22. Барсий хвост и десять локтей ядовитых проблем

Направленность: Смешанная
Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Рейтинг: NC-17
Жанры: Флафф, Фэнтези, Hurt/comfort, Мифические существа
Предупреждения: Нецензурная лексика, Смена пола (gender switch), Беременность, Смерть второстепенного персонажа, Элементы гета, Элементы слэша


Глава первая

— Наги обычно появляются вот здесь, леди Элеандра.
Элеандра изучила участок на карте, куда ей показывали, затем поморщилась. Место было пренеприятнейшее для атаки, но что поделать, змеехвостых нужно было выкурить из их пещер, придется что-то придумать. Или хотя бы создать видимость того, что придумалось — Элеандре Звездной Леди было наплевать, по большему счету, на чем там сидят наги своими толстыми задницами и чем не собираются делиться с людьми. Казалось бы, при чем тут оборотни, но вот, главе клана заплатили, видите ли. Глава клана, о людях будучи низкого мнения, послал на охоту за нагами Элеандру, которая долго и витиевато ругалась, уяснив, в чем причина похода.
— Что вы будете делать? — подобострастно спросил человечек.
— Перекинусь в кошку и буду гнусаво выть, пока червяки не сдадутся, — огрызнулась Элеандра. — Увижу своими глазами, тогда скажу.
Человек поспешил выйти. Острый слух Элеандры уловил тихое: «Сука мохнатая». Элеандра усмехнулась во все клыки, вытащила из сундука свиток и завалилась на койку, почитать в тишине и покое. Вообще, за «суку» ему следовало бы вырвать язык и использовать вместо приманки для чешуйчатых червяков-переростков, они, как было всем известно, очень уважают свежее мясо, не брезгуя никаким, в том числе и человечиной. Хотя и не каннибалы, своих не жрут, а остальные — добыча. В чем-то она их понимала. Посиди-ка в горах, где даже на низких склонах мало что растет, а спуститься в долины не дают кордоны объединенных отрядов, тут не только человечину, тут и крысятину жрать станешь, лишь бы не окочуриться. К слову, возможно, в Эохи не осталось уже крыс вовсе.
— Леди Элеандра, — дозорный просочился в палатку тихо и, наверняка, так, чтобы люди не увидели и не услышали, — на восточной тропе шевеление. Наги выползли.
— Отлично. Перекидывайся и ложись.
Если кто-нибудь навскидку отличит в полутьме палатки одного оборотня-барса от другого… Ну что ж, Элеандра была готова за проявленную бдительность что-нибудь хорошее этому человеку сделать. Дозорный повиновался, улегся на койку, свесив хвост. Элеандра накинула темный плащ, выскользнула из палатки и поспешила в указанную сторону, левитируя над землей, чтобы не сломать длинные острые каблуки модных туфель. И не запачкать подол длинного платья. Эта одежда ей, высокой и сухой, почти костлявой в последнее время из-за многочисленных магических экспериментов, удивительно не шла, но Элеандре было наплевать. Она хотела носить расшитые серебром платья и узконосые туфли на каблуке — и носила. Равно как и то, что она хотела коротко стричь волосы, упражняться в запретных разделах магии, красить губы черной помадой и пользоваться при всем ландышевыми эльфийскими духами.
Восточная тропа только называлась тропой, не было там ни намека на проходимые участки. Но проклятые наги как-то спускались, хотя что им? Эти могли пробраться где угодно. Даром что ли их раньше, до того, как в их горах был найден улкит, часто нанимали в качестве ассасинов. Они и по отвесным стенам легко заползали, и по воде могли, как-то так извиваясь, скользить. Сейчас они проскальзывали сквозь кордоны, чтобы принести в свои норы побольше пищи.
Улкит — минерал, способный накапливать магию в гигантских количествах, обнаружили только здесь, в Змеином Кряже, вотчине нагов. Сперва с ними торговали, сами наги магическими силами почти не обладали, улкит был им без надобности. Потом люди захотели не горсточку, а все. Элеандре было даже немного интересно, что это за улкит такой, зачем он нужен. Магия оборотней, как любых природных существ, подразумевала, что они всегда получат отклик от мира. Зачем копить магию, которая может рвануть, Элеандра не понимала. Но найти кристалл улкита для исследований не отказалась бы. А также нага на опыты, очень уж много ценного у них было, от яда до чешуи.
Дозорные-то углядели шевеление, а вот ей пришлось сильно постараться, чтобы заметить движение на склоне, изрезанном тенями и провалами так, что не отличишь одно от другого, особенно в лунном свете. Как и не отличишь, шелохнулась ветка от ветра, или ее задел нажий хвост? Однако несколько томительно-долгих минут спустя ее усилия были вознаграждены: она все-таки заметила движение, вкрадчивое перетекание чешуи по камню. К тому же — не вниз, а вверх. Дозорные все-таки проворонили, идиоты: наги не спускались, они уже возвращались с добычей.
Элеандра притаилась в расщелине, подождала, пока наги проползут выше. Зрение оборотня позволило ей рассмотреть, что позади всех тащится какой-то мелкий нажонок. Короткое заклинание утяжеления веса и небольшая паутинная ловушка — и наг пойман.
— А теперь ты мой! — хищно оскалилась она в лицо нагу, увлекая его за собой обратно вниз. — Славная змейка! Вкусная, наверное!
Мальчишка, спеленатый по рукам — всем четырем — паутиной, молча извивался, пока она не поняла, что он творит. Правда, поняла поздно: ее за руку уже цапнули острые, как иглы, зубы, впились, впрыскивая парализующий яд. Правда, у такого мелкого и яд был пока еще слабенький.
— Ах ты, скотина чешуйчатая, — здоровой рукой она размахнулась и влепила ему пощечину. — Хвост мелкими кусками нарублю и завялю под пиво!
Волочить его было неудобно, рука не болела, но и не чувствовалась. Элеандра выругалась, пнула нага каблуком в середину хвоста, еще раз затейливо обматерив ползучим гадом, пресмыкающейся воблой и почему-то хорьком недодушенным. Наг молчал. Почему молчал — было понятно, вякни он, вернее, зашипи, и те, кто уполз вперед, вернутся. И попадут в засаду. Поэтому мальчишка готовился продать свою жизнь подороже, беззвучно разевая удивительно широкую пасть с игольными клыками и мелкими острыми зубками. Круглые глаза — неприятно белесые, прорезанные нитевидным зрачком, как трещиной в сухой гальке, смотрели, не мигая. Выражение узкого лица не изменилось, даже когда его ударили и пнули: высокомерное равнодушие, как у какого-нибудь бронзового божка. В спеленатых паутиной руках у нажонка бешено вращал налитым кровью глазом упитанный кроль.
— Еда, — облизнулась Элеандра. — Дай сюда… Какой кролик, м-м-м, какие бока, какая толстая морда.
Нажонок ощерился еще грознее и прижал к себе добычу крепче. И опять молча. В раскрытой пасти нервно трепетал раздвоенный язычок, на кончиках клыков в лунном свете поблескивали крохотные капельки яда: мальчишка нервничал, что немудрено.
— Я хочу жрать, — Элеандра вцепилась в кролика. — Отдай!
— Мои с-с-сестры тош-ш-ше! — возмущенно, но все равно чуть слышно прошипел мальчишка, еще сильнее сжимая свою добычу. У кролика, казалось, сейчас выпучится и выпадет глаз.
— Я съем его или тебя, выбирай! — возмутилась Элеандра в ответ. — Я очень злая, когда голодная. А может, мне тут посидеть немного, поймать другого нага, покрупнее?
Нажонок помедлил.
— Рас-свяш-ши!
— И не подумаю, сперва отдай кролика!
— Отпус-сти, я отдам.
— Если отпущу, ты меня укусишь, потом удерешь вместе с кроликом, — не уступила волшебница, наклоняясь поближе к шее нага и обнюхивая ее. — М-м-м, молодая змеиная кровь, сочное нежное мясо под тонкой шкурой. Сладкий кусочек.
Нажонок извернулся, клыки щелкнули почти у самого кончика ее носа. Элеандра обшипела его и укусила в шею, слегка прихватывая кожу клыками, для чего пришлось нага оседлать и прижаться к нему всем телом.
— Не дергайся, сладкий, я тебя небольно сожру.
Тонкие ниточки зрачков раздвинулись, как будто кто-то дернул занавеси, закрывающие Тьму. А во Тьме зажглись две золотые звезды — где-то далеко-далеко, на самом дне, если у Тьмы оно есть.
— Пус-сти!
— Ну уж нет, теперь ты мой, — Элеандра провела носом по его шее, лизнула ее, потом укусила нага в плечо. — Мой. Как тебя зовут?
Мальчишка свился пружиной, отшвырнув ее, как отшвыривают хозяева мясной лавки вознамерившуюся спереть сосиску бродячую кошку. Заклятье увеличенного веса спало, а паутина ему, видимо, не слишком и мешала — казавшаяся черной в лунном свете чешуйчатая стрела просвистела к скалам и исчезла в расщелине. И кроля утащил, вот что было обиднее всего. Эленадра поднялась в воздух, выругалась, затем облизнулась. Пах этот наг замечательно, надо будет потом попытаться его снова разыскать. Мальчишка, подросток. Но до чего ж хорош, тварь. Будет хорош, наверное, лет так через пять, когда повзрослеет. Если раньше его не убьют.
Элеандра вернулась в лагерь, выгнала дозорного и улеглась спать. До противостояния людской жадности и нажьего желания, чтобы до них не докапывались, ей не было никакого дела. Хотелось вернуться домой, в родную лабораторию. Укушенная нажонком рука потихоньку обретала чувствительность и начинала поднывать на месте укуса. Хорошо хоть, не смертельный яд, а то пришлось бы нелегко — взывать к силе природы здесь, среди людей… Еще накроет лагерь от омерзения каменным градом…
Две красные точки к утру взялись корочками, к вечеру следующего дня на месте укуса остались только белые шрамики. А не должно было остаться ничего. Элеандре стало интересно, останутся ли у мальчишки следы ее укуса. Утром ее разбудили и, переминаясь с ноги на ногу, сообщили, что король людей желает знать, почему пещеры нагов все еще не полнятся телами проклятых змей. Элеандра громогласно рассказала, где видела короля людей, что там с ним наги делали, и присовокупила к тому, что явилась сюда, чтобы разведать, точно ли наги нападают вероломно и исподтишка на лагеря людей, а вовсе не для того, чтобы истреблять чешуйчатых. Второй Верховной Колдунье объединенных кланов оборотней возражать не посмели.
За следующий месяц вероломных нападений не последовало, хотя дозорные оборотни периодически видели спускающихся и поднимающихся с добычей обратно в горы нагов. Однако чешуйчатые твари на людей и оборотней не нападали, предпочитая овец, кроликов, кур и прочую живность. Иногда тащили мешки с чем-то, может, с зерном или мукой. Элеандра приказала их не трогать, если только змеехвостые не попытаются напасть сами.
— Ну или если там не будет такого мелкого и покусанного мной, его сразу хватать и волочь.
Мелкий не попадался, а через месяц оборотни ушли от Змеиного Кряжа. Будто им больше нечем было заняться, кроме как сторожить людей.
— Вот и славно, — сказала Элеандра. — Я тоже возвращаюсь к себе.
Люди могли торчать под горами хоть до посинения, пока не пустят корни и не прорастут. Наги все равно будут спускаться и возвращаться, не этим остолопам их заметить.
И так бы и было, не подкупи людской король каких-то сволочей из эльфийского клана.
Несколько отрядов нагов было уничтожено. Змеехвостым пришлось затаиться в пещерах на несколько месяцев.
— Ах, вашу мать, — сказала Элеандра, отвлекаясь от чтения очередного фолианта, украшенного кровавыми рубинами. — Сколько все это будет продолжаться, длиться и отвлекать меня?
— И что вы предлагаете, Звездная Леди? — поинтересовался Коракс, глава объединенных кланов, могучий львиногривый мужчина лет сорока на вид.
— О****юлить по ушам эльфов их арфами и по рукам людишек чем-нибудь тяжелым, — благовоспитанно и светски ответствовала утонченная леди. — В конце концов, сейчас они лезут к нагам, дальше будут темные эльфы и их яды, потом драконы, потом мы сами вымрем на остатках сожженного мира?
— Хорошее предложение, — улыбнулся Коракс, а Элеандра поняла, что попала: именно ее и отправят претворять его в жизнь.
Так и вышло. Глава клана, рассыпаясь в уверениях, что Звездная Леди незаменима в таких ситуациях, а также восхваляя скопом ее искусство магии и красоту, послал ее вместе с отрядом. Что поделать, не начинать же войну с людьми.
— Слушаем меня внимательно, — Элеандра решила, что брать штурмом эльфийские леса, вырезать все деревни и сжигать на кострах из серебряных деревьев золотых единорогов очень хочется, но неразумно, потому ограничилась явлением прямо в эльфийский дворец. — Пока я вам всем тут арфы не погнула, — добавила она, выразительно поглядывая на означенные инструменты.
Дальше была обычная дипломатическая трепотня с поправкой на темперамент Звездной Леди и ее гнусный характер. То есть, чудесный, конечно же. Эльфы, которым до свербячки в задницах отчего-то приспичило заполучить долю в улкитовых месторождениях, вынуждены были согласиться: люди, выпотрошив нагов, вряд ли поделятся с длинноухими лакомым куском. Они, получив средство запасать сырую силу, вполне могут пойти корчевать среброствольные леса, потому что их королю возмечталось поиметь серебряный дворец, а стволы эльфийских деревьев по прочности и красоте не уступают драгоценному косскому мрамору.
— Одним словом, пока люди не явились сюда с пилами и топорами, переставайте им помогать. А сейчас мне нужно три крупных жирных кролика и полведра единорожьего молока.
Эльфы — кроме отступников — ушли от Змеиного Кряжа. А на отступников власть эльфийского Владыки не распространялась. Время шло. Наги сидели по норам и голодали. Иногда рисковые мальки спускались вниз и, если им везло не попасться на прицел длинноухого выродка, возвращались. Иногда даже с добычей, хотя люди за несколько лет истребили почти всю живность в окрестностях Кряжа.
— Ах, как вы меня утомили, — примерно так можно было перевести речь Элеандры. — Астес!
Тигр подскочил моментально, вытянулся, ожидая приказа.
— А не послать ли нам в подарок людскому королю ожерелье из ушей его наймитов?
— Закоптить или так сойдет? — деловито поинтересовался тигр, тронув пальцами рукоять длинного ножа на поясе.
— М-м-м, доверяю это тебе, я не знаю, как лучше сохраняются эти самые уши. И будь осторожен.
Астес, будучи немного влюбленным в Звездную леди, принял вид лихой и немного придурковатый, пообещал, что все будет в лучшем виде, и испарился.

Нагам уничтожение эльфийских следопытов не слишком и помогло: через месяц они прислали в лагерь под Кряжем парламентера. Элеандра, по случаю летней жары облаченная в темно-синюю паутинку, пытавшуюся прикинуться коротким летним платьем, лениво восседала на спине Астеса и разглядывала нага. Неплохая чешуя, неплохая, надрать бы под шумок. Наг был молод, если не сказать — юн, был бы красив, не выпирай у него так сильно ребра человеческого торса, да и на змеиной части его тела тоже чешуя топорщилась волнами. Несмотря на худобу, он был силен: две руки держали довольно крупный сундук с прозрачной хрустальной крышкой. Под ней синевато поблескивали гранями кристаллы улкита. Густо-багровые, как запекающаяся кровь, волосы нага были распущены в знак траура.
— Я прош-ш-шу милос-сти для моего народа.
Люди попытались было что-то сказать, Элеандра сжала коленями бока Астеса, издавшего такой рык, что людей словно смело в сторону.
— Вирин, Тэшшес, заберите сундук.
— Леди Элеандра… — кто-то из людей оказался то ли слишком жаден, то ли чересчур смел.
— Потом поделим. Итак, милости? Какой именно? Пригнать вам стада овец или открыть торговлю?
— С-справедливую торговлю, — наг повернул к ней узкое породистое лицо с белесыми, как сухая галька, глазами, тяжелые волосы колыхнулись, на миг приоткрывая плечо, отмеченное четырьмя шрамиками, светлыми на бронзовой коже. — С-с-справедливую цену за улкит и с-с-солото.
— А что получу лично я? — равнодушно спросила Элеандра, небрежно начертав пальцами знак тишины.
Сейчас она говорила от имени всех кланов, хоть и называла себя «я». Голос ее слегка изменился, став более низким, золотистые глаза потемнели.
— Мне не нужны ваши камни, я могущественна и без того, золотом я могу вымостить все ваши пещеры, — именно ради этого аргумента она опустила туманную завесу между людьми и собой, чтобы те не прослышали ничего. — Я могу засыпать вас всех изумрудами и сапфирами, мне не счесть рубинов, как вишен по сезону. Что вы дадите мне?
— Что ты хочеш-ш-шь? — просто спросил он, и на секунду ей приоткрылась вся бездна его усталости и горя. У него на глазах умирали дети и старики. Умирали от голода, некоторые, наверняка, кончали с собой, чтобы не отнимать крохи пищи у тех, кто мог ее добыть и защищать их от людей.
— Что ты хочеш-ш-шь? — повторил он, глядя прямо ей в глаза. Это было неприятно, никто из оборотней не любил прямого взгляда.
— У меня есть три оборотня, которые свяжут судьбу с тремя вашими принцессами. Этого я хочу.
— У меня только две с-с-сестры, — наг пожал плечами. — Твое ус-с-словие невыполнимо.
— Значит, третьим будешь ты сам.
Он молчал недолго, кивнул:
— С-с-согласен.
Она повела рукой, сбросив свою магию. Люди принялись торговаться за камни и золото, однако Элеандра слушала вполуха, перебирая улкит. Ей нравилась его структура, шелковая поверхность манила к себе переливами искр внутри. Нужно будет заказать кольцо или браслет с такими. То, что камень — накопитель, ерунда, он просто красивый. Наг стоял, как утес среди разъяренных волн, непоколебимо. Он требовал справедливой цены и гарантий того, что люди не нарушат договор снова, как это было перед войной и осадой Кряжа. Он требовал заверенной магией Клятвы.
— Астес, что там у людишек снова со слухом или с пониманием?
Тигр послушно рявкнул так, что эхо пронеслось по всем горам. Заверить Клятву пригласили эльфов, дроу, драконов, даже орка откуда-то вытащили. Ну и оборотней, само собой. Наг смотрел бесстрастно даже на длинноухих, хотя от их стрел погибло немало охотников его народа. От оборотней Клятву заверяли Коракс и Первая Верховная Колдунья. Элеандра задумчиво примеряла все свои наряды, пытаясь остановиться на том, что подойдет для представления правителю нагов. Все-таки, его сын станет супругом Звездной Леди.
Не понадобилось: старик умер за день до того, как его сын, приняв корону, но не надев ее, спустился с горных круч, презрев слова покойного отца о гордости. Он хотел, чтобы его сестры, мать, жалкие остатки некогда сильного народа выжили, а не сдохли в муках на роскошных ложах из улкита и драгоценных камней, которые, к сожалению, несъедобны.
— Стало быть, теперь правителем нагов становится мой будущий супруг? — уточнила Элеандра у Коракса.
— Стало быть, так, — усмехнулся тот, щуря глаза на явно держащегося из последних сил юношу. — Если, конечно, он вам еще интересен. Говорят, единорожье молоко придает сил…
— Сейчас раздобуду, — кивнула Элеандра.
Эльфы возражать Звездной Леди не посмели, так что вскоре нагу был предложен серебряный кувшин, полный молока. И два живых кролика, которых Элеандра крепко держала за уши. Глаза нага голодно сверкнули, хотя лицо не утратило выражения аристократической скуки. Молоко он выпил, а кролей жрать на глазах изумленной публики не стал, только укусил, парализуя. Поблагодарил, чуть склонив голову. Между узкими губами время от времени трепетал язык: наг принюхивался.
Элеандра, сегодня выбравшая легчайшее черной платье на грани приличия, улыбалась и вилась вокруг жениха.
— Когда вы познакомите меня со своей семьей?
— С-с-савтра, — наг растянул губы в усмешке и выструился прочь. Стараниями оборотней, его никто не трогал, между лагерем и горными склонами пролег огражденный магией коридор. Едва не передравшиеся за улкит люди, эльфы и, почему-то, драконы поспешили выполнить первую часть клятвы: к лагерю скоро должны были доставить первое стадо упитанных овец, телеги с фруктами и бидоны с молоком. Молоко наг оговорил особо: в пещерах было много детей, которых требовалось спасать. Вообще, наги не были млекопитающими в полном смысле слова. Грудей у их женщин не было, они откладывали по одному яйцу в кладке, вылупившегося змееныша кормили отрыгнутой полупереваренной пищей, пока он не начинал есть самостоятельно. Но молоко они пили, и, как и на любую расу, единорожье молоко оказывало на нагов целительный эффект.
— Придется придумать что-то с платьем, мне кажется, что это недостаточно нарядно, — решила Элеандра. — И еще немного украшений… Коракс, у тебя с собой, случайно, не найдется сундучка с побрякушками?
— Считаете, что вашей красоте нужно что-то еще в обрамление? — светски поиздевался… то есть, поинтересовался Коракс.
— Думаю, что я и так идеальна, но вдруг…
Короткие черные волосы Звездной Леди, любовь к черной же помаде на губах и «фамильные» светящиеся глаза Коракса всегда смешили, но он помалкивал.
— Не стоит. Побрякушками нага не приманить, да и он наверняка притащит какие-то дары, — повел плечом Коракс, потом перекинулся в серебристого от седины льва и гордо возлег на ковре.
— Ладно, тогда я пойду ловить кроликов. Ну или еще кого-нибудь.
Лев проводил ее насмешливым взглядом. Вслух Коракс, конечно, не стал бы ничего говорить об окончательно потекшем чердаке Второй Верховной колдуньи. Это ж надо — нага ей в мужья захотелось. Впрочем, какова она, таковы и ее желания. Коракс покачал головой и принялся вылизывать лапу. Что поделать, все-таки прошлые заслуги Элеандры неоценимы, так что пускай устраивает свои затеи.


