Смятый лист бумаги

     Красивые люди к старости становятся красивыми, а некрасивые люди к старости становятся безобразными. Это очень простая мысль. Поглядитесь в зеркало…, и если считаете, что уж близки старости - посмотрите придирчиво. Всю жизнь человек пытается выглядеть в нем лучше, чем есть: плохое - в тень, хорошее - на свет. В молодости такое безобидное фарисейство дается легко. С возрастом чуждая маска все тяжелее, все скорее хочется сорвать ее. Снимаем и… видим. Ну ровно все свинство за жизнь здесь…, и все доброе тоже здесь…, прям в зеркале.

     Человек любит свое лицо. Даже такой, который ненавидит свое лицо – он его, один черт, любит – другого ведь нет? Нет иного благородства…, нет иных паскудств и прелестных поступков - все здесь. Перелистывание фотоальбомов не даст более подробной картины, нежели зеркало на старости лет. У каждой синей прожилки, у каждой пергаментной морщинки есть история, есть простая запись бытия. Язык старости таков, что очень понятен.

     За Валентином Серовым есть историческая хрестоматийная побасенка. Он, будучи юношески уверен, будто лучшего рисовальщика кроме него в мире нет (а так оно и есть на самом деле),  пришел на экзамен по рисунку с апломбом и без сомнений в успехе. Тогда экзаменатор (не вспомню теперь имени академика) смял в руке простой лист бумаги, бросил на стол и предложил изобразить… - Серов справился плохо… Очень плохо…

     Смятый лист бумаги… Каков образ! Какая метафора нашей, сука, жизни! Рождаемся мы на этот свет чистым белым листком. Но есть рука экзаменатора. Она его нещадно мнет, бросает на стол и… Вот оно, зеркало старости, итог жизни... Платье снову, а честь смолоду? Да ни боже мой! Нет такого платья, чтобы не измаралось да не измялось. Экзаменатор… Кто он? Кто тот, что так испоганил отображение мое в зеркале? Я ведь по образу и подобию был задуман…

     Не сам человек мнет свой лист – кто-то его мнет. Кто-то кидает его на стол. Кто-то предлагает изобразить его. Кто-то ухмыляется, когда плохо выходит. А выходит плохо. Почти всегда плохо. Редко какой выйдет хорошо. Красивые люди в конце пути становятся красивыми, а некрасивые люди в конце пути становятся безобразными, как мятая салфетка  на прозекторском столе… Аминь.