Лодыжка Евы. Глава 13

               


        Делая очередной заказ по телефону, Лариса Даниловна демонстративно вздыхала: сколько же она времени тратит на объяснения с бестолковыми операторами. Жаль, что пожалеть ее, кроме статуэток Мельпомены и Венеры, взирающих на страдалицу с оттенком затаенной грусти, было некому. Теперь, когда Лариса получила роль в новой постановке, у нее разболелось горло и спина.  Вновь напоминала о себе авария, в которую она угодила три недели назад. Знакомый врач, как назло, в отпуске, а обращаться к кому попало, Лариса не рискнула. Но если позвоночник перестанет ее слушаться, придется обратиться. Врач, наверняка, пропишет ей ношение корсажа, назначит на  массаж, но главное, чего она всегда ждала от людей в белых халатах, умения терпеливо слушать, и обыкновенного человеческого участия. В нашем технологичном веке профессии врача и актерская давно утратили популярность, но это вовсе не значит, что люди перестали болеть или позабыли об искусстве. Скорее, театр, кино стали достоянием непрофессионалов, зачастую ничего не требующих за свой труд. Разве можно было представить себе сто лет назад, что найдутся энтузиасты-смельчаки, берущие снимать фильмы без всякого сценария или устраивать уличные представления для прохожих. Ужасающий примитивизм и никаких декораций, не говоря уже об отсутствии мастерства, и это – театр будущего. А кино? Утром пробежался по улицам, прокатился в общественном транспорте, фиксируя на камеру текущие события, а вечером выложил отснятое в Интернете.
Зазвонил телефон. Лариса бросилась искать трубку. Требовательный звонок смолк, прежде, чем она нашлась. Не успела, и все из-за плохого самочувствия. А не использовать ли ей вибромассажер? Раньше помогало и без консультации врача. Увы, эскулапы сегодня многим без надобности. Почти в каждом доме есть медтехника, позволяющая провести диагностику, а после обследования, компьютер вынесет вердикт: что в организме не в порядке и назначит лечение. Человеку свойственно ошибаться, это в равной степени относится, как к врачам, так и к рядовым обывателям, а вот компьютерные технологии на высоте. Чудно выходит: человеческий разум создал электронный мозг, который намного превзошел своего создателя. В результате врачей стало больше, чем желающих прибегнуть к их помощи.
Лариса горделиво окинула взглядом свою ладную фигуру. Летит время, жаль, что только в одном направлении. Открывают новые звезды, создают новые технологии, вновь рождаются и, увы, умирают люди, но ничего лучшего, кроме зеркала люди пока не изобрели. Мудрое стекло в отличие от людей не умеет лгать. За последнюю неделю она сильно сдала, и всем домашним ее досталось. Лариночка едва не стала жертвой обезумевшей толпы. Травмы, которые она получила, по словам врачей, были несовместимы с жизнью. Лишь перевод крупной суммы денег на указанный банковский счет, позволил надеяться на лучшее. Сделанные операции не гарантировали впоследствии отсутствия осложнений. За Ларину - молодость, а вот Адонита уже и надежды не спасают. «Живой труп», так определила бы Лариса его состояние. Мнение лечащего врача не совпадало с ранее озвученным: «Пациент в сознании, ест, пьет, кое-чего понимает. Так чего же вам еще надобно?» На вопрос врача очень хотел ответить сам Адонит, вот только способность говорить к нему так и не вернулась. Зятек ее расплатился разом за все свои грехи, и поделом ему, будет теперь на том свете изобретать. Лариса злорадно усмехнулась. Какое ничтожество, даже вспоминать противно. Лариночка беспокоиться, но Лариса поступила правильно, всей правды дочери не сказала, хватило разбирательств с родителями погибшего. Пришлось запастись терпением, проявить самообладание, чтобы выдержать несправедливые нападки, и не сорваться. Как людей, потерявших близкого человека, их можно понять. Но обвинять Ларину в гибели Саши, это – бредовая идея. Лариса под конец разговора перестала себя контролировать и наговорила Сашиным родителям все, что накипело на душе. Стало легче, а после пришло раскаяние, но сказанного не вернешь.
