Вещий Олег. Глава 20. Трудности выбора

 
               

          Еще раз пробежав взглядом по праздничному столу, Евгений, не без сожаления отправился за старшей сестрой в соседнюю комнату. Было уже подано горячее – утка с яблоками, своей очереди в духовке дожидался свиной окорок, а в девчачьей комнатке, на маленькой елочке и под ее веточками полно всяких елочных гирлянд, мешочков с сюрпризами.
- Настя, тут где-то для меня приготовлено? – в приятном предвкушении  полюбопытствовал Евгений.
- Потом будешь любоваться, - одернула его сестра и усадила рядом с собой, на трехъярусную кровать. – Женя. Как же вы с мамой его одного оставили?
- Он не маленький. Кроме того, минимум удобств, но там присутствуют. Что ты на меня так смотришь? Я ему не нянька.
Не в силах сдержать вздох, Настя промолвила, - Пойми, раз от него отказались близкие люди, наша обязанность – поддержать Олега.
- Никто от него не отказывался. Если ты письмо имеешь в виду, так может, у его мамаши настроение плохое было.
Настя не согласилась, - Какое бы у нее не было настроение, рвать письмо от сына, даже не прочитав его … У меня нет слов.
- Я больше не на нее, а на Олега удивляюсь. Знаешь, чего он тут придумал. Сочинить письмо, якобы от бандитов, с требованием выкупа.
Настя перебила, - Надеюсь, тебе не пришло в голову передать это послание?
- Я так же, как и ты возмутился и постарался объяснить ему его ошибку. От его истеричной мамаши всего, что угодно можно ожидать. Мне пришлось подменить письмо. Ты себе представить не можешь, каких трудов мне это стоило. Под прицелом любопытных глаз наша мама вцепилась в свою сумочку мертвой хваткой, словно инкассатор и чуть ли не дралась со мной. Уж не знаю, что такое криминальное ей снилось.
- Что было дальше? – в нетерпении расспрашивал Настя.
- Подушкина встретила меня с каменным лицом. Молча взяла подмененное послание и у меня на глазах порвала его. Все.
Настя и Женя, оба уставившись в пол, еще раз прокручивали в голове прозвучавшее. Сосредоточившись на одной точке, Женя почувствовал, как слипаются у него глаза.
- Эй, не спи, - тихонько позвала его Настя.
Встряхивая головой, Зарубин нехотя потирал глаза, - А так хочется, - вдруг встрепенувшись, Женя приглушенным голосом воскликнул, - Мы тут знаешь, что придумали? Воспользоваться способом Бальзаминова, именно. Мы Подушкина женим. Настя, у вас, в нотариальной конторе бывают довольно обеспеченные люди: с наследством, с разделом имущества. Вот ты подыщешь нам какую-нибудь богатенькую тетку, лет тридцати – тридцати пяти.
После того, как Женя умолк, повисла гнетущая тишина, прерываемая тиканьем настенных часов. Зря он не попробовал окорок. Пока за столом Ленка, деликатесы в опасности. Хорошо, если мама догадается припрятать для него свиную вкуснятину, а еще аппетитный, домашний паштет и нарезка из колбасы … Представляя блюдо с копченостями, Женя облизнулся, и открыл глаза. Настя по-прежнему сидела рядом. На лице ее застыла маска неотвратимости.
- Настя, наверное, такие лица бывают на кладбище, - поводив рукой из стороны в сторону перед сестрой, Евгений попытался привлечь ее внимание. Оказалось, что безуспешно. – Настя, что с тобой случилось?
Вместо ответа старшая сестра прошлась по комнате, измеряя ее тесное пространство своими бесшумными шагами. Исходив по ковру бесчисленное количество раз, Настя замерла. Женя не сводил с нее вопрошающего взгляда.
- Женя, ты завтра с утра должен поехать на дачу. Олег сидит там голодный.
- А почему бы тебе самой ни поехать к нему? – полюбопытствовал Зарубин.
- Ты – ему друг, а я – просто знакомая.
- Ничто не мешает просто знакомой отправиться в гости.
Настя слегка покачала прелестной головкой, а в глазах ее застыла растерянность, смешанная с осуждением, - Да, как ты не понимаешь! Олег ощущает неловкость в моем присутствии.
- Ничего. Есть захочет, забудет о неловкости.
