P. S. Далекое

Если взять велосипед, сесть на него и уехать вечером в поля в Рапполово, можно доехать до края неба. Лилово-фиолетового края с розово-апельсиновыми разводами и красным пламенем по краям. Но и это еще не конечный край, там, за всеми этими цветами, мелькает золотистый свет, так солнце прощается с нынешним днем. Снимать такие закаты на фотоаппарат бесполезно. Не передаст техника всех оттенков и ощущений. Двадцать лет назад, было бесполезно вдвойне, если не втройне. Те мыльницы, счастливыми владельцами которых мы были, вряд ли смогли бы хоть на долю секунды поймать изменчивый космический фейерверк красок северного августовского заката.
Я стояла и смотрела на небо. Что-то происходит с человеческой душой в такие моменты…Потом начинали заедать комары, точно напоминали: хватит уже, мечтать, ты здесь, на земле, вообще-то, давай уже, пореальней, а?Нет? Ну, как хочешь, тогда мы тут тобой пока закусим, пока ты того…о высоком? – Хлоп! Все, лирика заканчивалась, надо было ретироваться и побыстрее. Но иногда я не доезжала до края неба, а сворачивала от села к повороту на шоссе. По дороге должна была проехать синяя тойота. Алеша должен был проехать мимо, по пути домой, в Корабсельки. И как же мне хотелось, чтобы старенькая обшарпанная тойота сама, без приглашения, свернула на наш поворот, у увезла меня. Неважно куда, главное, вместе. Так мечтается, только, когда тебе шестнадцать. Это повторялось четыре года, четыре лета. И ничем не кончалось. Потому что, не должно было случиться. Правда, однажды, я решила сама доехать до Корабселек, самой сделать первый шаг, задать вопросы, которые не давали покоя, посмотреть в глаза. Я вернулась примерно с трети пути. Испугалась. Я поняла, что не помню дороги, что рискую свернуть в совершенно другую сторону и уехать бог весть куда, испугалась того, что придется ведь на самом деле что-то говорить, а как еще объяснить, что ты проехала двадцать километров на велосипеде, прямо к его дому? Просто так, взгрустнулось, подумалось, и поехалось? Нет, нет. Я вернулась. Наверное, надо отпустить и поставить точку. Каждое лето, четыре года одно и тоже. А потом побег. В город, к учебе, к лекциям, к вечеринкам, кафе, сессиям, к совершенно иному кругу общения. Потом я пойму. Потом я за все заплачу. За строптивость, за гордость. Это потом мне будет сниться лодка, в которой сидят двое, и только всплеск весел нарушает спокойствие вечернего озера. Юноша робко улыбается и молчит. Молчу я. Сон заканчивается. Это все будет потом. А сейчас я, покрасневшая от смущения, потому что меня застали врасплох, смеюсь отцу в лицо: «Папа, ну, ты о чем?! Какое благословение? Ничего не было, нет, и быть не может!» - «Ну, раз так…» - опускает глаза отец. Сейчас меня злит скромность, бездействие, неловкие ухаживания, нерешительность. Сейчас я приму как оскорбление вопрос сестры, о том, смогла бы я выйти за него замуж? Да как он мог просить об этом не меня, а посылать с вопросом друга, друг с тем же вопросом послал жену, да что вы, в самом деле?  НЕТ.
Но и это еще будет не конец. Будет еще один вечер. Последний. Когда нужно будет всего лишь улыбнуться в ответ. Хотя бы улыбнуться. Помочь. Оценить робость. «Наконец-то ты это сказал» - и все пойдет совсем по другому течению. Я так и сделаю.Одиннадцать лет спустя. После одиннадцати лет раскаяния, я заслужу прощение. Имя «Алеша» вернется ко мне. Должно оно было войти в мою жизнь. Сейчас оно со мной.  Нежное и сильное. Спокойное. Надежное. Простое. Немного застенчивое. Трудно сказать, что было бы, если бы та девчонка, свернув от края неба, преодолев свой страх, все же проехала бы эти злосчастные двадцать километров, и заглянула бы в глаза, как и хотела, задала бы свой вопрос, произнесла то, что хотелось сказать? Во всем есть свой смысл. То, что должно случиться – случается. Что не случается – и не должно случиться. У того, что не случается – иная цель.  Значит, нужно было ей оттолкнуть, отречься и потерять, чтобы спустя годы, найти, принять и остаться.


 2016г.