Вещий Олег. Глава 14. В ссылке
Он уже неделю жил в Малаховке, и настолько свыкся со своим теперешним положением отшельника, что время, проведенное здесь, показалось ему вечностью. Редко вспоминая московские злоключения, Олег наслаждался одиночеством. Обещанный Женька так и не приехал, да это не беда, в Малаховке можно было приобрести все необходимое. Он завел себе определенный распорядок дня: подъем до рассвета, утренний кофе, который он неизменно выпивал, сидя на кухне, глядя, как занимается заря, разливаясь по серому небу светло-розовым пятном. В эти недолгие минуты он предавался воспоминаниям, строил планы на будущее, которое, непременно будет для него удачным. Далее, засев за работу, Олег отрешался от всего постороннего, возвращаясь в рабочий поселок, где жил главный герой его дилогии. Согласно первоначальному замыслу, Юлиан должен был быть личностью со всех сторон положительной: предприниматель, вкладывающий в развитие производства – изготовление мебели, все мастерство руководителя, не отвлекаясь на человеческие слабости. Он поставил себе целью, вернуть к нормальной жизни десятки отвергнутых обществом созданий. Бездомные, которых он специально не разыскивал, сами находили своего благодетеля и тут уже последствия встречи могли быть непредсказуемыми. Кто-то из бывших бродяг со временем становился неплохим мастером, платили Юлиану за помощь преданностью. Находились и такие, кто возвращался к бессмысленному существованию, разрушая, тем самым, надежды на светлое будущее. Ко всем из них Юлиан относился ровно, исправно платил зарплату, предоставляя им право выбора.
Работая над образами, Олег порой ставил себя на место героев, а как бы он поступил в конкретной ситуации. Когда главные герои поссорились, он, конечно же, был на стороне Юлиана. Разве любила его Катя по-настоящему, если требовала не иметь ничего общего с «отбросами общества»? Пусть Катя станет Леной, полной коварства особой, впрочем, как весь женский пол. Избранница Юлиана – девушка из обеспеченной семьи, в ней главный герой надеялся найти свою вторую половину, готовую ради любви на все. Но, как выяснилось, жестоко ошибся. Лена показала себя прагматичной, во всем руководствующейся расчетом современной невестой на выданье. Она и ВУЗ выбрала по расчету – Финансовую Академию. Олег, в обиде за Юлиана, взял и сделал ее диспетчером автобусного парка.
Ежедневно проживая со своими героями кусочек жизни, Олег учился сам, постепенно распрощался с детской наивностью и простодушием. Это был уже не тот легковерный юноша, бегающий по издательствам с радужными надеждами. К нему приходило понимание, если хочешь чего-то добиться, нужно действовать с умом и изобретательностью, ставя во главе собственные интересы. Вполне простительно, что он обзавелся капиталом не совсем честным путем, утаив от матери полученные им при увольнении из библиотеки отпускные. Если рассудить, то и она поступила непорядочно, обвиняя Зарубиных в краже. Украшения никто не похищал, она сама переложила их. С той же предприимчивостью действовал и Олег, прихватив с собой в «командировку» запасной капитал. Кстати, напрасно он сокрушался об его утрате. На следующий после отъезда Лены день он обнаружил узелок с нетронутыми украшениями в коридоре, за корзинами. Наверное, он обронил украшение в первый вечер своего пребывания на даче. Не пугало Олега, что честно заработанные им деньги постепенно таяли, Олег старался быть экономным, не покупал ничего лишнего, ограничивая себя даже в еде. Рудокопы из «жерминаля» Золя обходились самой непритязательной малостью, несмотря на их каторжный труд. Их повседневный рацион составляли: суп из вермишели, холодный картофель, салат из одуванчиков, в короткий перерыв на работе они перекусывали хлебом с творогом. Мясо они ели крайне редко, праздником считался студень из холодной телятины, вообщем, не до жиру, потому, бедняги все страдали малокровием. Олег не стал экспериментировать на своем желудке, пару раз покупал себе курицу, каждый день перекусывал хлебом, яйцами, сыром и яблоками. Иногда вечерами прогуливался по улочкам с новостройками, он наблюдал, как обживаются новоселы, сопереживая отсутствию детского садика, игровой площадке, даже таких мелочей, как мусорный контейнер. Как в любом новом районе здесь существовали свои проблемы, и решать их жителям надо было сообща, не ждать, пока поселковая администрация отыщет средства на их реализацию.
