Переселенцы

                1
В Крым, в 1944 году в конце августа, привезли переселенцев в товарных вагонах, с постеленной соломкой на полу, чтоб мягче спалось в пути.
Переселенцы были с Курской, Орловской, Смоленской, Брянской, Воронежской и других областей, вызволенных от немцев.
Процентов девяносто пять - женщины с детьми, незамужние девушки из этих семей, которых не угнали в Германию. На оккупированных немцами территориях, тоже нужны были рабочие руки. Мужчины- все комиссованные инвалиды, старики , немного ребят четырнадцати-пятнадцати лет.
Выдали подъемные по тысяче рублей на семью.(В интернете фигурирует цифра 2500 рублей).
Тут же на вокзале города Симферополя   вербовщики с ВИЛАРа (Всесоюзный Институт Лекарственных Растений) агитировали молодых переселенцев  идти к ним работать. Спросили  у вербовщиков за подъемные для молодежи и получили ответ: ”Вам выдали  на семью   тысячу рублей, а это ваши члены  семьи, значит вы должны им какую-то часть денег отдать.”
Катя ,Петя, Полина выбрали  ВИЛАР  потому что за работу на полях института  платили , а в колхоз куда их направляли не платили, работа оплачивалась   только по итогам года за трудодни зерном. Никто не знал как это работать в 30-тиградусную жару на полях засеянных беленой, дурманом  и другими лекарственными ядовитыми травами.
Выбор сделан.
Матушка не хотела , чтобы дети  остались, но делать  нечего, они настояли на своем. Разделила деньги, отдала старшей своей совершеннолетней дочери Кате наказав ,не транжирить, а разумно  и бережно расходовать. И держаться вместе. И разъехались: трое в ВИЛАР, трое в деревню Кок-Таш, вместе с другими переселенцами на грузовиках, маму с двумя сыновьями, с двенадцатилетним Иваном и восьмилетним Игорем привезли  в деревню в горах ,три километра от трассы. Багажа почти не у кого, так кое- какие узелочки.
                2
Вербовщик из этой деревни объявил:”Занимайте пустые дома. С прилегающих к домам огородов, собирайте все что сохранилось , для себя .  А что на этих неухоженных огородах могло вырасти? Бурьян вымахал за лето выше крыш домов и на огородах заглушил все посаженное прежними хозяйвами. Переселенцы были в растерянности. Вербовщик им наврал “c  три короба”и как матушка моя выразилась “ c огня, да в полымя” (пламя) попали. Одних людей увезли с этих мест в мае 1944 года ,а других привезли в конце августа  этого года
Расселились в  опустевшие  дома. Дома  низкие, глинобитные, сырые, полы земляные, в дверях , надо согнуться, чтобы войти в дом.
В их домах, от которых остались только воронки, полы были деревянными, в двери входили не сгибаясь. Но то было…В Кок-Таше остались семей семь не выселенными: две с украинскими, одна с татарской, и русскими фамилиями.
Около сорока жилых домов. Несколько домов были построены на 2 и 3 хозяина. Длинные как бараки, или же буквой Г.Только в один дом попала авиабомба. В лесах вокруг находили землянки .В них много было боеприпасов. Значит в лесах   вокруг деревни  действовали партизаны. Загадка... Или не партизаны?... В деревне три колодца. Один с  соленой водой, с него поили скотину. Находился он возле конюшни, здесь  же в этом здании была молочная ферма. Сейчас этого здания нет. Три фонтана, мы их называли колонками, находились они  на одной линии старейшего горного водовода. В одном месте, в лесу, керамические трубы были проложены в деревянных желобах, поддерживали желоба деревянные столбы метра  три высотою, протяженностью метров пятьсот.  Остальные трубы водовода пролегали в земле. Дома в деревне беспорядочно были разбросаны. Получалось только хозяйвам десяти  домов к питьевой воде ходить близко, а остальным в один конец  до пятисот метров. Переселенцы занялись выкорчевкой бурьяна с огородов, дворов, крыш. Стены домов обмазывали глиной смешанной с сухой травой, обвалившихся от дождей. Кое-кому выдали металлические кровати со склада  и ряднушки для  матрасов. Еще выдали муки и крупы с долгоносиками. Моя мама спала с детьми на бурьяне, застеленным рядном и укрывшись таким же “одеялом”.Дрова разрешали собирать в лесу только сухие. Одичавшие кошки и собаки стали подходить к своим бывшим домам. Новые хозяйва их стали прикармливать. Деревня расположена  на горном  плато, как бы стекающим к трассе Симферополь-Феодосия по проселочной дороге. Кругом лес. Дети собирали шиповник ,дикие груши, кизил доселе не виданный, сушили на зиму. Лещину, орехи буковые. По незнанию, дети и взрослые страдали головной болью, тошнотой, слабостью, когда съедали  много буковых орех. Местные жители  рассказали переселенцам, что есть буковых орех  много нельзя. Уже будучи замужем, я узнала , что от буковых орех поднимается давление. Поэтому и страдали  голодные взрослые и дети.
В тоже время работали в колхозе: в саду, на парниках, на ферме, на конюшне, заготавливали корма из бурьяна, сухой травы, зеленых веток в лесу на зиму для животных.
