Человек из ниоткуда. Глава 17. Школа выживания

             



         Ларри никогда не предполагал, что поддерживать в доме тепло, так не просто. Через день вдвоем с отшельником, они ходили за хворостом. Тяжелее всего Ларри было обходиться без общения, за прошедшие четырнадцать дней, за время их знакомства, они не обмолвились ни единым словом. Ему пришлось смириться и с этим. Морозная шотландская зима не радовала приятными сюрпризами. Ларри постепенно терял счет молчаливым, однообразным дням. Дефицит общения с внешним миром скрашивал СОПМнаР, или совершенный определитель и передатчик мыслей на расстояние, подаренный ему братьями его погибшего ранее друга Рона. От Саймона Ларри узнал, что, вопреки пожеланиям Ведмины, супруг ее продлил контракт со школой Магии. Новости из волшебного мира он черпал благодаря приятельской переписке. Из рассказа Саймона  он узнал, что в школьной программе было увеличено количество дисциплин прикладного характера. Ученикам придется напрячь свои силы, для того, чтобы справиться с нагрузкой. Возможно, у директора школы появиться потребность в новых преподавателях. Может быть, стоило и Ларри через Саймона предложить свои услуги? Эта мысль ни один раз посещала его. Теперь весь остальной мир, кроме волшебного, был от него отрезан. К определению «человек из ниоткуда», добавился эпитет «вне закона». Сейчас в одиночестве, отшельника в расчет Ларри не принимал, он заново мог оценить все происшедшее с ним. Вопреки предвзятому мнению, ошибок он не допускал. Просто жил, не задумываясь о будущем, прошлое его для сторонних людей было овеяно тайной, в настоящем маячила неопределенность. Странный сосед, будто не замечал его, они вместе собирали хворост, прибирали в сторожке, по очереди готовили еду, при этом размышляя каждый о своем. Еще чуть-чуть, и он начнет разговаривать сам с собой. Все эти обстоятельства вызвали в нем всплеск творческой энергии. Роман его был близок к завершению. Ларри пришлось изменить первоначальный замысел. Стихия, не подвластная ничьему контролю, теперь не определяла дальнейший ход событий, на первый план выступила сплоченность людей перед ее разгулом. Не по собственной воле расставшись с женой и ребенком, главный герой романа не потерял веру в людей и сумел начать жизнь заново. Склонившись над листом бумаги, Ларри работал: «Поначалу из-за желания поскорее позабыть пережитый ужас, а затем, когда в Нуранг-ши проснулась тяга к жизни, он ничего не оставлял без внимания. Он, как и сотни оставшихся без крова и привычной работы тружеников моря, работал над восстановлением древней пагоды.
Внешне она была похожа на детскую пирамиду из разъемных колец, строительные леса окружали ее со всех сторон. Внушительная, она достигала высоты более ста десяти ярдов и могла соперничать размерами с самой большой многоярусной башней в Мьянме. Всякий раз, приближаясь к ней, Нуранг-ши испытывал благоговение от встречи с божественным и прекрасным. Наверное, сам Властелин небес спустился на Землю, для того, чтобы помочь выбрать место для ее строительства».  Ларри закрыл глаза, хотя из-за недостатка света, он мог этого и не делать, и постарался представить, какой могла быть пагода, взглянуть на которую ежегодно приезжают сотни тысяч туристов. «Краснеющая на закате и ослепительно желтая днем, она словно парит над холмами, видимая отовсюду. Перед стихией она оказалась бессильна, вода смыла тонкие листочки золота, которым пагода была украшена. От золотого великолепия болели глаза, но лучше смотреть на драгоценный металл, чем на чудовищные волны-убийцы. О них Нуранг-ши часто вспоминал, когда обращал свой печальный взор на ярко зеленый прямоугольник воды. Посреди него, на сваях, была расположена небольшая белая пагодка. Поверхность пруда настолько гладка и спокойна, что, кажется, что он наполнен не водой, а зеленым желе. К воде вели каменные ступени, спокойствие ее обманчиво. Стоило бросить в воду кукурузные зернышки, как пруд мгновенно преображался. Вода вскипала, виной этому не подземные толчки, а рыбья молодь. Темно зеленые, покрытые слизью, усатые рыбки переплетались на поверхности пруда сплошной массой, так, что за ней не видно было воды. Забава с кормлением рыб нравилась потомственному рыбаку, кажется, протяни руку и почувствуешь упругое рыбье тело. Намерения Нуранг-ши были разгаданы большой старой черепахой. Эта, в прошлом обитательница морских глубин, была рада любому, кто покормит ее. Людям же, пострадавшим от цунами придется рассчитывать только на себя». Ларри закрыл папку с рукописью, очень хотелось спать.  Он догадывался, что это естественное желание вскоре пройдет, а на смену ему наступит уже привычное состояние. Заканчивался лунный цикл. В отсутствии Женни он должен сам о себе позаботиться. Пока у него это получалось неважно. Давно надо было жениться, об этом твердила ему Ведмина. Наверное, заводя разговор с Ларри о семейной жизни, она имела в виду Женевьеву Шарли-Левенготтс. Если Ларри когда-нибудь и решиться завести семью, то он выберет такую, как Зубайдат. Их знакомство, почти семилетней давности, он воспринимал как подарок судьбы, которого его неожиданно лишили. В браке один любит, другой позволяет себя любить, так считала Ведмина и господин Фуко, в соавторстве, выбирая, Ларри предпочел бы любить самому. «Хочешь изменить мир, полюби», - сказал когда-то Филипп Растиньяк. Вспоминая его, Ларри не смог сдержать улыбки. Любитель красивых женщин сам влюблялся не раз, из-за чего нередко попадал в забавные истории. Мир ему изменить не удалось, а вот настроить против себя окружающих, получалось у него легко. Хорошо, что Ларри до этого далек, но иногда ему казалось, что отшельник испытывает к нему неприязнь. Вот и сейчас, складывая хворост в вязанку, он бросал на Ларри косые взгляды. Изучать людей было одним из любимых занятий молодого писателя. Многие из объектов его наблюдений даже не догадывались об этом, воспринимая интерес к собственной персоне, как должное. Отшельник был не таков. Прожив с ним бок о бок, Ларри открывал в нем все новые качества, иногда не успевая оценить их.
Однажды, вернувшись с прогулки по замерзшему  озеру, гостю показалось, что хозяин проявил интерес к его рукописи. Прямых доказательств у Ларри  не было, но с тех пор, чувство неприязни стало взаимным. Привыкший незаметно наблюдать за людьми, он сделал для себя неприятное открытие. Оказывается, отшельник делал то же самое. Безразличный взгляд его, подавлял, лишал воли, Ларри ловил себя на мысли, что так умеют смотреть лишь священнослужители и некоторые из преподавателей.  На первого отшельник походил мало, учитывая его неопрятный вид, скорее, на заключенного, который смирился с потерей свободы и находил вполне приемлемым тот образ жизни, который он вел. Добровольное заточение было, с точки зрения Ларри, мало понятно. Отшельник жил в условиях относительного комфорта, пользуясь дарами цивилизации в виде предметов домашнего обихода. Незваный гость обнаружил в жилище отшельника все, что было необходимо для проживания: чугунный утюг, напоминающий пудовую гирю, кастрюли, сковородки, стиральный порошок, мыло.
