М. М. Кириллов Клуб ходьбы и бега. Рассказ

М.М.КИРИЛЛОВ

   КЛУБ ХОДЬБЫ И БЕГА

Рассказ

     Возвращаясь из Москвы в Саратов, я оказался в вагоне вместе с саратовскими участниками всесоюзных соревнований по марафонскому бегу. Они занимали в вагоне четыре купе, но постоянно заходили друг к другу в гости. Дружные и весёлые, молодые и среднего возраста, мужчины и женщины, они вносили с собой  волны бодрости, смеха и физического здоровья. Дверь в моё купе не закрывалась.
     Перезнакомились. Оказалось, что все они - рабочие и служащие крупных саратовских заводов, в основном, Ленинского района, и члены городского Клуба ходьбы и  бега «Сокол», что расположен недалеко от Кумысной поляны. Команда только что выступила успешно, и это их радовало.
     Прежде я слышал что-то об этом клубе, но знал о нём мало. А тут выяснилось, что клуб этот рядом с моей 8 –й больницей, за которой собственно  и начиналась Кумысная поляна. Здесь же недалеко была и база их тренировок.
      Это были в большинстве своём 25-35-летние  взрослые люди, но своим поведением они казались значительно моложе. И это было удивительно.
     Выслушав их, и я коротко рассказал им о своей недавней работе в Афганистане, в качестве профессора-консультанта Кабульского госпиталя советских войск, где был в конце прошлого, 1987-го года, и о больнице, в которой работал уже 18 лет. Был я в военной форме. Слушали они меня внимательно и молча: речь шла о наших раненых и погибших в войне, которая тогда ещё продолжалась.
     Они всё удивлялись, как это я ничего о них не знал, ведь они бегали буквально мимо окон моего кабинета. 
     Оказывается, их клубу уже 10 лет, возглавляет его сорокалетний энтузиаст Юрий  Яковлев. Участвует в работе клуба до 200 человек. Был у них и штаб в квартире одного из здешних домов, но собирались они всегда для тренировок и состязаний непосредственно у входа в лес. Они меня пригласили, и мы договорились, что в следующее же воскресенье и я присоединюсь к ним. Мои опасения, что я стар для их компании (всё-таки 55 лет) и слушать не стали.
      Потом было долгое чаепитие. Ужин был скромным – спортсмены!  Сидели в купе, тесно прижавшись друг к другу, по - студенчески.   Разговоры продолжались до полуночи. А когда в купе, наконец, погасили свет, мне показалось, что я засыпаю с улыбкой на лице, словно побывал в сказке и помолодел.
       Неделя прошла в работе, но я о своём обещании не забыл и пришёл к условленному месту, как договорились. Народ там ещё только собирался. Поляна перед лесом потихоньку заполнялась, и каждого приходящего встречали с радостью. Пришёл и их тренер Яковлев. Небольшого роста, подвижный по характеру, с рюкзачком за плечами.  Совсем не богатырь.  Организующий всё вокруг и внимательный, особенно, к новичкам. А таковые были. Люди приходили даже со своими детьми, школьниками.
       Познакомился и я с ним.  Он предупредил меня о постепенности и добровольности нагрузок. Рекомендовалась сначала только ходьба – до трёх километров и только спустя неделю – медленный бег- трусцой. Всё только по самочувствию и в охоточку. И ходить, и бегать следовало только в радость, исключительно по своим возможностям.
     Собрались человек сорок. После короткой общей зарядки все потянулись в лес. Тропа вела в гору в сотню шагов высотой, и  для меня это было трудно. Шёл с остановками и с одышкой, а мимо меня почти бегом, даже разговаривая на бегу,  поднимались более опытные, и их было большинство.
      Поднявшись в гору, уже в лесу, по тропам устремились каждый по своему маршруту:  кто протяжённостью в три, кто в пять, а кто и в семь километров. На деревьях, вдоль троп, масляной краской  были обозначены километровые номера спортивных маршрутов. По ним кто плёлся, кто шёл, а кто и бежал.
       Лес был преимущественно лиственный и густой, с большими полянами, окаймлёнными кустами.