Изображение в зеркале послушно подтвердило ее выводы. Любование собой – привычка, с которой Лариса не расставалась с детства. Старость уже коснулась ее красивого лица. Мелкие морщинки залегли в уголках глаз, испещрили высокий лоб, но более всего пострадали руки. Кожа на них постоянно сохнет, часто покрываясь цыпками. Режиссер уже сделал замечание. Он прав, для актрисы внешность – визитная карточка. Лариса решила, впредь на кастинги она будет являться после посещения салона красоты. Непостижимо, сколько денег она там оставляет, зато никто не дает ей более тридцати пяти лет, вот и от Адонита она тщательно скрывает свой возраст. Заверения, что он любит ее любой, ничего не стоят, как и другие мужские утверждения. Эгоизм, если приравнять последний к стремлению завладеть лучшим, вечный спутник человека. Любовь часто переходит в страсть, а страсть в любовь никогда.
-  Ты скоро станешь философом, Лара.
В пустой квартире собственный голос показался ей чужим. Его певучим интонациям некому было восхищаться, ей так не хватало всеобщего поклонения. И вздыхать она может у зеркала сколько душе угодно, никто не оценит ее стараний, надо же было такому случиться, получить роль с тремя репликами!
Тонкие брови взлетели вверх, потом так же стремительно опустились к переносице. Нет, это слишком вульгарно, хотя во вкусе режиссера Брунгильда. «Реплики, мысли должны сопровождаться мимикой, и чем свободнее она будет, тем быстрее дойдет сказанное до зрителей». Ларисе пришлось согласиться, иначе роль досталась выскочке Роксане. Излишняя театральность была присуща большинству самодеятельных артистов, это Лариса подметила сразу, как в труппе появилась директорская протеже. Естественно, на сцене исполнитель должен смотреться непосредственно, и без фальши, но не до такой степени, как у бывшей кассирши из супермаркета. С визитной карточкой у той все было в порядке, но мастером своего дела Роксане ни за что не стать.
-  Вы смотрите на меня, потому, что исчерпали все свои аргументы. Счастье не в любви. Человеку свойственно стремиться к неопознанному, каким бы пугающим оно ему не казалось.
Отступление от написанного в сценарии ей дорого может стоить. Если же повторить ту нелепость, что предложил режиссер, в лучшем случае зрители будут смеяться над ней, в худшем покинут зрительный зал. Роль старой девы, помешанной на научных открытиях, ей ранее играть не приходилось. А ведь таких, пожалуй, сегодня немало. Любопытно получается, ХХ1 век называли столетием распущенности, вседозволенности в отношениях между полами. Быстро молодость пресытилась развратом, теперь властвуют условности. Еще неизвестно: что лучше. Ее героиня не вызывает у Ларисы никаких чувств, с таким настроем хорошо не сыграть. Старых дев когда-то осуждали за глаза, неприязненно шептались за их спиной, считая их затворничество не меньшим грехом, чем невоздержанность. Иногда их жалели, не понимая, что тем самым, унижают, но не старую деву, а себя. Лариса ответила бы им так: «Прежде, чем жалеть, задумайтесь, а понимаете ли вы, что испытывает никогда не знавшая мужчин женщина?» Избитое убеждение, якобы каждый человек должен родить сына, сочинили люди, лишенные фантазии, привыкшие жить штампами. Отчего же злые языки не бичуют закоренелого холостяка, избегающего женского внимания. Никто не бросит в него камнем, не станет усмехаться, обижать жалостью. Надо сыграть свою героиню так, чтобы зрители одобрили ее выбор.
-  Смотрите на меня, потому, что мне есть, что вам сказать. Женское одиночество – всепрощение злобе обывателей, стремящихся к семейному счастью. А вам известно, что такое счастье? Субъективное восприятие действительности. Счастливы бывают лишь дураки, им, увы, многого не дано понять. Да, я – старая дева, и не боюсь признаться в этом, потому, что всю себя отдала науке. Вы скажите, что можно совмещать одно и другое? Можно, но кому нужна усталая тетка, разрывающаяся между работой и домашним хозяйством? В конце концов, тетка или становится женщиной или состоявшимся ученым.
Да, именно так она и скажет и, все, включая пустышку Роксану, откроют рты. Это будет триумф забытой некогда актрисы, о котором она давно уже грезила.
За стеклом такси проносились однообразные картины городской жизни. Марионетки, снующие туда, сюда, смотрели друг другу в затылок и, казалось, не замечали ничего вокруг, кроме собственной цели, если она у них была. Каменные джунгли не прощали импровизации, только жизнь по правилам: дом – работа, работа – дом. От такой жизни люди превращаются в роботов, а роботы – в людей. А это мы сейчас проверим. Ларина перевела холодный взгляд с картинки за стеклом на водителя, - Вас устраивает ваша работа?
