Шизофрения. Глава 12

               

     День прошел  бестолково. Напрасно Сергей надеялся, что выследит девчонку, ее не было. Зато почти в трех шагах от него прошел его лечащий врач Андрей Александрович. «Не забывайте нас, Сергей Юльевич, всегда рады вам помочь», сказал он ему при выписке. А сам, наверное, только и ждал пока Сергей уйдет. Здесь врачи получают не за количество пациентов, а за выход на работу. Будет отделение полупустым, докторам лучше, меньше хлопот. Эскулапы несчастные, только создают видимость, что помогают людям, а на самом деле им все равно, потому, что давно известно, что большинство психиатрических заболеваний неизлечимо. Если бы, не ежегодные диспансеризации, проходить которые должен каждый работающий в детском учреждении, Сергей ни что бы не обратился в больницу. Хорошо еще, что Рыбаков не подвел, и всякий раз пишет ему в справке: «практически здоров», а уж какой диагноз он ему в истории болезни указывает, это на его совести. Загребает денежки он ловко, в этом с ним даже Александра Ивановна сравниться не может. Привязалась к нему, «найдите женщину», «будьте, как все, Сергей Юльевич», будто от этого все проблемы разом перестанут существовать. Но голоса он все равно слышит, и голова, временами, словно под прессом лежит.
В парке рядом с метро не было никого, даже владельцев собак со своими питомцами. Странно, всего только половина седьмого вечера, в будние дни в такое время возвращаются с работы. В кармане куртки у него лежала взятые у Алексея гантели. Конечно, можно было зайти в магазин и купить на свои деньги, гантели стоят недорого, но это слишком примитивно, никакого риска. Ему захотелось взять их у Алексея, он взял, захочется долбануть им по башке вот тому
здоровенному мужику, Сергей не откажется. Оглядываясь по сторонам, он увидел чуть дальше от мужика одинокую женщину. С виду молодящаяся, в сапогах на каблуках, в стянутом на талии кожаном пальто, отделанном каким-то мехом. Лицо она прячет в воротник, скорее всего, замерзла. Ну, ничего, сейчас он ее согреет. Сергей прибавил шагу, если бы не мужик, который направлялся в одну с ним сторону, он бы побежал. Еще двести метров, и парк закончится. Рядом никого, кажется, мужик свернул в сторону. Сергей бросился вперед. Давно он так быстро не бегал, не мешали даже оттягивающие карман гантели. Сто пятьдесят, сто метров, он, будто сдает зачет, успеет или нет? Женщина, почуяв опасность, прибавила шагу. Она не оглядывается, значит, еще не поняла, что ее ожидает. Нет, все-таки испугалась, побежала. Теперь они бежали оба, расстояние между ними быстро сокращалось. Сергей чувствовал необычайный прилив сил, не беспокоила больше голова, стало легко, от того, что, цель была рядом. Вот, она.
Поскользнувшись, незнакомка упала. Рука Сергея крепко сжала гантели. Когда их отделяло всего четыре шага, Сергей остановился, как вкопанный. На него в упор смотрела мать той девчонки, какая-то там родственница отца Алексея.
-  А, Сережа, какая неожиданная встреча. Помогите мне, представляете, угодила прямо в лужу, - она протянула ему руку.
Гантели остались лежать неиспользованными. Дама была чем-то взволнованна, и чтобы больше не упасть, взяла Сергея под руку.
-  Что же вы, Сереженька, так неожиданно исчезли, словно испарились, а мы остались с Женей на чай.
- Некогда было, - пробурчал в ответ Сергей. Если бы она намертво не вцепилась в него, он бы придумал массу предлогов, чтобы испариться вновь.
-  А я, знаете ли, так испугалась, когда услышала погоню за собой. Я не догадывалась, что это вы. А теперь, я рада. Мне с вами не страшно. Вечерами в парке темень непроглядная, ни одного фонаря не горит. Мне через парк самый кратчайший путь с работы. А вы тоже идете с работы?
-  На работу.
