Листья падали. Глава 16

               
Арина + Илья = ...


      Припоминая, что поведала о себе Кира Анатольевна, я пыталась отыскать хотя бы единственное то, чем она могла очаровать папу. Совладелица крупного автомобильного концерна, разведенная, без детей, а значит, и наследников не имеет. Этот факт несколько раз прозвучал в сумбурном повествовании папиной пассии. Кое в чем я была неправа: Кира Анатольевна явно пыталась произвести на меня впечатление. Конечно, я слишком предвзято к ней относилась, потому, что постоянно помнила об обстоятельствах, послуживших поводом для нашего знакомства. Ну, что папа мог найти в этой малопривлекательной женщине, с узким, хищным личиком? Она обмолвилась, что имеет кандидатскую степень, но и моя мама с отличием окончила институт. Мама – красавица, с ангельским характером, в спорах она всегда уступала папе, а он оказался неблагодарным. Все-таки, что он нашел в этой цапле? Неужели деньги? Но в большинстве книг и фильмах о любви читателям и зрителям упорно внушали мысль о том, что самое светлое чувство непродажно. Мой папа не может любить эту женщину, и даже не потому, что она некрасива. Больше всего на свете папа любил меня, Кира Анатольевна, видимо, не догадывалась об этом. Она не знала о том, как папа, дважды рискуя жизнью, спасал меня. Первый раз, когда меня едва не сбила машина, папа тогда получил небольшое увечье, из-за чего он более не мог работать в автосервисе и перепрофилировался в фотографа, но страсть к автомобилям не утратил, точно так же, как и привычку рисковать. Во второй раз он рискнул не только своей, но и чужой жизнью, а я едва не погибла. Мне не хочется вспоминать о том, втором случае. Я всегда буду помнить о том, как мои родители крепко любили друг друга, пока не вмешалась Кира Анатольевна.
С ее слов, она безумно любит папу, вот и выходит, что он из-за нее всю голову потерял. Если любовь – это сумасшествие, то меня надо лечить. Я отважилась на обман, хитрость, интригу, но не на преступление, вовсе нет. Теперь оставалось лишь пожинать результаты моего предприятия. Скажите, книжек я начиталась, ан, нет, для того, чтобы похитить чужие вещи, много ума не требуется. Анонимное послание Илья, должно быть, уже обнаружил в кармане своей куртки. Я предусмотрительно оставила ему ключи от квартиры и кошелек с деньгами, вместе со студенческим проездным. Взяла я только его кожаную сумку-портфель с набором парикмахерского инструмента, тетрадями и органайзером. Наверное, Илья удивится, когда прочитает, что для получения обратно своих вещей, ему надо приехать по указанному адресу. Я не настолько глупа, чтобы заманить его в квартиру на Шипиловской. Моя подруга – Люба, прямолинейная, грубая, иногда жестокая в своей правде, но изобретательная и искренняя, очень многому меня научила. Сейчас, когда мы в ссоре, мне ее очень не хватает. У меня достаточно времени для того, чтобы поразмыслить о том, как наладить с Любкой отношения. Когда ей станет известно о том, что я провернула, она похвалит меня, как никак, а я способная ученица. Я долго, около двух с половиной часов добиралась до нашей квартиры в Зеленограде, благо, именно сейчас мама ее не сдает, поэтому квартира пустует. Любкина школа пошла мне на пользу. Я захватила с собой мамину юбку с разрезом и красивую бирюзовую кофточку, которая мне очень к лицу. Я была уверена, что буду выглядеть сногсшибательно, папа всякий раз говорил маме об этом, когда она надевала позаимствованный мною наряд. Мне юбка была немного велика, но в полумраке Илья, вряд ли, это заметит. Сложнее дело обстояло с косметикой. Мама мало пользовалась ею, на мой взгляд, она в этом не нуждалась.  Мне предстояло с небогатым ассортиментом косметических средств сделать себя более или менее привлекательной. Я полчаса простояла у зеркала в прихожей, и все равно, несмотря на старания, сама себе я не понравилась. Кажется, что стала чуть старше. Наверное, это, из-за тонального крема, щедро нанесенного мною на лицо, и с губной помадой я переборщила. Хорошо у меня получились только глаза. Я обвела их карандашом, и из больших они стали просто огромными. Еще немного туши и бирюзовых теней, на щеки я нанесла еле заметный слой румян, вроде нечего. У мамы, в гардеробе я обнаружила парик. Меня несколько смутил цвет волос – рыжий. Считается, что мужчин привлекает рыжеволосые женщины. Мамочка, надеюсь, ты не обидишься на меня! В записке ей оставленной, я написала, что папа просил меня провести с ним выходные. Мне повезло еще и в том, что сегодня – пятница, и мама, вряд ли, станет созваниваться с папой. Семь часов вечера, и не ответа, ни привета. Бабушкина квартира – обитель уюта и комфорта. Здесь нет богатой обстановки. Диван, стенка, журнальный столик, телевизор и картины на стенах, часть из которых созданы самой бабушкой, это от нее я унаследовала способности к живописи. Когда Илья явится за своими вещами, я случайно потеряю ключи, и…далее это небольшое приключение может иметь различное продолжение, но в любом случае, я в проигрыше не останусь. Илья узнает, кто я такая, лишь в том случае, если я понравлюсь ему чисто по-женски.
