Человек из ниоткуда. Глава 11. Осень в Леруике

               

      В сентябре ночи стали длиннее, ночная прохлада к утру давала о себе знать все явственнее, даже в отремонтированном доме. После того, как Ларри, не без помощи соседей, залатал крышу, переложил пол, нашлась работа и для Ириды. Она три дня подряд возилась с щетками, тряпками и ведрами. В результате титанического труда дом в Леруике принял жилой вид. Труднее всего было избавиться от крыс и мышей. Обнаглевшие твари за четыре года единоличного пользования домом, ощущали себя полновластными  хозяевами, не покинули его, несмотря на то, что одной из них в мышеловке раздробило голову. Не помогла и соседская кошка, взятая напрокат у старой миссис Броуди. Эта пестрая бестия каждый день требовала парного молока, его приходилось покупать на соседних фермах, а затем, когда Ирида приобрела трехлетнюю козу с козленком, полная миска густого козьего молока ежедневно ждала усатую квартирантку в прихожей.
-  Кошку надо вернуть обратно. Молоко она пьет наше, а мышей ловит в бывшем своем доме.
Ириде пришлось согласиться с предложением Ларри и отнести кошку миссис Броуди. Но хитрое животное быстро догадалась, что лишилось лишней порции молока, и поздним вечером, когда на соседней ферме гасли все огни в доме, кошка приходила туда, где на ее взгляд она чувствовала себя вольготно. Здесь, по ее тощей спине ни разу не прошелся хозяйский веник, никто из людей не позволял себе запустить в нее старым башмаком, и добычи - жирных, наглых крыс здесь было предостаточно. Пестрая Сесиль не желала часами сидеть в хлеву или под дверью в дом, немигающими зелеными глазами вглядываясь в ночную мглу. Гораздо приятнее было прилечь на коленях у разговорчивого двуногого. Частенько просиживали они вдвоем у настольной лампы, он – с блокнотом и авторучкой, а она, если вовремя не успела занять излюбленного места, усаживалась прямо на столе, закрывая собой, яркий свет лампы, что было Ларри только на руку. Недовольная его ночным бдением, могла проснуться Ирида.  С того, туманного утра, когда к их малочисленной компании присоединились Патти и Колин, его работа над «Цунами» была под угрозой срыва. Поддержание дома в порядке требовало немало времени и средств, которые вскоре подойдут к концу, при этом необходимо было сохранить имидж художника-профессионала, коим был на самом деле Рокки Мал,Истфайе. Жители окрестных ферм уже начали постепенно привыкать к благородному брату хозяина дома и его подмастерью. У них в гостях, к неудовольствию Ларри, успела перебывать добрая половина жителей с окрестных ферм. Каждый из приходящих счел за необходимость, кроме грязи от никогда немытых сапог и ботинок, оставить  на память добрый совет по ведению хозяйства. Ларри долго пытался выяснить, кто же проявлял столь назойливую заботу об их с Иридой  благополучии, и путем размышлений, пришел к предположению, что делегацию добропорядочных деревенских жителей, сменявших друг друга, идейно вдохновил преподобный отец Малкольм Чемберлен. Похоже, он спал и видел, как обратит новоиспеченных жителей Леруика в добрых католиков. Лишь Патти с радостью воспринимала его участившиеся визиты. Благодаря этому она, никогда не отличающая повышенной религиозностью, постепенно приобщалась к жизни местной католической общины. Это наблюдение более всего удивило Колина, который привык, что хозяева его далеки от религии, точно так же, как он был далек от мира Магии. Ирида, поначалу со смехом воспринимающая всю эту религиозную суматоху с обязательным отправлением католических обрядов, но вскоре перешла к активной обороне, поскольку не владеющая собой баронесса Мал,Истфайе, стала требовать подобного и от остальных, в том числе и от нее.
Скоро рассвет. Ларри прислушался, кажется, заскрипели половицы. Наверное, Патти опять не спиться. Как это им ранее, с Иридой не хватало жилых комнат, для Ларри было необъяснимым. Теперь, когда к ним присоединились еще двое человек, каждый из проживающих уверял друг друга, что все они чудно устроились, и даже не стали бы возражать, если Рокки вздумал нанести визит в Леруик. Колин, в тайне от баронессы Мал,Истфайе, сообщил его светлости об их местопребывании, так, что посещения троюродного брата Ларри ожидал со дня на день. Вот только за кого Рокки придется выдавать, Ларри все так и не придумал. Он сам уже успел вжиться в образ художника. Днем его часто видели с мольбертом на холмах. Первозданная природа располагала к написанию пейзажей, благо, что никто из местных жителей не являлся знатоком живописи, иначе кто-нибудь их них уже успел подметить, сколь мало художественного реализма в мазне Ларри. Весь день «художественного» гения был расписан по минутам. Вместе с Колином они продолжали заниматься обустройством дома, как ни как он длительное время простоял под замком. Вечером Ларри приходилось работать башмачником, этим искусством он овладел в тайне от местных жителей, которые, будучи наслышанные об эксцентричности барона, не восприняли бы как должное эти его занятия. Колин обходил  расположенные близко друг к другу фермы, чаще он объезжал их на старой кляче миссис Броуди и собирал заказы. По мере их выполнения, он получал расчет. По правде говоря, местные жители неохотно расставались с денежными средствами, предпочитая прямому расчету бартер. Но жить на что-то надо было, и Ларри продолжал вечерами подбивать колодки, ставить набойки и сшивать изношенные сапоги. Усталый, он валился спать, и лишь к утру заставлял себя взяться за рукопись, работа над которой продвигалась очень медленно. В решении финансовых проблем помогал, как мог, Колин. Похоже, что в Леруике он один разбирался в автомобилях, а поскольку научно-технический прогресс давно перешагнул пределы отдаленных фермерских хозяйств в Шотландии, то работы ему хватало. То перебрать мотор, то заменить коленный вал, то провести профилактику, не говоря уже о таких пустяках, как замена колес – со всем этим Колин справлялся легко,  со стороны казалось, даже с усердием. Не скучала без дела и Ирида, на ней держался порядок в доме.  Каждодневная уборка четырех комнат, благо две пока были еще не пригодны для проживания, ей порядком надоела. Постепенно она перешла на уборку через день, затем – через два дня,  пока однажды Патти, потратившая добрую часть утра на поиски своей сумочки, не сделала Ириде замечание. Что тогда наговорила ей в ответ Ирида, было страшно вспомнить.  В то утро  Ларри, заслышав перебранку, быстро собрал художественные принадлежности и отправился к холмам. Ириду можно было понять, кроме уборки на ее попечении находилась вся живность, которой они успели к тому  времени обзавестись: коза с козленком, несколько кур, приблудная собака и маленький дикий кабанчик. Последнего принес из лесу и подарил Ларри мистер Ременс. Кабанчик явно не торопился становиться домашним, и каждый день, в ожидании кормежки, рыл подкоп. Однажды он, чуть не до смерти, испугал Патти, которая, мучаясь от безделья, давала Колину ценные указания, по ведению ремонта.  Делала она это, с комфортом откинувшись в шезлонге, прислоненном к полуразрушенному хлеву. Упорный  и не привыкший к заточению кабанчик Брамс с силой ткнул ее сопливым пятачком, когда, наконец, под присмотром последнего октябрьского солнышка, ей удалось задремать. Вероятно, в фантазиях она представляла себя отдыхающей в Норидже, в окружении отцветающих астр и георгинов. Тем обиднее было разочарование, когда, позабыв об ароматах поздних цветов, ей пришлось увертываться от лобзаний дикого животного. К соломенной шляпке Патти были прикреплены искусственные цветы, которые и заинтересовали любопытного кабанчика.