Мужчина, отделенный от нее перегородкой, не глядя, проронил, - Вполне.
Лариса выждала немного, затем обратилась к водителю снова, - Вы не очень-то многословны. Может, вы устаете?
Мужчина промолчал, и Лариса опять уткнулась в окно. Они проезжали магазины, вызывающе яркие витрины которых походили на красочные декорации, обращающие на себя внимание прохожих непреходящей оригинальностью. Вечером город будет утопать в огнях, но этой привычной иллюминацией некому будет любоваться. Горожане запрутся каждый в своей железобетонной коробочке, и будут дремать, в предвкушении завтрашнего дня, который как две капли воды будет похож на предыдущий.
- Вон туда посмотрите. Там на лавках сидят люди, а перед ними…
Лариса повернула голову в указанном направлении, и увидела на ядовито-зеленом ковре из искусственной травы, как перед изнывающими от жары  зрителями разворачивалось представление уличных артистов. Несколько  мужчин и женщин, мало, чем отличающихся от самих глазеющих, вычурно жестикулировали. Печальной улыбкой проводила Лариса мимолетное зрелище.
-  Я однажды задержался возле такого балагана, - разоткровенничался водитель.
Неожиданно обнаружив в нем словоохотливого собеседника, Лариса взглянула на водителя с ожившим интересом, - Как вы находите подобные представления?
Ответ последовал незамедлительно, - Вроде, ничего, весело, вот только иногда шумят они, больше положенного. И на этой улице часто бывают представления.
Водитель терпеливо ожидал следующего вопроса, и он последовал незамедлительно, - А вы могли бы сыграть роль, к примеру, водителя такси, в уличном представлении?
-  Сыграть роль? – переспросил водитель, - Даже не представляю, что для этого нужно? – удивление в ответе было перемешано с растерянностью, но водитель быстро нашелся, - А вы смогли бы?
-  Я всю жизнь играю разные роли на театральных подмостках, и привыкла получать плату за свой нелегкий труд, - с достоинством ответила Лариса.
Автомобиль резко вильнул вправо, через пару секунд он уже следовал обычным курсом. Озираясь, Лариса не сразу приметила пешехода, из-за которого водитель нарушил правила дорожного движения. Водитель с досадой пояснил свой нелепый маневр, - Лезут под колеса мечтатели разные. А я не подумал бы, что вы – артистка, - после короткой паузы, прибавил, - Теперь жди квитанции об оплате штрафа.
Лариса пропустила мимо ушей сетования водителя, но не в ее правилах было оставлять без внимания оценку собственной личности, - А на кого я похожа? Ну, говорите, смелее.
Однако водитель успел пересечь еще два перекрестка, прежде, чем отважился признаться, - Если без лукавства, вы напоминаете женщину на содержании.
Короткий смешок предвосхитил ее ответ, - Позвольте узнать: на основании чего вы сделали столь нелепое предположение?
-  Вот вы уже и обиделись. Простите меня, я был не прав, - в интонациях голоса ответчика слышался испуг.
-  Не бойтесь, вашему начальству жаловаться не стану. Ваш ответ скорее позабавил меня, чем оскорбил, потому, что он так же далек от истины, как этот автомобиль от храма искусства, в котором я имею честь служить.   
-  Первый раз везу настоящую артистку, - раздосадованный мужчина не успел замолчать, его опередил звонкий, заливистый смех. Водитель, недоумевая, оглянулся.
-  Откуда вам известно: что я настоящая?
-  Вы же сами только, что сказали, - неуверенно заметил ответчик.
-  Смотрите на дорогу, милейший, и не принимайте ваш конфуз близко к сердцу. Вы, действительно, везете служительницу сцены. На будущее советую: не стоит быть таким доверчивым. Когда вы доставите меня на место? Вы, что решили мне устроить обзорную экскурсию по городу?
 Ответа на свой вопрос она так и не получила, но уже через три минуты такси остановилось у главного входа в театр. Поднимаясь по ступенькам, Лариса на несколько секунд замерла. Сколько надежд, невоплощенных чаяний связывала она с театром. Она хотела жить и умереть на сцене, каким бы наигранным не казалось это желание. Лариса испытывала священный трепет, проходя по галерее, где со стен на нее взирали те, кто когда-то служил в театре, посвящая ему всю свою длинную, и вместе с тем короткую жизнь. Когда-нибудь в галерее найдется местечко и для нее.
