Дела земные. Дочь Ивана

ДОЧЬ ИВАНА



Глава первая



              Во двор аккуратно въехал видавший виды внедорожник, и остановился прямо под нависшими ветками старого клёна.
              —Ну вот! Потом жалуются.—
              Подумала ворона и особенно тщательно потрясла хвостиком.
Чёрно белые ляпушки дробно легли на капот и крышу машины.
              —Даже красившее стало…—
              Отметила птица.
Вышедшая из машины грузная женщина засмеялась и знакомым голосом обратилась к птице.
              —Жива поганка?—
              —Значит всё, будет хорошо.—
              —Прилетай вечером на балкон, покурим!—
              И деловито стала разгружать машину. Мешки, узлы, коробки, сумки, старинный чемодан из натуральной потёртой кожи, сумка перевозка для животных и само животное.
              —Не фика себе! Как оно себя носит, и лапы не прогибаются?
              Удивилась ворона и любопытные соседи, выглядывающие в окна.
Котейка, действительно был небывалых размеров. Что тело, что голова, единое целое. Снизу, под всем этим, что-то слабо зашевелилось, и котейка слегка сдвинулся с места по направлению к машине, намереваясь вернуться в неё. Незнакомый двор пугал его.
              —Давай опорожняйся.—
              Строго велела коту хозяйка, и тот стал оглядываться, ища подходящее место. Двор чужой, огромный и в большей своей части заасфальтированный. Отойти страшно, да и лень! Недолго думая, котище раскорячился и наложил помёта прямо у машины. Хозяйка тут же извлекла из кармана куртки целлофановый пакетик, засунула в него руку, сгребла с асфальта ещё горячую кучку и выбросила в мусорный ящик возле лавочки. Такого ворона ещё не видела. Чудеса, да и только!
              —Хам разжиревший! Видимо кастрированный.—
              Поставила диагноз коту ворона.
              —Оторву хвост.—
              Решил наблюдавший за происходящим местный кот, проживающий в квартире бывшей слепой казашки, старейшина двора и ласково посмотрел на ворону. Та в знак солидарности перелетела к нему на балкон, откуда местный кот разглядывал двор, наклонив голову и свесив уши. Шевелившаяся от сквозняка штора на балконной двери пугала птицу, и она решила присесть на перила, так лучше наблюдать за разжиревшим новоявленным приезжим котярой. Хотя удивляться особо и нечему! Насколько она знает, Нина Ивановна много лет проживает в Нижневартовске, а там говорят, вечная мерзлота, попробуй, покопай промёрзшую землю! Да и когти отсутствуют наверняка у приезжего. Их им удаляют хирурги. Большой и жирный кусок несчастья! Ещё и пожалеть его придётся! Так рассуждала ворона.
Нина Ивановна тем временем, взяла всё, что могли держать её руки, и обратилась к своему питомцу.
              —Валяй, запрыгивай!—
              Буд-то пробка из бутылки с шампанским котейка взлетел на спину хозяйки, и она вместе с ним скрылась в подъезде. И это не смотря на такой вес?! Ворона слетела с балкона и села на открытую дверцу машины. Заглянула внутрь, что бы стащить что-нибудь, но не вышло. В машине сидела девочка и держала в руках куклу.
              —Не родственница.—
              Решила ворона.
Родители Нины Ивановны, царство им небесное, и сама она, люди крупные, можно сказать полные, круглые лицом и темноволосые. Девочка-подросток была худющей, светловолосой, а может обесцвеченной. Кто их сейчас поймёт! Продолговатое лицо было ссунувшим и отрешённым.

