Банка эпохи Дзинь

Пьеса
БАНКА ЭПОХИ ДЗИНЬ

Автор: Глинков Игорь Анатольевич
e-mail: Glinkov1960@gmail.com

Действующие лица
Анатолий Михайлович (хозяин дома) - солидный мужчина, 55 лет.
Ольга Павловна (жена Анатолия Михайловича) - привлекательная дама, 45 лет.
Олег (продавец банок) - парень, 24 года.
Владимир Сергеевич "Вован" (друг хозяина дома) - солидный мужчина, 55 лет.
Елена (девушка Олега) - симпатичная девушка, 19 лет.
Александр (сын хозяина дома) - парень, 24 года.
Вероника (девушка Александра) - строгая девушка, 19 лет.

Действие первое (единственное).

Позднее утро. Большая комната в доме. Огромный холодильник, шкафчики с посудой, стол со стульями на двенадцать персон, в углу диван. Слева возле двери видеодомофон. В комнате появляется Анатолий Михайлович в домашнем халате, потягиваясь после сна. Включает приятную классическую музыку и, пританцовывая, подходит к холодильнику. Двигаясь в такт музыке, достаёт из него несколько тарелок с закусками, а из глубины шкафчика, долго копаясь, бутылку коньяка. Садится за стол. Наливает коньяк в бокал, отрезает кусочек лимона, поднимает бокал и вдыхает аромат коньяка, собираясь выпить. Появляется Ольга Павловна также в домашнем халате.

Ольга (выключает музыку, сердито): О! Уже не просто каждый день, уже с утра! Каждый день да ещё с утра! Поздравляю!

Анатолий (ставит бокал на стол, спокойно): Спасибо. Я как раз праздную.

Ольга: Что празднуешь?! Переход от пьянства к алкоголизму?!

Анатолий: Нет… Это праздную… Как его… Слово забыл… Так редко происходит, что забыл слово… Ну как его… Ну вчера у нас было… А… Вот вспомнил… Секс.

Ольга (вздыхает): Кто о чём, а вшивый о бане.

Анатолий: Ну так правильно, вшивому мыться почаще надо.

Ольга пренебрежительно машет рукой, подходит к холодильнику, достаёт оттуда йогурт и садится за стол подальше от мужа.

Анатолий: Тут же такая ситуация может сложиться, что вшивый в чужой сауне париться начнёт.

Ольга (сердито): Давай! Начинай!

Анатолий: Ну а что делать? Не чесаться же по ночам.

Ольга (пристально смотрит на мужа): Вот знаешь, мне ведь твои шутки когда-то нравились. Наверное, и замуж за тебя поэтому вышла. А сейчас пошло и не смешно. Куда что делось?

Анатолий: А может это у тебя проблемы, а? Смотришь сериалы каждый день, (вращает рукой возле головы) вот и…

Ольга: Да причём тут мои сериалы?

Анатолий: О! Заметь, как ты сказала: мои сериалы, мои.

Ольга:  Ну смотрю я их, потому и мои… Да просто чтобы время убить. Смотрю одним глазом и забываю тут же... Подумаешь…

Анатолий: У тебя ассоцивное… ассоцив… ассоциАтивное мышление развито?

Ольга: Ну?

Анатолий: Что ну? Развито или нет?

Ольга: Да говори уже.

Анатолий: Ладно. Так вот. Если кино сравнить с кулинарией, то фильмы - они как первые блюда. Бывает борщ такой наваристый с пампушками, с зеленью, со сметаной, с чесночком. Таких мало. Бывает суп диетический - жидкий, пресный, безвкусный. Таких много. А вот теперь представь тарелку с холодной водой, в которой плавают сырые картофельные очистки. Это твои сериалы.

Ольга: Боже, за что я слушаю весь этот бред?

Анатолий: Вот. Ты уже нормальную еду, то есть нормальную человеческую речь не воспринимаешь. Тебе надо, чтобы как в сериалах говорили. Здрасьте. Здрасьте. Вы убийца? Нет. А у нас доказательства. Ну тогда я. Всё, вы арестованы. Конец фильма.

Ольга: Вот чего ты завёлся? Чего с утра уже, а? Ну всё же нормально вчера было.

Анатолий: Нормально?! Да вчера было восхитительно! А завёлся оттого, что как представлю, что теперь месяц ждать…

Ольга: А… Ты уже на следующий раз договариваешься?

Анатолий: Так раньше начнешь, раньше получишь… Только вот слово странное для семейных отношений… Договариваюсь... Как с соседкой, а не с женой.

Ольга отмахивается и начинает есть йогурт.

Анатолий (наклоняется к жене): Нет, ну правда... Я всё понимаю. Я уже не тот, настроения у тебя нет, лень и прочее. Но ведь ты же от этого удовольствие получаешь! Да ещё какое! Ты же вся… прям… огого! Так почему тогда раз в месяц, а? Ты же сама должна за мной бегать и в койку затаскивать… Слушай, а может ты того… имитируешь?

Ольга (вздыхает): Вот ни разу в жизни не имитировала оргазм.

Анатолий поднимает правую руку в пионерском салюте и пристально смотрит на жену.

Анатолий (опускает руку): Это же прям готовая эпитафия. Представляешь? Памятник, а на нём: такая-то, тогда-то тире тогда-то. А ниже большими золотыми буквами: ни разу в жизни не имитировала оргазм. (Вновь изображает пионерское приветствие) Идут пионеры  - салют честной женщине…

Ольга: Ну хватит уже! Дай поесть спокойно! Завёл с утра шарманку!

Анатолий: У меня не шарманка! (Стучит пальцами по столу, словно по клавишам пианино) У меня этот… та-да-та-дам… оргазм… тьфу ты… орга'н.

Ольга (смеётся): Во! Уже заговариваться стал.

Анатолий: Ну так оговорка по Фрейду… У меня орга'н.

Ольга: Может, о'рган?

Анатолий: И о'рган тоже, слава богу. А вот у тебя шарманка. Даже не шарманка, а волынка. Каждый день (изображает, как давит волынку) как начнёшь волынить, что и сама уже не замечаешь.

Ольга: И что я волыню-то?

Анатолий: Не помнишь? Каждый день одно и тоже... Ой, всю жизнь о детях заботилась, а теперь они выросли, и я им больше не нужна… Всю жизнь не работала, а теперь не знаю, куда себя деть, лучше бы я работала… Ой, вот если бы внуки были, я бы хоть ими бы занималась… И вздыхаешь постоянно… Вот что больше всего убивает, так это твои вздохи ни с того ни с сего…

Ольга вздыхает.

Анатолий: Вот! Опять! И так по сто раз за день! Ну чего тебе не хватает?

Ольга: Себя! Себя мне не хватает!

Анатолий: Да это сериалы твои. Это же, сто процентов, фраза из сериала. Какая-то дура придумала, другая повторяет. А что за этой фразой стоит, никто не знает. Но звучит красиво. А что, что это значит?

Ольга (после паузы): Тебе скажешь, а ты потом: шарманка, волынка… А мне и правда детей моих маленьких не хватает. Чтобы смысл был просыпаться по утрам. Чтобы я чувствовала себя нужной. Понимаешь? Проснёшься, а две пары глаз смотрят на тебя с любовью, с такой любовью, что… (Машет рукой) Да ну тебя! Опять скажешь, что волыню.

Анатолий (строго): Я, между прочим, тоже на тебя с любовью смотрю.

Ольга: Ой, да знаю я твою любовь... Плотоядную.

Анатолий: Ну давай перед сном за ручки держаться и скулить о счастье былом, что ушло навсегда в незнакомые дали, в… в общем, ушло... Вот сама подумай, ну что не так? Дети выросли? А как иначе? Ну отдохни. Поживи для себя… Для меня… А там и внуки пойдут.

Ольга: Ага, пойдут. Сашка пока нагуляется, пока женится, пока родит, так я уже совсем старая буду. Надежда на Настю была, так она замуж за немца вышла. В Германию укатила. Внуки мои по-немецки говорить будут.

Анатолий: Ну твою мать! Опять немцы виноваты!

Ольга: Да причём тут немцы?!

Анатолий: Вот Настя родит, и будешь в Германию мотаться. Хоть каждый месяц.

Ольга: Одна?

Анатолий: Со мной, конечно. Я тебя одну в немецком тылу не брошу.

Ольга: Там свои бабушка с дедушкой… Как это…  Гросмюттер и гроссефатер.

Анатолий: О, ты уже немецкий учишь?

Ольга: Ну так… Вот только нужны мы там будем... как пятая нога…

Анатолий: Ничего. Мы эту немчуру воспитаем. Они нас с хлебом и солью встречать будут. И "Калинку" петь.

Ольга: Ага, как же.

Анатолий: Не волнуйся. Это я тебе обещаю. Я с немцами умею обращаться.

Ольга: Откуда такое умение?

Анатолий (сурово): От деда передалось!

Ольга вздыхает.

Анатолий: Вот не вздыхай только, а? Ну ужас - эти твои вздохи.

Ольга вздыхает опять. Анатолий пристально на неё смотрит.

Анатолий: Ты нарочно, что ли?

Ольга: Да понимаю я всё. Понимаю, что дура… Другая бы на моём месте… Всё есть, живи и радуйся. Только вот, правда, ну не знаю, куда себя деть.

Анатолий: Вышиванием займись. Крестиком. Говорят, успокаивает. Или вот ты же всегда готовить любила. Ну ищи в интернете рецепты и готовь всякие деликатесы.

Ольга: Я для детей любила готовить. А сейчас… Вон - испекла пирог с мясом. В кои веки решила покулинарить. И главное всё по рецепту делала, а толку? Даже собака есть не стала.

Анатолий: Собака не стала, а я ел.

Ольга: Ты - не показатель. Ты, чего хочешь, сожрёшь. Помнишь, как ты сырую куриную ножку слопал?

Анатолий (усмехается): Так это всё мамаша твоя. Живую курицу купила, бульончика настоящего захотела. Только вот зачем она эту курицу целый час смолила над газом? Вот курица и покрылась корочкой хрустящей. Я утром в холодильник залез: о, надо же, курица-гриль! Ну и съел ножку. Ну честно, не почувствовал, что она сырая, только смолёная.

Ольга: Так правильно. Ты в каком состоянии был с утра?

Анатолий: Ну да, отметили с Вованом убийство курицы. Хорошо отметили. А что? Не каждый день кого-то жизни лишаешь…

Ольга (усмехается): Людоед.

Анатолий: А главное, мать твоя с утра завелась. Я что, кричит, курицу купила, чтобы кобеля этого кормить?!

Ольга (смеётся): Так она же подумала, что ты собаке ножку скормил. Она же и представить не могла, что ты её сырую сам сожрал.

Анатолий: Так пока это выяснилось, я чуть дар речи не потерял от такой наглости… Кобелём меня обзывать… И главное, ещё не верила, что это я съел, пока из мусорного ведра кости не достал.

Ольга: Так что, для тебя готовить - смысла нет. Тебе и сырое пойдёт. Лишь бы корочка была.

Анатолий: Ну тогда не знаю… Дельтапланеризмом, может, займёмся? Тут у нас летают недалеко.

Ольга: Угу. Я лучше так со скалы сразу... с разбега.

Анатолий: Нет в тебе романтики… Слушай, а у меня идея. А давай в тёплые края махнём на пару недель, к морю. Косточки погреем. Серьёзно, а?

Ольга (с иронией): Угу, к морю. Два дня поплаваем, а потом ты в баре сидишь, бармена развлекаешь, а я в номере с книжкой валяюсь.

Анатолий: Главное, чтобы не наоборот.

Ольга: Это как? Я в баре, а ты в номере?

Анатолий: Нет. Я в баре валяюсь, а ты в номере бармена развлекаешь.

Ольга усмехается.

Анатолий: Понравилась шутка?

Ольга: Ну так… Уже получше… На троечку с плюсом.

Анатолий: Ну давай в Европу куда-нибудь, по музеям походим.

Ольга: Ага, знаю я твои музеи. Экскурсовод, два пива и порцию колбасок!

Анатолий: Ну тоже неплохо.

Ольга: Ехать для этого никуда не надо.

Анатолий: А дорога? Мне в дороге очень нравится. Особенно поездом.

Ольга: Спать, жрать и пить ты и здесь можешь.

Анатолий: Так в поезде в этом смысл какой-то есть. Там же это всё в движении происходит.

Ольга: О! Тебе смыл понадобился, да?.. А вот тогда скажи, а чего тебе не хватает, что ты с бутылкой всё время торчишь, а?

Анатолий (задумчиво): Я бы тебе сказал, но, боюсь, ты не поймёшь.

Ольга: Ну да. Я же тупая, сериалы смотрю.

Анатолий: Да не в этом дело. Я могу объяснить буквально одной фразой, но чтобы её понять, надо самому это прочувствовать. Понимаешь? Боюсь, тебе эта фраза покажется слишком заумной.

Ольга: Ой, ну давай не тяни уже.

Анатолий: Ладно. Только учти, я тебя предупредил. Так что, подумай над смыслом этой фразы, а уже потом отвечай. Готова?

Ольга: Ну?!

Анатолий: Себя, себя мне не хватает.

Ольга с удивлением смотрит на мужа и смеётся.

Анатолий (тоже усмехается): Ну как шутка?

Ольга: На пятёрочку. Вот это уже на пять.

Анатолий (посерьёзнев): Нет, ну правда… Раньше я добытчиком был. (Коверкая слово) Бизьнесь строил. А сейчас, когда от дел отошёл, хрен его знает, что делать. Книги вот читать начал. За год прочёл больше, чем за всю жизнь. Заметь, книги читаю, а не сериалы смотрю. А чтение книг к пьянству располагает. За всё платить надо.

Ольга: Я тоже читаю, но что-то собутыльником твоим не стала.

Анатолий: От тех, книжек, которые ты читаешь, пьяницами не становятся. От них с ума сходят.

Ольга: Это ты о любовных романах? Так я их сто лет назад читала последний раз.

Анатолий: А что же ты сейчас читаешь?

Ольга (грустно): Читаю… Мучаюсь, а читаю.

Анатолий: Что?

Ольга (печально): Русско-немецкий разговорник.

Анатолий удивлённо смотрит на жену и разводит руки в стороны.

Анатолий: Так давай поиграем тогда.

Ольга: Во что?

Анатолий: В сантехника.

Ольга: О, боже, опять двадцать пять.

Анатолий: А что? Дочь наша с этим немцем небось… Йа, йа, дас ист фантастиш…

Ольга (сердито): Ну ты вообще уже, что ли?! Нашёл, что обсуждать!

Анатолий (виновато): Да нет, я просто… Никогда не думал, что у меня зять немцем будет. И звать его будут Фриц. Хотя бы там Густав или Карл. А то - Фриц!

Ольга: И что? Хороший парень. Настю любит. Она его. Чего тебе ещё надо?

Анатолий: Да в том то и дело, что хороший… Аж противно. Немец, Фриц… и хороший... Главное, я его уже как сына родного люблю… Тьфу…

Анатолий берёт бокал с коньяком, собираясь выпить.

Ольга (недовольно): Ты это чего? Сегодня же суббота!

Анатолий: И что? Даже евреям в субботу можно.

Ольга: Да причём тут евреи? У тебя то немцы, то евреи. Сегодня Сашка приедет. И не один. С девушкой своей знакомить будет.

Анатолий: А… Совсем забыл… Ну что ж, не выливать назад. Раз уж налито.

Ольга: Ну ты, честное слово! Дети приедут, а ты уже готовый?!

Анатолий: С чего готовый? (Показывает бокал) Вот с этого?

Ольга: А запах? От тебя же разить будет. Сядем за стол, тогда и выпьешь.

Анатолий задумывается, ставит бокал на стол.

Анатолий: Ну, конечно, я бы подождал, но уже налито, понимаешь? Назад выливать нельзя - плохая примета.

Ольга: В раковину вылей.

Анатолий: Двенадцатилетний коньяк в раковину? (Делает угрожающий жест рукой) Да я тебя!

Анатолий в задумчивости смотрит на бокал, растерянно разводит руки в стороны.

Анатолий: Нет, ну правда, не выливать же назад.

Ольга вдруг встаёт, подходит к Анатолию, хватает бокал и залпом выпивает коньяк. Анатолий изумлённо наблюдает за ней. Ольга ставит бокал на стол, её лицо искажает гримаса отвращения.

Анатолий (протягивает кусочек лимона): На, заешь.

Ольга быстро съедает лимон и постепенно приходит в себя.

Ольга: Как вы это пьёте?

Анатолий: Вот так и пьём. Мучаемся и пьём… Только вот ты скажи, а ничего, что теперь от тебя разить будет? Как думаешь, запах алкоголя от тебя не смутит будущую невестку?

Ольга (возвращается на своё место): А я рядом с тобой всё время буду. Так что, на тебя подумают.

Анатолий: Ну дурдом… То есть мне выпить не дала, потому что от меня запах будет. Выпила сама, а запах свалит на меня. Где логика, мадам?

Ольга: Ты же знаешь, я пьянею мгновенно. Мне пробку понюхать и всё - готова. Какая логика у пьяной женщины?

Анатолий: Но ты же когда только выпить собиралась, ты же трезвая была!

Ольга: Ой, не будь занудой.

Анатолий: Ну вот так всегда. Как вас, баб, только поймаешь на логической несуразице, так вы сразу: ой, всё; ой, не будь занудой. Никогда не  признаете своего… (вертит пальцем у виска) вот этого… полного отсутствия всякого присутствия.

Ольга: Ну а чего ты хочешь? Чтобы я тут с тобой сейчас разбирала образовавшийся в результате нашей беседы логический парадокс?

Анатолий (недоумённо смотрит на жену): О, а ты и правда уже пьяная.

Ольга: Ты же знаешь, мне маленько надо - и всё.

Анатолий: А дети сейчас приедут?

Ольга: Так ещё не скоро. Я полежу немного - и всё пройдёт.

Анатолий: Я с тобой.

Ольга: Угу. Моментом  хочешь воспользоваться? Думаешь, я настолько пьяная?

Анатолий: Что?! Моментом хочу воспользоваться? А может, я хочу воспользоваться тем фактом, что мы уже четверть века женаты? А?.. Хотя ты меня пьяная всегда сильнее возбуждаешь.

Ольга: Это ещё почему?

Анатолий (изображает руками, как будто закручивает лампочки): Так весёлая. Жаль, что это редко бывает.

Ольга: Надо же… Как легко возбудить мужчину. Стакан коньяка - и он твой.

Анатолий: Так всегда так было. Только коньяк мужчине полагался, а тут, видишь, как оригинально у нас с тобой. Пьёшь ты, а возбуждаюсь я. А вот что мне выпить, чтобы ты, так сказать, воспылала? Чего в стакан налить-то, а? Кефиру, что ли?

Ольга: Ой, ладно. Ну достал уже. Ты хоть с этими разговорами до завтра потерпеть можешь? Ну только же недавно всё было, что ты опять уже, а?

Анатолий: А завтра что-то изменится?

Ольга: Не знаю.

Анатолий: Слушай, а вот ты жалуешься, что не работала всю жизнь, скучно, мол. Так ещё не поздно всё исправить. Я знаю, где тебя с радостью на работу возьмут.

Ольга: Где?

Анатолий: В правительстве нашем. Они тоже просят потерпеть, но при этом ничего не обещают.

Ольга (спокойно): Ну вот нормальная шутка. Можешь ведь…

Анатолий: В том то и дело, что могу ещё, слава богу. Это и обидно. Могу, а не дают.

Ольга: Ты это про что сейчас?

Анатолий: Да всё про то.

Ольга: Знаешь, у нас разговор, как игра вот есть… Там автомат такой: по бокам кнопки давишь и шарик пинаешь рычажками такими. Знаешь?

Анатолий: Знаю. Пинбол называется.

Ольга: Во.

Анатолий: Что во?

Ольга: А. Так разговор наш, как этот шарик. (Немного пьяненько изображает руками) Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда… А потом всё равно скатывается к одной и той же теме.

Анатолий (вскакивает с места и порывается поцеловать жену): Дай я тебя хоть поцелую ну не могу, какая ты хорошенькая.

Ольга (отворачиваясь): От тебя алкоголем воняет.

Анатолий (застывает в недоумении): Это же от тебя.

Ольга: Но всё равно воняет, я так не могу.

Анатолий покорно возвращается на место и сидит с недовольной физиономией.

Ольга: А вот знаешь, я в правительстве нашем и правда смогла бы работать.

Анатолий: Кем?

Ольга: Министром образования. Ну или заместителем.

Анатолий: Откуда такая уверенность?

Ольга: Да любой родитель, который хотя бы одного ребёнка на золотую медаль вытянул, мог бы быть министром образования. А я двоих вытянула. Да и Сашка сейчас в престижном ВУЗе отличник, на красный диплом идёт.

Анатолий: Ага, только не забывай, что у тебя дочь в Германии живёт и замужем за иностранцем.

Ольга (наклоняясь к мужу, строго): Чего сказал? Сам понял?

Анатолий (виновато): А, ну да. Извини, забыл.

Ольга: Смотри, а то договоришься.

Анатолий тяжко вздыхает.

Ольга: Во! И ты тоже вздыхать начал?

Анатолий: Так заразная эта болезнь. А с разносчиком контакт недавно был. Хоть раз в месяц, а передаётся зараза.

Ольга: Опять шарик скатился. По новой надо. (Изображает, как оттягивает пружину и выстреливает шариком, как в игре) Тю! (Как бы руками следит за шариком) Бымц, бымц, трах, бах…

Анатолий (порывается встать): Нет, ну честно. Ну такая ты забавная. Ну, вот прям, не знаю, что сделаю сейчас.

Ольга: Слушай, не надоело тебе мачо изображать? Вот я не пойму, ну, правда, к чему эти все приставания, а? 

Анатолий (садится): Знаешь, я думаю, у меня такой случай, про который говорят: седина в бороду - бес в ребро. Только я однолюб, так что терпи.

Ольга: И не сдавайся?

Анатолий: Сдавайся, конечно, хотя бы пару раз в неделю. А то вон - Вован эту проблему просто решил.

Ольга: О, а я всё жду, когда же ты дружка своего закадычного вспомнишь. Ну давай, как он, развлекайся на стороне. Только ко мне тогда уже не подходи.

Анатолий: Значит, если я начну гулять с молодыми девками напропалую каждый день до полной потери сил, то про один раз в месяц с родной женой, с которой прожил двадцать пять лет в браке, должен забыть? Так?

Ольга задумывается.

Ольга: А оно тебе тогда надо будет?

Анатолий (разочарованно машет рукой): Не поняла ты юмора. Я же про это и говорю.

Ольга: А…

Анатолий громко вздыхает.

Ольга: А знаешь, серьёзно, когда вот рядом кто-то вздыхает, бесит.

Анатолий: Знаю.

Ольга: Тогда чего вздыхаешь? Позлить меня хочешь?

Анатолий: Да я подумал сейчас. Вот мы тут вспоминаем чего-то, шутим. Ты весёлая, потому что пьяненькая… А вот настанет время - расползёмся мы по разным углам этого большого дома и будем там сидеть каждый сам по себе. Недолго осталось. Спим уже по одиночке.

Ольга: Так ты храпишь.

Анатолий: А раньше не храпел?

Ольга: Нет.

Анатолий: А чего я храпеть стал?

Ольга (указывает на бутылку с коньяком): От чтения книжек, наверно.

Анатолий: Может и так… В общем, расползёмся, как тараканы, забьёмся каждый в свою щель и будем там сидеть, как отшельники, ты со своими сериалами, я с коньяком. А встречаться будем только во время кормёжки у холодильника, чтобы пожрать и гадостей друг другу наговорить. И так сотни, тысячи дней пройдут. Один за другим. Под копирку… А потом я умру. Вот на этом самом месте и умру с бокалом в руке. И будешь ты рыдать горючими слезами на моей могиле. Вернешься одна в этот огромный дом и вздохнёшь так горько, как ни разу в жизни не вздыхала. А потом сядешь за этот стол, всплакнёшь и подумаешь: вот если бы вернуть всё назад… я бы ему каждый день давала.

Ольга: Вот дурак! Ну дурак! Я же представила это и чуть не заплакала, я уже хотела целовать тебя броситься. А ты всё испортил. Дурак.

Анатолий: Сорвалась, да? Сильно подсёк?

Ольга: Дурак.

Анатолий: Ну, извини.

Ольга: А я вот завтра эксперимент начну проводить. Домогаться начну тебя со страшной силой каждый день. Посмотрим, на сколько тебя хватит.

Анатолий: А давай! Посмотрим! Испугала!

Ольга (презрительно): Ой, Казанова… Лучше раз в месяц, чем месяц подряд, а потом ни разу.

Анатолий: Ну, согласен. Не молодые уже, но хотя бы пару раз в неделю, хотя бы раз в неделю. Ну ведь всё же нормально было, это же вот буквально полгода как началось. А может, это у тебя это, а? Что-то милый не идёт, а уж климакс настаёт?

Ольга тяжко вздыхает.

Анатолий: У нас сегодня прям чемпионат по вздохам.

Ольга: Вот дураки вы, мужики. Ничего не замечаете. Ну вот как слепые котята. Ну неужели тебе не понятно, откуда что растёт. Неужели тебе не ясно, почему я такая вдруг стала?

Анатолий: Я старый уже, да? Не люб? Противен?

Ольга: Да причём здесь это?

Анатолий: Это ни при чём?

Ольга: Нет.

Анатолий: Понятно. То есть это как бы само собой, но это не главное, да?

Ольга: Ой, ну не цепляйся к словам… Неужели ты не понимаешь, в чём дело? Неужели ты даже не догадываешься?

Анатолий задумывается, пожимает плечами.

Ольга: Ну, Настя, понимаешь, уже год замужем, а забеременеть никак не получается.

Анатолий: Так может, они того..?

Ольга: Да не предохраняются они.

Анатолий: У нас тоже не всё сразу получилось.

Ольга: Так это всё из-за тебя. Ты же семени своему созревать не давал, побыстрее от него избавиться норовил.

Анатолий: Это антинаучная точка зрения.

Ольга: Знаю. Только вот паузу сделали и я сразу (показывает на живот) хоп.

Анатолий: Так может Насте подсказать…

Ольга: Да они и так всё по науке делают. И не ясно, у кого проблемы. Проверяться скоро пойдут. Ой, не дай бог, если у Насти. Да и у Фрица тоже если… Бедная моя девочка... (Начинает плакать) Я места себе не нахожу, понимаешь. Не сплю по ночам. Думать не могу ни о чём другом. Поэтому и вздыхаю постоянно. А ты…

Анатолий пересаживается на стул рядом с женой, обнимает её. Ольга прислоняется к мужу.

Анатолий: Ты же мне ничего не рассказываешь, о чём вы там с Настюхой по телефону болтаете… Слушай, а может…

Ольга: Только вот молчи. Не вздумай шутить про немецкие сперматозоиды, которые не могут прорвать оборону русской яйцеклетки.

Анатолий (растерянно): Так ты вроде сама сейчас про это пошутила.

Ольга: Я нечаянно.

Анатолий: Ага. Нечаянно коньяк мой выпила. Шутки мои нечаянно себе присвоила. Чего-то ты не стой ноги сегодня встала.

Ольга: Я уже полгода не стой ноги встаю.

Анатолий: А знаешь, у нас-то с этим делом всё нормально. Тем более, за месяц у меня всё ого как созреет. Давай мы ребёночка сделаем и Насте подкинем, а?

Ольга прекращает всхлипывать, выпрямляется и сурово смотрит на мужа.

Ольга (гневно): Ты дебил?! Нет, но вот ты дебил, а?! Ну как так можно?! Как?!

Анатолий с виноватым видом пересаживается на своё место.

Ольга: Нет, ну что за манера - зубоскалить по любому поводу?! Урод просто! Так всё испортил, урод!

Ольга встаёт и уходит. Через несколько секунд она возвращается.

Ольга (спокойно, как ни в чём не бывало): Сашка если тебе позвонит, скажет, когда приедет, то мне сразу скажи. Хорошо?

Анатолий (кивает) Угу.

Ольга уходит. Анатолий сидит долго в задумчивости, потом наливает в бокал коньяк, отрезает дольку лимона и подносит бокал ко рту. В это время раздаётся звонок видеодомофона.

Анатолий (ставит бокал на место): Да что за день сегодня такой?

Анатолий подходит к видеодомофону, нажимает кнопку.

Анатолий: Да.

Голос Олега: Здравствуйте.

Анатолий (дружелюбно): Привет.

Голос Олега: Скажите, вам удобно сейчас говорить о приобретении товаров?

Анатолий (удивленно): Приобретении товаров?

Голос Олега: Да. Я продаю кое-что. Вы можете уделить мне внимание?

Анатолий: А, коммивояжёр?

Голос Олега: Да.

Анатолий: Коммерческий путешественник?

Голос Олега: Ну да, по-русски это странно звучит.

Анатолий: И что продаёшь?

Голос Олега: Я продаю стеклянную литровую банку.

Анатолий: Что?

Голос Олега: Стеклянную банку.

Анатолий: А… Нет, извини, мы не занимаемся консервацией.

Анатолий выключает видеодомофон и возвращается за стол. Он вновь подносит бокал ко рту, собираясь выпить. Опять звонит видеодомофон. Анатолий с недовольной гримасой ставит бокал на стол, встаёт и подходит к видеодомофону.

Анатолий (немного сердито): Да.

Голос Олега: Вы меня не поняли. Я продаю одну банку, понимаете, только одну банку.

Анатолий: Одну?

Голос Олега: Да. Одну стеклянную литровую банку.

Анатолий: А, это какая-то редкая банка? Из музея украл?

Голос Олега: Да нет, банка на вид самая обыкновенная. В таких консервы в магазине продают.

Анатолий: Не понял. Ты меня из-за одной банки беспокоишь?

Голос Олега: Но это необычная банка.

Анатолий: И что в ней необычного?

Голос Олега: Её цена. Я продаю её за сто тысяч.

Анатолий (недоумённо): Сто тысяч?

Голос Олега: Да. Сто тысяч рублей.

Анатолий (иронично): А, рублей… Ну это, вроде, не дорого.

Голос Олега: Я понимаю вашу иронию, но возможно, вы подумаете и решитесь на покупку.

Анатолий: Так, давай сначала... Ты продаёшь обыкновенную литровую стеклянную банку за сто тысяч рублей. Так?

Голос Олега: Да.

Анатолий: И ничего диковинного, кроме цены, в ней нет?

Голос Олега: Ничего. Простая литровая стеклянная банка.

Анатолий: Может, ручная работа? С завитушками там всякими, вензелями?

Голос Олега: Нет. Просто банка из-под консервов.

Анатолий: Импортная хоть?

Голос Олега: Нет, наша.

Анатолий: Угу. Просто банка. Понял. Перехожу сразу к делу. Что будет, если я её не куплю?

Голос Олега: Ничего.

Анатолий: Совсем ничего?

Голос Олега: А что должно быть?

Анатолий: Не знаю. Ты же предлагаешь мне банку купить.

Голос Олега: Я не понимаю.

Анатолий: Да? То есть в случае моего отказа дать тебе сто тысяч со мной, с моими родными, с моим домом, с моим автомобилем ничего не случится?

Голос Олега: А, понял. Вы думаете, что я рэкетир. Нет, я не бандит. Я честный продавец.

Анатолий: Ага… Вообще всё запутал.

Голос Олега: Я понимаю, в это трудно поверить, но мы могли бы поговорить, и вы бы поняли, что покупка этой банки - не такой уж странный поступок, как может показаться на первый взгляд.

Анатолий: Поговорить? Поговорить, конечно, можно. Но, я боюсь, что ты сумасшедший.

Голос Олега: Возможно. Но, по крайней мере, я не буйный.

Анатолий: Не буйный?

Голос Олега: Нет.

Анатолий: Хм… Значит, банка?.. Одна обычная стеклянная банка, да?

Олег: Да.

Анатолий: И выбора нет?

Голос Олега: Нет.

Анатолий: Угу… Зато у меня есть выбор. Итак, три варианта моего ответа на твоё коммерческое предложение. Первый: спущу собак. Второй: выстрелю из ружья. Третий: брошу кирпич. Что выбираешь?

Голос Олега: Ну я бы выбрал кирпич.

Анатолий: Зря. Ружья у меня нет. Собака у меня одна и та добрая. А вот кирпич я сейчас поищу.

Голос Олега: А вы с юмором. На таких не часто попадаешь.

Анатолий (удивлённо): Что значит - не часто попадаешь? Ты что.. ты реально ходишь по домам и продаёшь эту банку?

Голос Олега: Я вам больше скажу, я за три месяца уже шесть банок продал.

Анатолий: Шесть?

Голос Олега: Да, шесть.
Анатолий: По сто тысяч каждая?

Голос Олега: Нет. Одна банка была продана со скидкой за девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять рублей. Один шутник попросил скидку в один рубль.

Анатолий: Хм… Не могу никак въехать… Давай по новой. Извини, но сам понимаешь, не каждый день такое предлагают. Итак, ты мне пытаешься впарить обыкновенную стеклянную литровую банку за сто тысяч рублей? При этом, если я банку не куплю, ты не будешь поджигать мою машину или что-то вроде того? Так?

Голос Олега: Да.

Анатолий: И ты утверждаешь, что продал по этой цене уже шесть таких банок. Так?

Голос Олега: Да.

Анатолий: И, если я правильно понимаю, ты вот целыми днями ходишь и предлагаешь всем подряд купить банку за сто тысяч?

Голос Олега: Нет, не всем подряд. И не каждый день. Я работаю только по субботам. И звоню только в богатые дома, понимаете?

Анатолий: Интересно. И сколько этих самых богатых домов тебе надо обойти, чтобы продать одну банку?

Голос Олега: Я посчитал, приблизительно пятьдесят три.

Анатолий: Пятьдесят три?

Голос Олега: Да, приблизительно.

