2. Кого сами подписанты называют автором письм

А теперь о тех, кого считают автором письма сами подписанты «Письма 46».
Раиса Львовна Берг, участвовавшая в редактировании письма, не называет автора, но упоминает о роли Вадима Делоне в его появлении:

«Вадим Делоне, <…> живя в Академгородке, не терял связи с теми, с кем вместе протестовал против ареста Галанскова, и был в курсе свободолюбивых действий среди молодых и старых. Не будь его, письмо 46-ти, может быть, и не было бы написано никогда <…>.

Абрам Ильич Фет в письме к Леониду Лозовскому ничего не говорит об авторах письма или его редакторах. Он, возможно, сам принимал участие в редактировании письма, хотя и пишет, что не имел отношения к его составлению. Замечу, что составление письма и его редактирование – абсолютно разные вещи, так сто А.И. Фет не противоречит сам себе. Тем не менее, он считал саму протестную акацию такого рода неправильной:

«Это был коллективный протест в форме обращения к советскому правительству, к составлению которого я не имел отношения. Я считал такие обращения бессмысленными, поскольку в них содержалась вера в советские законы, но я счёл нужным подписать его из солидарности с хорошими людьми, и чтобы моё поведение не могло быть расценено как трусость – надо подавать пример даже в таких нелепых делах».

Владимир Евгеньевич Захаров, сыгравший большую роль в сборе подписей под письмом, не знал, кто был его автором: «Замечу, что в целях конспирации мы не пытались выяснить имя автора. Такая попытка была бы неправильно понята».

В другом интервью:

«Автором письма был, я не буду говорить кто, не я текст сочинял».

Светлана Павловна Рожнова, незадолго да письма бывшая секретарём Советского райкома ВЛКСМ, одна из подписантов письма, ближе других к истине. Она была аспирантом в одном с Хохлушкиным Институте:

«Мне рассказывали, и я думаю, что так оно и было — с инициативой письма мог выступить экономист Игорь Хохлушкин, которого когда-то за антисоветские взгляды выдал КГБ собственный отец.

Хохлушкин попал в «шарашку», был знаком с Солженицыным, у него были причины организовать подобную акцию. Судьба его тоже трагична: старший сын (он учился у меня в классе) покончил жизнь самоубийством».

В другом интервью Светлана Павловна, на мой взгляд, правильно расставляет точки над i:

«Кто был инициатором письма? Не исключено, что московские диссиденты. В Академгородке главным распространителем стал сотрудник Института экономики Игорь Хохлушкин. Он пострадал при Сталине, был мрачным человеком, – и не исключено, что антисоветски настроенным, с больной психикой».

Леонид Абрамович Лозовский, распространитель письма и друг И. Хохлушкина, в одном из писем автору пишет:

«Организатором письма был Хохлушкин».

В другом (1):

«Теперь, о письме. Его написал Игорь Хохлушкин при большом участии Серёжи Андреева. Самую малость редактировал Володя Захаров».

В третьем:

«Володя [Захаров -МК]с Серёжей [Андреевым -МК] позвали меня к себе (моя и Володина квартиры были рядом на лестничной площадке), ознакомили с окончательным вариантом письма, и я предложил пройтись с ним по ИГиГу и по своим друзьям по прежней работе в Сибгипротрансе».

Какая-то конспирация была даже в узком кругу распространителей письма (Хохлушкин, Андреев, Захаров, Лозовский). Хохлушкин, действительно, был организатором письма, Андреев, как будет видно из последующего, возможно сыграл роль курьера, который привёз первоначальный текст письма из Москвы, а потом и собирал под письмом подписи.

Анатолий Михайлович Шалагин, один из подписантов и друг Л. Лозовского, указывает довольно чётко, что «главным организатором письма и одним из его авторов был Игорь Хохлушкин».

Валерий Фёдорович Меньщиков, подписант и близкий друг С. Андреева,  вообще не знал ни автора, ни организатора письма, как и практически все подписанты:
«Почти все свободное время надо было уделять подготовке, согласованиям, контактам с гостями, оргвопросам [подготовке к фестивалю бардов. –МК]. Поэтому я не был активным человеком в подготовке письма и сборе подписей. <…>

Общий замысел и текст письма мне был известен – мы же жили с Серёжей [Андреевым –МК] в домах по соседству и общались».