              Несколько раз возвращалась Нина Ивановна, пока не перетаскала все вещи. Квартира родителей, прямо напротив квартиры училки Марины Ивановны. Вернувшись в последний раз к машине, она забрала у девочки куклу оказавшуюся живым ребёнком, и потащила и ту и другую в подъезд. Ехали они своим ходом муторно долго. Ребёнок вроде бы свыкся, ел и спал, да подгузники ему меняли. А вот молодая мама плохо переносила дорогу. Её, то мутило, то тошнило, и схватывал живот, потому и выглядела она, как после операции. В квартире тихо и прохладно. Ребёнок почувствовал, что трясти и качать перестало, вздохнул с облегченьем и закатился спать дальше. Молодая мама заняла унитаз. Нина Ивановна извлекала из коробок жизненно важные вещи, распаковала их и выставляла в коридор разорванную упаковку и целлофан. Дверь скрипнула и медленно раскрылась. За ней стоял мальчик с огненно рыжими волосиками. Рука была ещё поднята, которой он толкал дверь из подъезда, а глаза уже сканировали открывшееся пространство.
              —Ух, какой ты у нас, как ясно солнышко!—
              Нина Ивановна хотела сказать рыженький, да осеклась. Ребёнок не мог быть один и наверняка, кто-то из взрослых находится рядом. Так и оказалось. Огненно рыжий папа возник рядом.
              —Здравствуйте! Мы ваши соседи.—
              Он взял ребёнка за руку.
              —Здравствуйте. Что-то я не помню таких породистых соседей.—
              Нине Ивановне эти люди были незнакомы, хотя навещала она своих родителей с завидной регулярностью. Кто не был близко знаком с Ниной Ивановной, мог и обидится на её грубоватую прямолинейность в разговоре. Но рыжие были не обидчивыми и приняли это за комплимент.
              —Я муж, а это сын, Марины.—
              —Несмеяна замуж вышла!?—
              —И надо ж, как через копирку! Теперь не откажешься!—
              Громкий смех женщины заглушил звук спускаемой воды в туалете.
              —Вы уж извиняйте нас, но дела не терпят отлагательства.—
              —Марине привет! Скажите, что скоро увидимся.—
              —Почаёвничаем, а может что и покрепче! Вы как на это смотрите?—
              Рыжий сосед поправил рубашечку на сыне.
              —Положительно. Вы зовите меня, если мужская сила понадобиться.—
              —А вот тут мы без этого.—
              —Было время, нуждались.—
              —Чего ж скрывать! Да прошло!—
              Грубоватая манера разговора, не смущала парня и тот откланялся.
Действительно, эта женщина обладала всеми навыками быта, силой, терпением и выносливостью. В ещё не закрывшуюся дверь залетел с кем-то там смешанный там бульдожек и прямиком к чужому кошаку. Тот, сею же секунду, оказался на плечах хозяйки, с прищуренными глазами и прижатыми к затылку ушами.
              —Привет, Тимофей! Рада видеть тебя в полном здравии!—
              —Ну и разжирел ты братец, стареешь?—
              Пружинистое квадратное тело собаки, вихлялось из стороны в сторону. Оно издавало хрюкающие и хлюпающие звуки, стараясь показать свою радость от встречи. Женщина потрепала его за куцый хвост. Вцепившийся в её плечи кот издал такую звуковую сирену, что пришлось отказаться от продолжения этой затеи.
              —Вот, а говорите, помощь не будет нужна!—
              Рыжий сосед за шкирку вытащил упирающуюся слюнявую собаку из квартиры.
              —Это моя тёща так раскормила его.—
              —А я подумала, что это пёс Семён Фёдоровича с пятого этажа. Очень похож!—
              —Так его это он, его! Теща моя проживает сейчас с Семёном Фёдоровичем.—
              —И десяти минут не прошло, а столько новостей!—
              —Достаточно! Не усвою! До свидания!—
              Энергичный хлопок дверью разбудил ребёнка. И посыпались заботы, распеленать, помыть, напоить, накормить. Для этого надо приготовить детское питание, а перед этим прокипятить бутылочки и соски, а тут ещё молодая мамаша как курица варёная, найти ничего не может. А что взять с неё, сама ещё дитё! Новорожденная видно чувствовала отрешённость своей мамы и начинала плакать в её руках. Оказавшись на руках бабушки, сразу же успокаивалась.
              —Такое впечатление, что я её родила.—
              Бурчала Нина Ивановна.