Анатолий: Так, ладно. А теперь, внимание, вопрос. Постарайся на него дать ответ, который бы меня удовлетворил. А то, правда, кирпич полетит. Итак, вопрос. В чём прикол?!

Голос Олега: А прикол будет, если вы эту банку купите.

Анатолий (нажимает кнопку на видеодомофоне): Заходи.

Через несколько секунд в дверь входит Олег с небольшой сумкой.

Олег (протягивает руку): Здравствуйте. Олег.

Анатолий (пожимая руку): Привет. Настоящее имя?

Олег: Да.

Анатолий: Анатолий Михайлович. Тоже не псевдоним. Значит так, если задумал чего недоброго, предупреждаю сразу…

Олег: Не беспокойтесь. У меня только добрые намерения. Я хочу вам банку за сто тысяч продать.

Анатолий: Я смотрю, ты пошутить любитель.

Олег: Моя работа предполагает умение общаться с людьми. А юмор в этом деле, сами понимаете…

Анатолий: Понимаю. Разувайся. Тапочки вот. Давай за стол.

Олег разувается, надевает тапочки, достаёт из сумки банку и ставит её на стол.

Анатолий: Присаживайся.

Олег садится за стол. Анатолий тоже садится на своё место.

Анатолий (рассматривает банку): Итак, обыкновенная литровая стеклянная банка. Цена сто тысяч рублей. Банка, по всей видимости, из-под маринованных огурцов. То есть вместе с огурцами стоила рублей сто пятьдесят. Огурцы выкинули - и банка теперь стоит сто тысяч. Вопрос. Каковы те огурцы были на вкус, что так занижали стоимость банки?

Олег: Честно говоря, даже не знаю, что было в этой банке раньше.

Анатолий: Угу. Хотя это важно. На будущее придумай какую-нибудь историю о том, что в этой банке хранилось. Например, заспиртованные гениталии Казановы. А? Хорошая идея?

Олег: Не очень. Дело в том, что это обман, а я работаю честно.

Анатолий с удивлением рассматривает гостя.

Анатолий: Ладно. Итак, если я куплю эту банку за сто тысяч, то ты обещал прикол, так?

Олег: Боюсь, вы меня не совсем правильно поняли. Дело в том, что покупка банки за сто тысяч - это и есть прикол сам по себе.

Анатолий: Угу. То есть я потрачу кучу денег ради прикола, который и будет заключаться в том, что я потратил кучу денег на какую-то ерунду. Так?

Олег: А разве не все коллекционеры так делают?

Анатолий: Хорошо. Спрошу иначе. Вот так тогда ответь. Зачем мне покупать обычную стеклянную литровую банку за сто тысяч рублей? Хотя бы одну причину назови.

Олег: А зачем люди молятся? Зачем обереги всякие, талисманы, амулеты покупают?

Анатолий: А, так значит, банка всё-таки чудотворная?

Олег: А разве такие бывают?

Анатолий: Ты на мои вопросы вопросами отвечаешь. А сегодня, между прочим, суббота.

Олег: И что?

Анатолий: Тем, кто отвечает вопросом на вопрос, работать нельзя. А ты торгуешь.

Олег: А… Насколько я знаю, у меня в роду евреев не было.

Анатолий: Значит, ты - первый.

Олег: Жаль. Первым всегда трудно.

Анатолий: Так. Мы в сторону ушли. Давай назад к банке. Вот ответь, только честно, разве может простая стеклянная банка стоить сто тысяч рублей?

Олег: А квадрат, нарисованный черной краской, может стоить двадцать миллионов долларов?

Анатолий молчит, глядя на Олега.

Анатолий: Ты знаешь, я думал, что ты врёшь, когда говорил, что продал уже шесть банок. Я думал, что ты с этой банкой ко мне первому пришёл. Но сейчас вижу, что в этом деле у тебя большой опыт. У тебя ответ на любой мой вопрос заранее готов. И даже не ответ, а вопрос… Или ты великий актёр.

Олег: Опыт.

Анатолий: Ладно. Значит, давай так. Банку я не куплю. И не надейся. Но поболтать с тобой забавно. Поэтому такое предложение. С меня коньяк и закуски. С тебя… А что с тебя? Да ничего. Продолжай впаривать мне свой товар. Ну как?

Олег: Конечно. Четыре банки я продал именно по такому сценарию. Там тоже говорили, что не купят, но с удовольствием предлагали пообщаться. Только пили в одном случае виски, а в других - водку.

Анатолий: А потом купили?

Олег: Да.

Анатолий: Значит, всё идёт по плану?

Олег: Да.

Анатолий: Ну отлично. Иди руки помой, вон там ванна.

Олег встаёт и уходит в ванную комнату. Анатолий тоже встаёт, берёт бокал, вилку, нож, тарелку и расставляет это всё на столе, где сидел Олег. Подвигает поближе блюда, тарелочку с лимоном. Затем наливает в бокал Олега коньяк и садится за стол.

Олега всё нет. Анатолий берёт банку и долго её рассматривает со всех сторон. Затем подносит банку ко рту и негромко произносит различные звуки. Появляется Олег. Анатолий быстро ставит банку на место. Олег садится.

Анатолий (поднимает свой бокал): Ну, за что выпьем?

Олег (отрезает себе дольку лимона): Я бы выпил за успехи в бизнесе.

Анатолий: Твои успехи - мои минус сто тысяч.

Олег: Ну тогда давайте за знакомство.

Анатолий: Давай.

Анатолий выпивает до дна. Олег делает лишь глоток.

Анатолий (поставив бокал): Наконец-то. (Указывает на бокал Олега): Растягиваешь удовольствие? У меня конька много.

Олег: Извините, я боюсь опьянеть.

Анатолий: И чем это грозит? Боишься размякнуть и уступить свой товар за полцены?

Олег (накладывает себе в тарелку закуски): А вы очень интересный человек. И очень умный. Я понимаю, что поступаю сейчас неправильно с точки зрения… психологической обработки покупателя. Но я уже понял одну простую вещь: с умными людьми надо быть откровенным, предельно откровенным. Поэтому я скажу вам. Я думаю, вы обязательно купите банку. Я в этом уверен.

Анатолий задумывается.

Анатолий: Хм… Не буду отрицать, что вероятность того, что я куплю у тебя банку за её первоначальную цену, за последние минуты резко выросла. От нуля до одной тысячной процента.

Олег: Ну, по крайней мере, динамика положительная.

Анатолий: А ты, смотрю, оптимист по натуре. Этакий безнадёжный оптимист.

Олег: Хм… Хорошо сказано, надо запомнить.

Анатолий: Ещё бы… Ладно, давай продолжай.

Олег: Что продолжать?

Анатолий: Ну, продолжай уговаривать меня купить банку.

Олег: Зачем?

Анатолий: Что значит зачем? Я что, по-твоему, должен сам себя уговаривать?

Олег: Если честно, то да.

Анатолий задумывается.

Анатолий: Так, по-моему, это уже наглость.

Олег: Извините. Я сейчас объясню. Я же обещал быть с вам предельно откровенным. Так вот, тут, понимаете, в чём дело. Когда я только начинал продавать банки, я чего только не говорил, как только не объяснял необходимость покупки, чего только не выдумывал. И в результате ноль. В лучшем случае меня выслушивали, дружелюбно похлопывали по плечу и провожали восвояси…

Анатолий: Слово хорошее.

Олег: Какое?

Анатолий: Восвояси.

Олег (растерянно): А. Ну да. Так вот…

Анатолий: Извини, что перебил.

Олег: Да ничего… Так вот…

Анатолий (усмехается): Восвояси… Хм… Что-то японское…

Олег замолкает и с недоумением смотрит на Анатолия.

Анатолий: Нет, ну правда. Ты так серьёзно всё говорил, говорил - и вдруг восвояси. Смешно.

Олег молчит.

Анатолий: Я, конечно, понимаю, что перебил тебя, но не мог удержаться. Извини.

Олег: Хорошо. Я могу продолжать?

Анатолий: Да, конечно.

Олег: Так вот… (Вздыхает) Вы это нарочно сделали? Сбили меня с толку?

Анатолий: Да. Прости. Привычка. Знаешь, раньше, как это называлось, на тёрках, ну на разборках, вот так кто-то чего-то говорит, а ты вдруг его перебиваешь замечанием о том, что он вот удачно сейчас какое-то слово использовал, или что у него галстук красивый. Вроде как похвалил, а на самом деле перебил и показал, как безразлично тебе всё, что этот человек говорит. Отличный приём.

Олег: Я запомню.

Анатолий: Но с тобой я так не хотел. Просто привычка, понимаешь.

Олег: Я понял.

Анатолий: А хочешь, я за тебя продолжу?

Олег (растерянно): Хочу, конечно.

Анатолий: Так вот. Ты уговаривал, уговаривал, никто ничего не покупал, и тогда ты понял: а не надо уговаривать, твоё дело предложить, а клиент пусть сам себя уговаривает. Так?

Олег: Да.

Анатолий: Ну, конечно. Кто же ещё лучше меня самого уговорит меня сделать такую глупость, как купить банку за сто тысяч, если не я сам? Правильно? Твоё дело - туману напустить, чтобы тайной всё было окутано. Этакий загадочный продавец банок. И каждый думает, а вдруг случится чудо, если я банку куплю? Так?

Олег: Да. Абсолютно точно. Вы прекрасно всё понимаете. Я бы вас компаньоном взял.

Анатолий: Спасибо, но я уже наторговался в своей жизни. Конечно, банки по сто тысяч за штуку не доводилось продавать, но всякую ерунду втридорога впаривал. У нас такие схемы были, что закачаешься.

Олег: А расскажите.

Анатолий: Так, я не понял, кто кого развлекать должен?

Олег: Дать клиенту выговориться - это тоже входит в план.

Анатолий: Молодец... Ладно, давай ещё накатим, и расскажу.

Анатолий берёт бутылку с коньяком и вопросительно смотрит на Олега.

Олег (поднимает бокал): У меня есть.

Анатолий: Понял. Я не из тех, кто заставляет пить.

Олег:  Спасибо.

Анатолий (наливает себе ): Ну, за что выпьем?

Олег: А не всё ли равно? Почему надо пить за что-то? Разве в этом есть смысл?

Анатолий: Есть.

Олег: Какой?

Анатолий: Не знаю. Вернее, не могу объяснить, но смысл есть. Так что, обязательно надо придумать, за что пить.

Олег: Мне всё равно.

Анатолий: Ну давай за это и выпьем.

Олег: За что?

Анатолий: За "всё равно". За великое чувство - равнодушие, которое совсем не порок, а средство защиты от тягостей этого мира. Если бы не равнодушие, все бы давно с ума посходили.

Анатолий и Олег чокаются. Анатолий выпивает до дна. Закусывает.

Олег: Хм… За вами записывать надо.

Олег делает глоток. Тоже закусывает.

Анатолий: Так записывай. Дать ручку, бумагу?

Олег: Боюсь, буду глупо выглядеть.

Анатолий: Умный человек не боится выглядеть глупо.

Олег: Вы рассказать обещали…

Анатолий: А… Ладно, слушай…  Вот была у нас с Вованом любимая схема на заре становления капитализма. Вован - это мой дружбан с юности и компаньон единственный. Вован - он… потом расскажу про него. Тут в двух словах не получится. Тут былины надо петь и на гуслях играть. Так вот, ехали мы с Вованом на разбитой девятке на какой-нибудь склад и находили там товар редкий, которого нигде не было в магазинах. Хорошо запомнил, один раз попались обогреватели такие тоненькие совсем, плоские, на стену можно было вешать, или под ковёр на пол положить. Спрашиваем, сколько стоит? Ну там, не помню, ну пусть будет пятьсот за штуку. Мы тогда, а сколько всего штук? Сто. Ну мы, мол, а давайте всё купим по триста. Торгуемся, конечно, и по четыреста всю партию забираем. А дальше едем в магазин хозяйственный, находим управляющую - такую тётку гренадерского вида, которая с нами сквозь зубы разговаривает, на нас даже не глядя. Вся в золотых перстнях, цепочках, браслетах. Такой карикатурный символ советской торговли. Мы ей вот, мол, эксклюзивный товар, купите штук двадцать по тысяче рублей. Она на нас смотрит, как на малохольных, и говорит, что может взять только пять штук, и только на реализацию, деньги после продажи. Ну мы, типа, делать нечего, соглашаемся. Берёт она у нас пять обогревателей и выставляет их уже по полторы тысячи. И, о чудо, на следующий день все пять штук продаются. Понял?

Олег (усмехается): Ну да. Вы же их сами и купили.

Анатолий: Молодец. Купили сами, но через подставных. Конспирация. В общем, эта мадам на следующий день ищет нас и предлагает взять всё, что у нас есть. И вот тут помучить её надо, типа, нет у нас уже ничего, хотя, постойте, вот тут есть партия - сто штук, но уже только по предоплате, да и покупатель уже есть на эту партию, и так далее. В общем, через пару дней берёт она у нас сто штук по предоплате за наличные по тысяча двести за штуку, выставляет их в продажу по две тысячи и ждёт, когда же народ хоть один обогреватель купит.

Олег: Лихо. Ну а потом вы не посмеялись над этой мадам?

Анатолий: Первое правило любого бизнеса: никогда, запомни, никогда не издевайся над теми, кого поимел.

Олег: Понял. Не буду.

Анатолий: А чего на меня так смотришь? Меня ты ещё не поимел.

Олег: А я и не собираюсь. Я же вас не обманываю ни коим образом.

Анатолий: Да... Твоя схема проста до ужаса. Это даже не "поиметь" называется, это называется "поиметь в наглую".

Олег: Зря вы так. Ну хотите я вам цену снижу до двадцати тысяч?

Анатолий (недовольно ухмыляется): Что? Сдался? Слабак!

Олег: Ну что не сделаешь для покупателя, если он понравился. Только двадцать тысяч - это оптовая цена, а минимальная партия - пять штук.

Анатолий внимательно смотрит на Олега.

Анатолий (усмехается): А… На попятную пошёл? Ловко вывернулся… Ладно, давай ещё по одной и всё. Пока сын не приедет.

Олег: А должен сын приехать?

Анатолий (наливает коньяк себе): Да. Сашка. Он твоего возраста. С девушкой своей приедет. Знакомить нас будет.

Олег: У вас один ребёнок?

Анатолий: Два. Дочь Настя замужем за немцем в Германии. Давай, кстати, за нее выпьем, чтобы всё у нее хорошо было.

Анатолий и Олег выпивают. Олег допивает тоже до дна. Закусывают.

Анатолий: Понимаешь, вот у меня проблема. Дочь замужем за немцем. Вот ведь какая ерунда.

Олег: А в чём проблема-то? Немец не очень, да?

Анатолий: Да немец как раз даже очень. Имя, правда, у него дурацкое - Фриц. А так здоровый такой, под два метра ростом. Борьбой там занимался. А главное, лицо, вот понимаешь, немец, а лицо такое доброе, улыбается всё время. Вежливый до безобразия. Я из машины сумку забираю - он тут же у меня из рук её выхватывает. Не дай бог я тяжёлое понесу. Над всеми моими шутками смеётся. Хотя по-русски еле-еле. Как он понимает, что я пошутил? Я ведь даже не улыбаюсь.

Олег: А вы, наверное, всё время шутите, вот он всё время и смеётся.

Анатолий (задумывается): Ну да, есть такое. Когда он рядом, мне всё время шутить хочется. Этакая вежливость по-русски. Заметил, кстати, если рядом иностранцы, нам всё время шутить хочется? Как будто напряжение какое-то хотим снять...

Олег (пожимает плечами): Я с иностранцами не очень общаюсь.

Анатолий: А ещё Фриц постоянно просит анекдоты про немцев рассказывать. Про Гитлера очень любит. А тут рассказать мало, надо ещё и объяснить, в чём юмор. Тут он вообще дважды смеётся. После анекдота и после объяснения.

Олег: Ну нормальный Фриц.

Анатолий: Да, Фриц замечательный. Ты кушай, кушай, не стесняйся.

Олег: Вы ещё про Вована обещали рассказать.

Анатолий: Так, а может всё-таки твоя очередь, а? Гостеприимство - конечно, хорошо, но надо как-то тоже хоть какую-то субтильность соблюдать.

Олег: Что соблюдать?

Анатолий: Да это я шучу так.

Олег: А. Ясно. Так, а что вам рассказать?

Анатолий: Ну, расскажи, какую ты лапшу вешал на уши покупателям в самом начале, когда ты их пытался уговорить купить банку.

Олег (улыбается): Стыдно вспоминать.

Анатолий: Можешь покраснеть, когда рассказывать будешь. Ну?

Олег: Да говорил всякую чушь. Я упор делал на то, что у всех людей есть проблемы, которые нельзя решить без вмешательства высших сил. А чтобы эти высшие силы вами заинтересовались и помогли решить ваши проблемы, я говорил, надо совершить неординарный поступок.

Анатолий: То есть купить банку?

Олег: Ну да.

Анатолий: Так закопать продавца этих банок в саду - это ещё более неординарный поступок.

Олег (кивает): И на такое намекали.

Анатолий: А ты?

Олег: А я говорил, что это жестокий поступок, он привлечёт внимание злых сил.

Анатолий: Молодец.

Олег: Ну ещё говорил, что любая вещь, купленная за бешеные деньги, становится необычной, особенной, и что обладание такой вещью делает вас тоже особенным. Ну а главное, на страх напирал. Я говорил, что, купив банку за сто тысяч, вы, возможно, измените ход своей жизни. А если не купите, то всё точно останется по-старому.

Анатолий: Ясно. Орудовал, как гопник, который в тёмной подворотне одинокому прохожему кирпич продавал.

Олег: Не согласен. Я не угрожал физической расправой в случае отказа.

Анатолий: Зря. Представляешь, как бы всё упростилось?

Олег: Представляю. Тогда бы меня точно рано или поздно в каком-нибудь саду закопали. Может, даже в вашем.

Анатолий: В моём негде. Места уже нет.

Олег: А куда вы теперь трупы прячете?

Анатолий (угрожающе): Показать?

Олег (испуганно): Не надо. Я шучу.

Анатолий: А я, можно подумать, всерьёз.

Олег: А мне на секунду показалось… Как-то у вас лицо вот… Промелькнуло что-то…

Анатолий: Промелькнуло? Кстати, как ты не боишься по чужим домам ходить? Вдруг на маньяка нарвёшься какого-нибудь?

Олег: Да я не робкого десятка. А потом, если у нас маньяки в таких домах живут, то смысла нет от них прятаться.

Анатолий: И то правда… Значит, я так понял, если я вдруг, повторяю, вдруг куплю у тебя эту банку, то я должен спрятать её в сейф, и как только наступит трудная минута в моей жизни, я эту банку должен достать и начать её поглаживать, чтобы высшие силы занялись моей проблемой. Так?

Олег (пожимает плечами): Можно и так.

Анатолий: А ты понимаешь, что в такие моменты я буду выглядеть идиотом?

Олег: Вы же сами недавно сказали, что умный человек не боится выглядеть глупо.

Анатолий (кивает): Сказал. И ты меня подловил… Хотя выглядеть глупо и выглядеть идиотом - это всё-таки разные вещи.

Олег: Согласен. Чтобы не бояться выглядеть идиотом, надо быть очень умным человеком.

Анатолий: Молодец. Умеешь разговор поддержать… Значит, никто на твою галиматью не купился, и теперь ты предлагаешь покупателю самому придумать, зачем ему банку у тебя покупать? Так?

Олег: Ну да.

Анатолий: Ну что ж, буду думать.

Олег: Вы уж постарайтесь.

Анатолий: Попробую, хотя лучше того, что ты тут наговорил, и не придумаешь… А как тебе вообще пришла в голову вот эта идея? Как ты решил банки продавать по сто тысяч?

Олег: От отчаяния.

Анатолий: А… Денег нет и не предвидится? Чтобы такое сообразить, чтобы деньги появились? Так?

Олег: Ну примерно так.

Анатолий: Родители знают, чем ты промышляешь?

Олег: Нет. Они, мои родители, даже не знают о моём существовании. Я детдомовский.

Анатолий: Да? А не похож.

Олег: Почему?

Анатолий: Чувствуется (вращает рукой)… Хотя, может…

Олег: Детдомовские тоже разные бывают.

Анатолий: Угу. И чем ты ещё занимаешься. Учишься?

Олег: Работаю.

Анатолий: Где?

Олег: В магазине.

Анатолий: Кем?

Олег: Начинал грузчиком, потом продавцом, сейчас менеджер - сижу на заказах.

Анатолий: Где живёшь?

Олег: Есть однокомнатная квартира. Мне же положено. Дали вот.

Анатолий: А... Девушка есть?

Олег: Есть. Работает кассиром в том же магазине.

Анатолий: Любишь? Собираешься жениться?

Олег (пожимает плечами): Не знаю. Скорее да, чем нет.

Анатолий: Молодец. Правильный ответ. Так, в общем, все мужики и женятся. Женщины, они чувствуют момент, когда поднажать надо. Вот если она забеременеет, женишься?

Олег (уверенно, быстро): Да.

Анатолий: Молодец… Ну так расскажи подробней, как идея созрела?

Олег: Да, так, в общем… Подумал, вот есть же богатые люди. И не все же они жмоты. Для многих сто тысяч - не то, чтобы не деньги, но расстаться с ними они могут легко, по собственной прихоти. Только чем их заинтересовать? Решил надежду на чудо продавать.

Анатолий: Не ты первый. К тому же, ты с этой банкой, и правда, на чудика похож.

Олег: Да, только, видите, корректировочка потребовалась. Не надо было никого уговаривать, объяснять. Надо наоборот, как вы говорите, туману напускать. Люди тайны любят.

Анатолий: Ещё бы. Пришёл чудик, предлагает купить у него банку за сто тысяч, а что в этой банке такого особенного - молчит. Тайна. Конечно, любой купит.

Олег: Ну любой, не любой, а нашлись люди.

Анатолий: Ну а почему всё-таки банка? Кирпич, конечно, не подойдёт, слишком нагло, но почему не… например… хм… А ведь ничего на ум и не приходит… Банка - действительно лучший вариант. Повседневная вещь, и хрупкая - разбить можно.

Олег: Вот. Мне эта мысль, что её разбить можно, тоже понравилась. Типа, ваза эпохи Мин. Я даже специально про эти вазы читал.

Анатолий: Хм… Получилась банка эпохи… хрен его знает, какой эпохи… Да, молодец.

Олег: Вы уже столько раз меня молодцом назвали… А давайте за каждый "молодец" по проценту прибавлять. Я думаю, уже процентов десять набежало.

Анатолий: Хм… Молодец.

Олег: Одиннадцать.

Анатолий: Не считается. Договариваться надо заранее.

Олег: Ладно. Теперь за каждого "молодца" по одному проценту.

Анатолий: Идёт… А давай ещё по чуть-чуть, а?

Олег: Да с удовольствием.

Анатолий: Чего такой радостный? Думаешь я банку куплю? Фигушки. Хотя одна тысячная процента превратилась уже в полноценный процент. Но тебе ещё стараться и стараться, чтобы хотя бы до пяти процентов подняться.

Олег (поднимает руку в пионерском приветствии): Есть стараться.

Анатолий удивлённо смотрит на Олега. Тот опускает руку.

Анатолий: Забавно. Я сам тут недавно салютовал (также поднимает руку в пионерском салюте).

Олег: По какому поводу?

Анатолий (машет рукой):  Лучше не спрашивай. (Берёт бутылку с коньяком) Давай.

Анатолий разливает коньяк.

Анатолий: Ну, за что сейчас выпьем?

Олег: Я бы выпил за любовь.

Анатолий: Почему?

Олег (пожимает плечами): Спонтанная идея.

Анатолий: Вот не похож ты на детдомовского.

Олег: Почему?

Анатолий (пожимает плечами): Не могу объяснить. Но есть вот что-то… Ладно. Давай за любовь.

Анатолий и Олег чокаются и выпивают. Олег тоже до дна.

Анатолий: Смотри не опьяней. Развезёт - и вообще банку просто так подаришь. Жалеть потом будешь. Но я назад уже не верну.

Олег: Да, потеря будет невосполнимой… А расскажите про Вована. Ваша очередь.

Анатолий: Про Вована? Эх… Про Вована можно долго рассказывать. Если коротко, то он мой лучший друг. Да, можно сказать, единственный. Мы с ним и огонь, и воду, и трубы… только не медные, а трубы, которые, знаешь, когда говорят, дело - труба. Вот эти трубы мы тоже вместе. Он за меня… Я же ему вот сейчас если позвоню, скажу, что тут надо одного наглого продавца банок закопать, он вопросов даже задавать не будет, только про лопату спросит, свою брать или у меня найдётся. В общем, друг и брат в одном лице. Замечательный мужик. У него только один недостаток...

Олег: Какой?

Анатолий (вздыхает): Он дурак. Чего ты лыбишься? Да, дурак. Понимаешь, вот бывают люди дурные, не глупые, а именно дурные. Но при этом хорошие, понимаешь, очень хорошие. Конечно, дурость его мне много крови испортила. Особенно по молодости. Я за него синяков и шишек столько нахватал. У него же кликуха в молодости знаешь, какая была?

Олег: Нет.

Анатолий: Ну да, откуда тебе знать. У всех кликухи короткие, ну там "Кабан", "Джин", "Штопор". А у Вована длинная и даже из двух слов. Кликуха у него звучала так: директор землетрясений.

Олег улыбается.

Анатолий: Он где не появлялся, там же сразу бедствие начиналось. Ему драку завязать, что тебе поздороваться. А я же не разбирал, что там стряслось. Я сразу в бой. Вована бьют. А потом на меня тоже, как на придурка смотрели. Да мы и познакомились с ним так. Подрались.

Олег: С кем подрались?

Анатолий: Друг с другом. Нам тогда по шестнадцать было. На танцах не поделили свободное мировое пространство. Зацепились локтями и пошло. Один на один. До сих пор у нас спор идёт, кто кому тогда морду набил.

Олег: А расскажите. Про драки всегда интересно.

Анатолий: Я его за шкирятник схватил и снизу по физиономии кулаком раз пять. Ну раза три, в принципе. С годами количество ударов увеличивается. В общем, когда нас разняли, у него губа была разбита, и фонарь под глазом разгорался. А я, когда бил, кулак неудачно сжал и палец большой сломал, вот тут, у основания. Ну у него через пару недель вообще ничего на лице заметно не было, а я почти месяц в гипсе проходил. И самое противное, что через пару недель мы с ним на танцах снова встретились. Он мириться подошёл. Извиняется, говорит, что я, мол, нормальный пацан, и что он сожалеет, что так всё получилось. А поскольку синяков на нём нет, а у меня рука в гипсе, то со стороны выглядит так, будто он меня отоварил до потери сознания. А рядом девчонки стоят, слушают. Ну я и вспылил, конечно. Как заорал на него, ты дурак, что ли, чего ты передо мной извиняешься, это же я тебе физиономию набил, рука заживёт, ещё раз набью. А сам чувствую, как-то жалко звучит это, комично. Рука-то в гипсе. От этого я ещё больше на него ору. А он стоит, глаза выпучил, не может понять, чего я завёлся. Вижу, вообще не догонят. И тут мне его даже жалко стало. Мне показалось, что заплачет он сейчас от обиды несправедливой. В общем, протянул я ему руку в гипсе, а второй обнял его… И с тех пор мы не разлей вода.

Олег: Забавно. У меня такого друга нет.

Анатолий: И слава богу… Давай ещё по капельке за Вована.

Олег: Мне только совсем капельку.

Анатолий: Да и себя я чуток.

Анатолий разливает коньяк. Выпивают, закусывают.

Анатолий: Кстати, дом Вована через два от моего. Ты к нему не заходил с банкой?

Олег: Не знаю.

Анатолий: А банку тебе обещали куда-нибудь засунуть?

Олег: Нет.

Анатолий: Значит, не заходил.

Олег (улыбается): Повезло, что ваш дом раньше.

Анатолий: Да, это я шучу. Но вот банку у тебя он точно бы не купил. Он от этих всех материй тонких далёк очень. Он бы даже не понял, что ты от него хочешь. Подумал, что ты сумасшедший.

Олег: Так большинство так… Я спокойно реагирую. Я вот только не пойму пока, ну а что в Воване такого хорошего, что вы с ним так на всю жизнь.

Анатолий: Что хорошего, спрашиваешь? А ничего. Хорошего в нём абсолютно ничего нет. В нём только дурное и прекрасное. Как это уживается, я не понимаю. Я тебе, так и быть, случай один расскажу. И ты про Вована сразу всё поймёшь. На юге это было. Мы с Вованом каждый год в Крым ездили, на турбазе инструкторами работали. Знаешь, вот говорили, что в Советском Союзе секса не было. Ерунда всё это. Места просто знать надо. Вот турбаза именно такое место. Мы лето там очень весело проводили. А что? Водили туристов по горам. Еда бесплатная, выпивку туристы покупали, да мы и не пили тогда, девок в группе всегда больше, чем мужиков, раз в пять. И ещё нам за это зарплату платили. Небольшую, но платили. Вот говорят, армия из юношей делает мужчин. Армия солдат делает. А меня лично мужиком турбаза сделала. Ну да ладно… Мы с Вованом, значит, туристов довели до конечной турбазы, а конечные турбазы всегда на море. Ну и два дня у нас отдыху. Лежим на пляже загораем, девчонок рассматриваем. А пляж такой полудикий, в сторонке. Но народу много. И вдруг - шум, гам, суета. Все куда-то бегут. Ну мы с Вованом тоже туда. А там пацана лет двенадцати из воды вытащили, захлебнулся как-то он там, в общем, не дышит. Ну и суетятся все вокруг. Пытаются что-то делать, только бестолково всё. Нас учили на турбазе искусственное дыхание и всё такое. А Вован вдобавок на флоте служил. Они там это очень серьёзно изучали, экзамены сдавали. В общем, Вован всех на хрен разогнал и давай один пацана этого с того света вытаскивать. Ну всё по уму, как учили. Сначала на колено его, чтобы вода вытекла. Вода вышла вместе с блевотиной, а это хороший признак. А потом Вован начал искусственное дыхание рот в рот и массаж сердца. И вот Вован нос ему зажмёт и в рот его своим ртом воздух вдыхает, и только блевотину эту отплёвывать успевает. Тебе ничего такие разговоры?

Олег отрицательно мотает головой.

Анатолий: Ну, в общем, Вован тогда действительно прекрасен был. Лицо в блевотине, глаза бешеные, всё быстро так делает. Там же счёт на секунды идёт. А я, честно сказать, просто окаменел. Стою, как парализованный… и молюсь. Молюсь, понимаешь?! В церкви ни разу не был, молитв не знаю, а тут молюсь. Да так молюсь, что непонятно уже, то ли это молитва, то ли угрозы господу, мол, попробуй только пацана не спаси, я такое устрою… Тут уже спасатели бегут, врачи с чемоданчиками. И когда уже совсем рядом они были, пацан этот блеванул на Вована этаким фонтаном и кашлять начал, задышал, заворочался. Что там было! Такая радость у всех! Бабы плачут, мужики и те глаза отводят. Мать этого мальчишки бросается к Вовану и лепечет что-то там, спасибо, мол, никогда вас не забуду, руки ему целует… И тут прекрасная половина Вована уступает место его основной половине. Дурной. Ему пошутить захотелось. Самое время. Ну скажи ты что-нибудь, да уйди. Нет. Он же дурак. Ему же обязательно надо шуткой дело закончить. А как же? Я, конечно, сам грешен, тоже люблю поюродствовать, но то, что сделал Вован… Это дебилом полным надо быть. Знаешь, что он матери этой сказал? У неё же одно потрясение - сына чуть не потеряла, на другое потрясение наложилось - спаситель её сына идиотом оказался. Он же ей вот чего сказал. Готов?

Олег кивает. Анатолий встаёт.

Анатолий: Для этого встать надо… Итак, мать пацана благодарит Вована, плачет. А тот лицо от блевотины вытирает и ей в ответ… Внимание! Вот дословно буквально… Да всё в порядке, мамаша, не надо благодарить. Мы в расчёте. Я вот винегрета на шару наелся. Вы только, мамаша, свеклу подольше варите, а то сыровата она у вас. Ну?! Не дебил?! (Садится) У мамаши этой несчастной аж в голове что-то заскрипело - полушария местами поменялись. Она смотрит на него, моргает и с ума потихоньку сходит. А Вован на неё уставился и ждёт, когда она шутку его оценит и захохочет. В общем, схватил я быстро Вована за руку и тикать от греха подальше… Только ведь этим не закончилось.

Олег: Нет?

Анатолий: Там же история эта почти год тянулась. Он же всем целый год рассказывал об этом случае со всеми подробностями. И про шутку свою тоже. Его же не смущало, что, кроме него самого, никто больше не смеётся… Я сейчас несколько человек знаю, которые винегрет принципиально не едят. Больше того, они, когда винегрет на столе видят, они вообще ничего не едят. Ты сам-то нормально такие рассказы..?

Олег: Я в детдоме однажды кастрюлю с макаронами на кухне украл. И макароны сожрал в туалете. А туалет там, знаете, какой был?

Анатолий: Ладно, без подробностей… Вот такой он - мой лучший друг. А сколько я с ним мучался, когда мы работать вместе стали. Это вообще… Я говорю, бухгалтеру мы мало платим, все уже в два раза больше платят бухгалтерам, надо ей зарплату поднять, а то уволится. А он, не надо, она же не просит прибавку. Ну смотри, говорю, уйдёт, сам будешь главбуха искать. Ну она через неделю и приходит - нашла работу, извините, ухожу, там платят в два раза больше. Ну я Вовану, иди, разбирайся. 

Олег: Разобрался?

Анатолий: Ага. Он же сразу поехал к тем, кто главбуха у нас переманил, мол, типа, претензия у него к ним, людей наших забираете. Хорошо догадался мне позвонить. Я подъехал, извинился, Вована насилу забрал и к главбуху. Главбуха менять же знаешь как.. Это же целое дело… А она уперлась, мол, я людям обещала. В общем, подняли ей зарплату раза в три, чтобы осталась. Хорошая тётка была. Двадцать лет у нас отработала.