       Кумысная поляна - это лесопарк, протянувшийся на несколько километров над городом и на несколько километров в глубину. Ежегодно летом сюда отправляются тысячи саратовцев за ландышами и земляникой, осенью по грибы, а зимой с лыжами.  Кое-где здесь бьют родники, и народ ходит за родниковой водой.
       Через лесопарк идёт дорога, вдоль которой построены отдельные частные коттеджи за высокими заборами.  Здесь отдыхала тогда городская элита. Знать. В конце 80-х годов в СССР это уже становилось нормой. Вроде бы по конституции все были равны, но были  и самые равные. В этом общенародном лесу  это неравенство становилось особенно наглядным. Но, шагая по лесным дорожкам, этого, конечно, можно было и не замечать. Ведь свежего воздуха всем хватало.
      Я вспомнил, что я и раньше бывал в этом лесу. С отцом и с мамой поочерёдно, когда они лежали у меня в клинике, и с врачами, когда мы организовывали коллективные пикники.  Это было замечательно.
      Ходьба по лесу меня увлекла. Я потихоньку приобретал форму. Свободнее поднимался в гору. Освоил ходьбу на трёхкилометровую дистанцию. Даже в рабочие дни приходил сюда после работы, к 6 часам. Встречал здесь своих недавних друзей, знакомых,  ещё с поезда. Помню, у одной из женщин почему-то было дружеское прозвище «советский союз». Наверное, когда-то выступала на всесоюзных соревнованиях. Так её и звали.
      Однажды долго шагал за бегущими трусцой пожилыми женщинами, одетыми в одинаковые  тёмные трико. Бегут себе и бегут передо мной, огибая встречные лужи, и о чём-то разговаривают между собой. И при этом никакой одышки. Только ягодицами переваливают и переваливают с боку на бок. Надоела мне эта картина перед глазами. Подумал, что это я, будучи моложе их, плетусь за ними, как привязанный. И побежал, не быстро, но обогнал их. Очень гордился этим. Однако, метров через сто у меня закололо в области печёнки, да так, что пришлось вновь перейти на шаг. Тренировки-то у меня не было никакой. А «старушки», продолжая потихоньку бежать, обогнали меня и скрылись за поворотом. Я им даже в спутники не годился. Тут-то я и понял, что к бегу нужно переходить постепенно, освоив ходьбу. Не даром, клуб так и назывался клубом  х о д ь б ы   и бега. Спортивная педагогика!
       Через месяц я уже понемногу бегал. В лесу воздух чудесный, и бежать по его тропинкам было одно удовольствие. Бегал я и  один, и вдвоём с кем-нибудь. Как-то случайная напарница моя, заводская женщина, на бегу рассказала о своей жизни. Кем работает, где училась, когда, по её словам, «впервые познала мужчину». Неожиданно откровенно, точно и, вместе с тем, деликатно. Так мог сказать только очень чистый человек. Здесь, среди них, вообще не существовала пошлость или какая-либо  двусмысленность. А открытость и доброжелательность на каждом шагу. В то же время они с гордостью говорили, что за последние годы в клубе их товарищи сыграли уже несколько свадеб. У клуба уже появились маленькие дети. Мне показалось, что и в лесу, и вне его, эти люди сами напоминали взрослых детей.
      К осени я ходил уже на дистанции в 5 километров. Я вообще предпочитал ходьбу. Как-то забрёл я уж очень далеко и потерял ориентиры. Всё бы ничего, но внезапно погода стала портиться. В лесу сразу потемнело, пошёл холодный дождь, а потом и ливень. Спрятаться было негде, деревья, кусты вокруг и тропинки стали мокрыми. Я всё прижимал рукой  карман рубахи, где были документы – удостоверение личности и партбилет, - чтобы не намокли.
      Лес наполнил шум дождя. Куда идти? Стало страшновато. В это время метрах в двух от себя, в кустах, заметил  неподвижные, словно застывшие головки двух косуль. Они смотрели на меня. Это было так неожиданно даже для них, что с полминуты животные стояли как вкопанные, а потом беззвучно исчезли, словно растворились.
