Лодыжка Евы. Глава 18

               



        Интерес, который поначалу вызвал у Ларисы Даниловны визит двух бывших сотрудниц ее дочери, постепенно сходил на нет. Девушки оказались весьма любопытны, они устроили хозяйке квартиры настоящий допрос. Ни экскурсии по квартире, ни чаепитие с угощением, ни натянутые улыбки светской львицы не помогли ей уйти от поставленного прямо вопроса: «где Ларина?»
После второй чашки чая лимит любезности был исчерпан, и Лариса Даниловна бросила в лицо гостьям, - Прежде объясните мне: почему вы интересуетесь адресом моей дочери?
Мирослава с Даной переглянулись, решая, кто из них будет отвечать. Первой инициативу на себя взяла Дана, - Мы с Мирой ближайшие подруги Ларины, и нам не безразлична ее судьба.
-  Скажите, пожалуйста, подруги! А где вы раньше были, когда я сутками не отходила от больничной койки, когда Лариночке не то чтобы поболтать с кем-нибудь, шевельнуться было больно, - Лариса Даниловна, всхлипывая, приложила платок к сухим глазам. – Ей так необходимы были внимание и забота близких.
На лицах девушек промелькнула растерянность.
- Мы ничего не знали об этом, Лариса Даниловна. Дело в том…подожди, Дана, я сама объясню, - «красотка», как окрестила ее про себя Лариса Даниловна, в нетерпении пресекла всплеск возмущения, готовый было уже излиться на гостеприимную хозяйку, и продолжила. – Мы с Даной регулярно получали сообщения от Лары. Она рассказывала, что переехала из городской квартиры за город по требованию своего мужа. А в скором времени они с Сашей собираются в путешествие. Недели две назад нам пришло сообщение, что Ларина ждет ребенка, а муж ее недоволен грядущим пополнением в семействе. Потом связь прервалась, Ларина просила нас на случай беды не оставлять ее, вот мы с Даной и заволновались. Вы, наверное, считаете, что нами движет одно только любопытство …
Лариса Даниловна перебила говорящую, - Естественно, как никак я постарше вас буду, и в людях хорошо разбираюсь. Признайтесь, вы заранее сочинили историю с отправкой сообщений, мне пока неизвестно: ради чего вы это делаете?
-  Мы – ближайшие подруги Лары, а вы, Лариса Даниловна, почему-то нам не доверяете. Может быть, Ларина никогда не посвящала вас в наши с ней отношения, но от этого мы не перестали быть близкими друг другу.
Во время страстной речи подруги Мирослава не отрывала пристального взгляда от лица Ларисы Даниловны, пытаясь отыскать хотя бы капельку расположения к малознакомым людям в ее красивых глазах. Ларина очень похожа на свою мать, но внешнее сходство не переходило в родственность душ. Как им вести себя с этой высокомерной дамой, как снискать ее доверие? Мирослава собрала со стола все чашки, вымыла их и включила чайник. Хозяйничая, она не оставляла без внимания ведущих отнюдь не миролюбивую беседу хозяйку и ее незваную гостью. Дана горячилась, выдвигая неоспоримые с ее точки зрения доказательства их с Ларой дружбы. Она переусердствовала, решила про себя Мира. Лариса Даниловна больше не пыталась скрыть раздражение. Гордо откинув голову назад, сложив на коленях скрещенные руки, она застыла в величественной позе.
Хочет поставить нас на место, усмехнулась Мирослава. Она – все, а мы с Даной – ничто. Напрасное дело, при желании они сами могут изобразить подобное.
Заварочный чайник вновь наполнился кипятком. Когда чашки с ароматным напитком очутились на столе, к чаю притронулась только Дана. Лариса Даниловна, негодуя, заметила, - Я не давала вам разрешения хозяйничать на моей кухне.
-  Ларина говорила нам, что живет в собственной квартире, - парировала Мира. 
-  Откуда у выпускницы ВУЗа взялись средства на столь дорогую покупку, вы не подумали? Мы с мужем купили ей эту квартиру. Что вы еще желаете знать? Говорите скорее, я устала, - в нетерпении добавила Лариса Даниловна.
Величественная строгость хозяйки исчезла, уступив место злобной подозрительности. Если она опять взялась за свое, то это – ее не лучшая роль. Мирослава предприняла попытку примирения, - Лариса Даниловна, скажите, как давно вы видели свою дочь?
-  Десять дней назад, - не моргнув глазом, солгала ответчица.
-  Мы хотели бы с Даной проведать ее, назовите нам ее адрес.