Молодая мать не обижалась. Она уже поняла, что ребёнку с бабушкой лучше, да и её жизнь заметно улучшилась, и она боялась сделать лишнее движение, что бы ни спугнуть происходящее с ней. Наконец новорожденная девочка была искупана, накормлена, и одета в свежую одежду. Отрыгнула, пописала, покакала, погуляла на руках по квартире и уснула. Постепенно привезённые вещи, находили свои места, кровати застелены свежим бельём, в кастрюлях что-то сварилось, в чайнике заварилось. Полы дышали свежестью, коту отведено место для туалета и для персональной миски.
              —Ну что, тошнотик? Валяй на кухню, кормить буду.—
              —Тебя не позовёшь, так ты и не попросишь.—
              —Давай, подымайся и шагай.—
              Раскрасневшаяся после ванны, в чистом халате, Нина Ивановна была сама доброта. Всю дорогу от Нижневартовска она без долгих разговоров, кормила, поила своих пассажиров и гнала машину без отдыха, много курила. Это помогло ей, и она не сорвалась и не вылила свой гнев, на свалившуюся на её голову девочку с ребёнком.
              —Нина Ивановна, а почему вы меня по имени не зовёте?—
              Девочка с мокрыми волосами, в футболке и носках сына Нины Ивановны, поставила острые локотки на стол по обе стороны тарелки. Впервые за эти дни, она подняла глаза и смотрела на неё.
              —Да вот запомнить не успела!—
              Накопившаяся злость, тонкой змейкой запросилась наружу.
Собеседница опустила глаза в тарелку, и спрятала руки под стол.
              —Да пошутила я.—
              Нина Ивановна попыталась взять себя в руки, что-то несколько раз сглотнула, глубоко вздохнула и задержала воздух в лёгких, затем выдохнула с шумом его назад.
              —Ну не нравится мне твоё имя. С детства не нравится и всё тут.—
              —Причём и мне и всем моим подругам.—
              —Ну что это такое? Зина! Ещё и резиновая и с магазина!—
              Человек старался говорить мягко, но у него не очень получилось.
              —Вот и мама моя над ним смеялась.—
              —Я, говорит, рожала Зину, чтоб в магазин за шкаликом ходила.—
              Наступила пауза. От услышанных слов, Нина Ивановна оцепенела.
Нет, ей не было стыдно за себя. Ей стало страшно от мысли, где, с кем и как жила сидящая перед ней мать её внучки. Полезли мысли о наследственности и генетике и прочие ужасы. Резко встала, громыхнула стулом и вышла на балкон. Помня её приглашение, там уже восседала местная ворона на перилах, балансируя хвостом и крыльями. Сам балкон не был завален мусором, видно не любят вороны делать свои свалки на верхних этажах и на этом спасибо. Нина Ивановна даже обрадовалась ей. Вспомнив, что не взяла сигареты, она повернулась с намерением вернуться за ними, но натолкнулась на протянутую руку девочки с пачкой сигарет и зажигалкой.
              —Спасибо! Зина…—
              —А мне можно с вами?—
              —Ты куришь?—
              —Что вы! Я постоять хочу.—
              —Давай причаливай, подруга!—
              Нина Ивановна притянула к себе девочку. Одной было сорок пять, другой шестнадцать.
              —Сейчас поедим, напьёмся, наконец, настоящего домашнего чаю и будем спать.—
              —Устали мы с тобой.—
              Тут Нина Ивановна вспомнила, что стоящий перед ней ребёнок, десять дней назад родил ребёнка, провел два дня на колёсах, плюс стресс от скандалов с её родственниками и прочее.
              —Быстро за стол, а то всё у нас остынет и в кровать.—
              —Дверь закроешь плотно, и не слушай нас, без тебя справлюсь.—
              За столом, уже за чаепитием, Зина предложила решить ещё одну задачку.
              —А как её будем называть?—
              Нина Ивановна опять оцепенела. Как-то, ни по-христиански, получилось. Десять дней на свете живёт человек, а имени не имеет. Те обстоятельства, при которых прошли эти дни, вполне оправдывали это недоразумение.