Присев рядом, Настя твердо повторила, -  Женя, поехать должен ты.
Женя пожал плечами. Вообще-то, Настя права. Что ему здесь, среди предков делать? Щелкнув пультом от телевизора, оба, как по команде, уставились на экран. Праздничное мельтешение сопровождалось песнями, шутками, в ответ на которые совсем не хотелось смеяться, несмотря на то, что артисты явно старались. Быстро утратив к экранному действу всякий интерес, Женя перекинул внимание на сестру. Она была чем-то озабочена. Казалось, что неподъемный груз хлопот и трудноразрешимых проблем свалился на ее хрупкие плечи. Пугало выражение ее лица, словно растворившееся в безысходности. Наверное, такое бывает, когда теряют близких людей.
- Настя, почему ты такая мрачная? – не выдержал Женя.
Мимолетный поворот головы, и взгляд вновь устремился на экран, - Как обычно, - после короткой паузы, Настя добавила, - Тебе, наверное, лучше идти спать.
-Настя, поедем со мной на дачу, - перед тем, как выйти, попросил Евгений.
Не успела Настя ответить, как в комнату вошли Лена и Ксения, - Мам, пап, они здесь веселятся без нас.
На пороге детской появились все домашние. В тесной комнатке с трудом разместилось младое поколение, родители остались стоять на ее пороге, прислушиваясь к радостному щебету младших.
- А мы сейчас чай будем пить, с птичьим молоком, - похвалилась Лена, а еще там есть килограмм самых вкусных конфет.
Хитро прищурив глаза, Женя переспросил, - Неужели целый килограмм?
- Был. Пока Ленка их не обнаружила, - ответила младшая Ксения.
Полная нижняя губка обиженно оттопырилась, - А ты святым духом питаешься.
- Прекратите собачиться, - одернула младших Настя.
Ощущая на себе тяжесть отцовского взгляда, Евгений отвернулся. Сейчас бы незаметно исчезнуть, мелькнуло у него в голове. Судя по всему, отец занял выжидательную позицию.
- Женечка, подойди к нам, - обратилась к сыну Екатерина Алексеевна, - Папа с тобой хочет поговорить.
Его ждет экзекуция. В том мимолетном взгляде, которым обменялись напоследок Женя и Настя, было столько мольбы, что старшая сестра не выдержала, - Я пойду с тобой, - прошептала она осужденному.
Однако на кухню, где должен был состояться разговор, Екатерина Алексеевна преградила ей дорогу, - Нет, Настя, папа будет разговаривать с Женей без тебя.
Дверь за вошедшим затворилась, и Насте оставалось гадать, что ожидает любимого брата в ближайшем будущем. Женя присел на краешек стула, сложив руки на коленях. В его взгляде исподлобья светилась настороженность. Воспитательная беседа должна была завершиться судьбоносным решением. Выполнение его неотвратимо, и все-таки, Евгений не терял надежды, что поступит по-своему. Константин Петрович мерил кухню из конца в конец, погруженный в собственные размышления. Женя выжидал. Через три десятилетия ему будет столько же, сколько сейчас отцу, сорок девять лет, желает ли он стать его повторением? Нет уж, благодарствую. Этот несуразный интеллигентишка довольно-таки скучный собеседник, и совсем некудышний воспитатель, по-настоящему счастлив, с его слов, он бывает, разбирая тяжбы, дела о наследстве, копаясь в перипетиях чужой семейной жизни, порой в ущерб собственной. Большинство людей трудятся ради денег. Константин Петрович жил, ради занятия любимым делом, юриспруденцией, демонстрируя обличающую неосведомленность в том, что ее не касалось.
В то время, когда сын пристально наблюдал за отцом, Константин Петрович мысленно выстраивал всю схему предстоящего разговора. Евгений последнее время вел себя непорядочно, изворачивался, выдумывал несуществующие предлоги. Оправдывая собственный эгоизм, он, что самое непростительное, он вынуждал лгать старшую сестру, которая с детства никогда, никого не обманывала. Худое лицо отца семейства еще больше вытянулось, когда взгляды отца и сына пересеклись. Этот неисправимый выдумщик и лгун совсем не чувствует себя виноватым, смотрит с вызовом, будто одолжение делает. Переходя в наступление, Константин Петрович выбрал наиболее удобное для себя место - напротив. Под гнетом его тяжелого взгляда Женя опустил глаза.