-  Вы хотите навестить Ларочку? Что же, я не против. Сообщите мне день, когда поедете туда, и я, может быть, присоединюсь к вам. Адрес ее проживания мне неизвестен, Ларина всегда сама приезжала в город, Я ни разу не была у нее, в Лео …, - голос Ларисы Даниловны осекся, чтобы скрыть оплошность, она закашляла, затем залпом опустошила целую чашку чая. Однако под давлением неотступных взглядов ей пришлось заканчивать объяснение, - Мне все-таки непонятно, почему бы вам не поинтересоваться у самой Ларочки, где она находится? Если она до сих пор не рассказала вам этого, может, она не хотела, чтобы вы приезжали к ней?
- Лариса Даниловна, мы не хотели вам говорить, но, видимо, без этого не обойтись. Нас обеспокоило сообщение Ларины о том, что она «влипла в историю», именно так сообщалось в SMS-ке. Подробности Лара не указала, но по тону ее взволнованного послания, мы с Даной подумали, что случилось что-то ужасно неприятное.
- Господи, что еще произошло? – наигранность исчезла с лица Ларисы Даниловны, теперь уже она была готова умолять нежданных гостей поделиться с ней хотя бы своими предположениями.
-  Лара ничего конкретного не сообщала, она лишь просила быстрее найти ей покупателя на картины. Мы подумали, что она нуждается в деньгах, и еще Лара интересовалась, может ли она рассчитывать на прежнюю должность в институте археологии.
-  Только ведь это как-то не вяжется с ее ожиданием ребенка, - тихо добавила Дана.
-  Ладно, девочки, я все поняла, и постараюсь скорее разузнать адрес Лары, а сейчас, прошу вас, оставьте меня одну. Я плохо себя чувствую.
Но и избавившись от гостей, Лариса Даниловна тщетно пыталась успокоиться. Сколько она не убеждала себя, что с Ларой не может случиться ничего плохого, слабость во всем теле не проходила, вдобавок еще разболелась голова. Лариса Даниловна легла в постель. Два начала: женское и творческое вступили в противоборство, но все-таки переживания за дочь оставили позади обещанные театральные гастроли. Неужели Лара осмелилась ослушаться ее, и оставила проходимца, набивающегося в зятья в Леоново? Разом нахлынули воспоминания, в голову лезли самые нелепые догадки. Месяц назад Лара действительно звонила ей и просила денег. Молодые весьма расточительны, но на что можно истратить крупные суммы в глуши, в дали от цивилизации. Господи, как же она сразу не догадалась! С бедной девочки может требовать денег проходимец, при одной мысли, что Лара могла стать его заложницей, у Ларисы еще больше разболелась голова. Столько раз она твердила дочери, нельзя быть такой влюбчивой, но разве человеку, выросшему в атмосфере вседозволенности, что-либо докажешь?
Борясь с головной болью, она  выпила пилюли, но лучше не стало. Почему несчастья чередой преследуют ее? Только разобралась со следственным дознанием, страшно вспоминать, чего стоило Ларисе убедить дотошного следователя, что обнаруженный в лесу, неподалеку от города труп мужчины, не может быть Велистратом, как новые напасти лишили ее покоя.
Ночью Лариса Даниловна несколько раз вскакивала с постели, во сне ее преследовали страшные видения. Воскресший Велистрат гнался за ней и Лариной, в руках нападающего была подзорная труба. Прикрываясь ей, Велистрат то смотрел на небо, то, изрыгая проклятья, продолжал погоню. Когда из-за подзорной трубы показалось исхудалое, с запавшими, обведенными темными кругами глазами, лицо Адонита, Лариса не выдержала. На сборы ушло полчаса, заминка вышла с ключами от автомобиля. Перерыв содержимое шкафов, обыскав все ящики стенки, Лариса обнаружила запирающее устройство в стиральной машинке. Она стала ужасно подозрительна, ну, к чему прятать вещи, когда Лариса живет одна?
Теперь бы еще вспомнить, где именно она оставила внедорожник. Ворчанье сонного охранника сопровождало ее во время поиска. Чего только не наслушалась Лариса о себе: «ходят тут ночами, от нечего делать», «надо записывать, если памяти нет», «куда автоинспекция смотрит, выдает права выжившим из ума». Если гнусный лентяй не заткнется, она действительно совершит что-нибудь из ряда вон выходящее. Тысячу раз был прав Адонит, победить человеческую лень невозможно. Бессловесные роботы – подходящая альтернатива ворчливым лентяям, но в противоборстве человеческого мозга и искусственного интеллекта представители ни тех, ни других, не заинтересованы.
Покидала она парковку в предрассветный час уже не в тревожном, а в озлобленном настроении. Охранник задержала ее на выходе, и Ларисе было без разницы, что на объекте перебои с электричеством, и что он, бедняга, третьи сутки без отдыха. Прислуга в Леоново никогда не отдыхает и всегда всем довольна.