-  Где ты ходишь? Мы уже один прогон сделали, - шепнула Ларисе перед ее встречей с режиссером коллега по сцене.
Похоже, что здесь без нее не слишком скучали. К удивлению пришедшей роль старой девы исполняла Роксана. Увиденное побудило Ларису излить всю скопившуюся за последние дни неприязнь на головы присутствующих артистов, - Этой, - не удостаивая ненавистную выскочку взглядом, Лариса ткнула в ту пальцем, - Надо играть падшую во грехе, а не жертву людских предрассудков.
Режиссер Брунгильд, презиравший всякие склоки и людей, которые их разжигают, повел себя неоправданно мягко, - Да, я так решил, а ты будешь играть Валентину.
Услышанное ошеломило Ларису. Отдать ей роль главной героини, за что такая милость?!    
Она играла, самозабвенно отдаваясь переживаниям Валентины. Эта героиня – привлекательная молодая женщина, полная противоположность Музе, роль которой первоначально досталась Ларисе. К ее удивлению режиссер Брунгильд внес радикальные изменения в сценарий. Они, в первую очередь, коснулись отправной точки, вокруг которой разворачивалось действие. Во втором варианте сценария между успешной научной девой Музой и женщиной – охотницей за мужчинами Валентиной развернулось целое противостояние. Чем дальше Лариса вживалась в образ, тем большую неприязнь у нее вызывала Валентина. Бездушная кокетка, щелкающая мужчин, словно семечки, на протяжении всей пьесы держала зрителей в напряжении. После очередного прогона Ларисе удалось разгадать замысел режиссера, чьи пристрастия были на стороне некрасивой, но правильной Музы. На Роксану наложили грим, маскирующий ее  смазливую внешность, многие не удержались от ехидных замечаний: «Наконец, стала походить на человека», «Поделом ей, выскочке», «Если бы она еще и поумнела». Сама возмутительница спокойствия не могла не догадываться, о чем шепчутся у нее за спиной. Привыкшая слышать и слушать одного режиссера, Роксана не выдержала травли, - Лазарь Тимофеевич, я не справлюсь с этой ролью, - чтобы режиссер проникся к ней сочувствием, она пустила слезу.
-  Рано стараешься. Твои скупые проявления чувств сгодятся разве, что в финальной сцене.
Лариса злорадствовала, неплохо Роксане досталось. Остальные недоумевали: зачем режиссеру понадобилась эта перемена, ведь даже гардеробщице понятно, что Роксана может играть только Роксану.
-  Давайте финал. Живее, - Лазарь Тимофеевич устало хлопнул в ладоши, но привлечь внимание занятых в действии ему удалось не сразу. – Что там еще у вас?
Лариса, на глазах у которой Роксана растормошила пучок на макушке,  не преминула заметить, - Не стоит досаждать режиссеру, милашка.
Над Роксаной открыто подсмеиваились все присутствующие на репетиции. Своей детской выходкой она рассердила Лазаря Тимофеевича. – Вавилоны после поправишь. Начали.
Возмутительница спокойствия, с растрепанными волосами и искаженным от злобы лицом, по которому стекали синие слезы, была похожа на пугало. Не стесняясь, она плакала, но в этом проявление чувств было слишком много наигранного.
Первой сдалась Лариса, - Лазарь Тимофеевич, может нам поменяться ролями?
-  Нет, ты прекрасно сыграешь Валентину, а Роксане надо учиться. А ты, - режиссер обратился к неудачнице, - Умей владеть эмоциями, совсем расклеилась, - хлопнув пару раз в ладоши, Лазарь Тимофеевич обратился ко всем присутствующим, - Перерыв пятнадцать минут.
