Ах, это слово соревнования!

           Ах, эти тренировки! Ежедневная усталость, травмы и боли в мышцах. Обиды на себя и на тренера, когда что-то не получается, где-то болит. Да просто, плохое настроение. И только слово «соревнования» окрыляет, манит в неизвестное, зовёт на помост в ожидании того, чем закончатся соревнования - победой или поражением.

          И вот мы, команда юниоров, едем на соревнования. Первенство СССР среди юниоров. Все ребята как на подбор! В майках с коротким рукавом красиво выделяются накачанные мышцы, через плечо - спортивные сумки. Ребята хоть куда!

Сходим с самолета, садимся в троллейбус и едем до автовокзала, откуда должны на рейсовом автобусе добраться до армянского города, места проведения соревнований. Я подаю точно отсчитанную мелочь нашему полутяжу Виктору. Тот берёт деньги, подходит к кондуктору, восседающему на высоком сиденье. Этот небритый, уж очень волосатый мужик, приняв мелочь в свою широкую ладонь, небрежно ссыпает её в сумку и отворачивается от покупателя билетов. Виктор стоит с протянутой рукой, надеясь получить билеты. Он знает, что тренеру по приезду домой надо отчитаться. Но волосатый кондуктор, демонстративно отвернувшись, смотрит в окно троллейбуса, будто не замечая протянутой руки. Я наблюдаю и прикидываю, как поступит Виктор. Вот, наконец, он, чувствуя, что с ним не хотят рассчитываться, говорит: «Товарищ, а билеты? Нам они нужны для отчета». Волосатый кондуктор одним глазом взглянул на просителя, сунул руку в достаточно потрепанную сумку, взял за конец катушку билетов, дернул её вверх несколько раз, оторвал примерно метра три билетов и с презрением проговорил: «Билети, билети... На, свои билети!»
Витька намотал эту билетную ленту на руку, как верёвку, подаёт мне: «Хватит?» – «На отчет хватит», - отвечаю я.

         Сойдя с неприятного троллейбуса, мы подходим к автовокзалу. Места оказались последними, и мы забрались в переполненный южанами автобус. Он забит до отказа. Пришлось убеждать сидящих на наших местах, что это автобус междугородный, что на нем ехать не минуты, а часы, что каждый занимает место, указанное в билете. Наконец, все ребята сидят. Едем. Автобус - полнехонький, люди вытащили какие-то сколоченные маленькие скамеечки и уселись в проходе.

 Вдруг автобус остановился. На обочине стояло многочисленное семейство цыган. У каждого, даже без штанов, в руках был приличный узел. Я подумал, что это, наверное, остановка - и сейчас кто-нибудь сойдёт. Но не тут-то было.   Все, кто сидели на скамейках, начали  дружно продвигаться в конец автобуса, как бы заранее зная, что сейчас произойдёт. Раздались шум и визг,  в раскрытую дверь автобуса были заброшены узлы, затем стало залазить, именно залазить, цыганское семейство.
Я представил автобус со стороны: мне показалось, что он раздулся, как шар. И так всю дорогу - по первому требованию наша "тарантайка" останавливалась, и кто-то выползал из неё. Если же на обочине показывался человек с поднятым пальцем, наша "тарахтелка" тоже услужливо останавливалась, и проситель вползал в её брюхо. Так что ехали долго и нудно. А если учесть, что стояло южное лето, то можно представить, чего стоило добраться до места соревнований моим спортсменам.

          И вот мы на месте. Получаем размещение, и все ребята расходятся по своим номерам. Напутствую богатырей:
            - Не забудьте в 18.00 собраться в моём номере. Мы с вами находимся в южном городе. Так что, во-первых, старайтесь улаживать любой конфликт дипломатично, какими бы вы ни были сильными (этот, самый главный вопрос пришлось потом иллюстрировать на организационном собрании яркими примерами). Во-вторых, пожалуйста, не употребляйте в пищу фрукты без разбора, особенно дыни, пока не выступите на соревнованиях. Фрукты вам будут выдавать за обедом, но по положенной норме. Кстати, на южных базарах фрукты можно купить даже  ночью.
А теперь перейдём к вашему весу. В фойе гостиницы есть весы. Кто не взвесился - одна нога здесь, другая там... Ну вот, видишь, 800 граммов лишнего веса. Подойдешь, получишь рекомендацию. А у тебя как с весом? Два килограмма лишних! Тебе только - в баню.
             И так с каждым.

               Что касается нашего тяжа, то ему только одна рекомендация: «Саня, отлежись, почитай, вечером чуть погуляем - и снова спи. Все понятно? А сейчас готовимся к отбою. После такой транспортировки - только отдых и ещё раз отдых».
Сам помылся в армянском прохладном душе, было даже приятно после такой духоты, особенно после трёхчасовой тряски в автобусе. Вспомнил - и мелкая дрожь прошла по телу, а ведь ещё надо возвращаться обратно! Ну, да ладно, лишь бы ребята удачно выступили, а самое главное - наш тяж, он приехал с надеждой выполнить заветный норматив «международника». С этой обнадёживающей мыслью я и заснул.