Безлюдные улицы, похожие, как близнецы-братья, производили тягостное впечатление, казалось, что город сразила смертельная эпидемия. О присутствии в нем жизни не напоминало ничто: ни случайные прохожие, ни брошенные пластиковые пакеты, ни аллюминивые банки и прочий мусор, ни вездесущие вороны, жертвами нападений которых становились случайные уличные псы. Лариса так и не нашла «козла отпущения», на которого можно было бы излить распирающую ее негативную энергию. Когда-то давно городские жители мечтали избавиться от лишних людей, безнадзорных животных и решить проблему переработки вторичного сырья, все это, якобы, портило облик современного города. Одного желания оказалось недостаточно, вступили в действие законы социума. Бомжей выселили за пределы города, безнадзорные животные обзаводились покровителями из числа одиноких людей, которых с каждым годом становилось все больше, а на мусор была открыта настоящая охота. Переработка вторичного сырья в ХХ11 веке получило широкое распространение. Из пластика приспособились получать материал для изготовления дешевых предметов интерьера, нашли достойную замену древесине. Теперь мебель изготавливали из природного материала, лежащего буквально под ногами – застывшей вулканической лавы. Частые извержения вулканов породили новый вид бизнеса. К месту очередного стихийного бедствия направлялись экскурсионные группы, которые с воздуха имели возможность лицезреть во всей красе приступ возмущения уставшей от наступления цивилизации планеты.
На выезде из города на пути внедорожника возникло непредвиденная помеха. Там, где шоссе делало резкий поворот, на проезжую часть неожиданно выбрался бомж. Лариса нажала на тормоза, их визг еще долго стоял у нее в ушах. Несчастное существо странно передвигалось,  при этом издавало нечленораздельные звуки. После вынужденной остановки Лариса развернула автомобиль, но бродяга изловчился и вновь очутился на ее пути.
Чтоб тебе провалиться на месте. Негодуя, Лариса вышла из машины. Взлохмаченная голова откинулась назад, и на Ларису в упор уставились ввалившиеся, обведенные темными кругами глаза.
-  Адонит?! Господи, боже мой, на что ты похож? – осматривая встречного брезгливым взглядом, Лариса оторопела от удивления.
Адонит промычал нечто непонятное и полускачкками направился к внедорожнику. Все сидения будут испачканы и вдобавок провоняют запахом немытого человеческого тела, и еще бог знает чего, но делать нечего. Лариса распахнула перед калекой дверь автомобиля и помогла ему забраться внутрь. Усевшись за руль, она спиной чувствовала давление пристального взгляда. Злобные глаза жгли ее огнем ненависти. Она вела внедорожник автоматически, парализованная внезапно ожившим в ней страхом. Адонит что-то замышляет, а за чужие преступления расплачиваться, быть может, придется ей. Надо было сказать Адониту ободряющие слова, пообещать, что все его пожелания будут исполнены, но Лариса молчала. На ее моложавом, сохранившем былую красоту лице застыло выражение растерянности. Ей предстоят нелегкие объяснения с дочерью и ее любовником, еще труднее будет примирить их с Адонитом. Между ними случилась ссора, в этом Лариса не сомневалась. 
При подъезде к усадьбе Адонит заволновался. Раскачиваясь из стороны в сторону, он издавал звуки, напоминающее мычание, по мере приближения к дому оно становилось громче.
-  Замолчи! – Лариса была готова ударить возмутителя спокойствия. Однако, здраво рассудив, что эта мера, вряд ли, приведет к желаемому результату, она решила не обращать на Адонита внимание. Оставив его одного в автомобиле, она скрылась за тяжелой парадной дверью. Как только Адонит понял, что за ним никто не наблюдает, он присмирел. Злобные глаза-ищейки не выпускали из поля зрения ни одной подробности. В отсутствии садовника некому было заниматься приусадебным хозяйством. Клумбы находились в запущенном состоянии, на парковых дорожках ковром лежала листва, порывистый ветер забавлялся, швыряя ею из стороны в сторону. Раздетые деревья походили на узников, будто расчетливый художник пожалел для полотна красок, ограничиваясь набросками. На фоне всеобщего запустения две беседки, декорированные искусственным плющом, напоминали о прошедшем лете. В них не укроешься от холода и проливного дождя, но буйство зелени простодушно радовало глаз. На зеленое великолепие неизменно падали блуждающие взгляды обитателей усадьбы, подсознательно они искали там защиту от скуки. Негодование во взгляде Адонита сменилось на заинтересованность, граничащую с правом бывшего собственника. Это для них он – бывший. Адонит никогда не отдаст Леоново. Никто и ничто не заставит его пожертвовать тем, что ему дороже всего на свете.
