Щупальца гнева. Глава 16

               
       

           Несмотря на раннее утро, Яре не спалось. Чтобы не будить остальных, она не разжигала огонь. В голову лезли разные мысли: о предсказаниях Демьяна, грядущем голоде, об исчезновении людей. Вчера снова не вернулись четверо. Вскоре не кого будет отправлять на поиски пропавших. Затянувшаяся осень в любой момент могла сменить милость на гнев, и тогда придется уповать на благосклонность судьбы. Неловко перевернувшись с боку на бок, Яра задела спящую Галину.
-  Который час? – не открывая глаз, спросила та.
-  Не знаю.
-  А впрочем, все равно, на работу не идти, после недолгого молчания, Галя добавила, - Иногда задаюсь вопросом: зачем живу? Точнее, не живу, а выживаю?
Во вновь наступившей тишине был слышен приглушенный храп. Прикрыв голову краем старого одеяла, Галя тщетно пыталась уснуть. Странное дело, пока Яра ее не разбудила, Митькин храп был Гале безразличен. Не переставая ворочаться, она начинала злиться на всех подряд: на  Яру, храпящего Митьку и дырявое одеяло.
-  А ты попробуй считать с закрытыми глазами.
-  А что, помогает? – не скрывая, злости, с сомнением спросила Галя.
Яра не спешила с ответом, только когда очередная Митькина рулада подошла к концу, она тихо произнесла, - Мне один человек это средство посоветовал. Кажется, помогает.
-  Один, два, три, четыре, пять, шесть …
-  Считать надо про себя, - пожелав Гале поскорее уснуть, Яра, свернулась калачиком, и попыталась последовать данному Гале совету. Не было смысла закрывать глаза, все равно в темноте ничего не видно. Сегодня Яре вновь приснился Платон. Пристально уставившись на нее, он что-то шептал, медленно шевеля бесцветными губами. Пытаясь прочесть по ним, Яра вытянула руку, ощутив своими пальчиками привычную сухость. Сколько раз этот рот вещал несносные гадости, а Яра желала оглохнуть, только бы не слышать их. А сейчас он, кажется, рассказывает ей о шаре. Его похитил оборотень на трех лапах.  Взгляд желто-зеленых глаз, беспристрастно уставившихся на нее, Яре, наверное, никогда не забыть. А если на пути зверя окажется Виктор или маленький Мстислав?
-  Сама с собой разговариваешь? Со мной такое тоже бывает.
-  Галя, прости, не хотела тебя разбудить, - Яре легко удалось изобразить сонный голос.
-  Ладно, мне также не спится. Вот лежу и думаю: вставать или нет? Слышишь, Яра?
-  Если бы у меня были силы подняться и идти, не раздумывая, это сделала бы. Надоело зависеть от других.
Вздох тихий и протяжный предшествовал словам, - Зависимость, детка, это – еще не самое страшное. Хуже, когда жизнь теряет всякий смысл.
Смысл? А разве раньше ее, Яры жизнь, не была лишена смысла? Утром просыпалась только ради того, чтобы созвониться с подругами, такими же, как она удачно выскочившими замуж за обольщенного олигарха. Завтрак в постель, поданный вышколенной прислугой, посещение бутиков, где среди вернисажа дорогих вещей, Яру неизменно преследовали лицемерные улыбки продавцов. Вынужденное послеобеденное безделье, с просмотром бесконечных сериалов в ожидании возвращения мужа, который Яре быстро надоел. Каждый день одно и то же, часто и вечера приходилось проводить в компании с телевизором. Гоня от себя назойливые воспоминания, Яра смахнула непослушную челку. Из-за походной жизни ее роскошные, длинные волосы превратились в жесткую, взлохмаченную гриву, а  сама Яра из светской принцессы стала замарашкой.