Видимо, он разделял хозяйскую страсть к цветоводству. Результатом глубокого потрясения, пережитого обоими, был глубокий обморок Патти и позорное бегство кабанчика. Так, как он не мог примириться с обманом, простодушно приняв цветы на шляпке самыми, что ни на есть съедобными, то покидал негостеприимное жилище, унося в зубах свою добычу. Резинка от шляпки зацепилась ему за клыки, что еще более, чем пронзительный крик Патти испугал Брамса. Вслед ему смотрели искрящиеся весельем глаза Ириды, которая была противницей потребительского отношения к «бедненькому» кабанчику. Как не аппетитен был возникающий в ее воображении вид жаренного поросенка, она не согласилась бы вкусить его мяса. «Это жестоко, убивать животных», - однажды заявила она преподобному отцу Малкольму Чемберлену, чем вызвала его сочувственное одобрение. Глядя на лоснящуюся от жира физиономию священника, трудно было предположить, что тот относит себя к вегетарианцам. Желая обратить в лоно церкви как можно больше неверующих, он зачистил с визитами к «его светлости барону  Мал,Истфайе». Ирида на все его призывы отвечала упорным молчанием, а Ларри, добросовестно исполняющий роль «его светлости», заметил, что с каждым новым приходом святого отца, ей давалось это все труднее. Назревала конфликтная ситуация, которая разрешилась с приездом Рокки. Ларри, предупрежденный о дне его приезда, предусмотрительно занял наблюдательную позицию при въезде в Леруик. Это можно было сделать по одной единственной прилично сохранившейся асфальтированной дороге. Зная приверженность кузена к комфорту и презрение к ухабам и колдобинам, наличием коих отличались все остальные пути, ведущие к горному селенью, Ларри боялся отойти с выбранной позиции хотя бы на час, ужасно пожалев, что не прихватил с собой воды. После пяти выкуренных подряд сигарет очень хотелось пить. Мимо прогромыхал, распугивая стаю гусей и диких уток, грузовик мистера Ременса. Вскоре проехал полицейский автомобиль – редкий гость в Леруике. Правонарушения здесь были делом исключительным, так, все больше по мелочам. Напьется какой-нибудь добропорядочный отец семейства, и начнет бить стекла в местном баре. Конечно, его владельца, мистера Маклауда, более устроило, если пивком посетители подзаправлялись бы в его заведении, а порядок наводили  у себя дома. Интересно, кто на этот раз отличился, ломал голову Ларри. Сегодня он, кроме кистей, красок, мольберта захватил с собой блокнот, надо было спешно наверстывать упущенное в работе над романом. Авторучка быстро бегала по бумажному листу. Дорога, ведущая  к горному селенью, опустела, до крайней фермы было не менее четырехсот ярдов. С такого расстояния даже местная сумасшедшая мисс Дулинг, которая живучестью могла бы поспорить с древними ящерами, не разглядела бы, чем занимался Ларри.
 «Стихия  обрушила на них всю свою мощь. Все, кто не успел вовремя покинуть пределы деревни, в один момент были смыты набежавшей волной. Она была гигантской, такой, что Мумтаз, жена Нуранг-ши даже не успела испугаться. Люди не верили в то, что все они обречены, поэтому вышедшая из-под контроля вода вызывала их немое восхищение. С невысокой прибрежной скалы смотрели они на океан, не смея двинуться с места. Маленькие дети вцепились в матерей, многие из малышей сегодня остались без завтрака. Отцы их не успели вернуться с рыбной ловли. Старики, более знакомые с коварным нравом океана, первыми проявили беспокойство. Звуки гонга раздавались все настойчивее. Жители, живущие по единому, однажды заведенному порядку, повиновались его призывным звукам. Малограмотные, подневольные, они привыкли все делать, не раздумывая. Рожали детей, воспитывали их, загадывали, какая судьба ожидает будущих внуков, и не потому, что им хотелось этого, а в силу того, что предки их столетиями делали то же самое. Выходили замуж, женились, встречали восход, рождались, умирали -  все по привычке, каждый раз, переживая события заново».
Ларри призадумался, что-то слишком много философии для одной книги. Он поставил себе цель – написать роман от лица главного героя, но неосознанно мыслями возвращался к своим бедам и напастям. Как бы он поступил перед лицом неминуемой гибели, сумел бы сохранить силу духа и встретить смерть достойно? Не слишком ли страшные испытания выпадут по его милости на долю героев романа? «В произведении должна быть изюминка. Читатель должен просыпаться и засыпать с одним настойчивым желанием: узнать, чем закончится рассказанная вами история. Он должен верить, что все, о чем он читает, происходило или обязательно случится в будущем», - вспомнились Ларри слова Макса Фрая. Этот непризнанный талант искрой мелькнул на литературном небосклоне, но, к сожалению его близких друзей, быстро угас. В его произведениях присутствовало то, о чем он говорил Ларри, но самому мистеру Фраю это не помогло. У  него не было главного, без чего, даже любая второсортная бездарность, без хлопот станет знаменитостью. В свое время Ларри сыграл на руку счастливый случай, бросивший его под колеса лимузина. Автомобиль, сбивший Ларри, принадлежал владельцу крупного книжного издательства «Блумсбери» мистеру Барри Каннингену. Сломанная рука и два ребра срослись уже через полтора месяца, а услуга, которую ему оказал книготорговец, пришлась как нельзя кстати. 
Узкая, но тяжелая рука легла на его плечо. От неожиданности Ларри вздрогнул.
-  Здравствуй, хорошо, что ты встречаешь меня. В  этой сельской глуши я, наверняка, заблудился бы, - Рокки пристально рассматривал его. С каждой новой секундой, удивление во взгляде сменялось злорадной ухмылкой, - Это что за маскарад?
-  Привет, в Леруике проводится конкурс двойников. Изображать премьер-министра или кинозвезду  уже не актуально. Вот я и решил на короткое время стать тобою. Здорово, правда? Я  думал, что тебе понравиться.
Рокки молчал, что-то обдумывая. – С Патти все нормально?
-  Да, она неплохо проводит время в обществе местного священника – отца Малкольма Чемберлена.
-  А его кто играет?
-  Местный полицейский. Ты не беспокойся, вообще-то полиция здесь не частый гость. 
-  Как ты представишь меня, разве что, братом близнецом?
-  Слушай, мне пришла в голову неплохая мысль.
Пока два брата вели неспешный разговор, со стороны шоссе из припаркованного бентли к ним торопился шофер.
-  Да, идея действительно отличная, но сохранить ее в тайне ото всех не удастся. Придется взять в союзники моего нового шофера – Стивена Бласа.