              —А разве ты не придумала ей имя?—
              —Я вообще о ней не думала.—
              —Спасибо за правду…—
              Цепенеть Нина Ивановна не стала. Она поняла, что рулить во всём придётся ей, а ей не привыкать к этому. Такое положение вещей, её даже стимулирует и всегда устраивало.
              —Напишешь её отцу и спросишь, посоветуешься.—
              —Что самой-то нравится?—
              Нина Ивановна не ждала ответа, и в мыслях перебирала женские имена. Что-то подсказывает, что утром ребёнок будет с именем.

              Цезарь, так звали кота Нины Ивановны, после того как просох пол, сошёл с подоконника и обследовал квартиру на предмет своего спального места. Увидел спящего ребёнка и очень обрадовался. В комнате ни кого не было, и ему предоставлялась возможность обнюхать живой сверток. И вообще, жил он себе жил с хозяйкой, а тут на тебе, девица полудохлая с орущим свёртком свалились на его голову! Простынь была новой и хрустела чистотой. Кот не шёл, а крался. Ребёнок лежал на боку, и его спина оказалась такой горячей и приятно пахнущей. Недолго думая, уставший от переезда кот, вытянулся во весь свой рост, вдоль тёплого свёртка и, заурчав всем телом, закрыл глаза. Как хорошо-то, Господи! Кажется, так иногда восклицает хозяйка. Вошедшие в комнату женщины, заулыбались увиденной картинке. Ругать и сгонять кота не стали, пусть познакомится.
              —Но это в первый и последний раз!—
              —Да прям там!—
              Подумал про себя кот и сильнее прижался к тёплой грелке. Одна его лапа сжималась и разжималась от удовольствия, вонзая когти в ткань простыни. На эту вольность простынь реагировала и простреливала, под лапой, мелкими складочками во все стороны.

              Ночь пролетела на раз, два, три! Нина Ивановна открыла глаза, вспомнила, где и с кем находится.
              —А чего это Дашуня голос не подаёт?—
              Испугалась она.
              —Зинуля, ты вставала к ней?—
              Из соседней комнаты выскочила заспанная мама.
Обе подскочили к ребёнку. Тот плавающими глазами рассматривал склонившиеся над ним силуэты. Скорбная складочка пролегла на его лобике. Только сейчас он сообразил, что был один и без внимания, что мокрый и голодный столько времени. Он очень постарался и криком стал рассказывать им об этом. Кот соскочил с кровати. Он испугался, что окажется виноватым и куда-то спрятал себя.
              —Наша Даша мокренькая!—
              —Наша Даша голодная!—
              Женщины спешно стали делать то, что надо было делать.

              Невозможно перечислить то, что может делать женщина в квартире, в которой её не была около года. Ну, вот и добралась Нина Ивановна до входной двери, что бы вымыть со всех сторон открыла её. С лестницы дверь заросла паутиной по углам косяков. Нижняя её часть вся исполосована высохшими метками подъездных котов. Покойные родители держали кошку, ухажёры помнили о ней и приходили рассказать ей об этом. Они не догадывались, что кошки уже нет на этом свете. Нина Ивановна обрызгала дверь средством для мытья любых поверхностей и принялась оттирать её. Краем глаза она видела стоящего у подъездного окна молодого человека, и в течение дня были с ним встречи, когда она за чем-то выбегала в магазин или на базар.
              —Чего стоим? Кого ждём?—
              —С такой-то внешностью.—
              Нина Ивановна имела в виду его лицо кавказкой национальности.
              —Чего молчим?—
              Голос женщины смягчился, она увидела в руках парня, пластиковый горшок, с цветущей фиалкой морковного цвета. Да и одет молодой мужчина дорого и со вкусом.
              —Сын у меня живёт здесь.—
              —Ошибся ты мил человек! Или домом или подъездом.—
              —Ты уж прости! Нет у нас таких.—
              Человек внимательно посмотрел в глаза женщины и безжизненно так согласился:
              —Наверное…—
              Нагнулся и поставил горшок на пол у двери Марины.