Олег: Умерла?

Анатолий: Давно. Вован на похоронах даже заплакал. Вот ведь человек. На похоронах плакал, а зарплату зажимал.

Олег (ухмыляется): Да.

Анатолий: Что да? Много ты понимаешь. Такие, как Вован… Он же… Он же, если надо будет, до последнего патрона, до последнего вздоха… Мне до сих пор не по себе, что, когда он пацана спасал, я как столб рядом стоял, даже не помог... Но зато, когда девок кадрили, тут я уже впереди. Вован же двух слов связать не мог. А когда что-то рассказывал, вот так собеседника рукой в плечо всё время толкал… Слышь, мы тут (толкает Олега в плечо) вчера с друганом в бане зависли, а друг у меня здоровый как слон, слышь… Я ему сколько раз говорил, не толкай ты человека в плечо, когда с ним разговариваешь. Не… Какой там… Болтать, слава богу, научился, неплохо научился, а руками по-прежнему бум… бум… На деловых переговорах в костюме стоял и генерального директора одной компании в плечо вот так… бум… бум… объяснял ему, какие перспективы откроются у его компании от сотрудничества с нами… бум… бум… И главное, уговорил ведь… Ну что, ещё по маленькой, а?

Олег: Ой, я бы уже…

Анатолий: Ладно. Я тоже подожду, пока сын приедет… И это, что-то у нас беседа в одну сторон, а? Давай-ка тоже как-то включайся.

Олег: Так вы спросите, я всё вам как на духу.

Анатолий: Всё?

Олег: Вам - всё!

Анатолий: Охмелел уже?

Олег: Чуток.

Анатолий: Завидую. А тут пьёшь, пьёшь - и только ещё хочется.

Олег: Это как… Когда я выпью, то становлюсь другим человеком, а этот другой тоже хочет выпить. Так?

Анатолий (пожимает плечами): Когда другим человеком становишься, то этого не замечаешь. Вот я сейчас же другой в сравнении, когда мне двадцать было. А я ведь этого не чувствую.

Олег: Это потому, что вы себя молодого не помните.

Анатолий: А чего там помнить? Там ведь помнить нечего. Мне сейчас кажется, что я только о бабах тогда и думал.

Олег: Как говорится, запоминается только хорошее.

Анатолий смеётся.

Анатолий: Весёлый ты собеседник. Ещё процент запиши.

Олег: А я вам тоже признаюсь. Вот из всех, с кем я общался по поводу банки, вы - самый… самый умный, самый интересный.

Анатолий: Минус один процент за подхалимство.

Олег: Да и хрен с ним. Нет, вот правда, вы как-то к себе с иронией. А вот даже те, которые купили банку, они же просто хвастуны. Они же мне деньги заплатили просто за то, что я их слушал и кивал, и восхищался, какие они молодцы. Один даже так и сказал, банку можешь забрать, я тебе не за банку заплатил. Но я настоял. Я честный торговец.

Анатолий: Честный? Ты хоть сам понимаешь, как это нелепо звучит, а?

Олег: Понимаю. Но если не обращать внимания на то, что я продаю, и за сколько, то в остальном я абсолютно честный.

Анатолий: Если не обращать внимания на то, какие мы уроды, то все мы красавцы.

Олег: Во. Я же говорю, с вами интересно общаться. А с теми - я такой, я сякой, я ему как дал, у меня денег куры не клюют. Примитивно всё до тошноты. Один, правда, не про себя хвастался, а про сына своего, какой он у него крутой бизнесмен. Но тоже тошно.

Анатолий: Неужели все такие?

Олег: Ну да. Как только выпьют, и понеслось. Как они сами не замечают, что полную ерунду несут?

Анатолий: А я уже подумал, есть же люди, банки по сто тысяч покупают. Может, думал, познакомиться с ними, подружиться.

Олег: Не надо. Вам с ними будет скучно.

Анатолий: Слушай, но ты говорил, что только четыре банки купили по такому сценарию. А ещё две?

Олег: Одну купила женщина. В возрасте такая, пожилая. Ну она точно с приветом. Всё время шёпотом разговаривала. Всё расспрашивала меня, ничего со мной этакого сверхъестественного не происходит? Ну я подыграл малость. Сны, сказал, вещие сняться. И ещё сказал, что если на кого обижаюсь, то с ним непременно что-то нехорошее случается, и добавил, поэтому стараюсь ни на кого не обижаться. И ещё заметил, что вы, мол, не бойтесь, если вы банку не купите, то я на вас не обижусь.

Анатолий: Угу, запугал старушку.

Олег: Не без этого.

Анатолий: Молодец.

Олег многозначительно смотрит на Анатолия и поднимает вверх указательный палец.

Анатолий: Процент плюс, согласен.

Олег: Ну вот она и купила банку. И так бережно её взяла, как реликвию какую-то.

Анатолий: Да, как говорится, чужая душа - комната ужасов… А ещё один покупатель? С ним как?

Олег (тяжело вздыхает): Извините, вы просили не вздыхать… Понимаете, про него я не хотел бы рассказывать…

Анатолий: А говорил, что всё готов рассказать.

Олег: Ну, вот если можно, то про него не хотелось бы… Вам не понравится. Там очень печально всё получилось…

Анатолий: Умеешь ты заинтересовать.

Олег: Я, честно, не хотел бы.

Анатолий: Давай, рассказывай. Печальные истории даже интересней весёлых.

Олег: Ладно… Вы заметили, я теперь, когда звоню в дом, то спрашиваю, а удобно ли вам говорить, не затруднит ли вас общение со мной и так далее. А раньше я сразу: продаю банку за сто тысяч, купите, не пожалеете… И вот звоню в один дом, крыша там ещё такая ярко-зелёная, выпаливаю всё это на одном дыхании и жду. В ответ тишина, а потом голос такой тяжёлый: сейчас выйду. И точно, выходит мужик средних лет в костюме и решительно так ко мне. Я на всякий случай приготовился дёру дать, мало ли…

Анатолий: Чего? Случалось? Били?

Олег: Нет, но пару раз пытались. В основном просто велят убираться, иногда матом, но с кулаками редко. Раза два всего.

Анатолий: Так боятся. Хрен тебя знает, кто ты такой, и кто за тобой стоит.

Олег: Ну да. А мужик этот решительно так подходит, достаёт деньги и сразу мне их. Я даже слова не успел сказать. А он банку забирает… и со всего маху её об асфальт. Вдребезги. Потом меня берёт за локоть, вежливо так, но твёрдо, и за калитку. Ну я обалдел немного, но, думаю, мало ли, какие у кого тараканы в голове. В общем, ушёл довольный, походил ещё по посёлку, по другим домам. Я тогда сразу две банки брал на продажу. Раскатал губу. А потом возвращаюсь где-то через час, прохожу мимо этого дома, а там ворота открыты, народу полно и гроб во дворе стоит. И мужик этот возле гроба навзрыд. Понимаете? Я чуть там со стыда не сгорел. Он меня, конечно, не заметил. Но…

Анатолий: Гроб большой?

Олег: Что?

Анатолий: Я говорю, гроб большой? Не маленький, не детский?

Олег: А… Нет. Обычный гроб.

Анатолий: Это хорошо. Хотя… чего тут хорошего… Деньги не додумался вернуть?

Олег: Ну что вы? Я быстрей ноги делать, как будто за мной гнались.

Анатолий: Правильно. Это совсем не надо было...

Олег: Вот такие дела. Я потом две недели не мог себя заставить, так сказать, снова на дело пойти.

Анатолий: Ну заставил же.

Олег: Заставил.

Анатолий (вздыхает): Чуть не сказал, что молодец…

Олег: Да не важно это. Это игра. А там… там гроб.

Анатолий: М-да… Гроб - это серьёзно…  Действительно, зря рассказал…

Олег: Я предупреждал.

Анатолий: Ладно... В конце концов, ты не виноват… В конце концов, может и хорошо, что ты с этой банкой мужику этому подвернулся. Разрядил он своё горе так, банку эту грохнув.

Олег: Я тоже об этом думал.

Анатолий: Ну и забудем об этом. Давай маленечко молча… (Разливает коньяк) И забудем.

Анатолий и Олег молча выпивают, закусывают.

Анатолий: Ладно. Я в туалет. (Встаёт) Ты тут сиди, никуда не уходи.

Олег: Да куда же я уйду? Без денег-то?

Анатолий, улыбаясь, грозит Олегу пальцем и уходит в туалет. Олег сидит в одиночестве, достаёт мобильный телефон и что-то в нём разглядывает. Входит Ольга Павловна всё ещё в халате. Не обращая никакого внимания на Олега, подходит к холодильнику. Олег растерянно наблюдает за ней. Ольга достаёт из холодильника бутылку с минеральной водой, делает несколько глотков прямо из горлышка и ставит бутылку на место. Заметив гостя, Ольга садится за стол и с недоумением смотрит на Олега.

Ольга (икает): Сушняк.

Олег: Здравствуйте.

Ольга молчит, пристально разглядывая Олега.

Ольга: Никогда не думала, что со мной такое случится…

Олег: Что случится?

Ольга: Ну… когда женщина утром молодому человеку вопрос один задаёт…

Олег: Какой вопрос?

Ольга: Ты кто?!

Олег: А… Я - гость Анатолия Михайловича.


Ольга: Гость? А где сам..?

Олег: В туалете.

Ольга: Гость, значит. А я думала, домовой.

Олег (улыбается): Нет, не домовой. Гость.

Ольга: Гость? Жаль. И откуда ты свалился, гость?

Олег: С улицы пришёл. В дверь.

Ольга: Не через трубу в камине?

Олег: Нет… А вы бы хотели домового увидеть, поговорить с ним?

Ольга (задумывается): Не знаю. Иногда хочется. Но как потом жить?

Олег: Верно… Я тоже задумываюсь часто… Вот в фильмах показывают, как герои со всякой нечестью борются, с вампирами там, с оборотнями. Перебьют их всех и нормально себя чувствуют. Как будто и не было ничего такого. Шутят, смеются, целуются. Я на их месте точно месяц бы молчал и думал только о том, что же я видел такое.

Ольга: Угу… А по какому поводу ты гость?

Олег: А, я это… банку Анатолию Михайловичу продаю.

Ольга: Банку?

Олег: Да, вот эту.

Ольга: Вот эту?

Олег: Да.

Ольга: Если не секрет, сколько просишь за неё?

Олег: Сто тысяч… рублей.

Ольга долго смотрит на Олега и на банку, встаёт и уходит.

Ольга (бросая на ходу): Значит, всё-таки домовой… Месяц только об этом думать буду.

Возвращается Анатолий, садится за стол.

Олег: Тут заходила ваша жена, наверное. Подумала, что я домовой.

Анатолий (удивлённо): Моя жена? Какая жена? Я один в доме.

Олег (испуганно): Как один? Она же вот тут сейчас…

Анатолий: Ты перепил, что ли? Один я тут, один.

Олег (растерянно): Но я же отчётливо… Я говорил с ней…

Анатолий (машет рукой): Ой, ладно, не прикидывайся. Актёр из тебя никудышный. Я пошутил, а ты подыграть решил, да?

Олег (нормальным голосом): Ну да. Зачем же шутке даром пропадать?

Анатолий: Молодец.

Олег поднимает вверх указательный палец.

Анатолий (отмахивается): Это уже перебор будет. Сто один процент.

Анатолий достаёт из кармана халата пачку купюр и небрежно бросает на стол перед Олегом.

Анатолий: Держи. А банка теперь моя.

Олег недоумённо смотрит на деньги, на банку, на Анатолия.

Олег (прячет деньги в карман): Спасибо… Не ожидал… Вернее, не ожидал, что так быстро… Хм… А вы что, деньги в туалете храните?

Анатолий (сердито): Да, хранилище у меня там замаскированное. Ты только руку поглубже засовывай, а то не достанешь… (Машет руками) Да о чём это мы? Я думал, как этот момент красиво обставить, а ты про туалет… В общем, деньги я тебе даю, сам понимаешь за что… Человек ты интересный… Очень интересный… Да и банка в хозяйстве пригодится… А в чудеса я не верю… Хотя… Хотя что есть чудо?

Олег: Вот чудо - продажа банки за сто тысяч.

Анатолий: Это не чудо. (Вздыхает) Это просто широкий жест мужчины в слабом подпитии в минуту уныния на пороге старости… Прям картина Сальвадора Дали…

Анатолий задумывается.

Олег: А знаете, а я даже немного жалею, что уже… Я вас ещё с удовольствием уговаривал бы.

Анатолий (встрепенувшись): Так я, собственно, тоже... У меня к тебе одно условие. Вернее, не условие, а просьба. Ко мне сын скоро приедет, ну мы тут посидим, поедим чего-нибудь, Сашка вкусности всегда привозит, выпьем маленечко. Оставайся, гостем моим будешь. Я тебя с сыном познакомлю. Он твоего возраста.

Олег: Я бы с радостью, но моя девушка тут недалеко. Мы на метро вместе приехали. Она к подруге зашла, а я дальше на автобусе в посёлок. Мы вместе назад договорились.

Анатолий: Недалеко? Так пусть такси берёт и к нам. Я за такси заплачу.

Олег: Да неудобно как-то…

Анатолий: Стеснительный?

Олег: Ну есть немного.

Анатолий: Зря. Сейчас такое время, что стесняться не надо. Мне вот недавно один банку продал за сто тысяч. Тебе бы у него наглости поучиться.

Олег: Ну хорошо. Позвоню я ей сейчас. Можно я только во двор выйду, там связь получше?

Анатолий: Да иди. Нужны мне ваши секреты. Да, адрес… Живописная, дом восемь.

Олег кивает и выходит во двор. В комнату входит Ольга всё ещё в халате.

Ольга: О! А где домовой?

Анатолий: Кто?

Ольга: Ну вот тут сидел.

Анатолий: Ты что, мать, ещё, что ли, добавила? Какой домовой?

Ольга: Вот и банка на месте, а его нет.

Анатолий: Банку я для цветов приготовил. Всё-таки событие как никак.

Ольга: А тарелка вот, бокал… Что ты из меня дурочку делаешь?

Анатолий: Ну ладно, ладно. Вышел он во двор. Позвонит и вернётся.

Ольга: А банку, он говорил, продаёт...

Анатолий: А банка, я тебя обрадую, уже наша. Купил.

Ольга: За сто тысяч?

Анатолий: Ага. По дешёвке урвал.

Ольга: Ты чего это?

Анатолий: Так, женщина, денежные вопросы в семье решаю я. Купил - значит так надо.

Ольга: Да ради бога. Только какой дурак за простую банку такие деньги платит?

Анатолий: Тебе про чёрный квадрат Малевича напомнить?

Ольга: А? Так это банка Малевича?


Анатолий: Это банка эпохи… кстати, надо придумать какой эпохи.

Ольга подходит к столу, берёт в руки банку и долго её рассматривает.

Ольга: Сашка звонил, сказал, что скоро приедет. Переоденься.

Анатолий: Сейчас, домового дождусь.

Ольга (качает головой и ставит банку на стол): Чудны дела твои, Анатолий.

Анатолий: Вот только не лезь в это. А? Потом объясню как-нибудь.

Ольга: Да ради бога. Я всегда была покорной женой.

Анатолий: О?! Жаль, что я этого не заметил.

Ольга: Другая бы на моём месте тебе эту банку в голову запустила. Но я смиренно удаляюсь.. удаляюсь… удаляюсь … удаляюсь…

Ольга уходит. Возвращается Олег, садится за стол.

Анатолий: Ну?

Олег: Приедет минут через пятнадцать.

Анатолий: Вот и прекрасно. Сын тоже с девушкой будет. Посидим, поболтаем… Ты пока тут побудь, я сейчас приду. Переоденусь только.

Анатолий уходит. Олег осматривает комнату, скрестив руки на груди. Звонит видеодомофон. Олег растерянно оглядывается, не зная, что предпринять. Наконец, решившись, встаёт, подходи к видеодомофону, смотрит на него и наугад нажимает какую-то кнопку. Звонок стихает. Через некоторое время в дверь входит Вован. В руках у него большое плоское блюдо, закрытое пищевой бумагой.

Олег: Здравствуйте.

Вован: А ты кто?

Олег: Я - гость Анатолия Михайловича.

Вован: А это кто?

Олег (растерянно): В смысле кто?

Вован: Анатолий Михайлович - это кто?

Вован скидывает туфли без помощи рук, проходит в комнату и ставит блюдо на стол.

Олег (совсем растерянно): Так это хозяин дома. А вы кто?

Вован: А я пиццу принёс.

Олег: Так, а вы вообще туда попали?

Вован (толкает Олега в плечо): Да не парься, братан, шучу я, шучу. Где Толян?

Олег (обратив внимание на толчки в плечо): А, вы, наверно, Владимир… извините, не знаю вашего отчества.

Вован: Слышь, не Владимир, а Вован. И без всякого отчества. Не надо этих формулярностей. Меня даже внуки зовут: дедушка Вован.

Олег: Хорошо. А меня Олегом зовут.

Вован: Внуки?

Вован хохочет. Олег тоже невольно смеётся.

Вован (подходит к столу): Шучу я. Так, где Толян?

Олег: Переодевается. Сейчас придёт.

Вован (наливает из бутылки коньяк прямо в бокал Анатолия): А… Гость, значит… Это хорошо… Мы с Толяном гостей любим…

Вован, быстро выпивает, не закусывая.

Вован: Слышь, Олежа, а ты по жизни чем занимаешься?

Олег: Торговлей.

Вован:  Круто. Чем торгуешь?

Олег: Банками.

Вован: Ух ты. Это как? Прям целый банк продаёшь?

Олег (улыбается): Нет. Стеклянными банками.

Вован: А. Стеклотарой?

Олег: Ну да. Вот Анатолию Михайловичу продал. (Указывает на банку на столе) Вот эту.

Вован: Хм… А зачем нам банки? Ну Толяну, конечно, видней. Это образец, да?

Вован берёт в руки банку, небрежно вертит её, рассматривая. Появляется Анатолий в брюках и рубашке.

Анатолий (Вовану): Смотри, не разбей. А лучше на место поставь. Вещь дорогая, не для твоих рук.

Вован: Чего здесь дорогого?

Анатолий: Таких банок всего семь в мире. Вернее, шесть. Одна разбилась.

Вован: Вот таких?

Анатолий: Таких, таких.

Анатолий во время разговора прибирает некоторые блюда в холодильник, выставляет оттуда другие, ставит для Вована тарелку, приборы и бокал.

Вован (с интересом рассматривает банку): Чего тут? Клеймо какое редкое? Или чего?

Анатолий: Цена.

Вован: Чего цена?

Анатолий: Стоит эта банка очень дорого. Как "Черный квадрат" Малевича.

Вован: Черный квадрат?

Анатолий: Картина такая.

Вован: А… И что на ней нарисовано?

Анатолий: На картине Малевича "Чёрный квадрат" нарисован квадрат. Угадай, какого цвета?

Вован ставит банку на место и подходит к Олегу.

Вован (толкает Олега в плечо): Слышь, Олежа, вот чего он всю жизнь надо мной издевается? Ну малограмотный я. Ну не читал там того, этого. Чего меня за это всё время мордой в грязь, а?

Анатолий: Хватит Олега в плечо тыкать.

Вован (Олегу): А, извини.

Олег: Да ничего.

Вован: Привычка у меня дурацкая. Никак избавиться не могу.

Анатолий: Руки отрубить и всё нормально будет.

Вован: Давай уж сразу голову. Точно всё пройдет… Тут Светка пиццу передала. Сама делала. Колбаса и сыр домашние. Она сказала, в духовке надо готовить.

Анатолий: Сейчас Ольга придет, разберется. Садись, давай накатим.

Вован: Да глотнул я уже твоего коньяку. Маринка должна за мной заехать. Так что, больше не буду.

Все  садятся.

Анатолий (Олегу): Светка - его жена, а Маринка - любовница. Когда Маринка за ним заезжает, он ко мне приходит, чтобы жена и любовница не встречались. Деликатный товарищ.

Вован: А чего? Зачем им лишний раз друг другу глаза мозолить?

Анатолий: Ну давай по маленькой, совсем чуток.

Вован: Давай.

Анатолий: Олег?

Олег: Да.

Анатолий разливает по бокалам коньяк.

Вован: Ну, за то, чтобы наши любовницы не встречались с нашими жёнами. Ха-ха-ха…

Олег слегка улыбается. Анатолий тяжко вздыхает. Все выпивают, закусывают.

Анатолий: Вот ты, Олег, заметил, как с Вованом легко. Он уже и про банку, и про "Чёрный квадрат" Малевича не спрашивает, забыл. Ему это не интересно.

Вован: А чего я должен вопросами вас доставать? Я не прокурор, я в чужие дела не лезу. Тем более в дела какого-то Малевича. Надо будет, сами всё расскажите.

Анатолий: Во! Прекрасная черта!

Вован: Да у меня всё прекрасно. И душа, и одежда… И чего там ещё?

Анатолий: Обувь.

Вован: А вот обувь не очень. Я к туфлям привыкаю и ношу их до дыр, пока совсем вид не потеряют.

Олег смеётся.

Вован (растеряно Анатолию): Чего это он?

Анатолий: Сделку удачную сегодня провернул, радуется вот, никак в себя прийти не может.

Вован: А, бывает. Я сам, помнишь, как радовался, когда мы бабло серьёзное первый раз срубили? Дня два смеялся. Такой счастливый был.

Анатолий: Помню.

Вован: А ты не радовался. Ты всё удивлённый ходил. Как это, мол, у нас получилось…

Входит Ольга в платье.

Вован: О, Оленька, жена моего друга, мать детей моего друга, как поживаешь?!

Ольга: А я думала, кто пришёл. А у нас сегодня сбор нечистой силы. Домовой уже здесь, теперь чёрта принесло.

Вован: А кто домовой?

Олег: Я.

Вован: Это что, погоняло у тебя такое?

Олег: В этом доме только.

Вован: А. (Ольге) Тут вот пицца. Светка передала. В духовку её надо.

Ольга: О, спасибо ей скажи.

Вован: Ну, если случай представится, скажу.

Ольга: Опять с этой своей, как её, намылился куда-нибудь?

Вован: С Маринкой. Дня на два рванём, покатаемся.

Ольга вздыхает и начинает заниматься пиццей.

Вован:  Осуждаешь?

Ольга: Убила бы.

Вован: Зря. Я Маринке сразу сказал, для меня семья - святое.

Олег смеётся.

Вован (Ольге): Не обращай внимания. Парень сегодня бабло серьёзное срубил.

Ольга: Я знаю.

Вован: Был бы я Магомедом где-нибудь в Австралии, то просто взял бы себе вторую жену. Но у нас же нельзя. Вот завёл любовницу. А что? Всем хорошо. Мне с молодой девкой. Ей подарки. Живёт за мой счёт. Жене тоже спокойно. Дома никаких скандалов.

Анатолий (Олегу): Учись.

Ольга: Всё равно убила бы.

Вован (Ольге): Так тебе-то чего? Ты вон стройная, талия у тебя. Не то, что моя. Толян тебя на руках носить должен. Да у Толяна и сил-то, наверное, не остаётся на сторону смотреть.

Анатолий: А то. Отдыху не даёт.

Ольга недовольно смотрит на Анатолия.

Вован: А моя, помнишь, тростиночка была, а сейчас хрен втроём от земли оторвёшь… (Машет рукой) Да ей уже не до этого… Она и не возражает… Я ей так и сказал, не боись, ты мать моих детей, я тебя не брошу. Так что, нормально всё.

Ольга ставит пиццу в холодильник.

Ольга: Я пока разогревать не буду. Дети приедут, тогда... И это… я пойду, посмотрю телевизор. Вы тут без меня. Хорошо?

Анатолий: Конечно. Только осторожней с картофельными очистками.

Ольга показывает Анатолию язык и уходит.

Вован: Какие картофельные очистки?

Анатолий: Да не бери в голову. Это мы о своём, о женском.

Вован: А. С мысли сбил. О чём я сейчас?

Анатолий: О полигамии.

Вован (удивлённо): О чём?

Анатолий: О многожёнстве.

Вован: А, да… (Толкает Олега в плечо) Не, ну вот почему в одних странах можно много жён иметь, а в других нельзя?

Анатолий (Вовану): Плечо.

Вован (прячет руки под стол): А. Извини. Ну, правда, почему? Там можно, а у нас за это в тюрьму.

Олег: Традиции разные. У них вот алкоголь нельзя. А у нас можно.

Вован: Обидно получается. Им бабы, а нам водка.

Олег: Не так. Им бабы, а нам водка и бабы.

Вован: О! Точняк! Дай пять, земеля.

Олег и Вован пожимают друг другу руки. Олег опять смеётся.

Вован: Да ты не радуйся так. Срубить бабло - это полдела. А вот что с ним делать? Тут мозги надо иметь. Я, знаешь, сколько знал, которые бабло сохранить не сумели. А это, я тебе скажу, очень плохо, когда человек бабло поднял, а сохранить не смог. У него крыша враз едет. Из грязи в князи легко, а обратно… ну его на хрен. Ты вот с Толяном посоветуйся, куда деньги пристроить. У него голова умная. Жаль, что дураку досталась.

Анатолий: Вот чей бы коров мычал, а твой не флездупенил, бизнесмен хренов.

Вован: Так я и не спорю. Это ты из себя умного корчишь. (Вновь толкает Олега в плечо) Слышь, он же как-то программирование на компьютере решил изучать. Мол, слишком много от нашего программиста зависит, уволится он - и все наши программы медным тазом накроются. А я ему сразу сказал, Толян, надо, чтобы каждый своим делом занимался, а программисту надо просто денег больше платить, чтобы не уволился.

Олег смеётся.

Вован (Анатолию): Сколько же он бабла срубил, что ржёт, не останавливаясь?

Анатолий: Ему в самый раз. И не толкай ты его.

Вован (убирает руку): А, извини. Так вот, Толян же упёртый. Я, говорит, сам всё изучу и сам программы писать буду. В общем, три дня мусолил книгу такую толстенную, а потом слова стал забывать. Забыл, как молоко называется, прикинь? Говорит продавцам: ну это белое в бутылке, корова даёт, ну в пакетах ещё, как кефир, только жидкий. А они не врубаются. Они же не могут представить, что слово "молоко" забыть можно. В общем, вовремя тормознулся книжку эту читать, а то забыл бы, как себя зовут.

Анатолий: Так это ты, как раз, и забыл, как тебя зовут.

Вован: Когда это?

Анатолий: Ну отчество ты своё забыл.

Вован: А, так отчество, а не имя. (Тянется рукой толкнуть Олега в плечо, но вовремя убирает руку): Слышь, на отдыхе были. Ну всё Вован, Вован. А когда из гостиницы уезжали, эта, которая на приёме, спрашивает имя, отчество. А меня переклинило. Мать у меня Саша, Александра, а отец Сергей. А меня чего-то переклинило, думал, по матери надо, взял и ляпнул: Александрович. Потом, конечно, дошло, и говорю, мол, извините, Сергеевич. А эта, на приёме которая, на меня так посмотрела.

Анатолий: Вот ты, Олег, представляешь? Как ваше имя, отчество? Владимир Александрович, а нет, извините, Владимир Сергеевич… И этот человек мой партнёр по бизнесу.

Вован (разводит руки в стороны и встаёт): Толян!

Анатолий (тоже разводит руки и встаёт): Вован!

Анатолий и Вован обнимаются и садятся на места.

Анатолий (указывает на бутылку): Ещё?

Вован: Не. Маринка не любит этого.

Олег: Я тоже пас.

Анатолий: Ладно.

Вован (Олегу): Я просто редкий тип, понимаешь? Я всем доволен. А это даже самых близких друзей и то раздражает. А уж про остальных и говорить нечего. Бесятся они, на меня глядя.

Олег: Всем? Абсолютно всем?

Вован: Вот только не начинай. Слышал я много и часто, что умный человек не может быть доволен всем. Значит, я дурак. А зачем мне умным быть, если сам себя только изводить буду? На хрена такой ум, а? У многих просто желчи в организме перебор, а они думают, что это ум.

Олег: За вами тоже записывать надо.

Вован: Чего записывать?

Олег: Ну вы так интересно рассуждаете.

Вован: А… Бывает. Вообще-то я стараюсь не рассуждать. Я когда рассуждаю, то  всегда к одному выводу прихожу, всегда.

Олег: К какому?

Вован: К такому, что надо меньше рассуждать. Ха-ха-ха…

Олег: Мудро.

Вован: Мудро - это у Толяна. А у меня - бей, беги, толкай, дави. У меня одни глаголы. Мы так с Толяном и работали. Он думал, а я делал.

Анатолий: Вован - очень нужный человек в бизнесе. Из-за недостатка ума он преград не видит. Он только цель видит и гребёт к ней изо всех сил.

Вован: Точно. А у Толяна ума избыток. Он только рассуждать может. Сидит и рассуждает. Если бы не я, он бы и с места не сдвинулся.

Анатолий: А если бы не я…

Вован: Знаю, знаю… Я бы башку себе об стену разбил.

Анатолий: Скорее, тебе бы её разбили.

Вован: Да я и не спорю. Это хорошо, что мы сошлись. Хорошо, что тогда на танцульках я тебе люлей выписал (бьёт кулаком по ладони).

Анатолий: Что? Фонарём под глазом кто светил?

Олег смеётся.

Вован: Не спорю. Один удар пропустил. А тебе руку сломал, забыл? В гипсе месяц ходил.

Анатолий: Не руку, а палец. И сам я сломал об рожу твою наглую.

Вован: Не об рожу, а об локоть. Я тебе блок поставил жёсткий.

Анатолий: Какой блок? Об нос твой я палец сломал.

Вован: Ага, об нос. Выходит, мой нос крепче твоего кулака?

Анатолий: Голова у тебя дубовая. Об неё всё ломается.

Вован: Договоришься сейчас. Опять руку сломаю.

Анатолий: Ой, грозный перец. Поедешь сейчас на свидание с фонарём под глазом.

Вован: Чего?

Анатолий: Того.

Вован (встаёт): Ну пошли.

Анатолий (тоже встаёт): Пошли.

Олег перестаёт смеяться и с недоумением смотрит на мужчин. Анатолий и Вован сердито смотрят друг на друга, но вдруг улыбаются и обнимаются.

Анатолий: Вован!

Вован: Толян!

Мужчины садятся за стол. Возвращается Ольга.

Ольга: Чего вы тут орёте?

Анатолий: Да древний спор славян между собою.

Ольга (садится за стол): А. Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою.

Вован (толкает Олега в плечо): Пушкин. Клеветникам России.

Олег удивлённо смотрит на Вована.

Вован (извинительным тоном): Так они это постоянно… Я запомнил.

Анатолий (Ольге): Ты, кстати, как? Оклемалась?

Ольга: Нормально.

Вован: А чего? Заболела?

Анатолий: Напилась с утра.

Ольга (недовольно): Ой, ну прям напилась.

Вован: Она же не пьёт.

Анатолий: Ага. Дерябнула с утра стакан коньяка.

Вован: О! (Ольге) Ты бы мне позвонила, я бы тебе компанию составил. Ты, когда выпьешь, забавная такая.

Анатолий: Во. Даже Вован заметил.

Вован: Помнишь, как она на Новый Год детей поздравляла?

Анатолий: Ещё бы… (Изображает пьяную жену) Я посланник Деда Мороза, поздравляю вас, дети, с Новым Годом… Глаза в кучку, язык заплетается… Хорошо, на камеру засняли. Я с таким удовольствием пересматриваю…

Ольга: Так! Хватим меня позорить… перед домовым… Банку-то спрятать?

Анатолий: Ни в коем случае. Пусть стоит. Я никак налюбоваться не могу.

Вован: Домовой, банка какая-то, Ольга коньяк с утра пьёт… Чего-то у вас сегодня непонятно всё… Надо быстрей валить отсюда…

Анатолий: О! Олег, ты понял? Вот он рецепт счастья. Если что-то непонятно, надо просто от этого подальше валить. И всё.

Олег: Если всё время валить от непонятного, то вообще понятно ничего не будет.

Анатолий: Согласен. Надо просто выйти на какой-то уровень понятливости, почувствовать себя на нём комфортно, и всё - дальше ни шагу. Дальше, если чуть непонятно, сразу валить.

Вован: Это вы сейчас про меня?

Анатолий: Про тебя.

Вован: Надо же. Так умно говорите. Как сумасшедшие.

Анатолий: Вот! Так просто! Надо всё, что непонятно, воспринимать как безумие, как глупость.

Ольга: А по-моему самая большая глупость - это объяснять чужую глупость умными словами.

Вован: Опа! Как она вас!

Анатолий: Нас? А, по-твоему, чужая глупость, которую мы объясняем, это чья глупость?

Вован (Ольге): Чья?

Ольга: Твоя.

Вован: Тю. Опять я дурак. Они разговаривают, а дурак я. Вот обижусь как-нибудь всерьёз…

Анатолий: Ну и дурак будешь.

Вован: Так уже.

Несколько секунд длиться пауза.

Олег (серьёзно, проникновенно): А знаете, вы такие классные. Вот правда. Вы вот все старше меня, а я среди вас… ну не знаю… Здорово как-то с вами… Легко… Нет, ну правда… Вот богатые люди… у них же это умение деньги зарабатывать… оно же всё остальное портит. А вы молодцы... Извините...

Анатолий (задумчиво подпирает голову рукой): Щас спою.

Вован: Давай. Ни разу не слышал, как ты поёшь.

Ольга: Я слышала.

Вован: И что?

Ольга: Пережила как-то, даже не заикаюсь.

Анатолий (вдруг встрепенувшись): Вован, ну вот скажи серьёзно, как на духу, вот честно-пречестно ответь. Ты правда счастлив или прикидываешься, а?

Вован задумывается.

Вован: Честно?

Анатолий: Да.

Вован: Как на духу?

