Сладкое детство

  Сладкое – это мой Бог :). Или моё проклятье? :(

Любила ли я что-нибудь больше сладостей в своей жизни?
Как так могло случиться, что, человек, чьи родители были абсолютно равнодушны к сладкому, стал заложником этого извращенного вкуса?
Я была настоящим сладкоголиком. Я знаю, что нет такого слова, но это было сродни алкоголизму.

Конечно, кроме сладкого, я любила и нормальную пищу -  пельмени с бульончиком с большим количеством чёрного перца, макароны по-флотски и блинчики с мясом. Больше ничего примечательного и любимого из нормальных блюд детства я вспомнить  не могу.

В первый класс я пошла самостоятельно, родители всегда были на работе с 9 до 6 вечера. Так что целый день я была предоставлена сама себе. Я носила ключ от квартиры на длинной капроновой ленте на шее. Мама оставляла мне в миске щи или суп на обед. Разогревать мне помогала соседка-старшеклассница. Тогда еще пользоваться  газом родители мне не разрешали. Соседка разогревала и уходила к себе, а я выливала щи в унитаз, смывала, мыла чашку и вечером, честно смотря в глаза маме, отчитывалась о съеденном обеде. Мама говорит, что я много врала. Я помню, но делала это только из инстинкта самосохранения, потому что мама была очень строгая и часто ругала меня. И хотя я училась на «отлично» в начальных классах, поводы для её недовольства находились частенько.

Как-то в очередной раз, придя с работы, мама спросила, что я покушала. Я, не моргнув глазом, ответила: «- Щи!» Мама машинально сказала: «- Молодец!», пошла в туалет и обнаружила в унитазе не смытые щи. Щтирлиц никогда не был так близок к провалу :). Скандал был не слабый! Чем же я питалась, если каждый день избавлялась от щей? Я жарила целую сковородку семечек (хотя щи мне приходила разогревать соседка Галя!), потом ложилась на диван, животом вниз, к боковинке ставила книгу, читала и грызла семечки! Это были такие счастливые часы! Вместо семечек я бы с удовольствием грызла конфеты, но с этим были трудности.

Папа часто ездил в командировки и всегда привозил подарки и гостинцы, в том числе и сладкие. Видя, что я не знаю меры в потреблении конфет, родители стали прятать их, выдавая мне маленькими порциями. Это было очень не уютно. Потому что покоя мне не было, как и алкоголику, который знает, что от него прячут заветную и такую желанную бутылочку.

Поэтому в отсутствие родителей все мои силы были брошены на поиски спрятанных сокровищ. Квартира у нас была небольшая – двухкомнатная «хрущевка» с крошечной кухней и маленькой кладовкой, где для брата была оборудована комнатка. Поэтому поиски быстро увенчивались успехом. Находился огромный кулек шоколадных конфет или зефира. Я брала несколько штук, вознаграждала себя за удачные поиски, несколько минут счастья опьяняли. Через некоторое время все мысли и тропы устремлялись к тайнику, и я опять запускала туда руку. Опять короткое блаженство и следующие за тем  муки нового желания, смешанные с боязнью неотвратимого наказания.

Здравый смысл позволял растянуть сладкую провизию на несколько дней. Вечером я не просила выдать мне порцию сладкого, боясь, что обнаружится недостача. Мама, наверное, радовалась, что я успокоилась. Чаще всего дело кончалось обнаружением изрядно опустевшего кулька с несколькими сиротливыми конфетками и скандалом…

Так было с самого раннего детства. Мама любит рассказывать одну историю, а я не люблю, когда она её рассказывает, и сейчас вы поймете почему. Я была совсем маленькой, может, годика два, но уже самостоятельной девочкой. Я проснулась рано утром и пошла на горшочек, маме хотелось ещё подремать, и она не стала меня провожать. Через некоторое время она услышала из кухни сильный рёв. Она вскочила, прибежала на кухню и увидела такую картину: я стою на табуретке около шкафа, в руках держу конфеты (накануне я заприметила, куда их положили) и писаю в штанишки :). И реву, потому что вышел неожиданный конфуз. Вот какая тяга была к сладкому и какая неопытность! Нужно ведь было сходить спокойно на горшочек, а потом штурмовать вершины в поисках сладкого!
 