Что-то гнетуще грустное усмотрела Нина Ивановна в плечах и в осанке, уходящего вниз по ступеням красивого парня. Она не стала выяснять что-либо о цветке. Очень уж уверенно оставили его у соседской двери. Спускавшийся с пятого этажа, с кем-то там смешанный бульдог, прибавил ходу и оставил свою новую хозяйку спускаться самостоятельно. Собака подскочила к стоящему на коврике горшку так резво, что покатилась вместе с горшком и ковриком по подъездной площадке к ногам Нины Ивановны. Когда движение прекратилось, пёс оказался на коврике уже один, без цветка. В трепетном изумлении, собака стала рыскать по площадке в поисках пропажи. Как же так?! Нет, что бы поднять глаза, и увидеть цветок в руках Нины Ивановны.
              —Еле успела!—
              —Прыткий ты наш!—
              От резкого движения женщину прострелило в спину.
              —Пора прекращать на сегодня, с уборкой.—
              Решила женщина и шагнула на встречу спускавшейся мамы Марины, со словами приветствия.
              —Здравствуйте! Как давно я вас не видела!—
              —Совсем не изменились.—
              —Да уж! Состав семьи изменился.—
              —Начинаем размножаться, как и вы.—
              У женщин было, что сказать друг другу. Отведём им на это минут несколько. А сами окажемся на улице, у подъезда. По двору рыжий папа, ведет за ручку, рыжего сына. Отец разговаривает по сотовому телефону с мамой, и рассказывает ей, о чём-то смешном, случившимся с ними на прогулке.
              —Сына уступи дяде дорогу. Не надо спешить.—
              Прервался он на секунду, что бы завести сына в подъезд.
Давид был, застигнут врасплох, и замешкался. Очень хотелось разглядеть сына. Очевидное сходство сына с чужим папой, его поразило. «Двое из ларца, одинаковы с лица» прошли мимо.
              —Все русские бабы (…..)—
              Мысль не блестела умом, но это от злости и ревности. Прости его Господи!
              —А может и правда это его родной отец.—
              Эта мысль была ближе к анализу.
              —Вы что-то спросили?—
              Рыжий папа обернулся к Давиду. Сын тоже смотрел на родного отца.
              —Нет, вам показалось.—
              Мальчик махал ладошкой.
              —До свидания дядя.—
              Расшифровал папа жест сына.
              —До свидания…—
              Еле разжал губы человек.
Солнечный свет оглушил и ослепил его. Человек опустился на лавочку. Память камнем, больно придавила сердце. В ушах Давида звучал смех Марины, губы чувствовали вкус её губ. Сквозь светлую чёлку, серо-голубые глаза смотрели в его глаза. Как бы вопрошали, что с тобой? Ах, если бы он знал, а вернее, сознался в том, что потерял любовь! Куда уж там!
              —Все русские бабы (…..).—
              Испугавшись этой ереси, серо-голубые глаза исчезли. Вот бы знать навсегда или нет?
Человек ушёл со двора. Не стало его там. А рыжий внук спешил к бабушке по общественной лестнице. Голос бабушки рыжий внук услышал сразу, как только вошёл с отцом в подъезд. На втором этаже он устал спешить и запросился на руки к папе. На четвёртом перебрался на руки к бабушке и крепко придавил свою щёку к её щеке.
              —Пойду, свою проведаю.—
              —Попозже в гости ждите.—
              Нина Ивановна обращалась к рыжему папе.
              —Ждём. Мама придёт на ночёвку, где-то часиков в семь.—
              —После обхода. На сохранении мы лежим.—
              —Наслышана. Наслышана.—
              Нина Ивановна зашла в свою квартиру с морковной фиалкой в руках. Что-то подсказало ей никому не рассказывать о встрече с человеком кавказкой национальности.

              Молоденькая сноха Нины Ивановны посвежела лицом, отдохнула и ребёнка не спускала с рук. Тот толи почувствовал уверенность в маминых руках, толи родная кровь позвала, перестал постоянно плакать, находясь в её компании. Зина поверила в то, что Нина Ивановна, появилась в её жизни не на один день, и она стала видеть и понимать назначение завтрашнего дня, и последующих за ним дней.