На стене его дома висели большие настенные часы. Зачем они ему нужны, Ларри терялся в догадках. Никто не проверял, когда и во сколько отшельник просыпался, завтракал он или нет, он был волен поступать, как ему заблагорассудиться. Каждый день лесной житель заводил часы, это стало у него своеобразным ритуалом. Позже выяснилось, что соблюдение распорядка дня происходило под четким контролем времени. Отшельник всегда просыпался в одно и то же время, с восходом солнца, в любую погоду, ранним утром он выходил на лужайку перед домом, поворачивался на восток и опускался на колени. Распростертые руки его были подняты к небу. Наверное, он читал молитвы, самостоятельно изобретенные. Ни одной иконы в доме Ларри не видел, похоже, что человек, приютивший его, верил в приметы, но был равнодушен к Богу. Вера в него обязывает слишком ко многому, питая иллюзорными надеждами. Жизнь отшельника непохожа на жизнь остальных людей, отсюда и представления об устройстве мироздания у них разняться. Со временем Ларри стал подозревать, что лесной житель является приверженцем неизвестного ему культа. Однажды оставшись в одиночестве, он обнаружил железный котел, шпаги, ромбического ножа, курильницы. Заглянув под сваленные в прихожей куски старого холста, он нашел кубок, деревянные пластины с символами и небольшую, вырезанную из дерева палочку. Это наводило на мысль, что у отшельника и Ларри есть общие точки соприкосновения. Может быть, лесной житель имел отношение к волшебному миру? Стоило получше приглядеться к нему.
Вот и сегодня, выполнив привычную хозяйскую работу, отшельник сел за стол и погрузился в размышления. О чем он мог думать? Мысль попробовать общаться письменно, пришла в голову Ларри неожиданно. На листе бумаги он написал: «Меня зовут Ларри Ланкастер. Кто вы?» Может быть, это было слишком смело, но только таким образом можно было узнать, что его ожидает в дальнейшем. Не глядя на Ларри, отшельник ответил: «Считайте меня хозяином своей судьбы».
 «Как ваше имя?» - довольно откровенный вопрос.
 «Зачем вы спрашиваете меня об этом?» - на Ларри ставились в упор холодные глаза.
«Извините, я не хотел вас обидеть. Вы желаете узнать обо мне что-нибудь?»
И вновь отрицание. Ларри гадал, каким образом можно вызвать его на откровенный разговор? Недоверие уже давно уступило место желанию познать сущность еще одной человеческой души. «Почему вы молчите?» - крупными буквами вывел Ларри.
Кажется, вопрос его попал в цель, несмотря на внешнюю невозмутимость, рука отшельника, когда он выводил ответ, дрожала.
Написанное лишь частично объясняло причину: «Я дал обет молчания, не пытайтесь узнать, по какой причине».
Похоже, что это серьезно, заключил Ларри, такие, как этот человек, не принимают случайных решений.
«Вам знакомо учение Уикки?»
Пришла очередь удивляться Ларри. От школьного учителя он что-то слышал о современной западной магии. Но, познавать неизвестное лучше всего, сталкиваясь с первоисточником, вот как сейчас. Почувствовав на себе изучающий взгляд, Ларри поднял глаза. Кажется, они поменялись ролями, что было впервые почти за три недели, прожитые в шотландской глуши. Ларри оценивали по внешним параметрам, что было само по себе неприятно, но, он должен был поблагодарить  хозяина за то, что тот не лезет ему в душу.
Рука, державшая авторучку, потянулась к исписанному наполовину листу бумаги: «Вольны, ли вы распоряжаться собой по-своему усмотрению?»
А что, если ему использовать писательскую фантазию. Ответ Ларри, похоже, вызвал разочарование у отшельника. Он поднялся из-за  стола и не обращал на гостя более никакого внимания. Взяв в руки метлу, хозяин помешивал ею содержимое двух горшков, стоящих на полу. Эти предметы используют при проведении магических обрядов, жаль, что Ларри придется только догадываться о смысле его воплощений. Отшельник, по его мнению,  не являлся колдуном, но придерживался магических канонов. Было видно, что к ритуальным орудиям он относиться с благоговейным трепетом. Интересно, что он подумал бы, когда узнал, что Ларри принадлежит к волшебному миру?
С вечера отшельник стал собираться в дорогу. В вещевой мешок он сложил вяленое мясо, собственноручно испеченный хлеб и бутыль родниковой воды. Когда были приготовлены теплые вещи, с чердака было извлечено ружье. Скорее всего, зарядит его хозяин перед самым выходом на охоту. Ларри задался вопросом, а пригласит ли отшельник идти вместе с ним? Обидно, что он как будто не замечал его. Тогда Ларри  поступит так, как считает нужным. В погребе, куда спустился он вслед за хозяином, заканчивался запас овощей. Протянут ли они остаток зимы на одном мясе, трудно сказать. Незваным гостем было сделано открытие, приятно удивившее его, оказывается, в погребе был небольшой запас вина.
В предвкушении предстоящей охоты, он не сомкнул глаз всю ночь. Едва начало светать, отшельник проснулся.  Сборы были скорыми, и с восходом солнца двое, по-прежнему храня молчание, отправились в путь. Ночью ударил сильный мороз, Ларри  потирал закоченевшие пальцы рук, и жалел о том, что невозможно точно также поступить с ногами. Отшельник сделал знак ему идти тише. Он мог этого не делать, от холода Ларри еле передвигал ногами. Может быть, позже сказалась привычка, а может быть, он успел адаптироваться, но через некоторое время Ларри позабыл о морозе, отдавшись увлекательному зрелищу. Объектом охоты было стадо косуль. Грациозные животные насторожились, почувствовав опасность. Крупный самец издал предостерегающий крик, стадо, повинуясь ему, развернулось и скрылось в чаще. Как красивы были их стремительные прыжки, когда казалось, что они едва касаются снежного ковра. Ему не было жаль, пусть добыча ушла от них, им повезет в другой раз. А чем он сам отличается от этих стройных беглецов? Сегодня он – та же добыча, жертва правосудия.
Упустив косуль, отшельник двинулся далее. Ларри заметно отстал от него. Обутый в ботинки, он вынужден был внимательно смотреть себе под ноги, сугробы становились все глубже. Суровая шотландская зима испытывала двоих искателей приключений на прочность. Теперь ее власть продлиться до самого апреля. Набрав в ладонь пригоршню снега, Ларри прижал его к лицу. Обжигающая свежесть придала ему бодрости, снег уже не казался таким холодным, как прежде. Ноги проваливались на целый фут. Иногда ему хотелось упасть на снежную перину и более не вставать. Шаг, второй, третий, шестой, и ему пришлось перейти на бег. Догнать отшельника было нелегко. Где же он? Вокруг одно снежное безмолвие. Лучше всего будет направиться по проторенной дорожке. Кажется, что сугробы стали меньше, но быстрее идти у него не получалось. Сложив руки рупором, Ларри закричал. Протяжное эхо, многократно отражаясь, разнеслось по лесу. Не услышать зов было невозможно. И вдруг Ларри вспомнил о данном обете молчания. Неужели он важнее, чем живой человек?! На Ларри равнодушно смотрели старожилы леса, сосны и ели, он поднял глаза к небу. Солнце высоко стояло над линией горизонта, если бы он только умел ориентироваться по сторонам света… В кармане куртки лежали спички, перочинный нож и бесполезные фунты. На ум пришли слова Женни: «В жизни нет безвыходных ситуаций». Она права, если не вперед, то Ларри пойдет обратно. Чтобы успокоиться, Ларри рисовал в своем воображении картины домашней идиллии, у горящего очага, с кружкой крутого кипятка, он будет сидеть через час, максимум два. Как это, однако, утомляет, бродить по заснеженной пустыне. Снег на солнце искрился, от обилия белого у Ларри зарябило в глазах. Он смог позабыть и про мороз и про сбивающий с ног ветер. Самое главное сейчас, не сбиться с пути. Это было непросто, из-за начавшейся метели, следы стали менее заметными. Ларри все шел и шел, довольствуясь тем, что рукопись романа была спрятана в надежном месте, так, что, если хозяин дома вернется ранее его, то ничего не обнаружит. То, что все свободное от хозяйственных работ время Ларри проводит с авторучкой, склонившись над листами бумаги, отшельник не мог не заметить. От  человека, который ставил во главу всего претворение в жизнь собственных принципов, можно было ожидать всего, что угодно.