Кончился художественный фильм, началась программа время, и я стала сомневаться в успехе задуманного. В голове не укладывалась мысль о том, что Илья может заявиться поздно вечером, тогда придется оставлять его на ночь. О, Господи, чего я испугалась, самое главное, чтобы он объявился.  За окнами уже стемнело, чтобы не чувствовать одиночества, я включила свет во всей квартире, и села пить чай. Аппетита не было, а вот волнения присутствовало в изобилии. Я взглянула на свою руку, державшую чашку. Она мелко подрагивала. А если Илья, вообще, не приедет? С какими глазами я стану возвращать ему вещи?
По телевизору опять показывали фильмы о любви. Поразительно, как в кино все просто получается. Она любит его, он об этом даже не догадывается, но стоило ему увидеть ее на пляже, где он, будто невзначай, спасает ее, как между ними возникает взаимное чувство. Если бы Илья увидел меня в аналогичной обстановке, то он, вряд ли бы, запал на мои прелести. Некоторые находят утешение в пословице «не родись красивой», кажется, даже сериал под таким названием есть. А если Илья сразу же захочет многого? Чашки в руках нет, но они не перестали трястись. Позвоню-ка я пока маме. Дома никто к телефону не подходил, я еще раз набрала номер, и тот же результат. Половина одиннадцатого, где же мама может быть? Я тихо вздохнула, за сегодняшний вечер я задала себе больше вопросов, чем за всю прошедшую неделю, богатую на события. Переключила телевизор на другую программу, и там про любовь, но несчастную. И все-таки, я верила, что в жизни больше счастливых минут. Незаметно задремала. В воображении возникли длинные, тонкие пальцы, их движения были изящны, орудуя ножницами, они умело подравнивали концы волос, я почем-то чувствовала, что они  желают большего. Сидя задом к нему, я гадала, это – пульверизатор или старательные пальцы взъерошили мои волосы? Я ощущала их прикосновения на шее, от их смелости мне становилось жарко. Я поворачиваю голову навстречу приятному ветерку, и мной овладевает покорная слабость.
Чудесный сон был прерван звонком в дверь. Я вскочила, как наэлекризованная. Это – он! Звонок повторился. Я окинула взглядом комнату, кажется, все нормально, и пошла к двери. Предательски дрожали коленки, сердце ушло в пятки, но отступать было некуда. Щелкнув замком, я открыла дверь. На пороге стояла моя мама.
-  Сколько раз я предупреждала тебя, Арина, чтобы ты не распахивала вот так двери, неизвестно перед кем.
Когда я вышла из ступора, к этому мама тоже приложила руки, между нами состоялся короткий разговор.
-  Сейчас уже одиннадцать, поздно. Домой мы вернемся завтра, а сейчас ты мне расскажешь, что все это значит? – мама потрясла у меня перед лицом письмом, отпечатанным на компьютере, - Я чуть со стыда сквозь землю не провалилась, когда меня вызвала твоя классная руководительница. Что это за представление, с переодеванием и похищением чужих вещей? Ты соображаешь, Арина, как это называется? – голос мамы сорвался на крик.
