Люди и звери. Глава 19. Любовь, похожая на сон

               

        В темноте она осмелела. Очертания окружающей обстановки стало размытым, неопределенным. После объятий наступила очередь поцелуев. Кожа такая гладкая, до сих пор не знающая бритвы, манила ее. Юля блаженствовала. Когда-нибудь точно так же сольются их тела и …
- Раздевайся.
Так грубо прервать ее фантазии мог только приземленный человек, но ведь Леша не такой. Задрав края водолазки, Юля передумала. Тогда быстро подоспела посторонняя помощь.
- Леша, не надо. Я сама.
С ней согласились, не споря. – Я сегодня раньше уйду, поэтому давай живее. И вот еще: мне надоело быть Лешей, будешь звать меня Сашей. Мне так больше нравиться.
Когда с водолазкой было покончено, Юля застыла, сложив руки на коленях. Отсутствие света скрывало испуганное выражение ее красивого лица, но даже близость с любимым не смогло утаить дрожи в ее голосе. Юля привыкла к тому, что чувственное наслаждение всегда сопутствует с ожиданием ужасного конца, которое обычно ассоциировалось у нее с образом никогда не виденного Юлей человека, Лешиного отца. Иногда Юле казалось, что она начинает ненавидеть незнакомого монстра. Лешка ругал отца за беспробудное пьянство и злился, не находя возможности расстаться с ним навсегда. Леша что-то громко кричит ему в лицо, а Юля шарахается, видя искаженную в бессильной злобе губастую рожу с осоловелыми глазами. Лишь только когда неведомая сила потянула, а потом рванула ее за волосы, Юля очнулась, - Что случилось?
- Это я тебя хочу спросить: что случилось? Я не желаю трахаться с бесчувственной куклой, - швырнув в Юлю водолазкой, Гвоздикова щелкнула выключателем.
Как быстро сегодня закончилась их любовь, вернее, сегодня ничего и не было. Одевшись, Юля выглянула. Ей показалось, или поблизости от комнаты отдыха прозвучали голоса, постепенно сливаясь в один. Взгляд в зеркало не принес разочарования. Всего лишь взлохмачены волосы, а так, вроде, неплохо, есть на что посмотреть, - Леш, ой, Лена, ты где? 
В коридоре Юля наткнулась на сваленные горкой потники. Заглядевшись по сторонам, Юля едва не налетела на препятствие. – Черт, набросают тут.
Ни в седловой, ни в пристройке Лены не было. Поеживаясь от холода, Юля выглянула из конюшни. Задний двор тонул в сумерках. За навозной кучей виднелись две повозки, между которыми Юля разглядела неясные очертания. Присмотревшись, Юля удивилась: что может прилично одетый человек искать в навозе? Любопытство пересилило осторожность. – Вы что-то потеряли? – спросила Юля, приблизившись к незнакомому искателю.
Согнувшись буквой «Г» мужчина разгребал маленьким совочком смешанные с навозом опилки. Не получив ответа, Юля повторила свой вопрос.
- А что, я кому-нибудь мешаю? – пробурчал вопрошаемый, не прерывая своего занятия.
Пусть копает, подумала Юля и отошла в сторону, продолжая наблюдать за мужчиной издалека. Больше всего ее интересовало: куда делась Лена? На ее работе уже успели привыкнуть к их нетрадиционным отношениям. И хотя, кроме нее никто не называет ее Лешей, некоторые шептались за их спинами, и находились такие, кто грозился вызвать Лену на профком для обсуждения.
В самом деле, кому, какое дело? Если двое любят друг друга, разве имеет значение, их принадлежность к одному полу? А потом для нее Лена-Леша – парень. Скоро он найдет деньги и сделает операцию по перемене пола. И тогда Юля познакомит Алексея со своими предками.
- Юлька, ты где шляешься? 
На ее талию легла широкая ладонь. Лешка все-таки отыскал ее. – Я ждала тебя, а потом вышла во двор. Может быть, мы сегодня куда-нибудь сходим?
Васильковые глаза умоляли, и сама Юля была такая покорная, что просто бессовестно было ей отказывать. – В кафешку, здесь, напротив высотки.
- Нет, лучше в кино. Там целоваться удобнее, - соблазнительно облизываясь, поправила Юля.