Анатолий: Да.

Вован (печально): Конечно, прикидываюсь… (Радостно) И от этого счастлив! Ха-ха-ха!

Анатолий хватает бутылку конька и шутливо замахивается на Вована.

Анатолий: Вот дать бы тебе по башке! Так без толку. Бутылку только разобьёшь.

Раздаётся звонок видеодомофона. Анатолий ставит бутылку на стол, встаёт и подходит к видеодомофону.

Анатолий (нажимает кнопку): Да.

Голос Елены: Здрасьте. Это Лена. Мне Олег звонил.

Анатолий: Сейчас.

Олег встаёт и направляется к двери.

Анатолий (Олегу): Сколько там за такси будет?

Олег: Да не надо, я сам.

Анатолий (лезет в карман): На! Договорились! Пятьсот хватит?

Олег: Хватит.

Олег берёт у Анатолия деньги и выходит в дверь.

Ольга: Это кто?

Анатолий: Это девушка Олега приехала. Я пригласил.

Ольга встаёт и подходит к Анатолию. Вован присоединяется к ним. Все ждут гостью.

Анатолий (Вовану): Правила этикета не забыл?

Вован: Помню. В плечо не тыкать.

Анатолий (вздыхает): Так, напоминаю. Пригодится ещё, когда Сашка приедет со своей. Значит, первой здоровается хозяйка, потом я. И только потом ты. И рукопожатие нежное, а не, как ты привык, всей пятернёй до боли.

Вован: Понял. Рукопожатие… (смотрит на Ольгу) гейское.

Ольга отвешивает Вовану слабый подзатыльник.

Анатолий: И никаких Вованов. Запомни, Владимир Сергеевич. Не Александрович, а Сергеевич. Запомнил?

Вован: Запомнил. Этот… как его… (изображает реверанс) делать не надо?

Анатолий: Не надо. Может, у неё сердце слабое, а ты тут реверанс…

Вован: А ничего, что Олегу я Вованом назвался, а ей…

Анатолий: Ничего. Олег парень с юмором, а она баба.

Ольга отвешивает лёгкий подзатыльник Анатолию. Входят Олег с Еленой.

Елена: Здравствуйте.

Ольга (пожимает девушке руку): Ольга Павловна, хозяйка этого дома.

Елена: Лена.

Анатолий (пожимает девушке руку): Анатолий Михайлович, хозяин.

Елена: Лена.

Вован (подчёркнуто нежно пожимает Елене руку): Владимир Сергеевич, друг семьи.

Елена (улыбается): Лена.

Анатолий и Ольга недоумённо смотрят на Вована.

Ольга (Елене): Тапочки вот выбирай… Проходи…Туалет, ванна там.

Елена уходит в ванную комнату. Анатолий смотрит на Вована и крутит пальцем у виска.

Ольга (вздыхает): Друг семьи…

Вован (удивлённо): А чего, я вам разве не друг?

Анатолий (качает головой и машет рукой): Друг, друг… Садись…

Все рассаживаются на свои места.

Олег (протягивает Анатолию сторублёвую купюру): Тут сдача с такси.

Анатолий берёт деньги и с недоумением смотрит на них.

Анатолий: Сто рублей?

Олег: Да. Таксист пятьсот хотел, но там и триста хватило бы. Договорились на четыреста.

Анатолий (задумчиво): Спасибо. (Прячет деньги) Таксист теперь будет думать, что в этом доме жмоты живут.

Олег: Если бы я своими платил, то дал бы пятьсот, а так как деньги чужие, то я обязан был поторговаться.

Анатолий берёт в руку банку и пристально смотрит на Олега.

Анатолий: Спасибо, что сэкономил мне сто рублей. (Подносит банку ко рту) Странная нынче молодёжь.

Вован: Чего вы всё с этой банкой носитесь?

Анатолий: Это уже не банка.

Вован: А что?

Анатолий (задумчиво): Символ это... (Ставит банку на стол) Символ моей бесконечной покорности перед странностью этого мира.

Вован удивлённо смотрит на Анатолия, машет рукой и поворачивается к Олегу.

Вован (толкает Олега в плечо): Слышь, вот так всегда - ляпнет что-нибудь, а потом удивляется, чего это я его ни о чём не спрашиваю, разговор, мол, не поддерживаю. Ты вот понимаешь, о чём он говорит?

Олег: Понимаю.

Вован (растерянно) А… Ну да… Иначе зачем же он тебя пригласил… (Ольге) Оль, а ты понимаешь?

Ольга: Понимаю.

Вован: Значит, я дурак, да?

Ольга: Ты просто первую серию пропустил.

Анатолий: Не на той остановке в автобус сел.

Вован: Может, хватит уже, а? Мне, чтобы такие разговоры поддерживать, надо головой об стенку с разбегу.

Анатолий: Бесполезно. Стенку только сломаешь.

Вован (поворачивается к Анатолию): Хорошо. Объясни. Какая остановка? И какой автобус?

Олег (толкает Вована в плечо): Вот, например, вы садитесь в автобус, а там все уже смеются. Это значит, что вы пропустили что-то, что всех рассмешило. То есть, вы сели не на той остановке и не можете понимать, почему все смеются.

Вован: Ну вот, всё ясно. (Анатолию) Что, сразу нельзя так сказать?.. (Олегу) А чего ты в плечо меня толкаешь? Ха! Заразился?

Олег: Нет. Это я специально, что бы подчеркнуть важность сказанного.

Анатолий (Вовану): А ты когда говоришь, то у тебя всё важное.

Из ванной комнаты выходит Елена, садится рядом с Олегом.

Ольга (Елене): Мы сына ждём. Ты не голодная? Потерпишь?

Елена: Я есть не хочу.

Ольга: Вина?

Елена: Спасибо, нет.

Вован: Коньяку?

Елена улыбается и отрицательно мотает головой.

Ольга: Может, сок?

Елена: Хорошо. Спасибо.

Анатолий: Я подам.

Анатолий встаёт, открывает холодильник.

Анатолий: Есть апельсиновый и яблочный. Какой?

Елена: Яблочный.

Анатолий: Молодец, я тоже яблочный люблю…

Анатолий достаёт бутылку с соком и ставит её перед Еленой. Та наливает сок в бокал. Анатолий садится.

Вован: А я вот чего-то гранатовый полюбил. Даже дома делал сам из гранат соковыжималкой, но столько мороки. Там пока очистишь всё…

Елена: А там не соковыжималкой надо. Там есть такой пресс для цитрусовых. (Олегу) Помнишь, мы видели?

Олег: Угу.

Елена: Там как раз гранатовый легко делать можно.

Вован: Да? Надо купить. А то эти косточки пока выковыряешь, так уже и сока не захочешь.

Елена: А там просто: разрезаете гранат на части и под пресс эти кусочки. (Достаёт мобильник) Хотите я вам сейчас видео найду?

Анатолий: Ну вот, хоть нормальный разговор пошёл. А то мы тут заморочились про высокие материи…

Елена (прячет телефон): Извините.

Ольга: Какие высокие материи? Это вы с Вованом… кто кому морду набил? Давай, Ленуль, покажи мне этот пресс. Может, тоже купим.

Анатолий: Ну тогда всем показывайте…

Ольга: О! Слышите, машина во двор заезжает.

Анатолий (встаёт): Это сынуля, наш лягушонок в своей коробчонке.

Ольга (Елене): Потом покажешь.

Анатолий встаёт и выходит во двор. За ним встаёт Ольга и Вован. Порываются встать Олег с Еленой, но Ольга жестом усаживает их на место. Ольга сурово смотрит на Вована.

Вован: Помню, помню…

Ольга: И вообще, меньше говори, больше слушай.

Вован: Кого слушать? Толяна? Я лучше уши ватой заткну.

Входит Анатолий с двумя большими пакетами. За ним Александр и Вероника.

Анатолий: Ну вот, наконец-то…

Вероника: Здравствуйте.

Александр: Привет.

Ольга: Привет, привет.

Вован: Привет.

Ольга (пожимает руку Веронике): Ольга Павловна, мама.

Вероника: Вероника.

Ольга обнимает сына и целует его в щёку. Анатолий проходит к столу и водружает на стол пакеты.

Вован (пожимает руку Веронике): Владимир Сергеевич… э… знакомый.

Вероника: Вероника.

Александр (пожимает руку Вовану): Знакомый? Это, Вероника, мой крёстный.

Ольга: Тапочки надевайте.

Александр и Вероника надевают тапочки, проходят к столу.

Анатолий (указывает на Олега и Елену): А это наши гости - Елена и Олег.

Вероника и Александр пожимают руки Елене и Олегу и уходят в ванную комнату. Все садятся на свои места. Ольга расставляет приборы для Александра и Вероники.

Анатолий: Чего там Сашка привёз?

Ольга (заглядывает в пакеты): Суши.

Анатолий: О! Каждый раз что-то новенькое.

Ольга: Суши он уже привозил.

Анатолий: Когда?

Ольга: Давно.

Анатолий: Я не помню.

Вован: Я это… суши не буду.

Анатолий: Почему?

Вован (вздыхает): Я палками не умею.

Анатолий: А вилкой умеешь?

Вован (удивлённо смотрит на Анатолия): Вилкой умею.

Анатолий: Ну и нормально. Я тоже вилкой. И Ольга. (Смотрит на Олега и Елену) А вы как?

Олег: Я умею палочками.

Елена: Я тоже. Кстати, палочки эти называются хаси.

Анатолий: Да? Надо запомнить. Хаси.

Вован: Зачем? Всё равно вилкой ешь.

Анатолий: Ну мало ли. Буду суши заказывать и так это: хаси не забудьте положить.

Елена: А хаси ещё делятся на нурибаси и варибаси. Нурибаси - это дорогие из бамбука или костяные, ими дома едят, а варибаси - дешёвые, одноразовые, которые дают в ресторанах.

Ольга (заканчивает расставлять приборы и садится за стол): А ты, Лена, откуда всё это знаешь?

Елена: А я на кассе когда с утра сижу, народу мало, возьму со стенда журнальчик и читаю всё подряд. И всякую ерунду запоминаю. Вот что-то нужное никак не могу запомнить. Пароль от кассы и то на бумажке. А вот всякие варибаси сами в голову лезут.

Анатолий: Я тоже номер своей машины вспоминаю с трудом. А вот недавно прочитал "Алису в стране чудес". На старости лет решил разобраться, что же там такого. И вот стишки дурацкие про Бармаглота запомнил. Один раз прочитал и запомнил.

Елена: А прочтите.

Анатолий: Да пожалуйста. Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве, и хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове. О бойся Бармаглота, сын! Он так свирлеп и дик, а в глyще рымит исполин - злопастный Брандашмыг...

Появляются Александр и Вероника.

Анатолий: Потом дочитаю...

Вован (Анатолию): Конечно, запомнил. Ты всё время так говоришь.

Александр и Вероника садятся за стол.

Анатолий (потирает руки): Ну давай, сынок, угощай нас. Чего ты там привёз?

Александр (встаёт, достаёт из пакета коробочки): Я суши купил. Только это не те суши, которыми в забегаловках торгуют. Это суши из настоящего японского ресторана. Их повар-японец делает. А продукты для них из Японии самолётом доставляют.

Анатолий вдруг вскакивает на ноги и делает несколько танцевальных движений.

Анатолий: Эх, эх, эх!

Анатолий садится на место. Все недоумённо смотрят на него.

Ольга: Что это было?

Анатолий: Это называется: пустился в пляс от радости. Восторг я выразил так по поводу суши… что они из Японии… что для их приготовления девственницы в ночь полнолуния на восточном склоне Фудзиямы минтай собирали.

Ольга: Ты чего это?

Анатолий: А что? Ведь зачем-то сын мне это рассказал? А зачем? Он же наверняка хотел, чтобы я порадовался. Вот я и порадовался. Извините, что бурно. Сын всё-таки.

Александр: Пап, ну не начинай, а…

Анатолий: Я и не начинаю, это ты начал опять.

Ольга: Ну хватит!

Александр: Да я просто сказал… Чего в этом такого?

Анатолий: Да ты сам уже не замечаешь… Без понтов не можешь…

Вован (Анатолию): Не, ну а чего ты? Из японского ресторана реально вкуснее. Чего ты завёлся?

Анатолий: (отмахивается): А… Ладно… Давайте ваши умопомрачительные суши.

Александр достаёт коробочки, палочки.


Анатолий: Хаси сколько взял?

Александр (растерянно): Четыре. Я же не знал…

Анатолий: Да нормально. Мы с матерью и Вован вилками будем. Хаси Олегу с Леной. И кстати, надо домой нурибаси купить. Тогда варибаси вообще не надо будет брать.

Александр и Вероника с удивлением смотрят на Анатолия. Вован, Олег, Елена тихонько смеются. Ольга вздыхает.

Александр: Пап, откуда ты слова такие знаешь?

Анатолий: Сынок, я тебе сто раз говорил, главное не много знать, а уметь пользоваться тем, что знаешь.

Александр: Но про варибаси не ожидал, что ты в курсе.

Анатолий: А ты сам-то знаешь, что это?

Александр (раздаёт коробочки и палочки): Да я-то знаю.

Все накладывают в тарелки суши и роллы.

Анатолий: Ну да. Ты же дипломат будущий. Вероника, ты с Сашей учишься?

Вероника: Да. Только на первом курсе.

Анатолий: У вас, наверно, этими варибасями студенты в столовой едят?

Вероника (улыбается, помогает Александру): И так бывает. Между прочим, еда палочками развивает моторику и умственные способности. В Японии даже исследования провели. Маленькие дети, которые научились пользоваться хаси, умнее тех, кто от ложки отвыкнуть не может.

Анатолий: Понял, Вован? Чтобы завтра купил себе варибаси. А нет… эти… нурибаси.

Вован: У меня с этой… с моторикой всё в порядке. У моих родителей нас пятеро было. Я себе ложкой моторику, знаешь, как развил.

Анатолий: Представляю. Остальные небось голодные сидели…

Александр садится.

Анатолий: Так. Кто что кто пить будет? (Александру) Ты это… сакэ не купил?

Александр: Извини. Не знал, что ты захочешь.

Анатолий: Да нет, всё правильно. Пил я как-то. Не то. (Берёт бутылку с коньком) Ну, кто?

Ольга (встаёт, идёт к холодильнику): Я вино.

Анатолий: На понижение градуса нельзя.

Ольга: Мне можно.

Вован: Я совсем малость. Компанию поддержать.

Олег: И я чуть-чуть.

Елена: Я только сок.

Анатолий: Вероника?

Вероника: Я вино…

Александр: А я за рулём.

Анатолий: Молодец… Плюс один процент.

Александр: Какой процент?

Анатолий: Да мы тут с Олегом... Не бери в голову.

Ольга достаёт из холодильника бутылку вина. Вован её открывает, разливает дамам. Анатолий разливает коньяк. Все раскладывают по тарелкам суши.

Анатолий (поднимает бокал): Ну, за знакомство. Девочки и мальчики, вы меня простите. Люблю я сына. А понты дешёвые не люблю. Так что, поймите правильно. Вспылил, был не прав, прошу дать возможность загладить. Давайте, за знакомство.

Все выпивают. Закусывают.

Анатолий: У… Ничего так суши… Чувствуется… Хотя… Да ладно…

Вован: Да отлично всё.

Вероника: Извините, Анатолий Михайлович, а вы считаете, что Саша не должен был рассказывать о том, что эти суши из настоящего японского ресторана?

Анатолий: Ну что ты, Вероника, конечно, должен. Обязательно. Всенепременно.

Вероника: Тогда почему вы так отреагировали?

Анатолий: Потому что я отец, я родитель. А задача любого родителя дать своему потомству знания, которые помогут ему выжить в тяжелейших условиях этого мира. Медведица учит медвежат охотиться. Заяц учит прятаться, убегать. А моя задача - научить потомство правильно понтоваться. Чтобы не заклевали. Чтобы посмешищем не выглядеть.

Вероника: А правильно понтоваться - это как?

Анатолий: Правильно понтоваться - это, конечно, вообще не понтоваться. Но, к сожалению, единственным человеком, который прожил целых двадцать пять лет без понтов, был Робинзон Крузо.

Ольга: Двадцать восемь лет.

Анатолий: Двадцать восемь - это он всего на острове прожил. А без понтов двадцать пять. Потом Пятница появился… Все понтуются. История человечества - это история понтов. Но понтоваться надо с юмором, с иронией, с улыбкой. А он же сказал так, как будто эти суши прям благодать божья, как будто это такое достижение, что всё, дальше некуда. В понтах главное дать понять, что вот то, чем ты решил похвастаться, это для тебя ерунда, пустяк. Если у тебя машина за три с половиной миллиона, то не показывай, что ты гордишься этим. Ни-ни. Наоборот, твой вид, твоё поведение должны говорить о том, что ты… ну типа, извините, мол, надо же на чём-то ездить. Кстати, хорошая реклама, слоган замечательный: бмв - надо же на чём-то ездить. А?

Олег: Отлично.

Вероника: А знаете, ваш сын и правда стесняется, что у него такой автомобиль. Он даже на стоянке его в самый конец ставит, чтобы в глаза не бросался.

Анатолий: И правильно. Пренебрежительное отношение к тому, что ты имеешь, а другие об этом только мечтают, - это и есть правильные понты. По крайней мере никогда не попадёшь впросак, когда рядом машина за пятнадцать миллионов остановится.

Вован (толкает Анатолия в плечо): Слышь, ты не понял. У них там в институте студенты реально стесняются на таких машинах ездить.

Анатолий (растерянно): Стесняются?

Вован: Ну да. Это же ширпотреб.

Анатолий задумывается. Ольга тихонько смеётся.

Анатолий (недоумённо Александру): Что… твоя машина… у вас там… действительно… так себе?

Александр (улыбается): Пап, там разные машины. Есть и навороченные, а есть и жигули. У нас никто по этому поводу не парится. Многие вообще на метро на занятия ездят. Как Вероника. Хотя ей родители автомобиль готовы дать с личным шофёром.

Анатолий: Да? Зачем же тогда на метро?

Вероника: Так быстрее.

Анатолий: Хм. Разумный подход.

Вован: А вагон общий? Или отдельный?

Вероника (улыбается): К сожалению, вагон общий.

Вован: А я не понимаю, почему до сих пор в метро специальные вагоны не ходят. Чтобы кресла мягкие, телевизоры, бар. Ну как бизнес класс в самолётах. Билеты, конечно, дороже, но желающих будет полно.

Олег: Организовать это сложно. А так давно бы сделали.

Александр: И эскалаторы сидячие для вип-персон.

Елена: Так эскалатор - это и есть лестница повышенной комфортности.

Александр: А лифт - это тогда механизм для дешёвой телепортации.

Ольга (радостно улыбается): Ой, прям остроумные такие... А я вот смотрю сейчас на Сашку и Веронику и вспоминаю, как Сашка у меня в первом классе так стеснительно спросил: мама, а почему девочки такие хорошенькие? А я ему: а тебе девочки нравятся? А он стыдливо глазки опустил и тихонечко так: да. Я в сторонку отошла (быстро крестится) - и слава богу, слава богу, слава богу!

Все улыбаются.

Анатолий (Александру): Видишь, материнские страхи какие.

Ольга: Так испугаешься тут. Посмотришь вон вокруг…

Анатолий: Так, мать, ты разговор на какую-то нехорошую тему переводишь. Про этих не надо. Лучше про понты.

Ольга: Да надоело про понты уже всем.

Вероника: А мне не надоело. По-поему, тема очень актуальная.

Олег: И мне.

Елена: Мне тоже.

Александр: А мне и подавно. Папа-медведь учит медвежонка понтоваться.

Вован: А я Толяна сейчас понимаю. Хорошо понимаю. Иногда понты за край заходят. Человек вот понтуется и вроде есть чем, а выглядит смешно. (Анатолию) Помнишь, мы видели этот… как его… машина без верха… кабриолет.

Анатолий кивает и усмехается.

Вован: Жара, солнце печёт, пыль, гарь, а они в кабриолете в пробке за КАМАЗом стоят с таким видом, как будто так задумано было. Как будто выхлоп этого КАМАЗа самое то, самое лучшее, что в жизни бывает. Это же вообще клиника… Таких или лечить надо, или расстреливать, но так оставлять нельзя.

Елена: А мне часто, когда я на кассе сижу, сказать хочется: девушка, миленькая, да перестаньте вы у меня перед носом своим айфоном размахивать. Тут же или айфоном понтоваться, или доширак покупать. А когда и то и другое одновременно…

Олег: А этого, помнишь, Валеру?

Елена: Так этот вообще больной на всю голову.

Олег: На работу нового продавца взяли. А он всё время по мобильнику с кем-то разговоры такие ведёт, как будто мафиози крутой. Только и слышишь: это мои проблемы, я с ним разберусь, я его в асфальт закатаю. А тут я на работу прихожу, а девчонки сидят и смеются. Я спрашиваю, что случилось? А они, пойди вон на Валеру посмотри. Ну Валера, как всегда, по телефону кого-то стращает: да я башку ему оторву, руки-ноги поломаю! На весь магазин орёт. Только телефон городской. Он трубку с базы взял и ходит с ней. Я к девчонкам возвращаюсь и спрашиваю, и что? А они на базу показывают. Им надело, что Валера долго болтает, они провод и выдернули, а он как говорил, так и говорит. Уволили.

Вероника: Ну это всё примеры неправильных понтов, а вот примеры правильных понтов кто-нибудь знает?

Вован: Я знаю. Вот хороший пример. Мы с Толяном в молодости на турбазе работали. Летом туристов по горам водили в Крыму. И у нас как-то вечером соревнования по подтягиванию на турнике начались сами по себе. Никто не организовывал, просто собрались туристы - и давай кто больше.

Анатолий: О! Отличный пример!

Вован: Мы с Толяном сидим в сторонке, наблюдаем. И с нами инструктор ещё один, Игорёк…

Анатолий: Гимнаст.

Вован: Ага. Он гимнастикой занимался. Серьёзно занимался. На соревнованиях выступал. Он худощавый, невысокий. В курточке такой ходил всё время. Мускулов не видать под ней. На вид обычный парень. Мы ему говорим, иди, мол, покажи класс. А он, да ну, пусть развлекаются, чего, мол, я буду людей позорить. А там человек двести собралось. Девчонки кричат, за мужиков болеют. Азарт. И вот один турист выходит и подтягивается двадцать шесть раз. Я запомнил даже. Ну все: чемпион, молодец! Девчонки хлопают. А он такой стоит и понтуется. Мускулы показывает (сгибает руки в локтях на высоте плеч). Девчонки бицепсы его трогают, охают, ахают. Игорёк тогда, ладно, мой выход. И пошёл. Пошёл, как бы, между прочим, старосте своей группы чего-то сказать. А староста, девка молодая, его увидела и давай кричать: инструктор, пусть инструктор подтягивается! И все за ней тоже на него набросились. А он, извините, мол, рука болит, не могу. А народ его силой к турнику. Давай, не сачкуй. Всем охота увидеть, какой инструктор слабак. В общем, долго он отнекивался, но делать нечего. Игорёк встал такой и говорит: "У меня рука левая болит, я тогда на одной, на правой". И на одной руке - вжик, вжик, вжик - раз десять подтянулся. Спрыгнул с турника, зевнул, извинился, что сегодня не в форме, старосте что-то сказал, типа, завтра на зарядку не забудьте выйти, и пошёл с таким видом, что, мол, ничего особенного... В общем, соревнования сразу закончились. Сразу. Все расходились, молча. С очень грустными лицами. Мы только с Толяном угорали. Вот это понты, я понимаю.

Анатолий (Вовану): А Павлика, боксёра, помнишь?

Вован: О, а это вообще кадр. Он весил сорок девять килограммов. Мастер спорта по боксу в наилегчайшем весе. Мы отбой делали. По турбазе ходили и всех посторонних выгоняли. Хулиганья местного там полно. А мы за порядком следили. А когда Павлик на турбазе был, мы всегда его вперёд засылали. Прикалывались так. Представляете, подходит такой - сорок девять килограммов, и ну-ка все по домам, не мешать людям спать! И всех хулиганов бесило, что Павлик такой маленький, а ведёт себя, как большой. И они постоянно его задирали. Тут мы подходили. Чего такое, какие проблемы? Ну, слово за слово - и всегда находился какой-нибудь баклан, который с Павликом один на один мордобой затевал. А дальше цирк начинался. Даже не цирк, а кино с Чарли Чаплином. Павлик же никого не бил. Он только от ударов уворачивался. В лёгкую, небрежно так. Вжик, вжик. В общем, все бойцы эти недоделанные просто кулаками махать уставали, останавливались и долго смотрели на Павлика с тоской печальной. А он ручки свои худенькие поднимал, в стоечку становился и вежливо так спрашивал, может, вам печёнку проверить? А те всегда, не надо, мол, печёнку проверять, я, мол, всё понял. Ноги в руки и тикать. За всё время только один нашёлся, который не убежал. Он просто на землю сел и заплакал. Так Павлик его даже успокаивал, утешал... Вот это понты, а?

Олег: Чтобы так понтоваться, в спортзале потеть ни один год надо.

Вован: Вот именно. Зато это трудовые понты.

Вероника: Трудовые понты. Новый термин.

Александр (грустно): Да, это не родительскими деньгами понтоваться.

Анатолий: Ты чего, Сашка, переживаешь? Из-за моих слов?

Александр (печально вздохнув): Конечно.

Анатолий: Да, ладно, забудь. Я же, ты знаешь, ляпну что-нибудь и жалею потом… Ну ты чего?

Александр (вдруг широко улыбается матери): Повёлся.

Ольга: Наивный.

Анатолий (улыбнувшись и взмахнув рукой): Вот же… нехорошее слово…

Ольга: В тебя.

Елена: А расскажите ещё про турбазу что-нибудь.

Ольга: Лена, они про свою турбазу сутками могут рассказывать. И там до такого могут договориться, что стыдно за весь род человеческий будет.

Анатолий: Ну ты загнула.

Ольга: Одно ваше пари с Вованом чего стоит.

Анатолий: А, ну если только это.

Елена: А расскажите.

Анатолий: Ну это без Вована надо. Зачем человека краснеть заставлять.

Вован: Я уйду когда, пусть Толян тогда расскажет. Да и при Ольге лишний раз про турбазу не очень...

Ольга: Ой, я про ваши похождения сто раз слышала. Он мне вообще про турбазу свою столько всего понарассказывал.

Анатолий: Так ты меня сама заставляла, как только поженились. Мол, расскажи про твоих баб турбазовских. Я вот до сих пор не пойму, зачем это тебе надо было.

Ольга: Так сравнивала. Интересно, почему ты меня выбрал. Понять пыталась, что во мне такого, что в них не было.

Анатолий: Главное твое достоинство в том, что я тебя не на турбазе встретил.

Ольга: А. Вот как. Помню, помню. Присела на лавочку отдохнуть и мужа нашла, который мимо проходил.

Вован: А я со своей в библиотеке познакомился.

Анатолий и Ольга улыбаются.

Вован: Светка книжку там брала, а я дверью ошибся. Там ремонт был, таблички с дверей сняли. Вот и нашёл себе жену по ошибке.

Ольга (Александру и Веронике): А вы как познакомились?

Александр: В институте. Я ей лифт придержал, она спасибо сказала, ну и слово за слово. Мне её голос очень понравился.

Ольга: А тебе, Вероника, извини за вопрос, чем Сашка приглянулся, если не секрет?

Вероника (пожимает плечами): Понтами, наверное.

Анатолий: Вот здесь подробней, пожалуйста.

Вероника: Он на заправке, знаете, как красиво понтуется?

Александр (застенчиво): Ой, да ладно.

Анатолий: Нет, нет, давай, Вероника, выкладывай.

Вероника: Он ждёт, когда заправщик от машины отойдёт, и только потом включает двигатель и отъезжает. А делает он это для того, чтобы заправщик не дышал выхлопными газами в момент запуска двигателя.

Анатолий: Надо же. А я никогда об этом даже не думал. Молодец.

Вероника: Вот такие у вашего сына понты.

Анатолий: Ну отличные понты. Грамотные. Тебе же понравилось.

Вероника: Так я и не догадывалась, зачем он так. Пока не спросила. Мне только не понятно, если это понты, то почему он, когда один, тоже так делает? Перед кем он тогда понтуется? Перед заправщиком? Так тот даже не замечает…

Анатолий: Некоторые понты в привычку входят… А вообще, Вероника, природа понтов ещё слабо изучена…

Вероника: А я думала, про понты вы всё знаете.

Все смеются. Ольга громче всех.

Вован (Анатолию): Грамотно она на тебя бочку катит.

Вероника: Да не качу я бочку. Я просто хочу разобраться.

Александр: Кстати, про бочку. Ты, папа, мне Диогена напоминаешь.

Анатолий: Это каким боком?

Александр: Так анекдот такой. Идёт Диоген по улице и видит, стоят юноши в красивых плащах, все разукрашенные, модные. Посмотрел Диоген и говорит: "Понты". Идет дальше. Видит, стоят спартанские юноши в рваных, грязных плащах. Посмотрел Диоген и говорит: "Тоже понты".

Ольга: Вот точно. В яблочко.

Анатолий: Согласен. Но тут нюанс в том, что Диоген сам из одних понтов состоял. Я читал про него недавно. Тут же очень интересно получается… Кстати, давайте выпьем, и я сейчас расскажу. (Наливает себе коньяк) Так, каждый сам себе наливает, и никаких тостов.

Ольга: О, разошёлся.

Анатолий: Тут ведь есть, над чем мозгами пораскинуть. Тут очень интересно.

Анатолий быстро выпивает, закусывает. 

Анатолий: Итак, мальчики и девочки, все вы знаете… Пинк Флойд.

Александр: Пап, ты же про Диогена хотел.

Анатолий: Я издалека зашёл. Чтобы лучше понятно было. Итак, Пинк Флойд. Даже Вован их слушал в молодости. Я ему кассеты давал.

Вован: Слушал.

Анатолий: Только потом он всех чудиков стал пинкфлоидами называть. У него это было такое ругательство. Он про тебя, Олег, точно бы сказал: приходил тут один пинкфлоид, банку продавал.

Вован: Чего за банка опять?

Анатолий: Вован, подожди… Так вот, когда Пинк Флойд только начинали, одна журналистка похвалила их, какие они молодцы, что играют не так, как все, что не вот этот примитивный бум-бум они играют, а нечто совсем абсолютно другое, что не все понимают…  А… не помню кто из Пинк Флойд… подумал тогда, что не играют они так, как все, только потому, что просто не могут так играть. Ну попросту не умеют. Понимаете, к чему я? Если ты не умеешь понтоваться как все, научись понтоваться по-своему. Диоген был нищий. И он придумал способ понтоваться своей нищетой. Он же понтовался каждый день с утра до вечера. То кружку выбросит, когда увидит, как мальчик из ладони пьёт. То у статуй милостыню просит. То против толпы попрёт, которая из театра выходит, типа, это его жизненное кредо - против всех идти.

Александр: Это, папа, называется эпатаж.

Анатолий: Вот, даже слово придумали для таких понтов. А уж сколько людей Диоген просто оскорбил и даже избил. Вот, Вован, представляешь, он одному плюнул в лицо только за то, что тот попросил его не плевать на пол в своём доме. Мол, нашёл самое грязное место и плюнул.

Вован: Какое место?

Анатолий: Ну лицо.

Вован: А. Суровый дядька.

Анатолий: А мы сейчас им восхищаемся. Мудрец, циник, презирал богатство, никого не боялся. Но! Я вот всё думаю про его встречу с Александром Македонским. Да, Саша, да, и вот об этом твой отец тоже размышляет... Так вот, после этой встречи все до сих пор рукоплещут Диогену, как он с царём разговаривал. Круто дал понять Александру, что тот для него никто. А я вам скажу, мне поведение Диогена очень не понравилось.

Ольга: Занести в протокол?

Анатолий: Мать, не перебивай. Видишь, я разошёлся… Там ведь как было... Помните, да? Александр Диогену:  "Я - великий царь Александр, боишься меня?". Диоген: "А ты добро или зло?". Александр: "Добро". Ну Диоген тогда: "А кто же добра боится?". В общем, уделал Александра. Ну потом уже "отойди, ты мне солнце загораживаешь" и так далее. И все хлопают уже две тысячи лет.

Вован: А чего? Плохо ответил?

Анатолий: Вован, Македонский - завоеватель, тиран. Он жестокий человек. А Диоген сразу согласился, что тот есть добро. Да и вообще, вот представь, на тебя наезжает какой-нибудь конкретный такой, пальцы веером - да знаешь, кто я такой, да я то, я это, боишься меня? А ты ему в ответ, а вы, простите, кто - правильный пацан или отмороженный беспредельщик? Ну он, конечно, правильный пацан. А ты, ну чего же мне вас бояться, если вы правильный.

Вован (усмехается): Ну да. Как-то не очень.

Анатолий: Вот. А мы все аплодируем, какой Диоген крутой.

Вероника: А как же, по-вашему, он должен был ответить?

Анатолий: Как? Вот я знаю как. Вован, а ты знаешь?

Вован: А чего тут знать? Тут вариант только один.

Анатолий: Вот и Вован знает, как отвечают на подобные наезды нормальные люди. А уж тем более, если ты весь из себя такой бешеный правдолюб.

Вероника: Так как же?

Анатолий: А вот мы сейчас с Вованом покажем. Покажем, Вован?

Вован: Запросто.

Анатолий: Так… Олег, ты будешь Александром Македонским… временно исполняющим обязанности царя… А мы с Вованом Диогены. Вот интересно, совпадут наши ответы? Мы ведь не сговаривались.

Олег: Что мне делать?

Александр: Давай спрашивай нас, боимся ли мы тебя.

Олег: А… Я - великий царь Александр. Боишься меня?

Анатолий: Три четыре…

Анатолий и Вован (одновременно): Пошёл на..!

Анатолий (прижимает палец к губам): Вован!

Вован (поднимает руки ладонями вперёд, показывая, что понимает): Толян!

