Листья падали. Глава 15. По житейским морям

               



         Наконец, наступило время, когда с нами стали советоваться, что мы желали бы сшить? У большинства сразу же возникли самые невероятные пожелания, вплоть до того, что Маша решила смастерить себе свадебное платье.
-  Кажется, в этом году замуж выйду, - поделилась она радостью с девчонками.
-  Сперва закончи училище, тогда и собирайся, куда хочешь.
-  Нет, тогда я могу без моего Толика остаться, - простоватое лицо Маши приняло испуганно-мечтательное выражение, что так не вязалось с ее приземленными взглядами на жизнь. Любка, глядя на Лапину, рассмеялась.
За нашими спинами кто-то засопел, а после смачно высморкался, - Я на прошлой неделе видела Соловьеву с детской коляской.
Мы обернулись, про Аню Соловьеву напоминала Руднева. В мастерскую вбежала Яна Пигунова и с порога затараторила, - В туалете бьют новенького.
Елены Ивановны не было, поэтому отпрашиваться было не у кого, все, кто были, рванулись за Яной. Мы пробежали мимо учительского туалета, и уже собирались свернуть за угол, когда услышали приглушенные крики, непонятно, откуда раздающиеся.
-  Это со склада, - предположила Лапина.
Похоже, что именно так и было. Складское помещение – небольшая темная комнатка, располагалась рядом с туалетом. Любка решительно дернула за ручку двери. Кто-то держал ее с другой стороны. Дверь не была закрыта,  как только Любке удавалось дернуть посильнее, дверь слегка поддавалась. Но одних Любкиных усилий было недостаточно. Когда я присоединилась к подруге, то по другую сторону тоже не стали терять времени даром. Вскоре мы поняли, что наши усилия тщетны.
-  Откройте дверь! Пожалуйста, иначе мы приведем с собой охранника, - Лапина не знала на чем остановиться: просить или требовать? -  Я иду за охранником, - Маша повторила свою угрозу.
Но она вовсе и не собиралась этого делать, лишь приложила палец к губам и прислушалась. Мы стояли вплотную к двери, едва дыша. Отчаянно забарабанив по двери, девчонки добились того, что она, наконец, отворилась. Нашему взору открылось следующее зрелище. В полутьме, за стеллажами, на которых лежали рулоны тканей, мы увидели очертания чьего-то тела. От резкого стука девчонки вздрогнули, оказывается, упала швабра, которой подпирали дверь.
-  Прикройте, эй, вы там, - послышался приглушенный голос.
Когда вся наша компания зашла за стеллажи, то стало понятно, почему неизвестное тело находится без движения. На нем сидело двое человек.
-  Женя, это вы? – спросила я громко.
-  Нет, Гриня Потькин на швабре прилетел.
Второй голос выразил конкретные пожелания, - Дверь прикройте, и бегите за медсестрой.
Маша рванулась выполнять просьбу, а мы с Любкой присели на корточки, поближе к лежащему. Толпа за нами поредела, после того, как любопытство было удовлетворено. Юра лежал, закусив язык, изо рта его текли слюни, а глаза дико вращались в разные стороны, вообщем, зрелище не для слабонервных.
-  Я пойду, - рядом кто-то запыхтел, пытаясь найти подходящую точку опоры.
-  Сиди, раз уж тут оказалась.
-  Что произошло? Пигунова сказала, что Гордеева бьют.
-  А ты как считаешь, Любка? Могу я с очкариком устроить разборки? Я его одной левой уложу.
-  Я видела, как со склада выбежали двое мальчишек, - робко вставила Яна.
-  Они забежали сюда за материалом. Кстати, они из группы, где классная наша Елена Ивановна.
-  Девочки, где пострадавший? – на склад вслед за Лапиной вошла медсестра.
Не только  она одна обратила внимание на то, что стало тесно. Не помог зажженный свет, лампочка вот-вот собиралась погаснуть. – Расскажите, что произошло с  мальчиком?
-  Я шла в мастерскую, когда увидела, что кто-то выглядывает из соседней комнаты, как будто, поджидая неизвестного мне человека. После послышались крики: «помогите»…
Медсестра не дослушала, она открыла чемоданчик, и сразу же в нос ударил резкий запах. Я не выношу запаха лекарств, и вид шприца меня пугает, поэтому меня словно ветром сдуло. Лишь в коридоре я свободно вздохнула. Ко мне присоединились Маша и Яна, Любка и Женя остались помогать Зое Николаевне. В мастерскую возвращаться не хотелось. Я решила скрыться в туалете, хотя бы на время.