Работник с фермы Хатфилда, расположенной на окраине Леруика, наконец, нашел  достойный его внимания объект – красивая темно синяя машина свернула в сторону от селенья, изменив маршрут своего следования. Дорога, по которой она удалялась, вела в расположенный неподалеку Инвернесс. Ларри, глядя в окно, размышлял, как просто ему удалось склонить на свою сторону Рокки,  очень это на него непохоже. Посмотрим,  получится ли разузнать хоть что-нибудь об этом загадочном мистере Anonyme, который на днях назначил ему новую встречу в затерянном горном селенье. Рокки недоумевал, откуда денежному воротиле знать об этой глуши? Конечно, никому, кроме Ларри, который останется играть его, Рокки, роль, он не скажет о своих подозрениях. Благодаря искусству перевоплощения, сейчас из него сделают …Рокки прикидывал, а кем бы ему представиться? Выбор Ларри он сразу же  отклонил, это было слишком примитивно и небезопасно, да и Патти может догадаться. Ему надо сыграть роль человека, которого никто из местных никогда в Леруике не видел. Встреченный ими около рыночной площади бродяга, пробудил в братьях совершенно разные реакции.
Какой он нечистоплотный, сущее отродье. Скорее всего, от него воняет, как на скотном  дворе. Какая мерзость, Рокки поморщился, и инстинктивно зажал нос, вовсе позабыв о том, что стекла в автомобиле и так были подняты, и ни один посторонний аромат не мог достигнуть чувствительного носа барона Мал,Истфайе. Как низко опустился этот индивидуум, и куда смотрят полицейские, позволяя ему беспрепятственно разгуливать по городу?
Бедняга, он, наверное, голоден. Жаль, что я не захватил с собою мелочи. Просить денег у Рокки бесполезно, не даст. Таким, как он, чуждо сочувствие к простым людям. Ларри уткнулся взглядом в автомобильный коврик, не в силах вынести чужие невзгоды. Неряшливо одетый человек, с металлической кружкой в руках, так не вязался с видом красиво оформленных витрин. Как несправедливы к нему окружающие. Мало кто, проходя мимо, опустит свои кровные пенсы, в его кружку для подаяний. Большинство наградит его осуждающими взглядами, или еще хуже, не заметят его, будто он – пустое место. От равнодушия рождается злоба, а затем ненависть, которая толкает на совершение страшных преступлений. Как знать, если бы не его Ларри великодушие, то сидел бы он сейчас в своей квартире на Таггет-стрит, наслаждаясь любимой работой. Нет, осуждать людей, он не вправе.   
Бентли свернул на узкую улочку, здесь было обилие броских витрин. Магазинчики были непохожи друг на друга, как и сами двухэтажные дома, в которых они располагались. Сначала они проехали «Toys», «Books», пару закусочных. Противоположная сторона улочки была не менее разнообразна, здесь последовательно сменяли друг друга «Tabaco», «Vegetables and Fruit», «Optiks». У  вывески «Second Hand» Ларри попросил остановить автомобиль.
-  Что мы будем здесь делать?
-  Покупать для тебя все необходимое, Рокки.
-  Я ни за что не облачусь в одежду, купленную в подобном месте. Это заведение более подходит для бродяг.
-  Правильно. Ты хочешь узнать, кто этот аноним, что доставил тебе столько беспокойства?
-  А по-другому этого сделать нельзя?
-  Как? Понимаешь, если бы баронесса Мал,Истфайе не отличалась бы прозорливостью, а мисс Кроуни вдруг внезапно ослепла, то можно было бы тебе прикинуться Ларри Ланкастером, или, может быть, профессором Снегсом, Исааком Монморенси, Филиппом Растиньяком, да, кем угодно.
С досады Рокки прикусил нижнюю губу. Ему следовало хорошо подумать, прежде, чем давать свое согласие.  Сможет ли он перешагнуть через свое эго, и вспомнить, что согласно утверждению миссис Лакстон, все люди рождены равными? 
-  Я попробую, Ларри, но не обещаю, что долго вытерплю этот кошмар.
-  Вытерпишь, ради цели, которую ты перед собой поставил, придется смириться с неизбежностью.
После посещения парикмахерской, где Рокки перекрасили волосы в темно русый цвет, Ларри пришел к выводу, что этого недостаточно, и, закрывшись с Рокки в салоне автомобиля, внес свои коррективы в теряющую благородство внешность барона. На гладко выбритом подбородке Рокки появилась куцая бородка. Но и этого показалось ему мало. Волосы Рокки, еще не совсем просохшие после окрашивания, Ларри выстригал клочками, не забывая их разлохмачивать. Из полиэтиленового пакета он извлек косметический набор, приобретенный рядом в «Perfumer,s shop». Неумение Ларри рисовать и здесь подвело его. В результате под глазом Рокки вместо нарисованного фингала появилось темно малиновое пятно.
-  Дай сюда, - грубо оттолкнул его Рокки, - Не умеешь, не берись.
Когда ему, наконец, удалось избавиться от художеств Ларри, глаз выглядел естественно красивым. Добавив легкой синевы, Рокки добился того восхитительного эффекта, способного вызвать жалость к побитому, даже у бессердечных людей.
-  Впечатляюще, твой шофер, похоже, лишился дара речи.
Стивен, еще не привыкший к хозяйским причудам, действительно пристально уставился в зеркало заднего вида. Перевоплощение вызвало у него недоумение, все подробности предстоящего предприятия прошли мимо Стивена стороной, братья разговаривали шепотом.
-  Что скажешь, Стивен?
-  Не знаю, как будто это уже не вы, ваша светлость.
-  А на кого я похож?
Стивен благоразумно промолчал, он дорожил своей службой. Господин барон не был скуп и излишне придирчив, а такой хозяин, как Рокки Мал,Истфайе, заслуживает уважения, которое и вылилось в желании держать язык за зубами.
-  На человека ты похож, на обычного человека. С тебя сошла вся аристократическая спесь.
-  Счастье, что меня не могут видеть родители.
-  Лучше представь себе выражение лица баронессы Мал,Истфайе, когда ты явишься перед ее очами.
Похоже, Рокки решил последовать совету Ларри. Оставшийся до Леруика путь, троица проделала в полном молчании. Старые, потертые штаны, прослужившие бывшему хозяину не менее десяти лет, настолько выцвели под скупым шотландским солнцем, что невозможно было определить их первоначальный цвет. Под стать им ветровка, с сохранившемся в целости и сохранности капюшоном и тяжелые солдатские ботинки, с металлическими набойками, довершали наряд Рокки, если не считать за одежду растянутый балахон, отдаленно напоминающий футболку и пару разных носок.
-  Для вещей, - Рокки оторвался от размышлений и посмотрел на Ларри, -  Тебе сгодиться это, - Ларри протянул ему полупустой заплечный рюкзак. -  Не ищи там туалетную воду, дезодорант или электробритву. Обойдешься обычным станком, пару сменного нижнего белья я уже тебе положил. Полотенце, зубная щетка, все есть.
-  А зубная паста, расческа, одеколон, кисточка для бритья…
-   Лак для волос, маникюрный набор – забудь об этом. Бродяга не вправе обладать подобной роскошью.
В душе Ларри было жаль Рокки, который переживал сильное потрясение. Он – потомок одной из древних фамилий, аристократ в восемнадцатом колене, должен чистить зубы дешевым порошком, а вместо туалетной бумаги пользоваться…Лучше об этом не думать. Краем глаза Рокки видел, как брат освободил его бумажник, присовокупив к денежным знакам пару кредиток. Барон Мал,Истфайе успел восстановить документ, удостоверяющий личность, и, пожалуй, преображенная почти три недели назад физиономия Ларри ни чем не отличается от фотографии в паспорте, который, впрочем, обоим был сейчас без надобности.
