Человек из ниткуда. Глава 16

               
Глава, в которой звезды становятся ближе.

               


       Материал для доклада был собран полностью. Профессор Гленн-Манн останется, ими доволен. Аргументы были подтверждены фактами, которые, надо отдать должное, были собраны благодаря Дону Сьюшему, бывшему приятелю Исаака Монморенси. «Доволен», «бывшему», пожалуй, не стоит растрачивать свои эмоции понапрасну. Даже, если научный руководитель не одобрил бы их с Доном работу, Исаак Монморенси не расстроился бы. За четыре года обучения в колледже он стал более уверен в своих начинаниях, рассчитывая, что все, что им намечено, не будет предано забвению. Благодаря таким, как он и Донован, которым до всего есть дело, у классической науки есть будущее. «На вашем месте я больше внимания уделял практической разработке исследований, а не реализации собственных амбиций», - посоветовал Исааку вчера Джордж Уиллер.
-  Не обращай внимания. Так говорят люди, страдающие тем же самым. Они чужие недостатки замечают ранее, чем собственные.
Донован был прав, но Исаак Монморенси сделал бы небольшое дополнение. Счастлив тот, кто вовремя обратит внимание на собственные недостатки и постарается с ними справиться. С недостатками можно жить, но не стоит мириться. Только ежедневно работая над собой, можно добиться того, что станешь примером для остальных. Ученый не станет совершать свои открытия ради того, чтобы попасть на страницы периодических изданий. Преданный своему делу энтузиаст, в самом процессе поиска находит радость бытия, а значит, он не имеет право отвлекаться на постороннее. Исаак должен позабыть об Ириде, он принесет ее в жертву науке. Если она не поймет и не примет этого, она ему не пара, и, вообще, надо почаще напоминать ей о супругах Кюри. Их жизнь является ярким примером служению науки, итогом их совместного плодотворного труда стало открытие искусственной радиоактивности, а достойной наградой – Нобелевская премия. «Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом», задумывался  об успешной научной карьере и Исаак Монморенси.  Конечно, если ему удастся внести свои дополнения в теорию строения вещества и эволюции Вселенной, вряд ли, какой- нибудь обыватель ощутит себя более счастливым. Большинство из них просто не заметят открытия. Так устроен человек, объясняла ему Ирида, он видит только то, что желает видеть. Смотреть далеко вперед и заглядывать в будущее, является обязанностью политиков, писателей-фантастов  и ученых, причем, первые делают это по необходимости, вторые – следуя своему воображению, и только третьи, ради торжества всего человечества. Здорово сказано, молодец Ирида, кажется, она неплохо его понимает. Для того, чтобы в будущем между ними  было меньше разногласий, она должна пойти по его стопам, и заняться изучением квантовой механики.
-  Я же не требую от тебя, чтобы ты покрасил волосы в зеленый цвет, проколол уши и ходил в противогазе. Ты не вправе требовать от меня подобных уступок.
Пылая негодованием, Ирида совсем упустила из вида, что если же он последует ее рекомендациям, то кто оценит его серьги в ушах и жизнеутверждающий цвет волос? Отсюда и разные мнения. Она должна, нет, она просто обязана уступить его пожеланиям. В конце концов, сначала дело, а после чувства. Исаак Монморенси вовсе не собирается ежечасно твердить ей о своей любви, это -  само собой разумеющееся. Однажды он уже решил для себя, что кроме Ириды ему никто не нужен. Инициатива пригодится ей при ведении домашнего хозяйства, и в интимных отношениях, остальное
-  табу. Когда он ей в глаза сказал об этом, Ирида назвала его чокнутым и ушла, без всяких объяснений. Теперь Исаак ломал голову, что именно Ириду не устраивало  в его планах на будущее: отведенная ей скромная роль домохозяйки или недостаток материальных благ?  Оказывается, что женщины более необъяснимые существа, чем античастицы. Но почему-то именно сейчас, за день до ученого совета, на котором должен  быть представлен их с Донованом доклад, мысли Исаака были заняты их ссорой с Иридой, а в воображении мелькали ни мизерные электроны и кварки, а ее рассерженное лицо и взгляд исподлобья.
-  Дон, как ты считаешь, нужна ли кому-нибудь, кроме нас самих, работа, которую мы с тобой проделали?
В субботний вечер два приятеля традиционно позволяли себе расслабиться.  Если  это не получалось сделать в компании подружек, то Исаак и Дон довольствовались вечером, проведенным в расположенном неподалеку от студенческого городка небольшом развлекательном центре. Сегодня – особенный вечер, еще можно было внести изменения в собранные материалы и успеть согласовать их с научным руководителем, профессором Глен-Манном. Завтра уже будет поздно.
- Стали, друг, мы работать ради торжества науки! И, вообще, если ты снова о том же, - Дон сделал многозначительную паузу, понятую Исаакам лучше любых слов, - Я собираюсь дать обещание в присутствие близких мне людей, что всю свою жизнь посвящу квантовой механике. Слушай, а давай поклянемся вместе?
Исаак смотрел на скрупулезно подобранные, испещренные мелким шрифтом листы бумаги, на десятизначные цифры, чертежи, схемы. Вот она – жизнь, погруженного в науку человека. Готов ли он, Исаак Монморенси, пожертвовать всем ради того, чтобы не вылезать из лаборатории, просыпаться и засыпать с одной и той же навязчивой идеей: почему практические эксперименты отвергают теоретические изыскания? Если бы Дон предложил подобное четыре года назад, Исаак, не задумываясь, принял бы предложенное им.
 -  Нет, Дон.
-  Почему, Исаак?
-  Хочется прожить жизнь так, чтобы было, что вспомнить. Кроме науки есть масса вещей, на которые я с удовольствием потратил бы свое время.
-  Например, семья, да? А не ты ли вчера говорил, что домашние заботы обременяют, любовь отвлекает от настоящей работы?
Ему нечего было возразить в ответ. Вчера солнце светило по-другому, и в докладе трудно было разглядеть погрешности.
-  Ты прав, Дон. Ученый должен позабыть обо всем, кроме своей цели. Можешь считать меня слабаком, но я к этому не готов.
-  Хочешь, я докажу тебе, что девчонки не стоят того, чтобы ради них забывать о первостепенном?
Исаак поднял на Дона глаза. Как он желал, чтобы тот догадался обо все по его взгляду. Сожаление можно высказать словами, но это быстрее обидит Дона, немое сочувствие побудит его задуматься.
-  Дон, не ради них, ради себя. Я желаю быть человеком, не профессором и академиком, а, прежде всего, Человеком.
-  Не понимаю тебя.
-  Потому, что даже не пытаешься.
-  Ладно, увидишь сам, что не более, чем через полгода ты изменишь свою точку зрения.
-  Полгода еще надо прожить, стремительно перемещаясь из общежития в библиотеку, затем в учебные аудитории, торопясь поделиться новыми идеями, проверить которые можно в научной лаборатории, все это важно, и вполне выполнимо. Дело, прежде всего. А сейчас, Дон, не отправиться ли нам в «Stars  of the Galaxy»?