- Ну так … Я желаю знать, что ты задумал?
- Я ушел из Академии и готовлюсь поступать в театральный, - голос Евгения от волнения осип. Задев рукой чашку с остатками кофе, Женя получил возможность хоть ненадолго исчезнуть из поля зрения отца. Ползая под столом, он создавал видимость уборки, сам же, тем временем, обдумывал, стоит ли ему рассказать всю правду или придерживаться заранее выбранной позиции? 
Привлекая внимание своенравного отпрыска, Константин Петрович постучал по столу.
- Я тут пол вытираю, - оправдывал собственное отсутствие Женя. Пока он размазывал кофейную гущу по полу, ему в голову пришла великолепная идея. Почему бы ему случайно не опрокинуть остатки из второй чашки на брюки отца? Он – закоренелый чистюля и не станет сидеть в грязной одежде даже на собственной кухне. Чашка стоит, как раз, с его стороны. Если посильнее задеть стол, считай полдела сделано.
Из коридора послышались громкие крики. – Ты просто мне завидуешь. Да именно, завидуешь. Тебе отказали, вот ты и злишься…
В срывающимся, визгливом голосе, Женя узнал Лену. Скорее всего, она спорит с Настей, Женя догадался из-за кого.
- Вылезай из-под стола, сейчас же.
Толкнув стол, Женя осуществил свои задумки, только вот чашка оказалась пустой, лишь по стенкам ее растекалась густая коричневая гуща. И вновь они встретились взглядами, Женя – виновато-неприязненным, Константин Петрович – осуждающим. Он только, что вернулся из коридора, где воспрепятствовал выяснению отношений между дочерьми. С места боевых событий пока не раздавалось ни звука, но, как выяснилось позже, тишина была обманчивым заблуждением.
- Женя, сядь, наконец, и поговорим, как мужчина с мужчиной.
Теперь они сидели напротив друг друга. Женя занял выжидательную позицию. Константин Петрович ринулся в наступление. – Объясни мне, почему ты бросил Академию? – маленькие, узкие глазки отца буравили его, лишая пощады. – Не отводи взгляда, смотри мне в глаза. Так мне легче определить: лжешь ты и ли  говоришь правду?
- Хорошо, я скажу. Мне не нравиться юриспруденция. Мне она никогда не нравилась. Просто ранее я все делал, с оглядкой на тебя, боялся сделать что-то неверно, неверно с твоей позиции. В какой-то момент ко мне пришло прозрение. Я не должен подстраиваться под тебя, ведь жизнь-то одна, и потом уже ничего не исправить. Мне с детства нравилось играть в театр, проживая на сцене ни одну жизнь. Поверь, мне не требовалось притворяться. Из любознательного студента я превращался в расчетливого помещика, завистливого неудачника, пройдоху-авантюриста. Сложнее было вообразить себя героем любовником, покорять женщин – не мое амплуа. Это разноликая жизнь научила меня разбираться в характерах людей, разгадывать их тайные желания. Ты осуждаешь меня, я это чувствую. А если бы тебе предложили оставить работу в конторе, ты бы отказался? – вопрос Евгения звучал почти утверждающе, и задан был, вероятнее всего, ради того, чтобы отец более не пытался оспорить его позицию.
- Твой выбор не должен идти вразрез с интересами близких людей. Ты выбрал театр, а нам он нужен? В твоем возрасте мне пришлось поступиться своими желаниями. Когда-то я тоже бредил искусством. Да, и не смотри на меня, как на инопланетянина. С утра до вечера я не расставался с кистью, мольбертом и красками. Отрабатывая технику, учился разбираться в цветовой палитре. Но родители, оценив ситуацию с позиции рядового потребителя, настояли на своем. Я постепенно сменил сферу деятельности, это не прошло для меня безболезненно. Если ты думаешь, что я – сухарь, зацикленный на своих бумажках, то это – правда лишь отчасти. У любого человека есть мечта, к которой он идет всю жизнь, но иногда сам человек меняется, и мечте приходится подстраиваться под него. Евгений, у тебя еще есть время одуматься …
Женя перебил, - Я это пытался сделать три года. У меня изначально не было желания поступать на юридический факультет, уступил вашим рекомендациям. Но я не могу заставлять себя всю жизнь. Самое страшное, когда человек обманывает самого себя.