-  Соображаю, но не кричи, пожалуйста. Это называется, любовь, мама. Я хотела…я думала, - слезы душили меня, не выдержав, я разрыдалась.
Смутно помню, что было после, перед глазами маячил стакан с водой, в которой было подмешено что-то мятное. Я выпила воду залпом, постепенно, под мамины поглаживания по голове, я заснула.
На следующее утро мне пришлось объясняться с мамой. Теперь она сменила тактику и больше не ругала меня.
-  Вчера вечером мне позвонила Ольга Николаевна и стала выяснять о квартире в Зеленограде. Оказывается, еще в прошлом году, на классном собрании, бабушка, не подумав, то есть, она, конечно, не могла знать, чем все это обернется…- мама вдруг замялась, прикладывая к глазам платок.
Я поспешила ее успокоить, - Не волнуйся, я внимательно слушаю тебя.
-  Вообщем, она дала два адреса, наш на Шипиловской и свой в Зеленограде, Тамара Ильинична их оба записала в журнале. Вчера Ольга Николаевна сказала, что адрес квартиры в Зеленограде указан в анонимной записке, переданной ей каким-то Ильей. Еще хорошо, что он не успел заявить о пропаже вещей в милицию, спасибо Надежде Григорьевне, секретарю директора, она отговорила мальчика. Если бы он заявил, то тебя не просто бы исключили из училища, а… даже не желаю об этом говорить.
-  Мама, я некому не хотела причинять беспокойства, я просто любила его.
-  Арина!
-  Мама, не надо. После всего происшедшего, я боюсь, Илья оказался совсем не таким, каким я его себе представляла.
-  В жизни много разочарований, дочка. В случившемся, наверное, имеются и плюсы.
Я посмотрела на маму, она шутит?
-  Ты более не станешься заблуждаться на его счет.
Вздох был ей ответом. Мама сказала неправду, я не могу, не могу, не могу разлюбить Илюшку. Более всего я боялась столкнуться с ним на перемене, в коридоре, на лестнице. Маме лишь в воскресенье вечером с трудом удалось уговорить меня отправиться в училище. Везде, где бы я не появлялась, у меня на пути будет он. Ко всем его внешним и внутренним достоинствам добавилось еще одно – интуиция. Еще до того, как Ольга Николаевна проверила классный журнал нашей группы, Илья предположил, что похитителем его вещей являюсь именно я! Надежда Григорьевна также проявила чудеса прозорливости. Со слов мамы, секретарь директора, взявшая на себя в ее отсутствие бразды правления, распорядилась никого не выпускать из училища. Предположения ее вскоре подтвердились, так как благодаря нашему верному стражу дяде Коле в училище никто незамеченным проникнуть не мог, похитителей вещей надо искать среди учеников. И тут не подкачал сам Илья, он поделился своими соображениями с Надеждой Григорьевной, главное место в которых принадлежало мне. Так и произошло разоблачение незадачливой влюбленной. Сумку-портфель мама в понедельник утром доставила его законному владельцу, принеся при этом массу извинений. Меня в понедельник вызвала в свой кабинет Наталья Григорьевна.  Я шла к ней пристыженная и побежденная, догадываясь, что сейчас меня станут судить. Наталья Григорьевна даже не предложила мне сесть. Как сказала бы Любка: «это - нехороший признак», значит, наша главная воспитательница заранее уверена в преднамеренности совершенного мной. Я постучала.
-  Входи, Белова, - послышалось из-за двери.
Наталья Григорьевна велела мне встать у стены, напротив своего места. «Как на расстрел», мелькнуло у меня в голове.
-  Ко мне поступили два интересных документа, один из которых тебе хорошо знаком. Арина, я не хочу плохо думать о тебе, но каким образом ты можешь объяснить его появление? – Наталья Григорьевна взмахнула передо мной отпечатанной на компьютере бумажкой.
Я, которая к тому времени уже научилась хитрить, ответила правдиво, - Мне хотелось привлечь к себе внимание, но я не знала, что это плохо.
-  Это не просто плохо, имя твоему поступку – воровство. Студент десятой группы, Илья Костин так описывает события, - Наталья Григорьевна выдержала паузу и продолжала, - «В конце учебного дня 6 апреля у меня пропали…»
В дверь постучали.
-  Войдите.
