Дела земные. Мама. Глава 4

Глава четвёртая



              Снова дорога, снова мелькает за окном посадка. Ощущение движения и скорости под собой.
              —В пору и мне простоквашу глотать.—
              —Надышался бензина. Голова раскалывается и тошнит.—
              —Доставай, да пей! Хочешь, полежи.—
              Андрея не надо было упрашивать. Он с удовольствием расположился в спальном купе. Закрыл глаза. Чувствовал себя правильным, сильным и добрым. Впервые ему не хотелось вложить в уши микрофоны, ему было о чём подумать. Они только мешали бы этому. Во рту остался приятный вкус простокваши. Никогда не пил такой продукт. Оказывается, есть и другие, не городские продукты, не хуже совсем. Желудку стало легче, и он вспомнил собаку.

              Под утро добрались до места. Андрей устал сидеть в кабине машины, пока Матвей пререкался с клиентом, объясняя причины задержки в пути. Потом на территории склада ждали своей очереди, потом грузчики обедали и отдыхали, затем шло оформление документов, перекур и обратная дорога. Странно, но и у Андрея возникло ощущение того, что возвращаются они в родной дом. Имеется в виду дом Анны. Потолок кабины облизывали фары встречных машин. Андрей стал считать. Ночь берёт своё и младший брат заснул. Мать поправила примятое одеяло на младшем сыне. Загляделась на профиль старшего сына за рулём.
              —Храни вас Господи! И я вас, храню.—
              Старший сын улыбнулся своей памяти, в которой возникло лицо мамы. Младший заулыбался во сне. Ну почему люди так легко и не принуждённо, не общаются друг с другом при жизни? Почему?! Почему…. Почему…. Матвей с досады ударяет кулаком по баранке руля. Что заставляет их грубить, дерзить, перечить отцу и матери? Сами и не такое терпят от друзей и подруг, и ничего, помалкивают. Что ж, не промолчать в разговоре с родителями? Промолчал, послушал, закрыл дверь родительского дома, день, другой прошёл:
              —Ведь правы были родители!—
              Подумает каждый, а что бы пойти и извинится, и мысли в голову не придёт. Гордыня, и собственная значимость, гирями весит на ногах и языке каждого. Грех это. Не искупить его при жизни ничем. На том свете, если. Только утрата родительская выплеснет, как не нужное и то, и другое, прочь из нашей души. И слова найдутся, и извинения будут звучать! Да, что там звучать! Бить в барабаны будем, звонить в колокола, шептать перед сном в подушку или проснувшись ночью в слезах. Прости нас Господи, и родители наши, простите нас.
Машина встала у дома Анны, и разбудила Андрея.
              —Мне мама снилась.—
              —Мне тоже. В смысле, я думал о ней.—
              Брат устраивался рядом с братом.
              —Ты что, тесно же, до невозможности.—
              —Пойдём в дом. Светает уже.—
              —Вот потому и не пойдём. Самый сладкий сон в это время.—
              Матвей продолжал укладываться, и прессовать брата к стене кабины.
              —Гав, гав, гав.—
              Раздалось со двора.
              —Пригрели себе на голову.—
              Забурчал Матвей.
              Дверь кабинки распахнулась. Женщина вставала на носочки, что бы заглянуть к ним.
              —Как съездили?—
              Всё в том же пледе, поверх ночной рубашки. На ногах шерстяные носки, да низко обрезанные резиновые сапоги. От Анны веяло сном в мягкой и теплой постели.
              —Пошли в дом зоревать.—
              —Слышу, выжил наш нефтяник!—
              —Выжил. Есть начал.—
              —Почему шёпотом говоришь, Матвей?—
              —Так, дитё же спит.—
              У Матвея слипались глаза. Давно он не ездил без напарника, да и не положено. Устал.
              —Что ты несёшь? Дитё в доме.—
              —Да вылезете вы из этой машины?!—
              Мужчины по очереди спрыгнули на землю. Пошли к дому. Возле крыльца Матвей остановился, и обернулся. Собака сидела у сарая и смотрела в его сторону. Он пошёл к ней. Та припала животом к земле и, повизгивая, поползла на встречу, бешено стуча хвостом о землю. Сам того не ожидая, Матвей опустился на колени, собака встала на задние лапы. Они обнялись. В носу мужчины засвербело.
              —Смотри ты, какая большая оказывается!—
              Матвей удивился появившейся слезе на своей щеке и вытер её о сваленную шерсть собаки.
Вот так, и находят люди в жизни друзей, не только в лице человеческом. На крыльце за ним наблюдали, его брат и его женщина. Потом люди спали. Их сон охранял пёс.