Все улыбаются, кроме Ольги, которая недовольно вздыхает.

Вован: Вот так должен был ответить великий философ! Ну, конечно, полной фразой…

Ольга: Всё, как обычно. Я его слушаю, слушаю, а в конце он такое ляпнет, что думаешь, и зачем я всё это слушала?

Анатолий: Мать, ты не права. Мы с Толяном столько этих самых Македонских в своей жизни послали…

Ольга: А сколько вас послали?

Анатолий: Не без этого. Но мы с Вованом, по крайней мере, сами всегда решали, кто добро, а кто зло.

Ольга: Молодцы. В общем, дети, отныне Диоген фуфло и понторез. Папа сказал.

Анатолий: А разве не так?

Вероника: А мне кажется, чтобы судить человека, надо его лично знать.

Анатолий: Ну а диалог с Македонским..?

Вероника: А там многое зависит от интонации, от жестов.

Вован: О, точняк. Это совсем другой коленкор, если он при разговоре Македонскому на ботинки сплёвывал.

Анатолий: На сандалии.

Вован: Тем более.

Анатолий: Да не плевал он на Македонского.

Вован: Откуда ты знаешь? Ты там был? Тем более, ты сам говорил, что он плеваться любил. Одному вон в физиономию плюнул.

Анатолий отмахивается от Вована.

Вероника: Анатолий Михайлович, а вот вы упомянули Пинк Флойд. А они, по-вашему, тоже понтуются?

Анатолий: Вероника, Пинк Флойд - это другая тема… Они, конечно, молодцы. Я по молодости вообще их боготворил. Но! Если хорошенько вдуматься, то тут такая хрень получается…

Вероника: Какая… хрень?

Анатолий: Такая… Сейчас мы споём вам новую песню против богатеев с нашего нового альбома, который поступил в продажу огромным тиражом. Все вместе подпеваем и все вместе покупаем.

Александр: Пап, тебе в нашем институте лекции надо читать.

Анатолий: Запросто. Я однажды чуть было в Америке экономику не начал преподавать.

Вован: Помню. Было дело.

Елена: А это можно рассказать? Никому стыдно не будет?

Анатолий: Если только американцам... Давно это было. В лихие девяностые. Я тогда в Релкоме, это раньше Интернет такой был, объявление давал про обналичку. У нас знакомые были, которые… Ну не важно…  Каждый зарабатывал, как мог… Так вот, мне по Релкому из Америки письмо пришло от одного профессора экономики. По-русски написано, но латинским шрифтом. И вот этот профессор у меня спрашивал, почему такой спрос на наличные, почему такие высокие проценты, и что такое чёрный и белый нал? Ни хрена этот профессор в экономике не разбирался. Я ему ответил, что готов лекции им читать. Пошутил. А он и правда написал, какой я хочу гонорар и нужен ли переводчик?

Вован: Я переписку сам видел. Надо было тебе ехать. Ты бы там американцам мозг на раз вынес… Толян когда объясняет что-то, то даже если ничего не понятно, то понятно, что это не его вина, а твоя.

Анатолий (Вовану): Ты бы тоже в Америке пригодился. Мог бы лекции читать по психологии.

Вован: О чём?

Анатолий: Как покорить сердце женщины за минуту.

Вован (довольно улыбается): А... Это мог бы…

Ольга (недовольно): Ну вы ещё об этом детям расскажите!

Александр: Мам, да мы уже взрослые дети. Нам на лекциях такое рассказывают…

Елена: А это тоже какая-то история про турбазу?

Анатолий: Это не история, это гениальный метод соблазнения женщин от Вована. Суровый и беспощадный.

Ольга: Вот именно, беспощадный. Это же банда, а не инструкторы пешеходного туризма. Это инструкторы сексуального терроризма.

Анатолий: Мать, вот не надо. У нас золотые ребята были. Мы же друг за друга горой. Не дай бог одного тронуть, сразу все как один. До сих пор дружим. Ну как дружим? Переписываемся иногда в Интернете. У всех семьи давно. И все, между прочим, хорошие мужья. Потому что нагулялись в своё время.

Ольга: Ага. Особенно Вован - хороший муж.

Вован: А что плохой?

Ольга (машет рукой): Хороший, хороший. Даже дважды хороший. И муж хороший, и любовник замечательный.

Александр: Пап, а расскажи, я тоже этого не слышал.

Олег: Интересно.

Ольга: Ага, научи, передай опыт.

Анатолий (Вовану): Можно?

Вован: А чего нельзя? Сам же сказал, метод гениальный.

Анатолий: Ладно. Итак, дети и взрослые, гениальный метод съёма от Вована. Ни один Голливуд до такого не додумается… Значит, в походах флирт очень упрощался. Иногда достаточно было просто ночью возле костра руку так небрежно на женское плечо положить, и всё - твоя навеки. А вот на турбазе, особенно на начальной, надо было, что называется, постараться. Танцы вечером у нас каждый день были. И все на этих танцах ухаживали по старинке - разрешите вас пригласить, анекдотики, шуточки, а давайте погуляем после отбоя и так далее. Все, кроме Вована. Он пошёл своим путём. Вован на танцах вообще не появлялся. Сидел в баре, телевизор смотрел, мороженое ел. Алкоголь до отбоя ни-ни - мы на работе. Да и трезвенники мы были тогда с Вованом. Я специально подчёркиваю, что Вован всё это на трезвую голову вытворял... И вот только танцы заканчивались, и народ с танцплощадки уходил, Вован тут как тут. Он что делал? Высматривал особу противоположного пола, которая с танцев одна выходила, решительно так к ней подваливал, брал её за руку и задавал простой, откровенный вопрос: ты снимаешься? Да, да, именно так и спрашивал: ты снимаешься? Представляете? Вот нахал, да?

Ольга: Не то слово.

Александр: И что, это срабатывало?

Вероника: Неужели все сразу ему на шею бросались?

Анатолий: Конечно, не все. А как вы думаете, какой процент начинал возмущаться?

Олег: Половина.

Елена: А мне кажется, большинство.

Анатолий: Неправильно. Возмущались все! Абсолютно все! Да как вы смеете, что вы такое говорите, как вы себя ведёте! Но! Возмущались все, а вот руку свою из лап Вована вырывали не все. Те, кто вырывал, для Вована были неинтересны. Таких Вован молча отпускал и высматривал следующую жертву. Ну а если дама возмущалась, а руку свою не пыталась вырвать, тут Вован сразу в атаку шёл. Он мгновенно превращался в такого кота из Шрека. Мяу… Смотрит так виновато, извиняется, бормочет что-то про одиночество, что тоскливо ему очень, и глупости эти он творит оттого, что сражён вашей красотой, и так далее, и тому подобное. А главное, он же так нескладно всё это говорил, что казалось, сильно волнуется, а не потому, что двух слов связать не может. И женские сердца таяли. Это очень действует, когда хулиган в домашнего котёнка превращается.

Вован: А ночью в тигра. Р-р-р!!!

Анатолий сурово смотрит на Вована. Тот виновато опускает глаза.

Анатолий: Про тигра ничего сказать не могу. А вот мяукал ты знатно. Пару раз слышал. Но главное, метод Вована действовал на сто процентов. Я не помню, чтобы он после отбоя, что называется, без сладкого остался.

Ольга: Чего же вы все его метод не переняли? Вот зрелище было бы, а? Девчонки с танцев выходят, а тут десяток самцов их за руки хватают. И только слышно: ты снимаешься, ты снимаешься, а ты снимаешься?

Александр: Между прочим, вполне реальная картина. Только акцент добавить надо.

Анатолий: Ну ты бы, мать, точно свою руку вырвала.

Ольга: Да я бы на турбазу ни в жизнь не поехала. Особенно после твоих рассказов. Как вы там всю заразу не собрали?

Анатолий: Какая зараза? Там же люди по профсоюзным путёвкам отдыхали, а чтобы купить путёвку, надо медкомиссию пройти. Государство о здоровье инструкторов заботилось.

Ольга: Вот кобели!

Вован: Нас секретарша на турбазе, знаете, как дразнила? Говорила, что мы членистоногие. Ногие - это потому что по горам ходили, а…

Анатолий: Вован! Всем понятно. Ты лучше скажи, как ты до своего метода додумался? Вот это как надо так мозги повернуть, чтобы такое придумать? Я до сих пор не пойму.

Вован: Да всё просто. Я же на танцульках только позорился. Я как анекдоты рассказывал, так от меня сразу все разбегались.

Анатолий: Ну так правильно. Ты же первый хохотать начинал, ещё даже анекдот не закончив.

Вован: Так смешно.

Анатолий удивлённо смотрит на Вована и качает головой.

Анатолий: Анекдоты надо рассказывать с серьёзным лицом. Тогда эффект будет.

Вован: А я так не мог. Не было у меня красноречия. Вот и пришлось по-своему…

Александр: Как Пинк Флойд.

Анатолий: О! Точно! Золотое правило: не умеешь как все, делай по-своему. Так великие открытия и совершаются.

Ольга: Ой, колумбы хреновы.

Анатолий (берёт в руки банку): А что, Колумб, между прочим, тоже открыл Америку, пытаясь найти другой путь в Индию.

Вован (Анатолию): Давай ты про Колумба потом расскажешь… как он там понтовался и в кого плевал. Ты про банку лучше расскажи.

Анатолий: А что банка? Купил я её вот у Олега за сто тысяч рублей… Оль, у тебя же там пицца в холодильнике.

Ольга (вскакивает на ноги и идёт к холодильнику): Ой, правда. Я и забыла. Пиццу кто-нибудь будет?

Вован, Александр и Вероника удивлённо смотрят на Анатолия. Олег и Елена скромно опускают головы.

Вован: За сколько?

Анатолий: Я буду. За сто тысяч. Кстати, пицца домашняя. Вован принёс.

Вован: Сколько?

Анатолий: Сто тысяч. Это вам не казённая пицца из всяких забегаловок. Колбасу и сыр самолётом из деревни доставляли. А повар - жена Вована.

Ольга достаёт пиццу из холодильника и несёт ее в электрическую духовку.

Александр: Пап, про пиццу не интересно. Про банку лучше.

Анатолий: А чего про банку? Я же говорю, купил.

Александр: Это мы слышали. За сколько?

Анатолий: А это вы не слышали?

Вован: За сто тысяч?

Анатолий: Да.

Александр: Вот с этого места, как ты говоришь, подробней.

Анатолий вздыхает и собирается с мыслями.

Вован (Ольге): Оль, ты это, мне кусочек пиццы с собой дашь?

Ольга: Зачем? Дома не наелся?

Вован: Я Маринку угощу.

Ольга: Не дам.

Вован: Жадина.

Ольга: Жену попроси. Только предупреди, что для Маринки.

Вован: Убийца.

Олег начинает тихонько смеяться.

Анатолий (Елене и Веронике): Маринка - это его двоюродная жена из Австралии.

Вован: Какая Австралия? Ты зубы не заговаривай. Ты что, реально купил эту банку за сто тысяч?

Анатолий: И в пятый раз говорю я тебе: за сто тысяч.

Ольга (Вовану): Света не сказала, на сколько градусов надо ставить?

Вован: Сказала. Разогреть до ста восьмидесяти и готовить двадцать пять минут.

Олег начинает смеяться громче.

Вован (кивает на Олега): Теперь понятно, почему он такой весёлый.

Ольга включает духовку на разогрев, ставит пиццу рядом и возвращается на место.

Анатолий: Он не поэтому весёлый. Он веселиться начал, когда ты пришёл.

Александр: Пап, а что в этой банке такого?

Анатолий: Тут не в банке дело, а в отношении покупателя к продавцу. Олег - очень интересный человек. Он по субботам ходит и банки продаёт по сто тысяч. Уже… семь банок продал. Ему пятьдесят три дома надо обойти, чтобы одну банку продать. Представляете, что ему в пятидесяти двух домах говорят? А он не сдаётся. Вот, Саша, ты бы так смог? Ты бы до такого додумался?

Александр: Нет. К сожалению, мои жизненные условия не заставляют мой ум двигаться в направлении подобных изысканий.

Анатолий: Хорошо сказал.

Вован: Твой сынуля.

Анатолий: Только условия тут не причём. В таких условиях миллионы живут. А додумался банку продавать только Олег. Да ведь он и не банку продаёт вовсе. Я даже не могу сказать, что именно он продаёт… Вот сколько я интересных фильмов за свою жизнь видел, чтобы действительно интересные? Ну десять. Не больше. А тут такое кино, что не жалко…

Вован: А-а-а…

Анатолий: Знаю, Вован, что ты хочешь спросить. Отвечаю. Нет, ещё такие банки мне не нужны.

Вован: Жаль.

Александр: Пап, а о чём вы говорили?

Анатолий: О чём? О жизни. О разном.

Вован в упор смотрит на Анатолия. Анатолий вопросительно смотрит на Вована.

Анатолий: Тебе, конечно, мой поступок кажется очень странным? Да?

Вован жестом просит Анатолия приблизиться. Тот наклоняет голову к Вовану.

Вован (орёт в ухо Анатолию): Да!!!

Анатолий ковыряет пальцев в ухе.

Ольга: Ой, ладно. Ну будет у нас теперь банка Малевича. Не разоримся. Я уже смирилась.

Вован: Так это банка Малевича?

Анатолий (вздыхает): Шутит она так.

Вован: Шутит? Причём тогда здесь этот Малевич?

Анатолий: Вован, Малевич в начале прошлого века нарисовал картину "Чёрный квадрат". Я тебе рассказывал. Знаешь, сколько этот квадрат сейчас стоит?

Вован: Сколько?

Анатолий: Десять тысяч долларов.

Все хотят поправить Анатолия, но то делает им знак рукой, чтобы молчали.

Вован: Что… просто чёрный квадрат и всё?

Анатолий: Всё. Абсолютно всё… И десять тысяч долларов. Не веришь?

Вован: Нет, конечно. Это же бред.

Анатолий: И правильно делаешь, что не веришь. Последняя цена за эту картину… Олег, сколько?

Олег: Двадцать миллионов долларов.

Вован: Чего?!

Анатолий: Да. Ты не ослышался. Двадцать! Миллионов! Баксов!

Вован: Так я…

Анатолий: Знаю, ты готов хоть сейчас нарисовать такую же картину. Но даже, если у тебя квадрат получится квадратнее и чернее, тебе за него гроша ломаного никто не даст. Потому что ты - никто, а там Малевич.

Вован: Чем же он так прославился?

Александр: Главным образом тем, что нарисовал знаменитую на весь мир картину.

Вован: Какую?

Анатолий (дирижирует): Три-четыре.

Александр, Вероника, Олег и Ольга (одновременно): Чёрный квадрат!

Вован задумывается.

Вован (серьёзно): Если вы надо мной сейчас прикалываетесь, то это грех.

Анатолий: Вован, про этот черный квадрат уже сказано-пересказано. И в эти дебри лучше не лезть.

Вован: Я и не лез. Это ты со своей банкой.

Анатолий: Вован, забудем… Если ты начнёшь… То вообще… Не надо… Хватит меня одного, дурака старого… Я сейчас задумываться стал о таких вещах, о которых раньше никогда не думал. Никогда. И главное, что раздражает, сильно раздражает, что другие об этом не задумываются. А то, что я раньше сам об этом не думал, то это не раздражает, это нормально…

Ольга: Ну вот. Вторая стадия опьянения - философская.

Анатолий: Вот вредная ты, мать, стала.

Ольга: С кем поведёшься.

Вован: В общем, я так понял, ты не банку купил, а просто денег человеку дал? Ну хорошему человеку? Так?

Анатолий: Вован, вот твоя эта святая простота иногда очень раздражает.

Вован: Почему?

Анатолий: Потому что не надо говорить вслух о том, что и так все понимают. Иногда это выглядит очень невежливо.

Вован: Значит, о том, что все понимают, надо молчать, а говорить надо о том, что никто не понимает? Так? И это будет вежливо?

Анатолий (обращается к остальным): Я всегда говорил, что непосредственность Вована - это палка о двух концах. Иногда он простых вещей не понимает. Но зато, я уверен, он первый закричит, что король голый.

Вован (недоумённо): Какой король?

Анатолий (хватается за голову и смеётся): Голый… Голый король…

Олег (вежливо дотрагивается до плеча Вована): Это сказка такая…

Вован: Я знаю. Там платье королю сшили из ткани, которую не видели дураки. Хотя никакой ткани не было. И только один мальчик сказал, что король голый.

Олег: Ну вот.

Вован: И что плохого в том, что я бы тоже сказал, что король голый?

Олег: Это, как раз, и хорошо.

Вован: Тогда чего он говорит, что это раздражает?

Анатолий: Господи, как я с ума не сошёл с тобой за все эти годы?

Олег: Он не про это говорит, что раздражает. Про другое.

Вован: Кстати, вот тоже непонятно, зачем платье делать из такой ткани для короля? Ну решил проверить, кто у тебя в королевстве дурак. Хорошо. Но зачем же самому наряжаться в это дурацкое платье? Не королевское это дело - перед дураками голым ходить. Наряди в такое платье кого-нибудь другого.

Анатолий: Королеву, например.

Вован: Зачем королеву? Министра какого-нибудь.

Александр: У нас сейчас так и делают.

Вован: И правильно. Зачем самому голым ходить перед дураками, если ты король, и у тебя куча подчинённых?

Все молча улыбаются.

Вован: Что молчите? Я не прав?

Анатолий: Знаешь, Вован, ты сейчас столкнулся с самой главной, как это сейчас говорят, печалькой нашего мира.

Вован: Какой ещё печалькой?

Анатолий: Это когда ты прав, но никому это не интересно. И главное, все признают твою правоту, но всем она до лампочки. Сказка про голого короля будет вечной, а твоя правота никому не нужна. Потому что тогда сказки не будет. Красивой сказки.

Вован: Да и хрен с ним… С вашими сказками, квадратами, банками… Ты лучше это… Если Олег тебе банку впарил за сто тысяч, то это же талант. Его к нам надо.

Анатолий (Олегу): Кстати, а ведь Вован дело говорит. Как ты смотришь? Менеджер по продажам какой-нибудь, а?

Олег: У меня образования нет.

Вован: И хорошо. А то мы взяли однажды одного вундеркинда с красным дипломом и зелёным лицом…

Анатолий: Ага. (Усмехается) Тоже история. Взяли на работу руководителя. Чуть ли не Гарвард закончил. Целыми днями говорить мог. Такие дискуссии устраивал. И главное - всё по делу. Так хорошо доказывал, что какая-то идея плохая. Заслушаешься. А потом разбираться стали, а кто эту идею подкинул. Так он же и подкинул неделю назад. Подумайте, мол. И когда все уже загорелись, все уже за, он против. А вот эти подводные камни вы учли? А вот об этом подумали? А если вдруг так, что тогда? Такой умный. Уволили по-тихому.

Вован: А у меня сын без всякого образования солидной фирмой руководит.

Анатолий: Вован, ну какой фирмой?

Вован: Солидной. Что, скажешь, нет?

Анатолий: Чья это фирма?

Вован: Наша с тобой.

Анатолий: Ну.

Вован: Так ты сам сказал, не справится - уволим. Справился ведь.

Анатолий (вздыхает): Справился. Молодец.

Вован: Ну вот… Так что, Олежа, подумай. Там банки оптом продавать можно. Тысячами.

Олег: Спасибо, конечно. Но я с Леной в одном магазине…

Анатолий: И Лене что-нибудь найдём.

Олег: Да мы как-то уже привыкли.

Анатолий: А деньги? У нас, наверняка, больше платят. Ты, Лен, сколько получаешь?

Елена: Двадцать в месяц.

Анатолий: Двадцать? Не густо. Хотя, наверняка, кассиры ещё имеют что-то, кроме зарплаты? А?

Елена: Имеют.

Анатолий: Покупателей обманываешь? Или магазин?

Елена: Нет, хозяев мы не обманываем. С этим строго.

Анатолий: Хозяев? Надо же, как ты их…

Елена: Так все так.

Анатолий: Хозяева… Понял, Вован, мы с тобой хозяева.

Вован: И что?

Анатолий: Да ничего. Ты просто в случае чего на баррикадах стороны не попутай.

Вован: Так я, где ты.

Анатолий: А я вот ещё не определился. Может, я за народ пойду, а не за хозяев.

Вован: Один хрен - я с тобой.

Анатолий: Потом не жалуйся.

Ольга: Это уже третья стадия началась - все на баррикады.

Анатолий: Язва ты, мать.

Ольга: Ой, кто бы вот, только не ты …

Анатолий: Ладно. Ты, Лен, расскажи, а как вы на кассе химичите? Интересно. Ты не бойся, мы не заложим.

Елена: Да не химичим мы особо. Мы вежливостью зарабатываем.

Анатолий: Это как?

Елена: А мы как благородные девицы. Нам воспитание не позволяет кричать: молодой человек, вы сдачу забыли!

Анатолий: Надо же, как просто.

Елена: Да не так всё просто. В уме надо всё держать, сколько там набежало, и потихоньку прятать, как округлится до целой купюры. Нам же запрещают при себе деньги иметь. И у нас лучше маленькая недостача, чем излишек. Недостача - это значит, ты лишку взяла. Ну покроешь из своих, из тех, что взяла. А если лишние, то нам ведь эти деньги не оставляют. В пользу магазина всё идёт. У меня однажды излишек был четыреста восемьдесят два рубля. Просчиталась где-то. Я там чуть не заплакала. До сих пор обидно.

Анатолий: Да. Вот наука. Каждый вертится, как может… Двадцать тысяч. Это же сколько тебе работать надо, чтобы такую машину купить, как у Сашки. Двадцать на двенадцать - два четыреста и еще половину… (Удивлённо) Полтора года получается?

Вован: Пятнадцать лет! Математик!

Анатолий: А, ну да, нолик забыл. Представляете?! Пятнадцать лет!

Ольга: Вот к чему ты это?

Анатолий: Да просто. Зачем такие машины делают?

Александр: Пап, я тебя не просил покупать мне такую машину.

Анатолий: Не просил. Ну и не отказался.

Ольга: Так, вот давай про это не будем.

Анатолий: Почему?

Вован: Значит, как я говорю о том, что все и так понимают, то это плохо. А как сам, то это хорошо, да?

Анатолий жестом просит Вована приблизиться. Тот наклоняет голову.

Анатолий (орёт в ухо Вовану): Да!!!

Вован ковыряет пальцев в ухе.

Анатолий: Вообще это очень странно. Люди меньше всего говорят о том, что их больше всего волнует. Вот есть две самые главные темы в жизни любого человека. А говорить об этом нельзя. Некрасиво. Невежливо.

Олег: Какие темы?

Анатолий: Секс и социальная несправедливость.

Ольга: Это ты об этом и не говоришь?

Анатолий: Ну сейчас говорю.

Ольга: А раньше молчал? А мне кажется, что на турбазе вы только и говорили об этой… социальной несправедливости. Почему у одних большие сиськи, а у других маленькие? Несправедливо.

Все тихонько смеются.

Анатолий: Мать, ну ты это уже… как-то… полегче…

Ольга: Членистоногие. Ноги у вас уже еле ходят, а вот…

Анатолий: Мать, ну ты разошлась…

Ольга: Хозяева… Куда бы деться…

Анатолий: Да, хозяева… Так получается… Именно так… Я, когда последний раз в конторе нашей был, этот взгляд чувствовал… Вот, смотрите, хозяин идёт. Только за баблом приезжает. Лишние мы с тобой, Вован. Ничего не делаем, только бабло забираем… Хочется взять вот какого-нибудь менеджера, к стене его припереть, и рассказать ему, как мы ночи не спали, как кредиты под бешеные проценты отдавали. Помнишь, Вован? Завтра очередной платёж, а у нас на двоих только… бутылка водки.

Ольга: Я помню, как вы кругами ходили вокруг дома, да руками размахивали. Я ведь тоже тогда переживала. Только молча.

Анатолий: Да. Мать же за меня за нищего вышла. У меня же тогда, кроме долгов, ничего не было.

Вован: А у меня сын уже был. Так иной раз жене стыдно было в глаза глядеть.

Анатолий: Вот. А они пришли на всё готовое и смотрят теперь на нас, как на буржуев, шушукаются за спиной. Не нравится, давай бери кредиты и вперёд!

Вован: Ты это, определись точно, с какой стороны на баррикадах будешь.

Анатолий: Да какие баррикады, Вован? У нас не поймёшь, кто за кого. Сегодня ты народ, завтра буржуй, а послезавтра снова народ, только с шишкой на голове. Старые лозунги впору на новый лад писать. Народ и буржуазия - едины! У нас если и будут баррикады, то только из-за сексуального вопроса.

Вован: Это кто против кого?

Анатолий (поднимает вверх указательный палец): Сейчас скажу. Вот. Противные против противников противных.

Вован: А… Тут тогда я не с тобой.

Анатолий: Вован, ты понял, чего сказал? Как это - ты тогда не со мной?

Вован: Да я просто не так выразился. Я хотел сказать, что тут я сам решать буду, на тебя не буду смотреть. Вот.

Анатолий: А.. А то я уже занервничал.

Александр: Пап, а куда ты теперь эту банку..?

Анатолий: Я на ней гравировку сделаю и поставлю в шкаф на видное место. Кстати, что на ней написать? А?

Вован: Напиши: я, дурак, купил эту банку за сто тысяч.

Анатолий: Ещё идеи будут?

Ольга: Ты, главное, её случайно с другими банками не перепутай. А то потом не поймёшь, где какая.

Анатолий: Вот поэтому и надо подписать.

Александр: Можно просто два слова: моя прелесть.

Анатолий: Завидуете? Да, у меня есть редкая банка, как ваза эпохи… Какой там эпохи, Олег?

Олег: Ваза эпохи Мин. 

Анатолий: Вот. А какая сейчас эпоха? А? Студенты, как наша эпоха называется?

Александр: Пап, названия эпохам дают потомки. Мы можем, как угодно сейчас свою эпоху называть, потомки всё равно своё название придумают.

Анатолий: Это понятно. Но всё равно… И хочется вот не эти длинные названия, там, эпоха научно-технического прогресса. Хочется одно слово, чтобы короткое и звонкое, как в Китае. Какие ещё эпохи там были?

Вероника: Мэйдзи, Цин… По династиям.

Анатолий: По династиям не получится. Слишком короткие эпохи будут. А вот по какому-нибудь другому признаку… Вот что характерно для нашей эпохи, а? Ну… Кто придумает?

Все молчат.

Анатолий: Ну, давайте… Короткое слово… Чтобы выражало суть… Ну, кто скажет? Можно первое, что на ум придёт… Ну… Итак… Банка эпохи…

Электрическая духовая печь: Дзинь!

Ольга (встаёт, идёт к духовке): О, духовка прогрелась.

Анатолий: Вот он - глас божий! Поняли теперь, какая у нас эпоха?!

Александр: Эпоха Дзинь?

Анатолий: Вот именно. (Загадочным шёпотом) Духовка дала название эпохе.

Ольга ставит пиццу в печь и возвращается.

Вован: И как это расшифровать?

Анатолий: Никак. Просто эпоха Дзинь. Дзинь - это звук, который издают машины и всякие приборы, когда хотят обратить наше внимание.

Вован: И что?

Анатолий: А то, что рано или поздно этот мир будет принадлежать машинам. А пока они, как младенцы, только голос подают. А мы, как заботливые родители, на этот голос реагируем. (Показывает на Ольгу) Вот заметили: дзинь - и человек побежал…

Вован: Опять чего-то придумал...

Анатолий: Чего тут непонятно? Машины нас потихоньку к рукам прибирают. Разве нет?

Вован: Меня никакие машины к рукам не прибирают.

В кармане Вована раздается звонок мобильного телефона: дзинь, дзинь, дзинь…

Вован (достаёт мобильный телефон): Алло…

Анатолий (руками показывает на Вована): Вот. Глас божий номер два.

Вован: Да… Да, Марин… Ну да… Жду… Ну давай, давай… Не гони только… Жду… (Прячет телефон в карман) Маринка в пробке застряла.

Анатолий: Ну? Не прибирают?

Вован: Чего?

Анатолий: Машины тебя к рукам не прибирают?

Вован: А… Ты это имел виду, что ли?

Анатолий: Это, это.

Вован: И чего тут такого?

Анатолий: Да ничего. Всё по звонку делаем. По звонку просыпаемся, по звонку на работу, с работы. И на работе сплошные звонки. На обед - дзинь. Приходит кто-то - дзинь. Телефон - дзинь, аллё - и планы поменялись, помчался куда-то сломя голову.

Вероника: У нас занятия по звонку.

Олег: В театре звонки.

Александр: Сигнализации всякие – это ведь тоже звонки.

Елена: А я в журнале недавно читала о пожарных. Они когда людей спасают в горящем доме, если у них кислород заканчивается, то звонок раздаётся. Это значит, надо всё бросать и назад возвращаться. Так некоторые всё равно продолжают людей спасать. У них это называется "сходить за звоночек".

Анатолий: Вот! Молодец, Лена! Отличная идея. Мол, последний звонок для всего человечества. Мы уже за звоночек зашли, правда, кого спасаем, не ясно. Одуматься пора. Себя спасать надо. А то кислород скоро закончится.

Александр: А что-то в этом есть. (Усмехается) Эпоха Дзинь. Звучит, по крайней мере, красиво.

Олег: Мне тоже нравится. Получается банка эпохи Дзинь. Здорово.

Вован: Это чего, так важно?

Анатолий: Конечно, важно. Я так на банке и напишу: эпоха Дзинь. (Вовану) Кстати, тебе такая не нужна? А то у Олега ещё найдётся.

Вован: Вот и купи. Подаришь мне на день рождения. Только без обмана. Я у Олега спрошу.

Анатолий: Замётано. Так что, Олег, ещё банку одну через полгода подгонишь?

Олег: Запросто. И гравировку заранее сделаю.

Анатолий: Ага. Вовану от Толяна на долгую память.

Олег: Хорошо.

Вован: Жду с нетерпением.

Анатолий: А ты, Олег, и в самом деле, подумай. Чего вам с Леной в магазине скучать? У нас размах побольше.

Олег: Да мы и не скучаем. У нас там, конечно, не так весело, как на турбазе, но тоже бывает.

Анатолий: Так слушаем историю про магазин. Чего всё мы с Вованом вас должны развлекать?

Олег (Елене): Про бабушку расскажи.

Елена (застенчиво улыбается): Да история не очень.

Олег: А, по-моему, даже очень. Особенно, когда ты рассказываешь.

Анатолий: Лен, не стесняйся, смелее.

Ольга: Давай, Лен, а то эти ужастики про турбазу у меня уже в печенках сидят.

Елена (вздыхает): Ладно. Сижу я на кассе с утра, никого не трогаю, журнальчик читаю, и тут сначала в магазин врывается крик, а следом бабушка, которая этот крик производит. Подлетает эта бабушка ко мне и начинает меня стыдить самыми последними словами, что я, такая-сякая, обманула её на пять рублей. И суёт мне чек и исписанную толстую тетрадку. Она в этой тетрадке все суммы по чеку в столбик сложила, а чек большой, и получилось у неё, что итоговая сумма не совпадает с суммой в чеке на пять рублей. Естественно, не в её пользу. Ну и я, конечно, виновата. Я ей говорю, бабушка, это касса считает, а не я. А она смотрит на меня, как на врага, и говорит, что это я хитрая, нажимаю на кнопки специально так, что сумма другая получается. Ну я кассу закрыла, взяла калькулятор и давай пересчитывать сама всё. Пересчитала. И правда, пять рублей разница. Бабушка уже на октаву выше берёт. Я ещё раз пересчитала. Опять та же картина. Бабушка вообще уже на визг переходит. Я тогда вызываю старшего кассира Веру. Та приходит, выслушивает всё, смотрит на нас, как на идиоток, берёт калькулятор и пересчитывает чек сама. Опять эти пять рублей вылезают. Бабушка уже буянит не по-детски. Того и гляди, скоро крушить всё начнёт. Вера вызывает Колю, который у нас техникой занимается. Тот тоже всё пересчитывает на калькуляторе и тоже получает разницу в пять рублей. Бабушка уже в припадке биться начинает. Тогда Коля забирает чек, уходит в операторскую и возвращается минут через пятнадцать. Мы, конечно, за эти пятнадцать минут наслушались, как в аду нас черти мучить будут. В общем, Коля приходит и говорит, что вот тут в чеке на изгибе цифра наполовину стёрлась, тут сметана не шестьдесят три рубля стоит, а шестьдесят восемь. Вот и разница отсюда. Идём всей толпой в зал, ищем эту сметану. А я еще подумала и говорю Вере, а вдруг сметану эту уже переоценили, и на ценнике сейчас шестьдесят три напечатано. Вера сразу побледнела. Бабушка тогда же нас просто убьёт. Но, слава богу, на ценнике шестьдесят восемь. И что вы думаете? Думаете, бабушка извинилась? Как бы не так. Бабушка сказала, что все мы гады, что ценник мы сейчас поменяли, что она будет подавать на нас в суд и быстренько ушла. Причём чувство такое было, что бабушка ушла, а крик остался. Вот такие бабушки у нас бывают.

Анатолий: Бабушка, как совесть, мучает тебя до тех пор, пока ценник перед глазами не появится.

Олег (усмехается): А хорошо сказано.

Александр: У тебя, пап, в последнее время столько всяких изречений интересных. Откуда ты их берешь?

Анатолий: Не поверишь, сынок, сами в голову лезут, как вши. Я их коньяком травлю, а они всё равно лезут.

Вован: А я тоже понял.

Анатолий: Чего понял?

Вован: Про совесть и ценник. Это как мы с тобой хотели всем зарплату поднять, а потом посчитали всё, на цифры посмотрели… и не подняли. Так?

Анатолий: Наверное, так… Хотя… Да, в принципе, именно так… А вообще с этой бабушкой всё не так просто. Вот, как Диоген спросил, так и я спрошу, бабушка эта - добро или зло?

Вован: Дура она.