-  Мы живем, помогая окружающим, и мы не властны над собой. В любой момент ураган, землетрясение, оползень, метеоритный дождь могут уничтожить все. Яра, засыпая, я опасаюсь, что не проснусь. Это хуже, чем любая, самая заразная болезнь, когда, угасая, успеваешь подготовиться к худшему. Я не боюсь смерти, страшно, если она наступит внезапно.
-  А я боюсь умереть. Мне всего двадцать два, и я хочу выучиться на врача. Для меня …
Скептическое замечание собеседницы остановило откровения Яры, - Кого ты
собираешься лечить? Некого, - ответила на свой вопрос Галя, - На всем белом свете людей осталось не больше, чем жителей в небольшой деревушке. Пойду чай, вскипячу.
Яра лежала, пораженная услышанным. Мысли о масштабности произошедшей катастрофы и ранее приходили ей в голову, но в чужих устах сообщение приобретало трагический смысл. – Ой, - от неосторожного движения, зажившая было уже рана, вновь дала о себе знать.
-  Лежи, зачем тебе вставать? Если не дергалась, все твои болячки давно бы прошли.
-  А что сегодня на завтрак? – непревзойденный храпун завершил свою арию протяжным напевом.
-  Снежок с легким морозцем, приправленный ароматом прелой листвы. Приятного аппетита, Митька.
-  О чем болтаем, честной народ? О-хо-хо, жрать охота.
-  Чем бы горло сперва промочить? – к многоголосью присоединилась хрипотца Егора, - Воды ледяной вчера напился, сегодня горло дерет.
-  Вода сейчас закипит, а сухари в мешке поищите,- Галя поставила кружки на стол, и уже было собиралась выйти, но задержалась, остановив взгляд на Яре.
-  Ты иди, я сама, надо же мне учиться обходиться без посторонней помощи, - та, опираясь на ладони и здоровую ногу, попыталась встать.
-  Упрямая до невозможности. Я тебе не посторонняя. Давай руку-то, горемычная. Голова закружится, свалишься, еще хуже нога заболит.
Жидкий зеленый чай напоминал по цвету болотную водицу, а на вкус был горьким. Обжигаясь, маленькими глотками, Яра постепенно одолела его весь, но от сухаря, который служил приложением к чаю, отказалась.
-  Чего смотришь? Не хочешь, отдай мне.
-  Бери.
Руслан вонзил желтые зубы в отвердевший кусок хлеба, но тот, оказавшись неприступным, оставил на языке вкус застарелой плесени.
-  Не кусается? А ты его молоточком, да посильнее.
Руслан, не обращая внимания на кривые ухмылки со стороны сотрапезников, продолжал испытывать сухарь на прочность.
-  Горло промочи, так легче будет. А не можешь справиться, давай его мне.
-  Он его всего успел обслюнявить, не боишься отравиться, Ингмар?
Вопрошаемый выпил ни одну кружку чая, успевшего остыть. Наконец, горечь дала о себе знать. -  Какая гадость, тьфу! – Ингмар поморщился.
-  А зачем пьешь? Оставь другому. Вода нынче в дефиците.
-  Жрать хочу, вот и пью. Я привык питаться вдоволь. Мне утка, запеченная в яблоках, снится каждую ночь. Я обгладываю ее до косточек, печеное яблочко обмакиваю в маслице, оно тает во рту …
-  Заткнись, у меня слюнки потекли.
Обстучав об порог ноги, в землянку вошел Никита, - Вчера люди не вернулись. Пора за дело приниматься, кто со мной?
-  Что, мужики, пожалуй, прогуляться надо, - ответил за всех Роман.
-  Холодно нынче, не до гуляния, - Руслан отправил в рот последний кусочек малосъедобного сухаря.
Галя лишь взглянула на жующего, а Никита не стал ограничиваться красноречивым молчанием, - Хватит жрать.
-  Я буду делать то, что считаю нужным, понял? – отвечая, Руслан не пытался скрыть злость.
