Эйлин Крист - Наследие Дага Томпкинса

Мы должны знать историю каждой вещи, которую используем. Каждого полена, которое сжигаем. Каждой чашки, из которой пьем. Каждого забора, который строим.  Каждого свитера, который вяжем.  Каждого камня, который укладываем.1
 — Дуглас Р. Томпкинс (1943—2015)



Даг Томпкинс был во-первых, и прежде всего, учредителем заповедников,  но также подчеркивал важность глубокого и активного отношения к любому аспекту жизни.  Вся работа его жизни была посвящена сохранению биоразнообразия Земли — захватывающего разнообразия форм жизни и ландшафтов путем покупки больших пространств и создания строго-охраняемых зон. 

Он также занимался восстановлением экологии и дикой природы в прериях  и  на  обезлесенных  пространствах,  возвращал виды в их родную среду,  и восстанавливал природные процессы земли.  Кроме этого, Даг был занят агроэкологическими проектами вблизи охраняемых ландшафтов:  он поддерживал инициативы фермеров, уважительно относящихся к дикой природе,  заботливо ухаживал за животными, поддерживал в чистоте водные источники и  плодородие земли,  для  получения, по его словам,  “органической, вкусной и здоровой еды”2.   Он также был связан с гражданским активизмом и образованием — сражался с «девелоперами» и выпускал замечательные книги,  собирал эссе самых смелых экологических мыслителей  и активистов.  Даже будучи погруженным в интенсивную и напряженную жизнь, Даг находил время для чтения экологической и экофилософской литературы.  И он был настоящим спортсменом – альпинистом, лыжником,  путешественником,  каякером — с ранней юности и до последнего дня.

Даг основал известную компанию North Face и был со-основателем  компании Esprit, производящей одежду и аксессуары. После двадцати лет занятия бизнесом,  он понял, что его сердце не там. “Мое увлечение бизнесом стало угасать,”- писал он. “Я стал понимать, что производство и продажа товаров,  не являющихся главной жизненной необходимостью, вносят свою большую лепту в эко-социальный кризис.”3  В 1990 г  он оставил мир бизнеса, заработав намного больше любого пенсионера. Его миссией теперь было использование этого богатства для высшей цели,  потому что он верил, что у богатых особая обязанность возвращать накопленное.4  На протяжении последующих 2 лет, Даг  и его жена Кристин МакДивитт Томпкинс приобрели и учредили перманентный заповедник на двух миллионах акров в своей любимой Патагонии. Через учрежденные ими общественные организации, и работая со многими другими партнерами и тремя различными президентами, Томпкинсы создали пять новых национальных парков в Чили и Аргентине — постоянно-действующая система парков, с перспективой удвоения числа парков, которые будут переданы в ближайшее время народам этих стран. Даг любил называть национальные парки “золотыми стандартами заповедного дела”  из-за высокого уровня защиты флоры и фауны, экологии и природных процессов.  Один только масштаб и разнообразие ландшафтов, количество  сохраненных редких биологические виды  в созданных Дагом и Кристин национальных парках делают их работу беспрецедентным достижением во всей мировой истории устройства заповедников.

На протяжении всей своей работы, Томпкинсы  были вынуждены преодолевать
чрезвычайное сопротивление  со стороны некоторых южно-американских политиков, бизнесменов, и ученых, которые смотрели на них с подозрительностью и видели в них иностранных агентов с секретной миссией.  Понадобились годы  настойчивой и постоянной работы со средствами массовой информации, чтобы разъяснить важность парков для сохранения биоразнообразия и убедить публику, что  сохранение земли не имеет никакой другой скрытой цели — что  все отдается ради Земли и будущих поколений.5  “Зачем вы отдаете свои деньги?” – спросили Дага в одном из интервью. “А что мне с ними делать?”- ответил он с улыбкой,- “Играть, пока Рим горит?”6