Тут я пожалела, что, как Гриня Потькин не могу улететь на метле. В кабинет вошел Илья. Страшно было взглянуть в его сторону, я буквально прилипла к стене, опустив глаза. Илья сел на указанное заместителем директора место.
-  Илья, расскажи нам, что у тебя пропало?
-  Органайзер, инструменты и тетради.
-  Когда тебе возвратили вещи, все ли в сумке оказалось на месте?
Послышался вздох, и мне показалось, что Илье, так же тяжело говорить о случившемся, как и мне вспоминать об этом, - Все….извините, могу я идти?
-  Подожди, Илья, ты что-нибудь желаешь сказать Арине Беловой?
-  Нет.
-  А я бы на твоем месте не смущалась, ведь это она у тебя похитила вещи. На твой взгляд, могло что-то предшествовать похищению?
Я стояла, ни жива, ни мертва, а если Илья поведает о моих к нему чувствах, если посмеется над ними? Не знаю, что я тогда сделаю.
Хлопнула дверь, и в кабинет вошла Ольга Николаевна, - Наталья Григорьевна, Белову срочно разыскивает Елена Ивановна и представитель дома культуры Астахова.
-  Вы же видите, что у нас с ней разговор? Ладно, ступай, Белова, но учти, что я еще не решила, как с тобой поступить?
Я вышла вместе с классным руководителем. Только мы дошло до мастерской Елены Ивановны на третьем этаже, Ольга Николаевна предупредила меня, - Арина,  сейчас ты познакомишься с одним из учредителей выставки, на которой были представлены твои работы. Особо много вопросов задавать не стоит. После, зайди, пожалуйста, ко мне.
-  Хорошо, Ольга Николаевна.
В мастерской шло обычное занятие. Кабинет Елены Ивановны был приоткрыт. – Елена Ивановна, - позвала я.
-  Войдите.
Я вошла и сразу же натолкнулась взглядом на уставленный вазочками с фруктами и конфетами стол, чашки, стоявшие рядом, были пусты. Кроме мастера в ее кабинете никого не было.
-  Что тебе, Арина?
-  А вы меня не искали?
-  Искала? Я тебя? – казалось, что мастер была удивлена, - Ах, да, твоя работа, вышивка, кажется, она на осеннюю тему. 
-  «В осеннем парке», - поправила я.
-  Да, работа заняла второе место на районном конкурсе искусств, поздравляю. Был представитель от дома культуры, где проходила выставка. Тебя не было на занятиях, я рассказала о тебе сама. Не переживай, говорила  все только хорошее.
-  Спасибо.
-  Ольгу Николаевну благодари. За твои последние художества тебе многое полагается, - слово «многое» Елена Ивановна выделила особо.
Я уходила, уверенная в том, что о предпринятом мною известно всем, или почти всем в училище. На лестнице я сталкивалась с любопытными взглядами, сверлящими мне спину. Видимо, я совсем потеряла голову, позабыв, что кабинет географии, так же, как и владения Елены Ивановны располагается на третьем этаже. Началась перемена. Ольгу Николаевну окружили несколько девочек с первого курса, и я решила обождать.
-  Арина, - наконец, она заметила меня. Обращаясь к девочкам, она произнесла, - Вот, познакомьтесь, наша очень способная мастерица, и просто хороший человек. Ну, что, Ариночка, покажешь им свои работы?
И вновь мне повезло, девочек, как ветром сдуло. Видимо, им сейчас было не до мастерства. Ах, как замечательно дышится весной. Терпкий запах молодых почек и полностью освободившейся от снега земли, навевал множество воспоминаний о прошедшем лете. Кинув случайный взгляд вниз, из окна, я увидела быстро удаляющегося Илью. Смотря ему вслед, я не в силах была оторвать глаз от любимого. Казалось, на него весна действует также волнующе, как и на меня. Только из-за чего ему теперь переживать? Дойдя до дороги, Илья обернулся. Он смотрел в мою сторону. Я спряталась за шторы.
-  Белова! Вот ты где, - в кабинет географии вошла Наталья Григорьевна.
Шторы немного скрывали меня, но прятаться от разгневанного заместителя директора было бесполезно. Ее даже не остановил надрывающийся звонок.
-  Что случилось? – невозмутимо спросила Ольга Николаевна.