Ее не смутило, что Сергей вовсе не желал продолжения разговора. Елена Николаевна выговариваясь, снимала скопившееся за день напряжение, от усталости она позабудет, когда разляжется на диванчике. – Вы не слышали, кажется, в районе новый маньяк объявился. То ли собака, то ли человек, убивает только женщин. Как вы считаете, наверное, это – человек, собака не стала бы разбирать, где дед, а где бабка? 
- Не знаю, не слышал.
Они были близко с ее домом. Приглашать домой этого малознакомого человека она не собиралась. Лучше бы они совсем не встречались, что-то в нем было отталкивающее, что при первой встрече она не почувствовала. Шествуя рядом с ним, рука об руку, она ощущала внутреннюю тревогу, почти страх перед этим человеком. Простились они скоро, на ходу, и, не оглянувшись, разошлись.
Как некстати, что «эта» оказалась его знакомой. Пережитые ощущения риска, сопряженного с опасностью, сняли напряжение. Через полчаса он будет дома.
Он услышал за собой шаги, кто-то здорово  торопился. Сергей пошел быстрее. Кто-то невидимый побежал. Может, ему это  только кажется, зачем он, Сергей кому-то понадобился. Черт возьми, как неприятно ощущать себя в роли преследуемого. Ситуация повторяется, вокруг никого, а сзади бегут. Гантели напомнили о себе оттопыренными карманами.
-  Подождите, сделайте одолжение.
Сергей остановился, одновременно приготовился к защите. На него, улыбаясь, смотрели огромные карие глаза, которые чуть-чуть косили, как у его школьного друга Анатолия.
-  Толик? – Сергей не сводил с него глаз, словно боялся обмануться.
-  Серега! Вот здорово, сколько лет прошло, а ты…, - Анатолий протянул ему руку.
Сергей отпустил гантели, ответив другу взаимностью.
- Как живешь, Серега?
Сергей не любил подобные вопросы, он привык давать на них стандартные ответы: «как все», но ради Анатолия он решил отойти от правила, - Неплохо.
Оценив взглядом неновую кожаную куртку, джинсы ни чем не лучше, Анатолий заметил, что старый друг на сей раз говорит правду. Дела его идут неважно.
-  Ты свободен, - еще раньше, чем Сергее ответил, Анатолий добавил, - Пойдем ко мне. Я живу неподалеку, если, конечно, ты свободен.
- Пойдем.
Анатолий всю дорогу до дома рассказывал ему о своей неудачной жизни в столице, не забыв упомянуть о бывшей супруге-модели. Сергей слушал вполуха, ему было без разницы куда идти, что делать, он оставил на потом данное Инне Алексеевне обещание заполнить журнал группы, помочь Коле Русакову с изготовлением ракеты, и даже спасенный из полузатопленного подвала котенок мало беспокоил Сергея. Все это может подождать, а вот Айгуль Исмагиловна, эта татарская шлюха нажила в его лице непримиримого врага. Внутренний голос не нашептывал Сергею убить ее, он и сам понимал, что этого делать нельзя, но наказать ее надо.
-  Вот так я и живу, Серега.
Комната, которую занимал Анатолий, выглядела неказисто, журнальный столик, две табуретки, раскладушка, старый магнитофон, даже маленького телевизора у бывшего школьного друга не оказалось в наличие. Занавески давно не стираные, на столе и подоконниках пыль. Кажется, Анатолий что-то говорил о потерянной для него квартире, каких-то бандитах, отнявших ее.
-  Нет, не бандиты, это Юлька-стерва. Сначала отца моего с мачехой со свету сжила, потом, наверное, надеялась, что и я за ними последую. Не вышло, живучий оказался. Уехал на дачу, вернулся, а в двери другой замок стоит. Звоню в дверь, не открывают. Звоню соседям, прошу: «помогите, мол, домой попасть не могу». А они мне: «разве вы здесь живете?» Представляешь, это после почти десяти лет прожитых. Оказывается, моя бывшая прописала  в квартиру за ту неделю, что я отсутствовал почти всю свою родню с Нижнего Новгорода. Пошел я в домоуправление, а там лишь руками разводят: «все сделано с вашего согласия», и даже их совсем не смущает моя недоумевающая физиономия, в тот момент, когда они о том самом согласии мне говорят. Незадолго до этого Юля сделала копию с моего паспорта и написала от моего имени заявление, о том, что я не возражаю против проживания в квартире родственников жены. Вообщем, история настолько запутанная, понятно одно, я остался без квартиры, а эта негодяйка теперь является москвичкой с собственной жилплощадью.