-  Понятно, - развернувшись, Никита вышел.
-  Ребята, зачем вы так?! Он же сумасшедший, он один бросится в самую чащу, - в отчаяние Яра вскочила и тут же упала на колени. Прикусив до крови губу, она едва сдержала стон.
-  Бедная девочка! – к ней бросилась Галя, - Ребята, ну что вы сидите?
-  Надоело каждый день по лесу мотаться, словно дикие звери.
-  День! Если бы только день, - вторил Руслану Ингмар, - Никуда не пойду, буду отсыпаться.
-  Яра, что ты делаешь? Господи, с ума, что ли вы все сошли? Яра!
Первый шаг дался ей с огромным трудом, но она шла, всем своим весом опираясь на обе ноги. Поразительно, но боль шаг за шагом отступала, Яра думала лишь о том, как бы не потерять из вида Никиту. Утренняя изморозь преобразила лес. Деревья стояли, посеребренные инеем, но Яра не замечала этой искусственной красоты. Передвигаясь, как на ходулях, она не чувствовала холода, о котором напоминали посиневшие пальцы рук. Впереди, в метрах восьмидесяти, шел Никита. Яра не решалась окликнуть его. Ни разу не обернувшись, он шел, не глядя себе под ноги, за что вскоре поплатился. Очутившись в котловане, Никита грустно улыбнулся, и с сожалением посмотрел по сторонам. Вот теперь он опять раб обстоятельств, и может не рваться навстречу великим свершениям. Чего от него хотели? Подвига? «В нашей жизни всегда есть место подвигу», - избитая фраза, выисканная им в старой книге. А он не желает быть примером, он просто хочет быть! Сегодня, завтра, всегда, как тот трехлапый, стащивший каменное сокровище. Она его не понимает, чего она-то хочет от него? Ну не может он переродиться в Платона или Македонского. Гнаться за собственной тенью, примерив на себя амплуа отверженного – это не для него. Он – заурядный неудачник, и не собирается в жизни ничего менять. А они все, все хоть что-нибудь сделали для того, чтобы он попытался стать другим? Психолог – специалист, подбирающий ключ к сознанию человека, жаль, что только его самого, Никиту никто не понимает, кроме Всевышнего. Почему он смотрит на него глазами Яры?
-  Привет, собираешься выбираться?
Она. Близоруко щурясь, Никита поднялся на ноги. Котлован, в котором он оказался, имел форму усеченного конуса. Влажная земля оседала при упоре. Полный решимости выбраться, Никита хватался за нее руками, пальцы его погружались в грязное месиво. За пару минут кропотливых усилий ему почти удалось вылезти, но тут, как назло, он чихнул. Оступившись, он снова очутился на дне котлована. Задорный смех Яры немного скрасил горечь неудачи. К концу восхождения Никита был с ног до головы перепачкан грязью.
-  Ты похож на … эрдемана. Хотела пошутить, а не вышло.
Никита не сводил с Яры удивленного взгляда. В его глазах она была самой красивой, потеснив в рейтинге Деву Марию, но сыпать комплементами, Никита не умел. Тем более, о своем увлечении религией он не рискнул сообщить даже любимой девушке. -  Ты… ты стоишь на ногах?
Кивнув головой, она протянула ему руку, - Пойдем.
Они шли, беззаботно размахивая руками. Тропинка должна была привести их обратно, к землянкам. Ели и сосны расступались перед ними, впереди, над их макушками, показалось солнце.
-  Почему ты не спрашиваешь, куда мы направляемся? – первой молчание нарушила Яра.
-  С тобой я готов идти, хоть на край света.
-  Ответь: ты бросился искать Виктора, в душе задаваясь вопросом: нравится он мне или нет?
-  Я отправился искать людей, потому, что, в первую очередь, я – спасатель.