              Утро, на то и утро, что бы все просыпались, вставали и вступали в новый день. Только не маленькие девочки. Они любят спать, а проснувшись, поваляться в кровати. Каждый, наверное, помнит, как тяжело поднимать детей в садик, особенно, в зимнее время. Валентинке в этом смысле повезло. Она, дитя природы. И природа эта, сразу за дверью, стоит только её открыть. Она её и толкнула. Тень заканчивалась сразу за крыльцом. Двор залит солнечным светом. Мама что-то делает в курятнике. Вдоль забора, по полоске тени от забора, медленно передвигается собака, с передышками. Рядом сидит кошка и наблюдает за её действиями. Болезненная слабость собаки передалось кошке, она упала на бок и широко зевнула. На крыльце сидели два брата и чистили картошку. Рядом с ними, стояли два ведра. В одном не чищеный картофель, в другом, с водой, уже очищенный. Оба сразу обернулись на звук открываемой двери. Перед ними ангел на босу ногу. Две пары мужских рук вознамерились подхватить ангела на руки, дабы пол холодный. Только мужчины не учли, что их двое, а ангел один. Чуть лбами не сошлись!
              —Зачем толкаетесь?—
              Рассердился ангел.
              —Мы нечаянно.—
              Извинились те.
              —Опять припёрлись?—
              Продолжал сердиться ангел.
              —Опять.—
              Растерялись мужчины.
              —Это она соседку вторит.—
              Вышедшая из курятника Анна пытается оправдать дочку.
              —Соседка всё время у меня спрашивает, твой сегодня не припрется?—
              У Матвея упал с души камень.
              —Слава Богу! А то уж я испугался. Вдруг ей не нравлюсь.—
              —Буду тебя расчёсывать.—
              Ангел обращался к младшему брату. Только сегодня ангел заметил, что у Андрея волосы до плеч. Это надо же, работы сколько! Будет играть в парикмахерскую с ним, весь отрезок времени до обеда. Тот и не рад, что дал согласие. Терпи теперь парень! Старший брат, лёжа на диване, поймал себя на мысли, что надо позвонить отцу. Когда была жива мама, сын звонил ей, не умел он разговаривать с отцом. Достаточно было набрать номер маминого телефона, а дальше просто отвечать на вопросы. Он набрал номер отца. Гудок прозвучал только один раз, затем раздался мужской голос.
              —Сынок!—
              У Матвея заскребли кошки в душе, запершило в горле. Он откашлялся и с нарочитой весёлостью в голосе ответил:
              —Пап, это мы. Возвращаемся.—
              —Ну и, слава Богу, слава Богу!—
              Отец разговором походил на старушку. Перед глазами старшего сына нарисовался портрет сгорбленной бабушки с трясущимися руками.
              —Дай телефон!—
              Девочка карабкалась к Матвею на колени.
              —Дай! Дай! Дай!—
              —Сынок, а ты где? Я детей слышу.—
              —Правильно слышишь.—
              Ответ выскочил сам, как будто его уже обдумали и сформировали. Возможно, так оно и было.
              —Чьи дети?—
              —Мои. Но не дети, а дитё. Одно.—
              Матвей пристально взглянул на Анну. Та перестала греметь посудой и стояла у стола, выпрямившись навстречу его взгляду.
              —Пока что….—
              Вдруг добавил Матвей.
И Анна, и Андрей, прекрасно поняли значение этой фразы. Женщину обдало жаром, она присела.
              —Ну не говорил. Так получилось.—
              —Лучше поздно, чем никогда.—
              —Конечно радость! И тебя поздравляю! —
              —Пока не знаю, когда ты их увидишь….—
              Матвей снова поднял глаза на Анну. Та стояла к нему спиной, разглядывая за окошком двор, но чувствовалось, что женские ушки были на макушке.
              —Дай телефон! Дай, дай, дай! Кто там?—
              Опять принялась за своё Валентинка.
              —Дед, то есть дедушка. На…—
              Счастливый ребёнок заверещал в трубку.
              —Деда, здравствуй.—
              —Тебя как зовут?—
              —Меня Валентинка.—
              —Мне три годика.—
              —Да, я большая.—
              —Нет, не хожу. Я у мамы так расту.—
              Девочка ещё долго будет приставать к неведомому деду с вопросами.
Матвей не развивал неожиданную для Анны тему. Разглядывал профиль девочки с телефоном.
              —Нельзя начинать жизнь со лжи.—
              Грустно произносит Анна.
              —Мне захотелось поддержать отца. Совсем упал духом. Пусть это будет ложь во спасение. А?—
              —Смотри сколько совпадений. И имя у неё, в честь мамы вышло. Ну, прости ты меня.—
              —Я искренне хочу быть с вами по-настоящему. Не как всегда.—
Женщина встрепенулась, слова звучали убедительно. Что бы разрядить обстановку, но и не отвечать так быстро согласием, занялась делом.