Из дома вышла Лариса Даниловна. Вопреки расчетам Адонита она даже не удосужилась объяснить, что собирается делать. Ее напряженный, обеспокоенный взгляд шарил по окрестностям, стараясь не пропустить ни одного потайного закутка. Парк опустел, ей здесь было нечего делать. Непослушная девчонка, могла бы предупредить ее о своем отсутствии. А вдруг она уехала в город? Чтобы проверить предположение, Лариса бросилась в гараж. Запирающее устройство не срабатывало, она нервничала, в неистовстве нажимая на кнопки. Присмотревшись, Лариса заметила, что в электронном ключе села батарейка. Размахнувшись, Лариса, не глядя, швырнула ключ в кусты. Утро начиналось с неудачи. На месте никого не оказалось, и спросить некого. Совершенная безответственность, самому распоряжаться собственной жизнью. Ни один человек не может быть абсолютно независимым, даже отшельник, Ларина, конечно, к ним не относится. Она попала под влиянием проходимца, ее сожителя. Глупая, ей кажется, что она его любит, но это – не любовь, а психологическая зависимость. Ларочка более всего боится одиночества. Но покинутым всеми можно чувствовать себя и в людском окружении. В обществе царит жестокость, злоба, эгоизм, и если последний мозолит глаза, то первые два свойства человеческой натуры умело завуалированы. В зверином мире жестокость диктуется инстинктом самосохранения, в социуме же ей нет объяснения. Зверь убивает, ради того, чтобы выжить, но тот, кто зовется человеком, делает то же самое без причины.
-  Мамочка, с кем это ты разговариваешь?
Перед глазами поплыло изображение дочери, Лариса Даниловна не смогла сдержать слез.
-  Мам, не плач. Ты волновалась, я знаю, со мной все в порядке.
-  Я всю ночь не спала, боялась …, Лариса Даниловна закрыла лицо ладонями.
Ларина обняла ее, прижавшись к ней своим дрожащим телом. Опасения, что мама отругает ее, за что, Лариса Даниловна найдет, боязнь ощутить себя, как и два десятка лет назад маленькой девочкой, побуждали Ларину беспрекословно подчиниться материнской воле.
Так же внезапно, как и расчувствовалась, Лариса Даниловна, напоследок шмыгнув носом, умолкла. С Лариной ничего страшного не случилось, в театр на генеральную она сегодня не поедет, обойдутся без нее. Лариса останется в Леоново, и попытается навести здесь порядок.
Уединившись в зимней оранжерее, Лариса придала своему лицу строгое выражение, - Лара, ты – взрослый и самостоятельный человек, и вправе поступать, как считаешь нужным, но, - Лариса Даниловна сделал паузу. Пусть услышанное будет переосмыслено дочерью. Когда внимательный взгляд матери уловил ответный отклик, Лариса продолжила нравоучения, - Тебе неизвестно, что для тебя лучше, поэтому, прежде чем что-то сделать, принять судьбоносное решение, ты должна посоветоваться со мной. Если возникли трудности, у тебя масса возможностей довести твои проблемы до моего сведения. Кто тебе еще поможет, как не родная мама? Где ты была ранним утром?
-  В лесу, - еле слышно произнесла Ларина.
-  В лесу? – с изумлением переспросила Лариса, - Что ты там делала?
-  Охотилась.
-  Ты с ума сошла, или это всего лишь – шутка?
-  Ты уезжаешь, мама, оставляешь меня без средств к существованию. В доме закончились продукты, что мне оставалось делать?
-  Почему в город не приехала?
Она знала, что мать задаст этот вопрос, и заранее сочинила ответ, но под жгучим маминым взглядом, не посмела лгать.
-  Что замолчала? Совестно стало? Запомни, мать нельзя ослушаться. Велела я тебе приехать, надо было в лепешку разбиться, а родительский наказ выполнить. Ладно, поедешь со мной в город, накупим там всего. Здесь, в этой глуши и магазина-то захудалого не предвидится. Господи, девочка моя, тебя, как в ссылку отправили. Ну, ничего, обойдется. А хочешь, Ларочка, ты ко мне переедешь, подлечишься, на работу вернешься, и будет все, как прежде.
-  Ты по гастролям, а я опять одна останусь. Не хочу больше одна.
-  Значит, здесь тебе нравится?
-  Нет, но к тебе не поеду. И на работу я хочу возвратиться, но жить с тобой не стану. Мама, я люблю одного человека …
-  Где же он? – насмешливо поинтересовалась Лариса Даниловна.
