Максимов Владимир Иванович История болезни моей вт

Максимов-Регульский В.И.










История болезни моей















Киев, 2016
 
Реферат
УДК 821.161.1(477) – 94
ББК 63.3(2)
Максимов-Регульский В.И.
История болезни моей. Киев , 2016  , с. 346.
ISBN 5-85220-067-0

Книга "История болезни моей"  посвящена одному из трудных периодов в жизни автора. В ней описывается жизнь больных в Больнице для ученых Академии наук Украины и в Институте хирургии и трансплантации имени Шалимова, Больницы скорой помощи и Военного госпиталя  города Киева.
Цель написания этой книги – отразить все сложности, возникающие у больных в процессе лечения тяжелых, практически неизлечимых заболеваний.
Показано насколько плохо живется таким больным в современных медицинских стационарах, какие проблемы возникают с оформлением больничных листов и других документов.
Описаны взаимоотношения больных с врачами, медсестрами и санитарами, а также между собой в палатах. Отражены типичные характеры украинских академических ученых. Их ограниченность, недальновидность, зашоренность.
Даются зарисовки бытовых сцен, которые явно не соответствуют уровню названных учреждений.
Книга предназначена для широкого круга читателей и в первую очередь, для медицинских работников и больных.
Второе издание, исправленное и дополненное
УДК 821.161.1(477) – 94
ББК 63.3(2)

ISBN   5-85220-067-0                В.И. Максимов-Регульский, 2016
      
"Любой дневник, что добросовестно
ведется из года в год, становится
драгоценным фактом литературы.
Дневник требует всего лишь честности,
раздумий и воли. Литературные
способности иногда даже мешают
беспристрастному свидетельству
очевидца".
Данил Гранин

Введение
Начиная вести записи по описанию истории моей болезни, не предполагалось, что они станут столь объемными. После того как меня с диагнозом облитерирующий атеросклероз нижних конечностей хирург Поликлиники Больницы для ученых Академии наук Украины направил на стационар этой больницы с заверением, что пробуду там не более трех недель, я решил вести записи рекомендаций врачей. Однако постепенно стал записывать и беседы с больными, как говорится, товарищами по несчастью.  Со временем вторые стали доминировать по объему над первыми. В них освещались мнения украинских ученых по животворящим вопросам современности: о двуязычии на Украине, о наших "вождях", об украинской национальной идее, о взаимоотношениях города и села, об украинском национализме, о современной литературе и тому подобном.
Наряду с этим описывались Больница для ученых, Институт хирургии и трансплантации им. Шалимова, Больница скорой помощи и Военный госпиталь, их медицинский персонал, быт больных и взаимоотношения между ними, а также с медперсоналом. Особо освещены проблемы с получением больничных листов и спекуляциях на них.
Мои отношения с медперсоналом в основном складывались хорошо. Однако все хорошее чаще забывается, а плохое помнится. Поэтому в тексте чаще встречаются и нелестные отзывы о моих врачах, сестрах, санитарках. Конечно, писать так плохо. Они все же меня лечили, как могли. Пусть же простят. Все, что здесь написано, может быть ради их же блага, а не по злобе.
С коллегами по палате отношения у меня складывались не всегда хорошо. Подавляющее большинство больных – ученых, с которыми мне пришлось жить в одной палате Больницы для ученых, - это выходцы из села. Среди них большая часть – ярые украинские националисты. Наглость в их характерах на первом месте. Не исключено, что именно с ее помощью они добились ученых степеней.
Материал излагается в виде дневника, а поэтому часто некоторые проблемы и вопросы перемешиваются. В этом или ином разделе можно встретить описание вопросов, не относящихся к теме заголовка.
Надеюсь, что читатель простит мне эти и другие погрешности и сосредоточит свое внимание на жизни больного в больницах.
 
1.Больница для ученых Национальной академии наук Украины

Ничто не предвещало того, что я должен надолго залечь в больницу.
В субботу 03.02.07 года решил посетить выставку " Экспо-Плаза", что в Святошино.
Посмотрел на карту и увидел, что ближе всего к ней находится станция метро "Святошино". На этой станции вышел на поверхность, и тут оказалось, что никакого транспорта к выставке отсюда нет. Решил идти пешком, но потом выяснилось, что это довольно далеко, километра три. Пройдя примерно полпути, почувствовал боль в голени правой ноги. Постоял немного, нога отдохнула, и пошел дальше. На выставке тоже пришлось много походить, собирая проспекты  по сельскохозяйственной технике. Набил ими полный портфель. Они необходимы отделу нашего института, разрабатывающему системы управления этой техникой. С тяжелым портфелем поехал домой.
За воскресение нога отдохнула, и в понедельник я был на работе. Болей почти не ощущал. Так же и прошел вторник. На работе в этот день была пьянка, отмечали день рождения сотрудницы, наелся шоколада и напился шампанского. Однако, уже ночью со вторника на среду, то есть с 6-го  февраля на 7-е нога не дала мне спать. Когда она лежала горизонтально на постели была сильная боль. Приходилось ее опускать, сгибая в колене, вниз с кровати. Тогда можно было еще как-то задремать.
Среда у меня нерабочий день, а поэтому я прямо из дома поехал в Поликлинику для ученых. Здесь хирург Лобьянец Александра Ивановна предложила мне лечь в стационар, то есть в Больницу для ученых, с диагнозом облитерирующий атеросклероз нижних конечностей.
- Там Вам сделают капельницы, и боль пройдет,- обнадежила она меня. 
Сначала я не хотел описывать этот тяжелый для меня период моей жизни, но затем выяснилось много занятных вещей в жизни больниц, а поэтому решил описать все, как меня лечили, как жилось мне с соседями по палате.
Попал я в отделение хирургии Больницы для ученых. Заведующий отделением Тимман Анатолий Елизарович. Поселили меня в палату № 14. Лечащим врачом в ней был Василенко Владимир Федорович.
Кроме этих врачей в отделении работали сын заведующего Тимман Юрий Анатольевич и еще один хирург Харитонов Виктор Афанасьевич.
Старшая сестра отделения Валентина Владимировна. Начальник медицинской части Крызская Т.П. Дежурной сестрой тогда была Света. Запомнилась хромая сестра Галина Николаевна.
Сама Поликлиника для ученых находится на спуске с Львовской площади на Подол по улице Смирнова-Ласточкина (теперь Вознесенский узвоз) в старом трехэтажном здании с высокими потолками.
Больница для ученых рядом в относительно новом многоэтажном современном здании, построенном лет двадцать пять тому назад, но некоторые ее  отделения находятся в трехэтажном старом здании. Отделение хирургии на втором этаже этого здания. Говорят, что в старых зданиях во время войны, при немцах, был бордель.
Вокруг поликлиники и больницы, парк, который постепенно переходит в овраги, что нависают  над Подолом. Из окна в коридоре видна легендарная гора Щековица ( или Киселевка ).
В первый заезд я пробыл в стационаре Больницы для ученых с 07.02.07 года до 05.03.07 года. Мне сделали много анализов и исследований. Результаты их были положительные, то есть я везде был практически здоров. Лечащий врач рекомендовал принять десять капельниц вазопрестана, препарата, вызывающего рост маленьких сосудов - колотералий, которые берут на себя снабжение кровью ноги вместо большой артерии. Стоимость этого препарата огромная - 1200 гривен десять ампул. Поэтому вначале я от него отказался и мне вкапали десять раз трентал, препарат для улучшения кровообращения. Тогда я подумал, что вазопрестан мне рекомендуют врачи, которые состоят в договорных отношениях с фирмами, распространяющими медицинские препараты. Видно они имеют какой-то доход от этих фирм. Причем для доставки препарата врач сам вызывает агента.
После того, как мне прокапали десять сеансов трентала,  боли в ногах   не уменьшились. Пришлось мне согласиться на вазопрестан. Его от фирмы  Шварц Фарма, Германия, представительство SCHWAR-PHARMA в Украине, принесла мне симпатичная девушка по фамилии Медведева Галина Васильевна. Деньги за 10 ампул этого лекарства были отданы ей в сумме 1200 гривен. Начали мне делать капельницы с вазопрестаном. Непрерывно, неподвижно вылежать нужно было два часа. Это  очень трудно. Особенно, когда боли в ноге обострились. Тогда я потихоньку садился на постели, стараясь не потревожить иголку в вене, и опускал ноги вниз. Боль уменьшалась.
Соседями по 14-ой палате были двое. Один из них Луканев Иван Васильевич бывший сотрудник по Институту экономики, в котором проходила аспирантуру моя сестра Ольга. Когда она пришла ко мне, то сразу его узнала, но много разговаривать с ним не стала. В свое время он много пакостей сделал ей. Помешал ей после окончания аспирантуры остаться дальше работать в Институте экономики, то есть переехать на постоянное местожительство из Днепропетровска в Киев. Вскоре он выписался, и мы остались вдвоем в палате.
Вторым соседом по палате был некто Станислав. Кто он такой и какое отношение он имеет к ученым, я так и не понял. Лечился он здесь уже несколько месяцев. У него не заживала больная язва на ноге, а поэтому ходил с двумя палочками. Человек он немного не собранный. Когда пора было спать, вспоминал, что ему нужно пойти покурить и тем самым затягивал время отбоя.
Для меня же вовремя заснуть (лучше всего в десять часов вечера ) было очень важно. Тогда я спал всю ночь спокойно. Если же момент отхода ко сну затягивался до одиннадцати, а еще хуже того до двенадцати часов, то сон был у меня плохой. Какой-то не глубокий. Постепенно я Станислава приучил ложиться спать во время. По политическим убеждениям он был националистом, но не ярым. Голосовал за кого-то из демократов.
Пока мне кололи трентал и вазопрестан, прошел почти месяц. За этот  месяц я съездил на консультацию в Институт хирургии и трансплантации имени Шалимова. Был там 14.02.07 года. Мне тогда определили, что в правую ступню поступает только 15% от необходимого количества крови, порекомендовали сделать операцию и направили в 5 отделение к заведующему профессору Галичу Сергею Петровичу. Он меня не принял и переадресовал к кандидату наук Резникову Александру Викторовичу. Последний заявил, что мест свободных в отделении нет. Затем начался какой-то  непонятный разговор о деньгах. Назывались какие-то баснословные суммы. Выяснялось смогу ли я их заплатить. В заключении он предложил мне позвонить во вторник на следующей неделе. Пришлось вернуться в хирургическое отделение Больницы для Ученых.
Посоветовавшись со своим лечащим врачом   Василенко Владимиром Федоровичем, я решил принять еще десять капельниц вазопрестана, то есть попробовать провести консервативное лечение без хирургического вмешательства.
Так до конца февраля я принимал капельницы с вазопрестаном. Кроме того, мне назначена была магнитотерапия и массаж. Первая прошла без всяких осложнений, а вот второй – мне не понравился. Его делал Савченко Игорь, как-то лениво и будто бы нехотя. Сам он был высоким парнем спортивного типа. Неприятно было то, что приходилось довольно долго ждать своей очереди в холодном коридоре, который выходил прямо на улицу. Больная нога замерзала, и толку от этого массажа не было. Закончились десять капельниц вазопрестана, но положительных результатов тоже не наблюдалось. Нога как болела, так и болит. Мало того, когда ходил на консультацию в Институт Шалимова натер себе водянку между большим и соседним пальцем. От этого боли еще больше усиливались. Но, несмотря на это, 05.03.07 года я со стационара был выписан на амбулаторное лечение дома.
Хотел съездить в госпиталь, проконсультироваться, подготовил даже письменный анамнез.
Вопросы к сосудистому хирургу госпиталя.
Полковник Максимов В.И ( 36 лет выслуги ).
Мой диагноз – облитерирующий атеросклероз правой ноги. Обнаружен 08.02.07 года. Пролежал в больнице для ученых месяц. Сейчас нахожусь дома и мне нужно решить: что делать?
Возвращаться в Больницу для ученых или ложиться в госпиталь, или же в институт Шалимова.
При поступлении в Больницу для ученых правая нога была холодной, и болели пальцы. Здесь мне проделали десять капельниц трентала и десять капельниц вазопрестана (за мои деньги), а также курсы магнитотерапии и массажа.
Был на консультации в институте Шалимова. Там мнения разделились:- одни предлагают операцию;- другие не хотят ее делать. Заявляя, что операция дает только 29% положительного выхода.
В больнице для ученых предлагают еще 10-ть капельниц вазопрестана          (за мои деньги). Сейчас в результате хождения между лечебными заведениями растер большой палец правой ноги. Раны плохо заживают. Ступня вся воспалена, наступить на нее больно, немеет, костенеет, болят пальцы. Хотя ее температура слегка поднялась и цвет из молочно белого превратился в розовый.
Сейчас дома принимаю вазонит (2 раза в день) и, чтобы не было воспаления, ампицилин.
Главное выяснить:  "Какие исследования еще можно сделать в госпитале?
Какие процедуры, какие лекарства могут мне помочь? Нужна ли операция? Возможна ли она в госпитале? Можно ли обойтись без операции? Почему кровь не поступает в ступню? Где она перекрыта?"
Произошло ли это после длительного перехода с тяжелым портфелем на выставке Киев – Экспоплаза.
Цвет верхней части ступни меняется от бледно розового, если поднять вверх, до розового с синевой, если она опущена вниз.
В госпитале хирургия находится на 4-ом этаже. Это отделение  ангиохирургии.
Туда я так и не доехал.
Отбыв дома положенных десять дней, я вновь 15.03.07 года пришел в хирургическое отделение Больницы для ученых. Лечащим врачом Василенко Владимиром Федоровичем мне вновь было предложено сделать еще десять капельниц вазопрестана. Поскольку обувь моя не была приспособлена для такой больной ступни, то на ней появились еще потертости, перерастающие в раны. При перевязках боли усиливались, а потому приходилось делать обезболивающие уколы не только на ночь, но и перед перевязкой. Кололи два кубика кеталонга. Так прошло еще недели две.
Когда я был на консультации в Институте Шалимова, то мне предлагали пройти исследование сосудов с помощью красителя, вводимого в них. Это исследование стоило 385 гривен. Решил по этому поводу посоветоваться с лечащим врачом. Он отозвался об этом исследовании отрицательно, отметив, что вводимый раствор забивает сосуды еще больше.
После окончания второго цикла вазопрестана нужно было решить, что делать дальше. Василенко вновь предлагал третий заход капельниц с вазопрестаном.  В противном случае предстояла выписка домой. Я пошел на прием к заведующему хирургическим отделением Тимману Анатолию Елизаровичу. Он поддержал Василенко и тоже предложил третий заход капельниц с вазопрестаном.
Когда этот цикл закончился вновь встал вопрос: что делать дальше? Примерно целую неделю я пролежал в хирургическом отделении, не  принимая никаких лечений. Ожидалось, что состояние должно улучшиться, но этого не случилось. Поэтому 03.05.07 года я был выписан из отделения и мне дано было направление в Институт Шалимова на операцию.
Уходя из отделения, домой я поблагодарил Василенко и дал ему 100 гривен.
Других денег в Больнице для ученых я никаких не раздавал. Сестре, делающей перевязки, отдавал апельсины, которые мне принесли родные.
Посещали меня жена моя Клава, сын Александр, проездом в Киеве была сестра моя Ольга и ее подруга Наташа Солодюк. Ольга отговаривала меня делать операцию. Привезла много пищевых добавок, которые она рекомендовала мне принимать. Все они были направлены на улучшение кровообращения, но результатов ощутимых мною и от них не было.
На работе в Центральном научно - исследовательском институте навигации и управления большинство сотрудников было отправлено в отпуск за свой счет. Взял такой отпуск на несколько дней и я, но решил не гулять.

2.  Институт хирургии и трансплантации имени А.А. Шалимова
Чтобы не упустить время, 07.05.07 года поехал в Институт Шалимова.  Принимал меня в 5 отделении Института хирургии и трансплантации имени Шалимова врач Дроботун Игорь Владимирович. Он, почему-то не хотел взять меня на стационар. Предлагал мне прийти через несколько дней. Я пытался объяснить ему, что каждый мой выход на улицу обходится мне новой потертостью, то есть раной на ноге. Просто обдиралась кожа. Первый раз на самом большом пальце  правой ступни появилась ранка, когда приходил на консультацию в Институт Шалимова. Второй раз, когда меня выписали на десять дней из хирургического отделения Больницы для ученых. Поэтому я попросил Дроботуна, чтобы он принял меня в свое отделения и пообещал его поблагодарить. Только после этих слов он подписал необходимый документ в приемное отделение и поселил меня в самую отдаленную от поста палату №511, а значит и самую тихую. На следующий день я дал ему 100 гривен и надеялся, что лечащим врачом будет он, но оказалось, что это не так. Игорь Владимирович пообещал меня курировать. Мы всегда с ним хорошо беседовали при случайных встречах. Внешне он кажется добрым человеком, но когда один больной накурил у него под дверью, Дроботун сказал очень жестко: "Выгоню из отделения".
Со своим лечащим врачом, Назаренко Игорем Александровичем, я познакомился в палате № 511. Он пришел ко мне и сказал:
- Я Ваш лечащий врач.
Далее пошла беседа о моем заболевании.
На вид он довольно моложавый мужчина. Сначала я думал, что ему лет сорок, но потом, когда он сказал, что уже тридцать лет делает операции на сосудах, мне стало ясно – ему за пятьдесят. В конце беседы он попросил завтра зайти к нему в ординаторскую с женой.
В назначенное время мы с Клавой были у него. Он тут же начал перечислять, какие платежи нужно сделать до начала операции. Вот основные из них. Протез артерии стоит 1150 грн. За диагностику на так называемой "пушке" 385 грн, за донорскую кровь 150 грн, анестезиологу 300 грн и ему за операцию на моей ноге 300 долларов.
Последнюю цифру он сказал так тихо, что я не расслышал. Мне на ухо Клава её повторила. Вот так закончились первые встречи с Назаренко.
Диагностика и протез были оплачены официально через кассы. На операции выяснилось, что протез артерии мне не подошел по диаметру, а поэтому в организации, его продавшей Клаве, деньги вернули.
Назаренко настоял, чтобы я еще приобрел десять ампул вазопрестана, несмотря на то, что уже мною было в Больнице для ученых принято 30 ампул вазопрестана. Таким образом, общая стоимость этого препарата тогда для меня составила 4800 грн, то есть одна ампула стоила 120 грн.
В структуре 5-го отделения я так до конца и не разобрался. Уже писалось, что заведующим отдела является профессор Галич Сергей Петрович, заведующим отделения - кандидат медицинских наук Резников Александр Викторович. Он сам тогда поломал ногу и находился на больничном.
Моим лечащим врачом, как уже писалось, оказался Назаренко Игорь Александрович. Он же курировал 511-ю палату. В отделении были еще врачи Огородник Ярослав Петрович (шустрый молодой человек) и другие.
Перевязки делала Вера Андреевна, а капельницы ставила Алла, высокая стройная девушка.
Все врачи и большинство медсестер разговаривали в основном на русском языке. Нянечки – санитарки - на украинском.
Лечащий врач свои рекомендации, как уже отмечалось, тоже начал с вазопрестана. Несмотря на то, что я в Больнице для ученых уже принял 30 капельниц с ним, Назаренко настоял, чтобы я еще купил 10 ампул его.
Начали колоть вазопрестан и параллельно проводить различные исследования. Всё это длилось целый месяц.
Были сомнения относительно моего сердца, а поэтому даже в него накачали краситель и посмотрели, как в нем проходит кровь. В моей палате лежал больной моего возраста Панчук Виктор, и с моим диагнозом. У него когда-то был инфаркт, а поэтому его на операцию не оставили и выписали из отделения домой. Отбор был жесткий.
Наконец 07.06.07 года, то есть ровно через месяц после моего поступления в Институт Шалимова, меня взяли на операцию. Она прошла спокойно. Делал ее Назаренко Игорь Александрович. Однако  результатов она ощутимых не дала. Я несколько раз пытался узнать, что же было сделано во время операции, но лечащий врач уходил от подробного ответа. Много позднее выяснилось, что был прочищен какой-то участок артерии, а другой участок должен был быть зашунтирован кусочком вены, вырезанным в моей же ноге. Мы покупали протез артерии, который стоит 1150 грн, но он не подошел по диаметру, а поэтому не был использован.
За операцию Клавдия уплатила Назаренко 300 долларов. Эту сумму он назвал сам. Кроме того, было уплачено анестезиологу 250 грн. и перевязочной сестре в реанимации 50 грн. В отделении я дал сестре, которая делает перевязки 50 грн., то есть Вере Андреевне после её намеков. Когда меня везли из реанимации в мою палату, Клава раздала сестре и санитарке ещё по десять гривен. Вот такая у нас бесплатная медицина. Причем некоторые сестры почти открытым текстом намекают, что нужно им дать. Особенно этим отличается Институт Шалимова.
Когда-то после одной из очень болезненных перевязок, я сказал сестре:
- Чтобы лечиться, нужно иметь здоровье.
На что она ответила:
- И деньги, тоже.
После первой операции 07.06.07 года мне была обещана вторая. На ней настаивал Назаренко. Кто-то из врачей был против. Об этом он сказал потом Дробатуну.   
Мне докололи вазопрестан и еще какие-то лекарства, а затем я почти месяц никаких препаратов не принимал. Продолжались исследования моего организма, но как-то вяло.
Вот, наконец, меня взяли на вторую операцию. Причем ее несколько раз откладывали. То кого-то вместо меня пускали на операционный стол, то врачи не были готовы.
В 5-м отделении Института Шалимова, в отличие от Больницы для Ученых, лежало много молодежи в основном с покалеченными руками. Один сунул руку под пилораму. Другому пила " Болгарка " отрезала руку. Третьи – попали в автомобильную аварию. Были больные с изуродованным лицом.
Им делали трансплантацию. За эти месяцы насмотрелся всяких страхов. Состав больных в моей 511-ой палате за время моего пребывания в ней менялся трижды.
В последнем варианте палата была заполнена полностью. Слева направо лежали следующие больные:
- Остапенко Михаил лет сорока из Закарпатья, из какого-то городка под Ужгородом. Он попал в автокатастрофу и у него были поломаны левое плечо и правая рука. В неё ему вставили металлическую шину, на которой укрепили кусочки кости предплечья. Теперь этот металл нужно было извлечь из руки. В остальном он был практически здоров и непрерывно бегал по отделению и за его пределами в поисках подруг.
- Юра из Киева, лет двадцати пяти. У него была поломана рука при автомобильной аварии. К нему ходило много его подруг и знакомых, а также родители.
- Войнович Вячеслав из Киева. Ему уже больше пятидесяти. Он директор какого-то небольшого предприятия, занимающегося термической обработкой металлических изделий. К нему ходили сестра и жена. Один раз был сын.
- Под окном лежал Саша с покалеченной "Болгаркой" рукой. Он был из Чернигова. Скромный молодой человек.
Больше всего неприятностей доставил Остапенко Михаил. Внешне он напоминает народного депутата Шуфрича. Оказался деструктивным человеком, стремящимся показать себя за главного. Рот у него не закрывался ни на минутку. Он непрерывно сыпал всевозможными афоризмами, прибаутками и другой всякой пошлостью. По его рассказам я вначале думал, что он служит или служил в органах внутренних дел или безопасности. Так хорошо знал многие вопросы, характерные для этих областей. Однако, потом выяснилось, что эти знания получены им за решёткой. Он сидел. Причем ещё при коммунистах. Отбывал наказание где-то на Дальнем востоке. По-моему на Камчатке. Там он и выучил юридическое дело. Теперь он работает в какой-то юридической фирме. Готов давать консультации по любому юридическому вопросу.
Когда Остапенко узнал, что я раньше состоял в коммунистической партии, начал постоянно цепляться ко мне по различным поводам. Слово коммуняга у него не сходило с уст. Постепенно выяснилась причина этого. Оказывается, при советской власти он был секретарем комсомольской организации, в которой насчитывалось около восьмидесяти человек. Михаил рвался в партию. Он говорил, что партийный билет – это ему путевка в жизнь. Такая постановка не понравилась кому-то из влиятельных членов партии и его на собрании по случаю приема в партию "прокатили". Видно потом он сорвался и попал даже в тюрьму. Поэтому он зол на коммунистов, обвиняя их в том, что они испортили ему жизнь. Он не понимает того, что все дело в нем. У него болезнь – недержание речи. Ему обидеть человека ничего не стоит. Один он умный. Все это и повлияло на решение коммунистов на том собрании.
В нашей палате он вел себя, как хозяин. Постоянно болтался где-то ночью в поисках любовниц. Одна из них, работающая медсестрой в реанимации, пришла к нему в четыре часа утра и начала его облизывать, думая, что мы все спим. Остапенко мог в час, а то и в два часа ночи начать заваривать кофе и чай. Бесчисленное количество раз входить и выходить из палаты в коридор. Втянул в этот бедлам своего соседа по койке Юру. Мне впервые пришлось встретиться с таким неуважением к старшим. Да и просто к больным людям. До середины ночи он спать не давал. На замечания и просьбы не реагировал. Сначала я, а затем и Войнович пытался его приструнить, но все безрезультатно. Правда, Войнович не очень активно это делал. Он сам по своей природе "сова", а поэтому поздно засыпал.
Подслушал Михаил мой разговор с Клавой по поводу написания доверенности и начал рассказывать мне все о доверенностях с юридической точки зрения. Оказывается, он сейчас работает в какой-то фирме юристом. Использует те знания по юриспруденции, которые приобрел в тюрьме.
В общем, не повезло нам. Атмосфера в палате была ужасная. Приблизившийся к Остапенко больной Юра, тоже начал вести себя по-хамски. Родители принесли ему маленький компьютер – ноутбук и он до поздней ночи смотрел фильмы. Чтобы они выключили компьютер в 12 часов ночи, приходилось говорить несколько раз. Не хотелось идти на открытую конфронтацию, а тем более жаловаться руководству отделения. Приходилось терпеть такого идиота.
Выписался из отделения Остапенко на несколько  дней раньше меня. Правда, попросил прощение за доставленные неудобства. Но расставаться с нами Остапенко было тяжело. Он несколько раз звонил по мобильному телефону с вокзала и поезда. Затем уже из Ужгорода. Все передавал приветы. Я же думаю, что он сам с хорошим "приветом". Просто больной человек, то есть шизофреник. Мне вспомнился кинофильм под названием "Полет над гнездом кукушки". В нем показан подобный придурок, натворивший много бед в психиатрической больнице.
После отъезда Михаила, Юра пытался смотреть кинофильмы допоздна, но мы с Войновичем это быстро пресекли и обстановка в палате наладилась.
Можно подвести итог. Молодежь наша, то есть парни до 40 лет, абсолютно не воспитаны. Нет никакого уважения к старшим. Не говоря уже о желании им помочь. Как будет дальше жить такое общество, трудно сказать. Но хорошего, видно, долго еще будет мало.
Хочется немного написать о другом товарище по палате №511.  Войнович Вячеслав лежит с варикозным расширением вен. Он сильно запустил эту болезнь и его ноги все в выступающих венах. Сам он работает директором предприятия – общества с ограниченной ответственностью, занимающегося термической обработкой металлических деталей. Это довольно сложное и вредное металлургическое производство. Коллектив у него небольшой. Скорее всего, это отдельный цех. Заказы у него есть и он на плаву. Хорошо платит рабочим, по 2-3 тысячи гривен. Правда, работа на этом предприятии тяжелая, горячий цех.
По убеждениям Войнович украинский националист. Хотя при советской власти был коммунистом. Поддерживает Юлю Тимошенко. Во время оранжевого путча  на Майдане Незалежности организовывал палатки для укрытия демонстрантов. Верующий, оказывается, ими бывают даже бывшие коммунисты.
Внешне он довольно представительный мужчина. Высокий. За метр восемьдесят. Носит усы и любит за ними ухаживать. Каждый день их подстригает. Правда, по форме они не украинские. Последние обычно напоминают две сопли, вытекающие из ноздрей носа. У Вячеслава же усы аккуратные, идущие к его лицу. Большой красивый нос.
Так выглядит украинский производственник. Несмотря на то, что он чего-то достиг при украинских националистах, у него большая ностальгия за советским прошлым.
Его посещали жена и сестра. Симпатичные невысокие женщины. Он имеет двоих сыновей. Один из них пару раз приходил. Другой даже не поинтересовался состоянием отца. Вот таких мы вырастили детей.
Первая его жена живет в Америке. Работает домработницей. Сам Войнович выходец из деревни. Он обижен на советскую власть. У его деда при коллективизации, что-то там забрали. Следует заметить, что большинство выходцев из зажиточных крестьян, сбежавших после коллективизации в города, не любят советскую власть. Все это не смотря на то, что им эта власть дала возможность выучиться в городе и достичь даже относительно высокого положения в обществе. Они стали крупными производственниками, научными сотрудниками с учеными степенями, но у них в крови живет село. По натуре, это единоличники, заботящиеся только о своем благополучии. Нет у них чувства коллективизма и национальной гордости. Для них главное, что "це мое", а то "все чуже". Они не могут простить коммунистам коллективизации, которая, кстати, привела к созданию крупных  сельскохозяйственных производств – колхозов. Отец мой говорил, что благодаря колхозам Советский Союз выиграл войну с Германией. Весь хлеб был в руках государства. Оно могло им распоряжаться по своему усмотрению.
Владимир Логинов говорил:
- Стреляя в прошлое, убиваешь будущее.
Сейчас апологеты капитализма и национализма стремятся как можно сильнее опорочить социализм. Делается это с той целью, чтобы молодежь от него отвернулась. Однако она сейчас не верит ни во что. Главное для нее нажива. Хотят быть богатыми сейчас, а не когда-то потом. Следствием этого является титанический рост преступности.
Если раньше при социализме репрессии осуществляло только государство, то теперь их проводит любая организованная банда, а то и любой богатый человек может заказать убийство киллером неугодного ему гражданина. Мало того, отстреливаются и киллеры, выполнявшие его заказ.
Когда Остапенко выписался, мы с Войновичем обсуждали его поведение. Его точка зрения немного отличается от моей. Он все же считает, что Михаил человек обязательный и не бросит в беде своего товарища. Сошлись мы с Вячеславом на том, что ни он, ни я не хотели бы работать с Остапенко. Трудно с ним общаться. Все время нужно быть на взводе, иначе задолбает своей бестолковой говорильней. Афоризмы у него припасены на самые разнообразные темы. Вот, например, относительно приличный.
Просыпается после операции больной и видит, что его везут на коляске. Рядом идет доктор.
- Доктор, куда мы едем? – спрашивает больной.
- В морг, - отвечает доктор.
- Так я же еще не умер, - сообщает больной.
- Но мы еще и не доехали, - констатирует доктор.
Другие анекдоты Михаила пересыпаны грубостью и даже матом. Причем сообщаются они без всякой связи с предыдущим.
Жизнь моя больничная продолжалась. Операция вторая откладывалась с недели на неделю. В первую очередь на операции брали молодых. Они долго в отделении не задерживались. Меня же подробно исследовали уже который раз. Перед самой второй операцией переносы были со дня на день и даже с одного часа на другой. Последний раз мне объяснялось тем, что кто-то с ночи занял операционный стол. Там была проведена большая гнойная операция, и стол требовал серьезной дезинфекции.
Клава второй раз заплатила моему лечащему врачу Назаренко Игорю Александровичу 300 долларов наперед, а поэтому мы уже начали сомневаться будет ли вообще операция. Ходил я на прием к Галичу Сергею Петровичу руководителю отдела. Он обещал принять участие в операции.
Наконец пришел анестезиолог. Побеседовал со мной обстоятельно и вызвал меня в коридор. Там он сообщил стоимость его услуг. Она по сравнению с первой операцией возросла с 250 гривен до 400 гривен и еще 50 гривен перевязочной сестре. Пришлось согласиться.
На следующий день 10.07.07 года меня увезли на коляске в операционный зал. Дали наркоз и я уснул. Очнулся, когда меня везли назад в палату. Оказалось, что большой план операции не удалось выполнить, так как в голени у меня после первой операции образовалась, по простому говоря, водянка диаметром сантиметра четыре. Это образование я ранее показывал врачам, но они отмахивались. Дескать, рассосется. Теперь же оно стало причиной того, что нельзя было шунтировать участок артерии в районе колена кусочком моей же вены, вырезанной из ноги. Поэтому мне в голень вставили дренажную трубочку, зашили полость в районе водянки и на том остановили операцию, подготовив, правда, кусочек вены к переносу. Таким образом, для улучшения питания ноги кровью практически ничего не сделали.
Когда переносили сроки второй операции, то я напоминал Назаренко, что наше отделение закрывается на дезинфекцию с 15 июля. Он же успокаивал меня тем, что обещал временно перевести в палату другого отделения. Однако, когда дело дошло до выписки через 3 дня после операции, то возможности перейти в другое отделение не оказалось. Меня выписали просто домой и 13.07.07 года покинул Институт Шалимова.

3. Вновь Больница для ученых

Однако, я решил перевестись не домой, а в Больницу для ученых, где я провел всю весну этого года. Тут возникли некоторые сложности. Врач-хирург поликлиники теперь не могла мне открыть больничный лист. Поскольку я уже пребывал на больничном 141 день, а по новому закону могу болеть не более 120 дней. Она повела меня к председателю комиссии. Он дал команду готовить документы на МСЭК (медико-социальную экспертную комиссию). Теперь ко мне в палату приходят врачи и обследуют. Анализы я в который раз тоже сдал.
Сестры хирургического отделения, знакомые мне, встретили меня хорошо. Однако свободных мест в палатах, которые курирует мой бывший врач Василенко Владимир Федорович, не оказалось, и поместили меня в палату номер 11. Здесь лечащим врачом работает Харитонов Виктор Афанасиевич. Палата небольшая, на четыре койко-места. До последнего дня мы здесь жили вдвоем с Ряполовым Анатолием Александровичем, но сегодня к нам приходит еще один больной с подобным заболеванием Федоров Геннадий Викторович доктор наук, профессор, читающий менеджмент в университете управления персоналом.
Сегодня 19.07.07 года. Мне необходимо здесь пробыть еще 11 дней, а затем 30.07.07 года вернуться в Институт Шалимова на третью операцию.
С Ряполовым отношения наши складывались по-разному. Он тоже оказался выходцем из зажиточных крестьян, а поэтому не любил социализм и коммунистов. Сейчас он на пенсии. Раньше работал на "Кванте", и мы нашли много общих знакомых, потом в институте микроприборов начальником отдела. Он кандидат технических наук, старший научный сотрудник. Любит поговорить и навязать свое мнение, хотя преподавателем не был. От его рассказов я даже стал уставать. Они в основном сводятся к отрицательным моментам, имевшим место при социализме, коллективизации, отечественной войне. Такое впечатление, что он умышленно собирает эти факты. Какие они,  правдивые или нет – это уже другое дело. Может даже он их придумывает, чтобы очернить коммунистов.
Сегодня Ряполов сказал, что я аристократ. По его мнению, мне безразлично, что будет с другими. Лишь бы мне было хорошо. Тут он явно перебирает. Да, аристократия, дворянство интересовали меня как носители культуры. Я всегда с уважением относился к выходцам оттуда – великим русским поэтам и писателям.
Ряполов собирает факты, которые порочат не только социализм, но и всю русскую историю. Сам русский, а не любит русских. Где-то он вычитал, что Суворов Александр Васильевич взял Измаил не штурмом, как написано в истории, а долгой осадой. Якобы в крепости Измаил турки сосредоточили большое количество лошадей. Они пьют много воды и вот, когда вся вода, имевшаяся в Измаиле, была выпита, турки сдались. Тем самым Ряполов обвинил русских историков  в искажении фактов. Все это он рассказывал своему сыну, который пришел его проведать.
Второй сосед по палате № 11 Федоров Геннадий Викторович, шустрый шестидесятилетний профессор, который утверждает, что не система виновата, а люди ее реализующие. Он вовсе не против социализма, но и при капитализме нашел свое место. Он при окладе профессора 934 гривны за счет внутреннего совместительства получает 467 гривен, по трудовому соглашению 580 гривен, за науку 622 гривны и надбавки за степень 210 гривен, за звание 303 гривны, за педагогический стаж 420 гривен. Итого, после суммирования получается 3937 гривен. Из этой суммы нужно вычесть 723 гривны налогов и прочих отчислений и тогда выходит, что на руки он получает 3214 гривен. Ничего. Можно жить. Сын военного моряка, ненавидит американцев.
Внешне Геннадий Федорович напоминает мне колобка, который и от дедушки ушел, и от бабушки ушел. Он среднего роста. Ножки кривоваты. Животик сильно выступает. Лицо приятное, располагающее к общению. Но вот оно в большинстве своем одностороннее, то есть он, как любой типичный преподаватель, любит говорить сам. Плохо слушает своего собеседника. Часто уходит от темы разговора и его приходится возвращать к ней, но, в общем, с ним общаться приятно.
Он был женат. Имеет дочь. Сейчас в разводе. С ним была его подруга, с которой он дружит много лет. Сам он из Херсона, но полжизни прожил в Киеве. Подруга сейчас живет в Херсоне. После развода с женой купил себе однокомнатную квартиру в Броварах. Очень доволен окружающей ее местностью. Восхищается озером, лесом. С женой поддерживает хорошие отношения. Вот такой он мой сосед по палате №11.
Здесь мне назначили магнитотерапию. Езжу на коляске вниз на 1-й этаж. Там на ноги надевают соленоиды,  включают ток и 20 минут лежу под воздействием магнитного поля соленоида.
Лечащий врач предлагал еще колоть вазопрестан, но я воздержался. Во-первых, я уже проколол 40 капельниц его, а во-вторых, он очень дорогой - 1200 гривен 10 ампул.
Девочки делают мне перевязки. Скоро должны снять швы от второй операции.
Харитонов готовит мои документы на МСЭК. Что это мне даст? Не знаю. Может еще выдадут больничный. Уже прошла полвина срока моего пребывания здесь. Нужно еще неделю продержаться. Затем опять в Институт Шалимова.
После переезда сюда на ступне из-за переходов открылись мелкие ранки. Они сильно болят порой, особенно при перевозках. Это ранка на пальчике втором справа, пятке, на косточке, выступающей слева. Боли усиливаются, когда сестра неудачно отрывает присохший к ранке бинт. Сейчас я на правую ногу вообще не наступаю. Хочу, чтобы ранки позаживали. Да и боль не хочется терпеть. Даже в туалет и на перевязку езжу на коляске. В общем, практически лежачий больной. Кушать мне приносят в палату и я, лежа на боку, хлебаю супы и борщи. Кормят здесь однообразно. Кроме последних еще каша. Иногда с рыбой. Редко с мясом. Овощи и фрукты приносит Клава. Да еще сухую колбасу. Немного шоколада, сыра и конфет. Вот и весь мой рацион.
Раньше много читал газет. Теперь переключился на книги. Их принес сосед Федоров. Прочитал уже "Золото бешенного" автор Доценко Виктор. Ничего. Детектив. Читается легко. Описаны поиски золота коммунистической партии в Швейцарских банках. Правда немного наивно, да и накручено всякой несуразицы. Но терпеть можно.
Сейчас читаю "Опасно для жизни" Фридриха Незнанского из серии "Марш Турецкого". Уж больно много описывается убийств. Даже как-то становится противно от той грязи. В общем, подается жизнь и работа следователей и сыщиков из Московского уголовного розыска и Генеральной прокуратуры.
Интересна реакция на мое возвращение в хирургическое отделение Больницы для ученых моего бывшего лечащего врача – Василенко Владимира Федоровича, под наблюдением которого я находился всю эту весну, то есть почти 3 месяца. Встречаясь в коридорах, мы только здороваемся, да и то первым это делаю я. Он же ни разу не поинтересовался, что со мной делали в Институте Шалимова и как мое самочувствие сейчас. Почему врачи такие бездушные? Видно это у них защитная реакция. Не хотят обременять свой мозг нашими бедами. Да и видно в моем положении помочь ничем не могут.
Вот еще один нюанс из нашего быта. Воды горячей в кранах нет. Там, где она должна быть, идет холодная. Мало того, на стене перед умывальником даже зеркала нет. Вот и лежу сейчас небритым. Жду, когда Клава принесет зеркало и подержит его передо мной, пока я буду бриться. Все это происходит в Больнице для ученых Академии наук Украины. Такова капиталистическая реальность нашего быта. Недавно сосед Федоров поднял вопрос оплаты труда медсестер, спросив у нас с Ряполовым:
- Сколько вы им платите?
Последний сказал, что ничего не платит, я же дипломатично промолчал.
- А я за каждую капельницу плачу по 10 гривен, - поделился Геннадий Викторович.
- Вы богатый человек. Поэтому можете платить, а мы пенсионеры бедные, хотя и научные, не можем, - парировал его сообщение Анатолий Александрович.
Вообще говоря, такая контрабандная оплата это с юридической точки зрения взятка. В моей практике были случаи, когда врач отказывался взять у меня деньги за свои услуги, выполненные им в его рабочее время. Даже медицинские сестры, когда их угощаешь фруктами, тоже порой отказываются их принять. Такова наша действительность теперь. С одной стороны говорят, что все берут деньги и подарки, а с другой стороны оказывается, что нет. Тогда ты нарываешься на неприятный разговор, это в лучшем случае. А если по- серьезному, то можешь быть привлечен к ответственности, правда, не знаю какой, за дачу взятки.
Еще несколько слов о приходящем соседе по палате №11. Федоров очень динамичный и болтливый человек. С одной стороны я уже писал, что таких людей не люблю. С другой стороны его неброское подхалимничество вызывает симпатию. Пока он лежит под капельницей, то обзванивает по мобильному всех своих родных и близких – бывшую жену, дочь, любовницу, сотрудников и начальников. Практически непрерывно говорит по телефону. Это даже как-то меня утомляет, мешает читать книгу – детектив. Не могу сосредоточиться на ее содержании.
Вчера подселили к нам еще одного больного – Затыпайко Владимира Тихоновича. Он высокий, крупный, если не сказать очень толстый мужчина, 1937 года рождения. Уже пенсионер, но работает охранником в Украинском Музее народного творчества, который находится в бывшем здании КЭЧ (квартирно-эксплуатационной части) Киевского гарнизона на Печерске возле Лавры.
Раньше Владимир Тихонович работал на заводе художественного стекла, который развалили демократы. Сам он по характеру медлительный, но любит иногда рассказывать всевозможные эпизоды, имевшие место в его жизни. Говорит медленно, с расстановкой. Например, сообщил такой факт. Когда директор его завода перестал платить зарплату рабочим, то они начали ему вредить, бросая в сваренное стекло металл и тем самым приводя его в негодность. Так рабочие протестовали зарождающимся капиталистам.
У Затынайко хороший оперный голос – баритон. Он даже пел в церковном хоре Владимирского Собора. Его прослушивал оперный певец Третяк. Предлагал ему учиться музыке, но по стечению обстоятельств (Владимир Тихонович заболел) этого не случилось.
Политиков не любит и ими не интересуется. Вырос в России. Украинского языка не учил. Теперь на старости лет изучает его, чтобы отвечать на нем по телефону, когда дежурит в охране Украинского музея народного творчества, а то некоторые укрнационалисты возмущаются его ответами на русском языке, называя москалем.
Лечится в больнице для ученых по тому, что является членом Союза художников Украины. На заводе художественного стекла работал начальником производственного отдела. Себя считает творческим работником.
Из-за того, что я долго болею уже более 5 месяцев, то, как уже писал, меня направляют на МСЭК. С меня потребовали справку об инвалидности. Клава долго ее не могла найти в моих бумагах. Мой лечащий врач при каждой встрече напоминал мне об этой справке. Ему нужно подготовить документы МСЭК. Наконец, я вспомнил, где может лежать моя ксерокопия данной справки. Но позвонить Клаве для меня стало очень сложно, так как из-за того, что не могу стоять на правой ноге, то не могу выйти на лестничную клетку, где находится телефон, по которому с помощью карточки можно позвонить. Однако выехать туда на коляске через одну половинку двери нельзя, нужно открывать вторую, а она не открывается.  Пришлось мне на одной ноге при страховке сестры прыгать к телефону.
А что если пожар? Люди передавят себя, выбегая на лестничную клетку. Вот в таких условиях мы, больные, живем.
Сказал сестре-хозяйке о том, что вторая створка двери на лестничную клетку не открывается, но она не отреагировала.
Наконец Клава нашла копию справки о моей инвалидности, выданной мне после оперативного удаления щитовидной железы в 2002 году в Институте эндокринологии. Отдал эту копию Харитонову, но он через некоторое время мне ее вернул, заявив, что МСЭК требует только оригинал. Кроме того, он еще вручил мне бланк Производственной характеристики, чтобы руководство моего института его заполнило и подписало, заверив печатью. Эта производственная характеристика напечатана на 2-х сторонах листа. В ней требуется ответить на массу всяческих вопросов, например, таких:
Справляется или не справляется сотрудник, теперь болеющий, с работой, насколько выполняет норму. Его заработная плата за последние 12 месяцев (каждый месяц отдельно) при средней месячной зарплате.
Условия труда:
а) характер работы (продолжительность, режим, сменность, командировки, дополнительные нагрузки, на высоте, материальная ответственность и т.п.);
б) нагрузка (труд физический, тяжелый, умеренный);
в) гигиенические условия (в помещении, вне помещения, пыль, влажность, горячий цех, шум, сотрясения, токсические вещества).
Далее еще ряд вопросов: Могут ли быть представлены облегченные условия труда? Имеется ли возможность перевода на другую работу? Число дней, пропущенные за последние 12 месяцев по болезни? Количество больничных листов, с указанием продолжительности каждого в отдельности и название болезни?
Далее еще. При несправляемости (слово-то какое) с работой краткое заключение о ее причинах. Прочие замечания.
Подписать должны руководитель предприятия, председатель профкома, главный бухгалтер.
Вот так. Сколько работы больной дает руководству? Видно легче его уволить, чем дать такую характеристику. В конце еще одна приписка. При наличии на предприятии медсанчасти или здравпункта в заполнении характеристики принимает участие врач.
Как у нас любят эту писанину. Врачи не столько лечат, как пишут на больных всякие бумаги. История болезни растет, а сама болезнь не лечится.
Сегодня пятница 27.07.07 года. Прошло ровно две недели, как меня выписали из Института Шалимова и как я вновь поступил в хирургическое отделение Больницы для ученых. В понедельник запланировано мое возвращение в институт.
Бланк характеристики Клава отнесет в мой Институт. Будет ли она готова к понедельнику? Не знаю. Вообще глубоко сомневаюсь, что вся это возня нужна моему руководству. Положение мое в институте в связи с болезнью, пошатнулось. Но не будем загадывать наперед. Поживем, увидим. Не знаю, как я буду идти из больничного корпуса к машине. На правую ногу все еще не могу наступать. Она терпнет, болит. Раны не заживают, так как плохо в стопу поступает кровь.
Говорят, что можно в коляске на нашем лифте подняться на третий этаж, а с него тоже, но уже на другом лифте спускаться на первый этаж в приемное отделение, а там прямая дорога на улицу. Ну, посмотрим. Как то будем выбираться отсюда.
Сегодня, 28.07.07 года. Я задумался над тем: почему такие строгости предъявляет МСЭК к документам? Почему не доверяют ксерокопиям? Причем с той же справки о моей инвалидности. Оказывается, в Полтаве за 300 грн можно было купить справку о тяжелом онкологическом заболевании, которая давала право на увеличение пенсии по инвалидности на 100 грн. Разоблаченная правоохранительными органами группа мошенниц "наказала"  Пенсионный фонд  на 342 тысячи грн. ( Смотри газету "Факты", четверг, 26 июля, 2007 года). Теперь наши бюрократы "обжегшись на молоке, дуют на воду".
Кормят в обеих больницах примерно одинаково. Постные борщи на воде, гороховые супы с картофелем и разнообразные каши: овсянка, гречка, пшеничная, манная, ячневая и так далее. В обед еще дают компот, а на завтрак и ужин кипяток, заварки у них нет. К кашам иногда дают кусочек куриной косточки с остатками на ней мяса или немного рыбы вареной, а иногда консервированной и два кусочка хлеба черного и белого.
Из развлечений – одно: наблюдаем за жизнью голубей, постоянно толкущихся на балконе. Подкармливаем их хлебом. Причем черный хлеб они есть не хотят. Только белый. Некоторые больные бросают им остатки каши, но они ее не поедают. Этим замусоривают дорожку под окнами нашего корпуса. Дворничка сильно ругалась. На всю округу было ее слышно.
 Перечитываю газеты свои и соседей по палате. За последние две недели прочитал две современные книги. Одна о том, как возвращали деньги КПСС из швейцарских банков в Россию, а вторая, о наркобизнесе в Москве и Ленинграде. Чтиво это читается легко и даже захватывает тебя своей детективной сущностью, но после прочтения в голове ничего не остается.
На сегодня 30.07.07 года запланирован мой переезд из Больницы для ученых в институт Шалимова. Однако, после звонка Клавы к моему лечащему врачу Назаренко Игорю Александровичу ситуация стала неясной. У него разболелся зуб и, возможно, ему предстоит операция. Утром Клава должна быть в институте и там, на месте, они решат, ехать ли мне туда или повременить.
Не готова еще производственная характеристика на меня, необходимая для МСЭК. Ее должен оформить Крыжановский Владимир Михайлович, наш председатель профкома, сегодня, а Клава ее забрать и привести в Больницу для ученых. Сколько нужно сделать всевозможной бестолковой работы вокруг больного. Вместо того, чтобы его просто лечить.
Утром ко мне в палату пришли мой лечащий врач Харитонов и председатель комиссии подобной МСЭК по Поликлинике для ученых. Говорили долго и много. В результате предложили мне подписать заявление, что я отказываюсь от МСЭК. Это означает, что мне больничного листа выдано не будет. Как я буду оправдываться перед руководством моего института о том, что меня две недели не было на работе? Непонятно. Уходя из Больницы для ученых, я в знак благодарности 400 гривен дал лечащему врачу Харитонову.

4. Опять институт хирургии и трансплантации имени Шалимова

Неожиданно появляется Клава и сообщает, что меня берут на стационар института Шалимова. Нужно немедленно ехать туда. Быстро собираемся и я на коляске выезжаю ко входу в приемное отделение. Меня провожает сосед по палате Затыпайко Владимир Тихонович. Он же увозит коляску назад в корпус. Приходит такси. Едем мы через Глубочицу, а потом проезжаем мимо дома моей молодости на улице Артема, 40. Рядом особняк Корнейчука и Ванды Василевской.
 На Глубочице развернулись и поехали по улице Авиации (кажется так она когда-то называлась), переходящей в Воздухофлотский проспект. Проезжали мимо короткой улочки, что возле бывшего пехотного училища. Там мы готовились к первому параду. Все это родные Пенаты, где прошла моя молодость. Затем поехали вдоль трассы скоростного трамвая, мимо здания Факультета электронной техники КПИ, где  я бывал на собраниях, когда работал на кафедре. Наконец выезжаем во двор Института Шалимова, но на въезде нас встречает шлагбаум. Пришлось водителю посигналить. Охранник, находящийся довольно далеко, по радио дает команду на подъем шлагбаума. Мы высаживаемся из машины и теперь мне нужно вверх по лесенкам идти своими ногами, превозмогая боль, поддерживаемый Клавой, я поднимаюсь ко входным дверям здания. Далее идем через фойе к лифту и едем на пятый этаж. Замечаем изменения в коридоре нашего отделения. Больных еще почти нет. Меня определяют в ту же  палату №511 и я занимаю ту же кровать, на которой проспал предыдущие два месяца. Переход с опорой на правую больную ногу даром мне не прошел. Лопнули ранки на косточке и пятке. Над ними на повязке выступила влага. Мы с Клавой были рады, что уже на месте.
Пришел лечащий врач Назаренко Игорь Александрович. Немного постращал меня сложностью предстоящей операции, поинтересовался общим состоянием ноги и, даже не взглянув на нее, ушел.
Сейчас на этаже всего семь больных. Профилактика палат видно была большая. Все приведено в надлежащий вид. Теперь у меня новая тумбочка. Все вымыто и вычищено, исчез из палаты стол и стул. Придется кушать на тумбочке.
Нога правая по-прежнему немеет, терпнет и побаливает. Даже можно сказать ноет со скрипом. Ведь практически кроме перевязок за последние полмесяца ничего не предпринималось. Теперь мне легче все это переносить, когда она лежит на постели горизонтально. Если опускаю ногу с кровати, боль усиливается.
Сегодня мне уже сделали кардиограмму сердца. Завтра нужно сдать анализы и если Клава сможет прийти, нужно принять душ, так как я не мылся уже почти месяц. В Больнице для ученых не было горячей воды. Здесь в Институте Шалимова она есть. Так начался новый этап моей больничной жизни.
Клава мне говорила, что настоял на моей госпитализации сам заведующий отделением, профессор Галич Сергей Петрович.
31.07.07 года
Прошла первая моя ночь в Институте Шалимова. Вчера вечером была снежная буря. Творилось, что-то несусветное. Белая пелена неслась вдоль деревьев. Ночью сильно болела нога, но желание заснуть взяло верх, и я спокойно доспал до утра. Утром опять был дождь. Перед его началам вновь болела нога. От растирания боль немного снимается.
При разбинтовывании ступни перевязочная сестра Вера Андреевна, не стала дожидаться, когда откиснут смоченные в бетадине салфетки, присохшие к ранам, и посрывала их. Боль бала несусветная. Я даже закричал от нее. У некоторых перевязочных сестер совершенно притупилось чувство сострадания. Им лишь бы побыстрее сделать перевязку. В Больнице для ученых перевязочной сестрой была новенькая молоденькая девочка Юля. Я ее приучил к правильному разбинтовыванию ноги без причинения сильной боли. Она дожидалась, когда салфетка отстанет от раны сама.
На перевязке я увидел, что пальцы все сильно воспалены. Приходил лечащий врач Назаренко. Посмотрел на ногу и спросил:
- Зачем при снятии швов срезали синенькую ниточку? Она бы пригодилась на операции.
- Надо было меня предупредить. Тогда бы я сестре об этом сказал,- посоветовал я.
- Да. Тогда все так сумбурно получилось, - оправдался он.
Показал, где лежит моя вена, подготовленная к переносу для шунтирования закупорки. Сказал, что операция планируется на следующую неделю.
Вечером пришла Клава. Она помогла мне помыться в душе. Только мы туда зашли, выключили свет. Пришлось мыться при открытой двери. Мало того переносной душ был просто откручен от смесителя. Его шланг поврежден. Пришлось подсунуть голову под сосок, а на тело просто плескать воду руками. Все усложнялось еще тем, что я не могу стоять на двух ногах, а поэтому я перед соском сидел на стуле. В завершение всех неудач, когда у меня не было вымыто еще половины тела, выключили теплую воду. Пришлось домываться полухолодной. Все это происходит не где-то в какой-то сельской больнице, а в столичном институте сосудистой хирургии в самом Киеве. Однако я был даже этому рад, что все же удалось немного помыться и получить какое-то облегчение. Диву дивишься нашей бестолковщине. За две недели, ушедшие на профилактику отделения, не могли отремонтировать смеситель в душевой. Сама она для больных совершенно не приспособлена. Просто это вымощенная кусочками мрамора площадка примерно полтора на полтора метра. Да еще, чтобы на нее ступить, нужно перепрыгнуть через кирпичную стеночку высотой порядка сорока сантиметров. Очень "удобно". Особенно для людей с больными ногами. Кроме того, сидя на стуле и постоянно стремясь попасть под струю теплой воды, я чуть не упал. Клава удержала.
На все наше отделение одна коляска, с помощью ее больной, который не может стоять на своих ногах, перемещается по этажу.
Сейчас я в палате лежу один. Это конечно хорошо, но только с одной стороны (покоя). Но есть масса вопросов, которые решают твои соседи, помогая тебе лежачему в том, чтобы что-то принести. Например, твои овощи из холодильника, который стоит в столовой. Теперь же придется или самому туда ехать на коляске или просить санитарку. Конечно, если она заглянет в палату. Вот так и живем.