Анатолий: Дура, это понятно. А вот добро или зло?

Вероника: А разве глупость - это не зло?

Анатолий: Хорошо. Тогда спрошу иначе. Вот, Лена, скажи, если бы не было этой бабушки, ты бы счастливей себя чувствовала?

Елена (пожимает плечами): Не знаю.

Вован: Опять ты в какие-то дебри залез.

Анатолий: Вован, в дебрях иногда такие забавные вещи скрываются. Вот, Лена, подумай, когда бабушка эта ворвалась в магазин, разве жизнь твоя не стала интересней? Ты ведь сидела, скучала на кассе, журнальчик без всякого интереса почитывала. А тут бах - и настоящее приключение, скандал. А скандал, я вам скажу, это лучшее средство, чтобы примириться с обыденностью, с рутиной, с однообразием. Теперь вот в твоей жизни есть интересная история, которую ты можешь рассказывать время от времени. Это как производственная гимнастика. Ноги затекли, встал, поприседал. Так и здесь. Скучно, а тут вдруг бабушка со скандалом. Гимнастика для души.

Вован: А если бабушка нет, самому скандалить?

Анатолий: Можно и самому. Главное, чтобы потом интересно было вспоминать и рассказывать.

Вован: А я бы с удовольствием из своей жизни выкинул многое, о чём рассказывать интересно.

Ольга: Пари ваше, например?

Вован: Это в первую очередь.

Анатолий: Ну и зря. Неизвестно, как на тебя всё то, что ты хочешь выкинуть, повлияло. Может, убрав из жизни всё плохое, ты несчастным себя сразу почувствуешь.

Ольга: Вот как повернул.

Вероника: Но так многие ужасные вещи можно оправдать.

Анатолий: Так человеку свойственно оправдывать то, что он не в силах изменить. Я иногда думаю, что все эти беды, происходящие вокруг, делают нас терпимее к собственной скучной жизни. Проснулся, посмотрел новости, там авария, там катаклизм какой-нибудь, и радуешься, что это не с тобой, что жизнь твоя хоть и однообразна, зато безопасна. Все эти ужасы вокруг заставляют нас ценить то малое, что имеем.

Александр: Пап, эта идея стара, как мир.

Анатолий: Что ж теперь не говорить об этом? Тогда ни о чём вообще нельзя говорить, всё старо, всё повторяется.

Ольга: А вот никто главного в Ленином рассказе и не заметил.

Анатолий: Это что?

Ольга: То, что Лена эту грымзу старую, эту бабку ненормальную всё время ласково бабушкой называла. Добрая ты, Лена.

Елена: Так чего на старенькую обижаться. Думаю, не от хорошей жизни она чеки пересчитывает. Вот когда молодые дурью маются, тогда да, тогда я сама рвать и метать готова.

Ольга: А молодые как этой дурью маются?

Елена: Да вот, к примеру, я первого января работала. Так каждый пятый с этой идиотской шуткой о прошлогоднем хлебе. Вот, честное слово, сколько уже про это говорили, писали, а всё равно. Девушка, а у вас что, хлеб прошлогодний, а? И так смотрят на меня, мол, догоню я их тонкий юмор. Хочется встать и в нос так (изображает удар кулаком) тыдыщ!

Анатолий (указывает на Вована и тоже изображает удар кулаком): Лена, вот, давай!

Вован: А я чего? Я эту шутку в магазине не говорил.

Анатолий: Потому что я тебе остановил. Он же под новый год, если поедем, говорит, хлеб покупать первого января, то я хорошую шутку придумал. Я спрашиваю, это, случайно, не о прошлогоднем хлебе? А он так удивился. А ты, говорит, откуда знаешь? Я эту шутку только сейчас придумал.

Вован: Ну честно, сам придумал. Думал, смешно будет. Я же не знал, что этой шутке пятьсот лет.

Анатолий: Ага. Про колобка ещё придумай, который повесился.

Вован задумывается и вдруг смеётся.

Анатолий (тяжко вздохнув): Вован, ты чего, про колобка не слышал?

Вован (с улыбкой): Да слышал, конечно. Просто я подумал, про колобка, который повесился, смеются, потому что у него шеи нет. А вот если сказать, что колобок вены себе вскрыл, то смеяться никто не будет. Хотя рук у него тоже нет. Вот почему так, а?

Анатолий: Вован, ты один можешь столько вопросов задать, что и сто мудрецов не ответят.

Вован: То есть получается, что я вовсе и не дурак, да?

Все улыбаются.

Анатолий (усмехается): Вован… (Машет рукой) Ой, да ладно… А знаете, ведь самые смешные шутки в моей жизни - это всё шутки Вована.

Ольга: Это ты на ваше пари намекаешь?

Анатолий: Пари само собой. А вот, помнишь, как он под ёлочкой, а?

Ольга: О, это расскажи. Это весело.

Елена: Ага, расскажите.

Анатолий: Да пожалуйста… Итак, познакомились мы с Вованом на турбазе с двумя барышнями…

Ольга: Двух тёлок сняли.

Анатолий: Мать, ну ты это…

Ольга: А чего? Я вещи своими именами называю. А то, как ты говоришь, так сразу представляешь джентльменов в костюмах, с тросточками, а не Вована с его этим "ты снимаешься?".

Вован: И кстати, не познакомились, а я познакомился с одной, а потом её подругу с тобой познакомил.

Ольга: Ага. Дружбану тёлку выставил.

Анатолий: Мать, ну ей-богу… А ты, Вован, зачем это вспоминаешь? Я, что ли, тебя мало знакомил? Я про тебе тоже никогда не забывал.

Ольга (поёт): И хлеба горбушку и ту пополам…

Анатолий (Ольге): Так, ещё один выпад… и я про шкаф расскажу.

Ольга: Всё. Молчу. Про шкаф не надо.

Анатолий: В общем, идём мы по турбазе с этими барышнями. Темно, ночь, танцы закончились, народ ко сну готовится. А идём по тропинке среди ёлок…

Ольга: С тёлками под ёлками.

Анатолий: Так! Всё! Про шкаф расскажу. К тому же там не ёлки, а сосны, сосёнки молодые…

Ольга: Восемнадцать хоть есть?

Анатолий: Кому?

Ольга: Сосёнкам.

Анатолий: Так, мать, ну ты уже совсем, ну ей-богу…

Ольга: Всё, всё, молчу.

Анатолий (вздыхает): В общем, идём по тропинке среди ёлок, впереди Вован, потом барышни и я. И в это время из динамиков на всю округу голос дежурного. Внимание! По турбазе "Привал" объявляется отбой! И тут же барышни от смеха пополам складываются. Я не пойму, в чём причина. Прохожу вперёд, а Вована нет. Пропал. Потом смотрю, а он под елочкой спит. Он со словом "отбой" под ёлку нырнул, руки под голову сложил и спит. Девчонки просто попадали от хохота. Я и сам зашёлся. Вот ведь придумал. А вы говорите: Вован, Вован.

Вован: Так ты сам это всё время и говоришь.

Анатолий: Ну так правильно. У тебя же шутка шутке рознь. На Мангупе, помнишь, как ты пошутил? Я до сих пор каждый раз в туалете нервно вздрагиваю.

Вован улыбается.

Ольга: Ну ты хоть про это не рассказывай.

Анатолий: Я без подробностей.

Ольга: Аппетит только портить.

Анатолий: Да всё нормально там… Дело в том, что когда мы по горам ходили, то мы не только по горам ходили…

Ольга: Уже смешно.

Анатолий: Я имею в виду, что ходили и по полям, и в сёла заходили. А если нам в поле встречались колхозники, то мы должны были их приветствовать. Правило такое, традиция. В таких случаях инструктор кричал: труженикам полей наш огромный туристский… И все хором…

Анатолий и Вован: Привет!

Анатолий: За высокие урожаи им огромное…

Анатолий и Вован: Спасибо!

Анатолий: Пусть они будут трижды…

Анатолий и Вован: Счастливы!

Анатолий: Иногда, от скуки, если колхозников не было, приветствовали коров, птичек и даже столбы. Тренировались… А на Мангупе лагерь рассчитан на три группы. И мы с Вованом должны были там встретиться. Я свою группу уже привёл. И у меня чего-то живот прихватило. Видимо, от персиков. Мы через сад проходили, ну и немножко тех же колхозников объедали. И вот я быстренько намылился в туалет, который у входа в лагерь находился. Подхожу к туалету и вижу: Вован свою группу ведёт. Ну помахали друг другу ручками. Я в туалет зашёл, только устроился и вдруг слышу, Вован как заорёт: инструктору пятьдесят шестой группы двадцать второго маршрута желаем счастливо..! И вся группа как жахнет! Я от неожиданности сразу это и сделал… Собственно, за этим и зашёл… А ведь в группе интеллигентные люди. Учителя, врачи, даже кандидаты наук. Вот расслабуха какая у людей.

Вован: А у меня тоже учительница одна была. Ну в смысле в группе была, а не у меня… Ей лет сорок, она не просто учительница, а завуч. Так она однажды на том же Мангупе при всех средь бела дня кричит мне: инструктор, а ты куда? Я отвечаю, в туалет. А она: возьми меня с собой на брудершафт! Вот честное слово. Я потом у неё пытался узнать, это как? А она говорит, объяснить невозможно, показывать надо.

Ольга: Показала?

Вован: Да я чего-то застеснялся. Завуч всё-таки.

Ольга: Во как. Даже Вован стесняться может. Вот только чему эта учительница детей учила, а?

Анатолий: Мать, ты не права. Люди просто расслаблялись. Понимаешь, люди на турбазе как бы в другую страну попадали. Там коммунизм не надо было строить. Там первобытный строй был ещё… или уже. Туристы - это племя, а инструктор вождь. Мы даже дни недели забывали, а не то что моральный кодекс строителя коммунизма. У меня вот в группе девочка была лет шестнадцати. С родителями приехала. Домашняя девочка, застенчивая до неприличия. Везде только с папой и мамой. Я у неё время как-то спросил, так она покраснела, головку так стеснительно наклонила и чуть ли не плача выдавила из себя: одиннадцать тридцать. Всего три дня в походе прошло, и эта девочка ко мне по утрам в палатку влетала, на меня спящего ногами становилась, прыгала и орала: инструктор, вставай, сколько спать можно, вставай! Наши люди - они же как сжатые пружины. А на турбазе эти пружины распрямлялись с такой силой, что любая Ибица в сторонке нервно курила.

Ольга: Ну ещё бы. Под чутким руководством таких вот инструкторов по распрямлению.

Анатолий: Так, всё. Сейчас про шкаф расскажу.

Александр: А кстати, чего такого? Пусть расскажет, мам.

Ольга: О, сынок, и ты мамку хочешь опозорить?

Александр: Да ничего там такого нет.

Анатолий: Кстати, и история не про турбазу.

Ольга: Ой, да рассказывай. Делов то. Мало, что ли, я от тебя натерпелась. Ещё потерплю.

Вован: Мне больше досталось. Я его дольше знаю.

Ольга: Ну ты не так близко знаешь, как я.

Вован: Да уж, конечно, не так. Как ты говоришь, и слава богу, слава богу... Хотя я от него больше натерпелся.

Ольга: Ой, так уж и больше.

Вован: Тебя он хотя бы не бил.

Анатолий (радостно): О! Все слышали?! Наконец-то Вован признал, что это я его побил!

Вован: Ага, так побил, что сам в гипсе месяц ходил.

Ольга: Так! Хватит! Сегодня дискуссия по этому поводу уже была… (Поясняет Елене и Веронике) Это они в шестнадцать лет познакомились так друг с другом - подрались на танцах. И с тех пор выясняют, кому тогда больше досталось. Я вот всё жду, когда же второй раунд наконец начнётся.

Анатолий: Второго раунда не будет. А если будет, я проиграю.

Вован: Почему это?

Анатолий (проникновенно): Рука у меня на тебя не поднимется, Вован… Если только ногой попробовать…

Ольга: Ладно, семейная история про шкаф. Сама расскажу. Меньше позора будет… Слушайте вот, мальчики и девочки. Надо же, говорю, как этот (указывает на Толяна). В общем, давно это было. Я тогда у Анатолия Михайловича в невестах ходила. Встречались мы с ним, дело к свадьбе шло…

Анатолий: Это тебе так казалось.

Ольга: Вот сейчас договоришься. Забыл, какие слова на ушко шептал?

Анатолий: Так в интимной обстановке чего не скажешь.

Ольга: Это в кинотеатре, что ли?

Анатолий: А… Ну там фильм лирический был. Расчувствовался.

Ольга: Ты это про "Молчание ягнят"?

Анатолий: Надо же, всё помнишь.

Ольга: Я даже слово в слово могу повторить, что ты мне шептал.

Анатолий: Ну не сейчас же.

Ольга: Ладно. В общем, пришла я к Толе домой, а он тогда с родителями жил. А дома ни родителей, ни Толи, только Вован. Я спрашиваю, а где все? А Вован отвечает, что родители на даче, а Толян в магазин за хлебом пошёл. Ну сидим, ждём. И тут меня перемкнуло. Глупенькая была. Я спрашиваю, а вот что Толя обо мне говорит, когда меня рядом нет? Ну Вован бьёт себя кулаком в грудь и клянётся, что говорит обо мне Толян только хорошее.

Вован: Так, правда, ничего плохого. Разве только, что любопытная очень.

Ольга (усмехается): Ну да. А мне интересно самой услышать. Я и говорю Вовану, давай я в шкафу спрячусь, а когда Толян придёт, ты обо мне разговор заведи, и если Толян что-то плохое обо мне скажет, то я выскочу и в лоб кулаком ему заеду. Вован обрадовался. Говорит, очень хочет увидеть, как я кулаком в лоб Толяну тресну. Ну и спрятали мы мои туфли, плащ, а сама я в шкаф залезла. Шкаф маленький, тесный. Сижу там, не вздохнуть, не выдохнуть. А Толян всё не идёт. У меня ноги затекать стали. Вован меня подбадривает, если хочешь узнать, что Толян о тебе говорит, то терпи. Минут пятнадцать прошло. Мне уже невмоготу. В общем, вылезла, размялась немного и снова в шкаф. Кстати, потом дошло, что можно было спрятаться, когда Толян дверь открывать будет. Так нет же, заранее залезла… Еще минут пятнадцать прошло. Еле терплю. Ну, думаю, если что не так скажет, со всей дури заеду. И тут, наконец, приходит Толян. И что вы думаете? Они друг другу буквально два слова сказали, и я выскочила с кулаком. Только не к Толяну побежала, а вот (указывает на Вована) к этому извергу. У них же какой диалог состоялся. Толян спросил, а Ольга не пришла? А Вован в ответ: пришла, вон в шкафу сидит. Я и выскочила. Сама смеюсь и Вована пытаюсь кулаком в лоб треснуть.

Анатолий: А я вообще обалдел. Ничего не понимаю. Спрашиваю, чего ты в шкафу сидела? Молчит. Хохочет и за Вованом гоняется. У Вована спрашиваю, чего Ольга в шкафу сидела? А он, вот у неё и спроси, это ваше дело, сами разбирайтесь.

Ольга: Он же, гад, сразу так задумал. А я, дура, поверила, что он другана своего сдаст.

Анатолий: А я весь вечер Ольгу пытал, ну чего в шкафу сидела, скажи. Так она мне заявила, что расскажет только после свадьбы. Ну я и женился побыстрей.

Ольга: Это ты поэтому на мне женился?

Анатолий: Поэтому побыстрей женился.

Ольга: А… И главное, я уже и думать об этом забыла. А тут выходим из ЗАГСа, только нас расписали, нарядные такие. Толя меня на руки берёт и к машине несёт. А сам в ухо мне шепчет, так чего ты в шкафу сидела, а? Сели в машину, я и рассказала. Он выслушал, сказал, что я дура, но всё равно меня любит.

Анатолий: Не дура, я сказал, а дурочка.

Ольга: Есть разница?

Анатолий: Огромная. На дуре бы я никогда не женился.

Ольга: А на дурочке, значит, женился?

Анатолий: Так выбора нет. Или то, или это.

Ольга (Веронике и Лене): Вот, девочки, как мужики о нас.

Вероника: Да, ничего. Я и не такое слышала. У нас тут вообще один преподаватель на семинаре после ответа одной девицы, спросил, а знаете, почему в сказках всегда Иван дурак, а Василиса премудрая? И сам же ответил: потому что это сказки.

Анатолий: Надо запомнить.

Ольга: Ты только, Вероника, не подумай, Сашка на отца, конечно, похож, но не до такой степени. Так что не бойся.

Анатолий: О, как! Ты думай, мать, что говоришь. Не бойся, Вероника, сын не такой урод, как отец. Вот это знакомство.

Ольга: Да какое знакомство? Вы только про свою турбазу и вспоминаете. Нашли свежие уши и давай заливать.

Вероника: Да всё в порядке. Я столько интересных историй услышала.

Анатолий: А я вам скажу, что вот таких турбаз сейчас нам очень не хватает.

Ольга: Ага, мало вокруг разврата.

Анатолий: Да причём тут… Это наши рассказы просто такие… Запоминается, как говорится, самое хорошее… А ведь турбаза тогда – это же такой отдых был, что сейчас даже близко ничего похожего. Вот представьте, путёвка на двадцать дней. Сначала турбаза, экскурсии там, музеи, потом поход, снова турбаза, но уже другая, потом опять поход и семь дней на конечной турбазе у моря. За путёвки почти полностью профсоюз платил. Ну люди и ехали из-за моря. Поход как нагрузку воспринимали. А потом все, повторяю, все говорили, что поход – это самое лучшее, что было. Люди ведь сами не понимают, в чём их счастье. Сейчас что за отдых? Пляж, всё включено, ну на экскурсию на автобусе. А тут рюкзаки и сухой паёк получили, штормовки надели и вперёд в горы. Вот сейчас попробуй людей на такое организуй. А соревнования? Преодоление полосы препятствий. Как все возмущались, мол, мы отдыхать приехали, а не бегать. А потом азарт, крики, восторг детский просто.

Вован: А в волейбол, в футбол на стоянках, помнишь, играли?

Анатолий: Ещё бы. Вот заставьте сейчас взрослых мужиков, которые до мяча лет двадцать не дотрагивались, в футбол поиграть.

Вован: Чего мужиков только? А девчонки как играли. У меня одна в очках минус пять сидела, болела, а потом, мол, тоже хочу. Вышла на поле, и тут же ей мячом прямо в очки. Очки пополам, под глазами синяки, все её утешают, жалеют, а сами чуть в сторонку отойдут и ржут, как кони.

Ольга: Вот балбесы.

Анатолий: Мать, и не с такого смеялись. У нас одна молодая учительница, только университет закончила, из Симферополя приехала по маршруту выходного дня. Так в каньоне упала и два передних зуба выбила. Мало того, что губы распухли, так ещё и шепелявит так, что ничего не понятно. И сама хохочет, как сумасшедшая. У неё же завтра первый урок в школе.

Вован: А это, помнишь, как у меня туристка челюсть вывихнула. За ужином рот открыла, а закрыть не может. Спасательные работы пришлось организовывать. Пока спасатели ехали, мы там чуть со смеху не умерли. Сидит с открытым ртом. А мы такие участливые, мимо пройдём со скорбным видом, в палатку зайдём и ржём. А один турист, совсем бессердечный, стоял, смотрел на неё долго, а потом как рявкнет: рот, дура, закрой! И хохочут вместе. Он то ладно, а она с открытым ртом. Больно, а хохочет.

Елена: И что с этой туристкой сделали?

Вован: В больницу отвезли, челюсть вправили и назад к нам. Так я потом лично следил, чтобы она только маленькими кусочками ела.

Ольга: Чего-то у вас неприятности только с женским полом случались.

Анатолий: Так мы не в сказке… Это же только женщины так могут. Ой, инструктор, какие цветочки красивые, давайте букет соберём. И бегут купину неопалимую рвать. Еле успел заорать.

Вован: Это растение такое, эфирные масла выделяет. В сухую погоду даже поджечь можно. Каждый день про эту купину им говоришь, говоришь, а как увидят, и всё забыли. Понюхают, а потом жалуются. Чего это у меня в носу всё горит?

Ольга: Это всё потому, что мы, женщины, красоту этого мира замечаем. Цветочки всякие, деревья...

Анатолий: А мы не замечаем, да?

Ольга: Вы только сосёнки замечаете.

Анатолий: Вот ты, мать, меня всё-таки ревнуешь. Вот это же чёрт знает когда было, до тебя, а ты всё ревнуешь.

Ольга: Так правильно. Вот я бы хвасталась тут своими амурными похождениями до встречи с тобой. Как бы ты, а?

Анатолий: Убил бы.

Ольга: Вот.

Анатолий: Мать, ну ты сравнила.

Ольга: А, ну конечно, вот она вся ваша мужская сущность.

Вован: Я же говорил, при жене лучше не вспоминать.

Анатолий (Ольге): Да ты радоваться должна, что я на турбазе работал. Я же, как женился, всё! Ни на одну юбку даже краем глаза не взглянул! Даже мысли такой не было! Как отрезало!

Ольга (смеётся): Чего тебе отрезало?

Анатолий: Мысли о других бабах мне отрезало.

Вован: У нас, кстати, бармен, на турбазе работал Андрей, помнишь?

Анатолий: Конечно, помню. Всё время жаловался, что всю жизнь второй.

Вован: Вот. Так он такой бабник был, что мы с Толяном просто святые рядом с ним. А потом бах - женился. Причём взял старше себя на пару лет и с ребёнком. И тоже после свадьбы ни-ни. Такой верный. Мы даже уважали его за это.

Елена: А что значит, всю жизнь второй?

Вероника: Ага, тоже спросить хотела.

Анатолий и Вован смеются.

Ольга: Ой, девочки, какие вы молодцы. Не понимаете - и хорошо.

Елена: Да?

Вероника: Но интересно.

Ольга: Вероника, Лена, там же на турбазу приезжали такие девицы, у которых в жизни только один парень был, которого они очень любили, но с которым, увы, расстались. А все эти инструкторы, бармены - это уже вторые. Такому же вот (указывает на Анатолия) не соврёшь, что он первый. А раз не первый, значит второй. Кто ж признается, что пятый или двадцать пятый. Вот, бедолаги, всё время и были вторыми.

Александр: Пап, а вы что, всегда интересовались, какой кто по счёту?

Анатолий (смеётся): Да в том то и дело, что никогда. Они сами зачем-то об этом почти всегда говорили.

Ольга: Потому что женщине уважения хочется.

Вован: А мы их уважали. Особенно тех, кто мозг не парил. Если не ломалась и не строила из себя недотрогу, чего же не уважать?

Ольга (тяжко вздыхает): Ой, Вован, какой же ты..!

Вован: Какой?

Ольга (сердито): Непосредственный!

Вован: Да мне всегда эти разговоры не нравились. Первый, второй. Главное, чтобы человек хороший был. Чтобы с ним просто было. Это Андрей переживал, что, казалось даже, не шутит. Ладно, говорил, первым, но хотя бы третьим хоть раз оказаться. Всё время второй.

Анатолий: Он же спортсмен бывший, борец. Видно, этот его бзик как-то со спортом был связан. Ассоциации нехорошие. Наверное, до финала доходил, а золото не выигрывал.

Вован: Но зато женился и всё. Действительно, как отрезало.

Ольга (Вовану): Вот тебе жалко ничего не отрезало.

Вован: А я чего? Я ведь тоже понимаю, кто для меня Светка и кто Маринка. Светка - это мать моих детей, я её до сих пор люблю. Да, люблю. А Маринка так - процедуры на старости лет.

Ольга: Вот бы тебя сейчас Маринка услышала.

Вован: И что? Подумаешь. Другую бы нашёл.

Анатолий: Кстати, мать, а ведь Вован тоже молодец. Он ведь с Маринкой (Вовану) сколько уже?

Вован: Третий год.

Анатолий: Вот. Тоже, можно сказать, верный…

Ольга: Ну вообще… Договорились…

Вован: А чего. Была бы эта, как ты говорил…

Анатолий: Полигамия.

Вован: Вот. Я бы взял Маринку второй женой и всё.

Ольга: А Маринка бы согласилась?

Вован: А вот это вопрос. Но спрашивать не буду. А то вдруг и вправду согласится.

Ольга (Анатолию): А ты вторую жену взял бы, если можно было?

Анатолий: Нет, конечно.

Ольга: Почему?

Анатолий: Где же я найду на тебя похожую?

Ольга: Ой, вот ведь подхалим.

Электрическая духовая печь: Дзинь!

Ольга: О, пицца готова.

Анатолий: Машина зовёт человека.

Ольга идёт к духовке, достаёт пиццу.

Ольга: Кто будет пиццу?

Анатолий: Да не спрашивай, все будут.

Ольга (Вовану): Маринке кусочек оставить?

Вован: Не надо. Пачкаться только. Обойдётся. Тут и так мало.

Ольга: Ну смотри.

Ольга приносит пиццу, ставит на стол, разрезает. Все берут по кусочку. Ольга садится.

Анатолий (откусывает): Вкусно.

Ольга (Вовану): Скажи спасибо Свете.

Вован: Она, кстати, на тебя обижается.

Ольга: Чего это?

Вован: Так не заходишь в последнее время.

Ольге явно неприятен этот разговор.

Ольга: Да чего там у вас мне делать? Света и так занята. Она вон с внуками с утра до вечера, и я ещё под ногами крутиться буду.

Вован: Ага, шуму с этими бесятами… Я с Маринкой хоть отдыхаю от этой суеты. Кстати, как там Настюха в немецком плену?  Когда Толян дедом станет?

Ольга: Тебе первому сообщим.

Вован: А то как-то обогнал я вас в этом плане.

Анатолий: Вован, успеется ещё.

Вован: Ну смотрите. Ты, Сашка, тоже о родителях подумай. А то скучно им тут одним. Подкинь им головную боль.

Александр (улыбается): Подкину.

Ольга: Ой, да когда это ещё…

Александр: А может, скоро, а? Принесём и скажем, нате вам, дедушка с бабушкой, не скучайте.

Ольга: Да несите, ради бога.

Анатолий: Ага. Вы это там, серьёзно. Молодёжь сейчас шустрая. Если чего, никаких этих… Ясно? Рожать и к нам.

Вероника, улыбаясь, кивает.

Ольга: Да чего ты несёшь? Совсем стыд потерял.

Анатолий: Ничего. Мы друг друга поняли.

Вован: Толян дело говорит. Внуки - они же скучать не дают. А то вон Толян тут задумываться стал на старости лет. А так…

Анатолий: Вован, давай не будем об этом.

Вован: Да пожалуйста.

Елена: Я извиняюсь, что опять про турбазу, но мне интересно, а у вас на турбазе было так, что инструкторы на туристках всё-таки женились?

Вован: Конечно, было. И не раз. И не только инструкторы. Фотографы все на туристках переженились и даже садовник.

Анатолий: А библиотекарша замуж за туриста вышла.

Вован: И инструкторы женились друг на дружке. У нас же и девчонки работали. Студентки, практику проходили.

Анатолий: Вадим, помнишь, был такой. Посмотрел на всё и сказал, что скучно ему за туристками ухаживать, каждый раз одни и те же анекдоты рассказывать. Девочку инструкторшу приласкал, женился на ней, и поехали они потом Саяно-Шушенскую ГЭС строить.

Ольга: Вот, молодец. Были нормальные ребята среди вас.

Вован: А были и ненормальные, такие, что не дай бог.

Ольга: Я их и сейчас перед собой вижу.

Вован: Да мы с Толяном как раз нормальные. А вот кадры были ещё те… (Анатолию) Этот, помнишь, из местных, как его… Ну не важно… Он с туристкой знакомился и быстренько бежал в ЗАГС заявление подавать. Ну девочка в восторге - любовь с первого взгляда. А там же месяц надо ждать. Вот он недели две-три и развлекался с будущей женой, а потом: извини, я передумал, не подходим мы друг другу.

Анатолий: Ага. Здорово придумал: медовый месяц без продолжения.

Ольга: Вот сволочь.

Вован: Только однажды нарвался. Там папаша одной невесты подъехал, и он с фонарём под глазом в ЗАГСе свадебный марш слушал.

Анатолий: Было дело.

Вован (Анатолию): Так ты и сам чуть не женился, помнишь?

Анатолий: Это когда?

Вован: Ну на концерте, забыл, когда тоже влюбился с первого взгляда.

Ольга: О, это тоже смешно, это расскажите.

Вован (Анатолию): Расскажи.

Анатолий: Ты вспомнил, ты и рассказывай.

Вован: У тебя интересней получается.

Вероника (Вовану): А мне нравится, как вы рассказываете. Вы как-то добрее, что ли, всё преподносите.

Вован (Анатолию): Вот невзлюбила тебя Вероника.

Анатолий: Она молодец. Это она за Сашку мстит. За то, что я на него за понты наехал.

Вероника: Да нет, вы тоже интересно очень рассказываете, но вы как-то с иронией очень, чересчур.

Анатолий: Есть такое. Буду исправляться. Так что, давай, Вован рассказывай, а я тебе помогу. Нюансы чтобы не упустить.

Вован: Ладно. В общем, у нас на турбазе концерт художественной самодеятельности каждый день давали группы, которые завтра на маршрут выходили…

Анатолий: Вот, кстати, тоже… Вот заставь сейчас взрослых людей со сцены номера показывать, песни петь, частушки. А тогда запросто. Весело всем было.

Ольга: Знаю я ваши частушки. (Поёт) Я с инструктором гуляла, думала, что женится, а он ходит всё смеётся - завтра группа сменится.

Анатолий: Эту частушку мы с Вованом раз пятьсот слышали. Это, как для Лены шутка о прошлогоднем хлебе.

Вован: Ага. А туристы всегда смеялись. Причём хохот такой стоял.

Анатолий: А меня даже одна с подковыркой так спросила: а вы что-то не смеётесь с этой частушки, значит, это правда, а? И хитро так оскалилась.

Ольга: А ты что, интересно, ответил?

Анатолий: А чего мне ей ответить? Я даже думать не мог в сторону её вопроса.

Александр: О, кстати, Вероника. Хорошая фраза. В институте приходится. Извините, но я даже думать не могу в сторону вашего вопроса.

Анатолий: Ну правда, такое спросила. И с таким видом. Как будто я должен был застесняться, покраснеть и огородами с турбазы убежать.

Вован: Ладно. Значит, идёт концерт в летнем кинотеатре, а мы человек пять инструкторов за воротами стоим, на склоне вверху. В принципе, всё видно. Смотрим, слушаем. И вдруг фифа такая появляется. Красотка неописуемая из новой группы. Только заехала. Идёт вся такая… Джинсы-бананы, туфельки на каблучках, блузка белая, серёжки кольцами большие. Я даже запомнил. Личико загорелое, улыбается. Ну конфетка. Джиналолабриджитбардо. Кто-то из нас ей даже чего-то сказал, но она мимо прошла, как будто нас и нет, и встала за нами, повыше, метрах в десяти. Ну у нас, конечно, в зобу дыханье спёрло. Стоим, назад осторожно оглядываемся. Толян просто ко мне повернулся и сделал вид, что говорит мне что-то, а сам на девочку эту пялится.

Анатолий: А ты вместо того, чтобы подыграть… чего, не слышу, чего говоришь?

Вован: Так предупреждать надо. В общем, Толян обратно повернулся, и мне на ухо шепчет: вот, Вован, запомни, это моя будущая жена. Влюбился сразу.

Анатолий: Мать, если бы ты рядом стояла, я бы тебя выбрал.

Ольга (машет рукой и кривится): Ой, ещё неизвестно, кого бы я там выбрала.

Вован: А у нас позади такой помост деревянный в кустах, он заборчиком невысоким огорожен. И смотрим эта девочка, заборчик перешагнула и на этот помост встала, чтобы повыше было. Лучше так видно. Ну стоим, концерт слушаем, иногда на девочку эту косяки бросаем…

Анатолий: А она ручки на груди сложила и смотрит на нас, улыбаясь. Она же всё понимает. Ей не впервой, когда мужики вокруг неё штабелями…

Вован: Ага. С таким видом стоит, как Наполеон… И вдруг слышим сзади крик и всплеск. Поворачиваемся, а красотки нет. Только была, а уже нет. Смотрим внимательно и видим, что только голова из-под земли торчит. А там в чём дело то. Помост этот деревянный яму выгребную закрывал. Туда вода со всех умывальников стекала. Такие длинные умывальники возле домиков. С туалетов там, слава богу, ничего не стекало, но всё рано вода грязная, мыльная, вонючая. Фифа эта как-то назад пару шагов сделала, а люк или закрыт не был, или крышку сдвинула, ну в общем, упала она туда целиком. Хорошо, что не глубоко было, и не ударилась сильно. Ну мы, как увидели эту картину, смеяться стали так, что даже вытащить её не додумались. Туристы вытащили, которые мимо проходили. Она стоит вся мокрая, грязная. Слизь какая-то зелёная на ней. Она даже сама до себя дотронуться боится, брезгует. В общем, пошла, как мокрая курица.

Анатолий: А у меня чего-то любовь сразу прошла.

Вован: Так она потом два дня никуда не выходила из домика. Стыдно было. А мы другим это рассказывали и смеялись до коликов в животе. На третий день только на танцах она появилась. Её один инструктор пригласил на танец. Ему рассказать не успели про этот случай. Танцует он с ней, танцует, что-то на ушко ей сказал, а она вдруг как толкнёт его и бежать со слезами. Мы к этому инструктору, не помню, как его звали, чего, спрашиваем, ты ей сказал? А он сам ничего не понимает. Я, говорит, ей комплемент хотел сделать, она надушилась сильно, ну я и сказал, что от неё так необычно пахнет.

Анатолий: А она подумала, что он издевается над ней. Вот женщины. Так в поход даже не пошла. Уехала сразу на конечную турбазу к морю, дополнительно заплатила за номер и жила там.

Ольга: Вот, девочки, что значит оступиться. А вы, конечно, гады. Нашли, над чем смеяться.