Все, занятые в представлении, разошлись кто куда. Лариса направилась в гримерку, поправить тушь, а заодно полюбоваться на незадачливую «артисточку». Полутьма, царившая в гримерке, не исчезла и после того, как Лариса щелкнула выключателем. Странно, полчаса назад здесь был яркий свет, сейчас придется довольствоваться приглушенным. Туалетный столик, единственно освещенное место был в беспорядке. Разбросанные баночки с румянами, карандаши для подводки глаз, тюбики с тональным кремом и пудра, все это Лариса увидела еще сквозь щель полуотворенной двери. Где же затаилась дуреха? -  Роксана! – громким шепотом позвала Лариса. По шепоту завистница не сможет определить: кому она понадобилась. Выждав минуту, Лариса окликнула вновь. Молчание и ничего кроме молчания. Не исключено, что и она на месте Роксаны вела себя также. Ну, где же она? Легкое колыхание штор можно было списать на шальной ветерок, но Лариса решила проверить, а нет ли там еще кого-нибудь? -  Не прячься, я же знаю, что ты здесь.
И опять никакого ответа. Лариса провела рукой по бархатной материи, кое-где уже заметно пообтрепавшейся. Ненадежное убежище выбрала для себя Роксана.
-  Я хочу поговорить с тобой. Для меня решение Лазаря также неожиданно, как и для тебя.
Надрывные всхлипывания дали понять Ларисе, что ее уговоры достигли цели. Роксана готова к диалогу. -  Вам-то хорошо. А я … а меня старой девой сделали, - Роксана заплакала, размазывая слезы по щекам. 
Лариса молча смотрела на нее. Она не испытывала сочувствия к поверженной сопернице, да и за соперницу Лариса эту кривляку не считала. Роксана, прикрываясь носовым платком, наблюдала за Ларисой. Игра с вышибанием жалости Роксане порядком надоела, она пока не придумала, как ей сделать из Ларисы союзника? Жалкое подобие улыбки скользнуло по перемазанному тушью лицу, - Мне, наверное, придется уходить из театра.
Вероятно, Роксана ожидала, что Лариса станет ее отговаривать, но та только терпеливо сносила слезливые излияния.
-  Вообще-то, это несправедливо, я учила текст, а теперь …
-  Выучишь еще раз. Пойдем, перерыв заканчивается.
В глазах Роксаны читался твердый отказ, - Я не пойду.
-  Как хочешь, - равнодушно ответила Лариса и направилась к выходу.
-  Стойте, - прозвучало ей вслед.
Лариса остановилась, хотя вовсе не хотела позволять себя уговаривать.
-  Разве вам меня не жаль?
-  Нет.
-  Но почему? – допытывалась Роксана, - Я стараюсь.
-  Для актрисы этого недостаточно, а стараться ты можешь и у себя в магазине.
Выйти Ларисе не удалось, на ее пути встала Роксана. -  Попросите у Лазаря роль Музы обратно.
-  И не подумаю. Дай мне выйти.
-  Нет, без согласия на роль Музы вам отсюда не выбраться.
По плотно сжатым губам-ниточкам, пристально жесткому взгляду Роксаны, Лариса догадалась, что та не намерена уступать. Но за Ларису большинство, - Сейчас за нами придут, и тебе придется меня пропустить.
В подтверждении ее слов в дверь гримерки постучали, - Вас все ждут.
Лариса узнала хорошо знакомый голос, - Ирэн, Роксана меня не выпускает. Позовите Лазаря.
Началось противостояние. Они пожирали друг друга глазами, воображая, как бы побольнее унизить неприятельницу. Злобная усмешка, исказившая рот Роксаны, вызывала у Ларисы желание броситься на обидчицу. Только Лариса протянула руку, чтобы взять ее за плечо, как Роксана нанесла ей сильный удар в грудь. Лариса согнулась от боли и отступила.
-  Уйдешь отсюда только тогда, когда я тебе позволю, - выдавила из себя Роксана.
За дверью раздался возбужденный голос режиссера, - Лариса, почему задержка?
Пронизывающая боль еще не отпускала Ларису, но, превозмогая ее, пострадавшая ответила, - Я взаперти не по своей воле. 
Роксана грубо перебила ее, - Я взорву гримерку. Пусть мы погибнем обе, но будет по-моему.
Тишина за дверью встревожило Ларису больше, чем угрозы Роксаны. Лазарь, наверное, решил бросить ее, Ларису на растерзание сумасшедшей? От одной этой мысли у Ларисы проснулась злоба к безвольным свидетелям ее заточения. Она в отчаяние закричала, - Сделайте хоть что-нибудь, иначе я за себя не отвечаю. – Расправив плечи, сжав кулаки, Лариса пошла в наступление на Роксану. – Уйди!