-  Надо идти в мастерскую, Елена Ивановна должна уже вернуться. Пойдемте, девочки.
Чтобы Маша еще раз не повторила свое приглашение, я убежала, но быстро смекнула, что я ни одна такая догадливая. Вслед за мной в туалет юркнул парень в очках. В ярком свете я узнала в нем того самого Дарвина, увиденного мною на репетициях у Елены Алексеевны.   
-  Может, ты выйдешь? Я сюда первая зашла.
«Дарвин» не отвечал, он открыл кран и начал старательно мыть руки. Потом он повернулся ко мне и попросил, - Не говори  некому, что ты меня видела.
-  Ладно, - внимательно вглядываясь в широколицую физиономию, я заметила багровую царапину, которая пересекала его широкий лоб. Кажется, его звали Миша, и он, так же, как и я, учился на втором курсе. Хотелось расспросить его, откуда эта отметина на его лбу, но его пристальный взгляд настоятельно просил меня покинуть туалет.
Странно, коридор был непривычно пуст. Перед глазами стоял образ смущенного от собственной смелости невысокого парня в очках, державшего за руку темноволосую девушку, которая показалась мне красавицей. Я желала очутиться на ее месте. Наверное, это ужасно приятно, когда тебе целуют руки. Конечно, вряд ли, Миша делал это, переполненный страстных чувств к девушке, которая играла роль его супруги. Вот, если бы Илья… Нет, я все-таки неисправимая фантазерка. Надо думать о том, как окончить второй курс с хорошими отметками и приобретенными навыками, у меня, наконец, стали получаться декоративные стежки и мережки. Но я не могу без того, чтобы представить себя в различных ипостасях. Мечтать свойственно любому человеку. Целеустремленные люди мечтают о намеченных, но вполне реальных высотах, а я о несбыточных. Никогда не быть мне моделью, к сожалению, внешностью не вышла. Но ведь и юриста, скорее всего, из меня не получиться, слишком я доверчивая, меня обмануть под силу даже ребенку, не то, что каким-то незнакомым девушкам с фотоаппаратом.
-  Привет, мы из районной газеты. Хочешь принять участие в конкурсе моделей?
Я растерялась, предложенное было таким неожиданно приятным, - Даже не знаю.
-  Нам сказали, что у тебя ограниченные возможности, то есть, ты не такая, как все, поэтому мы и обратили внимание на тебя.
Упоминание об инвалидности было для меня неприятным, но с другой стороны, это вселяло надежду, что ко мне обратились не случайно. Тоже самое я объяснила Любе, когда мы остались с ней одни.
-  Мне кажется, странным, что они предложили участие именно тебе и поставили такое жесткое условие.
-  Кого еще из наших приглашать, не Рудневу же с Морозовой?
Конечно, Любка была сто раз права в своих сомнениях. Она шла по тому же пути, что и я, столкнувшись с завидным предложением.
-  Ты уверена, что «эти» с фотоаппаратом из газеты? Если я сейчас возьму в руки шприц и наряжусь в белый халат, ты же не подумаешь, что я – медсестра?
Я взяла свои вещи и, попрощавшись с Еленой Ивановной, пошла в раздевалку. Меня догнала Любка. Несколько секунд она молчала, но все-таки не выдержала, - Не расстраивайся, меня жизнь давно научила, не верить в хорошее, тогда не будет разочарований. 
-  Что же, заранее записать окружающих в ворюг и бандитов, с которыми ты собираешься бороться?
-  Поступай, как хочешь, - Любка зашагала в сторону магазина, что располагался на противоположной от училища стороне.