Еще одна мысль лишала Олега покоя. Вдруг Ленка Зарубина проболтается о совместно проведенной ночи, догадываясь о ее несдержанности, он мог предполагать самое худшее. Воображение рисовало ему картины близкого судейского разбирательства, осуждение свидетелей и справедливый приговор: лишение свободы. Дядя Толя рассказывал ему, каково это очутится в тюрьме, терпеть издевательства сокамерников, унижение со стороны тюремного персонала. Лишь только представив себе все это, Олег не смог удержаться от слез. Он плакал, как девчонка, без всякого стеснения, оглушенный реальностью нарисованного в воображении. Был еще один выход из петли, в которой он очутился, женится на Ленке, естественно, обождав, пока Ленка окончит школу. Вариант предрекал смерть его творческих планов.
Рука, сжимающая шариковую ручку, застыла над тетрадным листом. Начав работу над своим первым произведением, Олег дал себе обет безбрачия, подобный тому, который покорно исполняют всю свою жизнь католические священники, с той лишь разницей, что святые отцы делают это во имя помощи, которую они обещают прихожанам. Еще неизвестно, кто кому помогает: священники людям или они ему, жертвуя церкви последнее: деньги, материальные ценности и даже собственных детей. Слишком уж велики жертвы за психологическую поддержку. Любая религия, прежде всего, умело выстроенная система взглядов, якобы спасающих душу, насаждающая в них искусственно культивируемые идеалы. А он? Каково его предназначение в жизни? Сеять в людях разумное, доброе, вечное, согласно их волеизъявлению. Людям рассказывают в церквях о страданиях богов, чтобы заставить их позабыть о собственных неурядицах. Олег ничего не выдумывал, рисуя картины реальной жизни, с примерами выхода из сложных жизненных ситуаций. Так кто же более правдив по отношению к людям?
Наметив с утра само трудное – сцену расставания главных героев, Олег пребывал в растерянности. Неужели различие в жизненных идеалах послужат причиной разрыва, ведь оба так сильно любят друг друга? На мгновение представив себя на месте Юлиана, Олег замер. По телу его пробежала легкая дрожь, но не предстоящая сцена выяснения отношений была тому причиной. Рядом стояла красивая девушка. Ласкающий взгляд ее кошачьих глаз кричал ему о чувствах, здесь желание быть любимой смешалось с неповиновением, а боль от потери близкого человека постепенно уступала месту честолюбивым помыслам. Мягкие каштановые пряди почти касались его лица, Олег ощущал их терпкий аромат. Откровенный наряд – облегающая бедра короткая юбка и кофта с глубоким вырезом, дразнил его, пробуждая те низменные инстинкты, с которыми он боролся всю свою недолгую жизнь. Медленно текли минуты. Хорошенькая женская головка прижалась к его груди, гибкие руки обхватили его за плечи. Он чувствовал ее прерывистое дыхание, кончик ее языка слегка касался его шеи, влажные губы щекотали его плоть. Так сладко ему давно не было. Поглаживая ее спину, Олег опускал руку все ниже, следуя изгибам ее жадного до ласк тела, каждым своим движением ощущая ее податливость, желание раствориться в любимом. От избытка переполнявших ее чувств, она плакала, не стесняясь слез. Смахивая их с шеи, Олег испугался, насколько реальны были его ощущения. Кроме шеи, у него намокли треники. В ванную комнату, куда он отправился переодеваться, он с недоумением уставился в маленькое карманное зеркальце. Вероятно, описывая человеческие страсти, он слишком увлекся. Вовсе необязательно испытывать их на себе. Благодаря испытанному он понял, что не лишен темперамента, в дальнейшем ему придется учиться управлять им. Одновременно знакомый тихий голос нашептывал ему: «Зачем? Не лучше ли отдаться им на милость, ведь большинство людей живут именно так, полагаясь на волю случая». Случайно либо нет, он оказался перед выбором: спокойная, размеренная жизнь, избавленная от потрясений или желание следовать своим идеалам и неопределенность в будущем? И там, и там он – ведомый, но в первом случае, он жертвует собой, в другом – близкими людьми. Может, плюнуть на творческие планы и вернуться домой, к матери? Он не единожды рвался