Октябрь в этом году выдался на редкость теплым. По утрам выпадало много росы, которая, испаряясь, насыщала горный воздух влагой, благодаря чему, в Леруике всегда легко дышалось. Как приятно было промчаться верхом на лошади, соревнуясь в скорости с ветром, любуясь отцветающим зеленым великолепием, сохраняя в памяти ароматы дикого вереска. За всю свою жизнь Ларри немало путешествовал, но нигде ему не приходилось встречать той первозданной красоты, олицетворяющей единение Человека и Природы.  Если Ларри суждено родиться еще раз, то следующую жизнь он обязательно
проведет в горах Шотландии. Наверное, и Рокки испытывал нечто подобное  по отношению к Нориджу, у каждого имеется своя маленькая Родина. Обреченный перед неизбежностью, он как-то весь осунулся, присмирел и так же, как и Ларри смотрел в окно. Да, нелегко ему сейчас, подумал Ларри.  Именно в такие минуты большинство людей предаются воспоминаниям о близких, о доме, о тихих семейных радостях, пережитых когда-то. На окраине Леруика Рокки отпустил Стивена и велел никому не рассказывать о его местопребывании. Между братьями существовала договоренность, Ларри возвращается с мольбертом один, а Рокки, под видом бродяги, будто невзначай, забредет позже.
Пока Ларри отсутствовал, Ирида обнаружила, что кто-то побывал на чердаке, где среди хлама лежал найденный ими в подполе, клад. Почти все золотые, а их более ста, были похищены.  Сделать это мог только кто-то из своих,  или вездесущие соседские мальчишки. Один из них подозрительно долго крутился вчера возле дома. Удивительно, как можно было стащить целый мешок, пусть даже небольшой, на глазах у Патти. Та целыми днями сидела на террасе, словно выполняя роль сторожевого. Колин, кажется, вчера был во дворе. Эта святоша – Патти могла передать деньги преподобному отцу Чемберлену. Ирида во второй раз обследовала чердак, перебирая ненужные, оставшиеся от прежних хозяев вещи, сваленные в кучу. Здесь лежали привлекательные для мальчишек неисправное охотничье ружье, старый мопед, рыболовные снасти. Почему похитители не польстились на это богатство? Какое невезение, старинные монеты можно было бы продать коллекционерам и неплохо подзаработать на этом. Заподозрить Колина Ириде даже не приходило в голову, да и на Патти, она, похоже, зря подумала. Не настолько та глупа, чтобы не отдавать отчет, сколько все это стоит? Ну почему им с Ларри  так не везет? Они желали использовать найденный клад с пользой для общего дела, и надо же было такому случиться, Ларри расстроится, и даже подумает… О, нет, только не это. Выглядеть в глазах друга нечестной, Ирида боялась более всего. Лучше будет, если она пока повременит с нерадостной новостью. Целый час Ирида бесцельно бродила по дому, орудуя тряпкой, она несколько раз вытирала пыль на одном и том же месте. Надо было собрать вещи для стирки и сходить в прачечную. Во дворе она увидела вернувшегося Ларри, он о чем-то беседовал с Патти. Бездельница, неприязненно подумала Ирида, она давно уже хотела подыскать для этой аристократки какое-нибудь занятие. Пускай хотя бы в магазин за покупками ходит, все лучше, чем шпионить за остальными. Похоже, что и с этим занятием Патти не справляется, золотишко-то похитили! Вот, черт возьми, еще улыбается, лентяйка, и Ларри тот хорош, забыл о том, что его дожидается в сарае целая партия поношенной обуви. Сейчас она прервет эту милую беседу.
-  Воркуете, голубки? – Ирида перевела взгляд с радостного лица Патти на Ларри, им не плохо вместе, сейчас Ирида подсластит им пилюлю, - По местной радиостанции передали только что, что в Леруике ожидается сильный ливень, просто настоящий потоп. Смотри, не промочи ножки, прекрасная баронесса.
Ей удалось добиться своего, эти двое смотрят на нее во все глаза, только более не улыбаются. Теперь она скажет им самое главное, - Мы сегодня без обеда.
Ирида успела повернуться к ним спиной, решив прогуляться на верхний луг за козой, когда услышала слова Ларри, - Отдохни, Ирида, мы сегодня все будем обедать у Харриота.
Ирида застыла, как вкопанная. Заведение мистера Эбенема Харриота славилось аппетитными блюдами и высокими ценами. На весь Леруик это был единственный мало мальски приличный бар, пожалуй, с натягом его можно было бы назвать даже рестораном по уровню обслуживания и умелой стряпне местных кулинаров. Ирида, посещая магазин, старалась быстрее пройти мимо этого заведения, для того, чтобы не огорчаться из-за недоступности и огромного желания когда-нибудь испробовать, к  примеру, винно-фруктовый пудинг или грушевый штрудель.
-  Что ты на меня так смотришь, Ирида?
-  Мы обедаем у Эбенема Харриота? – переспросила она.
-  Ну, а что тут такого? Мне чертовски захотелось жаренного под пряным соусом ягненка на вертеле, кажется, там можно полакомиться запеченной в тесте форелью.
-  Ларри, прекрати, ты так вкусно рассказываешь, - Патти жалобно улыбнулась.
-  Ларри? Где ты видишь Ларри? Я – барон Рокки Мал,Истфайе, а это, - Ларри показал рукой на дом, - Мое родовое поместье.
-  С полчищами мышей и изношенной мебелью. Ладно, без смеха, а где тебе удалось раздобыть деньги?
-  Я ограбил старого Бронкса. Он не надолго отлучился из мастерской. Ну, вот я и не растерялся.
-  Если ты думаешь, что это смешно, то напрасно. Наверное, мы имеем право, знать правду.
-  Я продал кое-какую рухлядь с чердака.
Ах, вот оно, что, Ирида помрачнела.  Значит, он, не посоветовавшись с ней, решил самолично распорядиться их общим кладом. Какая вопиющая несправедливость.
 -  Что с тобой, ты не рада, Ирида?
-   Безумно рада, пойду, обрадую Колина.
Когда Ирида отправилась к Хэнксам, где, как ей было известно, находился в это время шофер Мал,Истфайеров, Патти, провожая ее неприязненным взглядом, поморщилась, - Ты себе представить не можешь, как мне надоела ее стряпня. Все какое-то безвкусное, пресное, приготовленное, как для язвенных больных.
-  Готовь сама. Ей, конечно, далеко до шеф-повара, но по мне, готовит она вполне сносно, учитывая те продукты, что мы можем себе позволить.
Патти промолчала, но осталась при своем мнении. Последнее время, она втайне ото всех досаливала первые и вторые блюда. Если бы не деликатные взгляды, которые бросал на нее Колин, то, пожалуй, она досаливала бы чай. Но сейчас, наконец, она закажет все, чего пожелает. Какой все-таки Ларри милый, это ради нее ему удалось где-то раздобыть денег. Кажется, он продал одну из картин. Да, это и неважно, откуда у Ларри деньги, самое главное, чтобы ей было хорошо. Он должен, в отсутствии Рокки, заботится о ней, развлекать и баловать ее, на правах шурина.
