Тихое знание

- А я у Хуббатова занимался. Может, слыхали? Знаменитость. Мы в пятом классе были. Как-то после уроков собрались, все пацаны, и пошли... Это модно было тогда - бокс. Как потом карате. Помню, сразу нас физухой нагрузили - мама не горюй! Я чуть не помер на первой тренировке. Остались двое только, а так все бросили, я в том числе. Саня Бурый - не приходилось встречать? Одноклассник мой. Вот он остался. Успехи показывал в ринге. Потом, правда, подсел за что-то и...
- Хорошо бы ай-люлю, - напомнил Б.
- Да, конечно. Итак, на чём мы... В обществе происходит легитимация правового насилия. Усиливается роль той инструментальной, прикладной части права, которая всего-навсего должна обеспечить выполнение этического минимума всеми членами этого общества. Минимума, который был кодифицирован и получил статус закона в этом обществе, подчёркиваю - в этом... Что же получается: лошадь - важнее телеги? Ну да, лошадь везёт, она активный элемент. Но ведь главное - груз, а он в телеге! Этический элемент должен иметь приоритет над формулировками, а не наоборот, как происходит сейчас.
- Ну, это... гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
- Так, ведь, и я о том же.
- Это кто сказал, Кант: звёздное небо над головой и моральный закон внутри?
- Там не так немножко. А, всё равно, не помню...
А. отпил из чашечки. Он повертел её и так и сяк, словно вспоминая что-то...
- В девяностые был у меня знакомый бармен. Теперь принято говорить - бариста. Он мне без очереди варил. Так вот, этот бармен рассказывал, что на кофе можно делать хорошие деньги, и кофе при этом будет нормальный. Вот ты кофе пьёшь - он же нормальный? Да, говорю, вполне. А он смеётся...
А. и сам усмехнулся. Отпил ещё, поставил чашку.
Двое мужчин средних лет, оба в джинсах, маечках, один в кроссовках, а второй - сланцы на босу ногу, сидели за столиком в уличном кафе. А. пил кофе, Б. решил побаловаться пивком. По виду бывший боксёр или борец, он сидел на субтильном пластмассовом стульчике так, как будто ожидал от него подвоха в любой момент. Время от времени проверял рукой - ты ещё тут?
- Тоже вспомнил, - сказал он. - В Португалии, в Лиссабоне, сидим вот так же на улице, пиво пьём. Только у них столики прямо посреди дороги. Пешеходная потому что улица. Ну, вот. А мы пришли - денег мало, доллары, а их в Европах берут неохотно: поддельных до фига. Подаёшь баксы, а тебе: чейндж, чейндж... Иди меняй, значит. Ладно. Заказали по пиву. Доллар пиво. Смотрим, а он тащит на подносе два бокала и ещё блюдо преогромное: картошечка поджаренная - меленькая, рыбка, овощи, всё это, знаешь, так покромсано кусочками... запах... м-мм! - Б. с удовольствием и сожалением причмокнул. - Мы говорим, уважаемый, мы только пиво заказывали. Он смеётся: это к пиву, закуска в ту же цену... Там принято. До отвала наелись.
- Русские за границей.
- Чего? А-а... Да всякие бывают, конечно. В Нью-Йорке сидим в аэропорту. Ждём посадки. Вдруг - что такое? Шум, крики... Вваливается толпа... А там же все культурно, в очередь, интервал - метр, не меньше. В затылок дышать - такого нет. Видим, русские. Наших там сразу узнаёшь. Как они ломанулись к стойке... служащие так и отпрянули. А один, представляешь, сцену устроил своей подруге, - не знаю, кто она ему, но точно не жена, - да ты, сука, тварь, да я тебя... И всё в горло, на всю ивановскую. Она, вишь, купила чего-то в дьюти-фри, а он узнал, ну и... А мы сидим. И, знаешь, стыдно, что мы тоже русские. Хотя, в Америке нас принимали за немцев. Вот так женщины там не ходят.
Мимо прошла в блестящих чёрных лосинах - пава. Ну - голая идёт, полное ощущение. Формы переливаются - справа налево, слева направо.
- Там такого не увидишь, - без осуждения сказал Б.
- Ну, там... Сюда приезжал судья Верховного суда штата... ну, не суть... так он, как зашёл в "Кивач", так практически и не выходил. На следующий год уже жена сопровождала в поездке, видать, дошли слухи... Ну а что? Жизнь в клетку не посадишь, наручники не наденешь. Ты человека хоть кастрируй, хоть нос отрежь ему, язык, отруби руки-ноги, выколи глаза, он всё равно этим обрубком будет бросаться, пока живой. Таких обрубков вокруг - знаешь, сколько?