           Проснулся часов в семь, привёл себя в порядок, разобрал все бумаги, необходимые для судейской, и жду стука дежурного. Время девять - никого нет. Думаю: будить не буду на построение. Жду пять минут, десять, стука нет. Меня обычно обязательно ставят в известность, что у команды подъем. Наконец, не выдерживаю, выхожу. Подхожу к двери номера, где разместился дежурный, и слышу журчание туалетного смыва. Думаю: «Засиделся парень. Вот будет тебе взбучка на построении под смех всей команды».
Предвкушаю смешную ситуацию. Стучу. Из туалета слышу унылый голос: «Кто там?» - «А как ты думаешь, кто это должен быть? Открывай!» Тут же щелкнула задвижка. Вхожу и вижу мелькнувший голый зад дежурного. И опять слышу шум смыва. «Что с тобой? Ты, случаем, не изошел поносом?» - спрашиваю я. «Изошел», - отвечают из туалета. Я сначала не понял. Дёргаю дверь (она не заперта) и вижу сине-зелёного дежурного со слезящимися глазами, сидящего на унитазе. «В чем дело?» - по инерции и с ноткой испуга спрашиваю я. «Да мы вчера после отбоя сходили на базар за дынями. Ведь здесь можно купить их даже ночью». - «Кто с тобой был?» Дежурный называет всю команду, кроме тяжа. «А он-то почему не пошел с вами, балбесами?» - «Он спал». - «Сколько съели?» - «Да по одной дыне».

            - О, черт! Я выбежал за дверь, настойчиво стучусь в следующий номер. Картина уже знакомая, нет смысла пересказывать. Теперь надо срочно принять решение. Вчера я познакомился с врачом соревнований. Это пожилой, опытный спортивный врач. И, по-моему, он тоже приезжий. Вспоминаю номер его комнаты и бегом к нему. Поднимаемся к моим «поносникам». Врач осматривает их и их «стул» и объявляет свое решение: "Все - срочно в инфекционный изолятор!" Он вызывает «скорую», а я остаюсь только с одним участником, который спасся от беды благодаря своему богатырскому сну.
 
         Александру осталось два дня до выхода на помост, а я эти два дня мечусь между гостиницей и инфекционным отделением. Ребят помещают на первом этаже, но окна здесь с двумя рамами, да еще с решетками. Главный врач, миловидная армянка, узнав, что в её клинике лежит целая команда молодых тяжелоатлетов с Урала, даже была приятно удивлена. «У нас еще не было больных из далекой Сибири. Урал для нас - это далекая Сибирь. Ребята ваши отравились, съев дыни, начинённые селитровым удобрением. Но у них очень сильные организмы, поэтому и нет летальных исходов. Через 21 день будут здоровы». «Доктор, - взмолился я, - через три дня, от силы через неделю мне необходимо вернуть всех домой» - «Нет, и еще раз нет. С этим не шутят», - очень серьезно протестовала красивый медик. «Но ведь вы сказали, что у ребят сильные организмы, они - сибиряки, здоровый народ. Давайте пересмотрим ваше решение» - «Ладно, через три дня посмотрим»,- уступила она моим настойчивым мольбам.
У меня же, как только я представил, что вернусь домой с одним участником, а остальные восемь человек останутся где-то в Армении еще на 20 дней, мурашки побежали по спине. Через двойные рамы пытался я объяснить своим "ночным искателям приключений", что их участь незавидна, что необходимо выполнять все требования лечащего врача, соблюдать диету и режим, сказал, что буду приходить ежедневно.

         Теперь главная задача - выступление Александра. В разминочном зале мы только вдвоем, тренировка проходит успешно. Но Саня постоянно возвращается к сложившейся ситуации: «Я бы не разрешил пацанам ходить на базар, разбуди они меня». А в большом спортивном зале, забитом до отказа, идут соревнования легчайших весов. Публика бурно приветствует каждого участника соревнований, особенно, если участник устанавливает какое-либо достижение. Ведь в этом армянском городе живет прославленный спортсмен - чемпион Европы и мира Юрик Вартанян, и все, от малого до большого, увлечены тяжелой атлетикой.

        На другой день в буфете гостиницы слышу, как буфетчица обращается к покупателю и всё время говорит: «Азиз». Доходит очередь и до меня. «Азиз, что вам?» - «Стакан чаю, бутерброд с колбасой. Сколько с меня?» - «Рубль, азиз». Подаю рубль. Завтракаю, иду будить Сашу. Сегодня у нас с Александром по плану банька, так как вес у моего подопечного 111 кг, а надо ровно 110.
Он уже на ногах и делает легкую зарядку - растяжку. Кряхтит, тянет бедро. «О, хорошо, что Вы пришли! Потяните мне спину». Садится на коврик, расставляет ноги, и я осторожными действиями наклоняю его могучее тело к полу. Вот уже голова касается коврика.
              - Хорош, Саня?
              - Да, хватит. Вот теперь кайф. В спине всё нормально, а то вчера после разминки со штангой что-то неприятное образовалось в позвоночнике. В баню пойдем?
              - Пойдем, Саня, только после разминки.
              - Ладно, а сейчас я- на завтрак. Вы завтракали?
              - Да, я зашёл в буфет, это на седьмом этаже.
              - Вы со мной?
              - Да. Оттуда сразу поедем на разминку.
Спускаемся в ресторан. Александру приносят завтрак, расчет спортивными талонами. Принимая талоны, официант опять говорит незнакомое мне слово: «Спасибо, азиз». Меня снова мучает любопытство, и я прошу:
              - Любезный, объясни значение слово «азиз». Я слышу его везде, но не знаю, что оно обозначает.
              - О-о-о-о! - по-восточному восклицает молодой красивый парень, поднимая вверх палец, - Это многозначное слово. Если вы скажете с нежностью девушке: «Азиз», то она растает от удовольствия. Но если вы скажете это слово женщине, рядом с которой муж, то он может достать нож и зарезать вас! Вот что означает это слово.
Многозначительно посмотрев на нас, официант удалился.