Даже не приласкал взглядом, вот она его мужская сдержанность, посетовала влюбленная девушка вслед уходящему. Между тем, в поле зрения вновь попал мужичок, изучающий недра навозной кучи. Смачно сплюнув, Гвоздикова решительно направилась в интересующем направлении. Не дойдя десятка метров, из-за полуоткрытых ворот она услышала разговор.
- Ты сказал ему заранее?
- Как договорились.
- Фома с Егором тоже договаривались, однако рак на горе так и не свистнул.
- Чего тебе еще надо?
- А тебе этого не надо?
- Ладно, хорош гнать волну. Кто пойдет за…
- Ты, естественно.
Гвоздикова вовремя успела вильнуть в сторону, как раз перед тем, как в узком проеме ворот возник знакомый силуэт. «Судариков!» едва не вырвалось у Лены. Пригнувшись, она метнулась к поджидающей ее Юле. Прижав палец к губам, Лена прошептала, - Видишь, там двоих? – указательный палец уткнулся в навозную кучу, - Сейчас произойдет обмен.
В подтверждении ее слов, мужчина с полной матерчатой сумкой навоза вытащил из кармана пальто маленький клочок бумажки и протянул его Сударикову. Деньги! Они и мне лишние не будут. Гвоздикова позволила покупателю удалиться и тут же кинулась догонять вымогателя. Сообщник Кешки, скорее всего, Пожитков. Догадки Гвоздиковой подтвердились. В темноте, за деревьями виднелись два силуэта. Добычу делят, решила Лена. Ладно, посмотрим, как будет по справедливости.
Подбежав, как раз в тот момент, когда подельники прятали купюры, Лена с ходу выпалила, - Привет, мужики. Много выручили?
Двое приятелей плотнее придвинулись друг к другу. Судариков попытался уйти в тень. Пожитков спрятался за толстый ствол ясеня.
- Интересуюсь: почем нынче удобрения для грядок? – не унималась Гвоздикова.
- А ты купить хочешь? В магазин сходи.
Заметив, что Судариков и Пожитков собираются уходить, Лена встала у них на пути. – Значит, не желаете делиться?
- Чем?
- Деньгами, которые тебе передал собиратель навоза. Я – свидетель того.
- Он просто вернул нам долг, - парировал Пожитков.
- За навоз? Вас папа с мамой не учили, что с людьми делиться надо?
- Не учили. Иннокентий, пошли.
- Не торопитесь, как бы вам после не пришлось пожалеть. Я расскажу об увиденном кому надо, - предостерегающе произнесла Гвоздикова вслед уходящим.
- А мы скажем, что ты после дележа осталась недовольна своей долей, - на ходу бросил Пожитков.
Обидно было уступать, но, похоже, она сегодня проиграла. - Борь, а чем оленье говно хуже? Кешка, куда вы спешите? Может, меня испугались?
Напрасно она надрывалась, деньги благополучно миновали пост охраны. Тут Гвоздикову осенило. Как она раньше не додумалась. Бежать до главного входа на новую территорию по скользким обледенелым дорожкам было настоящим испытанием. Для устойчивости приходилось цепляться за встречающиеся на ее пути спинки лавок, деревья, ограды. Вдруг впереди мелькнул знакомый силуэт. В полоске света обозначилась ладная фигурка в короткой дубленке. Юлька! Точно она. Срывающимся от волнения голосом Лена крикнула, - Постой, Юля! Мы же в кино собирались.
- Мне домой надо. Отцу скорую вызвали, а тебя начальство на конюшне ищет.
- Юлька! – крик Лены летел вдогонку уходящей.
Ушла, и даже не обернулась на прощанье. Лена успела дойти до оленьего ряда,  как раздался отчаянный Юлькин вопль. Лена рванула назад. Невдалеке слышались отрывистые голоса, в одном из которых Гвоздикова узнала Юлькин. Скорее, она в опасности, я ради нее на все…
Подбегая, Лена увидела невысокого парня, держащего Юлю за руку. - Пусти ее!
- Ой, хорошо, что ты вернулась. Я забыла тебе сказать, что завтра…
Лена перебила, - Потом все расскажешь. Ну, ты погонщик мулов, отпусти ее руку! – в схватившем Юлю человеке Гвоздикова узнала Ложкина.
Дмитрий исполнил требование, усмехаясь, - Я просто хотел пригласить девушку в кафе. Хочешь, в следующий раз  захватим тебя с собой.