Вован: А не надо было с таким видом стоять.

Ольга: С каким видом?

Вован: С высокомерным. Подумаешь, королева.

Ольга: А что ей сделать надо было? К вам подойти и спросить, ребята, а вы снимаетесь?

Анатолий: Мы бы тогда точно от неё, как от чумы, шарахнулись.

Ольга: Вот. Вам, значит, можно, а нам ни-ни. И так плохо, и так. Вот представляете, как нам, женщинам, надо эту золотую середину блюсти. Чтобы в мужике огонь надежды поддерживать, и следить в то же время, чтобы пожара не было. В одной руке спички, а в другой огнетушитель.

Анатолий: Вот именно, подожгут, а потом тушат.

Ольга: А вы? Лучше, что ли? Снимаешься? Нет? Следующая!

Анатолий: Ну ты уж чересчур... Мы тоже старались, соловьём пели. Я анекдотов тонны три за лето рассказывал.

Ольга: Да анекдотов десяток всего было. Уши просто разные.

Анатолий: Ну не скажи. Анекдоты же по ситуации надо рассказывать. А ситуация там постоянно менялась. Вам же, бабам, то цветов и песен хочется, то водки и танцев.

Ольга: Ой, какие мы непостоянные, оказывается.

Анатолий: И это тоже. Вас хрен поймёшь. То неприступные, как скала. А то сами, как репей… У меня вот первая в жизни группа была девятнадцать человек. И всего трое мужиков. Двое с жёнами и один дедок еле шёл. Я даже рюкзак его тащил. Ну там жён отбросить, ещё в возрасте четверых, то получалось десять молодых здоровых девок. И я один…

Ольга (поёт): На растерзание-е... Парочка простых и молодых ребят…

Анатолий: Вот тебе смешно, а я ведь после этого похода другим человеком стал. Ушёл наивным мальчиком, а пришёл…

Ольга: Седым стариком.

Анатолий: Почти. Я же думал раньше, чтобы покорить женщину - это надо звезду с неба достать. А тут, оказывается, всё просто. Она к тебе так же, как и ты к ней. Некоторые так и говорили, смотри, не влюбись только.

Вован: Даже я эту перемену в Толяне заметил. Он же когда на турбазу после этого похода вернулся, то у меня первым делом спросил голосом таким ещё растерянным: Вован, а я что, красавчик?

Ольга: Конечно, красавчик. Один же на десять баб. Ален Делон просто.

Анатолий: Красавчик или нет, а, правда, я даже как-то опечалился. Разочарование какое-то постигло… Это как на рыбалку пришёл, удочку закинул, смотришь на поплавок… а рыба  в это время сама на берег выпрыгивает. (Машет рукой) Фьють, фьють, фьють. Только успевай уворачиваться.

Вероника: А знаете, что меня больше всего удивляет в ваших рассказах? Нам же старшее поколение постоянно твердит, что раньше люди были, как бы это сказать, целомудренней, что ли. А вас послушаешь, и такое чувство, что, мягко говоря, это совсем не так.

Анатолий: А вот тут поспорю. Я ведь и тех видел, и этих. Так вот, главное то, что раньше люди были не испорчены вот этой вот жаждой наживы. А это очень и очень, я вам скажу... Раньше в нашей жизни деньги действительно не были главными. Даже на турбазе всё по любви было. Да, можете смеяться, но по любви. Пусть короткой, но любви. Это сейчас, не на человека смотрят, а на кошелёк.

Вован (толкает Анатолия в плечо): Это же хорошо.

Анатолий: Конечно, хорошо… для тебя.

Вован (Анатолию): А помнишь, как к нам эти две заехали..?

Анатолий: А, вот, кстати... Показательная история о том, как мы на турбазе с будущим столкнулись. К нам один раз две гостьи из этого самого будущего залетели. Две путаны. Ну правда, тогда же это в диковинку было. Это сейчас… Я так вообще первый раз живьём увидел... Отдохнуть они решили и заодно подзаработать... Мы с Вованом в инструкторской сидели, а тут ребята подходят, смеются. Чего такое, спрашиваем. Да, говорят, познакомились с двумя туристками, а те сразу: пятьдесят рублей за ночь. Ну мы, ребята говорят, им пальцами у виска покрутили и пошли. Представляете, проститутки на турбазе? Сейчас это нормально, а тогда дикость. В общем, новость быстро разнеслась, и все, абсолютно все этих жриц обходили стороной. Даже говорить с ними никто не хотел. Они цену сначала скинули, а потом вообще даром готовы были, чтобы, так сказать, мастерство не терять. Так нет, никто, ни один не позарился. А вы говорите.

Ольга: О, как повернул. Прям борцы за нравственность.

Анатолий: Мать, вот только оскорблять не надо.

Ольга: А что, борец за нравственность - это оскорбление?

Анатолий: Уже да.

Ольга: Это почему?

Анатолий: Потому что сейчас борец за нравственность - это такой человек, который думает, что если отрезать нос, то насморк пройдёт. Нравственность - это когда ты ближнего своего в грязь не пытаешься втоптать, потому что не хочешь этого делать, а не потому, что накажут, если сделаешь. У меня вот в группе была Маринка Кузнецова. Запомнил на всю жизнь. Домашняя девочка. Школу закончила и решила в Крыму отдохнуть на турбазе. Красивая, наивная. Влюбилась в меня до слёз. И что? Я с ней все ночи в походе у костра просидел, за ручки держась. До утра болтали. Даже не поцеловал ни разу. Хотя она на всё готова была. Но вот не мог, не хотел. Я ведь понимал, чем это для неё закончится. Это же рана на сердце на всю жизнь будет. Так, когда расставались, она меня укусила за щеку, чтобы помнил. Помню.

Ольга: Хоть один хороший поступок в копилку твоих грехов.

Анатолий: Да какие, мать, грехи? От моих грехов никому плохо не было.

Вован: Даже хорошо было.

Анатолий: Вот. Я ведь знал, с кем можно, а с кем лучше не надо.

Ольга: Боялся свадебный марш с фонарём под глазом..? Да?

Анатолий: Да не в этом дело. Совсем не в этом. Просто, ну должны границы у всего быть. Это как вышел на охоту, стоишь в засаде с ружьём, а к тебе зайчишка подбегает и об ногу твою трётся, ластится. Ну что ж его за это в упор картечью?

Александр: Вот у тебя сравнения, папа. То рыбалка, то охота.

Анатолий (поднимает бокал): Значит, уже коньяк подействовал. У меня это… ассоциАтивное мышление от коньяка обостряется. Уже, так сказать, выпимши…

Ольга: Нет. Я вот точно знаю, когда ты уже готовый. Есть один стопроцентный индикатор.

Анатолий: Какой индикатор?

Ольга: А вот когда ты Вовану начинаешь говорить "Вован, ты только не обижайся", значит уже всё - приплыл.

Анатолий: Да? А я такое говорю?

Вован: А у меня индикатор есть?

Ольга: У тебя нет. Ты что пьяный, что трезвый.

Вован улыбается.

Ольга: И, Вован, это не комплимент.

Елена: А знаете, я бы вот очень хотела ненадолго оказаться в Советском Союзе. Очень хочется вот эту атмосферу почувствовать. У нас ведь о том времени какие-то представления… смутные. Очень хочется узнать, как люди тогда жили. Что чувствовали?

Вован: Да нормально жили. По крайней мере, рекламы этой идиотской тогда не было.

Анатолий: О! Точно. Страна без рекламы! Представляете?! Только за одно это всю эту КПСС терпеть можно было.

Вован: И водки палёной не было в магазинах. И колбаса нормальная была… если была.

Анатолий: Да! Вот сейчас столько этих производителей колбасы. И ты помнить должен, кто хорошо эту колбасу делает, а кто плохо. А раньше мы вообще и не знали, кто её делает. Даже не задумывались об этом. Придёшь в магазин и покупаешь просто колбасу, просто молоко, просто хлеб. Получается, что раньше выбора не было, но оно всё хорошее было. А сейчас у людей появился выбор. Только вот выбор между чем и чем? Между хорошим и дерьмом? И зачем такой выбор?

Александр: Пап, ну ты…

Анатолий: Да понимаю я всё, сынок. Перегибаю, конечно, палку. Раньше тоже всякого хватало… И ещё больше не хватало… Хотя я вот ни одной идиотской комедии не помню из старых времён. Ни одной. Вот если в кинотеатре комедия, то можешь смело идти. Смеяться обязательно будешь. А сейчас? Кривляние за юмор выдают. Вот почему так? Ведь свобода. Твори. А они что творят? Старые комедии на новый лад переснимают. И что? Смотришь, и такое чувство, как будто песни эльфов орки поют…  Иногда мне кажется, что раньше была одна большая, огромная ложь на всех. А между собой по правде жили. Нас эта ложь объединяла. Не так, конечно, как изначально предполагалось, но объединяла. Мы над ней все вместе смеялись, издевались, анекдоты рассказывали. Только вот сейчас эта ложь кажется такой, как бы сказать, безобидной, какой-то наивной, терпимой, даже сочувствуешь этой лжи. Ведь совсем чуток не хватило, чтобы эта ложь правдой стала. Начальству просто людям врать не надо было. И потянули бы. Так потянули бы, что только держись. А сейчас? Большая, добрая ложь исчезла, и появилось куча мелкого, наглого, злобного вранья. Из всех щелей так и прёт. Покупайте, даром, бесплатно, только у нас, ноль процентов. Вот так и хочется плюнут в чью-нибудь лживую, наглую рожу.

Вован: Как этот, который с Македонским?

Анатолий: Ага, Диоген. Только вот, если честно, понимаешь, что рожа эта от твоей ничем не отличается. Рожа эта тоже, когда выпьет, тоскует о добрых делах и хороших людях. А как протрезвеет, так всё под себя гребёт. Без оглядки. Загаженная русская душа.

Вован: Загадочная.

Анатолий сурово смотрит на Вована.

Анатолий: Можешь обижаться, Вован, но я сказал именно то, что хотел сказать. Загаженная!

Вован: Вот тебя понесло. Повеселей ничего нельзя?!

Анатолий: Повеселей только наше пари с тобой. Очень повеселей.

Вован: Ты это, пари не вспоминай. А то и так уже все ждут не дождутся, когда я уйду, наконец.

Анатолий: Первый раз, что ли, такое? Не привык ещё?

Ольга: Кстати, я про шкаф рассказала. (Вовану) Ты бы тоже о пари вашем мог бы разрешить.

Вован задумывается.

Вован (машет рукой, Анатолию): А давай. А то тоску нагоняешь. Ты только коньяку мне плесни, чтобы не так стыдно было.

Анатолий (наливает коньяк Вовану): А Маринка как? Ничего?

Вован: Да ничего. Она меня старого и глупого терпит. А пьяного так подавно вытерпит.

Вован выпивает коньяк, закусывает лимоном. Все смотрят на него с ожиданием.

Вован (даёт отмашку): Давай! Можно!

Анатолий (улыбается и потирает руки): О! Наконец-то! Итак, девочки и мальчики, взрослые и дети, дамы и господа, леди и джентльмены, наступил апогей нашей застольной беседы. Вершина, так сказать, сегодняшней встречи… А ты, Сашка, ведь тоже эту историю не слышал?

Александр: Нет. Откуда?

Анатолий: Ну, значит, и у тебя сегодня тоже посвящение. Прикосновение, так сказать, к сокровенной тайне нашего с Вованом бытия... Итак, лето, жара, турбаза, часа три дня. Семь инструкторов, включая нас с Вованом, сидят в инструкторской, ждут начальство. Вопрос там какой-то решить надо…

Вован: Об увольнении этого… Бори…

Анатолий: Ага. Про Борю расскажи. Тот ещё фрукт. Тут рассказики в рассказе будут.

Вован: Инструктор у нас был такой. Правда, ни одной группы так и не провёл. Выпить любил. С туристами перед походом вечером напился и давай их строить, командовать. А потом уснул прям во время командования. Они его пьяного к инструкторской принесли, положили под дверью и сказали, что им такой инструктор не нужен. Но сразу Борю не выгнали. Дали шанс на исправление. Просто старший инструктор заставил его заявление написать об увольнении, но без даты. Типа, ещё один косяк и всё. Дату только проставить - и пока, по собственному. Так он и двух дней не продержался.

Олег: Опять напился?

Вован: Хуже. Ему новую группу дали. Он не пил. С туристами. Где-то один прихватил. И ходил весёлый по турбазе. А тут дежурный инструктор по громкой связи что-то объявил и ушёл, а микрофон забыл выключить. А Боре не повезло. Он в инструкторскую как раз в этот момент зашёл. А там туристка сидела, ждала старшего инструктора. Ну Боря и начал с ней знакомиться. И всё, что он говорил, на всю турбазу из динамиков. Мы сначала подумали, что спектакль по радио включили. Только слова какие-то странные, не очень для спектакля подходят. Он же такой бред нёс…

Анатолий: Он шутил, но шутки его туристке не понравились. И тогда он попытался донести до неё, что она дура, юмор его не понимает.

Вован: Ага. То есть пытался ухаживать и заодно объяснял, почему она дура. Интересно это всё звучало. А потом вдруг на всю турбазу из динамиков грохот падающего тела и голос старшего инструктора: всё, Боря, ты уволен! И тишина. Спектакль закончился. Нас и собрали, чтобы решить, кто Борину группу возьмёт.

Анатолий: Да. Только старший задерживался у директора, Вот мы и сидели, его ждали. Было нас семеро. Мы с Вованом, Петруха, Витёк и ещё трое. Петруха - это такой двухметровый амбал, десантник бывший. Бутылки об голову не бил, но с крыши двухэтажного корпуса на спор на клумбу прыгал. Парень-кремень. Безоговорочный лидер во всех стычках с местным хулиганьём.

Вован: Кстати, тоже никого не бил. Просто обувь отбирал и в кусты колючие закидывал. Наказывал так. Пусть ищет, особенно ночью.

Анатолий: Про него Витёк сказал как-то, что Петруху с пиратского корабля за жестокость списали. В общем, самый храбрый инструктор на турбазе. Ну, естественно, до нашего с Вованом пари. После пари Вован стал самым храбрым. А Витёк - прямая противоположность Петрухе. Интеллигентный учитель французского языка. В школе преподавал. А летом на турбазе работал. Самый красноречивый из нас. И вот, пока ждали старшего, Витек про своё грехопадение рассказал.

Вован смеётся.

Анатолий: Кстати, Вован, расскажи, у тебя про это здорово получается.

Вован: Да пожалуйста. Там как дело было. У Витька в группе девчонок не было. Одни выпускники Бакинского морского училища. Хорошие парни. Но парни. А у нас на стоянке сразу две или даже три группы собирались. Ну Витёк к соседней группе и упал на хвост. Вечером, как стемнело, в их палатку к девчонкам залез и давай анекдотики травить, да стишки на французском читать. А в палатке темно. Брезент толстый, свет не пропускает, к тому же ночь безлунная. В общем, хоть глаз выколи… И вот Витёк девчонок развлекает в кромешной тьме, а они потихоньку из палатки уходят одна за одной. В общем, остался он в палатке с последней девочкой, поближе к ней подсел и давай, так сказать, решительно действовать. Только девочка эта Витька опередила. Сама действовать стала совсем решительно. Обняла она Витька и к себе его. Ну Витёк и совершил грех в темноте абсолютной. Вроде, говорит, стройная на ощупь. Ну и… Что ещё надо, если у тебя в группе одни молодые лейтенанты? В общем, согрешил. И вот лежат они, так сказать, после грехопадения, отдыхают, разговаривают. А Витьку интересно, как она выглядит-то. Говорит ей, пойдём свежим воздухом подышим. А та ни в какую. Ну Витёк сразу понял, что страшная, значит. Но насколько страшная? Интересно же. Ну и уговорил всё-таки выйти. Вышли, глянул он на неё под звёздами, а она очень даже симпатичная, но для своего возраста. Потому что ей уже давно за шестьдесят. Тут до него дошло, почему девчонки в соседних палатках смеялись. А она спрашивает, ну что, здорово я тебя, милок, подловила? А он стоит, улыбается глупо и не поймёт, чего делать. То ли радоваться, то ли плакать.

Ольга: Не женился, кстати? Сейчас это модно.

Анатолий: Это сейчас. А тогда такими наука занималась.

Вован: Не женился. Утром дождался, когда та, другая группа ушла, и только тогда из палатки вылез. Правда, своя группа тоже на него как-то подозрительно смотреть стала. Вот такие у нас случаи бывали.

Ольга: Молодцы девчонки.

Анатолий: В общем, послушали мы рассказ Витька, посмеялись, и речь зашла о страшненьких. Мол, со страшными как-то даже интересней. Не капризничают, и страсти в них больше, и вообще молодцы. И разговор как-то так сложился, что получилось, не помню уже как, но поспорили мы с Вованом, кто, так сказать, соблазнит самую страшную туристку на турбазе. Вот убей, не понимаю, как так получилось. Как к этому пришли. Поспорили на бутылку водки. По традиции, наверное, ведь не пили почти. Но дело не в водке. Поспорили крепко. Типа, кто проспорит, тот слабак. В общем, Петруха разбил наши руки. Тут ещё старший инструктор пришёл и наше пари почти официально утвердил. Записал себе в ежедневник: проверить завтра, кто победил, и победителя поощрить группой с симпатичными туристками. Чтобы, так сказать, восстановился… Я вот иногда удивляюсь тому факту, что это всё происходило не в каком-то дурацком американском кино, а реально на простой советской турбазе. А они там за бугром в это время думали, что мы тут с угрюмыми рожами в ватниках со знамёнами маршируем. А мы вот такие пенки отмачивали.

Ольга: Нашёл, чем гордиться.

Анатолий: Да сейчас и не таким гордятся… Ну да ладно. Пропущу все организационные вопросы. Перейду сразу к делу. Итак, утро следующего дня. Час икс. (Поднимается) Я встану. Такое надо стоя рассказывать. (Начинает расхаживать около стола) Подъём на турбазе в шесть сорок пять, в семь пятнадцать линейка. А в шесть тридцать члены жюри, это пять инструкторов, что с нами были в момент спора, уже сидели на лавочке перед входом в домик, где мы с Вованом жили, и ожидали нашего дефиле со страшилами. Кто, значит, с какой утром из своей комнаты выйдет. Кстати, четверо сидели, а Петруха позади лавочки стоял. Это важно. Итак, я в своей комнате сижу уже одетый, страшила моя тоже одета, прихорашивается. Я жду. По жребию Вовану первому выпало предъявить свои карты. И вот скрипит дверь, и Вован выходит со своей, так сказать, заявкой. Я смотрю в окно, но, к сожалению или к счастью, я эту заявку Вована вижу только со спины. Фигура, кстати, идеальная. Геометрически идеальная - шар. Шеи нет, ножки короткие, еле до земли достают, талия ещё в детстве потерялась, вместо неё залежи питательных веществ на случай очень долгого голодания. Лицо я, правда, не видел. Видел только реакцию членов жюри. Они вскрикнули, обнялись и окаменели. А Петруха, как стоял, так и упал столбом, не сгруппировался даже, хотя десантник бывший. Он потом оправдывался, что упал не от испуга, мол, видал в жизни и не такое, а упал от огорчения, потому что понял, что теперь самый храбрый человек на турбазе не он, а Вован. В общем, Вован постоял, покрасовался, взял этот шар под ручку и покатил его по тропинке мимо жюри. Я решил Вована подождать и тогда уже со своей выйти. А тут члены жюри в чувство приходить стали. Петруха поднялся, и начали они о чём-то совещаться. А потом Витёк встал и пошёл в домик, ко мне. Ну я вышел в коридор, и спрашиваю, чего, мол, случилось? А Витёк, напоминаю, самый красноречивый из нас. Был. Тут не то, что красноречия не осталось, тут вообще заикаться начал. (Говорит, изображая заикание) Толян, мы тут посоветовались и решили первое место Вовану присудить. (Нормальным голосом) Я говорю, так вы же ещё мою не видели. А Витёк, (опять изображает заикание) в том-то и дело, мы подумали, что если ты победишь, мы этого не переживём, умрём от ужаса. (Нормальным голосом) Я говорю, нет, пари есть пари. Принимайте успокоительные, но мою вы тоже должны увидеть. В общем, Витёк вернулся. Тут и Вован подошёл и тоже на лавочку сел. Ну и я со своей, значит, выхожу... В общем, снова они окаменели. Я такого удивления ни до, ни после не видел. Даже в кино. А у Вована челюсть нижняя куда-то почти до земли отвалилась. Застыл с открытым ртом, аж кишки видно. Петруха молодец. Он, второй раз чтобы не падать, заранее улёгся. Но тоже окаменел… А дело в том, что я вчера познакомился с девочкой, про которую в наше время сказали бы так: модель. Ноги от ушей, талия, грудь, волосы золотистые до плеч, личико ангельское. Ну Барби просто. Красотка, хоть на обложку журнала. Она ещё в шортиках вышла и в маечке коротенькой. Глянешь - и устоять невозможно, сразу вперёд клонить начинает... Дура, правда, редкостная. Как же я с ней намучился. Там же не то, что понты, там всё на уровне Эллочки-людоедки. Ужас. Чего я только за вечер не выслушал? В общем, натерпелся. Но, когда она молчит, то просто королева, секс-бомба. Ну, постоял я немного и пошёл с этой Барби по тропинке мимо этих окаменевших фигур. Проводил я свою красотку и быстрей назад. А там никаких изменений. Не люди, а изваяния. Вован только челюсть немного с земли подобрал. В общем, такой коллективный памятник немому вопросу. Ну я подошёл к Вовану, руки вот так в стороны развёл и говорю: ну проиграл, проиграл, куплю я тебе бутылку водки. И тут со всеми началась истерика. Члены жюри попадали со скамейки и начали биться в конвульсиях от смеха. Петруха сквозь рыдания выдавил "Меня не беспокоить, я умирать" и пополз в кусты. Вован только продолжал ртом мух ловить. Смеялись два дня без перерыва. В столовой, на совещании, даже во сне хихикали. Все, кроме Вована. Он два дня со мной не разговаривал.

Вован: Так правильно, выставил друга на посмешище.

Анатолий (садится за стол): Вован, с тобой хоть в огонь, хоть в воду, но только не на посмешище. Я тебе в сотый раз повторяю, я же ну никак не мог представить, что ты наше пари всерьёз воспримешь. Я же думал, что ты будешь покрасивее искать, чтобы меня победителем выставить. Поэтому с этой Барби и связался. Я ещё удивился, чего это такая красотка, и в одиночестве. А там же ни один нормальный мужик и пяти минут не выдержит.

Ольга: А  ты, значит, ненормальный, да? Выдержал?

Анатолий: Так я для Вована старался. Чтобы он победил. Я же не думал, что он победит с таким отрывом. Мне же постоянно хотелось этой Барби сказать, что она идиотка. Она ведь, знаете, как со мной танцевала? Одну руку небрежно мне на плёчо положила, а вторую просто вниз опустила. Типа, даже прикасаться ко мне лишний раз ей в напряг. И разговоры такие, что, мол, у вас на танцах музыка старая играет, а она только новую музыку слушает, если она старьё слушать будет, то её друзья не поймут. И всё остальное в том же духе. А я поддакивал только и каждую минуту ей комплименты делал… Вован, а вот что ты своей говорил? Она же, наверно, охренела, когда ты к ней подкатил.

Вован: Никогда не признаюсь. Даже под пытками.

Анатолий: Представляю. Тут же не соврёшь, что она красотка. Тут же только самому надо представляться, что извращенец.

Вован: Не напоминай. Я сам забыть хочу, а ты мне…

Анатолий: Мы же потом ещё прятались целый день от наших новых пассий. Даже на танцы вечером не пошли.

Вован: А ты мне, кстати, так бутылку водки и не купил.

Анатолий: Так ты не разговаривал со мной два дня. Потом покупку отложили. А потом забыли. Давай сейчас отдам. Завтра куплю. Пятилитровую.

Вован: Там проценты уже побольше набежали. Ты мне до конца жизни должен по бутылке в день покупать.

Ольга (Вовану): А я тебе за шкаф должна каждый в день в лоб бить.

Вован: Если так, тогда этот… взаимозачёт. Никто ничего никому не должен. Вернее, вы между собой разбирайтесь.

Анатолий: Это как? Я водку теперь Ольге должен?

Ольга (Анатолию): Ага. А я тебе в лоб.

Анатолий (Вовану): Молодец, хорошо придумал. Нет уж. Я готов тебе каждый день по бутылке покупать при условии, что Ольга в лоб тебя бить будет.

Вероника: Анатолий Михайлович, а почему вы решили, что Владимир Сергеевич пари ваше выиграл? Если учитывать не только внешний облик, но и внутренний мир человека, то, возможно, более уродливая, как вы говорите, заявка у вас была.

Анатолий: Вот это поворот. Слышал, Вован? Это ты мне водку должен. Спасибо, Вероника.

Вован: Мы про внутренний мир не договаривались. Проиграл ты. Слабаком оказался.

Анатолий: Не спорю. Ты оказался сильнее. Тебя даже Петруха как зауважал. Он с того дня, здороваясь, твою руку только двумя руками пожимал.

Вован: Ага. И ржал при этом.

Ольга: Вообще-то, если отбросить все нюансы, то оба вы гады. Только гады на женщин спорят.

Анатолий: А вот нюансы отбрасывать как раз и не надо. В нюансах вся правда скрыта. А потом, что такого мы сделали необычного? На турбазе каждый день кто кого-то соблазнял. Снимал, твоими словами.

Ольга: Так то по любви, как ты говорил, пусть и короткой. А это на спор. Разницу не чувствуешь?

Анатолий задумывается. Чешет за ухом.

Анатолий: Припёрла. (Вовану) Чего молчишь. Выручай.

Вован: А чего выручать? Гады. Согласен.

Анатолий: Ну ты, конечно, гад. Подарил женщине надежду. Она думала, что наконец встретила своего извращенца. Обрадовалась. А ты сбежал. Вспоминает до сих пор тебя, небось. Не знает даже, было это в её жизни на самом деле, или приснилось ей счастье такое.

Вероника (Анатолию): Так в вашем случае ещё ужасней получается.

Анатолий: В моём? Да эта Барби и не помнит меня уже давно. Давно уже встретила своего олигарха.

Вероника: А может вы - любовь всей её жизни. Вы, может, единственный, кто её идиоткой не обзывал, комплименты ей делал, восхищался её внутренним миром. Она поэтому и бросилась в ваши объятья сразу. Сидит сейчас, смотрит в окно, вспоминает свою загубленную жизнь и о вас думает. Был в её жизни мужчина, который её понимал.

Наступает зловещая пауза.

Анатолий (тяжко вздыхает): Вероника, ты не пугай так, пожалуйста. Я ведь в старости чувствительным стал. Это и правда, если представить, ужас. Наверное, ад так и выглядит. Стол и два стула. На одном ты сидишь, а на другом дежурный чёрт разъясняет тебе все твои поступки при жизни. К чему какой привёл. И выясняется постепенно, что во всех бедах человечества виноват именно ты.

Вероника (немного испуганно): Да пошутила я.

Анатолий: Я тоже. Но всё равно как-то мороз по коже.

Ольга: А сколько таких Барби было, а? У тебя же на страшном суде только одна заступница будет - эта Маринка Кузнецова.

Анатолий: А ты?

Ольга: А я воздержусь. Ни за, ни против. Так что только одна.

Анатолий: Да там тоже можно такое напридумывать, что я и там виноват окажусь. И вообще бред это всё. А то получается, что никому нравиться нельзя, и никого соблазнять тоже нельзя. Если кто в меня влюбился, я не виноват.

Елена: А я с вами согласна. Вы ведь жениться не обещали.

Анатолий: Ни разу. Даже ни разу не сказал, что люблю.

Ольга: Как это ни разу?

Анатолий: Мать, ну ты не в счёт. 

Елена: Вот и получается, что никого вы не обманули. И каждый, вернее каждая сама должна отвечать за свои поступки. Если мне парень на танцах комплиментов наговорит, а я за это с ним сразу в постель, то я во всём и виновата.

Анатолий: Спасибо, Лена. Олег, повезло тебе с девушкой.

Олег: Спасибо.

Александр: А мне, значит, не повезло?

Анатолий: Саша, об этом не будем.

Вероника: Но почему? Мне лично ваше мнение очень интересно.

Анатолий: Я ещё не настолько пьян, чтобы об этом говорить… правду.

Александр: Дядя Вован, налейте папе ещё.

Анатолий: Сашка, прекращай. А то я ляпну чего - сам потом обижаться будешь.

Ольга (Александру): Не заводи отца. А то и вправду ляпнет. Лучше про турбазу.

Вован: Так про турбазу уже и не вспоминается ничего такого.

Анатолий: А такого больше и не надо. Давай лучше не такое вспоминать… Помнишь, как ночью из палатки выйдешь, на звёзды глянешь, а они так близко, что слышно, кажется, как дрожат слега.

Вован: Ага. А на Ай-Петри на зубцах сидишь и смотришь на Ялту. Целый день сидеть так можно.

Анатолий: А Большой Каньон. Как там деревья на скалах растут. Кучку земли ветром в щель занесёт, и дерево из этой кучки вырастает. Сначала растёт в сторону, а потом вверх под прямым углом.

Вован: А в ванну молодости как ныряли головой вниз с верхнего уступа, помнишь?

Анатолий: Ну, конечно. Стоишь на уступе, вниз смотришь, и прыгать страшно. Там же глубина всего ничего.

Вован: Так не прыгнуть ещё страшнее. Девчонки же смотрят.

Анатолий: Вован, договорились же, не об этом.

Вован: А, ну да. Оно как-то само получается.

Анатолий: Вот. Как ни крути. Как ты говоришь, мать, как шарик в пинболе, да?

Ольга (вздыхает): Ой, у тебя с Вованом эти шарики уже давно в одну кучу свалены.

Вован: Какие шарики?

Анатолий: Вован, не парься. Тут даже не остановка, тут вообще другой автобус.

Вован: А.

Анатолий: Мы ведь с Вованом каждый год в Крым рвались, как звери на свободу. Я ради этого в институте экзамены досрочно сдавал, а Вован даже два раза работу бросал, когда ему за свой счёт отпуск не давали.

Вован: Ну а чего? Подумаешь, работа. Тогда грузчики везде нужны были. Шило на мыло.

Анатолий: А потом, перестройка, развал и накрылся наш "Привал". Там сейчас гостиница. А мы с Вованом в бизнес ударились.

Вован: Нет. Ударились мы немного раньше. Помнишь, мы в последний год какие приехали? В адидасе, в кроссовках, с рюкзаками "Ермак".

Анатолий: Ага. Витёк сказал, как инопланетяне.

Вован: Деньжат срубили и рюкзаки сразу купили.

Анатолий: Понты.

Вован: Не. Рюкзаки - это не понты. А вот кроссовки наши - это понты.

Анатолий (смеётся): Они развалились через месяц. Вован свои выкинул, а мои украли уже рваные.

Вован: Мы когда назад уезжали, я чувствовал, что всё - это последний сезон. Грустно было.

Анатолий: Да к тому же и нагулялись уже. Пора, как говориться, и честь знать, серьёзными делами заняться.

Вован (грустно вздыхает): Да, очень серьёзными…

Анатолий: Я вот думаю сейчас, получается, что я почти до тридцати лет для себя жил, а после тридцати… ради денег, чтобы в старости на хлеб с маслом было.

Вован: И на коньяк с икрой.

Анатолий: А главное, чтобы дети мои, так сказать, на вершине пищевой цепочки находились. Настоящие суши ели… Можно сказать, загубленные полжизни… А вот интересно, чем бы я занимался, если бы у меня тогда деньги были?

Вован: А чем ты сейчас занимаешься?

Анатолий: Чем?.. (Вздыхает) Вот, коньяк пью.

Вован: Ну и тогда бы пил.

Анатолий: Спасибо. Вот, что значит настоящий друг. Всегда правду скажет.

Вован: Да, пожалуйста. Обращайся.

Анатолий: А вот у тебя, Саша, деньги есть. И ты к ним привык уже давно.

Александр: И что?

Анатолий: Да ничего… Не об этом я... Я о другом. Понимаете, вот мы же все хотим, чтобы дети наши лучше нас были. Но при этом на нас похожи. То есть, лучше, но такие же. Вот парадокс в чём. И ты во многом, Сашка, уже лучше меня. Да почти во всём. Но вот похожести нет. А мне хотелось бы. Не во всём. Нет. Ни в коем случае. А вот хотя бы в одном.

Александр: В чём?

Анатолий: В отношении к… ну не знаю, как сказать. Вот, деньги, образование, здоровье - это всё делает нашу жизнь, конечно, лучше… в целом. А жизнь - она из моментов состоит. А что делает лучше момент? Деньги, здоровье, образование? Нет. Момент лучше делает улыбка. Да, да, улыбка. У тебя же, Сашка, отличное чувство юмора, но ты почему-то так редко им пользуешься. Шутишь как-то нехотя, через силу. Нет в тебе вот этой готовности устроить ржач по любому поводу.

Ольга хочет что-то сказать.