И хотя я прилагала все усилия, чтобы тайно или явно ВСЕ сладости были моими, для мамы каждый раз это становилось шоком. Как-то гости нам привезли восточные сладости – щербет, засахаренные орешки, все угостились, как полагается, коробочка была отставлена в сторону. Я уже была уложена спать, взрослые ещё суетились в другой комнате. Я время от времени вставала, заглядывала в коробочку, набивала рот сладостями, прекрасно понимая, что уменьшение конфет становится катастрофически заметным, но  не могла остановиться. Помню мамино негодование, когда в коробке восточными сладостями едва было прикрыто дно.

Только однажды я случайно избежала наказания и выговора. Папа привез зефир (О, какой же божественно вкусный был тогда зефир, не то что сейчас!), как водится, угостились немного и под замок… Следующий день в отсутствие родителей был посвящен поискам. Как сейчас помню, зефир я нашла в холодильнике под окном. Я стала нырять туда каждый день понемногу, скрашивая будни яркими вкусовыми впечатлениями. Вечерами удивлялась, что родители не вспоминают про спрятанные гостинцы, сама не напоминала. В итоге я так и перетаскала весь кулёк. Родители окончательно про него забыли,  и я была на седьмом небе!

Я рано научилась готовить и могла в 9 лет приготовить на всю семью и первое, и второе и компот. (И конфеты из детской молочной смеси с добавлением какао, так что я уже могла порой не зависеть от спрятанных сладостей). Суп с галушками был моим фирменным блюдом. Я готовила пельменное тесто, потом делала из него  маленькие шарики и бросала в кипящую воду, где уже были и картошечка, и моркошечка. Помню, однажды галушки получились довольно крупные и моя бабушка, угощаясь супом, смеялась, что это как спорт-лото, когда большие шары с номерами крутятся в прозрачной емкости. Я, конечно, обиделась, но не расплакалась. Хотя поплакать я любила всегда, только дай повод. Ужасно была обидчивая.

А ещё моя бабушка любила мороженое. Мне это ужасно не нравилось! Я считала, что взрослые люди не должны любить сладкое, а тем более мороженое. Я ужасно дулась, когда меня заставляли отдать бабушке половину брикета. Еще сердилась, когда за большим столом на Молочке у бабушки собирались большие компании, и подаренные нам, детям,  сладости делились с какими-нибудь взрослыми девушками. Помню, как тетя Света взяла у меня большую конфету Незнайка и положила какой-то великовозрастной Вике, помню, как Вика смущенно улыбалась под моим тяжёлым взглядом, но от конфеты не отказалась! Мне казалось это несправедливым! У Вики и так был красивый бородатый музыкальный друг Володя, на которого я незаметно засматривалась, так ещё и мою конфету ей подавай!

Когда дома совсем было голодно, то есть в зоне досягаемости не было ни одной самой захудаленькой карамельки, я ела ложками сахар из сахарницы. Благо, этого добра было вволю, тогда сахар покупали мешками.

Если я приходила в гости, я обращала внимание на вазочки с конфетами. Если угощали, я скромно брала одну-две конфетки (я была чрезвычайно застенчивая девочка), но всё остальное время вазочка с конфетами не исчезала из моего поля зрения. Я очень хотела еще конфет, но сама спросить стеснялась, и представляла, как было бы хорошо, если бы у нас дома всегда стояли конфеты в вазочках, и я могла беспрепятственно их брать. Однажды, придя из гостей,  я искренне спросила маму: - А почему у нас никогда не стоит вазочка с конфетами? Мама посмотрела на меня и расхохоталась. Я тоже смущенно прыснула, без комментариев.

Если гости приходили в наш дом, они всегда что-то приносили нам с Игорем. Например, нам дали по шоколадке. Я тут же съедала свою шоколадку без остатка. Игорь откусывал кусочек, остальное заворачивал в фольгу, прятал в секретер. Я, как лиса, хитрила и выпрашивала у него его долю. Он доставал оставшуюся часть, делил пополам, половину отдавал мне, остальное заворачивал и прятал. И так было до тех пор, пока Игорь не делил между нами последний кубик своей шоколадки.

Так любила ли я в детстве что-нибудь больше сладкого? Конечно, да. Я очень любила родителей. Я считала, что у меня самые красивые и самые идеальные родители, только мама сердится чуть больше, чем положено мамам. Но на то у мамы, видимо, были особые причины.

