Цыганка

               
   В зимнюю стужу в дом Бровиных постучались цыгане. Вечерело. Огнями окон перекликается посёлок. Дородная хозяйка открыла дверь и впустила непрошенных в дом. Три женщины цыганки и с ними молоденькая цыганочка шумно с клубами морозного  воздуха вступили в теплоту избы. От внезапных гостей дом засуетился.

   Дарья впустила  цыган, ей захотелось встряхнуться от взбалмошной жизни. Оживиться от чёрной тоски. Да и посмотреть на другую жизнь, как люди живут без уныния и страха. Может и она наберётся от них силы и смелости да будет не последняя на этом свете. А то муж её покойный сумасбродничал, боялся жизни и разухабисто ушёл из неё. Опустошённый пьянкой он так и не сумел найти в ней своё место. И Дарья теперь кукует, поглядывая на всё ночной совушкой. Жизнь у неё растопыренная не причёсанная и просит причуд.
                В доме ютилась Дарья с двумя дочерьми: Мариной, Кристиной да сыном Олегом. Сообща хозяева и гости схлопотали поужинать. Накрыв стол, они с разговорами долго трапезничали. И, наконец, выдохнувшись, стали располагаться ко сну. Цыган Дарья определила в большой комнате на полу, а сама с дочерьми  улеглись отдельно в небольшой комнатке. Сын Олег ушёл  спать в другую комнату.
                После застольного шума, наконец, наступила тишина. Олег лежал на кровати при ночном светильнике с открытыми глазами. Вдруг он увидел, вошедшую к нему в комнату, милую молоденькую цыганку. Она вошла, словно ветер в комнату влетел. Стало свежо. Она села на стул лицом к Олегу. Олег, поднявшись, сел на стул подле неё. После томительного молчании  завязался разговор. Невпопад сказанные слова обнаруживали их волнение.

   – Ты красивый, твои глаза – озёра. – Вымолвила цыганка.
               
   – А твои глаза – глубокая ночь, в которых не только провалиться можно, но и утонуть. – Ответил Олег.
                Большеглазая чёрноокая Лаура обворожительно улыбалась.

                Олег, подойдя к цыганке, стал её обнимать и потащил в кровать. Лаура вырвавшись, убежала в комнату, где были цыганки.
   – У-у-у дикарка. – Прорычал Бровин.
                Олег любил развлекаться с девицами, дурил их, попользует и тут же забудет. Он грелся девичьим теплом, истощая их жизни, как паук, высасывая кровь. Бровин хотел взять красавицу цыганку как брал многих девушек и надеялся, что и эта не устоит от его очарований. Но это у него не вышло. Лаура показала, что не может быть с ним без любви.

   В холоде чувств и сердца Лаура понимала, что она никто Олегу, и не будет ему нужна. Он только с ней сорвёт свою потеху и всё.                Лаура хотела пообщаться с Олегом как со сверстником. Ей наскучило быть среди старых цыганок и слушать их ворчание. А столкнулась с наглым хамством. Значит мы скитальный народ, у этих домашних сидельцев призираемы. А я в его глазах наивная простоватая дикарка.

   Такое открытие прошлось по её телу содроганием.

   Дом Бровиных стал пробуждаться ото сна. Проснувшись, цыганки стали подбадривать себя, чтобы ловко вкрутиться в новый день. Смущённая Лаура  от ночного события была угнетённой. Она подавленно молчала и ходила с опущенными глазами. Всю ночь Лаура не спала.
                Быстрые на язык цыгане шумно галдели на своём языке, собираясь к уходу. На прощание Дарья вздохнула.
                – Ох, цыгане, вы цыгане! Народ обманом крутите! У вас, наверное, нутро скулит, а душа плачет от вашей притворной работы?
                Старая цыганка закричала.

   – Мы не крутим, мы выживаем! Да и мы цыгане – живём мало, но за то мы вкусно в днях величаемся! Вы жизнь тянете, а мы её пьём! Мы никого не обижаем – это нас обижают. Мы живём людским подаянием и добротой да храним память обо всём и всех. Мы дышим теплом мира. Вы, русские, рожаете, чтобы быть на земле, а мы рожаем, чтобы быть в миру.
                Лаура молчала, ей думалось: «какой же всё-таки Олег самец и весь в притворстве».
                Выходя из дому, цыгане сильно хлопнули дверью, и с этим хлопком вошла в дом тишина.
                Хозяйка дома Дарья восприняла цыганское пребывание как налёт птичек – синичек в зимнюю пору, почирикали и улетели.


   Прошёл год. И однажды в городе Олег, сойдя на автостанции с автобуса,  увидел в небольшой группе цыган Лауру. Он подошёл к ней, поздоровался. Лаура промолчала, только на лице её появилась вымученная улыбка, а чёрные большие глаза говорили. «Ты кто? Я тебя не знаю». В Лауре зашевелилось сознание. «Мы всем счастье ворожим, а сами влачимся в несчастье». Цыганка отвернулась и ушла, затерявшись в людской толпе.

   Лаура понимала, что в нахлынувшем чувстве скрывается беда – это не откупное горе, где она и Олег вместе быть не могут.