              После завтрака в обед, Матвею захотелось спать. Андрей терпел услуги парикмахера. Анна возилась на кухне с обедом. Видно обед придётся, есть в ужин. Ребёнок, следуя привычного распорядка дня, неожиданно вызвался укачать дядю Матвея, и сам сморился возле него. Мать постоянно приоткрывала дверь, где Матвей и Валентинка спали, совсем не для того, что бы убедиться, что они спят. Она любовалась головкой доченьки, безмятежно лежащей на мужественной руке. Глаза Анны были на мокром месте.

              Андрей вышел во двор. Встретился взглядом с собакой. Оба выдержали паузу. Первая не выдержала собака, и легла на живот, потом на бок, слегка постукивая хвостом о траву. Язык свесила на бок. Человек поёжился, но почему-то подошёл к собаке не вынимания рук из карманов брюк. Собака чувствовала его отторжение, лежала на боку и ждала. И дождалась, конечно. До неё дотронулись, её погладили. Зачем-то заглянули в ухо.
              —У тебя клещей нет?—
              Спросил Андрей, хотя понятия не имел, какого они вида хотя бы. Собака не шевелилась, не хотела спугнуть человеческий интерес к себе.
              —Да, после такой ванны из нефтепродуктов, вряд ли у тебя что заведётся.—
              Сам себе ответил человек.