-  А мне с недавнего времени казалось, что ты – влюбленный в меня человек, - Яра  ждала положительного ответа на свою реплику. Подталкивая Никиту к признанию, девушка мечтала представить на его месте другого.
-  Ты можешь идти сама?
-  К тебе как-то дошла. К чему этот вопрос?
-  Мне приспичило.
Отпуская его, Яра одновременно продолжала тянуться к мозолистым пальцам. Куда он? Яра с недоумением смотрела за удаляющимся Никитой. Упрямец, он даже ни разу не обернулся. Ладно, она так легко его не отпустит. Вот ведь гадкий, нарочно идет быстро. -  Ник, остановись! Я отвернусь, Ник.
Ветер донес до нее его ответ, - Ступай домой.
Ну и пусть, просить она не станет. Ему же хуже, о нем никто горевать не станет. Спасатель! Бросил девушку на произвол судьбы, и все из-за того, что она осмелилась сказать правду. Проклятая нога, Яра поморщилась. Некому помочь, когда нога разболелась. Яра остановилась, схватившись за стоявшую на пути ель. Стало немного легче, когда Яра перекинула вес тела на здоровую ногу. Как советуют психологи, надо крепко-крепко зажмурить глаза и сказать самому себе «спасибо», за то, что жив.
Как плохо одной, даже посетовать на судьбу некому. Что это? Кажется, земля трясется, или меня знобит от холода, подумала Яра. Для устойчивости она второй рукой обхватила ствол ели. Почва под ногами ходила ходуном. Землетрясение! Бежать немедленно, но куда?! Господи, если бы знать. Беззвучные рыдания сотрясали тело девушки.
-  Яра!
Никита возвращается, или ей это лишь показалось?
- Ярочка, милая, как я испугался за тебя. Сначала разозлился, а потом представил, что ты одна в лесу будешь делать? Вытри слезы, пожалуйста. Больше не будешь плакать?
Трудно отказать в такой просьбе. Обхватив его шею руками, Яра мечтательно прикрыла глаза. А может, вот оно – счастье? Как здорово, ощутить себя заново маленькой девочкой, которую бережно несут на руках. – Знаешь, Ник, а меня до сих пор укачивает. Чувствую себя, как в люльке.
-  Это - катастрофа, Яра, вернее, ее предвестник. Не представляю, что мы будем делать, когда амплитуда колебаний усилиться?
-  Ты рассуждаешь, как  … геолог.
-  Сейсмолог, - поправил Никита. – Наши землянки находятся в паре десятков километров от гор.
-  Это плохо? – с интересом спросила Яра.
-  Ужасно. А тебя, как я вижу, ничем не испугать.
-  С тобой, ничем. Признайся честно, ты устал?
-  Это – приятная усталость. Придется мне тебя вернуть в вертикальное положение. Мне кажется, я сбился с пути.
Так бы всегда, держаться за его руку, и никогда, никогда не расставаться, подумала Яра.
-  Чему ты улыбаешься?
-  Ты такой колючий. Скоро у тебя отрастет борода, - она провела пальцами по его давно небритому подбородку.
-  Яра, надо решить, что нам делать: возвращаться к ребятам или искать открытое пространство?
-  Не знаю, сам решай. Я плохо ориентируюсь, что в лесу, что на открытой местности. К тому же, я даже не пыталась запомнить дорогу. Предупреждаю: одна не останусь. Будем искать дорогу вместе.
Решение принято, но легче от этого не стало. По обеим сторонам пролегали лесные тропки. Можно выбрать любую.
-  Ник, подожди немного. У меня голова закружилась.
Усадив Яру на поваленное дерево, Никита озирался по сторонам. Повсюду была одна и та же унылая картина, - Яра, мы станем перекликаться, я не отойду от тебя далее, чем на сто метров.