-  Саша выйдет к тебе, если ты пообещаешь, что не будешь заранее ненавидеть его.
Лариса Даниловна вновь ее перебила, - Может, мне еще в любви ему признаться? Как ты посмела пустить в приличный дом какого-то проходимца?
-  Замолчи! Ты его совсем не знаешь. Если бы не он, я ... бы пропала здесь.
-  А ты его хорошо знаешь? Ты интересовалась, чем он занимается, как собирается зарабатывать на жизнь? Вот ты собираешься работать, а он что станет делать? За твой счет жить? Чего онемела?
В словах Ларины сквозил упрек, - Ответила за меня и спрашиваешь. Ты же его не знаешь.
-  И знать не желаю. Мне и так наперед известно, что будет дальше. Проходимец станет денежки с тебя тянуть. Молодость ему свою отдашь, а в благодарность он променяет тебя на ту, что помоложе будет. Мужик должен работать, а женская доля хозяйством распоряжаться.
-  Чего же ты не распоряжалась?
Лариса окинула дочь снисходительным взглядом, - В том-то и искусство руководства состоит, что не заметно оно окружающим. Ты меня с собой не равняй. Я театром жила, для меня все хозяйство начиналось и оканчивалось на театральной сцене. Не реви, Ларочка. Вижу, нельзя тебя оставлять здесь.
Действительно, что это она расплакалась, мать не переспоришь. Приехала гонор свой напоказ выставлять. А сделает Ларина все равно, как решила. Сейчас бы от матери избавиться. Вот оно, как вышло, нотации ее выслушивала, терпела, а денег так и не увидела. Выходит, напрасно терпела. Ларина провожала мать, желая, чтобы той более никогда не было в Леоново. Подумаешь, творческая личность. А чем она отличается от нее? Только позерством, а эту  отличительную черту может воспитать в себе любой, стоит лишь захотеть. Артисты – обыкновенные люди, а репетиции, премьеры, гастроли – та же работа, благодарность за которую хороший артист получает сразу. Ушла, и на душе стало легче. Ларина опять ощутила себя взрослой, любящей женщиной. Скорее к Саше, пока матери не пришло в голову познакомиться с ним. Конечно же, она пошла бы на это ради того, чтобы унизить Сашу, втоптать в грязь человека лишь потому, что тот не отвечает ее представлениям об избраннике дочери.
Предупрежденный о негативном к нему отношении, Саша спрятался на кухне, это – последнее место, куда сунулась бы Лариса Даниловна. Ларина улыбнулась, маму также трудно представить с половником у плиты, как огранщика драгоценных камней с отбойным молотком.
На кухне теперь никто не хозяйничал, из съестных припасов осталась только начатая пачка сухарей с изюмом и банка варенья. Непривычно было видеть начищенные до блеска кастрюли, опустевшую плиту, одновременно ощущая муки голода. Сейчас же голод пасовал перед беспокойством – Саша, - негромко позвала Ларина.
Дверь одного из шкафов распахнулась, из-за нее показался Саша. – Ну, как, здорово я схоронился?
-  Глупый, еще улыбаешься. А если бы тебя моя мать обнаружила, ничего хорошего из этого не вышло.
-  Я бы ее напугал, прикинулся бы приведением, причем, не добрым, а злым, таким, как колченогий….
-  Ой! – Ларина зажала ладонями рот. Секундный жест испуга придал миловидному личику по-детски непосредственное выражение раскаяния. – Представляешь, я видела его в мамином внедорожнике. Он наябедничает на нас.
-  Ему не поверят, у него нет доказательств. Прошу, не надо больше о колченогом. Лицемерие не достойно того, чтобы его превозносили. Улыбнись, крошка, все не так уж и плохо. Твоя мама когда-нибудь сбежит из Леоново, а мы останемся.
-  Саша, одной охотой не проживешь. Я буду искать работу.
-  Ларочка, я бы пригласил тебя к себе, но у меня нет дома, и ничего нет, кроме крепких рук и быстрых ног и, - Саша постучал себя по лбу, - Надеюсь, не пустой головы.
Им было хорошо вдвоем, и, несмотря на трудности, они не расстанутся. Первым делом, следовало избавиться от постороннего диктата. - Саша, надо подумать, куда бы мне спрятаться. Когда мама соберется возвращаться, я это сделаю.
Они смотрели друг на друга и улыбались. Наверное, Саша подсмеивается в душе надо мной, но его счастье, что ему не выпало столкнуться с моей мамочкой. Причина моих страхов в ее отношении к выбору, сделанному мною, если бы мама не была столь категоричной и претензионной, они бы с Сашей могли поладить.