А все-таки странные аналогии приходят ему в голову, повествование в романе идет о разгуле стихии, о борьбе людей за выживание. Жаль, что, несмотря на мужество, они ее проиграли. Но Ларри не уступит, он дойдет, обязательно доберется до дома, потому, что очень хочет жить. Страдая от холода, он вспоминал о летней жаре. Ради успокоения можно внушить себе все, что угодно, хотя бы тот, что вон за тем буреломом, как в сказке появится домик. Ледяная крупа хлестала по лицу, он вынужден был прикрывать его. Остановились часы, но, судя по солнцу, прошел он немало. Жаль, что он не пытался запомнить дорогу, в следующий раз он не повторит подобной ошибки. Следующий раз, следующий раз… если он наступит. Оглядываясь по сторонам, у него возникло ощущение, что здесь он уже проходил. Вот елочка, с заломанной веткою, последствие его падения. Под ней он решил присесть отдохнуть, сначала на корточках, а после прямо на снегу, он предавался грустным мыслям. Положение Ларри не так уж и безнадежно, рано или поздно его компаньон заметит отсутствие своего спутника, и, скорее всего, поспешит на помощь. Лучше, чтобы это произошло, как можно скорее. Перед лицом Ларри, как спасительный маяк воскресло заросшее лицо отшельника, его угрюмый взгляд исподлобья.  В настоящее время рассчитывать на помощь постороннего человека, достаточно самонадеянно, а ожидать ее беззаговорочно, чистое безумие. Однажды Ларри убедился в этом на собственном опыте. Год назад, будучи во Франции, на презентации «Музея восковых фигур» у него на глазах случилась страшная автомобильная катастрофа. Автобус, перевозивший школьников, упал с моста. Произошло это на подъезде к столице. Казалось бы, помощь пострадавшим должна была прийти незамедлительно, но кроме Ларри, никто из проезжающих место аварии, не остановился. Стоны и плач детей были слышны, а для того, чтобы увидеть лежавший на железнодорожных путях автобус, достаточно было посмотреть с моста. В ожидании машин медицинской помощи и дорожного инспектора Ларри удалось вытащить нескольких детей из покореженного автобуса. Некоторые из них от боли потеряли сознание. На следующий день многие парижские газеты вовсю писали о великодушие известного английского писателя, самоотверженно бросившегося спасать детей. Сейчас Ларри вспомнились заплаканные детские лица и полные мольбы взгляды. Один из пострадавших, десятилетний мальчик, более всего запомнился ему. Он не стонал, не плакал, а лишь тихо спрашивал: «Мы не умрем, месье? Пожалуйста, не дайте нам умереть». «Тебе помогут, обязательно. Когда-нибудь ты станешь большим, и будешь спасать людей», - ответил ему Ларри. Мальчик поверил ему, значит, на земле будет меньше людей, которым придется испытывать боль и страдания.
Куртка Ларри уже успела покрыться ровным слоем снежной пыли, снег все продолжал падать. Странно, но он перестал чувствовать холод. Не хотелось ни о чем думать, он просто закроет глаза и уснет. Что было дальше, он помнил смутно. Сквозь прищуренные глаза, он почти ничего не видел, лишь только чувствовал, как его тело вдруг приобрело необычайную легкость и оторвалось от земли. В состоянии  невесомости он пребывал недолго. После вечной мерзлоты Ларри ощутил сильный жар, по лицу его ручейками струился пот. Он постоянно облизывал пересохшие губы, которые кто-то едва различимый смачивал  водой. Постепенно жажда отступала, на смену пришла сильная головная боль. Виски сдавило так, будто голова лежала под прессом. Мысли о смерти уже не казались ему столь несбыточными. Кажется, ему уже ангелы начали являться. Прекрасные видения заслонила собой фигура человека с горящим взором черных, как угольки глаз. Если бы не тепло и уют, Ларри решил бы, что перед ним сам дьявол, а черти рядом сейчас начнут жарить его на сковороде. Он хотел сказать им, чтобы ему позволили умереть, но похоже на то, что Темные силы решили до конца испытать его терпение. В рот ему лилась жидкость омерзительного вкуса, Ларри стиснул зубы, но это не помогло. Кто-то зажал ему нос, стало невозможно дышать, и рот открылся сам собой. Прозрение пришло нежданно. Он лежал на кровати, яркий свет бил по глазам. Неустрашимый дьявол оказался знакомым Ларри отшельником. Благодаря его усилиям спасенный постепенно возвращался к жизни. Монотонный звук, напоминающий скрежет металла о дерево, раздражал Ларри, он накрылся одеялом с головой, но шум продолжал его беспокоить. Иногда в доме гуляли сквозняки, но всегда для него находилось теплое одеяло. Время от времени яркий свет от горящей лучины сменялся полусветом, от  падающих из окна непрямых солнечных лучей. Неизвестно, сколько прошло дней, прежде, чем Ларри почувствовал облегчение. Он хорошо помнил тот момент, когда вновь ощутил вкус к жизни. В доме он находился один. Весь стол был уставлен склянками, кастрюльками, аромат травяных снадобий проникал повсюду. Он был еще очень, слаб, но уверен, что все страшное осталось позади. Рассеянным взглядом он прошелся по полочкам, в старом шкафу ничего, кроме посуды не было. Пошатываясь, Ларри встал на ноги, и медленно направился к входной двери. Приоткрыв ее, он застыл на пороге, с удовольствием вдыхая морозную свежесть. Солнце слепило глаза, под его щедрыми лучами снег переливался разными цветами радуги. Улыбка заиграла на его губах, жизнь прекрасна и удивительна, и как здорово, что она, время от времени преподносит сюрпризы. Он выдержал испытание на выносливость, но как ему победить голод? Может быть, что-нибудь осталось в погребе. Где-то здесь, неподалеку,  были ступени, ведущие в хранилище съестных припасов, но дорогу к ним надо было еще отыскать. Снега нынче выпало столько много, что сделать это было непросто, на счастье Ларри, у порога он обнаружил лопату, позабытую хозяином. Ею страждущий и воспользовался. С каждым новым движением вперед, назад, к нему постепенно возвращались силы. Наконец, ступени были расчищены ото снега, выдержав противоборство с металлическим засовом, который от мороза никак не желал поддаваться, Ларри был вознагражден. Вскоре ему пришлось пожалеть о том, что он не захватил с собой свечу, пришлось ориентироваться на ощупь. Споткнувшись, он определил, что где-то здесь, видимо, стоял ящик. Под пальцами кололись соломинки, вдоволь порывшись в сене, он ничего не обнаружил. Обидно. Глаза пока еще не привыкли к темноте, продвигался вперед Ларри с вытянутыми руками.  