Экологическая филантропия Дага не ограничивается покупкой и защитой земли от экономического развития; она включает долгосрочные задачи по восстановлению  земли и дикой природы.  Группа Tompkins Conservation,  куда входят биологи, ветеринары, фермеры, рабочие, рейнджеры, администраторы, и волонтеры, создали питомники для эндемичных и вымирающих растений с целью восстановить деградирующие ландшафты; занимались проектами по восстановления леса и степи;  переместили сельскохозяйственных животных с приобретенных земель, чтобы дать земле отдохнуть; убрали сотни миль заборов, чтобы дать возможность диким животным свободно передвигаться; и построили природные центры, места для кэмпинга, и тропинки для посетителей.  В центре программы по восстановлению дикой природы лежат инициативы по заполнению парков редкими и исчезающими видами,  включая гигантских муравьедов, степных  оленей,  воротниковых пекари, зелено-крылых попугаев ара, южно-андских оленей, дарвиновских нанду,  гривастых волков и др. редкие виды.  Есть также надежда, что путем программы разведения животных,  уничтоженный местный ягуар может быть заново восстановлен на болотах Iber;  в северной Аргентине.

Активизм неизбежно включал для Дага две компоненты:  сражений против разрушения природы и изменение сознания и сердец людей посредством образования и выяснения причин экологического кризиса. В отношении первого типа активизма,  Даг и его союзники боролись более семи лет, чтобы остановить большое строительство гидроэлектростанции,  которая должна была перекрыть дикие реки в чилийской Патагонии.  Он также не побоялся противостоять промышленным лесоводству и сельскому хозяйству, и  в судебном порядке противодействовал деградации морей и земли промышленными фермами. Для стимулирования и возрождения местных экономик,  Даг поддерживал органическое земледелие,  экотуризм, местный художественный промысел, и местных производителей энергии. В отношении интеллектуального активизма, через его Фонд Глубинной экологии (FDE) Даг финансировал и принимал активное участие в издании 25 экологических книг — многие из них включали крупно-форматные фотоработы — в которых рассказывалось о серьезных экологических проблемах, проводилась агитация за социальные перемены, и выдвигалась главная тема сохранения дикой природы путем фотографий и рассказов о национальных парках.
 
Даг доказывал, что без непрерывного системного анализа невозможны фундаментальные социальные сдвиги и переориентация — останутся лишь поверхностные,  мелкие, технологически-обусловленные “реформы-подпорки.” 7  Книги, изданные Фондом, отражают холистическое мировоззрение Дага:  в них  фотографии мирового уровня соединены с прекрасными эссе, и направлены на то, чтобы одновременно раскрыть красоту природного мира и показать все уродство индустриального мира. В опубликованных работах, по его выражению, “документируются различные экологические преступления”8,   такие, как обезлесивание, промышленное сельское хозяйство, операции по машинному кормлению животных (confined animal feeding operations (CAFOs), строительство гигантских плотин, вытаптывание пастбищ,  моторизированная рекреация,  снятие верхушек гор, и перенаселение,  а также протестные кампании активистов. В книгах показана роскошная красота дикой природы на примере созданных парков.  Для Дага красота Земли была главной отправной точкой — не воротами в потустороннюю религию, но осязуемым проявлением божественного.

С помощью публикаций, а также щедрой поддержки публичных форумов, тич-инов и семинаров, и Южно- и Североамериканских экологических организаций,  Даг намеревался распространить философию “биосферического эгалитаризма”— а именно, самоочевидную, внутреннюю природную доброту и кооперацию всего живого.  Он находился под глубоким влиянием философии Арне Нэйсса,  который был также близким другом Томпкинсов.  Через свой Фонд и издательскую команду, состоящих из ведущих глубинных экологов, Даг опубликовал «Избранные труды Арне Нейсса».9  Будучи глубинным экологом, он безжалостно критиковал техно-индустриальную цивилизацию. “Везде где мы отмечаем преступления,  против красоты и целостности Земли», - писал он,  “ мы видим, что насилие исходит из одного и того же источника: технологического и индустриального подхода к производству, земледелию,  рекреации,  и любой экономической деятельности.  Снова и снова мы сталкиваемся с тем фактом, что редукционистская,  узкая, техно-индустриальная парадигма, применяемая к системе производства, приводит к обеднению природы,  к ускоренной ее смерти и к разбалансированию экосистем.”10