Эта женщина, нет, просто Лара, начинает все больше мне нравиться. На первый взгляд, в ней нет ничего необычного, она по-своему красива, предприимчива, но в отличие от большинства, Ларина не разучилась любить, а это – целое искусство, жить проблемами другого человека, не выставляя сделанное себе в заслугу. Полюбила ни за что, не из жалости, ни ради статуса замужней женщины, а потому, что хотела быть рядом, по крайней мере, так ему казалось.
-  Сашка, давай спрячемся в оранжерее, мама там была и второй раз туда не сунется.
-  Согласен, что от твоей мамочки непременно надо схорониться, и это нужно сделать порознь.
Ларина пожала плечами. Согласилась, Саша взял ее за руку. Выглядывая из кухни, он неслучайно осторожничал. Вокруг все тихо и нет лишних взоров. Его глаза обещали ей защиту. Они прошли длинным коридором, миновали лестницу, очутившись на втором этаже, Саша прислушался. Ничто не выдавало чужого присутствия. Именно, Лариса Даниловна была в Леоново чужой, для нее усадьба являлась местом, где можно было отдохнуть от театра, ведь в усадьбе некому было позировать, и аплодисментов не от кого было ожидать.
-  Знаешь, что я думаю. Твоя мама не слишком жалует колченогого, стало быть, будет обходить его апартаменты стороной.
-  Саша, будет лучше, если я там схоронюсь, а ты …
-  Я могу уйти в лес. Когда-нибудь твоя мама не выдержит здешнего унынья, и тогда мы вновь окажемся вместе.
При одной мысли, что им придется расстаться, Ларина остолбенела. Нет, ни на минуту, ни на мгновение, Саша слишком дорог ей.
-  Пойми, это – самый надежный способ освободиться от чужого присутствия.
-  Пусть будет самый ненадежный, Саша, я все вынесу, пожалуйста, - она прижалась к нему. С ним Ларине хотелось быть маленькой, беззащитной. Она различала биение его сердца, казалось, что оно у них одно на двоих.
-  Ларина!
Громкий оклик заставил ее вздрогнуть. То, чего они опасались, случилось. Саша незаметно для Ларисы Даниловны пожал Ларине руку. Этого было достаточно для того, чтобы она почувствовала себя уверенно. – Мама, мы как раз шли к тебе. Это –  Саша, с тобой он уже знаком по моим рассказам.
Видя перед собой одну лишь дочь, Лариса Даниловна ледяным голосом произнесла, - Лара, мне нужно с тобой поговорить.
-  Хорошо, говори, я слушаю тебя.
В словах дочери Лариса Даниловна почудился вызов. Зарвалась под влиянием проходимца, какой он отвратительный, еще хуже, чем прежний. -  Мне необходимо поговорить с тобой наедине.
-  А у меня от Саши нет секретов.
-  Я желаю говорить с самостоятельным человеком, а не с девочкой на побегушках, - красивое лицо Ларисы Даниловны перекосило от злобы и бессилия.
Ларина почувствовала легкий толчок, и тут же Саша выпустил ее руку. Провожала Ларину его ласковая улыбка.      
Негодяй, еще издевается. Лариса Даниловна едва сдерживала себя от гнева, она смягчилась лишь тогда, когда Ларина исполнила ее приказание. За ними захлопнулась дверь, а Ларине представился удар гильотины, который отрежет все пути к отступлению. Под давлением тяжелого материнского взгляда Ларина буквально рухнула в кресло.
-  Ларочка, я помогу купить тебе все нужное, если ты решила жить в Леоново, но если тебя хоть что-нибудь еще интересует, - Лариса Даниловна многозначительно замолчала, намеренно подстегивая любопытство дочери. Прошло полминуты, но та даже не взглянула на мать. – Не надо на меня обижаться. Окажись ты на моем месте, - Лариса Даниловна вновь сделал паузу, с тревогой глядя на дочь. Ее голова вдруг безвольно опустилась на грудь, вся она походила на тряпичную куклу, брошенную своей хозяйкой. -  Ларочка, что с тобой? -  Лариса Даниловна обняла дочь. Густые локоны накрыли лицо Ларины, дыхание ее было еле различимо. На все материнские прикосновения она никак не реагировала. Неужели обморок? Лариса Даниловна бросилась к двери, но сразу опомнилась, где она возьмет врача?
