Вещий Олег. Глава 18

Скандал в благородном  семействе.               
               

            
       Сидеть, уставившись в телеэкран, она могла целыми днями. Жаль, что такая возможность появляется не часто. По настоятельному требованию Нины Александровны, месяц назад, чтобы не сидеть «на нашей шее», Даша устроилась кассиром в универсам. Разумеется, предварительно пришлось пройти неделю обучения, собрать массу справок, и вот уже, она – работник торговли. Нравилась ли ей эта работа? Не более, чем другая. Вероятно, она, вообще, не создана для работы. Родственникам она об этом не говорила, все равно, не поверят, а Филипп будет насмехаться. После того памятного разговора, когда ей стало известно, что она Подушкиным не родная, все стало на свои места, и безразличное отношение Павла Олеговича, про себя она теперь так называла усыновителя, и «приставания» мамаши с устройством на работу. Родного сыночка Нина Александровна лишь в Университет и подгоняет, засовывая ему в карманы полтинники или сторублевки. А ей мамаша даже на колготки денег пожалела, сказала: «сама заработаешь». А названный братец более не напрашивается в потенциальные женихи, говорит, что «не любит и никогда не любил, а, так просто, поразвлечься захотелось». Бросил все это в лицо, усмехаясь, а его крысиные усики смешно топорщились, так, что ей, в ответ на его обидные слова, захотелось расхохотаться.
На нелюбимой работе успела подхватить простуду. Как сказала Анька с соседней кассы: «На нас чихают целыми днями, тут ни «андипал», ни «иммунал» не помогут». Сама Анька больничный не брала, у нее от всякой заразы еще одно проверенное лекарство имелось. При воспоминании о пластиковом стаканчике с лекарством «под градусом», которое Анька ей ни раз предлагала опрокинуть в подсобке, Даша брезгливо морщилась. Как бы не было ей плохо, напиваться она не станет, но и всю жизнь бить по клавишам за кассой «Пятерочки» она не собирается. Вот бы ей встретился тот единственный, который будет любить только ее. Наверное, она стала бы хорошей женой и верной спутницей жизни, домовитой и рачительной хозяйкой, чего-чего, а распоряжаться прислугой сумела бы. Любимый муж у нее ни в чем не нуждался бы, и она при нем, успешном красавце обрела семейное счастье. Рисуя в воображении портрет своего избранника, она пыталась всякий раз представить его непохожим на предыдущего, а тот, который возник в фантазиях сегодня, кого-то ей сильно напоминал. Открытое, улыбчивое лицо с широким лбом, крупным носом и влажными губами. Кожа белая-белая, но от стеснения щеки могут покраснеть. Серые глаза в крапинку, сквозь стекла очков, казалось, подмигивали лишь ей, как старой знакомой. Густая шевелюра светло-русых волос, возможно, неплохо согревала ее обладателя, даже в сильные морозы помогала не замерзнуть. Узнала она его по крупной родинке, так это же Олег! Ранее она его считала двоюродным братом, а сейчас … когда он становится успешным писателем, почему бы ей не заслужить его любовь? И девушка с экрана ей твердила об этом. Влюбиться – вот, что ей нужно и добиться  взаимности. Сейчас она позвонит Тамаре Николаевне и … напросится на встречу Нового года. Там в непринужденной обстановке, без свидетелей, она объяснится с Олегом.
Длинные телефонные гудки были прерваны привычным «алле». Он! От неожиданности Даша положила трубку. Олег вернулся с конференции, скорее всего, с подписанным контрактом, уверенно смотрящий в будущее. Решение моментально пришло ей в голову. На часах полтретьего, если поторопиться, она успеет к Подушкиным до возвращения Тамары Николаевны с работы. Сперва она бросилась в ванную комнату. Из зеркала над раковиной на нее уставилось малопривлекательное лицо, но это ее мнение. Несколько умелых штрижков, минимум косметики, и она будет очень даже ничего. Кажется, она похожа на какую-то артистку кино, а артисты не могут быть малопривлекательными. Темно-каштановые волосы она сегодня не будет подкалывать, она где-то слышала, что парням больше нравятся девушки с распущенными волосами, как русалки. Вопреки ожидаемому, она потратила на то, чтобы привести себя в божеский вид больше времени, чем ожидала. Теперь надо подобающим образом одеться. Выйдя из ванной, Даша заметила, что она ни одна. Пришел Филипп, и, похоже, он так же недоволен, что не один. Бочком он выскользнул из родительской спальни, - Что ты здесь крутишься?  Больная должна лежать в постели, - раздраженно кинул он на ходу. В другой раз она, пожалуй, проследит за подозрительным поведением братца, прилагающего все старания к тому, чтобы остаться без присмотра. Сейчас, в спешке, ей было не до наблюдений. Примеряя, чтобы ей такое одеть: бархатный костюм с шелковой кофточкой или шелковое платье, она все никак не могла выбрать. Синий костюм смотрится слишком официально, придавая ей солидности, но ей сейчас другое нужно. Вишневого цвета платье с расклешенной юбкой, прелиной, пышными рукавами плотно облегало ее на животе так, что даже кажется тесным, будто она из него выросла. Повседневная одежда – джинсы подходят более для похода в магазин, но не для свидания, а из-за масляного пятна на коленке, которое она поставила еще на прошлой неделе, носить эти джинсы лучше всего было на хозяйственных работах.