Через несколько секунд женщины с перекошенными от злобы лицами бросились друг на друга. Поначалу перевес был на стороне молодости. Роксана с неистовством таскала Ларису за волосы, в кулачке поместились лишь несколько прядей, большая же их часть упала Ларисе на лицо, закрывая обзор. От обиды она готова была убить презренную, но та, допустив упущение, сама того не желая, предоставила сопернице возможность мщения. Пока Лариса поджидала удобного момента, Роксана торжествовала, подкрепляя свое преимущество победными криками. Удерживая Роксану за воротник кофты, Лариса умело перехватывала его, постепенно подбираясь к центру, противоположный край, тем самым, впивался в шею Роксаны. Одновременно Лариса уверенно направляла движение противницы к туалетному столику. Лишь, когда Роксана начала задыхаться, ее кожа приняла багровый оттенок, женщина ослабила хватку. И все-таки Лариса отступает, и ради окончательной победы Роксана была готова терпеть удушье. Измученные противоборством, они продолжали причинять друг другу боль, при этом, не издавая ни звука. Лариса терялась в догадках: куда мог запропаститься режиссер и остальные, уж не ждут ли они с нетерпением окончания поединка, в предвкушении делая ставки? Еще шаг, и ляжки Роксаны уперлись в туалетный столик. Лариса собрала последние силы перед решительным рывком, но освобождение пришло раньше. Роксана упала на столик, Ларисе не понадобилось ее подталкивать. Свобода! Она кинулась к двери, но здесь ее постигло разочарование. На страже беглянки был замок. Пришлось вернуться обратно, к туалетному столику. Роксана лежала с закрытыми глазами. Претворяется, мерзавка, выжидает, пока я зазеваюсь, а затем воскреснет и бросится. – Открой глаза! – потребовала Лариса. Она пожирала лежащую ненавистным взглядом, но та ни разу не моргнула. Мастерство оттачивает, Лариса презрительно поморщилась.
В дверь гримерки стучали. Сквозь глухой стук Лариса не могла разобрать слов. Опасаясь оставить Роксану без присмотра, Лариса растерялась. Между тем, стук прервался, и наступила пугающая тишина. Лариса впала в отчаяние. Ее бросили, поверили этой гадине, бомбу отправились искать, а она, Лариса станет искать ключ. Для начала стоит обыскать Роксану. Маленькая ручка скользнула меж двух приятной формы округлостей. Пусто. У этой дряни и груди-то нет, а еще покорительницей мужиков слывет. На юбке с разрезом никаких видимых карманов не оказалось, но где-то ключик припрятан. Столкнув безвольное тело на пол, Лариса освободила новое поле деятельности для поиска. Баночки, коробочки, просыпанные блестки и больше нечего. Лариса кинулась к окну, Господи, где же ключ?! В отчаянии она металась по гримерке: от окна к столику, а затем к двери и обратно. Внезапно погас свет.
-  Выпустите меня! – равномерные удары по двери походили на колокольный набат, еще чуть-чуть и по ней заплачет похоронный звон. Прильнув ухом к непреодолимому препятствию, Лариса напряженно вслушивалась. Ну почему она постоянно попадает в истории? Похоже, что в театре они остались вдвоем с Роксаной. Лариса лихорадочно соображала, как ей выбраться из западни. Окно гримерки выходило на улицу, распахивалось оно нажатием кнопки, которую в темноте не так просто отыскать,
-  Лара! – из-за двери раздался низкий женский напев.
Это – ее спасительница Ирэн. – Дорогая, как я рада, что вы пришли меня освободить. Я не могу найти ключ, кажется, эта гадюка куда-то его припрятала, - обеспокоенная долгим молчанием, Лариса затараторила. – Ирэн, Ирэн, ты меня слышишь?
-  Да, но я не знаю, как тебя освободить. Мне удалось пробраться сюда сквозь милицейский заслон, если бы ты знала, что тут твориться! Машины, полно …
-  Ирэн, позови кого-нибудь, я тебя умоляю. У меня в горле пересохло, и голова раскалывается. Сделай что-нибудь, Ирэн!!!
-  А что с Роксаной?
-  Валяется на полу. Ирэн, скажи, пусть меня выпустят.
-  Я убегаю, дорогая, мне нельзя здесь находиться, очень взрывоопасное место.