Стена, повернул обратно. При свете погреб казался ему более просторным. Поиски спрятанных съестных запасов продолжались. В какой-то момент ему показалось, что в погребе, кроме него кто-то есть. Растопыренные пальцы коснулись чего-то теплого, послышался пронзительный писк. Наверное, крысы, подумал Ларри, с их острыми зубами ему пришлось познакомиться еще в детстве. Вот, кажется, стеклянная банка. Забрав в руки добычу, он потянулся за второй банкой. В ту же секунду острые зубы полоснули его по пальцу. Искать неизвестно что, тут же расхотелось, хватит с него и одного заслуженного трофея. В доме он рассмотрел содержимое банки. В ней оказались засоленные грибы, ее крышка была повреждена, крысы ранее Ларри пытались попробовать грибочки на вкус. Рана, оставленная крысиными резцами, саднила, надо было ее обработать. К неудовольствию Ларри никак не мог найти штопор, пришлось воспользоваться собственным перочинным ножом. Грибы оказались слишком солеными, но Ларри был рад и таким. Голод удалось заглушить, он потянулся к рукописи. За то время, что пришлось провести в постели, он уже успел позабыть содержимое последней главы. Листая рукопись, он остался недоволен, что-то надо было менять. Сюжет романа не отвечал его названию. Описывая красоты Шрипады, Ларри так увлекся, что судьба главного героя отошла на второй план. Образ Нуранг-ши слишком противоречив. Для полноты ощущений, стоит бросить главного героя в омут страстей. После потери верной спутницы жизни, он должен встретить такую же наказанную стихией женщину, и пусть их объединит несчастье. По замыслу автора героиня долго будет сомневаться в искренности Нуранг-ши, но, в конце концов, все будут счастливы. Жаль, что в жизни чаще всего бывает все наоборот. Работая над образом героя своего романа, Ларри изначально наделил его чертами погибшего несколько лет назад друга Рона. Пожалуй, это можно расценивать, как дань памяти, но в процессе работы над романом, образ главного героя претерпевал изменения. Неосознанно Ларри стал наделять его своими чертами. Теперь, когда работа над романом близилась к завершению, автору работалось все легче, в изображении реального человека, вместе со всеми его достоинствами и недостатками.
Хлопнула дверь, и в дом ворвался холодный воздух. Отшельник принес две вязанки хвороста.  Ларри открыл рот для того, чтобы поблагодарить его за   спасение, но вовремя вспомнил о данном обете молчания, наверное, хозяин не примет его благодарности. Беглый взгляд на вошедшего позволил Ларри заметить его усталый вид, черные круги под глазами, скованность в движениях. Очень хотелось есть, в нем проснулся эгоист, пожалуй, он не отказался бы отобедать. На Ларри не обращали никакого внимания. Это было удивительно, вернуть человека с того света, и даже не порадоваться вместе с ним. Но Ларри действительно был чересчур поглощен собой, иначе бы он заметил, что отшельник плохо себя чувствует. Обессиленный он повалился на кровать. Дыхание его было прерывистым и поверхностным, так, что Ларри временами казалось, что сейчас отшельник отдаст Богу душу. Было непонятно, то ли хозяин уснул, то ли потерял сознание? «Эй», - тихо позвал Ларри. Он ведь даже не знал, как зовут лесного жителя. Лежащий слегка шевельнулся, значит, все-таки, спит. Каждый раз, когда настенные часы отбивали положенные удары, Ларри вздрагивал. Ожидание вынести проще, когда руки или голова чем-нибудь заняты. С беспорядком, царившем в доме, было трудно мириться, и, хотя хозяйственностью Ларри не отличался, он решил заняться уборкой. Иногда от неловкого движения падала посуда, или гремели ведра, к счастью, отшельник спал. Увлекшись работой, незваный гость позабыл думать о еде. За почти два часа, он успел вымыть полы, стереть пыль, убрать грязную посуду и кое-как очистить ее. Устал он невероятно, теперь он ничем не отличался от спящего, пожалуй, тот выглядел лучше. Можно было еще найти себе работу, насобирать в ведра чистого снега, убрать снег с крыльца, разгрести дорожку перед домом, все утро он падал, так, что сугробы выросли в два фута, вскипятить воду. Сил и желания более ни на что не оставалось. Он сидел на лавке и размышлял. Привычное уже времяпровождение не требовало от него дополнительных усилий. Наступил Новый, 2005 год, это Ларри узнал, заглянув в дневник, который вел отшельник. Гость не терзался угрызениями совести, здесь в лесной глуши, они отступили на задний план. Ларри все больше интересовал человек, у которого он гостил почти месяц. Что побудило его скрыться от глаз людских? Можно попытаться представить себя на его месте. Изгоями не рождаются, ими становятся. И Ларри и лесной житель были своеобразными изгоями. И если первый страдал из-за своей беспечности и неумения стражей правопорядка обеспечить соблюдение законности, то второго могли вынудить уйти в лес достаточно веские обстоятельства, в которых Ларри еще только предстояло разобраться. Загадкой для него оставался смысл существования отшельника. В прочитанном дневнике не было ничего, что указывало на его род деятельности  в прежней жизни. Не может же человек всю свою жизнь потратить,  скрываясь от внешнего мира? Непонятно, что вынудило отшельника дать обет молчания, и к чему такая щепетильность, когда рядом нет никого из тех, кто уличил бы его в нарушении взятого на себя обязательства? «Чарльз», - тихо позвал отшельник. Ларри подошел к нему. Казалось, что тот бредит, можно будет этим воспользоваться, тогда никто не обвинит подошедшего в том, что он подыграл хозяину дома. Дождавшись, когда отшельник еще раз произнесет имя неизвестного, Ларри  ответил: «Слушаю тебя». Он поставил себе задачу запомнить все то, что сейчас услышит.
«Что-нибудь изменилось в той, прошлой жизни?»
«Тебя в ней не стало, друг», - кажется, реплика Ларри вызвала в спящем всплеск эмоций. 
«Ваша светлость называет меня другом?...Значит, действительно изменилось».
«Ты доволен жизнью, которую ведешь?»
Ларри долго ожидал ответа, он уже решил повторить его, как услышал то, что побудило его глубоко призадуматься.
«Я не доволен уже тем, что живу. Лучше, если меня никогда не было».
«Каждый человек приходит в этот мир, для того, чтобы выполнить определенную миссию. Ты не лучше и не хуже, чем другие».
«Иногда мне кажется, что вы, Чарльз, могли  бы быть более внимательным к окружающим».
Последнюю фразу отшельник выговорил очень тихо, Ларри пришлось напрячь слух, для того, чтобы разобрать ее окончание.
«Тебе чего-нибудь не хватает?»
«Общения. Я часто разговариваю сам с собой. Видите, какой я смелый, когда сплю. Надеюсь, что ваше королевское высочество когда-нибудь нанесет мне визит. Мне хотелось бы вернуться в мир людей».
Вот сейчас, может быть, Ларри удастся раскрыть тайну отшельника.
«Что я могу для тебя сделать?»
Черты лица лежащего исказила гримаса отчаяния. Неожиданно громко для Ларри, он произнес, - Убить меня. Да простит вас Господь, Чарльз.