-  Исчезло послание, состряпанное этой похитительницей, - Наталья Григорьевна кивнула головой в мою сторону, - И заявление Костина. Это – безобразие, я вышла ненадолго. Дверь в кабинет была прикрыта, вернулась, а бумаг нет. Где они, Арина?
-  Я не брала их, - тихо ответила я.
-  Что?
-  Она не брала бумаг. Арина все время находилась в моем кабинете, – пояснила Ольга Николаевна.
-  Я не верю. Белова – лгунья, и вы, как ее классный руководитель, должны знать об этом. Я настаиваю, чтобы вы еще раз пригласили ее маму, надо решать, что делать с этой девочкой?
Когда за Натальей Григорьевной закрылась дверь, в кабинет заглянули снова. Прозвучал вопрос, - Можно заходить, уже был звонок на урок.
-  Да, входите, и ты, Арина, тоже иди. У вас что сейчас?
-  Физкультура.
-  Ступай, и не расстраивайся.
Легко сказать, не расстраивайся, когда против тебя ополчился буквально весь свет. Наверное, я драматизирую, но после того, как мне заехали мячом по голове,  настроение лишь ухудшилось.
-  Белова, о чем ты думаешь? Здесь физкультурный  зал, а не литературный салон. Почему ты не в форме?
Я не ответила, потому, что сделать это с закрытым ртом невозможно, открыть же его я не рискнула, из-за того, что боялась расплакаться. Никто из группы и  слова не проронил  в мою защиту. Продолжали мелькать мячи, бадминтонные ракетки, и я пожалела, что не могу так же взлететь и навсегда скрыться из вида.
Кто-то легонько тронул меня за плечо, - Иди, напиши мне списки для спартакиады, -  Маргарита Федоровна увела меня в раздевалку и усадила за работу. Почему Катя, Наташа Загвоздина и даже моя лучшая подруга Люба делали вид, что ничего ровным счетом не случилось, и меня рядом с ними нет? Здесь, в тесной коморке я все-таки дала волю слезам. Один экземпляр списков был безнадежно испорчен. Может быть, мне уйти из училища, где все меня ненавидят? Еще никогда в жизни мне не было так плохо.
От звонка, неожиданно прозвучавшего, я вздрогнула. Через минуту раздевалка наполнилась нашими девочками.
-  Чего это, Арина, тебя полдня на занятиях не было?
Я пожала плечами и еще ниже склонилась над листком. Надо было немного переждать, и меня оставят в покое.
-  Тебя какой-то парень высокий, красавчик такой, просто загляденье, спрашивал, что-то важное хотел тебе сказать. Арина, какие у тебя с ним секреты? –  вопрошая, Наташа многозначительно улыбалась.
Рука моя застыла, кто этот неизвестный парень? Наверное, Загвоздина пошутила. Похоже, не я одна так считала.
Уже с вещами в руках, Люба спросила, - Что ж ты, подружка, не предложила ему свою помощь, ты же у нас армия спасения? – ее смех долго звучал у меня в ушах.
-  Не огорчайся, Арина. Он, кажется, из наших, со второго курса. Если надо, еще раз придет,- такие простые слова, но мне приятно было их слушать, тем более, что прозвучали они от девчонки, которую я никогда не подозревала в сочувствие ко мне – известной тихони, Лены Бойко.
Успел прозвучать очередной звонок, как вернулась Маргарита Федоровна, - Как там мои списки?
Эти дурацкие списки интересовали меня сейчас менее всего. Почти все наши девчонки с чувством собственного превосходства перемывали мне косточки, находя в этом удовольствие. Грязные сплетницы, не желаю больше их видеть.
За мной вновь кто-то следил, это я почувствовала сразу же, несмотря на то, что была жутко расстроена. В автобусе, по дороге домой, один и тот же человек «наступал мне на пятки». Когда я пыталась воспроизвести в памяти его внешность, чтобы больше не попадаться ему на глаза,  то, к сожалению, не могла припомнить ни каких конкретных примет. По дороге случилась жуткая авария с участием милицейской машины, наверняка, были погибшие, и внимание пассажиров было поглощено происходящим. Когда автобус продолжил движение, у меня возникло предчувствие, что что-то не так. Что именно, я поняла лишь у дверей квартиры. У меня из рюкзака пропали ключи. Скорее всего, это сделал тот подозрительный тип, что следил за мной. С расстегнутым рюкзаком я прошла от остановки до самого дома, и никто из прохожих не обратил внимания на состояние моего рюкзака. Я в третий раз копалась в нем, осматривая содержимое, кажется, ничего, кроме ключей не пропало. Странно, в кошельке у меня лежало триста рублей, оставшихся после встречи с папой. Он, в тайне от мамы, снабжал меня деньгами, вероятно, все еще, чувствую вину передо мной. И вновь за мной наблюдали, только теперь это была соседка.