Вспоминая, как приятель пробурчал что-то невнятное в ответ, Исаак еле заметно улыбнулся. Здесь, в молодежном кафе, может оказаться, и Ирида с ребятами из своей природоохранной организации. Именно поэтому, Исаак заказывает уже третий стакан пепси с пирожными, после которых еще больше хочется пить, все это, ради надежды встретиться с ней взглядом, а там, как знать….  Впрочем, все будет зависеть от ее настроения. Догадливый Дон уже смекнул, почему Исаак не желает сходить на сеанс «Звездных войн». Кажется, он решил устроить очередные испытания, только на это раз объектом его изучения является он сам. Когда на столик поставили очередную порцию фруктовых корзиночек, Исаак сделал вид, что у него развязались шнурки, и нырнул под стол. Снизу обзор был неважный, но Исааку надо было выгадать всего несколько минут, пока Дон расправиться с ненавистными пирожными. В помещении кафе горел приглушенный свет, и звучала тихая музыка, не исключено, что это ненадолго. Если нагрянут «ночные волки» станет шумно и весело. Посматривая по сторонам, Исаак заметил знакомые сапожки. При всей своей миниатюрности, Ирида не признавала высоких каблуков, предпочитая самые распространенные фасоны. Повернув голову в противоположную сторону, Исаак увидел точно такие же, светло коричневые. Придется взглянуть на их обладательниц целиком.  Вынырнув из-под стола, Исаак Монморенси был разочарован дважды: ни та, ни другая девушки не были Иридой, а на столе по-прежнему стояла тарелка с пирожными, Дон к ним даже не притрагивался.
-  Я заказал еще пепси. Через пятнадцать минут начинается киносеанс, может, сходим?
Пускай ему будет плохо, но Ириду он, все-таки,  дождется. -  Дон, в кинозал пускают с последним звонком, успеешь, а пока, помоги мне расправиться с пирожными.
-  Ладно, - рука Дона потянулась к тарелке, Исаак был доволен. Тут произошло непредвиденное. Вытягивая ноги под столом, он случайно задел небрежно брошенные провода. Исаак почувствовал, как тело его внезапно напряглось, и сразу же  расслабилось. Вместе с ощущением нереальности, отключилось сознание.
Очнулся Исаак в больничной палате. Руки его были опутаны проводами. На тумбочке, рядом с кроватью стояла маленькая картонная коробка и букет белых хризантем. Исаак проигнорировал цветы и потянулся к коробке. Лишь только приподняв ее крышку, он издал такой душераздирающий крик, что в палату немедленно вбежала медсестра.
-  Что случилось, вам нехорошо?
-  Нет, я замечательно себя чувствую, мисс. Жалею, что друзья передали мне так мало пирожных. Знаете, возьмите их себе, возьмите, прошу вас.
Молоденькая медсестра назидательно произнесла, - Вам нельзя волноваться. За пирожные, спасибо, но нам запрещено что-либо принимать от пациентов. Вы не волнуйтесь, пожалуйста, из-за пирожных, если вы их любите, я принесу вам еще, - медсестра мило улыбнулась.
Улыбка обезоружила Исаака, ему так редко улыбались девушки, причем, такие привлекательные. Вот, если бы Ирида его так встречала. Кто-то принес ему цветы, уж, наверное, не Донован, а, может быть..
-  Мисс, будьте так любезны, мисс.
Дверь хлопнула, и на пороге возникла медсестра, только более она не улыбалась.
-  Что-нибудь желаете, мистер?
-  Скажите, какой сегодня день?
-  Воскресенье, если вам нужен врач, в больнице имеется дежурный.
Исаак обвел палату внимательным взглядом, но нигде не заметил часов.
 Благодарение Провидению, медсестра попалась догадливая. Пытаясь успокоить его, она произнесла, - Сейчас пять часов вечера. Ужин будет через час.
Завтра к десяти он должен быть в зале заседаний. Конечно, Дон может справиться без него, и профессор Гленн-Манн вовсе не расстроится, но сам Исаак многое потеряет, если пропустит научный совет. Он для них, как счастливый лотерейный билет бывает один раз в жизни. Несколько десятков чопорных джентльменов, с непроницаемым выражением лица, прибудут для того, чтобы послушать двух талантливых студентов, посмевших усомниться в истинности классических представлений о строении вещества. Исаак Монморенси претворился спящим, похоже, это у него неплохо получилось, медицинская сестра ушла. Если поторопиться, то до ужина можно будет сбежать, после него закроют выход из отделения, и Исаак будет отрезан от внешнего мира. Сорвав провода, он подошел к окну. Невысоко, третий этаж, можно спуститься по простыням, но лучше будет сделать это цивилизованно, воспользовавшись дверьми. Необходимо найти приличную одежду. Он выглянул из палаты, в коридоре было пустынно. А на душе Исаака тоскливо.  Неожиданно, у выхода из отделения забрезжил лучик надежды  в виде худого человека в черной сутане. Исаак неторопливо  приблизился к нему, поклонился и, подхватив под руку, повел его в свою палату. Священник тихо бормотал, что-то вроде: «Пречистая дева Мария, пусть святая будет…»
Лишь только войдя в палату, Исаак со смиренным видом произнес, -  Рад встрече с вами, святой отец. Господь учит нас смирению и послушанию, но как быть, если очень хочется, но кажется невыполнимым?
-  Нельзя останавливаться, каждый из нас совершает путь на Голгофу. Сын мой, запомни, в мире нет ничего невозможного.
Молодец, если бы Исаака не влекла квантовая механика, он, скорее всего, подался бы в священники. Вселять в людей надежду в собственные силы, это здорово. Правильно, что Господь запрещает обижаться и советует прощать. Святой отец именно так и поступит, когда поймет, что Исаак Монморенси обманул его, но эта маленькая ложь во благо, а, значит, Ирида обязательно поверит ему. Больница Святого Патрика, к счастью для Исаака,  находилась неподалеку от студенческого городка, в получасу ходьбы. В начале шестого вечера пока еще было светло, и фигура спешащего человека в черной сутане не вызывала у прохожих удивления. Святой отец направлялся к общежитиям. Сторожу при входе в студенческий городок даже не пришло в голову останавливать его. Чтобы его не узнали, Исаак Монморенси низко опустил голову.
-  Святой отец, вы не ошиблись адресом, или в Оксфорде появилась кафедра богословия?
Исаак оставил вопрос без ответа, он торопился. Ему оставалось пройти всего два корпуса по Риверс-стрит, когда лицом к лицу он столкнулся с Иридой. Три белых хризантемы выпали у нее из рук.
-  Ты?
-  Нет, Святой Патрик собственной персоной, - Исаак окинул девушку восхищенным взглядом, - Неплохо выглядишь. Идешь на свидание?
-  Спасибо, как видишь, но тебя это не касается. Ты – не мой парень.
- У меня то же есть девушка поинтересней.
-  Вот и ступай к ней. Что же ты стоишь и тратишь свое драгоценное время на пустые разговоры?
-  Всего хорошего, - Исаак попытался улыбнуться, но это у него вышло неумело. Повернувшись к ней спиной, он зашагал вперед, но через несколько секунд не выдержал и обернулся. Ирида стояла и словно ожидала этого. Встретившись с ним взглядом, она отшвырнула от себя цветы и побежала в сторону парка. Исааку стало стыдно за свои слова, повинуясь непреодолимому желанию, он вернулся и поднял сиротливо лежавшие на асфальте хризантемы.  Она направлялась ко мне в больницу, и цветы эти тоже для меня, мелькнуло у него в голове.
Проскочить незамеченным в общежитие ему не удалось. На втором этаже его остановила громким окликом  Джорджиана, - Остановитесь, святой отец, вы к кому?   
Предусмотрительный Исаак предвидел подобное, проходя по первому этажу, он заглянул в подсобное помещение, где в избытке хранилась известка. Щедро  посыпав себе голову, он слегка преобразился. Ему удалось придать себе строгое выражение лица. Джорджиана, кажется, Исаака не узнала и  терпеливо ожидала ответа. Новоявленный святой отец бормотал обрывки молитв, из тех, что он помнил. Наконец, он обратил свой строгий взор на вопрошающую. Сыграл на руку ему тот факт, что он был почти на голову выше Джорджианы, она могла видеть лишь его острый подбородок и  выпирающий кадык.
