Мой любимый пират. Часть 6

    …Паха у нее был первым после Сережи. Поначалу было даже больно. Потом сносно. А затем даже хорошо. Во время диванной качки шампанское выветрилось. У него были неприятно-мокрые губы и грубые жёсткие пальцы, не умевшие ласкать... Она выставила его в пол-второго ночи, ссылаясь на маму, которая вот-вот с ночного поезда...
    Недели через полторы, когда грязь осела и подернулась ряской забвения, Паха заявился в кабак и стал доставать, считая, что уж коли она разок раздвинула для него ноги, то теперь обязана это делать и впредь. Она послала его. Он исчез. Потом заявился еще раз и вновь ушел ни с чем. И вот - опять!.. Подловил её на лестнице чёрного входа Дворца молодёжи, куда она забежала за забытыми нотами.
    Она стояла, спиной прислонясь к ядовито-зеленой панели, левой рукой придерживала сумочку, прижатую к животу, в отставленной правой дымила сигарета. - Так что тебе нужно? - сказала она и затянулась, задрав подбородок.
- Буд-то не знаешь, - сумрачно откликнулся Паха, стоявший напротив.
- Нет, не знаю. Скажи.
    Склонив голову набок, она пальцем постучала по кончику сигареты. - Ну-ну, говори. Я слушаю,
- Брось ты дурочку из себя строить!
- Я хочу, чтобы ты словами назвал, что ты от меня хочешь. Очень ин-тересно.
    Паха, утомленный бабьей тупостью, тяжко вздохнул и нараспев и безразличным тоном стал декламировать. - Я-а хочу-у что-обы ты-ы со мно-ой, спа-а.., - он наклонился к ней, - что со мной?.. Верно! Спала!
    Дверь внизу со скрипом отворилась и впустила внутрь прямоугольник уличного света, располовиненный тенью. Вслед за ней появился обладатель тени, который обогнул два деревянных бочонка, один с бельмом гашеной извести, другой - с водой, - они наполовину загораживали нижние ступени. - покосился на сооружение под лестницей, а это были двое козлов, застеленных досками и заставленных банками в потеках коричневой краски, и, присматриваясь со свету, стал подниматься наверх.
Минуя тесноту между безмолвной парой, он сказал. - И-извините! - сказал, как скатился с горки, то есть сев на "и", а концовку выпалил скороговоркой. Шрам на щеке, орлиный нос и трехдневная щетина делали его похожим на киношного пирата.
- Извиняю... на первый раз, -  сказал в удаляющуюся спину Паха. Пират обернулся,
- И-и? - бровями и челюстью подался к нему Паха.
    Незнакомец посмотрел на Наташу, отвернулся, и как ни в чем не бывало, удалился.
- Вот так, - сказал Паха и задвинул челюсть на место, Наташа представила, как пират вытащил из-за пояса кривой кинжал и... он засунул его назад. Одним словом, она была разочарована. Раздавив носком окурок, она сказала раздраженно. - Ну, так что тебе надо?
    Паха подул на палец с огромной печаткой, потер ее, глаза его сделались сонными. - Мне нужно твое влагалище!
    Наташа с трудом подавила гнев, и, удерживаясь в границах сарказма, сказала. - Как-кая честь!
- Ты мне дала разок. Зачем мне искать другое... влагалище. Мне и упаковка его нравится, - он едва заметно ухмыльнулся. - Ты поняла? 
- Я поняла одно: меня вот-вот вырвет от тебя, пупсик!
- Слушай сюда, - сказал он со всей возможной ленивостью. - Я в первый раз тебя по-хорошему просил, второй раз - тоже. "Зелень" предлагал. Не понимаешь ни хера ты по-хорошему! Давай по-плохому!.. Давай?! - клюнул он головой и вытаращил глаза.
- Давай! - сказала Наташа с вызовом и зажгла в глазах огоньки ненависти.
- А-га! Мы смелые значит! А ты меня не знаешь! Ни х-хера не зна-ешь!.. А если я тебе сейчас репу расколочу? А потом под лестницей вые…у? Как ты насчет е...и под лестницей? А-а, подруга?
- Замучаешься, хорек вонючий! - прошипела она.
- А за хорька я тебе точно репу расколочу!
    В тот момент как Паха шагнул к ней, намереваясь исполнить свое намерение, наверху появился силуэт.