               Тренировка проходит хорошо. Александр чувствует легкость в каждом подъеме. Мышцы не напряжены, а это замечательно, и я сомневаюсь, нужна ли сегодня баня. По моим наблюдениям, Саня уже готов физически и, самое главное, морально. Видно, всевышнему было угодно уложить всю команду в больницу, в инфекционное отделение, чтобы я посвятил себя только одному воспитаннику.
               - Ну, Саня, все хорошо! Может, оставим идею с баней?
               - Нет, давайте сходим! После бани так жарко не будет - я легче засну.

                Что ж, я пошел за такси. Приезжаем в баню. Это одноэтажное помещение без окон. В фойе - билетная касса. Я спрашиваю про парилку. Парень, продающий билеты, отвечает, что парилки у них нет, а помывка проходит в отдельных кабинетах, где очень тепло.
Открываем дверь в маленькую раздевалку, вешаем вещи, на скамье - один тазик. Не найдя второго тазика, входим в моечное отделение. Оно еще меньше, чем раздевалка. Одна деревянная лавка и один кран. «И это все?» - в один голос спрашиваем у стен. «Да, Саня, это баня по-армянски». Открываем кран - еле течет чуть теплая вода, набираем корыто теплой воды, начинаем мыться. Тепла мало. Саня подает идею:
          - А знаете, лучше бы этот кран вывести прямо на улицу. Там 31 градус тепла, а здесь от силы 20.
          - Ладно, Саня, зато в армянской бане помылись. Всё, бежим отсюда.

 Александр обтирает свое могучее тело. Какой вес поднимет завтра вечером это красивое тело? Не надо об этом думать, а то можно сглазить. Выходим. Напротив нашего, громко сказать, номера стоят два парня. У обоих под мышкой тазики. «С легким паром!» - приветствуют они нас. «Спасибо!» - с улыбкой отвечаем мы. 
       
                После обеда решаем сходить в больницу. Подходим и видим окно, облепленное мордашками моих страдальцев. Через двойные рамы громко рассказываю об армянской бане. Ребята смеются так, что слышно даже на улице. Спрашивают о результатах соревнований. Называю результат, и тут же тот, кто готовился выступить в этой весовой категории, реагирует. «Я бы занял...» - и называет, какое бы место он знал. Все смеются. «Ребята, завтра приду только после выступления Саши». В ответ хором: «Ни пуха, ни пера!» - «К черту!» Смеются, показывают поднятые вверх сжатые ладони. Это общее приветствие.

                Идем с Александром по узким и кривым улочкам. Я лично люблю гулять в незнакомом городе вот так, как сейчас: идем без определённой цели, говорим ни о чём. Хотя сегодня у меня есть цель: не говорить о соревновании и результатах. Вдруг из-за высокого каменного забора доносится запах лаваша - армянского хлеба. Саня забирается на кучу песка у забора и заглядывает внутрь двора. Стоит, как вкопанный, затем тихо так спускается и шепчет: «Хотите посмотреть?» Он приподнимает палец, показывая, что надо вести себя тихо.
Мы вдвоём поднимаемся на кучу песка и видим большой двор, красивый дом, вокруг сад. На деревьях - много экзотических фруктов. Саня кивает в сторону, откуда тянет запахом хлеба и слабым дымком. Я поворачиваю голову и вижу печь, выложенную в земле, а рядом - небольшой столик. На столе - ровные куски теста. Пожилая женщина мнёт в руках это тесто. Оно становится всё тоньше и шире. Я спрашиваю: «Ну и что?» - «Сейчас увидите». Женщина продолжает манипуляции с тестом, получается лепёшка, но в руках уже не хватает места. И тут женщина, не зная, что за её ювелирной стряпней наблюдают два оглоеда, поднимает подол своего черного платья и, ловко сбрасывая лепёшку на бедро, прихлопывает её, как бы растягивая вширь и закругляя. Затем с этим тестом - полотном на руках поднимается с колен, подходит к печи и прилепляет его к бокам, прикрыв деревянной крышкой горловину этого горячего горшка. Эта печь произвела на меня неизгладимое впечатление. Мы стояли до тех пор, пока готовая горячая лепёшка не оказалась в стопке своих вкусных сестёр, тогда мы спустились с песочной кучи и тихо ушли.
               - Ну, теперь я пацанам расскажу, как готовят армянский лаваш.
               - Саня, а может, не надо? Может, эту методику "с бедром" использует только одна стряпуха, а остальные раскатывают тесто на столе скалкой?
               - Хотелось бы верить, - вздыхает Саня.
               - Слушай, а давай сходим к дому, где живет Вартанян.
               - О, давайте сходим!
И мы отправляемся на поиск нужного дома. Два раза нам с желанием объясняют, где живет великий спортсмен Юрик Вартанян. Вот и дом. Весь белый, стоит на возвышенности в глубине большого сада. Слышна музыка.
               - Саня, выигрывай Европу - и у тебя будет такая вилла!
               - Я постараюсь, - пообещал он.