Какая она упрямая, подумала я. Согласна, куда угодно бежать, лишь бы подальше от меня. На дороге показался автобус, на котором я обычно добираюсь до метро, для того, чтобы пересесть на другой автобус, который довезет меня до дома. Я оглянулась. Позади, на пороге училища, стоял охранник и курил. Дверь была открыта. Охранник наслаждался весенним теплом и заходящим солнышком. За его спиной в училище мог проскочить, кто угодно, точно так же и выскользнуть из него, прихватив особо приглянувшееся. Наверное, так воришки и поступали. Если не усилить охрану, то в училище будут продолжать пропадать вещи. Пока я наблюдала за охранником, автобус уехал. Следующий будет не раньше, чем через двадцать минут. Бессмысленно было проводить на остановке эти незаполненные, ни чем, кроме ожидания минуты, тем более, автобус мог задержаться. Магазин, в котором я могла купить любимые шоколадки рядом. Кроме них я купила разные сладости, от ярких упаковок рябило в глазах. Надо же, я даже не подозревала, что в этом маленьком магазинчике столько разнообразной всячины. Вот, кажется, еще что-то вывозят. Около тележки уже собралось несколько человек. Я не любитель толкаться в очередях, но вновь появившееся оказалось фигурным белым шоколадом с начинкой из орехов с сахаром, подобную экзотику по недорогой цене не в каждом магазине можно купить.
-  Не толкайтесь, всем хватит.
Сквозь шум и возню, голос показался мне знакомым. Через спины впереди стоящих я взглянула на пробивающую себе дорогу к отступлению женщину. В синем халате, в повязанном на голове платке, я с изумлением узнала Любу. Кажется, она тоже меня узнала, но сделала вид, что встретились мы впервые. Увиденное меня поразило настолько, что я едва не позабыла заплатить.
-  Каждый норовит вынести, что понравиться, - ворчала, глядя на меня, контролер.
Оправдываться я не стала, у меня и в мыслях не было что-либо украсть. Любка работает в магазине! Вот почему она часто пропускала занятия. Работающими учениками и студентами сейчас никого не удивишь. Трудятся дети из вполне благополучных семей, многие из которых, я думаю, желают самостоятельности, независимости от родителей. Здорово, такие люди достойны уважения. Не клянчить денег у предков, ради того, чтобы вызвать зависть сверстников, не мучиться от безделья, задаваясь вопросом, как убить время, а еще в юные годы попытаться осознать собственную значимость. Я бы сама пошла, работать, но мама будет против, она хочет, чтобы сначала я получила образование. За плечами у меня уже был печальный опыт устройства на почту, несколько дней я расклеивала по району объявления, но от этой работы пришлось отказаться, из-за того, что я не успевала справляться с заданием в полном объеме. А вдруг я точно так же не смогу выполнять работу помощника следователя, адвоката, судьи, честно говоря, я пока не представляла, как я буду жить в будущем. Вечером, когда с работы пришла мама, я рассказала ей о Любе. Не думайте, я вовсе не рассчитывала растрогать маму своим повествованием. И она не заблуждалась, просто у мамы сложилось на этот счет собственное мнение, и моя задача состояла в том, чтобы переубедить ее. Я любила маму, но и подруга была мне дорога.
-  Мама, припомни, какая ты была в моем возрасте?
-  Ариночка, Господи, как давно это было, - мама слегка улыбнулась, и сразу же помолодела на несколько лет.
Я верила, что мысленно она уже вернулась в те чудесные, далекие годы Усевшись рядом с мамой на диван, я приготовилась слушать ее воспоминания.
-  В твои годы я училась на втором курсе финансово-экономического института. Середина восьмидесятых – время перемен. Помню, у меня часто возникало ощущение, что вот-вот сейчас что-то измениться, конечно же, в лучшую сторону. Зимой я ждала прихода весны, потому, что за ней наступит беззаботное лето, когда я со студенческим отрядом выезжала на трудовую практику. Помню, на четвертом курсе я опоздала к отходу поезда в Астрахань, и мне пришлось добираться на попутных машинах и рейсовых автобусах. Это было настоящее, кругосветное путешествие, за окном мелькали бесконечные луга и перелески, лентой вился серый, раскаленный асфальт, а я искоса поглядывала на симпатичного молодого парня, сидевшего за рулем «Икаруса». Угадай, кто это был?
-  Мамочка, ну, я не знаю, может быть, просто хороший человек.
-  Это был твой папа. После окончания автомобилестроительного техникума он работал в автопарке на междугородних рейсах. Через год мы поженились, а через год родилась ты. Спустя почти девятнадцать лет, я уверена, что это – лучшая перемена в моей жизни.