01.08.07. года
Сегодня видел, как мама одного больного вкручивала лампочку в душевой. Видно они только поступили и им необходимо помыться. Со вчерашнего вечера света в душевой не было, так как перегорела лампочка. Вот так и здесь самообслуживание.
Перевязка прошла не так болезненно, как вчера. Вера Андреевна, перевязочная сестра, правда, немного побурчала. Даже на меня немного пожаловалась, что я командую, как ей делать перевязку. Не хотела отмачивать раны бетадином. Уже даже открывала для этого гипертонический раствор, но я настоял на бетадине. Просто ей жалко этот препарат. В то же время мне врачи еще в Больнице для ученых говорили, что ни в коем случае нельзя смачивать водой. Теперь же, открыв мою ногу, Вера взяла тампон с бетадином, отмочила ранки и этот же тампон приложила к ним. Так, что сэкономила и марлю и бетадин. Присутствующий лечащий врач Назаренко отмолчался. Но он отметил, что ранки подсохли. Однако ступня в области пальцев все еще воспалена. Это последствия того, что я немного походил больной ногой при переезде из Больницы для ученых в Институт Шалимова. Видно, где-то между пальцами, образовались трещинки, такие же, как на пятке.
02.08.07 года
Наконец мне удалось побриться. Сложность вся в том, что зеркало над умывальником весит высоко. Я же стоять долго не могу из-за больной правой ноги. Поэтому, чтобы побриться мне необходимо сидеть в коляске перед умывальником, но тогда нет моего отображения в зеркале. Пришлось просить санитарку, чтобы она нашла переносное зеркало. Она, шутя, ответила:
- Только через гастроном.
- Хорошо, - согласился я.
Зеркало было найдено и мне удалось побриться. Поблагодарил, угостив большим персиком. Как  говориться, шутки, шутками, а угощение давай.
Задаешься вопросом:
- Но почему не привесить зеркало так, чтобы это было удобно больным, которые не могут стоять на ногах?
Всех медицинских услуг нужно добиваться самому. Редко, когда сестра делает все, что нужно, без напоминания. А дежурная сестра вообще не хотела мне делать обезболивающих уколов (кеталон). Убеждала меня, что я могу без них обойтись, то есть терпеть боль. Тогда мне пришлось добиваться обезболивающего укола чуть ли не со скандалом. Лишь после того, как я заявил, что я пойду к дежурному врачу и пожалуюсь, мне был сделан укол. Вчера опоздала на укол на полчаса, я уже и засыпал и просыпался вновь, а ее все не было. Пришла только в 22:30, а не в 22 часа. Да и тонометр для измерения давления не взяла. Сегодня она тоже уклонилась от того, чтобы сделать мне этот укол, торопясь утром домой со смены.
Что меня еще "достает", так это больные с мобильными телефонами из соседних палат. Сядут в коридоре на кушетку и трепятся, да еще так громко, что все дословно слышно у меня в палате. Разговор может длиться целые полчаса. Сначала я терпел, а затем стал им говорить, что они своими разговорами мешают мне отдохнуть. Предложил им пойти на лестничную клетку и там говорить сколько угодно. Соглашаются и уходят. Сами же догадаться они не могут о том, что мешают другим больным отдыхать.
Сегодня утром лечащий врач Назаренко заявил мне, что перевязки не будет, так как он идет на операцию. Однако, в 13:40 Вера Андреевна все же позвала меня на перевязку. Нога за все утро так до конца и не разморозилась, о болях при разбинтовывании ноги я подумал с ужасом, но идти надо. Одевшись, сел на коляску и поехал в перевязочную комнату. По дороге решил проверить давление, оказалось 200 на 80. Это значит, что оно подскочило перед страхом, вызванным ожидаемой болью. Вера смочила бетадином раны, но ждать пока откиснет марля не стала и рванула ее, вызвав у меня ужасную боль на косточке и на пальчике тоже. Тампон на пятке был сухим и отпал сам. После перевязки я хотел вновь проверить давление, но дежурная сестра посоветовала подождать. Придя в палату, принял от давления таблетку каптопресса и все другие таблетки, полагающие для приема перед обедом. Пообедал и через полтора часа поехал вновь померять давление. Теперь оно было 140 на 60. Это нормальные для меня показания. Вот так влияет на давление страх перед болью. Когда Вера перевязывала мне ноги, то убеждала меня, что можно и не перевязываться, так как ранки мои в основном сухие. Может это и так, но, если, аккуратно без боли они перевязаны, то я в общем меньше чувствую боль в ноге лежа в кровати. Тогда мне более комфортно.
03.08.07 года
Сегодня спал хорошо. Ногу почти не чувствовал. Но утром, несмотря на обезболивающий укол, она разболелась. Причем такое впечатление, что возле пальчиков ступня замерзла. При перемещении ступни – вызывается боль. Но вот сегодня перевязка прошла более-менее терпимо. После нее нога немного болела, так как будто реагировала на приближение дождя. Сейчас успокоилась. Время уже склоняется к обеду.
04.08.07 года
Удивительное существо человек. Может приспособиться к самым невероятным условиям. Вот, например, когда я не смог наступать на правую больную ногу, то возникла проблема посещения туалета. Выход мною был найден.
На коляске я подъезжаю к двери туалета. Сидя открываю ее. Затем держусь за ручку двери и подлокотник коляски, встаю на одной левой ноге. Дальше на ней прыгаю в туалетную комнату мелкими прыжками, держась за ручку и стену. Постепенно продвигаюсь вглубь. Закрываю за собой входную дверь и продвигаюсь дальше, держась за стены и косяки второй двери. Так прыжками добираюсь до унитаза. У меня приготовлены две полоски, вырванные из газеты. Ими стоя на одной ноге накрываю сидение и только после этого сажусь на унитаз. Дальше происходит все как обычно. Теперь необходимо встать с унитаза, опять же на одной ноге, и снять газетки, сложив и спрятав их за бочок унитаза. Затем тем же способом выбираюсь из туалетной комнаты на коляску.
05.08.07 года
Давно я задавался вопросом:  "Почему те, кому больше всего давалось, высказывались против советской власти, то есть против коммунистов?". Это в первую очередь относится к научным работникам. Особенно остепененным, которые по тем временам, в общем, были неплохо обеспечены.
В Больнице для ученых со мной в палате лежал один такой научный сотрудник из Кванта. По фамилии ….. он мне казался русским. Однако, когда к нам на лечение лег профессор Федоров, то тот сразу раскусил, что это еврей. Данная народность не имела две тысячи лет своей государственности, рассеявшись по свету. Систематически подрывала ее в других, особенно преуспевающих странах. Их государство Иудею развалили сначала Греческая империя, а затем Римская. Вот у них у всех теплится затаенная обида на все империи.
Наш сопалатник отрицательно относился ко всему русскому, то есть имперскому. Был членом коммунистической партии, но когда пришла перестройка, выступил против нее.
Вот и ответ на мой вопрос. Среди научных сотрудников было много евреев. Нельзя их пускать вверх. Особенно на ответственные и руководящие должности. Они будут там вредить. Характерный пример тому – Конин и Ковалевский. Эти двое развалили Научно-исследовательский институт новых физических и прикладных проблем.
Хотя я лично к евреям относился терпимо. Не было у меня какой-то ненависти к ним. Среди моих друзей попадались и они, но  особой близости и теплоты никогда не наблюдалось. Бывало, что по службе я им подчинялся. Иногда был начальником у них. Люди как люди, да и все.
06.08.07 года
Сегодня ночью больные из соседней 510-ой палаты не давали спать всему отделению. Где-то около часа ночи я проснулся от разговоров в коридоре. Немного полежал. Послушал. Разобрать слова было невозможно. Вскоре заснул. Второй раз проснулся в половине четвертого. Разговор происходил на высоких тонах, но разобрать его содержание тоже не получилось. Вскоре приоткрылась дверь в мою палату и один из больных зашел. Хотел зажечь свет. Стал что-то искать.
- Что вам нужно? – спросил я.
- Ведро, - был его ответ.
- Здесь нет его, - сообщил я.
Он еще что-то говорил, а затем довел до моего сведенья следующее:
- Военные власти захватили школу. Что-то будут требовать.
Какую школу? Что за военные власти? Не ясно. Но сосед тут же вышел и разговор их продолжался в коридоре. Подошла дежурная сестра и стала их успокаивать. Она позвала на помощь санитарку. Та стала громко на этих больных кричать:
- Лягайтэ спаты! Лягайтэ спаты.
Похоже, затем подошел дежурный доктор. Он тоже предлагал им лечь спать. Затем приоткрыли мою дверь. Были видны больной из соседней палаты, дежурная сестра и кажется доктор.
- Когда этот шум закончиться? Спать мешаете, - сказал громко я.
Дверь закрылась, но разговоры за ней еще долго продолжались. Потихоньку я заснул.
Утром выяснилось, что тот больной, который заглядывал ко мне в палату, "помешался", то есть у него "поехала крыша". Он начал кого-то искать. Ко всем другим больным приставать и тому подобное. Наконец медперсонал понял, что он "чокнулся", но только в половине седьмого его увезли на скорой помощи. Сосед по палате говорит, что это возможно на почве алкогольного опьянения, то есть злоупотребления водкой.
08.08.07 года
День моего второго пришествия в Институт Шалимова 30.07.07 года.  Сначала назначили третью операцию на эту неделю, то есть где-то  08 или 09.08.07 года, но в понедельник мой лечащий врач сообщил, что стол, на котором оперируют с сухим некрозом на ноге, на этой неделе занят, а поэтому  операция переносится на следующую неделю. Сегодня Назаренко сказал, что она должна состояться или в понедельник или в среду. В понедельник он дежурит по институту.
09.08.07. года
Утром рано заходил Назаренко. Сообщил ему, что дважды случайно в течении двух ночей во сне ударил больную ногу об кресло для перевозки больных, которое очень близко поставил к кровати. Сейчас я это учел и отодвинул его от себя. Игорь Александрович обещал посмотреть ногу во время перевязки, но перевязочная сестра, Вера Андреевна, сказала, что он на операции. Сейчас нога слегка побаливает, но, что неприятно, она затвердевает, как бы воспаляясь. Стараюсь ее массировать.
Сегодня выписался мой сосед по палате №511 Хромков Константин. Он из Днепропетровска и вечером уезжает туда. Учится там в Университете на физтехе. Ему девятнадцать лет. Здесь ему делали операцию на кисти. Что-то с ней у него случилось еще при рождении. Парень самоуверенный и хочет быть автогонщиком, несмотря на то, что носит контактные линзы. Но, в общем, неплохой мальчишка. Напомнил мне моего Стасика. Как там они с Аней? Наверное, уже закончили техникум. На последнее мое письмо ответа пока нет. После операции напишу им сам.
Таким образом, сейчас я в комнате, то есть палате №511, остался один. Эта комната размером 5х6 м; высота потолка примерно 4 м. Выходит окнами практически на Север. Они металлокерамические размером примерно 2х2 м;. Одна шибка побольше. Она не открывается. Вторая поменьше. Ее можно открыть как обычными способами, так и под наклоном сверху вниз. Окна могут быть закрыты поднимающимися жалюзями. Такие оконные рамы установлены еще не во всех окнах нашего корпуса. В палате №511 пять кроватей. Две из них железные (они мне больше нравятся) и три деревянные. Есть еще пять тумбочек, вешалка, раковина со стулом и краном, свободно регулирующим температуру подаваемой воды. На полу линолеумовая плитка с размерами квадратиков 40х40см;. Освещает нашу комнату один плафон на потолке и четыре светильника на стенах, укрепленных над тумбочками. К сожалению, светильники подвешены на стенах очень высоко и плохо освещают поверхность на уровне подушки, когда читаешь, например, книгу. Входная дверь одностворчатая, но довольно широкая, настолько, что в нее можно заезжать на коляске. Сам корпус стационара выполнен в форме буквы "Х". В нем лифты и основная лестничная клетка находятся  центре. Вообще-то в нем шесть этажей, но последний, видно, не полный. В окно мне смотрит зеленый массив: липы, акации, тополя. Перед ним бассейн с фонтаном из ржавых труб. Вдали где-то грохочет скоростной трамвай.  Такова теперь моя обитель.
10.08.07 года
Вчера вечером звонил Копнову Мише. Нашел его по мобильному телефону на даче в Озерщине. Там когда-то и я имел участок, но очень уж долго туда ехать. Причем только на машине. Он сообщил мне, что приезжала Татьяна и хотела меня видеть, но уже уехала. Затем он передал трубку своей жене Инне. Та более детально рассказала мне о моих детях. Аня закончила техникум и пошла работать, но параллельно будет учиться в Железнодорожном Институте в Москве. Стасик тоже закончил техникум и пошел работать в магазин по продаже электронной техники менеджером, железнодорожником работать не стал. Как бы он не повторил путь своего брата по маме Жени Татаринова (Хачиньяна). Впереди у моего сына еще армия. Может она его чему-нибудь научит.
Миша разговаривал со мной бодрым веселым голосом. Они в это время находились на даче у Бескровного Толи. Последний накрывал им стол для выпивки. Правда, я спросил: "По какому поводу?". Миша также говорил, что звонили мне, но мой телефон в Дарнице не отвечал. Ведь я уже там полгода не был.
13.08.07 года
Прошло уже две недели со дня моего второго пришествия сюда в Институт Шалимова. Нужно уже было помыться, что я вчера и сделал с помощью Клавы. Душ по-прежнему не отремонтировали. Забрали даже сам шланг с рассивателем. Приходилось голову засовывать под кран, сидя на стуле. В общем, комфорт на высшем уровне.
Клава принесла много яблок. Они уродили на даче. Очень вкусные. Возникла новая проблема. Как их теперь оттуда вывезти. Нужно что-то придумать. Может попросить Захарова Владимир Семеновича. Однако я к нему дозвониться не могу. Их телефон не отвечает. Видно сидят на даче. Телефон его тещи тоже не отвечает.
16.08.07 года
Вчера мне сделали третью операцию по поводу закупорки артерий ног. Лечащий врач сказал, что прочистили артерии в голени. Пока особых изменений я не ощущаю. Посмотрим, что будет через неделю. Сегодня мне начали делать капельницу с тренталом (пентоксифилином) и какие-то еще уколы против тромбофлебита. Утром зарядку не сделал. Отложил на вечер. Вот сейчас хочу ее выполнить.
- Вперед! Мощным взмахом спортивной зарядки!
17.08.07 года
Сегодня пятница, а поэтому утром был обход. Его проводил руководитель 4-го отделения Резников Александр Викторович. Мой лечащий врач Назаренко доложил о проделанной операции. Сказал, что раны заживают, и готовит меня на выписку. Как-то все это странно. Мне ведь 15.08.07 года только прочистили артерию в голени. Вена же, подготовленная ранее для шунтирования забитого участка артерии, лежит в моей бедренной части ноги и я ее иногда ощущаю. Разговаривать с Назаренко очень трудно. Он тебя сразу как-то забивает и уходит от ответов. На перевязке Вера Андреевна  почистила мне мои раны на пальцах ступни. От этого она сейчас воспалена и болит. Причем боль усиливается, когда ногу опускаешь вниз с кровати.
Вчера я боли почти не чувствовал. Меня увидел Назаренко сидящим на кровати с горизонтально расположенной ногой. Из этого он сделал вывод, что у меня с кровенаполнением ноги все в порядке, если нога в таком положении не болит. Тогда при горизонтальном положении боли не было из-за того, что из меня еще не вышел весь наркоз.
18.08.07 года
Сегодня боли ран на ноге усилились. Они какие-то щемящие. Все время хочется изменить положение ноги. Когда нога лежит на постели горизонтально или же слегка направлена вверх, то боль уменьшается.
20.08.07 года
Живем в условиях, когда все дают и все берут, но все это делается втайне. Сначала из тебя делают дурака. Своими отказами, по общепризнанным вопросам, доводят тебя до кондиции. Не хотят сделать для тебя элементарных вещей. Все делают для того, что бы ты понял, что должен заплатить. Вопрос вот только: "Сколько?". После того, как дал деньги отношение меняется коренным образом. Ты уже становишься самым желанным. Теперь твои проблемы для них самые главные.
Медсестры не хотят дать даже элементарной медицинской консультации. По всем мелочам отсылают к врачам. Причем получать консультацию ты можешь только у своего лечащего врача. Даже врач, присутствующий у тебя на операции, не хочет сказать ничего. Он отсылает к тому, кто делал операцию. К сожалению, Назаренко Игорь Николаевич не любит рассказывать о том, что все-таки сделано во время операции. Вот и ходишь в полном неведении: как же все-таки тебя порезали? Нужно будет почитать выписные эпикризы,  но врачи их пишут так, что ничего не разберешь. Возможно, это делается умышленно. Вот в таком дурацком положении ты находишься.
23.08.07 года
Вчера, наконец, Назаренко назначил мне новое лечение, но долго не мог я от него  добиться четкого названия лекарств. Наконец выяснилось, что это просто салкасерил, но не желе, которым мне мажут раны, а салкасерил в ампулах для внутривенных капельниц. Вечером Клава бегала по всем аптекам окрестности и смогла найти только одну упаковку из пяти ампул по пять миллилитров. Когда я обратился к дежурной сестре Валентине, в общем не плохо ко мне относившейся ранее, то наткнулся на бурю эмоций по поводу того, почему эту капельницу не поставили мне днем. Пришлось ей подарить арбуз, который принес мой товарищ Володя Захаров. После чего она сменила гнев на милость. Капельница для меня была позже установлена. Володя же сказал, что он тоже принимал салкасерил и его нужно было назначать сразу после операции.
В общем, пальцы еще не зажили, ступня болит, даже горит так, что не возможно на полную силу на нее наступать. Особенно сильная боль ощущается в пятке, но несмотря на это меня все же на следующей неделе собираются выписать.
26.08.07 года
Позавчера решил посоветоваться относительно моей предстоящей выписки еще с одним врачом, принимавшим меня на лечение в наше 5-е отделение института Шалимова еще в мае месяце, точнее 07.05.07 года, это Дроботун Игорь Владимирович. Меня интересовал ряд вопросов, среди которых основными были следующие (тут же привожу его ответы):
1-ый вопрос. Во время второй операции для осуществления шунтирования артерии у меня вырезали кусок вены, завязали ее с двух сторон и оставили его в ноге в области бедра, так как шунтирование решили не делать. Возможно ли, чтобы этот кусок вены долго находился в бедре. Как он будет теперь питаться кровью?
Ответ:
-Да, возможно. Он ваше родное тело. Он будет питаться вашей кровью неограниченно долго.
2-ой вопрос. Боли в ступне усилились. Болят пальцы и пятка. Воспалена передняя часть ступни, а на пятке долго заживающая трещина. Не заживает также большой и четвертый пальцы, а так же косточка под большим.
Ответ:
-Для заживления требуется время.
3-ий вопрос. Ночью нога затвердевает в начале ступни, терпнет и утром при ее разминке сильно разболевается.
Ответ:
- Что же вы хотите? Там же раны.
4-ый вопрос. Как же я буду дома с ней обращаться? Ведь я не смогу ходить на работу?
Ответ:
- Вам дома нужно будет поделать ванночки с ромашкой и календулой. Они способствуют заживлению ран.
Кроме того, у вас уже развился, так называемый больничный синдром. Вам нужно сменить обстановку. Побыть дома, отдохнуть от всего этого. Думаю, что раны ваши заживут. Я тоже сделал недавно операцию по удалению расширенных вен на обеих ногах. Вот хожу на работу и даже дежурю в нерабочие дни.
Он поднял обе штанины брюк и показал мне свои забинтованные ноги. Пожелав выздоровления и поблагодарив Дроботуна, я вышел из ординаторской. Сел в коляску и поехал к себе в №511 палату.
В душе все же остался нехороший осадок. Получается так, что и в этой больнице, точнее Институте хирургии и трансплантации, только лечат, но не вылечивают. Раны, возникшие от потертостей еще в феврале, уже полгода не заживают.
Сейчас утро. Нога болит, но я вынужден выехать в коридор. В комнате прохожу с болью до коляски и там тоже нужно сделать несколько шагов, превозмогая боль. Сестра Оля и Клава все время мне напоминают, чтобы я больше ходил. Ну как тут будешь ходить, когда больно наступать. Обезболивающие уколы делают вечером в 22 часа и утром обычно с 8 до 10 часов. Однако их нужно добиться. Несколько раз напомнить сестре. Она, как правило, всегда занята. Откладывает утренний укол на потом. Может я сам забуду, а она к тому времени уже сменится и уедет домой. Мне же с вновь заступившей на дежурство сестрой придется договариваться опять.
Уже две недели я не подмывался. Во всем институте нет теплой воды. В позапрошлое воскресенье она еще была, и Клава успела мне помочь помыться в душевой под краном с головы до ног. Сейчас такой возможности нет. Горячую воду отключили централизовано.   Чувствую, что уже завонялся. Сегодня холодной водой помылся под мышками, а в промежности не решился. Боюсь застудить свое "хозяйство". Все это имеет место в столице "незалежной" Украины, в Институте Академии наук  Украины, что же нам дала наша незалежность? Интересно, ванну президента Ющенка  тоже летом отключают от горячей воды или нет. У кого бы это узнать?
Сегодня приходила Клава. Помогла мне немного помыться. Воду разогрели небольшим кипятильником, объемом в пол-литра, взяли у соседей. Она поливала мне на руки теплую воду, и я немного с мылом помылся в самых нужных местах. Даже как-то легче стало.
27.08.07 года
Обычно мне сначала делают перевязку ноги, а затем ставят капельницу, на которую требуются порядка полутора часов. Сегодня же меня Алла посадила на иглу раньше перевязки. Во время капания салкасерила на растворе хлористого натрия к нам в палату вошел наш лечащий врач Назаренко Игорь Александрович.
- Как настроение? – спросил он.
- Бодрое, - традиционно ответил я.
- У вас сколько еще осталась салкасерила? – продолжал спрашивать Назаренко.
- Еще две пятимиллилитровых ампулы,- сообщил я.
- Это на один день,- констатировал Игорь Александрович.
Мне хотелось задать ему еще пару вопросов, но он мигом выскочил из палаты.
Когда капельница закончилась, поехал на коляске разыскивать Веру Андреевну, перевязочную сестру. Встретил ее в коридоре. Она сказала:
- Подъезжайте.
Вот я уже у перевязочной. Но там делают уборку, а тут подошел еще товарищ из соседней палаты с вырезанными венами и я пропустил его.
Когда в ординаторской появился Назаренко, Вера Андреевна начала перевязку. Был перевязан этот товарищ, но тут пришла молоденькая девушка, которая заявила, что она стояла в очереди за уже перевязанным. Мне не захотелось спорить, и я пропустил ее вне очереди. Игорь Александрович присутствовал у нее на перевязке. Кроме того, у меня забрали коляску и мне пришлось еще ожидать перевязки, сидя на кресле. Когда уже можно было показать мою ногу лечащему врачу, Вера постучала в стенку, но Назаренко не появился. Тогда она сама пошла в ординаторскою. Его там не оказалось. Пришлось ей привести в перевязочную, заведующего отделением, кандидата медицинских наук  Резникова Александра Викторовича. Он зашел, посмотрел молча на раны моей ноги, а их всего четыре и так же молча вышел. Мне было положено какое-то дорогое лекарство и сказано, что следующая перевязка через день, то есть в среду.
Назаренко так и не появился. Он словно Фигаро.
Фигаро здесь. Фигаро там.
Фигаро вверх. Фигаро вниз.
Потом уже стало известно, что он был в отделе кадров. Моей перевязки он так и не видел. Вера сама сняла швы на ране, оставшейся от последней операции, я ей заплатил пятьдесят гривен. Правда, когда Назаренко бегал между ординаторской и перевязочной, мне удалось у него выяснить, где находится вырезанная у меня вена. Он еще раз уверял меня, что она мое родное тело и ничего с ней не случится. Она завязана с двух сторон.
Вечером, как всегда, молодежь нашей палаты играла в карты. Трое наших и еще один с соседней палаты. Андрей из Кривого рога не играл. С половины десятого мне уже хотелось спать, но в палате горел свет, и я то просыпался, то засыпал. В общем одно мучение. Наконец картежники в одиннадцать часов собрались и ушли. Я выключил свет и заснул. Вернулись они около часа ночи. Естественно разбудили меня. Не могу я понять эту бестактную современную молодежь.  Им лишь бы удовлетворить свои желания, не считаясь ни с чем. Разговоров с ними интересных не получается. Самый большой у них интерес к мобильным телефонам. Они даже спят с наушниками, вставленными в ушную раковину, слушают всякую порнуху. Все они лежали с порезанными руками.
 Андрей в карты с ними не играет, но он тоже какой-то деляга. Ходит даже здесь в друзьях у Назаренка. Политикой не интересуется. Я пытался с ним на эту тему завести разговор, но кроме ненависти к киевлянам ничего разумного не услышал. Все они из маленьких украинских городков, а поэтому настроены даже против Януковича, но своих симпатий к политикам не высказывают. Видно все еще запуганы.
28.07.08 года
Сегодня в шесть часов утра меня разбудила санитарка. Она пришла мыть полы. Почему они именно в шесть утра моют полы? Больше я уже не спал. И так сегодня мне пришлось спать порядка пяти часов. Это в больнице, где казалось можно спать сутками.  Таким образом, с вечера спать не дают молодые больные, у них игра и бессонница, а утром санитарки.
Продолжаю читать книгу Бодо Шефера "Законы победителей". Возникают свои мысли, противоречащие его суждениям. Он восхваляет так называемое право выбора. Право менять по собственному желанию свою жизнь. Моя мысль следующая:
- Все это хорошо для богатых, имеющих источники существования. Они действительно могут менять свою жизнь как захотят. У них есть право выбора. У бедных его нет. Они повязаны окружающей действительностью. У них нет этого права, ибо используя его, они могут остаться голодными.
Неожиданно зашел Назаренко, мой лечащий врач. Задал традиционный вопрос о самочувствии моем и я традиционно ему ответил. После чего сообщил мне, что завтра меня выписывают.
- Мне хотелось еще задать Вам несколько вопросов. Прежде всего о том, как я пойду, если мне больно наступать на ногу. Подошва вся горит.
- Будете долечиваться в районной поликлинике. С позиции хирургии нам работы над Вами нет.
- Есть еще вопросы. Я их записал, но сейчас не могу найти эту бумажку.
- Хорошо, приходите потом.
После чего он быстро покинул нашу палату. Я нашел свои записи и отправился вслед за ним в ординаторскую. Она была закрыта изнутри, и мне пришлось подождать. Когда я зашел, то сказал, что готов задать свои вопросы.
- Слушаю Вас, - согласился ответить он.
- Первый и наверное основной вопрос: "Какой положительный результат трех операций, проведенных Вами на моей ноге?".
- То, что Вы уходите домой на своей ноге.
- А конкретнее?
- Куда более конкретно.
- Второй вопрос: "Поскольку раны от потертостей на моей ноге не зажили и ступня по прежнему замерзает, терпнет, костенеет и болит, не хотели бы Вы показать меня еще хорошему специалисту и посоветоваться с ним?".
- Меня не поймут. Они знают мой уровень подготовки.
- Третий вопрос: "Кто еще в Киеве занимается сосудистой хирургией?".
- Занимается очень много людей. У нас есть ассоциация сосудистых хирургов.
- А в Москве?
- Такие операции делают во Всероссийском Научном Центре Хирургии. Директор Гавриленко, а специалист по сосудистым операциям Покровский Анатолий Владимирович. С последним я знаком.
- А адрес Вы мне не скажите: может я буду в Москве.
- Это район Большой Пироговки. Абрикосовский переулок, дом 3.
- В Больнице для ученых меня отговаривали делать операцию, в том числе и предварительные исследования, состоящие в нагнетании с помощью "пушки" в сосуды окрашивающей жидкости. Врачи утверждали, что эта жидкость еще больше забивает сосуды.
- Это чушь! Она расширяет суженные сосуды и даже улучшает кровоток.
- Имеет ли смысл это исследование сейчас повторить.
- Думаю, что нет. Мы уже держали Ваши сосуды в своих руках. Исследование с помощью "пушки" показало, что они проходимые, но в действительности – наполовину забитые.
После этого Назаренко показал, как он это понимает на пальцах. Сосуд по площади сечения забит секторально на половину его, то есть забивается часть сосуда.
- Скажите, а Вы можете мне вернуть кассету с исследованием моих сосудов на проходимость.
- Пожалуйста.
Игорь Александрович полез в шкаф и достал оттуда мою кассету.
- Я Вам что-либо за операцию последнюю должен? - спросил я.
- Нет, ничего.
Поблагодарив его за все, после рукопожатия, я покинул его кабинет.
29.08.07 года
Вчера вечером дежурная медсестра Наташа не хотела мне на ночь делать обезболивающий укол. Она ссылалась на то, что Назаренко не продлил назначение этих уколов. Формально она права. Мне несколько раз приходилось говорить Игорю Александровичу об этом, но он регулярно забывал сделать записи в ведомости назначений процедур и лекарств. Наконец Наташа, как говорится, смилостивилась и сделала укол, но только из одного кубика. Обычно в шприц набирались два миллилитра кетолонга. На мое замечание по этому поводу она ответила:
- Не могу два колоть. У меня не хватит лекарства другим больным. Оно выдано только на тех, кому назначено.
В половине одиннадцатого она пришла делать обезболивающий укол Андрею. Ему сегодня сделали операцию. После этого сказала мне:
- Давайте я Вам еще один кубик введу. Второй больной отказался от укола.
- Хорошо. Я согласен. Тем более, что к вечеру моя нога сильно разболелась. Днем приходилось мне далеко ходить, так как регулярно забирали коляску от дверей моей палаты.
- Она у нас одна на все отделения, - разъяснила Наташа причину этого.

5. Снова Больница для ученых

31.08.07 года
Позавчера 29.08.07 года я выписался из Института сосудистой хирургии и трансплантации имени Шалимова. Точнее не сам выписался, а меня настойчиво выписал мой лечащий врач Назаренко Игорь Александрович.
Он не хотел мне делать шунтирование забитого участка артерии правой ноги. Очень сложная операция с одной стороны, а с другой стороны – результат ее не предсказуем. По моему мнению, заведующий отделением профессор Галич Сергей Петрович не был согласен с лечащим врачом, а поэтому последний торопился выписать меня, пока первый не вернется из отпуска.
Назаренко второпях написал выписной эпикриз, даже не указав в нем результатов анализов, на что обратил мой лечащий врач в Больнице для ученых НАНУ Василенко Владимир Федорович. Первый настолько хотел меня выписать, что даже, когда я сидел в кресле в коридоре, ожидая перевязки, он проходя мне сказал:
- Вас все еще не забрали?
За мной должна была приехать Клава и увезти домой, что мы с ней около 18 часов и сделали.
Выйдя из института сели в такси и поехали домой через завод Большевик. Там я не бывал уже более десяти лет. Ехали по знакомым местам. Мимо Бабьего яра, Кирилловской церкви, что на территории дома умалишенных, в котором когда-то работала тетя моей первой жены Люси Мария Григорьевна Орлова. Я даже один раз по каким-то делам к ней на работу ходил. А в Бабьем яру теперь стоит памятник жертвам расстрелов киевлян при немцах. Вокруг него разбит парк. Где-то там недалеко детская железная дорога, а сейчас из окна автомобиля я видел, как дети катаются на маленьких лошадках-пони. Когда я учился в КВИРТУ, мы здесь бегали кроссы. Ехали мы по улице Телиги, раньше эта улица называлась Коротченко, а затем по Московскому проспекту. В районе метро Петровка повернули на Оболонь, где мы с Клавой проживаем.
Приятно было ехать по знакомым местам, где  давно не был. Пришлось констатировать, как еще мало нам приходится ездить по Киеву в автомобиле. Все больше на метро.
Придя в Клавину квартиру, я отметил, как там тепленько и приятно. Здесь у нас была одна проблема – как мне покупаться и не намочить ступню. Клава завернула мою больную ногу в целлофановые мешки и заклеила их вверху скотчем вокруг ноги. Но это не помогло, нога была мокрая.
С ногой при купании до сих пор не ясно. В Больнице для ученых мне говорили, что нельзя ее ни в коем случае мочить, а в институте Шалимова наоборот рекомендовали, чтобы дома сделать больной ноге ванночки в теплой воде, настоянной на ромашке, календуле и еще каких-то травах. Кому верить?
Сегодня я вернулся в четвертый раз в Больницу для ученых. Мой лечащий врач направляет меня на МСЭК, чтобы там решили, можно ли мне давать больничный лист? На следующей неделе буду проходить всех врачей и сдавать анализы. Здесь в поликлинике для ученых был скандал. Кто-то из врачей незаконно выписывал больному больничный лист. Вот они теперь всех, кто проболел более трех месяцев, пропускают через МСЭК.
02.09.07 года
Сегодня исполнилось 27 лет, как умерла моя первая жена Люся. Ей здесь в Больнице для ученых поставили окончательный диагноз. Затем ее перевели в Онкодиспансер, что возле Софиевского собора. Сделали там операцию, которая свелась к тому, что разрезали и зашили.
С нашим общим сыном Александром все отношения порваны. С ним не говорил с апреля месяца, когда он не захотел поехать в Институт сосудистой хирургии и трансплантации имени Шалимова и узнать там, сколько мне будет стоить операция и лечение. Тогда он заявил:
- Я тебе не посыльной.
Будучи один день дома, говорил по телефону со своей сестрой Ольгой, вот она-то мне и сообщила, что моя внучка Люся, дочь Александра, вышла замуж и уже беременна. У Ольги в Днепропетровске тоже проблема с внуком Володей. Он для того, чтобы жениться, бросил институт и уехал со своей новой женой в другой город. Живут на шее у ее мамы – врача педиатра. Летом он готовил свою жену для поступления в институт. Та поступила, а Володя не может никак восстановиться. Сам весь похудел.
В общем, молодежь, как говорится наша смена, благодаря этой клятой перестройке взбесилась. Она совсем перестала уважать старшее поколение, даже в элементарных вопросах. Ничего, им отомстят за нас наши правнуки. Они думают, что мы жили неправильно. Вот им нужно жить правильно. Прежде всего, отобрать у отцов и матерей все, то, что те заработали своим трудом. На этой почве и возникают конфликты.
Вот наш конфликт с сыном Александром начался из-за того, что я не дал ему машину. Он хотел на ней ездить на рыбалку, а вот помочь мне в моих начинаниях в гараже и на даче отказался. В общем, никакой обратной связи нет. Только одна мысль у них сквозит везде: "Родителям уже ничего не нужно, пусть они все отдадут нам".
Такая ситуация складывается не только в моей семье. Другие мои родственники тоже жалуются на своих детей и внуков. В частности брат Тани Миша Копнов тоже поссорился со своим сыном Сашей по тому же поводу.
Сегодня я уже третий день в Больнице для ученых. Это мой четвертый заезд. Всплывают вновь старые проблемы. Больная нога моя уже полгода не мылась. Ее только мазали бетадином, а сейчас еще раны смазывают солкосерилом. Они потихоньку начали заживать. Хочется давно ее уже помыть в теплой воде с хозяйственным мылом. Однако мнения врачей разделились. Повторюсь. Раньше, в мои первые заезды в Больницу для ученых лечащие врачи запрещали смачивать ногу водой. В институте Шалимова наоборот, предлагали делать ей дома теплые ванночки из настойки на различных травах – ромашке, календуле и тому подобное. Теперь здесь в Больнице для ученых лечащий врач Василенко Владимир Федорович предлагает сделать ванночки в растворе морской соли. Вот и задумаешься, кого же слушать. Однако ванночки сделать в условии нашей больницы, где вообще нет теплой воды в кранах, тоже проблема. Во-первых, нет тазика, подходящего для этой процедуры. Во-вторых, воду нужно нагревать электрическим кипятильником, после этого вовсе не хочется ничего делать. Вот так и живем в"незалежний".
05.09.07 года
Наконец завершилась эпопея по принятию решения – давать мне больничный лист или не давать. Толком я так и не понял, зачем меня хотели направить на МСЭК. Эта комиссия могла мне повысить группу инвалидности со второй до первой. При малой пенсии это давало бы какую-то надбавку к ней. Положительный момент. Но с другой стороны, пенсионерам первой группы запрещается работать. Это означало, что меня должны были бы немедленно уволить с работы.
Так зачем мне все это? Взвесив все, принял решение документы на МСЭК не посылать. Чтобы застраховать себя мои врачи обещали выдать мне больничный лист, но в нем указать, что я предупрежден о том, что мне руководство моего института может его и не оплачивать, то есть придется надеяться на добрую волю начальства.
Ранки на моей правой ноге после использования гипертонического раствора  (NaCl) очищается, но заживают медленно. Однако боли в ступне и неприятные ощущения остаются.
06.09.07 года
Когда я пришел в палату №14,  в ней было двое больных. На первой от двери койке лежал относительно молодой парень. Звали его Олег. Он оказался шофером "Мерседеса". В общем "ответственный шофер". Ему оказалось порядка 50 лет. Он выдержанный, не разговорчивый, спокойный. В общие наши разговоры вступал редко. Видно, вышколен своими начальниками. Его на рыбалке укусил овод и нога в месте укуса воспалилась. Пробыл он с нами четыре дня. Ноге стало лучше, и он ушел домой. Приходил иногда на перевязки. Вот и такие "ученые" тоже лежат с нами.
На первой койке от окна расположился Срибный Леонид Евгеньевич. Смуглый украинец. Ему порядка 67 лет. Он является сотрудником кафедры Элекрохимии КПИ. Молчаливый, спокойный, подтянутый. Любит чтение и работы на даче. Занимаясь строительством, наступил на доску с гвоздем и стопа его воспалилась. Ему делали уколы и перевязки.
Трое суток в нашей палате была спокойная, нормальная обстановка. Олег разгадывал кроссворды, а Леонид читал детективы Незнанского. Я тоже взял у него книжку этого автора "Кровная месть". Каждый был занят своим делом.
В воскресенье вечером на среднюю койку пришел новый больной – Соколовский Станислав Антонович. Белорус, но мама у него полячка. Крупный, тучный с большим животом мужчина. Причем кость у него широкая и это еще больше подчеркивает его громоздкость. Ему 72 года, но я думал, что ему 80 лет. Он является сотрудником Энергетического факультета КПИ. Знаю, что защитил диссертацию, читает лекции студентам. Имеет много патентов, авторских свидетельств, внедренных и в том числе зарегистрированных за границей. Этим очень гордится, но в то же время сокрушается, что от таких научных трудов он не имеет никаких доходов.
Немного освоившись, Соколовский тут же завязал беседу. Причем старался, чтобы в полемике доминировал он. Начал с того, что стал ругать коммунистическую партию, которая по его словам отбросила развитие России на 70 лет назад. Всячески поносил социализм, его никчемность якобы бесчеловечность и выпячивал прочие недостатки.
Сначала я помалкивал и не вступал с ним в конфронтацию, но затем мне надоело слушать весь этот бред, и тогда спросил его:
- Скажите, пожалуйста, Вы лично были членом коммунистической партии?
- Да. Я страстно верил в ее идеалы, - был ответ.
- Тогда какое же моральное право Вы имеете так ругать коммунистов? – спросил его вновь.
- Они уничтожили миллионы людей. Оторвали нас от западных технологий. Мы отстали на столетие…
Все это он повторял многократно в различных вариациях. Ему хотелось как можно сильнее унизить коммунистов.
- Тогда Вы неблагодарный человек, - констатировал я. – Коммунисты вырастили Вас, дали Вам образование, Вы стали ученым. Денег получали много больше других инженеров. Думаю, что в царской России Вы бы этого не достигли. Кто были Ваши предки?
- Дед был машинистом паровоза, - сообщил он.
- Вот и Вы, в лучшем случае, были бы таким же машинистом. В инженеры бы Вас не пустили, - сделал вывод я.
Позже выяснилось, что отец его был главным инженером на каком-то заводе.
Станислав Антонович стал махать на меня рукой, и заявил, что не хочет больше разговаривать, но долго он молчать не мог. У него оказалось плохое зрение и он не мог читать при том освещении, которое было у нас в палате. Ему же нужно было чем-то занять свой мозг, и на следующий день он вновь вернулся к охаиванию коммунистической партии. Теперь он хотел показать себя борцом за правду.
- Вы посмотрите, коммунисты никогда не говорили народу правду. Они утаили подробности Чернобыльской атомной станции, о гибели атомной подводной лодки "Комсомолец" и тому подобное. Правительство Советского Союза всегда лгало народу.
- Позвольте, не говорить всю правду не означает врать, - пытаюсь остановить его я.
- Нет! Не вся правда – это ложь, - настаивает на своем он.
- Тогда возьмите толковый словарь и уточните, что такое "правда", а что есть "ложь", - предлагаю я.
Соколовский продолжает стоять на своем, причем полемика превращается в ругатню, граничащую с нецензурщиной.
Мне представилось, как он общается со студентами особенно, когда те не согласны с его доводами.
- Это у Вас преподавательский синдром. Вы не терпите чужого мнения. Всегда правы только Вы. Задумайтесь над этим, - делаю вывод я.
Накричавшись, он машет руками и заявляет, что не хочет продолжать разговор.
В палате устанавливается тишина. Интересно, что ни Срибный, ни Олег не поддерживают его. Первый читает свои детективы. Второй же однажды посмеялся над тем, когда Соколовский заявил, что всегда говорит только правду.
- А жене Вы всегда говорите "только правду"? – спросил шутя я.
- Конечно. Мы с ней со школьной скамьи вместе. У меня не было других женщин. Правда. Может быть и зря…, - засомневался Станислав Антонович.
На следующий день он поднял тему гражданской войны.
- Вот скажите:  кто командовал армиями во время гражданской войны?
- Не помню, - ответил я, - А что, это теперь так важно?
- Конечно, важно. Вы не знаете своей истории, - обвинил он меня в дилетантстве и продолжил, - армиями командовал Троцкий.
- И он в том числе. Троцкий был председателем Реввоенсовета советской республики. Ленин и Сталин принимали в этом непосредственное участие, -согласился я.
- Сталин прославился на Царицынском фронте. Он сосредоточил всю артиллерию на главном направлении наступления белых и расстрелял их картечью. Затем пошла конница Буденного. Кавалеристы ее рубили белых до седла. Не щадили даже убегающих…, - продолжил исторический экскурс Соколовский.
В следующий раз он затронул тему Великой Отечественной Войны. Начал с того, что Сталин с Гитлером дружили. Заключали договора. Но последний их не выполнил.
- Германия бросила против Советского Союза 5 миллионов солдат. Уже через несколько месяцев в плену у немцев было 15 миллионов красноармейцев, - сообщил нам Станислав Антонович.
Затем он пошел сыпать цифрами, касающимися вооружения армии и флота.
- У Вас феноменальная память. Можно сказать, энциклопедическая, цифровая, - констатировал я и добавил, - мне лично трудно давалось запоминание цифр. У меня мозг аналоговый, аналитический.
- Я читаю все свои лекции без шпаргалок, - похвастался он.
- Мне тоже пришлось много читать лекций. Ведь я преподавал в течении 26 лет. Сменил массу радиотехнических курсов (дисциплин). Читал на память с помощью мела и тряпки, но на столе всегда лежал полный текст читаемой лекции. В начале, он был рукописный, а затем и печатный. Иногда приходилось и подсмотреть какую-то цифру. Я не вижу в этом ничего плохого, - утвердил свое мнение я.
- У меня было до десятка курсов в области электроэнергетики, - продолжал хвастаться Соколовский, - но я не могу простить правительству Советского Союза, что все мои труды для меня пропали. Все доходы от них получало государство.
- В Вас говорит черная зависть. Вам не дают покоя достижения зарубежных крупных инженеров, которые стали владельцами фирм, концернов, и тому подлобных предприятий. А сколько инженеров не стало там такими владельцами, - подвел итоги беседы я.
Станислав Антонович, как всегда, замахал на меня руками и заявил, что не желает дальше продолжать беседу.
Однако долго молчать он не мог и следующая наша беседа была посвящена техническому прогрессу за рубежом – компьютерам, мобильным телефонам, и тому подобным устройствам. Он долго расхваливал Японию, Южную Корею и, конечно, США. Наслушавшись его, я задал вопрос:
- Как же мы могли не отстать, если на наш внутренний рынок допустили всю эту импортную технику и тем самым подорвали всю нашу электронную и радиотехническую промышленность? Остановили, а не перестроили свои заводы по производству тех же компьютеров и телевизоров. Разворовали их оборудование. Все это произошло под руководством Ваших любимых демократов. Это что, сделано по-хозяйски? Мы отстали на десятки лет от того уровня электронной техники, который был у нас в начале этой проклятой народом "перестройки". Спрашивается, что же дала перестройка социализма в капитализм? Что мы теперь живем лучше, чем в начале 80-х годов? Зачем нужно было все разрушать? – спросил я.
- Мы сейчас живем на пепелище, оставшемся нам в наследство после "перестройки", - согласился Соколовский. - А поэтому сравнивать так, как это делаете Вы, нельзя.
- Да, теперь нашим внукам все начинать сначала.  О детях я не говорю. Они поднять электронную и радио промышленности не в состоянии, потому, что развращены потребительской идеологией, - подвел итоги беседы я.
- А за кого Вы будете голосовать? – неожиданно повернул тему беседы Соколовский от техники к политике.
- Я еще не решил окончательно. Но, скорее всего, за Симоненко или Витренко. Хотя коммунистическая партия Симоненко – это не партия большевиков. Они соглашатели, оппортунисты. Они даже не отбивают нападки буржуазных партий на нашу 70-летнюю историю строительства социализма. Левее их стоит Витренко со своей прогрессивной социалистической партией.
- Хотите, я изложу ее программу и подвергну ее критике, - предложил Станислав Антонович.
- Давайте послушаем, - согласился я.
- Первый ее пункт: Украина должна войти в союз с Россией, Белоруссией и Казахстаном. Это означает, что она потеряет свою политическую самостоятельность. В таком союзе всегда доминировать будет Россия.
- А что здесь плохого? Она всегда защищала Украину, то от шведов, то от поляков, то от немцев, - высказал свое мнение я.
- Второй пункт, - продолжал Соколовский. - Это вхождение Украины в единое экономическое пространство России, Белоруссии и Казахстана приведет к потере экономической самостоятельности. Цены на продукты будет устанавливать Россия.
- Что Вы так этого боитесь. У нас до сих пор цены на нефть ниже европейских, - возразил я.
- Третий пункт, - не вхождение во Всемирную торговую организацию. Если не войдем в эту организацию, то не получим новых технологий.
- Новые технологии продаются и без этой организации. Было бы кому их покупать для Украины и внедрять здесь, - парировал его тезис я.
- Четвертый пункт, - двойное гражданство. Это приведет к потере патриотизма на Украине. Двойное гражданство есть только в Израиле.
- Сомневаюсь, что только в Израиле. Оно бы решило многие вопросы, опять же для многих людей, которые остались нерешенными после развала Советского Союза.
- Пятый пункт, - два государственных языка украинский и русский. Если ввести вторым государственным языком русский, то украинский умрет.
- Такова участь всех языков национальных меньшинств. Он вольется в общерусский язык, являющийся одним из языков Организации Объединенных Наций. Ряд государств имеет два государственных языка. Например, Индия, хинди и английский.
- Шестой пункт, - федеративное устройство Украины – это гибель Украины.
- Федеративное устройство обеспечит нормальное развитие регионов. Президент со своим аппаратом не сможет грабить регионы. Если говорить строго, то Украина уже федеративное государство, в которое входит Автономная республика Крым.
Сначала я не понимал, почему Соколовский, разговаривавший на русском языке, имеет взгляды украинского националиста? Но потом для меня дошло ведь он белорус, да еще с примесью польской крови. Поляки не любят Россию, которая их когда-то покорила.
Все эти малые народы типа поляков, украинцев, белорусов, как ревнивые жены, не любят своего старшего брата и мужа. Им все мало свободы. Просто у них комплекс неполноценности. Правда, в их среде, иногда попадаются и разумные общественные деятели, болеющие за общерусское единство. Такие как Хмельницкий, Разумовский, в наше время Черняховский, Рокоссовский, Щербицкий и другие.
В одном из разговоров с Соколовским возникла тема взаимодействия полов, то есть мужчин и женщин.
Он как всегда безапелляционно заявил:
- Мужики – это кобели. Они совершенно не заботятся о последствиях полового акта. Все трудности по рождению и выращиванию детей ложатся на плечи женщин. Мало того, жена беременна, а мужик бегает к другой и трахает ту.
Мне пришлось ему возразить:
- Моногамная семья, один муж одна жена – это христианский вариант семьи. Он сам закладывает возможность измены мужа, когда жена беременна. Ведь здоровый мужчина продолжает функционировать как мужик. Кроме того, вначале для выживания популяции мальчиков рождается больше, чем девочек. Однако они являются более "слабым полом".  Болеют, умирают. Кроме того, на войнах погибают больше мужчин, чем женщин. В результате, после тридцати, тридцати пяти лет женщин становится больше, чем мужчин. Но все они живые и тем, у кого нет мужей, тоже хочется мужской ласки. Вот они и подлавливают мужиков, у которых жены беременны. Жены узнают об этом. Умные из них делают вид, что не замечают, и ждут, когда они смогут вновь возродить половые отношения со своим мужем, вернувшимся от любовницы, а дуры устраивают скандалы и добиваются развода, оставляя своего ребенка без отца. Так и рождается безотцовщина. Кроме того, много женщин остается одинокими и с детьми на руках.
У магометан эта проблема решена более оптимально.  Одному мужчине разрешено иметь четыре жены и неограниченное количество наложниц. Сколько прокормишь. Поэтому, когда одна из жен забеременеет, мужику не нужно искать женщину где-то на стороне. Для этого самого есть вторая, третья или четвертая жены, да еще плюс наложницы.
Все это я изложил довольно подробно. Однако со мной Соколовский не согласился. Он остался при своем мнении.
Мне же все это пришлось пережить на своем опыте и наблюдать у своих ближайших родственников.
Порой мне надоедали эти бесконечные споры   с Соколовским и я старался уклониться от полемики, читая книгу Незнанского "Кровная месть". Он же переключился на Срибного Леонида Евгеньевича и они обсуждали различные странные истории, начиная с Чернобыльской.
- Это детский церебральный паралич, - сказал он и продолжил о мальчике, который в четыре года практически не разговаривает и не ходит. Может всего лишь сказать пару слов – мама, папа…
Мне же вспомнилась легенда из истории древней Греции. И я ее начал излагать:
- Древние греки таких детей после рождения сразу сбрасывали с горы в пропасть…
Не успел даже закончить эту мысль, как Соколовский обрушился на меня:
- Вы оскорбили деда. Это внук Леонида Евгеньевича…
Далее пошла серия всевозможных тирад вплоть до оскорблений и нецензурщины. Это возмутило меня.
- Раве можно так говорить. Вы образованный человек. Как Вы можете преподавать в вузе? Общаться со студентами, если не можете цивилизованно вести полемику. О том, что этот мальчик, внук Леонида Евгеньевича, я не знал, поскольку не слышал начала этой печальной истории.
Соколовский же продолжал говорить всякие гадости. Мне же оставалось только замолчать и не говорить с этим шизофреником. Вот еще один пример преподавателя КПИ.
Теперь же, когда Срибный выписался и мы остались в палате вдвоем, Соколовский пытался заговорить со мной, даже чем-то услужить типа того:
- Не включить ли Вам свет, ведь уже темно.
Мне же все это не нужно. Лучше всего, когда он молчит. Но такое поведение преподавателя КПИ говорит о том, что в среде даже талантливых ученых шизоидный элемент присутствует, причем совмещенный со словесным поносом.
Соколовский не может понять, почему французы гордятся Наполеоном, при котором Франция достигла своего наибольшего могущества. Именно в этом состоит их гордость.
Мне же в свою очередь трудно понять его беспардонность, взрывоопасность, невыдержанность, несмотря на то, что он кандидат технических наук, доцент, изобретатель.
Докторскую диссертацию он не стал писать лишь потому, что не хотел в будущем стать руководителем бездарных аспирантов, которые очень часто являются сынками больших начальников. Считал, что ему его руководители обязательно навяжут таких "талантов" в подопечные.
Станислав Антонович учился и окончил еще какой-то исторический институт заочно. При этом начитался всевозможных "разоблачений", появившихся в печати после развала Советского Союза. Он долго хотел мне рассказать, как сдавали немцам Киев в Великую Отечественную Войну. Смысл его рассказа опять же сводится к освещению деятельности Сталина и военных. Ему еще раз захотелось унизить и подчеркнуть их бездарность с его точки зрения. Мне все это было неприятно, и я уклонялся от прослушивания его рассказа, переключив его внимание на современность.
 - Вы мне лучше расскажите: - Как это еврейка Юля Тимошенко сколотила свои капиталы.
- Она умная женщина и воспользовалась дырами в существующих тогда законах. Она делала все по закону, а поэтому Кучма не смог ее посадить в тюрьму.
- Мне интересна сама механика этого процесса, а не общие хвалебные фразы в отношении ее. Говорят, что она вернула себе, а не государству, налог на добавочную стоимость (НДС) при транспортировке российского газа по территории Украины.
- Не знаю. Не знаю, - закричал Соколовский и замахал руками, - Мне все равно, как Юля сделала свои деньги.
- Вот такой вы правдолюб. Все это у Вас только на словах, а когда до конкретного дела, то Вы в кусты, - подвел итог я.
- Объясните мне еще такой факт из современной истории. Почему президент Ющенко выгнал из своего окружения двух ближайших к нему "оранжистов" - премьер-министра Юлию Тимошенко и секретаря совета безопасности Порошенко, заявив при этом, что их склоки ему надоели? – спросил я.
- Юля, наворовавшая уже достаточно ей денег, хотела остановить этот процесс разворовывания государства, а Порошенко хотел еще продолжить такое обогащение, - ответил Соколовский.
- Тут, возможно, Вы и правы, - пришлось мне согласиться.
Еще одну тему обсудили мы сегодня с Соколовским – тему взаимодействия отцов и детей.
- Между отцами и детьми сейчас пропасть. Дети родителей не понимают. Они считают, что мы жили неправильно, - заявил он.
- Здесь я с Вами полностью согласен. Нас разъединили с детьми. Мы практически не занимаемся их воспитанием. Оно осуществляется радио, кино и телевидением, шоу-бизнесом и общей атмосферой в обществе, - поддержал его я.
- В этот процесс вложены большие деньги, и они получили то, что хотели, - продолжил Станислав.
- Вообще-то говоря, Вы как преподаватель должны заниматься воспитанием молодежи – упрекнул его я.
- Мне платят только за ее обучение. Сейчас я со студентами ни на какие политические, моральные и эстетические темы бесед не веду. Еще раз подчеркиваю, за это мне не платят, - сказал в сердцах он.
- Вот видите, процесс воспитания молодежи разорван. Нет теперь организации, ответственной за него. Раньше эти функции, в какой-то степени, выполнял комсомол. Теперешнего аналога ему нет, - продолжил развивать тему я.
- Уже появляются. В частности, молодежная политическая партия ПОРА, - сообщил Станислав.
- Эта партия "пронашистского" толка, - добавил я.
- А Вы знаете, она вышла из блока "Наша Украина" и идет на выборы самостоятельно. Это для меня загадка, - поделился своими сомнениями Соколовский.
- Видите ли, "нашисты" себя опорочили. Они не сумели за годы своего правления улучшить жизнь людей. Поэтому молодежное крыло этой "правой" партии и откололось. Однако  они далеко не уйдут, - разъяснил я.
Как же можно говорить о воспитании молодежи, если даже преподаватель высшего учебного заведения (ВУЗа) отключает себя сам, причем сознательно, от этого процесса. Единый процесс образования и воспитания оказался разорванным.
08.09.07 года
Сейчас модно по всякому поводу судиться. Хотя суды далеко не всегда объективны. Бывали случаи, когда больные подавали в суд на врачей за плохое лечение. Последние же решили застраховаться. Поэтому Главный врач Больницы для ученых Национальной академии наук Украины (НАНУ) Буряк М.Н. 03.01.07 года утвердил "Інформаційну добровільну згоду на обстеження та лікування". Приведем полный текст этого договора.
 