-  Я  явился для того, чтобы побеседовать с двумя учеными господами: мистером Сьюшемом и мистером Ньютоном П. Проводите меня, дочь моя, в их комнату.
-  Да, конечно, святой отец, ступайте за мной.
Джорджиана неторопливо поднялась еще на один пролет и оказалась в холле второго этажа. У нее было мало времени для раздумий, и повод для задержания странного священника отсутствовал. Пройдя четыре комнаты по коридору, около пятой Джорджиана остановилась. Очередной вопрос уже был готов сорваться с ее губ, но Исаак опередил ее.
-  Сообщите студентам о моем визите.
Джорджиана постучала, и когда в ответ раздалось громовое: «Кто там?», произнесла, -  К вам святой отец.
Не дождавшись приглашения, Исаак отодвинул Джорджиану от двери. Приоткрыв ее, Исаак загородил собою проход, и прежде чем дверь захлопнулась, он протянул старшей по этажу букет из хризантем, - Это вам.
Жаль, что Исаак Монморенси не видел ее выражения лица, может быть, он изменил свое мнение о ней. Но Исаак горел желанием поскорее избавиться от въедливой извести, перхотью ссыпающейся с его головы. Расческа помогла ему избавиться лишь от части ее, известь надо было смывать только водой. Хороший душ – вот, что ему сейчас нужно. В дверь ванной постучали.
-  Святой отец, что вы там делаете?
-  Дон, я скоро выйду и все объясню.
Кажется, успокоился, молодец. Исаак быстро скинул с себя сутану и нижнее белье и забрался в ванную. Мочалка, гель, немного воды, но почему-то еле теплой, ладно, ее вполне хватит для того, чтобы намылиться. За дверью ванной было тихо, Исааку стоило торопиться, вдруг Дон решит провести вечер вне общежития? Скорее, их ждет доклад, не помешает еще раз взглянуть на него. Направив шланг на себя, Исаак повернул кран с горячей водой. Ледяная струя ударила ему в лицо. От неожиданности Исаак вскрикнул.
-  Святой отец, что случилось?
-  Дон, разве горячую воду отключили?
-  Да, на два дня, из-за замены труб.
Черт, на улице холод, общежитие не топят, так еще и мыться приходится под холодной водой, сплошное невезение. Делать нечего, задержав дыхание, Исаак расправился с остатками пены. Одеваясь, он услышал негромкий разговор. Явились незваные гости. Что делать? Исаак в одном нижнем белье, выйти или подождать? Он прислушался.
-  Дон, где этот странный священник?
-  В ванной, принимает душ.
-  Не выпускай его, пожалуйста. Сейчас придет полиция.
-  Зачем? Джорджиана, что сегодня происходит, я не понимаю?
-  Несколько минут назад в парке был обнаружен труп молодой девушки. Говорят, она тоже студентка. Полиция опрашивает всех, кто мог случайно видеть преступника. Вот я и подумала, что по времени святой отец, как раз мог быть свидетелем убийства.
Боже, что она говорит, а вдруг жертвой нападения стала Ирида?! Исаак пулей вылетел из ванной, - Кто убитая?
-  Явление Христа народу. Исаак, ты что ли?
-  Нет, не я. Джорджиана, ты никогда не отличалась сообразительностью, это еще – полбеды, но деликатностью ты не страдаешь также. Кого обнаружили в парке?
-  Скажите, пожалуйста, напялил трусы с зайчиками, и про какую-то деликатность рассуждает!
-  Слушайте, если вы собираетесь выяснять отношения, то, делайте это в другом месте, - открыв дверь комнаты, Дон указал на выход Исааку и Джорджиане.
Она, пожав плечами, вышла. Исаак снял с вешалки первую попавшуюся одежду и, в спешке примерил все это на себя.
-  Исаак, что это за маскарад на тебе был? Мог сообщить, что тебя выписали, я бы принес тебе одежду.
-  Я сбежал, Дон, и сейчас направляюсь в парк, для того, чтобы разузнать о происшествии. Расскажу тебе обо всем после.
Но намерениям Исаака не суждено было сбыться так скоро. На пороге их комнаты возникла фигура человека в форме, - Мистер Сьюшем и мистер Ньютон П?
-  Да.
-  Объяснения вам придется давать не потом, а именно сейчас. Кто из вас мистер Ньютон?
-  Исаак подошел к полицейскому, - Я.  Ответьте, пожалуйста, вам известно имя пострадавшего?
-  Она - молодая девушка. Мистер Сьюшем, - полицейский обратил свой пристальный взгляд на Дона, - Вы можете с точность назвать время, когда мистер Ньютон П вернулся в комнату…212?
-  Минут пятнадцать назад, может быть, чуть более.
-  Вы свободны, мистер Сьюшем.
-  Извините, не понял.
-  Оставьте нас одних.
Дон нехотя подчинился.
-  Пожалуйста, - Исаак попытался взять инициативу в свои руки. Все мысли его сейчас были об Ириде. Несмотря на явное желание удержать его, Исаак рвался покинуть комнату. -  Я хотел…
-  Никого не волнует, то, что вы хотели. Потрудитесь объяснить, почему вы разгуливали в сутане по территории студенческого городка?
-   Я попросил священника поменяться со мной одеждой, потому что, мне необходимо было вернуться в общежитие, а выписывать из больницы меня не собирались.
-  Зачем вам надо было возвращаться так скоро?
-  Мистер Сьюшем и я завтра принимаем участие в заседании ученого совета физико-математического факультета. Перед выступлением хотелось еще раз просмотреть материалы. – И вновь Исаак задал вопрос, - А кто жертва преступления?
Полицейский проигнорировал его вопрос. – Кого вы встретили по пути в общежитие? Сказать об Ириде, или не стоит впутывать ее в эту историю? Пугающая неизвестность последствий его откровений и бульдожья хватка инспектора, побудили Исаака призадуматься. -  Прежде чем я отвечу, представьтесь, пожалуйста.
-  Инспектор Спок.
-  Я встретил знакомую девушку, мы поприветствовали друг друга и разошлись.
-  Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
-  Только сама девушка.
-  Вам  знакома мисс Ирида Кроуни?
-  Да.
-  С этого момента прошу вас поподробнее излагать свои мысли.
-  Мисс Кроуни – студентка четвертого курса колледжа естественных наук и охраны окружающей среды. Я  знаком с нею уже более десяти лет.
-  Вы вместе учились в школе?
-  Да.
-  В какой именно?
-  Это имеет отношение к вашему расследованию?
-  Без вопросов, мистер Ньютон.
-  В школе для трудных подростков из неблагополучных семей.
Если бы взглядом можно было убить, то инспектор Спок попал бы, как раз, в цель. – Что вам говорила …примерно четверть часа назад мисс Кроуни?
-  Сказала, какой чудесный сегодня вечер и пожелала мне «спокойной ночи».
-  Ну, что ж, покойная ночь для кого-то уже наступила, - с этими словами инспектор вышел из комнаты, оставив Исаака Монморенси в полном смятении.
Скорее бы одеться и бежать в парк. Как назло, на глаза ему попадались лишь вещи Дона. Ладно,  он не обеднеет, если воспользоваться его вещами. Две минуты, и Исаак уже на лестнице. Здесь было непривычно многолюдно, туда, сюда, сновали студенты. Исаак недоумевал, откуда они взялись и так некстати?
-  Эй, Исаак, куда торопишься?
Не оглядываясь, он выбежал из общежития. Ему не надо было гадать, куда бежать. В направлении Риверс-стрит направлялась любопытная толпа студентов, многие из которых Исааку были незнакомы. Преодолевая природную застенчивость, он обратился к ближайшей паре девушек,  -  Извините, мисс, вам известно, кто жертва преступления?
-  Какая-то девушка или парень, кажется….