-  Как ты считаешь, может, стоит взять напрокат автомобиль?
 Ларри от удивления присвистнул, - Зачем?   
-  Ну, как же. В качестве представителей одной из самых благородных фамилий Соединенного Королевства, направляющихся на обед в ресторан, - Патти не сводила внимательного взгляда с собеседника. – Потом, у нас есть собственный шофер…
-  И горничная, так, Патти? Извини за грубость, но ты, по-моему, рехнулась. У соседа, мистера Ременса имеется вполне приличный грузовик восьмидесятого года выпуска, считай, почти новый. Можно еще воспользоваться телегой мистера Хэнкса, а заодно и клячей миссис Броуди. На козлы мы поставим Ириду, а Колин может переквалифицироваться в кучера.
Как Ларри и ожидал, Патти обиделась. Она, молча вернулась в дом. Он догадывался, что это не надолго. Она – умница, и, наверное, успела уже догадаться, о какой глупости заикнулась. Спрятав деньги на новом месте, Ларри занялся романом. Он должен успеть дописать главу. Интересно, того, что оставалось в холодильнике, хватит Рокки, чтобы насытится?
Из комнаты за действиями Ларри наблюдала баронесса Мал,Истфайе. Как обычно, от длительного пребывания в расстроенных чувствах, ее спасало природное любопытство,  которого хватило бы еще на нескольких человек.
Охотничий зал был полон гостей. Герцоги Кларенский,  граф Артуа и главный виновник торжества, принц Солсбери – победитель Ноттингемского турнира ожидали приезда короля Ричарда. На следующее утро была назначена королевская охота. Леса близ Лутона были полны дичью: кабаны, олени, лоси в избытке бродили исхоженными лесными тропами. Лесник принца Джона утверждал, что в чаще встречаются даже медведи. Списки сопровождающих короля были составлены заранее, а пока вся эта придворная свита, изнемогая от предвкушения захватывающего зрелища, разглядывает охотничье оружие и добытые трофеи. Арбалеты, пики, луки  со стрелами были развешены по стенам, вперемежку с кабаньими головами и оленьими рогами. Герцогиня Миньер вздрогнула, когда желтые глаза уставились на нее в упор, точно такие же глаза она видела в башне Глостера перед самой помолвкой принца Джона и герцогини Соммерсет. Взгляд зверя не был для нее приговором. Будто вор, крадучись, он забежал в ее покои. Испуг герцогини сменился недоумением, животное, казалось, знало, что искать. Когда она попыталась закричать, в надежде дождаться появления дежуривших  около покоев невесты принца Джона, офицеров, большие клыки зверя клацнули возле ее запястья. Она закрыла глаза, прислушиваясь к звукам, которые раздавались по другую сторону двери. Похоже, в коридоре все происходило все, как обычно, произошла смена караула, и новый состав заступил на дежурство. Ужас перед лицом смерти уступил место любопытству. Тихий рык прозвучал рядом. Герцогиня Анна посторонилась, уступая животному дорогу. Убегая, зверь нес в пасти красное платье, расшитое алым бисером.
Мой Бог, вот откуда взялись эти навязчивые преследующие его видения. Какую из них – «Принц воров», «Музей восковых фигур», «Война Роз» или «Призрачный замок» ему стоило использовать в качестве ключа? Зеленые глаза в раздумьях уставились на чистый лист бумаги.
-  Эй, Ларри, очнись! Все ждут только тебя.
А все-таки, сегодняшний день не прошел даром. Деньги и кредитки, которыми, с ведома хозяина, поживился Ларри, им всем необходимы. Ириде надо будет купить себе что-нибудь из теплых вещей, а то вскоре она будет выглядеть не лучше барона Мал,Истфайе. Патти, поначалу изобразившая на лице гримасу недовольства, при виде бурно отмечающей победу местной футбольной команды  компании, спустя время позабыла вспоминать о ней, и с усердием налегла на еду. Наверное, ее супруг, в отсутствие хозяев, занимается тем же самым. Колин, несколько смущенный тем обстоятельством, что ему выпала честь сидеть за одним столом с миледи, ел, напротив, медленно и мало.
-  Ирида, что это ты загрустила? – Ларри переключился на соседку справа.
Девушка сама не понимала, что такое с ней происходит, вкусив деликатесов, она заскучала. Все это общество беззаботных, плывущих по течению людей вдруг вызвало у нее чувство собственного превосходства. Зачем она, без пяти минут дипломированный эколог, торчит здесь в сельской глуши? В тайне от Ларри она написала письмо родителям и лучшей подруге, пусть не беспокоятся о дочери. От подруги Ирида узнала, что Исаак Монморенси уже неделю не появляется  у себя на факультете. Подобное было так на него непохоже, педант до мозга костей, надежный, как моторное масло Лукойл, он во главе всего ставил железную дисциплину. Влюбленная  в него Ирида забеспокоилась, кажется, в своих предположениях она не ошибалась…
-  Так, наверное, просто устала.
Да, здесь не только просто устанешь, а заработаешь жестокую мигрень. В большом, уставленном столиками зале, дым стоял коромыслом, звучала громкая музыка и  смачная брань.
-  Эй, господин аристократ, выпейте с нами, – пожалуй, компания  с соседнего столика решила, что им не хватает приятеля для ровного счета.
Патти неприязненно покосилась в их сторону. Грязное отродье, от них несло терпким мужицким потом, смешанным с ароматом скошенного сена и свежего навоза. Ларри, глядя на нее, усмехнулся, и ответил, - Только в том случае, если вы пригласите и мою любимую женушку.
-  Отчего же не пригласить? Пожалуйте к нам, - на Ларри и Патти, громко икая, уставилась пьяная физиономия, затем, мутные глаза переключились на Ириду. Еще немного, и говоривший, потеряв равновесие, сполз со стула. Сверху его оросила щедрая струя пьянящего эля.
Ирида посмотрела на Ларри, что все это значит?
-  Они уже пьяны, а мы еще нет. Присоединяйся.
Ирида хотела, было уже отказаться, но поступок Патти лишил ее выбора. От запаха спиртного и едкого сигаретного дым ее выворачивало. А ведь, они, еще чего доброго, могут обидеться, подумала она. Плевать, этих людей она, может быть, никогда более не увидит, а вот желание, точно также беззаботно провести время, у Ириды появилось. Была, не была, пожалуй, можно хотя бы один раз в жизни напиться,  тогда с полной уверенностью и знанием дела она будет рассуждать об ощущениях охмелевшего человека.