          Кормят в столовой Больницы для ученых на 5 гривень в сутки. На завтрак подают манную кашу с молоком и чай, а также два кусочка хлеба белого и черного. В обед борщи или суп на первое, а на второе каша пшеничная или овсяная с рыбными консервами или вареной рыбой и два кусочка хлеба. На ужин каша гречневая или перловая, хлеб и кипяток. Как видно, в обед даже нет компота, а мясные блюда – очень редко.
Ожидая своей очереди, на перевязку, разговорился с рядом сидящей женщиной, она оказалась доцентом и получает 1500 гривен. Консьержка же в элитном доме 2000 гривен. Комментарии излишни. У нее диабет. Я сообщил ей, что это заболевание в Германии лечится. Она ответила мне:
- Я знаю, у меня знакомые евреи выехали туда. Мне об этом писали. Живут они где-то под Берлином в резервации, то есть в обособленном русскоязычном микрорайоне в домах типа наших хрущевок. Незнание немецкого языка ограничивает их в перемещении по стране. Эти хрущевки Хрущев привез оттуда к нам.
- Вы знаете. Это правильно было сделано. Я свою жизнь в основном прожил в хрущевках. Сначала, в однокомнатной индивидуальной квартире, а затем в двухкомнатной. Мне практически не пришлось жить в коммуналках. За это я ему благодарен, - выразил свое отношение к этому вопросу я.
 - Сейчас строят много, но купить квартиру молодежь не может, очень дорого, - посетовала она.
- А знаете это почему? Все потому же, чтобы бы бедная молодежь уезжала из Киева. Кроме того, эта новая буржуазия остановила все крупные производства для того, чтобы вытеснить рабочий класс из столицы. Тем самым предотвратить новую пролетарскую социалистическую революцию. Новые дома они заселят, вернувшимися из Америки и Канады детьми бандеровцев, сбежавших туда после окончания Отечественной войны.
- Да, я как-то не додумалась до этого. Вы же правы. Все это строится не для нас. Есть такой анекдот: - Депутат-демократ выступает где-то на митинге и заявляет:
- Пройдет несколько лет, и мы будем жить хорошо.
Из толпы раздается возглас:
- А мы?
- Они - это новые буржуи, действительно будут жить хорошо, а народ, то есть мы, останется нищим, - резюмировала научная дама.
Вот поэтому Ющенко хотел протянуть через Верховную раду законопроект, по которому бандеровцев признали участниками войны. Они ему тут нужны. Они его опора.
10.09.07 года
В десять часов состоялся врачебный обход. Его почему-то проводил сын заведующего нашего отделения, молодой Тимен Юрий Анатольевич. О нашей палате ему докладывал наш лечащий врач Василенко Владимир Федорович. Последний по возрасту значительно старше первого.
Сегодня на перевязку приходил Соколовский Станислав Анатольевич. Как всегда много говорил. Восхищался Фордом и Солженицыным, а также другими писателями, написавшими мемуары. Я задал ему вопрос:
- Почему бы Вам самим не написать мемуары, где бы описать, как Вы жили и боролись. Вы хороший рассказчик и у Вас должно это получиться.
- Если бы мне пришлось писать, то я бы написал такую правду, что многим, с которыми меня свела жизнь, тошно стало бы, но писать я ничего не буду,- поделился он.
- А Вы все же напишите. Потомки будут Вам благодарны,- предложил я.
- Потомки меня не поймут. Они считают, что я прожил жизнь не так, как надо. Между нами пропасть,- подвел итог разговору он.
В то же время его один раз проведывал сын и регулярно посещает дочь Ирина. Она и сегодня привезла его из дому. Как он мне сообщил, ей 47 лет. Замужем ни разу не была. Внешне выглядит неплохо. Это не красавица, но и не дурнушка. Имеет довольно стройную фигуру. Нельзя также сказать, что она слишком высокая. Такие девушки обычно выходят замуж. Мне неудобно было расспрашивать отца о ее жизни и почему она осталась одна, да и к тому же без детей.
14.09.07 года
Вчера к нам в палату № 14 положили на лечение еще одного больного,  Шульмана Леонида Марковича. Ему 70 лет. Выглядит на восемьдесят. Он являлся главным научным сотрудником Украинской обсерватории, то есть работал астрономом. По утверждению его знакомых, пришедших вечером проведать, Леонид Маркович есть один из главных специалистов-астрономов по кометам. Лечится он уже порядка трех месяцев.
Когда на голенях у него образовались язвы, то он обратился к дерматологам и какое-то время лечился у них. Однако вскоре стала кружиться голова и его направили к терапевтам. Те, узнав, что у него диабет, сахар в крови достигает 10 единиц и более, направили в институт эндокринологии. Оттуда он был переадресован в Институт Шалимова, так как выяснилось, что у него забиты сосуды. Но поскольку у него кружиться голова и он несколько раз падал на улице и дома, давление падало до 70/40, то видно ему операции противопоказаны, а значит, в институте Шалимова держать незачем. И его как ученого отправили в Больницу для ученых. Что тут будут с ним делать, неизвестно. По крайней мере, обеспечат перевязки. Уход за ним осуществляет сиделка-парень лет тридцати. Уколами поддерживают его физическое состояние. У него отдышка. Вчера приходил кардиолог. Видно, очень внимательный врач. Было проведено обстоятельное обследование. У больного оказалась сильно увеличена печень, плохо работают почки, за ночь писал не более 200 миллилитров мочи. В общем, это тяжелый больной.
Этот рассказ я привел для того, чтобы еще раз подчеркнуть некомпетентность наших врачей в таких лечебных заведениях, как столичная районная поликлиника, Институт эндокринологии, Институт сосудистой хирургии и трансплантации имени Шалимова, Больница для ученых Национальной академии наук Украины. Три месяца потребовалось врачам четырех столичных лечебных заведений для того, чтобы поставить диагноз.
Теперь мы в комнате втроем. Вначале выяснили политические взгляды. Шульман – за Ющенко, сиделка Вадим – за левых. Все определяется социальным положением каждого.
Шульман идеологически настроен против социализма и коммунизма. Он за капитализм. Однако современное общество на Украине называет бандитизмом. Возмущается, что ему раньше при коммунистах платили мало, а теперь тоже платят в двести раз меньше, чем его коллеге за рубежом.
- Так, что же вам дали эти капиталисты? Вы даже в больнице питаетесь по социалистической схеме. Эти бесплатные обеды в нашей больничной столовой – есть островок социализма в капиталистическом обществе, - пытаюсь убедить его я.
- Повторяю вам, у нас нет капитализма. При нем построена стройная система защиты бедных людей. Я был в капстранах и многое там видел. Причем, восторг мой неописуем, - пытается он навязать мне свою идеологию.
- Вам там показывали хорошую сторону капитализма и не водили Вас по тем местам, где обитают бедные. "Дно" осталось вне Вашего поля зрения. Те, кто накопил миллиардные состояния, не могли зарабатывать их честным путем. Они обворовывали трудящихся тогда и обворовывают теперь. Да имея такие деньги, можно содержать свою служанку - интеллигенцию, которая защищает словесно их интересы и различными хитростями удерживает трудящихся от классовых выступлений, - подвел итог дискуссии я.
Леонид Маркович что-то еще пытался говорить, но уже без прежнего энтузиазма.
В заключение я сказал:
- Если бы я и мне подобные сейчас при капитализме жили лучше, чем при коммунистах, то был бы тоже за капитализм. Но, увы! Ни я, ни мои коллеги, лучше жить не стали. Наше положение ухудшилось, существенно ухудшилось. Так что не надо меня агитировать за капитализм.
Затем Шульман переключился на изложение фактов дискредитирующих коммунистов:
- Мне удалось на компьютере подсчитать, сколько людей уничтожили коммунисты. Оказалось, что это 65 миллионов человек!
- Это Вы в своей академии наук вместо того, чтобы заниматься астрономией, подсчитываете эти сомнительные цифры, - оценил его работу я.
- Ничего не сомнительные. Я пользовался документами о голодоморах и войнах двадцатого века. Коммунисты преступники, -   не унимался он.
- Но ведь Вы тоже были коммунистом. Почему Вы тогда уже после Хрущевской оттепели не выступили против политики партии? – спросил я.
- Меня тут же отправили бы в тюрьму, - не унимался Шульман.
- Тогда, зачем Вы вступили в коммунистическую партию? Не отвечайте. Я за вас отвечу. Вы это сделали из корыстных целей. Чтобы продвигаться по служебной лестнице. Значит Вы такой же преступник по вашей логике, как и все другие коммунисты. Вы поддерживали тогда политику коммунистической партии, а сейчас быстренько перекрасились под демократа,- изложил его позицию я, и он на какое-то время умолк, перестав ругать коммунистическую партию.
Потом несколько раз переключался на Сталина, ругая его, на чем свет стоит. Объявил его другом Гитлера, а значит тоже фашистом. Нес всякую ахинею.
Мне надоело все это слушать. Но остановить Леонида Марковича невозможно и я решил переключить его на астрономическую тематику. Желая придать себе значимость, он как-то сказал:
- Астрономов меньше, чем министров. Я написал две монографии и большое число статей.
- Каково Ваше мнение относительно теории, по которой Земля должна упасть на Солнце вследствие уменьшения скорости ее передвижения по орбите? – спросил я.
- Все это чушь. Если она и упадет, то только через миллиарды лет. Это уменьшение ее скорости очень маленькое, -  безапелляционно заявил он.
Общаясь с так называемыми крупными учеными Украины ранга профессора, доктора, заметил одну особенность. Их заявления часто насыщены не логикой и фактами, а апломбом. Они чаще всего не слушают собеседника, а гнут свою линию.
На второй мой вопрос:
- Если во Вселенной другие разумные существа, подобные людям, и как они выглядят?
Шульман так и мог ничего вразумительного сказать. А ведь это вопрос по его специальности. Вот я ему и посоветовал, вместо того, чтобы подсчитывать на компьютере число убитых людей коммунистами, занялся бы разработкой методики начала общения с внеземными цивилизациями.
Хорошо они живут там в своей академии. Деньги им регулярно выделяют из госбюджета. Не нужно искать заказчиков и даже не нужно отчитываться, куда эти деньги потрачены. Они даже не пишут годовых отчетов о своей работе. Им достаточно написать статью в журнал, лучше конечно в иностранный, по которой и оценивают результаты их работы.
Вот так постепенно уяснились позиции моего соседа по палате № 14 Шульмана Леонида Марковича.
Во многом они отличаются от моих. В одном мы только сошлись, что страной должны править инженеры, знающие производство. Тогда у этого народа будут успехи. Пока же им правит бухгалтер, в окружении гуманитариев, толку не будет. Нельзя настраивать народ на паразитирование в отношениях между другими народами. Нужно его ориентировать на производство. Для того чтобы к власти привести инженеров, необходима инженерная партия, построенная по схеме партии творцов, а не болтунов, которые сами не знают чего они хотят.
Лозунг Ленина о том, что рабочие должны управлять страной (диктатура пролетариата),  конечно, был только призывом. На самом деле страной управляли люди с высшим образованием, и часто это образование было техническим. В официальной пропаганде все же  говорилось, что они правят от имени рабочих.
Теперь нужно так построить систему управления государством, чтобы техническая интеллигенция правила от своего имени.
16.09.07 года
Сегодня к моему соседу по палате пришли родственники – дочь с мужем. Сиделки с утра не было, что-то там сорвалось  в фирме "Вера-Надежда-Любовь", откуда они приходят, дети помогли Леониду Марковичу сделать все, что ему необходимо. После этого как обычно разговорились о нашей современной действительности. Смысл рассуждений свелся в основном к тому, что сейчас государством правят в основном дилетанты и временщики, не понимающие характера процессов, происходящих в обществе и особенно на производстве. Нашла поддержку у них моя мысль о том, что страной должны править инженеры. Но для этого им необходимо создать свою инженерную партию.
17.09.07 года
Вчера в воскресенье неожиданно появился в палате Соколовский Станислав Антонович. Обычно этот день он проводит дома и появляется только утром в понедельник на перевязку. Я подумал, что женщины – жена и дочь выжили его из дома. Так и подшутил над ним, но он отмахнулся от меня, сказав:
- Вы все явления любите объяснять. Но Ваши выводы требуют дополнительных разъяснений.
Затем он перешел на политику:
- Пока из власти не уйдут бывшие комсомольцы, лучше на Украине не будет. У этих правителей тот же менталитет, что и у большевиков. А хотите, расскажу Вам интересную историю.
- Слушаю Вас, - сказал я без особого энтузиазма.
- Так вот, известный вам адмирал Нахимов, герой Крымской войны середины девятнадцатого века, был похоронен в Севастополе на городском кладбище. На его могиле была установлена небольшая часовенька-каплычка. Во время революционных войн темные народные массы снесли ее. Когда же все приутихло, Советская власть в городе восстановила эту каплычку.
Недавно  Горсовет Севастополя принял решение снести городское кладбище. Послали туда бульдозер. Бульдозерист, не зная истории, начал рушить все подряд могилы.
Один студент исторического факультета Университета, узнав об этом, пошел на кладбище и пытался помешать бульдозеру разрушить могилу Нахимова. Однако бульдозерист его не послушал и ножом бульдозера раскопал могилу адмирала. Студент поднял шум и начал собирать кости Нахимова в картонную коробку, которую он потом отнес к себе домой, а сам уехал в экспедицию.
К этому процессу подключилась пресса. Журналисты разыскали этого бульдозериста. Стали добиваться  от него, куда делись кости Нахимова.
- Да. Бегал здесь по раскопанной могиле какой-то парень, собирал кости, - ответил тот.
Наконец нашли адрес студента и вызвали его из экспедиции. Он отдал кости представителям Российского Черноморского флота. Их привезли в Ленинград, то есть Санкт-Петербург, и там с армейскими почестями перезахоронили. Вот так у нас относятся к великим историческим личностям, -  закончил рассказ Соколовский.
- Да. У теперешних украинских демократических властей нет ничего святого, кроме денег, - согласился я с его заключением.
Но, вернемся к нашим больничным делам. Сегодня доктора физико-математических наук Шульмана Леонида Марковича перевели в однокоечную палату. От него остался только матрац с большим свежим мокрым пятном. Памперсы ему не помогли. Дочь его сокрушалась о том, что теперь придется нанимать сиделку на сутки. Дежурство ее в течении 12 часов стоит 120 гривен. Сколько забот доставляет больной человек родственникам. Примерно через неделю после этого Шульман умер.
На его место положили нового больного с поломанной ногой вследствие падения с дерева. Зовут Сашей Михненко. Он архитектор. Ему 52 года, но он уже лысый. Обсудили с ним архитектуру домов, построенных вокруг Киева богатыми людьми. Мнения наши совпали.
Она бездарна, как бездарны владельцы этих домов. Постепенно разговор с Сашей перешел на политику. Здесь наши мнения разделились. Он заговорил стандартными фразами демократов относительно репрессий, жонглируя цифрами по количеству уничтоженных коммунистами людей, так же как и Шульман. Чувствовалось, что они эти фразы почерпнули из одного источника, который назывался раньше буржуазной западной пропагандой.
Когда я стал ему возражать, защищая коммунистов, показывая, что последние вынуждены были вести борьбу  против как немецких захватчиков, так и своей мелкой буржуазии, кулаков и тому подобных вредителей. Саша стал нервничать, но грамотно вести дискуссию не захотел. После всего этого стало понятным, что он зомбирован.
Тогда я выяснил его происхождение. Несмотря на то, что его профессия чисто городская – архитектор, корни его в деревне. Сам родился в Белой Церкви, но его бабушки жили в селах, расположенных недалеко от нее. Поэтому у него идеология мелкого сельского собственника. У Саши даже проскочила такая фраза, что при царизме Украина была чисто аграрной областью. А при большевиках селян закрепостили, лишив их паспортов, а значит и свободного перемещения по стране. Саму же Украину индустриализировали.
На мой взгляд, все это, конечно, должны объяснить современные коммунисты. Почему крестьянам не выдали паспорта? Такое объяснение лишит возможности демократам спекулировать на чувствах сельского населения.
Как то в разговоре я в стиле Тараса Бульбы спросил у Саши:
- Что лично Вам дали клятые демократы?
- Они разрешили свободно разговаривать на разные темы. Разрешили выезд за границу, - был его ответ.
- Много ли раз вы ездили туда? – пытаюсь уточнить я.
- Один раз. В Париж, - заявляет с гордостью он.
- Демократы опустили 93 процента населения за черту бедности. Думаю и вы не такой уж богатый, если лежите со мной в одной палате Больницы для ученых, а не в какой-то дорогой частной клинике. Эквивалентны ли Ваши свободы слова и выезда за границу тем материальным утратам, которые несет народ. Особенно пенсионеры и начинающая жить молодежь, которая поженившись, даже обитать не имеет где, так как квартиры им по стоимости не доступны. Кроме того, репрессии можно противопоставить тому разгулу преступности, царящему в Украине.
- Ну, каждому свое, - закончил Саша наш разговор опять же фашистским лозунгам, который был написан на воротах Бухенвальда. Этот факт еще раз подчеркнул его зомбирование буржуазной пропагандой. Затем он теми же словами, что говорил его предшественник Шульман, отказался от продолжения беседы, заявив, что хочет почитать газету. Вот такой мой новый сосед. После обеда жена его увезла домой.
Вывод такой: "Буржуи много потратили денег на пропаганду западного образа жизни  с помощью телевидения, радио и газет, а также митингов. Они богатые, а поэтому могут себе это позволить. Большевики такой возможности не имели. Кроме того, они были окружены со всех сторон капиталистическим враждебным миром. Поэтому они защищались от него репрессиями". Когда я это сказал Саше, он чуть не взорвался.
- Как это можно защищаться с помощью убийств миллионов,- дальше он начал приводить те же цифры, что и Шульман.
- То была война трудящихся с буржуазией. Война жесткая. Не на жизнь, а на смерть. Кто кого!- разъяснил я.
Однако с помощью денег, купив верхушку коммунистической партии, капиталистический мир, все-таки сделал контрреволюционный переворот в нашей стране.

20.09.07 года
Сейчас я один остался в палате. Остальные приходят на перевязки или процедуры по определенным дням. До обеда был Соколовский Станислав Анатольевич. Когда его перевязали, он немного отдыхал на своей постели. Молчать он не может, как и читать тоже. В последнем случае виноваты его глаза. Он напичкан всякими жареными фактами из нашей истории и всегда, чтобы убить время, старается что-нибудь рассказать. Вот и сегодня он зацепил тему евреев в нашей революции. Тут его остановить было уже нельзя  и даже, если я пытался вставить какую-либо фразу, то он тут же говорил:
- Вы отвлекаете меня в сторону от линии моего рассказа. Поэтому подождите, пока я выскажусь.
В основном он излагал известные мне факты, что в Центральном комитете ЦК компартии большевиков, во главе с Ленином, было много евреев.
- Да там почти все были евреи, - горячился Станислав Антонович, - главную скрипку играл Троцкий. Даже Ленин по матери еврей. Ее фамилия Бланк.
Зачем он начал перечислять всех евреев вождей революции.
- Как же это Сталину удалось их всех обмануть после смерти Владимира Ильича и занять его место? – спросил я.
- Когда умер Ленин, Троцкий лечился на Кавказе и на похороны не приехал. Он посчитал, что его и так сделают в ЦК самым главным. Однако, Сталину удалось занять пост Генерального Секретаря, и это решило исход дальнейшей борьбы. Финал её Вы сами знаете,- заключил он.
 Во всем рассказе Соколовского, чувствовалось его отрицательное отношение к этому народу, и я ему на это намекнул.
   - А что вы хотите, если мне приходилось всю жизнь вести борьбу с ними. У нас в КПИ на кафедре энергетических систем заведующим был еврей, его заместитель, а также все профессора и ведущее доценты тоже евреи. Вот так то. Евреи, кругом одни евреи. Поэтому я выбрал себе курсы самые тяжелые, что бы у них не было желания забрать их у меня. Это было правильное решение. Так мне долго удалось продержаться на кафедре, читая свои курсы. Много из моих знакомых евреев выехало в Израиль, но теперь они вновь возвращаются сюда и опять занимают ключевые позиции. С ними не так все просто. Идет необъявленная тотальная война по налаженной ими схеме,- завершил свой рассказ Станислав Антонович.
Мне хотелось спросить у него, о какой войне идет речь, но я воздержался, а он поторопился домой и этот вопрос остался не освещенным.
Тут я с ним должен согласиться. Эта Горбачёвская перестройка осуществлялась не без помощи евреев. Да и главный разрушитель Советского Союза Ельцин  был полукровкой. Мало того, после падения социализма на территории Союза большинство олигархов оказались евреями. Им просто международный сионизм дал стартовый капитал, и они обошли всех других, стремящихся в капиталисты. Прежде всего, Березовский, Абрамович и другие.
21.09.07 года
Сегодня на перевязку приходил Соколовский Станислав Антонович. В ожидании завтрака он начал ругать власть имущих, найдя во мне хорошего слушателя. Я некоторое время слушал его внимательно, а затем предложил:
- Давайте вернемся " к  нашим баранам", то есть евреям. В конце прошлой встречи мы на них остановились. Вы говорили, что с ними не все так просто. Они ведут необъявленную подпольную войну. С кем ведется эта война?
- Со всеми не евреями. Корни ее в иудейской религии. Один из постулатов которой: "Обмани гоя". Гои – это все не евреи. В исключительных случаях можно оказать помощь гою, но только, если эта помощь выгодна другому еврею. Они очень спаяны между собой. У них в руках очень мощные финансовые потоки. С древних времен евреи были ростовщиками, а теперь банкирами. В последние столетия они  вырываются в правящие круги. Вам нужны примеры, пожалуйста: В Великобритании – Черчилль, а в Америке – Рузвельт, не говоря уже о России, где после Октябрьской революции правящую верхушку составляли почти все евреи, - заключил Станислав Антонович.
- Но все же, есть ли у них подпольная организация со своими руководящими органами, ну, например, типа масонской ложи, или же вся их война против гоев ведется стихийно? – пытаюсь уточнить я.
- Конечно, есть. Это, прежде всего, религиозные деятели. Затем, Вы посмотрите, все миллиардеры в Америке евреи. Это Ротшильд, Морган и другие. Они правят финансами, - Соколовский пытается еще вспомнить фамилии американских олигархов.
- В России: Березовский, Абрамович, - подсказываю я.
- Это мелкие сошки по сравнению с теми финансовыми титанами, - отмахивается от меня Соколовский.
- Но почему же евреев не любят во многих странах? – задаю я провокационный вопрос.
- Потому, что они хитрые, но не просто обманщики. Дело проводят так, что ты вначале даже не понимаешь того, что тебя уже обманули, - пояснил он.
- Скажите, а почему Гитлер их не любил? Ведь он сам полукровка, - спросил я.
- Да, фамилия Гитлер – это еврейская фамилия. У него мать еврейка, а отец – немец. Его богатый дед еврей по фамилии Гитлер имел только одну дочь. Поэтому, когда последняя выходила бы замуж и брала при этом фамилию мужа, фамилия Гитлер исчезала бы. Этот дед уговорил будущего отца фюрера жениться на его дочери, но поменять при этом свою фамилию на Гитлера. Дед обещал отцу заплатить большие деньги, но обманул его и денег не дал. После этого отец Гитлера возненавидел всех евреев, но вернуться на свою фамилию почему-то не мог. Эта ненависть перешла к его сыну, будущему фюреру. Последний просто мстил за отца, - закончил этот рассказ Соколовский.
Мне же кажется, что не только на этом основывается ненависть к евреям.
- Скажите, а евреи приложили свою руку к развалу Советского Союза? – поинтересовался я.
- Ого, еще какую! Вот вы утверждаете, что Запад купил верхушку коммунистической партии Советского Союза, начиная с Горбачева, Ельцина и тому подобных.  Это один из последних этапов той большой работы, которую они провели. Начал эту работу еврей Рузвельт – президент Соединенных Штатов Америки (США). Он практически спланировал мероприятия, которые привели к такому быстрому развалу Союза. В этот процесс были вложены громадные деньги. Все началось с молодежи. Когда появился джаз, а затем рок, влиятельные еврейские силы в культуре нашей страны умышленно стали запрещать эти нововведения. Молодежи же хотелось чем-то отличаться от старшего поколения, и она возненавидела коммунистическое управление культурой. Дальше - больше. Все было направлено на подрыв коммунистической партии. На ключевые посты в партии и государстве выдвигались евреи или полукровки. Пример, тот же Ельцин. Начиная с Хрущева, партия постоянно опорочивалась. В народе против нее росло возмущение из-за того, что ее верхушка обуржуазилась и ест красную икру. Поэтому, когда Горбачев запретил КПСС,  почти никто не встал на ее защиту, - резюмировал Соколовский.
- Тут Вы, конечно, правы. Руководители партии и правительства действовали во вред государству. Это было видно даже по технической политике, особенно в электронной промышленности, - добавил я.
- В послехрущевский период было проведено много всевозможных мероприятий, напрямую не относящихся к подрыву Советского Союза. Во все это было вложено громадное количество денег. Тысячи экспертов ездили к нам изучать советскую действительность. Их информация обрабатывалась, и выдавались соответствующие рекомендации. Были созданы сотни различных фондов, по которым средства направлялись в Союз для его же подрыва, порой под видом благотворительности. Все это привело к тому, что развал был подготовлен изнутри, - продолжал разъяснять Соколовский.
- Да, я помню, что к нам в КПИ в последние годы Союза приезжал из Москвы какой-то еврей, член межрегиональной группы, и что-то разъяснял нам о перспективах перестройки, - вспомнил я выступление последнего во Дворце КПИ.
Честно говоря, мне и раньше тогда была ясна роль этих фондов, фондиков, эмиссаров и подобных пропагандистов западного образа жизни, но вот только было непонятно: "Почему руководство коммунистической партии разрешило их деятельность?"
- Скажите, почему некоторые люди рвутся к власти? Сейчас это понятно, чтобы еще что-то прихватить из оставшегося неразворованного народного имущества. Они становятся богачами и даже выходят в олигархи. У них теперь банки, промышленные предприятия, виллы, дачи. А вот при коммунистах почему рвались к власти? Ведь тогда хождение во власть было даже опасно для жизни, - задал я провокационный вопрос.
- И тогда, и теперь к власти лезут из-за материальных благ. Это еда, одежда, женщины и прочие блага, которыми неограниченно пользуются власть имущие, - ответил Соколовский.
Мне же этот ответ показался не очень корректным, и я возразил:
- Вы что, не признаете истинных борцов за идею построения коммунистического общества? Возьмите Сталина. Он, при той огромной власти, которой обладал, практически материального ничего не имел. Как писала его дочь Светлана Алилуева, у него в течение всей жизни было всего лишь одно теплое пальто, подбитое мехом. Да, он пользовался государственными дачами, на которых не было большой роскоши, а только самое необходимое. Так же примерно жили и другие члены Политбюро ЦК КПСС. А за Хрущевым, когда его сняли с генерального секретаря, даже машину не хотели прислать. Об этом писал его сын Сергей.
- Тут Вы правы. Сталин возможно и был таким бескорыстным борцом за идею. Он до Октябрьской революции грабил банки, но все деньги отдавал в партийную кассу, - согласился Станислав Антонович.
- Как видите, к власти не все стремились из-за материальных благ, но были и бескорыстные борцы за идею, - подвел итог этой части беседы я.
- В общем, Владимир Иванович, читайте современные книги по нашей истории. Я могу Вам дать целый их список. Почти все из них Вы сможете найти на книжном рынке, что возле метро "Петровка", - сказал, уходя домой, Соколовский.
24.09.07 года
Придя в палату сегодня, Соколовский Станислав Антонович, разделся, лег в постель и тут же заговорил о евреях.
- А Вы знаете, что в двадцатых годах, когда Ленин уже был болен, у нас в России была создана Еврейская коммунистическая партии (ЕКП). У власти, как известно, тогда была Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП), в которой руководство тоже почти все было из евреев. Так вот, ЕКП приняла решение коллективно вступить в РСДРП. Старые члены ЦК РСДРП, евреи, не возражали против такого поглощения ЕКП РСДРП. Однако Сталин был против коллективного объединения и предложил евреям из ЕКП вступать в РСДРП в индивидуальном порядке. Но в этом случае каждый вступающий должен был представить пять рекомендаций старых членов партии. Тогда еврей Зиновьев собрал Коминтерн (он был его председателем) и на нем провел решение, выгодное для евреев, обязав РСДРП принять в свои ряды ЕКП коллективно. Сталин вынужден был пойти на уступки, но этого он Зиновьеву не простил.
В двадцатые и тридцатые годы евреи захватили много руководящих постов в партии и государстве. Это произошло отчасти потому, что евреи на фоне российской безграмотности, как правило, имели среднее и даже высшее образование. Но, главное, они тащили друг друга.
В годы репрессий Сталину частично удалось освободиться от них. После войны он продолжал чистку рядов партии и правительства. Вспомните нашумевшее дело о космополитах. Однако довести эту чистку до конца ему помешал Хрущев, который его же и отравил. По всей вероятности, не без помощи евреев. Затем Никита обрушился на мертвого Сталина с критикой его культа личности. Это было начало подрыва авторитета партии сверху. С Хрущева и началась реставрация капитализма, которая в годы горбачевской перестройки привела к развалу Советского Союза.
Позже выяснилось, что Сталина отравили по указанию Берии, о чем писалось в газетах. Сделала это медсестра – еврейка.
Затем Станислав Антонович вернулся к годам войны. Рассказал, как еврей Мехлис мешал Жукову организовывать оборону Москвы, пока Сталин не отозвал первого. В общем, Соколовский считает, что евреи много напортили нам в первый период войны. Больше того, когда немцы в Киеве объявили, что все евреи будут выселены в какую-то землю обетованную, собрали их и повели, то к ним некоторые украинцы пытались пристроиться в надежде на хорошую жизнь в этой земле. Евреи же выталкивали последних из своих рядов, сдавая их немецким охранникам, говоря при этом, что это не евреи. Как потом оказалось евреев же повели в Бабий яр на расстрел.
В заключение он сообщил мне, что и современные евреи вредят коммунистической партии. Так Витренко носит фамилию мужа, а на самом деле она еврейка. Цель ее – отобрать часть электората у Симоненко. Другая еврейка Юля, она тоже носит фамилию мужа Тимошенко, ведет войну с Януковичем не на жизнь, а на смерть. Так что евреи и сейчас выступают "пятой колонной" в борьбе капитала с социализмом.
Да, видно, евреи-коллеги Соколовского по кафедре сильно ему насолили, что он собрал о них такие сведения. При этом люто не любит их.
В этот момент меня позвали на перевязку моих ран на правой ноге, и беседа наша прервалась.
Когда я вернулся с перевязки, мне захотелось задать Станиславу Антоновичу вопрос:
- Если евреи такие умные и хитрые, то почему они в течение двух тысяч лет не имели своей государственности, которую они потеряли во времена Римской империи?
Однако моего рассказчика уже не было. Он ушел домой.
27.09.07 года
Сегодня неожиданно появился Соколовский. Ему сделали перевязку, и он сел на стул перекусить, так как его кровать и тумбочка заняты другим больным.
После традиционных приветствий я задал ему тот же мучающий меня вопрос, который не успел задать в прошлый его приход.
- Почему евреи в течение двух тысяч лет не имели своей государственности?
- А зачем им государственность? Их государство – весь земной шар. Большинство денежных систем в их руках и, прежде всего, долларовая. Все миллиардеры в США евреи. Об этом я уже говорил. Они космополиты, - лаконично ответил Станислав Антонович.
- Честно говоря, я до такого объяснения не додумался. Мне казалось, что причина здесь в их индивидуалистическом характере. Они не идут на создание   больших объединений. Как-то кучкуются семьями. В них они друг друга поддерживают очень сильно. Но вот после второй мировой войны все же появляется государство Израиль. Оно практически было создано на американские деньги. Однако толчком к этому послужили репрессии в отношении евреев, проведенные в массовом порядке и в открытую Гитлером, да и Сталин после войны, правда, менее откровенно и более тихо провел борьбу с космополитами, читай, евреями. Эти массовые уничтожения последних и подтолкнули финансовых еврейских магнатов к созданию государства Израиль. Злые языки говорят, что его создали Гитлер и Сталин, - изложил я свое видение этого вопроса.
- Готов согласиться с Вами полностью, - поддержал меня Соколовский  и вскоре ушел.
07.10.07 года
Был небольшой пропуск в ведении Дневника больного. Занимался другими делами. Сейчас появился материал для записи. Это связано с тем, что 05.10.07 года ко мне в палату № 14 поселился Зубков Станислав Акимович. Первый раз он зашел к нам, поздоровался и представился. Мне он показался каким-то наигранным, шустрым. Выяснив, что в палате практически все койки заняты приходящими больными, то есть теми, кто является только на процедуры, ушел. Мне подумалось, что он к нам больше не вернется, но все же вернулся.
К этому времени выписался восьмидесятилетний Грушовенко, который к науке не имел никакого отношения. Сам он был из-под Умани. Возможно, председатель колхоза. Возмущался развалом их, когда его дети и знакомые приходили проведать. Поддерживал коммунистическую партию, но его родственники были диаметрально противоположного мнения. Они вырвались из села в Киев и, как все сельские, были нахальными. Перли вперед, расталкивая идущих рядом.
В нашу больницу Грушовенко попал, заплатив кому-то из руководства. Ему нужно было обследовать себя, что и было сделано. Лечений он никаких кроме капельницы не принимал. Поскольку у меня с ним отношения из-за его нахального характера не сложились, то больше о нем я писать ничего не буду. Он вскоре выписался.
Вновь второй раз появился Зубков. Он был одет в одежду ярких цветов, скорее подходящую молоденькой девушке. Чем-то он напоминал мне цыпленочка или канарейку. Рукава куртки – один оранжевый, другой – белый. Я решил, что он какой-то спортсмен-разрядник. У нас такие тоже лечатся. Поэтому поначалу интереса к нему у меня не возникло. Постепенно выяснилось, кто он есть: кандидат педагогических наук, специализирующийся в области спорта. Хвастался, что диссертацию он написал за полтора года. Можно представить себе, что это за диссертация, если она написана в течение такого короткого времени. Является тренером какой-то команды пловчих.
Родился Зубков в 1940 году. Живет недалеко от нашей больницы на Набережно-Крещатицкой. Почему эта улица так называется? Хотелось бы выяснить. Неженат и постоянной подруги не имеет. Причем пользуется услугами приходящих замужних женщин.
- Скажите, а Вам приятно, что только что побывавшая у Вас женщина, на ночь возвращается к своему мужу, - спросил я его.
- Какая мне разница, к кому она возвращается, - был его ответ.
Любит хвастаться. Принес целую пачку своих фотографий. На них он снят в его квартире и на каком-то деревенском курорте, где есть минеральная вода. Описал свою квартиру с восторгом. Она действительно, а это видно по фотографиям, оборудована в европейском стиле. Похвастался, что был на курорте в деревне четыре месяца. Жил у хозяйки, которая имеет только сына.
- Крутил с ней любовь? – спросил я.
- Да нет. Не хотел, а то потом нельзя будет к ней вернуться. Там были другие девочки, - ответил он и стал показывать мне их на фотографиях, запечатленных вместе с ним.
Когда он пришел, то я думал, что ему не более пятидесяти лет. Оказалось 67 годиков этому цыпленку, прожигающему жизнь.
Сейчас он работает в какой-то лаборатории при Академии педагогических наук. Пишет какие-то программы для тренировки спортсменов-водников.
Внешне он подтянут. Занимается бегом вдоль Днепра. Живота, этого признака научных работников, много сидящих за столом, нет, но руки в предплечьях какие-то обвислые, старчески дряблые. Возможно, там когда-то были мышцы.
В больнице не ночует. Приезжает утром и уезжает после обеда, а бывают дни, такие как сегодня, когда он вообще не является в больницу. При этом свое присутствие на кровати у него обозначено четко. Кругом развешаны какие-то рубашки, спортивные  штаны, полотенца и даже куртка. Когда он приходит, то сразу переодевается в эту одежду. Причем, она мало отличается от той, в которой он пришел. После переодевания идет на завтрак, а затем на процедуры. У него тоже что-то с большими пальцами ног, которые распухают. Вот Вам, пожалуйста, у спортсмена тоже.
Узнав, что он еще работает, я спросил его:
- А как же Ваше руководство относится к тому, что Вы по четыре месяца проводите на курорте?
- Та, там все схвачено, - ответил он, пренебрежительно махнув рукой.
Пенсия у него как у научного работника 2000 гривень. Политикой особенно не интересуется, но поддерживает Ющенко.
- Он такой интеллигентный, - как-то заявил Станислав Акимович.
Детей не имел и не хочет иметь. Называет их короедами. У мамочки был одним сыном. Потом квартиру с ней разделили. При разделе получил комнату в общей квартире. Он поехал на Камчатку. Там подзаработал и, добавив эти деньги, к деньгам за проданную комнату, купил (или еще раньше выменял) однокомнатную квартиру. Затем этот процесс еще раз повторил, и таким образом у него оказалась двухкомнатная квартира. В ней он теперь живет в свое удовольствие. Показывал фото своего дома и балкона.
08.10.07 года
Наконец-то мое руководство вспомнило обо мне. Прошло уже восемь месяцев как я нахожусь в больницах – попеременно Больница для ученых и институт сосудистой хирургии и трансплантации имени Шалимова. За все это время ни один сотрудник меня не посетил. Перезванивался я лишь с инженером по труду Козинцом Владимиром Федосеевичем и начальником отдела кадров Еленой Петровной Пруткиной. Через них я информировал моего непосредственного начальника – представителя руководства по качеству – начальника научно-исследовательского сектора УКЯНС Костановского Валерия Викторовича о  состоянии моего здоровья. Клава, когда ходила в институт получать мою зарплату, встречалась с ним. Он передавал мне приветы с наилучшими пожеланиями. Вот и все. Ну да ладно.
Вдруг неожиданно Клава сообщает мне по телефону, что Костановский просит меня позвонить. Созвонившись с ним, я узнал, что сейчас в конце года требуется отчет по патентным исследованиям для комплекса навигации и кораблевождения, над которым я работал в течение последнего моего полного рабочего 2006 года. Он предложил продолжить эту работу и до 16 октября отчет закончить. Начальник центра Тищенко Владимир Георгиевич даже обещал за нее заплатить. Непонятно только, это будет доплата к основной ставке или просто последнюю выдадут мне за октябрь. Я согласился и сообщил ему, какие материалы мне нужно передать через Клаву. В конце прошлой недели она их привезла. Ознакомившись с ними, я внес в них необходимые изменения и дописал еще две странички – одну для введения, а вторую – по выводам. Это все, что я, будучи здесь, в Больнице для ученых, мог сделать.
Вечером в четверг позвонил Костановскому и сообщил ему об этом. Он сказал, что за материалами пришлет Ирину Борисовну Старченко. Побрился и ждал ее целый день, но вечером вместо нее приехал Глибко Николай Иванович. Лицо его мне было знакомо, но раньше близко мы не соприкасались по работе. Он работал на "Кванте", а теперь у нас в "ЦНИИ НиУ" на Фрунзе. Сейчас Николай Иванович попросил, чтобы я ему отдал материалы к отчету по патентным исследованиям. Я усомнился, могу ли я сотруднику из другого подразделения отдать работу нашего сектора, а поэтому предложил пойти и позвонить Костановскому домой и спросить разрешения на передачу этих материалов.
Мы с Глибко вышли на лестничную клетку и я позвонил. Валерий Викторович дал добро на передачу отчета, сказав при этом, что теперь пусть центр Тищенко дорабатывает его.
Вручив отчет Николаю Ивановичу, я подробно рассказал о том, что в нем еще нужно было сделать. В основном это технические работы. Он все это записал и поблагодарил меня, пожелав выздоровления. После окончания деловой части мы обсудили ситуацию в институте.
Министерство промышленной политики его все время стремится закрыть. Он им не нужен. Хотят вновь объединить с "Квантом". Из нашего института, не сумев поделить деньги с директором, туда уже ушел Куевда со своими сотрудниками Трифоновой Тамарой Михайловной и Федченко Владимиром. Ушли туда также Леонец со своим помощником. Обстановка в институте нервозная. Идет планирование работ на следующий год.



6. Ампутация большого пальца на правой ступне
10.10.07 года
Вчера мне исполнилось 73 года. Невольно задумываешься над быстротечностью жизни. Основным событием этого дня была ампутация большого пальца правой ноги. Что такая операция необходима, стало ясно дней десять назад. Как-то на перевязке я своей рукой пошатал палец. Из раны, что была на нем, выступила капля белого гноя. Врача в этот день не было, а поэтому я показал эту каплю сестре. Она ее смыла перекисью. На следующий день на перевязке был врач и я показал гной лечащему врачу Василенко Владимиру Федоровичу. Он взял пинцет и начал чистить рану. Что-то оторвал, и тут открылась сумка сустава, и я увидел свою кость. Это было, с одной стороны, неприятно, однако, с другой – интересно.
Владимир Федорович вышел из перевязочной и позвал заведующего хирургическим отделением Тимена Анатолия Елизаровича. Посмотрев на открытую сумку сустава пальца, Тимен сказал, что его нужно ампутировать. Оба они покинули перевязочную. Медицинская сестра Люда обработала вокруг мои раны йодом, затем наложила салфетки, смоченные в так называемой "болтушке", очень напоминающей "Бетадин", и забинтовала ногу.
Перевязка делалась еще несколько раз, но уже без участия Василенко. Ждали операционного дня, который выпал на вторник 9-е октября, то есть на мой день рождения. Каждый раз Тимен говорил об операции и своим пальцем руки показывал линию, по которой они собираются отрезать мой палец на ноге.
Как-то спросил я у Тимена:
- Под каким наркозом будет проведена операция?
- Под местным, - был его ответ.
Я смирился с предстоящей операцией, тем более, что этот палец у меня был искривлен в сторону других пальцев и подлазил под них в последнее время, достаточно сильно мешая мне ходить.
Вчера утром Тимен пришел на перевязку и предложил мне в моей истории болезни подписать написанный им текст о том, что я согласен на операцию. Таков порядок.
Сестра Люда помыла раны и наложила сухие салфетки, а затем забинтовала ногу.
Операция была назначена на 10 часов 30 минут. За десять минут до срока в мою палату зашла незнакомая мне сестра с повязкой на лице и предложила мне одетым идти в операционную. В таких случаях в институте Шалимова возили раздетым на каталке лежа.
В передней операционной я снял рубашку и носки, а также закатал свои спортивные штаны на правой ноге. На левую ногу сестра предложила надеть белый высокий носок и завязать его. Такой же носок был одет и на правую ногу. С палочкой в руке я зашел в операционную. В ней было два операционных стола. На одном из них лежал голый мужчина и глубоко дышал. Над его головой был прозрачный колпак из оргстекла. Видно его усыпляли. Вскоре он действительно захрапел. Вокруг него работали хирурги не из нашего отделения.
Взобравшись на свой операционный стол, я огляделся. Операционная здесь была обставлена значительно беднее, чем в институте Шалимова. Приборов, как там, почти никаких не было. Мне предложили лечь, и сестра привязала мои ноги к столу с помощью широкого пояса.
Ко мне подошел Тимен и спросил, как я себя чувствую. Я сказал, что ничего, все в порядке. Началась операция. Ее делали Тимен с сыном.
- Будет укол, - сказал первый.
Его я почувствовал сразу, а затем было еще несколько уколов посередине ступни со всех сторон.
В операционной было тихо. Иногда, правда, сестры перекликались по каким-то поводам. Я смотрел в окно на гладкоствольный тополь. Затем повернул голову в сторону второго больного. Он спал и храпел.
Наконец я почувствовал, что разрезали ногу на моей ступне от большого пальца вверх и начали его отделять. Затем что-то еще там делали. Я не мог понять, что именно. После чего я услышал, как работает пила. Затем в лоток, что стоял на моих ногах, что-то упало. Очевидно мой палец вместе с его косточкой.
Слышал я, как и зашивали рану, но болей не было. Наконец и это закончилось. Сестры о чем-то переговаривались, вытирая мою кровь под ногой. Затем они стали забинтовывать ногу.
К моей голове подошел Тимен и спросил:
- Больно было?
- Немного. Терпимо, - ответил я.
Итак, операция была закончена. К столу, на котором я лежал, подкатили двухколесную каталку и повезли меня в мою палату. Рядом шел Тимен-младший. Я спросил его:
- Мне можно на эту ногу наступать?
- Сегодня нет, - кратко ответил он.
Вот и все. Теперь, главное, чтобы большая рана зажила.
На операции лечащего врача Василенко не было. Он находился на курсах повышения квалификации.
Вечером пришла Клава. Принесла продукты и, главное, торт "Наполеон". Кто-то когда-то сказал:
- Стоило ли становиться императором, чтобы твоим именем назвали торт.
Мы с ней попили кофе и закусили тортом. Хотя, наверное, он мне противопоказан. Но я его очень люблю. Ради дня моего рождения можно немного. Клава убежала, оставив мне свою мобилку. Вечером я ей позвонил. Она сильно переживала за мое состояние во время операции, а теперь наступил послеоперационный период.
Сегодня была первая после операции перевязка в чистой перевязочной комнате. Присутствовали оба Тимена. Анатолий Елизарович, когда открыли рану, сказал:
- Ну что, ничего. Посмотрим, как Вы дальше будете справляться.
Перевязку делала чистая перевязочная сестра Нина Станиславовна. Кругом Станиславы. За последнее время в моей 14-ой палате их было двое.
Вообще, конечно, тяжело смотреть на свою искалеченную ногу. На ней осталось четыре пальчика, и теперь она какая-то узкая и вытянутая.
Должен заметить, что перед операцией я говорил с профессором Галичем Сергеем Петровичем из института Шалимова. Я изложил ему ситуацию с моей ногой, в большом пальце которой открылась суставная сумка. Он поддержал предложение удалить этот палец.
На перевязке был Василенко Владимир Федорович. Однако особого интереса к моей ноге он не проявил. Я спросил:
- Можно мне сейчас делать массаж больной ноги?
- Не только можно, но и нужно. А еще массировать поясницу тоже очень полезно, - был его ответ.
В общем, пока не спросишь, что делать – ничего не скажут.
Затем он предложил мне быстрее слазить с операционного стола. На нем он сам должен был делать перевязку своей подопечной, которую оперировал. Я быстро покинул стол и выехал на коляске в свою 14-ю палату.
Вчера первый день провел без обезболивающего укола. Отказаться от него меня уговорила сестра Наташа, но на ночь, на всякий случай, такой укол мне она сделала.
Перевязки сестры делают по-разному. Каждая по-своему. Пришла с курсов сестра чистых перевязок Нина Станиславовна. Вчера она так сильно намочила салфетку в так называемой "болтушке", что все бинты на ноге постепенно стали мокрыми и окрасились в цвет "болтушки" – оранжевый. От этой "болтушки" пальцы мерзнут и коченеют. Пришлось ногу целый день отогревать руками, так как другого источника тепла нет.
Нога сегодня побаливала, но не сильно. Похоже, даже щемила. Сейчас успокоилась и слегка мерзнет.
Должен заметить, что после ампутации большого пальца на правой ступне сильные боли ушли, а щемящие остались.
15.10.07 года
Продолжаю наблюдать своего соседа Зубкова Станислава. Я уже писал, что одевается он очень ярко, как маленькая девочка. Даже носки у него белые. Иногда он напоминает мне цыпленка, а другой раз – кузнечика. Проныра ужасный. Обходительный до противного. Как говорится, без мыла в … влезет. Тут же достал где-то стол и стул, которых у нас в палате уже полгода не было.