Иногда родители задерживались с работы или где-то в гостях, конечно, они заранее предупреждали меня об этом. Телефоны тогда уже были изобретены J. Но я всегда очень волновалась за них. Я не боялась быть дома одна, но я боялась за них. Когда уже темнело на улице, я садилась на подоконник и ждала их. Если ожидание затягивалось, я начинала рисовать себе самые страшные картины, что с ними случилось что-то страшное, и они никогда не вернутся домой, и как мне будет их не хватать, я начинала реветь в голос, заливаясь горючими слезами. Потом в тишине двора я слышала мамины каблучки, папино покашливание, их  негромкие голоса, и я мгновенно обретала счастье жизни в полноценной семье, с моими идеальными родителями. Слезы высыхали,  и я в припрыжку бежала в кровать.

Когда у меня родилась дочка, я решила, что смогу оградить ее от пристрастия к сладкому. Почти до двух лет мы старались не давать ей конфет. Святой ребенок играл с ними, как с игрушками, пока однажды конфетка не попала на зуб. Прямо через фантик Диночка раскусила конфетку и ей это понравилось! Я тут же отобрала растерзанную конфету со словами: «- Фу, это кака!». Дина  побежала за мной и требовала: «- Дай каку!». Как-то хлебосольная соседка тётя Люба насыпала ей в подол халатика карамелек, Дина снова успела попробовать, но конфетки тут же были экспроприированы. Тогда она при каждом удобном случае выбегала в коридор и стучалась к соседке: «- Тётя Люба! Тётя Люба!»
Сейчас Дина уже сама мама со стажем, но тоже большая сладкоежка, есть в кого!

То есть то, что мы пытались оградить её от сладкого, в итоге не принесло плодов. Поэтому можно сделать вывод, что наши вкусовые пристрастия даются нам от рождения, как цвет глаз. Но в отличие от цвета глаз они могут меняться. Сейчас я уже не запойный сладкоголик, но и совсем отказаться от сладкого не могу.

Когда в нашей семейной жизни начались проблемы с другим пристрастием – муж стал злоупотреблять алкоголем, я пыталась бороться с этим. Я уговаривала, увещевала, стращала, проводила беседы о вреде алкоголя. На всё это у него был готов ответ: «- Но ты же сама говоришь, что ты алкоголик по сладкому?» Я возмущалась таким сравнением и парировала: «- Да, но я не устраиваю сладкие дебоши, и конфеты не разрушают моё сознание, как алкоголь твоё! И моё поведение после приема сладкого не становится отвратительным и социально опасным!».

Да, конфеты не разрушали моё сознание, но что точно они разрушали, так это мои зубы. Всё моё детство было отравлено зубной болью. Частенько у меня случались флюсы, выпадали пломбы. Зубных врачей я боялась пуще огня. В зубном кресле я устраивала истерики, не давала  врачам залезть в мой рот, даже теряла сознание. Мама волокла меня в поликлинику с боем, а потом волокла обратно, потому что нервы у нее были не железные. Да, к слову сказать, стоматология тогда была в зачаточном состоянии и кабинет зубного врача больше напоминал средневековую пыточную. Сейчас этот процесс более цивилизован, делают обезболивающие уколы, и бормашина работает почти бесшумно.

Как-то мы разговаривали с моей энергичной двоюродной сестрой Лилей. Вот человек, который не ищет лёгких путей, у неё есть предпринимательская жилка, и ей скучно, когда ничего сверхъестественного не происходит в её жизни. Тогда она начинает придумывать себе занятия. Она очень сокрушалась, что поздно осознала свой талант предпринимательства, что столько было упущено в детстве, говорила, что если бы ей сейчас «с этими мозгами» вернуться в детство, она бы пересмотрела своё отношение к учебе, к деньгам и т.д. А потом с интересом спросила меня: «- А  что бы ты поменяла в  своей жизни, если бы можно было вернуться в детство?»  Я, не задумываясь, ответила: «- Я бы бережнее относилась к зубам». Лиля в легком замешательстве переспросила: «- Только зубы?!... И это всё, что ты хотела бы изменить в своей жизни?!...».

Заметьте, я не сказала, что я ела бы меньше сладкого, зачем? Я бы не хотела менять моё сладкое уютное детство! Хорошо, что оно у меня было именно таким!
Рассказ окончен, и теперь пора выпить чашечку кофе с чем-нибудь сладким! :))

}|{.|{