Впереди он увидел огороженное место. Машина медицинской службы уже уехала, а полицейский автомобиль еще стоял, что-то выжидая. «Кого убили?» - слышалось тут и там. Исаак с трудом протиснулся сквозь плотный людской заслон. Вот он, уже в первом ряду, рядом с ним стоят такие же, как и он любопытствующие, но разве чувствовали они все то, что испытывал он в те томительные минуты? Сквозь праздный интерес можно было разглядеть молчаливое равнодушие. Они стояли и смотрели, только потому, что каждый из них ориентировался на соседа, а вдруг можно пропустить что-нибудь интересное. Так было и будет всегда, пока беда не коснется любого из этой безликой массы. Он стал одним из них.
-  Прошу вас, расходитесь.
Это распоряжение исходило от полиции.
-  Исаак, ты уже свободен? Давай вернемся. Здесь все закончилось, так, заурядное убийство, - Дон взял его за руку и потянул за собой.
 - Убийство не может быть заурядным. Бедная девочка, она очень спешила и не заметила автомобиля.
Пробираясь сквозь толпу, Исаак прислушивался к репликам.
-  Сама виновата, надо было смотреть по сторонам.
Он шел словно старик, еле передвигая ноги, тревога все более овладевала им. Пока он не знал имени жертвы, Исаак надеялся обмануться в своих ожиданиях.  Если бы пострадал посторонний, Исааку по-человечески было бы жаль его, но это не более, чем страдания от головной боли. Принял таблетку, и боль прошла. Сейчас в роли стимулятора выступило напоминание о грядущем ученом совете. Когда они вернулись, Дон разложил на столе материалы и принялся за объяснения, разделяя свое внимание между другом и бумагами.
-  Я кое-что поменял местами. Взгляни, Исаак, результаты исследований будут изложены сразу же после теоретического обоснования. Как ты считаешь, это правильно?
Изменения в ходе изложения доклада не затрагивали его сути, и, вряд ли, могли повлиять на решение ученого совета. Исаак взял лист бумаги, на который указывал Донован и пробежал его глазами. «…21 февраля 2003 года в Галактике М51  в Созвездии Гончих Псов произошел водоворот. Событие было зафиксировано в обсерватории города Рединга. Телескоп-рефлектор позволил наблюдать вспышку новой сверхзвезды, которая обрушила на Землю поток света, радиоволны, гамма-излучение и нейтрино. Впервые профессором Уиллером было замечено превращение легких элементов в железо, благодаря чему термоядерные реакции прекратились». Исаак на мгновение представил, что космическая катастрофа произошла почти рядом, и потоки беспорядочно несущихся с расстояния 170 000 световых лет частиц уже достигли маленького городка на южной оконечности Англии. А если бы это действительно произошло, что было бы с ними? Накапливаясь в атмосфере и частично гидросфере Земли, слабые электромагнитные взаимодействия могут усиливаться и тогда возможно увеличение геомагнитной  активности Земли, что чревато серьезными изменениями в Ноосфере.
-  Дон, можешь считать меня ослом, но больше всего сейчас меня беспокоит сегодняшнее происшествие. Почему не разглашается имя жертвы?
Донован пристально взглянул на приятеля, словно только что заметил, что вещи на нем одеты его собственные. Руки, ноги, голова, вроде все на месте, но в голове сплошная каша. -  Ты не заболел, Исаак? – Он приблизил лицо к лицу приятеля, так, что глаза смотрели в глаза. – Хорошо, подожди меня, - Дон выбежал из комнаты, не закрывая двери.
Рассеянный взгляд Исаака блуждал по разложенным на столе листам бумаги. Теперь вместо печатных строк он видел узкую полоску света, которая тонула в необъятной полутьме коридора. Чем больше он смотрел, тем более ему казалось, что через секунду другую в дверном проеме возникнет Ирида, и сразу же станет легче. Медленно  тянулись секунды, им некуда было торопиться. Исаак ждал, вот-вот, и… в дверях обозначились двое, одним из которых был Дон, другим – незнакомый парень.
-  Это – Питер. Он одним из первых узнал о происшествии в парке, и успел увидеть жертву преступления, до того, как ее увезла машина медицинской службы.
Исаак окинул тревожным взглядом всю фигуру незнакомого юноши, чем-то он смахивал на самого Исаака, может быть, серьезностью. Такой, как он, не станет фантазировать и не скажет ничего лишнего.
-  Привет, Питер. Как выглядела девушка, которую сбил автомобиль?
- Насмерть, - дополнил Питер. На несколько секунд он задумался, припоминая характерные черты, по которым можно воссоздать портрет человека. – Кажется, она шатенка, не исключено, что темная блондинка, точно не помню. У нее короткие волосы, зачесанные немного вперед, бледное, в веснушках лицо…
С каждым последующим словом, сердце Исаака сжималось все сильнее. Пытка могла продолжаться долго, но одним вопросом Исаак прервал ее, - Скажи, Питер, а не заметил ли ты у девушки небольшое темное пятно возле правого уха?
Ответ Питера сохранил для него надежду. Весь оставшийся вечер двое приятелей провели за просмотром материалов. Исаака многое в ранее собранном не устраивало, поначалу он соглашался с Доном, но затем, все, более вникая в детали изменений,  принимал обратную сторону.   
-  Нет, Дон, о попытке объединения двух взаимодействий необходимо сказать до объяснения природы супергравитации.
-  Но тогда наш доклад будет походить на лекцию для второкурсников, или ты считаешь всю эту плеяду Максвеллов и Ферми лишь украшением интерьера в виде восковых фигур?
-  У меня сложилось впечатление, что мы перестали понимать друг друга. Почему до тебя никак не доходит простая истина, что дело заключается не  форме изложения, а в содержании?
-  Вот я о том же говорю. Последнее время я тебя не узнаю, Исаак.
Вздохнув, он эхом ответил, - Я тоже тебя не узнаю. Может быть, наша работа никому не нужна?
-  Ты совсем рехнулся. За наукой будущее, такие, как мы, двигают человечество вперед, цивилизация немыслима без технического прогресса. Мы способствуем его осуществлению, - Дон отложил в сторону листы бумаги и с подозрением, позволяющем усомниться в его здравом уме, посмотрел на приятеля, - Уж не считаешь ли ты, что в будущем будут властвовать театральные подмостки, а зеленые лужайки повсеместно превратятся в поля для гольфа?
- А что, это было бы неплохо, к сожалению, в гольф я так и не научился играть.
-  Человечество – это мы, образованная молодежь. Умами людей никогда не будут управлять Максы Фраи, всякие короли и королевы иронических детективов и Ларри Ланкастеры.
Что он сказал…Ларри? Да он лучший на свете, он…самый хороший человек, после Ириды. Исаак не смог смолчать в ответ, - Я не согласен с тобой, если бы не господа Чарльз Диккенс, Вальтер Скотт, никогда не было Джорджа Уиллера, Нильса Бора, Альберта Энштейна. Искусство появилось гораздо раньше, чем наука. И без того и без другого люди не могут обходиться, с той лишь разницей, что первое врачует душу, а наука…
-  Наука заставляет шевелить мозгами. Она – настоящая сила.
-  Знаешь, Дон, а ты можешь представить себе ситуацию, когда наши с тобою головы перестанут соображать? Что мы тогда будем делать, ты не задумывался над этим?
-  Такому не бывать. Если ты не будешь отвлекаться на постороннее, то не за горами Нобелевская премия.
-  И что дальше? Ну, получишь ты эту премию…
-  Не ты, а мы.
-  Это твоя цель в жизни?
-  В основном, да.