- Знаю, - Б. отхлебнул пива. - У меня знакомый был, хороший мужик, спокойный такой. Мы с ним работали. Так он что? Вышел как-то утром, а там на лестнице соседи гужуются. Всю ночь пили-гуляли, спать не давали. Выползли из берлоги, в себя прийти. Он возьми и скажи, мол, вы отдыхали, а людям на работу невыспавшись... Спокойно сказал и пошёл. Так они догнали и всего истыкали, семнадцать колотых ран, насмерть. А ты говоришь.
- А что я говорю?
- Ну да, да.
- Das stille bessere Wissen, - сказал А. - Гёте...
- Это который "суха теория, мой друг"?
- Примерно. Понимаешь, какое дело. Почему-то ищут загадочность и тайну... там где-то, - неопределённо махнул рукой. - А ведь она здесь, тайна: в нашей жизни, жизни тела. В реальности. Разгадай её здесь - и станет понятно, что там. Это ведь и ближе, и важнее для нас, мы-то здесь пока. А там - тихое знание... и, может быть, всё.
- Как началось, так и закончится, - кивнул Б.
И сам удивился себе: что сказал?
- Верно мыслишь, - засмеялся А.
- Ты прямо как мужик один, был у нас в отряде. Платонов. Так и звали его - Платон. Чуть что, тоже: верно мыслишь! Вот ты говорил, да? - этический минимум, этический... А он проще излагал. Капля человеческого всегда оставаться должна, при любых обстоятельствах. Остальное как получится, но это должно быть. Помню, делать нечего - зовём его: Платоша, расскажи-ка... Он и давай заливать. Мы лежим, ржём.
- Человеческое на самом деле... на поверку... выходит совсем не человеческое. Не наше это, что мы называем своим и приписываем себе неправомерно.
- А чьё же?
А. умиротворённо откинулся на спинку стула. Посмотрел вверх... налево - там площадь Ленина, направо - берёзы шумят верхушками, солнце ловят. Вечный Гёте радуется жизни и ругает судьбу.
- Тихое знание, - повторил он раздумчиво. - Знал бы прикуп - жил бы в Сочи.
Шумливый молодняк пролетел мимо, отчётливо ругаясь матом. Здоровые, тягловые - будущие.
- Русский человек всегда осваивал пространство, - проводив их глазами, сказал А. - Наши пространства необозримы и неподъёмны. Мы сгинули под тяжестью пустоты. Осваивали, да так и не освоили. До сих пор бьёмся... кулик на болоте.
- Американцы тоже осваивали. Они же не бьются.
- Откуда ты знаешь - не бьются? Они по-другому, по-своему. И потом, история США совсем другая. Протестанты перебили бизонов и индейцев. Вот так и освоили... пространство. А мы же не уничтожали никого - ненцев, якутов, эвенов. Мы это всё приняли в нагрузку. Разница! А евреи? Евреи! Им было сказано прямо: убивайте всех, чтобы не было соблазна.
- Не получилось.
- Верно мыслишь. Не получилось. Но психологически так и остались эти два ноля, лайсенс ту килл. Даром такое не проходит.
- Ну, всё. Водила мой приехал. Гарсон, посчитай меня!
- Гарсон - это мальчик. А нас обслуживала девушка.
- Где-то я уже слышал что-то похожее, - удивился Б.
- "Криминальное чтиво".
- Точно! Тарантино. Слушай... а представь себе, что сейчас вместо гарсона выйдет Бог. И скажет: ну, послушал я вас, ну и дураки же вы.
- Если боги существуют, то они скорее всего не говорят.
- Ну уж... так-то зачем.
- Да. Или говорят, но одними существительными.
- Почему?
- Так ведь как, - оживился А. - Человека по жизни ведёт - что? Сценарий! Что будет, известно заранее. Нам интересно, как будет. Вот, про лейтенанта Коломбо - смотрел? Там сразу показывают: кто убийца, как убил... А смотреть интересно: сценарий! И главную роль в этом играют отнюдь не глаголы, или там обстоятельства какие-то, - нет, главное - это имена существительные... Ещё местоимения, - и усмехнулся. - Пустое "я" сердечным "ты"...
- Ну, держи кардан! Пока-пока.
И пошёл, пошёл, держа руки полусогнутыми, по-борцовски, через дорогу, в сланцах, к ослепительно чёрному "крузаку". Автомобили объезжали его, притормаживали заботливо.