7. Теория Железного о возникновении двуязычия в Украине
16.10.07 года
Вчера много говорили с соседом по палате №14, у которого поломана нога. Он только появился после недельного пребывания дома. Постепенно в ходе беседы вышли на тему "О происхождении двуязычия в Украине", хорошо раскрытую в одноименной книге Железного. Такой книги он не читал, и я кратко изложил теорию последнего:
- До прихода поляков на Русь здесь в городах население поголовно было грамотно, то есть умело читать и писать. В селах, наоборот, письменности не знали. Все и в городах и в селах говорили на древнерусском языке, на котором написаны такие произведения как "Повесть временных лет" и "Слово о полку Игореве". Помните со школы: "Не лепо ли нам,  братие, начати трудных повестей о полку Игореве, Игоря Святославовича. Начав же ту песнь творити по былям сего времени, а не по замышлению Баяна…" Ну и так далее. Где здесь украинский язык? Его здесь нет.
С приходом поляков началось ополячивание. В каждом селе был поставлен воевода со своими работниками. Они с неграмотным русским сельским населением говорили на польском языке, постепенно навязывая его. Крестьяне волей-неволей втягивались в эти разговоры, коверкая польскую речь, смешивая ее с русской. Так постепенно в селах стало формироваться малороссийское наречие, то есть южный диалект русского языка.
В городах же сохранился русский язык со времен древней Киевской Руси. Сказался здоровый консерватизм письменности. Поляки не смогли, в отличие от села, ополячить древнерусские города.
Далее привожу довольно пространную вставку из работы самого Железного.
"Ополячивание остановилось на полпути, когда язык украинцев уже перестал быть славянорусским, но еще не успел полностью превратиться в польский. Самое подходящее название для этого языка – русско-польский диалект, хотя мы его называем украинским языком.
После воссоединения Украины с Россией, когда влияние польского языка прекратилось, начался обратный процесс постепенного вытеснения всевозможных полонизмов под общим воздействием общерусского литературного языка, в создании которого решающую роль сыграли украинские книжники. Этот новый процесс очищения нашего языка от засоривших его полонизмов некоторые деятели украинской культуры упорно называют "русификацией" и стараются всячески ему воспрепятствовать, так как он не отвечает их политическим, самостийническим устремлениям.
Существующее сейчас в Украине двуязычие является результатом трехвекового иностранного господства над юго-западной частью Руси, так как скрещивание славянорусского и польского языков проходило в городах и сельских местностях неодинаково. В селах "ополячивание" не встречало никаких препятствий, так как неграмотные и бесправные крестьяне находились в полной рабской зависимости от польского пана и его многочисленной челяди,  в то время как в городах, где жители были не только грамотны, но и независимы, процесс "ополячивания" языка наталкивался на сопротивление. Таким образом, наше двуязычие возникло еще до воссоединения Украины с Россией, и русский язык для городского населения является таким же естественным, как и украинский для сельского населения. Оба языка – наши, и тот, кто в близоруком националистическом ослеплении требует изгнать из Украины наш древний, родившийся здесь русский язык, несет нашему народу зло самоизоляции и интеллектуального оскопления.
После публикации моего (то есть Железного) "Открытого письма канадскому украинцу Петру Кравчуку" газета "Вечерний Киев" от 9 декабря 1994 года сообщила следующее: "Пространное письмо А. Железного "Не толкайте нас на измену" вызвало мощный поток писем. Общий пафос большинства из них – вопиющая ненаучность и провокационность этого сочинения.
Естественно, редакция тщательно отобрала из этого "мощного потока" и опубликовала лишь те письма, пафос которых был направлен против моей основной идеи о полном историческом равноправии обоих наших языков – русского и украинского, о необходимости юридического закрепления этого равноправия с тем, чтобы впредь ни один из них не имел никакого преимущества перед другим. Ведь только таким путем можно обеспечить межэтнический мир и согласие между различными национальностями, населяющими Украину.
Тщательно изучив все эти публикации, я (то есть Железный) увидел, что ни одна из них не содержала каких-либо новых, не известных мне фактов, которых бы я не учел при составлении своей версии происхождения украинского языка и нашего двуязычия. Зато я обнаружил там столько утверждений, уязвимых с точки зрения исторической правды и даже элементарного здравого смысла, что счел необходимым все это прокомментировать.
Игорь Лосив, секретарь Христианско-демократической партии Украины, депутат Киевсовета, преподаватель истории мировой и украинской культуры: "Любили ли крестьяне польских панов больше, чем русских" (В.К 09.12.94).
Свою статью пан Лосив начинает с того, что в искаженном виде излагает основные положения моей работы, а затем очень энергично "развенчивает" общепринятое воззрение на происхождение трех братских языков – русского, украинского и белорусского – из одной общей колыбели – Киевской Руси. По его новому убеждению колыбель эта принадлежит исключительно одним только украинцам, ни для кого иного места в ней нет.
Далее пан Лосив выражает несогласие с якобы моим утверждением о том, будто в Киевской Руси писали "российской (московской) мовою". На самом деле я писал, что язык, на котором общались между собой жители Киевской Руси, обнаруживает гораздо больше сходства с русским, чем с украинским языком. И что на самом деле никакого "российского" языка в природе не существует, а есть только один русский (именно русский, а не "российский") язык. Между тем украинские филологи называют русский язык "российским".
Конец цитаты из книги Железного.
С тех пор на Украине доминирует в городах русский язык, а в селах малороссийское наречие, то есть украинский язык. Как литературный он был оформлен Котляревским и Шевченко. Это они являются создателями литературного украинского языка. Эти его "родители" пошерстили искаженный поляками древнерусский язык. Выбросили оттуда все архаизмы, например, такие как удвоение согласных в словах касса, класс и тому подобное. В результате этой стрижки украинский язык много выиграл. Он оказался более легким для изучения школьниками.
У меня в школе по украинскому языку и литературе были четверки и пятерки, а по русскому – тройки и четверки, а иногда по сложным диктантам были даже двойки. Ходил заниматься с учительницей дополнительно. Родители за это ей платили.
Не дослушав меня, сосед по палате отказался говорить больше на эту тему. Она ему почему-то стала неприятной. Видно правда о происхождении украинцев и их языка режет ему уши. У украинских националистов теперь другие легенды.
- Я разговариваю с сельскими людьми українською мовою, а с городскими – на русском языке.
- Это вы приспосабливаетесь, - сделал вывод сосед Михненко Александр Григорьевич.
- Нет. Просто я уважаю желание темного села говорить на их родном языке, - пояснил я.
Насильственная украинизация вызывает недовольство среди русскоязычного населения. В школах дети не изучают русский язык. Этим ограничивают их возможности, в том числе, и по работе в России.
Сложно стало работать русскоязычным научным сотрудникам, от которых требуется написание отчетов на украинском языке, в то время как вся техническая литература на русском. Представьте себе такую ситуацию. Кандидат или даже доктор наук написал на укрмови. Естественно, не зная этого языка в совершенстве, поскольку он всю свою жизнь им не пользовался, допускает массу ошибок, которые должна исправить его лаборантка, учившая недавно в школе укрмову. Этим подрывается авторитет научного сотрудника высокой квалификации у этой начинающей жизнь девочки.
Украинские националисты народ неблагодарный. В современных границах Украины украинские земли собрал Сталин. Поэтому украинцы должны поставить ему памятник в Киеве на видном месте. Да и Хрущеву тоже. Он ведь подарил Крым Украине вместе с русскоязычным населением.
- Вы шовинист, - сделал вывод Михненко.
- Нет. Я русский интернационалист, - было мое утверждение.
На украинском языке я практически не писал со дня окончания средней школы, то есть с 1952 года. Впервые от меня потребовали, чтобы я документы готовил на украинском языке где-то в 1992 году. Таким образом, сорок лет мне украинский язык был не нужен, он не находил применения в моей деятельности, несмотря на то, что я почти все эти годы жил на Украине.
В детстве он мне очень сильно мешал в школе. Из-за него я получил серебряную медаль. У меня всего лишь две четверки в аттестате, а остальные пятерки. Об этом я уже, наверное, писал, но оно у меня болит "и вновь, хочешь или не хочешь, мысль возвращается на круги своя".
Украинский язык нужен правителям Украины, чтобы обосновать ее отделение от России. Это большая глупость украинского руководства, которая уже сказалась и в будущем еще больше скажется на экономике Украины. Зачем менять престижный язык мирового значения на язык местный. Мне такая постановка вопроса совершенно непонятна.
Пришедшие к власти украинские националисты насильственно навязывают населению украинский язык, где только можно. Прежде всего этот прессинг идет через телевидение. Они с одержимостью обреченных не дают посмотреть нормально старый советский или теперешний российский фильм. В лучшем случае пускают титры с переводом русского текста на украинский. Это как-то отвлекает, но не так унизительно. Хуже того, когда звукорежиссеры уменьшают громкость русского звучания и поверх него с усиленным звуком накладывают украинское. Тогда уже точно не воспринимаешь ни украинского, ни русского текста. В общем, получается просто испорченный фильм, а телезрители зря потеряли время.
Эти действия украинских националистов иначе не назовешь как открытой войной с русским языком. Борьба эта ведется нагло, бездарно и неприкрыто.
Сейчас даже строительные проекты делаются на украинском языке. Никто их по лицензиям покупать заграницу, даже в Россию, не будет, ибо это затраты лишнего ненужного труда на перевод текста и рисунков с украинского на русский.
Все же, создавая Советский Союз на развалинах России, наши вожди Ленин и Сталин допустили большую ошибку в его строительстве. Они разделили всю территорию России по национальному признаку. Тем самым заложили бомбу замедленного действия в фундамент Советского Союза. В союзных и даже автономных республиках за эти 70 лет выросла местная национальная буржуазия в лице Центральных комитетов компартий, правительств этих республик. Конечно, в те времена Сталин мог бы это поломать, но он был грузином и заботился о величии Грузии, включив в нее искусственно Абхазию и Южную Осетию. Теперь там идет война. По национальным признакам войны идут в Молдавии с Тираспольской республикой и в Армении с Нагорным Карабахом.
Национализм – это всегда война. Мирно народы могут жить только в составе империи. Она дает им мир, а значит возможность спокойного развития. Они должны сливаться и ассимилироваться. Не нужно делить людей по национальному признаку. Это нонсенс.
Сейчас роль всемирной империи берет на себя Организация Объединенных наций.
В газете "Сегодня" №222 к (2761) от 3.10.07 года Олесь Бузина пишет:
"Глядя на опубликованную во вчерашнем номере "Сегодня" карту, показывающую, как разделились голоса избирателей строго по линии северо-запад-юго-восток, я в очередной раз убедился, что политикам нужно знать историю. Карта показала, что Новороссия, которую некогда присоединили к УССР большевики, по-прежнему существует и не желает становиться Нью-Галичиной.
Разговоры о том, что нужно объединить страну, которые любят вести некоторые мудрецы в наших верхах, пока означают всего лишь закамуфлированную попытку изнасиловать мирный добродушный восток носителями националистической идеологии запада. Но объединение – это нечто другое. Это союз на основе равноправия.
В общем, Украина сейчас разделена на Малороссию, куда вошла и Галичина, и Новороссию во главе с Донбассом. Если Восток не добьется федерации, скорее всего, он отделится в самостоятельное государство, которое в перспективе может войти в состав России.
19.10.07 года
Еще несколько слов к портрету Зубкова Станислава Акимовича. На днях он пришел из дому к нам в палату №14 в куртке, у которой один рукав был оранжевый, а другой – белый. Вся же она какого-то бело-грязного цвета, такая же у него на голове и американская кепочка. Никогда не подумаешь, что это кандидат наук, пусть даже физкультурно-педагогических. Натуральный клоун.
Хвастался тем, что дома приготовил классные котлеты, а потому у нас в больнице решил не обедать
- Так надо было и нам принести ваших котлет, - пошутил я.
- Я очень люблю готовить пищу, - не унимался он.
- Так нужно было идти в кулинарное училище и стать поваром, - посоветовал я.
- Да, нет. Это у меня хобби. Люблю принимать гостей из числа моих друзей у себя дома. Я даже на майдан в 2004 году митингующим носил пищу, причем горячую. Одному из них подарил свое теплое зимнее пальто, - продолжал хвастаться он.
Станислав типичный "оранжист"-фанатик и голосовал за них. Правда не знаю за кого точно Ющенко или Тимошенко. Скорее, за последнюю.
- Что же Вы голосовали за неприятелей (врагов) России? Ведь по фамилии вы русский? – спросил я.
- Я наполовину русский. Отец русский,  а мать украинка, а Юля классная женщина, - был его ответ.
- Вас Юля просто загипнотизировала. Вы зомбированы, то есть зомби, - сделал вывод я.
Да, далеко пойдет Украина с такими научными кадрами.
Мною замечалось и ранее, что некоторая часть русских в этом националистическом шабаше потеряли свою национальную гордость. Они забыли, что являются представителями великой нации и из-за мелких собственных выгод подыгрывают местным вождям, тем самым нанося вред общерусскому движению.

8. Мое мнение о наших вождях
21.10.07 года
Сегодня исполнилось три недели со дня окончания досрочных выборов Верховной Рады Украины – 30 сентября 2007 года.
Больше всех голосов набрала партия Регионов во главе с Януковичем. Однако "оранжисты" объединились в коалицию, состоящую из "нашистов" и "бютовцев", и тем самым оттеснили его от должности премьер-министра.
На сессии Верховной Рады президент Ющенко будет предлагать в качестве премьера Юлю Тимошенко. Поддержит ли ее Рада? Еще не известно.
В этой связи с утра задумался о правителях, которых я пережил. Это Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин и украинские – Кравчук с Кучмой.
При Сталине прошли мое военное детство и ранняя юность. Отец глубоко уважал его. Другими словами, был сталинистом. Мама иногда тихонько бурчала на Иосифа Виссарионовича из-за нашей тяжелой жизни. Но последняя налаживалась и с каждым годом жить становилось все лучше и, как тогда говорилось, и веселее.
Балаболка Хрущев у меня не вызывал никакой симпатии. Он начал свою деятельность на посту Генсека с войны с покойником – разоблачал культ личности Сталина. А, как известно, "о покойниках говорят только хорошее или молчат". Своей бездумной возней с кукурузой довел страну до того, что мы стали есть кукурузный хлеб и то,  чтобы его купить, нужно было очень рано занимать очередь. Тогда мы с Люсей снимали квартиру на Чоколовке.
Правда, нужно отдать должное Хрущеву за то, что он взял курс на строительство простых пятиэтажных домов с отдельными квартирами, так называемых, "хрущевок". Благодаря ему я основную свою жизнь прожил в отдельных, хоть и малогабаритных, но без соседей, квартирах. Первую из них я получил в декабре 1963 года на Воскресенке в Киеве. Это не считая квартиры в Грузии в городе Цители Цкаро, где я служил и которую сдал при отъезде.
Самым лучшим правителем за свою сознательную жизнь я считаю Брежнева Леонида Ильича. Страна вздохнула от инициатив идиотов типа Хрущева. Жизнь постепенно налаживалась.
Все шло к лучшему. Страна стабильно работала и жила. За годы правления Брежнева я получил двухкомнатную квартиру на Воскресенке, дорос от капитана до полковника, стал кандидатом технических наук, доцентом. Купил себе машину "Жигули" ВАЗ 2101, гараж и дачу, правда, не достроенную.
Леонид Ильич сам любил жить и давал жить другим. Лично я никакого застоя не чувствовал. Техника как военная, так и гражданская постепенно развивалась. У нас уже был телевизор, хороший большой холодильник "Днепр" и другая бытовая техника.
Все наговоры на этот период моей жизни как период застоя считаю типовым враньем демократов, стремящихся охаять все лучшее, что было при коммунистах.
Да, мы немного отставали от Запада, но, постояв в очереди, можно было все купить. Теперь же за последние двадцать лет их правления я не смог купить ничего существенного, даже не достроил дачу. Меня обокрали демократы, забрав даже сбережения в сберегательной кассе.
Да, были у Брежнева недостатки, как у любого живого человека. Он любил ордена и медали. Стал четырежды Героем социалистического труда. В последние годы из-за состояния его зубов у него существенно ухудшилась речь. Он шамкал своей вставной челюстью, вызывая насмешки даже у пародистов. Все же это был умный трезвый человек до конца своей жизни.
Андропов запомнился мне лишь тем, что стали говорить: "В кинотеатрах днем ловят "сачков" (то есть студентов, сбежавших с занятий, да сотрудников, покинувших свое место работы). Услышал как-то от прохожего такую фразу: "Мильтона над нами всеми поставили".
Черненко вообще непонятная фигура. Как он мог стать Генсеком, "не приходя в сознание"?
Наконец, Горбачев. Говорят, что его туда толкнул Андропов. Непонятно , как его, врага коммунизма, коммунисты пригрели и вырастили в своей среде. Он внук кулака, правда, добровольно перешедшего на сторону советской власти. Удивительный болтун. Заболтал все. Итоги его вражеской деятельности – это запрет коммунистической партии и развал Советского союза. Подлый и низкий человек. Такого предательства история еще не знала. В голове не укладывается, чтобы Генеральный секретарь партии мог запретить свою же партию.
Ельцин – полукровка, алкоголик и маньяк, рвущийся на популизме всю свою жизнь к единоличной власти. Пропил Россию.
Такого вреда России не нанес ни один ее даже самый заклятый враг – Наполеон или Гитлер. Она потеряла за свою недальновидность благодаря Ельцину и Горбачеву громадное количество территорий и десять миллионов русских остались на надругательство и оскорбление за ее границами.
Русская идея о том, что русские спасут людей и обеспечат мир между народами, временно потерпела поражение. Москва – третий Рим. Четвертому не бывать. Русская идея и Российская империя вечны.
24.10.07 года
Вчера вечером завязалась полемика с соседом по палате № 14 Михненко по русско-украинским проблемам. Причем она велась на русском языке. После некоторых довольно мирных обменов любезностями Саша неожиданно жестко заявил:
- Мы, украинцы, хотим жить отдельно от России, то есть Московии. Мои предки всегда жили в Киевской области.
- А куда Вы денете половину населения, а может быть и большую ее часть, русскоговорящую, проживающую на территории современной Украины? Оно-то хочет жить в дружбе с Россией, а не с Америкой, - спросил я.
- Пусть уезжают в Россию, - резко ответил он.
- Почему это коренные жители городов Украины, говорящие на русском языке, должны уезжать со своей Родины? Ведь их предки жили здесь со времен Киевской Руси, - задал логичный вопрос я.
- Нет. Они пришельцы. Они москали. Мы, украинский народ, имеем право на свое государство, - с пеной у рта и с непонятной мне злобой стал напирать Михненко.
- Но в современной Украине живет два народа: наш, русский, точнее русскоязычный, в городах и Ваш – украинский, получившийся от смешения древних руссов с поляками в селах, - парировал его выпад я.
- Мы, украинцы, коренной народ, а Вы русскоязычные – это пришельцы, не унимался Саша.
- Возьмите книгу Железного "О происхождении двуязычия в Украине". Почитайте ее, она очень полезна и поможет Вам понять современную языковую ситуацию в Украине, - предложил я.
- Вы не те книги читаете. Можно предложить Вам дискету, на которой описана действительная история Украины, а не та, которую выдумали москали. Она основана на документах, - не унимался наш националист.
- Эта Ваша новая история Украины написана по заказу и под диктовку американцев и других западноевропейцев, которым нужно оторвать Украину от России, обосновав ее уникальность. Сейчас выдумывают такое, что чуть не вся человеческая цивилизация началась с Украины. Что касается документов, то их можно тенденциозно подобрать определенным образом. Современным этим писаниям я не верю ни на копейку. Они все написаны против России, - разъяснил ситуацию я.
- Вы - страшный человек. Не хочу об этом больше разговаривать, - стал горячиться Михненко.
- Нет. Я вовсе не страшный. Я никогда не стрелял в людей, но я объективно оцениваю создавшуюся в Украине ситуацию. Или правители согласятся на федерацию, чтобы русский юго-восток получил автономию. Или же неминуемы конфликты, вплоть до военных, между юго-востоком и западом Украины. Русский язык должен стать вторым государственным языком. В противном случае русские долго терпеть издевательств, связанных с украинизацией не будут, - изложил свое видение ситуации я.
- Вы говорите как Жириновский. Вам бы пойти в его партию, - предложил Саша.
- Поздно вступать в любую партию. Мне уже семьдесят три года. Время упущено. Однако, как ни странно, хоть Жириновский и полукровка, но он выражает интересы русскоязычного населения, оставшегося за пределами России после развала Советского союза. Оно в Прибалтике даже гражданских прав не имеет. Это преступление Горбачева и Ельцина еще русские вспомнят. Отмщение придет в свое время неминуемо, - с сожалением заключил я.
Михненко сделал вид, что читает свою детективную книгу, и разговор наш прекратился. Он обычно так делает, когда историческими фактами припрешь так, что они противоречат его националистическим взглядам. Иногда он даже заявляет:
- Я устал от Вас. Не хочу разговаривать.
Тогда я ему говорю:
- Все ясно. Аргументов у Вас больше нет. Вы не знаете, что мне возразить. Таким образом, сдаетесь.
25.10.07 года
Обсуждая с коллегами свою болезнь – атеросклероз сосудов ног, я услышал, что алкоголики этим заболеванием не болеют. Решил уточнить данный факт у своего лечащего врача Василенко Владимира Федоровича. Выслушав меня, он сказал:
- Они до Ваших лет просто не доживают.
Из контекста я понял, что это болезнь стариков. Как с ней бороться? Рекомендаций четких у меня до сих пор нет. Что делать дальше, тоже не знаю.
25.10.07 года
Сегодня выписался Зубков Станислав Акимович. Когда утром я его спросил, что нового на свободе, он обрушился на Януковича за то, что на базаре цены возросли очень сильно, особенно на постное масло. Оно раньше стоило где-то в районе 10 гривень за килограмм, а теперь цена подскочила до 20 гривень. В этом росте ее Зубков обвинил Януковича и Азарова. Поносил их всякими словами. Немного вспомнил и о суде, на который подали левые в связи с фальсификацией выборов в Верховную Раду. Однако вступить со мной в полемику не захотел. Вообще он, мне кажется, боится вести разговоры на такие политические темы, всячески уклоняясь от них. Зато любит говорить о своих успехах, особенно в области кулинарии:
- Ах, какой бульон из курицы я сегодня сварил за полчаса! - воскликнул, как баба, перед уходом он.
- Что же будет делать Ваша жена, когда Вы женитесь? – спросил я.
- Я никогда не женюсь, - был его ответ.
Все же иногда на него находит и он начинает ругать то Симоненко, то Черновецкого, но только не "оранжистов". У первого ему что-то не нравится в лице, а второго - за "дерибан" земли Киева. Как будто сам Зубков может эту землю купить.
Когда сегодня вошел в нашу палату №14, у него опять была какая-то другая грязно-белая куртка. Невольно я заметил это.
- У меня двенадцать таких курток, - похвастался он.
Когда он стал раздеваться, то под этой курткой оказалась еще одна такая же по цвету, но еще с капюшоном, а под ней футболка ярко-красного цвета. Выглядел он как канарейка – волосы на голове рыжие крашеные, футболка  - красная с английской надписью.
- Да так, - отмахнулся он, - сегодня я раздаю подарки.
При этом он вывалил на постель коробку конфет и несколько шоколадок.
- Кому же коробка конфет? – спросил я.
- Да, Таисии Повалий. Я так называю Таю Викторовну. Ее уколы и есть основное мое лечение здесь.
- А шоколадки? – допытывался я.
- Да, на магнитотерапию и другие процедуры. Не хочу быть жлобом, - уклончиво сказал он.
Вместе с куртками Станислав Акимович меняет сумки. То у него маленький портфельчик, в который разве что можно только паспорт и подобные ему документы положить. То портфель весь в каких-то ремнях непонятного назначения, а то просто кульки.
Когда он вышел, я сказал Михненко, что сосед никогда не был женат, хотя и был тренером женской команды пловчих.
- Ему этих баб хватало вполне и так,- сделал свой вывод и Саша.
Наблюдая за Зубковым, я заметил, что у него много общих черт и манер в поведении с моим давним сотрудником Бараковским Бижаком Федоровичем, который тоже никогда не был женат. Всю жизнь прожил со своей мамой. Это типичные маменькины сынки.

9. Украинская национальная идея
26.10.07 года
Мне давно хотелось узнать, в чем состоит национальная идея Украины. Наконец я нашел упоминание о Новой Национальной Идее Украины в программе блока Юлии Тимошенко: "Создание для себя и для мира принципиально новой, справедливой системы организации жизни, в которой каждый человек будет чувствовать справедливость, духовную и моральную гармонию".
Вот как раскритиковал эту идею журнал "Деловое издание 100%", №25, 2007 год, Спецвыпуск, стр. 20.
"Что сказать? "Моральная гармония" – это, конечно, интересно, но не ясно, куда с ней идти, если нет "материальной гармонии". А по теории потребностей вначале нужно обеспечить материальный уровень потребностей для того, чтобы перейти к духовному. Или эта программа писалась не для простых людей, а для тех, у которых  материальным уровнем все ОК?  Ах, да. Ответ в идее: создание для себя…"
Другими словами, Юля "для себя" хочет справедливости.
Сообщил эту "Национальную Идею Украины" моему соседу, ярому укрнационалисту, Михненко Александру. Он выслушал ее молча, а через некоторое время изрек известный укрнационалистический тезис:
- Если бы не коммунисты, то украинский народ жил бы за прошедшие семьдесят лет уже хорошо.
Это он несколько раз повторил, как бы убеждая самого себя. Я еще раз убедился в том, что он зомбирован. Его сельская природа не может простить коммунистам то, что они когда-то у его предков забрали корову в колхоз. но забывает о том, сколько коммунистическое правительство дало селу техники – тракторов, комбайнов, сеялок и тому подобного.
- Ваши коммунисты набрали на выборах всего пять процентов от общего числа проголосовавших, - пытается он снова как-то унизить, ущипнуть коммунистов.
- За них, хотите того или нет, также проголосовали те, кто не пришел на выборы, понимая, что денежные мешки – Ющенко, Юля и Янукович, не дадут коммунистам прорваться к власти. Известно, что в выборах принимали участие порядка шестидесяти процентов населения, имеющего право голоса, а это означает, что к пяти процентам, проголосовавшим за коммунистов, нужно еще прибавить сорок процентов, не принявших участия в выборах, - разъяснил ситуацию я.
- Вот вам не нравится президент Ющенко. Кого бы вы хотели видеть в роли президента? – спросил Михненко.
- Ну хотя бы того же Симоненко, - не особенно задумываясь, отвечал я.
- Знаете что….., - и тут Сашу дальше понесло. Каких только гадостей он не говорил на Симоненко, но, если я пытался как-то того защитить, то доставалось и мне. Даже элементарная логика в его высказываниях явно страдала. Остановить его было уже невозможно. Все он говорил с такой ненавистью и злостью. В итоге все сводилось к тому, что коммунисты во всем виноваты.  Раскалившись до того, что сам не выдержал своего воспаления, он схватил костыли и выпрыгнул на них в коридор.
- Все с Вами ясно. В полемике Вы оказались слабаком, не умеете спокойно вести диалог. К тому же Вы неблагодарны, как и все укрнационалисты. Ведь Вас вырастили и сделали архитектором коммунисты. При буржуях Вам бы из своего села не вырваться. Даже лидер нашистов Луценко и тот сын бывшего секретаря обкома коммунистической партии. Сейчас Вы даже не знаете, сколько получает в месяц руководитель Вашей фирмы. Не знаете, на сколько он Вас обкрадывает. При коммунистах же мы знали оклады своих начальников. Все это было открыто, - сказал вдогонку ему я.
Когда Михненко вернулся, то чтобы меня как-то еще раз укусить, сказал:
- Такой как Вы, наверное, один на всю нашу больницу.
- Не знаю насчет больницы, но в  Украине таких, как я, сорок пять процентов, - был мой ответ.
- Даже наш сосед по палате, - и Александр, не зная его имени, указал пальцем на кровать Зубкова Станислава Акимовича, - и тот Вас не поддерживает.
- Зубков поддерживает Тимошенко. Видите, он ходит весь в белом. Он из "воинов белого братства" Юли. Тоже как и Вы, зомбирован, - сделал вывод я.
- Это Вы, москали, понаехали к нам и навязываете в премьеры Януковича, не унимался Александр.
- Вы ошибаетесь. Это Вы, теперешние украинцы, получившиеся от смешения руссов с поляками в селах, понаехали сейчас к нам оттуда в города. В них же русское население живет со времен Киевской Руси. Предки теперешнего украинского населения не сумели или не смогли защитить свою землю от татар, литовцев, поляков и прочих захватчиков потому, что не смогли объединиться. Ибо для каждого украинца справедливо выражение: "Моя хата скраю – я ничего не знаю", - разъяснил я ему процессы, происходившие на территории Украины.
27.10.07 года
Сегодня, суббота, я в палате один. Все разбежались по домам. Время есть. Никто не мешает. Буду дальше изучать вышеназванный журнал "Деловое издание 100%", №25, 2007 год, Спецвыпуск.
На странице 20 анализируется видение "бютовцами" языковой проблемы. На других вопросах останавливаться не буду.
В программе этого блока о ней ни сказано ничего, но на их съезде были заявления, что "ми - одномовна нація". Вот так "бютовцев" волнует одна из ключевых проблем Украины. Им нет дела до того, что половина населения Украины говорит и думает на русском языке и никогда не перейдет на украинский, ибо это будет еще один шаг назад в средневековье.
На странице 21 анализируется программа "нашистов" на предмет их отношения к языковой проблеме. Приводится цитата из программы: "Защитим нашу идентичность – украинский язык…". От кого "нашисты" собираются защищать? И так все обязаны его знать. Все школы, кинотеатры, средства массовой информации насильственно переведены на украинский язык. "Нашисты" думают, что нужно народу сломать хребет, чтобы он заговорил на украинском. Они не понимают, что даже многим украинцам комфортно говорить на русском языке. Так исторически сложилось.
На странице 22 анализируется программа Партии регионов, где поднимается проблема русского языка в Украине. Отмечается, что здесь она затронута только в спекулятивном плане, так как за многие годы нахождения этой партии у власти по данной проблеме не сделано ничего.
Необходимо принять подход двуязычия на государственном уровне и не муссировать вопрос о языковом противостоянии. Примеры нормального поведения правителей тому есть. В Канаде и Индии – 2 государственных языка, в Швейцарии -4, в ЮАР – 11. Люди должны говорить так, как им удобно. Никто не имеет права подгонять под себя. К сожалению, в Украине власть захватило село и оно своей укрмовою давит на русскоязычные города.
Отличительные черты "украинского менталитета" – несамостоятельность, вторичность и незрелость, а также отсутствие государственных традиций (Украина не имела своей государственности со времен Киевской Руси) препятствуют развитию демократии.

10. Захват селом городов Украины
28.10.07 года
Честно говоря, не хотелось плохого писать. Но это "село" сегодня меня опять достало. Читатель может сказать, что я тенденциозен по отношению к "селу", однако, объективности ради, решил сделать эту запись.
В нашей больнице очень много лежит больных, не имеющих никакого отношения ни к науке, ни к другой какой-либо творческой деятельности. Чаще всего, это родители или родственники из села тех крестьянских детей, которые прорвались в Киеве на руководящие должности. Бывают и такие больные из села, которые просто лежат за деньги. В общем "село" лезет к тебе в палату. Оно нахально, беспардонно и прет, как танк.
Мне уже приходилось писать о деде из села, который без конца шастал мимо моей кровати, пока я ему не сказал, что эти шатания меня раздражают и мешают сосредоточиться над моей работой. Предложил ему перейти со своим шастаньем в коридор и ходи там сколько хочешь, но он не захотел.
Второй такой же дед из села, которого сын-следователь устроил в нашу больницу, без конца, многократно открывал дверь и заглядывал в нашу палату. Мешал даже заснуть после обеда. Наконец, я возмутился и спросил его, чего он заглядывает. Он без приглашения зашел в нашу палату, подошел к моей кровати и сел на нее без всякого разрешения. Как будто он мой родственник. Начал долго и громко что-то рассказывать. Наконец я уяснил, что он ищет своего друга, который лежал в нашей палате. Пришлось посоветовать ему обратиться к дежурной сестре. Однако он не ушел и продолжал рассказывать мне о своих болячках. Они у него похожи с моей болезнью. Поэтому я ему кое-что из своей практики рассказал.
Все. После этого он стал считать меня своим другом. Возраст у нас примерно одинаковый, но интересы совершенно разные. Я вынужден был выслушивать его речи, совершенно не интересные мне. Он любитель игры в карты и стал меня подбивать сыграть. Однако я твердо ему отказал в этом. Потом несколько раз пришлось намекнуть о том, что ему пора уходить. Наконец он сообразил, поднялся и ушел. Все же продолжал иногда заходить ко мне без приглашения. Со слухом у него не все в порядке, а поэтому приходиться при разговоре с ним просто кричать. Поговорить он любит, а вот от газет отказался. Теперь иногда слышу его голос в коридоре. Кричит он так кому-то, что невозможно находиться в палате.
Недавно у нас объявился сельский певец. Ходит по коридору и горланит украинские песни. Сегодня так и не смог заснуть. Сначала после обеда медсестры и санитарки что-то опять праздновали. Крик стоял несусветный.
Затем певец зацепил соседку из палаты №15 и добрых полчаса у меня под дверью громко с ней разговаривал. Можно сказать, что это был не разговор, а натуральный крик. Пришлось им тоже крикнуть. Он заглянул в дверь, и я ему сказал, чтобы они со своими разговорами шли по своим палатам.
Позже возле столовой эти два сельских деда зацепились и долго о чем-то разговаривали, а точнее, орали друг другу.
Казалось бы, где еще, как не в больнице, поспать. Но из-за этого "села" покоя нет даже здесь. Так весь день сегодня я ни на минуту не заснул.
Правильно говорится: "Никогда ничего не загадывай наперед". Я же в пятницу, когда мой сосед ушел домой, подумал:"Ну вот. В субботу и воскресенье отдохну в тишине". А что вышло? Смотри выше.
Мало того, "наши вожди" маются дурью. Продолжают переходить с летнего времени на зимнее. Экономят электроэнергию. Хотя каждый включает свет тогда, когда ему темно.
Сегодня, как раз, был такой переход. Стрелки часов перевели на один час назад. Поскольку у меня ни радио, ни телевизора нет, то этого не знал. Сначала был занят чем-то и отвлекся. Смотрю на часы, а уже пол-одиннадцатого. Завтрак же у нас примерно до полдесятого. "Наверное забыли обо мне", - подумал я. А такое, действительно, уже было. Доскакал на одной ножке до двери, сел в свою коляску и поехал к столовой. Там увидел "мать кормилицу" – раздатчицу пищи Татьяну, возмутился по поводу того, что уже пол-одиннадцатого, а завтрак мне еще не принесли.
Татьяна, высокая, здоровая, как гренадер, еще молодая тетка, меня осадила.
- Сегодня завтрак по зимнему времени. Сейчас еще нет полдесятого. А Вы, что, этого не знаете?
Представляю, какую путаницу может внести этот переход с летнего на зимнее время, например, в железнодорожном транспорте. Стоит ли  того эта экономия?

11. Проблема больничных листов
31.10.07 года
Сегодня закончился очередной месяц моего пребывания в стационаре Больницы для ученых. В таком случае меня периодически выписывают из больницы, а на самом деле продолжают лечение. По  какому-то положению меня не могут держать непрерывно в стационаре, даже если рана на ноге еще не зажила. Я болею более 8,5 месяцев. Каждый раз меня в стационаре по прошествии одного месяца выписывают, а затем вновь принимают на стационарное лечение.
По прошествии трех первых месяцев у меня возникли проблемы с получением больничного листа, который теперь называется "листом нетрудоспособности". Первый раз это произошло, когда мне должны были выдать его в Больнице для ученых за июнь месяц. Оказывается, больше трех месяцев на больничном быть нельзя. Тогда я был вынужден отказаться от больничного листа и написать заявление директору своего института, что я на этот период якобы ухожу в отпуск за свой счет, точнее, с 13 по 29 июля 2007 года. Таким образом, в своем лечении , опять же, якобы, сделал перерыв на 17 дней.
В августе я лежал на стационаре в Институте хирургии и трансплантации имени Шалимова. Там в конце месяца мне выдали больничный лист без всяких разговоров.
Сентябрь я пробыл на стационаре Больницы для ученых. В конце месяца опять возникли проблемы с выдачей больничного листа, хотя три месяца с
29 июля 2007 года (последний день моего нахождения в отпуске за свой счет) еще  не прошло. Председатель МСЭК Больницы для ученых (ЦВКК) Вонзяк Владимир Анатольевич потребовал, чтобы заведующий хирургическим отделением Тимен Анатолий Елизарович представил мои документы в эту комиссию на предмет определения мне инвалидности. Я сообщил им, что уже являюсь инвалидом второй группы, поскольку у меня полностью удалена щитовидная железа.
Председатель МСЭК заволновался:
- Тогда Вам вообще не положено больничных. Вам нельзя работать.
Стали нажимать на меня, чтобы я представил документы на МСЭК. Главное – все в оригинале. Сначала я даже начал собирать их, но потом уяснил, что мне могут дать инвалидность по 1-ой группе. По этой группе работать нельзя, то есть меня, попросту, уволят. Поэтому я отказался предоставлять документы на МСЭК. Тогда председатель комиссии нашел соломоново решение, записав в моем больничном, что я от прохождения МСЭК отказываюсь. После чего его мне выдали, а бухгалтерия института начислила мне зарплату за сентябрь.
Сейчас, в конце октября, история эта повторилась один к одному. Мне опять выдали больничный лист с такой же записью. Председатель МСЭК предупредил, что это в последний раз. На этот раз мне не пришлось даже ходить в 7-ю комнату поликлиники для регистрации.
Как будут события развиваться дальше, не знаю. После операции по удалению большого пальца правой ступни прошло три недели, но рана еще не зажила.
Вся эта возня с больничными листами связана с тем, что раньше их выдавали без задержки. Видно, даже и тем, кому вообще не полагается, то есть мнимым больным. Но это засекла хозрасчетная организация социального обеспечения, и на нашу больницу пришел начет. Он был погашен за счет врачей. Они скинулись и его оплатили. Теперь же, "обжегшись на молоке, дуют на воду".



12. Меня это село достало
02.11.07 года
Не хотелось мне писать об очень неприятном явлении, имеющем место в нашем мужском туалете. Каждый раз, когда заходишь в туалет, сидение на унитазе оказывается обписяным. Я начал говорить об этом дежурной сестре, кое-кому из больных, но все не помогало. Подозревал в этом деле мужиков из села. Особенно одного "певца", поющего в коридоре от нечего делать. Наконец решил написать объявление следующего содержания: "Писяющие стоя! Поднимайте сидение! Не обписивайте его! На него садятся люди, которые не могут делать "это" стоя. Не курите в туалете!".
Сегодня утром захожу в туалет. Точнее, запрыгиваю в него на одной ноге, стараясь оперированную ногу не нагрузить. Вижу, что сидение обписяно и при наличии моего объявления.
Приходится брать кусок газеты. Вытирать записянное сидение. Застилать его другой газетой и лишь после этого на него садиться.
Делают это непременно больные из села. Они дети природы, привыкли делать "это" под первое попавшееся дерево. Цивилизация к ним прививается плохо. Нет у них стремления ее принять как должное.
К сожалению, они теперь у власти во главе с президентом Ющенко, а поэтому приходится их терпеть. Тянут в города всех своих родственников, нужных и ненужных.

13. Ягоды с одного поля Кучмы
04.11.07 года
Обсуждали политическую обстановку в Украине с новым моим соседом по палате №14. Он русский, но родился в Киеве. Взгляды наши совпадают.
Теперь, после досрочных выборов, Ющенко не хочет, чтобы премьером была Юлька Тимошенко. Она мужик в юбке. Он боится, что она его съест, а поэтому и тянет с представлением кандидата в премьеры на Верховной Раде.
Наш глупый народ так и не поймет, что ни Ющенко, ни Тимошенко, ни Янукович ему жизнь не улучшат. Это денежные мешки, наворовавшие у народа денег, изображающие войну между собой, а на самом деле, они "ягоды с одного поля" Кучмы. Пока сам народ не поймет, что буржуи его главные враги, улучшения жизни простого народа не будет. Народ должен еще раз вспомнить слова партийного гимна коммунистов – Интернационала:
"Никто не даст нам избавления:
Ни бог, ни царь и не герой.
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой".
Нужно своих представителей народа избирать в Верховную Раду – коммунистов, а не буржуев, обворовавших нас и теперь изображающих из себя "героев", типа Ющенко, Юльки Тимошенко и им подобных. К сожалению, когда в начале 90-х годов пришлого века началась эта вакханалия, я слышал, как в КПИ женщины говорили, что нужно выбирать богатых. Они, дескать, воровать не будут. Что из этого получилось видно сейчас. Богатые все разворовали.

14. Работа медперсонала
09.11.07 года
Сегодня исполнился месяц со дня ампутации у меня большого пальца на правой ступне. Рана все еще не зажила. Говорят, что это из-за плохого кровоснабжения ступни. Сейчас рана уже не гноится. Заведующий отделением, Тимен Анатолий Елизарович, предложил поколоть селкосерил. Это дорогое лекарство, и его нужно было купить. Стоит упаковка из пяти пятимиллиметровых ампул 83,6 гривни, то есть одна ампула стоит примерно 16,6 гривни.
Сначала было решено вводить в мою кровь с помощью капельницы по две ампулы за один раз. При этом медсестра Тая, ставящая капельницы, забирает эти две ампулы и уходит в свой кабинет заправлять их в бутылочку с физиологическим раствором. Содержимое их попадает в капельницу или нет, известно только Тае. Такие же сомнения возникли у моего соседа по палате Анатолия, которому тоже колют еще более дорогое лекарство.
Почему капельницу или шприц не заряжать в нашем присутствии. Тогда никаких сомнений не было бы. Сосед об этом намекнул Тае. Она тут же нашлась:
- Пожалуйста, берите пузырек или шприц и сдавайте его на экспертизу.
Она понимает, что больной на такой конфликт идти не хочет. Ему еще, может быть, долго придется у нее колоться. Но почему не устранить эту неопределенность? Непонятно. Более того, Тая упорно держится за то, чтобы зарядку капельницы или шприца она проводила у себя в кабинете. При этом заявляет:
- Если хотите, то делайте так, как поступает дед из палаты №10. Он приходит ко мне в кабинет. Смотрит, как я заряжаю капельницу, а затем сам ее уносит к себе в палату.
Об этой неопределенности я хотел давно написать, но все как-то откладывал. Не хотелось высказывать свое недоверие медсестре, имеющей дело с твоими венами.
Столкнулся впервые я с этим явлением еще весной. Тогда мне , совсем неискушенному больному, лечащий врач, Василенко Владимир Федорович, назначил вводить в вену вазопрестан. Честно говоря, узнав о стоимости этого лекарства, я подумал, что Василенко является агентом по распространению лекарств от фирмы, выпускающей вазопрестан. Стоит одна ампула 120 гривень. Курс состоит из 10 ампул. Это означает, что мне за него нужно было заплатить 1200 гривень. Тогда эта цена у меня в голове не укладывалась. Владимир Федорович позвонил, и дилер фирмы Медведева принесла этот препарат и вручила мне его, получив от меня 1200 гривень.
Когда дело дошло до заправки его в капельницу, то я настоял на том, чтобы посмотреть, как это делается. Тогда капельницы ставила Галина, которая хромает. Она, в отличие от других медсестер, уже в возрасте. При этом сильно обиделась на меня. Даже заявила:
- Такие больные, как вы, не доверяющие нам – медсестрам, сильно долго болеют.
Мне это было неприятно. Вот теперь история повторяется один к одному.
Тогда, весной, мне выкапали четыре курса вазопрестана, из них тридцать ампул в Больнице для ученых и еще десять ампул в Институте хирургии и трансплантации имени Шалимова. Сколько я их получил на самом деле, трудно сказать.
Родная сестра больного Анатолия говорила ему, что медсестры такие дорогие лекарства подменяют по своему усмотрению.
Были и другие конфликты с медсестрами. Например, такие незначительные. Об отмене лекарств мне вначале сообщает медсестра, а потом ее информацию подтверждает врач. Непонятно, кто же в действительности его отменил. Особенно это касается обезболивающих препаратов, таких, как кеталонг. Он слабый наркотик. Его сестры экономят. Правда, вечером колют без пререканий, да еще с димедролом. Это для того, чтобы мы хорошо спали и не беспокоили их ночью. Утром же, перед перевязкой, нужно упрашивать сестру, чтобы она тебя уколола, сняв боль с ноги. Когда же меня выписали, точнее, как бы выписали (это нужно врачам, поскольку их ругают, если больной находится на стационарном лечении больше месяца. Фактически, я остаюсь в своей палате и продолжаю болеть и лечиться) дежурная сестра Лида вообще отказалась сделать мне на ночь обезболивающий укол по причине того, что я уже выписан, и ей не на кого списывать этот препарат. Когда же я настоял, то она что-то мне уколола. Ночью нога разболелась очень сильно. Как потом выяснилось, у меня гнойное воспаление проникло в суставную сумку большого пальца правой ступни. Боль была очень сильной. Вынужден был пойти и разбудить дежурную сестру Лиду. Она с большой неохотой уколола мне кеталонг.
В институте Шалимова одна из сестер отказывалась днем уколоть обезболивающее лекарство, объясняя тем, что оно содержит наркотик и больной, то есть я, может к этому привыкнуть.
Было и такое. Мой лечащий врач в институте Шалимова, Назаренко Игорь Александрович, забыл продолжить мне назначение обезболивающего лекарства. Одна из сестер отказалась мне его колоть.
Теперь о колясках, на которых перемещаются больные с поврежденными ногами по коридору хирургического отделения в основном на перевязки и в туалет. В отделении я видел их три. Однако в коридор выставляется одна. Сейчас таких больных трое. Допрыгаешь на одной ножке до двери палаты, а перед ней коляски нет. Она стоит в другом конце коридора. Приходится идущих мимо просить, чтобы ее прикатили. А как быть ночью, когда в коридоре никого нет? Тоже хоть маленькая, но проблема.
Еще раз повторяю, не хочется такое писать, что напишу ниже, но, объективности ради, отмечу и это, то есть о подарках сестрам. Наши больные женщины так их избаловали, что они и пальцем не хотят пошевелить, пока не получат шоколадку за 5 гривень или наличными.
Перевязочная сестра Оксана, уходя не курсы, сообщила мне, что завтра меня будет перевязывать другая сестра, но она, в общем то, и не обязана это делать, поскольку я как бы выписан из больницы. Поэтому нужно ей купить шоколадку. Оксана, в общем-то, неплохая девочка. У меня с ней отношения хорошие.
Ее я неоднократно благодарил шоколадками и фруктами. Но это по моей собственной инициативе. Тут же она мне открытым текстом говорит то, что я должен сделать. Это как-то резануло по моим ушам.
Примерно так же намекнула мне медсестра Тая, устанавливающая капельницы. Когда она подключила меня к капельнице и хотела уйти, то я попросил ее:
- Тая, не забывайте обо мне.
- Чтобы я не забывала, нужно что-то делать, - был ее ответ.
Пришлось на следующий раз подарить ей шоколадку.
В Институте хирургии и трансплантации имени Шалимова сестры вели себя еще более откровенно. Так, перевязочная сестра ІІ отделения Вера Андреевна, узнав, что я из ученых и имею приличную пенсию, намекнула насчет оплаты перевязок. Пришлось платить ей по 25-50 гривень в неделю.
Сегодня произошел инцидент с медперсоналом. Дежурная сестра Галина, хромающая, поместила в нашу палату четвертого больного. Я же, зная, что большинство палат полупустые, возмутился:
- В двадцать первой соседней, палате сейчас один человек. Почему бы нового больного не поместить туда. Нас и так уже, вместе с приходящим, четыре человека.
- Это врач определяет, куда его поселять, а не Вы, - высказала свое недовольство санитарка Наташа, женщина ростом с гренадера, видно привыкшая давить на мужиков, хотя по кольцу на руке, вроде бы, и замужем.
- Вот я в понедельник заведующему Тимену и скажу, - парировал ее выпад я.
Мне то известно, что палату определяет для больного дежурная сестра.
Наша "хозяйка" палаты Люда принесла белье для нового больного, застелила ему постель. Он с женой начали устраиваться. Сестры и санитарки ушли. Неожиданно возвращается наша "хозяйка" палаты Люда и сообщает больному, что его переводят в пятую палату. Сворачивает его постель и уносит. Новый больной и его жена следуют за ней.
Люда возвращается и сообщает нам, что он онкологический больной, а поскольку у нас дверь на балкон уже забита и заклеена, то ему у нас будет не хватать воздуха. Нашли себе оправдание. Дежурные сестры заселяют палат, которые расположены ближе к их посту, чтобы меньше бегать к больным со шприцами для уколов. Все делают, как лучше для себя, а не для больных.
Не помню, писал уже о нашем кормлении или нет. На всякий случай, напишу. Кормят нас в основном кашами (пшеничная, перловая, овсяная, рисовая и, редко, гречневая), а также макаронами. На первое подают борщи на воде или супы. Всего на питание отпускается пять гривень в сутки. Раздатчицы каш и борщей не жалеют и наполняют тарелки до верху, а порой пища переливается и через край. Причем долго их приходится просить, чтобы они наливали поменьше. Каши большинство больных не ест. Куда они их девают – неизвестно. В обед иногда дают тефтелю, в которой больше хлеба, чем мяса, или кусочек вареной речной рыбы. Иногда ее заменяют рыбными консервами. Вот так нас кормят.
Наши кормилицы – это две крупные женщины. Одна из них черная. Ее зовут Таня. Вторая – светленькая. Она зовется Валентиной.
Одна особенность есть у медсестер, делающих перевязки. Они не хотят слушать пожелания больного. На перевязках прошу, чтобы бинт не пережимал ногу, так как у меня мало крови в нее поступает. Но у них так, как мне нужно, не получается и тогда в палате я частично разбинтовываю и спускаю повязку с сустава, что соединяет ступню с голенью. Сегодня это увидела перевязочная сестра, делающая перевязки по выходным дням, и подняла скандал. Обещала сказать об этом Тимену.

15. Жизнь типичного украинца
10.11.07 года
Несколько дней назад у нас в палате №14 поселился еще один больной – Бабенко Анатолий Евгеньевич, по образованию инженер-механик. Окончил сельхозакадемию. Он обычный украинец, любящий поговорить. Разговорились об языковой ситуации в Украине.
Отметить пришлось, что украинский литературный язык создали Котляревский и Шевченко. Тут Анатолий Евгеньевич проявил тоже свои знания биографии Шевченко. Он изложил версию о том, что якобы Шевченко является внебрачным сыном пана Энгельгардта. При этом добавил, что в селе, где родился Тарас Григорьевич, открыто это передается из поколения в поколение.
Мне пришлось вспомнить о том, как этот украинский кумир собирался жениться. Его хотела взять в мужья одна украинская помещица. Было договорено о свадьбе. Шевченко поехал к этой помещице на встречу. По дороге зашел в корчму. Напился так, что дальше ехать не мог. Так помещица его не дождалась. По всей вероятности, он был хорошим алкоголиком.
Затем мы перешли к обсуждению песен советских композиторов. Бабенко напел известную мне песенку, но слов ее всех я не знал, а поэтому попросил его повторить их и тут же записал.
"Наша поступь к победе тверда.
И всегда, подступая к заветам,
Очень важно себя никогда
Не считать пожилым человеком.
Нам года - не беда,
Если к цели стремимся большой.
Оставайтесь, друзья, молодыми,
Никогда не старейте душой.
Никогда, никогда, никогда
Не старейте душой".

11.11.08 года
Сегодня утром разговорились с Бабенко. Я рассказал, что мне по ночам снятся эпизоды из моей прежней жизни. Особенно это касается моей работы в училище. Снятся мне также женщины по ночам. Ну и тому подобное.
- Мне женщины не снятся. Наверное потому, что моя жена уже пять лет как не дает мне…, - поделился Анатолий Евгеньевич.
- Так зачем Вы с ней живете? – спросил я.
- С ней живу уже двадцать лет. Сейчас мне некуда податься. Я живу у нее в приймах, - ответил он.
- А где Вы раньше жили? – поинтересовался я.
- У меня была трехкомнатная квартира, которую я получил на работе. В ней мы жили с первой женой  и двумя детьми -  сыном и дочкой. После развода с первой женой по ее инициативе я ушел в приймы ко второй жене. Первая жена – к своей маме, которая потом умерла. Дочка вышла замуж, нарожала детей. Затем разошлась. Вновь нашла себе мужика. выжила моего сына из квартиры. Он полгода жил на вокзале. Затем дочь его выписала, а заодно и меня, поскольку я там больше чем полгода не жил в той квартире, - пожаловался Бабенко.
- А Вы, что, квартиру не приватизировали? – спросил я.
- Когда я уходил из своей квартиры больше двадцати лет назад ко второй жене, квартиры еще не приватизировались. Узнав, что я выписан, обратился к адвокату. Он сказал, что дочь поступила незаконно и все можно переиграть. Мне же не захотелось что-то судебное предпринимать, а может, и напрасно. Адвокатом у меня был еврей. Он как то мне сказал: "Отдать, потерять и умереть мы всегда успеем". Перед тем как расписаться со второй женой мне ее дочь говорила: "Анатолий Евгеньевич, вы еще не знаете, какая моя мама вредная". Однако я тогда не обратил внимания на ее реплику и расписался. Теперь, особенно после того как я пять лет назад перенес инфаркт, мне приходится терпеть мою вторую жену, ибо уйти от нее мне некуда, - завершил свой рассказ Анатолий Евгеньевич.
Мы с ним еще немного поговорили. В  заключение он сказал:
- Если бы такое случилось с отцом в еврейской семье, они не допустили, чтобы над ним издевались.
- Да, Ваша история чисто украинская. Этот народ внутри себя и то разобщен. Каждый думает и заботится только о себе, любимом. Родителей не почитают и не помогают им, - подвел итог беседе я.
У Бабенко в родном селе на Черкащине есть дом, оставшийся от родителей. Огород и сад он отдал в пользование соседям. Однако они не удовлетворились этим. Разбили окно, залезли в хату, открыли изнутри двери и украли весь инвентарь, инструменты и посуду, вплоть до ложек и вилок. Вот так живут на Украине соседи. Сад старый, посаженный еще его дедом. Хорошо плодоносил. Давал много слив и вишен, которые Анатолий Евгеньевич и сушил, и вялил. Даже вывозил на базар.