Больше говорящий не проронил ни звука. Ларри ничего не оставалось, как заняться самим собой. С удовольствием, потягивая горячий чай, он размышлял об услышанном. Ему был известен лишь один Чарльз, носивший титул «Ваше королевское высочество. Неужели судьба сыграла с молчуном злую шутку, наградив его внешним сходством с особой королевской крови? Каково отшельнику было жить, неся на плечах груз ответственности, в первую очередь, перед самим собой и людьми, будучи уверенным, что от нее не так просто избавиться? Чего проще, изменить свою внешность и сделать новые документы, удостоверяющие личность. На его месте Ларри поступил бы именно таким образом.
Незаметно наступила ночь. Ларри продолжал знакомиться с дневником отшельника.
«…Я сидел на берегу в зарослях молодого ольшаника уже третий час, но видно у них терпения еще более, чем у меня. Удивительно, как часто люди готовы выдать желаемое за действительное. Плывущее бревно, толстый сук, сдутая камера надувной лодки были восприняты ими как нечто, по воле божьей сохранившееся до наших дней. Хуже, когда за дело берутся дотошные журналисты. Они готовы на все, что угодно, ради сенсации. Всем этим «наблюдателям» не хватает элементарной логики, не говоря уже об интуиции.» Ларри прервал чтение, пытаясь представить себе то, о чем поведал хозяин дневника. Водоем здесь поблизости один – озеро Лох-Несс. Если речь шла о нем, то интерес здесь у всех был один – доисторическое чудовище Несси. Почти десять лет назад Ларри вместе с крестным и другом Роном приезжал на озеро с той же целью. Вспоминая давние события, Ларри мог гордиться по праву, ему удалось увидеть живой экземпляр реликтового животного. Тогда он не считал себя счастливым, его мысли были заняты другим.  Первая любовь – это поважнее любых открытий. Не желая бередить старое, он вновь углубился в чтение. «…Все, что происходило потом, я успел снять на камеру.  Темноволосый подросток, будто Господь Бог, шел по воде, рассекая мелкие волны. Цель его  - спасение молоденькой девушки, которая своими действиями могла спровоцировать агрессию  животного. Похоже на то, что она тонула. Это было более, чем странно, всего полминуты назад она спокойно переправлялась вплавь. Кто-то или что-то тянуло ее на глубину. Голова девушки то исчезала, то выныривала над поверхностью. Несчастная
захлебывалась, но помощь подоспела вовремя. Парень помог ей забраться в лодку. Теперь он сам служил хорошей мишенью для нападения. Наверное, он даже испугаться не успел, когда почувствовал, что кто-то пытается препятствовать его продвижению к берегу. За него переживали все те, кто находился на берегу. Несколько десятков людей заворожено наблюдали за противоборством человека и неведомого существа. Я видел страшную сцену отчаянного сопротивления собственными глазами, иначе не поверил бы в досужие фантазии журналистов.  С расстояния почти двадцати ярдов рептилия была похожа на огромное бревно,  очень верткое, маневренное. Чудовище все более возбуждалось от запаха и вкуса крови. Парню пришлось бы нелегко, если бы внимание агрессора не отвлекли на себя пара храбрецов. Когда спасаешь человека, не думаешь об опасности. Сохранить жизнь свою и чужую любой ценой – данной цели посвящались стихи, романы, поэмы, повести. Жизнь человека, что хрупкая веточка. Пригреет солнышко, и она зацветет, рождая новую. Береги эту жизнь, как единственное и невосполнимое сокровище… Ночью с неба упала звезда, а завтра вспыхнет другая. Люди умирают и рождаются, рождаются и умирают, так будет всегда…» Ларри захлопнул дневник. Оказывается, волею судьбы он столкнулся с его владельцем несколько лет тому назад, поистине, жизнь преподносит ему сюрпризы. Пока Ларри размышлял, погасла свеча. Искать еще одну в темноте, было бесполезно, он наделает много шума. Вот и представился случай проявить свои волшебные способности. Сейчас Ларри сконцентрируется, и исходящие флюиды сделают невозможное. Расположив погасшую свечу прямо напротив себя, на расстоянии полутора футов, он, насколько позволял слабый свет Луны, уставился на ее кончик. Он осуществлял подобное ранее, но ранее все происходило гораздо проще. От напряжения заболели глаза, но Ларри не отступил. Испытание на выносливость длилось недолго. Фитиль начал тлеть и слабое еще пламя осветило все, что располагалось поблизости от стола. Точно также он поступил и со второй свечой, и решил, что пора остановиться. Он с удовольствием бы зажег еще и сигарету, та последняя из пачки «Dream» закончилась еще на прошлой неделе, а курить ужасно хотелось. Что, если сделать самокрутки из травяной дряни, что хранится за печью? Зацепившись за ножку табуретки, Ларри упал. Грохот от падения разбудил спящего. Послышалось покашливание, значит, за ним наблюдают.
-  У вас есть сигареты?
Зачем было спрашивать, когда ответа не дождешься? Наверное, это отчаяние заядлого курильщика побудило его совершить глупость.
-  А ты еще так можешь?
Ларри замер на месте, немой заговорил, конец света. – Попробую.
Он повторил попытку с зажиганием без прикосновения. И вновь он был на высоте.
Больного словно прорвало, - Ты кто – волшебник, фокусник?
- Приятель этому научил, он – циркач, кстати, это не сложно, могу и вас научить. А как же ваш обет молчания?
-  Ерунда. Никто не узнает. Сигареты лежат на чердаке. Несколько пачек, скоро надо будет пополнять запасы.
Ларри смотрел на исхудалое лицо собеседника и не смог сдержать улыбки. Как хорошо, что отшельник оказался сильнее обстоятельств. Было приятно слушать обыкновенную человеческую речь, болтать о пустяках, мечтать, предаваться воспоминаниям. Его улыбка не осталась без ответа. Отшельник провожал Ларри на чердак одобрительным взглядом. Курили они вдвоем, с наслаждением затягиваясь.
Молчать вдвоем им быстро надоело, глупо было сдерживать в себе то, что накопилось, зная, что в любой момент они могут, господи, да, много чего они могут вместе.
-  Кому ты дал обет?
-  Самому себе. Не думай, это – не глупость какая-нибудь. Судьба преподнесла мне сюрприз. Поначалу  я считал это даром, а после – проклятьем. Теперь, не знаю…
-  Извини, но я залез в твой дневник.
-  Рано или поздно это бы произошло. Я вел его, в надежде, что кому-нибудь будет интересно узнать историю чужих мытарств. Ну, и как тебе стиль?
-  Легко читается.
-  Ранее я подумывал о карьере писателя.
-  Здорово.
-  У меня в голове крутится настоящий сериал, в котором имеются свои герои. Я для них, как режиссер-постановщик. Иногда случается так, что я полностью растворяюсь в том, втором нереальном мире, где все происходит именно так, как я желаю.
Ларри согласно кивнул головой. Нечто подобное испытывал и он сам, - Мы оба с тобой романтики, только нам с того нелегче.
-  Это точно. Я и сейчас думаю о людях…. И не о чем не жалею, - добавил он несколько секунд спустя.