- А других можно?  Зачем ты вынуждал лгать Настю?
Разговор происходил на повышенных тонах, и грозил перерасти в скандал. Когда в дверь кухни тихо постучали два раза, Женя сразу догадался. Любимая сестра спешила ему на помощь. Появившаяся на пороге Настя сразу же ринулась в наступление. – Меня никто не вынуждал. Я сама предложила Жене ничего пока не говорить родителям, потому, что, папа, не сомневалась, ты будешь против.
- Да, против, потому, что кроме прав, у каждого человека имеются и обязанности. О такой обязанности, как воинская служба, вы не забыли? После отчисления из ВУЗа, тобой, Женя, заинтересуется военкомат. И что тогда ты будешь делать?
В присутствии Насти Женя стал смелее. Поддержка ее придавала молодому человеку уверенности. – Получу справку о негодности к службе.
- Ты думаешь, это так легко? Для начала требуется, как говорят врачи, иметь недуг в анамнезе.
Казалось, у него на все был готов ответ. Не моргнув глазом, Женя выдал, - Сейчас не осталось уже полностью здоровых людей. Если обследоваться, какое-нибудь заболевание у меня отыщется.
- Нужно не какое-нибудь, а конкретное, из списка утвержденного Минобороной. Обычный кариес или вздутие кишечника, вряд ли, будут служить причиной для признания призывника негодным к службе.
- У меня, наверняка. Отыщется такое.
- Тебе того хочется, но это еще не значит …
- Костя, что я хочу сказать …, - в кухню вошла Екатерина Алексеевна. Она не без труда разместилась на стуле, весьма скромном для ее габаритов. Оценив накаляющуюся обстановку, женщина встала на защиту сына, - Костя, у него бронхит и с ангиной Женя часто в детстве болел, а она дает осложнения. Женя, может, поторопился документы забирать из Академии…
- Нет, не поторопился, - вставил свои комментарии Евгений, - Я три года отучился, изображая из себя прилежного студента. Хватит! Родители, не бойтесь, в тягость я вам не буду. Устроюсь на работу и буду продолжать готовиться в театральное училище.
Константин Петрович, едва сдерживая бушующее в нем негодование на нерадивого отпрыска, что было заметно по пульсирующей на висках вене, по раздувающимся ноздрям тонкого, длинного носа, на переносицу которого, он периодически насаживал сползающие очки, наконец, сорвался, - Да, я не намерен содержать тебя. За проживание, питание теперь ты будешь платить. Сколько, я скажу тебе позже, помогать я теперь тебе, тоже не стану.
- Костя, что же ты такое говоришь! – всплеснула Екатерина Алексеевна. – Кто ему поможет, если не родственники?!
- Ему уже объяснили, чем разнится отношение к родственникам и просто знакомым людям. Для меня он отныне хороший знакомый.
Настя вскочила из-за стола, - Папа, что ты такое говоришь? Ну да, не пожелал Женя стать твоим повторением, что же из-за этого от  него отрекаться?  Он по-прежнему остается для нас любимым человеком, и мы вправе ожидать от него взаимности …
- Ты, Настя – да, мама – тоже, а отец … Я не хочу более иметь с ним ничего общего, единственное, что я у него прошу, сдать мне в аренду комнатку, нет, две комнатки на даче. Завтра я возвращаюсь в Малаховку, - поднимаясь из-за стола, Евгений всем своим видом отверженного демонстрировал, что неприятный разговор завершен.
- Постой. Ты вселишься туда после того, как оплатишь свое предыдущее, двухнедельное пребывание, а сосед по даче, Геннадий Павлович подтвердит, что там покой и порядок.
После того, Константин Петрович умолк, повисла тяжелая пауза, прерываемая нечто средним между сопением и всхлипыванием, издаваемым заложенным носом Евгения, сырость, который, он, по детской привычке, подтирал ладонью.
Вскоре пришедшие в себя от услышанного участники разговора, очнулись. Перебивая друг друга, свое возмущение высказали мать и дочь. – Пап, да ты что? Соображаешь, что говоришь? Почему Женя должен платить за проживание?
- Костя, ты иногда такое скажешь…страшно становиться. Может, ты еще Лене и Ксении счет выставишь?
- Женя будет платить за собственно своенравие и упрямство, - поднявшись из-за стола, Константин Петрович едва не столкнулся с возмущенной женской половиной, выставившей себя вместо заслона на его пути.
