Из первых рук

        ИЗ ПЕРВЫХ РУК.               

      “Наполняйте ваш ум и сердце, как бы они ни были обширны, идеями и чувствами вашего века, и художественное произведение не замедлит явиться!”  Иоганн Вольфганг Гёте.   
 
 Мелькают дни, проходят годы. Мужает память. И все больше думается о недавнем прошлом. Прикоснувшись к моим растревоженным мыслям разгоряченным жаром всего того, что имело место быть в означенном пространстве, ко всему тому, что происходило и в моей судьбе, оно потеряло право быть только моим прошлым. Пролившись на чистые листы бумаги многочисленными строчками уже озвученных воспоминаний, оно, это прошлое, окрепло в своей силе. И, думается мне, описывая на протяжении уже трех лет с особой точностью некоторые события из жизни моего любимого города Донецка, из череды многих и многих других, которые уже стали историей, и, свидетельницей по неволе которых, мне довелось быть, мне удалось приостановить бег времени, обуздать быстротечность переживаемых эмоций и сохранить посредством слов хронику событий, в которых довелось жить.
  Некое давнее потрясение, впрочем, три года – это еще не давность, задало быстрый темп и беспокойный, временами, пульсирующий ритм моего писательства. В таком непреходящем волнении, и не надо с этим спорить, работает крошечное сердце неподкупной совести, заставляя разгоряченную кровь быстрее мчаться по сосудам обострившегося к восприятию всего происходящего вокруг сознания.
 
 И все-таки, любое писательство это – часть самого себя, пласты спрессованного временем самосознания, добровольно и решительно вывернутые наружу, которые на протяжении лет формировались окружением, прочитанными книгами, людьми, повстречавшимися на пути жизни. Это – не изнанка добросовестно накопленного и преданного огласке, это - плаха, к которой идешь осознанно. Каждым своим осуществленным шагом выставляя на обозрение бездушной толпы, жаждущей кровавых зрелищ и развлечений, свою обнаженную суть. Будучи заранее подготовленным к бичеванию своей сущности словами злости и неприятия, которые всегда извергаются из уст тех, кто всегда судит творца строго и безжалостно. В этом – закон жизненных джунглей. Писательство – это испытание. И тяжкая ноша, оказавшаяся в руках. Особенным образом выделяю – не случайно. И есть право выбора, или два пути справиться с бременем неподъемного груза: оставить его там, где нашел. Или идти дальше. Но только уверенно и бесстрашно. Потому что писательство – это всегда неукротимое бунтарство. Особенно, когда идешь против взбесившего ветра, который дует в лицо предательски холодно, из всех затаенных щелей людского безразличия. Как ни странно, порожденного обстоятельствами затянувшихся жестоких страданий и разгулявшихся в смятении человеческих страстей.
 
 …Итак, 2 декабря 2016. Еще один день новейшей истории Донбасса, который пропечатался в моем сознании, как ложка дегтя, добавленная в бездонный котелок с опостылевшей кашей, которая все варится и варится на тлеющем огне непрекращающейся вражды больших и малых народов. И никак не сварится. А в том котелке, как ни крути, есть и крупинки моей судьбы… За прошедшее время я прониклась убеждением, как логически точно выстроилась трагедия всего происходящего. Настолько точно, что становится неуместным слово – случайность.

 Судите сами.
 В небольшом зале районной библиотеки проходила встреча с председателем СП из весьма отдаленного региона России. Время проведения – почти полдень. Пожилые женщины составляли заметный костяк собравшейся на встречу публики. Вполне привычно начиналось действо общения поэта с народом. Шумно и по-деловому зал наводнился корреспондентами местных TV и радио каналов. Пофотографировали ребята со многих ракурсов публику и гостя. Позадавали гостю же приличествующие протоколу предстоящей беседы вопросы. И мгновенно разбежались. Поджимало время подготовиться к вечернему выпуску местных новостей. И как-то сама собой встреча началась. Гость был немногословен. Его тихий голос очень естественно вплетался в канву его заметной и невооруженным глазом человеческой скромности. Всего несколько скупых строк о себе. И началась то особое действо, что всегда отличает задушевное чтение лирических стихов от прозы. Умилили очень нежные и бережные по смыслу слова с привкусом благоухающей мяты о природе того края, откуда гость приехал. Тихие слова признания в любви к неизвестной женщине. И было все так не наиграно естественно и прекрасно, что совсем забылось о том, что гость прибыл, однако, в блокадный город.
  Вопросы из зала, после чтения стихов, не отличались разнообразием: когда было написано первое стихотворение, что побудило к написанию стихов, что вдохновляет сейчас… Гость смущался и тихо отвечал на привычные, затасканные процедурой вопросы.
 Но поскромничал он добавить, к прочему, что славен край, откуда он приехал, не только своей богатой историей и завидной природой, но и престижным литературным конкурсом “Мыслящий тростник”, что проводится ежегодно в Овстуге, усадьбе великого русского поэта и философа Федора Тютчева.  И возможность поучаствовать в таком конкурсе и получить признание – это такая себе трудно преодолимая планка в литературном беге с препятствиями на многие и многие тысячи километров.