Глава вторая

День представления нагом навязанной невесты своей матери совпал с днем, когда люди сподобились собрать первый взнос за партию улкита и прочих драгоценностей. С людей можно было писать лубочные картинки, иллюстрирующие алчность и сребролюбие. С нагов — ваять статуи Невозмутимости и Голода. Элеандра явилась в кошачьем облике: худющая самка барса, с торчащими костями, клочковатым мехом и полуободранным хвостом. Вернуться в нормальную форму она не могла вот уже сорок лет, с того момента, как пришлось поглотить выплеск дикой магии. Спровоцированный людской жадностью, между прочим. Артефакты людей, собиравших в стеклянные шары магическую энергию, раскололись по цепочке. Элеандра не любила вспоминать то ощущение безграничной мощи, раздирающее на части. Избавилась она от него просто — воздвигла на границе земель оборотней и людей мощнейший магический щит. Она три недели лежала после этого в состоянии между жизнью и смертью, а когда очнулась, получилось то, что получилось.
Коракс мысленно повертел у виска пальцем, величественно шествуя к символической границе, на которой остановились наги, свив хвосты драгоценными кольцами. Н-да, хочется Элеандре показать свою придурь в первый же миг знакомства, кто он, чтобы мешать ей. Договор уже все равно заключен, и этот юноша, почти мальчик, все равно станет ее мужем. В каком бы облике она ни явилась.
— С-сначала договор, — прошипел наг, сегодня его волосы были убраны в замысловатую прическу, и их венчал резной обруч, украшенный крупными, безупречной огранки и чистоты, алмазами. Худобу скрывала шелковая накидка, державшаяся на нем с помощью драгоценных браслетов на предплечьях и запястьях и такого же пояса. От пояса по багровой чешуе вниз струились многочисленные золотые цепочки, унизанные рубинами и желтыми топазами. Примерно так же были одеты и наряжены еще две наги — с солнечно-золотыми волосами и чешуей и безупречно-вороная, цвет волос и чешуи которой подчеркивали украшения с огненными опалами.
— Какой договор? — поинтересовалась Элеандра, обнюхивая наг.
— Брачный, — третья нага, величественная, серебряная, очень под стать Кораксу, к примеру, выползла вперед. Ее чело венчала копия короны правителя, только с рубинами на серебре. — Закончим все, и приступим к торговле.
— Можете сперва закончить с людиш… людьми, я не тороплюсь, — Элеандра обнюхала и эту нагу. — Мне нравится ваш запах.
— Сначала мы исполняем договор с вами, как гарантами нашей безопасности, затем — торгуем с людьми, — нага, в отличие от сына, говорила чисто и почти без шипения.
— Хорошо. Итак, брачный договор. Что это такое?
— Клятва. Где ваши оборотни? Мои дочери и сын готовы.
Роскошнейший полосатый тигр, под ухоженной великолепной шкурой которого перекатывались мускулы, лениво прошествовал к нагам, подставил голову под ладонь своей невесте.
— Мой родич Эларат, наследник клановых ветвей Лесов, — представила его Элеандра.
Следом прошествовал леопард, ничуть не менее великолепный, совершенно черный, тоже сунулся башкой под руки невесте.
— Мой родич Элвенар, наследник клановых ветвей Песка. А вашему сыну супругой стану я, Элеандра Звездная Леди, Верховная Колдунья всех ветвей. Наследник клановых ветвей Снегов еще не перелинял из младенческой шкурки… К тому же, у меня есть к моему драгоценному жениху личные счеты.
Наги молча развернулись — хвосты остались неподвижны, — приняли в руки шкатулки. Из шкатулок заструились драгоценные радуги: бесконечные ожерелья, ложившиеся тяжелыми витками на шкуры, рассыпая в солнечном свете яркие колючие искры. Оборотни невозмутимо сидели статуями.
— Будет лучше, если они примут людской облик, — негромко заметила королева-мать.
— Братья… — Элеандра коротко кивнула.
Эларат оказался высоким широкоплечим и спокойным мужчиной, обладателем белоснежной роскошной гривы с парой черных прядей, заплетенных в косу. Он улыбнулся своей невесте уголками губ и замер рядом с ней, словно охраняющая статуя. Элвенар был мельче комплекцией, черноволосый, загорелый и улыбчивый, свою нагу сразу же рассмотрел, улыбаясь по все зубы от счастья.
— Из Эларата слова порой не вытянешь, а вот фонтан красноречия Элвенара заткнуть порой трудней, чем перекрыть горную реку, — проинформировала Элеандра. — Вы знаете ваших дочерей лучше, они могут обменяться женихами, если назначенные мной им не по вкусу.
— Они подойдут, — спокойно обронила королева-мать. — Исана, — золотокосая чуть повела хвостом, — Лиайя, — чернокосая улыбнулась нареченному.
Наги запустили тонкие руки в бездонные шкатулки и вынули браслеты — по одному в каждой руке. Затем — пояса. Украсив женихов, замерли неподвижно.
— Лиашен.
Жених Элеандры коротко кивнул, из-за него выдвинулся еще один наг, открыл такую же шкатулку. Алмазы и искусно ограненные кристаллы улкита заискрились, словно горный водопад. Элеандра поднялась в человеческом облике, вызвавшем у братьев вздох удивления. Верховная Колдунья облачилась ради свадьбы в длинное платье, сотканное словно из самой ночи, стоило ей шевельнуться, как на ткани вспыхнули тысячи звезд ночного неба. Украшения подходили к нему, как нельзя лучше. Пальцы у нага были горячие и сухие. Он невозмутимо исполнял ритуал облачения невесты, как оживший бронзовый голем.
Элеандра погладила кончиками пальцев браслет с улкитом, полюбовалась.
— Братья.
Оборотни переглянулись, затем кивнули ей, слаженным движением вынимая из воздуха шкатулки.
— Это дар моих Лесов, — немногословно сопроводил Эларат подарок.
Внутри лежали налитые солнечным светом кусочки медовых сот, потемнее и посветлее.
— Они врачуют болезни, — пояснила Элеандра. — Достаточно выбрать источник и растворить в них мед.
Элвенар своей невесте преподнес в дар высушенные корни растений с тем же эффектом, правда, их нужно было жевать маленькими порциями.
— А для моего жениха у меня есть один особый дар, распорядиться которым он должен правильно и с умом — я сотворю заклинание на всю мощь, что мне доступна. Любое, которое он пожелает.
Юный правитель наг кивнул:
— Я с-скажу позже, что хотел бы.
Серебряная нага выползла вперед, развернулась и приподнялась на хвосте, раскинув руки.
— Клянитесь пред ликом Единого быть одним целым отныне и навсегда, в горе и радости, в вечности и в каждом миге.
Оборотни принесли положенные клятвы, улыбаясь своим нареченным, братья — ласково, Элеандра — с видом «и никуда ты от меня теперь не денешься». Ей хотелось добиться от этой белоглазой змеюки хоть какой-то эмоции, а в идеале — увидеть снова Тьму и звезду на дне его зрачков. Повелитель нагов был спокоен и непрошибаем. Ответную клятву он прошипел вместе с сестрами, глядя в глаза Элеандре, как будто гипнотизировал ее. Губы у него тоже были сухие и, наверное, горячие. А рот — влажный и жаркий. И ядовитый.
После принесения клятв змеедевам вместе с мужьями было позволено удалиться, чтобы познакомиться поближе, договориться об организации свадебного пира — королева-мать понимала, что оборотни таковой устроят непременно на все пещеры — и побеседовать о прочем. Элеандре, как супруге правителя, пришлось стоять рядом с мужем и внимать торгу с людьми.
Людишек дальше границы не пускали. Это оборотни теперь имели право войти в пещеры Змеиного Кряжа, а остальные могли кусать локти, уши и хвосты. Сгрызть свои луки хоть до щепок. Наги выставили искуснейшей работы серебряные подносы, на которых ровными горками были сложены кристаллы, в замшевых гнездах покоились ограненные камни и золотые слитки. Эльфы и драконы торговались спокойно, внимали ответам, предлагали свои цены, некоторые даже показывали образцы своих товаров, которыми могут в будущем расплачиваться: ткани, семена, посуду. Люди суетились, верещали и норовили облапошить. Вот только Клятва не давала: с губ вместе со слюной срывалась единственно-верная и справедливая цена. Клятва действовала в обе стороны, наги тоже не могли выставить негодный товар.
Впрочем, среди прочих нашлось несколько занятных экземпляров. Один восточной наружности мужчина с сомнением сказал, что он был бы рад привезти несколько кристаллов красивого камня своему брату-колдуну, но взамен может дать только магические безделушки, которые в его стране ничего не стоят либо стоят очень дорого — палочки, вызывающие дождь. Лиашен подумал, пожал плечами и высыпал в его руки горсть кристаллов улкита.
— Пус-с-сть будут палочки.
Торговец отвесил ему изысканнейший поклон и вручил связку гладких палочек, приятно пахнущих. Следующими были две сестры, похожие как капли воды из ручья, они молча указали нагу на телегу, источавшую умопомрачительный аромат выпечки.
— В день свадьбы, — пояснила одна.
Наг смотрел на них довольно долго, потом что-то прошипел следующему за ним хвостатому, тот метнулся прочь и вернулся с сундучком. В сундучке были ровненькие стопки золотых монет.
— Вам это нуш-ш-шнее.
Сестры поклонились, взяли деньги и удалились прочь. Поток людей иссякал, последним явился… темный эльф, улыбнулся нагу и поинтересовался:
— А какую цену запросите за три кристалла улкита?
Лиашен покачал головой:
— Ц-с-сену дашь с-с-сам.
— Сам так сам, — легко кивнул тот, вытаскивая из кармана черный ограненный кристалл, при виде которого Элеандра еле слышно ахнула и впилась в него взглядом.
Три крупных улкита перекочевали в руки темного эльфа. Черный кристалл — в ладонь нага. Тот с бесстрастным лицом протянул его супруге. Та взяла кристалл, подбросила его в воздух, тот закружился и раскрылся в черную розу.
— Такие цветы они используют для охраны своих земель.
— Крас-с-сивый, — кивнул Лиашен и жестом предложил ей следовать рядом.
Элиандра взглянула на цветок, роза упала вниз, снова складываясь в кристалл, устроившийся в руке Звездной Леди.
Чтобы пройти в обитель нагов, не потребовалось карабкаться по отвесным склонам или левитировать над ними. Перед повелителем камень расступился и образовал островерхую арку, внутрь которой уходил, полого повышаясь, пандус, как раз удобно для хвостатого племени. Элеандра постукивала каблуками, решив, что идти будет приличнее ногами, а не лететь рядом с мужем как веселый мыльный пузырь. Идти было недолго: арка схлопнулась за спиной, как только хвост повелителя пересек невидимую черту, пол под ногами странно приподнялся и поплыл с едва слышным гулом. Навстречу так же неспешно поплыли гроздья кристаллов всевозможных расцветок, мягко светящиеся и разгоняющие полумрак коридора. Который закончился огромной пещерой, освещенной чуть ярче.
— Значит, тебя зовут Лиашен, моя сладкая недоеденная добыча, — проурчала Элиандра.
Наг молчаливо кивнул, потянул ее за собой, перед ними расползались наги, открывая проход куда-то дальше, в еще один зал, и еще один. На пятом ей стало казаться, что они будут кружить по этим одинаковым пещерным пустотам вечность, но Лиашен остановился. В пещере стояла кромешная тьма и пахло влагой и сырой землей.
— Ты мош-ш-шешь сделать с-солнце? Чтобы оно с-светило как там, — наг махнул рукой куда-то назад, — и угас-с-сало так же? Вс-сегда?
— Таково твое желание? — задала ритуальный вопрос Элеандра.
— Да. С-солнце для с-с-сада.
Элеандра прикрыла глаза, погружаясь разумом в потоки магии мира, нащупывая крохотные ниточки, связывавшие их воедино.
— Пусть свет солнца прольется на эту землю, отныне и во веки веков даруя благодать здешнему саду.
Стало светло, затем потеплело, словно она внезапно очутилась на залитой солнцем поляне в летний вечер. Когда она открыла глаза, пещера… не было пещеры. Был огромный зал, бесконечный, как отражение в зеркалах. Тончайшие витые колонны поддерживали высокий свод, под которым сиял закатный свет. А вместо безжизненного камня под ногами была земля. Обычная земля: тщательно взрыхленная, политая. Только пустая.
— С-с-сдесь пос-с-адят деревья и кус-с-старники, травы и овощи. Чтобы больш-ш-ше не голодать.
— Мои сестры пригонят живность обратно в здешние места, позаботятся о богатом приплоде, — Элеандра взглянула на мужа. — Вернемся к тому, на чем ты меня прервал в прошлый раз? — и облизнулась.
— Съешь меня? — совершенно серьезно спросил юный наг, потянулся расстегнуть тяжелое ожерелье, закрывающее горло и грудь до начала чешуи.
— Оближу и немного понадкусываю — это точно. Что, — она осмотрелась, — прямо здесь? Или это такой ритуал плодородия?
Лиашен пару мгновений изучал ее, потом рассмеялся шелестящим тихим смехом, словно кто-то решил пересыпать множество крохотных граненых хрусталиков из ладони в ладонь.
— Идем. Хорош-ш-шая идея.
Элеандра с любопытством взглянула на него, затем последовала за нагом. Они вернулись в какой-то из залов. Или не вернулись? Здесь природное чувство направления оборотня давало сбой. Но в конце концов наг вывел ее в небольшой и почти уютный зал, у которого не было свода. Вместо него алело закатное небо.
— Лучш-ше было бы под ликом Единого, в полдень, но это неваш-ш-шно.
Лиашен поднялся на хвосте вровень с ней, посмотрел в глаза: Тьма расцвела золотыми звездами. Элеандра завела руки за голову, расстегнула застежку платья, сразу стекшего к ее ногам грудой шелка, обнажая длинное, не слишком привлекательное тело. Они сейчас друг друга стоили: оба костлявые, угловатые, но при этом оба обладали грацией и плавностью движений. Она — как и положено огромной кошке, он — как и любая змея. Посередине зала возвышался алтарь, гладкий, отполированный сотнями чешуйчатых тел. Он приглушенно светился, словно внутри пульсировало сердце, наполняя его жизнью.
— С-с-сдесь наги венчаютс-ся между с-с-собой.
— Попробуем совместиться, — кивнула Элеандра, жадно хватая мужа в объятия и снова начиная принюхиваться к его шее.
Лиашен пах солнцем, нагретыми камнями. И был таким, как она и думала, и как помнила: горячим, сухим, жестким снаружи. Метка на плече явственно свидетельствовала о его принадлежности ей — уже давно, уже год. Он быстро вырос. Десяток локтей остро-твердой багряной чешуи.
— А где у тебя… хоть что-то для супружеской жизни? — она ощупывала его, терлась всем телом, пытаясь оставить метки для других оборотней, что этот наг занят.
Под удачно расположившейся ладонью шевельнулась мелкая чешуя, раздалась в стороны, выворачиваясь горячей влажной плотью.
— О, как удобно, — Элеандра наклонилась рассмотреть поближе.
При рассмотрении оказалось, что члена у нага два, и одним целым они кажутся только пока не возбуждены, а потом, как странный плод, наливаются кровью и становятся похожими на острые алые стручки, покрытые мягкими на ощупь и страшноватыми на вид загнутыми шипами. Элеандра ощупала эти шипы, убедилась, что они ей не повредят.
— И как именно мы это сделаем? Мне лечь на алтарь? В какой позе ты предпочитаешь?
— Не с-снаю. Ты первая.
Элеандра кивнула, подошла к алтарю, легла навзничь. Камень согревал спину и казался не таким уж твердым.
— Иди сюда, — она облизнулась.
Лиашен навис над ней, опираясь на руки и хвост, опустил голову, в свою очередь принюхиваясь к ее коже. Потом стремительно впился в плечо, но в этот раз онемения она не ощутила. Яд он не впрыснул, просто… Просто эта маленькая тварь отомстила ей за метку, оставив свою.
— Ах ты, вобла пресмыкающаяся, — ласково сказала Элеандра, впиваясь в его плечи когтями.
После чего умудрилась поменять положение их тел в пространстве так, что теперь на алтаре лежал наг, а она сидела на нем сверху. Он смеялся, змеиное тело извивалось, узкий кончик хвоста щекотно проскользил по спине, по боку, обвился вокруг груди. Золотые звезды в глубине глаз Лиашена полыхали почти нестерпимо. Элеандра, словно повинуясь их зову, пристроилась, направила оба его члена в себя и опустилась, принимая их до основания.
— О-о-о, — ощущения были… странными.
Неизвестно, какими холодными были нагини в постели, что для дополнительной стимуляции природа наградила их мужчин такими вот украшениями, но чувствовалось все внутри весьма остро. Он придержал ее в четыре руки, хвост, наигравшись с грудью, огладил поджарый живот и зарылся в меховой треугольник пониже него. Лиашен не дал ей двигаться — поднимал и опускал сам, медленно, то и дело пробуя воздух языком. Элеандре оставалось только отдаться на волю его рук, надеясь, что первый раз мужу запомнится как счастливый. И ей самой, кое о чем она забыла, поглощенная мыслью о том, какой наг притягательный.
— Ты у меня тоже первый, так что не пугайся, если что.
— Ес-с-сли что — уш-ше пос-сдно пугатьс-ся, — он снова рассмеялся, кончик хвоста нашел-таки то, что упорно искал, мягко, несмотря на чешую, проскользил, заставив ее выгнуться и еще глубже запустить когти в плечи мужа.
Элеандре показалось, что она состоит из огня, разливающегося по всему телу. Это определенно стоило того, чтобы запомнить. Плавное движение, вверх-вниз, словно качели. И внутри нарастает что-то, жжется и требует выпустить. Заставляет задыхаться и скулить. Вверх-вниз, быстрее, к скулежу присоединяется хлюпание, влажный хвост дрожит, как погремушка у гремучей змеи, рассыпая искры почему-то под ее веками. Потом она вскрикнула и повисла в руках мужа, переживая странную дрожь во всем теле. Вовсе не такого она ожидала от неопытного юнца, сейчас крепко-накрепко сжимавшего ее руками. Излился он молча, потихоньку расслабился. В глазах, вернее, в расширенных зрачках отразились высыпавшие на черное небо звезды — настоящие, а не та призрачная во Тьме.
Элеандра отдышалась, пошевелилась.
— Нам стоит вернуться к остальным… Узнать, как там твои сестры. И я не прочь сейчас поесть.
— И поес-с-сть, — согласился наг, легко соскальзывая с алтарного камня. Снять свои побрякушки он так и не успел, так что надевать их ему не пришлось, только помочь супруге облачиться снова в ее платье.
— С-сначала ис-скупаться, — он обратил внимание на скатывающиеся по ее ногам розоватые капли.
— У вас тут источник или озеро? — Элеандра поморщилась от неприятного ощущения внутри, что-то саднило.
— Теплое ос-серо. Я отнес-су.
Вот того, что этот мальчишка ее еще и на руках станет таскать с легкостью диванной кошечки, она тоже не ожидала. Худой и оголодавший, но он был все-таки нагом, а она забыла, что эта раса славится своей силой.
Озеро ей понравилось, хотя здесь и было темновато, как во всех пещерах.
— Ты не против пары светильников?
— Не против. Наги любят с-свет, хоть и ш-шивут в пещерах.
Элеандра хлопнула пару раз в ладони, под сводами разлилось сияние луны, окутавшее серебром стены и воду.
— Я могу осветить все пещеры, если это необходимо.
— У нас-с есть крис-сталлы для света. Но ес-сли ты хочешь… С-сейчас вернус-сь.
Он уполз куда-то за поворот, вернулся с отрезом льняной ткани, расшитым по сторонам цветами и узорами, еще чем-то сложенным и подносом с кучей драгоценных в полном смысле слова баночек и бутыльков.
— Мыло? Притирания? — принялась угадывать Элеандра.
— Мыло. Ос-статки рос-скоши, — он хмыкнул.
Элеандра взяла баночку с мылом, принюхалась. Пахло чем-то незнакомым, но приятным, похожим на ягоды. Муж просвещать ее о происхождении мыла не торопился, просто вполз в озеро по пологому каменному берегу и поманил к себе. Вода была горячей, но терпимо, приятно покалывала все тело пузырьками, пахнущими резковато, остро, но не так, как известные ей минеральные источники в лесах. Элеандра подошла к нему, преодолевая неприятные ощущения внутри. Наг свернулся и притянул ее к себе в кольца, словно в удобное кресло. Нижней парой рук развел ее ноги, без стыда и смущения принялся мыть, осторожно и ласково, как ребенка.
— Когда ты сможешь отправиться со мной в земли оборотней? — поинтересовалась Элеандра.
— Навс-с-сегда?
— Нет, на какое-то время. Мне нужно подготовить свое поместье, повесить двусторонний портал сюда, чтобы иметь возможность перемещаться, связать мою магическую библиотеку и башню с пещерами. Не только я получила повелителя нагов в мужья, ты тоже приобрел в жены не простую кошку.
— Рас-с-скажешь. Пош-ш-ше, — он потерся щекой о ее висок. — Не болит больш-ш-ше?
— Кажется, нет. Я переоденусь, минутку.
Вместо струящегося черного великолепия ее тело облек темно-синий шелк короткого и легкомысленного платья. Он, выползя из воды, быстро вытер человеческую часть торса и мокрые кончики волос, накинул и застегнул у горла простой белый плащ. Драгоценности, кроме короны, остались лежать у озера. И Элеандру снова подняли на руки. «Обычай», — коротко пояснил он на ее трепыхание.
— Хорошо, если обычай.
Элеандре стало весьма интересно, как ее братья притащат своих длиннохвостых жен в пиршественный зал. Любопытство было удовлетворено: как раз когда они добрались до означенного зала, туда пришел и Эларат. Жена компактно обвивалась вокруг его талии. Впрочем, девушки были тонкостанными, да и хвосты у них были поменьше, чем у Лиашена. Брат и его жена выглядели счастливыми, Элеандра порадовалась за них. Но вот Элвенар что-то запаздывал, это заставляло насторожиться. Наконец, явилась и вторая пара. Причина задержки стала ясна сразу: Лиайя, в отличие от старшей сестры, не догадалась обернуть хвост вокруг пояса мужа. Элвенар тащил ее с немалым трудом, придерживая одной рукой за плечи, второй пытаясь не уронить кольца хвоста. Увидев сестру, Лиайя вспыхнула и немедленно исправила свою ошибку, обвившись вокруг мужа, как вокруг дерева. Элвенар сбился с шага, Элеандре пришлось поддержать его порывом ветра.
— Посмотрел бы я на тебя, — весело проворчал тот.
— Мне повезло больше, — парировала леди, — меня саму таскают, как королеву.
Лиашен тихо фыркнул и понес ее на возвышение. Вместо тронов или стульев был невысокий каменный помост, покрытый коврами и подушками. На них все три пары и устроились. У края помоста возлежала королева-мать, смотрела с привычным непроницаемым видом на суету своих детей, и по ней совсем нельзя было сказать, рада ли она или нет.
— Не сказал бы, что Элле повезло во всем, — тихо промолвил Эларат и снова умолк, перебирая волосы супруги.
— Почему — как? — устроив супругу на подушках, Лиашен обвился вокруг нее всем собой. — Ты и есть королева. Королева Нагов.
— Непривычно звучит, — рассмеялась Элеандра.
— Зато заслуженно. За то, что случилось, — Элвенар фыркнул. — Ты была бы достойна править развалинами людских земель.
— Рас-скажешь? — поинтересовался наг, потом поднял руку, поднялся на хвосте чуть выше. — Да начнетс-ся пир!
— Пятьдесят три года назад люди решили, что им мало могущества, нужно усиливать его за счет накопления магии, — рассказывать принялся Элвенар. — Они запечатывали накопленную магию в сферы, складывали их в хранилище. Сорок три года назад хранилище рвануло, все сферы разом. Элле тогда здорово досталось, за все расы разом. Три недели между жизнью и смертью.
— На какой-то момент я поняла, что силой равна богам. Это сильно напугало, — хмыкнула Элеандра.
— Тогда у меня и почернели волосы от волнения, — добавил Эларат.
— Жадность людей до добра не доведет. Улкит, конечно, не рванет, но их ждет другой сюрприз, — свистяще рассмеялась королева-мать. — Передайте оборотням, пусть не используют сырой камень.
— Мы не используем улкит, — ответила Элеандра. — Я так и не понимаю, в чем его ценность. Но передам, чтобы с ним работали аккуратнее.
— Улкит — накопитель. Но, кроме того, это камень-вампир. У того, кто обвешается не обработанными нашими мастерами кристаллами, улкит очень скоро выпьет всю силу.
— Что ж, поделом.
Оборотни на еду не поскупились, кормили нагов до отвала, присматривая, чтобы те не переедали чересчур после голода. Здесь, в этом зале, собрались все уцелевшие наги. Столы тянулись тремя рядами и терялись в полумраке. Дети, едва способные шипеть от слабости, женщины, почти прозрачные, старики, которых притаскивали под руки воины. Всех, кто был слаб, поили молоком и кровью, матери старались сперва накормить детей.
— Хорошо, что длинноухие не поскупились на молоко, — отметила Элеандра.
— После того, как ты во всеуслышание кричала, что хочешь поджарить королевского единорога на костре из трона короля, а потом принялась этот самый трон ломать? Или ты про тот случай, когда эльфийский король пытался на тебе жениться, на что ты опять же во всеуслышание сказала, что согласна, потому что у эльфов сочное нежное мясо, а уши его величества так и манят попробовать их надкусить? Или ты про тот вечер, когда тебя пришлось скрутить силами пяти бронзовых драконов, потому что ты рвалась объявить войну темным эльфам и захватить все их розы, а посол пещер в ответ уверял, что отдаст тебе все кристаллы, лишь бы ты перестала им угрожать, а светлый кричал, что немедленно отдаст тебе посла темных, если ты положишь на место его арфу? Или когда ты хотела проверить, правда ли, что в посыпанных прахом упыря коврах не заводится моль, и на каблуках полезла в какой-то эльфийский склеп, обещая упокоить его владельца серебряной вилкой? — уточнил Элвенар.
За ближайшими столами воцарилась тишина, наги очень внимательно слушали оборотня.
— Очень познавательно, — прошелестел голос Лиашена, а губы самую капельку дрогнули в намеке на улыбку.
— Ничего этого не было, он все врет, — нервно сказала Элеандра.
— Все правда, — подтвердил Эларат. — Трон сломала. Арфу сломала. Розы отняла.
— А что с-сделала с-с послом темных? — любопытно поинтересовался наг, обвиваясь вокруг жены крепче, чтобы не сбежала, если вдруг приспичит.
— Ничего я с ним не делала, мы мирно побеседовали.
— Вы напились, — припечатал Элвенар. — Выпили четыре кувшина старого вина и принялись обсуждать, как зарезать короля людей, причем темный эльф предлагал тебе отряд ассасинов, а ты требовала… кхм… личного нага с ядовитыми клыками, потому что, видите ли, темные эльфы чувствительны к свету и на балу короля людей не зарежут.
— С-сачем его нуш-шно убить? — невозмутимо и ровно спросил Лиашен. — Я бы не откас-сался, но не хочу рас-свяс-сывать новую войну.
— Элле была очень зла после того случая с хранилищем. К счастью, Коракс утащил ее из столицы людей раньше, чем она попыталась наслать на дворец чуму.
— Я бы тоже разозлился, лишись я всего, — пробормотал Эларат.
Наг приподнял бровь, не совсем понимая, видимо, чего именно лишилась его супруга. Элеандра создала портрет, с которого улыбался черноволосый оборотень с белой прядью на виске, лукаво щурился, оглядывая Лиашена.
— Твой брат? — сравнив портрет и супругу, спросил юноша. — Вы очень похош-ш-ши.
— Нет, не брат, — Элеандра отмахнулась от портрета, тот растаял.
Лиашен подхватил хвостом кубок с разбавленным кровью молоком, протянул ей. Вина на столах не было — наги алкоголь не употребляли. Элеандра отсалютовала кубком мужу и выпила. Ей было интересно, догадается ли наг о том, что именно она потеряла и кем был тот оборотень, и если догадается, то как отреагирует. Пока что он старательно ухаживал за ней и своей матерью. Старательно и трогательно, подсовывая лакомые кусочки и доливая молока с кровью.
Пир закончился, наевшихся нагов проводили по пещерам, братья-оборотни унесли сытых жен по спальням. Королева-мать уползла куда-то.
— К отцу в ус-сыпальницу, — Лиашен проводил ее глазами, потом взглянул на супругу: — Ты хочеш-ш-шь с-спать? Я мог бы показать тебе волш-шебство, для которого не нужна с-сила.
— Нет, я не хочу спать, — слегка удивленно отозвалась та. — И что это за волшебство?
— Пос-смотришь, — он снова улыбнулся, открыто и свободно. Наверное, потому, что они остались наедине. Подхватил на руки и пополз, радуясь тому, что сытое тело получило силы для жизни.
— С-сакрой глас-са.
Он не знал, насколько обширны владения оборотней, хотя представлял себе, что весьма и весьма, и есть там многое, чего он в своей короткой жизни еще никогда не видел. Может, есть и то, что он считал волшебством без силы и собирался показать жене. Но все равно упорно нес ее, не такую уж и легкую, вперед, тайными переходами и тропами. Жена… взрослая женщина, почему-то ни с кем прежде не делившая ложе. Женщина, поймавшая его год назад на охотничьей тропе и отметившая, как свою добычу. Женщина, запах которой едва не заставил его забыть о голодных сестрах и матери, отдать добычу ей — сильной и опасной. Тогда он переборол себя, вырвался. Сейчас он сам пришел к ней, уже повзрослев, пережив смерть отца, уложив в своей голове неравноценность гордости и жизни. Пришел к той, которая могла помочь — и помогла. Стал принадлежать ей и сделал ее своей до конца.
Мать, одобряя его решение, гладила по волосам и вздыхала: ему не суждено было узнать ни первой, ни последующих легких влюбленностей, так свойственных юным нагам, едва перешагнувшим рубеж совершеннолетия. А будет ли между ним и его супругой хотя бы призрак тепла, уважение, забота — было еще неизвестно.
Элеандра обнимала его за шею, прижималась, обнюхивала его кожу и довольно щурилась. Ее змейка, ее красивая ядовитая змейка, которую она пометила. Теперь уже по всем законам — ее. Она не удержалась, лизнула мужа в шею, затем протяжно заурчала от удовольствия.
— С-с-сакрой глас-са, — снова попросил наг. — С-сейчас уш-ше будем на мес-сте.
Элеандра зажмурилась. Она любила сюрпризы, если они были приятными. Лиашен всполз на последний выступ и поставил ее на каменный язык, далеко выдающийся за пределы пещеры и скальной стены вообще. Это странное место старики называли Колодцем Единого. Огромная дыра, словно в мягкой глине палкой, пробитая неведомыми силами в горном массиве Кряжа. На той стороне, дальней от выступа, возвышался самый крупный пик, покрытый ледяной броней. А из-под нее в колодец струились водопады, вся часть Колодца, находящаяся под ним, была словно под колышущимся покрывалом спрятана. Но самое чудесное в Колодце было то, что шум водопадов не долетал до противоположной стороны, а вода не наполняла его, исчезая среди нагромождения скал внизу. Луна освещала все это фантасмагорическое зрелище, вися строго над Колодцем, как фонарь.
— Как тут красиво, — ахнула Элеандра, рассматривая водопады. — Это и впрямь волшебство.
— Мне нравитс-ся приходить с-сюда днем. Радуги с-с-ияют, как шелковые плащи танцовщиц.
— Сейчас тоже все выглядит очень красиво, — уверила его Элеандра.
При всей красоте, здесь было еще и холодно, поэтому, дав супруге полюбоваться на Колодец, Лиашен снова поднял ее на руки и потащил в глубину горных переходов. Элеандра понемногу начинала зевать, прислонившись к плечу мужа головой. К моменту, когда он вполз в изукрашенную резьбой и драгоценными панно свою личную пещеру, она почти спала. Вместо кровати здесь был такой же каменный помост, но с углублением, которое напоминало гнездо, устланное коврами, шкурами, шелковыми покрывалами и пуховыми подушечками всех размеров и расцветок. Элеандра перекинулась в кошку, закопалась в подушках, взбив их лапами. Лиашен устроился рядом, вернее, вокруг нее, обнимая всеми четырьмя руками. Кошка зевнула, показав розовую пасть.
Наг подумал, что нужно будет выспросить у матушки, как привести ее шубку в порядок, ведь остальные оборотни щеголяли в роскошных шкурах, а его супруга — словно помоечная кошка, которую драли вороны. Кошка свернулась клубком и задрыхла, иногда дергая во сне лапами, словно бежала куда-то.
— Я о тебе пос-с-сабочус-сь, — чуть слышно пообещал Лиашен, укладывая голову на ее спину и закрывая глаза.