-  Мне иногда кажется, что мы с тобой, Дон, идем по дистанции в одной упряжке, на глазах у нас шоры, а рядом с беговой дорожкой жизнь идет своим чередом, только она не похожа на нашу. А мы все бежим, ничего не замечая вокруг. Если мы споткнемся, упадем, то никто не обратит на это внимание. Мы живем с тобой, взгромоздившись на вершину огромной горы, люди оттуда кажутся нам ничтожными, маленькими букашками. Так ведь, и мы для них те же насекомые. Ранее я считал, что кроме физики в мире нет ничего интересного и заслуживающего внимания. Жизнь коротка, и я хотел бы испробовать все, чтобы иметь собственный взгляд на вещи. Разве это не  созвучно тому, что в душе испытываешь ты? Мне кажется, что ты боишься признаться в этом?
-  Крестись, если, кажется. Наряд священника тебе к лицу. Запомни, мне ничто, кроме занятий наукой не требуется, и давай больше не будем об этом.
Спать легли поздно. У Исаака кошки скреблись на душе, Дон, похоже, всерьез на него обиделся. Из-за чего? На правду не обижаются. А, вообще, Дон – хороший парень, только ему пока еще не повезло, не встретилась ему такая замечательная девушка, как Ирида. Дону надо влюбиться, и за него можно быть спокойным. Завтра, если все закончится хорошо, Исаак разыщет Ириду и помирится с ней. Он попросит ее найти подружку для   Донована.
Звезды сегодня ночью светили особенно ярко, наверное, это наудачу. Засыпая, Исаак случайно обратил свой полусонный взор на окно, оно было не зашторено. В чернеющей пустоте за стеклом, на карнизе сидела белая голубка. Во сне он несколько раз проговаривал свое сообщение. Лица заседающих были непроницаемы. Дон, такой решительный с другом, на ученом совете был похож на неуверенного в себе школьника.
-  Мистер Сьюшем, опровергая последнее представление о ненулевой массе нейтрино, вы пытаетесь нас убедить в том, что имеет место дефицит солнечных нейтрино. Каким образом, поясните, пожалуйста.
Исаак повернул голову и посмотрел направо. Вопрос, прозвучавший только, что, был задан их главным оппонентом, профессором Шарлем Глешоу из Гарварда. Имя говорило само за  себя, невозмутимости ученого мужа можно было позавидовать. Конечно, он не собирается их топить, этот или другой провокационный вопрос мог быть задан, кем угодно. Глядя на Дона, Исаак пришел к выводу, что без его поддержки мистер Сьюшем не обойдется. Неуверенный вид странника на перепутье демонстрировал невнятный голос. Начинал говорить Дон громко, но по мере поступления вопросов, тембр и сила голоса менялись. На Исаака Монморенси Дон не смотрел, а напрасно, тот давно уже подавал ему знаки, призывающие уступить ему место у микрофона.
…- Отсутствие массы еще не означает отсутствие энергии. Массивные, слабовзаимодействующие частицы, вероятно, имеют место в черных дырах. 
Ну, понесло, Исаак опустил глаза. У Дона открылось второе дыхание. Что-то давно не было слышно профессора Гленн-Манна. Может быть, он поддержит двух неудачников?  Исаак ужаснулся своим мыслям, слишком он впечатлительным стал последнее время. Они с Доном упустили из вида, что совет состоит из живых людей, и ничто человеческое им не чуждо. Эти монстры от науки каменными изваяниями встали на их пути к успеху, извечный конфликт «отцов и детей» негласно имел место и в этом случае. Исаак в упор посмотрел на их с Доном научного руководителя. В Школе Магии миссис Лакстон убеждала Исаака в том, что тот обладает сильным магнетическим воздействием. Наверное, нейтрино все же перещеголяло Исаака. Уже целых две минуты он не сводил глаз с профессора Гленн-Манна, результат был нулевым. Дон вновь начал что-то бормотать себе под нос.
…-  Если предположить, что…, - Дон замялся. Кажется, он уже говорил о реакции ядер лития и протона, -… нейтринный телескоп ошибается, то все нейтрино имеют не нулевую массу. Предположим, что из-за изменения давления в плотности ядра, возникает поток нейтрино, который испускают сами нейтроны.
Исаак не выдержал, - Мистер Сьюшем забыл упомянуть об антинейтрино. Именно они должны обладать большими запасами энергии, - Исаак подошел к доске и записал цепочку превращений. По мере того, как появлялись новые строчки, взгляд профессора Гленн-Манна утрачивал беспристрастность. Этого не было в содержании доклада. Юноша слишком самонадеян.
…-  Таким образом, можно предположить, что классы взаимодействий могут последовательно сменять друг друга. Странные частицы в состоянии рождаться не только  благодаря сильному взаимодействию, наше заключение было сделано из предположения о том, что закон сохранения энергии не всегда имеет место.  При столкновениях обычных частиц должно появляться несколько странных.
В конференц-зале стояла мертвая тишина. Исаак на несколько секунд замолчал, повернувшись лицом к исписанной мелкими каракулями доске. Сейчас, по его расчетам, должен произойти взрыв, похлеще космического. Решиться на подобное, значило бросить вызов консервативным взглядам на физику элементарных частиц, в первую очередь, это  вызовет неприятие  научного руководителя.
 -  Ты надеялся, что он поблагодарит тебя? Он теперь будет препятствовать нашим дальнейшим исследованиям.
-  Дон, ты не собирался в перспективе оспаривать закон Гленн-Манна?
-  Я  собирался получить добро на работу в обсерватории города Рединга, а ты все испортил своим опрометчивым выступлением. Запомни, однокурсниками мы с тобой, конечно, останемся, а о нашей дружбе позабудь. Ты ее променял на собственные принципы.
Исаак после разговора с Доном ушел в библиотеку. Здесь, в тишине, надежно охраняемой книжными стеллажами, хорошо думалось. Он уже с полчаса смотрел на одну и ту же страницу в газете. Когда, а именно, где он совершил оплошность, пошел на поводу у чувства долга?  Недомолвки, косые взгляды привели к тому, что они с Доном разучились понимать друг друга. «Невероятные происшествия на озере Лох-несс», - статья под таким интригующим названием попалась ему на глаза. От нечего делать он бегло пробежал ее глазами, и неожиданно увлекся. «Двое туристов, отдыхая в окрестностях Шотландского озера, едва не простились с жизнью, когда их надувная лодка перевернулась. Как в последствии нам поведал один из очевидцев, месье Филипп Растиньяк, на четвертый день их путешествия, подул штормовой ветер, лодка в это время находилась далеко от берега. Очутившись в воде, путешественники быстро замерзли. Купание в холодной воде вызвало у них панику, для того, чтобы согреться, двое купальщиков начали барахтаться, размахивая руками. Месье Растиньяк увидел плавающее по близости бревно, ухватиться за него – стало для него целью. Стуча зубами, не чувствуя ног от холода, с трудом двое пострадавших подплыли к бревну. Оно было идеально ровным и очень скользким. Обрадованные утопающие не обратили на эти обстоятельства внимание. Взгромоздившись на него верхом, чудом сохраняя при этом равновесие, они начали грести к берегу. За четверть часа они очутились на расстоянии пятнадцати ярдов от берега. То ли от усталости, то ли из-за пережитого потрясения, но они никак не могли причалить к берегу. Спасенные соскользнули в воду, благо глубина отступила, и из последних сил выбрались на сушу. Почувствовав твердую почву под ногами, они обернулись. Каково же было их удивление, когда бревно, приняв вертикальное положение, медленно отплывало от берега. После оно развернулось, и скрылось под водой.  Таким образом, человечество, в лице двух случайных туристов, вновь столкнулось с загадкой ХХ века в виде существующего в глубинах Лох-Несс доисторического чудовища». Ну, вот, люди придумали себе новую легенду, мало им было одного космического взрыва, чудовище им подавай, хотя ни того, ни другого никто, из ныне живущих не видел. А Филипп то же хорош, на сенсации его потянуло. Лучше бы написал о вероятности цунами, причина которого, с точки зрения Исаака крылась в усилении электромагнитных излучений. Кстати, Исаак был согласен на интервью ради благой цели спасения людей. Получается, что гораздо выгоднее писать о невероятном, от которого всем ни холодно, ни горячо. Ни он начал, не ему кончать,  о сенсациях будут писать репортажи не одну сотню лет.  И что этого пустомелю занесло в Шотландию? Исаак вздохнул так громко, что сидящая невдалеке девушка посмотрела на него  сочувствующим взглядом. Назавтра Исаака, пожалуй, стоит пожалеть, потому, что вот такой писака, как Растиньяк, состряпает обличающую статейку о премного возомнивших о себе молодых и зеленых. Желтая пресса именно  на этом и зарабатывает  себе популярность.  Была бы его воля, он бы этих «писателей»…
-  Извините, можно взять газеты с вашего стола. Мне все больше столичные попадаются, а в местных должно быть сообщение о вчерашнем происшествии.