16. Холодная война города с селом
12.11.07 года
В прошлую субботу ко мне в палату приходила Клава. Она несколько удивленно сообщила мне, что в моем институте отношение к ней изменилось в лучшую сторону. Кадровичка Елена Петровна Пруткина стала более внимательной и вежливой. Мой непосредственный начальник Костановский Валерий Викторович сообщил Клаве, что мне увеличили зарплату на 30% и просил ее забыть то, что он говорил раньше. Очевидно, о перспективах моей работы в институте или об увольнении. Я дал ей выводы по последним патентным исследованиям, написанные мною от руки с тем, чтобы она передала их моему начальнику для набора на компьютере и распечатки.
Теперь перейдем к другой теме, навеянной разговорами с Бабенко. Условно ее можно назвать скрытой (холодной) войной села с городом на Украине. Такая война ведется давно. Село всегда ненавидело город. Оно вредило ему, где только могло. Хуже всего дела обстоят и теперь с дачным садоводством горожан.
Нам отводились самые плохие заболоченные и песчаные земли в сельской местности. Чтобы там что-то родило, горожане завозили туда чернозем. Это стоило немалые деньги. Даже в этом случае урожаи на огородах у горожан были намного меньше, чем у сельских жителей.
Сейчас, через двадцать лет моей садоводческой практики можно выделить ряд интересных моментов, которые иначе, чем вредительством, не назовешь. Во-первых, участки под дачи выдавались в несадоводческих районах, в которых даже у селян садов возле их домов не было. Например, вдоль берега Десны, где большие сквозняки и весной часто заморозки. Это в селах Пуховка, Рожны, Летки.
Во-вторых, горожанам продавался плохой садовый посадочный материал. Выросшие из него деревья или не плодоносили, или же давали невкусные яблоки или, особенно, груши. С большого двадцатилетнего дерева вишни-лутовки в конце лета снимается урожай в виде тарелки вишен. С таких же груш, саженцы которых мне были проданы, как два разных сорта, тоже снимаешь несколько груш, да еще не вкусных, как вода. Белый налив вообще не родит. Такие урожаи не только у меня – плохого садовода, но и у всех других моих соседей. Один из них вообще вырубил все деревья.
В то же время хочется отметить, что все рынки в Киеве завалены импортными фруктами и овощами. Это невольно наводит на мысль, что нам - садоводам  Украины умышленно создавались такие условия, чтобы наши сады не плодоносили, то есть, чтобы мы не были конкурентами иностранным поставщикам фруктов. Другими словами, на Украине культивировалось умышленное вредительство. Особенно, начиная с начала восьмидесятых годов прошлого столетия. Видно этим вредителям хорошо заплатили западные и южные фирмы, производящие фрукты.

17. Перевязки моей ноги
14.11.07 года
Сегодня исполнилось 35 суток со дня операции по ампутации большого пальца на правой ступне. Рана все еще не заживает. Она выглядит то лучше, то хуже. При этом ее вид зависит от того, кто накануне перевязывал ногу.
Первого ноября вернулись с учебы мой палаточный врач Василенко Владимир Федорович и медсестра гнойной перевязочной Оксана. Когда я размотал свою ногу от бинтов, то рана мне показалась вполне подсохшей и приемлемой. Накануне нога почти не болела. Однако Оксана увидела на тампоне, что лежал на ране, зеленоватый гной и показала его Василенко. Тот тут же командует:
- Сыпь борную кислоту.
- А это зачем? – спрашиваю я.
- У Вас синегнойная инфекция в ране. Борная кислота ее убивает, - пояснил Владимир Федорович.
- Откуда она взялась? – пытаюсь уточнить я.
- Из окружающего воздуха, - говорит Василенко и поднимает руки вверх.
От борной кислоты сильно разболелась ступня. Такое впечатление, что эта кислота проникла во все ее части.
Дальше произошел разнобой. Одни медсестры начали промывать рану перед тем, как насыпать кислоту, другие – нет. Причем иногда после промывки рана выглядела лучше, чем до того. Однако я всегда просил промывать физиологическим раствором. Тогда боли были меньше. Но вот однажды Василенко дал команду Оксане промыть рану перекисью водорода. Я стал возражать, но он настаивал. Тогда мне пришлось напомнить ему, что раньше он не советовал  промывать рану. Владимир Федорович и с этим не хотел согласиться. Оксана поддержала своего шефа:
- Врач знает, что лучше.
Затем, выполняя его распоряжение, стала тампоном, смоченным в перекиси водорода, промывать рану. Последняя зашипела и забурчала, как бы возмущаясь. Пошла боль по всей ступне. Затем она вымакала оставшуюся перекись сухим тампоном и засыпала рану порошком борной кислоты. Нога разболелась еще больше.
После такой перевязки я решил обратиться к заведующему отделением Тимену Анатолию Елизаровичу. Он обещал прийти на перевязку.
Сидя на столе в перевязочной, я разбинтовывал свою ногу. Оксана же в это время позвала Тимена и Василенко.
Заведующий осмотрел мою ногу. Отметил, что идет хорошо грануляция, то есть нарастают новые ткани, и уже собирался уходить. Тут я спросил его:
- Нужно ли рану промывать?
- Нет. Не нужно, - четко ответил он.
Присутствующие при этом Василенко и Оксана промолчали. Тимен ушел. Оксана наложила тампон, смоченный в физиологическом растворе и завязала ступню бинтом.
Вот так, лечащий врач говорит одно, а заведующий – другое. Кто прав?
Сегодня перевязку уже сделали без присыпки борной кислотой. Нога потихоньку скулит, то есть побаливает. Сейчас я завязал ее белой косынкой и держу на солнышке, освещающем мою постель. Погода на улице великолепная. Жаль, что мне нельзя выйти туда. За последние девять месяцев я на свежем воздухе бывал считанные разы.

18. Пропагандист украинского национализма
Утром, ожидая перевязки, долго вел полемику с нашим палаточным националистом Бабенко Анатолием Евгеньевичем. Он не рьяный националист, но одно плохое свойство у него есть: он не умеет молчать. Ему лишь бы что говорить. Порой, неважно что. Говорит без всякой связи с предыдущим. Это вызывает у меня раздражение и, забывая наказы Бодо Шеффера в книге "Законы победителей", иду на конфликт. Может хоть последний остановит его словесный "понос", и Анатолий Евгеньевич замолчит. Так было и сегодня. Он все намеревался всунуть в руки Анатолия Николаевича библию, но, когда тот отказался ее читать, начал пропагандировать украинский национализм. Зашла речь и о Шевченко. Оказывается, та помещица, на которой хотел жениться он, была княжной Репниной. Вот кто прыгал – "в князья из хохлов". Тарас Григорьевич, как и все украинцы, неблагодарный человек. Русские выкупили его из неволи у немца Энгельгарда, а он же их охаял, как только мог.
Сейчас мы пожинаем плоды украинской неблагодарности в лице президента Ющенко. Последний добивается на всех международных уровнях признания того, что в 1932-1933 году русские устроили голодомор на Украине и чтобы этот голодомор был признан геноцидом украинского народа. Дальше требуется компенсация Украине за это от России. Приходится удивляться, насколько украинские националисты неблагодарны. Если бы не Россия, здесь бы сейчас не было бы Украины, а была бы Речь Посполита, то есть Великая Польша. Русские отстояли Украину. Русские объединили все украинские земли воедино. Мало того, еще добавили Украине чисто русскоязычные области: Донбасс, Крым, Одессу, Николаев, Херсон, ранее называемые Новороссией.
Относительно голодомора хочется добавить такой факт. Я родился в Глухове 9 октября 1934 года, то есть зачат был где-то в начале 1934 года, который следует за голодным 1933-м. Причем, это свершилось на Украине. Значит, мои родители не были голодными, если им хотелось делать детей, и они были уверены, что вырастят ребенка.
Таким образом, масштабы голодомора на Украине в 1932-1933 годах нужно поставить под сомнения, а лучше об этом вообще забыть. Иначе, по логике Ющенко, Россия должна потребовать от Монголии компенсации за трехсотлетнее татаро-монгольское иго.
Вот то, что пишут о голоде коммунисты. "Комуніст Києва", 10.12.2005 р. 3 стор. О. Суханов. "Україна, 1933: голодомору – не було! Був голод".
"У виданому у 1986 році довіднику "Українська РСР" все населення нашої республіки у 1932 році становило 34,5 мільйони чоловік, а у 1934 – 33,4 мільйони…
Отже, більше як мільйон, все таки втрачено. А це, по-перше, не 7 мільйонів, як у Миколи Приходько, і не 15 мільйонів (пів країни "викосив" Гарант, то есть Ющенко). По-друге, природна середньорічна смертність становила тоді 500 тисяч чоловік. Отже, тяжкий 1933 рік забрав у нас 600 тисяч чоловік. Теж жахлива цифра, але не треба забувати, що тоді лютував ще й черевний тиф.
Ющенко же заявив: "Рахунок загиблих йшов на мільйони. Україна втратила чверть свого населення". Це величезне і нічим не обґрунтоване перебільшення, черговий ідеологічний міф запеклих антикомуністів. Вигадка, брехня, тим більше зло навмисна та несправедлива, бо саме трагедія 1930-х остаточно переконала народну владу у необхідності створення крупного, високо розвинутого сільськогосподарського виробництва.
За годи "перебудови" України нанесені матеріальні збитки в 3000 млрд. доларів США (в цінах 2000 року), тобто кожного українця демократи обікрали на 60000 доларів США. По оцінкам зарубіжних експертів тривалість життя по Україні знизилась на 14 років, що еквівалентно знищенню приблизно 40 мільйонів чоловік.
Несколько слов скажу о прическе запорожцев – оселедце (селедке). Глупее прически не придумал ни один народ. А об усах и говорить стыдно. Это две сопли, вытекающие из ноздрей носа и стекающие вокруг рта.

19.Хирургическое отделение больницы для ученых
17.11.07 года
Идет десятый месяц как я заболел. Диагноз – атеросклероз правой ноги. Другими словами, забиты артерии, подающие кровь в ступню правой ноги. Она снабжается кровью за счет коллатералей – тонких сосудов, огибающих забитый участок. Мне сделали три операции под общим наркозом в Институте хирургии и трансплантологии имени Шалимова. Как мне пояснил лечащий врач, почистили сверху артерии, чтобы их не зажимали нервные окончания. Шунтирование забитых участков так и не было сделано. Врачи не рискнули. Теперь раны на правой ступне, по-прежнему, плохо заживают, а большой палец ее пришлось ампутировать, поскольку нагноение проникло в суставную сумку его. Эту операцию выполнили в хирургическом отделении Больницы для ученых. Ее адрес: улица Смирнова-Ласточкина, дом 21-24. Ранее эта улица называлась Вознесенский узвоз. Из девяти месяцев моей болезни я здесь пробыл - шесть с половиной.
Это отделение расположено в старом трехэтажном здании, построенном, по всей вероятности, в прошлом веке. Оно занимает весь второй этаж и в плане напоминает букву "ш". В нижней полочке расположены почти все палаты для больных. Их всего двадцать, но палаты под номером 13 нет. Ей присвоен номер 21. Часть палат отведено под комнаты отдыха – столовые врачей 19-я и сестер 12-я. Большинство палат четырехместные, хотя они рассчитаны на трех больных. Есть четыре одноместных. В них располагаются тяжелые больные, практически умирающие. При мне умерло четыре человека. Иногда эти палаты сдаются каким-то молодым людям. Очевидно по блату или за деньги. Мне лично было бы неприятно находиться в палате, где недавно умер больной. В отростках буквы "ш" находятся операционная, две перевязочных (чистая и гнойная), манипуляционные, кабинеты старшей сестры и сестры-хозяйки, сестринская. В торцах длинного коридора, идущего вдоль палат, расположены два поста дежурных сестер. Практически работает только один. Рядом с этими постами находятся туалеты женский и мужской, а также туалет для медперсонала отдельный. Кроме того, здесь же находятся санитарные комнаты, где ставят клизмы перед операциями.
Вспомнился старый анекдот по поводу клизмы. "У наших врачей и медсестер узкая специализация. Один знает, что нужно ставить клизму. Другой знает, куда ее ставить. А третий – как ставить".
В большинстве палат есть балконы. Окна и балкон в нашей палате №14 выходят на юг, то есть на улицу Смирнова-Ласточкина. Кем был он? Не знаю. Однако улицы этой самой не видно. Она закрыта от нас одноэтажным строением с плоской крышей. Говорят, что это котельная. Оказалось, что это конференц-зал.
Сегодня меня опять после обеда грело солнышко. Оно растопило снег, лежащий на ветках деревьев, что растут под окнами, и он превратился в ледяные сосульки, которые светились на ветках, как маленькие яркие фонарики. Так приятно было мне их видеть. Удивительное зрелище. Дерево, как будто, украшено маленькими яркими лазерами.
Широкие окна коридора выходят на Подол. Из них видны киевские горы Щекавица и Хоревица. Говорят, что на первой похоронен князь Олег.
Под нашей больницей, тоже стоящей на горе, нависшей над Подолом, в овраге проходит улица Кожемякская. Сейчас она интенсивно застраивается невысокими домами, которые должны изображать старый Киев. Хотя архитектура в них какая-то прозападная. Кто-то даже мне сказал, что там будут располагаться посольства. Поскольку здание нашей больницы окружено довольно большими деревьями (мы как бы находимся в лесу), то, пока на деревьях была листва, улицы Кожемякской из окон нашего второго этажа не было видно. Теперь, в ноябре, она довольно хорошо просматривается. В конце этой улицы, выходящей на улицу Верхний и Нижний вал, видны купола Вознесенской церкви.
Из окна нашей палаты № 14 через строй стволов деревьев просматривается здание Художественного института.
Само трехэтажное здание, в котором расположено хирургическое отделение, примыкает к основному одиннадцатиэтажному корпусу Больницы для ученых, построенному относительно недавно, а за ним через закрытый переход на третьем этаже расположено трехэтажное здание Поликлиники для ученых. В торце этого здания растет очень красивый раскидистый клен. Так и хочется напеть:
"А там под развесистым кленом
Красавец - гусар молодой
Красотку в объятьях сжимает,
Что-то щупает правой рукой".
Вы даже представить не можете, как мне порой хотелось что-то пощупать сейчас, на десятом месяце пребывания в больнице.

20. Украинский характер
18.11.07 года
Помню как мне еще моя первая, теперь покойная жена Люся говорила:
- Украинцы очень плохие люди. Лучше от них держаться подальше.
- Что ты такое говоришь? – возмущался я. – Разве можно такое обо всех украинцах говорить!
- Ты в своем училище с ними мало сталкиваешься, а я в Киевской вечерней консерватории общаюсь с ними каждый день, - поясняла Люся мое незнание характера украинского народа. Она сама была наполовину украинка. У нее отец происходил из кубанских казаков и носил чисто украинскую фамилию Кулиш. Мама ее была белоруской. Воспитание русское.
В моих жилах тоже есть одна четвертая украинской крови, но она сильно не проявляется и я себя к украинцам не отношу.
Сейчас мне непосредственно пришлось столкнуться с украинцами и даже подолгу жить с ними в одной палате. Отмечу, что покойная Люся была права. Это очень тяжелый в жизни народ. Особенно те из них, которые в первом поколении вышли из села и живут в городе. У них основной лозунг: "Мени так трэба!"
Все! Его ничем не собьешь. Он не считается ни с какими законами общежития, если ему что-то нужно или хочется. Еще более сильно этим отличаются выходцы из кулацких семей, репрессированных когда-то.
После этого вступления перехожу к дальнейшему описанию моей борьбы с украинцем Бабенко Анатолием Евгеньевичем.
Да, это натуральная борьба, которая временами мне казалось может перерасти в рукопашный бой. Пока остановлюсь лишь на том, что было вчера.
Сосед мой по палате, Анатолий Николаевич, ушел на выходные дни домой. Мы с Бабенко остались вдвоем. Он постоянно что-то говорил. Я же старался разговор не поддерживать. Однако он на это не обращал внимания и рот у него не закрывался. Тогда, убедившись, что он не понимает моего молчания, то есть того, что я с ним разговаривать не хочу, вынужден был ему сказать:
- Помолчи!
Бабенко на первое мое замечание не отреагировал. Тогда я повторил его.
- Что ты мне рот затыкаешь, - возмутился он.
- Мне не хочется разговаривать, - пояснил я. Действительно, мне хотелось что-то интересное почитать или даже продолжить ведение дневника.
Анатолий Евгеньевич не мог ни минуты помолчать. Он вновь начал говорить, перескакивая с одной темы на другую. То о религии, то о голодоморе, а то вовсе о своих родственниках. Тут я услышал, что его дед был зажиточным. Что-то натворил и за ним пришли, чтобы арестовать, но он успел вовремя сбежать и больше в село не вернулся. С деда Бабенко переключился на других родственников и так далее рассказывал о своих дядях и тетях. Мне это надоело, и я сказал:
- Да, замолчишь ты в конце концов.
Он замолчал, но после этого включил приемник. Из него полились какофонные звуки современных песен, весь словарный запас которых состоит обычно из одной строчки:" Я тэбэ кохаю". Эта фраза повторяется многократно. Может раз тридцать. Такие песни предназначены для зомбирования молодежи. В них повторением одной и той же строки достигается какой-то сдвиг в головах молодых людей. Возможно, передается код зомбирования.
- Выключи эту какофонию, - потребовал я.
- Вы не любите музыки, - констатировал он.
- Хорошую музыку люблю. В молодости прослушал почти все оперы в нашем театре, а оперу "Князь Игорь" слушал в Большом театре в Москве. Люблю песни советских композиторов, в словах которых есть содержание, отражающее жизнь.
После некоторых пререканий Бабенко приемник выключил. Мне подумалось: "Вот и хорошо". Сейчас займусь чтением. Однако не прошло и полчаса, как он вновь его включил. Настроился на волну, где речь шла об украинской культуре. Эту шароварную культуру я тоже не воспринимаю. Мне хотелось побыть в тишине.
- Ты в палате не один. Если кто-то не хочет, чтобы приемник работал, он должен быть выключен, - пояснил ему правила общежития. – Хочешь слушать о своей культуре, иди в коридор. Там, напротив гнойной перевязочной, есть сидение, довольно мягкое. Садись и слушай все, что тебе захочется. Палат, заполненных больными, в том закутке нет, и тебе никто не сделает замечание.
Однако Анатолий Евгеньевич никуда не пошел, выключил приемник, сказав мне какую-то гадость. Мы несколько раз обменялись такими "любезностями". Наконец,  понял, что он хочет, чтобы за ним осталось последнее слово. Тогда я просто перестал с ним говорить. Сказав несколько глупостей, заткнулся и он.
День прошел довольно спокойно. Вечером Бабенко взялся за свое. Опять был включен приемник. Вновь говорились гадости. Наконец мне удалось его подцепить:
- Ты типичный выходец из украинского села. Ты жлоб. Ты действуешь так, как тебе нужно, не считаясь с окружающими. Твой принцип: "Мэни так трэба", а дальше прешь, как трактор.
Анатолий Евгеньевич огрызнулся, но (видно мои слова его задели) затем замолчал. Больше мы с ним вечером не говорили.
Сегодня он опять пытался навязать мне свою музыку, но недолго. После завтрака оделся и ушел гулять на улицу, что дало мне возможность сделать эти записки.
20.11.07 года
Вчера в нашей 14-ой палате появился новый больной – Кульчицкий Борис Иванович. Кто он такой? Демократ? Мы еще не знаем. Сначала я думал, что ему лет шестьдесят, но потом выяснилось, что восемьдесят.  Он проживает там же, где и Бабенко, в Новоселках. Более того, его жена знала первую жену Анатолия Евгеньевича. Как всегда, разговор пошел о лидерах украинских националистов Ющенко, Тимошенко, Кириленко и Луценко. На почве разного восприятия этих "вождей" между Кульчицким и Ивашковым возник скандал. Дело чуть-чуть не дошло до драки. Общими усилиями, моими и Бабенко, удалось удержать их от этого. Да! Так наш народ сейчас озлоблен, что каждый готов вцепиться в глаза своему противнику. После скандала они оба замолчали и до конца вечера не разговаривали.
Такое озлобление культивируется нашими политиками, которые сталкивают между собой различные слои нашего общества, различные национальности. Более того, русских, живущих здесь со времен Киевской Руси, объявили пришельцами, а украинцев, получившихся от скрещивания древних русичей с поляками – коренным населением этих мест.
Постепенно выясняется: кто есть кто? Кульчицкий, оказывается, кандидат биологических наук. Он исследовал каких-то почвенных червей, то есть разрабатывал методы борьбы с сельскохозяйственными вредителями. В молодости был моряком. Участвовал в войне с японцами на Дальнем востоке. Познакомившись с ним поближе, я понял, что он человек рассудительный. Голосовал за блок Юлии Тимошенко. Считает, что она умная женщина.
- Она Вас зомбировала. Вы в нее влюблены и не видите ее действительного лица. Кучма даже сажал ее в тюрьму. Она - олигарх. "Наварила" себе денег на русском газе. В России против нее возбуждено уголовное дело. Его закрыли только тогда, когда она стала премьер-министром Украины. Это сделано было исключительно из уважения к Украине, - разъяснил ситуацию я.
- Мне это было неизвестно,- растерянно сказал Борис Евгеньевич.
- Ее боится Ющенко. Она даже со своими сподвижниками не находит общего языка, в частности, с тем же Порошенко. Поэтому президент выгнал их обоих. Юля прет, как танк, в президенты. Она играет на чувствах людей, разуверившихся в Кравчуково-Кучманско-Ющенковской демократии. Эти наивные люди все еще надеются, что "герои" типа нашистов их спасут. Сегодня Ющенко объявил "День свободы".
Он будет отмечаться "оранжистами" 22 ноября 2007 года на Майдане Незалежности – бывшей площади Октябрьской революции. Пресса говорит, что на митинг придут человек двести. Посмотрим на этот очередной цирк.
22.11.07 года
Сегодня опять с Кульчицким зашел разговор о политиках. Ему нравится Юля Тимошенко.
- Чем она Вам нравится? – спросил я.
- Она умная женщина, - был его ответ, такой же, как у других ее поклонников.
- В чем же высвечивается ее ум? Что же такого умного, хорошего для народа, она сделала за те годы, что она толчется во власти или вокруг нее?
- Не знаю, но она мне нравится, - подтвердил свою приверженность Юле Кульчицкий, то есть он просто ею зомбирован.
Затем разговор перешел на Шевченко.
- Как Вы лично оцениваете его? – спросил Борис Иванович.
- Шевченко – это первый украинский националист. Он начал бороться за независимость Украины. Он охаивал москалив, то есть русских. Другими словами, являлся врагом России. Тарас Григорьевич выражал интересы появляющейся украинской буржуазии. Его, между прочим, возвеличил Сталин. Последнему нужны были великие поэты для каждой союзной республики, такие как Шота Руставели, Сулейман Стальский и другие. В их когорту включили и Шевченко. Отлили ему памятники. Установили их в Каневе, Харькове, Киеве и других городах. Тогда только Сталину доложили, что, оказывается, Шевченко украинский буржуазный националист. Иосиф Виссарионович возмутился, почему ему раньше об этих взглядах Тараса Григорьевича не доложили. Однако своего решения об объявлении того великим украинским поэтом отменять не стал, - пояснил я современные взгляды на последнего.
- Шевченко признан во всем мире, - не унимался Кульчицкий.
- Может и так, но ответьте мне откровенно на вопрос, будете ли Вы для своего удовольствия вечером читать поэзию Шевченко, вместо того, чтобы смотреть на экран телевизора, - задал ему провокационный вопрос я.
Тот скорчил выразительную мину. Думаю, что он со времени своей учебы в средней школе Шевченко не читал, ибо тот пишет только о плохом. Нет у него никаких радостных произведений, дающих человеку отдых, зовущих последнего к чему-то хорошему.
24.11.07 года
Вчера опять с Бабенко была стычка. Он хочет все делать так, как ему нужно, не учитывая того, что хотят соседи по палате. После обеда ушел домой наш сосед по палате Анатолий Николаевич и унес с собой относительно хороший радиоприемник, по которому можно было послушать последние известия. С Николаевичем всегда можно было  договориться, и когда мне надоедала доносившаяся из приемника музыка, то он его без всяких возражений выключал.
Теперь Бабенко стал включать свой радиоприемник, у которого, по его же словам, повреждена антенна. Разобрать что-либо, доносившееся из этого приемника, было невозможно. Сплошные шумы на фоне голоса диктора и певца. Мне пришлось сказать ему, чтобы он  его выключил. Он долго отнекивался, упрекая меня в том, что я не хочу слушать украинскую музыку и тому подобное. Тогда мне пришлось жестко настоять на своем:
- Иди в коридор и слушай свой приемник, сколько захочешь.
- В коридоре тоже есть люди, - пытался еще возразить он.
Лишь после этого приемник был выключен.
Через некоторое время он действительно вышел туда. Тогда Кульчицкий сказал мне:
- Нельзя так ссориться. Нужно находить консенсус.
- С такими, как Бабенко, иначе нельзя. Он не понимает хорошего обращения. С ним вообще лучше не разговаривать. Он, вырвавшись из села в город, не знает правил общежития. В соответствии с которыми, если кому-то не хочется слушать приемник, то он должен быть выключен, - подвел итог разговору я.
Кульчицкий молча согласился со мной и остаток вечера прошел более-менее спокойно. Мне даже удалось поработать над своим отчетом по патентным исследованиям, который я пишу здесь в больнице для своего института.
Сегодня с самого утра Бабенко опять прицепился ко мне.
- Этот стул, что стоит возле умывальника-раковины, мой. У Вас есть свой стул. Он стоит возле Вашей кровати, - нагло, без каких либо предисловий, заявил он.
- Данный стул принесен мне санитаркой, поскольку я лежачий больной. Я на нем сижу, когда умываюсь, бреюсь и мою посуду. Стоя на одной ноге, я этого делать не могу. Попроси санитарку, пусть она тебе принесет другой стул, - парировал его выпад. Однако настроение он мне с утра уже успел испортить, и я был на взводе.
Затем Бабенко без всякого согласования с другими больными включает свой хрипящий приемник. В палате раздается треск и свист его приемника.
- Выключи приемник, - потребовал я.
- Сейчас 9 часов. Идут последние известия, хочу их послушать, - возразил он.
- Но ведь приемник нормально не работает. Зачем мне слушать этот треск и шум, - настаивал я.
- Мне так хочется, - не унимался Бабенко.
- Все ясно: "Мени так трэба". Этот лозунг украинского села и здесь меня нашел. Село не дает спокойно жить городу. Выключи приемник, иначе я его разобью, - вновь потребовал я.
На этот раз Бабенко подчинился моему окрику. Село признает только силу. Немного побурчав, он выключил приемник и успокоился. Ему все равно, что говорить. Лишь бы что-то говорить. Он совершенно не может молчать. У него словесный понос. Всегда хочет, чтобы за ним осталось последнее слово. Вот и сейчас опять нес какую-то ахинею, лишь бы что-то говорить. Когда ему скажешь об этом, у него возникает бурная реакция, но потом он замолкает. Все это очень неприятно, возбуждает нервную систему, чувствуешь себя разбитым.

21. Отношение к больным медперсонала
26.11.07 года
Сегодня с утра получил выговор от старшей сестры:
- На вас жалуется медперсонал и больные.
- Кто конкретно? – спросил я.
Она что-то еще сказала, но не указала, кто же на меня жалуется.
На обходе мне лечащий врвч Василенко Владимир Федорович попросил зайти к нему. Я догадался, что, видно, это по тому же вопросу.
Перед перевязкой мы встретились с ним в коридоре, и он мне сказал:
- На Вас жалуется санитарка Наташа и больные. Вы ее чем-то обидели, а в палате не давали выключить свет.
- С Наташей у меня состоялся обмен "любезностями". А дело было так. Я сидел в коляске возле туалета и ждал, когда его освободят. Мимо  меня в клизменную проходит Наташа и с подначкой говорит: "Скоро на автомобилях будут ездить в туалет". - Я ее в тон спрашиваю: "Вы такая большая, что не можете пройти?". Больше мы не сказали друг другу ни слова. В палате же у меня бывали конфликты с Бабенко. Но вовсе не по поводу света. Свет у нас выключается регулярно после того, как нам обоим сделает сестра обезболивающий укол на ночь. Причем выключается по обоюдному согласию. Конфликт с Бабенко был у меня по поводу его непрерывной болтовни. Он не может молчать и несет непрерывно всякую ахинею. У него словесный понос. Поэтому я иногда говорю ему: "Помолчи". На что он, как правило, грубо отвечает: "Не затыкай мне рота". Вот и все.
- Будьте выдержанней, - советует мне Василенко.
- Хорошо – говорю я.
Тут открывается дверь перевязочной и мы оба устремляемся туда. Он на своих ногах, а я на коляске.
Замечу, что Наташа на меня и раньше смотрела хмуро и даже как-то бросила такую фразу: "Лежат тут подолгу всякие". Был еще спор в палате, когда нам хотели положить тяжелобольного. Это при том, что большинство палат в отделении полупустые. В нашей же палате, рассчитанной на три койки, три человека уже есть. Остается одна пустая койка, которая установлена сверх нормы. Да еще на ней лежал приходящий больной, который куда-то исчез, бросив свои вещи. Тогда я  предложил:
- Нельзя ли этого тяжелобольного в другую палату.
Присутствовавшая здесь санитарка Наташа заявила:
- Вы тут не командуйте. Врач знает, куда ложить больного.
Ей не хотелось переносить белье в другую палату. Мне-то известно, что определяет палату дежурная сестра, а не врач. Та ушла, но вскоре вернулась и забрала от нас тяжелого больного под предлогом, что тому нужно больше воздуха. Тогда, видно, Наташа затаила на меня злобу или, как говорится, хамство.
Не знаю, замужем она или нет, но роста она действительно богатырского, наверное, больше двух метров. Здоровая такая. Не хочется обидеть ее даже заочно.
Мне всегда хотелось с медсестрами и санитарками поддерживать хорошие отношения. Ведь я от них зависим. Всегда это, за малым исключением, получалось. Практически всем им я постепенно раздал по большой шоколадке типа "Корона". Правда Наташе, в виду ее отношения ко мне, не давал. Всего было роздано их десятка полтора, а может, и два.
Во время обеда состоялась беседа с умеренным украинским националистом (сокращенно "укрнаци") Кульчицким Борисом Ивановичем. Когда коммунисты были при власти, он состоял членом коммунистической партии. Затем переметнулся к демократам, а сейчас поддерживает блок Юлии Тимошенко.
Перед обедом он ходил на массаж. Там в ожидании своей очереди разговорился с таким же ожидающим больным , лет сорока, , то есть относительно молодым по сравнению с ним. Кульчицкому сейчас восемьдесят лет. Его собеседник расхваливал Юлю. Она только одна может навести порядок в стране. По его словам, она навела порядок на таможне. Теперь все деньги от таможенных сборов идут в казну.
- Видите, как отзывается о Юле народ, - заключил свой рассказ Кульчицкий.
- Очередная агитка, распространяемая ее сторонниками среди народа, - сделал вывод я.
- Вот все Вы так домысливаете, - возмутился Кульчицкий. – Вы давайте факты о ней. Вы говорите, что она олигарх.
- А на что же она содержит свою партию. Кроме того, перед выборами она так и не представила декларацию о своих доходах. Да еще как-то сама заявляла, что денег у нее предостаточно.
- У Вас предвзятое мнение о ней. Давайте не будем больше говорить об этом, - предложил Кульчицкий.
- Не будем, так не будем, - согласился я.
Мне эти разговоры уже надоели. Хочется побыть в тишине. Однако тишина – большая роскошь. Ее могут себе позволить далеко не все. Ты же в четырехкоечной палате вынужден или смириться с бесконечной и порой беспредметной болтовней твоих сопалатников, или вести с ними непрерывную борьбу.
В коридоре тоже нет тишины. Медсестры и санитарки перекрикиваются из одного конца его в другой как в деревне. Более того, в палате №12, которую они держат за вторую сестринскую, часто устраиваются обычные пьянки. Тогда крик стоит по всему этажу. Правда, на эти сходки некоторые сестры не ходят. К последним относится Катерина. Она даже ночью спит в ординаторской, тогда как другие дежурные сестры спят в палате №12. Поскольку эта палата исключена из общего числа палат для больных, то в обычных палатах вместо трех коек стоят четыре.

22. О войне между юго-восточной русскоязычной и западной украиноязычной  частями Украины
27.11.07 года
В нашей палате №14 мои сопалатники полдня обсуждали своих общих знакомых по поселку Вишневое, где они оба живут. К вечеру и меня втянули в дискуссию, но уже по событиям вокруг Верховной Рады.
Все началось с того, что Кульчицкий заявил:
- Мороз предал "оранжевых", переметнувшись к регионалам.
- Никого он не предавал. Он поступил так, как нашел нужным. Тем самым он предотвратил открытый раскол Украины на Юго-восточную и Западную. Хотя скрытый раскол между русскоязычным Юго-востоком и украиноязычным Западом давно существует. Так сложилось исторически, что Юго-восточные области образовались из Новороссии, земли которой были присоединены к России в 18 веке. Западные же области долго находились под Польшей и Австро-Венгрией, аж до середины 20-го века. Центральные области, то есть сама Малороссия, оказались втянутыми в западный регион, поскольку их села украиноязычные, а города русскоязычные.
Русскоязычное население Украины оказалось униженным и оскорбленным. Оно, составляющее больше половины населения Украины, теперь с принятием закона о государственном языке, которым стал украинский, неграмотно. Его не пускают для работы в государственные учреждения, а работающих русских всякими способами выживают. Идет скрытая война между украиноязычными и русскоязычными, - так я обрисовал обстановку на Украине.
- Вы, Владимир Иванович, сгущаете краски, - перебил меня Бабенко, - никакой войны нет.
- Да, Вы правы. Горячей войны еще нет. Пока идет холодная война, даже здесь, у нас в палате, - парировал его выпад я. – Но, если не будет принят закон о том, что русский язык тоже является государственным наравне с украинским, то такая война вполне возможна. Вспомните о войне Севера и Юга в Соединеных штатах Америки.
- Не будет войны между русскими и украинцами, - это подключился к дискуссии Кульчицкий. – Советский Союз распался мирно.
- Развалили его мирно, но теперь по всем окраинам Союза идут войны. Молдавия воюет с Тирасполем, Грузия с Абхазией и Южной осетией, Армения с Нагорным Карабахом. Да и сама Россия воевала с Чечней, а Украине еще предстоит воевать с крымскими татарами. Так что, не все мирно, - пояснил ситуацию я.
- При разделе Советского Союза было договорено, чтобы все границы между бывшими республиками его были сохранены, - напомнил Кульчицкий.
- Кто подписывал этот договор? Где он опубликован? Насколько он законный? Придут в России новые люди, они потребуют вернуть ей потерянные земли, розданные алкоголиком Ельциным по пьянке, - подытожил я.
28.11.07 года
Вчера появился новый сопалатник вместо ушедшего домой. По внешнему виду и апломбу я думал, что он, по крайней мере, доктор наук. Оказалось, что он слесарь опытного производства Института газа, который входит в академию наук. Такой себе Гоша или Гога из кинофильма "Москва слезам не верит". Фамилия его Булах. Зовут Борис Михайлович.
Два дня ушло на знакомство с ним. Мы уже все знаем о его болезнях. Об операциях в Институте имени Шалимова. О том, как там оплачивают больные свое лечение. Как эти деньги у них без всякой совести выдуриваются врачами и медсестрами. До боли знакомая ситуация.
В заключение Борису Михайловичу, как и мне, там сказали, что его болезнь – облитерирующий атеросклероз нижних конечностей, оперативным путем не лечится. Нужно только консервативными методами, то есть ставить капельницы с алпростаном или вазопростаном, что он и делает уже несколько лет.
Сегодня ушел домой еще один сопалатник – умеренный укрнаци, Кульчицкий Борис Иванович. Думаю, что его выжил своей болтовней Бабенко. Покинул Борис палату в расстроенных чувствах. По его словам, он не доволен тем лечением, которое здесь было. В беседе со своей женой у него проскользнуло, что он уходит в другое лечебное заведение.
Теперь опять нужно находить общий язык с новыми больными. Это становится уже тяжело в конце десятого месяца пребывания на больничной койке.
Заметил такую особенность: чем ниже интеллект вновь прибывшего, тем выше его болтливость.

23. Еще раз об отношении медперсонала к больным
Состоялся разговор со старшей медсестрой хирургического отделения Валентиной Владимировной.
- Вам нужно ходить, - посоветовала она.
- Как же я буду ходить, если рана после ампутации большого пальца правой ступни еще не зажила? – спросил я.
- Вам даже лучше уйти домой, - настаивала Валентина.
- Как же я уйду домой, если я еще не наступаю полностью на оперированную ногу? – повторил свои возражения я.
У меня создалось впечатление, что она не знала о том, что мне ампутировали палец. Путем сопоставления некоторых реплик санитарки Наташи-большой можно прийти к выводу, что я здесь нежелательный больной  и на меня началось давление.
01.12.07 года
Итак, пришел первый день зимы. Ночью выпал снег. Рана за ночь успокоилась, а поэтому я спал хорошо. Проснулся с хорошим настроением, однако мне его тут же испортили. Приходит раздатчица пищи, мать-кормилица, как я ее называю, Валентина. В общем-то, неплохая, отзывчивая тетка и заявляет:
- Фу! Как у вас тут воняет в палате.
Лично я никакой вони не ощущая. Воздух в палате обычный. В коридоре и в помещениях, где хранятся лекарства, он даже хуже. Там больше пахнет медициной.
- Нужно проветривать помещение и чтобы Вас домой забирали помыть, - советует Валентина.
- Мы здесь в ванной моемся, - парирую ее выпад я.
Тут со своим мнением влазит Бабенко:
- Из-за одного человека мы все страдаем.
Это камень в мой огород. Дескать, я запрещаю проветривание палаты. Хотя такого не было. Просто днем очень шумно в коридоре и тогда я стремлюсь к тому, чтобы дверь в коридор была закрыта, а балконная дверь у нас на зиму заклеена.
Затем Валентина набрасывается на моих сопалатников:
- Чего вы сидите? Идите в столовую кушать.
Все уходят, в палате остаюсь я один. О себе подумал: "Неужели у меня так притупился нюх, что я никаких плохих запахов в нашей палате не чувствую?" Нет, думаю себе. Стоит разрезать луковицу или чесночинку, запах их сразу режет мне ноздри.
Появляется вновь Валентина с подносом в руках, на котором стоит мой завтрак. С порога она заявляет:
- Видите, на Вас и Ваш товарищ жалуется, что Вы не даете проветривать комнату.
- Вы его послушайте. Он Вам еще не то расскажет. Ему лишь бы что говорить. Если двое разговаривают, он не может не влезть в разговор третьим. Он придурок с приветом. Сам лежит с воспалением легких, а еще хочет сквозняки устраивать.
Валентина пожимает плечами, улыбается и уходит.
Наблюдая окружающую меня публику, я пришел к выводу, что о чистоте воздуха больше заботится "село", то есть выходцы из села. Но они забывают о сельских запахах. Ведь недаром говорится: "Хорошо в краю родном. Пахнет сеном и дерьмом".
"Село" везде стремится навязать свое мнение. Оно активно. Оно сейчас на подъеме. "Город" занял глухую оборону.
Даже на примере Бабенко, сующего везде свой нос, это хорошо видно. Если ему позволить, то он будет рассказывать, причем по нескольку раз подряд, о своих знакомых, соседях и родных, не имеющих никакого отношения к нам и нашим палатным делам. Просто так, лишь бы что-то говорить. Причем, в разговоре последним словом должна быть его фраза. Может, я предвзято к нему отношусь, но за две недели совместного проживания в одной палате у меня выработалось невосприятие его речей. Так они мне надоели. Главное состоит в том, что этого человек понять не может. Все еще пытается блеснуть своими мыслями.

24.О современной литературе
04.12.07 года
Мне давно хотелось почитать какую либо книгу из современной русской художественной литературы, описывающей теперешнюю жизнь в России. Наконец, месяца два назад прочел три детектива, один из них Незнанского. Сейчас хочу вспомнить их названия. Первый – "Золото бешеного", второй – о газетных магнатах, третий – "Кровная  месть". По ним у меня сложилось впечатление, что современные писатели пишут только об убийствах, воровстве и других криминальных разборках. Нормальной человеческой жизни в этих книгах не описывается.
Недавно прочел еще два детектива.
Даже женщины взялись за описание криминального мира. Пример тому Дарья Донцова, "Тушканчик в бигудях", и Татьяна Луганцева, "Запчасти для невесты". Все направлено на то, чтобы создать в глазах молодых людей образ героя криминального мира.
Одна Дарья Донцова написала 59 детективных романов. Вторая - Татьяна Луганцева – десять иронических детективов. В каждом из них от трех до пяти покойников. Вот такая там описывается ирония.
Зачем тогда удивляться, что теперь у нас на Украине регулярно убивают демократы друг друга. Можно, конечно, перечислить жертвы, но я не стану этого делать.
Недавно убили Курочкина из-за Днепропетровского рынка "Озерка". Сейчас же самый свежий покойник депутат Верховной Рады Шеремет, пытавшийся бороться с незаконной раздачей земельных участков.
Жизнь человеческая в глазах современной молодежи, насмотревшейся всяких "ужастиков" по телевизору, ничего не стоит. Поэтому молодые киллеры так легко идут на убийства, надеясь, что им за это ничего не будет. Примеров нераскрытых убийств масса. Полная безнаказанность, правда, иллюзорна. Чаще всего после убийства заказанного деятеля, убивают и самих киллеров.
Конечно, "село" от этой капитализации выиграло, по сравнению с городом. Крестьяне хоть землю получили, которую они распродают буржуям для строительства коттеджей и вилл. Горожане же получили ваучеры. Эти бумажки сейчас стоят аж десять гривень.

25. Ученый украинский националист
06.12.07 года
В нашей палате №14 появился четвертый больной, Богатский Валентин Алексеевич, доктор технических наук, профессор НАУУ, старший научный сотрудник Института кибернетики. Мужчина он высокий. Рост под два метра, но худой. В детстве играл в баскетбол.
С ним мы обсудили ряд научных проблем, а также вопросов патентования научно-технической продукции. Взгляды наши в этих вопросах в основном совпали.
Затем мы перешли к обсуждению политических проблем. Начали с вопроса о целесообразности развала Советского Союза. Здесь проявилась его украинская сущность. У него отец – украинец, рабочий, выходец из крестьян, а мать белоруска. Они из Днепропетровска, точнее, с Амур-Нижнеднепровска. Валентин Алексеевич вырос там на берегу Днепра. Мы с ним были "соседями". Я жил в детстве на правом берегу Днепра, а он – на левом.
Нам он сообщил, что был за "незалежнисть" Украины и обосновал почему. Боялся, что когда его трех сыновей призовут в армию, то их могут отправить служить в Сибирь или даже на Дальний Восток. Там климат отличается от нашего, украинского, а поэтому ребята могут там замерзнуть и заболеть. У него были такие никчемные доводы в пользу развала Советского Союза. Насколько мелкие они, может оценить сам читатель. Его совершенно не заботило то, что ломается единство Родины, единство общности всех ветвей русского народа.
Затем мы плавно перешли к обсуждению языковой проблемы в Украине. Он тут же высказался против того, чтобы русский язык был государственным, наравне с украинским. Валентин Алексеевич не хочет, чтобы фактическое двуязычие в Украине было закреплено юридически. Причина этого состоит в его украинском национализме. Все это, несмотря на то, что он свободно владеет русским языком. Однако детей отдал в украинские школы.
- Не изучение русского языка ограничивает возможности ваших детей в будущем. С русским языком их поймут на всей территории Советского Союза и во всей восточной Европе, а также в ряде стран арабских, африканских и даже латиноамериканских. Везде там раньше изучали русский язык, - напомнил я.
- Нет. Все равно я за один государственный язык на Украине, - настаивал Богатский.
- А на каком языке Вы  читаете лекции в Национальном авиационном университете Украины? – спросил я.
- На русском, потому что вся литература по информатике написана на этом языке, - пояснил он.
- Все ясно. Опят у украинцев двойные стандарты. Как госязык у Вас один – украинский, а как лекции – так Вы их читаете на русском языке. А отчеты в своем Институте кибернетики Вы на каком языке пишете? – спросил я.
- На украинском, - был его ответ.
- Так кто их будет читать? Ведь ваши студенты учатся на русском языке, - возмутился я.
- Отчеты будут читать на Украине, - настаивал Валентин Алексеевич.
- Но больше нигде. Даже в России их читать не будут, не говоря уже о западных странах. Неужели Вы этого не понимаете, что работаете впустую, - подвел итог нашей беседе я.

26. О голодоморе
В прошлый приход Валентина Алексеевича зашел разговор о голодоморе 1932-33 годов.
- Зачем этот тяжелый период нашей истории ворошить? С какой целью это делает Ющенко? – спросил я.
- Это нужно, чтобы в мире признали, что у нас тогда был геноцид, - ответил Богатский.
- Ну и что из того, если признают. Может нам еще вспомнить о трехсотлетнем татаро-монгольском иге, - предложил я.
- Украина хочет доказать, что это был геноцид, организованный коммунистической Россией. Голодающие окружались заградотрядами. Людей не выпускали из сел, - развивал мысль он.
- Это очередная ложь. Неужели Вы во все это верите. Зачем Сталину это нужно было. Какова цель? - пытаюсь уточнить я.
- Он хотел уничтожить украинский народ, - был его ответ.
- Ну все, приехали. Националисты умнее придумать ничего не могли и внесли Вам это в уши, - сокрушаюсь я.
- Вот посмотрите, Германия платит Израилю за геноцид евреев во время второй Мировой войны, - наконец он подошел к главному.
- Но тогда это было открытое уничтожение евреев. Сейчас это значит, что Ющенко тоже хочет, чтобы Россия за геноцид украинцев платила ему репарацию. Поэтому он везде за границей и носится с идеей геноцида. Президент забыл, наверное, что в состав Украины вошли все земли Новороссии и Крыма, завоеванные русскими войсками. Это Донецкая, Луганская, Днепропетровская, Николаевская, Херсонская, Одесская области и другие земли. Может нам еще и Монголии предъявить претензии за трехсотлетнее татаро-монгольское иго. Пусть платят репарации, - уточнил я.
- Да. Но после голодомора в Украину заселили в села много русских, - не унимался Богатский.
- Вы правы. В нашем селе до сих пор живут кацапы, я-то думал, откуда они у нас? – вмешался в наш разговор Бабенко.
- Никакой репарации Ющенко Россия не заплатит. Она еще в отместку за такое поведение Украины увеличит цены на нефть и газ, - подвел итог беседе я.
Газета "Аргументы и факты в Украине", №48, ноябрь 2007 г. на странице 19 привела фото очередной выходки Ющенко. На Михайловской площади (ранее называвшейся Правительственной) зажгли 33 тысячи свечей в прошлую субботу в память о жертвах голодомора 1932- 33 годов. Сам президент тоже зажег свечку и был на утренней панихиде в Софиевском соборе. Более важных забот у него нет. Ему нужно еще хоть чем-то лягнуть коммунистов и Россию.

27. О методике моего лечения
08.12.07 года
В последние дни начались конфликты с санитарками и медицинскими сестрами по поводу того, что я еще не хожу сам на завтрак, обед и ужин, а мне их приносят в палату. У меня забрали коляску и теперь, чтобы сходить в туалет, мне нужно выходить в коридор, стоять на одной ноге и долго ждать, когда же мимо пройдет какая-либо медсестра или санитарка, которую можно попросить пригнать мне коляску, забрав ее у другого больного с одной ногой. Вторую, новую, коляску, которая раньше была у одноногого, закрыли в отсеке старшей медицинской сестры и берегут ее, якобы, на случай, если поломается моя коляска.
Сегодня уже появилось новое толкование того, почему закрыли новую коляску: "Ее будут использовать только для послеоперационных больных с, так называемыми, "чистыми" ранами".
В понедельник хочу обратиться к моим врачам Тимену и Василенко. Пусть они решат вопрос, можно ли мне уже ходить. Или нужно еще поберечь ногу, ведь рана еще не затянулась. Ее размеры: в длину пять сантиметров, а в ширину полсантиметра.
Вся эта возня по-моему исходит от старшей медсестры Валентины Владимировны и санитарки Наташи. Именно их я обошел и не угостил шоколадками. Всем другим медсестрам я постепенно подарил по большой шоколадке типа "Корона". Одаренных мною медсестер человек десять. Некоторые из них получили уже по две шоколадки. Вот так. Все они хотят получать подарки от больных, а когда этих подарков нет, начинают интриговать разными способами , создавая больному неудобства.
Смена дежурного состава сестер происходит в 9 часов утра. Новая раздатчица пищи Валентина принесла мне ее со словами:
- Вот лентяй. Вы не хотите ходить в столовую. Мне сказали, что Вы уже можете ходить.
Мне стало понятно, что и ее уже Наташа накрутила против меня. Раньше Валентина относилась ко мне хорошо.
Вот такой наш народ. Наташа, мало того, что сама мне пакости делает, да еще и подговаривает других.
- В понедельник будут врачи. Я спрошу у них, можно ли мне ходить или нет.
Валентина засмеялась, забрала грязную тарелку и ушла.
Вечером я полчаса добивался, чтобы мне прикатили коляску. Санитарка все отказывалась это сделать.
- Что же мне делать? – спросил я. – Может в баночку пописять, а Вы потом все "это" вынесете.
- Пусть выносит Ваша жена, - грубо рявкнула санитарка и ушла.
Однако все же потом коляску прикатили. Кому нужны такие разборки.
10.12.07 года
Сегодня утром в нашу палату зашел мой лечащий врач Василенко Владимир Федорович. Я спросил у него:
- Владимир Федорович! Можно ли мне ходить в пределах нашего коридора, наступая на больную ногу?
- Не только можно, но и нужно. Нога должна тренироваться, - ответил он.
- А рана не разойдется? – спросил я.
- Не должна. Пробуйте, ходите,- посоветовал он.
На завтрак я поехал еще в коляске, но обратно шел, опираясь на палочку, и нес кружку с чаем, чтобы выпить его в палате.
Видно сестры и санитарки добились от Василенко разрешения не носить мне пищу и не давать коляски для перемещения по коридору на перевязку и в туалет. Уж больно дружно они все выступали за то, чтобы я ходил ногами. Однако почему мне Владимир Федорович раньше ничего об этом не сказал?
11.12.07 года
Заканчивается второй день, как я хожу в коридоре своими ногами. Вчера вечером ноги устали. В области колен были какими-то ватными. Сегодня утром на перевязке рана со стороны пятки помокрела, и, мне кажется, слегка увеличилась в ширине. Со стороны пальцев она осталась такой же. На тампонах в области соприкосновения с раной был светло-зеленый окрас. Сестры говорят, что это синегнойная инфекция. Она у меня уже с полмесяца. Когда я о ней спросил Василенко, откуда  она появилась, то он только развел руками и сказал:
- Из воздуха.
Чтобы ее уничтожить, он дал команду сыпать борную кислоту на рану. Кислота эта на живом мясе раны вызывает сильное жжение, которое распространяется по всей ступне и даже отдает в пятку. Весь день нога болит. Только  вечеру успокаивается.
Сегодня спросил у перевязочной сестры Оксаны
- А чем еще можно заживлять такие плохо зарастающие раны, как моя?
- Мы все, что знаем, Вам даем, - ответила она.
Вообще она беспрекословно выполняет все распоряжения врачей, не задумываясь. Сама девочка серьезная. Улыбка на ее лице редкость.
К вечеру ноги опять стали ватными, но не так сильно, как вчера. Ночью нога немеет, порой до самого колена.
12.12.07 года
На перевязке утром Василенко принес какую-то мазь и ее сам выдавил из тюбика на мою рану. Он даже не сказал название этой мази. Видно, экспериментируют на мне. Я обратился к нему с вопросом:
- Может мне попринимать каких-то витаминов?
- Лучше натуральных, например, гранат. Это лучше, чем таблетки.
- Мой отец лечил солдат во время войны черемшой, - вспомнил я рассказы отца.
- Черемша – это медвежий чеснок. Когда весной медведь просыпается, этот чеснок уже взошел и мишки начинают его есть. У меня на родине, в Черкасской области, черемши очень много, - ударился в воспоминания Василенко.
Перед обедом, когда я лежал под капельницей, в нашу палату случайно зашла невропатолог Илона Александровна. Я давно собирался пойти к ней на консультацию. На первой встрече она рекомендовала мне для устранения болей в правом плечевом суставе втирать "Диклофенак натрия" 2-3 раза в день. На сегодня я уже половину тюбика втер, но боли остались.
Особенно сильно я их чувствую, когда капельница подключена к моей правой руке.
Кроме того, Илона на первой встрече рекомендовала сделать рентген. Распечатка рентгеновского снимка на бумаге у меня была. Ее я уже показывал своим хирургам Тимену и Василенко. Первый сказал мне, что есть отложение солей. Второй предложил выполнить рекомендации Илоны.
Так вот сегодня я попросил ее посмотреть мои рентгеновские снимки костей левого и правого плечевого сустава. Она нехотя посмотрела их. Сказала, что есть изменения в правом плече. Затем она начала меня убеждать, что это не ее профиль, и что суставы должны лечить хирурги. Но все же порекомендовала теперь поколоть внутримышечно "Диклофенак натрия".
Интересно здесь опять сработала все та же узкая специализация врачей. Проще говоря, она отправила меня к хирургам.
13.12.07 года.
Василенко утром зашел в нашу палату, как обычно, с опросом больных. Я рассказал ему о вчерашней встрече с невропатологом Илоной Александровной. Сообщил ее предложение: вместо втирания мази "Диклофекнак натрия" проколоть внутримышечно тот же " Диклофенак натрия". Это предложение не вызвало у Василенко восторга, и он сказал:
- Вы сейчас принимаете "Вазопростан". Это уже большая нагрузка на печень. Если добавить еще "Диклофенак натрия", а он к тому же очень агрессивный, то печень может не выдержать.
На перевязке рана после смазывания вчера мазью "АМ166" выглядела красивее, но из-за того, что я начал ходить, поперечный участок ее разошелся. Сегодня опять смазали ее этой мазью "АМ166".
За два часа лежания под капельницей ступня сильно онемела. Наметилось то, что пальцы ступни стали еще более неуправляемыми. Они как бы закостенели. Тимен говорит, что это контрактура.
- Как с ней бороться? – спросил я.
- Нужно ходить, - был его ответ.
Хожу я уже четвертый день. При этом поперечная накладка на ране стала подвижной. Хорошо это или плохо? Нужно об этом спросить.
14.12.07 года
В коридоре встретил Тимена и сказал ему:
- Анатолий Елизарович! Я уже всю эту неделю (пять дней) хожу своими ногами. Не хотите ли Вы осмотреть рану?
- Это мой долг, - ответил он.
Зайдя в перевязочную, я попросил медсестру Оксану пригласить Тимена. Он пришел и осмотрел рану после применения мази "АМ166". Рана была сухая и врач остался ею доволен. Оксана взяла у Василенко тюбик с этой мазью и нанесла ее на рану. Василенко на перевязке не было. Он в это время давал консультацию в отделении терапии.

