Меня зовут Алина... Глава 19

               
               

        Опять у меня появился повод для обиды. Я снова вне закона, приемная комиссия не только открыто упрекнула меня в инвалидности, но и усомнилась в состоятельности моего дистанционного обучения. В этом трудно поверить, но в отказе я убедилась лично, когда поехала вместе с мамой подавать документы в МЭИ.
Услышав об отказе в приеме документов, мама попыталась меня утешить, - Аля, я не стала с тобой спорить только ради того, чтобы лишний раз не огорчать тебя.
Я не решилась поведать маме о своем чувстве к Виктору. В свою очередь, он дал мне понять, что таким, как я, не на что надеяться. После возвращения из МЭИ мама стала хозяйничать на кухне, несмотря на постигшую меня, то есть, нас, неудачу, как мне показалось, пребывала в прекрасном настроении. Я терпеливо ждала объяснений, что способствовало ее внезапной радости?
Только не думайте, что я превратила маму в домработницу, вовсе нет. Кое-какие работы по дому могла выполнять я. Протирать мебель, не терплю пыли, кроме того, я, будто заправский счетовод, рассчитывала платежки по коммунальным услугам. Быстро поняла,  что повар из меня никудышный. После того, как я пыталась приготовить рассольник, мама посоветовала мне больше не испытывать собственное кулинарное мастерство. А вот мама моя – отменный кулинар, причем она призналась мне, что всему научилась сама. Сегодня меня ожидал грибной суп, мой любимый плов, мама готовила его по моей просьбе без лука, и салат из красного перца, редиса, огурцов и капусты, вдобавок – вкуснейшая пицца, которую я могла поглощать в огромных количествах, не опасаясь за свои формы.
- У нас сегодня будет гость.
Вот так-так! Теперь понятно, ради чего или кого мама старается. – Мам, а кто он?
Наверное, у меня было слишком недоверчивое выражение на лице, мама поспешила меня успокоить, - Алина, Виталий Эдуардович – достойный человек. Он недавно уволился из полиции, а в настоящее время ищет работу.
К моему недоверию добавилось недовольство, - А работу он собирается искать у нас?
В ту же минуту я почувствовала на себе пристальный взгляд мамы. Вероятно, она даже осуждала меня. Пусть. Может, я мало смыслю в жизни, но альфонсы у меня вызывают отвращение. Резкий голос мамы вывел меня из оцепенения, - Алина, прошу тебя, веди себя сдержанно.
Получив рекомендации, мне оставалось, как благодарной дочери, следовать им. Что, если мама решила заняться благотворительностью, от меня всего лишь требуется не вмешиваться. Попробую. Мама попросила меня подождать в своей комнате, что я выполнила незамедлительно. Очень хотелось кушать, но не хотелось удовлетворять голод в обществе незнакомого лоботряса. Были опасения, что он может поселиться у нас. Пожалуй, смириться с таким для меня не под силу, сравнивая постоянное присутствие безработного, восседающего у мамы на шее, я жалела о безвременно ушедшей бабушке, упокой, Господи, ее душу. Теряя спокойствие, я всеми силами души  жаждала избежать скандала, но …
Когда раздался звонок во входную дверь, Ричик сорвался на лай. Я старалась утихомирить разбушевавшегося приятеля, тишина мне нужна была, чтобы быть в курсе развивающихся событий. За дверью стояло непривычное затишье. Приложив ухо к двери, я прислушивалась. Ни звука. Сгорая от любопытства, я сделал шаг в сторону, и тут же расплатилась за свою инициативу. У меня упал костыль. Грохот был ужасный, падая, костыль задел тумбочку. Напомнил о себе Ричик.
- Алиночка, с тобою все в порядке? – в комнату вбежала мама.
С одним костылем она помогла мне опуститься на диван.
- Я хотела выйти … познакомиться, но не отважилась… ну, то есть, не хотела тебе мешать.
Оправдание мое звучало вполне убедительно. Поскольку мама привыкла мне верить, она выполнила мое желание, но вместо того, чтобы помочь мне дойти до обеденного стола, она позвала гостя. Через полминуты он вошел в мою комнату. Первое впечатление было не в пользу пришельца. Он смотрел на меня так, словно я – закоренелая преступница, от его стальных глаз веяло холодом, тонкие, плотно сомкнутые губы приказывали молчать.
- Вот, Алиночка, Виталий Эдуардович, о котором я тебе говорила, - повернувшись лицом к гостю, мама добавила. – А это – моя дочь, Алина, - мама улыбнулась, но положительная эмоция вышла у нее несколько виноватой. Она тут же попыталась исправить положение и произнесла, - Мы сейчас пойдем обедать.