-  Ларочка, ты меня слышишь? -  Лариса Даниловна схватила дочь за плечи и начала трясти ее изо всех сил. Безжизненно свешенная голова, при этом, болталась будто привязанная. Тогда Лариса Даниловна стянула послушное тело дочери на ковер и стала обмахивать ее первым, попавшим под руку журналом. Настораживали посиневшие губы Ларины и ставшие ледяными на ощупь руки. Пульс на левом запястье едва прощупывался. Девочка моя, замерзла. Сдернув с постели покрывало, Лариса Даниловна накрыла им тело дочери. Что же теперь делать? Тревожный взгляд матери метался по комнате. Кто поможет ее доченьке? Господи, что это она сидит и слезы льет? Приложив свою голову к груди Ларины, Лариса Даниловна еще раз прислушалась. – Девочка моя, я обязательно что-нибудь придумаю, ты только подожди.
Выбежав в коридор, Лариса Даниловна остановилась. Наверное, придется ехать в город, надо найти помощника. У окна, высматривая что-то, стоял Саша. Придется обратиться к нему. Она закашляла, пытаясь привлечь его внимание. Он обернулся не сразу. Прежде Лариса Даниловна подошла к нему вплотную, коснувшись его плеча, она моментально отдернула руку, словно боялась обжечься. Саша обернулся. В его взгляде она прочитала снисходительное прощение. Мерзавец, негодяй, да он просто псих, что он о себе возомнил …
-  Вы хотите мне что-то сказать?
У Ларисы Даниловны запершило в горле в самый ответственный момент. Закашляв, она сделала глубокий вдох и поняла, что не может говорить. От ужаса она, будто рыба, глотала ртом воздух.
Скользящий удар по спине, и тут же все досаждающие симптомы прошли. Она смахнула невольную слезу и, наконец, решилась, - Ларине срочно требуется помощь.
Не успела она окончить фразу, как Саша уже подбегал к двери. Внезапно у Ларисы Даниловны подкосились ноги, и она медленно осела на пол. Предательская слабость растекалась по ее ватному телу. Он там, с ее девочкой, касается, трогает, распоряжается ее жизнью. Злоба предала ей решимости, но не наделила силой. Опираясь на локти, Лариса Даниловна медленно ползла, подтягивая за собой ноги. Каждое движение давалось ей с большим трудом, мертвенно бледное лицо дочери служило ей маяком. Было тяжело, никакого отдыха, даже двухсекундного она себе не позволяла. Счет шел на мгновения человеческой жизни самого дорогого для нее существа.
За дверью не было слышно ни звука. Почему он не торопится, почему не спасает Ларину?
Удар в лоб свалил Ларису Даниловну навзничь.
-  Мамочка, что с тобой?
Пелена слез закрыла от нее дочь, цепкие руки успели ухватить ее за плечи,  - Ты моя кровинушка, только моя…
Беззвучные рыдания сотрясали оба прижавшиеся друг к другу тела, слившиеся в одно. Когда-то так и было, она сотворила новую жизнь, и сделано это было не для того, чтобы впоследствии некто отнял ее. – Все, Ларочка, успокойся, я тоже успокоюсь и мы поговорим.
Она гладила Ларину по голове, совсем, как в детстве, и ей самой становилось легче. Она опять стала нужна своей дорогой девочке.
-  Мама, не надо ничего говорить, ладно?
Опираясь на руки Ларины, Лариса Даниловна поднялась на ноги. Они еще плохо ее слушались, но женщина шла. На кухне уже закипел чайник, на столе стояли три чашки, тут же скудное угощение. Терпкий аромат щекотал ноздри, чай не только согревал, но и успокаивал. Третья чашка так и осталась невостребованной. Неожиданно проснулся аппетит. Ларина пододвинула к ней вазочку с сухарями. Пока Ларина грызла один, Лариса Даниловна расправлялась с двумя.
-  Ларочка, может тебе омлет приготовить или бифштексы, сейчас время обеда.
-  Нет, мамочка, я не голодна.
-  Ты такая бледненькая и худенькая. Может, тебе обратиться к врачу?
Ларина отрицательно покачала головой. – Я хотела кое о чем тебя попросить.
Лариса Даниловна насторожилась.
-  Ты не могла бы дать мне немного денег?   
-  А что, проходимец разве не способен зарабатывать?
Укоризненный взгляд был ответом на вопрос. Не в силах выносить насмешки матери, Лариса встала из-за стола.
-  Сядь!
Повелительный окрик задержал ее, Ларина послушно стояла у стола, пока Лариса Даниловна отчитывала ее. -  Мать, значит, плохая, жадная, а он спаситель. Учти, мне хорошо известно, что у тебя на уме. Вот только обида берет, что ты никак не поймешь, что не денег мне жаль, а тебя. Дам я тебе денег, ты их истратишь, а что потом будет, опять к мамочке обратишься? -  Лариса Даниловна смягчилась лишь тогда, когда заметила блеснувшие в глазах дочери слезы. -  Измени свое отношение к действительности. Если ты хочешь заниматься благотворительностью, - нотки сомнения проскальзывали в голосе говорившей, когда она произносила последнее слово. Короткая пауза после него была призвана усилить впечатление. Издав вздох сожаления, Лариса Даниловна продолжила, - Делай это, рассчитывая на собственные силы. И не стоит плакать, он не достоин твоих слез. Я иду к машине, проверю, все ли там, в порядке и учти, я без тебя не поеду. Не заставляй меня долго ждать, Ларочка.
