Шизофрения. Глава 19

               



         Самочувствие Елены Николаевны за последние две недели ухудшилось. Врачами был поставлен диагноз «прединсультное состояние» и предписан полный покой. Она теперь все больше лежала в постели, часто просила включить Женю телевизор. Той все с большим трудом удавалось находить отговорки для того, чтобы не делать этого.
- Мамочка, тебе опасно малейшее волнение, - поясняла Елене Николаевне Женька.
-  Когда я узнаю о том, как живет твой отец, я огорчаюсь гораздо больше, чем при просмотре кинофильмов, - Елена Николаевна приподнялась на руках, что далось ей нелегко, и с любовью посмотрела на Женьку. Она так выросла, совсем невестой стала, - Женечка, а как у тебя с иностранным аспирантом, как его, кажется, Мануэлем?
Она не любила разговоры о жениховстве, мама слишком серьезно к этому относиться. Лучше перевести разговор на другую тему, - Мам, представляешь, в следующем году в отделении обещают повысить зарплаты. Мне не надо будет так много работать, я чаще буду находиться рядом с тобой.
-  Который год уж обещают, пустые слова. А с тобой мы все равно больше времени проводить не сможем, пока у нас живет этот бандит Берк. Женя, води его в наморднике, мне, кажется, он может укусить прохожего.
-  Мамочка, он же собака, они все кусаются, и я за ним хорошо слежу.
Берк сидел рядом с Женей, и не сводил с нее преданного взгляда. Разве он может просто так на кого-нибудь броситься?
-  Женя, ты не знаешь, кто это может нам звонить и не отвечать?
На лице Женьки появилось удивление, неужели у мамы так тоже ни один раз было, но ей она о своих сомнениях сообщать не стала, - Наверняка, кто-нибудь ошибся. Когда я еще училась в школе, ребята из нашего класса рассказывали, что они так любили разыгрывать незнакомых. Звонят по первому пришедшему в голову номеру, и начинают спрашивать: «Ты меня не узнаешь? Мы с тобой учились вместе», а если трубку берет взрослый человек, они обычно по-другому говорили, например, «придите, пожалуйста, в ближайший магазин. Ваша собака украла полкило сосисок», или «вам звонят из домоуправления, согласно последнему постановлению Государственной Думы, телефонный кабель не должен быть длиннее, чем три с половиной метра, у кого обнаружится превышение длины, будет отключен». Странно, но некоторые верили в подобную чушь.
Почему мама не улыбается вместе с ней, напротив, взгляд ее серьезен, словно ее беспокоит какая-то неизвестная еще Женьке мысль. -  Женя, тебя кто-то преследует, я это чувствую. Вчера мне приснился сон…
Ну, все, пошло, поехало. Сейчас ей предстоит выслушать очередную историю о неуловимом «мстителе». И это после того, как Женька уже получила очередные наставления на завтрашний день.
-  Женя, это очень серьезно, пойми. Те, кто это делают, они могут оказаться сумасшедшими.
-  Ага, как Наполеон или Александр Македонский из восьмой палаты. Знаешь, мам, не надо пытаться представить себе этого невидимку, достаточно прийти на экскурсию к нам в отделение.
-  Женя, на прошлой неделе по телевизору, не помню, по какой программе, предупреждали, что в городе участились случаи нападения на одиноких прохожих. Ты должна быть осторожна.
-  Они говорят это каждую неделю, мама. Послушаешь телевизор, так лучше, вообще, на улицу не выходить.
Елена Николаевна обратила внимание, что при словах “на улицу не выходить», Женя все напряглась, будто именно там заключалось что-то таинственно притягивающее для нее. С дочерью что-то происходит, и эти изменения прошли стороной мимо Елены Николаевны. И это не только возраст, нет, тут что-то иное, пугающее ее. Женя о чем-то постоянно думает, какие-т скрытые мысли тревожат ее. Пугает Елену Николаевну резкая смена настроения у дочери. Сейчас она готова расплакаться, а минуту назад, когда рассказывала о детских шалостях, хорошенькое личико ее украшала непосредственная улыбка.