Немного погодя я поняла, от чего она потащила своего кавалера ко мне в комнату, мама стеснялась моего способа передвижения – на инвалидной коляске или на костылях. Это обстоятельство еще больше настроило меня против гостя. Представляю, как вытянется его физиономия, стоит ему увидеть меня на костылях. Я не стала отказывать себе в этом удовольствии. Ковыляя до своего места за столом, я намеренно смотрела поверх головы приглашенного, за что и поплатилась. Откуда взялся леденец без обертки, моя опора напоролась на него. Я очутилась на полу.
- Аля, ты не ушиблась? – я и глазом не успела моргнуть, а мама уже была рядом и помогала мне встать.
И вот я уже за столом, возле мамы. Глядя на изобилие вкуса, у меня вдруг пропало желание отведать приготовленные мамой кушанья. Избранник ее поглощал их за троих. Мама глядела на него влюбленными глазами, игнорируя все видимые его недостатки: чавканье, ковыряние в зубах во время еды, а уж в скорости поглощения пищи ему мог составить  конкуренцию лишь человек, которому длительно пришлось голодать. Воззрившись на это убожество, у меня возникло вполне естественное желание, но, к сожалению, невыполнимое. Для того, чтобы дотянуться до костылей, мне пришлось побеспокоить «гостя». Специально устроив дефиле на костылях, я направилась в свою комнату. Но и там я не успокоилась. Походя движениями на маятник от настенных часов, я закипала от негодования, мерила комнату от двери до окна и обратно. Что же делать?! Я была готова сражаться за жизненное пространство, защищать от прожорливого монстра любимую мамочку. Однако ссориться с ней не хотелось. Ломая голову над неразрешенной задачей, я начала паниковать. Призывая на помощь силы небесные, я обдумывала возможные варианты. Во всей красе я себя уже показала, вот, если бы мама опростоволосилась…
В дверь позвонили. Неужели Гвоздикова успела по мне соскучиться? Со всей скоростью, на которую я была способна, я бросилась к двери. Отворив ее, я обомлела. На пороге стоял Акиньшин, - Привет, не ждала?
Витя выглядел весьма привлекательно. Работы на приусадебном участке пошли ему на пользу. Он окреп, плечи его налились силой, под тенниской играли бугорки мышц, на лице отразилась лучезарная улыбка.
Если бы ни костыли, я готова была броситься ему на шею. Однако скрыть свое внезапное огорчение не смогла. – Привет. У нас тут такое, - уловив удивление на лице Виктора, я пояснила, - Явился мамин ухажер.
- Алина, кто там? – раздался вопросительный голос мамы.
- Это мой … жених.
Теперь уже на лице Акиньшина запечатлелось изумление. Приложив палец к его губам, я поскорее увела его в свою комнату, и прежде, чем от меня попросят объяснений, я сама дала их Виктору, - Будь сегодня моим женихом, а то чужой, пренеприятный мужик собирается поселиться у нас на правах члена семьи.
Держа меня за руки, Витя одновременно смотрел мне в глаза. С трудом справляясь с его пронзительным взглядом, я опустила глаза. Блуждающий взор мой уткнулся в глянцевые мыски Витиных туфель.
- Чей жених? Я ничего не понимаю.
- Жених моей мамы.
- На каких условиях он поселится у вас?
- Мне неизвестно.
- Понимаю, чего ты добиваешься. Претворить намеченное в жизнь непросто, но…
Я перебила, - Я знаю проверенный способ. Поможешь мне?
Акиньшин усомнился, - Как я могу дать свое согласие, если способ мне неведом.
- Мамин ухажер претендует на жилплощадь…
- Бывает.
- И заодно на наши финансы.
- Бывает еще чаще. Лично от меня что требуется?
- Как ты думаешь?
- Алина, сформулируй, пожалуйста, свою просьбу, - в голосе Виктора слышалось нетерпение.
- Ты действительно хочешь мне помочь?
- Сомневаешься?
В ответ Виктору досталось молчание. Мы взирали друг на друга, внешне не проявляя никаких чувств. Возможно, эта ситуация продолжалась бы и далее, но в дверь раздался стук, и вошла мама, -  Аля, познакомь нас с Витей, - из-за спины мамы можно было разглядеть сидящего за столом Виталия, опустошающего тарелки.
Внезапно инициативу в решении моей проблемы принял на себя Виктор, - Аль, вообщем, мы с тобой все решили, - в этот момент лицо Виктора походило на маску.
Мне почудилось, или правый глаз Виктора на миг сузился? Пожалуй, не почудилось. А, поняла, это – тайный знак, - Конечно, Витя, если твои помогут, будет замечательно.
- Помогут, не сомневайся, причем, не дожидаясь штампа в паспорте.
Держась за руки, нам несложно было изображать влюбленную парочку, в сущности, мы таковой и являлись, вот только кто из нас больше любил: он или я, неведомо.