-  Пожалуйста, мисс.
Она права, газеты, наверное, не обошли вниманием вчерашнее, - Если не возражаете, мы ознакомимся с ними вместе.
-  Конечно, - девушка улыбнулась.
 -  Прошу вас.
Усевшись рядом с Исааком, соседка его опустила глаза на газетные листы.   Исаак аккуратно перебирал подборку, пока ему на глаза не попался номер «The Student life». На первой странице крупным планом бросалась в глаза фотография, на которой была изображена лежащая девушка. Если бы не страшный заголовок: «Она приехала в Оксфорд за знаниями, а нашла здесь собственную смерть», Исаак решил бы, что девушка случайно оступилась. Сейчас она поймет, что промерзлый асфальт – не самое подходящее место для отдыха, поднимется и пойдет дальше по своим делам. Может быть, на свидание торопилась, невезучая.
-  Вчера, в 17.45 неизвестным автомобилем был совершен наезд на студентку выпускного  курса колледжа естественных наук и окружающей среды мисс Ириду Кроуни...»
Все потемнело перед глазами, Исаак едва успел ухватиться за край стола. Пустота и темнота – вот то, что окружало его.
-  Что с вами? – девушка подхватила его под руку.
Исаак хотел поблагодарить, но слова застряли у него в горле. Он смотрел на соседку слева сквозь пелену слез. Одни из них повисли у него на ресницах, другие уже проторили дорожку вниз. Странно, но ему совсем не было  стыдно за свою слабость.
-  Вы не волнуйтесь, пожалуйста, - девушка гладила его по спутанным каштановым волосам, будто маленького ребенка. Ей было жаль и эту погибшую, неизвестную ей девушку и неприметного юношу, сопереживающего чужому горю.
- Давайте, я провожу вас до вашего корпуса. Хорошо?
Исаак машинально кивнул головой. Девушка помогла ему подняться и повела, будто немощного калеку. Куда и зачем идти, ему было без разницы.  По дороге им встречались знакомые и незнакомые студенты и преподаватели. Исаак не чувствовал ничего, кроме холода, к которому он уже начал привыкать. Середина декабря – самое горячее время для студентов, еще десять дней, и Оксфорд опустеет. Студенты разъедутся на каникулы. Девушка что-то спрашивала его, он отвечал невпопад. Через десять минут они очутились в незнакомом здании. Перед дверью под номером двести пятнадцать они остановились. Раздался стук, дверь открылась, и также быстро закрылась за Исааком. Что было с ним далее, он помнил смутно.  Кажется, кто-то положил его на кровать, не снимая верхней одежды, прямо в пальто, накрыл чем-то сверху. Исаак забылся в глубоком сне. Ощущение реальности ушло на второй план. Красное, рубиновое, алое, Исаак не предполагал, что у крови может быть, столько оттенков. Сначала она лилась рекой, движение ее было плавным, словно взмахи юной красавицы. Постепенно ритм ускорялся, неуправляемый поток превратился в языки пламени. Алые шарики выстроились в одну линию и замелькали у него перед глазами. Мгновение, и он уже кружится в танце, а ему улыбается незнакомая девушка. Еще один, два, три реверанса, и на него счастливыми глазами  смотрела  Ирида. Исаак, что есть силы, закричал. Он звал ее по имени. Новые повороты, и уже не Ирида, а месье Растиньяк удивленно расспрашивает его: «Что с вами?»
Исаак открыл глаза. В комнате горел приглушенный свет, а на него в упор смотрели две девушки, - Где я?
-  Вам уже лучше? Вы так громко кричали, что мне пришлось разбудить вас. Сейчас, поздним вечером ваш крик мог испугать соседей по общежитию. Меня зовут Дина, а ее, - девушка указала на подругу, - Сесиль.
Ему было все безразлично. Мертвым сном он проспал весь день.  Разбудила его белая голубка, которая, как и накануне, вновь появилась в его сне. Проснувшись, он сосредоточенно озирался. Ни девушек, ни комнаты, Исаак Монморенси не узнавал, и даже не помнил, при каких обстоятельствах они встретились. Наверное, все это было мелочью, минутным эпизодом из его прошлой жизни. Перед глазами стояла Ирида, ее веселая физиономия, как ни в чем не бывало, уставилась на Исаака. Кажется, еще чуть-чуть и она поинтересуется у него: «как поживают элементарные частицы?» Потеря близкого – тяжелое испытание, но Исаак справиться с ним. Ирида для него не умерла. Она осталась жить в его фантазиях, в конце концов, для ученого не обязателен статус семейного человека. Что поделаешь, Склодовской-Кюри из нее не получилось.
В общежитие физико-математического факультета его пропустили благодаря Джорджиане. Несмотря на позднее время, она поджидала его у входа.
-  Исаак, ты нас всех здорово напугал. Где ты пропадал целый день, тебя искал профессор Джордж Уиллер.
-  Спасибо, Джорджиана за заботу. Я ничего не знаю и не помню. А тебе неизвестно, зачем я понадобился профессору?
-  Не знаю, но Дон, наверное, знает.
Пока они шли по коридору, Джорджиана бесцеремонно разглядывала его.
Странный он какой-то, вроде, все тоже самое, но во взгляде появилась обреченная решимость, складки возле рта его ранее не выделялись. Кажется, он постарел немного. Разве подобное возможно? После спора с охранником, в котором ей удалось отстоять права Исаака Монморенси, она приобрела уверенность в то, что в  благодарность он станет себя считать обязанной старшей по этажу. Если присмотреться к нему, и забыть об оттопыренных ушах и вечно непричесанных космах, то он, очень даже ничего. А главное, по мнению Джорджианы, за Исааком большое будущее.
-  Джорджиана, что с тобой?
-  Что-нибудь не так? – спросила улыбающаяся девушка.
-  Тебя перекосило, как от зубной боли.
-  Дурак.
Женщины не только загадочные, но и невоспитанные существа. Когда Всевышний работал над Джорджианой, он делал это наспех, а, может быть, на нее у Бога просто не хватило терпения. Вот, глядя на Донована, можно было порадоваться или развести руками, целеустремленности ему было не занимать. Он сидел за столом, погрузившись в упоительный мир квантовой механики. Дверь хлопнула, а он, кажется, и не заметил этого.
-  Привет, Дон. Помочь?
-  Помоги. Знаешь, Исаак, я понял, в чем наша ошибка. В расчетах все верно, но мы не учли людской психологии. Выходит так, что не только  у нас имеются амбиции.
-  Если ты о профессоре Уиллере или Гленн-Манне, то мне все равно. Прежде всего, меня волнует доказательства закона странности. С ним что-то надо делать.