Убежала, спасая с вою шкуру, а на нее всем наплевать. Опираясь на дверь, Лариса медленно сползла вниз. А что, если попытаться выбить дверь. Спасительная мысль, пришедшая ей в голову, несколько оживила Ларису. Появилась цель, на достижение которой она не пожалеет сил. Бросаясь на дверь, она настолько увлеклась, что не услышала шагов за спиной, лишь, когда в ее шею вцепились ледяные пальцы, Лариса остановилась. Обернувшись, она похолодела. Перед ней стояла Роксана, продолжая сжимать шею Ларисы в кольцо.
Вырываясь, она прохрипела, - Что тебе надо?
Острые ноги, словно бритвой резали кожу, пятиться было некуда, позади дверь.
Лариса задыхалась, свистящим шепотом она произнесла, - Пусти, иначе пожалеешь.          
Поочередно размахивая ногами, Лариса надеялась побольнее ударить Роксану. Пару раз ей удалось достигнуть цели. Уклоняясь от ее нападок, Роксана слегка ослабила хватку, но ненадолго. Прижимая Ларису к двери, она, сама того не желая, удерживала ослабевшую противницу на ногах. Изловчившись, Лариса попала Роксане по коленке. Согнувшись от нестерпимой боли, Роксана увлекла Ларису за собой. Та, не растерявшись, повторила нападение, только теперь Лариса выбрала в качестве мишени грудь, вернее, то, что находилось на ее месте. Упав к ее ногам, Роксана была повержена.
Невдалеке, за стеклом Лариса усмотрела пожарную машину. Кричать обессиленная женщина уже не могла. Она ладонью стучала по стеклу, но из-за страха порезаться, удары были несильные, поэтому привлечь к себе внимание ей так и не удалось. И здесь неудача, предчувствуя неладное, Лариса обернулась. За ее спиной, раскачиваясь, стояла Роксана. Она не предпринимала попыток схватить Ларису, одно ее близкое присутствие лишало преследуемую покоя.
-  Что тебе надо? – повторила свой вопрос Лариса.
-  Откажись от роли Валентины, - прочитала по движению губ Лариса.
Сквозь щели жалюзи меркнувший дневной свет падал на лицо Роксаны, походившее на маску.
-  Так ты больше ничего не хочешь? – получив утвердительный ответ в виде кивка головы, Лариса расхохоталась. Захлебываясь в неистовом приступе, она напоминала безумную. Спустя две минуты, отстранив Ларису, Роксана выглянула в окно. Пожарной машины уже не было. Кроме трех прохожих, остановившихся поглазеть на опустевшее здание театра, Роксана никого не увидела.
Споткнувшись о ножку кресла, Лариса едва не упала. Смех смолк, Лариса не сводила глаз со спины Роксаны.
Вдруг, не оборачиваясь, та спросила, - Когда откроют дверь?
- А разве не ты запирала ее на ключ?
-  Нет. Припомните, где вы меня обнаружили?
Действительно, после того, как Лариса вошла в гримерку, Роксана к двери не приближалась. -  А кто собирался театр взорвать?
-  Я хотела тебя напугать, и больше ничего.
-  Что же нам теперь делать?
Роксана пожала плечами.
-  Давай вместе стучать по двери.
 Роксана откликнулась на предложение Ларисы, но делала это нехотя, будто в одолжении. Ладони Ларисы горели от ударов, а Роксана лишь слегка касалась ими деревянного заслона. Разгадав хитрость Роксаны, Лариса стала подражать той.
-  Все впустую, нас никто не услышит, - наконец, промолвила Роксана. – Все ушли.
-  А мы? – с удивлением спросила Лариса, - Разве о нас могли забыть? – она возобновила атаку на дверь, только теперь в ход пошли ноги. После нескольких минут безуспешных попыток, она с раздражением спросила, - Почему ты не помогаешь?
-  Я устала, все равно это без толку.
После небольшой паузы Лариса изрекла, - Может быть, ты и права, но не хочу ночевать здесь.
-  Я тоже, но обстоятельства сильнее нас.
Изумленная ответом Лариса не нашлась, что ответить. Пожалуй, Роксана не настолько глупа, как ей казалось сначала.
-  Мы им безразличны. Они бомбу не нашли и успокоились. Что для них две, загнанные в угол женщины? Ничто.