Позади он слышал ее жалобные крики, но ради ее же блага, дорогу надо было отыскать, как можно скорее. Стихия разгулялась не на шутку. Почва расползалась у него под ногами, так, если бы он шел по болотистой местности. Пришлось взять палку. Прежде, чем ступить шаг, Никита проверял: нет ли впереди оползней? Сосны и ели трясли посеребренными иголками, казалось, что звенит сам воздух. Когда деревья начали падать словно подкошенные, Никита в страхе за Яру, бросился назад. Он не успел добежать каких-то десяти с небольшим метров, как случилось несчастье. В тот момент, когда он протягивал к Яре руки, тяжелый ствол упал на него, увлекая за собой. Грязное месиво сработало, как подушка безопасности. Оглушенный ударом, Никита остался лежать, прикрытый колючим, зеленым покрывалом. «Ник!», слышал он. В затуманенном сознании боролись два желания: коснуться рукой Яры и встать на ноги. Пытаясь помочь Никите, она склонилась над ним, это спасло ее от удара. Упавшее дерево густой кроной заслонило от Яры небо. Вытащить Никиту из-под дерева у нее не получалось. Увеличивающийся оползень увлекал пленников за собой, а Яра даже не знала: жив Никита или нет? Опускаясь все ниже и ниже, ей оставалось лишь надеяться на лучшее. Земляная жижа, пришедшая в движение от подземных толчков, все глубже засасывала обоих. Чтобы удержаться на поверхности, Яра одной рукой держалась за дерево, другой обнимала Никиту. Края ямы постепенно расползались, опора, за которую хваталась Яра опускалась все ниже, пока совсем ни съехала, погребая под собой двоих несчастных.
Разгул стихии продолжался с несколькими перерывами до вечера. Утратив способность к противостоянию, Яра бездействовала. Происходящее в ее глазах выглядело, как репетиция вселенской катастрофы. Именно таким безысходным апокалипсис расписывал ей Платон. Было трудно дышать. Окружающее казалось тесным подземным лабиринтом. Придавленное неподъемной ношей, тело Никиты походило на труп. Любая попытка Яры, освободить от пресса Никиту и отыскать выход на свободу, терпело фиаско. Утомленная недавним буйством земля, притихла. Осторожно, чтобы не разбудить спящую, Яра высвобождала руки. Когда это удалось, она облегченно вздохнула. Настал черед ног. Опираясь ладонями о грунт, Яра неторопливо подтягивала к себе сначала здоровую, затем больную ногу. Оставалось преодолеть бурелом, преграждающий выход. Преодолеть его будет гораздо труднее, но, прежде всего, надо высвободить Никиту. Яра тихо позвала его. Не услышав ответа, она закричала. Бесполезно. Значит, самое трудное придется делать одной. Разрывая сдобренную легким морозцем землю, Яра в кровь ранила пальцы, но не сдавалась. Бесчувственное тело приятеля противилось ее желаниям. Когда Яре удавалось чуть-чуть подтянуть его к поверхности, земля забирала отвоеванное обратно. Высвобождая Никиту, Яра вновь ощутила себя пленницей только теперь уже холода. Она не могла пошевелить ногами, затем тело утратило чувствительность. Скудные слезы застилали глаза. Земля, камни, ветви – все расплывалось. Неужели им обоим суждено погибнуть столь бестолково? Слезы ручьем заструились по заляпанным грязью щекам. Ну и пусть, все равно Никита ее такой не увидит. Сценарий дальнейших событий нетрудно себе было представить. От холода онемеют ноги и руки, затем ледяной воздух остудит все внутри, захочется уснуть. Она закроет глаза и более никогда их не откроет.
Потяжелели веки, голова опустилась на грудь, а долгожданный сон все не шел. Ну, вот, кажется, она медленно сходит с ума. Разговаривает сама с собой разными голосами: хриплым гортанным и монотонным низким.
-  Яра! Ты спишь? – в который раз вопрошал незнакомый голос.
-  Кто?
-  Спишь? – повторил голос уже тише.