Глава третья

Утром Элеандра перекинулась в человеческий облик прямо в гнезде, сладко потянулась и принялась тормошить супруга. Он не вскидывался и не дергался, просто открыл глаза, а ее уже обвивали кольца его хвоста, после этого медленно разжавшиеся, бережно укладывая женщину на грудь супруга.
— Доброе утро, — он улыбнулся.
— Чем мы займемся сегодня? Я хотела бы осмотреть пещеры, повесить солнце и луну.
— Я дам тебе с-сопровождающего. С-сам буду с-саниматься делами, чтобы мочь уйти с-с-с тобой.
— Хорошо, — Элеандра принялась искать платье.
Вместо платья обнаружились странные одежки из теплой и совсем не колючей шерсти: в пещерах было довольно прохладно, какая бы жара ни стояла снаружи. А вместо ее туфлей на огромных острых каблуках — мягонькие кожаные сапожки чуть выше колена, с мехом внутри и прочной подошвой.
— Матуш-шка пос-саботилась, — пояснил Лиашен, с удовольствием потягиваясь.
— О… Так мило, — Элеандра облачилась в принесенную ей одежду. — Такие теплые вещи. Что ж, я пойду, осмотрюсь, прикину, что еще затребовать и у кого. Пока длинноухие в шоке, можно их единорогов безнаказанно доить.
Она не поняла, как Лиашен вызвал этого нага, но у порога пещеры ее уже ждал один из юных воинов, почтительно склонился и спросил, что госпожа хотела бы осмотреть первым.
— А что у вас тут есть вообще, кроме сада?
Мальчишка принялся перечислять, для верности загибая пальцы:
— Копи, сокровищницы, ледники — там сейчас почти пусто, госпожа, вотчина хранителя знаний, старик жив, хвала Единому, кормили все.
— Давайте к хранителю знаний, интересно же.
Нажонок кивнул и пополз впереди нее, указывая дорогу. Что в городе нагов было прекрасно — это ровные, сухие коридоры и особенно полы в них. Ни единой трещинки и выбоинки.
— Вам хватает теперь еды? — расспрашивала по пути Элеандра.
— Ее будет достаточно, когда заполнятся ледники и хранилища, госпожа. Пройдет не один торговый день и не одна охота, пока это случится.
— Но приток еды стабилен? Наши союзники поставляют ее в оговоренном объеме?
Нажонок беспомощно развел руками:
— Госпожа, это не моего скромного ума дело, я только знаю, что мои сестра и младший брат больше не голодны, и благодарен вам и повелителю.
— Хорошо. Расскажи о вашем хранителе знаний, это библиотекарь или маг?
— У нашего народа, госпожа, магов как таковых нет, есть Те-Кто-Говорит-С-Камнем, — он так и произнес это, выделяя каждое слово голосом. И, кстати, на общем разговаривал тоже без шипения.
— Интересно, впрочем, узнаю все сама.
— Мы на месте, госпожа, — юный страж с поклоном указал на величественную арку, отделанную мозаикой из драгоценных камней на серебряной подложке, отчего в свете неярких кристаллов та светилась, словно врата в Небесный Сад.
Элеандра кивнула ему и направилась через эту арку, любуясь сочетанием камней и металла. Наги в отделке предпочитали растительные узоры и геометрические фигуры со скругленными углами. Орнаменты тянулись, завораживая плавными переходами, как завораживает танец змеиного тела. Она остановилась у одного узора, очень уж ей полюбившегося, напоминавшего вьющуюся серебряную лозу, принялась его ощупывать.
— Гос-спош-ше нравитс-ся? — прошелестело сбоку, из тени выструился пепельный, словно присыпанный рудничной пылью, наг, низко поклонился.
— Очень искусная и тонкая работа. А вы, как я понимаю, хранитель знаний?
— Шаишш, госпожа, к вашим ус-с-слугам, — он снова поклонился.
— Элеандра, — она склонила голову в ответ.
Он улыбнулся:
— В Эохи каждый наг знает вас по имени со вчерашнего дня.
— Так чем вы занимаетесь? Что это значит — хранитель знаний?
Шаишш пригласил ее дальше, туда, где разливалось переливчатое сияние в конце изукрашенного узорами коридора.
— Очень красивая архитектура и все эти узоры, — похвалила Элеандра.
— Это не узоры, это летопись, — чуть снисходительно пояснил наг. — История.
Он повел рукой в сторону сияния, коридор закончился, и перед Элеандрой открылся огромный зал, точнее, его часть, потому что это был настоящий лабиринт, каждый сантиметр стен которого был заботливо покрыт металлом: золотом, серебром, медью, сплавами, придающими зеленый, желтый, белый, красный оттенок, даже каким-то синим. И поверх этого драгоценными и полудрагоценными камнями были выложены мозаичные узоры. В мягком, рассеянном свете матовых кристаллов все это переливалось, словно калейдоскоп.
— История в картинках? А вы их выкладываете?
— Это так. Моя работа — составлять летопись и выкладывать ее на стены Лабиринта Памяти.
— А почему вы не ведете летописи на кристаллах или свитках?
— С кристаллами могут работать только маги, а среди нагов они — редчайшая редкость, которая не встречалась с момента сотворения первого зала Эохи. Свитки же недолговечны.
— Что ж, это любопытный способ хранения памяти. Заслуживает уважения тяжестью труда.
— Для Говорящего-с-Камнем это не такой уж и тяжелый труд, — усмехнулся наг.
— А как вы разговариваете с камнем? — заинтересовалась Элеандра.
Шаишш с поклоном пригласил ее пройти через лабиринт. Она ошиблась: далеко не весь он был покрыт узорами, это стало понятно, когда перед ней открылась дальняя часть плавно изгибающейся стены: голый серый камень, гладкий, словно отполированный. Наг довел ее до того места, где камень покрывал черный матовый металл без блеска, резко контрастирующий со всеми прочими участками стены в поле зрения Элеандры. И расцвечен он был кровавыми рубинами, гранатами, мутными, словно горчайшие слезы, капельками то ли хрусталя, то ли алмаза, черными ромбовидными кристаллами, серыми раухтопазами. Все это складывалось в изломанный, резкий рисунок, повествуя о том, как уничтожали нагов, как те умирали от голода, как гордость повелителя послужила причиной смерти детей и стариков.
— Но сейчас я начну новый узор, — пробормотал наг, касаясь стены кончиками длинных узловатых пальцев и прикладывая другой пластинку серебра к границе черного металла.
Серебро, словно растопленный воск, потекло, покрывая камень, но жара Элеандра не чувствовала. Она с любопытством следила, как на камне вырисовывается сидящая серебряная в черное пятно кошка, обернувшая роскошный толстый хвост вокруг лап. Меж ушей сияла корона с кристаллами улкита. Камни вырастали из стены под пальцами нага сами по себе, он просто прикасался к этому месту — и возникал кристалл или полусфера. И если это не магия, то Элеандра была готова сожрать собственный хвост. Хотя она практически не ощущала изменений в магическом фоне этого места.
— Это необыкновенно, — восхитилась она. — Так тонко работать с камнем и металлами.
— О, благодарю. Но я всего лишь скромный летописец, а вот настоящие мастера, работающие с металлом и камнем — повелители.
— А как они работают? — заинтересовалась Элеандра.
— Попросите супруга показать вам, госпожа.
— Хорошо. Что ж, не стану вам мешать, осмотрюсь дальше в пещерах.
У выхода ее ждал давешний проводник, с поклоном осведомился, куда еще провести госпожу и не угодно ли ей пройти в трапезную.
— Нет, в трапезную пока нет, а вот пройтись и посмотреть на ваших детей я не прочь. Интересны мелкие змейки.
— Совсем маленьких я вам показать не смогу, госпожа, матери охраняют гнезда и малышей очень ревностно. А вот посмотреть, как учат детей постарше — вполне возможно.
— Покажи, — согласилась Элеандра.
Она постояла на высокой галерее над настоящим змеиным садком, где несколько наг учили малышню чему-то, все занятия шли на родном языке нагов, и предмета обучения женщина не поняла. Потом, глядя, как воспитательницы раздают детям чашки с молоком, ощутила, что у нее проснулся аппетит, и повторное предложение госпоже проследовать в трапезную пришлось как нельзя кстати.

В трапезной ее ожидало все семейство, разговор за столом шел о незначительных мелочах вроде того, что модно в этом сезоне носить из одежды и украшений, что кому стоит дарить. Словно и не было нескольких лет осады, смертей и голода. Наги изумительно умели обходить и обтекать в разговоре острые углы и неприятные темы. Трапеза была довольно скромной, видимо, сказывалась привычка к тому, что жрать надо поменьше. После обеда братья откланялись и сообщили, что им пора возвращаться к своим обязанностям наследников: разбору дел, ведению счетов и торговле меж кланами. Жен они, естественно, забирали с собой. Наги этим фактом, казалось, ничуть не смущались, словно для них, никогда прежде не покидавших Эохи, это было в порядке вещей. Элеандра оставалась здесь, вместе с мужем, пока не наладятся дела.
— Думаю, что вскоре можно ожидать посольства от всех союзников, — Элеандра подобрала куском хлеба подливку. — Они будут недовольны тем, что принцесс и повелителя забрали оборотни. Нужно найти еще невест и женихов для дипломатических браков. Хотя бы для темных эльфов. Светлые себе на уме, всех любят и всем готовы соли в котел насыпать; людишек в расчет брать не стоит вообще, а драконы… Вот тут ничего не могу сказать, они могут тоже намекнуть, что не прочь породниться.
— У меня ес-с-сть племянники и племянницы, — пожал плечами Лиашен. — Ес-сли я прикажу — они с-согласятся на браки с чуш-шаками. Но никакой польс-сы от этого эльфы, темные и прочие драконы не получат. С-свяс-сь с королевс-ским родом ес-сть только у тебя, — он в упор посмотрел на женщину, в уголках губ, как ей показалось, притаилась насмешливая улыбка.
— Пользу получим мы, — хмыкнула Элеандра. — Как минимум, если связать браками союзников, можно поиметь выгодные договора.
— С-с-с этой точки зрения я не с-смотрел, — протянул Лиашен. — Для нас-с ш-шенщина, уходящая в род муш-ша — уходит навс-с-сегда.
— Если только муж — чужак иной расы, — уточнила королева-мать невозмутимо. — Это редко случается.
— Что ж, для нас это укрепление связей с другими расами. Нас в семье пять братьев, двое очень маленькие пока что… Я самая старшая.
— Самый старший, — педантично поправила королева-мать и усмехнулась.
— Самая старшая на данный момент, — Элеандра криво улыбнулась.
— Крас-с-сивая ш-шенщина, — поставил точку в несостоявшемся споре Лиашен. — Моя.
— Твоя-твоя, — согласилась Элеандра.
— С-сначит, портрет тош-ше твой? — уточнил наг, свивая кончик хвоста каким-то странным узлом и расправляя обратно.
— Портрет тоже мой. Пятидесятилетней давности.
— Ты не можешь вернуться обратно? Или не хочешь?
— Я не уверена, что тело выдержит. Женский облик требовал меньше сил на поддержание жизни. А я все еще не смогла восстановиться, — Элеандра пожала плечами. — Так что, скорее всего, при попытке провести ритуал смены пола меня ждет смерть. Или существование в виде иссохшей тени.
— Но тебе нравится? — Лиашен смотрел как всегда прямо, гипнотизируя ее расширенными зрачками и мерцающими на дне Тьмы искорками.
— В нем есть свои плюсы, — согласилась Элеандра.
Не говорить же прямо, что первым за полсотни лет плюсом было понимание, что кто-то ее желает, пусть даже этот кто-то — ее собственный муж, которому, вроде как, положено. И не только желает ее не самое красивое тело, но и заботится о нем.
— Что ж, мне пора, я еще хотела пройтись немного снаружи, осмотреться. И изучить пещеры внутри, нужно место для приема послов, место, где они будут жить, в общем, мороки будет на первых порах многовато.
— Я покаш-шу, — кивнул Лиашен. — Снаруш-ши проходов нет, только охотничьи тропы.
— Идем, — Элеандра поднялась, одернула меховую жилетку.
Да, когда Лиашен говорил, что проходов нет, только тропы, он ничуть не погрешил против истины. Троп Элеандра не видела — их видели только наги. Какими-то своими знаками они обозначали прочные камни, трещины, спуски и подъемы, которые выдержат не только ребенка, но и взрослого нага. Лиашен взял ее с собой, попросил обнять его за плечи и заскользил по отвесной стене вниз и в сторону.
«Мы сейчас сорвемся!» — с отчетливой ясностью поняла Элеандра.
— Что ты, — шипяще рассмеялся наг. — Я крепко дерш-ш-шусь.
Так она узнала, что по крайней мере ее муж умеет слышать чужие мысли.
— Нужно поселить послов в долине, подальше от пещер. Ни к чему им соваться внутрь, разве что темные эльфы… Они, наоборот, не любят свет.
— Ес-сть там, — Лиашен махнул рукой куда-то вдоль скалы, — мес-сто.
— Давай посмотрим? — предложила Элеандра, улыбнувшись.
— Дерш-шись, — кивнул наг и задвигался еще чуть быстрее, но так же плавно и завораживающе. Багровая чешуя на свету переливалась всеми оттенками этого цвета.
Выбранное им место было идеально, плато словно специально создавалось на случай посольств. В одном его углу располагалась огромная тенистая поляна с ручьем — для эльфов, решила Звездная Леди — в другом — возвышались скалы, самое место для драконов. А люди себе место точно найдут.
Рядом с плато были и пещеры — в самый раз для темных эльфов.
— С-сдесь есть тайный проход, но пройти может только наг, — предупредил спустившийся в темноту практически нетронутых пещер Лиашен. — Я отправлю мас-с-стеров с-сюда, чтобы привели в жилой вид.
— Хорошо, так и поступим, — Элеандра любовалась водой в ручье, искрящейся на солнце.
Ей хотелось уточнить, правда ли он слышит то, о чем думают окружающие. Этот вопрос занимал ее всю дорогу от тропы до этого места. Наг выструился из высокой травы — ее личные десять локтей пока еще неизвестно чего, поднялся за спиной, обнимая всеми руками. Нет, не всеми — тремя, в четвертой был тонкий стебелек с темно-темно-синим, почти черным цветком, похожим на колокольчик. В глубине венчика сросшихся лепестков мерцали серебристые искорки.
— Что это, такой необычный цветок, — изумилась Элеандра.
— Это «с-сердце ночи». Обычно, он не цветет днем, да и ночью найти с-слош-шно. Тебе нравитс-ся?
Она кивнула, поглаживая кончиками пальцев цветок. Безусловная наивность и бесхитростность ухаживания нага приводили в состояние прострации. Чем на это отвечать? Надо ли? Зачем он делает это, если они уже и без того супруги?
Лиашен, не дождавшись никакой иной реакции, подхватил ее на руки и пополз в пещеру. Когда он говорил «пройдет только наг», имелось в виду, что проход откроется только в случае, если по плитам перед ним проползет змеехвостый. Элеандра машинально зажгла рядом с собой летающий серебристый светильник, разогнавший темноту. Коридор был узок, единственным свидетельством его искусственного происхождения была гладкость стен — они были словно оплавлены или отполированы, как и пол. Но вот он влился в более широкий, где уже на стенах появились светящиеся кристаллы и скромные узоры, а тот вывел к одному из главных ходов, широких и изукрашенных резьбой и мозаичными панно.
— Прекрасно. Просто дух захватывает от такой красоты, — призналась Элеандра.
— Я хотел бы пос-смотреть на твой дом, — как и всегда, когда рядом был кто-то еще, без эмоций и видимых чувств, сказал наг.
Ей придется потрудиться, чтобы научиться видеть под этой маской искреннюю заинтересованность, да и все прочие чувства. Лиашен ведь, на самом деле, обладает богатым спектром эмоций, только привык их сдерживать.
— Пойдем? — Элеандра протянула руку.
Он кивнул и бережно сжал ее ладонь своей.

Звездная Леди телепортировала их прямиком в спальню. За раскрытым высоким окном от пола до потолка, закрытым легкими прозрачными занавесями, виднелся буйный сад, цветущий чем попало и как попало. За эту дикую природу Элеандра отдала немало денег в свое время.
— Добро пожаловать в мой дом.
Чувствовалось, что хозяин дома не бедствовал, мебель из драгоценных пород дерева, картины на стенах, настоящее зеркало во весь рост. И портрет самого Элеандра напротив двери. Лиашен внимательно изучил его, почти обнюхал. Вернее, не почти, а в самом деле обнюхал, только, наверное, не портрет, а все пространство вокруг.
— С-сачем он с-сдесь?
— Не знаю, у меня их много, эльфийских мастеров. Не выкидывать же было. Пойдем, я покажу тебе дом.
Особняк оказался небольшим, два этажа и одиннадцать комнат, все чистое, вылизанное и слегка пустое. В гардеробе висели рядами мужские вещи, портреты хозяина улыбались с каждой стены, а вот того, что тут полвека жила женщина, совсем не наблюдалось, разве что в спальне немного пахло ландышевыми духами. Внимательно наблюдающий за всем вокруг наг к концу осмотра немного хмурился и был явно чем-то озабочен. Оставалось выяснить, чем именно. Но спрашивать вот так в лоб Элеандра не хотела, было интереснее разгадать самой, чем услышать прямой ответ. Ему не нравится, что слишком светло? Что много вещей? Что мало вещей?
— Хочешь посмотреть сад?
Не подающий признаки увядания колокольчик она бережно пристроила в декоративную вазочку на подоконнике. Лиашен, подумав, кивнул:
— Буду рад.
В саду было проложено множество тропинок, петляющих среди деревьев и мимо клумб, как хвост убегающего нага. Все они сходились к центру, где мраморные рыбы выпрыгивали из фонтана, стремясь ввысь.
— Ты гуляешь с-сдес-сь? — Лиашен устроился на траве, словно на привычных ему мягких коврах, и снова смотрел прямо и испытующе, с едва заметной улыбкой в уголках широкого рта.
— Да, сижу с книгами на этой вот скамейке.
Скамейка, выполненная в виде чаши на ножке, была выстлана изнутри бархатом, на спинке висел сложенный плед, а на столике рядом стояла полупустая бутылка вина и бокал.
— Рас-с-скаш-ши о с-себе?
Он волновался, поняла Элеандра. Волновался, потому и шипел чаще обычного. Она уселась в чашу, налила себе вина, подумала, размножила бокалы.
— Выпьешь?
— Я никогда не пил вино, — покачал головой наг. — Нельс-ся.
— Почему? — Элеандра отпила сама.
— Э-э… — он растерялся. — Не с-снаю.
— Но чем-то запрет обусловлен?
— От вина нагам с-становитс-ся плохо. Пьяный наг — больной наг.
— Хорошо, не буду наливать, — согласилась она. — О себе… Я — Вторая Верховная Колдунья объединенных кланов. Занимаюсь политикой, хотя ненавижу ее. Занимаюсь изучением некоторых запретных разделов магии, пытаюсь найти, как обратить вспять свое состояние и нарастить немного мяса на костях.
Лиашен, успевший передвинуться к ее скамье и обвиться вокруг нее, мягко коснулся пальцем ее губ.
— Не то. Рас-с-скаш-ши о с-себе.
— Мне сто семьдесят три года. Я люблю ночное небо со звездами, черные цветы, серебристые вещи, люблю бархат и не очень люблю атлас, он кажется мне холодным. Шелк люблю только летом, но постельное белье из него не терплю.
Наг внимательно слушал, устроившись в своих кольцах, как в кресле, рядом.
— Теперь ты расскажи о себе, — Элеандра отодвинула вино.
— Я люблю охотитьс-ся и делать крас-сивые вещи из камней и металлов. Рис-совать. Люблю дождь, когда он снаруш-ши, а я — внутри, — наг улыбнулся. — С-смотреть на огонь и на тебя. Вы одинаковые. Мне вос-семнадс-сать зим.
— А чем я похожа на огонь? — заинтересовалась Элеандра, накидывая плед на ноги. — Придвигайся ближе.
— Теплом. И с-светом. Я с-смотрю и виш-шу с-свет, — наг снова обвился вокруг скамьи и устроился рядом с ней в чаше.
Элеандра накинула на них тепловой полог и призвала дождь, принявшийся без умолку поливать сад. В ее висках тихонько шелестело голосом Лиашена: «восемнадцать, вос-семнадс-сать». Ему восемнадцать лет. Она, кажется, сошла с ума, когда пожелала этого мальчишку себе. И получила. Что теперь с ним делать? Учить? Чему, Единый? Политике, которую она на погребальном костре в белом саване видала и на уже полсотни лет метафорическом хую вертела?
— Что же мне делать с тобой? — это она произнесла уже вслух.
— Ш-шить, — ничуть не удивился ее вопросу наг. — Подарить мне яйс-со с-с нас-следником.
— Я не смогу, — Эландра погладила его по волосам. — Разве что магией создам, совью наши с тобой жизненные силы, возьму свою кровь и твое семя.
— Пус-сть так, — согласился Лиашен. — Ты ш-ше не нага, чтобы отлош-шить яйс-со, но ты волш-шебнис-са.
— Ага, — она откинулась на его плечо, продолжая смотреть на дождь.
Было спокойно. И тепло в чужих горячих руках. Как-то незаметно она оказалась сидящей уже не на бархате, а на его хвосте, и это, признаться, было удобнее.
— А что там про племянников и племянниц? У твоих сестер есть дети?
— Не родные племянники, дети моих тетушек.
— А они уже в брачном возрасте?
— Ровес-сники моих с-сестер и с-старше.
— Это хорошо. Тогда попозже обсудим перспективы свадеб.
— Ты крас-сиво мур-рчиш-шь, — наг явно не был настроен обсуждать политику прямо сейчас, и не только ее. — Что мне с-сделать, чтобы ты с-снова замур-р-рчала?
— Я просто так поурчу, — рассмеялась Элеандра, начиная распеваться.
Наверное, ее урчание вызвало в нем рефлекторную реакцию. Это как будто зеркальное отражение было: вот кошку погладишь — она мурчит. А тут кошка уже готовая, ну и что, что вид человеческий, урчит же? Рука сама тянется погладить и почесать. Лиашен поднял верхнюю левую руку и принялся почесывать ее за ухом. Элеандра заурчала более проникновенно, извернулась, потерлась о мужа, насколько получалось. На ней все еще были одежки, подаренные королевой-матерью, они были теплые и удобные. В том числе и ее мужу, вернее, его наглому хвосту, скользнувшему в широкую штанину и по ней, как по тоннелю, безошибочно добравшемуся до того, что в данный момент было его целью. Элеандра явление хвоста оценила, глаза разгорелись хищным огнем. Что еще можно требовать от вчерашнего, в буквальном смысле, девственника, который дорвался до обычных радостей плоти и знать не желает о каких-то там нудных обязанностях правителя? Тем более находясь вовсе не дома, где никто не сможет увидеть, как улыбка расползается сначала по его тонким губам, превращая рот в ядовитую острозубую пасть, жарко-алую в глубине, с трепещущим язычком, который хочется поймать и попробовать на вкус, а потом зажигает в глубине зрачков золотые звезды. Никто не упрекнет наследного правителя в неподобающей эмоциональности.
Элеандра принялась раздеваться, ей телесного удовольствия вкусить тоже жаждалось, оказывается, это довольно приятно. И это второй их раз, может, потом и болеть не станет.
— Не торопис-с-сь, — Лиашен выструился из-под нее, умудрившись перевернуть и уложить уже наполовину обнаженную супругу в чашу скамьи. — С-сакрой глас-са.
Элеандра послушно зажмурилась, ожидая, что там хочет вытворить супруг. Сперва ей показалось, что он коснулся ее живота чуть-чуть влажным перышком, мелко подрагивающим в неуверенной руке. Потом перышко переместилось ниже, а по животу словно провели горячей гладкой галькой. Элеандра подумала, что надо будет однажды тоже пустить язык в ход, если он не покажется мужу чересчур шершавым. Потом думать перестала — это слишком тяжелое занятие для того, кого ласкает трепещущий змеиный язык и кончик змеиного же хвоста, извивающийся, как… как змея, наверное.
Секс получился долгим и горячим, под шум дождя, который Элеандра забыла убрать. И ничего после у нее не болело, не саднило и напоминало о произошедшем только сытой истомой, поселившейся в теле.
— Интересно, мы когда-нибудь доберемся для этого чудесного занятия до кровати?
Лиашен только рассмеялся, обнимая ее и согревая всем горячим телом.
— Хотя и так неплохо, — решила Элеандра.
У них будет чудесная семья, она не сомневалась.
— Лиашен… Так почему ты так хмурился, разглядывая мой дом? Тебе не понравилось? — она все-таки решила выяснить все заранее, вдруг что-то придется выкинуть.
— Мне понравилос-сь… Нет… Как с-сказать? — наг несколько минут сосредоточенно думал, потом выдал: — Это дом не твой.
— То есть, не мой? — опешила Элеандра.
— Не твой. Того парня на картине, — пояснил Лиашен. — Твои платья — иллюзия, на каблуках несбитые набойки, потому что ходить в них нельзя, только левитировать, у тебя короткие волосы, потому что ему было так удобно. Ты ищешь способ приоткрыть дверцу и вернуть его, а не принимаешь то, что ты и в таком виде прекрасна. А для кого-то именно в таком виде.
Элеандра несколько минут молчала, пытаясь переварить услышанное.
— Да, возможно, — наконец, признала она. — Но тебе больше нравится то, что есть?
— Его я не знаю. Но я хочу узнать тебя. У меня никого не было, чтобы узнавать, хотеть этого и дарить себя в ответ. Теперь есть ты.
Она погладила его по щеке, улыбнулась.
— Нас не потеряют?
— Матушка знает, где я.
Он больше не шипел, запинаясь и заменяя звонкие звуки на глухие шипящие. Наверное, что-то в нем изменилось, сдвинулось. Знать бы еще, что? А впрочем, все это было не важно. Главное, что он был рядом.
— Хочешь посмотреть еще что-нибудь? Земли эльфов, драконов, пещеры темных эльфов? Что-то из наших земель?
— Я все хочу, — он не хитрил и не смеялся над ее желанием подарить ему сразу весь мир. Просто констатировал факт: повелитель одной из богатейших рас мира в бытность наследником не бывал нигде.
Элеандра перенесла обоих в бассейн, глубокий и широкий, с теплой синей водой. По стенам и потолку купальни были рассыпаны светящиеся кристаллы, делавшие помещение похожим на таинственный грот.
— О… Здесь красиво! — оценил наг, развернул кольца и снова свил хвост спиралью в воде.
— Очень люблю это место, — Элеандра подобралась ближе, плеснула водой в мужа.
Он в ответ принялся брызгаться в нее, широко улыбаясь. Они веселились, Элеандра смеялась, пытаясь притопить хвост мужа. Он топился и утекал из рук, чтобы, выметнувшись из воды за спиной, игриво погладить промеж ягодиц или пощекотать бок. Ее маленький муж, кажется, оттаивал и оживал по-настоящему.
— Как же хорошо просто побыть в тишине и покое, — Элеандра создала водный шар и развеяла его над мужем.
Потом ей пришлось расплетать его мокрые косы. Наг смеялся и лез к ней, чтобы поцеловать, потереться и обвиться. Закончилось все предсказуемо, сексом на краю бассейна. Наверное, это было нормально: у мальчишки та стадия взросления, когда хочется много и часто, у нее… А что у нее? Снесло крышу от близости и доступности того, что раньше казалось неважным и ненужным?
— Тебе со мной хорошо? — спросила она.
— Да. Но ты слишком много тревожишься, — Лиашен устроился на бортике бассейна, разлегшись с непринужденностью змеи на теплых камнях. — Почему ты боишься принять вторую часть своей сути так же, как первую?
— Это слишком непривычный облик, — она передернула плечами. — Не соответствует канонам женской красоты.
— Кому это мешает? — кончик его хвоста обвился вокруг ее талии, притягивая ближе или просто обнимая.
— Не знаю. В общем-то, если я тебе нравлюсь — это самое главное.
— Ты мне нравишься, — подтвердил он.
— А ты — мне, — Элеандра принялась сушить его волосы.
Стоило поразмыслить над этим заявлением. Нравится? Да, несмотря на юношесткую угловатость и голодную худобу, которая за пару сытных обедов не уйдет. Несмотря на змеиные белесые глаза, очень редко моргающие, и раздражающую привычку пялиться в упор.
— Заплести тебе косы? — предложила Элеандра.
— Заплети. У нас принято плести две косы женатым мужчинам, — с улыбкой подсказал Лиашен. — А у вас есть какие-то особенные традиции?
— Нет, как-то не обзавелись, — рассмеялась Элеандра, принимаясь заплетать волосы мужу.
Это занятие расслабляло, приводило в какое-то медитативное умиротворение.
— А ты можешь сделать частый гребень? — спросил Лиашен, поглядывая на то, как в ее руках серебряная щетка превращается в серебристого цвета ленты.
— Могу, это несложное преобразование. Какого цвета?
— Любого.
Элеандра создала из зачерпнутой воды частый красивый гребень из кости, украшенный вырезанной виноградной лозой.
— А теперь обернись. Я хочу расчесать твою шерсть.
Элеандра перекинулась, улеглась, посматривая на мужа. Нет, либо она еще не настолько научилась читать по его лицу, либо он в самом деле не испытывал отвращения, принимаясь чесать свалявшийся клочковатый мех на тощих ребрах.
— Это все — такая же иллюзия, как твои платья, — негромко рассмеялся наг. — Знаешь, что чувствуют мои руки? Густую шубу, которую с трудом можно прочесать, но в которой можно отогреться.
Кошка лениво и величаво лизнула лапу, после чего обзавелась роскошнейшей шубой, шикарным густым хвостом и великолепными черными пятнами на белоснежной шкуре.
— А я в детстве мечтал, чтобы у меня вместо чешуи мех был. Очень мерз, особенно зимой, — вычесывая все это искристое великолепие, поделился сокровенным Лиашен.
— Когда все это намокает, очень неудобно потом ходить. Встряхнешься — и вот ты уже как злобный шар. Ур-р-р, да, вот там почеши.
— Ты очень красивая, — почесывая, где велено, сказал наг. И по своему обыкновению резко сменил тему: — Здесь можно охотиться?
— Можно, конечно. Главное, не трогать крупных кошачьих, а так — кого поймал, того и съел.
— А оборотни все — кошки?
— В здешних землях — все, еще есть морские, птицы, отдельно живут всякие псовые.
— Ты — Верховная Колдунья всех кланов? И морских, и птиц, и псовых?
— Да. Когда-то кланы жили разобщенно, поэтому постоянно шли войны с людьми, с темными эльфами, с другими народами, теперь ушедшими невесть куда. И однажды все эти кланы решили объединиться, чтобы противостоять врагам. Теперь все земли оборотней находятся под единой лапой.
— А кто повелитель? Коракс? — он спрашивал так, как может спрашивать мальчишка из любопытства, а не правитель — выясняя политическую ситуацию в мире.
— Да, лев — повелитель всех зверей. Просто как-то совпало, что сейчас сильные колдуны родились именно у кошачьих, Коракс был самым мудрым из всех кандидатов в правители, да и морские не рвутся во власть, а птицам лучше в небе. Из псовых получаются отличные воины, но плохие советники.
— Оборотни фактически самая сильная после драконов раса мира. И самая многочисленная вообще, — задумчиво кивнул Лиашен. — Пойдешь со мной на охоту? Хотя это мне полагается охотиться и добывать пищу для супруги.
— Самая многочисленная — люди, они плодятся быстрей мышей. А на охоту, да, пойду, будет славно побегать и спеть.
— Люди! — в голосе юного нага прозвучала такая ледяная ненависть, что Элеандру поневоле пробрала дрожь. — Я им ничего не забуду и не прощу.
Она поднялась на лапы, лизнула его в щеку.
— Покажи мне свои охотничьи владения, — наг тоже поднялся на хвост, откинул за спину две толстые косы.