-  Женечка, может быть, ты хочешь переехать к отцу? – эта мысль была невыносима для Елены Николаевны, но ради милой доченьки она была готова вынести любые трудности, лишь бы той было хорошо. – Если ты сильно скучаешь по нему, скажи, я не стану тебя удерживать, родная. Я все для тебя сделаю.
На глазах у Женьки выступили слезы. Мама, мамочка любит ее, а неблагодарная дочь даже не думает о том, как страшно ей оставаться в одиночестве.
-  Мама, - Женя старалась говорить, как можно спокойнее, хотя это давалось ей нелегко, - Я люблю только тебя, и если ты….если ты о тех подарках, что я получила от папы на день рождения, то я могу их выкинуть. Хочешь, я сейчас же сделаю это? – Женька рванулась в прихожую, где на вешалке висел любимый свингер.
-  Женя, - голос мамы дрожал.
Женька уткнулась в меховой воротник и заплакала, тихо, чтобы не услышала мама.
-  Женя, - голос мамы уже раздавался ближе, - Женечка, ты не слушай меня. Я говорила тебе не то, что думала, ерунду говорила. Это потому, что я очень боюсь потерять тебя, Женька, боюсь, что отец задарит тебя подарками, и ты когда-нибудь уйдешь к нему, - мама стояла на ногах, ухватившись за косяк двери. Если она сделает шаг, то неизвестно, удержится ли она на ногах. Вот так, очень страшно порой сделать шаг, навстречу дорогому человеку. А вдруг он не так все поймет и обидится. Это больно обижать любимого человека, нельзя делать хорошо одному в ущерб другому, нельзя.
Нет, нет, нет, она тысячу раз неправа, эта дикая любовь к почти незнакомому человеку превратила Женьку в эгоистку, она позабыла, что рядом с ней больная мама, которая все равно будет любить ее сильнее его, Сергея. А вдруг, он даже не захочет посмотреть в ее, Женькину сторону, не разглядит, какая она хорошая. Что она может дать ему, чтобы заслужить его любовь? «Все в жизни надо заслужить», Яна права. Она, Женька, пока еще никто, простая студентка. Все, что она может ему подарить, это – любовь, но этого мало. Господи, как бы она желала делать ему дорогие подарки, угадывать любое его желание, стать его вещью…
-  Женечка, тебе сейчас трудно, я знаю, я чувствую, но я – твоя мама, и я люблю тебя, - Елена Николаевна ухватилась за дочь, как-то неловко обняла ее, и от этого ей самой стало легче. Доченька здесь, она рядом, и никто не разлучит их. Никакой Алексей Степанович, ни даже Михаил Андреевич не затмит от нее любимую девочку. При воспоминаниях о случайно встреченном давнем друге, Елене Николаевне стало неловко, ведь она до сих пор ничего не сказала о нем дочери. -  Женя, я очень люблю тебя, - вместо этого сказала она.
Весь вечер Женя провела дома, даже не стала заикаться о приглашении на день рождения бывшей своей одноклассницы, жившей неподалеку. Какое событие,  подумаешь, собирутся там несколько человек из ее выпускного девятого класса, будут обсуждать, кто куда поступил, кто нашел себе парня, а кто мужа -  все эти новости перестали интересовать Женьку. Та школьная жизнь и нынешняя, очень разнились, ведь там не было Его.
По первой программе шел ужасно скучный фильм, в духе сегодняшнего времени: какой-то бандит постоянно выходил сухим из воды, обманывая не только правоохранительные органы, но окружающих. Вся эта галиматья перемежалась с отборной руганью и сленгом, наконец, Елена Николаевна не выдержала, - Жень, может, переключить?
По другой программе шла медицинская передача. Моложавая ведущая рассуждала о том, как правильно чистить зубы. Женя настроила телевизор на другую программу. Рассматривая модели одежды весенне-летнего сезона в журнале, что дала посмотреть ей Юлька из училища, Женя невольно стала прислушиваться. Ведущий криминальных новостей беспристрастным голосом сообщал: «…..которой совершен побег в начале декабря прошлого года из психиатрической больницы им. Алексеева. Ее приметы: на вид двадцать – двадцать пять лет, длинные светлые волосы, лицо европейского типа, глаза голубые, в разговоре может слегка заикаться». Как она разговаривает, Женька не слышала, но, судя по приметам, эта женщина является ее соперницей. Это она, симпатичная блондинка иногда сопровождала Сергея. Красивое имя Сергей, означает «римлянин». Можно звать его по-всякому…
-  Женька, - опять  дала о себе знать Елена Николаевна, - Может быть, тебе стоит уволиться из этой больницы, ну, хочешь работать в медицине, иди лучше к детям, там спокойнее, и опять же, благодарные родители делают подарки, прибыльное место.