- Тогда я тоже уйду из нотариальной конторы, - заявила Настя.
Константин Петрович возразил, - Настя, ты моя главная помощница, это непорядочно с твоей стороны.
- А выгонять родного сына из дома, отрекаться от него, это порядочно? – негодовала Екатерина Алексеевна.
Они стояли друг против друга, словно перед решающим броском. Оставшийся в меньшинстве Константин  Петрович не готов был идти на попятную, но и продолжать отстаивать собственное мнение, казалось ему делом бессмысленным, - Я все сказал, Настя, тебе предлагаю хорошо подумать, прежде, чем совершать опрометчивый поступок.
- Это – обдуманное решение. Мне тоже можешь назначить арендную плату.
- Господи, что же ты делаешь, капиталист проклятый! Почему я должна разрываться между детьми, почему?! – возмущалась Екатерина Алексеевна. Уронив голову на руки, она заплакала.
Как не странно? Через минуту о неразрешенном конфликте напоминала лишь горюющая Зарубина. Крупные слезы стекали из ее, непривыкших к косметике глаз, повисая на бесцветных ресницах. Предательская влага обнажила сеточки морщинок, о которых старшая Зарубина вспоминала лишь, когда смотрелась в зеркало. Дети – смысл ее жизни, всех их она любит одинаково. Настя – взрослая, самостоятельная девушка, вполне рассудительная, Лена – послушная, немного с ленцой, но ее недостаток с лихвой окупается покладистостью ее характера. Ксюшенька – увлекающаяся, всем интересующаяся девочка, в учебе старательная. Женечка … Екатерина Алексеевна тихо вздохнула. Оказывается. Она его знает, меньше остальных. Выяснилось, что он скрытен, ранее он никогда не говорил ей о своей любви к театру. Вот, ведь, Женя, каким чувственным стал. Переживает за то, как близкие отнесутся к его тайной страсти. Эх, да разве стал бы Костя возмущаться, если бы ни дополнительные траты. Деньги проклятые, все в них упирается. Кроме того, квартиросъемщики плату задержали. С Костей она поговорит. Надо решить, как Женечке помочь, а Насте отсоветовать ехать в Малаховку.
Вытирая рукавом кофты глаза, Екатерина Алексеевна испугалась. Вдруг, кто увидит, ее непростительную неаккуратность, ведь она всегда приучала детей к порядку. Страхи ее были вполне оправданы. Из-за угла коридора, делая вид, что собирает просыпанные на пол орешки в шоколаде, за матерью подсматривала Лена. Она слышала предшествующий шумный разговор, и весть о том, что старшая сестра едет к Олегу, ее вовсе не устраивала. Такие, как Настя, слишком правильные, чистенькие, и в отношениях с мужским полом не допускают вольностей. Как раз в Олеге Лена была не уверена. С Настей ему не пришьют статью за совращение несовершеннолетних, у Насти, небось, и денежки имеются. Олег на нее быстрее «западет». Их надо рассорить. Настя не простит ему предательства. Однако, вряд ли, он ей уже что-то обещал. Они, может, только целовались. Нет, решительно отвергла такой поворот событий Лена. Настя, с ее целомудрием, не умеет соблазнять. Искусство обольщения познается на практике или с опытным наставником. Таковым для нее самой был Владимир Набоков, хотя, откуда берутся дети, ей было известно и до «Лолиты».
Драже Лена закидывала не только в вазочку, но и себе в рот, причем в рот, гораздо чаще. Ароматно-пикантной сладости не удалось отвлечь ее от мук ревности. Она успокоится только после того, как привяжет Олега к себе и, уж, конечно, Настьке она его не уступит. Олег – ее первая любовь и, может быть, последняя. Она росла вместе с ним, с Олегом ей не надо казаться лучше, чем она есть. Его она знает, как облупленного, ей известны все его достоинства и недостатки. Увы, он, как любой человек, не лишен их. Но для нее он – самый лучший и самый подходящий, а для Настьки он – последний шанс. Завтра она собирается к нему на дачу. Не выйдет. На дачу к Олегу поедет она сама, ради очередного выяснения отношений. И Женька ей, вернее, им, там совсем не к чему.