      Ливень продолжался. Тропа, по которой я шёл наугад, наконец, пошла вниз, под уклон, бежать стало ещё более скользко, но вскоре сквозь ветви деревьев проступили очертания домов где-то внизу, и стало ясно, что тропа ведёт в город.
     А дальше я вышел на шоссе, по которому неслись реки воды. Людей не было. Вся одежда моя и обувь были мокрыми. Первым строением на моём пути было, судя по вывеске, здание неизвестной мне больницы. Дверь оказалась открытой и я, поднявшись по сухой лестнице, на втором этаже увидел, наконец, в холле сидевших у телевизора в больничных халатах истощённых  туберкулёзных больных. Это была противотуберкулёзная больница № 12, похожая, как мне показалось, на полупустой средневековый замок.
      Когда через полчаса, подсохнув и согревшись, я вышел на улицу, оказалось, что дождь уже почти прошёл. По совершенно мокрым улицам я спустился ещё ниже, к трамвайным путям, ко второй дачной остановке. Через 15 минут я уже был дома. По настоянию мамы, согрелся в ванне. Документы подмокли, но не погибли.
     В декабре произошло памятное всем армянское землетрясение, и я на два месяца убыл в Ереван и Спитак. Это было «хождение по мукам», но об этом я уже рассказал в другом месте.
    Позже, зимой я с внуками (с Димочкой и Сашенькой) пару раз сходил на стадион «Сокол», на 3-ей Дачной, куда переместились тренировки спортсменов клуба. Здесь они ходили и бегали вокруг заснеженного футбольного поля, совершенствуя и сохраняя свои навыки под руководством неутомимого Яковлева. Главным для этого человека было не воспитание отдельных чемпионов, а сохранение и развитие массового спорта среди людей любого возраста и, прежде всего, среди рабочего класса.
      А в мае 1989-го года состоялся марш-бросок спортсменов клуба на 3 километра в честь дня Победы. Шли или  бежали (кто, как мог) с номерами на груди от площади Ленина вверх до Молодёжного проезда и по проспекту Пятидесятилетия Октября до стадиона «Сокол». Саратовцы этот маршрут хорошо представляют. Как раз - три километра.
     Под  бодрящую, призывную музыку духового оркестра («Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!») сотня спортсменов рванула вперёд и в гору по указанному маршруту. Побежал и я. Невозможно было устоять и двигаться обычным шагом. Оркестр играл и медленно шёл за нами. «И вместо сердца пламенный  мотор.  Всё выше, выше и выше…» - гремела музыка.  Бежать вверх было тяжело, но я не сдавался. Скоро стало ясно, что я оказался уже в хвосте колонны бежавших. Но тут даже оркестр обогнал нас, и музыка ушла вперёд.
      По Молодёжному проезду вниз бежать было намного легче.  А дальше по проспекту до стадиона  я уже тащился с мыслью: только бы дойти. Встречных прохожих я не замечал, вид мой, наверное,  был жалок, но номер на груди меня обязывал держаться. И я держался. Но, когда я подбежал к воротам стадиона, где вновь зазвучала торжественная музыка, оказалось, что это ещё не конец и предстояло бежать  целый круг внутри стадиона - ещё 200 метров! Я добежал-таки, если это можно было назвать бегом, и чуть не рухнул на руки судьям. Но всё же я был не последним! Ещё трое таких же доходяг уже после меня доползли до финиша. Качаясь, но я всё же добежал! Правда, со мной позже было что-то вроде гипертонического криза, и меня пришлось подлечить в медпункте стадиона, но, в конце концов, я всё же благополучно добрался до дому. А ведь были и такие, что сошли с дистанции. А ведь Ю.А. Яковлев предупреждал, чтобы я всё делал только в рамках своих возможностей. Но, как же, это же День Победы! И даже обычная радость в соответствии с нашим советским воспитанием превращалась непременно в очередной «штурм взятия Берлина». Иначе – это не мы.
     Я потом долго ещё дружил с этим замечательным тренером. Честь ему, слава, а теперь уже и память.
Декабрь 2016-го года