              —У меня грудь болит.—
              —А разве она у тебя есть?—
              Засмеялась Нина Ивановна.
              —Дашку на искусственное вскармливание посадили, из-за этого.—
              —Теперь, вроде есть.—
              —Вроде! Давай смотреть, чего у тебя там.—
              Увидела взбухшие груди, горячие и покрасневшие.
              —Вот ненормальная! И молчит!—
              —Начинай сдаиваться!—
              Зина подняла удивлённые глаза.
              —Ну, сцеживайся!—
              —Это как?—
              —Таком…—
              Сказала в сердцах Нина Ивановна, и выскочила из квартиры.
Поднимавшаяся по лестнице Марина была рада встрече с Ниной Ивановной. Нравился ей этот человек. Встревоженный вид соседки, обеспокоил её.
              —С приездом Нина Ивановна! У вас что-то случилось?—
              Спросила Марина.
              —Случилось…—
              Нина Ивановна вкратце обрисовала ситуацию. Встал вопрос, перегорать молоку или попробовать начать кормить грудью. Решили, попробовать кормить.
              —Не надо, ни в какую аптеку! У меня есть молокоотсос. Очень удобный!—
              Домой Нина Ивановна вернулась с небольшим приспособлением из стекла и резиновой груши. Зина его испугалась и наотрез отказалась им пользоваться. Сцедить застоявшееся молоко, было просто необходимо. Каждое прикосновение, отзывалось болью. Зина начала превращаться в Зину из магазина. Она прятала грудь и сама пряталась в комнате. Разговаривая с ней через закрытую дверь, Нина Ивановна уговорила девочку, сначала просто проводить пальцем вдоль груди по направлению к соску, как можно интенсивнее. Из груди стало капать, а когда перешли на массирование всей ладонью, побежало струйкой. Потом, уже, привыкнув к своему новому положению, Зина взяла в руки молокоотсос.
              —Завтра же поставлю их на учёт в детскую поликлинику.—
              Решила Нина Ивановна.
              —На ночь попробуем дать Дашеньке грудь.—
              —После, как искупаем.—
              —А сейчас, я схожу в гости к соседям.—
              —Сама управишься? Я на часок.—
              Получив согласие, Нина Ивановна ушла к Марине. Бутылочка белого, сухого вина и крупный ананас, освободили место в холодильнике.

              Соседи ждали, пораньше уложили спать сына. На столе большая творожная запеканка, ещё тёплая, и всё, что необходимо для чаепития. Весело и нелепо, таращится на всё это с зелёным чубом, ананас. Всё-таки, иноземная роскошь и по сей день режет глаз и будоражит любопытство - зрелый попался или перезрелый? Обошлось, на сей раз! Срез ананаса был ровного цвета, и дольки его были хрустящими, сочными и ароматными. Пока муж Марины возился с ананасом и открывал бутылку вина, женщины разглядывали цветы на подоконнике. Фиалка редкого морковного оттенка, заинтересовала Нину Ивановну.
              —К ней у меня особенное отношение.—
              —Да!?—
              Нина Ивановна собралась выслушать, что-то интересное, но из кухни вышел муж Марины Сергей и стал разливать вино по бокалам. Они выпили, сначала за родителей, потом за красивых женщин, затем за детей.
              —А ваша сноха, чья жена? Старшего или младшего сына будет?—
              —Старшего. Иван порадовал.—
              Тяжело вздохнула Нина Ивановна.
              —А что так? Это же радостное и жизненное событие.—
              —Вот тут ты права! Действительно событие!—
              Пришло время разгрузиться человеку, выговорится, отвести душу. Рассказ Нины Ивановны удивит соседей и прольёт свет на не совсем обычные отношения между снохой и свекровью.


Продолжение: Дела земные. Дочь Ивана. Глава 2 - http://www.proza.ru/2016/12/04/1871