Давид Самойлов

9 июля 1974 г.
«Книга о русской рифме» Давида Самойлова – самоотверженный Сизифов труд: поверить алгеброй гармонию соблазнительно, а каков результат?  Другой вопрос –  кто-то должен был сделать эту трудозатратную работу, и Самойлов за неё взялся. Вестимо, в ущерб своей Музе – Слуцкий часто говорит, что Давиду Самойловичу стать великим поэтом мешает одно: он слишком хорошо знает, как это делается.

24 мая 1975 г. 
Вечер Олеси Николаевой и Вити Гофмана вёл Давид Самойлов: про обоих говорил равно хорошо, однако сквозь слова явственно проступало, что если Олесина поэтика Давиду Самойловичу близка и понятна, то Витины стихи он вообще не воспринимает. 
Пытаясь найти в обоих что-то общее, Самойлов принялся сравнивать их с предыдущим поколением, и вышло, что на фоне «эстрадников» нынешние выглядят куда как симпатичнее,  хотя и уступают им в напоре, эпатаже, остроте. В итоге Давид Самойлович пожелал стихам Олеси и Вити большей динамичности.

31 октября 1982 г.
Из блокнота – беседа с Самойловым:
– Недавно один известный критик предложил мне составить список поэтов, которых, по моему мнению, будут читать в ХХI веке. Я ответил очень коротко: надо быть полностью лишенным чувства юмора, чтобы составлять рекомендательные списки нашим потомкам – как бы они над нами не посмеялись. Вкусы меняются, и прогнозировать достаточно трудно. Я тут думаю вот что. Сейчас происходит стабилизация поэзии. Очевидно, она будет происходить еще лет двадцать. Возможно, тогда и придёт очень сильное новое поэтическое поколение.

1 сентября 1982 г. 
Вечер у Давида Самойлова дома на Астраханском. Пришел Миша Поздняев, потом Ирина Глинка. Каждого входящего  хозяин  встречал вопросом: «Принесли?».  На что, не моргнув глазом, надлежало ответить: «Потом сбегаем!»  (с минуты на минуту ждали съёмочную группу, и телеперсонажу надлежало быть в респектабельном виде). В ожидании людей из ящика, пили чай и Давид Самойлович подписывал книжки – всем как под копирку: «Имяреку на память о...» (глаза видят уже совсем плохо, писать Самойлову трудно). Чтобы скоротать время, пошли с фотоаппаратом на балкон...
Самойлов выпытывает у Поздняева его родословную: очевидно же, и не еврей, и не татарин... Миша рассказал: когда у отца появилась возможность копаться в архивах, Константин Иванович навёл справки и выяснил, что их прапрадед родился в сельце Кистенёвка Болдинского уезда в 1833-м году и был наречён Емельяном. Возможность считать Мишу потомком даёт Давиду Самойловичу веский аргумент: за это следует выпить! Мы с Поздняевым  «идём в магазин», то бишь выходим на лестницу с портфелями, устраиваемся на подоконнике и курим. Через полчаса извлекаем из портфелей бутылки и звоним в дверь...
Оказалось, наконец-то приехавшая телегруппа только привезла аппаратуру и поставила свет, протянув в квартиру силовой кабель от огромного фургона с надписью «ЦТ», а съемка назначена на завтра. Больше ничто не держало, сели за стол. И через пять минут ДС вошёл в норму. А когда Самойлов в норме – он фонтанирует. Стало так весело и демократично, что один из осветителей переступил грань: «Ты, дед, артист! А нам сказали, что стихи пишешь...». В доказательство тут же была надорвана новая пачка книг, и Самойлов взялся за перо. И когда я увидел, как Давид Самойлович, каламбуря, строчит дарственную надпись стихами... Перехватив Мишин взгляд, прочел в нём аналогичное желанье: будь мы в лесу, а не в центре Москвы, обладатель такого автографа живым бы не ушёл...

25 января 1983 г.   
Аполлинер у нас пока вообще неизвестен – единственный сборничек стихов в «Литпамятниках» целиком переведён добротным толмачом Кудиновым. Из которого вроде бы и следует, что Аполлинер поэт небесталанный, только вот переводы в том не очень убеждают.  Ну разве же это стихи?! –
          «Привет вам, солдаты, бутыли,
          в которых бродит горячая кровь», – 
абсолютно голый подстрочник.
Кудинов блестяще знает французский и старофранцузский, только вот с поэзией у него напряг. Самойлов владеет французским в пределах учителя средней школы, но он большой поэт и переводит не слова, а образы. И те же строчки у него мускулисты и звонки:
          «Спешите, спешите, солдаты, –
          бутылки с кровавым шампанским!»
Самойлов перевёл их для беллетристической книжки польки Юлии Хартвиг, которая нашпиговала свой текст фрагментами стихов и строчками Аполлинера. Десять лет я ждал, что эти переводы выйдут отдельной книжкой, а её нет и нет. Сегодня сказал Давиду Самойловичу, что хотел бы иметь стихотворение «Виноградарь из Шампани» в его переложении целиком. А он огорошил:
     – Я ведь только эту пару строк и сделал..