              Андрей пошёл по направлению к калитке. Обернулся на собаку. Та встала и проводила его до калитки, и после долго выглядывала из калитки ему вслед, не перешагивая границу двора. Полдень. Как вымерли все вокруг. Только шум проезжающих машин, по трассе. Вон бочка с квасом для проезжающих. Дремлющая женщина на стуле под натянутым, выгоревшим пологом от солнца. Вагон на колёсах, вросший в землю. Судя по всему торговый вагончик. Мелкая щебёнка под ногами. Открыл дверь вагончика. Импровизированный прилавок. На полках и в витрине всё то, что везде, и никого. Сделал несколько шагов. Услышал шорох. Заглянул за прилавок. Увидел нижнюю часть женского тела и пятки в белых носочках, у самого пола, и больше ничего.
              —К-х, к-х….—
              Кашлянул он.
Нижняя часть заерзала из стороны в сторону, и человек стал вылезать из-под прилавка. Поднялась с пола девушка. Лицо красное от натуги. Среднего роста.
              —Вчера пять рублей закатились. Еле нашла!—
              Поражали волосы. Есть такие парики одноразовые, для новогодних вечеринок из серебристого бумажного дождя. Как по линейке на них обрезан край и чёлка, и неестественно прямые пряди. Вот что-то примерно такое и было на голове у продавца. Только светло русого цвета. Штук пять крупных веснушек, скорее похожих на родинки, нелепо таращились на Андрея, вместе с владелицей. Глаза в тон веснушек.
              —Что брать будите?—
              —Здрасте.—
              Ответил на вопрос Андрей и, видя, что от него ждут заказа, поспешил объяснить:
              —Прогуливался, и зашел. Просто зашёл.—
              —И чей будешь гость?—
              Андрей понял, что не знает фамилии Анны.
              —Вон тот дом, возле которого ива, а под ней лавочка из пеньков, врытых в землю.—
              Андрей показывал рукой в окошко.
              —Ясно.—
              Многообещающе протянула девушка.
              —Что вам ясно?—
              —Ясно, что ты новый напарник Анькиного «хахаля».—
              Он хотел объяснить, что он брат этого «хахаля», но передумал. Парню польстило быть дальнобойщиком и водить тяжёлую машину.
              —Зашёл, что дальше?—
              Андрей не понял вопроса, растерялся. Рыжие глаза продавца скользили по его телу. Парню стало жарко. Он совсем растерялся. Выручил звонок телефона, звонил брат и спрашивал, куда он пропал.
              —Уже иду. Сигарет взять?—
              —Дайте «Бонд».—
              Обратился он к продавцу и протянул пятьсот рублей.
У парня были купюры меньшего достоинства, но очень уж хотелось произвести впечатление на девушку. Продавец положила на прилавок пачку сигарет, сгребла ручкой купюру.
              —У меня сдачи нет.—
              По всей видимости, девушка и не собиралась что-то делать. Сбегать разменять, как это бывает, или его попросить об этом. Андрей постоял минутку, подождал. Уж очень жалко было денег, да и брату что скажет? В деньгах Матвей строг.
              —Наторгую, вечером принесу.—
              Глаза стали двумя оливками, в которых маленькие бесята отплясывали «сиртаки». Парню стало совсем не по себе, и он выскочил из вагончика. Вдохнул в себя воздуха, выдохнул и медленно, вразвалочку пошел обратно, чувствуя, что продавец провожает его взглядом из окошка. Вот и калитка. Собака всё это время наблюдавшая за ним, замахала хвостом. Вкопанные пеньки в землю у ворот, уже помечены собакой. Андрей сердитый вошёл в дом. Пахло поспевшим мясным борщом. Это немного его утешило. На столе тарелки, хлеб, лук репчатый, порезанный крупными кольцами, помидоры и перец болгарский. Валентинка слазила и залазила со стула на стул. Она раскладывала ложки. Серьёзно посмотрела на вошедшего в дом Андрея.
              —Вот не спал днём, не дадим мяска.—
              —Обойдусь.—
              Андрей продолжал обдумывать случившееся с ним. Матвей с кем-то разговаривал по телефону.
              —Всем мыть руки.—
              Обронила Анна. И двое мужчин, и один ребёнок, гуськом отправились к рукомойнику.
              —Колонка с водой далеко?—
              Матвей намазал кусок хлеба домашней горчицей.
              —Да тут рядом с дорогой.—
              Анна разлила борщ по тарелкам. В середине стола дымилось горячее мясо.
              —Выстучи мне.—
              Ребёнок протянул Матвею кость. Тот взял кость и стал стучать об ложку. В неё соскользнул белёсый мягкий стержень. Девочка тут же всосала его ртом.
              —Проводить воду в дом надо.—
              —Сколько тебе таскать эти вёдра.—
              С хозяйской интонацией в голосе заявил старший брат.
              —Вода со двора негожая. Только для полива и стирки.—
              Голосом, умудрённым жизненным опытом проговорила в ответ Анна.
Мужчина ел, и ему было вкусно, и он чувствовал себя хозяином этого дома, этих женщин.
              —Ой, как надо!—
              По-бабьи совсем добавила, хозяйка.
              —Ой, надо.—
              Скопировала интонацию в голосе матери, дочь.
Матвей обнял девочку. Та уже не противилась и сама прижималась к нему. Запах мяса сводил с ума кошку. Что только она не делала, что бы ей выдали её долю.
              —Да горячее ещё!—
              Рассердилась Анна.
              —Ты ей борща налей.—
              —Стоит уже остывает.—
              Мирно и совсем по-родственному, лилась беседа мужчины и женщины, считавшими себя недавно мимолётными любовниками. Матвей сказал брату, что они остаются ещё на ночь. Грузов в транспортной конторе для них нет, а выходные свои, нет разницы, где проводить. Андрей был не против такого предложения. Он ощущал вокруг себя абсолютно новую, неведомую ранее жизнь и она ему нравилась. Вот только ситуация с продавцом из вагончика омрачало его настроение.

