Секс и убийство

Этот вечерний спектакль,
Господа и дамы,
Специально для вас устроен там-то,
Чтобы вы не чувствовали себя жалко.

Эта актриса, которая хорошо поёт,
Она вам продемонстрирует, что бывает
За кулисами, и как живёт
"Богатый народ".

Она вам покажет все режиссёрские утехи,
Поток мерзости и грязи хлынет на прожекторы.
Покроется льдом вся сцена,
Но сценарий поставлен, и надо добиться хорошего концерта.

Она не рассказала вам, как её туда позвали?
Она не поделилась с вами тем, как её досаждали временами?
Все об этом знают, но почему-то молчат.
Сегодня закрытый театр, завтра уже дети не будут спать.

Её многие ненавидели за её потрясающий талант.
Умом блещет актриса, но невнятно кишит в зале мат.
Её можно простить, ведь это обман и самообман.
Её насильно затащили в это "шоу-мгла".

Да, у неё огромный потенциал.
Она умеет плакать, когда сама этого захочет.
Два бывших мужа и пять детей, оставшихся в роддоме, -
Она может выкачивать деньги, и справляется с этим достойно.

Талант стал её проклятием,
Скоро заведут дело, вероятно...
Она развела свыше ста мужчин, к тому же,
Она до сих пор ищет своего суженного.

Она - королева бала, по крайней мере, сегодня.
За завтра всегда уверена, хотя оно наступит нескоро.
У неё под платьем свыше тысячи копий
Её настоящего "я" и фальшивой брони.

Вот разъехались каприсы полицейские,
Подпись встала в графе о неразглашении.
Эту актрису допросили, показания выбили,
Но она осталась за кулисами с глазом подбитым.

Вся её история весьма мрачновата.
Под платьем копия фальшивой брони, на лице - чума.
Она своим театром всех зрителей заводит,
Но когда театр сгорает, она сама сгорает дотла.

Эту актрису забросило в разные полюса мира.
За неё просили, её просили, она же молила.
Она завела отношения со сценаристом,
Но потом, разумеется, доказала, что он садист и единоличник.

Она посадила за решётку около сорока человек,
Которые ходили в состав её добросовестных коллег.
Мошенница и аферистка; она плакала перед кадром,
Заставляя людей ненавидеть воскресный ансамбль.

У неё никогда не было много денег,
И она почти каждый день ходила в одной одежде, -
Об этой актрисе пускали легенды,
И большим веером она сминала человеческие потрясения.

Она вызывала сожаление, провоцируя спасённое просветление.
К ней приходили за ответом, уходили ни с чем.
О неравноправии человеческом говорить не приходилось,
Ведь она актриса, а всё остальное - фальшивка.

Выступая очередным днём, она закатывала истерику.
Она кричала: "Джон! Джон!", с раскрытыми ртами
Наблюдали за её трепетным лепетом.
Она размахивала руками и визжала.

О ней написали уже немало статей,
В которых эта актриса постоянно в роли пострадавшей.
Она подставляла великих постановщиков и драматургов,
Пользуясь секретной спрятанной в рукаве картой.

Эта женщина громко орала перед публикой,
Что её в темноту утащат,
А после принятой аудитории
Впохыхах убирала театральных сержантов.

У кого-то в столе нашли использованный презерватив
И фотографию голой актрисы.
Служебные домогательства - новый запущенный живой "миф",
И было видно перекошенное лицо журналиста, получившего два приза.

У заместителя директора, семьянина,
В машине нашли женские трусы - трусы той самой актрисы.
Потом она подтвердила, что он её шантажировал
Главной ролью и вылетом из театра, - она его посадила.

Она лишила счастья его семью, лишила папы его детей.
Она дальше играла, пуская поток слёз,
Убирая цепь вышестоящих ветвей.
Актриса плакала и убивала, плакала и убивала. Она играла всерьёз.

Так и остался "театр одного актёра".
Актриса заигралась, - бедная паникёрша.
В глазах её засверкала слава; талант и слава
Так и продолжали мелькать. Они мелькали.

Она выходила вперёд, тазом подавалась,
В своём красивом чёрном платье.
Её жертвы ей больше не досаждали,
Она уже искупалась в грязи.