Баварские рассказы. 5 - Синий супчик

  Леша спустился по резной лестнице на первый этаж пансиона и прикурил сигарету. Олег закрывал дверь, и как всегда «чухался», заставляя своего товарища нервничать.


    Хотелось есть. А сегодня воскресенье, никто не работает, значит и кормить их не будут. Расчетливые фрицы столовали своих работников только в те дни, когда последние были заняты делом. Причем если работали пол дня, то кормили только завтраком и обедом, если ребята были заняты до вечера, то получали трехразовое питание.


   Самый «попандос» был в воскресенье. Работы никакой по определению, а сорок марок за коморку отдай, да еще и поесть что-то надо. В номерах плиток и электрочайников, понятно не было, предполагалось, что гости будут питаться в небольшом кафе на первом этаже гостинице. Но отдать пятнадцать марок, мамину месячную зарплату, за тарелку невкусного супа? Но и голодать ведь тоже будешь.


   Друзья в такие дни садились на «фарады» и ехали в Ансбах, там в недорогом супермаркете покупали самую дешевую еду. Но организм требовал горячей пищи. Первый эксперимент они провели, решив зажарить колбасу с яичницей. Ребята нашли квадратный кусок стали, загнули края и положили его на горячий утюг, превратив, таким образом лист металла в сковородку.


   Неизвестно, чем бы закончился этот опыт, если бы не колбаса. Данный продукт стоил одну марку, то есть подозрительно дешево. С виду она ничем не отличалась от своих более дорогих аналогов, даже пахла сосисками. Но оказавшись на импровизированной сковородке колбаса повела себя самым бессовестным образом. Нагревшись она загорелась, выбрасывая в воздух чернильные клочья бензинового пламени. Неудавшуюся яичницу потушили, но «сковорода» была безнадежно испорчена, экспериментировать с другими продуктами подобным образом друзья побоялись, вдруг фрицы весь «хавчик» делают из нефти?


   После недолгих размышлений в голову Леши пришла гениальная идея приготовления супа в тяжелых условиях немецкой реальности. Он вытрусил свежие астры, которые принесла сохнущая по нему толстуха Гретхен и засунул туда привезенный с Родины кипятильник, подобных электроприборов «забитая» Германия не знала.


   В кипящую воду бухнулись два бульонных кубика, порезанная на кусочки картошка, морковка и лук, которые вместе с ложками пришлось позаимствовать в кафе. Супец получился «бомбейский». Правда картошка не успела до конца до вариться и ее пришлось есть полусырой. Но в студенческие годы, выпавшие на развал Советского Союза, Леха до конца приготовленной картохи и вовсе никогда не ел. Она исчезала в голодных утробах студентов торгово-экономического института, не успев достигнуть нужной кондиции.


   Правда супа хватало ненадолго, максимум через час голод железной хваткой сжимал желудок, а слюнные железы во рту начинали усиленно работать. Картошка вскоре закончилась и пришлось делать рейд на поле. Ночью ребята, как заправские злодеи, отправились на огород и в свете луны, извечной покровительницы воровского племени накопали картошки.


   Добравшись до своей каморки, друзья обнаружили, что «второй хлеб», какой-то странный и по форме, и по содержанию. Почистив несколько клубней, ребята с удивлением поняли, что картошка под кожурой имеет синюшный оттенок и пахнет бананами.
 - Может это батат или ямс, - предположил Леша.


  - Я такэ йисты нэ буду, - покачал головой осторожный Олежка, - можэ воно отруйнэ, або йим свынэй годують.
 - Ты сам себе противоречишь, дружище, - улыбнулся голодный как волк Кононенко, ставя кипятильник в вазу. От постоянного приготовления в ней супа, стекло пожелтело и свежие цветы, которая приносила Гретхен каждый день, моментально увядали. – Если этот неизвестный корнеплод отравленный, то на фига его выращивать, опять же, если им свиней кормят, то…
 - Добрэ, вары, - перебил его Олежка, - бо дужэ йисты хочэться.


    Странный овощ варили долго, бульон в вазе трижды выкипал, пришлось бегать в туалет, и набирать воду из-под крана. Корнеплод вариться не хотел, становясь все тверже, только поменял свой цвет, став голубым, как верхняя часть украинского флага. Леша плюнул и выключил кипятильник.


 - Будем есть так, - объявил он и вытащил странный продукт. Ваза от овоща окрасилась и стала небесного колера. – Дрянь какая-то, - Кононенко отрезал кусок корнеплода и с трудом задвигал челюстями.
 - Ну як? – с надеждой спросил Олежка, - на що воно схоже?
 - Вареный ремень со вкусом банана ел? – с трудом проглотив, спросил Леша, его товарищ отрицательно покачал головой. – Я тоже, но мне кажется, что один к одному по вкусу с этим бататом.


    Голубой овощ все-же съели и долго потом раскаивались в этом, жутко мучаясь животом. Как не хотел корнеплод готовиться в вазе, так он и категорически отказывался входить в симбиоз с желудочным соком и перевариваться в организмах ребят. Единственным плюсом ночной трапезы стало полное отсутствие аппетита на то время, пока они, как хомяки таскали в своих утробах неизвестный батат.


 - Долго «чухаешься», - пробурчал Леша, когда Олежка наконец спустился вниз. Из кафе раздался взрыв хохота, там за столом сидел Карл с отцом и близнецами, они недавно вернулись из церкви и коротали время за кружками с пивом, ожидая пока женщины принесут им обед. Двери распахнулись и из них выпорхнула тоненькая Анюта:
 - Привет мальчики, - она легко махнула рукой, - куда собрались, чего в гости не заходите?
 - Гулять, - мрачно кивнул Леша, друзья старались не объедать семейство Крайзеров, поэтому лишний раз не приходили к ним домой. – Чего фрицы ржут?


 - Ой! – Анюта прикрыла сахарные зубки узкой ладошкой. - Говорят, Гретхен совсем с ума сошла от любви к тебе, Леша. Представляешь она утверждает, что русские в вазе синий супчик варят! – она снова прыснула – И из-за этого те цветы, которые она приносит сразу вянут. А Карл сказал, что ромашки гибнут по причине отсутствия у тебя, Леша, чувств к горничной. Ну разве не смешно?
 - Обхохочешься, – мрачно подтвердил Кононенко и не прощаясь вышел на улицу. Смотреть на сытые лица довольных немцев было выше его сил.