- К любовнику собираешься?
Даша вздрогнула от неожиданности. Сейчас придется оправдываться, а она ни в чем не виновата. – В поликлинику к врачу. А ты почему так рано с Университета?
- Надо, - злобно, себе под нос, буркнул Филипп. Накинув на плечи утепленную изнутри кожаную куртку, он добавил, - Уходя, не забудь поставить квартиру на охрану.
Не взглянув на брата, Даша также быстро ответила ему. В стального цвета пуховике, с капюшоном, украшенном мехом, она походила на снегурочку. Ей бы еще волшебную палочку, тогда она поколдовала бы и, метель закончилась. Путь ей предстоял неблизкий: с Щелковской до Марьино. Главное, верить в благоприятный исход задуманного и тогда, никакие погодные испытания не страшны. Победой она будет считать предложение подождать, только бы он сразу ей не отказал. Неприятности еще начались на автобусной остановке. Автобуса пришлось дожидаться двадцать с лишним минут, за это время она пешком дошла бы. В общественном транспорте ей изрядно намяли бока энергичные старушки с полными авоськами, но Дарья не роптала, вспоминая собственную бабушку. 
В метро она попала в разгар рабочего дня, но вот, что удивительно, пассажиров на станциях, на перроне было предостаточно. Кем они трудятся, если позволяют тратить свое рабочее время на поездки? А, может, они все едут на свидания? Мечтательное выражение застыло на кукольном личике Дарьи. Она так старалась выглядеть лучше, чем она есть на самом деле, и, по всей видимости, у нее это получилось. Гражданин, что стоял напротив, буравил ее пристальным взглядом. Понравилась, наверное. Даже что-то шепчет сквозь монотонное постукивание вагонных колес.  Может, назначает встречу? И даже знаки ей какие-то подает. На всякий случай, Даша обернулась. А, может, не ей энергичный гражданин пытается что-то сказать? Людей в вагон набилось много так, что развернуться, пропуская готовящихся на выход было нелегко. С разных сторон раздавалось раздраженное: «Не толкайтесь!», «Под ноги смотрите! Все ноги мне оттоптали». Для того, чтобы ее не вытолкали, Даша ухватилась за поручень, но удержаться в вагоне не получилось. Самое обидное, что вытащил ее на перрон, как раз, рьяный поклонник. Пришлось пройти с ним к переходу на Люблинскую линию, и, лишь когда стало несколько посвободнее, мужчина в полупальто признался. – Как хорошо, что нас не разъединили.
Даша, не скрывая своего недовольства, перебила поклонника, - Но я тороплюсь, а вы тащили меня за собой. У девушек принято спрашивать, желают ли они с вами общаться…
Гражданин, не оставшись в долгу, прервал законное возмущение, - У девушек: да, а у собственной перчатки – вряд ли. У вас в капюшоне осталась моя перчатка, когда я ее снимал. Одновременно я пытался ухватиться за верхний поручень, перчатка выскользнула, - в подтверждении своих слов мужчина вытащил из ее пуховика кожаную перчатку и был таков.