Мария Григорьевна Гавриленко (2), отвозившая письмо в Москву, в своих воспоминаниях написала :

«Вся история с подписантами происходила на моих глазах. Во главе стоял младший научный сотрудник Игорь Хохлушкин (гуманитар), настоящий диссидент, исчезнувший куда-то после этой истории». Она, конечно, увидела впервые письмо в руках Хохлушкина.

Впрочем, не исключено, что к редактированию письма приложил руку муж М.Г. Гавриленко И.С. Алексеев, преподаватель кафедры философии НГУ, кандидат философских наук, один из подписантов.
Иосиф Сахарович Гольденберг, преподаватель литературы в ФМШ и НГУ, один из подписантов и один из редакторов письма, в разговоре по скайпу 27 ноября 2016 г. с Светланой Рожновой и её дочерью Анастасией Германовной Близнюк (она застенографировала часть разговора) сообщил, что письмо привёз из Москвы Хохлушкин и принёс ему на редактирование. Главными зачинщиками считает Хохлушкина, само собой, а также Берг, Фета и себя.

Далее Анастасия Германовна пишет мне, что Гольденберг «Андреева не помнит совсем (по версии Вишневского, Андреев один из главных идеологов).
Гольденберг считает, –продолжает А.Г., – что Захаров «сильно преувеличивает свою роль. Говорит, что он был молодой и не мог настолько серьёзно, как более взрослые подписанты, во всем этом участвовать. Но это его личное мнение, он не настаивает и не приводит доказательств, – просто свидетельство человека, включённого в процесс и так воспринимающего игроков этого дела.

Маму (3) [Гольденберг –МК] очень хорошо помнит, любит; помнит вечера и дискуссии, авторов, которых они обсуждали, книги, которые он заказывал в Москве для их клуба-магазина, гордится тем, что Фет сначала скептически отнесся к его приглашению зайти в клуб, но как увидел Ахматову-Пастернака-Гумилёва на полках, так сразу восхитился и оценил. Помнит и Олю Кульшу, которая стала первым директором их магазина. Не помнит ни Лисенкера 94), ни Штенгеля (5), хотя оба они были в Гренаде, а Штенгель был председателем клуба..

Не успела его подробно расспросить о Перцовском (6), но он просто упоминал его в разговоре и спрашивал, слышала ли я это имя.

Я задала вопрос про несколько версий письма и про то, обсуждали ли они их. Он как-то так выразился, что это вообще тогда было неважно: «Ну, была одна версия, потом другая», – я это интерпретирую так, что могли быть несколько инициативных групп, вносящих коррективы или по-своему пытающихся сыграть в эту игру, и они могли быть тесно друг с другом не связаны. Но ИС считает, что это неважно.
На вопрос, а правда ли, что было собрано 500 или 300 подписей сразу сказал, что «… не знает ничего об этом».

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/09/11/294
-------------------------------------------------------
   1. Письмо Л.А. Лозовского автору от 18 июля 2010 г.
   2. Мария Петровна Гавриленко была в то время женой преподавателя- кафедры философии НГУ, одного из подписантов, канд. филос. наук (впоследствии доктора наук) И.С. Алексеева. Её рукописные материалы были переданы историком И.С. Кузнецовым от проф. М.В. Шиловского и частично приведены в его книге «Новосибирский Академгородок в 1968 году. Письмо сорока шести», 2-е изд., 2015. С. 120-123.
   3. Светлану Павловну Рожнову
   4. Лисенкер – сотрудник Института Физики полупроводников. С.П. Ррожнова, хорошо знавшая его по комсомольской работе, утверждает, что именно он предложил ей подписать письмо. Лисенкер это отрицает.
  5.  Эдуард Гедальевич Штенгель, сотрудник Института автоматики и электрометрии, по6дписант.
  6.  Владимир Семёнович Перцовский, преподаватель литературы в ФМШ, подписант