Глава четвертая

Охотничьи угодья Звездной Леди простирались по горам, где скакали круторогие бараны и негодующе смотрели с горных круч козлы, временами мелькали какие-то кролики, торопящиеся по своим делам. Ей первой и повезло схватить замешкавшегося кроля, ну так на то она и хозяйка этих мест. Зато Лиашен стремительным броском поймал козленка, укусил его, парализуя.
— Будет вкусно, — Элеандра принесла кролика мужу, слегка придушив.
Они церемонно обменялись добычей. О том, что так принято у оборотней, сама Элеандра вспомнила только когда впилась клыками в горло козленку, глотая горячую кровь. Надо же, затверженные когда-то в детстве ритуалы, оказывается, отложились в подсознании и всплыли в нужный момент. Насыщалась она старательно, жмурясь и урча от восхитительного вкуса сочной козлятины, потом закопала остатки пиршества и развалилась, принимаясь вылизываться. У Лиашена трапеза заняла чуть больше времени. Наги не жевали пищу, у них были только клыки, с помощью которых отрывались куски мяса. Подвижное и эластичное горло позволяло проглотить их. Вообще, он мог бы и целиком заглотить кролика, как и у змей, у нагов легко выходила из суставов нижняя челюсть, а мускулы рта и глотки растягивались настолько, что наг мог проглотить предмет размером с хороший кочан капусты. Но он почему-то побоялся, что супруге это не понравится. Так что трапезничал почти цивилизованно, выев у кролика сердце, печень и легкие, обгрыз мясо, оставив кости и требуху в шкуре.
— Ты наелся, моя змейка? — барс уже нарезала круги по поляне, разминая лапы.
— Вполне, — наг сделал всем телом странное волнообразное движение, облизал пальцы и окровавленный рот. — Умыться бы не помешало, я не умею вылизываться, как ты.
— Тут есть ручей, идем. Куда дальше? Что тебе еще интересно увидеть?
— Все, что ты сочтешь нужным показать.
После умывания Лиашен задумчиво спросил:
— Думаю, нам стоит чуть позже вернуться, чтобы я мог выбрать в сокровищнице подарок Кораксу, и побывать у него, засвидетельствовать почтение?
— Да, не помешает. Он любит всякие красивые драгоценности так, словно под львиной шкурой прячет драконью чешую, — Элиандра перекинулась, взяла мужа за руку.
И вокруг простерлись высокие темные своды, украшенные светящимися наростами каких-то грибов. Чуть позже пришло мерцание, разогнавшее тьму и позволившее увидеть, что они стоят на узком каменном мостике без перил, перекинутом через пропасть, на дне которой метались багровые отсветы. Вокруг было еще много таких же мостиков, переходов, галерей, по которым сновали темные эльфы. Появление нежданных гостей вызвало слаженную суету у них, словно у муравьев, в одном из ходов муравейника у которых внезапно оказались два опасных хищника.
— Леди Элеандра! — воззвал к ним один из встречавших.
В этом крике была вся боль и скорбь темноэльфийского народа за века их заточения в пещеры.
— Почему вы не предупредили? Еды нет, вино не открыто!
— Вина не нужно.
— Еды тош-ше, — прошипел наг, приподнимаясь на хвосте и нервно подрагивая его кончиком. Его нервировали отличия от привычной обстановки, чужой запах, вернее, целая лавина их, обрушившаяся на него, стоило попробовать воздух языком. Но внешне юный наг снова казался невозмутимым бронзовым божком.
Элеандра взяла его за одну из рук, показывая, что она рядом.
— Мы просто прогуляемся, Аззил;нат. Я покажу супругу ваши пещеры и кристаллы с розами, заглянем к мастеру Дармилу.
— Мои поздравления с бракосочетанием, прекрасная леди! — темный эльф рассыпался в самых горячих пожеланиях счастья.
— Спасибо, мы будем жить очень долго, — взглянув в упор в его глаза, казалось бы, невпопад ответил Лиашен.
Эльф поклонился ему и поспешил сделать всем знак, чтобы они занялись своими делами.
— Вам это обойдется в ответный визит, — сквозь зубы прошипел он, улыбаясь.
— Я предложу больше, — наг тоже растянул губы в улыбке, — постоянное посольство.
— Тогда мы договорились, — согласился Аззил;нат, отступая с их пути. — Побеседуем с вами позже. Наслаждайтесь.
— Странно, он боится тебя и испытывает отвращение ко мне. Почему? — сдал темного Лиашен сразу, как только они с Элеандрой остались наедине.
— Меня он боится, потому что я презираю этих ползучих насекомых, хотя не забываю им улыбаться. Они получше людей, в сущности, даже не виноваты, что такие отбросы. Но ничего не могу поделать, брезгливость непреодолима. Они наемники без чести и совести, против вас не пошли лишь потому, что прекрасно знают, что сделают с их пещерами, если они открыто поддержат людей. Но если бы не страх перед гибелью всей расы, о, они бы пошли вас резать. Отвращение… Не знаю, сложно сказать. Может, змея его укусила в детстве.
— Говорят, пауки боятся змей, — заметил наг, усмехаясь, и тут же нахмурился. — Я сделал ошибку, не нужно было говорить ему то, что я сказал.
— А что ты такое сказал ему?
— Желая нам здоровья, он мысленно пожелал сдохнуть как можно скорее.
— О, этого он точно не дождется, — усмехнулась Элеандра. — Аззил;нат почему-то думает, что единственная причина того, что они так жалко живут — это я. Мешаю им процветать. Того, что причина их прозябания — они сами, ему в голову не приходит.
— Что здесь есть интересного? — наг потрогал влажные и какие-то склизкие стены пещеры, чуть заметно поморщился и отдернул руку. Было неприятно. У них даже в шахтах такого не было, Говорящие-с-Камнем отводили воду и ядовитые газы, налаживали вентиляцию.
— Кристаллы-розы и мастер клинков Дармил. О, вот уж за кого я бы просватала всех своих сестер и братьев разом, я хочу в свою семью этого темного эльфа. К несчастью, он хранит истинно эльфийскую верность своему клинку, не желает покидать этих пещер и не поддается ни на какие уговоры и попытки сманивания его наверх.
— Может быть, получится сманить его, если заинтересовать достойным противником? — задумчиво пробормотал Лиашен, стараясь даже ползти так, чтобы как можно меньше касаться неровного пола пещер хвостом. Со стороны это выглядело так, будто огромная змея брезгливо поджимает кольца.
— Попытайся, я исчерпала уже все аргументы.
— Элеандра, девочка моя, — навстречу выскользнул темный эльф, грацией движений напоминавший нага. — С кем ты, я чувствую присутствие второго существа рядом с тобой.
— Мастер Дармил! Это мой супруг, Лиашен.
— Супруг? — темный эльф повернулся в сторону нага. — Он шелестит при ходьбе весьма странно.
— Наверное, потому, что я не хожу? — с улыбкой уточнил наг, понимая, что эльф слеп, зато слух у него гораздо лучше, чем даже у оборотня. — Приветствую вас, мастер.
— Наг? Так слухи не врали, что ты верхом на ком-то из братьев ворвалась в лагерь людей, заявила, что берешь нагов под защиту, а затем обернулась крылатой пантерой и улетела, объятая демоническим пламенем?
— И как я должна ответить на этот вопрос? Нагов под защиту взял Коракс, я только немного показала зубы. А за помощью Лиашен обратился сам.
— Это правда, — подтвердил наг.
— О, это не так интересно, но более правдиво. Прошу.
Дармил провел их в свой дом, в крохотную пещеру с источником в углу. Кровать у стены, узкая выдолбленная полка для продуктов, стол и шкаф с одеждой, больше ничего здесь не было.
— Здесь лучше, чем в остальных местах подземелий, — попробовав воздух, заметил наг. — Хотя можно сделать больше.
— Можно сделать что? — удивился темный эльф, подходя к столу. — Я приготовлю вам рыбу.
— Если позволите, я кое-что изменю, — предложил Лиашен.
— Хорошо, измени, — согласился Дармил, нащупывая нож и доску.
Наг, прикрыв глаза, коснулся стены ладонью. И во второй раз в жизни Элеандра смогла наблюдать, как изменяется под воздействием странной силы, которую наги не считали магией, камень. По стенам пещеры на ее глазах прошла волна, выравнивая их и осушая, превращая пол в матовую, идеально ровную и немного шершавую поверхность, полка для продуктов стала шире, оставшись ровно на том же месте: Лиашен понимал важность расположения предметов для слепого. Источник в углу, бывший грубо выдолбленным в скале желобом, превратился в произведение искусства, украсившись резным узором. Ну и конечно, мальчишка не мог не пустить по краю драгоценное обрамление в виде капелек хрусталя и аметиста.
— Очень красиво получилось, Дармил, ты будешь в восторге.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул тот.
Нож так и мелькал, что-то измельчая. Темный эльф ссыпал в плошку разные ингредиенты и перемешивал их. Со стороны казалось, что у него восемь рук.
— Хочу пригласить вас в гости, — без обиняков заявил Лиашен, подобравшись к нему и внимательно глядя на то, как двигаются руки эльфа.
— В гости? Зачем же? Кому нужен слепой темный эльф? — Дармил ссыпал зелень в плошку. — Элеандра, девочка моя…
Элеандра беспрекословно коснулась края чашки, в которой сразу появилась вода, закипела, распространяя запах ароматного супа.
«Не удивлюсь, если это первая горячая еда для него за те три недели, что меня не было», — думать она старалась в сторону мужа и как можно более четко.
— Вы мне интересны, потому что интересны моей жене. Я хотел бы узнать вас.
Глаза нага, обращенные к супруге, расширились в немом изумлении, потемнели и замерцали хищными огнями в глубине зрачков.
— Что ж, думаю, выбраться в гости возможно, — согласился Дармил.
«Потому что в гостях едой не распоряжается Повелитель».
— Берите ложки, суп уже готов.
Элеандра вздохнула:
— Мы наверху славно поохотились.
— Но мы разделим с вами трапезу, мастер, — быстро добавил Лиашен, состроив жене непередаваемую рожу. — Да будет храним Единым кров сей и свята пища из этих рук.
Он мог бы сказать ритуальную фразу без изменений, но выбрал именно такую форму, ограничивая дружеское отношение с темными эльфами только одним их представителем. Элеандра развела руками и взяла ложку. Наг очень искусно создавал иллюзию того, что ест. Миска у мастера Дармила была только одна, и зачерпывать приходилось по очереди. Для того, чтобы ритуал гостеприимства сработал, нагу нужен был только глоток супа и кусочек черствой лепешки. Элеандра тоже вежливо съела одну ложку супа и отодвинулась. Когда показалось дно чашки, Дармил вздохнул:
— Как славно мы пообедали.
Лиашена беззвучно передернуло, он не смог удержать бесстрастную маску на лице. Кому как не ему было знать, что такое голод.
— После чудесного обеда можно ведь и прогуляться? — голос остался ровным и спокойным на удивление.
— Конечно, — кивнул Дармил. — Что вам показать?
— Я сам вам покажу, — Лиашен улыбнулся. — Я приглашаю вас в мой дом.
— Хорошо, идемте, — согласился темный эльф.
— Ты можешь перенести нас сразу отсюда? — наг пока еще не знал всех возможностей супруги, поэтому предпочитал спросить.
— Могу, — Элеандра ухватила их за руки и переместила, после чего отступила, тяжело дыша. — Мне нужно выпить немного воды. Магия все еще нестабильна.
На неслышный зов повелителя явились сразу два нага с водой и единорожьим молоком. Элеандра отпилась и тем, и другим, сразу же повеселев.
— Чем больше ты можешь в магии, тем ты слабее после использования, — пояснила она.
— Я буду готов к этому, — серьезно кивнул Лиашен. — А теперь позвольте мне побыть гостеприимным хозяином.
Еще один зов привел к ним нагу с подносом, полным крохотных хлебцов с различными начинками и чашей с молоком.
— Примите, мастер, — Лиашен сам поднес угощение темному.
— Да будет храним Единым ваш кров, а пища из рук друга насытит меня.
Дармил чваниться не стал, одной тарелки супа ему не хватило, потому он с удовольствием угостился и хлебцами и молоком. Лиашен собирался очаровывать и увлекать, поэтому перед Элеандрой предстал вовсе не бронзовый истуканчик, а остроумный и жизнерадостный юноша, который со всей щедростью юности распахивал перед ними красоты и тайны подземного государства нагов.
— А здесь тренируются наши воины, — наконец, сказал он и улыбнулся: темный эльф насторожил уши и подался вперед.
— И как, они умелы в бою, пусть и тренировочном?
— Тебя точно поваляют, старая развалина, — насмешливо заметила Элеандра.
— Что-о-о-о? — зашипел Дармил. — Меня? Какие-то юнцы?
— Они сочтут за честь сойтись с вами в тренировочном поединке, мастер, — Лиашен кивнул, поманил одну из своих двоюродных сестер, которая, как и остальные воины нагов, получала полную пайку независимо от того, было ли что есть остальным, или нет, поэтому выглядела в два раза здоровее даже повелителя.
Дармил отправился на тренировку, подергивая в предвкушении ушами.
— Он славный, правда? — Элеандра улыбалась.
— Он похож на бурный горный поток: вода смешанная с ветром, взбитая в пену. Дай ей простор, и она потечет неспешно, запри в стремнине — и станет разъяренным зверем. Он мне нравится. Сайшша будет ему хорошей женой, если сумеет удержаться на гребне волны.
— Уговорить бы его остаться здесь…
— Не все так скоро, Элле, — Лиашен вопросительно посмотрел, словно спрашивая, имеет ли право так называть ее.
Она кивнула.
— Мне нравится такое сокращение.
— Пусть он обнюхается в Эохи. Вернется домой и сравнит. Через два дня мы снова придем к нему и пригласим с просьбой потренировать наш молодняк.
— Не забудь его еще накормить горячим супом. Путь к сердцу Дармила лежит через желудок во всех вариантах.
— Обязательно. Я думаю, можно оставить его здесь до ужина, а потом пригласить разделить трапезу с нами.
— Думаю, это будет лучшим выбором. Может быть, ты уговоришь его и переночевать здесь. Если ему понравится в Эохи больше чем в своей могиле, он останется.
— Хочешь увидеть сокровищницу моей семьи? — Лиашен лукаво улыбнулся. — Я хочу сделать тебе подарок, но ты выберешь камни сама.
— Хорошо, давай, — согласилась Элеандра.
— Недра Змеиного Кряжа богаты и обильны, — наг по переходам и галереям Эохи предпочитал свою супругу носить на руках. — Мой народ живет здесь уже не одну тысячу лет, но они не оскудевают.
— Я даже не знаю, какие камни я люблю. Мне нравится улкит, у него прекрасная шелковая поверхность.
— Улкит и желтые алмазы очень тебе подойдут. Или цитрин? Он больше под цвет твоих глаз…
Момента, когда стена перед ними исчезла, Элеандра не заметила — все было бесшумно и очень быстро.
— Зажги неяркий светильник, — попросил ее невидимый в кромешной тьме наг.
Серебряная сфера мигом разогнала темноту. Ее свет отразился в мириадах граней, рассыпался драгоценными брызгами по стенам.
— Прадед любил порядок, он привел сокровищницу в такой вид. Здесь — самые лучшие камни этого места. Выбери то, что придется тебе по душе, — Лиашен обвел руками огромный зал, заставленный аккуратными стеллажами из каменного дерева, которое само по себе было драгоценным. На каждом стеллаже стояли короба, наполненные драгоценными, полудрагоценными камнями, друзами и отдельными кристаллами, обработанными, ограненными и «дикими», с сырой и необузданной мощью.
Элеандра принялась рассматривать камни, любуясь ими. Для себя она отобрала золотистый цитрин, он напомнил ей застывший мед. Лиашен кивнул, сосредоточился и призвал для комплекта еще несколько выточенных в виде полусфер кристаллов улкита, кусок чистого золота и чуть меньшие — серебра и меди.
— Смотри, я сейчас буду беззастенчиво хвастать, — он улыбнулся и взял в руки металлы. Те вскоре потекли, смешиваясь, превращаясь в идеальный сплав, постепенно из жидкого становящийся похожим на густую сметану, потом на глину, из которой Лиашен и принялся «лепить» что-то. Спустя несколько минут она поняла, что это венец.
— Ты так умело управляешься со всем этим. Восхитительно!
— Повелители обучаются работать с металлом и камнем с младенчества. Все твои украшения и украшения для сестер я делал сам.
Под тонкими когтистыми пальцами на золотистой поверхности проступал узор в виде лоз, переплетенных с «сердцем ночи». Вместо цветов ночного колокольчика в золото впаивался улкит, изменяя форму.
— Это будет самым ценным моим украшением, Лиашен.
— Можно просто Лиа. Так меня называли в детстве.
Последним свое место занял цитрин, лозы словно выделились из металла, стали выпуклыми и обвили камень по краю, придерживая его кончиками листьев и завитками веток. Этот процесс дался Лиашену непросто, он заметно осунулся и побледнел, значит, и для нагов работал принцип равновесия сил.
— Тебе тоже нужно выпить молока, — Элеандра поддержала его за пояс.
— Обязательно, как вернемся в жилую часть Эохи. Тебе нравится?
— Она великолепна, — Элеандра украсила венцом голову.
Лиашен улыбнулся и мысленно позвал ее по имени. Среди нагов иногда рождались глухие к мысленной речи, за тысячи лет развития лекари сумели отыскать способ исправить этот недуг, пусть и с помощью драгоценных камней и металлов. Венец Элеандры нес именно такую функцию.
— О, я тебя слышу, — изумилась она.
«Теперь — да. Пока носишь венец — можешь слышать меня. Скажи, достаточно ли громко, или мне говорить тише?»
«Все хорошо, я прекрасно слышу», — Элеандра обняла мужа.
— Расстояние небольшое, пока я уверен в том, что ты услышишь меня в любом уголке Эохи и немного за ее пределами, как и я тебя. Наша связь будет расти с каждым днем, проведенным вместе, — он поднял ее на руки, подумал и отпустил. — Сейчас, мне пришла в голову одна идея… я должен подумать над ней, мне нужны руби… нет… гранаты? Не то… О, вот они!
Наг закопался по локти в гору лиловато-красных камней и добыл те, что позвали его. Два округлых кристалла с переливами цвета в глубине.
— А что ты собираешься делать? — с любопытством спросила Элеандра.
— Я подумал, — он снова поднял ее и пополз вперед, к стене, которая так же бесшумно и быстро сдвинулась с его пути и вернулась на место, отсекая свет серебряного шара, — если наши лекари сумели вернуть «внутренний слух» тем, кто был лишен этого дара, почему бы не попробовать вернуть зрение тем же способом?
— Дармил вряд ли согласится носить венец, — с сомнением произнесла Элеандра.
— Он носит серьги. Я не собираюсь делать для него символ владык, — усмехнулся Лиашен.
— Что ж, возможно, он согласится. Дармил очень переживал из-за потери зрения.
— Как это случилось?
— Он взял заказ на мое устранение, — невозмутимо ответила Элеандра. — Я выжгла ему глаза.
— Расскажешь, что было дальше? — под вновь возникшей маской бесстрастного божка никаких эмоций не было видно, но венец, видимо, передавал и отголоски эмоций, так что удивление Элеандра ощутила.
— Дальше мы все-таки подрались, разбили в процессе две вазы и сломали стол, кажется, я приложила о него Дармила, или наоборот. А потом мы стали лучшими друзьями. И это один из трех темных эльфов, которых я всегда рада видеть, из всей их поганой расы помойных крыс.
— А кто остальные?
— Сапфир, зельевар и сволочь, пытался меня отравить, лишился руки, так что теперь ходит с протезом конечности, отлично с ним управляется. У них крупные нелады с Аззилом, так что в пещерах его точно не найти, ошивается где-нибудь в подвалах у людей. А третьего ты видел, он менял улкит. Арджанар тор Майлин э;Валиир…
— Ты выбираешь себе странных друзей, — глубокомысленно заметил наг.
— Я их не выбираю, они сами сваливаются на меня в попытках убить. Ну, или как Мэл, спасая свои жизни. Аззил мечтает его прикончить и стать Правителем.
— А Мэл — это нынешний Правитель темных?
— Сын безвременно почившего. Удивительно, как это предыдущий Правитель умудрился неудачно упасть с мостика, с которого упасть невозможно никогда.
— Крыс-с-сы, — презрительно прошипел наг.
— Так что Мэл сейчас прячется где-то, не удивлюсь, если на пару с Сапфиром.
— Но все же не эти крыс-сы вс-сяли грязное золото у людиш-шек и пошли убивать мой народ, — покачал головой Лиашен. — А светлые эльфы из Серебряных Долин.
— Светлые эльфы из Серебряных Долин за это еще поплатятся, у меня отличная память.
— С-спас-сибо твоим кошкам, что выбили длинноухих. Иначе все боеспособные воины полегли бы на склонах Кряжа.
— Астес отлично умеет резать глотки. Ни у одного эльфа нет против него никакого преимущества в ближнем бою.
— Я лично поблагодарю его, — кивнул Лиашен, опуская ее на ковер уже в их пещере. Рядом тут же оказалась молоденькая нага с кувшином молока, юноша забрал его и отослал ее жестом.
«Любопытно ли тебе посмотреть на сражение наги и темного эльфа, Элле? — мысленно светски поинтересовался повелитель нагов, слизывая раздвоенным язычком молочные „усы“ с верхней губы. — Думаю, его довольно раздразнили тренировочными поединками, чтобы попытаться доказать мастерство в настоящем».
«О, это будет превосходное зрелище», — обрадовалась Элеандра.
«Идем. Сумеешь сама найти дорогу? Попробуй».
Кошка двинулась вперед, отсчитывая про себя количество залов и поворотов. Где-то на середине пути к ней пришло знание о том, куда повернуть, чтобы сократить путь. Рядом почти бесшумно скользил супруг, уголки губ чуть приподнимала довольная улыбка.
«Правильно».
Дармил к их моменту уже разохотился, забыл и про то, что в чужой пещере, и про то, что слеп, гонял нагу, пытаясь дотянуться клинками. Сайшша, двигаясь стремительно и непредсказуемо, уходила от его ударов, выгибалась, пропуская их над собой, плясала по полу тренировочного зала, который был далеко не идеально-ровным. Вообще, этот зал представлял собой имитацию «дикой» пещеры, с нагромождением камней, перепадами высоты, неровностями стен, которые наги использовали для перемещения в том числе.
— Ранен, — клинок змеедевы плашмя коснулся плеча эльфа.
Дармил досадливо фыркнул, вбросив клинки в ножны, присел на ближайший камень, нащупав его, принялся растирать колено. Незнакомая пещера сбила его с толку, пару раз он чувствительно ударился о камни, которых не почуял.
— Позволь помочь, — нага опустилась, свивая кольца, рядом, сняла с пояса серебряный флакон с лечебной мазью. — Ты прекрасный воин. Для нас было бы честью, согласись ты тренировать меня и подруг.
— Боюсь, что я слишком стар для этого занятия.
— Чушь. Старику я не предложила бы, — насмешливо отшипелась Сайшша.
— Я подумаю, — кивнул темный эльф.
— Но не слишком долго, — руки наги с силой провели по бедру, колену и икре эльфа, растирая уставшие и ушибленные мышцы. — Теперь получше?
— Да, у тебя сильные руки. И ласковые.
— Ты еще не знаешь, насколько ласковыми они могут быть, — в голосе Сайшши проскользнула игривая нотка.
— Элеандра, я знаю что ты здесь, тебя выдает запах духов. А твоего мужа — запах молока, — сменил тему Дармил.
— Мы смотрели на поединок. И я поддерживаю просьбу Сайшши о тренировках, — мысленно Лиашен усмехнулся, внешне остался невозмутим.
— Хорошо, я буду тренировать наг, — согласился он. — За стандартную плату.
— Согласен. Сайшша покажет вам вашу комнату, мастер. И поможет добраться до трапезной после.
— А мне уже и комната приготовлена? Но мои вещи… Моя миска, мое одеяло.
— Обещаю, вы все заберете в ближайшее время. После ужина, к примеру.
На такие условия Дармил согласился. Элеандра подошла, подставила ему плечо, помогая подняться.
— Развалина ты старая. Надо тебя больше гонять.
Несмотря на скромность трапезы нагов, для гостя, который очень может быть вскоре станет не просто гостем, на угощение не поскупились. Дармил с аппетитом поедал все, что было предложено. Видно было, что когда-то у него была хорошая — для эльфа, конечено же, — мускулатура, хотя сейчас он больше напоминал пыльный унылый скелет, забытый чародеем в подземелье.
«Ничего, и это откормится», — с юмором подумал для Элеандры Лиашен.
«Откормится. А мне стоит поискать Сапфира и Мэла, думаю, что-то не нравится мне, что они запропали и не пытаются выйти на связь».
«Ты хочешь прямо сейчас их искать? Мэла ты видела позавчера, и он не выглядел особенно несчастным или раненым, не так ли?»
Элеандра, поразмыслив, согласилась, что Повелитель темных эльфов выглядел довольным и задумавшим какую-то пакость.
«Думаю, он прекрасно понимает, где тебя искать в случае чего. Найти зельетварь, конечно, можно, если он не там же, где и первый».
«Сапфир считает своим долгом охранять Мэла, так что вряд ли отпускает его далеко одного. Думаю, если что-то случится, они попросят помощи».
«Прекрасно. Мы отправимся грабить пещеру мастера Дармила сегодня? Мне кажется, это лучше сделать до того, как Аззил обнаружит, что он пропал».
«Идем сейчас? Вынесем все, что возможно».
На возникшую на лице сына улыбку королева-мать отреагировала встревоженным взглядом и мысленным вопросом, не случилось ли чего-то. Лиашен успокоил ее так же без слов. Вообще, насколько успела заметить Элеандра, змеехвостые предпочитали такое общение вербальному. Оно и понятно: их рот был не слишком хорошо приспособлен к нормальной речи, тем более на общем языке, а не на привычном им шипяще-свистящем наречии.

