М. М. Кириллов Подмосковье. Поселок Горки. Очерк

М.М.КИРИЛЛОВ


ПОДМОСКОВЬЕ. ПОСЁЛОК ГОРКИ
 
Рассказ

     Моя  отпускная поездка с женой в подмосковный Дом отдыха МО «Горки» на этот раз была в восьмидесятом году в разгар лета.
     Обычный Дом отдыха – ничего особенного: двухэтажные коттеджи, столовая, большой клуб, речка и лес. А больше-то и не надо.  Почему «Горки»? Может быть, потому, что Дом отдыха  расположен на высоком холме? От остановки на шоссе нужно было ещё минут десять подниматься вверх на гору. Но посёлков с таким названием в Подмосковье много (есть даже Горки - 8). А под каким номером  были наши Горки, я уже и не помню.
      Слава богу, здесь при поступлшнии не прводилось никакого лабораторного обследования. Ешь, спи и гуляй. Элементарный отдых. Скучновато, правда. Но кинофильмы в клубе показывали, и приезжий баянист по вечерам играл. Он здесь так и жил целое лето на правах отдыхающего и получал ещё  небольшую зарплату. Это был уже пожилой мужчина. Говорили, что прежде он был каким-то заслуженным - то ли композитором, то ли исполнителем. Здесь, у своего домика он даже классику играл на баяне. Непростой такой. Играл, как будто делал одолжение.
       Он мне напоминал моего детского товарища, известного композитора и музыканта-баяниста, народного партиста РСФСР, Виктора Т-ва. Тот много лет работал в ансамбле «Берёзка» с народной артисткой СССР Людмилой Зыкиной, а позже, выйдя на пенсию, ездил  на теплоходах «Москва-Астрахань» по Волге на правах члена команды и играл и даже пел для пассажиров. Подрабатывал. Пенсии-то не хватало.
      Начальник Дома отдыха, худощавый молодой подполковник  почему-то в морской форме, целыми днями озабоченно хлопотал на территории и никогда не улыбался. Одинокий какой-то. Мне казалось, что он сюда был назначен против его воли и словно бы мучился.
      В клуб на киносеанс иногда пробирались местные ребята и хулиганили, приходилось останавливать показ фильма и выдворять нарушителей силой.
      Холм, на котором располагался Дом отдыха, полого спускался к реке, за которой зелёной громадой возвышался лес. Мы не сразу нашли к нему дорожку, а когда нашли, стали пропадать в нём каждый день. И нам не надоедало.
      К тому времени мы познакомились с парой из Севастополя и стали ходить в лес с ними вместе.        Среднего возраста, дружелюбные, они сразу приглянулись нам, и мы стали неразлучны.
      Речка была неширокая, в камышах, и через неё были проложены мостки. Дальше по берегу реки шли огороды местных жителей. Мостки местами прогибались под тяжестью идущих  и хлюпали в воде.
      Дорога шла к лесу и исчезала в нём. А лес, как родной человек,  впускал нас в себя, раскрывая обьятия. Кроны берёз и лип закрывали небо, а кусты прятали перспективу. Взору открывались ближние полосы лесной травы, корневища  и стволы деревьев, лужицы вдоль тропинок.
      Старались запомнить пройденный путь, в лесу он витиеват, того гляди заблудишься.
      А ельник выглядел сумрачнее, лапы елей скрывали солнце. Зато под их ветвями далеко открывались тёмные, но чёткие корридоры елового леса. В лиственном лесу грибы, скрытые в листве, чаще всего приходилось искать, а среди елей они росли открыто и были заметны даже издалека. И не только мухоморы.
       Идёшь себе с ножичком, и корзинка потихоньку наполняется. Белые грибы -  крепенькие такие и на вид, и наощупь, и, почти всегда, семьёй. Не ленись только, поищи рядом. Прячутся. Обычно - небольшие размером. Крупным спрятаться труднее, их и издалека заметно. Самого маленького из семьи я всегда оставлял. Пусть растёт.
      Подосиновики – красавцы, редко червивые. Встрече с ними особенно радуешься. Не только шляпки, но и ножки их в тёмных колготочках очень симпатичны.
      Подберёзовиков обычно больше всех. Они каие-то обыкновенные, без претензий. Действительно, возле берёз. Чаще встречаются только они.
      Бывает, обычно возле пней, набредёшь на рой оранжевых лисичек. Их ни с чем не спутаешь.
      Ягод в лесу немного, наверное, оттого, что солнца маловато.
     Выходить из леса не хочется, прощаться не хочется. Но не оставаться же где-нибудь под кустом на ночь, муравьи заедят.
    Корзинки полны лесной добычи. Грибы пахнут, и руки долго ещё пахнут, запачканные  грибами. Приходится руки мыть. Ушли после завтрака и на обед как раз поспели. А завтра опять в лес.
      Мы грибы и не солили, и не сушили. Хотя  пробовали: сушеные, они чудесно пахнут.
     Все найденные грибы мы  отдавали своим лесным друзьям. Дело в том, что они их солили (или мариновали) в больших кастрюлях прямо в своём номере и умели это делать превосходно. Маринованные грибы в стеклянных банках они увезли к себе в Севастополь.
      Мы ходили по грибы с друзьями дней пятнадцать подрял, до самого отъезда из Дома отдыха. В лесу я всё изучил так, что, если бы когда-нибудь вернулся в него вновь, нашёл бы то место, где рыжики растут.
      С соседями из Севастополя мы позже переписывались, но так уж больше и не встретились. Кто сказал, что «Горки» скучное место?
      Живопись в прозе. Что это такое! А это одушевлённый лес и рукотворные, но настоящие грибы.
       Я очень люблю произведения Константина Паустовского. Он – писатель–живописец. Иногда их называют пейзажистами. Но это не одно и тоже У него  на кончике  творческой кисточки не краски, а слово. Русское слово. Его книги - это и есть живопись в прозе. Это – сложный вид прозы. Он – Мастер, а я,  так – всего лишь его ученик.
      Ноябрь 2016 года, Саратов.