От внимания Гвоздиковой не укрылись взгляды, которым обменялись Ложкин и Юля. А если между ними что-то есть? Женская хитрость после короткой борьбы взяла вверх над природной агрессивностью. – А одну меня пригласить не хочешь? – откровенное заигрывание Гвоздикова сопровождала вызывающей улыбкой.
Ложкин сунул в рот незажженную сигарету и процедил сквозь зубы, - Ты, Ленка, вроде ничего…но, не в моем вкусе, - повернувшись к Юле, Ложкин добавил, - Пошли.
Лена не могла спокойно смотреть, как Юля уходит с другим. – Стоять! Юля, у тебя с отцом плохо, а ты на гулянку собралась.
Порывистым движением Юля высвободилась из цепких рук Ложкина. Машинально поправила рассыпанные по плечам пепельные волосы. Обласканные звездным светом, усеянные снежинками, они сияли множеством жемчужин. – Я еду домой, а Дмитрий … просто меня проводит.
- Откуда ты его знаешь?
Юля пожала плечами, - Прости, я тороплюсь.
Гвоздикова взяла подругу за руку, - Я провожу тебя. А ты иди один, куда пожелаешь, - добавила она, обернувшись к Ложкину.
- Гвоздикова, ты совсем обалдела?! Что себе позволяешь? – гремел голос приближающейся Поликашиной.
- Ой, я, пожалуй, сама добегу. Ты иди, Лена, а то не миновать тебе разгона, - уже шепотом Юля промолвила, - Я люблю тебя.
Ее обожгло. Юлька любит ее! Она самая добрая и красивая, и они всегда будут вместе.
- Гвоздикова, я что девочка, чтобы бегать за тобой?! Быстро верни мне ключи от конюшни, - звучный голос Ольги Игоревны гремел уже чуть тише, но ее злость на Гвоздикову не прошла.
- Они в шкафчике, где щетки и скребницы.
- Пойдешь со мной, покажешь.
Испытывать терпение начальства Лена не рискнула, и не потому, что понимала, что Ольга Игоревна права. Бэлка и Сэлви любили попить на ночь глядя, да и ворота надо закрыть.
- Еще раз подобное повториться, - говорящая многозначительно умолкла. Но не прошло и десяти секунд, как Поликашина выпалила, - Учти, я найду способ, заставить тебя считаться с порядком.
- Ольга Игоревна, я не собиралась уходить, не сдав ключей на пост.
Лена искоса поглядывала на начальницу отдела эксплуатации. Ее внушительная фигура, тяжелая поступь, резкие, размашистые движения, гордо вскинутая голова, обделенная естественным украшением – густыми волосами, начисто лишало ее женственности. Ни мужик, ни баба, не кому она не нужна, вот и беситься.
Лавируя по нечищеным дорожкам, приходилось смотреть под ноги. Спотыкаясь, притормаживая на поворотах, Поликашина все чаще опускала голову, ее слегка полноватое, крепко сбитое тело то склонялось вперед, то кренилось в сторону, в то время, когда приходилось искать спасении в опоре, так, что от былого величия не осталось и следа. А Гвоздикова по пути думала о любимой Юльке. Первая их встреча, примерно около года назад диаметрально изменила представление Лены о том, как должна складываться в будущем ее жизнь. Подходя к двадцатилетию, Гвоздикова лишь смутно осознавала, что она не такая, как остальные, а внезапно нахлынувшее на «чудную девку» чувство, сформулировало четкое желание – они с Юлькой должны идти по жизни вместе. И ради этого Лена готова пройти любые испытания. Меняться основательно ей не придется. Сколько Гвоздикова себя помнит: детство, школьные годы, пору взросления, ее всегда тянуло к противоречиям, она частенько провоцировала окружающих на конфликт. «Это пацан, а не девка», - еще в детстве она слышала у себя за спиной. В детском саду она отнимала у мальчишек машинки, пистолетики и злилась на воспитательницу, когда та пыталась водрузить бантик на стриженную детскую голову. Позже, будучи в начальной школе, после очередной ссоры с одноклассником, когда он публично обозвал ее «сопливой девчонкой», Лена  на глазах у всех обкромсала ножницами и без того свои короткие волосы, умудрившись напоследок ткнуть ржавым острием провокатора. У нее никогда не было подружек, девочки шарахались от драчуньи, а мальчишки в ответ на ее навязчивое желание, отказывались принимать ее в свою компанию. Собственное несогласие с мнением остальных Лена быстро научилась решать силой, по-мужски. Лишь наедине с собой ей не надо было сдерживать себя. Дома она надевала старую отцовскую тельняшку, джинсы и была довольна, что ее взрослеющее тело в облачении большой, не по размеру одежды, становилось бесформенным. Как-то разукрасив лицо косметикой, Лена с любопытством уставилась на себя в зеркало. Беспристрастное стекло вынесло свой приговор. С размалеванными помадой губами, с подведенными глазами, с наложенными на щеки румянами, Лена выглядела смешно и уродливо. И это вовсе не потому, что она не умела пользоваться косметикой, любой  макияж смотрелся на ней нелепо. В дворовой компании она с отрочества была «своим парнем». Лена могла запросто дать сдачи, заступиться за слабого, не стеснялась в крепких выражениях, курила, не собирала сплетен, как местные бабы, а главное, они ей были по фигу.