это сделать. Обычно люди пасуют перед трудностями. Да, ему нелегко проживать не одну жизнь, принимая за кого-то судьбоносные решения, страдать за других. Разве просто было автору «Бесприданницы» вложить в руки Карандышева пистолет, чтобы тот застрелил им Ларису Дмитриевну или Эмилю Золя, терпеливо следовать за Жервезой Лантье по гибельной дорожке пьянства? Каждый истинный писатель любит своих героев, закрывая глаза на их слабости, опекает их, иногда вопреки первоначальному творческому замыслу. Он не желал гибели Юлиана, неотвратимое еще было впереди. Если ему пройти через все те испытания, что пришлось пережить его герою, не исключено, что Олег сам по новому взглянул на те стороны жизни, которые ранее представлялись ему обыденными? Первым на пути испытаний был разрыв с любимой девушкой. Повторно рисуя в воображении образ главной героини, Олег представил на ее месте другую. Смог бы Юлиан полюбить такую, как Зарубина, бездумно проживающую жизнь, идущую на поводу у обстоятельств? Так ли хорошо он ее знал, лишая всяческих достоинств? Она была знакома ему настолько, насколько раскрылась перед ним. Соблазнять мужчин она умеет, только следует ли сие считать достоинством? Если выбирать между Настей и Леной, Олег выбрал бы первую, и не потому, что она знает, зачем живет. Настя умеет ждать, выбирая удобный случай, чтобы раскрыться перед ним. О том, что старшая Зарубина неровно дышит к нему, Олег узнал от Женьки. Зачем тот раскрыл тайну старшей сестры, Олег не понимал. Он сам на месте друга ни за что не проболтался. Когда между двумя людьми вспыхивает взаимность, неважно, кто из них откроется первым. Но, если избранник не отвечает девушке взаимностью, не стоит обманываться, выдавая плотское влечение за любовь. Не мог он изнасиловать Лену, потому, что не испытывал к ней пылких чувств. Выходит, она все выдумала? Настоящее коварство, но без намека на любовь. Девчонка добивалась определенной цели, остается только выяснить: какой?
Уставившись на полупустую тетрадную страницу, Олег посетовал. Ну и лентяй же он. Так мало сегодня сделал, а устал, словно трудился, не покладая рук. Отправившись в комнату, которую первоначально выбрала для себя Лена, Олег прилег на узкий, жесткий диван. С тех пор, как он остался в одиночестве, Подушкин неизменно ночевал на нем. Сегодня не надо было ворочаться, ожидая пока сон придет к нему. Через пару минут Олег крепко спал. Однако, выспаться ему было не суждено. Тяжелая, словно набитая свинцом голова, еще глубже зарывалась в подушку, но спасения от невидимого назойливого преследователя все не было. После того, как у него зачесалась шея, крошечные острые стрелы пронзили его ухо. Вздохнув, Олег перевернулся на другой бок. Кто-то по-прежнему покушался на его мирный сон.
- Эй, лежебока, хорошо устроился. А собирался с утра до вечера работать над произведением.
Олег открыл глаза. На него, посмеиваясь, смотрел Женька, - Чего спишь? Работать надо. Смотрю, ты совсем мне не рад.
Олег поспешил улыбнуться в ответ, - Очень рад, просто никак не могу проснуться.
- А я мечтал, что мы с тобой сегодня погуляем.
Усаживаясь на диване поудобнее, Олег протирал заспанные глаза, - Холодно по улицам гулять. Здесь недалеко открыт кинотеатр.
- И библиотека. Ты не устроился еще туда работать? – через пару секунд Зарубин добавил, - Эх, ты, тюфяк домашний. Узнаю твою неискушенность. Гуляют не по улицам, а вживую, с песнями, застольем и девочками, - сквозь толстые стекла очков Женька хитро подмигнул ему.
Олег удивился, - Не узнаю собственного друга. Женька, ты ведь никогда не был ловеласом. Что подвигло тебя на смелый шаг?
- Не поверишь, чужие победы. Ленка, между прочим, уже успела похвалиться, как ты признался ей в любви. У тебя, оказывается, брат, весьма непритязательный вкус, - по выражению лица Олега, Зарубин заподозрил, что сказанное им было далеко от правды. Два приятеля в упор смотрели друг на друга, так и не определив: где начинается ложь и оканчивается истина. – Стало быть, брехня все это? – подытожил Женька.
- Я ничего такого ей не говорил. Она мне призналась, что мечтает выйти замуж.