28. Еще раз о современной литературе
14.12.07 года
Вчера разговорился с новым больным Скрыпником Юрием Викторовичем, научным сотрудником Института металлофизики. Поинтересовался у него, еще относительно молодого человека (ему 44 года), о том, что он читает в последнее время из художественной литературы.
- Я предпочитаю читать о парусном флоте, о путешествиях на нем. У меня хобби – парусный спорт. Дочь же любит читать о древних философах, их жизни и деятельности. Она учится на философском факультете в университете.
- А жена Ваша что читает? – уточнил вопрос я.
- Она у меня биолог. Доцент. Ее интересуют биологические проблемы, - был его ответ.
- Вот в газетах пишут о том, что рынок художественной литературы заполнен мистическими книгами, - подсказал возможный ответ я.
- Нет. Мистика нас не интересует, - отрезал он.
- Скажите, читали ли бы Вы книгу о жизни научных работников? Как они живут в коллективе? О чем мечтают? Какие у них трудности? Раньше об этом немного писал Даниил Гранин. Вы не встречали современных книг на эту тему? – спросил я.
- Нет. Таких книг не встречал. Да и жизнь современных научных коллективов неинтересна. Это сплошное выживание, - выдавил он из себя.
- Видите ли, для меня это не праздный вопрос. После ухода на отдых думаю именно этим заняться, - захотелось мне поделиться своими планами.
- У меня был один интересный период жизни, когда я работал в Южной Корее. Об этом можно тоже написать много интересного, - далее Скрыпник рассказал о своей жизни там. Он остановился на вопросе: "Почему эта страна наводнила весь мир своей продукцией в области микроэлектронной техники?" Мобильные телефоны, жидкокристаллические экраны и т.п.
Корейцы начали с того, что заключили договор с американцами о совместном производстве всех этих устройств. Эти работы поддержало правительство. На них пошли инвестиции. Промышленность Кореи заработала. Нужно отметить, что в Южной Корее практически нет полезных ископаемых. Все привозное. Даже продукты питания завозят из-за рубежа. Плотность населения очень высокая. По площади Южная Корея примерно равна Киевской области, однако в ней проживает 50 миллионов человек. Это примерно столько же, как во всей Украине. Когда электронная промышленность Южной Кореи окрепла, она отказалась от опеки американских промышленников. Ее акции сильно поднялись. Большими сериями выпускалась микроэлектроника.
Сейчас, правда, в Южной Корее кризис. Его вызвал известный финансист Сорос искусственным путем. При этом иностранные инвесторы забрали свои деньги и производство остановилось.
- А как же наш рынок все еще наводнен Южно-Корейской микроэлектроникой? - поинтересовался я.
- Это старые запасы. Сейчас компании Дэу уже нет. Компания Самсунг тоже терпит кризис, - заключил свой рассказ Скрыпник.
- Как это один Сорос мог вызвать финансовый кризис во всей стране, - задал вопрос я.
- Он вначале забрал свои деньги, ранее инвестированные в промышленность Южной Кореи, а затем стал ездить по всем странам Дальнего востока и предупреждать инвесторов, что там надвигается финансовый кризис. Инвесторы забрали свои деньги, и кризис действительно состоялся, - разъяснил Юрий.
- Вот одна из язв капитализма, когда один, даже преуспевающий бизнесмен, пусть даже такой, как этот спекулянт Сорос, может вызвать кризис в целой стране, - сделал вывод я.

29. О сбережениях в сбербанке СССР
Затем наш разговор перешел на проблемы потери сбережений, лежавших в Сбербанке СССР.
- Когда в Украине начался процесс перехода на купоно-карбованцы, по телевизору выступил Председатель Верховной Рады Кравчук Леонид Макарович. Ему задали вопрос:
- Что делать с наличными советскими рублями, находящимися в обращении у населения?
- Сдавайте их в Сберегательные кассы, - был его ответ.
Народ понес туда свои заработанные тяжелеем трудом деньги. Под сберкассами выстроились очереди. Рубли не обменивались, а вместо них выдавали сберегательные книжки.
Теперь некоторые украинцы утверждают, что эти деньги забрала Россия. Этим они хотят вызвать недовольство у населения именно Россией. На самом деле их куда-то пристроили Кравчук с компанией, купив "маленьку хатыночку" в Швейцарии.
- Юрий Викторович! Скажите, пожалуйста, а что будет с мировой финансовой системой, если вдруг американцы также произведут замену своей денежной единицы доллара на какой-нибудь "роллад" (обратное прочтение доллара)? Предположим, что президент США заявляет об этом и никакого обмена наличного доллара на "роллад" не осуществляется. А ведь такая ситуация вполне возможна. Ведь те доллары, которые ходя в Украине, очень часто могут быть отпечатаны на Ближнем Востоке и об этом уже не раз сообщалось, - нарисовал мрачную картину я.
- Такая ситуация возможна лишь в том случае, если в США грянет социалистическая революция, как это было у нас в 1917 году. Так называемые "керенки" большевики не признали и не обменяли их на советские рубли.
15.12.07 года
Сегодня прочитал в газете "Киевский вестник" №134 от 11.12.07 года статью "Другая правда Виктора Ющенко", написанную Леонидом Янкелевичем. В ней говорится о скандалах во время визита Ющенко в Израиль. Евреев возмутило провозглашение последним их карателя времен Отечественной войны Шухевича героем Украины. Приехав из Израиля, Ющенко решил выслужиться перед израильскими и американскими евреями. Он приложил все усилия, чтобы верховная Рада избрала своим председателем еврея Арсения Яценюка. А теперь еще еврейку Юлию Тимошенко сделать премьер-министром и задача, поставленная евреями, будет выполнена.

30. Обуржуазивание компартийной номенклатуры
16.12.07 года
Продолжим описание вопроса о возможном крахе международной финансовой системы на основе доллара. Ранее Скрипник в нашей беседе так описал процесс укрепления доллара. Когда курс его начинает падать, ведущие финансисты мира увеличивают  скупку его и спрос на него повышается, это приводит к тому, что курс доллара начинает интенсивно расти. Так буржуи поддерживают друг друга.
Официальная точка зрения состоит в том, что в Советском Союзе было много денег, но мало товаров. Этот дефицит товаров создавался искусственно. Мы все были обуты и одеты. Причем очень даже неплохо. Достаточно взглянуть на старые фотографии. Дефицит нужен был торгашам, зарождавшейся буржуазии. На прилавках ничего нет, а во дворе с подсобки товары продаются по запискам по завышенным ценам. Разница в ценах на прилавке и с подсобки идет в карман директору магазина. Все об этом знали, задача состояла лишь в том, чтобы через знакомых выйти на "нужного" директора магазина или хотя бы продавца.
Такое положение вещей поощрялось партийной верхушкой в лице членов Политбюро, ЦК, обкомов, горкомов, райкомов, а также всей верхушкой управленцев в промышленности и сельском хозяйстве. Так из торгашей, партийных функционеров и управленцев производства формировался новый класс буржуазии в социалистическом государстве. Они накопили много денег в том числе и от торговли дефицитом, а от него их получали как сами торгаши, так и крупные руководители в виде взяток. Мало того, последние еще могли отовариваться в так называемых распределителях, где товары и услуги распределялись в соответствии с табелем о рангах по относительно низким ценам.
Этот процесс роста новой буржуазии нигде, ни в каких партийных документах не отражался, ибо сама верхушка коммунистической партии стала формироваться из семей бывших кулаков и детей мелкой буржуазии. Они то и не пускали в партию интеллигенцию. К сожалению, Ленин и Сталин не разработали в теории вопрос: "Как бороться с этим явлением?"
Вопрос вырождения партийных и государственных руководителей в буржуазию еще предстоит решить будущим теоретикам коммунизма. Главное же – найти пути борьбы с этим явлением.
Один из первых, простейших, методов применял Сталин. Он провел чистку партии и госаппарата. Другими словами, просто отстреливал зарвавшихся, обуржуазившихся партийных и государственных руководителей. Это была борьба двух классов – трудящихся и зарождающейся буржуазии. Причем, трудящиеся были при власти и они эту власть употребляли в своих интересах. Теперь это называют репрессиями, но, если бы их не было, неизвестно, выиграли бы мы Отечественную войну. Были же предатели среди крупных военных руководителей. Пример тому Власов. Все это звенья одной цепи. Если бы не было репрессий, предателей было бы больше.

31. Банный день в хирургическом отделении
18.12.07 года
По субботам у меня банный день. Приезжает Клава, и мы вдвоем идем в так называемую ванную. Конечно ванны, в общепринятом понимании этого слова, там нет, но есть эмалированное корыто или таз, или поддон. Не знаю, как его точно назвать. Размеры его метр на метр в горизонтальной плоскости и двадцать сантиметров в высоту. Сама комната в ужасном антисанитарном состоянии. Дверь на балкон не закрывается плотно и не заклеена, а поэтому в комнате очень холодно.
Перед окном стоит большая железная вешалка, а справа под стеной полуразвалившаяся тумбочка.
Помыться с больной ногой без помощи близкого человека практически невозможно. Нет даже стула, на который можно было бы сесть и раздеться.
Процесс мытья приходиться разделить на части. Начинаем с головы. В корыто становиться не хочется, так как есть вероятность заразиться грибком, да и нельзя заливать больную ногу. Ее приходится помещать в целлофановый мешок и забинтовывать посредине голени, чтобы вода не попала в мешок.
Краны над корытом укреплены высоко, то есть на высоте больше метра. Если не включать душевой распылитель, висящий прямо на кранах, то голову под воду, текущую из крана, поместить нельзя. Она не достает до потока, а он сам, ударяясь об дно корыта, разбивается, и брызги разлетаются во все стороны, заливая тебя и пол вокруг корыта. Поэтому здесь без помощника не обойтись.
Клава включает душевой распылитель. Устанавливает распыленную струю поближе к краю корыта, за которым я стою голый, и вот уже моя голова под приятным теплым потоком воды. Голова намыливается, трется пальцами и пена смывается. Тут же нужно голову вытереть полотенцем, иначе вода может потечь аж до ноги. Далее моется грудь, спина, бока, в общем, все, что до пояса.
Самое интересное в этом процессе – это подмывание задницы. Дома обычно садишься на край ванны. Левой рукой держишься за него, чтобы не упасть, а правой откручиваешь краны, регулируешь воду, намыливаешь руку и задницу. Затем рукой смываешь все с нее в ванну. Это возможно, так как краны близко, и занимает немного времени, можно делать подмывание каждый день. Здесь же в описанной выше ванной краны установлены высоко и далеко, до них в положении приседания над корытом не дотянешься. Таким образом, без помощи близкого человека даже подмыться нельзя.
Клава держит распылитель так, чтобы вода падала вблизи края корыта. Я же приседаю над ним и подмываюсь. Все это может выглядеть комично, если бы не было так печально.
Остается помыть ноги. Больную ногу я уже не мою десять месяцев. В прошлую помывку в ванной вода проникла под целлофановый мешок, а поэтому пяточная часть ступни намокла. Пришлось протереть ее. Накопившаяся грязь каталась. Теперь же, поскольку я стоять на правой больной ноге еще не могу, пришлось придвинуть тумбочку к корыту. Я сел на нее и только так сумел помыть левую ногу. Все время была опасность, что тумбочка вот-вот развалится, и я окажусь на ее обломках на полу. Но все обошлось. Осталась последняя задача – одеться. С ней мы справились успешно.
Не знаю, как бы я обходился без помощи Клавы. Она для меня сейчас как мама. Помощь ее неоценима.

32. Немного о наших бытовых условиях
Хочется описать еще столовую. В общем она выглядит неплохо. Занавески на широких окнах, перед ними вечнозеленые цветы. Много света с улицы. Два светильника, но один без плафона. Стульев в часы наплыва больных не хватает. Некоторые из них без спинок. Холодильник общего пользования большой, но краска на его двери уже вся пожелтела и частично облезла. Так что вид его не ахти.
Туалеты. О них я не хотел писать, но, объективности ради, несколько неприятных слов скажу. Есть туалеты для медицинского персонала, женские и мужские. Их по два. Наш мужской туалет, что возле поста дежурной медицинской сестры, такой, что не могу подобрать слов для его описания. Дверь возле замка разбита. Видно ее не один раз выламывали. Ручка ходит туда-сюда в отверстии. Планки от нее болтаются. Из-под них торчат деревянные щепки. Были и острые гвозди, точащие наружу, но их по моей просьбе убрали после того, как я чуть не поцарапал руку.
Вода в умывальнике постоянно течет. Сама раковина его с трещиной. Где-то подтекают сливные трубы, а поэтому на полу часто стоит вода.
Крышка бачка унитаза разбита. Из него постоянно течет вода. Прежде, чем сесть на унитаз, его сиденье застилаю кусками газеты. Окно закрыто плохо, но заклеено лентой. В туалете ужасная холодина.
К сожалению, и больные ведут себя не должным образом. В нашем хирургическом отделении много лежат выходцев из села, в том числе родные учившихся в сельскохозяйственной академии. В деревне они привыкли мочиться  под каждое дерево. Так же делают в нашем туалете. Часто сидение оказывается мокрым. Капли мочи на полу вокруг унитаза. В общем, ходишь по моче.
Мало того, вместо ерша, которым смывают фекалии в унитазе, поставили на пол обычный веник, то есть и фекалии разносятся по полу туалета, а с него обувью по всем коридорам и палатам. В общем, сплошная антисанитария.
Несколько слов о нашей палате, в которой стоят четыре кровати, стол, вешалка, да еще мы сами больные принесли четыре стула, в том числе, из столовой.
Освещаться палата должна двумя плафонами, в каждом из которых по две лампочки. Однако сейчас горит только одна, а у первого плафона закрывающего  стекла тоже нет.
Лежим мы на матрацах всех в пятнах, оставленных прежними больными. Эти пятна покрывают половину площади матраца. Кровати с широкими досками, выступающими из под матраца. Приходятся они как раз под колено. Вот и сидим с больными ногами на острой доске. Слышимость между соседними палатами очень сильная. Когда горластые больные женщины разговаривают в соседних палатах, все слышно. Но больше всего шума создает медперсонал в коридоре.
Большинство санитарок из села. Они, как привыкли в деревне кричать от одной хаты до другой, так и здесь кричат из одного конца коридора в другой. "Девочку из села можно вывезти, а село из девочки никогда не вывезешь".
Правда и больные, если они из села, то с ними намучаешься. Поприносили приемники и целыми днями крутят их по всем волнам. Пример тому – Бабенко Анатолий. Он из черкасчины, но учился в сельхозакадемии, а затем работал в Исследовательском институте механизации сельского хозяйства. Чтобы заставить его выключить приемник, к тому же работающий плохо, больше издающий шумы, чем музыку, нужно хорошо поскандалить. В общем, село есть село.
Один телевизор стоит в сестринской комнате, но девчата больных туда не пускают, а второй - в комнате отдыха врачей. В институте Шалимова телевизор стоял в коридоре. Здесь же все для медперсонала, а не для больных.
Недавно прояснился вопрос с колясками для больных, которым трудно ходить. У меня недели две назад ее забрали, хотя рана после операции еще не зажила. Сейчас новую коляску отдали богатенькому (видел его сына, весь из себя). Наверное он хорошо заплатил. Старую коляску отдали безногому Леониду. Ему она действительно нужна.
Честно говоря, не хотелось мне всего этого писать, но кто-то же должен обратить на это внимание. Все это происходит не в какой-то деревенской больнице, а столичной Больнице для ученых, к тому же принадлежащей Академии наук Украины.

33. О состоянии моей ноги
Теперь о состоянии моей ноги. Вчера что-то произошло в атмосфере, потому что она весь день болела (щемила). Только к вечеру успокоилась. Может это от того, что после мази АТ166 вновь положили компресс из гипертонического раствора, да еще я немного больше походил. Ночью нога защемила аж до подколенника. Правда потом отошла.
Сегодня на перевязке врач Василенко и перевязочная сестра Оксана в унисон говорили, что нога стала лучше. Кроме того, первый утром на обходе сказал, что после окончания капания "Вазопростана" будет меня выписывать. Я же вижу, что состояние ноги меняется то к лучшему, то к худшему. Вчера оно ухудшилось. Внизу рана была мокрая. Сегодня я ногу стараюсь побольше массировать, а также увеличил в два раза проходимое по коридору расстояние. Посмотрим в каком состоянии будет рана завтра.
18.12.07 года
Нынешней ночью нога сильно занемела, но не болела. Утром я ее растер, массажируя снизу вверх. Занемение частично прошло, но не полностью. Должен заметить, что оно сильнее стало проявляться, когда я начал ходить и стал принимать "Вазопростан" под капельницей. Сейчас нога немеет и мерзнет. На улице сыпет мелкий снег.
Перевязка показала, что рана  затягивается, но еще внизу не совсем сухая. Василенко смазал ее мазью АТ166, а Оксана забинтовала.
Как Тимен, так и Василенко говорят, что мне нужно ходить. Вопрос состоит в том, сколько ходить? Владимир Федорович говорит, что нужно ходить, пока нога не устала. Что значит "не устала"?
Немоту ноги они по-разному поясняют. Василенко говорит, что это связано с плохим снабжением кровью ее вследствие закупорки артерии. Тимен объясняет это тем, что я два месяца не ходил после ампутации большого пальца на правой ноге. Не дожидаясь выписки, я их поблагодарил: Тимену -
200 гривень, Василенко – 100 гривень.

34. "Русский" оранжист
19.12.07 года
В палте появился еще один больной – Захаров. Он русский, но подхалимничает украинцам. По внешнему виду этакий "вшивый интеллигент". Небольшого роста. Сильно облысевший, но пробор на голове еще делает, а это выглядит еще более комично. На лице у него небольшая жиденькая бородка и такие же усы. Может даже он просто небритый. Религиозный. Первый в палате вспомнил о празднике святого Николая. В восемь часов утра уже поздравлял по мобильному телефону свою жену.
Принес с собой приемник, включил его и слушает все подряд. Наконец дождался, что сообщили об избрании Тимошенко премьер-министром. У него даже вырвалось:
- Ну, слава богу!
Это означает, что он ее приверженец. Однако приемник после этого не выключил. Продолжал слушать всякую рекламу.
Наконец мне это надоело, и я спросил:
- Неужели интересно слушать всю эту рекламу?
- А у меня дома приемник целый день работает, - ответил он.
- Так то у Вас дома. Здесь же Вы не один. Я, например, не хочу слушать рекламу, - настаивал я.
- Тогда выйдите, - начал хамить он.
- Может, Вы со своим приемником выйдете в коридор и там будете его слушать, - посоветовал я и продолжил. – Завтра попрошу жену, чтобы она и мне принесла приемник, да помощнее. Включу его. И что здесь тогда будет.
Захаров молча встал и выключил приемник.
Зашел Бабенко, и у них завязалась беседа. О чем же говорили бывшие научные сотрудники? Вы думаете о каких-то интересных проблемах? Нет! О кошках. О собаках. О пирожках, которые они ели в студенческие годы, и какие они были вкусные. Бабенко, как всегда, завел беседу насчет украинского языка. Хвастался, какой он умный, что знает украинский и русский языки.
Захаров ругал своего отца за то, что тот прожил всю жизнь на Украине и не выучил украинский язык. Спрашивается, какое ты, интеллигент, имеешь право осуждать своего отца.
Эти собеседники все время старались льстить друг другу. Разговор порой сходился до слащавости. Это чисто украинская манера ведения разговора. Разговаривающий старается изобразить себя униженным и оскорбленным. Слащавость в природе украинцев, особенно сельских. "Вин такый лагидный и покладыстый, а як лапу запустыть в печинку, то нэ вымолять ни маты, ни жинка". Послушаешь их разговоры, аж тошно становится, тем более, что все это я уже слышал по несколько раз.
"Не люблю тех, кто много говорит. Когда они думают?" Дарья Поверенкова.
"Язык молодежи украинской борется за независимость от мозгов." Михаил Остапенко.
Еще раз о ментальности украинцев.
"Для них нет лучше счастья, чем беда друга".
"Ничто так не подрывает здоровье украинцев как благосостояние соседей".
"Ты не будешь. Слава богу. Или будешь. Не дай Бог".
Раньше: "Твоє сало з‘їли москали".
Теперь: "Де те сало, котре колись з‘їдали москалі?"
"Хай у сусіда теля здохне".
"Я не людина, але й Хома не чоловік".

35. Еще об украинском характере
20.12.07 года
Вчера в пять часов вечера пришла ко мне в палату Клава. У нас было темно, но уже просыпались и готовились к ужину. Я попросил ее включить свет. Она включила и подошла к моей кровати. Поскольку наша встреча планировалась короткой, то мы сидя тихо обсуждали свои проблемы. Вдруг совершенно неожиданно Бабенко Анатолий закричал с остервенением в глазах (он очень любопытный и видно ему хотелось слышать, о чем мы с Клавой говорили):
- Что ты там бубнишь? Мне не давал радио тихонько включить, а сам бубнишь.
- Ты радио в воскресенье на зло мне крутил целый день, - был мой ответ.
- Со всеми перессорился, - дальше его понесло. Это сказал он, умышленно спровоцировав, чтобы Клава знала, какой я плохой. Она была поражена бестактностью этого хама – жлоба. Не хочу здесь повторять то, что о нем думаю.
Мне же он настроение испортил. Проводив Клаву, я вернулся в палату и сказал Бабенко:
- Ты еще называешь себя христианином. Сам же в праздник святого Николая устроил скандал. Ни с того, ни с сего. Так тебе это не пройдет. Ты получишь все сполна от своего же Бога. Будь ты проклят.
После этого он затих. Пытался читать книгу, но у него это не получалось. Лежал молча на спине, делая вид, что спит. В общем, настоящий шизик, тронутый. Когда он ест, то чавкает как свинья, а пьет, то сербает так, как я никогда не слышал.
Вот с таким гадом приходится добывать последние дни в больнице. Скорей бы выписаться домой.
За десять месяцев такого гада мне в больнице не попадалось.
Представляю, сколько своих коллег растолкал он локтями, когда прорывался в кандидаты наук. Вот так выглядит наше натуральное украинское село.
Сегодня же Бабенко спровоцировал скандал с Захаровым, подбив последнего включить приемник, так как его работает плохо. Сначала был слышен еле-еле приемник Бабенко, а затем слышу, что громкость существенно возросла. Я же, не поворачивая головы, начал петь песни своего детства. Тогда Захаров вышел из-за вешалки с приемником в руках, увеличил громкость на полную мощность и начал говорить о том, что он имеет право слушать приемник, а если мне не нравится, то я должен выйти. Опять та же песня, что и вчера.
- Это больница, а не бордель, - пытаюсь вначале взывать к его разуму. Объясняю, что он не один в палате, а музыка может включаться только тогда, когда никто из больных не возражает. До него не доходит. Я начинаю повышать голос.
- Что вы на меня кричите? – кричит этот недомерок.
- Тебе, наверное, только надо по голове дать палкой. Тогда ты поймешь, - говорю я.
- Понял, - говорит он и замолкает.
Полдня в палате тишина.
После обеда Захаров взялся за свое. Опять включил приемник в то время, когда больной Скрыпник Юрий спал.
- Вы что, не видите, что сосед ваш спит, - сказал я тихонько. Он же, в свою очередь, понес всякую ахинею. К нему на помощь подключился Бабенко и с завистью сказал:
- Он (то есть я) лежит здесь уже десять месяцев. Зарплату получает и кормится бесплатно.
- Желаю Вам обоим мою болячку и чтобы вы по десять месяцев лежали в этой больнице и ели одну перловую кашу, которую солдаты называют "кирзой", - сказал я.
Дальше начались взаимные оскорбления, но все же после моих последних слов они оба потихоньку замолкли. Видно для таких людей религия нужна, чтобы запугивала их.
Захаров, хоть и русский, но лебезит перед украинцами. Приспособленец. Ему 56 лет, то есть на 17 лет младше меня. Пенсии у него еще нет, но по болезни ему выплачивают 235 гривень благодаря Юлии Тимошенко. Он продался ей за 235 гривень.
Спит ночью с наушником от мобильного телефона, воткнутым в ухо.  Захаров заставил свою тумбочку одеколоном, дезодорантом. Завалил весь общий стол своими продуктами.
Хвастался, что в Москве книгу издал.
Вот такие "научные" кадры имеет Украина.
Вечером на 17.30 я был записан на прием к кардиологу. Там мне померили давление. Оно оказалось 200/100. Врач написала массу новых для меня лекарств. Говорила, что они дорогие. Кроме того, дала рекомендации: жирного не есть, соленого не есть, сладкого не есть.
- А что же есть? – был мой вопрос.
- Постное, овощи, фрукты, нежирную говядину, жирную морскую рыбу (скумбрию, семгу), сахару только две чайные ложечки, - стала перечислять врач.
- А кофе можно? – поинтересовался я.
- Можно, но только не содержащее кофеина, - был ее ответ.
Придя в наше хирургическое отделение я сообщил о том, что у меня поднялось давление и назвал причину этого. Виноваты мои сопалатники, которые на зло включают приемники. Это Бабенко и Захаров. Дежурная сестра Люда не смогла дать мне вразумительный ответ на мой вопрос:
- Можно ли в палате включать приемник, если кто-то из больных не хочет его случать?
Потом она пришла в палату и пыталась их вразумить, правда, не очень уверенно. Захаров обещал больше не включать. Правда, после того, как я сказал, что обращусь к врачам, вплоть до главного врача больницы.
- Я не боюсь этого. Главный врач меня сюда ложил, - похвастался он.
- То-то вы здесь лежите по блату. Поэтому так нагло себя и ведете. Не беспокойтесь, я найду на вас управу. Я всю жизнь в Киеве живу и связи найдутся, чтобы привести Вас в порядок, - дал ему понять я.
- Да я не конфликтный человек. Больше приемник включать не буду, - оправдывался он.
- Поживем – увидим, - остановил его я.
В завершении дня в восемь часов устроили пьянку. Пили водку и все меня цепляли разговорами, но я на их выпады не отреагировал.
После укола, снижающего давление, и одной таблетки "Каптопресса" давление в 22.00 было у меня 160/80.
21.12.07 года.
Утром в восемь часов я увидел, что в ординаторской горит свет. Постучал и зашел. Там был Василенко Владимир Федорович, мой лечащий врач.
- У меня к Вам есть небольшой разговор. Вы не заняты? – спросил я.
- Слушаю вас, - был его ответ.
- Дело в том, что в нашей палате №14 уже недели две идет война между мной и любителями  слушать музыку по приемнику. Причем слушают не только хорошую музыку, но и всякую какофонию, а порой и просто шумы, поскольку приемники работают плохо. Пока был один Бабенко, я еще как-то с ним справлялся, но тут появился Захаров и заявил, что у него дома приемник работает целый день и здесь у него он также будет работать. Причем в категоричной форме. От их музыки у меня поднялось давление. Вчера кардиолог зафиксировала 200/100. Мне трудно быть в зашумленном помещении, начинает гудеть голова. Каждый день, а то и два раза в день идут скандалы. Прошу Вас, вразумите их. Ведь здесь не бордель, а больница, - так я изложил создавшуюся ситуацию.
- Хорошо, - сказал Василенко.
Сегодня же, часов в девять, он зашел к нам в палату. Были все трое участника конфликта: Бабенко, Захаров и я.
- Ну что, казаки? – так он обычно здоровался с нами.
- Да ничего, - дружно как всегда ответили мы.
- Ну, с вами поговорим на перевязке, - сказал он мне.
- А Вы, Бабенко, сегодня выписываетесь,- добавил свое решение ему.
Бабенко изменился в лице. Ему явно не хотелось этого. У него проблемы с жильем. Дочка забрала квартиру. Выписала из нее его. Вторая жена не очень жалует.
Василенко вышел. Все молча лежали на кроватях. Затем Захаров начал провоцировать:
- Анатолий! Ты пойди к Василенко и скажи, что плохо себя чувствуешь.
Вчера, после того, как они выпили водку, у него было давление 120/70, а тут он вдруг почувствовал себя плохо. Так видно Бабенко и сделал. После того, как он долго отсутствовал, Захаров спросил у него:
- Где ты был?
- Ходил кардиограмму делать. Сейчас пойду к Василенко, - сказал он и ушел.
Как потом выяснилось, тот направил его к кардиологу, и врачи вместе решили оставить его до понедельника.
Не знаю, был ли у Василенко с Бабенко разговор  по поводу приемников, но сегодня они их не включали.
Захаров, видно, тот еще жук. Потому что, когда его жена позвонила и сказала ему, что не хочет идти на работу, так он тут же, не задумываясь, посоветовал ей:
- Так возьми больничный.
Из их разговора стало ясно, что Захаров в два часа идет на какой-то концерт, организованный Юлией Тимошенко для пикетчиков, и будет там играть. Видно он просто какой-то лабух.
Сейчас все разбежались. Бабенко пошел гулять. Захаров и Скрыпник ушли домой. Я в палате пока один.
Вывод: Наши люди озлоблены. Не хотят уступить друг другу даже в самом малом. Всех обуревает гордыня. Возомнили из себя невесть что. Все это последствия этой демократизации и безнаказанности за свои действия. Эти "научные" кадры своей подлостью добились успехов в карьере.
Да, еще один интересный момент. Когда было решено, что Бабенко выписывается, на его место прислали уже нового больного – какой-то дед с западенским акцентом. Так этому деду санитарки заявили, что постельного белья у них нет, и пусть он его несет из своего дома.
Перевязка утром прошла как обычно. Рана потихоньку стягивается. Видно помогает мазь АТ-166, которую врач Василенко лично приносит в кармане и, заполнив немного мою рану, тюбик АТ-166 забирает с собой. Наверное, она проходит апробацию перед запуском в серию. Думаю, потом это выяснится. На субботу и воскресенье Владимир Федорович назначил гипертонический раствор вместо мази.
Мы сегодня поужинали пораньше и лежим, отдыхаем. В пятницу особенно "мать-кормилица" стремится нас быстрее накормить, чтобы скорее идти домой.
Мне же лежать нельзя. Нужно ходить. Так рекомендуют врачи и настаивает моя сестра Оля. Пойду немного похожу.


36. Немного о политике
Когда в комнате никого не было, мы со Скрыпником Юрием Викторовичем спокойно поговорили о политике. Он совершенно четко классифицировал главные буржуазные партии.
1. Партия регионов. Эта партия крупной буржуазии, которая вывозит из страны металл, уголь, военную технику и тем самым поднимает имидж Украины.
2. Нашисты тоже являются партией крупной финансовой буржуазии. Это самая правая партия.
3. Бютовцы. Это партия мелкой буржуазии, которая ввозит в страну различные товары народного потребления, от одежды до автомобилей, и спекулирует ими.
Но у меня напрашивается вопрос:
- Почему эти политики не придерживаются известной во всем мире классификации политических партий, а прячут свои программы за именами различных политических деятелей, таких как Юля Тимошенко, Литвин, Ющенко и другие.
Во времена Советского союза эту демократическую шушеру, этих спекулянтов, воров и проходимцев коммунистическая партия держала в подполье. Теперь же они оттуда вылезли и творят с народом все, что хотят. Их интересы прежде всего. Но самое главное, что последнего наш ограниченный народ так и не понимает.
Сегодня в газете "Киевский вестник" от 18.12.07 года прочитал две статьи:
1. Георгий Крючков. "Чем вызван нынешний всплеск антикоммунистической истерии?".
2. Михаил Лошкарев. "Прежней Украиной гордился, теперешней стыжусь".
Крючков очень четко описал ситуацию с голодом в 1932-1933 годах. Он привел данные о численности населения Украины в 1932, 1933, 1934 годах.
Так, в 1932-м году в Украине проживало 31 729 462 человека, в 1933-м – 31 784 693 человека, в 1934-м – 28 379 918 человек. Таким образом, за голодную зиму 1932-1933 годов население украины уменьшилось на 3 404 735 человек, то есть примерно на 3,4 млн. человек.
Демократы же приводят цифры, отражающие уменьшение населения Украины за год голода, превышающее указанную в два-три раза. Одни говорят семь миллионов, а другие – даже десять миллионов человек.
Мне же хотелось отметить другое. Даже такой видный деятель компартии Украины как Георгий Крючков полностью анализирует причины голода. Приводит лишь то, что голод произошел вследствие сплошной коллективизации деревни, проводимой Коммунистической партией Советского Союза и что партия виновата. Подчеркивается, что хлеб был вывезен государством. А где же был картофель? Другие сельхозкультуры? Причем не подчеркивается главное, что коллективизация – это была вторая гражданская война рабочих и бедных крестьян с сельской мелкой буржуазией – кулаками. Причем война не на жизнь, а на смерть.
Кулаки убивали колхозных активистов. Уничтожали посевы. Морили скот. Наконец зарыли оставшийся после продразверстки хлеб в землю  и сгноили его до весны. Об этих фактах мне в детстве рассказывал мой отец, который работал в эти годы в Глуховском сельскохозяйственном институте преподавателем. В Глухове я и родился в 1934 году.
Принимал ли мой отец непосредственное участие в коллективизации деревни или нет, не знаю.
Статья Лошкарева Михаила написана очень живым красочным языком. Действительно, в ней хорошо показано, что прежней Украиной можно гордиться, а нынешней стыдиться.
Обе эти статьи хорошо бы опубликовать отдельными брошюрами и раздать населению. Сейчас они как всегда опоздали – выборы уже закончились Газеты, как правило, не сохраняются, а вот брошюрки, даже тоненькие, могут задержаться надолго в личных библиотеках граждан.
В газете "Коммунист" от 19.09.2007 года прочел статью Гордиенко Сергея "Анатомия обновления". В ней описано, как был задуман развал Советского Союза в США.
Еще шла Великая Отечественная война, а уже Аллен Даллес выступал на заседании Совета по международным отношениям (СМО) в присутствии Т. Трумена, Г. Морганау, Б. Баруха. В его докладе говорилось:
"…Мы бросим все, что имеем, - все золото, всю материальную помощь на оболванивание и одурачивание людей (имеются в виду граждане Советского Союза).
Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России.
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания".
"Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства…будем вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства, словом, всякой безнравственности. в управлении государством мы создадим хаос и неразбериху…"
"Мы будем расшатывать поколение за поколением, вытравливать этот ленинский фанатизм. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку будем делать на молодежь, станем ее разлагать, развращать, растлевать. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов".
Все это мы имеем теперь, в 2007 году, через  пятьдесят с лишним лет после того, как А. Даллес сказал об этом.



37. Еще о нахальстве типичного украинца
24.12.07 года
Прошли суббота и воскресенье. Я боялся, что Бабенко опять начнет звереть после того, как в пятницу ему предложили выписаться, а затем выписку отложили до понедельника. Однако он вел себя в эти дни относительно спокойно.
Был небольшой срыв утром в субботу. Он опять включил свой шумящий приемник. Чтобы показать свое недовольство этим его поступком, я запел свои морские песни моего детства типа "Как в нашу гавань заходили корабли, большие корабли из океана…". Сначала Бабенко усилил громкость приемника, но спустя некоторое время его выключил. Я тоже замолчал. Видно до него дошло.
Дальше день прошел более менее спокойно. После обеда пришла Клава и мы пошли в ванную помыться. Там ситуация осталась такой же, как я уже описывал.
В воскресенье вскоре после завтрака Бабенко ушел на улицу гулять, и до обеда день прошел спокойно. После обеда я читал, а он спал, лежа на спине, и очень сильно храпел. Его мне даже в этом случае не хотелось беспокоить. Главное, чтобы он молчал.
Затем задремал я, а он видно вскоре проснулся. Открыл двери в коридор. Оттуда стал доноситься шум от медперсонала. Бабенко начал греметь своей фарфоровой посудой. Он любит чай и чашку с чаем ставит в тарелку, что дает сильный повторяющийся стук. Чтобы не вызвать опять скандала, я не стал ему об этом говорить. Что сделаешь, если человек не понимает, что создает неприятные звуки.
Несколько слов о его внешнем виде. Лицо его страшно неприятное. Как у черта. Ему бы подошло играть этот персонаж. Большой нос. Громадная челюсть, выступающая вперед. Низко посажена голова, так, что плечи находятся на уровне ушей. Поэтому он выглядит сутулым. Рост высокий. Порядка 180 сантиметров. Руки дряблые. Там, где должны быть бицепсы, висят шкуры. В общем, мне он напоминает не человека, а гориллу.
Вчера вечером опять устроил небольшой сканадальчик. Включил приемник и начал рыскать по волнам, я запел свою песню:"В Кейптаунском порту с какао на борту "Жаннета" поправляла такелаж…".
Он взорвался:
- Я тебе дал полдня покоя. Гулял на улице. А ты и теперь не даешь мне послушать приемник.
Мне не захотелось ему что-либо говорить. Он еще немного повыкомаривался и выключил приемник. Видите ли – он мне полдня дал покоя! Он не понимает, что покой должен быть в палате постоянно.
Сегодня на обходе сам заявил, что выписывается. Скорей бы не видеть его рожи.
Наконец Бабенко выписан, собирает свои вещи, но ему еще нужно пойти в регистратуру нашей поликлиники и поставить печати на выписной эпикриз. Собрался домой и Скрыпник Юрий Викторович, но Бабенко его останавливает:
- Подождите меня, пойдем вместе.
Юре неудобно отказать и он соглашается ждать и даже идти с Бабенко в поликлинику. Тот же настолько коллективное животное, что даже теперь не может пойти один. Ему нужно, чтобы кто-то с ним разговаривал по дороге. За время же пребывания Юры в нашей палате они между собой практически не говорили.
Да, Бабенко любит поговорить. Ему безразлично о чем говорить.Лишь бы говорить.
Теперь я в палате один. Наслаждаюсь тишиной.

38. О водном спорте и путешествиях по воде
25.12.07 года
Сегодня в палате спокойно. Юра Скрыпник после укола спит. Захаров пришел, молча принял капельницу и ушел. Я был на приеме у эндокринолога. Она послала меня в пятницу на глюкозо-толерантный тест, по которому определяется количество сахара в крови и моче. Перевязки еще не было. Мой лечащий врач Василенко на операции. Она уже длится более трех часов.
Перевязку мне сделали после обеда. Василенко при этом немного выдавил из тюбика мазь АТ-166. Только на нижнюю часть раны. Нога целый день скрипит, так как погода на улице снежная, засыпает снегом деревья и землю. Такое впечатление, что пальцы замерзли. Особенно это я почувствовал, когда ходил по холодному переходу в поликлинику. Стараюсь ходить. При ходьбе нога даже как-то отходит.  Сегодня уже прошел вдоль коридора туда и обратно шесть раз. Его длина порядка 50 метров в один конец.
Таким образом, находил порядка 600 метров. Вечером еще дважды прошелся по коридору туда и обратно.
Когда Скрыпник Юрий проснулся, мы с ним немного поговорили о парусном спорте. Он на яхте прошел из Киева в Стамбул по Днепру и Черному морю. Ходил он матросом у своего товарища, хозяина яхты. На этот переход они потратили порядка шести недель. Шлюзование у Днепровских электростанций оплачивается по-разному. Если ты идешь под украинским флагом, то оно стоит для яхты или катера 100 гривень. Но если над тобой реет флаг любой другой державы, то шлюзование стоит в десять раз дороже.
Многие богатые яхтсмены Украины при покупке яхты регистрируют ее в той стране, где это дешевле. В Украине эта регистрация составляет треть стоимости яхты. Например, на Кипре она может быть в сто раз меньше.
Далее Юра описал работу таможни украинской и турецкой. На нашем берегу с них содрали за выход в море 200 долларов. На турецком все было по закону. Причем наши таможенники сумму называют не стесняясь, открытым текстом. Возле Запорожья, в глубокой заводи видел, как затонула яхта, перевернувшись от неожиданного порыва ветра. Людей спасли, а собака, которая была с ними на яхте, утонула. Так что парусный спорт небезопасный.
Скрыпник завтра собирается выписываться.
Как я уже писал, мною было пропето Скрыпнику несколько песен о моряках. Он слушал их с вниманием, но затем упрекнул меня:
- Вы все поете о том, что с моряками происходит на берегу. А что они делают в море?
Мне пришлось вспомнить еще одну шуточную песню из моего трудного детства и пропеть ему:
В море дремлет штиль.
Абсолютный штиль.
Джим-юнга пьет  виски.
Но грозит напасть
Кашалота пасть.
Джим-юнга пьет джин.
Пасть близко,
Джим туда льет виски.
Кашалот виски пьет.
Юнга Джим невредим,
Пьет джин вдвоем.
Бочка с джином
Удержала Джима.
К бочке он прикреплен,
Юнга Джим невредим.
Пьет джин вдвоем.
Украинцы, как всегда, любят перегибать палку. Как это имеет место в шлюзовании и прохождении таможни. В общем, по пословице: "Жадность фраера сгубила".
Юра сходил на пост к медсестре. Приходит и смеется.
- Вы представляете, как я чуть было не оплошал. Я подошел к посту, а дежурная сестра разговаривает со своим сыном по телефону: "Ты что же, в четверти будешь по этому предмету иметь пятерку. Что, не мог лучше постараться?" Я себе и думаю, чего она его ругает за пятерку.  Оказывается, речь идет о двенадцатибальной системе в учебном процессе.
- Да. Это наши вожди даже в это влезли и легли под Запад. Потому, что там используется двенадцатибальная система, - уточнил я.
- Потом это я вспомнил. Знаю, что преподаватели были против.


39. Дополнение к характеру типичного украинца
28.12.07 года
Неожиданно около восьми часов вечера в комнату заходит Бабенко Анатолий.
- Я пришел забрать свой галстук, - говорит он.
Мне ничего не оставалось, как развести руками и пожать плечами. Дескать: "Забирай".
Анатолий снял свой галстук с вешалки и пытается завязать разговор:
- Хотел увидеться с Тименом, но опоздал. Его уже нет. В городе на дорогах одни пробки.
Как бы оправдываясь, говорит он:
- Интересно, где остальные наши сопалатники?
Я же разговор не поддерживаю. Некоторое время он мнется в дверях, а затем молча уходит. Но через некоторое время возвращается и сообщает:
- Туалет так за…ли, что страшно на унитаз садиться.
Для меня это не новость. За последние дни появился какой-то больной, который гадит не только на сиденье, но и на крышку унитаза. Как он это проделывает, представить трудно. Очень неприятно, но что поделаешь. Сторожить его не будешь.
Бабенко моет руки и молча уходит. "Все же неприятный он тип", - думаю я про него.
Но это еще не все. Слышу его голос в коридоре. Видно он подошел к двенадцатой палате, где кушают и смотрят телевизор сестры и санитарки, и завязал с ними разговор.
Вот уж любитель поговорить. Этого у него не отнимешь. Еще долго слышен его скрипящий голос. Наконец в коридоре стало тихо, видно Бабенко ушел.
Мне пришла в голову мысль: "Чего он так поздно приходил? Ведь Анатолий пенсионер, то есть не работает, а это значит, что мог прийти и днем. Наверное, его вторая жена выгнала, и он надеялся в нашей палате переночевать, но увидев меня, не решился на этот шаг. Ранее несколько раз говорил мне, что у него с жильем проблемы".

40. Еще раз о методике лечения моей ноги
29.12.07 года
Заканчивается этот "свинячий" 2007 год, сколько горя он мне принес. Сегодня собираюсь уйти домой, то есть на квартиру Клавы. Скорей из этих стен. Проблемы у меня с обувью. Новые сапоги сильно сжимают ноги. Попросил Клаву принести старые. Они немного лучше сидят на ногах, но боюсь растереть свою больную ногу, как это я сделал весной. Раны те так и не зажили. Они ушли вместе с отрезанным пальцем правой ноги. Нужно собирать свои вещи, которых здесь накопилось довольно много за четыре последних месяца моего пребывания в палате №14 Больницы для ученых.
Вчера спросил у Василенко, как мне обрабатывать рану на месте отрезанного пальца дома.
- Можете смазывать ее детским кремом.
Решил поинтересоваться, что скажет по этому поводу заведующий отделением Тимен Анатолий Елизарович.
- При перевязке смачивайте тампоны гипертоническим раствором или вообще делайте сухую повязку.
Вот и задумываешься: "Как поступить?"
Второй неясный для меня вопрос. На втором пальце сто стороны большого пальца развилась контрактура, то есть палец согнулся крючком. Сегодня спрашиваю у Василенко, что мне с этим делать.
- Надо ходить. Давно надо было ходить, - был его ответ.
Почему же ты мне этого раньше не сказал. Когда меня везли в коляске с операционной, рядом шел врач Тимен Юрий Анатольевич, который участвовал в операции по ампутации пальца.
- Мне сейчас ходить можно? – спросил я его.
- Нет. Сейчас ходить нельзя. Когда можно будет, Вам скажут, - ответил он.
Вот я и ждал, когда мне скажут. Каждое утро приезжал на перевязку в коляске, но лечащий врач молчал. Я же боялся, что рана разойдется, а поэтому не торопился ходить. Меня передвигаться своими ногами заставили санитарки. Им лень было привозить по моей просьбе коляску от больного без ноги ко мне. Тогда я вынужден был спросить у лечащего врача:
- Могу ли я ходить?
Теперь же он говорит, что мне давно нужно было перемещаться на своих ногах.
В общем, я пришел  выводу: "Если не спросишь, то врачи ничего не скажут".
Вот мне пришлось поинтересоваться, когда можно после праздников возвращаться в отделение. Василенко сказал, что 02.01.08 года он уже будет на работе.
Мне понравилось высказывание Евгения Микунова, приведенное в "Газете по киевски" № 264 от 19.11.2007 года: " У нас врачи – любители, но зато больные – профессионалы".
Да, за одиннадцать месяцев можно стать профессионалом, но я до сих пор не знаю, как мне бороться с закупоркой артерий в ногах. Что есть? Чего не есть? Врачи хирурги ничего не предлагают. Кардиолог запугивает и требует, чтобы я ел только растительную пищу, не ел жирного мяса и сала, не употреблял сладкого, только две ложечки сахара на стакан. А сколько стаканов можно выпить?
Вот с такими мыслями я собираюсь выходить из больницы.

41. Проводы 2007 года
Приближается Новый 2008 год. Год Крысы. Что он нам принесет? В нашем хирургическом отделении Больницы для ученых медперсонал – сестры и санитарки, начали его встречать еще неделю назад. Каждый день они меняются и каждая новая смена отмечает встречу Нового года. Это значит, что в палате №12 они накрывают стол, причем запахи оттуда более аппетитные, чем в нашей столовой. На столе вино, водка и, самое интересное, это веселые песни, реготня, визг. Как будто их там за что-то щупают. Все это длится где-то с 18 часов до 21 часа. После чего дежурная сестра уходит делать уколы. Сегодня девчата начали верещать уже с самого утра, то есть с девяти часов.
Когда я однажды спросил у хозяйки нашей палаты №14 Люды:
- Что это у вас так весело?
- Мы молодые, - был ее ответ.
Хотя должен сказать, что среди них есть уже и бабушки.
Сегодня поздравил Оксану – перевязочную сестру с Новым годом, дал ей шоколадку "Рошен" за пять гривень.
- Мелковато, - скривила губки она, - а где шампанское?
- Будет потом, - не найдя лучшего, сказал я.
Оксана сама всегда напрашивается на подарки. Поинтересовался: "Сколько будет стоить пригласить сестру для перевязки на дом?"
- В прошлом году стоило двадцать гривень,  а в этом может быть и все пятьдесят. В зависимости от того, куда ехать, - сообщила она.
Сейчас все мои дела здесь уже сделаны. Лежу, отдыхаю и жду обеда. После него поеду домой. Главное – поймать такси.
В общем, как говорил философ Сковорода: "Не відкладати життя, а жити сьогодні".

42. Покаяние "руського" оранжиста
Неожиданно заходит Захаров. Ему сегодня будет Тая ставить последнюю капельницу. Он молча ложится на свою постель. Появляется Тая и подключает его к капельнице.
У меня свое дело. Молча отбираю интересующие меня газеты, которые хочу забрать домой.
Капельница у Захарова заканчивается. Его отключают от нее. Он уже выписан из больницы и собирается уйти домой. Я поглощен своїми газетами. Неожиданно слышу:
- Уважаемый, - говорит Захаров.
Поворачиваю лицо в его сторону. Он стоит уже одетый и со своїми кульками с нехитрыми вещами больного. Смотрю на него удивленно.
- Прошу меня простить за то, что все это произошло между нами. Что-то наехало, какое-то наваждение было в том моем поступке. Вы все-таки старше меня, и я не должен был так поступать, - извиняется он.
Мне остается прервать этот поток.
- Ладно. Чего там вспоминать, всякое бывает, - говорю я , как бы прощая его.
- Желаю Вам поправиться и не болеть больше, - выдавливает он из себя и поворачивается уходить.
Вслед ему – мои пожелания успехов. Видно все же он интеллигент в отличие от Бабенко. Тот так и не извинился. Последний Захарова спровоцировал на скандал.
Еще один штрих хочу записать за этот день. Позвали всех в столовую на обед. Иду туда с ложкой. Встречаю раздатчицу Татьяну. Она проходит мимо молча. Долго жду ее в столовой. Терпение лопается, выхожу в коридор. Прошу кого-то из сестер позвать ее из сестринской. Наконец она появляется в дверях и кричит мне оттуда:
- Вы у меня уже выписаны.
- С завтрашнего числа, - кричу ей в тон.
- Тогда можете и подождать меня, - отвечает она мне.
- Хорошо, подожду.
Наконец Таня появляется. Дает мне покушать. Мы спокойно благодарим друг друга, и до встречи в Новом году.
Вот так, если ты выписан, то все…

43. Новый год – новые вымогательства
03.01.08 года
Вот и закончились новогодние праздники. Вчера я вновь вернулся в хирургическое отделение Больницы для ученых. Правда в этот раз мне пришлось пройти полностью весь цикл оформления, начиная с регистратуры поликлиники, затем хирурга и приемное отделение стационара. На все это практически ушло полдня. После обеда был свободен, писал свои мемуары.
Сегодня началась обычная работа больного. Сначала нужно было сдать анализы мочи, крови из пальца и вены до еды. Потом сходить снять кардиограмму, затем перевязка, уколы и магнитотерапия. На последнюю я напросился сам. Уж больно с энтузиазмом на ней настаивал брат Алексей.
В помещениях больницы очень холодно. Особенно на лестничных клетках и в мужском туалете. Такое впечатление, что температура воздуха в них такая же, как и на улице. Там же сегодня минус 11 – 12 С;. Даже птиц под окном на деревьях не видно. Куда-то попрятались. Кстати, одно из теперешних моих развлечений состоит в том, что я наблюдаю за этими голубями, грачами и сороками. Иногда и белка бегает по вертикальной стене. Как это ей удается?
Медперсонал меня встретил как обычно, как будто и не расставались на праздничные дни. Оксана, перевязочная сестра тут же заявила:
- Вы хотя бы поздравили меня пакетом марли.
Из нее она делает тампоны для перевязок. К сожалению, конфет, обещанных ей, я еще не принес. Уж больно перегружен был мой кулек. Сказал, что жена принесет. Она сделала соответствующую мину на лице, но промолчала.
На посту встретился со старшей медсестрой Валентиной Владимировной.
- Вы хотя бы календарь настенный принесли нам под елочку на пост.
- Хорошо, - согласился я, понимая, что началось мелкое вымогательство.
Через некоторое время дежурная сестра Галина Николаевна вручила мне бланк "Процедурная карточка" со словами:
- Старшая медсестра просила размножить его на ксероксе минимум на двадцать экземпляров.
Мне захотелось возразить:
- У меня ксерокса то нету.
- Не знаю. Не знаю. Но размножить надо, - повторила еще раз свою просьбу Галина.
05.01.08 года
Вчера пришла Клава и принесла конфеты – пьяная вишня в шоколаде и марлю для перевязочной сестры Оксаны. У сестер в это время, где-то около трех часов дня было застолье. Пришлось долго вызывать ее из сестринской. Наконец она вышла в коридор. Я вручил ей эти подарки. Она поблагодарила и ушла к своим сотрудницам.
Календарь Клава еще не купила. Просто не нашла такой, как хочет старшая сестра. Насчет же ксерокопии "Процедурной карточки" Клава возмутилась:
- Ну сколько же можно заниматься вымогательством. У меня-то ксерокса на работе нет.
Действительно, двадцать ксерокопий да еще с двух сторон будет стоить порядка десяти гривень. Это они на меня навалились по старой памяти. Поскольку я здесь самый давний больной. Первый раз я сюда пришел почти одиннадцать месяцев назад.