              Итак, завтра наша очередь соревноваться. Стараюсь не думать об этом, ведь мне тоже надо сохранить нервную энергию. А Саша уже крепко спит после хорошей прогулки и сытного ужина, после армянской бани с душем в гостинице. В большом спорте очень важна последняя ночь. Если спортсмен не сможет отвлечься от мыслей о соревновании, то это - беда. Хуже всего, если снятся фрагменты выступления. В таком случае обычно говорят: «Вот и выступил». Физически спортсмен вроде бы готов, а вот накопившаяся усталость от эмоциональных снов выбивает его из спортивный формы. И как итог - нет сил на вдохновение, а поэтому или посредственный результат, или ещё хуже - черная неудача. Но у нас пока всё хорошо. И сам я тоже проваливаюсь в сон.

              Утро. Кажется, что ещё не спал. Соскакиваю, делаю зарядку. Решаю дать поспать Саше столько, сколько захочет. У меня от его номера есть второй ключ. Тихонько открываю дверь - Саня спит, раскинув могучее тело на узкой гостиничной койке. Закрываю номер на ключ и иду завтракать в буфет. «Азиз, что вам?» - спрашивает миловидная буфетчица. «Сосиски, хлеб, масло, чай, два коржика и ещё яйцо. Сколько с меня?» - «Рубль», - отвечает буфетчица, бросает мой рубль в ящик стола и желает приятного аппетита, повторяя уже знакомое мне слово «азиз».

Надо будить богатыря. Открываю дверь. Саня уже в растяжке на коврике делает подобие мостика, затем пытается сесть на шпагат. И вот последнее упражнение: лёжа достаёт поднятыми ногами пол за головой.
               - Ну что, на завтрак?
               - Я, Саша, уже позавтракал. Знаешь, какие здесь чудеса? Вчера на завтрак купил бутерброд и чай, а буфетчица взяла с меня рубль. Сегодня набрал шесть наименований - тоже рубль
               - А Вы заметили, что ребята в наилегчайшем весе берут поесть, как для воробья, а сдачу им с талонов не дают? Так что здесь, видно, всё по-армянски.
               - Видишь, Саша, даже у нас в СССР в разных республиках - разные традиции, а вот попадешь в сборную страны, поедешь за границу, там вообще будет интересно. Потом расскажешь.
 Оба смеемся.

           После обеда говорю: «Пора. Пойдем на взвешивание. Там и останемся до начала битвы. Да, Саша, Битвы! Дадим сегодня стране «угля»! С богом, пошли!»

               Мы выходим на улицу. Пять вечера, на юге солнце уже пошло на закат - в горной местности это очень заметно. Вышли на улицу, где стоит Дворец спорта. Это поистине уникальное сооружение. Весь дворец расписан узорами. Как эти люди смогли создать кружева из камня? Удивительно, да и только! Идём медленно, рассчитывая время, чтобы не толкаться долго среди соперников, а прийти точно к началу взвешивания.
Вдруг с боковой улочки подбегают стайка пацанов:
              - Дядя, проведите на соревнования, пожалуйста!
Это «пожалуйста» подкупает меня.
              - Как же я вас проведу, вас ведь семь человек?»
              - Мы возьмёмся все за руки, и тогда пропустят.
              - Ладно.
Самым активным был один сорванец - крепыш с копной вьющихся черных волос.
              - Я занимаюсь штангой. Они все тоже занимаются штангой!- громко комментировал он.
              - Что, и этот тоже? - я указываю на мальца, который учится явно где-то в начальных классах.
              - А знаешь, какой он сильный? Выполнил юношеский.
              - А Александр, сколько, думаете, поднимает? - спрашиваю я у ребят, указывая на своего тяжа и  называю сумму двоеборья, какую мы планируем поднять на этих соревнованиях.
              - А наш Юрик больше поднимает! - смело восклицают они. 
Все пацаны многозначительно смотрят на меня.
              - Александр пока молод. Станет взрослым спортсменом, переплюнет вашего Юрика.
              - Нетушки!!! - заявляет вихрастый Ашот, и вся компания тут же останавливается.
              - Ладно, пацаны, мы уважаем вашего Юрика Вартаняна. Сегодня мы с Сашей даже ходили к его дому. Оказали уважение.
Смотрю: ребята как-то заулыбались.
              - Потом между нами же договор - провести вас,- продолжаю я. Так что вперёд, пацаны!
         Это стало окончательным примирением.
                По дороге Ашот без умолку рассказывал, что занимаются они в спортивном зале, где всегда тренируется их  Юрик Вартанян под руководством своего дяди, что Юрик сейчас на чемпионате мира, что обещал приехать на эти соревнования, но, видно, не смог.
 