Сергей наслаждался горячим, чаем и думал о превратностях судьбы, он ведь тоже без квартиры, но в отличие от Анатолия его никто не обманывал. Он сам пытался обмануть судьбу, внушая, что звучащие голоса существуют всего лишь в его, Сергея воображение. Никто из окружающих не пытался заметить, что жизнь, которую он вел, являлась мучительной борьбой разума и безумия. Второе постепенно одерживало победу.
- Толя, ты мог бы убить человека?
Анатолий внимательно посмотрел на Сергея. Он шутит, к чему такие вопросы?
- Что ты думаешь о Раскольникове?    
-  Вот ты о чем? Анатолий поставил чашку с недопитым чаем на блюдце и закурил. Лишь несколько раз затянувшись, он ответил, - Наверное, нет, а вот проучить кое-кого смог бы.
Сергей догадался, о ком говорил бывший приятель. Чувство мщения не оставит его, пока он не вернет себе утраченное. Это будет какая-нибудь детская месть, вроде, расписанной ругательствами квартирной двери или сломанного почтового ящика. Решиться на большее Анатолий не посмеет.
-  Хочешь вернуть себе квартиру?
-  Еще спрашиваешь! Конечно, но как? Я не прописан там.
-  Пока не знаю, но попробовать надо.
Это верно, Сергей всегда выручал его, конечно, он что-нибудь придумает, Анатолию хотелось верить, что квартира в Новокосино вновь станет его собственностью. Вспоминая совместно прожитые годы, переделки в которые они  попадали, Анатолию взгрустнулось, жаль, что все это больше не повториться, точно так же, как и их с Галиной несостоявшаяся встреча. Если бы он тогда не задержался, Галина была бы жива, если бы… Сколько бы Анатолий не внушал себе, что он ни в чем не виноват, от этого не становилось легче. Галина была такой несчастной, и совсем непохожей на его бывшую супругу. Пожалуй, такая, как Галина не способна на обман, хотя Сергей считает, что все женщины одинаковы. Зря он так, ему просто не  повезло. Странно, что он к двадцати восьми годам ни разу не был женат, это с его-то внешностью и способностями. Из него получился бы хороший отец, с каким упоением он рассказывал о детях, с которыми работает. 
И убить он не может, с годами застенчивость его прошла, но сохранилась деликатность. Он не стал уточнять подробности его, Анатолия мелких интрижек, не загорелись его глаза, как у большинства мужчин, в разговоре о сексе. Здесь большинство представителей сильного пола считают себя специалистами, и даже если это не так, то ни за что не признаются в этом окружающим. Сергей после долгих одиннадцати лет разлуки производил на Анатолия двоякое впечатление. С одной стороны это – аккуратный до педантичности человек, предпочитающий жить по единожды заведенному порядку. Но была еще и другая, темная сторона его личности, которая настораживала Анатолия, что-то происходило с его другом. Взгляд его выразительных серых глаз был до крайности безразличным, ни один мускул на его лице не дрогнул, когда Анатолий рассказывал ему о состоянии, в котором он нашел умирающую Галину. Безучастность к человеческой трагедии, поразила Анатолия еще больше, чем фраза, брошенная Сергеем напоследок: «она сама виновата». Проблемы навалились на Анатолия все скопом, иначе, он попытался бы выяснить причины, побудившие его приятеля измениться в худшую сторону.
