Что нас объединяет как нацию

Ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов:


Леонтий Бызов
Фото: Илья Питалев / «Коммерсантъ»
Я считаю, что советский народ как общность был реальностью. Возможно, эта концепция не была доведена до конца, так как те идеологи, которые поторопились назвать все это новой исторической общностью, немного опередили время, но определенная тенденция, общие черты единой нации существовали.

Эти черты существуют и сейчас. Если посмотреть на некоторых людей из Средней Азии, то они остались во многом советскими людьми, воспитанными советской властью. Но это оказалось на поверхности. Более глубинные факторы принадлежности к своей этнической группе в условиях распада СССР их разорвали. Советская общность оказалась не очень крепкой, ее скрепы лежали на поверхности и не выдержали испытание первым же серьезным политическим кризисом.

Та же украинская нация начала активно формироваться только в последние 20 лет. До этого вы не смогли бы найти разницы между средним жителем Днепропетровска и Курска или Нижнего Новгорода. В каком-то смысле это был один народ. Но политическая ситуация нас разорвала, и сегодня мы принадлежим к разным нациям. Советская общность сохранила некоторые остаточные черты, но в целом распалась.

Я думаю, что процесс строительства нации не может быть ускорен или замедлен принятием какого-либо закона. Законы у нас, как правило, не действуют — то есть они носят скорее характер идеологической конструкции, чем реального механизма.

Сейчас мы имеем дело с нацией, расколотой по идеологическим факторам. Перед нами есть большинство и резко противостоящее ему либеральное меньшинство, которое не кажется большим с точки зрения процентов, но является достаточно влиятельным. Это уже говорит о том, что сформировать единую нацию в условиях идеологического раскола очень трудно. Прежде чем принимать закон, надо подумать о преодолении этого разрыва.

То же самое касается регионов. Очень много усилий надо приложить, чтобы жители Дальнего Востока ощущали себя полноценными гражданами России в условиях, когда они фактически оторваны от нее. Там подспудно идут свои процессы формирования своей исторической общности, отличной от общероссийской. Так что, на мой взгляд, принятие этого закона скороспешно и без серьезной аналитической работы не даст никаких позитивных результатов.

Российскую нацию может создать какая-то позитивная программа действий, которой сегодня нет. Было впечатление, что в первое десятилетие XXI века до 2011 года такая программа медленной и осторожной модернизации существовала, при сохранении каких-то гарантий тем группам населения, которые в нее не вписывались. Казалось, что мы движемся вперед, у нас свой путь модернизации, пусть не очень быстрый и форсированный, как предлагали в 90-е годы. Сейчас это ощущение исчезло, что ставит под вопрос реальность объединения людей вокруг какой-то позитивной программы. Единого видения будущего не существует, и это очень опасная вещь, подрывающая возможность формирования единой российской нации сегодня.