              После ужина Матвей и Анна ходили по линии горизонта на огороде, взявшись за руки. На фоне заката, их фигурки казались чёрными, словно вырезанными из бумаги и маленькими. Андрей почувствовал ремень на брюках. Впервые в жизни парень стал поправляться.
              —Вот бы мама порадовалась.—
              Подумал он. Глаза блуждали по двору.
В калитку вошла «шмара». Юбчонка на ней была настолько коротка, что казалось, вот-вот сверкнёт уголок трусиков. Шмара старательно выискивала глазами место, прежде чем, переставить туда ногу. Высоченные каблуки увязали в земле. От того походка её напоминала скачущего по кочкам кулика на болоте, в замедленном исполнении. Ярко жёлтый топ с золотой каймой, совсем не скрывал грудь, а наоборот, выставлял напоказ её шевелящуюся оголённость. Молодая грудь, это красиво! Только настолько неуместна сейчас эта откровенность, что Андрей не знал, куда девать глаза, которые как магнитом тянуло взглядом облизать прелести девушки. Нереально прямая чёлка, не живой, как по линейке край волос.
              —Парик, наверное.—
              Подумал Андрей.
Ярко алый рот, и такого цвета «когти» на руках и на ногах, обутые в лаковые босоножки жёлтого цвета. Продавец из вагончика, будто выросла на целую голову. В руках прозрачная коробка с тортом. Кулик добрался до крыльца.
              —Зрастьте, вам!—
              —Привет….—
              —Где остальные?—
              И не дождавшись ответа, красиво поставила ноги, демонстрируя их стройность. Теперь она стояла на твёрдом покрытии и не боялась оплошности.
              —Ань….—
              Прикрыла глаза, якобы от солнца, которого уже практически не было, но это действие приподнимало грудь. Как не воспользоваться такой уловкой, когда перед тобой на крыльце сидит молодой парень.
Как-то сразу похолодало, по вечернему. «Шмара» передёрнула оголёнными плечами.
              —Да, Ань же!—
              Чёрные фигурки на горизонте направились к дому.
              —Скучаем?—
              Девица из вагончика вернула своё внимание на парня, вела себя, как должен бы вести себя мужчина в такой обстановке. Присела рядом с Андреем. Голые колени беспомощно опрокинули несуществующий белёсый взгляд в темнеющее небо. Вот только их хозяйка не чувствовала себя таковой. Парень вскочил, заправил за уши волосы. Выхватил из кармана пачку с сигаретами и стал прикуривать. Прищурился от дыма, а когда раскрыл глаза, яркий рот девицы с сигаретой в зубах был рядом с его губами. Губы почмокали, прося у парня прикурить. У того под мышками взмокло, и парень почувствовал запах собственного пота. Куда деваться теперь?! Тут подошли Анна и Матвей. Анна дёрнула подругу за руку, как бы говоря ей, что бы та отухла немного. Андрей вздохнул с облегченьем и отступил от гостьи в сторонку.
              —С днём рожденьица!—
              Гостья протянула торт в упаковке Анне.
              —Так вроде прошло уже.—
              Анна произнесла это, подчёркнуто равнодушно.
              —Да, брось Ань! Я не пришла потому, что видела - у тебя гости.—
              —Как такую махину не разглядеть!—
              Головой девица кивнула в сторону машины за двором.
              —Так они и сейчас тут.—
              —Я только три часа назад, поняла что «они».—
              —Пойду, думаю, отвлеку второго, вдруг мешается….—
              Многозначительным тоном, произнесла девица. Повисла пауза.
              —Ну, ступай в дом, и начинай отвлекать. Чаю завари.—
              Вздохнула Анна. Ей почему-то не хотелось сейчас, ни подруг, ни соседей, ни родственников. Тихая нежность не отпускала от себя Матвея. Так и льнуло женская голова к мужскому плечу.
              —Вот твоя сдача.—
              Гостья отдала торт Андрею.
              —Вы уже познакомились?—
              —Да днём ещё, он зашёл ко мне, торт искал.—
              Подруга Анны хитро проговаривала всё, подталкивая Андрея в дом. Тот споткнулся на крылечке, больно ударился коленом о ступеньку, страшно засмущался. Ему не хотелось оставаться с этой девицей наедине, но избежать этого видно не получится. Дверь в дом, вместо младшего сына, тихо отворила рука мамы. Заправила сыну волосы за уши. Шлёпнула ладонью по спине.
              —Когда ты у меня выпрямишься!—
              Покачала головой.

              Словно уверенность снизошла на Андрея. Он обернулся, и степенно предложил «шмаре» зайти в дом первой. Когда та нагнулась, что бы расстегнуть босоножки и заодно ещё раз продемонстрировать стройность ног, он взял её под руку, что бы поддержать.
              —Ой, да неужели….—
              Гостье захотелось продолжить колкость, но встретив уверенный взгляд парня, осеклась.
              —Пол холодный. Наденьте это.—
              Так всегда делала мама, заметив, что кто-то из её домочадцев или гостей ходит босиком. Пара хозяйских тапок упала к её ногам.
              —И не думайте возражать.—
              Андрей сам был удивлён не меньше её. Он перешёл на «Вы», и это сразу расставило всё по своим местам. Теперь он руководил «шмарой». Теперь он был на целую голову выше её, не только ростом.
              —Я, Андрей. Вас как зовут?—
              Он отодвинул стул, что-то стряхнул с него и жестом предложил даме присесть.
              —Располагайтесь.—
              Андрей не переставал удивляться сам себе. Как ему нравилось, эта неведомо откуда взявшаяся уверенность, степенность, и эта новая манера разговора на «Вы». Нестерпимо захотелось остричь волосы. Они мешались, когда он заваривал чай. Приходилось постоянно, убирать их за ухо. Он смело оглядывался на девицу и, вспомнив её дерзкое разглядывание в вагончике, задержал глаза на коленках. И вот оно! Свершилось! Девица зарделась и задвинула колени под стол, накрыв их скатертью.
              —Лола. То есть Лолита.—
              —Одинаково красиво и редкое имя. Вам подходит.—
              —Скажите, прям….—
              Руки девушка убрала под скатерть на колени.