Из пещеры Дармила выносить оказалось не так уж и много вещей — одежда, постель, миска и ложки.
— Скромненько он жил, скромненько.
— Я выразился бы резче, но не буду. Как думаешь, он уже понял, что сюда не вернется?
— Думаю, понял, раз согласился перенести постель и все прочее. При всей его непомерной гордости, Дармил все-таки хочет спать в тепле и есть горячую пищу.
— Тогда почему отказал тебе? — резонно спросил наг.
— Он считает, что я пытаюсь с ним расплатиться за его слепоту. Хотя мне ничуть не жаль его, он получил то, чего и заслуживал, как и Сапфир.
— А мне он, значит, ничего не должен, как и я ему, и можно принять предложение? Хм… странная логика, но я приму ее к сведению.
— Это темные эльфы, у них нет логики, как мне кажется, — Элеандра осмотрелась. — С каким наслаждением я бы обрушила все их пещеры, затопив остатки.
— Они еще могут быть полезны. Если привязать Мэла, с условием, что для него эта связь действительно будет значима, к кому-то из моих родичей.
— Для Мэла она будет значима, он еще юн, не успел окончательно превратиться в подземную крысу. К тому же, к отцу он питал теплые чувства. В общем, это можно будет решить.
Лиашен кивнул, задумавшись над тем, не делают ли наги ошибку, отделяя своих дочерей, уходящих в род мужа иной расы?

По возвращении Элеандре тут же притащили молока и воды, хотя признаков истощения она и не выказывала. Лиашен решил перестраховаться. Дармилу принесли его вещи, которые он принялся раскладывать в порядке, который был ему нужен. Он уже исследовал отведенную ему комнату и нашел ее вполне комфортной. Правда, обычное для нага чашеподобное ложе Сайшша предлагала переделать во что-то более привычное.
— Прямоугольная кровать меня устроит, — согласился темный эльф.
К моменту, когда принесли его вещи, нага справилась с поставленной задачей. Правда, ложе оказалось слишком велико для скромного тощего матраса воина.
— Сайшша, ты прекрасно знаешь, где искать нужное, — с едва заметным неудовольствием сказал Лиашен, и змеедева понятливо испарилась, умчавшись за нормальной постелью, подушками и коврами.
— Как вам новое обиталище, мастер?
— Оно намного лучше моей пещеры. Благодарю вас.
— Я рассчитываю, что, как приглашенный мною гость, вы согласитесь делить со мной и моей семьей наши скромные трапезы.
— Не могу отказаться от такой чести, — церемонно ответил Дармил, поклонившись.
— Прекрасно, — искренне обрадовался наг. — Тогда у меня осталось к вам только одно дело. Вы позволите взглянуть на ваши серьги?
— Да, взгляните. Работа дрянная, но свою функцию выполняют.
— А какая у них функция? Я не маг, не могу сказать, что значит то или иное сплетение нитей силы.
— Они означают, что я действующий мастер клинка. Ну и не дают зарастать проколам в ушах. Они не магические, я не могу себе позволить что-то большее, чем паршивое серебрение.
Неслышный для других приказ вызвал слугу с подносом, на котором горкой лежали слитки металлов. Лиашен принял его и отослал нага, расположился у небольшого круглого столика.
— Значит, мне нужно повторить рисунок?
— Или создать другой, этот ничего не означает.
Наг задумчиво сжал в ладони несколько кусочков драгоценных металлов. Получившийся расплав он формировал в оправы для принесенных с собой камней, несколько раз меняя рисунок, форму, узоры.
«Я впервые делаю что-то, отличающееся от канонов», — немного смущенно транслировал он Элеандре.
«У тебя превосходно получается», — уверила его супруга.
«Ты можешь видеть плетение и сказать, что оно даст? То, что я хочу сделать, должно напрямую влиять на разум, передавая картину окружающего мира. В идеале, это должен был бы все же быть венец, и камни было бы удобнее расположить над глазницами для более привычного угла обзора. Но, мне кажется, он привыкнет».
Элеандра принялась разглядывать построение нитей магии, затем кивнула.
«Перекрести все это в середине и будет отлично».
Все это время они общались молча, и это немного нервировало темного эльфа.
«Поговори с ним, пока я заканчиваю», — попросил Лиашен, чувствующий чужое настроение и слышащий мысли не только супруги.
— Дармил, а новости от Мэла и Сапфира были?
— Я давно не встречался ни с одним, ни со вторым, — покачал головой эльф. — Знаю только, что ищейки Аззила в который раз вернулись ни с чем.
— Как же хочется сделать гадость Аззилу. Но нельзя…
— А почему нельзя? Извините, что влезаю. Я закончил. Не гарантирую, что это будет что-то привычное вам, мастер, но… — Лиашен вложил эльфу в ладонь две не слишком легкие серьги: лилово-алые камни в ажурной оправе.
— Потому что я теперь королева нагов. Нужно быть аккуратней с убийствами союзников.
«Это верно. Однако иногда крысы — это просто крысы, а не союзники», — Лиашен пожал плечами, наблюдая, как эльф вдевает серьги.
Несколько секунд спустя Дармил изумленно заморгал.
— Я… Я вижу вас. Но как?!
— Это вы мне скажите, как именно вы видите нас, — хмыкнул наг. — Я ориентировался на то, как вижу сам, поэтому вам может быть непривычно.
— Я вас вижу. Немного все в алом цвете.
— Это из-за камней. А все остальное?
— Остальное, — Дармил вытянул руки, пошевелил пальцами, всматриваясь. — Я хорошо вижу. Спасибо вам.
Лиашен кивнул, жестом разрешил Сайшше и трем служанкам вползти в комнату.
— Оставлю вас, располагайтесь, осматривайтесь. Сайшша проведет вас по Эохи, если пожелаете.
— Хорошо.
Элеандра вышла из комнаты, потянулась.
— Как там сад? Как припасы?
— Хочешь взглянуть? Не устала? — наг заботливо заглянул в ее лицо.
Элеандра улыбнулась, чуточку устало.
— Я очень быстро утомляюсь. Но мне становится все лучше, силы возвращаются. Я как угасший костер с углями.
— Тогда поверь на слово, что с делами все в порядке, мне доложат, если будут проблемы. Торговля идет, сад постепенно посадят, припасы будут запасены в должном количестве. А мы идем отдыхать.
Ее подхватили на руки и понесли в королевские покои. Элеандра не возражала. Ей нравилось лежать в объятиях супруга, наслаждаться его теплом. Ей повезло. А можно ли назвать везением их первую и последующие встречи? Или им было суждено встретиться рано или поздно? А если бы люди не преисполнились жадности и не пожелали заграбастать Змеиный Кряж, состоялась бы эта встреча или нет? И если да, то еще не факт, что король нагов согласился бы отдать наследника какой-то драной кошке.
— Когда я восстановлю силы, то попробуем заняться наследником.
Лиашен благодарно просиял: для него это, видимо, было достаточно важно.
— Кажется, я сломала браслет, — ахнула Элеандра.
Улкит из гнезд исчез.
— Хм… — наг потрогал золотое плетение, оставшееся неизменным, задумчиво свил хвост кольцами. — Нет, не сломала, просто поглотила силу камней. Обработанные, они нейтральны и не способны поглощать магию, зато могут отдавать накопленную энергию вовне.
— Я поглотила улкит?
— Иного объяснения у меня нет. Может быть, это помогает тебе восстановиться? Тогда я принесу еще камней.
— Давай попробуем. Вдруг и поможет.
Лиашен уложил ее в постель и метнулся в сокровищницу. Улкит так улкит, ему было ничуть не жаль бесполезных для нагов кристаллов. Единственная ценность их была в красоте. Естественно, он брал только обработанные и безвредные для мага кристаллы.
Элеандре и впрямь становилось лучше. Улкит исчезал, она улыбалась и выглядела все здоровее. Теперь, когда она понимала, что происходит, и могла направленно выпить силу из камня, все действо занимало считанные минуты.
— Даже странно. Один накопитель вытянул из меня жизнь. А второй ее возвращает.
— Закон равновесия, — Лиашен поднял две ладони, как чаши весов.
— Что ж, я снова полна сил и жизни.
— Это хорошо. Но придется вместо улкита украшать тебя звездными сапфирами, — улыбнулся наг.
— Они тоже красивы, не так ли?
— И тоже подходят тебе. Иди сюда, — он заполз в чашу ложа и принялся снимать свои украшения и накидку.
Элеандра подкатилась к нему под бок.
— Люблю тихие семейные вечера.
— У тебя раньше была семья? До того, как произошел взрыв.
— Да, конечно, четверо братьев. Они и сейчас у меня есть, двух старших ты видел, а остальные двое еще мелкие, потому вечно спят.
— Я не о том спрашивал, — усмехнулся наг, обвивая ее бедра кончиком хвоста.
— Жены и детей не было, если ты об этом. Невеста была.
Ее обняли четыре горячие руки, крепко прижимая к груди.
— И что же?
— Решила, что не хочет становиться моей женой, я слишком собой рискую. Да еще и женское тело…
Лиашен подумал и хихикнул:
— Правильно сделала.
— Ты тоже думаешь, что я слишком рискую?
— Я думаю, что, согласись она стать твоей женой, меня бы уже не было в живых.
— Почему? — удивилась Элеандра.
— Возможно, не было бы, — уточнил Лиашен. — Может быть, тебя бы не послали к Змеиному Кряжу, мы бы не встретились, мне бы не повезло обрести супругу.
— Что ни делается, все к лучшему?
— Именно так.
Элеандра потерлась щекой о грудь мужа. В самом деле, все с этим спонтанным замужеством вышло как нельзя лучше: к ней почти в одночасье вернулись силы и здоровье, у нее страстный и неутомимый юный супруг, готовый и ласкать, и носить на руках, и принимать ее такой, какая есть, со всеми закидонами. Правда, стоило бы посмотреть, как он зашипит, когда она влезет по самые уши в очередную заварушку…
— Завтра нужно навестить драконов, — пробормотала она.
— Хорошо, — просто согласился Лиашен. — Никогда не был у них. Они тоже оборотни, да?
— Да, — кивнула Элеандра.
— Интересно, а куда девается вся масса их тела, когда огромный дракон превращается в человека?
— Никуда, они и людьми столько весят. Или как-то преобразовывают, — задумалась Элеандра.
— Да ну, — было видно, что Лиашена тема интересует, как и все, что выходило за рамки обыденности, — ты подумай, им из цельного металла стулья и лавки делать пришлось бы, или из камня.
— Может быть, магия облегчает их вес?
— Слишком много магии, — пробормотал наг себе под нос.
Элеандра поняла, что за юным супругом придется следить в оба, потому что это не она вляпается в очередную заварушку, а этот чешуйчатый хвост найдет на свои десять локтей чешуи неприятности.
— Потом мы их расспросим, как они это умудряются сделать.
— Обещаешь?
— Обещаю, завтра я возьму тебя к драконам.
Он, как мальчишка, радостно кинулся обниматься и целовать ее. И как молодой и горячий наг, сам же от этих поцелуев возбудился. Элеандра не стала протестовать против отдачи супружеского долга, сил прибавилось, так что она с охотой включилась в любовную игру. После которой, отдыхая в кольцах змеиного тела, принялась прикидывать, что нужно для создания «яйца». Лиашен не напоминал, но априори подразумевалось, что «родить» нагу наследного принца — ее первейший долг.
— Самые сильные материалы — кровь и семя, они станут основой. Сам кокон нужно будет сделать из чистой магии, но нужна постоянная подпитка силой родителей.
— А сколько он будет зреть? — наг приподнял голову, уставившись на нее.
— Не знаю, я читала об этом лишь в теории. Но, думаю, пару месяцев, если поток магии будет стабилен. Опасно ускорять развитие ребенка свыше меры, если он пропитается магией, то потом любая антимагическая вещь или зона убьет его. Кровь должна вызревать, — Элеандра улыбнулась. — Ты знаешь, что в черных ритуалах никогда нельзя использовать свежую кровь, если это не жертвоприношение. Кровь должна быть собрана и помещена под свет луны, чтобы раскрыть свою силу. Самые старые обряды с точностью до часа указывают на то, сколько и как выдерживается кровь.
— Откуда, Элле? Я не маг, меня никогда не учили чему-то подобному. Значит, нам нужно будет время, два-три месяца, когда мы должны быть рядом с коконом неотлучно. Он должен родиться здесь, на земле, которой будет править. Ты сможешь провести нужное время в Эохи?
— Как только свяжу порталами дом, башню и Эохи. Коракс не рассчитывает на меня в каких-то серьезных делах кланов, пока что все попритихли, так что я поселюсь здесь, со своим мужем.
— Этот обряд отнимет у тебя много сил? — он запустил верхнюю пару рук в ее волосы, ему нравилось перебирать их, даже короткие: густые, тяжелые пряди цвета самой глубокой подземной Тьмы.
— Теперь намного меньше, так что я смогу вскоре приступить к созданию наследника.
— Мы знаем, как восстановить твои силы, если что-то случится. А теперь спи. Тебе тепло?
— Очень, — Элеандра устроилась поудобнее и прикрыла глаза.
Заботливый змееныш. Нежный. Ласковый. Интересно, а если она вернет себе мужское тело, будет ли он таким и тогда? И как он отнесется к тому, что вместо жены у него будет муж? Пока что ему, кажется, не понравился Элеандр. Странно, почему? Об этом стоит спросить. Может быть, прямо сейчас? Лиа не спал, он все еще осторожно касался ее волос, поглаживая.
— Тебя что-то встревожило? — уловив смену ее настроения, успел первым спросить юный наг.
Наверное, услышать ее мысли дословно он не смог или не прислушивался, а вот эмоции поймал.
— Почему тебе не нравится Элеандр?
— Эле… А! Нет, почему же — не нравится. Он это ты, твоя… хш-ш… другая сторона? Изнанка? Нет, отражение, вот. Мне не понравилось то, что ты не принимаешь себя в обеих своих ипостасях одинаково. Твой дом — как памятник тебе-мужчине, но ведь это твой дом, а сейчас ты женщина.
— То есть, если у меня получится вернуться, ты не будешь против?
— Я буду узнавать тебя в том отражении так же, как узнаю в этом. Не думаю, что многое изменится.
Она улыбнулась ему, переложила голову на плечо нагу.
— Ты такой славный.
— Спасибо, — он тронул ее висок языком. — Спи и не волнуйся напрасно. Наги говорят, что соединившие два следа в один — единое целое, что бы ни случилось. Мы будем вместе в любом случае.
Элеандра заснула, во сне перебравшись на супруга. На наге дремать было куда удобней, чем на постели. Никаких снов и выматывающих бесконечных даже не кошмаров, просто видений она не видела, причем, с момента свадьбы. Это было замечательно.


Глава пятая

Утром Элеандра встала полной сил и желания заниматься неотложными делами. Таковых было немного — проверить готовность территории, отведенной послам, и разослать официальные уведомления о том, что наги готовы принять их.
«Кормить будем мало и плохо», — мстительно приписала она в послании людям.
Отряженные наводить порядок в пещерах наги справлялись со своей задачей прекрасно, уже были готовы многие помещения, выращены световые кристаллы, выровнены и украшены узорами стены. Мастера не поскупились вызвать водяную жилу и создать купальню. Темные эльфы, если примут предложение, попадут на все готовенькое. Остальным же расам предлагалось устроить свои посольства по собственному разумению и вкусу.
Первыми прилетели драконы, приземлялись по одному, перекидывались в облик людей. Посольство возглавлял стальной, они среди драконов слыли самыми надежными. Им навстречу вышли Повелитель нагов и его королева с эскортом из оборотней и нагов.
— Приветс-с-ствую вас-с на С-смеином Кряже, — Лиашен волновался, успешно скрывая это невозмутимым выражением лица. Понял бы только тот, кто знал, что обычно он говорит на общем без шипения.
— Приветствую вас, — дракон наклонил голову. — Обычно мы преподносим в дар драгоценности, но я взял на себя смелость предложить в дар то, что собрали наши охотники за три недели. Куда положить мясо?
«Теперь нагов будут десять лет считать голодающими», — недовольно дернул хвостом Лиа, но вслух, естественно, рассыпался в благодарностях. Потом вызвал слуг: благодаря подношению драконов, кладовые наполнятся на четверть, как минимум, вяленым и сушеным мясом, а ледники — свежим.
«Посмотри на это с другой стороны — еды будет вдосталь, пока Кряж не заселят животные в нужном количестве».
Элеандра кивнула послу и осмотрела его спутников. Два черных дракона-близнеца, видимо, телохранители, серебряная драконица для поручений. Неплохо, видимо, сперва решили провести разведку. Возникал резонный вопрос: что драконам может понадобиться от нагов? Они, конечно, очень уважали драгоценные камни, но в местах их обитания добывались не худшие, нежели в копях Змеиного Кряжа. Улкит? На торгах они улкитом заинтересовались весьма, может ли он быть причиной?
— Надеюсь, что сотрудничество между нашими расами будет весьма плодотворным, — улыбался стальной.
«Надеюсь, я узнаю, что вы задумали, раньше, чем вы провернете свои махинации».
— Оно будет настолько же плодотворным, насколько честным, — Лиашен плавно повел рукой: — Перед вами плато Ирсаш, вы можете выбрать себе любой уголок по вкусу. Вы — первые.
— Там есть неплохие скалы, мы займем их, если вы не против.
— Граница дозволенных земель отмечена на карте, — по сигналу повелителя один из нагов протянул дракону свиток с картой.
Один из близнецов взял свиток, драконы кивнули и удалились обживать свою территорию.
— Ненавижу сволочей, — высказалась Элеандра. — Безумно обожаю и безумно ненавижу, вечно себе на уме.
— Поясни? — попросил Лиашен, поглядывая вверх, где кружили гигантские силуэты.
— Они никогда не ввязываются в войны, но всегда лезут в политику, любопытны как дети и временами столь же неразумны, хотя в хитрости им не откажешь. Драконы непостижимы.
— Нам придется их постигнуть, чтобы сохранить добрые отношения.
Иногда Элеандре хотелось его стукнуть за подобные прописные истины, изрекаемые с абсолютным спокойствием.

Следующими явились темные эльфы, вернее, сперва Элеандра схватилась за голову, в которую бил истошный вопль: «Элле, помоги!». Лиашен вскинулся, как разъяренная кобра, заплетенные в косы волосы, казалось, зашевелились, как еще две змеи.
— Что с-с-случилось?
— Мэл вляпался, кажется, охотницы Аззила нашли его и Сапфира, я отправляюсь к ним.
— Я с тобой.
— У тебя есть оружие или что-то вроде?
До сих пор видеть боевую трансформу нагов ей не приходилось. Ее вообще видели очень редко: наги считались миролюбивым народом. Лиашен свился спиралью, а когда развернулся, оказалось, что его почти полностью покрывает чешуя, на руках от локтей до запястий торчат острые шипы, неприятно поблескивающие, а на конце хвоста выросты чешуи образовывают нечто похожее на боевую секиру. Примчавшийся слуга с почтением подал повелителю четыре коротких загнутых клинка.
— Так хорош-ш-шо?
— Отлично. В живых не должна остаться ни одна из них, — Элеандра открыла портал. — Даже если будут умолять о пощаде.
Последней Лиашен трансформировал голову, уже ныряя следом за супругой в портал. Челюсти раздались и вытянулись, скулы, лоб и горло тоже скрылись под чешуей. Элеандра с ходу врезала ближайшей же темной эльфийке огненным шаром прямо в лицо, превратив некогда симпатичную девушку в обгорелый кусок мяса, следующую нанизала на ледяные шипы. Остальные отпрянули от Сапфира и Мэла, зашипев.
«Командуй, чтобы я не влез тебе под руку», — врезаясь в троицу темных, передал ей Лиа, умудрившись сходу нарезать на четыре куска одну из своих целей и подрубить ноги второй.
«Если разберешься с ними, я пока отправлю эту парочку отсюда подальше», — Элеандра огрызнулась коротким порывом ветра, сбившим прицел одной из лучниц.
«Принято. Тебе нужна одна на допрос?»
На всякий случай, ту, которая осталась без ног, он успел еще и укусить, чтобы не рыпалась. Остальных щадить не собирался, как и было сказано.
«Да, оставь одну, но остальных сразу же в расход, чем меньше крыс Аззила живо, тем лучше. К тому же, нам не нужны политические проблемы».
Наг вертелся багровым волчком. Очень шипастым и острым волчком, прикрывая жену и двух раненых темных эльфов, пока Элеандра пробивала портал в Эохи. И багровым он уже был не только из-за цвета чешуи. Пока ему удавалось связать ближним боем всех нападающих, чтобы никто не успел натянуть тетиву: против эльфийских луков его чешуя была не слишком хороша. Темных эльфов Элеандра выпихнула в портал, после чего повернулась к эльфийкам.
«Отойди-ка ко мне, дорогой», — даже ее мысленный голос ничего хорошего не предвещал.
Он пригнулся и проскользнул по камням к ней. Элеандра набрала в грудь побольше воздуха и завизжала. Это было куда как лучшим вербальным компонентом заклинания, чем длинное и муторное словесное плетение. Активированное заклинание заставило кровь охотниц превратиться в жидкое серебро. Лиашен недовольно зашипел, стряхивая с чешуи капли этого металла: крови на нем оставалось немало.
— Извини. Уходим, прихвати вон ту…
Безногая охотница шипела и стонала, с ненавистью глядя на них.
— Притворяетс-с-ся, — брезгливо обвивая ее хвостом и приподнимая, сказал Лиа. — Она парализована и боли не чувствует.
— Ничего, зато сможем ее допросить. Пара манипуляций с ее кровью — и она выложит все о планах Аззила. А теперь уходим.
«Как твои темные?» — таща добычу, поинтересовался наг.
«Судя по тому, что молчат — живы и здоровы».
Сапфир и Мэл впрямь были живы, хотя перемазаны в каких-то вонючих зельях и испачканы во всех отбросах людского города.
— Мы можем кинуть их сразу в какую-нибудь лужу? — Элеандра брезгливо потрогала подобранной палкой Мэла.
— Предлагаю провести их в посольские покои. Внешний проход пока еще не открыт, там они будут в безопасности.
— Хорошо. Но в покоях — сразу в лужу, а потом выкинуть все их обноски. А их самих — сжечь.
— Хорошо, что я понимаю, когда ты шутишь, — проворчал Сапфир.
— Там есть купальня и полотенца, — невозмутимо заметил незаметно вернувшийся в привычный вид Лиашен. — Насчет одежды я распорядился, вам приготовят что-нибудь.
Отмывались темные эльфы долго, Элеандра организовала им много мыльного раствора, который кидают в белье, чтобы оно приятнее пахло.
— А мы пока допросим ту красотку. Ты можешь забраться ей в мозг и все прочитать? — с надеждой спросила она мужа. — Я так не хочу устраивать черные ритуалы.
— Чтобы услышать мысли другого существа о чем-то, мне нужно, чтобы он об этом думал, — пожал плечами наг. — Ты можешь спрашивать ее, пока я слушаю. И лучше через полчаса, когда пройдет паралич: боль — наш лучший союзник.
— Хорошо. Пока обрадую Дармила, что его родич жив и здоров. Это у них семейное — на меня кидаться и оставаться калеками.
Наг кивнул и принялся нарезать круги вокруг связанной во избежание недоразумений пленницы, ожидая, когда окончится действие яда и нервируя ту. Наконец, судя по тому, как напряглось ее тело, она начала чувствовать боль. Вернулась Элеандра, злорадно ухмыляющаяся.
— Сейчас Дармил устроит им головомойку во всех смыслах. Что у нас тут?
— Начинай спрашивать, — Лиа обхватил кончиком хвоста голову эльфийки, фиксируя ее так, чтобы смотреть в ее глаза. Веки пришлось аккуратно отрезать, чтобы тварь не увиливала.
— Почему Аззил так торопится прикончить Мэла?
В мыслях охотницы замелькало: голод, недовольство, при Повелителе было лучше, Аззил не подтвердил право сильного, говорят о живом сыне Повелителя, жрицы подбивают народ восстать. Лиашен старательно транслировал все мысли темной, удерживая ее сознание в тисках своей воли, но не подавляя его, а только считывая.
— Вот оно как. Аззил не может удержать власть, — довольно протянула Элеандра. — Я узнала все, что мне нужно.
Хвост нага одним движением сломал шею эльфийке.
— Ты не против, если это мясо будет сегодня на ужин? — светски поинтересовался супруг.
— Ничуть, дорогой, только пускай хорошенько прожарят, мало ли, какие у этой крысы были паразиты.
Элеандра никакого пиетета перед поеданием других рас не испытывала, вернее, она не стала бы есть сородича, дракона или светлого эльфа. И того же Дармила она бы не попыталась сожрать. Но Аззил и его приспешники разумными не были, просто двуногие крысы, которые умеют что-то осмысленное пищать.
Лиа пожал плечами:
— Прикажу, чтобы для тебя поджарили окорок. Наги предпочитают все же сырое мясо. Хотя… паразиты? Дилемма, я так хотел нежной эльфятины…
— Нежной? — Элеандра осмотрела эльфийку. — Сплошные кости и грубая шкура.
— Элле, ты не любишь эльфов потому, что не умеешь их готовить, — с чуть заметной улыбкой отозвался наг. — Попробуешь сегодня. Но на обед у нас все-таки оленина от драконов.
— Хорошо. Пойдем, посмотрим, не превратил ли Дармил своего Повелителя в светлого эльфа ненароком.
— Они родичи? — полюбопытствовал Лиа.
— Дармил — отец Сапфира и незаконнорожденный брат прежнего Повелителя. Потому и жил в таких условиях. Его смерть не принесла бы Аззилу власти, но видеть напоминание о том, что он промахнулся в своих убеждениях, что оказалось недостаточно просто прикончить Повелителя. Дармил внешне похож на брата.
— Как все запутано у крыс, — хмыкнул наг. — Идем, я хотел бы увидеть реакцию Сапфира на то, что его отец здесь.