Забавный случай, а время упущено. Остаток пути Даша, по примеру энергичного гражданина, работала локтями, забыв о своей застенчивости. «Если не ты, то тебя» - жизненный принцип Филиппа, оказался, как нельзя кстати. К концу поездки ей оттоптали ноги, а какой-то парень, негодяй прилепил к ее распущенным волосам жвачку. Было так обидно, что хотелось расплакаться, этого она не могла себе позволить. Косметика потечет. К квартире Подушкиных Даша подходила в расстроенных чувствах. На лице не то, что улыбка – грусть, и немного страха. Как тут произвести впечатление? Заглянув в карманное зеркальце, девушка осталась недовольна. Несколько взмахов расческой не позволили скрыть липкую массу на темных волосах. Что ей теперь делать? Дежурная по станции отказалась дать ей маникюрные ножницы, чтобы отрезать испорченные пряди. А Олегу что она скажет? Пока ее донимали терзания, рука сама потянулась к звонку. Щелкнул замок, и с порога квартиры на Дашу уставилась … Тамара Николаевна.
- Здравствуй. Давно не виделись, - сухо промолвила хозяйка.
Хотелось сразу же повернуть назад, но что-то подсказывало Даше, что так поступать не стоит. – Здравствуйте, Тамара Николаевна. Я тут шла к подруге, а … из окна кто-то выбросил жвачку. Она попала мне на волосы.
- Это легко поправить. Заходи, - пригласила ее Тамара.
С досадной неприятностью расправились быстро и разговорились, неожиданно для Даши. Тамара стала ее расспрашивать о работе. Не ответить было просто невежливо, - В универсаме, рядом с домом появились вакансии. Пока с колледжем не вышло, решила пойти, - поведала Даша. Тамара, в знак одобрения, согласно кивала головой, что несколько подбодрило рассказчицу, и она продолжала, - Работа нетрудная, внимательности требует. Платят, как ученице, я на испытательном сроке, восемнадцать тысяч. Конечно, это не то, что у Олега. Он, наверное, контракт сразу же на сто восемнадцать тысяч подписывает? – Даша осеклась, как только увидела выражение лица Тамары Николаевны. Такое бывает, когда ты понимаешь, что твоя мечта никогда не осуществиться. – Я что-то не то сказала? – поспешила исправиться Даша.
- Все правильно. Не стоит упускать предоставляемую судьбой возможность, ведь в жизни, девочка, часто получается не так, как мы того хотим, - в голосе Тамары Николаевны звучала обреченность, причина которой была Даше пока непонятна. Вдруг крушение надежд каким-то образом связано с Олегом. – Тамара Николаевна, у Олега контракт сорвался?
Продолжительный вздох ответил за нее. Излишняя откровенность может повредить не только ей, но и Олегу, а недосказанное всегда можно повернуть на свой лад. – Олег не успевает к праздникам.
- Понимаю, - поддакивала Даша, хотя, на самом деле. Многое в словах Тамары Николаевны было выше ее понимания. Вежливость требовала поддержания разговора, - Он, верно, так быстро уехал, что вы встретиться не успели?
- Куда уехал? – удивление, написанное на лице Тамары Николаевны, выглядело вполне естественным.
- На конференцию, в Волгоград. Вы же сами говорили.
- Говорила, - согласилась Тамара. – Я не поняла, когда он быстро уехал?
В красиво очерченных глазах молодой гостьи мелькнула растерянность. – Сегодня. Разве Олег вас не предупредил?
- Господи! О чем он должен был меня предупреждать, когда я с ним уже более двух недель не разговаривала! – голос Тамары сорвался на крик.
Тут в душу Дарьи закралось сомнение. Возможно, Олег, по какой-то причине, намеренно избегает встреч с матерью? Тогда понятно, почему она ничего не ведает о его возвращении домой. Олега надо выручать? А, если Олег поступит с ней так же, как и Филипп? В уголках опущенных губ, поникшей голове, застывшем взгляде, который Даша отводила, Тамара Николаевна разглядела страх, истолкованный ею не в пользу Олега. – С ним … с ним случилось плохое? – еле слышно произнесла Тамара.
- Нет, нет, - поспешила уверить ее Даша, - Я случайно позвонила вам, просто набрала вместо номера подруги ваш. К телефону подошел Олег. Вот я и подумала, что вы тоже знаете о его возвращении.
Воцарившееся молчание затягивалось. Даша искоса поглядывала на Тамару Николаевну, напоминавшую застывшую статую. Кажется, она очень огорчила ее. Что ж, получается, мать не рада приезду сына? – Тамара Николаевна, я что-то не то сказала? Мы ведь с Олегом не успели перекинуться и парой слов. Из-за путаницы я положила трубку, а перезванивать не стала.
Теперь вздох был не только протяжным, но и с надрывом, - Ни в чем ты, девочка, не виновата. Олег, действительно, не предупредил меня, что заедет, - переводя взгляд с фотографии сына на книжной полке на юную гостью, Тамара Николаевна попыталась улыбнуться. Однако, проявление чувств вышло у нее слишком грустным. – Даша, будь со мной откровенной, ведь ты мне не все сказала. Когда-нибудь ты сама станешь матерью и поймешь, насколько важно все, без утайки знать о собственном ребенке.