24 февраля 1983 г. 
По дороге на Украину, Самойлов на несколько дней приехал из Пярну, принёс ему газеты с нашей беседой. У Давида Самойловича живут-хозяйничают Олег Хлебников с женой, сели ужинать. К полуночи влетела раскрасневшаяся с мороза Варька (я думал, дщерь Самойлова давно спит – ей же в школу чуть свет). Оказалось, что забежала домой на полчаса, поесть и погреться, – до утра за билетами на концерт Пугачёвой коченеть. Набивая еду за щеки, Варвара восторженно верещала, какая Алла Борисовна гениальная, и на сцене, и в быту. Когда она ушла, говорю Самойлову: позвали бы Пугачёву в гости – глядишь, познакомясь с заземлённой кумирихой, пацанка излечится. Давид Самойлович отмахнулся: всё это уже проходили – после вечера в компании со звездой Варька окончательно на неё запала, а Пугачёва теперь на всех концертах, узрев в толпе у сцены огненные Варькины патлы, кричит ей: «Давай, рыжая, давай!..».

24 февраля 1990 г.
Умер Самойлов. Вчера в Таллине – во время выступления: говорил, вдруг встал, ушёл за кулисы и в гробовой тишине было слышно, как упала на пол его палка. Когда к Давиду Самойловичу подбежали – он был ещё в сознании, спросил:
– Что это вы все тут собрались? Всё нормально...
Самойлов ушёл ровно через пять лет – день в день – с Борисом Слуцким.

1 июня 2000 г.
Сегодня Давиду Самойлову исполнилось бы 80. Пожалел, что наш «Крокодил» уже  не выходит – весело отметили бы день рождения любимого поэта: есть и хороший шарж,  и вполне подходящая для образа юбиляра история.
Когда Давиду Самойловичу в 1988-м дали Государственную премию, он заранее знал, как распорядится деньгами – выкупит второй этаж домика на улице Тооминга, и тогда его эстонское «эмигрантское» убежище будет принадлежать ему целиком. Ему тут же позвонили из пярнусского обкома – поздравили с награждением и уведомили, что теперь он в номенклатурном списке:  может рассчитывать на спецпаёк и др. льготы.  Кстати,  может с большой скидкой приобрести мебель для своего дома.
Сам Давид Самойлович был человек непрактичный, но жена Галя захотела хотя бы посмотреть, что предлагают «своим».  В эпоху советского дефицита это выглядело сказкой:  в комплект гостиной входили не только стенка с посудой, но и шторы, и телевизор с видаком, и аудио-система.  А к убранству спальни – кроме кроватей, тумбочек, торшера и бра – прилагались постельное бельё, полотенца, даже пижамы   и тапочки.  Так что если выгодно продать с рук всё приложенное к мебели, то гарнитуры доставались практически даром. Однако сам Дэзик этим заниматься не стал бы, и Галине Ивановне запретил.  А на вопросы друзей, смог ли кто-то в их посёлке приобрести всё это роскошество, сказал:  да – местный гинеколог.  И с тех пор часто говорил, что точно знает места, откуда берутся настоящие деньги.

1 июня 2005 г.
В составленном  недавно Мановым и  Солоухом  поминальнике  поэтов – Самойлов  под номером 17. Между  Галичем и Георгием Ивановым.
Наверняка  Давид Самойлович позабавился бы. Он любил статистику –  сам десять лет потратил, подсчитывая мужские и женские рифмы у Лермонтова и Некрасова, Маяковского и  Блока. Огромный труд,  уместившийся в небольшую  «Книгу о русской рифме». Про которую  Борис Слуцкий сказал: «Дэзик, вот что  тебе мешает стать великим поэтом – ты слишком хорошо знаешь,  к а к  делать  стихи».
Сегодня Самойлову могло бы исполниться 85.


ФОТО: Давид Самойлов / Москва, осень 1982 г.
© Georgi Yelin
https://fotki.yandex.ru/users/merihlyund-yelin/

-----