Мерзкие, пьяные рожи, это место не для нее. Она уже успела насытиться, теперь стоит призадуматься, почему не едет Рокки? Поздний вечер и дорога домой – самые подходящие для этого время и место. Неожиданно на пути следования Патти появилась корова с соседней фермы и, недолго думая, решила справить нужду прямо на ее глазах. Грязная  скотина! Очарование сельской жизнью было вконец испорчено. Войдя в дом, Патти насторожилась. Вроде все было на своих местах, но у нее было предчувствие, что кто-то здесь побывал в ее отсутствие. Замок Патти открыла сама, собственным ключом, точно такие же были у всех остальных. Тайный посетитель не оставил ни каких следов, но запах грязной одежды и страха, быть обнаруженным, витали в воздухе. К ним в дом явился какой-то странный воришка. Он не стал рыться в поисках ценных вещей, хотя, впрочем, какие в этом, оторванном от цивилизации месте, ценности? Единственная истинная ценность здесь - это она сама. На лестнице Патти обнаружила скомканную цветную бумажку. Похоже на то, что грабитель не поленился заглянуть в их кухонные шкафы, и полакомился галетами прямо на месте преступления. Так и есть, заглянув в холодильник, она заметила опустевшие полки. Интересно, где еще успел побывать непрошенный гость? Патти отправилась по комнатам. К ее удивлению он не взял ничего из одежды. Дойдя до своей комнаты, она поморщилась, пришелец отметился и здесь. Грязный бродяга, он посмел валяться на ее кровати и рыться в ее вещах! От экономки, миссис Стабз, Патти слышала о том, что бродяги переносят массу заболеваний. Какой ужас, кажется, назойливые руки касались и ее нижнего белья. Зачем? Страшные картины возникали одна за другой в воображении Патти, может этот грязнуля еще и извращенец? Ирида, когда вернется, должна все убрать в ее комнате и обязательно сменить белье. Для того, чтобы отвлечь себя от испепеляющего ее негодования, Патти решила написать Рокки письмо. В комнату Ларри, единственную, бродяга, кажется, не заходил, вот здесь можно и засесть за сочинение. Так, где тут у Ларри хранится бумага? Проверив все ящики старого письменного стола, которым владелец очень гордился, Патти поморщилась, подумать только, что за рухлядь, она ничего не нашла, и рукопись его последнего, недописанного романа тоже. Наверное, Ларри спрятал ее, но бумагу, зачем было прятать-то? В поисках бумаги, Патти наткнулась в комнате у Колина на какой-то пакет. Содержимое его состояло из мужского нижнего белья. Удивленная Патти внимательно рассматривала яркие полосатые плавки, здесь же были небрежно свернутые трусы и майка. Прикидывая все это мысленно на Колина, она недоумевала, размер был явно не его. Может быть, это принадлежало Ларри? Нет, то же не его, маловато будет. Ага, бродяга обронил, ну, не велика потеря, а что, если он прихватил рукопись романа? Тихий стук входной двери заставил Патти вздрогнуть. Он вернулся, решил поживиться еще чем-нибудь. Первой ее мыслью было выпрыгнуть в окно, комната  Колина была на первом этаже, но щелчок оконного замка предательски выдаст ее. В последний момент она метнулась под кровать. Неслышно открылась дверь. Патти в страхе быть обнаруженной, затаила дыхание. Солдатские ботинки остановились при входе. Чья-то рука подняла с пола пакет. Патти похвалила себя за предусмотрительность, она оставила его на том же самом месте, где и обнаружила. Пришелец, похоже, не торопился уходить. В комнате Колина не было письменного стола, но из комода бродяга что-то достал. Попеременно, он заглянул в каждый ящик, и неудовлетворенный беглым осмотром, вышел. Патти еще минуты две пролежала под кроватью и потихоньку выбралась. Вооружившись медным подсвечником, на цыпочках она вышла из комнаты Колина. Пришелец не покинул пределов дома, интуиция подсказывала Патти, что одного раза ему показалось мало. Ага, вот он, в гостиной, сидит за обеденным столом, спиной к двери. Чем он может заниматься? Неожиданное чихание напугало ее до смерти, Патти едва не выронила из руки тяжелый подсвечник. Любопытство оказалось сильнее страха. Спиной к ней, он застыл, склонившись над столом, только рука его торопливо двигалась слева направо. Темные, торчащие в разные стороны волосы, сгорбленная спина, узкие плечи, весь он казался каким-то жалким и несчастным, и совсем не был похож на тех бандитов, врывающихся в чужие дома, о которых привыкла сообщать в своих сводках полиция.  Рука, строчившая письмо, была маленькой, по-женски аккуратной, но грязной. Наверное, ему нелегко было держать в ней тесак или кирпич – излюбленное орудие нападения бродяг. Патти смотрела на непрошенного гостя уже без страха, наверное, он также беззащитен, как и она сама. Вот он вздрогнул, когда за окном залаяла собака, вечерняя сгущающаяся темнота таила немало опасностей. Наконец, он окончил, в руках его появился конверт. Скорее всего, письмо предназначалось кому-то из его знакомых, или, может быть, это был крик о помощи, обращенный к любому, не лишенному милосердия человеку. Благодарение Всевышнему, она избрала верное направление, иначе столкнулась бы с бродягой лицом к лицу. Он вновь направился на второй этаж, Патти застыла на первом. Через минуту бродяга покинул дом, щелкнул замок. Значит, у него имелся свой собственный ключ. Ну, это уже слишком. Кто из троих: Колин, Ирида или Ларри оставил ключ в неположенном месте, так, что он стал доступен для посторонних? Если не сменить замок, бродяга станет являться к ним в дом регулярно, когда пожелает, и, может быть, даже не один. Однако, надо посмотреть, что он делал на втором этаже, прямо перед своим уходом. Опять побывал в ее, Патти комнате. Мерзкий, противный, что он там делал, у нее совсем нечем поживиться. Странно, что этот бродяга, вообще, выбрал их дом, ценностей у них не было никаких, а, судя, по тому, что тот так уверенно ориентировался в планировке комнат, бродяга хотя бы раз уже успел побывать здесь, и наверняка, обратил внимание, что здесь проживают не богачи. Патти пробежала растерянными глазами по столешнице, комоду, подоконнику, кровати, все было в порядке. Повода для особого беспокойства  не было, но ей не терпелось поделиться новостью с остальными. В ожидании их возвращения из бара, она повсеместно зажгла свечи, ей показалось, что так будет спокойнее. За окном завыла собака. И тотчас ее грустную песнь подхватили псы с соседних окрестных ферм, иногда в перерывах собачьей переклички было слышно нарастающее тявканье, переходящее в мощный рев. После получасового концерта, Патти схватилась за голову, и готова была с палкой в руке отправляться успокаивать всю эту свору. Не выручил ее шерстяной платок, которым она обмотала голову, и ушные затычки, скрученные из козьей пряжи. Выскочив в отчаянье во двор, Патти швырнула в приблудную собаку первый, попавшийся ей под руку сапог. Жаль, что ей не удалось попасть в цель, собака слишком рано разгадала ее  намерения. Пес не успокоился, отойдя в сторону, он продолжил концерт. Отчаянье Патти сменилось злостью, но почему Ирида, покровительница всего жующего и орущего, не покормила свою питомицу? К головной боли прибавилась боль в сердце, как знать, может быть, это из-за дурных предчувствий? Вскипятив себе чаю на кухне, Патти удалилась в свою комнату. Подозрительное поведение бродяги ни как не выходило у нее из головы, он мог касаться ее вещей своими грязными руками. А если он болен чем-нибудь заразным, от этих предположений Патти передернуло.  Выпитый чай начал оказывать свое благотворное действие, и она, не раздеваясь, прилегла на кровать. К монотонному собачьему вою присоединились звуки фыркающего автомобиля, кажется. Он не желал трогаться с места, мотор то кашлял, то ревел на полных оборотах, все это создавало жуткую какофонию. Обхватив подушку руками, Патти решила заняться самовнушением. «Люди не представляют, какие удивительные в них заложены способности», - вспомнились ей слова профессора Мюррея. – «Практика гипноза, магнетизма присуща большинству из них, главное при осуществлении задуманного – верить в себя». Легко сказать, а если внушить себе, что у тебя ничего не болит, разве от этого станет лучше? Поправляя съехавший набок платок и скомканную постоянным переворачиванием подушку, Патти  нащупала под ней что-то бумажное. Это был незапечатанный конверт. Пробегая глазами, исписанный лист бумаги, она прочитала: «Здравствуй, милая. Не удивляйся, пожалуйста, всему ниже прочитанному, это – вынужденная мера, пришедшая в голову нашему изобретательному брату. Я согласился на риск, в первую очередь, думая о тебе, любимая. Знай, что все в жизни я делаю ради тебя, только, чтобы тебе было хорошо. Не отважился бы сказать тебе все это при встрече. Наверное, я – трус, а, может быть, о любви и не стоит говорить, лишь каждым прожитым днем доказывать ее присутствие в нашей жизни?  Предполагаю, что ты не одобришь мой поступок, и, конечно, ты, как всегда, окажешься права. Но быть от тебя на расстоянии почти в тысячу миль, выше моих сил. Я должен хотя бы изредка видеть тебя, вдыхать аромат твоего тела, наслаждаться твоим голосом. Сейчас я пишу, и слезы, непослушные и соленые, льются из моих глаз, я ничего не могу с собой поделать….»
