Фёдор Колунцев

15 января 1981 г. 
Давно не видел Колунцева, заглянул к нему на семинар. Обсуждали какого-то банального паренька, и от чтения графоманской прозы настроение совсем испортилось. Сыпался снег, было довольно холодно, а Фёдор Ависович предложил погулять по Арбату, и я согласился.
Колунцеву хотелось поговорить – спросил, не рассказывал ли мне, как ездил вдвоём с Леонидом Леоновым в Югославию.  Соврал, что нет, и в очередной раз услышал длинную, но занятную историю, как он, молодой писатель, впервые выбравшись за кордон, не устоял перед соблазном пойти на стриптиз. Но меня сейчас интересовало другое.
Месяц назад во властные структуры пришёл новый назначенец, как нынче водится – с богатым лубянским прошлым. Я знал, что Колунцев знаком с этим товарищем много лет, и спросил его:  что за человек нарисовался? Характеристика Фёдора Ависовича лаконична и убийственна:
– Замечательный! Честный, прямой, принципиальный. Только характер тяжеловат: единственный сын, двадцатилетний студент, завалил сессию и, не зная, как сказать о том отцу, застрелился.

21 – 24 февраля 1983 г. / Руза
Пятое московское совещание молодых писателей в Рузе: полное обновление лиц, имён. Семинарами руководят Нагибин, Колунцев, Бакланов, Старшинов, Грушко, Чухонцев и Мориц, то есть выбор на любой вкус...
...Блюдя нашу нравственность, устроители в десять вечера запирали корпуса, сочтя эту меру вполне эффективной. В итоге пострадали Колунцев и Старшинов – их лоджия была первой от входа, и балконная дверь всегда распахнута, поскольку Фёдор Ависович вечно курит трубку: захожу к ним в полночь – Старшинов, лёжа в пальто на кровати, бабьим дискантом поёт частушки, Колунцев невозмутимо посасывает чубук, а мимо толпой снуют семинаристы с бутылками и девицами...

20 марта 1986 г.
После «Совписа» зашёл в «Мелодию» за детскими пластинками,  а поскольку сегодня четверг – заглянул на семинар к Колунцеву. Закруглившись, дошли до  его дома – с разговорами о том, чем обернутся реформы Горбачёва. Фёдор Ависович оптимист – мой скептицизм его огорчает.

4 октября 1988 г.
Позвонила Наташа Старосельская: вчера умер Фёдор Ависович Колунцев. Весь  вечер обзванивал общих знакомых – сам  на похоронах быть не смогу:  спешно улетаю в Махачкалу.

15 октября 1988 г.
Неделю назад – в один день с моей мамой и с Синявским – Фёдору Ависовичу Колунцеву исполнилось бы 65. Не исполнится – упокоился на Армянском кладбище, рядом с любимым мастером Платоновым. В последний путь его проводили друг детства Булат Окуджава, Николай Евдокимов, весь их Литинститутский курс...
Осталось всё-таки записать за Колунцевым его байку, которую он сам наверняка не оставил в письменном виде.

В середине 50-х первый роман Колунцева издали в Югославии, и молодого писателя пригласили в Белград. Вместе с ним поехал советский классик Леонид Леонов. Тогда в СССР еще не придумали ВААП, гонорары писатели получали сами. «Ты, Фёдор, валютой зря не сори, – сказал Леонид Максимович. – Вообще держись за меня: учти, любая твоя выходка по приезде станет известна». 
Колунцеву тридцать лет, загранпоездка – первая в жизни, и он полагал, что вдвоём с мэтром свободен от соглядатаев. А напротив их гостиницы, в баре Дворца труда, показывали стриптиз. «Учти, что в Москве всё сразу будет известно! – твердил Леонов. – И я тебя в бар одного не пущу!». Пошли вместе.
Стриптиз выглядел затейливо: по зальчику ходила певичка в лёгком балахоне, на столах страждущих лежали ножницы, и любой мог отрезать от прикида артистки всё, что захочется. По мере того, как одеяние певички уничтожалось, свет постепенно гас, в её руках появился длинный китайский фонарик. И тут она обратила взор на Колунцева – тогда колоритного жгучего брюнета с окладистой ассирийской бородой. Вручила иностранцу фонарик, жестами объяснив, что светить на неё впотьмах нужно не абы как, а уперев тубус в пах и вращая им, как фаллосом. «Фёдор, последний раз говорю, что в Москве всё будет известно, и я в этом безобразии участвовать не намерен!» – шипел Леонов, разрезая на певичке лифчик. А когда мадам осталась совсем без ничего, классик силком увёл молодого писателя из зала.
Фёдор Ависович искренне уверял Леонида Максимовича, что во время загранпоездки никакой слежки за ними не заметил. Но – да, в Москве о походе на стриптиз все как-то узнали: «Ну, Федор, поведай, как ты крутил хером в югославском стрип-баре!» – то и дело приставали к нему коллеги. Колунцев понял, что других загранпоездок ему теперь век не видать. Однако уже через полгода его вызвали в иностранную комиссию СП и секретарь Тельпугов сказал: «Пакуй чемодан, Фёдор, тебя включили в поездку – в Англию вместе полетим». Как честный человек, Колунцев напомнил, что он жутко вёл себя в Белграде. «Да уж не сомневайся, все вспомнили, когда  утверждали состав группы, – рассмеялся Тельпугов. – Но я тебя отстоял: сказал, пусть летит, если ему есть что показать!..».


ФОТО: Фёдор Колунцев / Москва, лето 1980 г.
© Архив Georgi Yelin

-----