- За тебя, что ли?
Олег пожал плечами, в душе надеясь, что Ленка не проболталась об изнасиловании.
- Олег, ты извини, ее, дуру. Она всегда была приземленным созданием. Ну, а девочек, мы с тобой здесь, в Малаховке найдем, - Уловив смятение друга, Зарубин полюбопытствовал, - Или ты не рад, что я заявился?
- Рад, - эхом повторил Олег. Обещание Лены некому не говорить о ночном происшествии стало не более, чем пустыми словами. Стало быть, жди неприятностей.
- Что случилось, Олег? – беспокойство друга передалось и ему.
Взгляд загнанного в клетку кролика выдавал в нем жертву, но разве мог он в этом признаться лучшему другу. После недолгой паузы Подушкин промолвил, - У меня трудности в работе над повестью, как бы тебе это лучше объяснить…
- Из-за такой ерунды. Вставай сейчас же! Разве твои коллеги вытворяли нечто подобное? Мастер всегда в поиске, а тому, у кого все получается легко и просто, надо менять профиль занятий. Кстати, могу привести собственный пример. Специальность «юрист» меня более не интересует. Знаешь, кем я решил стать, - выдержав паузу, ради того, чтобы подогреть приятельский интерес, Женька, наконец, выдал, - Артистом. Буду играть в театре.
Если бы ежесекундно небо поменялось с землей местами, изумление Подушкина не было бы столь велико. Его предусмотрительный друг, который перед принятием решения несколько раз «взвесит» все обстоятельства, вдруг решил отдать себя на волю случая. – Ты серьезно?
- Серьезней некуда. Я хочу в этой жизни все познать на собственном опыте. Артист за время сценического амплуа проживает ни одну жизнь, перевоплощаясь, ищет, спасает, страдает, находит, чтобы отдать частицу самого себя, и вновь его ждут новые приключения.
- Ты бросил Академию? – все еще не веря собственным ушам, спросил Олег.
- Я теперь человек свободной профессии. Жаль, внешность подкачала, - Женька оценивающе воззрился на приятеля, - спохватившись, добавил, - Догадываюсь, о чем ты спросить меня далее собираешься, и сразу отвечаю. Родителям все известно, потому отец отлучил меня от дома. И вот теперь мы вдвоем находимся в ссылке, только ты в добровольной, а я из-за скандала.
- А дома ты что сказал?
- Не бойся. Не выдам тебя, - тут в голове Зарубина родилась идея, которой он поспешил поделиться с Подушкиным, - Можно сдать одну из комнат, будут деньги. Вдвоем легче контролировать жильца или жиличку, - подмигнув Олегу, Зарубин хотел подзадорить его.
Олег огорчился. Уж если Женька что задумал, отговорить его будет трудно. Придется распроститься с надеждой на спокойную, размеренную жизнь писателя-отшельника. Эх, отчего ему так не везет? – Жень, а деньги у нас и так будут. Ты говорил, что твой отец будет мне платить за охрану дачи.
Зарубин усмехнулся, - И ты поверил? Он мне тоже, много чего говорил и обещал. Как говорится, «а воз и ныне там».
Подушкин пожал плечами, - Я тебе поверил. Может, подождем со сдачей комнаты? Много за нее ты не выручишь, хлопот не оберешься.
- Отчего такой дремучий пессимизм? Надо больше верить людям, и они тебе отплатят взаимностью. Эх, Подушкин, читаю страх в твоих глазах.
- Более всего остального я опасаюсь визита матери. Твой отец может сказать ей, где я.
- Он сам не в курсе твоего местонахождения. О моем, скорее всего, догадывается. Куда же я еще денусь, как не на дачу. Ты не переживай, если он заявиться, то не надолго. У него работа. Олег, хочешь, я стану твоим литературным агентом?
За разговором они незаметно перешли на кухню, где, с появлением Зарубина обнаружилось много съестного. Олег, облизываясь, смотрел на толстый кусок ветчины, пакет с сардельками обещал быстрое насыщение его ненасытному желудку, а в полиэтиленовом свертке призывно развалились куски маринованного мяса для шашлычка. Вот Женька удружил! На таких пленительных харчах работа заспориться. В ожидании пока мясо тушится, друзья охотно расправлялись с сардельками.
- Хватит, - Олег поспешил убрать пакет с оставшимся «лакомством» подальше от Женьки.