               И вот мы с веселыми рассказчиками поднимаемся по ступенькам широкой лестницы к главному входу. Как и договорились, все взялись за руки: я - впереди, а за мной - семеро юных штангистов. Замыкает колонну Александр. Подходим к контролёру, я показываю пригласительный, говорю: «Эти - со мной». И почему-то не вижу возмущения или недовольства контролера.
Спокойно проходим мимо  него. «Дяденька тренер, спасибо! Тебе, Саша, удачи! Поднимай больше Юрика, мы болеем за тебя!». Орава бросилась занимать удобные места за два часа до соревнований, а мы отправились на процедуру взвешивания.

              109 кг 750 гр - такой собственный вес оказался у Саши. Ну вот, помогла всё ж таки армянская баня! Смеёмся до слёз. Это хороший признак, делаю пометку для себя, значит, Саня раскрепощен психологически.

Небольшая подкормка, отдых, и вот под марш выводят на парад представления последних участников этого чемпионата. Красавцы, все как на подбор!
Смотрю на участников. Отыскиваю Сашиных соперников. Вглядываюсь в глаза. Ага, вот у этого взгляд  перебегает с одного соперника на другого. А этот начинает соревнования с того же веса, что и Саша. Стоит весь красный, особенно уши. О, друг! Да ты уже горишь, ясно: нам не соперник. Саня спокоен. Объявляют участников. Вот доходит очередь и до него, очень спокойно и достойно он делает шаг вперёд, чуть наклоняя голову. Раздаются аплодисменты зрителей. А их так много, что все проходы между рядами заставлены стульями. На балконе зрители стоят. И вдруг из зала раздаётся дружный детский хор возгласов наших болельщиков: «Саша! Саша! Саша!» Соперники переглядываются. Саня поднимает руку, как бы успокаивая зрителей, и опять делает легкий поклон, отдавая дань уважения своим болельщикам.

                Пока все отлично. Посмотрим, что покажет помост. Первыми вызываются более слабые участники. Кто-то выступает хорошо, кто-то терпит неудачу. И вот очередь доходит до основного состава претендентов на победу, а их - шесть богатырей из разных регионов СССР. Эти участники начинают первое упражнение - рывок штанги двумя руками - с одинакового веса. Я считаю подходы и вижу, что Саша будет вызван предпоследним. Разминка прошла отлично. Господи, помоги нам вернуться на щите! А то, как оправдываться мне в том, что команда съездила в Армению полежать в больнице с поносом?!

                Вызывают моего. Он спокойно прохаживается вдоль помоста, ловит момент куража. Один проход, второй. Что же, Саня, время подходит к концу. Остановился. Взгляд сосредоточен. Лицо спокойное. Быстрыми шагами поднимается на помост. Берется за гриф железным захватом, секунда - штанга на прямых руках, я бросаюсь к рингу и ору во все горло: «Встать! Встать!» Такая уж у меня дурная привычка. Саня спокойно встает. Мой крик и не понадобился. Команда судьи: «Опустить!» Штанга как-то лихо, на манер Давида Ригерта, подбрасывается над головой. Перехват с широкого в узкий хват, и штанга элегантно опускается на помост.
Старший судья уважительно склоняет голову, а зрители, признав лидера, буйно аплодируют Александру. Саша опять легким движением головы благодарит за приветствие и спокойно уходит с помоста. «Ну, как?»- спрашиваю его. «Штанга легкая. Сегодня сделаем намеченное»,- скромно отвечает он.

                Набрасываю на потные плечи полотенце и веду к выбранному креслу на отдых. «Ну что, Саша, борьба началась - пойду посмотрю, как поднимает штангу наш соперник». Возвращаясь, вижу, что Саша полулежит в кресле, прикрывшись полотенцем. Костюм не надет: в зале тепло, да и до очередного выхода осталось 2-3 минуты. Из шести соревнуются только трое соперников. Следующий вес увеличивается на 10 кг, приближаемся к заветному результату в рывке. Один из соперников терпит неудачу в зачетном подходе. Очередь за Александром.

                Что подкупило зрителей, непонятно. Может, обаяние Саши, а может, наши юные болельщики провели оргработу с остальными.  Возможно, это мои фантазии, ведь этот зал вместил, наверное, около тысячи любителей железной игры. Не знаю. Но в ответ на объявленную фамилию Саши раздается просто гром аплодисментов. И весь зал скандирует услышанное из уст наших эмиссаров имя: «Са-ша!» Точно такой же настрой, быстрый подход. И штанга, как будто ничего не весящая, взлетает на прямых руках. Опять в эмоциональном настроении кричу: «Встать!» Саня спокойно держит громадный снаряд над головой и ждёт команду «опустить». Есть! Вес взят. Сейчас он не стал делать финт с подбрасыванием, молодец. А то, чем чёрт не шутит! Отдыхаем. Я уже не иду смотреть на соперника, слышу по микрофону объявление. Аплодисменты говорят о том, что соперник тоже справился с этим весом.

