Антон Макарский. Смерш

Как в хорошо известной и любимой журналистами песне «Трое суток шагать ради нескольких строчек в газете», делать это мне приходилось не раз… Вспоминать в точности и подробностях, когда и по какому случаю, долго… И вот, пожалуй, один из тех случаев, причем не самый муторный и показательный, но вспомнился…

Стало известно, что в ближайшие дни в Гродно начнутся съемки художественного фильма с условным названием «Смерш». Ожидается, что это будет остросюжетный боевик с участием звезд российского кино. Название интриговало, снимать будет московская кинобригада. Мне предстояло сделать со съемок хотя бы небольшой репортаж. Но вначале нужно было их обнаружить. А это не так просто, поскольку специально никто об этом газетчиков не извещает, наоборот – из-за разных примет создатели фильма стараются раньше времени свою деятельность не афишировать. Выручает порой журналистское братство – от того или иного коллеги из разных СМИ можно ненароком узнать о точном месте съемок, да и то неизбежная конкуренция сдерживает откровенность.

В пятницу утром узнала от знакомого фотокора, что съёмки «Смерша» уже идут у древней церкви над Неманом – Коложи. Снимается венчание. Я – за руль, подъезжаю к парковке возле церкви и вижу, как машины киношников уже отправляются в обратный путь. Снято! Потом в фильме увидела, что именно с эпизода у Коложи, где бандиты безжалостно расстреляли свадебную процессию, начиналось кино. Ладно, сдаю назад, и моя машина ловко врезается в бетонный столбик – глушителю копец! Вот невезуха…

После обеда уже пешком отправляюсь на поиски съёмочной группы. И в центре города натыкаюсь на припаркованные у кинотеатра допотопный мотоцикл и черную «эмку» - ну явно из будущего фильма! А вокруг никого. Фотографирую раритеты. И тут же появляется их хозяин, он растолковывает мне, что съёмочная группа уже на другой стороне Немана, осваивает площадку у речного порта. А погода стоит – сплошной туман и мелкий моросящий дождь. Как они там снимают?..

Делать нечего, бегу под дождем к Неману, на мосту ветер норовит сломать мой хлипкий зонтик, мы оба из последних сил сопротивляемся, наконец в узких кривых переулках, ведущих к порту, ветер сдаётся. Ага, вот и здание администрации речного порта, его не узнать: окна крест-накрест заклеены бумажными лентами, над входом – большая красная звезда, и у порога – полуторка военных времён. Народ вокруг суетится, разгружает имущество, но звёздных актеров что-то не видно, да и темнеет уже… Но вот мне показывают троицу солидных людей в теплых куртках, один из них – режиссер. Подхожу, показываю удостоверение. Режиссер называет себя:

- Ройзман Зиновий Александрович. – И предупреждает полушутя: - Не путать с Райзманом!

Ну да, копаюсь я в голове, припоминая знаменитого Юлия Райзмана и его фильмы:  «Коммунист» с Урбанским, «А если это любовь» с Жанной Прохоренко... Но он уже давно умер.

Режиссер сетует на дрянную погоду, говорит, что в субботу - воскресенье будут обустраивать площадку, строить декорации, а  в понедельник начнут съёмки. Здорово! Хоть сюда я не опоздала. Видя, что я уже продрогла, Ройзман предлагает возвращаться в город в его машине. Не соглашаться было бы глупо. В дороге Зиновий Александрович не молчит, а непринужденно рассказывает о себе и о будущем фильме, без церемоний называя меня просто по имени.

Итак, это совместный проект киностудии «Фаворит» и «Беларусьфильма». Действие происходит вскоре после войны, в ноябре 1945-го в небольшом городке на западе Белоруссии. Трое сослуживцев, молодых офицеров армейской контрразведки «Смерш» (смерть шпионам), собираются на недельку в отпуск в Москву. Но не тут-то было! По просьбе друга о помощи они оказываются  втянутыми в преследование отряда Армии Крайовой, который лютует в округе. Бандиты жестоко расправляются с военнослужащими и мирными гражданами, делают набеги на сёла, не щадят ни женщин, ни детей, а потом исчезают, как призраки. Молодые чекисты соглашаются помочь другу найти и обезвредить бандитов и остаются на несколько дней в глухой белорусской деревеньке…

Сюжет, разумеется, пока хранится в секрете, но помимо погонь и кровавых разборок в фильме будут психологические сцены и раздумья персонажей по поводу выбора своего места на идеологических баррикадах. А еще - любовь людей, находящихся по обе стороны баррикад.