Они проговорили до утра.  Усталость навалилась внезапно. Оба еще не полностью оправились от болезни. Ларри лежал с закрытыми глазами и гадал, а правильно ли он поступил, поделившись с хозяином дома историей своих злоключений?   Что-то в словах отшельника настораживало его. Он не романтик, это  всего лишь маскировка, как и выдумка о его сходстве с принцем Чарльзом. Никак не вязался данный обет и наличие у отшельника, Ларри так и не узнал настоящее его имя, вещей, которые невозможно было приобрести в сельских магазинах. Ворочаясь с боку на бок, Ларри временами искоса поглядывал на лесного жителя. Разыграл он его или нет, но Ларри полностью в его власти. Дрема постепенно перешла в сон. Снился ему театр, его Ларри очень не хватало. Последняя постановка «дворцового переворота» получила высокую оценку у критиков. Если бы ему еще раз удалось создать нечто подобное…, нет, новая пьеса должна быть лучше предыдущей. Критерий «лучше», «хуже» для искусства не подходит, одному нравятся комедии, другому – трагедии, а третий, вообще, к театру равнодушен. Задача авторов сделать так, чтобы равнодушных не было.  В театре зритель находится один на один с актерами, точно так же, как на страницах книг. В этом есть что-то сокровенное, выше понимания человека беспристрастного. Театр, как раз, признан, излечивать от равнодушия. Здесь многое зависит от игры актеров. Пьеса может быть выше всяких похвал, но расстроен актер из-за житейских тягот, и настроение окончательно испорчено.  Была в «Дворцовом перевороте» отличная сцена – обед в тронном зале. Знатные дамы и господа чинно сидят за столами. Туда, сюда снуют лакеи, стол благодаря их усердию и искусству поваров, ломится от явств. С почетного места за всем этим великолепием наблюдал король Ричард.  По выражения лица августейшей особы, принц Джон догадался, что его величество скучает. Бравый воин, он привык мчаться навстречу своим победам, презирая опасность. Герцогиня  Миньер сидела по правую его руку, и в отличие от его величества наслаждалась кушаньями, одновременно наблюдая за придворными. Пока она не стала статс – дамой ныне покойной королевы Марии, она сама была в рядах страждущих получить новое звание. Ей помог случай, в лице герцогини Соммерсет. Это был не единственный благородный жест Сильвандир. В лице герцогини Анны Миньер она получила мнимого союзника. В разгар веселья в тронном зале появился еще один Ричард, точная копия первого. С губ придворных посыпались вопросы: «Кто из них настоящий?» «Кто заказчик этого представления?»  Герцогиня Миньер недоумевала, кто мог позволить себе подобную дерзость по отношению к королю? Сам Ричард УI молчал, лишь обозначившееся на его лице выражение мрачной угрюмости, давало понять истинное отношение короля к подобной шутке. Когда Ларри  работал над пьесой, ему не раз приходило в голову, что кто-то точно также осмелиться воплотить его творческий замысел в жизнь. Теперь в роли обманутого выступал он сам. Отшельник, так неожиданно встретившийся ему на пути, был знаком Ларри  по прошлой жизни. Что-то  неуловимое в жестах, мимике, дикции выдавали в хозяине дома лицо заинтересованное. Когда вчера Ларри в конце разговора заикнулся о своем желании отправиться в Эдинбург, отшельник всячески пытался его отговорить. Почему его желают удержать любой ценой, было для Ларри загадкой. Писатель, пусть даже популярный, небогатый, без связей и перспектив на будущее, таких десятки в богатом на таланты  Соединенном Королевстве, идти ему некуда, исчезнуть незаметно, не получиться. Проживание с этим интригующим человеком под одной крышей стало тяготить Ларри. Утро, день, вечер и ночь, все время вместе, он стал задумываться, как быть дальше? Угрюмость была ответом на вопрос, почему отшельник не держал собак, все в импульсивных животных его раздражало. Жаль, а то меньше было проблем с добычей мяса. В разговоре за завтраком, Ларри отвечал невпопад.
-  Что с тобой сегодня?
Ларри вздрогнул, словно очнувшись. Вопрошающий выдал себя словом, жестом ли, Ларри не понял.
-  Ничего, я гадаю, как тебя зовут?
-  Мы же договорились, что ты будешь обращаться ко мне на «ты».
-  Ты не тот, за кого себя выдаешь. Я не могу понять, чего ты добиваешься?
-  Запомни раз и навсегда, чтобы более не возвращаться к этой теме. Я – ученый.
-  Неправда. Я читал твой дневник, кажется, ты не считаешь это преступлением. К этому меня вынудили твои недомолвки. Ты мастерски описываешь события, участником которых являлся я сам.  Как знать, может, со временем из тебя вышел бы неплохой писатель, но ученый из тебя некудышний. Перепутать ихтиозавра и диплодока для специалиста, по меньшей степени, странно. Диплодоки никогда не встречались на территории Великобритании, учитывая, что 250 миллионов лет назад, она являлась частью единого огромного материка. 
Ларри внезапно замолчал, поразившей перемене, происшедшей с отшельником.
Глаза его превратились в две щелки, сомкнувшиеся на Ларри. Он невольно схватил со стола вилку. В поединке взглядов он одержал победу.
Повернувшись к нему в полоборота, отшельник произнес, - Твое право сомневаться. У тебя есть выбор, но  нет выхода. «Человеку свойственно ошибаться», - известная истина. Только умный человек не повторяет ошибок. Не рассчитывай, что в следующий раз, когда ты будешь полуживой валяться в сугробе, я стану спасать тебя.
Более он ничего не сказал. Ушел в дальнюю комнату и, развалившись на кровати, читал до наступления вечера. Ларри  терялся в догадках, что все это значило? Отшельник, конечно, переигрывает, догадался о том, что Ларри некуда идти и воспользовался этим. Жаль, что у него нет сейчас с  собой Огненного Кольца. Пожалуй, лучше думается на прогулке. Одевшись, Ларри вышел из дома. Холод вскоре заставит его вернуться, а пока можно наслаждаться одиночеством. Выбор у Ларри был богатый, верно, заметил отшельник. Убить, убить, и еще раз убить, но этого никогда не будет. Ни при каких обстоятельствах он не посягнет на чужую жизнь. Исключение из правил – угроза жизни близкого для Ларри человека.  Руки его непроизвольно тянулись к охотничьему ножу. Если все-таки поддаться минутному импульсу, многие проблемы разрешаться сами собой. Вытянув перед собой ладони, Ларри  увидел, как сильно они дрожали. Одна его половина была «за», другая – «против». Одно утешало, с каждым днем опасность того, что полиция выйдет на его след, становилась все призрачнее. Он огляделся по сторонам. На небе уже появились первые звезды, сейчас выкатится полная Луна. Это его страж, но сдержать его дурные помыслы она не в состоянии. Самому Ларри будет сложно себя контролировать. Полностью довериться людям он не рискнул, пускай отшельник ничего не узнает о  его болезни. А если он окажется из «них», тогда Ларри может поставить на себе крест. Как быть? Раздумывая, он накручивал круги вокруг дома. Под ногами скрипел снег, темнота стала для него все более желанной. Глаза Ларри примечали дорожки звериных следов, сломанные еловые ветви, брошенные на снег пустые еловые шишки. Мороз, между тем, крепчал. К холоду прибавился сильный ветер, буквально сбивающий с ног. Развернувшись, Ларри отправился в обратную сторону. Теперь ветер дул с другой стороны, было немного легче. Прогулка утомила его, потянуло в сон. Приближаясь к двери, Ларри остановился, непонятное чувство, похожее на чей-то зов, направило его вперед. Ноги сами понесли его по знакомой дороге. Когда он, вернулся, на голову ему свалилось что-то небольшое, золотой искрой оно скользнуло перед глазами. На расчищенной ото снега дорожки  лежал ободок желтого металла. Огненное Кольцо, пронеслось в голове Ларри. Он поднял голову и увидел неясные очертания белой птицы. Снова его ангел-хранитель берег его. Решение пришло в голову мгновенно, надев Кольцо на указательный палец левой руки, он исчез, оставив в замешательстве стоявшего на пороге дома его хозяина. Перемещение длилось несколько секунд, Ларри не успел даже почувствовать легкое головокружение. Оглядевшись, он не смог определить, где находится, над головой все те же звезды и полная Луна. Ночь была непривычно светла, если бы не ночное светило, он решил бы, что вечер только близится к ночи.