              Пальцами ухватилась за бахрому, и как в детстве стала вязать на ней узелки. А у Андрея всё получалось! С первого взгляда находил и чайник, и заварку, и спички на плите. Ничего не уронил, не стукнул, не звякнул, не пролил. Ловко закутал заварочный чайник полотенцем. Срезал веревку на коробке, открыл её. Запах фруктовой эссенции наполнил комнату. Захотелось торта. В дверь заходила маленькая хозяйка.
              —Вкусно пахнет.—
              —Я пришла.—
              —Вот молодец, какая! Подругу угостишь тортом.—
              С маминой интонацией в голосе, проговорил Андрей. Он подошёл ко второй девочке и расстегнул на её ногах сандалии. Они были полны песку. Сел не табурет. Усадил ребёнка на колени, стянул влажные с песком носки, обмёл носочками такие влажные лапочки и вышел в коридор, где старательно выбил носочки и обувь о перила крыльца. Вернулся к стоящему на месте ребёнку, опять усадил на колени и надел носочки. Та зашагала к столу. Андрей поднял глаза. С порога на Андрея смотрел старший брат. Матвей увидел в брате маму. Вот так же она, вытряхивала братику носочки в детстве, а он всегда ревновал её по-тихому.
              —Похоже, жениться тебе пора.—
              Добродушно хмыкнул Матвей.
              —Сначала сам женись.—
              Огрызнулся Андрей, не разобравшись, но увидев теплоту во взгляде старшего брата, успокоился.
              —Придёт время….—
              И заулыбался старший брат своим мыслям.

              Лиля шла в дом к подруге и предполагала очередную гульку, без детей и свидетелей, а видела перед собой, совершенно новую подругу, спокойную, улыбчивую и счастливую.
              —Деду, давай звонить.—
              Ребёнку хотелось ещё раз услышать голос, неожиданно приобретённого деда.
              —Давай.—
              Матвей набрал номер отца. Рядом с его номером, мелькнул номер мамы. Горько кольнуло сердце, заныло в груди. Захотелось, что-то сказать о ней, что бы помянуть добрым словом, да не стал, ведь пришли поздравлять Анну с прошедшим уже днём рождения. Отец ответил. Рассказал ему о причине задержки.
              —Будет и подарок! Я пообещал твоей снохе цепочку золотую.—
              —Ни какой складчины, отец!—
              —То моя обязанность.—
              —А ты сам и поздравь.—
              Матвей протянул телефон Анне. Та медлила.
              —Мы же договорились, Ань! Порадуй старика.—
              —Дай я порадую. Дай.—
              Валентинка выхватила телефон и рук Матвея и заворковала в трубку. И правильно сделала, дала матери собраться с мыслями. Когда пришла очередь говорить маме, она была уже собрана, и голос её звучал приветливо.

              Лола со своей оголённостью, странно смотрелась в комнате, в которой было довольно прохладно. Осень на дворе! Стул под ней, ну никак не нагревался от собственного тела. По ногам бегали мурашки. Она уже сама видела себя со стороны, и ей было неловко. Вдруг мягкая теплота окутала её плечи. Это Андрей накрыл их детским пледом, проходя мимо её стула.