Жив, он жив! Ради того, чтобы убедиться в этом, ей необязательно было открывать глаза.
-  Тебе холодно? Господи, какая же я бестолочь. Ник, ты, наверное, замерз?
-  Есть немного.
-  Можешь пошевелиться? – Яра ощупывала рукой лежавшее рядом тело, но никакого движения с его стороны не ощутила, - Сейчас я тебя ущипну. Чувствуешь?
-  Щекотку. Дерево упало мне на спину. Может быть, у меня сломан позвоночник.
-  Что теперь делать?
-  Только не плакать. Что ты видишь перед собой?
-  Что я могу видеть, когда мы с тобой закупорены со всех сторон?
-  Согласись, но если бы мы с тобой были плотно закупорены, то задохнулись бы.
Рассудительный тон в ответах Никиты успокаивал. Если бы еще согреться. – Извини, я задумалась. Ты что-то сказал.
-  Я спрашиваю: как тебе дышится?
-  Как в банке, наполовину закупоренной.
- Эх, жаль, не могу взглянуть наверх. Что, разве только наполовину?
-  Над нами крышка с дырками. Сквозь них я вижу свинцовое небо.
-  Попытайся подняться.
-  Уже поднималась. Эту махину, что надо мной не сдвинешь, - капризно заметила Яра.
-  Спокойно, твоя задача – обламывать ветви, начни с верхних.
Выполняя порученное, Яра удивлялась: как ей самой не пришло это в голову. Сначала избавиться от частокола верхних веток, бросая их себе под ноги, а закончить нижними.
-  Дойдешь до середины, остановись. Подтянешься на руках, и выберешься.
-  А ты?
-  А я буду ждать, пока ты кого-нибудь на подмогу приведешь.
Мнимое спокойствие в голосе Никиты не обмануло Яру. Он боится, не меньше меня, боится, что я заблужусь, встречу диких зверей, замерзну, наконец. Бедненький, как сильно он меня любит.
Ветки образовали пружинящий ковер под ногами. Теперь имея твердую опору, Яра перемещалась наверх. Вот уже она смотрит сквозь окошко, затем оно раз за разом расширяется, и Яре видна макушка одиноко стоящей высоченной сосны.
-  Что-нибудь видно?
-  Ага, свет в окошке.
-  Какой свет? – с удивлением, в котором проскальзывала недоверие,  поинтересовался Никита.
-  Уходящего дня. Скоро вечер, хотя по небу не скажешь. Оно темно-серое, будто чем-то недовольное.
-  Можешь подтянуться на руках?
-  Сначала я тебя устрою поудобнее, - Яра подхватила охапку веток, но резкий оклик остановил ее.
-  Не надо!
-  Я хочу переложить тебя на ветки, а оставшимися прикрыть. Так будет лучше.
-  Нет. Делай, что тебе говорят.
-  Не кричи на меня!
-  Прости. Если ты станешь тратить на меня свои силы и ветки, ни за что не выберешься.
Он прав, но Яре совсем не хотелось оставлять его одного. Опора готова, осталась самое трудное – подтянуться на ослабевших руках. Ухватившись озябшими пальцами за нижние ветви, Яра попыталась переместить центр тяжести на плечи, чтобы закинуть ноги на ствол и зацепиться. Не с первой попытки, но ей это удалось. Больная нога перестала слушаться и вела себя, как балласт. Перехватив ствол, Яра повисла. Руки превратились в безвольные плети, не способные выполнить задуманное. Я должна, у меня нет иного выхода, я сделаю это, твердила она про себя.
-  Яра, что ты делаешь?
-  Выбираюсь, по твоему совету.
-  Получается?
-  Не-а. У меня.., - Яра не успела окончить фразу, как раз в этот момент здоровая нога соскользнула, и девушке пришлось рассчитывать только на цепкость рук. От мучительного напряжения они, казалось, вытянулись на метр.