 И очень хотелось мне рассказать собравшимся в зале, как стремительно быстро была написана прошедшей весной моя статья “Привет из города non-grata”. Которая, неожиданно для меня самой, вошла в short-list такого замечательного конкурса. И очень захотелось мне услышать слова сочувствия от гостя и от присутствующей публики тому факту, что, получив приглашение из Овстуга приехать на церемонию награждения победителей, я не смогла приехать в благословенный Овстуг… Так как приглашение пришло всего за несколько дней до церемонии. И не было никакой возможности приобрести билет на автобус дальнего следования, дорогой в 1 200 километров… Так как билеты на такие автобусы, как правило, покупаются заранее… За много и много дней до отправления… Таковы реалии жизни в блокадном городе…
 И, посетовав немногословно и душевно по этому поводу, я предложила аудитории прослушать абзац из моей другой статьи, написанной в жестоком лете 2014 года о кроваво-трагических событиях на Саур-Могиле…
  Не удалось прочитать и абзаца…
  - Что она читает!? – Зашевелилась публика.
 Руководительница администрации библиотеки, стоящая перед моими глазами невдалеке, скрестила над своей головой руки, в знак того, чтобы… Да, я замолчала. По “приветливому” выражению ее лица могу добавить: чтобы заткнулась.
… Пересохло во рту от досады… Эх, самый бы маленький глоточек воды… Чтобы утолить нестерпимую жажду тоскливого понимания двойственности всего происходящего. Но, не веря еще до конца всему происходившему вокруг, я добавила лишь слова о том, что светит сегодня яркое солнце, наводняя своей природной лаской и эту комнату.
  И как тепло и комфортно здесь, в комнате, в которой все мы собрались.
 Но ни словом не обмолвились о том, что каждую минуту идут обстрелы пригородов… И сейчас – тоже.

И, как спасательный круг моему отчаянию, громкой голос пожилого мужчины, с последнего ряда зала:
 - Я – капитан первого ранга в отставке. Разрешите мне зачитать мои стихи о происходящем сегодня на Донбассе.   
 Водрузив на нос большие очки с толстыми стеклами, мужчина громким голосом военного начал читать слова своей личной боли о потрясшей и его естество Донбасской трагедии. Слова его стихов врывались в притихшее пространство подобно пулям долго сдерживаемой откровенности. Но в притихшем зале уже слышался рокот возмущения, когда храбрец начал читать свой второй стих. Так же бесстрашно и волево, как привык он выполнять военные приказы за годы своей срочной службы.
 Едва он затих… Поднялась секретарь местного СП и, так себе, между делом, поделилась сокровенным и наболевшим. На фоне всего увиденного и услышанного:
 - А, вот вы, как поэт – обращаясь к гостю – не употребляете в своем творчестве такие слова, как шорт лист. Засоряет это русский язык. Много у нас есть хороших слов, чтобы избавляться от таких…, которые засоряют язык…
 Наверное, и засоряют. Но никто и словом не обмолвился о прошедшем конкурсе, в котором мне удалось поучаствовать. И получить признание. Нужное мне позарез! Потому что “поборники чистоты русского” языка в местном СП, сказали открытым текстом:
 - Будете знаменитой – тогда и сами к вам приползем.   