                Следующий вес - это то, за чем приехали сюда! Диктор объявляет, что на штанге устанавливается рекорд СССР среди молодёжи, и что два участника сделали заявки на этот вес. Если участник справится с этим весом, то в первом упражнении будет сделана заявка на выполнение норматива мастера спорта международного класса в тяжелой весовой категории.
Диктор  профессионально распалял зрителей, а они, благодаря южному темпераменту, и так были разогреты.

                Бурей аплодисментов встретили выход Александра на помост. Саша стал проходить вдоль помоста. Шум не прекращался. Смотрю: Саша поднял руки. Наступила такая тишина, что стало слышно биение сердца (это я о себе). Раз проход, два, три... Что случилось? Видно, не идёт кураж. Четыре... Время идёт, остаётся последняя минута. Зал притаился, как будто и нет людей. Вдруг детский голос с первых рядов: «Саша, подними, пожалуйста!» Мне потом так и не удалось выяснить, кто это сказал. Зал в ритме захлопал в ладоши. Раз хлопок, два, три, остаётся секунд сорок. Если не успеет начать упражнение, этот подход засчитают неудачным. И вдруг резко, зло Саша подходит к снаряду, обхватывает пальцами, как потом выяснилось, очень жесткий гриф. Снаряд пополз вверх, ускоряясь, и вот он уже над головой. Уже не я, а весь зал ревёт: «Встать! Саша, вставай!»

            Саня тяжело поднимается из седа. Колотун бьет руки. Штанга позванивает: удобно расположилась на высоте более чем 2,5 метра от помоста и застыла. Команды «опустить» не было слышно из-за гула людской толпы. Все начали скандировать: «Мо-ло-дец!». Откуда-то появились цветы. Саня смотрит на судью, а тот уже просто машет обеими руками, давая понять, что все, фиксация засчитана, что команда «опустить» была.

                Саша доволен, глаза сверкают, улыбка во всё лицо. Я смотрю на его руки, и холод пронзает моё сердце. На больших пальцах обеих рук кожа свисает ниже ногтей.
                - Саша, как ты, в порядке?
                - В порядке, - отвечает он.
И тут только почувствовал боль. Смотрю: лицо потемнело, зрачки расширились. «Саша, давай к врачу». Подходим. Врач, который осматривал мою команду, качает головой: «Уральцы, что-то вам не везет на армянской земле! Давай, богатырь, потерпим». Ножницами отрезает оторванную кожу, накладывает какую-то мазь и забинтовывает оба больших пальца. «Ну что, будем сниматься? Я напишу справку, а в протоколе будет отметка «снят по травме». Как решим?» - «Нет, что вы, сниматься я не буду, буду выступать».
Нам не пришлось долго убеждать врача, наверное, он повидал разное. «Ладно, ребята, сделайте хотя бы один подход в толчке, глядишь, и сумма, и результат какой-то будет. Желаю удачи!»

                Саня, превозмогая боль, пошел на своё место, а меня тихонько притормозил за рукав врач: «Знаете, дело нешуточное. По приезду домой обязательно обратитесь травматологу. Я сейчас напишу вам справку». - «Спасибо». - «Желаю удачи, неудачники!»
     Подхожу к Сане:
                - Ну, старина, разминку отменяем и начинаем сразу с веса, который нам решает проблему, понял?
                - Я так же думал.
Голос уверенный, это хорошо. Смотрю: испарина прошла, зрачки в норме. Цвет лица восстановился. Можно и спросить:
                - Больно? 
                - Больно, - отвечает Саша. - Но вы не расстраивайтесь, в толчок расставлю всех по своим местам. Я немного был не уверен в рывке, а толчке, вы же сами учили, венец победы. Вот мы и победим.

                Слушая Александра, одновременно слежу за выступлением соперников.  Вот штанга грохнулась о помост, жиденькие аплодисменты - это чтобы поддержать участника. Я помню, что Саша на 10 кг оторвался от всех основных конкурентов. Но главная задача - получить международника. Если это случится, то Саню включают в сборную СССР.

                Второе упражнение - толчок - идет уже более часа. Мы ещё отдыхаем. Я изредка подхожу к дублирующему протоколу, считаю, сколько осталось до разминки. Саня дует на пальцы, это уже инстинктивно. Конечно, через пропитавшиеся кровью бинты его охлаждающие действия неощутимы, но, видно, так ему легче. Я - в растерянности, даже не представляю, как начнём разминку, не говоря уже о том весе, который необходимо взять. Но иначе, что мы за мужики?
Ещё раз просчитал все, пора разминаться. «Давай, Саша! Хват сделай односторонний. Береги, сколько можешь, пальцы. Давай, мужик! Вперед».
                Общая разминка прошла нормально. Теперь надо браться за гриф. Накидываю на штангу сто килограммов. Добавляю еще пятьдесят, штанга идет вверх четко. Только два кровавых пальца расставлены в стороны. Отдыхаем. Затем Саша советуется: что, если сейчас добавить ещё 50 кг и сделать последний разминочный подход. Я иду к протоколу, считаю, чувствую, что ещё рановато при таком раскладе, советую: «Отдыхай, я скажу, когда поднимаем последний разминочный вес».