44. Опять о двуязычии на Украине
Первую ночь в своей палате я ночевал сам. Затем появился еще один больной - Моцоглов Аркадий Аркадиевич. Украинец. Сам он из села, что расположено под Ровно, но говорит, что бабушка-мещанка и мама его разговаривали на русском языке. По убеждениям – украинский националист, хотя раньше был членом коммунистической партии. Окончил Киевский политехнический институт (КПИ). Там же защитил Диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук. Много лет проработал в научно-производственном объединении "Квант". Сейчас на пенсии. Ему 71 год.
В процессе беседы мы нашли и вспомнили очень много общих знакомых как по КПИ, так и по "Кванту". Наши убеждения не совпали только по языку и укрнационализму. Он "оранжист" и не понимает, почему национализм явление отрицательное даже для самих украинцев. Эти украционалисты какие-то зашоренные люди, то есть зомбированные. Они не видят реальной обстановки на Украине, где родным языком считают украинский только 52% населения. Вторая половина его – русскоязычная. Это при всем при том, что данная статистика набиралась самими украинцами, то есть она тенденциозная. Еще удивительно то, что укрнационалисты очень радикальны в своем отношении к языкам. Украинский язык нужен только на западной половине Украины. В центре и на юго-востоке им практически не пользуются. Русский язык может пригодится на всей территории Евразии ибо в большинстве ее стран его изучали в школе. Много студентов у нас училось с Ближнего Востока и преподавали мы им на русском языке. Таким образом, дальше Украины украинский язык никому не нужен.
Укрнационалисты боятся вводить в ранг государственного русский язык. Вот даже мой сопалатник Моцоглов утверждает:
- Тоді українська мова вмре.
Ну и что ж, мало ли языков за человеческую жизнь умерло. Это нормальный процесс развития языковых проблем. В будущем для общения останутся только английский, русский, испанский, китайский, хинди и, может быть, французкий с немецким.
Мало того, переход на украинский язык сделал половину населения неграмотной. Они не смогли работать в учреждениях, где требуется готовить документы на украинском языке. Это значит, что квалифицированным специалистам приходится идти работать чернорабочими с лопатой на стройку.
Аркадий Аркадиевич любит рассказывать о себе. Оказывается, он на "Кванте" был пропагандистом. Вел кружок по внешней политике коммунистической партии Советского Союза. Позже был редактором стенной газеты, где освещал ту же политику нашей партии. Затем был избран парторгом. Был начальником отдела, заместителем главного инженера. В общем, его можно считать активным коммунистом. Сейчас он перекрасился в сочувствующие укрнационалистам. Считает себя патриотом.
У меня в голове не укладывается – как можно так менять свою идеологию. Он поддерживает этого перевертыша Яворивского, "поэта" Мовчана и тому подобную шушеру. Мне захотелось спросить его:
- Скажите, что Вы читали этих так называемых поэтов?
- Ничего, - был его ответ.
- А Вы ходите на концерты шароварников? – продолжил интересоваться я.
- Да, мне нравится украинская культура. Больше того, у меня дома идут постоянные препирательства о том, что смотреть по телевизору. Я хочу смотреть украинские каналы, а дети – Интер. Жена нас мирит. Она всегда между нами.
Даже семьи и те сейчас разделены по национальному признаку. Жена Аркадия Аркадиевича говорит на русском языке, а он старается – украинским. Но привычка вторая натура и он непроизвольно переходит на русский язык. Думаю, что все это у него неискренно. Он просто приспосабливается к современной обстановке. Другими словами, старается на всякий случай. А вдруг начнутся серьезные гонения на русскоязычное население.
07.01.08 года
Идут рождественские праздники. В отделении почти не осталось больных. Все разбежались по домам. У меня тоже процедур почти нет. Уколы да перевязки. Замечу, что процедуры нужно выпрашивать  - у врача назначение их, а у сестер – исполнение. Иначе первый не назначит, а вторые не сделают.
В больнице холодно. Особенно в туалете и на лестничной клетке. Коридор тоже холодный. В палате еще терпимо, но тоже не жарко.
Посдавал все анализы. Прошлогодний анализ на сахар показал, что его величина в крови у меня предельно допустима. Это так называемый скрытый диабет. Пытаюсь сейчас не есть сладкого. О, как я его люблю! Очень трудно себе в этом отказывать.
Заметил такую особенность в поведении моей ноги. Когда перевязку не делают, видно рана подсыхает, и нога начинает больше неметь. Особенно это касается пальцев. Так было позавчера и в таком же состоянии нога сегодня. Обезболивающих уколов уже неделю не делают мне. Я сам отказываюсь от них. Правда утром нога болела.
08.01.08 года
Мы с Аркадием Аркадиевичем продолжаем вести дискуссии о политике, религии и других злободневных сейчас вопросах. В политике он сочувствует "оранжистам". Был в те известные дни на площади Октябрьской революции, теперь называемой Майданом Незалежности. Мне непонятно, почему он их поддерживает, но это его дело. В религии он признает наличие какой-то высшей силы, но ни к какой конфессии себя не относит. К неверующим относится терпимо. Сейчас читает книгу о тампельерах. В ней в начале дается описание религий – христианства и магометанства. В разговорах приводит оттуда некоторые факты и комментирует их. Чувствуется, что этот вопрос его волнует. Недавно где-то вычитал, что небесная канцелярия находится на Луне. Моцоглов сообщил мне такой интересный факт. Оказывается, академик Глушков Виктор Михайлович когда-то дал задание своему сотруднику Каныгину алгоритмизировать Библию. Тот начитался ее. Алгоритм так и не сделал, но написал книгу "Путь ариев".
Вот так и научные сотрудники технического направления постепенно зомбируются религией.

45. Мнение профессора музыки о других больницах
11.01.08 года
Вчера вечером прошел по коридору нашего (я теперь не боюсь этого слова) хирургического отделения взад и вперед пять раз. Нога совсем не болела. Однако ночью, к утру она разболелась. Утром до завтрака долго ее растирал. Боли ушли, но осталось какое-то жжение или онемение. На перевязке мой лечащий врач Василенко Владимир Федорович снял почерневшую корку на ране. Под ней оказался гной. Раньше так открыто он не просматривался. В общем, следует заметить, что рана начала стягиваться.
Вот такие мои дела на сегодня.
12.01.08 года
Познакомился с руководителем народного хора профессором музыки Долгим Олегом Васильевичем. Он диабетик со стажем. Многое мне рассказал об этом заболевании. Оказывается, оно возникает тогда, когда ухудшается работа поджелудочной железы, вырабатывающей инсулин. Поэтому данный препарат и вводят диабетикам.
У Олега Васильевича есть прибор, который измеряет количество сахара в крови больного. Его тип "One Touch ULTRA". К нему придаются тест полоски. Его можно купить в аптеке возле станции метро "Печерская".
Сам Долгий спасается таблетками "Сиофор-500", 850, 1000 и "Манинил" №3, №5. От него я о диабете узнал больше, чем на двух приемах у врачей. Вот уж действительно у нас больные – специалисты, а врачи – любители. Но не буду их сильно ругать, все же первая помощь исходит от них.
Бывал он и в других больницах, в частности больнице №8. Там условия для больных гораздо хуже, чем в нашей. Палаты по двадцать человек. Рядом лежат и умирающие, и выздоравливающие. Врачи по трое суток не заходят в палату. Лекарств никаких не выдают. Все надо покупать. Лекарства сейчас очень дорогие. Вот на моем примере, только за 50 ампул "Вазопрестана" уплачено 6200 гривень.
По внешнему виду в Олеге Васильевиче легко узнать украинского деятеля культуры. У него круглое лицо. Носит он длинные волосы и усы, слегка выходящие вниз за уголки рта. Сильно поседел, но еще не полностью. Ему 59 лет. Сын его работает диктором на украинском телевидении. Вот, пожалуй, и все, что я за один разговор успел узнать от него.
Сегодня я в палате один. Мой сосед ушел на выходные домой. Мне тоже хочется в теплую квартирку Клавы, но воздержимся – нога после вчерашней чистки раны дает о себе знать. После завтрака сделал три прохода по коридору из одного конца в другой. Сейчас сижу с ногами на кровати. Кончики пальцев больной ноги все еще не отогрелись, а рана побаливает так, как будто там есть большой палец.
В обед должна прийти Клава.
15.01.08 года
Неделю назад получил "вказивку" от старшей сестры Валентины Владимировны купить новый настенный календарь для медицинского поста. Дал задание Клаве поискать его. Такой календарь с перемещающейся рамочкой ей не попадался. Валентина начала нервничать и напоминать мне. Вскоре еще одна "вказивка" была дана мне от ее имени постовой сестрой Галиной Николаевной – размножить бланки для направления больных на физиотерапевтические процедуры. Сегодня, наконец, Клава принесла и то и другое. Календарь стоит 20 гривень, ксерокопии – 12 гривень. Завтра с утра понесу их старшей сестре.
Такие откровенные требования говорят о том, что сестры со мной уже не церемонятся, считая меня давно лежащим больным. Хорошо это или плохо? Не знаю.
Три утра подряд дает о себе знать моя правая нога. Рана стала заживляться, но зато под утро появились боли, точнее онемение и терпкость. Сейчас их нет. Ноги мои лежат горизонтально на кровати, а сам я сижу и пишу. Сказал об этом лечащему врачу Василенко Владимиру Федоровичу. Пару дней он относил мою боль за счет погоды, а сегодня сказал, что желательно прокапать "Вазопрестан".
- Так я же только в декабре прокапал, - напомнил я.
- То вы прокапали десять ампул, а полный курс двадцать, - добавил он.
Наверное опять придется выложить 1400 гривень. За год я прокапал уже пятьдесят ампул "Вазопрестана". Сколько еще его нужно моей ноге.
17.01.08 года
Сегодня относительно "Вазопрестана" советовался с Долгим Олегом Васильевичем, профессором музыки. Он очень лестно отозвался относительно этого лекарства. Хочу еще почитать инструкцию на него, да все никак от Клавы не добьюсь, чтобы она ее принесла.
Пришла еще одна неприятная весть. Умерла женщина из 15-ой палаты, что у нас за стенкой. Она много звонила по мобильному телефону и, когда говорила, то всегда плакала. За несколько дней перед этим ее перевели в 20-ю палату. Это палата двухместная. При ней была сиделка. Еще недавно она брала в столовой ей пищу. За год моего пребывания здесь это уже пятый или шестой покойник.

46. Навязывание украинского национализма
19.01.08 года
На днях разговорился с соседом по палате Моцогловым Аркадием Аркадиевичем. Он все ведет агитацию за украинский национализм.
- Мне не понятен Ваш феномен, - сказал я ему. – Вы постоянно подчеркиваете свою украинскую принадлежность. Сами вы не похожи на типичного украинца. Я и то больше на него похож. Кроме того, Вы всю жизнь проработали в оборонной промышленности Советского Союза. Были тесно связаны с Россией. Другое дело, если бы Вы были украинским деятелем культуры или писателем. Тогда было бы мне понятно такое стремление Ваше к украинскому национализму. Вы бы хотели, чтобы ваши книги на украинском языке читались украинцами, а, значит, и продавались. Естественно, больше никто их читать не будет. Украинский язык знают только в Украине.
Но Аркадий не хочет меня слушать. Он доказывает мне, что украинцы жили здесь еще до прихода варягов, а тем более москалей.
Пытаюсь ему напомнить исторические факты. На этих землях жила Русь.
До варягов понятия Украина не было. Они появились с приходом поляков, которые смешались с неграмотным местным сельским населением. Так получились украинцы. В городах осталось грамотное русское население, которое живет здесь до сих пор. Сказался здоровый консерватизм письменности.
Однако укрнационалиста Моцоглова это не убеждают, он продолжает настаивать на своем, утверждая, что русское население украинских городов – это москали. Причем все это говорится с ненавистью.
- Да, если бы не было русских здесь, не было бы и украинцев, а была Речь Посполита, - подзадориваю его я, - или, в крайнем случае, Великое княжество литовское. До поляков именно литовцы владели этими землями.
- В Литве сейчас живут лучше, чем у нас, - повторяет Аркадий известный тезис могильщиков Советского Союза.
- Правильно, так говорят. Хотя я там и не был. Литовцы, латыши и эстонцы паразитируют на взаимоотношениях России с Западом. Поэтому достаточно сильной армии они не содержат, надеясь спрятаться за спину Запада в случае какого-либо конфликта. Это народы – паразиты. Мало того, они не дали гражданства своему русскоязычному населению, а оно составляет половину всего населения. Вот Вам и так называемая западная демократия, - разъяснил я ситуацию в прибалтийских государствах.
Однако Моцоглова это не убедило. Он остался при своем мнении. Мне непонятен тот факт, что он сам со своими родными и близкими говорит на русском языке. Жена его харьковчанка. Русскоязычная. Как же это он ее не обратил в свою веру? Странно. Иногда мне кажется, что Аркадий играет роль украинского националиста. Но с какой целью. Непонятно.
22.01.08 года
Утром меня Моцоглов поздравил меня с праздником.
- Каким? – спросил я.
- С днем Соборности Украины, - был его ответ.
- А я думал, что с Кровавым воскресеньем, которое устроил царь Николай II, расстреляв рабочих в 1905 году, - вспомнил я историческую дату.
К вечеру Аркадий разговорился. Он рассказал, как ходил в колоннах оуновцев. Как стоял во второй шеренге сборища, которое проводил Тягнибок. Вспомнил, как какой-то больной человек тридцать лет назад сжег себя на Чернечий горе в Каневе. Однако Моцоглов его таковым не считает. Он говорит, что тому самосжигателю  присвоено звание героя Украины. В этом сожжении был его протест против угнетения Украины москалями. Дальше он еще один раз прошелся по теории коммунизма, утверждая, что она ложная.
- Неблагодарный Вы человек. Ведь именно коммунисты Вас вытянули из села. Выучили в детдоме. Дали высшее инженерное образование. Выдвинули в начальники отдела такого крупного производственного объединения как "Квант". Вы сами были членом коммунистической партии Советского Союза. После всего этого Вы заявляете, что это теория ложная, - отчитал я Моцоглова.
- Я прозрел, - был его вывод.
На этих сборищах украинских националистов Моцоглов выпросил значок оуновца и теперь очень им гордится.
Общаясь в больнице для ученых с такого рода больными, я пришел к выводу, что украинские националисты – люди одержимые. У них отсутствует трезвое рассудительное мышление. Они, словно слепые, идут за своими поводырями, причем зашоренные с двух сторон – как со стороны национальной, так и со стороны социальной. Их лозунги: "Даешь самостийну Украину! Даешь украинский капитализм! Пустите Украину в НАТО!". Они не видят того, что большая половина населения Украины не того, ни другого не хочет. Однако укрнаци с одержимостью обреченного прут в НАТО. Они хотят спрятаться за спину НАТО от России, как Мазепа за спину шведов. В общем: "Пустить Дуньку у Европу!" А ее туда не пускают сами европейцы.
30.01.08 года
Несколько дней не писал дневник. Сейчас я сильно загружен процедурами. Это перевязка, магнитотерапия правого плеча, дарсонваль обоих ног и самая емкая по времени процедура – это "Вазопресстан", вводимый мне в вену через капельницу. Она рассчитана на два час, а поэтому свободного времени до обеда практически нет.
В нашем хирургическом отделении провели кабельное телевидение. Его кабели развели в сестринскую, ординаторскую, комнату отдыха врачей и кабинет заведующего отделением. Больным места для просмотра телевизора не выделено, а его вполне можно было организовать в столовой. В институте имени Шалимова оно в фойе.
Еще одна неприятная вещь – мобильные телефоны. Они почти у каждого. Большинство разговаривают, не выходя   из палаты, но даже, если в коридоре говорят, то все отлично слышно в палате. Как-то некоторые не понимают, что всем, в частности мне, все их разговоры слышать ни к чему. Они тоже нагружают нервную систему.
Ну вот, немного отвлекся от основной темы предыдущего описания – украинского национализма.
Вот уже три дня подряд Моцоглов Аркадий Аркадиевич пытается меня обратить в свою "веру". Каждое утро он проводит со мной ликбез по так им называемой украинской библии, то есть истории Украины, изданной до войны во Львове еще при поляках. Естественно, понимание в ней исторического пути развития Украины отличается от наших учебников для советской школы. Он превозносит украинский народ, утверждая, что тот древнее самих египтян. Дальше идет серия восхвалений украинского языка. Меня начинает это раздражать. Я дал ему книжечку Железного "Происхождение русско-украинского двуязычья в Украине". В ней четко сказано, что до пришествия поляков украинского языка не было. Здесь, на территории Киевской Руси был древнерусский язык, который с небольшими изменениями сохранился в городах до наших дней благодаря тому, что в них население было грамотно, то есть умело читать и писать. В селах польские воеводы и гарнизоны сумели ополячить русский народ вследствие того, что население там было неграмотно. В результате смешения русского и польского языков в селах образовался украинский. Железным это хорошо показано с привлечением словарного запаса обоих наших языков.
Об этом я уже писал. Пришлось здесь повториться. Моцоглов оказался ярым укрнаци. Хотя, когда его прижмешь, то он уступал. Может, это был его прием. Рассказал мне, что смотрит только украинские каналы. Если мы не разговариваем, и он не читает, то лежит с закрытыми глазами с воткнутым в ухо наушником и слушает укррадио. Каждый день он пытался заговорить со мной на украинском, но я умышленно отвечал на русском.
Аркадий не выдерживал моего упорства и переходил на русский. Не знаю, удалось ли мне убедить его, что украинский язык большой перспективы не имеет. Особенно в науке и технике. Со временем он станет языком художественной самодеятельности. Круг его применения будет сужаться и в итоге это будет мертвый язык, как латынь. Все это обусловлено сокращением числа языков в мире. Человечество, в конце концов, будет использовать только международные языки. Повторюсь – русский, английский, французский, и испанский. Сохранится, конечно, китайский из-за большого количества китайцев.
Сегодня Аркадий Аркадиевич выписался. Уходя, он сказал мне:
- Надо быть оптимистом. Они больше живут.
- Что ж, может быть и так, - согласился я.
31.01.08 года
В пятницу к нам в 14-ю палату поселился Родзиевский Владлен Николаевич. Он физик теоретик по термоядерной плазме. Работал в институте физики, а затем в институте термоядерной энергии. Родился и вырос в селе. Закончил Киевский государственный университет. Основное детство у него прошло в Киеве. Учился в спецшколе военно-воздушных сил. Поступил в филиал Авиационной академии в Риге, которая являлась филиалом Академии имени Жуковского. Ушел оттуда со скандалом. Был исключен из комсомола. Служил в армии. Там подрался с подполковником, угрожал капитану, приказ которого ему не понравился. Ярый защитник Ющенко и враг Черновецкого. В общем, тот еще фрукт. Увлекался восточной медициной. Познакомился с ушу, преподаватель, которого разбил бетонную плиту направленным потоком энергии, испускаемой из его руки. Пальцы его после эксперимента были синими.
Владлен Николаевич увлекается садоводством. Имеет дачу в Глевахе. Утверждает, что вишни у нас не родят из-за того, что они заражены какой-то вирусной болезнью. Ярый украинец. Хотя говорит на русском языке, то есть русифицированный.  Постоянно ругает коммунистов и русских. Категорически против, чтобы русский язык наравне с украинским был государственным. Постоянно доказывает, что украинцы не такие, как русские. Он готов отнести их и к гуннам, и к венграм, и к уграм, но только не к русским. Боится русской ассимиляции. Обвиняет русских в том, что придя на Украину, они сюда принесли мат. Хотя общеизвестно, что его занесли еще татаро-монголы. Идеализирует украинское село, но мы-то  знаем, какое оно на самом деле. В коммунистической партии не был. А поэтому сейчас без зазрения совести ругает всех коммунистов, не различая руководящую верхушку и рядовых коммунистов. По внешнему виду худой. Высокий. Белобрысый. Черты лица относительно строгие. Совершенно не похож на украинца. Скорее он больше поляк. О чем говорит его фамилия. Сейчас уже не работает. Потерял абстрактное мышление. Не может анализировать формулы. Самочувствие на улице плохое. Подкашиваются ноги. Голова кружится. Ночью храпит. Для меня это плохо. Я трудно переношу храп.
Когда Родзиевский и Моцоглов доказывали мне, что они щирые украинцы, я им сказал:
- Да посмотрите на свои фамилии. Они ведь польские. Вы к украинцам сейчас пристали, потому что те господствующая здесь народность.
Разговор в палате возникает спонтанно. Причем каждый навязывает свою идеологию. Мои противники повторяют Майданную, я же коммунистическую. Тогда я стараюсь завести их:
- Да у Вас нет своего мнения. вы повторяете то, что говорят Ющенко и Тимошенко. Вы зомбированы ими.
Затем я стараюсь заговорить их настолько, чтобы им самим стало противно говорить. Только после этого они замолкают и в палате устанавливается долгожданная тишина.
Недавно она установилась после того, как я заявил:
- Украинская мова слащавая, женская. Поскольку она сельская, то не имеет мужского характера. Такой слащавости нет ни в русском, ни в английском, ни в немецком, французском и других языках. Что-то подобное просматривается только в польском и то там оно покрыто "пшеканием". Благодаря слащавости укрмова певучая, что ставят ей в достоинство.
Вот теперь, когда записываешь все эти дискуссии, то кажется, как будто ты вышел победителем в споре.

47. Жизнь на шестом этаже высотного корпуса Больницы для ученых
02.02.08 года
В хирургическом отделении, а точнее, в трехэтажном корпусе руководство решило заменить испортившийся лифт. Поэтому нам было предложено перейти в многоэтажный корпус на шестой этаж. Палата на трех человек. Правда входная дверь не закрывается плотно, а у второй двери вообще ручки нет. В туалете из смесителя вода течет прямо на пол. Но самое что удивительное – это унитаз. Крышки у его бачка нет. Сам он установлен на пьедестале высотой порядка десяти сантиметров. Поэтому на его сиденье, причем из тырсы, можно будет сесть, но ноги будут висеть. Все сделано не как для людей, а для великанов. С рабочими все ясно, но куда смотрели принимающие работу инженеры. Неужели никто из последних не догадался опробовать унитаз. Хотя бы символически.
Вчера после обеда началось переселение. У меня накопилось немного вещей, но унести их сразу все я не смог, поскольку в одной руке была палочка. Санитарки уведели, ято я несколько раз хожу с третьего этажа старого корпуса на шестой этаж нового корпуса. В коридоре начали жаловаться руководству отделения, что у меня много вещей. Сейчас роль заведующего выполняет сын Тимена – Юрий Анатольевич. Подняли крик на весь коридор, но видно руководство их мало слушало.
Возник скандал из-за постельного белья. Сейчас больные приходят в отделение со своим бельем, но у меня как долголежащего – белье больничное, но оно уже грязное. Мне его не разрешили взять с собой. Требовали, чтобы жена немедленно принесла новое свое домашнее. Она в пятницу на работе. В общем, все чисто по-украински. Все же я умудрился забрать с собой на новое место два пододеяльника и относительно чистую наволочку, которая была надета под верхнюю наволочку еще ранее. Потом, когда я сидел на перевязочном столе, санитарка Наташа зашла в перевязочную и спросила об этих пододеяльниках и наволочке. Все эти козни санитарок по отношению ко мне связаны с тем, что я давно никому из них не давал подарков – шоколадок. Хотя я за время болезни передавал их несчетное количество.
На этом наши мытарства не окончились. Когда принесли ужин на шестой этаж, то потребовали от меня свою тарелку. Они давно хотели, чтобы мы всю пищу получали в свою посуду, а следовательно, после еды мыли ее сами. Здесь же на шестом этаже решили реализовать эту идею в полном виде. Татьяна раскричалась так, как будто мы не больные, а какие-то другие, зависящие от них люди. Сегодня Валентина более спокойно положила кашу в казенную тарелку, но сказала, чтобы я сам ее помыл.
В общем, живем мы не как больные солидного лечебного заведения – Больницы для ученых Академии наук Украины, а как обитатели какой-то богадельни.

48. "Русский" переселенец в Украину
03.02.08 года
На прошлой неделе к нам в палату №14 поселился Федосеенко Юрий Иванович. Он является ведущим научным сотрудником Института электросварки имени Патона. Ему 73 года. Хотя голова его почти не поседела. Сам он из Новосибирска. Лицо у него имеет черты монголоидной расы. После поездки во Вьетнам заболел астмой из-за большого перепада температур при перелете и вынужден был переселиться в Киев почти тридцать лет назад. Коммунистом не был, но к ним относится терпимо. Любит поговорить. Держит в памяти много афоризмов, в том числе и из Библии, и любит ими козырять. Когда я начинаю заводиться после длительных разговоров его с Родзиевским, он меня обычно останавливает:
- Владимир Иванович! Не волнуйтесь. Все пройдет. Взгляды наши по многим вопросам совпадают, но в них есть и различия.
Любит захватывать территории на общем столе. Здесь стоит практически только его посуда.
Внешне Юрий Иванович здоровый мужик, но когда у него приступ астмы, он хрипит и кашляет, то находиться рядом даже на разных кроватях неприятно, особенно, когда он дышит в мою сторону. Приступы у него бывают и среди ночи, тогда мы все втроем просыпаемся. Потом нужны определенные усилия, чтобы заснуть.
Сегодня с утра шло обсуждение вопросов от котов с собаками до современного кинематографа. На нем Федосеенко остановился подробно. Ранее, чтобы уяснить, что такое современное кино, он посетил кинотеатр.
- Это что-то невообразимое. Трудно выдержать тот объемный грохот, который наваливается на твои уши. Это, так называемое объемное звучание. Зрителей в довольно большом зале было всего семь человек. Смотрели мы фильм "С легким паром-2".Он лишь в небольшой степени повторяет первый вариант этого фильма. Вначале показали старых актеров из него.
- Так зачем они дублировали название? Что, фантазии нет придумать другое? Просто кинематограф себя изживает, - спросил и сразу же сам ответил я.
В процессе обсуждения вопросов кино вышли мы на кинофильм "Тени забытых предков" режиссера Параджанова.
- Недавно я читал о нем. Оказывается, он гомосексуалист. Хотя имел жену и детей. В Грузии его судили за это и дали 5 лет, а Украина за то, что он поставил фильм, названный выше, по ее истории, возвеличила его. Когда-то я смотрел этот "шедевр". Еле-еле досидел до его конца. В памяти остались сцены, снятые сплошь ночью. Смотреть там нечего. Да и что мог снять человек с искалеченной психикой, какова у всех гомосексуалистов, - осветил этот вопрос я.
Мне же резко возразил Родзиевский:
- В этом фильме показана жизнь украинца Ивана по Коцюбинскому, какой она была на самом деле.
- В кинотеатр ходят развлекаться, то есть отдохнуть, а не смотреть
какую-то мразь, от которой тошно становится, - возразил я.
После такого моего заявления все в нашей теперь уже 619 палате замолчали. Через некоторое время Родзиевский спрашивает у меня:
- У вас сплошной негатив. А Вы то сами какой-нибудь фильм любите?
- Конечно. Есть масса хороших советских фильмов, да и иностранных тоже, посмотрев которые отдыхаешь душой и телом?
- Ну и какие это фильмы? – добавил еще вопрос Владлен Николаевич.
- Например, "Сердца четырех" и масса других жизненных картин.
- Да, это хороший фильм, - согласился он.
После этого обсуждение вопросов кинематографа прекратилось, и в палате установилась тишина. Это вполне меня устраивало.
Затем все же зашел разговор о Вселенной.
- Экспериментально доказано, что она после большого взрыва расширяющаяся, - безапелляционно заявил Федосеенко.
- По логике вещей, если где-то что-то расширяется, то в другом месте оно должно сжиматься, - возразил я.
- Хабл обосновал факт расширения Вселенной, - настаивал Юрий Иванович.
- Он использовал лишь доступные для измерения данные, - добавил я.
- Сейчас появились новые теории, согласно которым Вселенная представляет из себя торроид, в одной части которого идет расширение, а в другой – сжатие, - поддержал мою догадку Родзиевский.
Результатом разговора Федосеенко остался недоволен. Он привык, что с ним соглашались не очень начитанные студенты. Замолчал и уткнулся в газеты.
Через некоторое время разговор в комнате возобновился. Он пошел о политике. Родзиевский бросил такую фразу:
- Мы, украинцы, не хотим, чтобы нами керувала (руководила) Россия. С ней всегда будем нищими. Другое дело с Западом. Там есть, что почерпнуть.
- Кто-то Вами, особенно украинскими националистами, все равно будет "керувать". Поскольку Вы не великая нация, а относительно малая. Не Россия, так Америка. Сами собой вы руководить не будете, да и не умеете. Об этом говорит история.

49. Национальный вопрос
04.02.08 года
Вчера в который раз был поднят в нашей палате №619 национальный вопрос. Опять Родзиевский доказывал, что украинцы – это не русские. Что последние получились от смешивания древних россов с финско-угорскими племенами. Украинцы – это наследники древнего народа, жившего на этих территориях.
- Так ведь здесь тоже гунны проходили, а они являются типичными представителями финско-угорской группы народов. Думаю, что они много здесь своего семени оставили, - уточнил я.
- Гунны-то проходили в середине первого тысячелетия, но никаких следов их пребывания здесь, на территории Украины, археологами не обнаружено, - продолжал настаивать Владлен Николаевич.
- Вам, украинцам, все время хочется показать, что Вы чистая нация, вышедшая из села. Эта позиция украинских националистов давно известна, а Вы ее только повторяете,- подчеркнул этот момент я.
Затем в разговор включился Федосеенко. Он затронул тему половцев. Куда они делись? Да и печенегов тоже. Сколько народов побывало в этих степях за последнее тысячелетие. Не забыл он и о татаро-монголах. Начал рассказывать известные факты из истории СССР. Причем сыпал цифрами: сколько было татар, сколько было монголов. Цифры эти наверняка взяты с "потолка". У него голова набита цифрами, а аналитического мышления нет. Я ему об этом и высказал, как вычисляются эти цифры.
- Это как теперь о голодоморе. Сначала приводили цифры, что погибло несколько миллионов человек. Потом этого украинским националистам показалось мало. Народ не реагирует на эти цифры. Тогда они объявили, что голодали десятки миллионов. Но и этого им мало. Сейчас они говорят уже о сотнях миллионов. Вот вам и вся статистика. Как известно, есть ложь, есть сильная ложь и есть статистика, - закончил этот этап разговора я.
Затем перешли к вопросу о вступлении Украины в НАТО. Родзиевский заявил, что это лучший вариант для защиты от России. Если Украина вступит в НАТО, то Россия никогда не осмелится на нее напасть.
- Этим Вы повторяете известные высказывания Ющенко, который, как и Мазепа, хочет спрятаться за чью-то спину. Такова известная тенденция украинских националистов. Не укреплять свою обороноспособность, развивать армию, учить молодежь защищать свою Родину, а прятаться за спины более сильных государств.
Политика эта позорна во всех отношениях, но украинские "оранжевые" правители с одержимостью обреченных тянут Украину в НАТО. Больше того, преступая при этом закон, "оранжисты" Ющенко, Юлька и Яценюк написали письмо в НАТО о желании вступить туда. Причем не спросили при этом согласия не то, что всего народа, но даже у Верховной Рады.
- Интересно, что там в ней сейчас делается? – спросил я.
- Ее заблокировали регионалы, - подсказал Федосеенко.
- Вы ходили на улицу за газетами. Что об этом пишется там? – хотел уточнить я.
- Не хочу эту политику обсуждать, - уклонился от ответа Юрий Иванович.
Он побоялся обсуждать этот вопрос. Этот русский предал русскую идею. Лучше, безопаснее обсуждать поведение собак, которые живут под стенами больницы. Тут все на высшем уровне. Выяснено, кто у них там вожак. Как он делит пищу, даваемую больными и санитарками, и многое другое.
Неужели русский народ настолько стал безразличен к своему будущему. Не хочет даже подумать о нем. Вот как его унизили.

50. Медицинское обслуживание больного хирургического отделения другими врачами
06.02.08 года
Позавчера, то есть 04.02.08 года на 15 часов я записался на прием к врачу ЛОР – уха, горла, носа. Для того, чтобы врач этот меня принял, необходимо было иметь историю болезни со стационара и медицинскую карточку из поликлиники. Обратившись к дежурной сестре Галине Николаевне по этому вопросу, услышал в ответ:
- На второй этаж не пойду.
По существующему положению именно она должна передать через другую медсестру эти документы врачу. Правда, она с детства хромая, поэтому я не настаивал. Пришлось самому с больной ногой идти с шестого этажа на второй, да еще по переходу. Медицинскую карточку я взял сам на посту, поскольку этот пост не охраняется, а карточки просто стоят на полке. Все это практически размещено в открытом коридоре, куда доступ имеют все, кто угодно, вплоть до посторонних.
За историей болезни пошел к лечащему врачу Василенко Владимиру Федоровичу.
- История болезни находится у старшей сестры. Она должна была подписать ее у председателя МСЭК Вонзяка Владимира Анатольевича, - сказал он.
Направляюсь к старшей медсестре Валентине Владимировне. Она берет мою историю болезни и идет в Поликлинику. Мы договорились, что я буду ждать ее в фойе третьего этажа возле лифтов. Довольно долго прождал я и вот вижу, что Валентина выходит из соседнего коридора. Это означает, что к Вонзяку она еще не ходила. Пришлось еще ожидать. Наконец она вернулась из Поликлиники, сказала мне, что там никого нет, и отдала историю болезни. К трем часам я собирался подойти к кабинету ЛОР, но в начале третьего ко мне в палату зашла дежурная сестра и сказала, чтобы немедленно шел на третий этаж с историей болезни и медицинской карточкой для встречи с Валентиной Владимировной. Последняя привела меня в комнату председателя ЦЛКК (так МСЭК называется в Поликлинике), то есть Вонзяка. Однако того там не было, вместо него сидела его секретарь Любовь Александровна. Она сразу по лицу напомнила мне очень крупного бурундучка. Была толстая, как бегемотик. На пальцах красовались громадные накладные ногти, а сами пальцы унизаны кольцами. Бурундучок начал меня пытать. Когда и сколько я болел в прошлом году. Все это ей было необходимо для того, чтобы принять решение по вопросу, можно ли мне выдавать больничный лист.
- Все эти вопросы мы уже решили с Вонзяком еще в начале января, когда открывался больничный лист. Зачем это все повторять вновь? – спросил я.
- Так нужно, - был ее ответ.
- Я записан на прием к отоларингологу. Могу пропустить свою очередь, - сообщил я свои планы.
- Хорошо. Оставьте свою историю болезни и медицинскую карточку и идите, занимайте очередь. Я же сама все посчитаю, - соблаговолила она.
Выйдя из ее кабинета, пошел к кабинету ЛОР. Благо он был рядом. Возле него сидели две женщины. Спросил: "За кем я?". Получив ответ, сел в кресло и стал ждать. Приема еще не было, так как не было врача. Наконец она появилась. Через некоторое время первая в очереди двинулась в кабинет. Однако ее не пустили и попросили подождать. Наконец, около трех часов, а прием должен был начаться в два часа, выглянула врач и позвала первую по очереди. Та быстро вышла, и была приглашена вторая по очереди женщина. В это время пришел "бурундучок" , отдал мои историю болезни и медицинскую карточку врачу. Ее звали Федченко Антонина Юрьевна.
Однако следующим врач пригласила не меня, а молодого парня, который занимал за мной. Оказывается, в ее списке он был записан раньше меня.
Когда я наконец попал в кабинет, и Антонина Юрьевна осмотрела меня, то выяснилось, что у меня уши забиты серными пробками, а поэтому я стал хуже слышать. Но пробки эти сейчас нельзя вымыть, поскольку заболела сестра ее кабинета Лена, а врач этим заниматься не хочет. Вот и все. Потеряна масса времени, а результат нулевой. Теперь мне нужно каждый день выяснять, не пришла ли на работу Лена.
Этим вопросом потом в течение двух дней я занимался, но пока все по-прежнему.
Когда я пришел к себе на шестой этаж, то дежурная сестра Галина Николаевна, увидев у меня в руках историю болезни и медицинскую карточку, потребовала, причем в грубой форме их сдать ей. Она их положит на пост, который никем не охраняется и они будут там всю ночь лежать.
- Я сегодня потратил полдня, чтобы найти свои историю болезни и медицинскую карточку. Мне завтра с утра идти к врачу, а Вы сейчас хотите их у меня забрать, - парировал ее выпад я.
Она начала кричать на меня, как будто я ей что-то должен. Мне осталось только повернуться и уйти в палату. Галина Николаевна не поленилась и прибежала ко мне в палату, требуя мои документы. Начала здесь на меня кричать. Мне это надоело, и я отдал их, но затем вышел в фойе к посту и сказал:
- Я Вас пожалел. Сам пошел на второй этаж за ними, а Вы мне устроили такой кавардак, что сейчас у меня поднялось давление. Я гипертонический больной, а Вы с нами обращаетесь, как с заключенными, - сказано это было достаточно громко.
Рядом сидела другая сестра Лида.
- Померяйте мне давление, - попросил я.
Давление оказалось 180/110. Сильно поднялось нижнее давление.
- Завтра утром мы Вам историю болезни отдадим, - сказала Галина Николаевна.
Точного времени, на которое мне нужно идти к врачу невропатологу, до сих пор не было установлено. Было лишь сказано, что утром Галина Константиновна зайдет на пост и скажет. Утром Лида, когда еще было темно, зашла ко мне в палату и положила на окно историю болезни. После завтрака я вышел в фойе шестого этажа. На посту никого не было. Прямо на столе лежала моя медицинская карточка. Взяв ее, пошел в манипуляционную. Там застал уже новую дежурную сестру Свету.
- Спросил ее насчет карточки.
- Она Вам нужна?
- Да, - ответил я.
- Ну, пусть она у Вас будет.
Таким образом, если бы я ее не забрал со стола на посту, то ее мог бы забрать любой. Полная безответственность со стороны старой дежурной сестры Галины Николаевны. Все это при том, что она уже немолодая. Ей где-то под шестьдесят.
После этого я пошел на пятый этаж в неврологию искать невропатолога Червиц Галину Константиновну. Оказалось, что она ждала меня в восемь часов утра. Мы вновь договорились с ней на после обеда.
51. Как получить больничный лист
Однако меня неожиданно вызвал председатель ЦЛКК Вонзяк Владимир Анатолиевич. Оказывается, он сам заболел и находится на стационарном лечении в неврологическом отделении в 511 палате. Найдя ее, я там не обнаружил Владимира Анатолиевича. Осмотрев палату, я понял, что она "руководящая". Стоит одна кровать, стол, шкаф и, самое главное, телевизор. Последний был включен. Выйдя из этой палаты узнал, что Вонзяк в ординаторской. Кроме него там находилась Галина Константиновна.
Начался трудный разговор по поводу выдачи больничного листа. Поскольку я давно болею, то мне его могут не выдать. До сих пор не представляю условия выдачи и невыдачи его. Начался нудный разговор, который мы уже провели с Вонзяком в начале января. Однако он все начал вновь. Подсчитывал: когда, в каком месяце я был на больничном. Угрожал соцбезом. То он говорил, что больничный не полагается то наоборот. Тогда я сказал ему:
- Вы меня подвели. Я мог бы в январе месяц официально провести в профсоюзном отпуске, как в ноябре, или оформить работу на дому, что ранее было сделано в декабре. Никаких у нас проблем с этим больничным не было бы.
Видно это до него дошло, и он сказал:
- Хорошо. Больничный вы получите с припиской, что отказались от увеличения степени инвалидности, однако Вам надо увольняться. Вам уже 73 года.
- Ну и что? Я выполняю свои обязанности. Мне еще нужно поднять двоих детей. Они учащиеся. Я им помогаю,- пытаюсь убедить его я.
- Дети – это удовольствие, а за него, как известно, нужно платить. Давайте мне телефон Вашего директора и адрес института, - потребовал он.
- Телефона директора я не помню. Ему я ни разу не звонил, - ответил я.
- Тогда его фамилию и имя отчество, - продолжал требовать Вонзяк.
- Он новый человек. Я его еще ни разу не видел. Если хотите, могу дать Вам телефон начальника отдела кадров. С ней я поддерживаю переговоры относительно режима моей работы, - предложил я.
Вонзяк дал мне переносной телефон и сказал:
- Набирайте.
Дозвонившись до института, я узнал, что интересующей нас Пруткиной Елены Петровны нет. Тогда Вонзяк взял у меня телефон и попросил того, кто нам ответил, сообщить ему номер телефона директора. Таким образом, номер телефона оказался у него. Однако при мне он до директора так и не дозвонился. После чего вновь обрушился на меня, что из-за меня могут пострадать врачи. Им придется оплачивать мой больничный.
- Да что я такого преступного сделал. Перенес четыре операции, из них три под общим наркозом. В чем моя вина, что демократами выдуманы такие законы для стариков, которые то и уяснить не все могут. От таких разговоров только инсульт или инфаркт получить можно, - выпалил я на высоких тонах.
- Ладно. Свободны. Больничный лист получите, но только с припиской о том, что от увеличения степени инвалидности Вы отказались, - завершил беседу, если этот разговор на повышенных тонах с обоих сторон можно таковым назвать.
Вонзяк – типичный номенклатурщик. Он представился по телефону как заместитель главврача Больницы для ученых. Внешне он мне напоминает бульдога. Чтобы выдержать с ним разговор, нужно иметь крепкие нервы. В общем, неприятный тип.

52. Прием у невропатолога
После обеда я посетил невропатолога Червиц Галину Константиновну в той же 512 палате-ординаторской. Она присутствовала при моем разговоре с Вонзяком и видно составила свое впечатление. Поэтому, когда я начал рассказывать о своих неврологических болячках, она тут же стала писать. Причем я просил ее, чтобы она писала свои заключения в медицинскую карточку, которая хранится в регистратуре поликлиники, а не в историю болезни, сдаваемую из хирургического отделения в архив поликлиники, и которую я никогда больше не увижу. Однако она, так же, как и врач, настояла на своем. При этом исписала целый лист. Когда же я попросил ее зачитать то, что написала, она сказала:
- Вам Ваш лечащий врач все скажет.
- Тогда назовите, как мне быть? Какие лекарства мне нужно принимать? – спросил я.
- Это пожалуйста, - сказала она и продиктовала мне четыре лекарства, которые вместе с описанием методики их применения уместились на четырех строчках. А что же Галина Константиновна написала на оставшихся двадцати пяти строчках?
Сегодня утром мой лечащий врач Василенко Владимир Федорович прочитал то, что написала Червиц. Поулыбался, начал мне перечислять лекарства, которые она рекомендовала. Вот так, побывав у двух врачей, я своего диагноза так и не знаю. В словах Галины Константиновны проскользнуло слово "синдром". А чего?
У меня сложилось такое впечатление, что врачи ведут себя так, чтобы больные поменьше к ним обращались. Они все заняты какими-то посторонними делами. У них свой бизнес!
08.02.08 года
Демократы, то есть демокрады, создали такие законы, по которым на "законных" основаниях разворовали всю страну. О стариках они тоже "позаботились", придумали такие иезуитские законы, чтобы те поскорее вымерли. Мало того, что несколько раз обокрали их, забрав сбережения в Сбербанках, обманув с ваучерами, выкачав из них оставшиеся деньги через трасты. Им показалось недостаточно этого для уничтожения старшего поколения, они ограничили его в возможностях зарабатывать деньги на предприятиях. Запретили инвалидам работать. А если работающий старик (или старуха) заболел, то он  тоже не имеет права болеть более трех месяцев. В противном случае больничный лист ему не выдадут, а значит,  и не оплатят.
В общем, все делается для того, чтобы старики восстали, но современные буржуи понимают, что те бунтовать не будут. Не тот возраст. Они будут лишь их тихо проклинать.
Вчера мне удалось сделать РЭГ (рэоэнцефалограмму). На голову, руки и ноги наложили электроды, какой-то пропустили ток и на компьютерном принтере распечатали данные о состоянии кровоснабжения в моей голове. Листок с ними я понес к невропатологу, назначившему это исследование, то есть к Галине Константиновне Червиц. Она посмотрела на него, никаких комментариев не дала, вернула и сказала:
- Обращайтесь к своему лечащему врачу в хирургии.
- Но Вы мне хоть диагноз назовите, - попросил я.
Что-то буркнула такое. Уловить содержания я не смог.
- Не понял. Напишите на бумажке,- повторил просьбу я.
Она нехотя взяла листок бумаги и написала: "Энцефалопатия". Я взял его и сказал:
- Спасибо. Как же мне теперь себя вести? Что кушать, а чего не следует?
- Ну, не есть сало килограммами, а остальное Вам расскажет лечащий врач, - был ее ответ.
В общем, я понял, что врачи больше слушают, даже выпытывают, чем что-то рекомендуют. Видно их рекомендации стоят денег.
Мне стало понятным, что она просто хочет от меня избавиться. Я ей не интересен, поскольку с меня ничего не получишь.

53. Как добиться, чтобы  прочистили уши
Следующая задача, которая стояла передо мной – это прочистить от серы левое ухо. Врач Федченко Антонина Юрьевна определила ее наличие там. Именно это ухудшает мой слух. Однако тогда, 04.02.08 года, она промыть мне ухо не захотела, поскольку заболела медицинская сестра, работающая с ней. Я пытался добиться, чтобы это сделала другая медсестра. Дошел даже до старшей медсестры поликлиники, но, увы, во всей Больнице для ученых Академии наук "незалежной" Украины не нашлось сестры, способной это сделать. Пришлось вновь идти к Федченко. Позавчера она мне опять отказала. Вчера под ее кабинетом собрались четыре человека с такой же проблемой, как у меня. Она появилась, как и прошлый раз, с опозданием. Приняла одного больного и куда-то убежала почти на целый час. Пациенты были возмущены. Наконец она появилась, но сказала, что вновь убегает. Однако ее задержал один из больных, о котором звонили откуда-то сверху. Она обслужила его, позвоночного, и убежала. Вернувшись, запустила в кабинет первого по очереди больного. Стала готовить какие-то инструменты. Этот больной думал, что их готовят для него. Однако Антонина Юрьевна собралась вновь уходить в хирургическое отделение по вызову оттуда. Больной возмущался, но это не помогло. Она ушла. И только, когда она опять вернулась, начала прием больных по очереди. Наконец подошла и моя очередь. Все это промывание моего левого уха заняло не более 15 минут.
Когда же я вышел из кабинета врача, кто-то из больных сказал, что слышал об увольнении Федченко. Вроде бы она написала заявление для этого. Но мы-то здесь причем? Почему можно так с нами обращаться?
Теперь мне еще хотелось бы получить от окулиста рецепт на очки. Но меня записали только на следующий вторник. Сегодня же мне предстоит выписка из хирургического отделения. Пойду к началу приема окулиста. Может примет без записи.
Подойдя к кабинету окулиста, я увидел еще четырех желающих к нему попасть. Занял очередь. Когда же бывший на приеме больной вышел, я зашел в кабинет вместе со следующим больным и попросил врача принять меня без записи, хотя бы для выписки рецепта на очки. Она согласилась. Вот и моя очередь подошла. К тому времени под дверью кабинета сидело опять же четверо больных. Через 15 минут я вышел из кабинета с рецептом в руках. Отпуская меня, врач сказала?
- Очки я Вам подобрала. Теперь, если вы хотите, чтобы я детально посмотрела Ваши глаза, нужно записаться на прием, так как на эту операцию может уйти до 30 минут.
Поблагодарив ее, я пошел к себе в хирургическое отделение. Вот так, чтобы лечиться, надо иметь здоровье и время, а теперь еще и деньги.

54. Выписка из хирургического отделения
09.02.08 года
Наконец 08.02.08 года я выписан их хирургического отделения. Правда, пришлось еще побегать то за лечащим врачом Василенко Владимиром Федоровичем, то упрашивать дежурную сестру Галину Николаевну, чтобы она переписала выписной эпикриз из истории болезни в медицинскую карточку. Оттуда его мой сопалатник переписал на бланк. Затем еще нужно было получить подпись у исполняющего обязанности заведующего хирургическим отделением младшего Тимена Юрия Анатольевича, а после того поставить печать в регистратуре поликлиники и штамп в приемной директора Больницы для ученых. В общем пришлось побегать с моей больной ногой. "Но, волка ноги кормят!" Что  поделаешь с нашей бюрократией.
Наконец, мне в палату исполняющая обязанности старшей медсестры принесла "листок непрацездатности" для бухгалтерии моего института. Все, можно уходить домой, но я уже не тороплюсь, на дворе уже темно и мне совсем не хочется идти со своей больной ногой в ночную неизвестность улицы, а поэтому остаюсь до утра.

55. Мое мнение об академических ученых
10.02.08 года
Вчера утром я покинул Больницу для ученых. Когда же уже почти собрался уходить, у меня с больным Федосеенко Юрием Ивановичем состоялся разговор о положении русских в бывших союзных республиках. Собственно вел этот разговор я сам. Он же из-за боязни практически не высказывал своего мнения.
Интересно, что сам он русский, приехавший в Украину из-за болезни. У него астма. Странно, что это его, русского, не волнует. Он всякими способами уходил от разговора. Мы даже немного повздорили. Замечу, что у него черты лица монголоидные, но себя считает русским. Видно перевелись русские. Потеряли национальную идею и гордость. Теперь же оказались в положении национальных меньшинств и не способны даже чего-либо предпринять в свою защиту. Их бросили "вожди свободы", их предали "друзья народы".
Теперь еще об одном моем наблюдении. За год моей болезни в палате мне приходилось сталкиваться с довольно значительным числом научных сотрудников институтов Академии наук Украины. Что хочется отметить в их характерах. Они все амбициозные. Думают о себе, что много знают. На проверку же получается, что это далеко не так. Особенно большой их недостаток состоит в том, что они слушают только себя. К мнению других своих коллег практически не прислушиваются, а порой просто явно выражено игнорируют их. Обычно этим страдают преподаватели, которых мало интересует мнение студентов. Для них это профессиональное явление. Но почему так ведут себя научные сотрудники? Непонятно.
В дополнение скажу, что научные сотрудники именно Академии наук заносчивые и недальновидные. Они чаще всего повторяют то, что говорят на митингах "демократические вожди". Своего мнения не имеют.
По части захвата мест и территорий в палате - это мастаки. Они довольны существующим положением вещей. Ведь их институты финансируются за счет бюджета. Им нет необходимости бегать и искать сторонние источники финансирования, как это делают ученые прикладной науки из институтов, подчиняющихся Министерству промышленной политики.
На эту тему перед уходом из больницы был неприятный разговор с Федосеенко. Однако он уклонился от развития ее. Тогда мне пришлось просто распрощаться.
56. Недопуск к работе
12.02.08 года
Покидая в субботу 9.02.08 года Больницу для ученых, я надеялся в понедельник приступить к работе. У меня были сомнения, что мне оплатят больничный лист, так как я отказался от прохождения МСЭК. МСЭК – это медицинская социальная экспертная комиссия. Ранее председатель ЦЛЛК Больницы для ученых Вонзяк Владимир Анатолиевич говорил, что это должен решить директор моего института. Он же объяснил мне, что по моему заболеванию мне могут повысить степень инвалидности, то есть определить меня как инвалида первой группы. Согласно какому-то приказу Минздрава такие инвалиды на работу не берутся. Таким образом, я буду лишен работы. Это меня не устраивало. Решил тогда отказаться от прохождения МСЭК. Вонзяк же каждый раз в больничный лист вписывал фразу об этом моем решении, и все сходило, мне даже начисляли деньги.
На последней встрече он буквально взбесился. Было видно, что у него с нервами не все в порядке, а поэтому он и находится на лечении в неврологическом отделении. После того, как я ушел от него, Вонзяк видно дозвонился до моего начальника кадров Пруткиной Елене Петровне и все растолковал ей. Она доложила об этом моем деле директору и главбуху. Они-то все вместе решили меня к работе не допускать. Хотя ранее мне о таком обороте дел никто не говорил ни в Больнице для ученых – Вонзяк, ни в институте – Пруткина. Это для меня было неожиданным. С тем, что больничный лист не оплатят, я смирился,  а вот недопуск к работе – это совсем другое дело. Ранее Вонзяк давал мне бланки производственной характеристики, которую я должен был представить на МСЭК, но поскольку я от МСЭК отказывался, не было необходимости в этой характеристике.
Сегодня я попросил Клаву, чтобы она занесла этот бланк Пруткиной. Сам же я остался дома, сильно заболела нога. Видно вчера ее перегрузил. Ранка в верхней части треснула.
Чего Вонзяк добился этим, я так и не могу понять. Видно что-то хотел от меня, а предложения не последовало.
В  заключение этого эпизода моей жизни прилагаю текст распоряжения директора моего института.

Розпорядження №11, 11.02.2008 року,
 щодо відсторонення від роботи Максимова В.І. у зв‘язку з тим, що на листках непрацездатності, які були надані співробітником Максимовим Володимиром Івановичем для підтвердження відсутності на роботі, відмічено, що від проходження МСЕК він відмовляється.
На підставі вищевикладеного Максимов В.І. не може бути допущений до роботи до визначення МСЕК та поновлення довідки.
Підписали: директор С.В. Козелков, начальник відділу кадрів
О.П. Пруткина, Голова профкому В.М. Крижановський.
Ознакомившись с распоряжением и подписав его, я попросил Пруткину дать мне статью из трудового законодательства, на основе которой меня не допустили к работе. Ей долго не хотелось это делать, но затем она даже распечатала эту 46-ю статью.
Стаття 46. Відсторонення від роботи.
Відсторонення працівників від роботи власником або уповноваженим ним органом допускається у разі:………….., відмови або ухилення від обов‘язкових медичних оглядів, …..( в редакції Закону №6/95 РВ від 19.01.95).
Теперь хочу добиться от Пруткиной, чтобы она распечатала статью трудового законодательства о возможной длительности продолжения болезни, при которой больничные листки оплачиваются. Другими словами: сколько разрешено непрерывно болеть? Четко никто об этом мне толком не сказал. Какие должны быть перерывы между оплачиваемыми периодами?
Однако начальник отдела кадров института уклонилась от определенного ответа мне. Видно Пруткина сама не знает этого вопроса.