-  Мама, мне не нужно прибыльное место, я довольна своей работой. 
-  Чего уж, хорошего, вон вчера показывали, как ведут себя сумасшедшие, съемки скрытой камерой. Я как представлю, что огромные бугаи могут тебя ударить чем-нибудь, свалить с ног, все внутри переворачивается.
-  Мама, это специально людей пугают. Наши пациенты не такие, если хочешь знать, у нас в отделении часто лежат несколько кандидатов наук, и даже один доцент есть. С ними интересно поговорить, вот, к примеру, наш дядя Миша, встречался с представителями внеземных цивилизаций.
-  Дочь, и ты веришь, тому, что он говорит? Женечка, я тебя знаю, доченька, ты привыкла помогать людям, так иди в детский дом, там, наверное, могут требоваться медицинские работники?
А ведь мама права, если бы Женька устроилась работать с Сергеем, то видела бы его каждый день, или почти каждый. Здорово, это похоже на исполнение ее, Женьки заветного желания.
На следующий день она на вечернем дежурстве открылась Яне. Она великодушная, она все правильно поймет. Не может Женька, в конце концов, держать все в себе, не поделиться с близким человеком. Мама бы в этом случае, в лучшем случае упала бы в обморок, а в худшем… Когда-нибудь Женька посвятит ее в свою тайну, а вот Яне можно смело сказать об этом прямо сейчас.
-  Не знаю, что тебе посоветовать, Женя. Я его всего две недели видела, после выписали, и все… Не знаю.
Женя смотрела в лицо подруги, она хотела очень хотела, чтобы та разделяла ее чувства, но, кроме молчаливой растерянности Жене ничего не удалось разглядеть. -  Он хороший Яна, очень хороший. Представляешь, он приютил женщину, которая сбежала из боль… - голос Женьки осекся,  она поздно поняла, что сболтнула лишнее.
-  Кто это сбежал?
-  Да, нет, это я так, с фильмом перепутала. Ты знаешь, Загороднюк больше не предлагает мне пойти в милицию, может, отстанет, как ты думаешь?
 -  Женька, куда ты вляпалась, в кого ты влюбиться вздумала?
-  Яна, разве когда влюбляешься, выбираешь в кого? Это же, как огонь, вспыхивает моментально, и погасить может только новое чувство, - Женя подошла к окну. Вечерело, сгущающие сумерки умело скрывали неказистый внутренний больничный дворик. Как в прошлый раз говорила Яна, «..А в ночи зажигаются звезды,  это – звезды нам светят ярко, этот свет будет с нами всегда…» Неужели ее, Женьку поймут только такие далекие, близкие звезды? В глазах защипало, рука потянулась за носовым платком. Ах, да,  тот Янин платок, скорее всего, остался лежать у забора, мимо которого кралась Женька, следя за Сергеем. 
- Яна, дай, пожалуйста, салфетку.