Вот бы опять упасть в обморок, но так натурально, у Ларины, вряд ли, получиться. Какая она недогадливая, надо было повредить бензобак у автомобиля, и тогда … мама воспользуется их Фондой. Нет, нужно придумать что-нибудь более действенное. К примеру, на маму нападает бандит, а Саша ее спасает, но где взять грозных бандитов? Ой, как же она ранее не додумалась, этот вариант беспроигрышный. Ларина опрометью кинулась к припаркованному внедорожнику.
-  Мама, а чем мне кормить Адонита?
Вместо ответа Лариса Даниловна протянула Ларине магнитную карточку, - Снимешь в любом банкомате, предупреждаю, этого тебе ненадолго хватит. И присматривай за Адонитом, пожалуйста, внимательнее. Он мне еще пока нужен.
Ларина провожала мамин автомобиль растерянным взглядом, Лариса Даниловна вновь поступила по-своему. В одном она права, надо самостоятельно решать свои проблемы. Деньги, проклятые, и такие желанные, все ее трудности упираются в их нехватку. К сожалению, ничто не указывает на то, что когда-нибудь общество избавиться от монотонно шуршащих бумажек, как оно освободилось в свое время от звона монет.
Из дома вышел Саша с ружьем за спиной. На охоту идет, мог бы предупредить ее, сейчас Ларина его об этом спросит.
Неунывающий весельчак так пояснил свое решение, - Мясо закончилось. Повезет, вернусь не с пустыми руками, - переведя взгляд на небо, он добавил, - Гроза будет. Возвращайся домой, не к чему тебе мокнуть.
Ларина помахала перед лицом Саши карточкой, - У нас будут деньги.
-  Закончился бензин. До банкомата придется добираться своим ходом. Чего вздыхаешь?
-  Я даже не знаю, сколько на карточке денег, может только на горючее и хватит.
-  Не грусти, могло быть и хуже.
-  А что делать с Адонитом?
-  Ничего. Пусть живет, как жил.
Живет, как жил, эхом повторила про себя Ларина. Она не такая великодушная, как Саша. Терпеть существо, живущее чувством мести, невозможно без прощения заранее всех его грехов. От нее прощения Адонит никогда не дождется. Жаль, что колченогий не замерз от холода в лесу, еще лучше было бы, если б его насмерть сбила машина. Никто не мешает расправиться с ним сейчас. Решено, попадется ей сейчас что-нибудь подходящее, Адонит поплатиться за все то зло, что он копит в своем сердце. На кухне Ларина нашла скалку. Деревяшка толщиной с ее руку, была легка. Ларина перекладывала ее из одной руки в другую, словно примеряясь, как будет действовать орудием. За дверью комнаты Адонита было тихо. В узкую щелку Ларина увидела кусочек кровати и лежащую на подушке голову колченогого. Во сне лицо его хранило умиротворенное выражение, разгладились скорбные морщины, нижняя губа оттопырилась. Ларина перевела взгляд на правую руку, в которой была зажата скалка. Это быстро, а главное просто, она взмахнет скалкой, и все ее неприятности останутся позади. Ларина вошла в комнату и тихо приблизилась к спящему. Злой, мерзкий, скверный старикашка, настраивала она себя. Ты умрешь, сейчас же, и уже никто никогда не посмеет шпионить за ней и Сашей. Ларина занесла руку, зажмурила глаза.
-  Я в бильярд не играю, но если ты очень хорошо попросишь и угостишь меня жарким из зайчатинки, пожалуй, не откажу тебе, - прищурив один глаз, на нее смотрел Адонит.
-  Я скоро.
Уже в коридоре Ларина гадала, зачем она пообещала исполнить его пожелания, ведь она ненавидит Адонита. «Пусть живет, как жил», давал ей совет Саша. «Зачем тебе это надо?», вопрошала мама. Просить у Адонита она ни за что не станет, но и убить его оказалось ей не по силам. Опять прав Саша, она будет стараться быть великодушной и простит его, как это сделал любимый. Любовь сильнее ненависти только на первый взгляд, в жизни эти два чувства запросто уживаются в одном человеке. В заморозке еще оставался кусок дичи. Ларина отправилась на кухню, и через несколько минут более не вспоминала о своей неудачной попытке. Прощение себе она уже заслужила.