Сапфир на явление отца отреагировать не мог никак, он лежал отмытой черной ветошью на полу и дышал через раз. Дармил домывал Мэла, который даже не стонал, а тихо выл в руках мастера клинка.
— Я чи-и-истый.
— Но вонючий, — отвечал Дармил.
— Ты с меня кожу снимешь.
— Я бы с радостью, но эта губка слишком мягкая.
Элеандра и Лиашен заявились к самому концу экзекуции, ничуть не смутившись тем, что гости Эохи, мягко говоря, неодеты.
— Нужна ли помощь целителя, мастер? — почтительно обратился к Дармилу наг.
— Нет, им полезно будет посидеть и подумать над своими ранами. Свободен.
Мэл выполз из бассейна и рухнул рядом с Сапфиром. По приказу повелителя, в купальню шустро вползли несколько наг, подняли безвольные тела, облачили в тонкие полотняные хламиды, укутали в шерстяные плащи и помогли доковылять, а попросту — донесли — до трапезной.
— Вы можете остаться и отобедать с ними, мастер, если захотите.
— Мне пообещала составить компанию Сэйшша, — слегка смутился для приличия Дармил.
— Что ж, тогда не смею настаивать, — улыбнулся Лиа.
На обеде Элеандра воздала должное нежнейшей оленине.
— Чего у драконов не отнять — они всегда ловят самых вкусных животных.
— Если они будут заинтересованы в улките, можно будет составить договор обмена, — аккуратно проглотив небольшой кусок мяса, сказал Лиашен. — Частично на туши. Частично — на металлы. В Облачных горах богатые месторождения самородной меди.
— В чем-то они точно заинтересованы, — согласилась Элеандра.
— Вопрос в том, что это за интерес. Наги не откажутся и от шкур — выстилать гнезда и ложа.
— Поговорим с ними позже. Интересно, как теперь принимать посольство темных…
— А оно будет? — хмыкнул Лиа. — Им нечего нам предложить. Черные розы, конечно, прекрасны, но в Эохи никто чужой не войдет и без них.
— У нас хотя бы есть Повелитель… Без подданных.
— Который ничего не стоит или стоит развязанной гражданской войны в Холодных Залах. Нужно ли нам это? С одной стороны, — Лиа потянулся к ее кубку с молоком и кровью, бесцеремонно отпил, пользуясь тем, что королева-мать уже уползла из трапезной, оставив их наедине, — уменьшится поголовье. С другой стороны, раса темных и без того немногочисленна, как и наги, я с прискорбием вынужден констатировать, что испытываю к ним некоторую жалость. К тому же, среди них, наверняка, есть достойные сохранения жизни мастера.
— Есть. Но есть еще и Аззил;нат, который перевешивает все немногочисленные достоинства своего народа.
— Один темный — всю расу? — Лиа прищурился. — Но куда проще уничтожить одну крысу, чем вытравить всех.
— У него есть его Дом. Вытравить все гнездо… Было б неплохо. Но возмутятся люди. Они вечно чем-то недовольны. Эльфов не ешь, драконьи яйца не воруй, нага не сожри.
— С последним согласен.
— Но я же тебя не съела.
— Но обещала. «Хвост мелкими кусками к пиву завялю», говорила.
У него в уголках губ притаилась улыбка, а в глазах смеялась Тьма.
— Я так люблю пиво под вяленую змеятину, — ухмыльнулась Элеандра. — А тут такой хвост… На пивной фестиваль хватит.
— Что, все-таки, делать с гостями? Мы не можем вечно держать их в посольских пещерах.
— Может, отдать их драконам?
— Что это изменит? Крыса на допросе сказала, что жрицы готовы поднять бунт. Может ли кто-то подкинуть им информацию о покушении на живого и здорового Повелителя?
— Конечно. Это элементарно. Они сами вычистят пещеры…
— И возведут Мэла на трон, или что там у темных вместо него. Ты займешься? Нужно поскорее закончить все дела с политикой, чтобы освободить время для нас.
— Да, Лиа. Все сделаю в лучшем виде. А ты подумай, где будет гнездо для кокона.
— Я покажу тебе, хочешь? Я уже с-с-собрал там с-с-самые мягкие ш-шкуры и подуш-шки! — он явно разволновался.
Интересно, чего он боялся? Что ей не понравится?
— Идем, — ласково сказала Элеандра.

Гнездо было в самой защищенной части Эохи. Чтобы попасть туда, Лиа пришлось снова нести жену на руках, а стена-вход открывалась только его кровью. И пещера была небольшой, сама похожая на яйцо или шар, первая треть которого была устлана мягчайшими коврами, подушками, одеялами из меха и пуха.
— Здесь так красиво, — вздохнула Элеандра.
— Здесь тепло и безопасно, — змеехвостый ухмыльнулся, показывая, что плевал он ядом на всю красоту, если она не будет функциональна. — Это гнездо принадлежит повелителям с того дня, как наги пришли в Змеиный Кряж.
— Значит, вскоре создадим ребенка. Я соберу кровь, она должна быть приготовлена для ритуала.
— А мне, получается, нужно собрать семя? — озадачился Лиашен.
Такого явления, как самоудовлетворение, у нагов не существовало. Особенности тела и психики позволяли им игнорировать определенные раздражители в случае, если это не ко времени и не к месту.
— Я сама соберу, — мурлыкнула Элеандра.
— А как? — заинтересовался юный наг.
— Скоро узнаешь. Тебе понравится, обещаю.
Он серьезно кивнул.
— Значит, тебе нравится гнездо. Это хорошо. Здесь тихо и спокойно, мы будем спать здесь, пока змееныш не вылупится.
— А когда он вылупится, чем его кормить?
Это Лиашена озадачило еще больше. Положение спасла королева-мать, приползшая узнать, по нраву ли ее невестке гнездо.
— Выкормлю внука я сама, не волнуйтесь.
— Хорошо. Тогда пора заняться крысами из Холодных Залов.
«Логичнее было бы сначала родить наследника, — думалось старой наге. — А потом беги, куда захочется, хоть к драконам в зубы, хоть к эльфам на стрелы. Лиа будет несчастен, конечно, в столь юном возрасте оставшись вдовцом, но утешится в ребенке. Но если кошку убьют… будет плохо: за свое повелитель нагов будет мстить, тем более что слишком молод и горяч. Так плохо, и эдак нехорошо».
— Идем, Лиа, узнаем, что думает Мэл по этому поводу, — позвала Элеандра.
— Ползем, — усмехнулся наг, подхватывая ее на руки. — Отлично! Ты больше не весишь, как снятая шкурка белки-летяги.
— Что, я вешу как целая белка?
— М-м-м… как кошка-летяга.
Элеандра рассмеялась, обнимая мужа за шею.
— Барсы отлично прыгают.
— Мне нравится твой хвост. Не в гастрономических целях, — серьезно уточнил он, хотя глаза смеялись.
— Это хорошо, я не стану за него бояться.
Мэл уже пришел в себя, ожил, переоделся и сидел в компании Сапфира в посольских покоях. При виде въехавшей на наге Элле вскочил и заволновался:
— Что такое? Ты ранена?
— Нет, успокойся. Итак, как вас вообще сумели выследить охотницы?
— По причине идиотизма некоторых, — недовольно буркнул оторванный от любимых котлов, травок и прочей гадости Сапфир. — Не будем тыкать пальцами, кого именно.
— И что вы планируете делать дальше?
Зельевар развел руками, с некоторой неприязнью поглядывая на сгорбившегося собрата.
— Я не знаю, что будет делать Мэл, а мне нужна лаборатория.
— Где я тебе ее тут возьму? — огрызнулась Элеандра.
— Лабораторию можно организовать, но на это понадобится время. Заказать все нужное… А, собственно, что именно? — поинтересовался Лиа.
Сапфир тут же принялся сыпать названиями ингредиентов, бурно жестикулируя. Наг поднял одну из рук, прерывая поток непонятных слов:
— Вам принесут пергамент и письменный прибор. Составите список. Стоимость оборудования отработаете лечебными зельями и мазями.
Сапфир на такую плату согласился с легкостью, возможность снова погрузиться в работу его радовала сильнее всего прочего.
— Если хотите, могу предложить постоянную работу, — вкрадчиво заметил наг. — Ваш отец уже принял мое предложение.
— Постоянную работу? Кем?
— Зельеваром. Это будет интересно, на нагов не действует большая часть известных лечебных зелий иных рас.
— Я готов попробовать, — согласился Сапфир.
На зов повелителя вскоре явились двое слуг, принеся все необходимое для письма.
— Заключим договор, скрепим Клятвой о непричинении вреда «мне и моим».
Сапфир, соблазненный обещаниями работы, подписал все, не колеблясь, принес Клятву. Наг обратил немигающий взгляд на гипотетического повелителя темных эльфов.
— А вот что делать с вами?
— Я бы вернулся домой. Если бы удалось сделать что-то с Аззилом.
— И что вы предполагаете с ним сделать? — в равнодушной реплике было отчетливо выделено это «вы».
— Прикончить, разумеется, — удивился Мэл.
Лиашен взглянул на супругу.
«Он это серьезно? То есть, отправится сам-один в Холодные Залы, вызовет Аззила на поединок? Или тайно подсыплет ему яду?»
«Скорее, второе, — хмыкнула Элеандра.- Придется помочь».
«Он только вступит под своды пещер, о нем уже будут знать и ждать отборные охотницы Аззила», — возразил наг.
«Не можем же мы стукнуть его по голове и связать?»
«Почему нет? Я просто укушу его, не надо стучать по голове, в ней и так немного мозгов».
«Укуси. Может быть, паралича хватит на то время, что потребуется для восстания против Аззила».
«Хм… придется рискнуть и использовать весь доступный яд».
Вслух Лиашен сказал только:
— Дайте руку, принц.
Мэл протянул руку, не понимая, зачем это нужно. Отдернуть уже не успел: молниеносное движение нага отследить могла бы только Элле, что, собственно, и сделала. Укус длился немногим дольше, Лиа кусал так, чтобы клыки вошли точно в вену, впрыснул яд, надеясь, что сердце у эльфа здоровое. Мэл без единого слова рухнул на пол.
— Элле! — Сапфир вскочил.
— Все нормально, — отмахнулась та.
— Вкус-с-сная кровь, — заметил наг, облизываясь. — Итак, действия яда хватит максимум на неделю. Его будут поить, от жажды не погибнет. Кормить — нет.
— Нам должно хватить этого времени. Темные эльфы не склонны к долгим и затяжным боям за власть.
— Надеюсь. Твой ход, с-сокровище.
Элеандра кивнула и сделала шаг в портал. Поболтать со жрицами было делом получаса, не попасться при этом Аззилу и его приспешницам заняло минут двадцать, пока она петляла коридорами и мостиками. Спасибо супругу и его догадке о влиянии улкита: сил телепорт практически не отнял, да и навешанные во время беседы щиты и мелкие порталы между коридорами тоже. Вернулась Элеандра довольная и улыбающаяся.
— Жрицы пообещали, что справятся со всем сами.
— Вот и славно, — в уголках губ нага тоже таилась усмешка.
Пока Элеандра общалась со жрицами и играла в прятки в Холодных Залах, он обстоятельно объяснил своему зельевару, что и зачем было сделано. Тот был вынужден признать разумность метода.

Передав парализованного принца и зельевара на попечение слуг, супруги вернулись в Эохи.
— Осталось провесить порталы в башню и к поместью.
Элеандра радовалась, что супруг воспринял некоторые намеки на изучаемые ей ритуалы довольно равнодушно. Черная магия, основанная на добыче крови и управлении различной нежитью, нигде не приветствовалась. Что самое странное, именно люди, которые давным-давно изобрели эту мерзость для подчинения себе подобных, громче всех верещали, узнав о том, что кто-то из других рас ее использует. Нелогично, как и всегда у людишек.
— Прекрас-с-сно, — кивнул наг.
Да, от кого она ждала фонтана эмоций? От приученного прятать их змеехвостого? Или, может, от существа, которое на представителей других разумных рас смотрит как на пищу, а только что допрашиваемую дроу, убитую секунду назад, называет «мясо»?
Элеандра занялась порталами. Поместье она связала с гостиной, решив, что любит гостей. А портал в башню повесила в углу около своей кровати, немного поразмыслив. Лиа притащил два кристалла улкита, безошибочно сунув их в питающие узлы магических конструктов. Вот откуда он знает, куда? Это тоже было загадкой.
— Отлично. Теперь я сделала все, что мне необходимо, — Элеандра выглядела слегка потускневшей, но бодрой.
Ее без слов подняли на руки и понесли в купальню. Прекрасный день должен был окончиться так же прекрасно. И окончился бы, если б не людишки.

Весь сыр-бор из-за улкита разгорелся по очень простой причине: Змеиный Кряж — небольшой горный массив, который вздымается к небу практически в центре людских земель. Именно поэтому люди вообще сумели осадить нагов в их логове, перекрыть им все возможности добыть пищу. Змеиный Кряж в самом деле невелик, на нем почти нет пояса лесов и лугов, вероятно, виной тому именно улкит, к воздействию которого наги сумели приспособиться, а вот растения и животные — нет. В горах Кряжа никто не водится, чтобы продержаться охотой.
— Не может быть, чтобы не было никакого шанса заполучить улкит. Неужели оборотни настолько могущественны? Придумайте что-то… — негодование короля людей не имело границ.
Больше всего бесило его то, что он прекрасно понимал: случись что, и в земли оборотней ему хода не будет, а вот им… Через Змеиный кряж, в самое сердце людских земель! Стереть с лица земли этот змеюшник бы, перед тем разграбив его до самых корней гор. И змеехвостых уничтожить, что это вообще за насмешка Единого — не человек и не змея, и даже не оборотень, гори они синим пламенем. Проклятый дед! Мало того, что потворствовал всем этим уродливым созданиям, так еще и сам — сам! — отдал такое могущество во власть драной кошки. А она теперь этого не забудет, ее сила стала огромна.
— Ваше величество, при всей ее мощи она не способна на многое, — увещевал придворный маг. — Она будет еще лет двести восстанавливать свои силы после такого удара. Ее саму убьет магия, если она попытается сотворить что-то серьезное.
— Мне наплевать, просто придумай, как расправиться с этими червями!
— Есть одно средство, — вкрадчиво сказал маг. — На нагов не действует большая часть лекарств, зелий, никакие яды, но их все же возможно отравить. Всего-то нужно распределить измельченное в порошок стекло в коровьих тушах, и расплатиться ими за улкит. Но нужно сделать так, чтобы эти туши наги употребили одновременно.
— Мне нравится твоя идея. Думаю, что ее мы провернем легко. Пускай хотя бы правитель нагов со своей женой отведают… Этого хватит, чтобы внести сумятицу в их королевстве.
— Это лишит их единственной ветви наследования. Как вы думаете, сир, кошка способна понести от нага?
— Не думаю, хотя кто их знает… Если червяк согласился на этот брак, значит, он на что-то надеется. В противном случае он просто смирился с тем, что Эохи после его смерти станет принадлежать оборотням.
— Я начиню стеклом туши, — смиренно сказал маг. — И пошлю в подарок правящей чете.
Выбор отравы был прост, как палка: стекло не имеет запаха, оно не обладает собственной магией, его можно измельчить до почти неосязаемого порошка, который наг и не почувствует, они ведь не жуют мясо, а глотают его. А смерть от попавшего в желудок стеклянного порошка мучительна и очень болезненна.
Тушу прислали как раз к ужину. План короля людей был прост и изящен, ошибся он только в одной незначительной мелочи — повара решили проявить немного своеволия.
— Ирс, отрежь самую сочную часть, поджарим для королевы Элеандры. Нужно же показать, что мы можем быть цивилизованными и не питаться только сырым мясом.
Сочненькая, свежайшая вырезка — «Что вы, господа, эта телушка только час назад мычала!» — на поверку оказалась какой-то очень странной. Странней всего было то, что мясо словно слегка поскрипывало при разрезании.
— Да что это с ним? — Ирс удивленно рассматривал мясо. — Оно еще и блестит как-то странно на разрезе.
— Давай спросим у королевы, может, это новая порода коров, которую надо жарить по-особенному? Я такое мясо никогда не видел.
Спросить у королевы было куда проще, чем беспокоить самого повелителя. Но королева-мать редко покидала усыпальницу, пока у нее не было причин делать это в виде наследника, а тревожить скорбящую нагу… Это просто запрещено. Так что два молодых повара рискнули побеспокоить новую королеву. Элеандра поспешила на кухню, заинтригованная ничуть не меньше их. Про скрипящее мясо она ничего не слышала.
— Так… — сказала она, осмотрев его и потерев пальцем. — Надеюсь, этого никто не ел? Немедленно все поступившие сегодня от людей туши сюда. Не прикасаться к ним и не облизывать. Лиа, милый, твой яд только при впрыскивании работает?
— Глотать его тоже не рекомендуется, — ровно заметил наг.
— Отлично. Где-то тут были эльфийские фрукты? Плюнь на парочку и пошли королю в подарок. Мясо начинено толченым стеклом.
У мгновенно взъярившегося нага зашевелились косы и глаза стали похожи на провалы во Тьму безо всяких звезд.
— Ради этого я, пош-ш-шалуй, с-с-сос-сдам ос-собый яд.
Обычный парализующий для такого подарка не годился — его действие было не смертельным, гарантировало бы несварение на несколько дней, не больше. Повелителю поднесли рубиновую чашу на витой ножке, и Элеандра получила возможность увидеть, как сцеживается из нажьих клыков сначала прозрачный, как слеза, яд, а потом — нечто густое, маслянистое и розоватое.
— И что это? — поинтересовалась она, заворачивая тушу в слой магии и уничтожая ее всплеском пламени подчистую.
Повара жарили натертого травами кролика.
— О, это прелес-с-сть, — открытая мрачная радость на лице повелителя до нервной дрожи перепугала поваров, невольно увидевших ее. — Одна капля, — Лиашен подцепил крохотную капельку на кончик ножа, — может убить дракона в истинном виде.
— Осталось придумать, как ее преподнести королю людей.
— Достаточно смазать фрукты, или столовые приборы. Или дно бокала. Высохнет — станет невидимым, растворится в слюне или жидкости.
— И я даже знаю, кому это поручить… — улыбнулась Элеандра.

Крохотный флакончик из чистого, как слеза, алмаза, в котором перекатывалась капелькой ртути маслянистая жидкость, был аккуратно вручен ей.
— Главное, чтобы этот кто-то не коснулся яда сам.
— Дармил отлично умеет работать с ядами…
— Под каким соусом он отправится к людиш-шкам? — прищурился наг.
— Под покровом ночи он туда отправится, — хмыкнула Элеандра. — Порталом. Им же вернется обратно. Я не склонна посылать убийц с фанфарами и фейерверками. А еще у меня заканчивается терпение от того бардака, что они творят. Ты видел человеческий город? Замусоренные каналы, нечистоты прямо по улицам, можно получить помои на голову.
— Видел однажды, — Лиа успокоился так же быстро, как и разъярился, снова не лицо — а бронзовая маска орочьего божка.
Дармил согласился на эту работу моментально, взял флакончик и удалился в портал. Травить столовые приборы ему показалось делом скучным, нет, темный эльф был куда как более изобретателен. Яд отправился в губную помаду фаворитки короля. Не так быстро — зато действенно, и следы запутать легче легкого: людишки не хуже темных эльфов обожают грызню за власть. Пускай выясняют, кто там решил извести короля таким образом. Главное, чтобы помада не убила фаворитку раньше. Впрочем…
Дверь спальни приоткрылась, вошла женщина, облаченная в весьма легкомысленное белье, быстро схватила красивую серебряную баночку с темно-алым содержимым, намазала на губы и удалилась в спальню короля.
— У тебя новая помада?
Дармил расплылся в клыкастой и злобной улыбке, слушая этот диалог.
— Ради вас, ваше величество…
Договаривать ей не пришлось — король людей терпением не отличался, ни в каких делах. Что ж, задание выполнено, осталось проследить за результатом.
Через час его величеству стало плохо, фаворитка тоже не отличалась здоровым видом.
— Здесь так душно, — лепетала она, закатывая глаза.
Скорее всего, отсрочку действию яда дал какой-то компонент помады, количества-то Дармил не пожалел, вмешал все, что было во флаконе — на десяток драконов хватило бы. Спасти — не спас, через считанные минуты оба захрипели, корчась от удушья на широченной вычурной кровати. Дивное, дивное зрелище. Им он с удовольствием поделился с Элеандрой и Лиашеном по возвращении. Безмерно радовало то, что он сумел все это увидеть. Ради такого не жаль было подписать бессрочный Договор с повелителем нагов.

— Отлично, — решила Элеандра, потягиваясь. — Посмотрим, что предпримут люди.
— Завтра, — вежливо выпроводив Дармила, серьезно сказал Лиа. — На сегодня у меня другие планы, сокровище.
— Поделись, — она скользнула к мужу, обняла его за змеиную часть пониже спины.
Задницы у нага в привычном понимании не было — хвост есть хвост, там совсем иные мускульные связки. Но касаться чешуи, в обычном состоянии гладкой и плотно прилегающей, было приятно. Лиашен обнял ее, подхватив хвостом под зад, словно посадил на него, забрался горячими руками под теплую тунику-рубашку, второй парой рук бесцеремонно развязывая пояс на свободных брюках. Гардероб королеве Элеандре немного расширили, ее платья были милыми, но нефункциональными в пещерах. Пусть наги и не пользовались привычной с точки зрения остальных рас одеждой, но им не было равных в мастерстве раскроя и пошива. До войны с людьми у нажьих мастериц даже эльфы иногда заказывали чрезвычайно уютные одежки, сшитые безо всякой магии. И сейчас эти самые одежки с Элеандры снимали одну за другой.
Длинный хвост нага утончался к концу, а уж гибкости его позавидовала бы любая змейка. А что наг умудрялся им творить — это должно было оставаться только между ними двумя.
— Как ты смотришь… на создание яйца… сегодня? — Элеандра драла мужа ногтями по спине и плечам в приливе страсти.
— Смотрю в упор, — Лиа рассмеялся — ему нравилась страстность жены, а спина заживет, причем, очень быстро.
Хвост медленно извивался, скользил, проникая в нее и лаская снаружи изгибом одновременно. Дразнил, распаляя. Элеандра решила, что готовить кровь не станет. Семени в ней хватало, свежая кровь все равно станет хорошим компонентом. И после секса магии в ней было — хоть отбавляй. Или попытаться все-таки выносить детеныша самой? Она ничуть не хуже кокона. Это было рискованно, да что там, это было с ее стороны чистое безумие, но… или она не Верховная колдунья? Или она не лучшая среди исследователей запретной магии? Это был вызов!
— Я думаю, что попытаюсь выносить детеныша сама. Не знаю, что получится…
— Это безопасно для тебя? — на дне его глаз мерцала тревога за нее — это было так мило и необычно.
— Думаю, что да. Если что-то пойдет не так… Но все будет так, как надо.
— Я буду охранять и оберегать тебя.
В изложении нага это, как и его «сокровище» в отношении супруги, значило, что королева становится на время беременности величайшим достоянием расы. И, случись что, защищать ее будут все, до последней капли яда и крови.
— Тогда мне нужно в башню, пока есть шанс зачатия.
В башню ее отнесли на руках, укутав в плед. Магическая лаборатория выглядела довольно зловеще — в магических кубах стояли громадные фолианты в обложках из кожи явно не теленка, свитки, которые были написаны не чернилами; а уж коллекция склянок с кровью напоминала сокровищницу дракона. Лиашен с тщательно спрятанным любопытством осматривался и обнюхивался: раздвоенный кончик языка так и трепетал между губами.
— Мне постараться ничего тут не трогать? — он осторожно обогнул… скрытую роскошным ковром сложную полиграмму. Почуял? Увидел? Откуда он узнал о ней вообще?
— Здесь нет ничего опасного, просто, если разобьешь склянки, придется отмывать. Так, что мне нужно? — Элеандра погрузилась в размышления.
Ритуал слияния был одним из самых сложных и простых одновременно. Сложность заключалась в том, что маг обязан был оперировать тончайшими материями и нитями сил, соединяя два вещества, хранящие в себе всю информацию о живом существе; в многогранности этой информации, в совместимости видов. А в ее случае — еще и в том, что ритуал должен был проводиться на ней самой, и в случае неудачи… В общем, разбитый флакон с кровью показался бы пылинкой по сравнению с тем, что могло случиться в случае, если что-то пойдет не так.
— Ладно, приступим. Мне нужно просто сосредоточиться и позвать…
Ковер помехой активации нужной фигуры полиграммы не был, а сидеть на нем было куда комфортнее, чем на каменном полу. Лиа осторожно отполз в уголок и свернулся там, напряженный, как пружина. Глаза мерцали двумя золотыми солнцами, полностью залитые светом призрачной звезды. Элеандра забыла обо всем и обо всех, входя в транс, связывая меж собой две скользкие нити, которые должны будут дать жизнь. Нити связывались плохо, не понимали, как им свиваться. Слишком разные, слишком мало общего… Но кое-что все же нашлось. Трансформа нагов и превращение оборотней! За эту призрачную двойственность нажьей сути и ухватилась нить кошки. Узор вышел не особенно красивым, но крепким, улегся внутри. Его гармоничность порадовала: создание будет жизнеспособным. А вот каким именно… Это они смогут узнать через полгода — именно столько вынашивали самки оборотней плод. Змеехвостые, кстати, не намного меньше охраняли свою драгоценную кладку.
— Готово, — выдохнула она, открывая глаза.
— Крас-с-сиво, — прошелестел Лиашен, оказавшийся почему-то уже не в углу, а свернувшимся кольцом вокруг нее, в соприкосновении с углами ритуальной фигуры. И выглядел при том осунувшимся и бледным.
— Что с тобой? — встревожилась Элеандра.
«Ты пос-свала — я приполс-с. Нужна была моя сила, я отдал все, что мог», — он устал настолько, что общаться предпочел мысленно.
Колдунья обняла мужа и переместилась с ним в спальню.
— Сейчас ты отдохнешь, к утру тебе станет легче.
И он уже спал, едва успев заползти в подушки и обвить ее хвостом. А ей не спалось — душу переполняла просто безумная смесь чувств. Стоило немного поразмыслить и успокоиться. Принять, как говорил Лиа, то, что теперь она — в самом деле женщина, что тело — это не неудобный, неправильный костюм, который временно нельзя снять. Потому что ведь можно было, сил на обратный ритуал хватило бы, но вместо этого…
«Я всегда успею вернуть себе мужское тело», — успокоила Элеандра себя.
Проблема-то была вовсе не в теле. Проблема была в ее голове. Когда под женскими тряпками и сиськами прятался злобный мужик, лишенный самого дорогого. Мальчишка-наг сумел его вытащить, вытряхнуть, вычесать и показать, что и эта шкурка прекрасна, со всеми ее торчащими ребрами, широкими плечами, странно выглядящими на широкой грудной клетке сиськами и короткими волосами. И что он видит его — и принимает — таким, как есть. Элеандра улыбнулась, обняла мужа покрепче. Как же ей повезло поймать себе такую змейку. Наверное, это судьба? Единый видит, случайно ли сплелись их следы, или так было Им задумано изначально. Все, что ни происходит, к лучшему, как говорил Лиа? Похоже, что так.