Просьба ее осталась без ответа. В ординаторской никого не было. Можно было не бояться, что потечет тушь, Женька давно не красилась. Будут красными глаза, и ее станут жалеть, этого Женьке не хотелось. Вдруг вспомнилась запись из истории болезни: «..состояние средней тяжести, психическое возбуждение выражено неярко, для больного типичны депрессивно-параноидные приступы с бредом осуждения, инсценировки, приобретающие по мере нарастания тревожно-депрессивного аффекта образность. Во время обострение часто повышена температура…» Она отрешилась от постороннего и постаралась увидеть мир его глазами. Какой он, этот мир? Наверное, более разнообразный, чем у обычных людей, для страдающих шизофренией свойственна неисправная работа мозга. По словам Флойда Блума, «…это – самая разрушительная и загадочная из всех болезней мозга». Женя постаралась представить себе будущий разговор с мамой, когда она только заикнется о любви к психически больному человеку. «Мама, ты только не переживай», нет, не пойдет, после такого вступления, мама места себе не найдет. «Я всегда хотела, чтобы ты радовалась моему счастью, мамочка», да так лучше. «Наверное, ты тоже хочешь видеть меня счастливой», конечно, мама согласиться. Дальше, Женя будет осторожно подходить к главному, ради чего она заведет с мамой этот разговор. «Я хотела сказать тебе, мама, что уже три, нет, четыре месяца люблю одного хорошего человека. Он не совсем обычный, мама, то есть, я хотела сказать, он не похож на нас». Мама в ответ удивиться, и захочет услышать, чем же он такой особенный? «Ну, он очень любит детей, знаешь, мама, и они его, кажется, любят». Лучше без «кажется», надо быть уверенной, тогда мама быстрее примет ее выбор. «Каков он, твой избранник, доченька?», спросит мама. «Он самый лучший, он красивый, добрый, просто замечательный», ответит Женька. Конечно, этого будет мало, для того, чтобы мама поддержала ее чувства.
Но, по-другому и быть не может, Женя не хочет отказываться от Сергея. Сейчас подходит к концу март, а в апреле он, скорее всего, придет в больницу, и Женя вновь будет чувствовать себя лучше всех. В руках появилась маленькая фотокарточка, на которой был изображен невысокий молодой человек в спортивном костюме. Серые глаза его были выразительно печальны, отсутствующий вид наводил на мысль, что его гложут тайные переживания. В руке он держал гантели. Снимок был сделан со спины, Сергея кто-то позвал и он обернулся. Эта фотография была единственной, чем обладала Женька, ею она могла любоваться всегда. Наверное, этот костюм скрывает то, что могло бы заинтересовать любую девчонку. Женьку вдруг посетило безумное желание, увидеть Сергея обнаженным. У него такая белая кожа, очень гладкая на щеках, а если взглянуть ниже… У нее перехватило дыхание, так дико захотелось прижаться к его груди, почувствовать касание его нежных рук, они обязательно должны быть нежными, а еще ей захотелось стать совсем его… Она прижала фотографию к груди и замерла.
Медленно шло время, учащенно билось сердце, готовое выпрыгнуть из груди.
Сквозь неплотно притворенную форточку в комнату ворвался поток свежего воздуха. Ветерок приятно ласкал ее волосы, его теплое дыхание касалось ее щек, губ, лба. Наверное, так ласкал бы ее Сергей, если она хоть чуть-чуть ему нравилась.
-  Чего это ты сидишь в темноте, как эти психи?
Пришла Варька и все испортила. Женька с сожалением вернулась в действительность.
-  Женька, чего случилось-то, говори? Чего это с тобой?
Она постаралась взять себя в руки. Вошедшая оглушила ее своей обыденностью, своим неуемным любопытством она провоцировала Женьку на грубость. Если бы на Варькином месте была Женька, ничего бы и не начиналось, а сейчас Женьке вдруг захотелось сказать Варьке что-нибудь обидное.
-  Хочу и сижу, не твое дело. Все-то ты за другими подмечаешь, лишь за собой следить не успеваешь. У тебя Севастьянов два дня лежит на обоссанных простынях, а у новеньких из двенадцатой палаты нет полотенец. Что, намечается еще одна экзекуция?
-  Ты чего, Женька, рехнулась? Какие полотенца, я к ним даже не прикасалась. А Севастьянов, вообще, не мой, а Янки. А, я догадалась, - протянула Варька, - ехидно усмехаясь, - Ты влюбилась, причем безответно. Со мной такое тоже было. Плюнь и разотри. Все мужики –
-  ….гады. Знаю, уже слышала. Только это тебя не касается, поняла? Мы с Яной оставили тебе пять палат, так, что будь любезна, не задерживайся. Тебя уже ждут, и не психи, как ты их называешь, а люди, - Женька хлопнула дверью.
Пусть подумает, каково быть на их месте, когда они, словно загнанные лошади, бегают по палатам, пытаясь уследить за всеми. Куда бы пойти, взгляд Женьки блуждал по длинному коридору. Не хотелось никого видеть, кроме пациентов, их Женька ни за что не бросит. 