Считается, что в глазах жертвы перед смертью отражается образ убийцы, но даже ради открытия тайны гибели Галины, Анатолий не осмелился приблизиться к ней, то, какой он видел ее в последний день ее короткой жизни, ему никогда не позабыть. Почему смертную казнь отменили, это неправильно. Достаточно один раз взглянуть на истерзанное маньяком человеческое тело, и мысли о милосердии к преступнику испаряются. Так ли сложно убить человека? Он впервые сегодня задался этим вопросом. Жизнь дается человеку свыше, и никто не вправе забирать ее. Непреложная истина, старая, как сам мир. Но, ей Богу, он не знает, что бы он сделал с человеком, убившем Галину. Она умирала страшно, мучаясь, рядом не было никого, кто не то, что хотя бы помог, просто побыл бы с ней в последние минуты ее жизни. Только он, беспощадный, мерзкий, которого, язык не поворачивается назвать человеком, смотрел на искромсанное им тело. На глазах выступили слезы, это от бессилия что-либо изменить. Жестокий мир ничто не может изменить, но смиряться с происходящим нельзя, это так же противоестественно, как и совершать преступления. До смерти Галины Анатолий, пожалуй, придерживался бы той же позиции стороннего наблюдателя, что и Сергей, но, лишившись дорогого человека, он изменил свою точку зрения. Почему же не меняются люди? У него не осталось даже ее фотографии. Вот так ушел человек, и память о нем осталась лишь в его мыслях.
«В жизни не бывает ничего случайного», он не помнил, где слышал эту фразу.
Если это так, то в том, что он к началу третьего десятка очутился в неуютной
комнате, на окраине столицы, один, связанный обязательствами, данными домоуправлении, есть и его, Анатолия вина. В чем дело, где и когда он допустил ошибку? Жизнь проходит, с возрастом он не становится лучше, может наступить такое время, когда он никому не будет нужен. Но он не желает, всякий раз возвращаясь, домой, глядеть  на унылые стены, скрасить одиночество, в которых ему не может даже собака, потому, что, видите ли,  этого не допустят те, кто его в эту комнату пустил. Погано было на душе, а завтра опять тоже самое.
Диктор первого канала знакомила с блоком новостей, Анатолий остановил выбор на аргентинском сериале. Все равно, что смотреть, глазеть на чужеземные страдания даже лучше, может быть,  удастся позабыть о своих. Допивая чай, он вперился в экран телевизора. Показывали чьи-то поминки. Несколько людей в черном с унылыми физиономиями сидели за столом. Не было торжественных речей, которые принято было произносить в память об усопшем, спиртного тоже на столе не было видно. Двое, скорее всего мать и дочь, тяжело вздыхали, каждый раз, произнося при этом: «бедный Педро». Анатолия стало забавлять происходящее, это было так непохоже на рассказы знакомой из ЖЭКа, что Анатолий целиком погрузился в зрелище. Как раз его самого не хватало, происходящее выглядело настолько ненастоящим, надуманным, что Анатолий не заметил, как задремал.
     Вспомнились ему другие поминки. Оплакивать его отца и мачеху пришли немногие. Жили в Москве они замкнуто, почти не имея друзей. Неприятно поразило тогда Анатолия поведение его бывшей супруги. Она разрыдалась на глазах у всех этих в сущности незнакомых для нее людей. Слезы были настолько фальшивы, а всхлипывания не сделали бы чести, даже актрисе третьесортного театра, что Анатолий не выдержал и сбежал. Сейчас же бежать было некуда, плач, негромкий, но жалостливый, действовал на нервы. Анатолий выключил телевизор, но звуки не утихли. Накрывшись подушкой, он погасил свет. В кромешной тьме за окном, наверное, было тревожно одиноким прохожим, не хотел бы он сейчас оказаться на их месте, но и выслушивать крики о помощи было невыносимо. В дверь позвонили. Он нехотя пошел открывать. На пороге стояла незнакомая женщина. С лицом в слезах, она протягивала к нему руки.
-  Пожалуйста, не откажите, моя дочь, она должна была вернуться час назад, ее все нет, я волнуюсь….пожалуйста.
Вот они подлинные страдания, отпущенные самой жизнью. По пути в парк, куда вела его женщина, он слушал сбивчивый рассказ матери. Женщина волновалась, ее переживания передались Анатолию. Ему не была безразличной судьба девушки, по неизвестной причине, не вернувшейся домой.
