Анатолий Рыбаков

4 января 1986 г. 
Архив у Рыбакова в идеальном порядке – всё аккуратно, по папочкам: рукописи, рецензии, отзывы коллег, письма читателей. Положил передо мной пудовую папку с откликами на рукопись романа «Дети Арбата» и сказал, что не начнёт разговор, пока я это не прочитаю.  Наедине с чтивом не оставил – два часа терпеливо сидел напротив, следил за выражением моего лица (пришлось включить все свои мимические способности).  Представление о последнем романе смог получить весьма относительное, но Рыбаков писатель крепкий,  а его «Кортик» и «Бронзовая птица» – классика подростковой литературы.

22 января 1986 г.
«Дети Арбата» – роман подчёркнуто автобиографический.  Хотя, конечно, действительное  в нём художественно  трансформировано.  Это моя главная книга. Прежде у меня не было автобиографических книг о войне, а тут,  во второй части, я буду описывать события, в которых сам  участвовал:  битва под Москвой,  Сталинград,  форсирование Вислы и Одера,  штурм Берлина...»
Весь этот абзац вылетел из интервью вместе с вопросом: «Над чем работаете?» 
Было без чего-то десять,  я позвонил Колосову домой,  и гнев главреда был страшен:
     – Мало того, что вы звоните ночью, так ещё и объяснений требуете! Это я требую, чтобы вы завтра же написали объяснительную записку,  зачем хотели протащить в газету антисоветскую (!?) информацию!..

23 января 1986 г.
С утра написал главреду объяснительную – каяться не стал,  а вопрос задал:  почему из уже прошедшего цензуру интервью с Анатолием Рыбаковым  оказался выкинут весь абзац о планах писателя и его ответ про «Детей Арбата».
К полудню собрался редакторат «Литературной России»,  плюс парторг Юра Гусинский и  профорг Слава Сухнев.  Когда заходили в кабинет, Гусинский шепнул: «Не дрейфь, поборемся. Не сорвись только!»
Отчихвостили меня замы главреда и ответсек  по полной программе:
     – Вся беседа с Рыбаковым – с идеологическим душком...
     – Это провокация, цель которой – столкнуть лбами...
     – И не надо делать вид, будто ничего про «Детей Арбата» не знаете!.. Наверняка читали рукопись, Рыбаков её всем суёт...
Последним говорил Колосов:
     – Из этой наглой объяснительной записки вытекает,  что не он,  а мы виноваты. А почему я должен отчитываться перед своими сотрудниками, каким образом принимаются решения?  Вот у меня на столе два телефонных аппарата без диска...  куда надо аппараты...  так что, я свои разговоры по ним должен на весь коридор транслировать?..
Наговорившись, стали думать, что с провокатором делать.
     – Нужно вынести строгий выговор с предупреждением.
     – И повесить его в коридоре, чтобы все спрашивали, за что именно?  А он будет гоголем ходить?..  Выговор  дать,  но пусть просто распишется,  что с приказом ознакомлен.
     – И какой в этом резон?.. Глупо давать такой выговор.
Долго молчали. Тогда инициативу перехватил парторг:
     – Время сегодня такое,  что нужно быть очень гибкими.  Рыбаков, конечно,  свой роман скоро напечатает.  И мы опять закажем Жоре интервью с Анатолием Наумовичем, да ещё  и премию за лучший материал дадим, – проникновенно сказал Гусинский.  –  Полагаю,  наш сегодняшний разговор, прямой и дружеский, пойдёт ему на пользу.  Скажи всем, как ты себя у нас чувствуешь?
Меня колотило,  я себя не контролировал:
     – Как Рихард Зорге у японцев.  С одной разницей – он понимал,  о чём они говорят,  а я нет.
     – Пошел отсюда прочь! – сказал Славка Сухнев. – Вон отсюда, кому говорят!
И я вышел.
И ничего мне в итоге не было, даже выговора.

5 апреля 1987 г.
C 4-го номера «Дружба народов»  начинает публиковать роман «Дети Арбата». Снова делать интервью с Анатолием Рыбаковым? Нет уж, увольте.

24 декабря 1990 г.
Шумная презентация «огоньковских» книг «Остров Крым» и «Ожог» (с матриц АРДИСа,  дарованных Элендеей)  в Доме кино. Полный сбор:  Ахмадулина,   Рыбаков, Элем Климов, Лиснянская с Липкиным, Табаков...
У нас радости нет: эти книги – последнее, что мы успели сделать в журнале. (...)

18 мая 1994 г.
Умер Саша Рыбаков  (с днём похорон неясно – ждут прилёта Анатолия Наумыча из Штатов).
Вообще-то по степени алкогольной интоксикации Сашка  должен был умереть лет  10-15 назад, когда ещё работал в «ЛГ». Я помню, как он из неё вылетел. Выросший   на коленках советских классиков,  с детства привык  каждому  «тыкать»,  и как-то, оказавшись в лифте с Чаковским,  попросил:  «Дядя Саш,  одолжи  чирик до гонорара!».  Обалдевший главред тут же выдал ему требуемую бумажку, а придя в  свой кабинет – сразу поднял крик: «Немедленно уволить этого!... Ну,  этого!...».  На вопрос секретарши, кого именно, ответить не мог – Чак вообще не помнил ни  одной фамилии.  И забылась бы эта история,  но Саша сам виноват – заявился к Чаковскому и вернул ему десятку.  Тут Александр Борисович уже не сплоховал – вцепился в рукав негодника с криком:  «Этого! Вот этого уволить!»...  После чего  пьяный Рыбаков сидел под дверью «Литгазеты», плакал горькими слезами и всем жаловался: «На хер дяде Саше сдалась эта десятка!..»
С того времени его жизнь и пошла под откос,  вот и Наташа Борисовна ушла от  Сашки  к успешному  автору  «Смиренного кладбища»...

11 мая 2013 г.
Вчерашней ночью на своей даче в Переделкине заживо сгорел 80-летний литературовед Олег Михайлов. Как многие писатели, сдавал свою роскошную квартиру в высотке на Котельнической (где я был у него зимой 88-го – "в смутный час тревоги", как написал он на подаренной мне книжке про Кутузова) и постоянно жил за городом – в одиночестве, что и стало причиной гибели. Наверняка ему пустили петуха ради золотой земли, как в прошлом августе по соседству спалили дачу Анатолия Рыбакова. В обоих случаях дотла сгорели писательские архивы: у Михайлова хранились письма русских эмигрантов, с которыми он много лет переписывался, и архив Рыбакова я тоже видел своими глазами – роскошный и в идеальном порядке. То-то Наташа Иванова казнится – просили же у неё Рыбаковский кладезь и Литмузей, и ИРЛИ, а у неё всё руки не доходили, да и любила рассказывать, что в кабинете писателя всё на прежних местах...

 
ФОТО: Анатолий Рыбаков / Переделкино, январь 1986 г.
© Georgi Yelin
https://fotki.yandex.ru/users/merihlyund-yelin/

-----