-Гвоздикова, о чем ты мечтаешь?! Я к тебе уже в третий раз обращаюсь.
Лена перевела задумчивый взгляд на вопрошающую. Ольга Игоревна вновь вернула себе вздорное величие, однако начальственное положение не давало ей право кричать на подчиненных.
- Ключи, - Лена протянула Поликашиной связку и направилась за ведрами.
Услыхав знакомые звуки, скрежет металла, шум льющейся воды, лошади призывно заржали.
- А кормить когда будешь? – поинтересовалась Поликашина.
- Уже кормила, восьмой час уже.
- А какого хрена ты здесь делаешь?
Лена не ответила. Повернувшись к Поликашиной спиной, она гремела ведрами, хлопала дверьми, летая по конюшне из конца в конец. Добиться желаемого – избавиться от присутствия Поликашиной ей помог визит Мустафина. Случайно или нет, Костя попался на глаза Ольге Игоревне, Гвоздиковой было без разницы. Она сделала все, что собиралась, и на конюшне ее больше ничто не удерживало.
Вероятно, ее ухода дожидались. Так или иначе, начальница отдела эксплуатации перестала заикаться о ключах. Жаль, что эта Горгона, вообще, объявилась. Сегодня Лена сама была не прочь остаться в зоопарке на ночь. Причина тому – день рождения отца, которого Лена после смерти матери возненавидела. Папаша, конечно, устроит дома попойку, хотя для того, чтобы нажраться до свинского состояния повод ему был без надобности. На протяжении последних восьми лет он вел с собственной дочерью необъявленную войну, целью которой было выжить ее из квартиры. Лена не собиралась ему уступать.  Малогабаритная отдельная двушка на Динамо нужна была им с Юлькой.
По дороге к главному входу Лена больше не смотрела себе под ноги. Торопиться было некуда, можно было гулять всю ночь. Жаль, вот только с погодой не повезло. После оттепели похолодало. Куртка из кожзаменителя на искусственном меху плохо грела. Час, полтора на морозе она еще выдержит, но не более. А если попробовать свалиться кому-нибудь, как снег на голову? Ребята из дворовой компании обзавелись подружками, а быть третьей лишней Лена не привыкла. Куда же деться, где ей погреться? Дожила, стихами заговорила.
На часах без двадцати восемь, идти греться в магазин поздно, а не пойти ли ей по … зоопарку? Пока она гадала, ноги сами привели ее к дежурному посту. Но здесь придется объяснять: зачем она идет, к кому, а отсчитываться перед кем бы то ни было, не в ее правилах. Можно нырнуть в дырку в заборе и очутиться напротив домика художника, а там и до заднего двора слоновника рукой подать.
Было бы здорово, если бы там, в обители слоников, никого, кроме их самих не оказалось.   
Стоило Лене устроиться на работу в зоопарк, свой парень, Ленька Горелов прочел ее вводную лекцию об азиатских слонах, зачем он это делал, Гвоздикова могла только гадать. Наверное, на Леньку в очередной раз накатило пафосное настроение, что обычно бывало после лишнего стакана. Всего три года назад он и сам был влюблен в сухопутных гигантов, видимо, после принятого на грудь, а это бывало с Гореловым частенько, слоны воспринимали его за конкурента, что осложняло их взаимоотношения. С бородавочниками все оказалось намного проще, похоже, что Леньку клыкастые свиньи воспринимали за равного.