- Пока-пока... Девушка! - позвал А. - Ещё один эспрессо, сильвупле.
Удивив людей за столиками, он с хрустом потянулся, вытягивая руки над головой и назад:
- О-охх... дедушка... дедушка, короедушка. О, спасибо.
- Там ещё пришёл. Подводить его?
- Конечно. Что их - мариновать?
Переваливаясь уточкой, девушка заспешила прочь. Через минуту к столику приблизился В., чем-то похожий на Б. Тоже плечистый, крепенький, уверенный в себе, на лице выражение готовности усваивать:
- Здорово... здравствуйте. Это вы?..
- Верно мыслите. Присаживайтесь.
- Ага, - мужчина опустил себя на стульчик. - А это долго? В смысле, мне ещё надо...
- Пивка? - по-дружески сказал А. - Для рывка! Девушка, пивка нам. Руки?
- Что - руки?
- Карате?
- Было дело.
- А я у Рынцина занимался - не слыхали? Он в МВД работал, ушёл со скандалом. "Бронированные мундиры" - может, читали в "Огоньке"? Потом секцию открыл, тогда все рвались заниматься карате. Как раньше боксом.
Две девушки в открытых платьях присели за соседний столик. Одна со смехом показывала второй что-то на планшете, та смотрела одним глазом: занята была, прикуривала от огромной зажигалки Zippo.
- В Америке за сколько времени видел одну женщину с сигаретой. А мужиков курящих не видел ни одного, - сказал В. - А у нас все смолят, даже дети. Что будет, не знаю. Ходят, всё вываливается. Неприятно смотреть. У нас раньше, где я жил, если девушка выпьет, и увидят - никто замуж не возьмёт.
- Это где?
- Фергана. Теперь там тоже как здесь.
- Развитие женщины начинается снизу, женщина - существо хтоническое. И заканчивается на уровне груди. Зачатие, вынашивание, роды, кормление. Это в нормальных случаях. Женщина перенимает у партнёров, за счёт этого у них лучше выживаемость. Змей соблазнил Еву. Она переняла и от змея кое-что. Но всё хорошо в норме. Если змей поднимется выше, в голову, пиши пропало. Именно это и происходит после климакса. Поэтому столько сумасшедших старух и полусумасшедших дев вокруг, замечаете?
- Ещё бы, - кивнул В. - Но, знаете, хорошо бы это, как бы... а то у меня сегодня день очень напряжённый.
- Ай-люлю? Окей! Всё от печки, от точки то есть, зависит. Французский учёный Со... фамилия тут не важна... говорит: "Точка зрения создаёт объект". Звонко, да?
- Что?
- Звучит. На самом деле, конечно, не создаёт, нет. Просто субъект, выражающий ту или иную точку зрения, некоторым образом настраивает объект и подстраивает его под себя как второго необходимого участника диалога.
Девушки тоже слушали, курили. В. открыл рот, желая сказать, и закрыл рот, не сказав. На лице у него отобразилось мучение.
- Такая подстройка оказывает обратное воздействие и на субъект - обратная связь, понимаете... во-от... который сам становится объектом воздействия, поскольку это диалог, обмен... э-э... репликами. Это воздействие будет тем более сильным, чем более значимым является объект для субъекта.
- Понятно, - кивнул В.
С видимым облегчением он вылил в себя остаток пива и поднялся с места. Видно было, что он опять хочет сказать что-то. А. смотрел на него дружелюбно, приветствуя любое высказывание.
Девушки заказывали официантке-уточке пиццу.
- Ты не знаешь, диабетическая стопа - что такое? У жены нашли.
- Не знаю.
- Говорят, грозит ампутация конечностей.
- Нет, не знаю.
- Ну, да... Извини. Ну, я поскакал. Держи кардан.
- А джип где же? - вспоминая, спросил А.
- Там, во дворе.
А. смотрел ему вслед и потирал кулаком вспотевший лоб.
- Марина! - крикнул он. - Сколько ещё осталось?
Официантка-уточка с полпути вернулась в кафе. Снова вышла:
- Три номерка: на четырнадцать тридцать, пятнадцать ровно и на пятнадцать тридцать.
И - клацнула зубами. "Почему она зубами? Она же никогда зубами..."
- Я не буду сегодня, - сказал А. - Я... устал. Перепишите, пожалуйста.
- На какой день?
- На любой. На любой день. Это неважно. Сегодня не могу, устал. Пойду.
- До свидания.
- До свидания. Пойду, - встал, задел стул и опрокинул его. - До свидания.
- Что это с ним? - сказали девушки.



6 декабря 2016 г.