– Я три дня голодал, а тебе жаль для друга каких-то паршивых сарделек.
Олег мотивировал собственную расчетливость следующим, - Вот, когда сдадим комнату, тогда и будем объедаться.
После обеда их пути-дорожки разошлись. Зарубин завалился спать, Олег собрался продолжать работу над повестью. После уборки со стола он закрылся на кухне. С появлением Женьки закончилось его затворничество, но вдвоем, возможно, будет безопаснее. Снегопад, который зарядил с полудня, похоже, не собирался заканчиваться. Ложась ровным слоем, снег не собирался таять, к вечеру намели сугробы. Если они с Женькой будут постоянно находиться дома, то секрет их пребывания останется с ними. Не хотелось, чтобы Зарубин ударился в развлечения. На подступах к дому обозначаться дорожки следов, и прощай, конспирация.
Склонившись над тетрадным листом, Олег следовал за Юлианом. Пока дело касалось личной жизни главного героя, Олег еще как-то справлялся. Но вот перед ним встала задача – рассказать о деле, которым тот был занят. Выходит, Олегу самому сперва не мешало разобраться в тонкостях мебельного производства, а не ограничиваться мимолетными «прогулками» по цеху. Кумир его, Эмиль Золя, прежде, чем создать «Жерминаль», побывал ни в одной шахте, посетил каморки рудокопов, имел возможность наблюдать трудности, с которыми им ежедневно приходилось сталкиваться. Придется Олегу, следуя советам Золя, искать производственные цеха, пообщаться со знатоками мебельного дела, и тогда его произведение наполниться живым действием. Есть второй вариант: а не изобразить ли Юлиана научным сотрудником, как было задумано первоначально?
В размышлениях Олегу пришло решение. А не написать ли ему короткие очерки о местной жизни? Пожалуй, он достаточно знаком с Малаховкой и ее жителями. Однако, впечатление это было обманчивым, учитывая, что здесь часто происходила «смена декораций». Недвижимость переходила из рук в руки, менялся ее внешний облик, неизменным оставалось желание людей жить в свое удовольствие. Тихий, провинциальный городок с его неспешным течением жизни, сколько мелочей тут было сокрыто от чужых, любопытных взоров, какие яркие типажи терпеливо ждали, пока он явится и расскажет о них миру. Взять хотя бы «спортсмена» из дома напротив, ежедневно, невзирая на погодные условия, берущего на приступ отмеренную дистанцию.
Уже неделю Олег живет с ним «бок о бок», а он так и не соизволил запечатлеть портрет олимпийца на бумаге. Ладно, подумал Олег, сделаю это завтра. Стоит ли ему посвящать героя его рассказа в подробности его создания? Должен ли автор произведения испрашивать разрешения у описываемого лица? Не исключено, что бегун будет против подобной «известности». Обычно договариваются об интервью, но тут речь идет о литературном произведении. Взять, хотя бы, его любимого Эмиля Золя. Работая над произведениями из серии «Ругон-Маккары», Золя мастерски рассказывал о жизни героев былых времен, посему, спрашивать ему было не у кого. Возвращаясь в наши времена, поговорив с человеком, можно больше узнать о нем.