-  Ариночка, у тебя ключей нет? Наверное, забыла их дома?
-  Не знаю, не могу найти ключи.
Вышло, как я и предполагала. Соседка удовлетворила свое любопытство и оставила меня в покое. Жаль, я хотела попросить у нее разрешения дождаться мамы. Она должна была вернуться в семь часов, если еще куда-нибудь по дороге не зайдет, значит, сидеть мне под дверью не менее двух часов. Только, зачем под дверью? Лучше пойду во двор, прогуляюсь.
На улице было тепло, на детской площадке гуляли мамы с детьми, не пустовало излюбленное место игр озорных десятилетних мальчишек – пустырь за гаражами, где на огороженной от посторонних глаз территории частенько осуществлялись запуски петард, а также проходила игра в войну с использованием водяных пистолетов. Подготовка к очередному запуску проходила в атмосфере секретности, родители озорников, и особенно автовладельцы криками выражали свое недовольство, хотя некоторые рвались применять более крепкие меры воздействия, для того, чтобы остудить пыл мальчишек. Когда я появилась около гаражей, там вовсю надрывалась сигнализация, а вот место преступления оказалось свободным. Рядом с гаражами располагался автомобильный ряд, мимо которого я сейчас и прогуливалась. Машины, что здесь стояли, были уровнем попроще, в основном, старые модели. В радужном спектре мне попалась на глаза темно-синяя шестерка со знакомой фигуркой на лобовом стекле. Скорее всего, папа продал автомобиль кому-нибудь из жителей нашего дома, поразительно часто транспортное средство являлось перед нашим с мамой взором.
Поздравляю, мысленно сказала я сама себе, я стала настоящим писателем, получающим истинное удовольствие от творческого процесса. Думаю, что делаю это вполне мастерски, иначе вы не добрались бы почти до самого конца моего повествования. «Первый блин комом», - так гласит любимая народом пословица.  Именно так и у меня и выходило, начинала я писать детским слогом, прибегая к бабушкиным советам, а сейчас она, не сомневаюсь, осталась бы, мною довольна. А вот я собой, нет. С головой у меня явно не все в порядке. Проболтавшись, целый час во дворе, я обнаружила ключи от квартиры в заднем кармане собственных джинсов.
Завтра практика, и я свободна от выполнения домашних заданий.  По телевизору, кроме вечерних новостей, ничего хорошего, и позвонить некому, с Любкой я так и не помирилась. Ведь знаем обе, кто виноват в размолвке, и чего-то ждем, не желая уступать друг другу. Была, не была, попробую первая. Телефон оказался телепатом, лишь только я подошла к нему, он зазвонил. В трубке послышался треск и больше ничего. На все мои призывы: «алле, алле» никто не отозвался. У Любки никого. Ладно, бабушка говорила, что ничего случайного в жизни не бывает, а вот потеря перчатки – происшествие вполне для меня привычное, только, где это могло произойти, если я не снимала их с рук?
У ног очутилась Дашка. Выгибая спину, она с наслаждением терлась о мои ноги. В дверь позвонили. На пороге стояла соседка.
-  Все хорошо? Ключики отыскались?
-  Да, - я захлопнула дверь прямо перед ее носом.