-  Забудь, пускай о нем позаботится его автор. Нам бы с тобой после всего происшедшего продержаться  всего полгода, затаившись, словно…Джорджиана.
Еще шутит, подумал Исаак. Значит, не все потеряно. -  Труднее всего будет выстраивать отношения с Гленн-Манном. Теперь он нам не наставник.
-  А кто же?
-  Соперник. Он почувствовал нашу силу…
Короткий смешок прервал красноречие Исаака. Дон, скупой на эмоции, особенно позитивные, не мог сдержать веселья.
-  Исаак, мы оба с тобой напыщенные ослы, кто будет принимать нас в расчет? Наоборот, я считаю, что после всего происшедшего, следует чуть ниже опустить голову…
-  И дать понять, что мы – ничтожества? Что-то я тебя не узнаю. Трусцой мы никогда не догоним Нобелевскую премию.
Дон ничего не ответил, лишь пожал плечами. Пора было остановиться, иначе они вновь поссорятся, а это противоречило бы их общим интересам. Не стоит уличать в ошибках других, надо постараться самому избежать их. Неверным поступком было, поддавшись минутному импульсу, сбежать  накануне зачетов на целых три дня. Но ему очень хотелось увидеть маму. Исааку повезло с поездом, с погодой и такси, и, вообще, в ожидании встречи с близкими людьми, он чувствовал себя на подъеме. Родители были дома, несмотря на разгар рабочего дня. Встретила Исаака, как он того и хотел, любящая мама. После объятий и приветствий, она пояснила, - Папа, что-то плохо себя чувствует последнее время. А у тебя что-нибудь случилось, Исаак?
Он заранее решил, что не станет посвящать родителей в свои неудачи, и, тем более, скроет от них факт гибели Ириды. -  Нет, просто был не уверен, что смогу провести с вами Рождество, а встретиться в канун праздника хотелось.
Исаак ожидал дальнейших расспросов, но их не последовало. Мама выглядела подавленной, папа молчаливым. Он и ранее был таким, но немногословность объяснялась сосредоточенностью и желанием отгородиться от всего постороннего. Исаак, глядя на отца, испугался того, что и он со своими сомнениями мог оказаться в этом списке.
-  Папа, можно с тобой поговорить? 
-  Я слушаю тебя.
Они разговаривали около часа, пока Исаак случайно не взглянул на часы, и снова ощутил щемящее чувство одиночества. В мыслях отец был далек от него. Из короткого рассказа отца Исаак узнал, что в лаборатории, где работал Чарльз Ньютон, сейчас проходят испытания лазеров нового поколения. О них мистер Ньютон-старший знает почти все, его увлеченность  передалась Исааку по наследству. Наблюдая за отцом, Исаак не мог не отметить, как возбудился тот, повествуя о своем любимом детище, высокочастотном, резонансном излучателе Мh 345-1b. Щеки мистера Чарльза горели, глаза лихорадочно заблестели, Исаак на мгновение испугался, как бы эта крайняя степень возбудимости отрицательно не сказалась на его дальнейшем самочувствии.
-  Папа, а если после лазера откроют кардинально новый прибор, более чувствительный, сможешь ли ты доказать значимость своего изобретения?
Чарльз Ньютон пребывал в состоянии эйфории. То, о чем они говорили с сыном, побуждало его часто забывать о более приземленных проблемах. -  Конечно, откроют, не сомневайся. Как сказал философ: «Все течет, все изменяется». Для ученого значимо не его имя, а открытие, именно оно делает его по настоящему счастливым.
-  Папа, я задам тебе еще один вопрос. Мне очень важно  знать твое мнение, - Исаак произнес последние слова неуверенно, так, словно заранее догадывался, каким будет ответ, -  Что для тебя самое важное в жизни?
Чарльз Ньютон внимательно взглянул на сына. Он часто был лишен этой возможности, и уже успел смириться с этим. -  Работа, исследования, в меньшей степени, карьера….
За отца Исаак продолжил в уме,… тихие осенние, весенние, зимние вечера, похожие один на другой, семейная жизнь, где все, даже пожелания супруги, совпадают с его Чарльза, потребностями. Когда отец замолчал, Исаак понял, что разговор окончен. Остаток вечера после ужина он провел в одиночестве. Мягкий, рассеянный свет от настольной лампы создавал ощущение полусна, полуяви. За окном шел снег, пушистые снежинки, прежде, чем упасть, повинуясь велению ветра, долго кружились. В их танце Исаак видел что-то хаотическое. Как ветер не старался, маленькие кристаллики, встречая на своем пути препятствие, опутывали его белой паутиной. Деревья за окном превратились в живые декорации. Шли минуты, а Исаак все сидел и смотрел на снег.  В любой момент, в зависимости от капризов погоды, снег мог превратиться в воду, не исключены и обратные метаморфозы. Жаль, что не все понимают красоту обычных вещей. «Жизнь не прощает ошибок, и лишь тому повезет, кто ощутит незримо быстрый ее полет». Интересно, а ему Исааку, удалось ощутить стремительность бытия, или картины, сменяющиеся в его сознании, как бесконечный калейдоскоп, лишь уводили его от реального? У него было все, или ему так только казалось… Он потерял любовь, значит, все-таки, было.
За окном была зима, а после наступит… Снежный ком приземлился за окном на карнизе, послышалось негромкое воркование. Белая голубка сквозь паутину морозных кружев заглядывала в комнату. Странно, но птица словно преследует его своим вниманием. Исаак вспомнил, что о подобном он слышал и о Ларри. Тот сказал, что белая птица – это погибшая семь лет назад Миона, его первая любовь. Наверное, сказал он так для того, чтобы Исаак не отвлекал его вопросами, слишком прагматичными для творческой натуры. Исаак призадумался, глядя на голубку, а, может быть, это и правда, ведь существует переселение душ. Ее энергия после смерти человека, согласно закону сохранения, переходит на новый уровень бытия, кстати, этим предположением и можно объяснить существование и излучение пульсаров.
Раздался стук в дверь.
-  Войдите.
В ответ, дверь не отворилась, и мама не возникла на пороге, несмотря на то, что Исааку очень этого хотелось. Ранее всегда так было: или она или он обязательно приходили, чтобы пожелать друг другу перед сном «спокойной ночи». Философ оказался прав, все изменилось. Шум по-прежнему беспокоил Исаака, странно, но удары клюва по стеклу, он поначалу воспринял за стук в дверь.  Исаак приоткрыл окно, и птица неторопливо вошла в комнату, не осмелившись спуститься дальше стола. В клюве она держала тонкий ободок желтого металла. «Огненное Кольцо», - промелькнуло в голове Исаака.
-  Это мне? Спасибо. Скажи, а ты необычная птица?
Голубка слушала и, кажется, понимала его. Исаак протянул к ней руку, и на ладонь ему упало кольцо. Это не для меня, подумал он.
-  Ты хочешь, чтобы я помог Ларри? Я выполню твое пожелание, но я не знаю, где он. Но то, что не под силу одному, вполне выполнимо сообща. Ответь, когда-нибудь наступит такое время, когда все люди будут счастливы?
Послышался протяжный вздох. Исаак обернулся, на пороге его комнаты стояла мама и ласково смотрела на него. Он смутился, она, наверное, слышала, как он разговаривал с птицей.
-  Мама, завтра я должен вернуться в колледж. Может быть, мне не следовало приезжать?
-  Это – твой дом, здесь всегда рады тебе. – Мама подошла и взяла его за руку. Так она всегда поступала, когда чувствовала, что сыну необходима его помощь. Как быстро он вырос, ей казалось, что процесс взросления не затронул его внутреннего мира. Шарлота была уверена, что в душе Исаак оставался ребенком. Вероятно, воспитывали они его неправильно, истинных трудностей он не знал. – Ты хочешь  что-то сказать,  или мне показалось?