Вот это да! Что ж, она должна поведать, как собиралась соблазнять Олега? Воспользуется она. Пожалуй, методом названного братца. Теребя подол платья, Даша глаз не смела поднять на хозяйку дома, ведь она сейчас ей будет лгать. Наконец, набравшись решимости, гостья начала. – Подружка, живущая в соседних домах, давно мне все уши прожужжала: «познакомь, познакомь». Она очень робкая, мне ровесница. Вот я и подумала, хорошо ее познакомить с Олегом. Его я о грядущем знакомстве предупреждать не стала. Пришла к нему домой, а его уже нет.
Тамара Николаевна неопределенно пожала плечами, - Может быть, оно так и было. Главное, чтобы с Олегом плохого не случилось.
- Я тоже на это надеюсь.
Тамара из гостиной направилась в спальню. Почти сразу Даша услышала шум отодвигаемых и задвигаемых ящиков, хлопанье дверей шкафа. В красивом шелковом платье Даша не спешила ни к подруге, ни домой. Забравшись с ногами на диван, она размышляла. Может, ей попроситься пожить у тети Тамары, хотя бы пока она на больничном? Квартира Подушкиных показалась ей вполне благоустроенной, и мебель здесь ни детсадовская, как Нина Александровна болтала. Олег, видимо, жил в гостиной, за которую она приняла эту комнату. В углу, у окна стоял компьютерный стол, наверное, его рабочее место, решила Даша. А на книжных полках пока ни одной, написанной Олегом книги, сплошь классика. 
За рассматриванием тесненных переплетов Дашу застала Тамара, - Тоже книжками интересуешься?
- Да, так. А эту коллекцию вы собирали?
- Кое-что я, кое-что – мои родители. У нас в семье все любили читать, - отвечая на вопросы, Тамара, одновременно открывала и закрывала ящики мебельного гарнитура. Видимо, безуспешно. На лице ее застыло сосредоточенное выражение. Со стороны возникло ощущение, что она никак не могла вспомнить, где лежит искомый предмет.
Даша с любопытством наблюдала за ней и, наконец, предложила. – Вам помочь?
- Нет, девочка, не надо.
- Просто вы так давно ищите, а в средний ящик два раза уже заглядывали, - пояснила Даша.
- Если б, я еще знала, что искать.
- А у нас тоже Павел Олегович… то есть, папа положит куда-нибудь свои расчеты и забудет. А потом разозлится и всех нас подключает к поискам. Говорит: «вам все равно, делать нечего».
Тамара молчала, уставившись себе под ноги. Молчала, наблюдая за ней и Даша. Наверное, думает об Олеге. Если у меня был такой сын…я бы тоже обожала его. Время приближалось к семи. Скоро начнут возвращаться с работы родственнички, только хватятся они ее в последнюю очередь, подытожила Даша. Ну и мне они без надобности.
- Вот так живешь с человеком и совсем его не знаешь.
- Это вы об Олеге?
Вопрос Даши остался без ответа. Подсказка была написана на лице Тамары Николаевны. Разглядывая его искоса, Даша искала черты сходства с Олегом. Тот же бледный оттенок кожи, лишь на щеках он чуть-чуть тронут румянами. Темная родинка на носу и сам нос крупный. Серые глаза иногда казались голубыми. Может Олег на веки накладывает соответствующие тональности тени, мелькнуло в мыслях у Даши. Но тут же она отбросила свое нелепое предположение, Олег слишком рассудительный, чтобы заниматься подобными глупостями.
Рядом послышался вздох. Столько безысходности, уныния, разочарования звучало в его интонациях, что Даша поспешила на помощь. – Тамара Николаевна, все образуется. Если у вас что-то пропало, вы обязательно это найдете, а Олег вам поможет.
- Тебе твои родители много помогают? – спросила, точно плеткой стегнула.
Не хотела она обидеть, а обидела. Поджав губки, гостья решила. Не стану я больше претворяться. – Никакие они мне не родители, - со злостью ответила Даша и ждала дальнейших расспросов. Вышло наоборот.
- Я вот тоже с некоторых пор не желаю считать Олега сыном. Приходится. Никогда не отказывайся от близких людей, предательство возвращается, нашептывал ей внутренний голос.