Вечерело. Сгущающиеся сумерки окутывали окружающее пространство воздушным покрывало, унося с собой все нераскрытые тайны. Приняв за правило, в конце вспоминать о том, что хорошего он сделал, Олег тихо вздохнул. Сегодня, пожалуй, ничего. Бесцельно прожитый день – потеря, пусть малая, восполнимая, но потеря. Откинувшись на спинку стула, Олег рисовал. Воображение послушно подсказывало ему: «Крепкая фигура человека высокого роста, средних лет одиноко смотрелась на снежной дорожке, ведущей к перекрестку. Мужчина бежал, несмотря на встречный ветер, швыряющего ему в лицо пригоршни алмазных крошек, переливающихся в свете уличных фонарей всеми цветами радуги. Легкий, спортивный костюм бегуна плотно облегал его гибкое, скучающее без ласки, тело, почти не согревая его. Равномерные движения привносили уверенность, он успеет вернуться к семи вечера, когда возвратится из туристической поездки его матушка. Любил ли он ее? Боготворил, наделяя всеми добродетелями. В ее редкие отлучки он просыпался с мыслями о ней. Как много она дала ему, благодаря матушке, он уверовал, что женщин не стоит бояться. Ту первую, которую он когда-то рискнул назвать мамой, ему хотелось позабыть, но память упорно возвращала его в детдомовское прошлое. Воспитательницы у них сплошь были женщины, как правило, не замужние, разведенные, обозленные на своих «бывших». Расплачиваться за плохое настроение воспитателей приходилось детям. Сколько бессонных ночей ему пришлось провести в старой душевой, используемой в качестве карцера, и только за то, что он просил есть. Чувство голода лучше всего запомнилось ему из детдомовского детства. Словно воробей он искал корочки, подбирал крошки с обеденного стола, что не успели смести няньки. С мальчишками, в частные минуты ничегонеделанья, он играл в «орел или решка». Повезет – будет лишний кусок хлеба. Мария Николаевна – первая из воспитательниц, кто никогда, ни при каких обстоятельствах не наказывала детей, не таскала сумки с продуктами из детдомовской столовой, она, вообще, была не такая, как остальные. Когда Пашка из соседней группы сильно поколотил его, именно Мария Николаевна принялась утешать жертву несправедливости. Он не ведал, что такое родительская ласка, будто волчонок, впитывал он жестокие правила выживания: «если не ты, то тебя», быстро взрослея, утрачивал веру в людей, которые в лучшем случае, отнесутся к тебе равнодушно. Предвкушение от грядущей встречи придавала ему сил. Вернется матушка, придет то доброе и светлое, что было в его однообразной жизни».
- Писатель за работой. Вот так и рождаются бессмертные произведения.
Олег поднял глаза и увидел Женьку, из-за угла наблюдающего за ним. Игнорируя его колкости, Подушкин уставился в окно. Заснеженные дворик, тяжелое, темное небо и все та же загородная тишина, изредка нарушаемая автомобильными гудками. – Жень, а напротив кто живет?
- Кто? Человек, мужик, вроде, какой-то. А тебе зачем знать? – задал Зарубин встречный вопрос.
- Хочу понять, что он за человек? – уловив интерес в глазах приятеля, Олег поделился своими планами, - Я пишу рассказ, где главным героем является спортсмен, что каждое утро бегает мимо твоего дома. Может, стоит с ним поговорить?
- Зачем? Чтобы он сходу рассказал всю свою жизнь? Олег, ты путаешь работу журналиста и писателя. Последний берет за основу судьбу человека, дополняя ее собственными, нужными по сюжету деталями. Журналист же, просто, фотографически отображает действительность. Это я все на подготовительных курсах узнал. У нас там, знаешь, какая серьезная подготовка. Кроме актерского мастерства, необходимо владеть теорией. Я подробно знакомлюсь с биографиями писателей, поэтов, актеров, - Зарубин умолк в ожидании последующих вопросов.
Искоса, с недоверием, Олег посматривал на приятеля. Женька никогда не был выдумщиком. Но все в нашем мире меняется. Если бы Настя ему не поведала об изменениях в планах брата, Олег не поверил бы в услышанное.
Женька будто прочитал его мысли, - Сомневаешься? Если бы кто год назад рассказал бы мне, что я брошу Университет, посчитал бы его сумасшедшим. Теперь … теперь я не считаю, что моя жизнь пропала. Она изменила направление. А когда я поступлю в театральное, стану самым счастливым человеком на Земле, - темные глаза Зарубина, обычно плавно скользящие с одного предмета на другой, были устремлены в одну точку.
Он, верно, представляет себя на сцене, где, раскланиваясь, под шум аплодисментов, отдается во власть следующей роли. Отныне они с Женькой будут лучше понимать друг друга.