Послышался шум из десятой палаты, там лежало всего пятеро, причем двое из них не вставали с кровати. Женя тихо открыла дверь и заглянула вовнутрь. Один из пациентов стоял у окна и дергал за ручку, пытаясь открыть его. На окнах были решетки, но даже это не спасло в прошлом году другого пациента от увечий. Расстояние между прутьями было большим, и человек худого телосложения без всяких затруднений мог просунуть голову или руку, ногу между ними. Стоящий увидел Женю, и попытки открыть окно участились. Ручка не поддавалась, медлить было нельзя, если его не остановить, то он может разбить стекло.
-  Яна, - Женька заглянула в ординаторскую, но никого не обнаружила. Скорее в кабинет дежурного врача, сегодня на смене Ирина Дмитриевна.
-  Пойдемте, скорее со мной, там новенький пытается высадить окно.
Дважды повторять не требовалось. Через минуту Ирина Дмитриевна уже была в десятой палате. – Женя, неси аминазин, позови девочек.
В аптечке она долго не могла найти требуемое, весь ящик был перерыт, многих лекарств Женьке обнаружить не удалось. Вот, кажется и аминазин. Пока Женька набирала в шприц 4 мл, она размышляла, куда мог деться этот препарат? Еще в прошлое ее дежурство аминазина было целых три коробки, а сейчас осталось три ампулы. В коридоре на глаза попалась Яна, и Женька, памятуя о просьбе Ирины Дмитриевны, позвала девушку с собой. Вдвоем они уложили больного на кровать, Ирина Дмитриевна сделала инъекцию. Пациент утратил способность сопротивляться, после укола тело его обмякло.
Когда Женя и Яна, а за ними и врач вышли из палаты, она спросила, - Кто-нибудь из вас открывал сейф с психотропными препаратами?
Женя и Яной переглянулись. – Нет, - ответила за обеих Яна.
-  Странно, все это очень подозрительно, - немного погодя она добавила, - А Спицына явилась.
Женька поняла, но о том, что она догадалась, не должен был никто узнать. На этот раз она выручит Варьку, но после обязательно переговорит с ней, и поставит условие, чтобы более подобного не повторялось. – Спицыну я попросила сходить в магазин за печеньем.
Ирина Дмитриевна ничего не сказала, но было заметно, что она продолжает кого-то подозревать.
-  Ты в курсе, что Спицына таскает из сейфа наркотики?
Вопрос Яны застал Женьку врасплох. Очень трудно сделать вид, что это для нее целое открытие.
-  Можешь не отвечать, у тебя на лице все написано.
Женька очень хотела спросить у Яны, что же та прочла на ее лице, но девушка вышла из ординаторской. Все происшедшее за четыре месяца, постоянные недостачи, выяснения и разбирательства, все это припомнилось Женьке. Вот, значит, откуда Варька берет деньги и покупает подарки.
- Не вздумай покрывать Спицыну. Ирина Дмитриевна только что застала ее на месте преступления. Сейчас напишем докладную, и ты подпишешь вместе с нами.
-  Яна, у Варьки маленькая дочка, ей катастрофически не хватает денег, алименты она уже два года не получает. Ей совершенно некому помочь..
-  Это ее личное дело, - Яна грубо прервала Женю, - Воровство невозможно оправдать. Больные недополучают лекарств, а, значит, имеют меньше шансов вылечиться. Не мне тебе это рассказывать. Так, что готовься, к обличению Спицыной, - Яна вышла вновь.
Наверное, пошла  за Ириной Дмитриевной, решила Женька. За последний час она пережила несколько потрясений. Ее разоблачила Варька, а теперь Женя должна будет отплатить ей тем же. Должна? На Женю в упор смотрела Зойка, пятилетняя Варькина дочка.  Худые, маленькие ручки, которые тянутся за дешевенькой карамелькой, заплаканные, вечно голодные глазенки – вот с кем задумала воевать Яна. И эта девушка, с одухотворенно-поэтическим лицом недавно читала ей стихи, которые взывали к состраданию и любви! Поистине, мир перевернулся с ног на голову.