Глава шестая

Утром Элеандра никак не могла проснуться, вроде бы уже вот-вот глаза открылись, а тело подползло к краю постели, как она опять оказывалась свернувшейся в уютный клубок под одеялом, закопанная среди подушек. В конце концов, она мысленно махнула рукой: ну что ей там надо, в холодном внешнем мире? Умыться и поесть? Сон драгоценнее. Тем более что в воздухе разлился запах свежего, истекающего кровью мяса: заботливый супруг, уразумев, что она не встанет, притащил завтрак в постель. К мясу прилагались кисло-сладкие эльфийские фрукты и молоко. Элеандра поела сквозь сон и продолжила нежиться в постели, потягиваясь и мурлыча. Под одеялами было тепло и уютно, мягчайшие перинки были набиты едва ли не облаками. Все прекрасно, особенно если вспомнить, что у людишек сегодня наверняка траур. Надо бы узнать, как там дела, ну ничего, вести придут сами. Драконы расскажут, которые послы, они-то всегда в курсе последних новостей. Правда, до них еще надо добраться… А вставать… К Единому, ей хорошо и она спит.
Лиашен немного встревожился такой сонливостью, но мать уверила: так бывает. К тому же, это, должно быть, сама магия оберегает едва сформированный зародыш, позволяя ему закрепиться и начать развиваться. Хорошо бы перенести будущую мать в сердце Эохи, в гнездо, но можно и потом, не стоит тревожить сейчас.
— К тому же, пока она спит, она не вмешивается в политику и войны.
Лиа улыбнулся и кивнул: истинная правда.

Вести от темных эльфов пришли к обеду, к которому Элеандра просыпаться отказалась наотрез.
— Аззил;ната повесили, как и всех его приспешниц.
— Что ж, значит, можно позволить будущему Повелителю дроу восстать из бревен и занять полагающееся ему место.
— Жаль, что Элле все проспит. С другой стороны, сейчас это к лучшему, не так ли? — усмехнулся Дармил.
— Определенно, вы правы, мастер. А что людишки?
— У них там сейчас крик до небес, король и фаворитка отравлены, королева и принц делят власть.
— И это нам на руку. Благодарю, мастер. Как ваши подопечные? — Лиа чуть прищурился и попробовал воздух. Запах Сайшши на коже темного чувствовался отчетливо, как и ее метка: «Мое!»
— Делают успехи, я впечатлен некоторыми из них.
— Вы можете наградить их по своему разумению. Все запрошенное слуги доставят.
— Хорошо, я подумаю над тем, как похвалить их за усердие. Сапфир закончил работу над какой-то лечебной мазью, теперь усиленно ее проверяет.
— А вы ему в этом угодном Единому деле всячески способствуете, — наг усмехнулся. — Не переусердствуйте, мастер.
Понятливый дроу откланялся. Лиашен закружил по тронному залу, обдумывая, не отправиться ли к драконьему посольству, посмотреть и послушать их реакцию. И жаль, что эльфы Сребролесья пока еще не прислали никого. Боятся? После того, как от их рук погибли три сотни нагов, включая подростков-охотников… Правильно боятся. Что ж, эльфы еще все обдумают, а вот драконов неплохо бы навестить.
В посольстве было тихо и спокойно, драконы в своем первом облике возлежали громадными тушами среди скал, вытянув шеи и распластавшись мордами — блаженствовали. При виде нага они сразу же перекинулись. Сперва-то Лиашен думал затаиться меж скал и послушать так. Но драконы молчали. Может быть, чуяли чужака, кто знает. Может, просто не хотели трепаться ни о чем. Пришлось выползать на свет Единого.
— Добрый день, Повелитель Лиашен, — стальной дракон кивнул ему.
— И вам того же, посол. Все ли ус-страивает вас в долине?
— Более чем все, благодарю вас за гостеприимство. Как я полагаю, вы хотите обсудить последние новости?
— Приятно поговорить с разумными представителями разумной расы, — уголки губ нага тронул призрак улыбки.
— У темных эльфов все спокойно после того, как произошло небольшое кровопролитие. Ждут юного Повелителя, надеются, что он сумеет обеспечить им еду и прочие блага для выживания. У людей вот-вот начнется гражданская война, вдовствующая королева и подросший принц пытаются разделить трон. У светлых эльфов идут ожесточенные переговоры Владыки с Советом о том, кого стоит отправить сюда посольством. У оборотней все спокойно, не считая того, что маленького милого пятнистого котенка хотят сослать сюда на воспитание.
— Странный выбор воспитателей, — озадачился Лиа так, словно не было новости важнее этой. — У нагов несколько иные ценности и методы воспитания подрастающего поколения, нежели у оборотней. Этого я не знал, благодарю, посол.
— Вы всегда можете отказаться. Просто лорд Элеандр, как самый старший, несет ответственность за младших братьев. А раз уж он выглянул из лаборатории и… проявил интерес к жизни, значит, может заняться воспитанием своего котенка.
Лиашен взвесил все «за» и «против» и позволил себе улыбнуться более явно:
— Боюсь, мне придется отказать — леди Элеандре некоторое время будет не до детей ближних родичей.
Выделенное «леди» драконы отметили, едва заметно переглянулись.
— Тогда кланы сами справятся. Отобедаете с нами?
Заявка на добрососедские отношения? Наг помедлил, обдумывая, царственно кивнул:
— С удовольствием.
К обеду у драконов было жареное на огне мясо, к которому прилагалось очень много зелени и белый соус.
— Мы предпочитаем в этом виде обработанную пищу, — пояснил стальной дракон. — Кстати, попробуйте золотистый орех, он отлично утоляет голод, весьма питателен. Его очень любят беременные драконицы, у него легкий вкус, он приятно пахнет, а еще в нем есть искры магии, они помогают развиваться детям.
Наг не преминул попробовать. Лично ему орехи понравились, а Элле свое слово скажет сама. Итак, драконы теперь знают, что у Повелителя нагов в положенный час будет наследник. Может быть, он слишком рано слил эту информацию? Элеандра сейчас будет уязвима, как никогда. Но слово уже сказано и услышано.
— Мы можем дать вам прикоренившуюся поросль золотистого ореха, — предложил дракон.
— Это будет чудесно, — согласился Лиа.
— Кстати, думаю, что эльфы скоро явятся.
— Что заставляет вас так думать?
— Когда до них дойдет известие о темных эльфах… Примчатся быстрее ветра, чтобы успеть первыми наладить отношения.
— Это забавно, — наг широко улыбнулся, демонстрируя не только острые треугольные зубки, но и выпрямившиеся ядовитые клыки, обычно прижатые к нёбу. Уточнять, что именно счел забавным и почему, он не стал — драконы мудры, их недаром считают первой расой, созданной Единым.
— Возможно, — согласился стальной дракон, подавая ему корзинку с золотистыми орехами.
Значит, они воздержатся от влезания в возможный конфликт между нагами и эльфами. Это хорошо. Он взял орехи и понес их супруге, которая как раз успела проснуться. Элле восторженно взмяукнула и закопалась в корзину по самые пушистые ушки. Прекрасно, теперь он знает, что они ей пока нравятся. Он не обольщался, вкусы могут — и наверняка поменяются еще не раз, матушка уже предупредила, что у живородящих существ так бывает.
— Как дела? Я что-то пропустила? — спросила Элле, наевшись.
— Немногое, — Лиа принялся почесывать ее за ухом. — Темные закончили чистить свои ряды, я велел приготовить для будущего Повелителя противоядие, пусть выметается и берет власть в Холодных Залах. Эльфы собираются прислать посольство. У людишек назревает гражданская война. Твои родичи намерены прислать на воспитание какого-то из котят, я намерен отказаться, а ты как считаешь?
— Сами воспитают… — хмыкнула кошка. — Чеши еще.
Наг пустил в ход все четыре руки, тормоша ее и почесывая, гладил, перебирал шерсть, снова чесал.
— Как же мне тепло и уютно с тобой, — она вытянула все лапы и лениво пошевелила хвостом.
— Почему ты выбрала меня? — спросил Лиашен.
Этот вопрос занимал его с того самого дня, точнее, ночи, когда кошка пометила его, поймав на охотничьей тропе.
— По запаху. Ты очень сладко пах.
— Сладко? — изумился наг, высунул язык, извернулся, почти сунувшись головой себе в подмышку.
— Да. Очень сладко. И очень возбуждающе.
— Ты хотела меня тогда? Но я же был мелким совсем еще.
— Но таким гибким. И красивым.
Она облизнулась. Она хотела его сейчас, и это было вполне объяснимо: даже едва сформированный, зародыш питался их силами, и сейчас ему нужны были силы отца. А их куда проще выплеснуть во время занятия любовью. Тянуть кошку за хвост он не стал, только попросил обернуться: в виде барса жена была, конечно, прекрасна и величественна, но трахать ее в таком виде Лиашен не решился бы. Элеандра перекинулась и сразу же набросилась на мужа. Соитие получилось недолгим, но бурным, разохотившаяся кошка расцарапала ему всю спину. Это безумно заводило его.
— Тебе не больно? — все-таки поинтересовалась Элеандра позже, когда нежилась в его объятиях.
— Ничуть. На шкуре нага все раны заживают быстро, а это и вовсе царапины, — он коснулся языком ее виска — такая нажья замена поцелую. — Ты и сама можешь убедиться.
Элеандра осмотрела его, кивнула.
— Да, так и есть. Что ж, думаю, нам следует немного прогуляться. Ничего хорошего не будет, если я буду постоянно валяться.
— Тебе был нужен отдых, пока тело принимает изменения, разве я не понимаю? — усмехнулся наг. — Все хорошо. Прогуляться так прогуляться. Ты хотела к драконам заявиться, но, думаю, сейчас это не самая лучшая идея. Может, просто погуляем по саду твоего поместья?
— Давай, — согласно кивнула Элеандра, одеваясь.
Сегодня для нее приготовили платье. Ну, или длинную тунику с роскошным поясом, расшитым нажьими оберегами, с кистями из драгоценного бисера. Тончайшая шерсть струилась с плеч, согревая и лаская тело.
— Какая прекрасная вещь, — Элеандра огладила его ладонями.
К платью прилагались мягкие теплые сапоги, в которые она с удовольствием сунула ноги. Ее здесь баловали. Или просто оказывали подобающее королеве уважение? Кто их поймет, змеехвостых? На это нужно больше времени, намного больше, чем прошло с момента их с Лиа свадьбы. Кстати, о птичках, вернее, кисках…
— Ты права, Коракса тоже следует навестить и одарить, — без труда услышал ее мысли Лиашен.
— Старый пройдоха будет очень рад тому, что я в надежных кольцах.
— Тогда помоги выбрать для него подарок, Элле.
Они снова спустились в сокровищницу, где так и сиял зажженный Элеандрой светильник.
— Думаю, какой-нибудь красивый кубок… К украшениям он равнодушен, а вот посуда и мебель — его слабое место.
Наг почесал в затылке и вытащил внушительный слиток золота.
— А камни?
— Он же лев, тяжелое золото — вот его любовь, — усмехнулась Элеандра.
— Хм. Ладно, посмотрим, что я смогу изобразить…
Он принялся выглаживать слиток, тот сминался под тонкими пальцами, словно мягкая глина, постепенно превращаясь в слегка вытянутую чашу с двумя ручками в виде прыгающих львов, растительным узором на стенках не только снаружи, но и внутри, и высокой витой ножкой, основание которой обвивали виноградные плети с филигранно прорисованной листвой и ягодными кистями.
— Это великолепно, Лиа. Старый лев придет в восторг.
— Надеюсь, — он улыбнулся.
Чашу завернули в вышитый шелковый платок, чтобы не раскрывать содержимое подарка раньше времени.
— Я перенесу нас сразу же на общие земли, ты не против? Не пугайся, там много шерсти и рычания.
Он насмешливо зашипел, но ничего не сказал. Чтобы наг — и испугался оборотней? Нет, известная доля здорового опасения была, иначе он был бы полным идиотом. Но страха как такового — не было.
Элеандра сделала шаг в портал, увлекая за собой мужа. В уши ударило рычание и визг, по земле катались тигры и пантеры, сцепившись.
— Подростки, — буркнула Элеандра.
Наг полз за ней, аккуратно приподнимая хвост, чтоб никто в пылу драки не ухватил когтями или клыками. Он-то сдержится, но им потом извиняться. На лице снова застыла маска абсолютного спокойствия и безразличия.

Коракс принял их в своем доме, обрадовался и сразу принялся расспрашивать, как дела у Второй Верховной Колдуньи, не втянула ли она еще нагов в очередную войну. Лиашен едва заметно усмехался и молчал, внимательно прислушиваясь и присматриваясь. Потом выставил на столик перед старым львом сверток.
— Это в качестве памятного подарка для вас, Коракс.
Тот сразу развернул его и оцепенел от восторга, потом прижал подарок к груди.
— Спасибо.
Может, оборотни в целом и были богаче, или те же драконы — на единицу народонаселения, но ни драконы, ни оборотни, ни эльфы обеих мастей не умели делать такие украшения и предметы роскоши из драгоценных камней и металлов, как наги. И Элеандра теперь знала, почему.
— Повезло тебе, что я не падка на украшения, — со смешком призналась она.
— Почему? Если тебе захочется — только скажи.
— Мечта всей моей жизни — серебряные оплетки моих склянок.
— Все, что пожелает мое сокровище, — наг чуть склонил голову. Помедлил и продолжил, краем глаза следя за реакцией Коракса: — Той-Что-Дарит-Жизнь не будет отказа ни в чем и никогда.
Тот опешил.
— Что? Элле, ты… Но как… Но тебе же нельзя!
— Почему? — Лиашен развернулся к нему.
— Истощение от магического отката.
«Покажешь ему, Элле?» — мысленно Лиа смеялся.
Элеандра рассмеялась, встряхнула головой:
— Все в порядке. Я нашла… способ все исправить.
«Не хочу раскрывать тайну улкита».
«Хорошо, не будем показывать этот козырь».
Хвост нага собственнически обвился вокруг нее, двойным охранным кольцом.
— Что ж, если ты уверена. Кстати, слышала, у людей вот-вот начнется война? Если хочешь, я остановлю ее раньше, чем она вторгнется на ваши земли.
— Женитес-сь на человечес-ской королеве? — Лиа чуть склонил голову к плечу.
— Почему бы и нет? — Коракс развел руками.
Наг оставил свои мысли при себе, хотя общее настроение: брезгливое недоумение, помноженное на искреннее непонимание, Элеандра уловила.
— Я шучу, — хмыкнул Коракс. — Просто намекну, что лучше бы им решить все миром. Люди и без того изрядно напакостили сами себе. Принимать беженцев от их войн не будет никто.
Наг кивнул и снова молча замер, охраняя супругу и прислушиваясь к ее разговору с Кораксом. Они обсуждали дела в кланах, спокойный и деловой разговор. Его это не касалось. Или все же касалось? В любом случае, это было довольно интересно и занятно послушать. Поучиться у взрослых, проживших в десять раз дольше, чем он. Беседу Элеандра и Коракс свернули быстро, утомлять нага супруга не хотела.
— Я обещала Лиашену прогулку, так что прошу нас простить.
Откланялись быстро, и портал она открыла сразу, едва выбрались из дома старого льва. Тот уже наверняка принялся облизывать взглядом пополнение коллекции, изучать «чеканку» и изящные линии чаши.
— А вот это — земли Эларата. Хочешь навестить сестру?
— Было бы хорошо. Как думаешь, возможно для них обеих сделать то же, что и для нас? Соединить семя твоих братьев с зародышами яиц?
— Думаю, что можно попытаться.
Навстречу им под ноги выкатился смешной белый в черное пятно толстолапый котенок, наткнулся на хвост нага и сразу полез его изучать, обнюхивать и напрыгивать. Лиашен поймал его поперек пузика кольцом хвоста, приподнимая и поднося к себе поближе.
— С-с-с, детеныш-ш, пуш-шис-стый, мягкий…
«Вкусный» он в последний момент решил не говорить, шутку оборотни могли и не понять — для нага котенок был в самом деле лакомым кусочком. Был бы, вернее, не стань одна из этого племени его женой. Котенок размахивал лапами и грозно шипел, показывая, что так просто жизнь не отдаст.
— Эриан… Лиа, знакомься — это мой младший брат.
— Это его предполагалось отдать нам на поедание… то есть, воспитание?
— Именно его. Он прелесть, — Элеандра улыбалась.
— Сколько ему зим? — котенка сноровисто перехватили руки, не дав мелкому проказнику запустить острые, как иглы, когти в шкуру, Лиа принялся чесать его за ухом.
— Прошлой осенью родился.
Котенок урчал и порывался поймать пальцы нага в пасть.
— А его родители?
— Погибли… Иногда такое бывает.
— Вот как… — наг задумался, потом кивнул: — Идем, я хочу посмотреть, все ли хорошо с моей сестрой.
Элеандра повела его вперед, туда, где гордо вышагивал красавец-тигр, катавший на спине нагу. Вокруг возвышались аккуратные уютные домики, из окон слышались то смех, то верещание, то сердитый воспитующий рык. Эларат с супругой прогуливались возле высоко красивого трехэтажного дома. Гостей заметили, и Исана поспешила покинуть спину супруга и благовоспитанно свить хвост кольцами, приветствуя повелителя. Хотя по законам нагов, уходя в чужой род, женщина теряла все связи с родственниками, само присутствие здесь брата говорило о том, что он намерен изменить закон и продолжает считать ее сестрой.
«Здравствуй, сестра, да не кончится яд в твоих клыках. Как ты?» — заговорил с ней Лиашен, сохраняя на лице привычную маску равнодушного внимания.
«Приветствую вас, повелитель. Здесь очень уютно, мой супруг прекрасно относится ко мне».
«Приблизься».
Он и сам двинулся ей навстречу, остановившись в локте от замершей в полупоклоне женщины. Наклонился, поднимая ее, внимательнейшим образом обнюхал… и резко развернулся в сторону ее супруга:
— Ты — маг?
— Да, — несколько удивленно ответил тот.
— Яс-с-сно… Элле, нам не понадобится помогать им.
— О, поздравляю, — обрадовалась Элеандра.
— Поздра… Э? — озадачился Эларат.
— Думаю, супруга сама все тебе расскажет.
Бронзовая кожа наги вспыхнула здоровым румянцем смущения.
«Вы уверены, повелитель?»
«Уверен, сестра. Береги себя и яйцо. И не забывай, что принадлежишь к моему роду и семье».
Она поклонилась снова, затем обняла брата. Со стороны это выглядело странно, для тех, кто не знал, что наги умеют слышать мысленный голос друг друга.
«Я принесу подарок для тебя и твоего супруга в следующий раз. Чтобы он смог слышать», — погладив ее по волосам, пообещал Лиа.
«Думаю, это очень упрочит нашу семейную жизнь», — кивнула Исана.
Наг отстранился, позволил ей увидеть призрак улыбки на своих губах и повернулся к ее супругу:
— Я услышал о том, что ты желал отдать котенка на воспитание Элле. Это не лучшая идея.
— Что ж, я сам займусь этим, как второй по старшинству.
— Не потому, что я не желаю этого, — счел нужным пояснить наг. — Детенышу лучше расти и воспитываться в привычном окружении. Перемещение в Эохи для такого малыша будет лишним потрясением. Малышей его возраста матери держат при себе, и играть ему будет не с кем. Старшие заняты на уроках, ему это в силу возраста будет не интересно.
Эларат кивнул и устремил взгляд на супругу, приглашая продолжать прогулку.
«Ползи, — кивнул сестре Лиашен. — Я сообщу, когда мы появимся в следующий раз».
Исана уселась обратно на спину мужу, сложила хвост. Выглядела она счастливой и довольной, сытая, ухоженная, разлегшаяся на крупном тигре. Это определенно было хорошо. Он не ошибся, принимая первое и самое трудное решение в своей жизни. Теперь следовало навестить Лиайю, но сделать это уже позже, приготовив и для нее подарок.
«Вернемся в Эохи?»
Элеандра кивнула и перенеслась вместе с супругом в гостиную. Лиашен выглядел задумчивым и сосредоточенным на своих мыслях.
— Элвенар — тоже маг?
— Нет, ни в чем таком замечен не был. А что?
— Хотелось бы убедиться, что наш ритуал затронул все пары, связанные с тобой и со мной кровью. Но если Элвенар — не маг, Лиайя не сможет выносить и отложить яйцо. Ей будет нужна подпитка магией, схожей с твоей.
— Что-нибудь постараемся придумать, — пообещала Элеандра.
До конца дня Лиашен витал в своих мыслях, хотя это не значило, что он не обращает внимания на супругу или дела. Просто наг был еще более молчалив и неулыбчив, чем всегда. Элеандра сидела и читала свои книги, принесенные из башни, полностью в них погрузившись. Перед ней стояло наготове блюдо с кусочками фруктов, кувшин с молоком, стоило мысленно позвать, рядом тут же очутился бы приставленный к ней слуга, готовый исполнить любое пожелание. Или муж, угадывающий желания до того, как они будут высказаны вслух. Элеандра рассеянно отправляла в рот фрукты, наслаждаясь ими и чтением одновременно. И старательно не думала больше ни о чем. Хотя предпосылок поразмыслить было хоть отбавляй, например, беременность сестры Лиа. Могли ли отголоски ритуала в самом деле зацепить и ее, и вторую пару? Ориентировались ли они на кровь? Вопросов, возбуждающих жажду деятельности мага-исследователя, было много. Но сейчас не время для них. Нельзя вскрывать наг, чтобы это проверить. Интересно было бы изучить боевую ипостась нага, это-то можно.
«Дорогой, ты очень занят?», — Элеандра знала, где найти нага для исследования.
«Через полчаса я в твоем распоряжении», — долетел ответ, показавшийся бы ей холодным, если бы она не понимала, что это означает только то, что сейчас он, действительно, чем-то очень занят. У нее пока были недочитанные старинные исследования магии крови, так что было чем заняться. А через десять минут ее сморило кратковременным сном. Не стоило читать в постели среди таких уютных подушек. Приползший в гнездо Лиа улыбнулся и устроился рядом, обнимая свою кошку всем телом. Элеандра развернулась в его кольцах и блаженно улыбнулась.
— Тепло.
В этом и было основное отличие змеехвостых от змей: последние были холоднокровными, в то же время как два мощных сердца нагов перекачивали горячую кровь.
— А покажи боевую ипостась?
— Уверена, что хочешь именно этого? — Лиа потерся носом о ее волосы.
Обоняние нагов состояло из двух частей одной системы: носа и рецепторов на языке. Первый распознавал явные и легкоуловимые компоненты запахов, второй — более тонкие, обусловленные магической или эндогенной составляющей.
— Любопытно же взглянуть, — подтвердила Элеандра.
— Хорошо, — Лиашен сполз с постели, опасаясь поранить ее шипами и острыми краями чешуи.
Превращение заняло с десяток секунд, в отличие от превращения оборотней. И на ковре перед женщиной замерла воплощенная боевая ярость, машина для несения смерти всему живому. Элеандра принялась аккуратно его ощупывать и осматривать, пересчитывая наросты и шипы.
«Осторожнее. Шипы тоже ядовитые. И лезвия на хвосте».
«Буду очень аккуратна, милый», — уверила его Элеандра.
Вообще, эта его ипостась ей тоже нравилась. В ней не было двойственности, как в оборотнях, скорее, она была сродни драконьей истинной ипостаси: сразу видно, что это — смерть, а никак не мурлычущий или урчащий комок меха, который свои смертоносные лезвия прячет в глубине обманчивой мягкости.
— Очень смертельно и очень красиво, — решила она по итогам осмотра.
— Я скоро буду линять, — улыбнулся Лиа. — Моя шкура становится тесной.
— И ты станешь еще больше?
— Немного, на локоть или около того. Наги растут до пятидесяти лет, но после двадцати рост замедляется. Я вырасту еще локтей на пять-шесть.
— Ого. Надеюсь, ты не везде… вырастешь?
— Везде, но больше вырастет мой хвост в длину, конечно. Еще должны стать шире плечи и грудная клетка, немного раздадутся ребра хвоста, органы тоже растут, чтобы обеспечить тело всем необходимым.
— Я вообще-то не об этом, — Элеандра фыркнула.
— Я знаю, — Лиа рассмеялся. — То, что тебе нравится в нынешнем размере, таким и останется.
Элеандра сразу полезла проверять, какого там все размера. Шипы на нажьем члене ее просто завораживали. Мягонькие на ощупь, они дарили ни с чем не сравнимое удовольствие, оказавшись внутри. Можно было бы сказать даже — безумное удовольствие. И Элеандра уже начинала гадать, будет ли это удовольствие таким же, когда она вернет себе мужское тело. А еще ее немного волновало, как будет выглядеть их общий ребенок. Полукот? Наг с кошачьей головой? Он точно будет оборотнем, эта часть была у них общей и доминантной. Но все остальное… Признаться, хотелось определенности. Но на такое не были способны никакие заклинания магии крови — показать результат слияния материала представителей двух таких отличных друг от друга рас. Единственное, что ей точно удалось — это задать пол ребенка. Это будет мальчик. Что ж, будущее покажет.
— А когда мы навестим Элвенара? — лениво спросила она.
— Завтра, сокровище. Мне следует приготовить подарки супругам моих сестер, но я немного растерян: создать для них венцы я не могу, ведь это символ верховной власти, а не просто так украшение. Но это «нечто» должно быть на голове и желательно, чтобы при этом оно касалось лба и висков.
— Да уж… задачка, — задумалась Элеандра.
— Я не уверен, что мужчины-оборотни правильно воспримут такое украшение, как очелье. Было бы куда проще создать его и приживить к костям черепа. Тогда даже после оборота оно сможет менять форму, но не будет повреждено.
— Нужно спросить. Может быть, они согласятся.
— Я мог бы сделать то же самое для тебя. Венец — не самая удобная штука.
— Хм, приживить к костям украшение? Можем попробовать.
— Кость тоже состоит из элементов, из которых состоят камни и металлы. Твое тело воспримет украшение, как еще одну часть себя.
— Давай попробуем.