Стоило вспомнить, а он уже тут, как тут. Гвоздикова усмехнулась. Чуть левее, в метрах в десяти от входа в служебные помещения, среди сваленных в кучу обглоданных веников, лежал человек. Горелов! Лишь подойдя вплотную, Лена поняла, что обманулась. Брошенную кем-то небрежно телогрейку, она приняла за очертания человеческого тела. Принюхиваясь к находке, Гвоздикова поморщилась. Накинешь такое на плечи, и вся провоняешь. Краем глаза она приметила, как в одном из окон вспыхнул и погас свет. Входная дверь была заперта изнутри. Что делать? Долго ломать голову Лене не пришлось.
- Ты кого здесь ждешь?
Голос любопытствующей был Лене незнаком, но Гвоздикова не растерялась, - Меня попросили подождать. Один человек.
- Как его зовут?
Лена назвала первое, пришедшее ей в голову имя. Повезло. Очкастой толстухе названный был знаком. Кажется, она здесь свой человек. Наблюдая, как уверенно новая знакомая действует, Лена мысленно похвалила ее.
На стук  в дверь никто не откликнулся. Спустя минуту настойчивые удары обрушились на окно. И снова безрезультатно.
- А ты давно ждешь?
- Только, что подошла. Там внутри кто-то есть, - без доли сомнения  в голосе промолвила Лена.
Когда в руках толстухи звякнули ключи, Лена присвистнула от удивления. Зачем надо было стучать? Дверь долго не поддавалась. Были один за другим перепробованы все ключи. Подошел последний из связки. Заходя в распахнутую дверь, толстуха бросила, - А ты подожди при входе.
Опережая Лену, преграда заняла прежнее место. От досады она забыла о холоде. Размахнувшись, обиженная занесла руку для удара, тут ее внимание привлек звонкий, заливистый смех, зародивший в Гвоздиковой ужасные подозрения. Его нежные переливы, сладостной мелодией отдающиеся в душе, Лена могла слушать бесконечно, лишь бы ей не мешали любоваться его обладательницей.
Внезапно смех оборвался, а через несколько секунд вожделенная дверь распахнулась. На пороге возникла толстуха. Лене не было видно тех, к кому она обращалась, но дурное предчувствие лишало ревнивицу покоя. Толстуха повторила, - Я закрываю слоновник, выходите.
Уткнув взгляд в дверной проем, Гвоздикова окаменела. Внешне она выглядела спокойной, как человек, которому заранее был известен неблагоприятный исход дела, лишь крепко сжатые кулаки с побелевшими костяшками пальцев выдавали цену этого спокойствия.
- Ложкин, сколько я должна тебе повторять?
- Я сейчас, - тихо отозвался Дмитрий после небольшой паузы.
- Что ты шепчешь? Я не слышу. Может, ты желаешь, чтобы тебе и твоей подружке помогли?
Лена встрепенулась, - Какой подружке?
В подсознании ее все еще теплилась надежда, в том, что она заблуждается. Подружки бывают разными, и не обязательно это …испуганная блондинка с виноватым видом. Такой Лена ее еще никогда не видела.
Мимо Гвоздиковой сначала стремглав промчался Ложкин, затем, позвякивая ключами прошествовала очкастая, а Юля так и не трогалась с места. Крупные снежинки, совершая крутые виражи, садились на пышную челку, еще больше увеличивая ее объем. Дубленка Юли постепенно становилась белой, вся она стала походить на грустную снегурочку.
- Долго собираешься стоять? – в голосе Лены сквозь насмешливые нотки проскальзывал металл.
- А я … случайно зашла в слоновник. Ложкин забыл что-то, ну, и … мы шли вдвоем…- Юля развернулась против света, но ее выдавал голос.
- Зачем закрыли на ключ входную дверь?
- Это Ложкин, - оправдывалась Юля, - Он мне ничего не объяснил.
 - А что он тебе говорил?
- Рассказывал о своих сестренках. Они, вроде, еще учатся.  Одна на врача, другая, не помню.
- А ты ему, наверное, об умирающем папе говорила.
Чем дольше Лена смотрела на снегурочку, тем меньше находила в ней очарования. Перед ней, засунув руки в карманы, стояла обыкновенная девчонка, к тому же, лгунья.
- Я не делала того, о чем ты подумала. Если хочешь знать, я так и предполагала, что ты станешь меня ревновать. Я люблю тебя, и … мне никто не нужен, кроме тебя, правда… Саша.
- А как же умирающий папа? – вопрошая, Лена не пыталась скрыть насмешку.