Из холодного климата он переместился в тропики. Теплая одежда оказалась здесь неуместна. Тихой песнью слышался плеск воды. Рядом шумел океан. Берег был пустынным, если не считать бродячих собак, настолько отощавших, что удивительно, как у них хватало сил передвигаться. Если есть собаки, значит, где-то поблизости могут находиться люди. Ларри направился вдоль берега. Ворчание огромного зверя заставило его остановиться. Он замахнулся, и в следующий момент чуть было не пожалел об этом. Собака бросилась на него. Сработал инстинкт самосохранения, Ларри решил более не рисковать. Он повернул назад и огляделся. Неподалеку были разбросаны доски, кухонная утварь, рыболовные сети, старая одежда, разбитая мебель. Печальную картину разрушения довершали вывороченные с корнем пальмы. Наступив ногой на что-то мягкое, Ларри нагнулся и поднял истрепанную детскую игрушку. Большая мохнатая обезьяна одним глазом печально смотрела на него. В голове вихрем пронеслись тревожные мысли. Вероятно, здесь произошла непоправимая трагедия. Ларри вспомнил, что во время болезни, прочел в дневнике отшельника сообщение о трагедии в Индийском океане. Этот притворщик, конечно же, обманывал его, поддерживая за спиной Ларри связь с внешним миром. В записях было сказано о происшедшем в канун Рождества 2004 года разрушительном цунами.
Вот он – главный герой романа. Его переменчивые воды не зависят ни от чьей воли, даже Бог не властен над ними. Лишний раз Ларри убеждался, что Природа всесильна, это та роковая сила, что окружает человека посреди Вселенной. Согласно теории Макрокосма, человеческая воля равносильна року Природы, так считают маги и колдуны, наука смотрит на их взаимоотношения по-иному. Человек станет, равен Природе лишь, когда будет знать о ней все. Процесс познания безграничен, это утверждение диктует ответ. Сейчас океан был спокоен, получив свою долю законной добычи. Ларри догадывался, что люди, потерявшие своих близких, не успокоятся. Жизнь для них поделена на две половины. Никто и нечто не в силах вернуть Нуранг-ши Мумтаз и маленького сына. Многие из погибших числились  без вести пропавшими. Ларри брел по берегу и думал, как ничтожны его переживания по сравнению со страданиями жителей прибрежных деревень. Послышался плач ребенка. Ларри направился на голос малыша. Пройдя совсем немного, около двадцати ярдов, он среди нагромождения разрушенной мебели, заметил полураздетого малыша, державшего за руку лежащую рядом женщину. Ларри присел рядом. Глаза женщины были закрыты, на первый взгляд, казалось, что она заснула, но никакая мать не сможет отдыхать, когда ее ребенок нуждается в ней. По всей видимости, женщина была мертва. Заметив незнакомого человека, малыш на время успокоился. Чтобы как-то утешить ребенка, Ларри погладил его по голове. Мальчик не мог не откликнуться на ласку, пусть даже постороннего взрослого.
-  Ты хочешь кушать? – Ларри старался говорить негромко, чтобы не напугать малыша. Скорее всего, тот не понял вопроса, но того, что ему пытаются помочь, он не мог не заметить. – Ты хочешь пить?
Ларри нашел в карманах брюк белый сухарик. Подкармливая белок, он часто носил что-нибудь из съестного. Ребенок, не отрываясь, смотрел на краюху хлеба. Главное, что он перестал плакать. Худенькая ручка потянулась за угощением. После того, как он с жадностью расправился с ним, на незнакомом для Ларри языке он произнес слово. Наверное, он хочет пить, предположил Ларри, но вот пресной воды у него с собой не было. Стоило поискать в прибрежной зоне какое-нибудь хоть немного уцелевшее жилье. Не исключено, что им удастся наткнуться на хранилище воды.  Ларри жестом пригласил мальчика следовать за собой. Малыш с мольбой смотрел на него, но не решался расстаться с погибшей матерью. Ларри отправился в обход по берегу один. Шел он долго. Повсюду, куда бы он не обращал свой взгляд, было одно и то же – разруха, опустошение. На протяжении пятисот ярдов, Ларри не встретил ни одной живой души. Зайдя в полуразрушенную лачугу, настолько жалкую и незащищенную, что и до цунами жить в ней было некомфортно, он осмотрел скудный скарб. Несколько циновок под ногами, топчан из ствола кокосовой пальмы, наполовину покрытый перистыми листьями, не слишком удобное ложе, здесь же находилась амфора. Ларри  поднял ее, для пустой она была достаточно тяжела. Здесь могла быть вода. Выходя из хижины, он почувствовал, как кто-то щекотал его ноги. Секунду спустя в его левую лодыжку вцепились  зубы. Наверное, это – крыса, промышляющая в поисках чего-нибудь съестного. Ларри захотелось пить, но вода была неизвестно какого качества, лучше ее было прокипятить. Спичек у него не было. На всякий случай Ларри прихватил с собой котелок. Теперь -  в обратный путь. У самой кромки воды, близоруко щурясь, он заметил непонятный предмет. При  ближайшем рассмотрении он оказался надувной лодкой. Ларри оттащил ее подальше от воды, для того, чтобы океан не забрал ее обратно. Но сегодня это было не единственным отвоеванным у океана трофеем. Неподалеку от берега Ларри увидел что-то пестрое, покачивающееся на волнах. Интерес его к непонятному предмету был так велик, что, скинув с себя одежду, он отправился в воду. Она была очень теплой, несмотря на ночное время. Он легко преодолел более двух десятков ярдов. Подплывая ближе, Ларри остановился. Страшная находка, привлекшая его внимание, оказалась трупом.  Сколько их еще предстоит увидеть, ему даже не хотелось представлять. Возвращаясь, Ларри пришлось нести одежду в руках, пока он не обсохнет. Последние ярды дались ему трудно, мальчика на месте, где он его оставил, не было. «Мальчик, мальчик», - позвал Ларри. Безрезультатно. Котелок он оставил тут же, а амфору решил взять с собой. Он бродил по пляжу, пока его не одолел сон. Выбрав относительно безопасное место, вблизи от поваленной стихией пальмы, Ларри улегся на зеленый ковер из листьев и накрылся курткой. В эту ночь ему ничего не снилось. Напоминал о себе ветер, похолодало, Ларри свернулся калачиком. Тропические ночи холодны и часто безлунны. Пробуждение его было так же неожиданно, как и сон. Солнце било по глазам яркими лучами-стрелами. Как хорошо, что эта страшная ночь окончилась, но, в то же время, чары Огненного Кольца при свете бессильны. Первые, что он увидел после того, как проснулся, был пропавший мальчик. Он спал, сладко улыбаясь во сне. Худенькое тельце его грелось под жарким тропическим солнцем. Ларри поднялся, полный, решимости отыскать спички и, наконец, вскипятить воду. Но вскоре ему представился лучший случай утоления жажды. На берегу лежала поваленная пальма, усыпанная крупными кокосами. В кармане куртки лежал охотничий нож, но с непривычки Ларри долго провозился с плодом. Не без труда ему удалось вскрыть его волосатую скорлупу, предварительно разбив ее о камень, и добраться до сочной мякоти и прохладного млечного сока. Прихватив с собой пару вскрытых кокосов, Ларри положил их рядом с малышом, а сам отправился