                И вот настала эта минута - на штанге 200 кг. Это только разминочный вес, а на помосте она будет ещё на 30 кг тяжелее! От этого подхода зависит многое. Чувствую, что Саша тоже настраивается. «Давай, Саша, пора!» Четыре подъема до твоего выхода.
Подходит, берёт снаряд в замок - это когда больной палец обнимает гриф штанги, а все четыре прижимают этот палец к грифу. Лицо пепельно-серое, злое. С покриком штанга летит на грудь чуть ли не в стойку. Тут же, без промедления, выталкивает вверх. Не удержавшись на прямых руках, она грохается на разминочный помост. Я в этот момент даже побледнел. Гриф весь был обмазан кровью.
Саша подошел, держа пальцы вверх. Кровь капала через бинты. «Где врач? Надо сменить повязки!» Врач, оказывается, сам наблюдал за всем происходящим и держал наготове перевязочный материал. «Давай, богатырь!» - «Нет, вы только микропластырем примотайте, а то с бинтом очень скользко и неудобно держать гриф». - «Ну, давай, как ты хочешь, сделаем». И после перевязки не удержался: «Надо же - все мышцы на пальцах оголены, а он ещё как-то терпит! Я просто удивлён. Ну, успеха вам, уральцы!»

                Слышим фамилию Александра, он - последний участник. Его соперник закончил соревнования на том весе, на котором Саша разминался. Что будет? Видно, мой безмолвный вопрос был прочитан Александрам. «Не переживайте, сейчас всех расставим на ступеньках пьедестала». И сам себе даёт команду: «Вперёд!»
   
                Под рёв зрителей уж очень ускоренным шагом Александр выходит на подиум. Зритель затихает. И не только зрители, но и судьи тоже превратились в болельщиков, с жадным вниманием смотрят на участника. Нет, всё в порядке. Видно, в Александре заложена правильная система подготовки к подъему снаряда, он не меняет тактики настроя, так же медленно прохаживается вдоль помоста, нагоняя на себя кураж. Я представил, что сейчас творится в голове этого парня из небольшого провинциального городка. «Ну, Саня, давай!» - мысленно посылаю установку на подъем этого громадного веса. Пошла последняя минута, разрешенная правилами соревнования для подготовки спортсмена.
Я начинаю уже строить разные тактические планы. Если неудача, то у нас есть ещё два зачётных подъема. Нет, не надо этих зачетных подъемов - он должен, обязан поднять на прямые руки эту стальную махину в первом и последнем в этих соревнованиях подходе. И вдруг Саша оглянулся. Это у него впервые. Наши глаза встречаются, и он взглядом как бы успокаивает меня: дескать, смотрите, как я её.

                Принят старт: руки привязаны к грифу. Громадина поползла вверх, мощный подрыв - и снаряд уже на  груди. Но спортсмен оказался в глубоком седе, из которого выйти очень сложно.
Зал взревел: «Вставай, вставай, Саша!» Как-то винтообразно спортсмен выкарабкивается из седа, медленно разгибая мощные ноги, и вот он уже в стойке, штанга покачивается, пружиня, давя грифом богатырскую грудь. Я нахожусь в полушоковом состоянии, видя, как кровь из порванных и замотанных пластырем больших пальцев капает на штангетки спортсмена. Зритель, конечно, этого не видит. А вот глаза старшего судьи на помосте округлились, он-то находится в двух метрах от спортсмена. «Ну, Саша, не подведи Урал! Не подведи болельщиков из своего любимого города!  Да и тех армянских пацанов, которые сидят сейчас в первых рядах и во все глаза смотрят на тебя!»

                Как бы получив установку, человеческая машина пришла в действие: плавный, мощный подсед, штанга набирает скорость и устремляется вверх. Вот она уже на прямых руках. Лишь бы удержал до сигнала старшего судьи! Штанга застыла в железных руках уральского богатыря. Сквозь шум сотен болельщиков я и не расслышал команду «отпустить».Штанга рухнула всем двухсоттридцатикилограммовым весом на помост. Я обомлел: неужели оплошность? Смотрю на световой сигнал: есть три белых! Вес засчитан! Саша поднял вверх свои окровавленные руки, и струйка крови побежала вниз к локтю. Теперь весь трагизм этой борьбы человека и металла стал понятен и зрителям, и судьям.
                Что творилось! Весь зал встал, приветствуя и благодаря уральского богатыря за проявленное мужество. Судья-информатор объявил об установлении рекорда СССР в рывке, толчке и сумме двоеборья для спортсменов, чей возраст не превышает 21 год, в тяжелой категории. Темпераментные южные болельщики заполнили сцену, жали руки, похлопывали по плечу, даже пытались подбросить Саню вверх, но это им не удалось. Саша глазами обводил всю многочисленную публику и вдруг нашел меня. Извиняясь, раздвигая толпу болельщиков, говоря на ходу: «Пожалуйста, пропустите, я к тренеру, пожалуйста!», направился в мою сторону. Зрители с пониманием расступились, образовав человеческий коридор. Саша подошел, обнял меня, потом вдруг неожиданно подхватил - и я полетел вверх! Болельщики были в восторге.