Мама казалась счастливой, когда рассказывала о знакомстве с папой. Очень удобный повод для того, чтобы узнать неизвестные обстоятельства их знакомства. Интересно, каким образом маме удалось привлечь к себе внимание папы? Больше всего мне хотелось узнать, а трудно ли очаровывать молодых людей?
-  Твой папа – единственный мужчина в моей жизни. Может быть, я понравилась ему с первого взгляда, поэтому мне ничего особенного предпринимать не требовалось. Но к чему подобные вопросы, Арина? Уж не влюбилась ли ты?
Я опустила глаза, неужели мама не понимает, что мне неловко говорить об этом?
Наверное, мама заметила мое смущение. Ее ответ обнадежил меня, - Арина, это  замечательно! Он из училища?
-  Мама, он меня не любит, - видимо, вид у меня был грустным. Мама сразу же поторопилась меня пожалеть.
-  Девочка моя, наша жизнь непредсказуема. Ты страдаешь от неразделенной любви, и не подозреваешь о том, что кто-то так же мечтает понравиться тебе. Не бойся любить, главное, не ошибиться в выборе.   
-  А папа тебе сразу же открылся?
-  Нет, но почувствовала, что он ко мне неравнодушен.
-  Я всю зиму обманывалась, но Илья предлагает мне только дружбу.
-  А ты не отказывайся, Арина, пригласи его к нам домой. Он тобой заинтересуется, не спорь со мной, ты очень одаренная девочка, и я так считаю не потому, что ты - моя дочь. Постепенно у вас появятся общие интересы, может быть, даже одни и те же цели, а там…- мама, улыбнувшись, махнула рукой.
В этот вечер я так и не рискнула посвятить маму в мою с Любкой дружбу, голова была занята мыслями об Илье. Надо придумать повод, для того, чтобы пригласить его в гости. Для этого, как выразился бы папа, необходимо найти общую точку соприкосновения. Кроме того, что Илья любит свою будущую профессию, и так же, как и я, увлекается живописью, я о нем почти ничего не знала. У нас не было общих  друзей, от которых я могла бы хоть что-нибудь узнать о моем любимом. Засыпая, я долго ворочалась, ругая себя за нерешительность. В воображении я без труда находила взаимность,  будучи такой же раскованной, как та длинноволосая блондинка, с которой я часто встречала Илью. Неужели, все парни только и мечтают о том, как испытывать чувственное наслаждение, и для этого, им со слов Любки, нужна красивая упаковка? Не в училище же мне с ним целоваться? По поводу поцелуев, надо бы тоже расспросить Любу.
С самого утра день не заладился. Автобус застрял в пробке из-за аварии, я затратила полтора часа для того, чтобы добраться до училища.
-  Пиши объяснительную, - сухо отрезала Елена Ивановна.
-  Я из-за автобуса опоздала, - я всеми силами пыталась оправдаться.
-  Каждый из вас добирается до училища на автобусе, взгляни, все уже на местах. Запомни, Белова, спорить со мной не советую.
-  Пиши, - тихо шепнула мне Любка.
-  А для того, чтобы ты научилась правильно рассчитывать свое время, ты будешь сегодня дежурной по мастерской, - добавила Елена Ивановна.
Жаль, что на этот раз Любка не шепнула мне, предлагая помощь. На листе бумаги я нацарапала: «Я собиралась сегодня приехать в училище раньше, и водитель автобуса то же торопился выполнить свою работу вовремя, а теперь, по его милости, меня назначили дежурной. Я не считаю себя виноватой. Можно, я не буду убираться?»  Внизу я подписала: «Уважаемой Елене Ивановне».
Рядом с моим ухом раздался смешок, и сдавленный голос произнес, - Еще допиши: «четвертый этаж».
-  Я не знаю, как писать объяснительные?
-  Не отвлекайтесь!
Похоже, Елена Ивановна была сегодня в плохом настроении. На клочке бумаги я записала вопрос, и сунула Любке бумажку прямо в руки.
-  Поленова!
Любка и я вместе с ней вздрогнули от громкого окрика Елены Ивановны, которая сегодня сильно напоминала нам недавно ушедшую бывшую классную руководительницу. Более втачивания рукавов мы до перемены ничего сделать не успели, так как Елена Ивановна каменным изваянием стояла за нашими спинами.
-  Дай мне записку, что передала тебе Белова, - это была не просьба, а приказ.