бродить по берегу. Вспоминая увиденное, он отметил в своем дневнике, что за всю свою жизнь ему не приходилось встречать столько горя и страданий. Безрадостный пейзаж тянулся не менее мили. На своем пути ему встретились двое, скорее всего, местных жителей. Они так же, как и он бродили по берегу океана в поисках чего-нибудь, что могло им сгодиться. На Ларри они не обратили внимания. Повернув обратно, он уже было решил, что потерялся, так долго ему пришлось возвращаться. Надо было позаботиться о мальчике, прежде, чем отправляться назад в снежную Шотландию. Впервые за время своего путешествия в пространстве, Ларри улыбнулся. Мальчик, чуть приметив его, бросился навстречу. Он уже успел напиться сока, о чем свидетельствовали белые подтеки на подбородке. Лишь только Ларри захотел выбросить кокосы, малыш схватил их и, с жадностью вгрызаясь в их мякоть, начал есть. Вот и замечательно, одной проблемой меньше. А еще Ларри заметил, что мальчик улыбался ему, солнцу, голубому небу. Жизнь продолжается. Пожалуй, стоило привлечь внимание двух встреченных Ларри бродяг к судьбе ребенка. Теперь малыш, не раздумывая, отправился на прогулку по берегу, крепко ухватившись за руку взрослого человека. От немилосердных[ лучей солнца их головы защищали смастеренные Ларри панамы. Интересно было наблюдать за мальчиком. Поначалу он чинно шел рядом. Ларри пытался с ним разговаривать, причем понимание между ними происходило на ассоциативном уровне. Неожиданно малыш вырвался и побежал к воде, туда, где волны оставляли свой ложный след. Нагибаясь к самой ее поверхности, он что-то доставал из воды. Ларри сделал вид, что уходит от мальчика. В поисках укрытия, он спрятался за поваленное дерево. Малыш позабыл обо всем на свете, увлекшись ловлей крабов. Несколько раз их большие клешни и ноги-ходули мелькали в руках ребенка. Ларри ждал. Хорошо, что дети в столь юном возрасте, а на вид малышу было не более пяти лет, более устойчивы к стрессовым ситуациям, способны быстро позабыть о потере близкого человека. Дети не знают, что такое смерть, и погибшая мать, для малыша выглядит просто, как уснувшая. Правильно говорят, горе от ума. Разум у дитя еще только формируется, и в этом кроется его счастье. Когда-нибудь Ларри напишет роман о мальчике сироте, трудностях, с которыми ему пришлось  столкнуться. А сейчас, похоже, серьезным препятствием для малыша на пути к безмятежной радости является неудачная охота. Хитрые членистоногие ускользали от начинающего ловца так быстро, что он сбился со счета, сколько их. Ларри решил показать мальчику, что  такое настоящая охота. Из ветви олеандра при помощи ножа он сделал острогу. На расстоянии фута от берега, в прозрачной, как слеза воде, он заметил выползающего из-за укрытия небольшого краба. Почувствовав неладное, животное не торопилось. Между камнями торчала лишь плоская головогрудь. Самое время воспользоваться заточенной палочкой. Краб оказался слишком упрямым. Тогда Ларри  схватил его рукой, что было небезопасно, учитывая воинственность животного. Членистоногое, отчаянно сопротивляясь, засучило мохнатыми конечностями. Размером краб был примерно с кулак, но покрытые бурой порослью конечности могли пребольно схватит обидчика. У малыша действия Ларри  вызвали одобрение, он захлопал по воде. Незнакомый с местными обычаями охотник выбросил свою жертву на берег. Мальчик не стал с ней церемониться. Подобранным здесь же плоским камнем он размозжил ему панцирь. Хладнокровие, с которым юный охотник осуществлял свои действия, убедило Ларри в том, что ребенок делал это не впервые. Малыш положил свою добычу на пальмовый лист, и, подойдя к Ларри, взял того за руку. Значит, он собирался продолжить совместную прогулку. Ступая почти у самой кромки воды, он смотрел к линии горизонта, далеко вперед. Вода в океане на всей своей протяженности имела различные оттенки, от изумрудного, плавно переходящего в лазурно голубой, до черного. Столь необычный цвет придавали океану плантации бурых водорослей, которые местные жители использовали в пищу. Несмотря на то, что земля на острове была плодородной, местные жители изыскивали любую возможность для получения дополнительного источника питания. Океан щедро кормил их. Рыба, водоросли, моллюски, кораллы, членистоногие, даже несколько разновидностей червей входили в их рацион. После недавней трагедии отношение людей к океану не изменилось. Он по-прежнему оставался кормильцем для них.
Наконец, им повезло. В прогулке по острову Ларри и мальчику встретились спасатели, выше, у подножия холма стояла машина с красным крестом. Детское любопытство поначалу взяло вверх, но, поняв намерения взрослого, мальчик крепче ухватился за руку Ларри. Ему пришлось провести с испуганным ребенком еще некоторое время, прежде, чем тот привык к новым людям и впечатлениям. Ушел Ларри успокоенный, теперь с малышом все будет в порядке. В полдень началась жара, не в силах выносить более это испытание на выносливость, он несколько раз искупался в океане. В последний раз ему вновь пришлось столкнуться с трупом, неподалеку от мертвого тела уже начинали кружить акулы. Он  вышел из воды без малейшего желания возвращаться обратно. Окружающее наводило на него уныние. Огромное по площади побережье после нашествия цунами обезлюдело. Наравне с разрушенными лачугами тружеников моря, чуть выше располагались комфортабельные отели. Они, лишившись привычной суеты, выглядели осиротевшими и заброшенными. Из окон флагом развевались шторы. На флагштоке висел флаг, на нем Ларри прочел название отеля: «Zanabya». Что-то побудило свернуть его в сторону пустого отеля. Чем ближе он подходил, тем более ему становилось не по себе. Было такое впечатление, что все из проживающих заснули непробудным сном. Не исключено, что здесь он не один раз столкнется со смертью, это предположение и останавливало и влекло его вперед. Растения в кадках, телевизор, мягкая мебель, все, как и ранее, словно ожидало приема посетителей. Пол ровным слоем покрывала вода. Неподалеку от входа лежала груда разбитого стекла вперемежку с мертвыми золотыми рыбками. Запах сырости и разложения вызвал у Ларри приступ тошноты. Толкнув дверь первого, попавшегося на пути номера, ему попались на глаза, разбросанные кое-как вещи.
Он уже собирался выходить, когда его удрученный взгляд натолкнулся на книгу, которую он узнал бы из множества всех остальных, несмотря на то, что видел он эту книгу всего три раза в жизни. Удивительно, но она ничуть не пострадала. Перед Ларри был Nekronomikon. Начало тридцать третьей главы он знал наизусть, сейчас ему представился лишний случай проверить свою память. «… реки выйдут из берегов, замолчат птицы, тьма поглотит небо, разверзнется бездна, выпуская то, что наводит ужас на всех живых, и восстанут мертвые, возродившись из пепла. Но придет он, отмеченный зигзагом молнии для того, чтобы победить Зло. Да, будет так…»
С заходом солнца Ларри вернулся обратно, в холодную Шотландию.