- Подождите. Аля, я что-то не возьму в толк. Какой штамп в паспорте? – на лице мамы было написано искреннее недоумение.
- Дело в том, что Витя сделал мне предложение, и я ответила согласием. Теперь мы решаем, где лучше провести брачные церемонии?
- Вы решили расписаться?!
Я опередила Виктора с ответом, - Да, а что тебя так удивляет?
Мама лишь беззвучно открывала и закрывала рот. Вскоре к ней присоединился и гость, вставший за ее спиной. Наконец, после пары минут молчания, мама оправилась от потрясения и обратилась к Виктору, - Твои родители знают о вашем намерении?
- Конечно, они дадут нам денег на свадьбу.
- А жить мы будем у нас, - поддержала я потенциального спутника жизни. Вот он, апогей действа! На лоснящейся от жира физиономии Виталия отразилась воинственная враждебность. Кустистые брови почти сомкнулись на переносице, тяжелый взгляд пригвоздил маму к стене. Казалось, она бросилась бы прятаться, если было бы, куда. Я отважилась добиться окончательного эффекта от нашей задумки. – Витя, как ты считаешь, две комнаты нам хватит?
- Вполне. Одну будем использовать, как спальню, в гостиной станем проводить приемы.
- Согласна. Как  гостеприимные люди мы с тобой постараемся. Званные обеды, персональные завтраки, увеселительные вечеринки, дискуссионные клубы – да много ли чего, еще можно придумать!
- Мне кажется, вы кое-что забыли, - под нашими перекрестными взглядами осторожно напомнила о себе мама, - А куда прикажите деться нам с Виталием?
- Он отправиться по месту прописки, а ты, как была здесь, так и останешься.
- Спасибо, доченька. Вот только я, так же, как и ты желаю устроить свою личную жизнь. Виталий Эдуардович останется жить с нами, я тебе говорила об этом, Аля.
- А я тебя забыла загодя предупредить о нашем с Витей решении. Если ты думаешь, что все мы прекрасно разместимся в малогабаритной двухкомнатной квартире, посмотрим.
Надсадное покашливание за спиной мамы привлекло внимание присутствующих, но только Ричик отреагировал несдержанно.
- Замолчи! – прикрикнула на него мама, прежде, чем последовать за своим гостем. Пока мама выслушивала его пререкания, мы с Витей обменивались впечатлениями.
- Я вот, что думаю, Алина. Обратного пути нет, придется жениться.
- Огорчен? – еле уловимая улыбка коснулась моих губ.
- Брось, Алина, сама просила помочь.
- Помочь, но не жениться. Сие представление разыграно ради того, чтобы избавить маму от присутствия жирного альфонса.
- Я это понял, только … только все это напрасно. Такие, как он, не привыкли отступать.
- Я тоже. Не желаю, чтобы эта толстая морда, кстати, он – бывший полицейский, распоряжался здесь, пусть даже не короткий срок. Витя, если ты поселишься у нас…
- Толстая морда сделает тоже самое.
- Но я не желаю того, он мне противен.
- А маме твоей он симпатичен.
- Что делать, Витя?!
Ответ последовал после небольшой паузы, - Если ты желаешь избавиться от пришельца, ни за что не отступать.
Я перебила, - Ради этого я тебя и просила помочь. Не надо мне твоих обоснований. Скажи, что делать?
Я смотрела на Виктора, не понимая, зачем он тянет время. Аплодисментов ему не дождаться, равно, как и чего-то особенного, зачем?
- От меня ты чего ждешь?
- Не понимаешь? – я едва сдерживалась.
Неожиданно Виктор принял решение вовсе не то, о котором мечтала я. Он просто, молча, покинул меня. Мне пришлось гадать: что же такое я сделала не так? Может, стоило подождать, пока он сам проявит инициативу? На то ушло немало времени, так как Виктор привык действовать, будучи, прижатым к стенке. И я оказалась небезгрешной. Надо было изобразить слабость, беспомощность. Не умею, актриса из меня некудышняя.
- Алина, а где твой благоверный?
Мне почудилось, или в голосе мамы звучала издевка? Намеренно, либо случайно, но мама не закрыла дверь в гостиную, где устраивался поудобнее Виталий Эдуардович.
- Витя ушел за деньгами, - я опустила глаза на книжную страницу, и лишь после обратила внимание, что держу книгу «вверх ногами». Конечно же, мама смеется надо мной, и мне известно, как ее поблагодарить, - Почему тебя интересует мой Витя? Может, ты желаешь нам добавить денег на свадьбу? – изобразив на лице ответную улыбку, я пригвоздила маму взглядом к стене.