-  Что случилось?
Из последних сил, хватаясь за нижние ветви, Яра пыталась подтянуться. Ничего не выходило, но бросать начатое Яра не желала. Еще, и еще раз, превозмогая боль, девушка тянулась вверх. Потемнело в глазах.
-  Яра! Что с тобой? Яра … - голос Никиты сорвался. Молчание сверху беспокоило его.
Не чувствуя тяжести собственного тела, Яра растерялась. Неведомая сила тащила ее вверх. Через секунду она лежала на спине, а над ней склонялось незнакомое лицо со стеклянными глазами. Присмотревшись внимательнее, Яра обомлела. Спасителем ее был неведомый зверь с длинной шеей. Пересиливая страх, девушка протянула к нему руки, но существо исчезло. Озираясь по сторонам, Яра обозревала окрестности. Мрачная картина опустошения повергла ее в ужас. Повсюду, словно игрушечные, были разбросаны вырванные с корнем ели, сосны, лиственницы. Бурелом скрывал неровности рельефа. Поднявшись на ноги, Яра сделала несколько неуверенных шагов. В вечерней мгле были незаметны многочисленные котлованы, в одном из которых Яра оставила Никиту. Она шла, не поднимая головы, перешагивая через препятствия. Стемнело. Месяц еще не появился на небосводе, а редкие звезды служили, скорее, декорацией к происходящему. Глаза Яры привыкали к темноте. Несколько раз она присаживалась отдохнуть, с трудом заставляя себя подняться, снова шла, уткнув тревожный взгляд себе под ноги. Местность, где она очутилась, была ей не знакома.
Ну отчего каждый раз выходит не так, как она загадывала? Ей нравился Виктор, а любила она Платона. Теперь ей нравится Никита, а любит она Виктора. Он твердит, что в жизни человека должна быть цель. Так что же получается, она никто, если живет без цели? Проснуться утром, порадоваться погожему деньку, вспомнить о вчерашнем, загадать, что ее ожидает в будущем – разве это не здорово?! В ее жизни нет ничего героического, вернее, не было. Это сейчас от нее ждут поступков. Спасать чужие жизни благородно, но не ценою собственной. Пусть лучше ее жизнь будет обыденной, без всяких самоотверженных решений. Выбор пусть делает судьба: кому жить, а кому …
Кажется, она опять угодила в ловушку. Судя по тому, как долго она летела, эта оказалась глубже, чем предыдущая. Когда Яра почувствовала, что ее ощупывают, она завизжала.
-  Тише. Я тебя сюда не приглашал.
Голос показался Яре знакомым, - Ты кто?
-  Не помню.
-  Шутишь?
-  Не знаю.
-  Ты давно здесь сидишь?
-   Не помню.
-  А выбираться наверх собираешься?
-  Может быть.
-  Надо пытаться.
-  Я карабкался и каждый раз опускался все ниже.
-  Иван, это ты? – спрашивая, Яра была почти уверена в положительном ответе.
-  Не знаю.
-  Что ты заладил: «не помню», «не знаю»? Две недели назад мы потеряли вас со Славой в горах, и с вами был еще однорукий. Помнишь?
-  Мне незнакомы люди, о которых ты упоминаешь.
- Ясно, ты потерял память. А о метеоритных дождях, ураганах, землетрясении ты не забыл?
Парень пожал плечами.
-  Полезли наверх, - предложила Яра.
Начиная восхождение, Яра надеялась, что Иван поможет ей, но прогадала, парень только мешал ей. Действуя каждый по себе, они опускались все глубже. Быстро утомившись, Яра позволила себе короткий отдых. В полудреме, прислонившись к крутому склону, она старалась расслабиться. Потяжелевшие веки застилали глаза. Наконец, она задремала. Но сон ее был недолог, под давлением пристального взгляда, Яра открыла глаза. На нее в упор смотрел Платон.