Сердце Патти учащенно забилось. Чернила в этом месте были немного размыты, значит, то, о чем писал ей он, действительно происходило. Жадными глазами она вновь уткнулась в письмо. «…Хочу успокоить тебя, моя любовь, в Норидже все в порядке, миссис Стабз неплохо справляется со своими обязанностями экономки. Твоя коллекция фарфоровых кукол находится в целости и сохранности. Полиция, благодаря моим убеждениям, все реже наведывается в поместье. С финансами я надеюсь разобраться в ближайшее время, прошу тебя, не думай, что дела наши пришли в упадок.  Никогда, пока я жив, не допущу, чтобы ты в чем-нибудь нуждалась. Береги себя, как я успел заметить, здешний климат отличается сыростью, а погода – непостоянством. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случиться. Сохрани себя для меня, мой  нежный, горный цветочек». Ниже стояла подпись: «Твой любящий муж». Силы небесные, тот, кого она приняла за бродягу, был Рокки, ее законный супруг, но что это за переодевание, почему урожденный Мал,Истфайе, барон по происхождению и по праву наследования, должен скитаться, будто беглый каторжник? Патти  ужаснулась невольно вырвавшемуся у нее сравнению.
Во дворе, тем временем, происходило что-то невероятное. Похоже на то, что здесь собрались собаки со всех окрестных ферм. Патти, засунув письмо обратно под подушку, из окна неприязненно разглядывала разношерстную собачью свору. К жуткому заунывному вою присоединился раскатистый рык.  Один из псов, размером с теленка, был инициатором драки. Все псы, словно в очередь выстроились, длинная вереница голов, хвостов, лап заканчивалась на приблудной, проживающей у них во дворе псине. Эта она рычала на остальных. Понятно, здесь происходит собачья свадьба, теперь, пока все окрестные псы вдоволь не натешатся, Патти не сможет выйти во двор. Вопрос с ключом до сих пор не выходил у нее из головы, кто-то из троих: Ларри, Ирида или Колин был в сговоре с Рокки. То, на кого он стал сейчас похожим, вовсе не устраивало Патти. У нее обязательно будет с ним серьезный разговор. Она потребует от Рокки, чтобы он смыл с себя всю эту маскарадную пакость и стал прежним. Ларри, опять этот беспечный Ларри – вот, кто главный виновник всех невзгод, свалившихся на семейство Мал,Истфайе!  Злость с беснующихся собак, переключилась на шурина. Вот и замечательно, что жаждущие любовных утех псы, оккупировали подступы к дому. Меткий укус приведет в чувство этого непутевого, и не беда, что заодно могут пострадать мисс Кроуни и верный Колин, это Патти вовсе не касается, в конце концов, надо было сидеть дома. Ей вдруг надоело это, Богом забытое место,  вонючие ароматы, доносящиеся с окрестных скотных дворов, местные нравы, дозволяющие простолюдинам безнаказанно глазеть  на нее. Откуда-то справа зазвучала песня:
                Моя красотка – Билли Джин
                Нежна и весела.
                За годом год, живет одним:
                Придет ее весна…
Процессия  из четырех человек намеревалась прошествовать мимо дома, на пороге которого стояла Патти, но, как будто передумала.
-  Нет, нет, Майкл, я не могу отпустить тебя одного. Сейчас, когда…
Как Патти не прислушивалась, она более ничего не услышала. Около калитки была заметна борьба, кто-то сильно упирался, не желая заходить во двор. Два силуэта, размеренным шагом приближающиеся к ней, похоже, принадлежали Колину и Ириде. Чуть поодаль Ларри пытался удержать незнакомца. В момент все грозные псы позорно ретировались, а еще говорят, что собаки не любят пьяных. При входе в дом, когда взгляд Колина натолкнулся на стоящую на страже Патти, он ниже нагнул посеребренную сединой голову и попытался раствориться в окружающей темноте. В дверях Патти его остановила. -  Как повеселились, Колин?
-  Неплохо, миледи.   
-  Очень хорошо, значит, ты пока не забыл, что состоишь у меня на службе?
Ирида, тщетно пытавшаяся проскользнуть мимо, уже готова была брать приступом захлопнувшеюся перед ее носом дверь. Патти была непреклонна.
-  Что все это значит, великосветская сеньора?
-  Сейчас мы дождемся Ларри, и вы узнаете.
Сказаны слова были настолько тихо, что Колин и Ирида, приложившая ухо к  входной двери, едва услышали их. Тут же следом раздалось более громкое предупреждение, - Смотрите, не назовите его настоящим именем.
На несколько минут все смолкло, в том числе, и удаляющаяся собачья перекличка.
Предстоящее расследование мало, что прояснило бы, лишь помогло Патти по-новому взглянуть на давно знакомых людей. Более всего ее интересовала реакция Ларри, именно с его ведома, Рокки мог проникнуть в дом. Подозревать в причастности к тайному вторжению Ириду или, тем более, Колина, с мнением которого считались в последнюю очередь, Патти  не приходило в голову. Она прислушалась, было так тихо. Ночной ветерок теребил тополиную листву. Тишина, за которой неизвестно что скрывалось, пугала Патти больше, чем собачья перебранка. Когда же вернется Ларри? Он будто испытывает ее терпение, обостренный слух Патти стал привыкать к тревожному безмолвию. От постоянного напряжения ей стали мерещиться чьи-то силуэты. Они медленно проплыли из одной комнаты в другую на глазах у изумленной и перепуганной Патти. Для привидений они производили слишком много шума, а против людской недоброй воли у нее не было средств.
-  Ирида, Колин, вы где? -  негромко она постучала в соседнюю дверь, куда, как ей показалось, скрылись незваные пришельцы.
Ответом ей была тишина. Патти растерялась. Что делать? Находится в доме с неизвестными, было страшно, выйти во двор у нее также не хватило решимости. Даже ее молитвы, обращенные к языческим богам, не возымели никакого действия. Наверное, они помогают тем, кто в них верит. Недавние беседы Патти с преподобным отцом Чемберленом, отнюдь не убедили ее в божественном покровительстве. За дверью вновь залаяли собаки, яростно, будто атакуя кого-то. Раздался стук в дверь, - Откройте, это я – Рокки.