- Мама… я не знаю, что со мной происходит.. я словно на перепутье. Меня никто не понимает. Хотел привлечь внимание к нашим с Донованом исследованиям, а получилось только хуже, настроил против себя приятеля и научного руководителя. Через полгода я буду стоять перед выбором: что делать? Мама, что мне делать?
-  Сынок, это – твоя жизнь, и ты должен принимать решения самостоятельно. Когда-то и я стояла перед выбором: уехать за рубежи устроить свою собственную жизнь или остаться с твоим отцом, тем самым, сохранив семью ради тебя.
Исаак все внимательнее слушал маму. То, что он узнал, немало поразило его. Он всегда считал родителей счастливыми в семейной жизни людьми.
-  Разве ты не любишь папу?
Шарлота вздохнула, - Любить можно по-разному, Исаак. Твой отец – замечательный человек, целеустремленный и успешный ученый.  Я горжусь тем, что провела рядом с ним лучшие годы своей жизни. Он…
-  Мама, ты счастлива?
Она нежно гладила сына по руке. Движения ее были плавными, пока он не задал ей последний вопрос.
-  Наверное, да. Важно четко отдавать себе отчет, что люди вкладывают в понятие «счастье». Нет абсолютно счастливых или столь же несчастных людей. У меня есть семья, моя забота необходима твоему отцу и тебе, я надеюсь, - миссис Ньютон улыбнулась, но глаза ее по-прежнему оставались печальными.
Исааку показалось, что мама не до конца искренна с ним. Скрывала она что-то от него или раздумывала, чем еще можно с ним поделиться, Исаак не понял. А напоследок она сказала, что любой человек начинает по-настоящему ценить только то, что ему пришлось потерять. Но Исаак не собирался смиряться с потерей. Человек рожден для счастья, каждым прожитым днем люди стремятся доказать это. Мама желала, чтобы все оставалось по-прежнему, но все меняется, деревья тоже когда-то становятся большими. Наверное, Дону, его, Исаака проблемы кажутся наигранными, и это от непонимания. В постоянной суете, которая сопровождала их последние полгода, пока готовили материал для доклада, они часто забывали спрашивать друг друга о понятном и простом, переключаясь на обязательное.
В отношениях с Иридой Исаак не всегда был честен и откровенен до конца. Они любили друг друга, пытаясь продемонстрировать обратное. Как приятно сказать человеку что-нибудь хорошее, не потому, что так надо, а из-за желания испытать радость самому. Исааку никогда в жизни по-настоящему не везло, но быстрый ее полет он успел почувствовать.  Так может все у него еще впереди? Взгляд его медленно скользил по комнате, где большее место было отдано книжным полкам. Учебники, справочники, каталоги, многие из которых он знал наизусть. Нагромождение книжных полок лишало комнату уюта, на наличие которого Исаак обращал внимание в последнюю очередь. Когда ему выпадала роль гостя, что случалось нечасто, он любил присматриваться к обстановке, которая составляла жилище его ровесников, и не потому, что Исааку было интересно, чего он сам себя лишил, а из-за огромного желания лучше узнать людей. «Это тебя одиночество гонит к людям», - сказала ему Ирида. Исаак никогда не задумывался над тем, как воспринимают его окружающие, ему было без разницы мнение  Ириды, когда она была рядом, все менялось, когда он оставался без нее. Мысленно Исаак часто разговаривал с нею.
На столе лежало оставленное голубкой Огненное Кольцо. Пришло время им воспользоваться. Прежде, чем одеть его на указательный палец левой руки, Исаак на мгновение представил себе аквариум с рыбками, обитый темно зеленым бархатом диван и коллекцию мягких игрушек. Почувствовав Кольцо на пальце, Исаак закрыл глаза, так было легче перенести путешествие в Пространстве. Веки Исаака сдавило железным обручем, он ощущал себя стоящим на голове. Когда твердая почва вновь была у него под ногами, он облегченно вздохнул и огляделся. Рыбки, голубыми искрами шныряющие среди зеленых нитей водорослей и фигурок аквалангистов в игрушечных гротах, знакомый диван, только игрушек на нем стало меньше. На спинке стула висела одежда, ее одежда, небрежно брошенная. Оглядываясь, будто вор, он взял кофточку и зарылся в нее лицом.
Она благоухала чем-то сладким, именно приторную сладость любила Ирида. С ее одеждой, прижатой к груди, он подошел к книжной полке. Здесь было много всякой чувственной чепухи, вроде любовных романов,  иронических детективов, что было, как раз в духе Ириды и, конечно же, книги, написанные Ларри. Большой выбор от «Войны Роз» до «Призрачного замка». Исаак протянул руку и вытащил наугад одну из них. Взгляд его упал на набранную ровным шрифтом печатную страницу. «Сильвандир с томной грацией приблизилась к нему. Ее рука скользнула по черно-белым клавишам, перебирая их один за другим, пока рука ее не встретилась с другой. Принц воспарял духом. Его не смутило то, что Сильвандир отвела взгляд. Он с каждой минутой становился все смелее и смелее, Сильвандир вела себя с ним, как кошка. Он не считал это пороком. Милая кошечка дразнит его, вот она поманила его еле заметными движениями пальцев. Их разделяли тяжелые портьеры. Она сделала шаг принцу навстречу, и почувствовала на лице его дыхание. Бледные губы его потянулись к открытой шее. Будто метроном мгновения отсчитывал темный сосудик. Закрыв глаза, принц впился губами в пульсирующую вену. Сильвандир вскрикнула». Исаак захлопнул книгу. Ларри мастер вызывать чувственные желания. Исааку казалось, что он ощущает пьянящий запах молодого женского тела, его чарующую привлекательность, и в то же время, недоступность. Здесь в одиночестве, в нем пробудилась страсть, она лишь усилилась, когда он упал на диван. Руки, которые могли бы лежать на хрупком девичьем стане, покоились на скомканной кофточке. Исаак нежно целовал ее. Сейчас он мог не стесняться, полностью отдавшись охватившему его чувству. С самой Иридой он подобного не позволил бы, это вовсе не к чему, ему, ученому в будущем. Но голос пола был сильнее разума. Он хотел, желал, жаждал. Рука непроизвольно потянулась к ширинке, но, кажется, ее опередили. В комнате погас свет, или Исаак от вожделения закрыл глаза. Плечом он ощутил прикосновение, чьи-то горячие губы назойливо изучали его.  Исаак повернул голову и подарил ответный поцелуй. Теперь Исааку уже не казалось, что он спит, темнота не исчезла. Кофточка оказалась лежащей у него на глазах. Далее все происходило именно так, как он представлял себе в тайных фантазиях. Маленькие ручки скользнули под рубашку. Сначала несмело, затем более раскованно они гладили его, опускаясь все ниже и ниже. Он сдался и перестал себя контролировать.  Невидимка во всем уступала ему. Страстная, она  дразнила его, как Сильвандир, но не позволяла Исааку перейти ту грань, которая разделяет страсть от пошлости. Эта загадочная Сильвандир, кажется, ему знакома. Сладковатый запах целомудренного девичьего тела сводил его  с ума, он боялся напугать ее.  Исаак летал без всяких заклинаний и волшебных палочек, он ощущал фантастический прилив энергии. К сожалению, все быстро закончилось. Где-то хлопнула дверь, и сонный голос позвал: «Ирида, почему ты до сих пор никак не угомонишься? Уже второй час ночи. Спать пора». Ирида, Ирида?! Избавившись от кофточки, Исаак, глаза которого уже успели привыкнуть к темноте, в неясных очертаниях увидел любимую девушку. В тот же момент на указательном пальце его очутилось Огненное Кольцо, неведомая сила подхватила его, унося с собой воспоминания о чарующем сне.