Часть двадцать первая

Утро выдалось очень ясное, погода стояла сухая, вот уже 4 дня не было даже намека на дождик. Сэм аккуратно заправил за собой постель, плеснул себе в лицо пригоршню холодной воды из большого железного таза, затянул на поясе ремень потуже и вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.  Лестница, ведущая со второго этажа, где располагались спальни для постояльцев, поскрипывала при каждом шаге. Краска на перилах облупилась, а местами и сами перила растрескались так, что по неосторожности можно запросто занозить руку.
 На бревенчатых стенах висели старые картины, они придавали особую атмосферу этому месту. Картины принадлежали матери трактирщика. Когда она была жива, то всерьез увлекалась живописью и все свое свободное время посвящала себя любимому занятию. Чувства юмора женщине было не занимать. В большой, деревянной раме на стене второго этажа, постояльцы могли наблюдать, беззаботно плещущегося в озере тролля. Великан был полностью обнажен и кокетливо прикрывал свое хозяйство одной лапой, а вторую смущенно прижимал к лицу. Хотя картина была старой, краски еще не выцвели и румянец на щеках тролля, по-прежнему оставался заметен.
- Ты уже собрался? Думал, может хоть денечек у меня погостишь, а ты уже уходишь. – Расстроился Барди, увидев Сэма любующегося еще одним творением рук прежней хозяйки трактира.
На холсте, была изображена деревенская девушка. Улыбаясь, она шагала босыми ступнями по свежей пахоте, а впереди нее, запряженный в плуг, сгорбившись, шел краснолицый огр.
- Жив буду, на обратном пути погощу. – Ответил Сэм, оторвавшись от картины. -  Ты все собрал, что я просил?
- Да, вот, пожалуйста, тут и мясо, и сыр и десяток яиц, хлеб вот еще, - Барди извлек из-под стола пузатую фляжку в виде бочонка, внутри что-то булькнуло, - Это лично от меня, чтобы в дороге веселее было. Медовуха, забористая, для себя берег. – Трактирщик любовно погладил ладонью пузатый бок фляги и сглотнул.
- В другой раз отказался бы, а теперь вот возьму. Ты бы подумал над письмом то, тебе сейчас деньжата лишние не помешают. Весь трактир уже ходуном ходит.
- Он от того ходуном ходит, что тут пьяный дух живет. – Ответил Барди и подмигнул Сэму. – Над письмом подумаю, ко мне племянник приехать должен со дня на день, может его и отправлю в город.
Сэм наскоро позавтракал, собрал свои вещи и распрощавшись с трактирщиком вышел на старый тракт. Дорога немного уходила вверх, на небольшой пригорок, затем поворачивала на север, через лес, почти до самых гор. Сначала Сэм хотел отправиться в дорогу на лошади, но потом подумал, что в лесу дорога совсем могла зарасти и верхом, скорее всего, будет не проехать и в итоге решил идти пешком. Правда теперь приходилось тащить на себе кучу всего, рюкзак у него был вместительный и сейчас оттягивал плечи набитый вещами доверху. Там были и припасы и теплые вещи и кое какое оружие. Ну и конечно же, на самом дне лежали снадобья. Несколько склянок, которые собрала ему в дорогу вдова. Он не знал что это за настои, но именно ими вдова и выходила Сэма когда он попал к ней после встречи с медведем. Вдова не умела колдовать, но водила дружбу со старой ведьмой, жившей на болоте в этих лесах, немного западнее, она-то и снабжала ее чудодейственными бальзамами. Без этих самых скляночек вдова наотрез отказывалась отпускать Сэма в дорогу. Сэм прикинул, что спорить с вдовой себе дороже и согласился. Чтобы он не перепутал, каждая баночка была подписана.
- Эта, - говорила вдова, - от простой боли, мало ли, живот скрутит, зуб заболит, или у своего друга в трактире лишнего примешь, от всего поможет. Эта, кровь останавливает, если случится тебе пораниться, какой бы глубокой рана не была, мигом кровь затворит. Эта ожоги, ушибы и мелкие ссадины лечит, помажешь чуть-чуть, и заживет как на собаке.
- А эта от чего?
- А эта от комаров, - смеялась вдова, - чтобы тебя в лесу мелкие кровопийцы всего насмерть не высосали. А вообще, эта баночка очень важна, в лес зайдешь, намажься ею, везде где одеждой прикрыт не будешь и ни один зверь тебя не учует. Ни волк ни медведь.
- Ни комар, - смеялся в ответ Сэм, - Это самый страшный зверь в лесу.
Сэм вспоминал их разговор и улыбался своим мыслям, приятно было думать, что кто-то ждет его возвращения. Пол жизни он мотался по окрестным лесам, в больших городах бывал, но семьей так и не обзавелся. Ни жены, ни детей. Хотя, дети то может и были, да только он о том не знал. Слишком много в его жизни было женщин, не всех их по именам то помнил. А тут забрезжила надежда, хоть к старости согреться, чьим-то теплом, кроме старого колючего свитера, видавшего почти столько же зим сколько и сам Сэм.
За этими размышлениями он и прошел всю дорогу до самого леса, а там уже скинул рюкзак с плеч, размял затекшие мышцы и, как велела вдова, намазался с ног до головы ее снадобьем. Достав так любезно подаренную трактирщиком флягу, он открутил крышку и сделав большой глоток сразу закашлялся.
- Ох и ядреная медовуха. – Сказал вслух Сэм пытаясь отдышаться. – Аж слезы пробило!
Довольный, он сделал еще один глоток, но на этот раз аккуратно, не жадничая, закрутил крышку и убрал флягу обратно.
- Вот это я понимаю, снадобье, любой зверь замертво падать будет если учует.
Сэм веселился, а тем временем солнце перевалило за полдень и надо было двигаться дальше, может еще удастся найти засветло поляну для ночлега.
Первый участок пути через лес Сэму дался довольно легко. Конечно сама дорога была в плачевном состоянии, местами ее пересекали проросшие корни деревьев, но в целом идти было не трудно. Он отметил, что ветки деревьев, что ближе всего располагались к дороге и должны были по идее мешать продвижению нависая над путником, были острижены, или вовсе обломаны. Будто кто-то нарочно расчистил эту тропу, даже мелких веток под ногами не было.
Через три часа Сэм наконец добрался до развилки. Солнце уже почти коснулось деревьев и стало заметно темнее. Тут дорога делилась надвое. Одна шла прямиком через чащу леса и выходила к большой реке, а дальше через старый мост уходила в горы. Вторая в этом месте поворачивала севернее, там лес начинал редеть. Сэм остановился и почесал затылок. Теперь он уже был совершенно уверен, что кто-то действительно тут постарался, дорога, что вела к замку, была основательно расчищена, а та, куда нужно было идти Сэму, совершенно заросла. Кусты и ветки деревьев так разрослись, что практически смыкались между собой. Приходилось идти наклонив голову, чтобы сучья не поранили лицо, они цеплялись за одежду, словно не хотели пропускать его в свои владения и шумно трещали под ногами.
Почти совсем стемнело когда Сэм наконец выбрался на первую более менее подходящую поляну и решил там остановиться на ночлег. Быстро разжег костер, благо сухих веток кругом было достаточно, кинул на землю у костра куртку и принялся готовить ужин.