              Скрипнула дверь, Андрей вышел из дома и словно вошёл в другой мир. Воздух холодный. Чёрное небо с крупными звёздами, и одной очень большой на удивление, обрушилось на него. Парень, запрокинув голову, не мог наглядеться его бархатной и чёрной глубиной.
              —Разве оно бывает таким и так низко?—
              Самая большая звезда, с зеркальными брызгами в стороны, в виде креста, стремительно стала к нему приближаться. Она неслась прямо ему в глаза, голова закружилась, и он прикрыл их. Открыл, звезда по-прежнему, сверкала на своём месте.
              —Уф-ф…. Здорово!—
              —Красота, то какая!—
              Захотелось человеку взлететь к звёздам и увидеть то, что они видят с неба. Вспомнилось всем известная фраза:
              —Ах, почему люди не летают?!—
              Оказывается, приходят на ум людям такие мысли то! За спиной скрипнула дверь ещё раз, это Лола вышла, держа в руках босоножки.
              —Пойду я, поздно уже. До свидания.—
              Чувствовалось, что человек стеснялся самого себя.
              —Я провожу вас.—
              Уверенность, пришедшая к Андрею, не покинула его. Он ликовал! Ему нравилось быть таким. Каким? Знать, что сделать, что сказать, и сказать правильно и смело, не боясь собственного голоса и своей неуклюжести.
              —В деревне не заплутаешь….—
              Начала было опять Лола, но спохватилась:
              —Да, конечно.—
              И пошла впереди него по дорожке к калитке. На плечах детский плед. Босая. Пока земля под ногами была вытоптанная, девушка уверенно шагала по ней. А когда пошёл гравий, стала перескакивать с ноги на ногу, и убыстрять шаг. Как это вышло, и сам Андрей не знает! Только взял он бедняжку на руки, да и перенёс через гравий.
              —Спокойной ночи.—
              Сказал Андрей и зашагал обратно. Вслед ему, долго смотрели рыжие глаза. Глаза размышляли.
Подойдя к дому, младший брат заметил огонёк сигареты старшегобрата. Подошёл.
              —Аня маленькую купает.—
              —Представляешь, стесняется!—
              —Ну, правильно. Она ж женщина.—
              —Оно, конечно….—
              —Ты брат, скажи Ане, что я с Лолой загулял.—
              —Переночую в машине.—
              И перебил брата, попытавшего что-то сказать.
              —Как ни как, тебя ждали.—
              —Я так решил.—
              Старший брат, внимательно смотрел на младшего брата, но ключи от машины достал из кармана и протянул ему.
              —Бывай….—
              —Буду.—

              Надеяться, что ночь пройдёт без приключений, не пришлось. Только задремал младший брат, стал гавкать найдёныш - гадёныш. Вышел Андрей, обошёл машину. Никого. Только задремлет, мочала, начинай сначала! Стал нервничать, но тут из дома вышел Матвей. Подошёл к брату с прижатым пальцем ко рту, как бы давая ему понять, не говорить ничего. Ловко вскочил, сначала на подножку, затем на капот, с него на крышу кабины, а с неё на кого-то, находящегося на площадке для груза. Стащил кого-то волоком, как мешок с собакой на землю. Хотел было пнуть ногой, да больно уж хлипким показался гость. Совсем не сопротивлялся. Зажгли свет в кабинке, на подножку машины посадили испуганного пацана. Лет тринадцать или четырнадцать.
              —Слава Богу, разглядели!—
              —Я уж приложится, хотел.—
              —Метал нужен. Цепи хотел снять!—
              Андрей от злости, не переставал трясти мальчишку за ворот клетчатой фланелевой рубахи. Тот молчал.
              —Ну ладно тебе, Андрей.—
              Матвей оторвал его руки от воротника подростка.
              —Кто как может, зарабатывает себе на хлеб.—
              Мальчишка оправил на себе одежду и не спеша зашагал в ночь.
              —Эй, слышь! Как там тебя?—
              Шаги смолкли.
              —Сразу за первым поворотом, в сторону свалки, у посадки куча кем-то собранного металла.—
              —Вчера ещё была. Может, успеешь.—
              —Спасибо.—
              Послышалось из темноты.
Покурили. Помолчали. Хлопнули рука об руку и разошлись.

              Утро пришло с петухами. Как ни старался Андрей, но снова заснуть под это горлопанство не получилось. Вышел, размялся. По кромке огорода кучковался туман. Трава намочила обувь. Воздух влажный и холодный.
              —Шёл бы ты в сухой курятник.—
              —Разорался….—
              Обратился он к петуху. Петух наступил себе на горло, оборвал крик и начал протискиваться в приоткрытую дверь курятника. К ноге прислонился «Окей». Впервые он вышел за пределы двора.
              —Тоже не спишь?—
              Присел на подножку кабины. Тут же вскочил, промокли брюки. Зашагал во двор, но крыльцо тоже оказалось влажным. Вернулся к машине. Посмотрел вдоль дороги. В вагончике, где торговала Лола, горел свет. Побрёл на свет. Дверь в вагончик закрыта. Постучал.
              —Ночью не торгую.—
              Заорала, в буквальном смысле девушка за дверью.