- Причем тут папа? Я люблю только тебя, и хочу быть вместе с тобой, - былая тихоня все больше распалялась. Возбуждение преобразило ее, на щеках заиграл румянец, а голубые глаза казались черными. Их огонь Лена ощущала на себе. Труднее всего было сдержаться, застыв, будто ледяная глыба. Но почему, отчего?! К черту обиды, мы должны быть вместе. Прижав к груди любимое лицо, Гвоздикова замерла. Они двое составляют единое целое, и плевать, что им негде заночевать. Они будут гулять до рассвета.
Надежды Лены были прерваны ответным возражением, - Мне холодно.
Когда маленькая ладошка в поисках тепла нырнула под ее куртку, Лена, не раздумывая, сняла ее и накинула на плечи любимой. Отбросив заснеженную челку с ее лба, Гвоздикова поцеловала его. – Так лучше?
Юля капризно проронила, - Где мы будем ночевать?
- Может, поедим к тебе? – по взгляду Юли, Лена догадалась, что сморозила глупость, - Ладно, я знаю, где нас ждут. Там нам никто возражать не станет.
Торопиться было некуда. Они гуляли по заснеженным дорожкам, поглядывая по сторонам, и молча улыбались. Говорить не хотелось, влюбленные обменивались взглядами. Ограды вольер, походившие на паутину сетки на зарешеченных территориях покрывала тончайшая снежная ткань. Стукнув по ближайшей из них раскрытой ладонью, Юля очутилась лицом к лицу с грациозной пятнистой кошкой. Она без страха смотрела на возмутительницу спокойствия. Юля просунула указательный палец сквозь сетчатую преграду. До высокой, стройной шеи пятнистой красавицы оставалось совсем чуть-чуть, но Лена вдруг решительно потянула храбрую исследовательницу за собой. Гордый сфинкс, не спуская глаз с запоздалых гуляк, направился следом за ними. Почтенное сопровождение продолжалось вплоть до поворота на олений ряд.
- А я уже поняла, куда мы попали, - лукавым голоском произнесла Юля. – Только я туда не хочу. Там ужасный запах.
- Раньше он тебе не мешал.
- Там твоя начальница.
- Она уже ушла, - поеживаясь от холода, ответила Гвоздикова.
- Все равно не желаю, придумай что-нибудь другое.
- То же самое могу предложить тебе, - парировала Лена.
- Ну, ты же у нас за сильный пол, вот и фантазируй.
- По-моему, ты капризничаешь, - чтобы согреться Лене приходилось постоянно потирать озябшие руки, плечи, поясницу. - В слоновнике тебе запах не мешал. 
- Там не так отвратительно воняет, как на конюшне. И забери свою куртку. Я уже согрелась.
До боли прикусив посиневшие губы, Лена гадала: чем она могла обидеть Юлю? Гвоздиковой никак не удавалось заглянуть в ее глаза, девушка отводила взгляд. – Юля, что ты собираешься делать?
- Не знаю.
С каждой последующей секундой в Гвоздиковой просыпалась злость на невидимого соперника, незримое присутствие которого отделило от Лены любимую. – Выходит, что в слоновнике за тебя дышал этот прилипала?
С соблазнительных губ сорвался откровенный ответ, - И не только дышал. Он предлагал сводить меня в кафе, даже в ресторан, подарить мне … золотую цепочку. Он – нормальный парень, и не считает каждую копейку, как некоторые, - Юля невольно сделала несколько шагов в сторону.
- А я считаю и буду считать, потому, что знаю, как тяжело они достаются, потому, что впереди у меня операция, и еще потому, что мне не на кого рассчитывать.
Юля продолжала отступать, Гвоздикова не предпринимала попыток догнать ее. Ее все равно любят и уступят. Однако Лена не трогалась с места. Взгляд искоса на уходящую открыл счет на десятые доли секунды, которые сейчас тянулись невыносимо медленно. Одно слово, всего одно, и мир восстановлен.
Тяжелые, белые хлопья все падали и падали, припорашивая дорожки следов, уходящие в разные стороны. С неба на происходящее взирала половинка Луны. Люди обычно прощаются для того, чтобы встретиться вновь, но ведь они даже не взглянули друг на друга при расставании. Юля шла, низко опустив голову, а слезы дрожали на ее ресницах. Это первая ссора за тот год, что они знакомы, и ее первая настоящая любовь или просто влюбленность? Она пока не успела разобраться в собственных чувствах. Разлука поможет ей в этом.