После обсуждения планов на вечер, решили сходить в кино. Дорога до кинотеатра была не близкой. Поеживаясь от легкого морозца, друзья неторопливо брели к перекрестку транспортных магистралей, откуда им следовало свернуть направо, к Шоссейной улице. Настроение у обоих было разное, соответственно, каждый из них вел себя отлично от товарища. Когда первые восторги по поводу вступления в самостоятельную жизнь улеглись, Женька загрустил. Чего его здесь ждет хорошего, вдали от городской суеты, с его тягой к приключениям? Здесь, похоже, кроме скуки, его не ждет ничего. Разве здесь, почти в деревенской глуши, найдется хотя бы один, по-настоящему влюбленный в театр человек? В лучшем случае мне придется развлекать самого себя перед зеркалом, в худшем – с утра до вечера выслушивать сомнения по поводу и без, направлять страждущих на путь истинный, искать оправдание человеку с ущемленным самомнением. Зачем? Чтобы в ответ услышать слово благодарности? Тонкие, никем не обласканные губы скривились в усмешке. Не для этого он презрел условности, отказался от житейских благ, пойдя на обман близких ему людей. Главное, что он не считал все это ужасным. А вот старшая сестра его осуждает, хотя, вчера с ее уст не сорвалось ни слова упреков. В ее глазах, глазах самого честного в мире человека Евгений прочел немой укор. Опять вопрос: «зачем он это сделал?» остался без ответа. За ним последовал другой, не менее важный: «а будут ли Настя хранить его тайну?» Со старшей сестрой всегда были самые теплые, дружеские отношения. Ей он доверял свои «детские» секреты, хвалился школьными пятерками, жаловался на мальчишек-предателей, а теперь он сам выступит в их роли. Понуро свесив голову, Женя не смотрел себе под ноги. Вовремя не заметив неровность на асфальте, припорошенным снежком, он упал и сильно расшиб себе коленку.
Сверху грозно прозвучало, - Здесь огорожено. Смотреть по сторонам надо!
Действительно, они оба просмотрели ремонтный участок дороги. Оторвавшись от наблюдений, Олег кинулся спасать приятеля. Растирая ему ушибленное место, он приговаривал, - Хорошо еще, что на тебе очков не было.
- Хорошо, - эхом отозвался Зарубин. Вдруг в нем проснулось враждебное чувство к нерадивым ремонтникам, вовремя не вывесившим объявление о ремонтных работах, редким прохожим, которые, наверняка, знали о помехах на его, Женькином пути, а главное, к местным властям, которые догадывались построить кинотеатр так далеко от улицы Халтурина. – Все, поворачивай обратно. Я передумал.
Олег наградил Зарубина недоверчивым взглядом, - Мы ведь почти дошли, - парировал он.
- Как дошли, так и вернемся.
Олег не проронил ни слова упрека в адрес взбалмошного Зарубина, молча развернулся и зашагал обратно. Молчанье давалось ему нелегко. По дороге у него возникли вопросы, ответ на которые он мог получить у друга, Женя скажи, а почему по дороге нам встретилось столько пустынных улиц?
Зарубин пробурчал нечто невразумительное в ответ и зашагал дальше. Больную ногу ему пришлось приволакивать. Сильно отстав от приятеля, Женя считал и его виноватым из-за своей и его невнимательности. – Ты обязан был меня предупредить, как истинный друг.
- Жень, в Малаховке что, все сидят без работы?
- О какой работе ты говоришь? Магазины работают, школы и детские сады тоже. В Малаховке, да будет тебе известно, существует ВУЗ, Академия физической культуры.
Довольный тем, что усилия его не пропали даром, Олег продолжал расспросы, - Выходит, местные жители предпочитают не мотаться на заработки в Москву? Кроме автобусов и маршруток здесь еще что-нибудь есть?
Как он был не прав, что забыл про внимательность. Оступившись, Олег свалился под ноги Зарубину. Через секунду оба барахтались у тротуара на проезжей части.
Разгуливающая невдалеке стайка мальчишек зашлась громким хохотом, - Что, костыли свои дома забыли?
Домой они вернулись обиженными друг на друга, Женька – из-за разбитой коленки, Олег – за несостоявшееся знакомство. Памятуя о плохом настроении друга, Олег отправился спать. Прежде ему хотелось посетовать на приятеля за его непоследовательность – собирался сдавать жильцам большую комнату, сам бросился прямо на чистые простыни. Лежа в своей рабочей комнатке, она же и спальня, Олег терпеливо ждал. Скоро он крепко заснет. По потолку разгуливали тени. Одна из них весьма смахивала на толстую Ленку, но стоило, наперегонки с ветром, мимо дома промчатся какой-нибудь легковушке, как на Олега вновь взирал старый комод. Здесь, в маленькой комнате, он чувствовал себя защищенным от внезапных визитов, сам же он не потрудился вернуться к герою своего рассказа. Увлекшись, Олег не подобрал для него имени, хотя, казалось, он многое о нем уже знает, а то, о чем не ведает, пусть ему присниться. Спустя несколько минут Подушкин спал, словно младенец.
Свидетельство о публикации №216120400464