              Андрей зашагал прочь. Видимо Лола посмотрела в окошко, так как она открыла дверь и окликнула парня, уже совсем другим голосом. Русые, слегка растрёпанные волосы, распушились, и девушка выглядела совершенно по-другому. Широченные, не по размеру штаны, подвёрнутые несколько раз снизу, держались на резинке, стянутой на талии. Огромная мужская мятая майка, свисала с плеча, и была завязана узлом на животе. Прокуренный воздух в помещении, и раскладушка с подушкой и одеялом в клеточку. На гвоздике висит Анин плед.
Девушка заметила продолжительный взгляд Андрея, на свои волосы.
              —Пришла домой помыла голову, мама явилась.—
              —Я сразу сюда. Вот и ….—
              Она подняла руки и поворошила волосы на голове.
              —Так даже лучше.—
              —Скажешь тоже….—
              —А что, мама выгнала?—
              —Сама ухожу. Не терплю выпитых женщин.—
              —Давай кофе пить! Всё одно, сейчас в дверь стучать начнут проезжие.—
              Девушка достала кипятильник размером с половник. Таким только в ведре воду кипятить. Вода в банке закипела мгновенно и стала заливать прилавок. Когда кипятильник отключили от розетки и достали из банки, воды в ней оказалось на три четверти. Остальная жидкость, благополучно стекла с прилавка на пол.
              —Ничего, как раз…. Воздух увлажнится.—
              Хватило, прямо как по заказу, на две чашки. Андрей не пил растворимый кофе. И совсем не потому, что эстет. Нет! Во рту, после него, оставался вкус кислятины и долго не проходил. Запах напитка, немного прибил запах табачного дыма в вагончике. Говорить ни кому не хотелось. Долго не промолчишь. Пришлось Андрею говорить первое, что пришло на ум.
              —Ты аккуратней, с такой техникой!—
              Кивнул в сторону кипятильника динозавра.
              —Убить может.—
              —Малины хочу. Пойдём!—

              Они вышли и пошли к ближайшему дому. Какая малина осенью? Есть оказывается. Остатки сладки. Они шли вдоль забора. Высохшие редкие ягодки, на таких же высохших ветках, вкуса были необыкновенного. Невозможно подобрать слово, что бы восхитится или просто назвать каким-то одним словом этот вкус. Но есть одно свойство у такой ягоды, вкус её память запечатлеет навсегда. И ещё! Такой тонкий вкус, можно вынести только из юности. Двое молодых людей, свободно общаясь, передвигались вдоль забора. Утро заявило о себе во всё горло. Хлопали двери, перекликались соседки через забор, лаяли собаки, мычали коровы в стойлах. Ревел проходящий транспорт по трассе. Разве мог подумать, когда ни - будь Андрей, что жизнь забросит его в такую даль. И вкус окружающего его нового мира, расширит представление о себе и мире, до самого космоса.
              —Лолита, ты с кем?—
              —С кем надо….—
              Ответила девушка любопытной соседке.
              —А чё сваленная?—
              —Сама такая….—
              —Пойду я….—
              Андрей направился в сторону ивы. Из калитки выглядывала собака. Она следила за ним.

              В дом зашёл Матвей и принёс запах мужского пота и земли. Он окапывал деревья во дворе. Как заправский мужик из старого кино мылся, вытирался о полотенце, которым Анна караулила каждое его движение, стоя рядом. Сел за стол. Налил чаю, сначала себе, потом в Анину чашку.
              —Как дитё сладко спит!—
              Матвей покачал головой и посмотрел на часы.
Андрей попробовал представить Анну в том наряде, когда он впервые зашёл в её дом. Не получилось! Ну, ни какого сравнения! Вот, с мамой её можно сравнить.
              —Давай, Аню с Валентинкой отцу привезём.—
              Обрадовался своим мыслям Андрей и высказал их вслух.
Чайная чашка грела руки. Часы тикали. Женщина старательно заглатывала чай.
              —Ну, ты у меня и молоток, брат!—
              —Подсказал ведь, догадался!—
              —А отцу радость, какая?!—
              —С меня причитается, братишка.—
              Матвей обнимал за плечи Анну.
              —Что придумали, ещё!—
              Смущалась та.
Что-то неуловимое, трогательное, мамино, проглядывало в молодой женщине. Начались сборы, потом посадка, под пристальными взглядами соседей. Потом дорога. Как дитё было радо, не описать! За хозяйством и домом должна была смотреть Лола и соседи.


Продолжение: Дела земные. Мама. Глава 5 - http://www.proza.ru/2016/12/04/2036