                3
Приближалась зима .Переселенцы, потратившие деньги на одежду, обувь , на не обходимую посуду, постельное, приуныли, с огородов, если кто и смог что-то взять ,  председатель распорядился , чтобы все сдали в склад ,мотивируя тем,  что  надо распределить по справедливости, соответственно количеству членов семьи. Кое- кто из семей переселенецев, попрактичней оказались, припрятали ,что могли, потом делились  с теми кто сдал все подчистую .В конце ноября в темную промозглую ночь, председатель с дружками выгрузили со склада на колхозные грузовики все, что было и удрали в неизвестном направлении.
Переселенцы стали потихоньку разбегаться с деревни Кок-Таш .Матушка моя с двумя сыновьями переехала в ВИЛАР. Сразу выделили отдельную комнату, как-никак четверо рабочих из одной семьи. До этого Катя с Полиной жили в девичьем общежитии, а Петр в мужском.
От отца за всю войну ни слуху, ни духу не было.
В октябре 1945 года приехал отец в  свою семью. Разыскал ее. Оказывается он был в плену С 1942 года. Сразу в Германии, а потом их перегнали в Норвегию .С 1941 по 1942 письма не доходили до матушки. В ВИЛАРе отец устроился возчиком, мама работала уборщицей. Катя с Полиной и Петр перешли работать в Симферополь. Отец с мамой и Игорем остались втроем. Иван к этому времени тоже уехал в Симферополь работать.
Меня еще не было.
После войны власти занялись поисками сбежавшего председателя, а заодно разбежавшимися переселенцами, с деревни Кок-Таш, которые спасались от голода. Переселенцев не составляло труда разыскивать, да они и не скрывались, работали где платили в основном в городах на восстановительных работах. Некоторым повезло- они устроились в богатые колхозы. В т о время очень трудно было попасть в крепкое хозяйство. Кое-кто вернулся домой.
В лаборатории произошла утечка вредных веществ, при изготовлении лекарственных препаратов. Мама и лаборант попали в больницу в тяжелом состоянии. Надышались ядовитых паров, пока устраняли утечку. У отца тоже начались проблемы со здоровьем. Он ведь возил на подводе скошенные ядовитые травы с поля на дробилку. Сам грузил и разгружал.
                4
Голод в 1947. Родственники в письмах звали назад. Общие знакомые, вернувшиеся домой, рассказали о бедственном положении переселенцев  из деревни  Кок-Таш, о работе на полях ВИЛАРа.   
В 1948году в апреле месяце вся семья ехала в поезде с Крыма  домой, в Курскую область. В поезде у мамы начались схватки, ее сняли с поезда в Джанкое. Появилась я на свет Божий.
На малой родине многочисленное наше семейство взял на квартиру мамин племянник. Он с десяти лет рос в нашей семье, оставшись без родителей. Сразу все пятеро устроились работать на железную дорогу, чтобы получить отдельное жилье. В    Курскую область поставляли в это время сборные финские дома. Вскорости моим родным выделили дом. Тут нас и нашли соответствующие органы. Поставили условие: можете не возвращаться в Крым, но тысячу рублей должны вернуть государству не долго мешкая. На тот момент эта сумма  для моих родителей была неподъемная. Петра посадили в тюрьму за драку с поножовщиной. Поехал он строить Волго- Дон. Катя с Полиной не захотели оставаться в Лукьяновке и покатили с родителями в Крым. Сестры устроились работать в Симферополе, а родители опять в ВИЛАР .Здесь не требовали возврата денег. Думали родные мои подсобирать и выплатить тысячу, клещами державшие моих родителей и большинство переселенцев не желавших оставаться в Крыму .Не нравился Крым, земля скудная ,с водой  трудности. Летом вода пересыхала в колодцах, а с водовода еле текла. Не пересыхала только в колодце  соленая вода, но уровень сильно понижался. В колхоз ,т.е.в Кок-Таш, не хотели возвращаться, потому что оплата была по итогам года за трудодни. Выдавали, в основном,  зерновыми и то, если только уродит в полях. Выращенную живность, на оставшееся зерно от пропитания людей, продавать не разрешали, только сдавать государству по бросовым ценам.
Но загад не бывает богат .Не получилось у моих родителей собрать на выплату денег. С дочерей деньги брать они отказались, как матушка говорила:”Девки на выданье ,хоть бы оделись, обулись.»
Обстоятельства сложились так, что родителям пришлось уехать из ВИЛАРа. Младший из братьев, Игорь, связался с компанией малолеток-воришек, которыми, руководил один вполне взрослый дядя. Спасая сына Игоря  от плохой компании уехали с города в колхоз имени   Кагановича, предварительно съездив туда, и договорились о жилье. Одна из местных жительниц с маленькой дочерью приняла их на квартиру .Матушку взяли работать на птичник, отца кладовщиком. Материально-ответственные  лица. Никто не хотел на эти места идти  работать. Года через два птичник перевели в Арталан ,и мама перешла работать в садоводческое звено. За  жилье договорились отдать женщине весной, когда будет общеколхозная оплата.   В то время не было свободных домов, но люди так часто меняли место жительства в поисках лучшего, что мои родители  на съемной  квартире только перезимовали , а на весну получили дом. Вздохнули  свободней. 
Приезжали “ходоки из шайки –лейки”Симферопольской, но отец так их пуганул партизанским ружьем, что больше они не являлись. Ружье он потом в колхоз сдал для сторожа. Многие из переселенцев, как и мои родители, думали ,что не задержатся долго, но застряли на многие годы и полюбили свое Крымское местожительство.
Подъемные, одну тысячу рублей, все равно высчитали, как за дома предоставленные государством позже, в конце шестидесятых в начале семидесятых, при оформлении в собственность.            ,                .