Для эксперимента Лиашен выбрал просторную пещеру, ярко, в отличие от остальных мест Эохи, освещенную кристаллами. Это была вотчина лекарей, а теперь еще и Сапфира. Здесь пахло травами, зельями, мазями, немного — кровью. Стены пещеры напоминали соты: в них были сделаны сотни, если не тысячи полок, заполненных хрустальными флаконами, обычными склянками темного стекла, ларчиками, ящичками, свертками и прочими вместилищами ингредиентов. Посреди пещеры возвышались несколько длинных, до двадцати локтей, помостов, гладко отшлифованных до зеркального блеска. У стен протянулись лабораторные столы, уставленные всяческим оборудованием. Дальнюю часть плотно оккупировал Сапфир, там над столами нависали медные раструбы вытяжек, встроенных в вентиляционные шахты.
— Это на случай, если что-то пойдет не так? — уточнила Элеандра.
— Я не могу рисковать тобой и нашим детенышем, — кивнул Лиашен.
Элеандра осмотрелась.
— Куда мне встать или сесть?
— Лучше лечь.
На один из помостов набросили плотное покрывало, рядом с ним поставили небольшой столик с нужными для работы Говорящего-с-Камнем материалами. Лиашен выбрал чистое золото — металл неагрессивный, мягкий, податливый к изменениям и отличный проводник. Под его руками слиток превращался в толстую проволоку, которая свивалась в непрерывный узор в виде изогнутой пластины, охватывающей виски и лоб. Элеандра терпеливо сносила процедуру, ожидая, когда муж закончит. Больно, к ее удивлению, не было, только немного чесался лоб. Лиа пришлось держать ее за руки. На краю зрения маячил Сапфир, и ей было искренне смешно наблюдать за тем, как его глаза становятся все больше, а рот приоткрывается от крайнего изумления. Дроу выглядел похожим на выловленную рыбу. Что это с ним такое, интересно? Но тут лоб зачесался совсем невыносимо, так что мысли о Сапфире пришлось отложить.
— У-у-у!
— Сейчас пройдет, потерпи, Элле. Последний виток узора.
Элеандра еле дотерпела до окончания процедуры. Но руки ей так и не отпустили.
— Нельзя, нельзя, тише. Сейчас пройдет.
Лиашен наклонился над ней и принялся проводить по узорам языком, словно слизывая зуд. Понемногу стало легче. Элеандра даже смогла прислушаться к себе. Так и есть, никаких новых ощущений.
«Ну, надеюсь, я нигде с узором не ошибся… Ты меня слышишь?»
«Да, Лиа, прекрасно слышу».
Наг облегченно выдохнул.
— Зеркало для королевы.
Ему поднесли затребованное, он помог Элеандре сесть и повернул к ней зеркало. Женщина залюбовалась тонкой вязью узора на лбу.
— Великолепно!
Это выглядело, как слегка выпуклая золотая татуировка. На ощупь прослеживалась твердость теплого металла, но никакой чужеродности не чувствовалось — она словно касалась части себя.
— Попробуй обернуться.
Элеандра перекинулась в кошку, кивнула.
— Все отлично.
— Что ж, прекрасно. Теперь осталось убедить твоих братьев, что это поможет им полнее общаться с женами и понимать их.
— Можно им приказать, если ничего не поможет…
— Мне они показались вполне разумными и способными на понимание. К тому же, Эларат явно уже знает о способности наг слышать громкие мысли.
— Значит, они согласятся сами. Завтра навестим Элвенара и посмотрим, как они там живут.
Назад в гнездо Лиашен ее нес на руках. Каждый наг, попавшийся им навстречу, уже знал о том, что королева подарит повелителю наследника, ей кланялись, выражая восхищение и почтение. Элеандра улыбалась им и кивала.
— А если б мы были совершенно несовместимы?
— Я правил бы до своей смерти, после которой повелителя избирали бы среди ближайших родичей по крови.
— А почему ты не попытался меня отравить при первой встрече?
— Ты не собиралась убивать, я это слышал.
Элеандра улыбнулась:
— Да, я хотела поймать себе нага, чтобы посмотреть поближе.
— Мы могли бы охотиться и на людей, — Лиашен забрался в постель и свернулся, обнимая ее. — Отец твердил, что они — такая же добыча, как кролики или овцы. Повиновение повелителю закладывается с вылупления, оно в крови, но я был Наследником и мог приказывать. Было понятно, что нападение на людей повлечет за собой страшные последствия. Я приказал не трогать разумных. Когда оборотни ушли от Змеиного Кряжа, кто-то из старших не сдержался — охотники притащили нескольких воинов. И люди заручились поддержкой эльфов.
— Ничего, теперь все будет иначе, — Элеандра погладила мужа по волосам.
— Я был готов платить чем угодно. Хоть золотом, хоть улкитом, хоть собой. Если бы ты не пришла тогда, страшно подумать, что сталось бы с нагами.
— Но ведь ты в итоге собой и заплатил.
— Это был равноценный обмен. Я знал, что ты в лагере, догадывался, что меня ждет — твоя метка останется навсегда.
— Мой наг, — его лизнули в плечо.
— А ты — мое сокровище.
— Почему я сокровище, Лиа?
Наг повозился, обвиваясь вокруг нее плотнее, устраивая голову на ее плече.
— Для любого нага его супруга — драгоценность, которую нужно научиться ценить и беречь. Это ведь на всю жизнь, а она у нас достаточно долгая. Супруга — это та, кто подарит детей, наследника, кто будет рядом всегда, что бы ни случилось. Подруга, которая позаботится о тебе, если ты ранен, устал или болен. Та, кто вышьет тебе накидку и пояс. Приготовит пищу и заплетет косы. И та, кому ты сам сделаешь все это, если понадобится, а еще — защитишь и добудешь пищу, сделаешь украшения… Это часть тебя. А для повелителя королева — это все и еще немного больше. Это помощь в управлении Эохи, это пример для остальных наг.
— Я все сделаю для тебя, Лиа. Кроме вышивания, этого я не умею, — Элеандра поцеловала его в макушку.
— Это я и сам умею, — усмехнулся тот, довольно потерся головой о ее ладонь.
— Все остальное — обещаю.
Несколько минут спустя, наполненных теплом и покоем, он встрепенулся, предложил:
— Принести тебе ужин? Кладовые и ледники неуклонно пополняются, можно выбрать все, что захочешь.
— Я что-то не голодна, Лиа, но спасибо.
Заботливый супруг… Это грело и радовало в каждый из моментов ее нынешнего бытия.

И именно этот момент выбрала делегация светлых эльфов, чтобы, наконец-то, заявиться.
— Они решили поменяться привычками с дроу? — удивился Лиашен.
Вечер неуклонно катился к ночи, и являться в Посольскую долину к этому времени было со стороны эльфов признаком неуважения, мол, все равно встретите и проводите.
— Не знаю, но подозреваю, что так. Или где-то застряли по дороге… Решили, что порталами быстро доскачут, но, увы, порталов тут теперь почти ни для кого нет на много лиг окрест.
— Что ж, нужно их встретить. Торш-ш-шес-с-ственно, — прошипел Лиашен, сузив глаза.
Через пару минут повелителя и его супругу ожидал внушительный эскорт.
Эльфы выглядели жалко и довольно помято, видимо, впрямь не ожидали, что придется тащиться пешком в такую даль. Лиашен с каменным выражением лица, не шелохнув даже хвостом — статуя, да и только, взирал на то, как они пытаются произвести привычное впечатление холеных и утонченных красавцев. Эльфы умудрились даже извинения принести достаточно кратко, настолько устали.
— На восточной оконечности долины есть роща, где вам будет удобно, — кивнув, сообщил наг. — Располагайтесь.
Эльфы немедля убрались располагаться, что-то там сразу зазеленело, распустилось, покрылось цветами.
«Выпендрежники», — мысленно фыркнул наг.
По его кивку принесенные в дар фрукты и какие-то саженцы подхватили явившиеся слуги. Воины сомкнули хвосты, закрывая королевскую чету своими спинами и щитами.
«Боюсь представить, какое сюда явится посольство от темных эльфов», — проворчала Элеандра.
«Наверняка, они пришлют одну из Младших Жриц».
«Мне гораздо интересней, осмелятся ли люди явиться».
«Осмелятся? Скорее, они даже не подумают о том, что стоит опасаться. Эта раса исполнена наглости и самодовольства. Они ведь считают, что победили, несмотря на Клятву.»
«О, думаю, что наслать на них чуму все-таки хорошая идея».
«Не слишком. Ты ведь помнишь, как расположен Змеиный Кряж?»
«Да… Ну, хотя бы пару смерчей?»
Лиашен улыбнулся.
«Прицельных? Пойми, Элле, я знаю, что если дать в руки любому человеку копье и выставить перед скованным и лишенным яда нагом, он ткнет в него, не задумываясь, просто от извечного страха перед тем, кто не похож на него. Но все же — чем провинились обычные землепашцы и скотоводы? Они поставляют нам пищу. Уничтожать нужно тех, кто плетет интриги и властвует. А на их место ставить тех, кто прикормлен и ест из твоих рук».
«Где взять столько прикормленных людишек? Убрать этих — вовсе не проблема».
«У нас есть время. Есть золото. И есть цель».
«Но нет того, кого можно купить».
«Значит, его нужно найти. Посоветоваться с драконами и Кораксом?»
«Да, это будет нелишне».
«Завтра, все завтра», — Лиашен подхватил ее на руки и понес в спальню, отдыхать.


Глава седьмая

Полгода вынашивания прошли быстро, Элеандра даже не ожидала того, что время пролетит стрелой. И то, что проснулась она кошкой, хотя засыпала во втором облике, ее сперва не удивило, только потом, когда живот нестерпимо потянуло, она панически завизжала и заскребла когтями подушки. Через пару минут в гнезде оказались королева-мать, одна из лекарей, Лиашен и Сапфир. Последних немедленно попытались выставить, но в итоге изгнали только Сапфира, отобрав шкатулку с зельями. Лиашен крепко обнимал страдающую от схваток кошку, шептал ей на ухо и мысленно какую-то ерунду, пока мать и лекарь занимались всем остальным.
«Почему людишки говорят: «легко, как кошка родила», это не легко-о-о-о!», — выла она.
«Потерпи, Элле, постарайся дышать ровно. Ты мое счастье, мое сокровище, посмотри на меня».
На дне зрачков, во Тьме, завораживающе мерцали звезды. Это заставляло ее отвлекаться от боли. Сколько прошло времени, она не понимала. Но, наконец, на свет выпал мелкий детеныш, мокрый, в плотной пленке. Лиашен разорвал ее когтями, но понятия не имел, что делать дальше. Так как рожала Элеандра в своем истинном виде, то и рожденное ей существо выглядело, как котенок барса — невразумительно-серенький, с бесформенными пятнышками, слепой и беззубый.
— Мняу, — затребовала она. — Отдайте его мняу!
Котенка осторожно уложили на теплый мех ей под морду. Элеандра принялась нежно его вылизывать, урча. Детеныш, вылизанный матерью, раздышался и запищал. Совершенно нормальный котенок, и чего она боялась? Но после того, как детеныш был подсунут под сиську и наелся, и его взяла королева-мать, барсеныш превратился в нажонка, с тоненьким хвостиком-шнурочком, мягонькой чешуей пока еще блеклого, совсем не такого, как у Лиа, цвета.
— А… — Элеандра открыла пасть от удивления.
На этом чудеса не закончились. Мелкий детеныш, шипя и извиваясь, превратился в довольно крупную змею, такого же цвета, но без признаков верхних конечностей. Теперь опешила и королева-мать. И только Лиашен, решительно отобрав у нее детеныша, посмеивался. Потом выставил всех прочь: Элле был нужен отдых, ребенку — сон.
— Мняу! — затребовала Элеандра детеныша.
В конце концов, какая разница, сколько конечностей у него и в какой он шкурке? Он оборотень и ее сын. К тому же, в двух из трех ипостасей конечностей было пять, как у любого уважающего себя разумного. Детеныш под мохнатым боком матери снова стал барсенышем и сладко заснул. Лиа бесшумно переползал, устраивая для нее гнездо поудобнее. Испорченные покрывала и шкуры уже убрали, принесли новые, еще более мягкие и пушистые. И новые подушки. И миску с молоком единорога, для восстановления сил молодой матери. Элеандра жадно выпила все молоко, поурчала спящему детенышу.
«Он прелесть».
«О, да. Спасибо, мое сокровище», — наг осторожно приблизился, словно опасался, что его не подпустят. Впрочем, наверное, в самом деле, опасался, ей же говорили, что в первые месяцы матери даже отцов не допускают в гнездо.
«Но он превращается в змею».
«Он оборотень, твоей силы в нем больше, вероятно, он еще и магом будет. Меня больше удивило то, что ипостаси не две, а три. И третья доставит нам еще хлопот и проблем».
«О которой из трех ты сейчас?»
«Змеиная, Элле, змеиная, конечно. С первыми двумя он справится, а вот с этой… Да и нам уследить за маленькой и юркой змейкой будет нелегко.
«Что-нибудь придумаем», — Элеандра снова лизнула сына.
Потихонечку стало приходить понимание того, что имел ввиду Лиа, называвший ее своим сокровищем. Вот оно — ее личное сокровище, свернулось под боком и тихо сопит розовым носиком. Лиа улегся рядом с ней, так, чтобы обнять и ее и сына хвостом. То, что ему позволили быть рядом уже сейчас, переполняло его душу радостью и нежностью. Он прижался к боку барса и выдохнул ей на ухо:
— Люблю тебя… вас обоих.
— А мы любим тебя, — проурчала Элеандра.
Слова мужа ее немного выбили из колеи: за полгода их брака это был первый раз, когда Лиа открыто признался в любви. Собственные слова… что ж, стоило признаться самой себе, что и они были правдой.
— Ты уже подобрал имя ребенку?
— Нирашен.
— И что это значит?
Лиа улыбнулся:
— Золотоглазый. Я уверен, что у него будут твои глаза.
— А еще нужно узнать, как там мои братья. Вдруг тоже стали отцами, обалдевшими от счастья.
— Узнаем завтра. А теперь спи, тебе нужен отдых.

Братья Элеандры в самом деле стали отцами — все трое детей родились в один срок. Вернее, двоюродные братья Нирашена вылупились, родившись в нажьей ипостаси. Тройными оборотнями оказались все трое, разве что роды кошачьих и змеиных ипостасей были у всех разные: леопард, тигр и барс; песчаная эфа, горная гадюка и королевская кобра.
— То есть, если он меня укусит, — переживала Элеандра. — Я сразу же помру?
— Нет, конечно, — почти возмутился Лиа. — Я зря, что ли, делал тебе и твоим братьям очелья? Там не только мысленная речь, там и защита от яда, даже от моего в боевой ипостаси.
Это он сказал зря, в глазах Элеандры сразу зажегся огонь исследовательского интереса.
— Не смотри так, я же обещал, что сцежу тебе яду на исследования, но не во время беременности же было это делать? — Лиа выставил ладони вперед, делая вид, что испугался.
— Иди сюда, моя вкусная змейка.
Заниматься любовью стало проблематично: детеныш требовал внимания почти постоянно, да и Лиашен иногда приползал в гнездо совершенно вымотанный: власть требовала сил, молодого повелителя пытались продавить, обольстить, обмануть, запугать, приходилось постигать тонкости дипломатии на опыте. Элеандра пыталась ему помогать по мере сил, однако ребенок требовал все ее время себе, поиграть, покусаться, уползти. Иногда они виделись только поздним вечером, когда все, чего хотелось обоим, это спать, свернувшись в один клубок.
Но сегодня Нирашена и его братьев нянчила бабушка, у которой появился смысл в жизни с появлением внуков и недвусмысленным приказом Лиашена сестрам: давать детям играть и расти вместе. Три веселых змееныша вовсю бесились, завязываясь в узлы и не требуя родителей.
— Наконец-то, — Элеандра поволокла мужа в постель.
Лиа понадобилась вся его хваленая живучесть и сила, чтобы достойно выдержать напор соскучившейся по ласкам супруги и подарить ей наслаждение не один раз. В ход пошло все: оба члена, все четыре руки, хвост и язык. Наконец, Элеандра слегка утомилась и раскинулась по постели с целью передохнуть.
— Это было потрясающе.
— Ум-м-м… — согласно протянул ее супруг, распластался рядом и мгновенно уснул.
Элле слегка усовестилась, вспомнив, что он вернулся с переговоров с темными эльфами далеко за полночь, а на обсуждение торговых пошлин со светлыми уполз рано утром. Зато его день закончился весьма приятно, это слегка успокоило.

Время летело незаметно, она с удивлением отмечала, что сын уже перелинял несколько раз, сбрасывая становящиеся маленькими для него шкурки. Что перелинял и муж, как и говорил, став длиннее на полтора локтя и чуть внушительнее по габаритам, перестал быть худым и костлявым, нарастив красивые мышцы на гибкий костяк.
Наконец, настал день, когда Элеандра решила, что пора возвращать себе свой настоящий облик.
— Лиа…
Наг внимательно посмотрел на нее.
— Тебя что-то тревожит, Элле?
— Нет, просто думаю, что пора бы мне вернуть свой прежний вид.
— Если ты готова… Я пойду в башню с тобой, на всякий случай.
Элеандра согласно кивнула. Она слегка волновалась о том, что получится в итоге, сумеет ли она — уже он — привыкнуть к телу. И еще немножечко о том, как у них все будет с Лиа после ритуала.
— И ты точно согласен?
— Ты этого хочешь, правда? И, если что-то будет не так, ты всегда сможешь вернуться в женское тело, как восстановить твои силы, мы уже знаем. Я не против узнать тебя в другом отражении.
— Тогда мы это сделаем. Вместе.
В башне было тихо и пустынно, огоньки кристаллов отражались в каменных стенах и зеркалах. Элеандра улеглась на каменное возвышение, прикрыла глаза, чувствуя, как начинает струиться сила, заворачиваясь вокруг тела в кокон. Рядом с алтарем свернулся наг, чутко прислушиваясь и присматриваясь. Пусть он и не понимал ничего в магии — но он ее видел, и пока все потоки были гармоничны. На всякий случай он притащил с собой целую сумку улкита. Магия сплелась в непрозрачное полотно, завернув в себя Элеандру, стала менять потоки и узоры, свиваясь и перетекая.
Нельзя было сказать, что Лиашен страстно желал увидеть свою возлюбленную супругу в виде мужчины. Скорее, нет, среди нагов очень редко встречались те, кто выбирал себе парой представителя своего пола, слишком сильным был инстинкт, вынуждающий змеехвостого оставить потомство. Но у них-то потомство уже было, а держать супругу дальше в чужом теле Лиашен не хотел.
— Готово, кажется, — под слоями магии завозились.
Лиа напрягся и приподнялся, с тревогой вглядываясь в разрывающийся изнутри кокон. Чем-то это напоминало ему вылупление нага. Или роды. Из кокона выбрался молодой мужчина, знакомый Лиашену по портретам, сел, спустив босые ноги на пол.
— Как ты? — наг осторожно подобрался поближе, принюхиваясь и присматриваясь. — Ты не слишком изменила.лся.
— Это радует. Голова немного кружится, — Элеандр потер ладонями виски.
— Нужен улкит?
Лиа, наконец, пересилил свою настороженность и подполз обнять. Все равно это его супруг, в каком бы теле он ни был. Они связаны, они одно целое.
— Не откажусь, — Элеандр обнял его в ответ, поднялся.
Наг выгреб из сумки, переброшенной через плечо, пару горстей кристаллов, щедро высыпал ему в ладони. Камень сразу же растаял, словно был фантомным. Элеандр вздохнул свободнее.
— Спасибо, моя змейка.
Двигаться было безумно непривычно. Он чуть не навернулся на каменный пол, сделав пару шагов: центр тяжести сместился, ноги почему-то не поспевали за командами разума.
— Ясно, — рассмеялся Лиа и подхватил на руки, спасая от позорного падения. — Привыкать будешь дома, в гнезде, где мягкие ковры и подушки.
— Согласен, — Элеандр обнял его за шею.
Уже уползая в портал, Лиашен понял, что все-таки изменилось: запах. Он стал совсем иным. Остальное осталось прежним: очелье, матово поблескивающее на лбу и висках, тяжесть тела, волосы, даже голос — и тот почти не изменился. Низкий для женщины, он был в самый раз для мужчины. А вот пах Элеандр в своих двух телах совершенно по-разному, в женском — ландышами, в мужском — металлом. Лиа не смог отказать себе в удовольствии принюхиваться снова и снова. Странно, конечно, но этот запах ему нравился… больше? Определенно, так.
— Каковы будут наши планы? — поинтересовался супруг.
— Самые неправдоподобные: змеехвостый будет учить двуногого ходить, — рассмеялся Лиашен. — Потом познакомим сына с новым тобой. Запах другой, не удивляйся, если Нирашен будет первое время дичиться.
— Постараюсь не обижаться. А вдруг он сразу меня узнает? А чем я пахну?
— Сталью и золотом, еще кровавой медью. С-с-с, мне нравится этот запах!
— Что ж, по крайней мере, хоть что-то тебя привлекает.
— Предлагаешь проверить, что еще может меня привлечь? — наг чуть склонил к плечу голову, в уголках губ возникла улыбка.
— Предлагаю, — кивнул Элеандр, улыбаясь.

До гнезда Лиа добрался очень быстро. Ему было любопытно, сможет ли он воспринимать как сексуального партнера мужчину, или это будет затруднительно. Элеандра этот вопрос тоже интересовал, как это вообще будет с нагом, он не представлял. Порадовало его уже хотя бы то, что тело отозвалось на ставшие привычными ласки. Не на все, конечно же, эрогенные зоны сместились, изменилось восприятие. Постепенно Лиа снова довел его до состояния, когда разум отказывался участвовать в происходящем, а тело выгибалось и льнуло к рукам нага. Единственной трудностью было то, что Элле, можно сказать, был в этом теле девственником, а причинять боль возлюбленному супругу Лиашен отказывался. Но у него было достаточно терпения, чтобы потихоньку подготовить его, хотя бы к тому, чтобы принять сначала один член. В ход пошел хвост, растягивать его пальцами Лиа опасался: его когти не убирались.
В этом теле невинность супруга Лиашен взял с немалым трудом, не сказать, что был так уж сильно за это вознагражден в их первый раз. Не стоило желать все и сразу, да и он, хоть и стал старше всего на два года, научился терпению. Все еще будет.
— Тебе не больно? — погружаясь с мужем на руках в целебное озеро, спросил наг.
— Уже нет, — улыбнулся Элеандр.
Лиа огорченно вздохнул:
— Я не должен был причинять тебе боль.
— Дальше будет легче, Лиа, — Элеандр погладил его по щеке.

«Знакомство» с Нирашеном прошло на удивление мирно. Маленький наг придирчиво обнюхал родителя и проворно забрался ему на руки, издавая презабавные звуки. На общем он говорил пока плохо и больше мысленно, короткими предложениями.
«Мама, пить молоко с Нири».
— Хорошо, Нири, — Элеандр налил молока ему и себе. — Мой маленький хвостик.
Лиа устроился рядом с ними и хихикал:
«Мама! Тебе не отвертеться от этой чести, мое сокровище. Нири лучше знает, кто его вынашивал и рожал».
«Я же не против», — Элеандр любовался длинным хвостом сына.
Нирашен перелинял и щеголял забавной расцветкой: по белоснежной чешуе были в строгом порядке раскиданы багровые «розочки» пятен, как на шкуре барса. Хотя волосы у Нирашена были такими же, как у Лиа — темно-багряными, а на виске пролегала широкая белая полоса.
«Какой он у нас красавец, вырастет — разобьет немало сердец».
«О, это свойственно нагам — куча маленьких влюбленностей, которые быстро вспыхивают и так же быстро угасают. Пожалуй, свойственно всем, кроме меня».
«Да уж, тебя изловил барс на тропе».
«Все к лучшему. Интересно, а если бы я отдал тебе свою добычу?»
«Я бы разделил ее с тобой еще на тропе», — Элеандр рассмеялся.
Нирашен лакал свое молоко, сменив для удобства ипостась на толстолапого и смешного котенка.
«Папа? Мама? А Ирильяр и Нишшес к нам скоро приползут в гости?»
«Думаю, что скоро, малыш, будете снова играть вместе. Только помни, что у вас уже крепкие коготки и нужно быть аккуратней».
— Нужно сообщить твоим братьям? Или пусть будет сюрприз?
— Будет сюрприз. Посмотрим, как отреагируют.
— Думаю, они обрадуются. Обернись, хочу посмотреть, не стала ли твоя пушистая шуба гуще? — Лиашен дотянулся хвостом до полки с гребнями и лентами и стянул тот, которым вычесывал Элеандру.
Тот перекинулся, потянулся.
«Стала?»
«О, да», — Лиа с наслаждением запустил в густой мех пальцы. Зимой он часто отогревал руки таким способом. После нескольких лет голодовки в самом том возрасте, когда тело растет и требует полноценного питания, у него иногда возникали проблемы — кости рук начинали ныть в холод. Элеандра всегда подставляла мужу свою шубу, в которой отогревалось все и очень быстро. Она… он… Единый с ним, он знал, что Лиа на алтаре Эохи поклялся, что ни один ребенок змеехвостой расы больше никогда не будет голодать и бояться смерти от эльфийских стрел и людских копий. И делал для этого все.
Элеандр же старался делать все для мужа, насколько это получалось. Одно его имя было способно приструнить эльфов, навести ужас на людишек, заинтересовать драконов. А переборовший обиду Повелитель темных эльфов признал, что сам бы наверняка отправился следом за отцом в огненную пропасть, если бы не заговор Лиа и Элле. Посольства расположились вольготно, заключались союзы как деловые, так и брачные. Люди пока что вели себя тихо, памятуя, что Звездная Леди и так та еще сука, а уж после родов, когда, как известно, любая баба с ума сходит втрое против прежнего… Теперь им придется вспомнить, что и Звездный лорд был той еще тварью, несмотря на пушистую шубу и ****ские глаза.
Боялись не зря.
— Что бы такого сделать плохого? — было первым вопросом Элеандра самому себе.
Решение пришло быстро, отличалось изяществом и некоторой даже изысканностью, которой Элле раньше не обладал — это была заслуга Лиа. Тот умел несколькими словами окоротить убийственно-разрушительный потенциал супруга, заставляя его придумывать нечто новое и «забавное» в понимании нага. Первоначальную идею — наслать на королевский дворец людей скоротечную легочную чуму — пришлось отбросить: магическая болезнь имела мерзкий характер и была способна перекинуться на весь город, а там и выкосить полстраны.
— Сифилис — болезнь благородных особ, — мстительно сказал маг. — Передается исключительно через постель…
Лиашен не преминул выспросить у него, что это за болезнь и чем она характеризуется. Элеандр досконально описал ему симптомы и способы передачи.
— Гадость какая! — от омерзения наг передернулся всем телом. — Согласен, это будет достойный «подарок» людиш-шкам.
— Я магически задам параметры, чтобы за пределы дворца не вышло.
Месть предыдущему королю, конечно, уже свершилась, но там оставались те, кто принимал в попытке уничтожения нагов самое деятельное участие. Лиашен одобрил, так что Элеандр принялся колдовать над болезнью. Отправить зачарованный им «подарок» вызвался снова мастер Дармил.
— Только сам не подцепи, — сказал Элеандр и похабно ухмыльнулся.
— Меня Сайшша тогда зажарит и съест, — Дармил очень серьезно относился к своему нежданному-негаданному супружеству и верности наге.
— Иди уже.
Дармил хмыкнул и удалился в портал. Подкинуть шарик магии в постель советника оказалось делом пары минут. А дальше… За два года у них с Лиа появились кандидаты на принятие власти в людском королевстве. Как наг и говорил — прикормленные, преданные, связанные Клятвами и договорами.
— Люблю, когда люди тихи и спокойны. Хотя бы лет десять-двадцать, — признался Элеандр.
— Если мы не пустим дела на самотек, так будет и дольше, — заметил Лиашен. — А я намерен крепко держать людишек в намордниках и на поводке. И передать это знание Нири.
— Их наглость растет как на дрожжах с каждым годом. Уже на эльфов поглядывают.
— А что эльфы?
— Играют на арфах, — отмахнулся Элеандр. — Ладно, не до них сейчас. У меня тут есть одно крайне важное дело — я все еще не занимался с мужем любовью на водопадах.
Нирашена отправили под присмотром королевы-матери в оазис к Элвенару, Лиайе и их сыну, туда же грозились нагрянуть и остальные. А у повелителя нагов внезапно образовались пара свободных дней. И потратить их Элеандр намеревался с пользой и удовольствием, немалым для обоих.
На весь барсий хвост и полтора десятка локтей чешуйчатого счастья.