- Она звонила, сказала, что уже возвращается, через десять минут будет дома, но прошел час и…- женщина вновь зашлась в рыданиях.
Анатолий не умел утешать, ему редко приходилось видеть в своей жизни женские слезы. Наверное, в этих случаях, надо было ответить, что все обойдется, что девушка, по пути домой, решила заглянуть к подруге, но ни единого слова не сорвалось с его губ. Все неясные догадки он держал в себе.
Они прошли по центральной аллее около двухсот метров и ничего не заметили. Парк в начале двенадцатого был совершенно пустынен. В слабом свете уличных фонарей  трудно было что-либо разглядеть дальше пяти метров.
-  Я знаю вас, вы наш сантехник, а я живу двумя этажами выше. Люди перестали доверять даже соседям. Я обращалась за помощью к соседям по этажу, мне даже не открыли дверей. Если бы у меня была собака, но мы с дочерью живем одни.
Наверное, когда она говорила, женщина успокаивалась, так казалось Анатолию. Кажется, голос ее стал меньше дрожать, речь уже не была сбивчивой. Может быть, все еще обойдется. Анатолий едва не проговорился, что в этом парке погибла его любимая женщина, но к тревогам говорившей без устали женщины это не имело никакого отношения. По обе стороны от них стояли, словно стражи раздетые липы. Они размахивали на ветру длинными ветками, пытаясь удержать запоздалых прохожих. О приближающихся холодах им напоминали большие лужи, успевшие покрыться корочкой льда. Пройдя парк из конца в конец, они повернули обратно. Анатолию захотелось домой, напиться горячего чаю, он выскочил в легкой куртке, в рубашке. Приходилось смотреть под ноги, было довольно таки скользко.
-  Что мне теперь делать? Я должна дождаться ее, - женщина на насколько секунд замолчала, раздумывая. Анатолию показалось, что прошла целая вечность, прежде, чем она заявила, - Спасибо вам, вы ступайте домой, я еще подожду.
-  Хорошо. Может позвонить в милицию?
-  Бесполезно, уже звонила, она ответили, вот, когда будет труп, тогда и приедем.
До выхода было близко, но чтобы срезать путь, Анатолий решил пройтись по газону напрямик. Земля подмерзла, не отставая от луж. Идти было легко, ноги не проваливались в противную осеннюю жижу. Вдруг Анатолий споткнулся, задев ногой что-то податливое. Кажется, он наступил…на мгновение он замер. Неужели, история повторяется. Рука долго тянулась к земле, пальцы он сжал в кулак, остановив вытянутым, лишь указательный. Материал был влажным на ощупь, руки Анатолия коснулась прядь волос, это забавлялся ветер. Нет сомнений, перед ним лежит  человеческое тело. Первым импульсом Анатолия было скорее убежать от всего этого кошмара, это – труп, и оперативники, при осмотре места происшествия, наверняка, обнаружат его следы. «Люди перестали доверять даже соседям», он вновь услышал беспокойный женский голос. Конечно, эта девушка – ее дочь. Лучше вернуться домой, и оттуда позвонить в милицию, но сделать это надо непременно вместе с женщиной.
Прав был Сергей, когда говорил, что люди стали жестче, расчетливее, вот и ему, Анатолию, приходится рассчитывать, иначе наживешь себе неприятностей.
Он оглянулся, никого и ничего. Куда она могла запропаститься? Выход из парка был хорошо виден, точно так же, как и притормозивший у обочины автомобиль. Не надо было иметь хорошее зрение, для того, чтобы догадаться, кто это? Бежать, эта мысль пришла в голову моментально, но не через центральный вход, а назад.
Пригибаясь, задевая ветки, хлеставшие его по щекам, Анатолий бросился в темноту. Было страшно, но  он не чувствовал себя трусом. Ей, убитой, уже ничем не помочь, а ему потом пришлось бы жить, испытывая груз тяжких подозрений.
«…не открыли дверей», это сказала ему женщина, сокрушаясь о людском равнодушии, наверное, и ему не стоило открывать дверей, не пришлось бы сейчас скрываться от неизвестности. Это послужит ему уроком на будущее.