- Соображаешь, что говоришь?! – мама хлопнула дверью, и присела рядом со мной, - Витя обманывает тебя. Он будет сидеть на твоей шее. Что ты смеешься?
- Тебе любопытно: почему? Ты перепутала своего альфонса и Виктора.
Мама пристально смотрела на меня. От ее отчужденного взгляда мне стало не по себе. Так неприязненно смотрят, когда ненавидят. У меня потемнело в глазах, и скоро сознание покинуло меня. Состояние, в котором я оказалось, было достаточно необычным, не ощущая тяжести собственного тела, я летела. Вокруг меня царила темнота, наводящая ужас. За мной следили, но кто? Всякий раз, когда я пыталась оглянуться по сторонам, что-то застило мне глаза. Я пыталась кричать, но и это не помогало. Пелена то накрывала меня с ног до головы, то слетала с меня. Я тянулась за костылями, но их уводили у меня «из-под носа». Вдруг незнакомый голос довольно отчетливо произнес: «Давай вызовем скорую. Пусть ее заберут», в следующий момент я открыла глаза.
На лице у мамы читались растерянность и испуг, - Алиночка, как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - мой рассеянный взгляд скользил по комнате. Он натыкался на знакомые предметы – шкатулки,  вазочки с искусственными цветами, разложенными по столу, мебельному гарнитуру любимым книгам, после смерти бабушки их некому было убирать. Поразительно, но все это представлялось мне чужим … барахлом, кроме книг.
- Алина, может, все-таки, вызвать скорую? – возле меня продолжала хлопотать мама, поправляя подушку под моей головой. Я равнодушно смотрела за ее действиями. Наконец, мама приняла правильное решение. Дверь в соседнюю комнату затворилась. Безразличие мое испарилось, как только я осталась в одиночестве. Спокойствие матери обеспечит противный толстяк. От него стоило избавиться, того же мнения придерживался Витя. Инициатива его пошла далеко, он предложил отравить неприятеля.
- Алина, скоро будет врач. Возможно, нам с тобой придется проехать в больницу.
Я возмутилась, - Мне никто не нужен. Мама, отмени вызов.
Ответ последовал не сразу. Я готова была броситься и, сотрясая костылями, доказывать, что «я здоровее их всех», как прозвучало ожидаемое: «Хорошо. Раз ты замечательно себя чувствуешь, выйди к нам».
Вот так-так. Прощай, свобода! Теперь мне пытаются диктовать условия. Может, прежде, чем выдвигать свои, стоило выслушать чужие. Собрав все свое мужество вкупе с терпением, я показалась в соседней комнате, - Что ты мне хотела сказать, мама? – спросила я, намеренно игнорируя «третьего лишнего».
В гостиной был накрыт стол, источающий вокруг себя аппетитные ароматы, а я  так и не поужинала. Глядя на блюдо с покрытой золотистой корочкой, запеченной курицей и вкуснейшей картошкой, я глотала слюни. Похоже, что придется делить стол с пришельцем. Расположившись подальше от него, я смотрела на вожделенную птицу. Мама прочитала мои мольбы, и поспешила воплотить их в действительность. Облизываясь от удовольствия, я похвалила ее, и вот, что я услышала в ответ, - Этот рецепт я узнала от Виталия Эдуардовича. Он – прекрасный кулинар.
Нечто подобное я ожидала от мамы. Жаль, что нельзя воспользоваться Витькиным ядом прямо сейчас.
- Почему ты перестала кушать, Алина?
- Наелась.
- Еще есть пирог с вареньем.
Я безмолвствовала, перескакивая взглядом с пустевших тарелок. Мама постепенно убирала со стола. Вскоре на кухне пошла из крана вода. Ясно, мама приступила к мытью посуды. Неприязненный взгляд исподтишка коснулся обмасленного подбородка, гладко выбритого, что отнюдь не добавило ему популярности. То, что было ниже, хочется забыть навеки.
Помешал мне в этом скрипучий голос, прозвучавший следом, - Жить нам с тобой придется в одной квартире, так, что учись терпению.
Больнее оплеухи я давно не получала. Меня воспитывает заправский тунеядец! Стоило большого труда сохранить спокойствие, но ради справедливого поединка «на равных» я сдержалась. – Всенепременно, фунтик. Я буду звать тебя «фунтик». Прежде всего, я найду тебе работу. В соседней школе требуется дворник. Учти, получают они не меньше, чем в правоохранительных органах.
В комнату впорхнула мама с черничным пирогом, - Вы познакомились, вот и хорошо. В выходные мы устроим семейный обед. Вы согласны?
Естественно, никто не возражал. Мне, после того, как мама уехала кататься на машине с фунтиком, некому было пожаловаться. Ладно, я возьму его в оборот после возвращения. Наблюдая в окно за их отъездом, я начала горевать. Неужели, мне придется уступить?