Я вся похолодела, не дай Бог, мастер прочтет ее! Но оказалось, что Елена Ивановна передумала, - Люба, прочти вслух написанное.
Лишь только мое сидячее положение спасло меня от падения. Любка, почувствовав судьбоносный момент, поступила, как настоящий друг. На глазах у всех она запихнула скомканную бумажку в рот, и, не жуя, проглотила ее. Удивительно, но Елена Ивановна ничего не сказала на это, будто бы глотать записки для Любки привычное занятие. Вокруг вовсю кипела работа. Девочки что-то кроили, наметывали, слышались звуки работающей швейной машинки. Только мы с подругой походили на незваных гостей. Я нехотя направилась к столу Елены Ивановны для того, чтобы выяснить, что мне делать? Но тут прозвенел звонок, и наш мастер ушла. До ее стола я все-таки доковыляла, и сразу же вернулась обратно.
-  Как ты думаешь, на перемену можно выйти:
-  Выйди, если хочешь.
-  А ты разве не хочешь?
Любка пожала плечами, и уткнулась взглядом в раскрытую книгу.
-   Интересная? – спросила я у подруги.
-  Очень. Называется «Подбор игл к различным материалам». Елена Ивановна обещала мне зачет устроить, так, что не тебе одной повезло.
Я вздохнула, с Любкой посоветоваться не удастся, но что-то предпринять нужно, иначе можно окончательно потерять Илью. Но…как же я могла забыть?
-  Люба, спасибо тебе, ты меня выручила.
-  Чем? Ты бумажку имеешь в виду? Пустяки, закуска пришлась, как нельзя кстати. А теперь, извини, я должна готовиться, а то, после неудачно сданного зачета,  интересная жизнь мне будет обеспечена. Помни о том, что нам с тобою нужны хорошие отметки в дипломе.
На сегодня для меня подруга была безнадежно недосягаема. В коридоре было непривычно тихо, но я точно знала, что звонка на урок не было. Неужели и здесь Елена Ивановна завела свои порядки? Я выяснила необходимое, не спускаясь к стенду с расписанием на первый этаж. Десятая группа в полном составе стояла около кабинет истории. Я прошла мимо, раздумывая, каким образом выманить Илью с урока? И тут мне помог случай. На лестнице я столкнулась с Мишей или «Дарвином», как я его про себя называла. Вид у него, как и у его сценического персонажа был сосредоточенным, будто он готовился свершить новое научное открытие. Я преградила ему дорогу. В достижении своей цели лучше всего было воспользоваться хитростью, так я и сделала.
-  Миша, какая-то учительница, не помню, как ее зовут, очень просила, как только прозвенит звонок, вызвать из кабинета истории Костина Илью, и передать ему, что его ждут … - я не успела придумать, чтобы такое сказать, как меня опередил звонок. Через две минуты я оказалась одна. Не знаю, радоваться или огорчаться мне надо было, но Миша не выполнил моей просьбы. Мимо прошла Женя Аристова, и тут же вернулась, приметив меня.
-  Арина, Елена Ивановна не проходила?
-  Нет.
-  Это она тебе поручила здесь стоять?
Я снова ответила отрицательно.
-  Тогда, если увидишь, скажи ей, что у Гордеева, кажется, опять начинается приступ, тот, что у него был на прошлой неделе. Я за медсестрой. 
-  Женька, - крикнула я слишком поздно, когда та уже стремительно бежала вниз по лестнице. Я вспомнила, где можно найти Елену Ивановну. Она, наверное, была в мастерской ее группы, на третьем этаже. Четверг – единственный день в неделю, когда практика у нашей Ш-1 и ее К-2 совпадали, и мастеру швейного производства приходилось разрываться между двумя этажами.
К тому времени, как я вернулась в мастерскую вместе с Еленой Ивановной, Женька уже была там. На первый взгляд, происходящее в мастерской ничем не отличалось от повседневного занятия, точно также строчили, не переставая, швейные машинки, были слышно лязганье ножниц, и, если бы не отсутствие музыкального сопровождения и слегка пришибленный вид у некоторых девочек, можно было бы решить, что их ничто не тревожит. Приглушенные голоса раздавались у самих дверей кабинета мастера. Я прикусила губу, для того, чтобы не отвлекать Женьку, Вику и Любу, двое из которых держали Юру за руки и за ноги, а третья пыталась успокоить его, гладя по коротко стриженным волосам. По обе стороны рта Юры торчал жгут, свернутый из полотенца.