В ожидании мамы я раздумывала, как повести с ней разговор, чтобы она приняла мое решение уйти из училища? Пересказать ей сегодняшние разборки в кабинете заместителя директора, но тогда придется поведать маме о сплетнях вокруг моего имени, а это ей будет неприятно слышать. Может быть, не таясь, посвятить маму в подробности моих взаимоотношений с Ильей? Вспоминая о нем, я грустно улыбнулась, из зеркала на меня глядело преисполненное жалостью к себе лицо. Илья, наверное, обо мне и не вспоминает. Кто я для него? Просто девчонка – одна из толпы его поклонниц. Нам не суждено будет еще раз встретиться, но у меня останется его фотография, единственное, что я похитила из его сумки-портфеля. Снимок был любительским, это сразу же бросалось в глаза. Илюшка изображен на фотографии крупным планом за парикмахерским креслом. В волосах под руками Ильи распускались цветы. Розовые цикламены контрастно смотрелись в черных прядях модели. Внезапно в голову мне пришла идея, попробовать воплотить которую, можно было прямо сейчас. В маминой спальне я нашла украшения, в одном из отделений гардероба лежали искусственные цветы. Конечно же, мамочка не обидится, если я пущу их на благое дело. Ножницы, расческа, лак для волос и обычный пульверизатор, все оказалось под рукой, а напротив меня – большое круглое зеркало. Распущенные волосы жесткими волнами рассыпались по плечам. Если бы они были длинными, но пряди опускались только чуть ниже плеч, для моей фантазии это не было помехой. Слегка влажные волосы, по которым я несколько раз тщательно провела расческой, стали более податливыми. Я приподняла отдельные нижние прядки и, скрутив их в жгут, подколола по окружности головы. Закрепляя, я втыкала в основание жгута срезанные искусственные бутоны, концы жгутов я распушила и зафиксировала подобным образом лаком с позолотой. Произошло чудесное преображение. В ход пошла и декоративная косметика.
-  Арина, Ариночка, где ты?
Хлопнула входная дверь, я испугалась, будто меня застукали на месте преступления. Когда я взглянула на маму, она изменилась в лице, непонятно, чего в нем отразилось больше: растерянности или изумления, но то, что моя игра воображения не оставила ее равнодушной, я поняла сразу же.
-  Я не узнаю свою дочь. Как звать эту очаровательную принцессу? Если тебя еще приодеть, ты затмишь всех вокруг.
-  Я, правда, нравлюсь тебе, мама?
-  Конечно, милая, сейчас я свою принцессу буду угощать. Только прошу тебя, не торопись переодеваться, - мама одарила меня самой нежной улыбкой и скрылась на кухне.
Любка когда-то сказала, что я выгляжу, как чувырла. Я понятия не имела, кто это такая, но, видимо, сейчас подруга меня так назвать не отважилась. Вот бы меня увидел Илья! Так хотелось сделать ему что-нибудь приятное, но, вот что? Я его почти не знаю, а фантазировать в искусстве сложнее всего.
-  Арина, иди пить чай.
На столе было все, что душе угодно. Торт, восточные сладости, пастила, конфеты, шоколадный рулет, и я догадалась, кого здесь не хватает.
-  Мамочка, я тебя прошу, очень, очень, очень, давай пригласим мою подругу Любу, пожалуйста.
Для того, чтобы не получить отказа, я готова была станцевать лезгинку, гопак, все, что мама пожелает. Она была не против, я ликовала. Любка едва не задушила меня в своих объятиях.
-  Я так скучала по тебе.
Но еще больше, я предполагаю, подруга скучала по разным вкусностям, на которые в своем магазине она могла лишь любоваться. Сейчас эти кондитерские изыски исчезали с устрашающей быстротой. Мама не могла отвести от меня взгляда, а я пожирала глазами подругу, которая была увлечена процессом поедания. Могла бы сделать мне комплемент, или просто отметить, какая я сегодня необыкновенная.
-  Знаешь последнюю новость?
Я замерла, с открытым ртом, моему примеру последовала мама, а Любка, казалось, не обращала на нас внимания.
-  Костин написал заявление. Он решил перейти в другое училище. Но ты не волнуйся, Арина, документы ему никто не отдал. Наверное, будут ждать пока, явиться его родители.
-  Это тот самый? – тихо поинтересовалась моя мама. 
-  Он.
На кухне повисла тревожная тишина, прерываемая лишь Дашкиным урчанием.
-  Арина, - после длительного молчания голос мамы показался чужим, - Надеюсь, что тебе хватит благоразумия не последовать его примеру?
-  Не знаю, я ничего не знаю, - еле сдерживая слезы, я убежала в комнату, и завалилась на кровать, зарывшись головой в подушку.
Не хочу, не желаю, не буду, не стану, нет…