К массовкам предполагается привлечь жителей города и учащихся колледжа искусств. И занятный факт: рюмки образца 1945 года для фильма в срочном порядке изготовили на местном стеклозаводе. Забавно, вроде тогда и стаканы были в ходу...

Еще режиссер сказал, что в понедельник в съёмках будут заняты Андрей Соколов и Антон Макарский. Заманчиво! Возле гостиницы, где остановилась киногруппа, мы попрощались.
 
За субботу – воскресенье мне заменили повреждённый глушитель на новый, и в понедельник я, как белый человек, сама поехала на съёмки. Погода смилостивилась: ни дождя, ни тумана, ни ветра. Преобразился и двор речного порта. Часть его заняли лотки с навесами, заваленные нехитрым разношёрстным товаром – это рынок. Нагородили вокруг заборов и ящиков, через которые дубль за дублем перемахивают герои, то ли убегая, то ли догоняя. Народу вокруг, реквизита, проводов!.. Ну просто бедлам! Как они в нем разбираются?!

Замечаю в сторонке Андрея Соколова (исполнившего в фильме роль главаря банды Юзефа) в неком странном пальто с рыжим цигейковым воротником и в кирзовых сапогах, он очень занят беседой с еще более странно одетым участником съёмок. Прерывать их общение неудобно, да и главный, чувствуется, распорядитель на площадке Елена Денисевич просто оттесняет меня от актеров, наконец благосклонно разрешая поговорить с Антоном Сёмкиным.

Это именно он раз за разом пробовал перемахнуть через забор, и, похоже, малость уморился. Худенький бледнолицый паренёк в офицерской форме, едва переведя дух, рассказывает, что эта роль в кино у него не первая, но, пожалуй, самая большая и захватывающая, поскольку в очень сложное время и в очень непростые ситуации приходится вживаться. И еще ему льстит сниматься рядом с такими атерами, как Андрей Соколов, Екатерина Редникова, Антон Макарский.

Редниковой на площадке нет, а Макарский, в гимнастёрке, перетянутой портупеей, и в галифе, собственной персоной, широко шагая, движется  в нашем направлении, и бдительная Елена уже не может мне помешать. Представляюсь, и широкая щедрая улыбка, озаряющая лицо актера да еще предназначенная только мне, вмиг лишает меня дара речи. Но прихожу в себя и задаю вопрос-заготовку:

- Интересны ли вам время и события, о которых фильм?

- Да, очень, - продолжает улыбаться актер, - я впервые снимаюсь в таком временном периоде и в роли офицера.

- Вам симпатичен ваш герой?

- Вполне. Я его понимаю.

Еще Макарский тогда сказал, что в его семье тоже есть драматическая история, связанная с войной. В подробности мы не вдавались.

- А в жизни вам приходилось носить военную форму? Например, в армии?

- Ну да, я служил в армии, хотя большую часть службы провёл в ансамбле песни и пляски МВД. И запевалой был, и концерты вел… - улыбается воспоминаниям Антон.

Он вообще не устает улыбаться. И где только силы берет на эту свою приветливость? Мне неловко его задерживать, отпускаю, и Антон возвращается к камерам.

О, как не хотела Елена, чтобы я снимала актёров (мол, возьмёте снимки у нашего фотографа) - как бы не так! Я всё же ухитрялась фотографировать сама.

На обратном пути я забрала из травмопункта сестру, которой положили гипс на сломанную ногу, и купила продуктов на две семьи. Дома до двух ночи писала короткий репортаж для газеты.

А съёмочная группа после Гродно перебралась в Минск, там в павильонах «Беларусьфильма» отсняли камерные сцены, а в лесах под Минском - эпизоды стычек с бандитами.

В январе 2008-го, когда «Смерш» вышел на телеэкран, я с интересом на протяжении четырех вечеров наблюдала за его героями и хитросплетениями сюжета, невольно беспокоясь о том, чтобы фильм получился достойным. Больше видеть его не приходилось, а одно из тех давних впечатлений от просмотра – какая же разница между тем, что видишь на съёмках, и тем, как выглядит всё в кино. Всё-таки монтаж – великое дело!..

Антон Макарский на съёмках в Гродно.
Фото автора.