 Да плевать им на это мое признание с высоты поднебесья! И на мою статью, написанную моим беспокойным сердцем. Но стало бесконечно обидно за Федора Тютчева, за его предвидения приближающейся всенародной трагедии, еще в глубоко прошедшие времена. Но какой же непредвиденно ужасающей и безбрежной оказалась трагедия, по своей трагической сути.
 Невежество, оно неистребимо! А правда…? Припудрите ее, пожалуйста. Да подрумяньте. Уж, больно неприглядны ваши откровения. Портят картинку нашего удобного счастья.
 - Как откликнулись писатели и поэты Вашего края на нашу беду? - Громко спросил отставной военный гостя.
 -... Знаете..., чтобы об этом говорить, надо быть свидетелем... всего этого... - Смутился гость.
 Действительно, куда, уж, нагляднее, моя хата - с краю. А так, повстречались, поговорили, в плане дозволенности - ориентируясь на руки администраторши, скрещенные высоко над ее головой. И разъехались. Машина уже заждалась гостя у дверей библиотеки.
  - Так, а что же с моим дипломом? – Обратилась и я к гостю, посланцу Земли Благословенного Овтсуга.
 - Так, напишите туда сами… Должны вам его выслать…
 Потом, растолкав всех, ко мне бодрым шагом подошел бывший военный, схватил мою руку… и поцеловал ее. Со словами:
 - Спасибо за слова, что прочитала.
 А "захлебнулась" я в своем чтении, если быть честной, на словах:   
 
 "Есть слова-символы. Достаточно произнести такое слово вслух, и всем сразу становится понятно, о чём будет вестись разговор. Саур-Могила… Как важен был подвиг человеческого духа, симфония бесстрашия из нового времени, посвящённая восставшему Донбассу! Здесь решалась и судьба Донецка. Уже истошно повизгивали оборотни из преисподней о своем параде на наших улицах… Герои-убийцы… Одна мысль о том, что город падёт, сводила с ума… И ещё. После всего, что произошло в августе 2014 года на Саур-Могиле, стало понятно: не будет никакого прощения стране, убивающей своих граждан, беззащитных людей."   

  Но очень, как же обрадовала новость: Президент Великой России, Владимир Путин, по опросам читателей журнала “Time”, вошел в short-list этого журнала. 
 “Поборники чистоты русского языка”, ваш выход, однако.

 P.S. В эти дни отмечается в России 110-летний юбилей со дня рождения академика Сергея Лихачева. Посыпались уже лестные, как из рога изобилия воспоминания о нем, щедро вздобренные цитатами этого скромного из скромнейших людей современности о культуре. Да каждое его произнесенное однажды слово – это укор всему живому и зарождающемуся сегодня. Набат по мозгам – ОДУМАЙТЕСЬ! Извержение вулкана человеческой совести - ОДУМАЙТЕСЬ! Цунами негодования – ОДУМАЙТЕСЬ!
"Память – основа совести и нравственности. Память – основа накопленной культуры. Память – одна из основ поэзии эстетического понимания культурных ценностей. Хранить память, беречь память – это наш нравственный долг перед самими собой и перед потомками. Память – это наше богатство".
Только одних этих слов из бесценной копилки не менее бесценного достояния, оставленного потомкам в назидание Величайшим из Величайших Мудрецов Современности, Академиком Лихачевым, достаточно, чтобы понять, в каком унизительном положении находится не только культура сегодня, но и человеческая нравственность. Принимая участие во многих литературных конкурсах, я предположить не могла, какое огромное нравственное и душевное испытание мне предстояло, окунуться в реалии литературных дебрей. Рассматриваю сегодня мое рвение – как драгоценный опыт, закаливший мое естество, и возможность следовать своим принципам. И назвать свое писательство литературным творчеством. Несколько полученных дипломов и мое имя в short-list конкурса Федора Тютчева “МЫСЛЯЩИЙ ТРОСТНИК” оказались необходимой мне, как воздух, поддержкой убедиться в том, что мои усилия, направленные на сохранение памяти об ужасах Донбасской трагедии – не напрасны.  Сегодня, как и следовало это ожидать, я – есть единственная женщина на Донбассе, вторгшаяся в окрестности мужских владений. Иначе и не назвать абсолютную монополию баснописцев всех мастей, “размышляющих” с воплями в голосах о консолидации Русского Мира, о продолжающемся третий год конфликте. А книга моя, “Мысли вслух из блокадного Донецка”, полностью завершенная к ноябрю 2014, оказалась откровенным вызовом правилам, хорошо адаптированными местными “незабвенными и нетленными”.
 Толпа. Она не щадит ни тела, ни души. Человек из толпы способен нагибаться к земле лишь для того чтобы поднять камень. Люди!!! Должно ли бояться толпы!?               
 И тихий голос гостя: пишите свои статьи, вы пишите их сердцем. Это - для истории.               
  C глубоким уважением, Людмила Марава. Донецк.