                И вот ,наконец , мы в раздевалке. Постоянно заглядывают друзья-спортсмены, администрация, главные тренеры сборной страны. Масса пожеланий, напутствий. С подчеркнутым достоинством Александр принимает все поздравления. «Как твои пальцы, богатырь?» - это уже спортивный врач пришел сделать очередную перевязку. Доктор срывает пластырь, и набравшийся люд в раздевалке издает сочувственный полувскрик-полувздох: «Ой!».
«Да разве может человек поднимать тяжеленную штангу с такой травмой? Саша, ты герой!» - это произнес тренер страны среди взрослых, который специально приехал сюда для просмотра молодого резерва. «Не знаю», - пожимает плечами Александр.
                Потом состоялась первая в жизни моего подопечного, да и в моей тоже, пресс-конференция. Задавали много разных вопросов. Я был удивлен, как держался Александр: зрело, уверенно, без чувства зазнайства, но с большим достоинством. «Просто молодец!» - отметил не только я, но и многие из присутствующих.

                Закончилась пресс-конференция, и мы вышли из Дворца спорта. Время было уже позднее, но болельщики все еще стояли и ждали своего кумира. Пока Александр подписывал спортивные брошюрки, к нам пробилась дружная семерка знакомых пацанов. Как заправские наши друзья, они объясняли каждому, что это мы их провели на соревнования и что Саша скоро будет поднимать больше, чем их земляк Юрик Вартанян.

                После таких соревнований всему организму требуется восстановление, и я не будил Саню до одиннадцати часов дня. Всё, как всегда: подъём, растяжка, утренний туалет и завтрак. Первым делом я спросил у Сани:
                - Как чувствуешь себя, богатырь, как твои пальцы?
                - «Пальцы до свадьбы заживут, настроение отличное. Ведь мы сделали то, зачем ехали: показали результат мастера спорта международного класса».
                - Да, Саша, так-то оно так... Но как ты считаешь, стоят ли эти минуты триумфа, когда ты сделал все, что мог, и получил столько внимания и любви от людей, стоят ли они многих лет упорных тренировок?
                - Да, стоят. И не каждому дается испытать, что это такое», - рассуждал Александр, а я смотрел в его глаза и думал, что он получил настоящее спортивное крещение. 
                - Ну, Саша, закончился наш праздник, наступили будни, пойдем выручать ребят из медицинского «карцера». Ты возьми с собой медали.
                - Зачем?
                - Надо. Не так-то просто будет уговорить главного врача, чтобы отпустил ребят. Готов, Саша?
                - Готов!
                - Ну, пойдем.


                P.S.   Хочу признаться, что эта история действительно имела место.Но сам  рассказ собирательный, не хронологичный. Речь в нем идет о сильнейшем штангисте 80-х годов в супертяжелой весовой категории Александре Гуняшеве. В заключение отвечу на вопросы, которые продолжают волновать его земляков.
              - Причина, по которой Александр Гуняшев уехал из нашего города?
              - Это лично моя вина. Я, видно, очень сильно психологически устал и уже не смог работать в том темпе, который задавался мне, еще не очень опытному тренеру. А набираться опыта, да просто поделиться мыслями о том, как управлять спортсменом высочайшего класса, было не с кем. Я посчитал, что Александр должен уехать из нашего города, чтобы всецело посвятить себя осуществлению заветной мечты - Олимпийским играм в Сеуле.
               - А мог бы Александр Гуняшев стать олимпийцем?
               - Да, мог, и ещё как. Я уже как-то писал о том, что тренерские разборки в сборной страны не позволили осуществить нашу мечту.

        В завершение расскажу еще один эпизод. По окончании чемпионата страны (это было уже в девяностых годах) я волею судьбы оказался на банкете рядом с бывшим главным тренером, который проводил отборы, готовил сборную страны, в том числе в сверхтяжелой категории, на Олимпийские игры в Сеуле. И вот  судьба, наконец, предоставила мне возможность задать ему давно вынашиваемый вопрос.
«Скажите, пожалуйста, уважаемый, почему на Олимпийские игры в супер тяжелой категории поехали два спортсмена, оба из Белоруссии? Это Курлович, который со средним результатом стал чемпионом, и Тараненко, по причине "простуды" так и не вышедший на помост. Ведь Александр Гуняшев успешно прошел отборочные всесоюзные соревнования и показал отличный результат, превышающий чемпионский на Олимпиаде».
Уважаемый главный тренер посмотрел на меня и спросил: «А кто задаёт вопрос? Вы - Дмитриев?» - «Да», - отвечаю я. - «Ну, тогда слушай правду: если бы Александр продолжал тренироваться у тебя, то стал бы олимпийским чемпионом».
Вот, собственно, и всё, что я хотел рассказать.