- Тамара Николаевна, у вас произошло несчастье? – последнее слово Дарья произнесла с дрожью в голосе.
- Меня обокрали и предали.
- Но это не Олег сделал?
Тамара Николаевна молчала. Даше стало страшно от сделанного предположения. Получается, все, что она себе навыдумывала, так и останется только в ее воображении. – Тамара Николаевна, я тогда пойду.
- Как хочешь.
Она ехала домой и плакала. Снова она некому не нужна. Дома ее не ждет ничего хорошего. «А его еще нужно заслужить», съехидничал бы Филипп. А разве она не заслужила? Она начала приносить домой деньги, не беда, что небольшие. Филипп ничего не приносит, а лишь пользуется результатами чужого труда. Почему одним – все, а над ней лишь смеются? Те парни, что напротив, с банками пива, тычут в нее пальцами и хохочут. Жвачку в нее кто-то бросил опять? Отвернувшись к стеклянной двери она увидела свое отражение. Ясно. Под глазами у нее выделялись две дорожки от стекающей туши. Размазывая их по лицу сжатыми в кулак ладонями, Даша хотела рассмеяться им в ответ. Не получилось. Наверное, для этого нужна злость, а этого у нее, как раз и нет. Нина Александровна назвала ее мерзавкой. Ничего, стерпела. Павел Олегович ругал зато, что она перепутала файлы на его столе. Может, она случайно сложила их не в том порядке, так она не из праздного любопытства брала документы в руки. Занималась влажной уборкой, возможно, невзначай перепутала.
- Явилась, наконец, - прозвучало с порога. В коридоре на нее уставилось все семейство. Под прицелом враждебности Даша насторожилась. Что опять она сделала не так?
- Чего уставилась невинными глазами?
- У нее все невинность вместе с тушью вытекла, - злобные выпады продолжились со стороны Филиппа.
- Тебя не касается, - отмахнулась от названного братца Дарья.
- То, что я дальше скажу, касается нас всех. Куда ты деньги дела?
Пока к ней задирался Филипп и срывала злость Нина Александровна, Даша старалась не подаваться на провокации и срывалась на родственников лишь мысленно. Но сейчас ее обвинял Павел Олегович. От него не отмахнешься. – Какие деньги?
- Которые были отложены на праздники. Только не изображай из себя невинность, ты прекрасно знала, что мы, буквально, по крохам откладываем на Новый год.
Даша оторопела. Ее уличают в краже?! – Я ничего не брала. Филипп, ты же сам все видел. Я следом за тобой уходила.
- Я за тобой не шпионю. Это у тебя есть привычка за всеми подглядывать.
Даша возмутилась, - Неправда. Сегодня за тобой не требовалось шпионить. Ты, словно вор, выбежал из родительской спальни, и злился, когда увидел меня. Свидетели тебе не нужны. Это ты, Филипп, взял деньги! – обвинения она выкрикнула ему в лицо.
- Мама, она лжет. Она постоянно ворует у меня из кармана деньги, а у тебя – из сумочки. Она и у отца бы обворовала, если он их всякий раз не перекладывал их.
Обидно было слушать незаслуженные обвинения, но еще чудовищнее было то, что Филиппу поверят скорее, чем ей, - Я не брала деньги, - твердила Даша сквозь слезы.
- Мам, вы карманы у нее проверьте, тогда станет ясно, кто из нас врет.
Все трое, безотрывно смотрели на то, как Павел Олегович опускает ладонь в карманы ее пуховика, и спустя несколько секунд выуживает из их недр аккуратно сложенные денежные купюры.
- Это не мои. У меня только на дорогу было, - клянется Даша.
- Дрянь, поганая воровка! Мы на себе экономим, а эта гадина шиковать вздумала. Будешь всю зарплату нам отдавать. Отправляйся-ка ты завтра к врачу. Выздоровела, лентяйка.
Она не помнила, как очутилась в своей маленькой комнатке. В чем ее вина? В том, что менее хитрая и изворотливая, чем Филипп. Что плохого она сделала Нине Александровне? Мачеха ее просто ненавидит. Может быть, потому, что Даша приемная? А по телевизору говорят, что родных и неродных детей любят одинаково, показывают счастливые лица усыновителей и протягивающих к ним руки детей. Ей было три годика, когда ее забрали к себе Подушкины. Тогда, в столь юном возрасте, она ко всем протягивала руки. Лучше бы она осталась в детском доме. Там хотя бы любят по инструкции, а здесь – от души ненавидят.