-  Медсестру вызвали? – тихо спросила Елена Ивановна.
-  Мы не нашли ее, в кабинете ее нет, и в столовой тоже, - ответила Женя.
-  Елена Ивановна, ему стало лучше. Судороги прошли. Скажите, а надо звонить домой его родителям?
-  Обязательно, это надо было сделать сразу же, как они начались. Арина, - мастер обернулась ко мне, - Сходи, пожалуйста, еще раз за Зоей Николаевной.
Я ушла, не волнуясь за оставшихся и Юру. Девочки все сделают, как положено. Любка оказалась права. Ее идея с ученическим советом была успешно претворена в жизнь. Благодаря отсутствию разногласий между его членами, жизнь нашей группы изменилась в лучшую сторону. Никто, даже Лапина не обвиняли Любку за состав предложенного ею совета, в который вошли Наташа Загвоздина, Женя Аристова, я и Маша Лапина. Пятым и главенствующим в принятии решений лицом была сама Любка.
     Мне повезло, я застала медсестру в ее кабинете. Как и в прошлый раз, она не стала ограничиваться визитом в мастерскую, а самолично вызвала скорую помощь.
-  Ну, как подготовилась к зачету? – спросила я в конце занятия у Любки.
-  Знаешь, мне кажется, что это тебе надо было вызывать скорую. Нельзя быть такой дурой, Арина, - подруга, с каждым последующим словом, все больше распалялась.   
-  Когда тебе нужно…. – схватив куртку, и даже не сменив обувь, я выбежала из раздевалки. Если Люба хотела меня обидеть, то у нее это получилось. Свидетелей нашей размолвки было предостаточно, и как обычно это бывает, никто не пытался скрыть своего любопытства. Домой я вернулась в прескверном настроении, еще бы, вынести подобное от лучшей подруги! Если она передо мной не извиниться, и не заберет свои слова обратно, в юридический колледж Люба отправиться одна.
     Дома меня ожидал сюрприз. Приехал папа и не нашей старенькой шестерке, а на дорогой иномарке. Я поначалу решила, что он хотел помириться с мамой, но оказывается, папа приехал, чтобы пригласить меня в кино, на «Хроники Нарни».
-  Папа, а может, мы дождемся мамы, и поедем втроем?
К сожалению, папа был категоричен, - Арина, сеанс начнется через полтора часа, а перед этим мы заедем с тобой в кафе, - папа ставил условие: приятное времяпровождение или ожидание мамы, но уже в одиночестве. И как вы думаете, что я выбрала? Чтобы не ошиблись, подскажу, мама не обещала вернуться вовремя.
Автомобиль, папа сказал, что он называется «Крайслер», плавно маневрировал в потоке городских улиц. Сквозь затемненные стекла я все прекрасно видела, оставаясь недоступной для посторонних взглядов. Классно, вот бы так в училище, не захотел никого видеть, одел шлем-невидимку, и для тебя любопытных глаз не существует. Вот, как сейчас, в кафе, в самом центре города, на Покровке. Мы с папой сели за отдельный столик, заказали мороженное. Немного погодя, официант принес блюдо с пирожными и фруктовый коктейль. Время шло, а папа нервничал. Я терялась в догадках, зачем так много пирожных, тем более, что папа их не любит, а мне восемь штук ни за что не одолеть.
-  Папа, а мы кого-нибудь ждем? – спросила я, просто так, без задних мыслей.
Он смутился, что для папы было очень нетипично. Обвел взглядом посетителей кафе, он не торопился с ответом. Может быть, он надеялся, что, поедая угощение, я позабуду о своих предчувствиях, которые начали меня тревожить по пути сюда. Папа, наверное, хотел меня познакомить со своей новой женой. Я следом за ним окинула взглядом заполненный зал, и к своему изумлению, увидела Илью, сидящего в одиночестве за чашкой кофе. Он меня не видел, уткнувшись в страницу глянцевого журнала, что-то увлеченно рассматривая. Пока я раздумывала, удобно или нет, будет подойти к нему, папа, откашлявшись, видимо, для привлечения моего внимания, произнес, - Арина, дочка, познакомься, это – Кира Анатольевна.