С кухни раздавались звуки открывания и закрывания ящиков кухонного стола, шум льющейся воды. Ясно. Мамуля решила попить чайку. Пожалуй, стоит к ней присоединиться. Смахнув рассыпанные по плечам темно-русые волосы, Лена направилась на кухню. Минуя ванную комнату, девушка бросила мимолетный взгляд в зеркало. Полное лицо с плавными очертаниями, подчеркивали ее, если не красоту, то привлекательность. Единственный ее внешний недостаток – низкий лоб, но и его, благодаря зачесанным наверх волосам, чисто зрительно можно увеличить. Улыбнувшись напоследок, Лена из коридора свернула на кухню. Такой улыбчивой и довольной жизнью она и предстала перед глазами матери.
- Леночка, а Ксения где? Вы же вместе спать ложились.
Лена усмехнулась, - Кто же спит в Новый год? Ксения уже, наверное, спит, а я без торта не усну.
- Ну что ж, давай чай пить, - предложила Екатерина Алексеевна.
Пока она разливала крепко заваренный чай, раскладывала по чашкам ломтики лимона, Лена принесла из холодильника большой торт. К ее удивлению им кто-то уже успел полакомиться.
- Мама, надо разделить торт на равные части, чтобы всем хватило. Скорее всего, это Ксюша угощалась. Значит…значит, ей достанется меньше, - деловито распоряжалась Лена.
- Ничего мы делить заранее не станем, - не согласилась Екатерина Алексеевна. – Кто сколько хочет, тот столько съест.
- Да, а если Ксения или Настька захотят полторта уничтожить? Надо делить по справедливости.
- Отрежь, сколько тебе надо, только не устраивай разбирательства из-за таких пустяков.
Лена, не долго думая, отрезала половину торта, - Это мое, - угощаясь кусочком из отвоеванного лакомства, Лена загодя предвидела, как обрадуется привезенной ею части «Птичьего молока» Олег, ведь он тоже любит сладкое. А еще лучше, если она купит ему целый торт. Это вполне осуществимо, главное, быстрее разрешить проблему денег.
Екатерина Алексеевна едва притронулась к покрытому шоколадом суфле, зато Лена ела за двоих. Налегая на угощение, она не расставалась с планами на ближайшее будущее. Хотелось одной быть рядом с Олегом, и Женька, даже, в качестве родственника, ей совсем не нужен. Хотя…хотя его можно склонить на свою сторону, вот только союзник из него весьма надежный. Этот прихвостень пойдет за теми, у кого есть деньги. Выходит, как только они исчезнут в одном месте, рисуя в воображении картину похищения денег у сестры, Лена злорадно усмехнулась. Всемогущие бумажки обязательно появятся у нее. Сколько бы не внушали ей непоколебимость вечных ценностей: дружба, бескорыстие, великодушие – все это существует до поры до времени, и каждого можно купить, как этот шикарный торт, дело лишь в цене. - Мам, я завтра еду на дачу. Дашь мне денег на дорогу?
Очнувшись от тяжелых раздумий, Екатерина Алексеевна удивленно спросила, - Лена, ты же собиралась идти заниматься к однокласснице, тебе, кажется, математику подтягивать надо.
- Вот на даче я и подтяну. Я только на пару деньков съезжу, а каникулы у нас до десятого. Мам, ну что, дашь денег? Или тебе жаль?
- Леночка, как ты могла такое подумать! – Екатерина Алексеевна укоризненно покачала головой, - Я за тебя волнуюсь. Но, если ты хочешь ехать завтра, не возражаю. Компанию тебе составят Женя и Настя.
Слова матери Лена встретила с кислым выражением лица, но потом, словно встрепенувшись, капризная толстушка превратилась в послушную дочь, - Конечно, конечно, кто-нибудь из них как раз и поможет мне с математикой.
Неожиданно в дверном проеме показалась заспанная физиономия главы семейства, - Долго вы переговоры вести собираетесь? Уже четвертый час ночи.
Екатерина Алексеевна, не взглянув на мужа, обратилась к дочери, - Иди спать, Леночка, а то завтра голова будет болеть, а тебе нужно готовиться к урокам, - дождавшись пока дочь, приняв смиренный вид, покинула кухню, напоследок с сожалением взглянув на доеденный торт, старшая Зарубина посуровела на глазах. В ее глазах, устремленных на того, кто всегда был для нее верным спутником жизни, в первую очередь, единомышленником, читалась неприкрытая неприязнь. – Садись, поговорить надо.