Он выступал за то, чтобы каждое индустриальное насилие встречало отпор, но тем не менее мы должны “соединять все точки,” чтобы видеть главные проблемы нашего времени. Таким образом, Даг постоянно призывал всех активистов глубоко изучать ситуацию и думать самостоятельно.  Он был абсолютно уверен в необходимости  мировоззренческой революции  для перехода к экоцентризму и полной перестройки цивилизации.  Он доказывал, что мы должны “перестроить все наши социальные, экологические, политические, культурные и образовательные этики и поставить во главу угла богатство и разнообразие жизни.”11  Так, он бескомпромиссно противостоял  некоторым современным экологическим  экспертам, предлагающим монетизировать  природу «во имя ее спасения» и представить экологический кризис— который был охарактеризован Дагом как фундаментально этический—как потерю т.н. услуг экосистем и природного капитала. “Если наш вид приводит к вымиранию других видов,” отмечал он, “значит можно с определенностью сказать, что наша культура  ‘неустойчива’,  а наши поступки неэтичны.”12

В основе замечательного вклада Дага стоит его отказ от разделения мира на отдельные  «силосные ямы» —с одной стороны, сохранять отдельные природные места, а с другой – отдавать все остальные ландшафты и моря в качестве жертвенных зон для промышленного земледелия, рыбной ловли, лесозаготовок и пр. Он также не считал допустимым сохранять биоразнообразие и в то же время относиться к скоту как    единицам продукции. 13  Даг никогда не отделял процветание природы от человеческого благосостояния.  Напротив, он поддерживал местные экономики через проекты по природоохране и фермерству и ценил художественные промыслы и ручной труд. Он выступал в поддержку сообществ, видя их главную задачу: остановить вымирание видов - то, что он называл “Матерью всех кризисов” -  из-за  аморальности и неотвратимой финальности разрушения форм жизни. “Каждый нужен,”- убеждал он, проводя большую работу по сохранению видов. И добавлял с проницательностью: “если и может быть индустрия роста, то она только в восстановлении.”  В самом деле, окидывая взором происходящие вокруг нас разрушение и деградацию,  нельзя не согласиться с ним, что впереди лежат “столетия напряженной, осмысленной работы для тех, кто любит Землю и будет ее восстанавливать.”


1 Douglas R. Tompkins, “The Next Economy: Transitions from Globalization to Eco-Localism,” last modified 3 February 2014, https://www.youtube.com/watch?v=nz2OSye6PMU&noredirect=1.
2 Ibid.
3 Quoted in Edward Humes, Eco Barons: The New Heroes of Environmental Activism (New York: Ecco, 2009), 47.
4 Tompkins Conservation Fund, “A Capital Campaign for Creating New National Parks and Restoring Wildlife” (brochure).
5 For the fascinating details of that history, see Humes, Eco Barons, 17-91.
6 Journeyman Pictures, “Buying-Up Eden,” 1999, https://www.youtube.com/watch?v=WnE51selzAQ.
7 Douglas R. Tompkins, “Foreword,” The Energy Reader: Overdevelopment and the Delusion of Endless Growth, eds. Tom Butler, Daniel Lerch, and George Wuerthner (Watershed Media, 2012), x.
8 Douglas R. Tompkins, “Foreword,” The CAFO Reader: The Tragedy of Industrial Animal Factories, ed. Daniel Imhoff (Watershed Media, 2010), ix.
9 Harold Glasser and Alan Drengson, eds., The Selected Works of Arne Naess, 10 vols. (Dordrecht: Springer, 2005)
10 Tompkins, “Foreword,” CAFO Reader, ix.
11 Douglas R. Tompkins, interview by Jan van Boeckel, Berkley, California, 1997.
12 Douglas R. Tompkins, “Afterword,” Protecting the Wild: Parks and Wilderness, The Foundation for Conservation, ed. George Wuerthner, Eileen Crist, and Tom Butler (Washington, D.C.: Island Press, 2015), 280.
13 In his Foreword to The CAFO Reader, Doug wrote that applying the logic of industrialism to farm animals produces “the kind of atrocity for which the word evil seems too meek and mild” (x, original emphasis original).
14 Everywhere around the planet human beings are awakening to this possibility. Douglas Tompkins’ legacy on every front is groundwork for planetary awakening.

ACKNOWLEDGEMENT
My gratitude to Tom Butler who provided materials and invaluable feedback on an earlier draft.

*The Trumpeter  ISSN 0832-6193 Volume 32, No. 1 (2016)