-  Какой Рокки?
Сейчас Патти узнает, с чьего ведома ее супруг занимается бродяжничеством. Как ни в чем не бывало, она повторила свой вопрос, - Рокки Мал,Истфайе или Рокки Ланкастер?
За дверью послышались громкие смешки, и стук повторился. В перерывах между штурмом двери, чей-то незнакомый голос спросил, - А которого пустят скорее? 
Патти не стала отвечать. Сбросив задвижку с двери, она пулей взлетела на второй этаж и скрылась в своей комнате. Но и на втором этаже ей не было покоя. Где-то, на чердаке раздавались беспокойные шаги, затем их заглушил шум от перемещения каких-то тяжелых предметов. Страх Патти уступил место любопытству. Ранее ей в голову не приходило, поинтересоваться тем, что там храниться. Кто – Ирида или Колин там хозяйничали? Увиденное поразило ее, на чердаке никого не было. Старые вещи были разбросаны.
-  Что случилось, Патти?  -  на пороге чердака стояла Ирида.
-  Это я тебя хочу спросить?
Благодушное состояние после выпитого виски, как рукой сняло, и Ирида ощущала первые приступы головной боли. Патти пересилила себя, и, как можно непринужденнее, пояснила, - С некоторых пор я боюсь оставаться в этом доме.
-  Почему?
-  Он полон посторонних. Подтверждение тому – наш опустевший холодильник.
На протяжении последующих двух минут Патти слышала, как на первом этаже Ирида обежала все комнаты, и только после этого кинулась к холодильнику. После послышались ее возмущенные крики: «Куда пропал кусок говядины, а полголовки йоркширского сыра, целая банка джема и бутылка портера? Скорее идите на кухню».
На этот призыв Ириды откликнулся лишь Колин.
-  Что произошло, мисс Кроуни?
-  Вы помните, что я вчера принесла  с рынка две полные сумки продуктов. Взгляните, что от них осталось.
Патти спустилась, как раз в тот момент, когда Ирида и Колин обменивались недоуменными взглядами.
-  Может быть, мистер Ланкастер что-нибудь пояснит по этому поводу?
-  Пояснит, когда проспится. Он пьян, - Патти заметила еле заметные движения бровями, благодаря которым Колин хотел что-то дать понять Ириде.
 Та быстро разгадав тайные знаки, добавила, - Он один в комнате. Мистер Хэнкс ушел.
Она до сих пор не решила, стоит ли рассказывать остальным о визите подлинного Рокки? На ее вопрос нашел ответ запоздалый дождь. Месяц и звезды спрятались за облаками, которые почти не были видны на фоне чернеющего неба. Где сейчас ее Рокки?
Мечется ли в поисках какого-нибудь пристанища или вынужден встречать дождь с непокрытой головой?
-  Когда мы направлялись в местный бар, я заметил, как возле дома болтался поросший щетиной бродяга. Наверное, он видел, в каком месте мы прятали ключи.
-  Ты мог сказать об этом раньше, Колин. – Заметив, как скорбно сложились уголки его губ, поникла голова, Патти поспешила исправить свою ошибку,  - Ну, ничего, этот визит мы как-нибудь переживем.
После сказанных слов самой Патти стало легче, только она знала, кем был этот непрошенный гость.
-  Мне страшно. Я не говорила вам, а теперь скажу. С чердака были похищены старинные золотые монеты. Поначалу я думала, что их взял Ларри, но теперь, подозрения мои падают на неизвестного посетителя.
Пришла очередь удивляться Патти и Колину. Его известие о спрятанном в доме кладе, побудило выдвинуть на всеобщее обсуждение сразу же несколько предложений, но ни одно из них не нашло поддержки у слушательниц.
-  Время позднее, давайте отложим разбор происшедшего до утра.
С предложенным все согласились  сразу же. Но сама Патти не знала, почему решила уйти в свою комнату. Закрыв дверь комнаты на засов, она, не раздеваясь, легла в постель. Она полчаса ворочалась с боку на бок, но сон все не приходил к ней. В завывании ветра, швыряющего пригоршнями воду о стекла, в шелесте листвы, в монотонных звуках волынки ей слышались призывы о помощи.  Где-то там, мокнет под дождем ее Рокки. У него нет никого из знакомых в этих диких краях, местные не слишком-то жалуют бродяг. Мало у кого в современном прагматичном мире, человек без определенного места жительства, не создающий прибавочную стоимость, и не способный обеспечить себя, вызывает сочувствие и желание помочь. Люди стали забывать, что рождаются они с равными возможностями, но с разными способностями. Патти не сомневалась  в том, что колбаса, сыр и другое съестное забрал ее супруг, но не золотые, это точно. Значит, сам Ларри?  Не исключено, но, может быть, и так, что Ирида все придумала,  и никакого клада вовсе не было. Случайно или нет, но обчистили их именно в тот день, когда они все вместе покинули дом. Ирида неприязненно к ней относится, зная, что Патти все время дома, эта выскочка может подозревать в пропаже золотых даже ее. Пускай подозревает, с ее подозрениями Патти станет считаться не более, чем с мнением Колина. Размышляя, она стала клевать носом, чувствуя, что хочет спать. Прелюдия сна была прекрасна, именно тогда стирается грань между выдумкой и реальностью.
Снился ей древний замок, обнесенный высокой крепостной стеной. Огненно красный шар уже наполовину скрылся за высокими башнями. Закат был самым желанным для нее временем суток. Глядя  вдаль, Клементина прощалась с прошедшим днем, призывая в свидетели, своего счастья, день грядущий. Она подняла глаза и среди оранжево синеющей бесконечности заметила две белые дорожки,  пересекающие небосклон. Когда-то няня ей рассказывала о том, что это -  след огненной колесницы Зевса, он торопится туда, где его ожидают с хорошими новостями.
Смешно чмокая губами, Патти перевернулась на другую сторону. Если верить сегодняшнему сну, ее ожидают большие перемены. «Ваши сны являются отображением действительности», - вспомнились ей слова из одной древней книги. Если это так, то пусть ей приснится Рокки. Сновидения вновь завладели Патти, но на этот раз однообразные каменные домишки, разбросанные среди зеленого великолепия, напоминали ей сегодняшнее местонахождение. Где-то там, ближе к центру Леруика, собиралась толпа, люди, за редким исключением, были Патти незнакомы. Центром их внимания являлся кто-то или что-то, находящееся посреди дороги. Взгляд спящей скользнул бы далее, ни на ком, специально не задерживаясь, если бы не чьи-то пронзительные крики: «Приезжего художника убили». Неужели все эти любопытные собрались здесь для того, чтобы поглазеть на пострадавшего? Паря над человеческой массой, объединенной общим интересом, она услышала другие, более громкие крики: «Патти, проснись, пожалуйста. Кажется, с Ларри случилось несчастье. Патти!»
Она открыла глаза, в надежде, что ужасная весть останется во сне, но искаженное отчаянием лицо Ириды и окаменевший взгляд Колина, поведали ей все  лучше любых слов. Закат из ее сна служил предвестником больших перемен, и они не заставили себя долго ждать, ворвавшись в их дом большой бедой.