Я оторвалась от созерцания Ильи и обратила внимание на женщину, которую трудно было назвать даже симпатичной, не то, что красавицей. Что папа в ней нашел?
-  Добрый вечер, дорогой, - Кира Анатольевна села за стол и чмокнула отца в щеку. Мне она ничего не сказала, будто меня и не было совсем.
-  Кира, это – моя дочь, - папа попытался привлечь ко мне внимание своей спутницы, но, по всей вероятности, гораздо больше ее интересовали пирожные. Папа замолчал и более не произносил ни слова.
Я искоса наблюдала за Кирой Анатольевной. Сначала в кафе, за поглощением ею «птичьего молока», затем в зрительном зале. Она казалась мне отвратительной, наверное, завтра я не смогу воскресить ее в памяти. Весь фильм она липла к папе. Мне пришлось пожалеть, что я не села между ними. Папа испытывал неловкость, переживая из-за того, что несколько человек, сидящих позади, смотрели не на экран, где было немало интересного, а на заигрывание престарелой дамочки. Конечно же, они не рассчитывали, приобретя билеты на детский сеанс, увидеть страстные поцелуи. Если бы не перспектива потеряться в многолюдном центре, я бы ушла, не досмотрев фильм до конца. Каково же было мне узнать от отца, который не подозревал, что я все слышу, о том, что смущение его было вызвано присутствием дочери. Получается, что лишней была именно я.
Поздно вечером, когда папа отвез меня домой, меня ожидали объяснения с мамой. Уезжая, я оставила ей записку, которая случайно упала с тумбочки и затерялась, поэтому мама не смогла ее прочесть.
-  Арина, я не запрещаю тебе встречаться с отцом. Представь, тебе понравилось бы, если я как-нибудь не вернулась вечером домой? Чтобы ты подумала тогда?
-  Что ты решила устроить собственную жизнь, как наш отец, - я рассказала маме о посещении кино и новой знакомой отца, упуская подробности эротических сцен.
-  Господи, и с этим человеком я прожила двадцать лет!
-  Мама, не расстраивайся, я обещаю тебе, что больше никогда с ним никуда не поеду.    
-  Нет, Арина, ты неверно поняла меня. Не стоит отказываться от встреч с родным человеком. Он все-таки тебя любит.
Я не стала спорить с мамой, будучи заранее уверенной, что это не так. Если бы папа хоть чуточку дорожил мною, он предпринял бы попытку вернуться в семью. Мама, вспоминая их с папой молодость, рассказала мне, что в отличие от ее знакомых ребят, папа был робким и сразу же ничего ей не обещал. Этим он был похож на Илью. Сегодня в кафе он был один, значит, для меня еще не все потеряно. Папе нравилось ухаживание его новой знакомой, и я признаю за ним право выбора. Немного инициативы, и прощай робость. Отсюда вывод, Илье должно понравиться…я вовремя хлопнула себя по рту. Нет, я не знала, как это делается, и Илья еще не совсем взрослый, хотя из-за разницы в возрасте, он вечно будет младше меня, это обстоятельство никак не должно мешать развитию наших отношений. Интересно, а как бы он повел себя, если бы я также страстно, как Кира Анатольевна, целовала бы его? Именно это раньше делала длинноволосая блондинка, вешаясь ему на шею. Но я ни разу не видела, чтобы он ответил ей взаимностью, выходит, он ее…не любит! Может, ему, вообще, не нужны поцелуи и все, что следует за ними, тогда Илью должно интересовать в девушках что-то иное, но вот, что? Завтра надо набраться смелости и подойти к нему с какой-нибудь просьбой. Любка говорила, что противоположный пол любит, когда девушка лишний раз показывает собственную слабость. Любка! Вот, к кому непременно надо подойти, хорошо было бы помириться, но ей, бесполезно демонстрировать собственную зависимость. Подарю-ка я ей книгу «Записки следователя», и мир между нами будет восстановлен. Прокручивая в памяти подробности нашей ссоры, мне пришлось унять свой энтузиазм. Это она во всем виновата, почему я должна задабривать Любку подарками? «Кто-то должен уступить», - эту фразу я явственно слышала во сне, произнесла ее бабушка, а к ее советам я привыкла прислушиваться.