Глубокое и полное удовлетворение

Как-то раз трое взрослых и один ребенок за один присест съели два килограмма черной икры, три кило семги, десять котлет по-киевски, восемь ананасов и запили это двумя  бутылками коньяка «Наполеон» и одной бутылкой «Боржоми». Во всяком случае, так значилось в акте по списанию исходящего реквизита после завершения съемки эпизода «Утренний завтрак в квартире Тюлькиных».
Фильм со столь плотным завтраком и последующим длинным партсобранием недолго погостил на экранах страны и вскоре упокоился на полках фильмохранилищ.
Через год на студию с плановой проверкой заявились ревизоры Минфина. Почему их заинтересовал именно этот эпизод  малозаметного фильма, знают только они. Во всяком случае, руководству студии пришлось срочно вызывать из экспедиции директора давно законченной картины.
Летел он издалека. Творческие интересы опытного руководителя обычно были связаны с фильмами, в которых бушевали пожары, выходили из берегов реки, ураганы уносили в неизвестном направлении ценные продукты человеческого труда. Такой уж это был неугомонный человек!
Вопросы ревизоров его позабавили. Их интересовало, как могли три с половиной человека в ограниченное время съесть так много высококалорийной пищи. И зачем вообще это было нужно, если в готовом фильме все это представлено одним лишь кадром. В нем глава семейства сообщает близким, что вернется домой поздно, так как вечером у него ответственное партсобрание. При этом он нудно размазывает по ломтику хлеба темную жижицу. Возможно, икру. Скорее всего, баклажанную.
Директор не стал гневаться или оправдываться. Он лишь с улыбкой объяснил ревизорам, что в кино всё не так просто как в жизни. Начнем с того, что сцена завтрака, как идейно не самая важная, попала под сокращение и была подрезана с двух сторон. В первоначальном варианте перед фразой Тюлькина-отца о партсобрании Тюлькин-дед ловко расправлялся с киевскими котлетами, заедая их бутербродами с семгой. Это подчеркивало его жадность и кулацкое происхождение, что проявится в дальнейшем. В конце же сцены, за репликой Тюлькина-отца о собрании, Тюлькин-сын лез под стол с банкой икры и там наворачивал ее столовыми ложками (находка юного исполнителя, очень понравившаяся режиссеру). Был еще кадр, тоже не вошедший в окончательный монтаж. В нем Тюлькина-мать после фразы мужа о собрании, видимо от переизбытка чувств, а может от приступа ревности,  роняла на пол корзину с ананасами. Они, смешно переваливаясь с бока на бок, катились в контровом свете на камеру (услада для оператора).
Что касается главного вопроса - могут ли четверо людей съесть за один присест такое количество калорийных продуктов, это легко проверить в простом следственном эксперименте. Директор предложил провести его немедленно, не откладывая в долгий ящик. Чтобы избежать шельмовства или, не дай Бог, нечистоплотности, в качестве испытуемых он предложил использовать самих ревизоров. Их как раз четверо, самую миниатюрную даму можно принять за ребенка.
Мгновенно закипела работа. В отдельном кабинете студийного буфета накрыли стол на четыре персоны. Ассистенты и администраторы разбежались по ресторанам города в поисках необходимых яств. Ассортимент блюд несколько отличался от трапезы в квартире Тюлькиных. Но суммарная калорийность выставленных на стол продуктов тютелька в тютельку соответствовала тому, что списали по акту. За этим скрупулезно следил сам директор.
Кстати, чистота эксперимента соблюдалась и во всем прочем. Так во время застолья директор категорически отказывался хотя бы пригубить бокал вина или попробовать устриц. У проверяющих не должно было возникнуть ни малейшего сомнения в достоверности будущих выводов. По времени эксперимент длился тоже ровно столько, сколько и съемка  –  четыре полных часа.

 … Далеко за полночь черный съемочный ЗИС на мягком ходу вывозил ревизоров со студии. Уезжали они с чувством глубокого и полного удовлетворения результатами следственного эксперимента.