-  Как это безразличны? Мы же – живые люди. На нашем месте могли очутиться их близкие, друзья …
-  Друзья, говорите? А кто они такие? – не дождавшись ответа, Роксана продолжала разглагольствовать. -  Волки – лучшие друзья, они не кинуться вам в спину. Когда я подыхала на шоссе, сбитая фургоном, на меня с любопытством пялились из проезжающих мимо авто, и ни один из них не притормозил, чтобы  предложить мне свою помощь. Когда покупатель брызнул мне в лицо какой-то гадостью и убежал, не заплатив, никто не поинтересовался, как я себя чувствую. Люди – мрази. Думаете, отчего я хочу играть именно Валентину? Потому, что мне жаль до слез правильную Музу, а кокеток я ненавижу. На месте Музы я убила бы проклятую Валентину.
Не сомневаюсь, заметила про себя Лариса. Ты убила бы не только ее, будь твоя воля. Она – сумасшедшая, я больше никогда не выйду с ней на одну сцену.
-  Вы боитесь смерти?
-  Что? – дважды переспросила Лариса.
-  Вы прекрасно слышали, о чем я вас спрашиваю.
-  А почему ты об этом спрашиваешь?
-  Можете считать, что из любопытства.
Лариса ответила, не раздумывая, - Боюсь, А ты?
-  Я – нет. Когда осознаешь, что прожитые годы не прошли впустую, умирать не страшно.
Рисуется. Знаем таких, стоит лишь прижать их к стенке, и все их «мудрые» мысли улетучиваются, уступая место звериным инстинктам.
-  Я привыкла к тому, что мне не верят, и не обижаюсь на вас.
Плоскогрудая кукла, еще пару-тройку таких постулатов, и я расхохочусь ей прямо в лицо. Не решаясь открыто обвинить Роксану, Лариса перевела разговор на другую тему, - Скажите, милочка, отчего вы ушли из магазина? Всем известно, что  в торговле хорошие заработки.
-  Я ненавидела эту работу.
Любопытно, оказывается, кроме людей, вы еще и работу ненавидите.
-  Опять вы меня не поняли. Я ненавижу не людей, а ту мерзость, гадость, низость, на которую многие из них идут ради достижения своих целей.
-  Тогда, милочка, вы не можете играть на сцене по той причине, что почти в каждой роли вы обличаете ту или иную мерзость. Живя чужой судьбою, вы должны забыть о собственных чувствах, зритель должен верить, что вы – Валентина, Муза, Каренина, а не Роксана в их роли.
-  Благодарю за лекцию, я не нуждаюсь в ваших нравоучениях.
-  А я – в вашем присутствии, - Лариса отвернулась от собеседницы, которая начинала ее раздражать.
Сквозь щели жалюзи она уставилась на улицу. Постучав по стеклу, Ларисе удалось завладеть вниманием гуляющей парочки. Лариса делала им знаки, размахивая руками, а чтобы окончательно их убедить, Лариса улыбнулась им одной из своих самых обворожительных улыбок. Ее усилия пропали даром. Влюбленная парочка удалилась, даже не оглянувшись на прощание.
Господи, это – сумасшествие, сущее безумие. Она обещала Ларочке, что вечером заедет к ней в больницу. Девочка будет волноваться, если она не приедет. Надо хотя бы предупредить ее. Мобильный в сумке, но куда же подевалась ее сумка? Может быть, в тумбочке или за зеркалом? Нет. Лариса не выпускала из поля зрения Роксану, неизвестно, что той может взбрести в голову. Сумку она, кажется, оставила за занавесом.
-  Роксана, подойди сюда, - позвала Лариса, стоя у окна.
-  Зачем?
-  Подойди, не развалишься, - как только Роксана приблизилась, Лариса указала пальцем, - Видишь, идут две старушки, они, скорее всего, не оставят нас без помощи.
Пожилые женщины шли по улице, о чем-то беседуя. Лариса забарабанила по стеклу, одновременно пытаясь привлечь к себе внимание криком. Женщины повернулись лицом к узницам и с любопытством взирали на тех. Старушки тыкали в них пальцами, как в нечто невиданное, улыбались, кивая друг другу седыми головами. Обмениваясь мнениями, они степенно удалились. Увиденное потрясло Ларису до глубины души. Роксана тысячи раз права. Мерзавцы повсюду и нет в них ничего человеческого. Лариса более не надеялась на быстрое освобождение. Слезы капали, стекая по исцарапанной ногтями коже шеи, за их мутной пеленой читался равнодушный взгляд, которым Лариса провожала случайных прохожих. Впрочем, вскоре к ее печали присоединился дождь, заслоняя собой несовершенство окружающего мира.