Опустившись на стул, Константин Петрович нехотя бросил, - Уговаривать собираешься? Напрасно. Я своих решений не меняю.
- Костя, Костя…. Мы с тобой четверть века вместе живем. Пора научиться доверять людям за такой срок. Могу понять, что ты не доверяешь клиентам, но подозревать в обмане собственных детей? Согласна, что Женя совершил глупость.
- Большую глупость, последствия которой коснуться всех нас.
- Но, если ты не будешь делать разницы между родственником и человеком с улицы, рискуешь остаться один. Правильно, что ты приучаешь сына к трудностям, но не взимать же с него деньги за проживание? Он не чужой тебе.
- То, что он сделал, скорее можно ожидать от чужого человека.
- Ты собираешься брать с него деньги, это – дикость!
- Эти деньги вернуться к нему же, когда он твердо встанет на ноги.
- Как благородно. А сейчас у него один выход – перейти на подножный корм?
- Пусть работает. При сложившихся обстоятельствах я не возражаю против исполнения им воинского долга. В армии его быстро приучат к дисциплине. Меня больше волнует опрометчивое решение Насти. Она проявила себя, как инициативный работник, у нее появилась своя клиентура, и, наконец, она неплохо зарабатывает…
- Вот. Именно это обстоятельство тебя более всего и волнует, а не судьба дочери. Ты подумал, что она будет делать в Малаховке?
Прежде, чем ответить, Константин Петрович настороженно повел головой в сторону коридора. Подозрительность его вызвало недоумение супруги. Приложив указательный палец к губам, Константин Петрович призвал супругу к молчанию, и Зарубина подчинилась. Вынужденная пауза длилась около минуты. Вслед за мужем прислушалась и Екатерина Алексеевна, но как она ни старалась, ей не удалось различить ни звука. – Что случилось? – едва слышно прошептала она.
- В коридоре кто-то был. То ли нас подслушивал, а, может, что-то искал.
Екатерина Алексеевна пошла за мужем, который повел себя, как завзятый сыщик, озираясь по сторонам, прислушиваясь к звукам извне. На глазах у изумленной супруги Константин Петрович открыл в прихожей несколько створок шкафа для одежды. Не миновали своей участи быть обысканными
всевозможные сумочки. Екатерина Алексеевна в нетерпении ждала возвращения супруга на кухне. Все эти поиски неизвестно чего, вызывали у нее раздражение. – Что ты там пытаешься увидеть?
- Кто-то лазил по вещам, кто-то из четверых, - добавил вопрошаемый.
Его супруга лишь пожала плечами, - Спроси завтра сам у детей. Что ты смотришь на меня, как на сумасшедшую?
- Тот, кто занимался воровством, вряд ли, хотел, чтобы о нем узнали. В коридоре обычно оставляют кошельки, со всем содержимым. На полке в шкафу стояли две женские сумки…
Не дожидаясь ответа, Екатерина Алексеевна поспешила к месту ожидаемых событий. Через пару десятков секунд раздался ее взволнованный голос, - Кажется, у меня деньги пропали.
- Много?
- Несколько сотен рублей. Ужасен сам факт воровства. А …. Может, у меня их вчера в магазине стащили …. Нет. Я дома проверяла сдачу. По чеку все сошлось. Что ж нам теперь делать? – растерянно спросила Екатерина Алексеевна.
- Наверное, идти спать, а завтра будем выяснять, кто промышляет воровством.
Пожелание главы семейства было исполнено, но вопреки позднему времени спать Зарубиной расхотелось. Ворочаясь с боку на бок, она пыталась разрешить волнующий ее до глубины души вопрос. Кто из ее детей не чист на руку? Лена? Но она сама попросила у нее денег, и ей не было отказано. Настя? Это совсем неправдоподобно. Девочка хорошо зарабатывает, откладывает деньги на книжку. Она не станет мелочиться из-за нескольких сотен. Ксения? Она честная, даже о тройках со стыдом, но всегда ей признавалась. У Ксюши все есть, деньги на карманные расходы я ей иногда подкидываю, молчком, так, чтобы отцу не стало известно. Остается Женя. Ему более остальных сейчас нужны деньги. Но разве тихий, непритязательный мальчик способен на обман? Взвешивая аргументы «за» и «против», Екатерина Алексеевна уснула.