Анатолий: Мать, подожди. Дай я закончу… Я, конечно, чересчур сказал… Не ржач, но вот как-то обозначить контуры хотя бы… Ну нельзя, Саша, быть всё время серьёзным. Я тебе больше скажу. Серьёзным вообще быть нельзя. Никогда. Даже в драке. В бою. На смертном ложе тем более. Это главное, что я понял в своей жизни. Быть серьёзным - значит склониться перед всей этой… неизбежностью… Я вот опять про турбазу. У нас лагерь был. Назывался Кордон два. Перед Севастополем последняя стоянка. И к нему, когда подходишь, там огромное поле, а сам лагерь на окраине этого поля, за деревьями его не видно. И вот каждый раз я останавливал группу на этом поле в тридцати метрах от лагеря, устраивал отдых и врал туристам, что идти надо ещё три километра, что сейчас посидим и рванём без остановки до самого лагеря. И вот мы отдохнём минут десять, встанем, поправим рюкзаки, настроимся на решительный бросок…. И тут я такой: а вот и лагерь! Сколько радости у людей! Как будто подарил я им эти три километра. Ни разу никто не сказал, что я дурак, что это издевательство. Нет. Только радость. Я к чему это… Помнишь, как ты в третьем классе пришёл из школы и печально так вздохнул: мама, папа, у меня три… Мать сразу, по какому предмету, за что?! А ты слегка улыбнулся и добавил: три пятёрки. Как я тогда тобой гордился. Я подумал, вот чувствует мой сын вот это биение жизни. Даже мать тогда так смеялась. Вот в таких моментах, сынок, проявляется настоящая радость жизни. А ты серьёзен зачем-то. Из-за этого и проблемы с понтами у тебя. Я ведь хочу, чтобы ты меня удивлял, понимаешь. Чтобы ты каждый момент нашего общения обыгрывал через призму вот этого шутливого отношения ко всему… Ну не знаю, как это объяснить… Конечно, удивить так, чтобы я окаменел с открытым ртом, у тебя вряд ли получится, но чтобы я хотя бы… ну хоть немного… Понимаешь?

Елена: А я с вами согласна. К нам вот в магазин мужчина один ходит. Он всё время так забавно разговаривает. Он сразу на все мои дежурные фразы отвечает. Заранее. Чтобы я не напрягалась. Здравствуйте, пакет не нужен, товары по акции не нужны, платить буду карточкой, приду ещё. И в нём всегда такая вот готовность на любое моё слово откликнуться шуткой, что вот как-то радостно становится.

Вероника: А по-моему, это ребячество.

Анатолий очень громко вздыхает, наливает себе в бокал коньяк и быстро выпивает.

Анатолий: Извините, но я всё-таки скажу. Вот тебе, Сашка, с Олегом поменяться девушками надо! Уф! Сказал - и полегчало.

Ольга: Ну ты совсем уже спятил, а?

Анатолий: Всё! Бейте меня, но я это сделал!

Ольга: О, допился. Извини, Вероника.

Вероника: Да ничего. Даже интересно.

Анатолий: Не обижайтесь, Вероника, Саша, но вы поймите, вы ведь одинаковые, похожие, из одного круга, из одного теста. Вы в одном направлении смотрите. Да, как там у Экзюпери… Любить - это не друг на друга смотреть, а смотреть вместе в одном направлении. Замечательно. Но это любить. А жить вместе и всё время вместе пялится в одну сторону - это скучно. Всё время в одну сторону. Потом дети вырастут и тоже в ту же сторону. Такая семейка сурикатов. Стоят и пялятся куда-то вдаль в одном направлении. А что рядом творится, по бокам и сзади, никто не видит. Жить вместе легче, если вы не одинаковые, если вы в разные стороны смотрите. И время от времени, как Вован, в плечо друг друга толкаете и говорите: а посмотри в мою сторону, а ты в мою. Вот тебе Сашка с Леной надо. Ты дипломат будущий, а она бы твой тыл прикрывала, домом бы занималась, детьми. Она совсем не простая, хотя и простая кассирша. А из вас, Олег и Вероника, тоже прекрасная пара получилась бы. Вы тоже разные. Вероника - умница, но чересчур правильная, а Олег - человек творческий, но чересчур необычный. Ему тормоз нужен. А то башку разобьёт. Вы бы друг другу идеально подошли.

Ольга: О, боже, вот так наказание? Ну что ты делаешь? Ну зачем? Зачем вот так прямо надо было?

Анатолий: Вот. Мать тоже со мной согласна. Но хочет приличия соблюсти.

Ольга: Ой, ирод, вот как теперь ты будешь в глаза смотреть?

Александр: Мама, не надо. Очень интересно было выслушать папину точку зрения. И спасибо за откровенность, папа.

Анатолий: Извини, сынок.

Александр: Ничего… А вообще родителей слушаться надо. Так что… Ну что, Олег, меняемся?

Олег (пожимает плечами): Давай.

Александр (Веронике и Лене): Вы не против?

Вероника: Я нет.

Александр: А ты, Лен?

Елена: Если все за, то  я тоже за.

Александр: Ну давайте тогда пересаживайтесь.

Вероника и Елена меняются местами, переставляют тарелки и приборы. Александр обнимает Елену и целует её. Елена кладёт голову на плечо Александра. Олег и Вероника также целуются и обнимаются. Анатолий, Ольга и Вован застывают в изумлении. Анатолий с широко открытым ртом. Молодые люди спокойно с лёгкими улыбками на лицах занимаются друг другом, не обращая внимания на окаменевшее старшее поколение.

Первым в себя приходит Вован. Он протягивает руку и закрывает Анатолию рот.

Анатолий (сильно заикаясь): Мать, ты понимаешь?

Ольга: Ага! Понимаю! Окаменел, и рот во (разводит руки в стороны). А теперь заикаешься. Всё, как мечтал.

Анатолий (сильно заикаясь): Вован, а ты понимаешь?

Вован (растерянно): Так ты же сам сказал, чтобы поменялись… Вот они и поменялись…

Анатолий сурово смотрит на Вована.

Вован: Нет, ну, конечно, не надо было так сразу. Надо было постепенно…

Анатолий (без заикания): Всё, Вован, молчи. А то укушу.

Вован: Сам спросил.

Анатолий: Мать, тебе коньку налить?

Ольга: Ты мне лучше всю бутылку передай. Я из горла.

Анатолий берет бутылку с коньяком, протягивает её вперёд, но вдруг резко опускает руку и ставит бутылку на стол.

Анатолий: Кажется, я понял. (Облегчённо вздыхает) Они же знакомы. Это же одна банда. И Лена изначально девушка Сашки, а Олег с Вероникой.

Александр: Наконец-то, папа.

Анатолий: Фу! А то я чуть с ума не сошёл …

Вероника (Ольге): Вы нас простите, пожалуйста.

Ольга: Я ещё не понимаю, за что я вас прощать должна.

Анатолий: Они же всё это подстроили. Ой, молодцы… О… О… Только вот зачем?

Александр: Пап, ну очень странно от тебя это слышать. Только что сам говорил про биение жизни. А как это биение тебя ударило, так сразу: а зачем?

Вован: Ага. Не отвечаешь за базар.

Анатолий: Понял. Был не прав. Биение - это хорошо. Очень это биение помогает в становлении личности. Особенно в детстве, юности, молодости, зрелости и старости… Сообразить никак не могу, что хочу спросить…

Александр: Давай, пап, я сам всё расскажу. Лена действительно работает в магазине. Она поступать приехала в театральное училище. Не поступила, но назад не вернулась, сняла комнату в складчину с подругой, работает кассиром в магазине, ходит в драмкружок, собирается поступать снова. Олег - её брат. Да, брат. Заканчивает театральное, куда Лена не поступила. А Вероника со мной учится, на первом курсе. Я сначала с Леной познакомился, потом она меня Олегу представила, а Олег в нашем институте на вечере познакомился с Вероникой.

Анатолий: Стоп. А банка? Олег же банки продаёт.

Олег: Извините, Анатолий Михайлович, но вы первый и единственный покупатель баки эпохи Дзинь.

Александр: Да, пап, такая банка только в одном экземпляре. И только у тебя.

Анатолий: Так это всё… враньё?

Александр: Пап, это я всё придумал, абсолютно всё. И подговорил Олега. Он же артист.

Анатолий: Всё ты?

Александр: Я. Как-то само в голову пришло про эту банку. Только мы не ожидали, что ты её купишь. Мы думали, что по-другому всё будет. Надеялись только, что ты Олега в дом пустишь, разговоришься с ним, а тут и мы бы с Вероникой подъехали, и Лену потом пригласили бы. Но мы в пробке застряли. Приехали, а ты и банку купил, и Лена уже здесь. Пришлось импровизировать.

Анатолий: А зачем всё-таки поменялись? Смысл?

Александр: Пап, помнишь, ты рассказывал, как вы с дядей Вованом с девушками знакомились?

Анатолий: Это какой вариант?

Александр: Когда вы у девушек спрашивали, комсомолки ли они, а затем наезжали, почему у них тогда юбки в обтяжку.

Анатолий (усмехается): Помнишь, Вован?

Вован: Ещё бы. Они потом в таком восторге были, что мы, в конце концов, не идиотами оказались, а просто шутили так.

Александр: Ну вот. Сам же всегда говорил, что если сначала испугать, а потом обрадовать, то радости вдвойне будет.

Вероника: Мне надо было вам очень не понравиться. Поэтому я себя так и вела. Я не такая.

Елена: А я, наоборот, понравиться старалась. Только вы не думайте… Всё, что я говорила, это от души. Правда, искренне всё.

Анатолий: Ну так а почему вы решили, что мне Лена не понравится просто так?

Ольга: А ты ещё не понял? Боится сын тебя.

Анатолий: А… Ты, Сашка, боялся, что Лена простая кассирша, а мы буржуи, да? Мол, отец совсем из ума выжил. На сословия людей делить начал? Так?

Александр вздыхает.

Анатолий: Решил такой контрастный душ устроить, да? Веронику врать заставил. Но она молодец. Главное, нигде палку не перегнула. Очень тонко сыграла. Хвалю.

Вероника: Спасибо.

Анатолий: Ты теперь Веронику почаще к нам приглашай. Мне надо своё мнение о ней исправить.

Вероника: С удовольствием приеду.

Анатолий: Ну а ты, Олег. Ну гигант. Я ведь поверил. Честное слово, поверил. И в пятьдесят три дома поверил…

Александр: Пап, ну сам посуди, ну кто купит простую банку за сто тысяч? Ну подумай? Кто?

Вован: До седин дожил, а наивный.

Анатолий: Я же купил.

Александр: Ну так ты один такой, папуля.

Анатолий встаёт, подходит к сыну, тот тоже встаёт. Анатолий обнимает сына.

Анатолий: Поняла, мать?

Ольга: Поняла.

Анатолий: Что?

Ольга: Что ты первый раз за много лет сына обнял.

Анатолий: Не то ты поняла, но всё равно.

Анатолий (целует руки Лене и Вероники): Молодцы, девчонки. Просто молодцы.

Вован тоже подсовывает свою руку для поцелуя, но Анатолий бьёт по ней ладонью.

Анатолий (трепет Олега по голове): А ты, артист, такое напридумывал...

Олег: Это не я. Это всё ваш сын. Мы раз двадцать репетировали. Я самую малость сымпровизировал.

Анатолий (садится на место): Подожди, так не было этих покупателей?

Олег: Вы - первый.

Анатолий: И этого мужика с гробом не было?

Олег: Нет.

Анатолий: Хорошо, а то я чего-то… прям… как-то…

Александр: Это всё я придумал. Прости. Ты сам говорил, что печальные истории…

Анатолий: А про детдом?

Александр: Это тоже я придумал. Даже про макароны… Я же знал, что ты расскажешь про винегрет.

Ольга: Так, про винегрет только через мой труп.

Вован: И через мой.

Анатолий: И мой тоже.

Олег: Я потом сам расскажу Веронике.

Александр: А Лена уже знает.

Елена улыбается и кивает.

Анатолий: Ну и славно. Все живы… Да... Молодцы. Будет, о чём вспомнить… правнукам лет через сто… Да… Прийти в себя надо… Не скоро это… А Олег, конечно, талант. Он ведь, знаете, что сделал? Когда я пошутил, что в доме один, а жена моя ему померещилась, он подыграл мне, но сделал это нарочно плохо. (Вовану) То есть, понимаешь, Вован, он внутри одной игры затеял новую игру, но сыграл специально бездарно, чтобы я поверил, что играет он плохо, и эта первая игра - совсем не игра. Понял?

Вован молча расчищает место на столе и с силой роняет голову на стол.

Анатолий: Не понял, значит.

В кармане Вована звонит телефон. Вован поднимает голову и достаёт мобильник.

Вован (в телефон): Да… Подъехала?.. Молодец… А то тут коллективное помешательство… Я выхожу…

Вован вскакивает на ноги, быстро идёт к двери, но вдруг, вспомнив что-то, возвращается, подходит к Александру и прощается с ним за руку. Целует руки Елене и Веронике. Жмёт руку Олегу. Опять вспомнив, подходит к Ольге, целует её в щёку.

Вован: Пока.

Ольга (шутливо): А в лоб кулаком?

Вован: Потом. А то и так сегодня перебор.

Вован идёт к двери. Проходя мимо Анатолия, даёт ему лёгкий щелбан. Анатолий на это почти не реагирует. Вован надевает туфли, открывает дверь и поворачивается к столу.

Вован: Ну, вы тут без меня с ума сходите... Я пошёл… Лена, Вероника, у вас с сердечками всё нормально?

Вероника (удивлённо): Да, вроде нормально.

Елена: Не жалуюсь.

Вован: Ну тогда (делает реверанс)… Пока…

Вован уходит.

Анатолий: Вот обязательно ему надо… Не может без этого…

Ольга: Это всё твоё влияние.

Анатолий: Моё, моё…

Олег (лезет в карман): Да, Анатолий Михайлович, вот деньги, вы уж извините…

Анатолий (сильно бьёт кулаком по столу): Не сметь! Деньги назад не возьму! Заслужил… Заслужили… Сходите в этот японский ресторан… А лучше прям к трапу этого самолёта из Японии, пока продукты свежие…

Александр: Всё-таки обиделся, да?

Анатолий: Самую малость. История уж больно красивая. Человек продаёт банки. Надежда на чудо накрылась.

Олег: Вы же говорили, что не верите в чудеса.

Анатолий: Мало ли, что я говорил? В детстве и в старости в чудеса очень хочется верить.

Александр: Пап, чудеса сейчас будут. Нам поговорить надо. Серьёзно поговорить.

Вероника и Олег встают.

Ольга: А вы куда?

Олег: Мы во дворе погуляем, пока вы тут…

Вероника: Цветочки посмотрим. Не бойтесь, купину неопалимую нюхать не будем.

Олег и Вероника уходят. Анатолий и Ольга напряжённо ждут. Александр берёт Елену за руку. Они тоже волнуются. Наконец, Олег решается.

Александр: Мама, папа, мы уже с Леной давно вместе. Простите, что не познакомил вас раньше. Действительно, боялся. Дурак был. Простите... (Вздыхает) В общем, мы с Леной любим друг друга и хотим пожениться.

Ольга (радостно): Ну и замечательно!

Анатолий (тоже радуется): Да, какие проблемы? Я твой выбор уважаю. Отлично. Вот сейчас диплом защитишь,  институт закончишь, и сыграем свадьбу.

Александр (всё ещё напряжённо): Папа, мама, нам надо быстро пожениться.

Анатолий: Куда торопиться? Осталось всего пару месяцев.

Ольга пристально смотрит на Елену.

Ольга: Лена? (Кивает головой) У?

Елена (не поднимая глаз): Угу.

Ольга задумывается и вдруг начинает радостно хохотать. Анатолий недоумённо смотрит на неё.

Анатолий: Чего, с ума сошла?

Ольга (немного успокоившись): Эх, ты, Диоген Македонский, не понимаешь?

Анатолий (растерянно): Чего понимаешь?

Ольга: Пинкфлойд членистоногий, ну зачем людям надо срочно пожениться?

Анатолий: А… (Смотрит на Елену) Лена, ты..?

Елена (стыдливо): Да, я беременна.

Анатолий встаёт.

Ольга: Ты куда это?

Анатолий: Так сплясать хочу. Уже искренне, от всего сердца.

Ольга: Один? А даму слабо пригласить?

Анатолий: А, ну да, конечно… (Приглашает Ольгу на танец) Мадам, разрешите ангажемировать… а нет, ангажировать вас…

Ольга: Чего?

Анатолий: Короче, ты снимаешься?

Ольга (встаёт, кладёт руки на плечи Анатолию): Снимаюсь. Уже двадцать пять лет снимаюсь…

Анатолий: Ну и славно. Чего плясать будем? Мазурку или краковяк?

Ольга: Да какая разница!

Анатолий (напевает): Какая разница, какая разница…

Ольга и Анатолий (танцуют, подпевая вдвоём): Какая разница, какая разница, какая разница…

Александр (обнимает Елену): Я же тебе говорил, что у меня родители…

Елена вдруг начинает плакать. Ольга и Анатолий бросаются к Елене.

Ольга: Лена, ты чего? Ну? Ленуля?

Елена (успокаиваясь): Извините… Я так боялась… Это я от радости…

Анатолий: Если от радости, то пусть поплачет.

Ольга (Анатолию): Ой, ну ты прям как Вован стал… У тебя знакомые в ЗАГСе есть?

Анатолий: Были бы деньги, знакомые найдутся.

Александр: Мам, не надо знакомых. Там по справке быстро. А мы справку уже взяли.

Анатолий: А в ЗАГСе были?

Александр: Нет. Мы с вам хотели сначала поговорить.

Анатолий: Ну тогда быстро в ЗАГС. Сегодня суббота, он должен работать.

Александр (вскакивает с места): Ага. Сейчас только.

Александр звонит по мобильнику.

Александр (в телефон): Всё нормально, заходите.

Возвращаются Олег с Вероникой.

Анатолий: Ну всё отлично, заговорщики. Скоро свадьба.

Елена тоже встаёт. Олег и Вероника радостно обнимают Елену и Александра, поздравляют их.

Анатолий: Так что, Олежа, мы с тобой скоро родственниками станем. А с тобой Вероника пока просто друзья. Но надеюсь…

Ольга: Сюда ты не лезь, а! Сами разберутся.

Олег: Разберёмся, обязательно разберёмся.

Вероника: А я не против. Можете и сюда залезть. У вас здорово получается.

Все улыбаются.

Ольга: А как же ты, Лен, в театральный поступать собираешься? Ты же…

Елена: Посмотрим. Может, я дома спектакли буду устраивать.

Александр (обнимает Елену): Да ради бога, устраивай.

Ольга: Так, Ленуль, ты это, давай увольняйся и к нам переезжай.

Александр: Почему к вам? Она у меня сейчас живёт. Пусть пока со мной… А вот уволится я ей давно предлагал. Не хочет. Боится, что я её брошу.

Анатолий: Не бросит. Я ему тогда устрою…

Ольга: Ой! Смотрите на него! Какой строгий папаша! Кто бы тебе на турбазе устроил?! В общем, после свадьбы, как животик появится, сразу к нам.

Елена (кивает): Хорошо.

Вероника: Давайте, мы вам поможем со стола убрать.

Елена: Да, а то тут столько всего.

Ольга: Да я сама.

Елена: Ну мы хотя бы в раковину всё сложим.

Вероника, Елена, Ольга быстро начинают прибирать со стола. Часть продуктов ставят в холодильник, грязную посуду в раковину.

Александр: Ну что, мы тогда в ЗАГС?

Анатолий: Давайте… И позвони сразу… Вот что значит, мать, совершить неординарный поступок… А ты: зачем банку купил?

Ольга: Я её спрячу.

Ольга берёт банку со стола и несёт её в шкаф. Открывая дверцу шкафа, она роняет банку, та падает на пол и разбивается. Ольга вскрикивает и начинает плакать.

Анатолий: Мать, ты чего? Ну подумаешь? Ну разбилась банка, ну что такого?

Ольга: Так это же какая банка? Эпоха Дзинь. (Пытается собрать осколки) Баночка миленькая…

Анатолий: Ну скажи ещё, что стоит дорого…

Вероника (вежливо отодвигает Ольгу в сторону): Давайте мы...

Елена: Где у вас веник?

Вероника и Елена быстро собирают осколки с помощью веника и совка в полиэтиленовый пакет.

Анатолий: Оставьте пакет тут. Я потом…

Александр: Мам, ну перестань. Правда. Это всего лишь банка. Ну…

Олег: Я вам такую же подарю.

Ольга (успокаивается): И правда, чего это я? Всё нормально.

Анатолий: Ну давайте. Пойдёмте, я вас провожу. Саша, что там с ЗАГСом получится, сразу звони. Свадьбу организуем по высшему разряду.

Александр: Пап, по высшему не надо. Скромно так.

Анатолий: Конечно, скромно, человек пятьсот, не больше.

Александр: Пап.

Анатолий: Да шучу я, шучу. Лена, родителям своим позвони, мы их ждём. У нас есть, где поселиться. Дом большой.

Ольга: Да, Лена. Ждём.

Все прощаются друг с другом. Все, кроме Ольги уходят. Ольга берёт пакет с осколками, ставит его на стол, садится и печально вздыхает. Звонит мобильный телефон.

Ольга (в телефон): Алло… Да, Настюша… А чего ты днём? Вечером бы по скайпу… Что?.. В больнице?.. Что случилось?..

Ольга выслушивает и вновь начинает радостно хохотать.

Ольга (успокоившись): Да я от радости… Да всё нормально… Уже второй раз сегодня… Знаешь?.. Ты про Сашку и Лену знаешь?.. Вот… И не позвонила… Ну ладно, ладно… Фрицу ещё не говорила?.. Мне первой?.. Ну спасибо… Сейчас, обрадую… Третий раз плясать будет… Сашке сама позвонишь?.. Он уже знает?.. А чего мне?.. А… Он знает, что ты в больницу пошла… Не уверена была… Поэтому… Ясно… Так вы сговорились специально в один день?.. Ой, ну молодцы… Ну и детки… Что?.. Сюда?.. Да, конечно, да ради бога… И спрашивать не буду… Он за… Папенька согласен… Его родители?.. Ну а почему нет?.. Хорошо, вечером созвонимся… Целую... Давай, звони Фрицу…

Ольга кладёт телефон на стол и светится от счастья. Эмоции переполняют её, и она начинает плакать. Возвращается Анатолий.

Анатолий: Ну чего ты ревёшь? Да хрен с ней - с этой банкой.

Ольга: Настя звонила.

Анатолий садится за стол.

Анатолий (тревожно): Ну?! Ну говори, чего?!

Ольга: Беременная она.

Анатолий (изумлённо): Во попёрло!.. Сашке надо позвонить.

Ольга: Настя сама. И про Сашку с Леной она знает. Они специально в один день. Сговорились.

Анатолий пересаживается на место рядом с Ольгой, обнимает её.

Анатолий: Молодцы… Вот что значит банку купил. Тут и правда, в чудеса поверишь… Жаль, что разбилась… А зачем ты осколки на стол поставила?

Ольга (прекращает плакать): Ты только не ругайся, хорошо. Я понимаю, что дура, но можешь мою просьбу выполнить, а?

Анатолий: Какую?

Ольга: Только скажи честно, что не будешь ругаться.

Анатолий: Не буду.

Ольга: Честно?

Анатолий: Честно.

Ольга: А давай банку склеим.

Анатолий удивлённо смотрит на Ольгу.

Ольга: Ты обещал не ругаться.

Анатолий: А чего мне ругаться, если я только что в гараж за клеем сходил?

Анатолий достаёт из кармана тюбик и небрежно бросает его на стол рядом с пакетом с осколками. Ольга улыбается и кладёт голову на плечо Анатолию.

Ольга: Это еще не все новости.

Анатолий: Что? И ты беременная?

Ольга: Ой, ну дурной совсем.

Анатолий: А что тогда?

Ольга: Там Фрица собираются опять к нам в командировку послать. Надолго. Может, даже года на два. Настя спросила, если они у нас остановятся…

Анатолий: Господи, да конечно. А рожать?

Ольга: У нас родит.

Анатолий: Ну и славно. Вот, а ты переживала.

Ольга: Настя ещё спрашивала, если родители Фрица тоже к нам в гости приедут?

Анатолий: Да без проблем. Всегда так было: сначала немцы к нам, потом мы к ним.

Ольга (смеётся): Господи, ну ты хоть сейчас можешь без этих своих… а?

Анатолий (вздыхает): Могу… А надо?.. Я вот сейчас о многом задумываться стал… И правда, о чём шутки… Это же война… Ужас… Хотя, может, так и надо… Иначе… С ума сойдём… Я вспомнил, как Вован рассказывал, как в школе сочинение писал по Гоголю. Хотел написать: стояла тихая рождественская ночь. А потом решил понтануться. Слышал про Вифлеем. Ну там Вифлеемская звезда, Вифлеемская ночь. Ну и решил умное словечко вставить. Только немного напутал и написал: стояла тихая Варфоломеевская ночь. Учительница всему классу прочла. Хохот стоял дикий. А вот если вдуматься? Это же ужасные вещи. А мы смеёмся.

Ольга вздыхает.

Анатолий: Чего вздыхаешь? Вокруг все беременные, а ты снова вздыхаешь.

Ольга: Ну прости.

Анатолий: Кстати, если причины для вздохов нет, то и с этим наладится, а?

Ольга: С чем?

Анатолий: Ну с этим… отчего беременеют.

Ольга: Господи, ну что ты за человек? Я радуюсь, а ты..?

Анатолий: Я тоже радуюсь. Я так… мимоходом… узнать просто…

Ольга: Мимоходом… (Убирает голову с плеча Анатолия) Всё у тебя мимоходом…

Анатолий: Ладно… Если не мимоходом, то вот скажи… Ну, конечно, это как бы стыдно немного, но хочу спросить… Вот просто интересно… Мы всё равно никуда друг от друга уже не денемся… Поэтому не важно, что ты ответишь… Просто любопытно вот узнать… Чисто вот для общего развития… Интересно просто…

Ольга: Ну?

Анатолий (решительно вздыхает): Ты меня любишь?

Ольга: А ты меня?

Анатолий (взмахивает руками): Твою мать! А что, твой ответ от моего зависит?!

Ольга: Вот знаешь, зависит. Не знаю, как у вас, мужиков, а у нас, баб, зависит.

Анатолий долго не решается ответить. Наконец опять вздыхает.

Анатолий: Честно сказать, тут такая петрушка получается. Вот говорят, что настоящая любовь - это когда ты умереть готов за того, кого любишь. Раньше я тебя как любил? Хотел, чтобы ты моей стала. Понимаешь? Моей. А вот готов ли я был тогда за тебя умереть? Не знаю. Если меня не будет, то как ты моей станешь? А сейчас с радостью, не задумываясь… за тебя… готов… Получается, или я тебя сильней любить стал… или жить мне надоело.

Ольга (вздыхает): Ой, вот сколько живу с тобой, а никак не привыкну, когда ты всерьёз, а когда… как обычно.

Анатолий: А я серьёзно… я всегда серьёзно, даже когда как обычно... Это честный анализ моих чувств к тебе… Нет, ну правда, жить мне, конечно, не надоело… Выходит, что тебя сильнее… Хотя, думаю, тут всё дело в том, что детям ты просто нужнее… Поэтому и готов за тебя… А ты? Вот правду только, вот что ты ко мне, а?

Ольга (задумавшись): Не знаю.

Анатолий: Ну вот. Женский анализ. Я тут распинаюсь, а она - не знаю. Не честно.

Ольга: Да привыкла я к тебе просто. Я тебя уже воспринимаю, как часть себя. Ты для меня, как вот… часть тела… как нога. Нельзя же сказать, что любишь свою ногу. А с другой стороны, и потерять её - это же кошмар... Ты тут говорил, что рыдать буду на твоей могиле, так я представила… И правда, ужас.

Анатолий: Ну так, если всё будет хорошо, то так и должно быть.

Ольга: Как?

Анатолий: Ну я тебя старше. Плюс женщины дольше живут в среднем. Как ни крути, а тебе без меня лет пятнадцать придётся.

Ольга (удивлённо): Что? Как пятнадцать?

Анатолий: Ну так. По статистике. Плюс то, что я старше.

Ольга начинает всхлипывать.

Анатолий (обнимает жену): Ну ты чего? Это же нормально. Так и должно быть.

Ольга: Не должно… Пятнадцать лет на одной ноге.

Анатолий: Да ладно. Дети, внуки. Одна не будешь… А мы с Вованом прямиком на небесную турбазу ангелов по горам водить… Если, конечно, не под землю к рогатым спелеологам...

Ольга: Ой, прекрати.

Анатолий: Прекратил. И это… Ты меня прости за турбазу.

Ольга: Ой, да подумаешь… Я к твоей болтовне уже привыкла.

Анатолий: Нет, не за то, что болтаю об этом, а за то, что… Ну, если бы я знал, что меня такая женщина впереди ждёт, то я бы…

Ольга: Что ты бы..? Завязал узлом и меня ждал? Пока я подрасту?

Анатолий: Вот пошлячка ты стала. Ну невозможно с тобой по душам…

Ольга: Ой, кто бы говорил.

Анатолий: Ладно, закроем эту тему… Хотя… Меня вот сегодня Вероника испугала. Когда про Барби эту… что, мол, страдает та из-за меня…

Ольга: О! Совесть проснулась на старости лет! Давай, разыскивай всех своих бывших и прощения проси.

Анатолий: Разыскивать никого не буду. А вот прощения попросил бы. Честно, попросил. Хотя глупо это. Очень глупо. За что просить? Что такой, как все был? Не оправдал ожиданий?

Ольга: Чего ты мучаться вдруг стал, а?

Анатолий: Так от чтения книг всё. Вредная это зараза… Хотя, если подумать, то кто я для них? Так, воспоминание на старости лет. Дай бог, если хорошее… Мне ведь из всех только одна письмо написала. Только одна. Оксана. Хохлушка-хохотушка. Забавная. Я тебе, кстати, про неё никогда не рассказывал. Представляешь, у меня в комнате гиря двухпудовая на полу стояла. И вот я утром ухожу и Оксане так, шутя: в комнате прибери и гирю на шкаф поставь. Прихожу, всё убрано, а гиря, и правда, на шкафу. А она сидит и смеётся, а у самой руки от напряжения дрожат… Зимой написала на турбазу. А я летом приехал, и мне письмо это дали. Читаю, а там слёзы женские… Люблю, не могу без тебя, милый, родной… Мне как под дых дали… Такое чувство мерзкое… А ещё там в каждом слове по две ошибки. Так от этого ещё гаже себя чувствую. Как будто ребёнка неразумного обидел... Порвал письмо на мелкие кусочки и в урну… А сейчас вспоминаю чуть ли не каждый день… Так хочется, чтобы у неё всё хорошо в жизни сложилось…

Ольга: Ой, ну ты скоро совсем уже…

Анатолий: Нет, просто выпил…

Ольга: Ладно, банку когда клеить будем? Завтра?

Анатолий: Завтра, конечно.

Ольга (встаёт): Я тогда посуду помою.

Анатолий (берёт Ольгу за руку): Потом посуду. Ничего с ней не станет. Пойдём лучше, кино какое-нибудь посмотрим, а? Давно уже вместе ничего не смотрели. Поставим добрую, старую, советскую комедию, знакомую до боли? Ляжем и посмотрим. Не бойся, приставать не буду.

Ольга: Ой, да приставай. Я уже поняла. Выбор небольшой. Или пристаёт, или достаёт. Пойдём, Казанова.

Анатолий встаёт, и они с Ольгой уходят. Комната пуста. На столе пакет с осколками банки. Тишина.

Осторожно открывается входная дверь, в комнату входит Александр и Елена. В руках Александра точно такая же банка эпохи Дзинь. Они, стараясь не шуметь, походят к тому месту, где раньше лежал пакет с осколками старой банки.

Александр (удивлённо): О! А где пакет?

Елена и Александр оглядываются по сторонам.

Елена: Вот же, на столе.

Молодые люди подходят к столу.

Александр: Чего это они? Зачем сюда положили?

Елена (берёт тюбик): Они её клеить собрались.

Александр: Что?

Елена (показывает тюбик Александру): Вот.

Александр (ставит банку на стол): Ну дают. Совсем уж с этой банкой.

Елена (указывает на новую банку): А мы?

Александр (усмехается): Да мы тоже. Вот у нас семейка. А с тобой ещё веселее будет. С новой банкой ты, конечно, забавно придумала… Огурцы только жалко, что пришлось выкинуть.

Елена: Я успела три штуки съесть. Вкусные. Солёненькие.

Александр (усмехается): Ладно. Что делать будем? Выбросим осколки, а новую банку сюда, в пакет поставим?

Елена: Осколки выбрасывать не надо.

Александр: Почему?

Елена: Не надо.

Александр: Да зачем они?

Елена: Не знаю. Но выбрасывать не надо.

Александр: А куда их?

Елена пожимает плечами.

Александр: Просто новую банку рядом поставим?

Елена: А давай осколки в новую банку сложим аккуратно.

Александр: Хм… Ну давай… Забавно…

Александр аккуратно высыпает осколки из пакета в новую банку, некоторые перекладывает руками.

Елена: Осторожней, не порежься.

Александр: Ну вот и всё… (Ставит банку с осколками на пустой пакет) А знаешь, это очень символично. Осколки старого в новом. Связь поколений. Понимаешь?

Елена: Ага. Здорово придумал.

Александр: Это вообще-то ты придумала. Я просто объяснил.

Елена: Объяснить важнее.

Александр: Тоже верно. Вот Америку назвали в честь того, кто объяснил, что это Америка, а не в честь того, кто эту Америку открыл. Несправедливость какая… Хотя, с другой стороны, Колумба все знают, а кто такой Америго Веспуччи очень даже не все.

Елена: А твой отец всё-таки не прав. Похож ты на него, сильно похож. У тебя тоже вот эта манера рассуждать…

Александр: Ладно. Пойдём.

Александр и Елена уходят. Тишина.

В комнату вдруг быстро входят Анатолий и Ольга и направляются к холодильнику.

Анатолий: Тебе вино брать?

Ольга: Да, бери. Есть, за что выпить.

Анатолий и Ольга забирают из холодильника бутылки, тарелки с закусками и уходят обратно. Подойдя к двери, они вдруг останавливаются и медленно поворачиваются. Только сейчас до них доходит, что они видят на столе целую банку с осколками внутри. Анатолий и Ольга медленно подходят к столу. Не сводя удивлённых глаз с банки, они осторожно ставят бутылки и тарелки на стол. Анатолий обнимает Ольгу.

Анатолий (вздыхает): Чудо.

Ольга (вздыхает): Дети.

ЗАНАВЕС.