57.  Больница скорой помощи
06.04.08 года
Вот уже пять суток нахожусь в Кардио + КГК БСМП Больницы скорой помощи по улице Братиславской, 3, что возвышается над базаром "Юность". Привезла меня сюда скорая помощь. Но этому предшествовал ряд событий.
На женский день 8-го марта я почувствовал слабость, но она скоро прошла и внимания особого ей не уделил. Рана на месте отрезанного большого пальца правой ноги все еще не зажила. Она лопнула после того, как я сходил 11 февраля на работу. Нам посоветовали мазать рану мазью "Альгофин". Та, кто посоветовала, испытала ее на своей собаке, у которой тоже долго не заживала рана на ноге. После того, как начали мазать этой мазью, рана начала стягиваться.
Через неделю, 15 марта, слабость повторилась. Опять же в субботу. Мне даже стало трудно разговаривать и смотреть телевизор. Мы с Клавой отнесли это за счет того, что я давно не был на воздухе. Действительно, это так, я уже более года нахожусь в помещениях больницы и вот уже месяц без выхода дома. Причем слабость стала повторяться по субботам и воскресеньям, когда в доме кроме меня была Клава. Повторилась она и 22-го марта.
Рана  под воздействием мази "Альгофин" стала постепенно стягиваться, но ходить далеко я еще не решался, хотя по квартире понемногу ходил.
В субботу 29-го марта к слабости добавилась задышка. Дышать стал как паровоз. Постепенно к концу дня состояние улучшилось. Мы с Клавой понимали, что лекарства, которые я принимал, не решают моих проблем, а принимал я тогда три таблетки каптопресса и одну таблетку каптоприла на ночь, а также по три таблетки в день нитросорбита и аспаркама. Клава обратилась к врачу, которая раньше работала у них на производстве. Та посоветовала перейти с нитросорбита на пустырник.
Однако эти лекарства мне не пошли. Когда вечером в воскресенье 30 марта я накапал их в рюмочку, разбавил водой, то они отрыгнулись. Правда, до того сходил на улицу. Купил пива и чувствовал себя относительно неплохо. Это был мой первый выход за полтора месяца. В понедельник принял все свои старые лекарства, кроме нитросорбита, немного даже поработал (писал), а затем решил прогуляться на улицу. Был ровно час. Ходил немного, до усталости, сидел на лавочке возле скульптуры Михаила Архангела. К двум часам дня вернулся домой. Стал быстро раздеваться. Включил телевизор. Тут у меня начался кашель, а за ним буквальное удушье, слабость. Сел на диван и не мог отдышаться. Дыхательные пути были блокированы. Мною была собрана вся своя воля и наконец раздышался. Потом лег на кровать и какое-то время отдыхал.
Теперь мне предстояло пообедать. Я долго отлынивал, но затем все же кое-чего поел.
Вечером мы с Клавой так и не решились вызвать "скорую помощь". Телефон регистратуры Больницы для ученых не отвечал. Мы решили вызов "скорой помощи" отложить до утра.
Проснувшись во вторник 1 апреля, хотел сделать зарядку, но она вызвала задышку. Наконец решился вызвать "скорую". Она приехала довольно быстро, я даже не успел позавтракать. Когда я им открыл дверь вошли трое: врач – импозантный еврей с бородой, довольно длинной, и двое санитаров – здоровые красивые ребята лет тридцати. Все одеты в красную форму, расшитую картинками.
Когда было изложено мое состояние, врач выругал меня, что не вызвал "скорую" вчера. Допросил меня о лекарствах, которые я принимал. Они сделали мне укол гепарина в живот для разжижения крови. Врач надо мной подтрунивал на предмет того, почему я лечился самостоятельно. Все мои доводы перекручивал с издевкой. Выяснил, кто я есть. Ему сообщено, что я кандидат технических наук, доцент, к тому же, полковник.
Мне была дана команда собираться. Меня подгоняли. Хотел одеться по нормальному, в брюки, но мне не дали, сказали, чтобы я их оставил дома, а надел спортивные штаны. Накинув на себя курточку, в домашних тапочках выскочил на улицу к машине "скорой помощи". Здесь меня положили на носилки и мы поехали в 11 часов утра. Я просил их отвезти меня в Больницу для ученых, но врач мне в этом отказал, не сказав даже, куда меня везут.
Меня машина "скорой помощи" долго возила по Оболони. Мне вначале казалось, что медики хотят отвезти в какую-то больницу на Оболони. Неожиданно машина выскочила в районе Московского моста. Я понял, что меня везут на левый берег. Далее мы проехали проспектом Ватутина, Воскресенкой и вот уже в начале Лесного массива, возле базара "Юность".
Затем "перекачивание" с машины на большую госпитальную коляску и меня повезли в Реанимацию на 12 этаж Больницы скорой помощи с помощью лифта.
Реанимация – это несколько комнат без дверей. Обычная обстановка: комнаты докторов, крики санитарок и сестер. Все это мы уже слышали и ранее в других больницах.
Далее начались исследования меня – кардиограмма, измерение давления, температуры. Дежурный врач вынес вердикт – микроинфаркт. Начались уколы – в живот гепарин для разжижения крови, в ягодицу  антибиотики. Взяли кровь из вены. Что-то дважды вводили в вену. Мне удалось позвонить Клаве и сообщить, где я.
На следующий день начались посещения от заведующего реанимацией Козюркевича Александра Антоновича, до профессора Руденко, который изменил диагноз – микроинфаркт с кардио стенокардией, и заведующего больницей
Самое удивительное, что я ощущал тогда только удушье, задышку и слабость. Болей в области сердца и вообще в грудной клетке не наблюдалось.
На второй день дежурный врач Юрий Иванович предложил купить лекарство, которого нет в реанимации. Это "ЗИЛТ". 28 таблеток стоит 250 гривень. Взял он также 40 гривень на капельницу, но потом отменил, сказав:
- Зачем наливаться водой.
Стали давать какие-то лекарства. Долго не мог узнать их названий. Потом наконец сестра сказала, что это нитросорбит – 2 таблетки, виропомил -1 таблетка, аспирин – 1таблетка, эналаприл и уколы в живот – гепарин, а также в ягодицу – антибиотик медяксон (4 флакона 68 гривень).
Всем этим давление мне сбили с 160/90 до 120/80 и даже понизили до 105/60.
Приступа задышки пока не было, но слабость, шум в ушах, иногда кашель, сохнет во рту, а главное, небольшая задышка все же осталась.
04.04.08 года
Козюркевич сообщил мне, что у меня предполагает спазм сосудов, питающих сердце(в простонародии эта болезнь называется "грудная жаба"). Микроинфаркт под вопросом.
Первый состав больных в реанимации. Это рабочий с Подола Токарев Вадим, Адамович с Бучи, Власенко Николай ветеринар из Винницкой области. "Митинговал" все время Адамович. Он говорил о чем попало, о политике, огороде, его доме, родных и близких, пока ему не сказали – достаточно. Токарев Вадим подхватил эту болтовню. Послушав их, я пришел к выводу, что люди без высшего образования наиболее болтливые. К ним можно отнести и Владимира Николаевича – механика станции технического обслуживания автомобилей со второго состава. Среди больных этого состава выделялись Хохлов – военный, Начинов Сергей Васильевич – военный (56 лет и уже с инфарктом) и Бут – откуда-то с Южных степей.
Вот с ними я провел двое суток. Несмотря на то, что у них всех подозрение на инфаркт, они всеми силами пытались ввязаться в дискуссию, которая переходила в митинговый крик. Особенно этим отличались те же трое: Адамович, Токарев и Владимир  Николаевич.
- Прекратите этот митинг. Иначе вы все здесь передеретесь, - громко сказал я.
Первые двое сторонников оранжистов и нашистов замолчали, а третий продолжал рассказывать, какой он хороший рихтовщик и охотник.
Был еще маленький инцидент с санитаркой из-за газет, которые я положил на тумбочку возле своей кровати, но относящуюся к соседней кровати. Когда я отлучился, она их схватила и унесла, ничего мне не сказав. Пришлось выяснять, куда исчезли газеты. После препирательств их вернули.
Несколько слов о туалете реанимации. Сливной бачок работает с помощью какой-то тряпки. Крышки у него нет. Сливаем воду, потянув за кусок какой-то проволоки. Но это еще полбеды. Сидения на унитазе нет. Приходится накрывать его кафель газетами. Посадка при этом получается глубокая и больному человеку трудно вставать. Вот так оборудован туалет в Городской больнице скорой помощи.
Остается проблема побриться. Зеркала нет. Пришлось просить Клаву принести свое маленькое зеркальце. После чего я сел перед умывальником и побрился.
В субботу 05.04.08 года пришла к нам в палату дежурный врач Толочко Татьяна. Послушала нас и ушла. Приходят следом за ней санитарки и они объявляют, что двое из нас, я и Начинов, переводятся в обычное кардиологическое отделение на 11 этаж. Я заявляю им, что заведующий реанимацией Козюркевич мне говорил о диагнозе как еще не окончательном, который он должен уточнить именно в реанимации. Одна санитарка сходила к дежурному врачу и вернувшись, заявила, что меня все же переводят. Странно все это как-то. Один говорят одно, другая молчит, а третьи делают. Непонятно почему больным такие решения сообщают санитарки, а не врачи. И еще один момент. Долго не мог добиться от медперсонала, какие же мне  назначены лекарства. Наконец кто-то из сестер сообщил мне об этом. Причем не обо всех лекарствах.
Две санитарки собрали наши пожитки, посадили нас на маленькие коляски, условно называемые "Мерседес-Бенц".
На лифте мы спустились этажом ниже. Нас привезли в палату №1110. Комната на два больших окна. Здесь, в отличие от реанимации, висят шторы. В палате шесть коек. По три с каждой стороны. Две из них свободны.  Я занял вторую от окна. Здесь бачок унитаза туалета без крышки, но зато есть сидение.
Окна смотрят на юг, вдоль улицы Братиславской. Из них видна стрелка слияния улиц Братиславской и Курнатовского, по последней ходит трамвай. Самая близкая остановка его к нашей больнице "ул. Алишера Навои". Но можно выйти и на остановке "Юность".
Суббота и воскресенье прошли без особых отклонений от нормы. Правда был маленький конфликт насчет радиоприемника, но это длилось недолго и хозяин выключил его по моей просьбе.
Понедельник 07.04.08 года – знакомство с лечащим врачем Робур Ярославой Михайловной и заведующим обделением Руденко Леонидом Викторовичем.
Ярослава Михайловна маленькая стройная женщина с зелеными глазами и с выступающим носом, со светлыми волосами, собранными в пучок под заколку, немного импульсивная, но достаточно внимательная. Выслушала и разрешила ходить только до туалета. Диагноз будет еще уточняться. Назначила мне капельницу, но что мне будут капать, не сказала. Померяли давление – 140/70 в 12.00.
Леонид Викторович стройный мужчина лет сорока. Послушал мою грудь, о чем-то говорил с Ярославой, но что они обсуждали, мне не было слышно.
Вторник 08.04.08 года выдался тяжелым для меня. С утра в 6 часов меня разбудили, чтобы я сдал мочу. От резкого пробуждения у меня началась задышка довольно сильная. Затем взяли кровь из вены. Сестра долго ее не могла найти. Меня она слушать не хотела, когда я сообщил ей, что у меня вены мелкие. Наконец сестра Алла согласилась и взяла кровь из вены на кулачке.  Странное дело, эти сестры, берущие кровь из вен и ставящие капельницы, совершенно не хотят прислушиваться к тому, что говорю им я. Мне же мои вены известны. Их при мне кололи уже сотни раз.
Перед обедом меня повезли на рентген груди. Посадили на большую четырехколесную коляску и повезли к другой палате. Из палаты вывели двух старушек, лет по восемьдесят пять, и предложили им сесть рядо со мной. Одна из них взобралась на эту высокую коляску, а вторую подсадили. После этого нас повезли по коридорам к лифту. Сначала спустили на первый этаж, затем переехали в другой лифт и подняли на третий. Пока нас санитарки возили по коридорам, все время была опасность повредить колени об двери, но обошлось, хотя это было явным нарушением техники безопасности. Продержали нас там в холодном коридоре около часа. Что-то у них не получалось при исследовании одной из старушек. Затем обратным путем нас доставили на 11-й этаж прямо к палате.
Сегодня спросил у лечащего врача о результатах ренгеноского исследования.
- У Вас там в легких все в порядке. Только возрастные изменения,- сказала она.
Что такое возрастные изменения? Нужно будет спросить.
09.04.08 года
В результате поездки по холодным коридорам появился катар верхних дыхательных путей. Горло красное. Температура утром 36,9 ;С, а вечером она поднялась до 37,4 ;С. Очень тяжело переносятся капельницы. Нужно лежать под ней 4 часа. До обеда в голове туман, слабость, отсутствие сил.
10.04.08 года
Опишу своих сопалатников.
Олефир – преподаватель из КПИ с факультета прикладной математики. Еврей. К нему постоянно приходят жена и дочь. Особых забот он мне не создает.
Гудзий – иногда включал музыку. Она на меня плохо влияет. Ею он не злоупотреблял.
Бут – председатель сельсовета откуда-то из-под Херсона. У него здесь работает родственник, который часто приходит. Внимание к нему со стороны персонала особое.
Лагуна – руководитель какого-то производственного подразделения. Украиноязычный. Но говорит и на русском языке. Спокойный выдержанный парень.
Начинов Сергей Васильевич – из связистов. Много помотался по Казахстану и Арабским странам. Шизоид. Стоило вчера улучшиться его состоянию, как он уже в пять утра меня разбудил тем, что в нашем коридорчике включил свет и начал бриться. Сегодня он ударился в воспоминания, как кутил в казахских степях. Резал баранов и свиней для закуски под коньяк и водку.
Как только он зацепил эту тему, все начали выступать со своими воспоминаниями, как пили государственный спирт.
В общем, утром обстановка накалилась до предела. Я еле-еле выдержал. Состояние существенно ухудшилось. Мне трудно переносить эти разговоры и музыку. Хочется тишины, но она является большой роскошью. Люди не понимают друг друга, особенно те, кто помоложе. Они выросли в эфире этой какофонной музыки.
Теперь о Начинове и его семье нам известно почти все. Он рассказал нам о них в деталях. Почему люди так любят говорить о совершенно неинтересных другим их родственниках, о событиях, имеющих место с ними.
Еще одна беда наших больничных палат – это мобильные телефоны. Начинов, например, звонит чуть ли не каждый час. Вчера и сегодня он добивался от жены и сына, чтобы последний подключил ему к мобильному телефону наушники, чтобы слушать имеющийся в нем радиоприемник.
О посетителях и говорить не приходится. Это тоже какое-то наказание. Приходят к одному больному по три человека, сидят по часу. Комната маленькая и дышать нечем.
Но вернемся к нашим делам. Сегодня было три приступа задышки. Первый из них почти повторил приступ задышки, который произошел со мной дома 1 апреля 08 года. Пережив его, я все же лег под капельницу. Очень тяжело было лежать. Разболелось правое плечо, давно его не мазал обезболивающей мазью.
После капельницы пообедал и уснул, но ненадолго. Кто-то разбудил. Днем хорошо поспать – большая редкость. Проснувшись, хотел помыть посуду. Взял ложку и нож и пошел к умывальнику. По дороге началась задышка. Но все же собрался с силами и помыл их. Помывку двух кружек пришлось разнести во времени, потому что после каждого моего выхода к умывальнику у меня начиналась задышка и слабость. Врач предложила перед выходом принимать нитроглицерин.
Сегодня лечащий врач сообщила мне результаты анализа моей крови. Холестерин 5,5 выше нормы 4,5. Сахар 4,6 ниже нормы 6.
Когда лежал под капельницей, появились тупые боли, а точнее, просто дискомфорт в области сердца. Это впервые. Общая слабость остается моей главной бедой.
С утра меня послушала другая врач, подменявшая палаточного врача. Вызвала отоларинголога посмотреть мое горло. Особые рекомендации полоскать его и какие-то таблетки (диазолина  и септворрила). Сегодня поднялось немного давление 145/85. Пульс 64. Наконец я узнал, что большая цифра (145) относится к сосудам головы, а меньшая (85) к сосудам сердца. Именно она увеличилась с 60 – 70 до 80 -85 в период, когда я стал страдать задышкой.
11.04.08 года
Сегодня лечащий врач Робур Ярослава Михайловна по моей просьбе отменила капельницу, но предложила операцию на сердце, точнее, на его сосудах. Меня это совершенно не устраивает. Я уже перенес четыре операции. Из них три под общим наркозом и одну под местным. На последней мне ампутировали большой палей на правой ноге. Попросил врача поискать еще возможные варианты. Сначала она заявила, что все они ею уже испробованы, а затем все же назначила новые лекарства, в том числе кардикет ретард 40. Видно у врачей не попросишь, ничего не дадут.
Что делать дальше? Не знаю.
Лежа чувствую себя неплохо. Лежу со светлой головой, но стоит пройти 10 метров до умывальника, наступает задышка. Пью перед этим нитрогли-церин. Иногда он помогает, иногда нет.

12.04.08 года
Лечащего врача сегодня нет. Поэтому изложил свои беды дежурному по фамилии Франчук, полная, невысокого роста женщина, наверное, добрая. Моя беда состоит в том, что я очень большую чувствую слабость и, главное, задыхаюсь. Мне трудно дойти до туалета. После того, как пройдусь и вызову у себя задышку, сажусь на кровать, пытаюсь отдышаться. После того, как приступ задышки пройдет, начинается кашель до хрипоты. Ложу голову на подушку. Кашель проходит, и я чувствую себя отлично.
Франчук назначила укол и таблетки анальгина, димедрола и папаверина, а также капельницу с нитроглицерином на растворе NaCl.
Под капельницей лежать 3-4 часа очень трудно, но я выдержал. Мне стало лучше. Вечером что-то кололи, четкого представления о том, что за таблетки принимаю, у меня нет. Это меня угнетает.
В палате №1110 осталось три человека – Начинов Сергей Васильевич, еще один больной и я. Разговоры идут, но они какие-то неагрессивные, все больше о болезнях.
13.04.08 года
Вчера одного больного по фамилии Бут перевели назад в реанимацию. Его сын работает хирургом. У Бута сначала был сильный запор. Он стал принимать таблетки слабительного и начались поносы. У нас, у всех больных, здесь расстроились желудки. Сосед Сергей пьет биокефир. Говорит, что лучше стало. У меня тоже идет запор. Пытаюсь с ним бороться яблоками, биокефиром, почти перестал есть каши, которые нам здесь регулярно дают. На завтрак – пшенная, в обед – пшеничная, на ужин – овсяная. Нужны овощи, но их пока нет. Из дома тоже их почти не поступает.
Сегодня с утра не было в кранах ни горячей, ни даже холодной воды. Часов в 9 она появилась. Я начал быстро мыть посуду, которая осталась немытой с вечера. После каждой кружки, помытой мною, возникала задышка. Пришлось ложиться на кровать и отдыхать каждый раз. Когда я лежу на спине, задышка отступает. Наконец посуда помыта, но я сильно устал. Отлежался.
У нас начались разговоры, но они длятся недолго. Нет больных с недержанием речи. Есть перерывы. Включался в них и я, но кратковременно. Немного даже о политике. Наши взгляды по ней почти совпадают. Демократы – это демокрады.
Сейчас уже 12.00 часов дня. Утром сделали положенный укол гепарина в живот для разжижения крови и пока все. Ни дежурного врача, ни медсестер не видно. Жду капельницы.
Появилась дежурная медсестра. Она сказала, что капельницу ставить не будет. Раздала лекарства. Сделала мне укол сульфакамофлина (или – дина, не расслышал), чтобы мне было легче дышать. Давление немного поднялось 150/90/66. Поэтому я чувствую себя лучше. При понижении давления до 110/60 мое самочувствие ухудшается. Утром прошел дождь. Может и поэтому мое самочувствие улучшилось.
После обеда появился еще один больной. Его сопровождала дочь. Она ответила мне на многие медицинские вопросы, которые врачи не освещают. Даже дала некоторые рекомендации по стабилизации давления.
Клавочка принесла поесть вкусненького. Слегка помывшись, переоделся во все чистое. Это необходимо, так как у меня подмышками появился какой-то запах, которого раньше не было.
Сейчас, после сна, самочувствие удовлетворительное, но стула уже второй день как не было.
Странные наши врачи. Не хотят объяснить больному, что ненормально в его кардиограмме. Вот и сегодня дежурный врач этот сделала. Они кичатся своим пятилетним медицинским образованием. Сейчас она мне лишь сказала, что кардиограмма соответствует инфарктной, то есть или у меня был инфаркт, который я перенес на ногах, или у меня инфаркт сейчас.
- Что же в ней (кардиограмме) ненормального? Амплитуды пиков или их направленность? – спросил я.
-И то, и другое, - ответила врач.
Главный рассказчик в нашей палате Начинов Сергей Васильевич. Если он входит в транс, остановить его невозможно. По характеру он холерик. Все время терзает свою семью по телефону. Окончил два учебных заведения. Память хорошая. Много чего помнит, но поверхностно. Просил его что-то прояснить, отказывается. Видно он по верхам хапайка. Считает, что в Советском союзе все руководители были дураки. На мою просьбу объяснить принцип профессора Аверина так и не смог. Однако о самом Аверине много говорил. Сам Сергей относительно красивый смуглый парень, но с чертами лица немного негроидного типа. В спортивном отношении подтянут.
Приходили сегодня проповедники. От них я узнал, что слово "Аминь" на русском языке означает "верно", а слово "пасха" – это еврейский переход из одного состояния в другое. В частности, выход евреев из египетского рабства. Христиане взяли это название для обозначения воскресения Христа.
14.04.08 раза
Утром сегодня в палате разразился скандал. Больной из участников Великой Отечественной войны мужчина, которому уже за восемьдесят лет, вырвал после капельницы. Я этого не видел, так как сидел спиной. Другие видели.
Когда пришла дочь этого ветерана, то Начинов предложил ей попросить врача заменить состав капающего раствора. Тут в разговор включился Манохин Иван. Чего только он не говорил этой женщине, у которой еще и мать больная лежит дома. Что она его, Манохина, грабит, что у него после рвоты у ветерана пропал аппетит и тому подобное. При этом вся эта гадость повторялась несколько раз. Манохин требовал, чтобы дочь забрала отца домой, так он ему мешает лечиться.
Вскоре появилась врач Робур Ярослава Михайловна. Стала разбираться с ситуацией. Тут же Манохин дал волю своему "красноречию". Ярослава объясняла, что такие больные у них лежат в общих палатах, а отдельных палат для них нет.
Начались долгие препирательства. Дочь уже заявляла, что заберет отца домой, но Манохин не унимался. Врач вышла. Затем вскоре вернулась и объявила, что ветерана переводят в реанимацию, и ушла. Манохин же с новой силой обрушился на дочь ветерана – эту бедную женщину. Во время всего этого скандала я лежал молча, но тут уже не выдержал и сказал ему:
- Да успокойтесь! Вопрос уже решен. Помолчите.
Он как-то не ожидал такого от меня и замолчал. Ветеран и его дочь собрались и ушли на 12-й этаж в реанимацию. Тут наш активист вновь открыл рот, и все началось сначала. Мне не хотелось вступать в дискуссию, но как-то нужно было остановить этого шизофреника, и я заявил:
- Как для меня, то лучше было бы, если бы остался ветеран, а Вас бы от нас забрали. Вы выжили его и не даете спокойно людям болеть. У Вас ни на минуту рот не закрывается. У Вас словесный понос. Недержание речи.
- Что же я должен все время молчать? – спросил он.
- Никто не говорит об обете молчания, но превращать палату в "Майдан незалежности",  или кафе, дискотеку и тому подобные места, нельзя. Здесь лежат больные люди и им совершенно необходима тишина. Вы же целый день говорите, причем всякую ахинею, плоские шутки и прочую чушь, которую противно слушать, - пояснил я.
- Какую это чушь я говорю? – не унимался Манохин.
- Не хватало мне еще ее повторять.
Все замолчали.
- Спокойно болеем дальше, - подвел итог беседе, если это можно назвать беседой, я.
Манохин еще что-то буркнул и замолчал. Потом в палате установилась более-менее нормальная атмосфера. О себе он говорил только, что является обувщиком. Намекал, что был начальником, который имеет право увольнять сотрудников. Живет на Печерске. Видно является руководителем какой-то сапожной мастерской. Вначале я даже воспринял его как тренера какой-то заштатной футбольной команды, привыкшего распоряжаться молодыми придурками.
Сейчас в палате я один. Все трое моих сопалатников вышли на балкон. У них у всех инфаркты, но уже болей нет. Мне же дальше туалета ходить нельзя. И то, дойдя до него, чувствую, что задыхаюсь. Правда, после прокапывания нитроглицерина, мне немного стало лучше.
Вот такое у нас отношение к ветеранам. Когда он уходил, то извинялся за свою рвоту перед каким-то сапожником.
15.04.08 года
Прошло уже полмесяца, как я нахожусь в больнице скорой помощи. Состояние мое немного улучшилось, но задышка и слабость остаются. Не в состоянии делать себе массаж ноги, которым ранее занимался регулярно. Как-то надо постепенно входить в ритм жизни. Выбился из него быстро, а вот вернуться к тому состоянию требуется большое время.
Если бы кто знал, как надоели мне эти рассказы больных о пьянках, охотах, политике. Вот и вчера вернулся из реанимации Бут Анатолий Сергеевич, куда на субботу и воскресенье его переводил сын. Дескать, в реанимации в эти дни больше докторов и медсестер. Анатолий примерно моего возраста (68 лет). Тоже любитель поговорить. Речь у него отвратительная. Половина из того, что он говорит, непонятно. Но говорить ему хочется, вот он и бурчит. В прямом смысле этого слова. Нагружает нашу психику бездарной информацией.
Люди некоторые привыкли говорить штампами. В палате нашей этим отличаются Начинов и Манохин. Вот и сегодня по какому-то поводу первый изрек:
- "Видно невооруженным глазом". "Держи хвост пистолетом". "Держи марку!"
16.04.08 года
Сегодня мне попало от лечащего врача Ярославы Михайловны. До сих пор мы не приобрели изокет, препарат для моего сердца. Все это потому, что в понедельник и вторник Клава у меня не была. Большая загрузка у нее на работе. Неожиданно Ярослава вспоминает, что у больного Бута остались неиспользованными две ампулы изокета. Сколько они стоят, он не знает. Придет сын-хирург этой больницы и скажет. Забираю эти ампулы. Сегодня и завтра мне их должны прокапать.
Читая газеты, я наткнулся на статейку о препарате в каплях "Вербена. Чистые сосуды". Сказал о нем Ярославе. Та замахала на меня руками:
- Я народной медициной не занимаюсь.
- Так эти капли продаются в аптеке, - возражаю я.
- Мало ли чего сейчас продается в аптеках, - говорит Ярослава Михайловна, поворачивается и уходит.
Мне интересно, почему официальные врачи не воспринимают лекарства, изготовленные из растительности. С таким вопросом я обратился  к Начинову, соседу по койке. Он тоже замахал руками, не захотел говорить на эту тему, заявив, что я пишу книгу о врачах, а он не хочет в ней фигурировать.
Другой сосед порекомендовал мне состав из чеснока, лимона, петрушки. Он дал даже попробовать мне этот "компот".
Наконец Ярослава увидела, что у нас многих повышенный холестерин и назначила для его снижения препарат "Торвокард". Нужно его приобрести.
После ухода лечащего врача разгорелась дискуссия на тему: "Куда исчезают анализы мочи Манохина". Четыре раза он сдавал мочу, а результатов анализов так и нет у врача. К нему приходил уролог по поводу резей в мочевом пузыре, но поскольку результатов анализов нет, ничего ему не сказал. Вмешался в разговор Начинов. Он, как всегда, со своей безапелляционностью и нахальством начал давить на окружающих. Рассказал, что у него была задержка мочи на нервной почве. Я посоветовал ему проверить, нет ли аденомы, поскольку я эту школу уже прошел. Но он как всегда любит слушать только себя. С возмущением он сказал мне:
- Пишите свою книгу о практикующих врачах. Я сам знаю, что у меня.
Причем это было сказано в резкой форме.
Начинов Сергей Васильевич разыгрывает из себя такого супермена, который все может. Хвастунишка. Возможно имеет примесь еврейской крови. Сам он парень безусловно способный, имеет хорошую память и чистую речь. Сейчас работает программистом по контракту. Пишет программы для каких-то систем управления.  Даже отсюда, из палаты, по мобильному  телефону руководил своим сыном, еще студентом, чтобы он передал наработанные материалы заказчику где-то на Петровке. В этом его бизнес. Он соприкасался с Россией. Оттуда получает пенсию. Ходят его проведывать жена и дочь. Сын  был один раз. Дочь не то переводчица, не то преподаватель английского языка. Жена окончила наш Красный университет, но, по-моему, не работает.
18.04.08 года
Сегодня, наконец, выписался Бут. Основной блатной больной. Все-таки какой он бестактный человек. Главное, не понимает, что его бестолковая болтовня нагружает мозги другим больным. В последние дни, опираясь на поддержку сына, он сильно распустился. Не умолкал ни на минуту. Откуда у этих сельских такая страсть к болтовне. Недаром в украинской Верховной Раде, где большинство депутатов из села, нет толку. Им тоже лишь бы говорить. Что говорить? Не так уж и важно.
Второй главный болтун – Манохин. После ухода Бута немного сбавил пыл, однако нет-нет да и ляпнет какую-то глупость. Просто диву даешься на этого киевлянина с Печерска. Такое впечатление, что он никогда не жил в коллективе. Нет у него городского воспитания.
На днях к нам в палату приходил больной, которому сделали операцию по шунтированию сосудов сердца, забитых холестерином. Делал операцию профессор Руденко.
Он брат нашего заведующего кардиологическим отделением тоже Руденко Леонид Викторович.
Но вот, где эта операция делалась, я так и не понял. То ли в клинике Амосова, то ли Стражеско. Стоит операция 30 тысяч гривень. Вот такое у нас бесплатное лечение. Вчера этот парень уже уехал домой в свое село.
Лечение мое по-прежнему идет втемную. От изокета мне стало немного хуже. Сегодня капали нитроглицерин. Состояние улучшилось. Но появилась другая проблема. Запоры. Вчера еле-еле разродился с помощью свечи и микроклизмы. В животе тяжесть. Питание здесь плохое. Одни каши. Они забивают кишечник. В общем, одно лечим – другое калечим.
Задышки почти нет, но слабость остается. Сегодня лечащий врач разрешила ходить по коридору. Пока прохожу не более шестидесяти метров. Чувствуется тяжесть во всем теле.
19.04.08 года
Раньше я замечал, что теперь после сна по утрам чувствую себя плохо. Ничего не болит. Только какое-то недомогание. Немного шум в ушах. Какой-то сам не свой. Померяли давление – 120/80. Видно для меня цифра 120 маловата. Обычно днем после приема каптопресса у меня было давление 140/70. Все утро я боролся с этим непонятным состоянием. К обеду оно прошло.
Пришла Клавочка, принесла мне свежесвареный борщ. Поел его, стало совсем хорошо. Она помогла мне слегка подмыться и переодеться. После ее ухода заснул, но ненадолго. Позвонила по мобильному телефону Настя, внучка Клавы. Разыскивала ее. Как на меня, я бы эти мобилки в больнице запретил. От них нет никакого покоя днем. Кому-нибудь из больных да звонят. И так весь день. В коридоре есть телефон-автомат. Купи карточку и звони.
После обеда появился распространитель то ли научной от института Богомольца, то ли религиозной литературы. Опять же не дал заснуть. Теперь уже до вечера, по всей видимости, не удастся.
20.04.08 года
Вчера мои сопалатники завязали разговор о зенитных ракетных комплексах. Оказалось, что все они служили или стажировались в зенитно-ракетных частях Противовоздушной обороны (ПВО) страны. Конечно, как всегда, больше всех выступал Начинов. В общем, "он все знает и везде был". Дошло до того, что он даже изложил процесс маневра радиолокаторами с целью защиты их от противорадиолокационных снарядов типа "Шрайк". Смешно было слышать мне все это, как они – эти по верхам хапайки хвастаются своими знаниями военной техники. Я предпочел молчание.
Сегодня с утра в церквушке, что под нашими окнами, зазвонил колокол. Заграшев Георгий и Начинов Сергей кинулись к окнам.
- О, народ потянулся в церковь. Скоро все будут религиозными, - сказал Георгий.
- Никогда этого не будет. Кто-то будет верить, а кто-то нет. Религия, как сказал Ленин, - это опиум для народа. Она дает ему отдушину. Как теперь говориться, снимает стресс. Это своего рода психотерапия, - разъяснил я.
Со мной не согласились. Оказалось, что Заграшев тоже из села. Он перевел тему на голодомор  и репрессии тридцатых годов.
- Это была война пролетарского государства с мелкобуржуазным крестьянством, в частности, кулаками. Последние активно противодействовали колхозному строительству. Гноили хлеб в земле. Убивали колхозных активистов. Даже детей. Пример тому Павлик Морозов. Создавали банды, которые наводили ужас на население, требуя, чтобы то не шло в колхоз. В общем, была настоящая война.
Отец мне говорил, что Отечественную войну выиграли благодаря тому, что хлеб после коллективизации оказался в руках государства, и оно могло им распоряжаться.
Сейчас в Украине тоже идет война города с селом. Последнее олицетворяет Ющенко, а город – Юлия Тимошенко и Янукович.
Сопалатники меня просветили, что сегодня Вербное воскресенье. У нас под окнами собрались религиозные, в основном женщины, святить пучки вербы. С утра погода была хорошая и очередь за освячиванием была довольно длинной. Но вот пошел дождь и вся эта очередь разбежалась. Такие они – эти женщины религиозные, если их испугал небольшой дождь.
Перед обедом сестра раздавала таблетки. Она разносит их по четырем бутылочкам на завтрак, обед, полдник и ужин. Меня по-прежнему интересует моя кардиограмма. Кстати, именно эта сестра мне ее снимала, а поэтому я спросил у нее:
- Вы умеете читать кардиограмму?
- Нет, - был ее ответ.
- Нужно учиться. Хорошая сестра должна быть не хуже доктора, - продолжилась моя мысль.
Тут неожиданно влез в разговор Заграшев Георгий. Обычно он выдержанный и не встревает ни в какие споры.
- Зачем вам это нужно? Врач все знает.
- Что знает врач, я этого не знаю, а хочу знать, - был мой ответ.
Сестра ушла. Наш спор продолжился.
- Ну что за манера. Двое разговаривают, обязательно третий сунет нос. Это мое право знать то, что я хочу знать, - одернул его я.
- Я хотел ее защитить от Вас, - не унимался Георгий.
- Что я плохого ей сказал? Посоветовал учиться. Это что, плохо? – закончил этот разговор я.
С дождем у меня поднялось давление до 160/80. Сестра дала мне полтаблетки эналоприла. После обеда ходил вдоль коридора туда и обратно. После этого появилась небольшая задышка. Хочется прилечь и отдохнуть. Вот так проходит воскресенье. Если бы не попросил померить мне давление, то и не знал бы, что оно поднялось.
Кардиограмму мне сделали еще в пятницу, но никто ее не прокомментировал. Обратился к дежурному врачу, худая лохматая женщина, но она тоже от комментариев воздержалась, заявив, что для того, чтобы научиться расшифровывать кардиограммы,  нужно учиться в медицинском институте. Такое впечатление, что врачи кичатся своим образованием, а нести его в массы народа не хотят.
А сердце после обеда стало томить. Появились какие-то ощущения. Появились мокроты, перекрывающие нос на воздухе. Они даже наблюдаются после того, как промыл нос и прополоскал рот. Сегодня стула еще не было. Вот такие мои дела.
-"На вопрос "Трудно быть богом?", я уже привык  отвечать: Бога, к сожалению, нет. Трудно быть человеком".
Борис Стругацкий.
21.04.08 года. Понедельник
Вчера приходили проповедники баптисты. Они долго рассказывали. Наши стали задавать им вопросы. Особенно активным был Манохин, за ним Начинов. Задал свои вопросы и я.
- Как переводится слово "баптист"?
- Баптист означает креститель, то есть окунатель верующего в воду при крещении, - ответил один из проповедников.
- Баптисты – это американская церковь?
- Нет. Она берет свое начало в Германии, - был ответ.
В процессе беседы выяснили, что в нашей палате религиозных двое- Начинов и Заграшев, атеистов двое – Манохин и я, Иванов скрыл свои взгляды на веру.
Под конец публика распалилась. Даже молчун Заграшев и тот начал доказывать, что в развитии живого был толчок. Кто-то определил эволюцию живых существ.
- Скажите, где Вы родились? – спросил я у него.
- В Кировоградской области, в селе, - был его ответ.
- Все понятно. В селах религиозность выше. Там не спрячешься от соседей, если не будешь посещать церковь – заклюют, - таков был мой вывод.
Это Заграшеву не понравилось. Не помню уже из-за чего он высказал свою ненависть против власти коммунистов. Оказывается, тогда, в тридцатые годы у его родных они забрали мешок зерна. Его самого тогда еще в помине не было. Ранее он рассказывал, как теперь развалили его завод "Арсенал". Забрали, украли и продали все оборудование.
- Вот видите, - сказал я, - Вы рабочему государству пожалели мешок зерна, а то, что демократы разрушили и украли Ваш завод, молчите.
Неожиданно он озверел:
- Я тебя сейчас убью. Тогда на мешок зерна было десять детей. А это оборудование не мое, оно мне не принадлежало.
- Да, чисто украинский подход: "Моя хата скраю".
Вот так выродился рабочий класс завода "Арсенал". Революционные традиции, которые были хорошо известны. Пушка до сих пор стоит перед входом в метро "Арсенальная".
Запомнилось его выражение лица, когда он угрожал мне, что убьет. Это звериный оскал врага с открытым беззубым ртом.
- Ты мне угрожаешь? -  спросил его. Он не ответил и замолчал.
После этих треволнений ночь спал плохо. Просыпался, сидел, смотрел в окно на всю в огнях улицу Братиславскую.
Утром был обход. Его проводил Руденко Леонид Викторович (заведующий кардиологическим отделением) и лечащий врач Робур Ярослава Михайловна. Они мне предложили сделать кардиографию, а затем,  если будут соответствующие показания – сентирование.  Эта операция проводится под общим наркозом. В паху вводится зонд с сеточкой (или пружинкой) который поднимается по артерии до сердца и там, в забитом бляшками участке артерии, распускается, разжимая последнюю. Это дает возможность крови проходить в сердце. Вот такие мои дела на сегодня.
Сосед по койке Заграшев Георгий ходил в сердечный центр, что рядом с больницей. Его записали на кардиографию аж на 1-е сентября 2008 года.
22.04.08 года
Со вчерашнего  дня начал постепенно расхаживаться. Утром вчера прошел два раза из конца в конец коридора. Это в сумме порядка 140 метров. Вечером увеличил нагрузку. При этом дважды сходил из конца в конец, а затем еще дважды вокруг центральной части отделения. Это в сумме будет порядка 300 метров. Небольшая отдышка все же еще сохранилась и слабость тоже. Приходилось ложиться на кровать после каждого прохождения и отдыхать.
Сегодня утром сделал два прохождения. В общем находил 140 метров. Немного кружиться голова. Тот же эффект я ощущал, когда садился из положения лежа на постели.
В 9.30 пришла Ярослава Михайловна и измерила давление. Оно оказалось 110/70, то есть существенно понизилось. Для меня это низкое давление. Я чувствую себя лучше, когда оно 140/70. Видно поэтому у меня и кружилась голова. Ярослава, как всегда, нашумела на меня. У нее я самый нелюбимый больной. Заявила, что она не может строго регулировать давление. Холестерин в крови у меня 4,9, а сахар – 4,2. 
Попало и Манохину за то, что пригласил к себе на консультацию постороннего врача.
Троих собираются выписать на этой неделе в пятницу. Мне назначили срок на следующую неделю на вторник.
23.04.08 года
Вчера до четверть одиннадцатого ждал назначенного ранее укола в ягодицу. Этот укол сестра должна была сделать в половине десятого. Так его и не дождался. Выключил свет и уснул. Очевидно врач Робур его отменила. Опять она лечит меня втемную, ничего не говоря о назначениях лекарств и их отмене. Непонятна мне такая методика лечения.
Весь вечер наша санитарка, хозяйка палаты, везде вытирала пыль и мыла полы. Наши доморощенные юмористы и "сартирики" подшучивали над ней. Особенно выпендривался Начинов:
- Что, завтра порядок проверяет заведующий Руденко?
- Да, - отвечала санитарка, уже пожилая женщина.
- Тогда Вам необходимо колеса кроватей накачать, - не унимался Начинов.
У нас кровати на маленьких резиновых колесиках. Он с этими колесами мне уже надоел. Стоило любой санитарке начать уборку помещения, как от него следовал вопрос:
- А когда колеса качать будете?
Это повторялось многократно, а потому уже порядком надоело.
Действительно, сегодня утром, часов в восемь зашел Руденко. Поздоровался, а затем присел перед свободной кроватью и рукой залез под нее, проверяя, нет ли пыли на металлических деталях ее рамы. Затем пошел к двери, над которой висит конструкция ультрафиолетовой лампы. Сам он роста высокого, а поэтому легко достал до пластмассовых наконечников, закрывающих ее, и проверил, нет ли там пыли. После чего молча вышел.
- Ну вот, что я говорил, - обрадовался Начинов, - он еще колеса не проверил
Последний чувствовал себя героем. Как он предсказал действия заведующего!
При обходе спросил у Ярославы, отменила ли она мне уколы на ночь.
- Да, отменила. А Вы что, хотите стать наркоманом? Там же кололись обезболивающие лекарства, - раздраженно сказала она и добавила. – Завтра идете на УЗИ. Сегодня вечером не наедаться и Вам девочки сделают клизму. Завтра вообще не кушать.
Все это было сказано в категоричной форме.
Продолжаю ходить вокруг центральной части отделения. Сегодня уже прошел пять раз. Два раза перед завтраком. Два раза после него и вот пока один раз перед обедом. "В движении, мельник, жизнь идет, в движеньи".
Завтра Начинова отправляют в октябрьскую больницу на реабилитацию. Что это такое, никто из больных толком не знает. Сколько дней там необходимо пробыть, тоже неизвестно, но то, что это мероприятие платное, знаем. Оплачивать могут или сам больной, или его предприятие.
От нас уже уходили туда некоторые больные. Звонили сюда другим больным и сообщали, что недовольны тем, что там делается.
Вот и вечер. На дворе потемнело. В это время в отделении остается только дежурный медперсонал. Неожиданно из соседней женской палаты стали доноситься вопли о помощи:
- Сестра, сестра, сестра…
Так продолжалось несколько минут, но никто не откликнулся. Тогда наши больные пошли сами звать сестру. Однако ее на этаже не нашли.
Женщина еще немного покричала и умолкла. Через некоторое время в коридоре послышались женские голоса. Видно сестры и санитарки где-то уединились на ужин, а теперь вышли из своего укрытия.
 В палатах имеются маленькие пультики вызова дежурной сестры, но они, говорят, не работают. Кто-то что-то утащил из этой системы сигнализации. Так, чтобы вызвать сестру, нужно бегать по этажу. Вообще в центральной части этажа имеется масса маленьких комнат порой неизвестного назначения. В них сестры могут укрываться от больных. Вот так.
Вечером мое самочувствие ухудшилось, когда встаю, кружится голова, слабость. Упало давление до 110/70/57 в 21.45. Пытался ходить. Прошел всего лишь 30 метров. Больше не смог.
Целый день шел дождь. Природа безумствовала.
24.04.08 года.
Наконец мне назначено УЗИ. Из всех моих однопалатников оказался крайним. Им уже давно это сделали. Все потому, что их родственники бегают к врачу. Вчера после приема слабительного очистился желудок, но Ярослава все же назначила мне вечером клизму, которую должны были сделать санитарки вечером, но они не пришли. Вчера вечером не ел и сегодня утром тоже. Может из-за этого тоже кружилась голова.
На УЗИ меня повели в половину десятого. В "предбаннике" перед комнатой, где делают это исследование, очередь. Мои сопровождающие ее заняли. Видел и я за кем сижу. Однако началось обычное украинское хамство. Стали приходить "позвоночные" больные и их пропускали вне очереди. Таких было несколько человек. Причем молодые относительно мужчины и женщины, одетые не по больничному. В "предбаннике" холодно, а я в одной безрукавке. Замерз. Хоть бы не простудиться.
Наконец терпение у меня лопнуло, возмущение вылилось наружу и я сказал своим санитаркам:
- Сколько можно ожидать? Пока все пройдут вне очереди?
Мои санитарки привезли на каталке тяжело больную. Ее приняли вне очереди, но они ожидали, пока пройду исследование я. Ну вот и моя очередь настала.
Врач провел исследование низа живота. Спросил о жалобах. Сообщил мне, что у правой почки киста. Вот и все. Сердце он не смотрел.
Уходя спрашиваю его:
- Вы мне какую-то бумагу дадите?
Он делает вид, что не понимает. Мне же нужно заключение по исследованию.
Берет у сотрудницы лист бумаги. Хочет отдать его мне. Она бросается за этим листом и вырывает его из рук врача.
- Все ясно, - говорю, - спасибо.
Поворачиваюсь и ухожу к своим санитаркам, которые все-таки дождались меня и отвезли на лифте на 11-й этаж в наше отделение.
Когда я пришел в свою 10-ю палату, то Начинова уже не было. За ним приехала жена и увезла его на реабилитацию в Октябрьскую больницу. Покинул нашу палату один из самых болтливых больных. Теперь у нас тишина. Даже Манохин умолк. Не с кем ему глупостями штампованными обмениваться.
Приходила с обходом лечащая врач Робур. Она, как всегда, была в своем амплуа. Когда я сообщил ей, что вчера чувствовал себя плохо, так как упало давление до 110/70, она заявила мне примерно следующее:
- Нового сердца я Вам не сделаю. Кардиограммы и анализы у Вас хорошие. Проходите кардиографию, а потом будет видно. Сейчас и так мы идем Вам навстречу. Вы лежите у нас дольше всех.
Хотел я сказать, что эхограмму сердца так и не сделали.
Она не хочет пересматривать свой курс лечения, который у меня приводит к сильному снижению давления. Мое давление, при котором я чувствую себя хорошо, 140/70. Вот так мы лечимся.
Сегодня Ярослава раздавала выписные эпикризы тем, кто завтра выписывается. Они были написаны на форматах разной бумаги. Двум выдали почему-то по два выписных эпикриза – один на стандартном А4, а другой на маленьком листочке. Заграшеву дали только один листок, склеенный из трех маленьких.
Поскольку мне в будущем нужно будет сдавать документы на МСЭК, то попросил сделать мой выписной эпикриз на стандартном листе. Она как всегда затараторила, что стандартные листы ей не выдают, что их приходится размножать на ксероксе за свой счет. Я не нашелся, что ей посоветовать.
25.04.08 года
День начал с хождения вокруг центральной части нашего отделения. До завтрака прошел два круга. После него тоже два.
Сегодня выписались Манохин, Заграшев и Иванов. Но не успели еще Иванова забрать родственники, как в палату на коляске привезли нового больного. А я-то мечтал побыть в одиночестве и тишине! Видно мне мечтать уже нельзя.
Больного положили на кровать, что у окна рядом с моей кроватью. Им оказался восьмидесятилетний дед Сидоренко, да еще к тому же монах. Правда ушедший в монастырь после смерти жены. По внешнему виду дед похож на лешего. Черты лица крупные, но правильные. Бородища до пояса. Волосы на голове собраны в пучок, перевязаны черной лентой. К тому же у него нет левой ноги. Говорит, что потерял во время Отечественной войны. Правда, ему тогда было от 13 до 17 лет. Он 1928 года рождения. Немного успел дед поговорить с Ивановым, а затем пытался завязать разговор со мной, но я отмолчался, и его разговор потихоньку затих.
Пришла к нему женщина. Нанесла религиозных толстых книг и даже три маленьких иконы. Перед обедом солнце очень сильно светит нам в палату, и поэтому у окна даже при закрытых шторах очень жарко. Мною было предложено ему перейти в угол на свободную кровать. Он согласился и попросил об этом дежурную сестру. Та обещала прислать санитарок, которые перенесли бы его постель. Но их пару часов не было. Дед опять напомнил об этом сестре. Она сказала, что те придут через пару минут. Это было еще до обеда. Сейчас уже половина пятого, а санитарок все еще нет.
После обеда приходила лечащий врач Робур. Назначила деду таблетки. Других процедур ему не определила. Она попрощалась с нами на три дня, до 29.04.08 года. Мне же сказала, что выпишет, скорее всего, 30.04.08 года.
Наконец деда переселили в угол, и шторы можно стало открыть. Он зацепил разговором санитарку и начал вести обычный треп. Причем через каждую фразу вспоминая бога, забывая заповедь: "Не тревожь Бога по пустякам".
Во мне опять все поднялось. Издав нечленораздельный звук типа "ну-ну-ну", я встал и вышел в коридор. Почему люди не умеют молчать? Зачем им этот беспредметный треп? Не везет мне на интеллигентных людей.
Поступил еще один больной Худышин Владимир. Сварщик. Его привезли из реанимации на коляске. Он даже еще не успел устроиться, как стал искать сигарету. Бегал по всему этажу. Наконец узнал, что на первом этаже есть буфет. Сел на лифт и со своим инфарктом поехал туда. В это время на наш этаж пришла его жена, и начались поиски больного по всем палатам. Через некоторое время он объявился, но на ноги уже был поднят весь медперсонал. Жена стала его ругать. Оказывается, уже лежал здесь с инфарктом и его выписали под расписку. Теперь вновь попал сюда. Пришла дежурная врач и стала его отчитывать. Ранее именно она его выписала под расписку. Вот такие наши больные.
Дед решил показать свою эрудицию и начал рассказ:
- А вот Вы знаете, у моей сестры гуси…
Тут я его перебил:
- Извините! Не надо нам никаких рассказов. Я уже здесь наслушался и про собак, и про лисиц,  и про коз и так далее. Мы устали от этих разговоров за последний месяц, что находимся в этой больнице.
Дед замолчал и уткнулся в Библию. Периодически что-то бормочет и крестится.
26.04.08 года
Утро сегодня началось с того, что вновь прибывший больной все время что-то искал. Все это продолжалось довольно долго. Заглядывал по тумбочкам, под матрац и даже под кровать. Причем поиски продолжались молча. Мне пришлось его спросить:
- Что Вы ищете?
- Обувь, - был его ответ.
Про себя я подумал: "Обувь искать под матрацем? Что-то тут не так".
Позже выяснилось, что у него выпадение памяти. Он долго ходит по коридорам. Блукает там. Наконец приходит в свою палату и садится на чужую постель. Причем знает, что с памятью у него плохо.
Мне пришлось посоветовать ему, чтобы через сестру связался с женой. Может она специально унесла туфли и камуфляжные брюки, чтобы он не мог выйти на улицу. Вчера он уже был там. Гулял вокруг больницы. Кто-то его вернул в отделение, где ждала жена. Но пока видно, связи с женой у него не было.
Второй больной, Сидоренко – дед, похожий на лешего, пригласил к себе на причастие попа из соседней церкви. Это сделала его внучка, которая пришла его проведать со своими двумя детьми. Вообще водить детей по больницам – это последнее дело. Зачем им смотреть на этих несчастных больных.
Батюшка принял от Сидоренко покаяние, накрыв его каким-то покрывалом. Причем требовал, чтобы он не вообще говорил о своих грехах, а конкретно их называл. Только тогда они снимутся.
Сам поп молодой красивый высокий мужчина. Если его побрить, да переодеть, то он мог бы быть любимцем женщин.
В процессе этой процедуры батюшка многократно повторял молитвы близкие по содержанию. Видно для того, чтобы верующие запомнили и были зомбированы. Зачем все это нашему деду? Непонятно.
После окончания причастия дед стал давать попу деньги, но тот заявил:
- За причастие я деньги не беру. Пусть ваша дочка пойдет в церковь и положит их в канавку. (Что это за канавка? Неясно).
Однако Сидоренко продолжал совать деньги попу.
- Хорошо, - сказал тот, - давайте. Я их сам положу в канавку.
Внучка деда тоже рылась в своем бумажнике. Видно доставала деньги еще, чтобы их отдать попу в коридоре.
После обеда пришла жена больного Худышина Владимира. Когда они нашли друг друга, ибо он тогда гулял по чужим балконам, и немного поговорили, я спросил ее:
- Ваш муж целое утро искал обувь и камуфляжные брюки.
- Я их забрала домой, - был ее ответ.
- То же самое говорил ему утром,- сообщил ей я.
Худышин по-прежнему рвется из больницы.  Жена требует, чтобы он лечился. Его сюда привезла "скорая помощь", но это, по всей вероятности, холерик, да еще с потерей памяти. Ему не сидится на месте.
Утром в руках Худышина я видел какие-то ключи, но не придал этому значения. Эти же ключи увидела его жена. Она забрала их и отдала дежурной сестре, а та дежурному врачу. Последняя пришла в нашу палату выяснять:
- Чьи это ключи?
Мне вспомнилось, что он копался в шкафу, где висит наша верхняя одежда. Возможно вытащил их из чьей-то куртки. И точно, дед признал, что это его ключи и они лежали в кармане куртки.
Худышин стал оправдываться, что он сделал это не умышленно, а случайно.
Часов в семь вечера почувствовал себя плохо. Я уже заметил, что у меня часто к вечеру ухудшается состояние. Пошел к дежурному врачу. Та измерила давление. Оно оказалось 110/70. Это для меня низкое. Сказала идти в палату. Пришла сестра и сделала укол сульфокафокоина. Видно какой-то из препаратов, которые я принимаю, сильно понижают мне давление именно в эти вечерние часы. В шесть часов я принял по таблетке зилта и торвакарда. Как-то говорил о своей слабости в вечерние часы лечащему врачу, но Робур от меня отмахнулась. Может, когда прекращу прием этих лекарств, давление стабилизируется.
Пожаловался дежурному врачу (лохматой даме) на свою неудачную кардиограмму, которую сняли сегодня, но она мне заявила:
- Вы не специалист, чтобы оценивать кардиограмму.
Мне же видно, что пики на ней очень низкие, почти на уровне шумов. Назвать препарат, который мне будут колоть, она отказалась. Потом уже сестра сказала, что это сульфакафокоин.
27.04.08 года
Сегодня у православных христиан Пасха. В переводе с еврейского это слово означает переход их одного состояния в другое. Мне раньше не приходилось жить вблизи церкви. Поэтому не понимал, что это за мука для окружающих. Ночью проснулся от церковного пения. Была половина второго. Уснуть не мог часов до четырех из-за этого заунывного пения. Немного поспал. И тут часов в семь начали звонить, и вот уже полтора часа звонят, как ошалелые. Видно попался звонарь-любитель. Каждый фрагмент звона отличается своей мелодией, но это не радует. Голова  как пивной котел. Все это происходит возле городской больницы скорой помощи, где лежат больные с инфарктами и инсультами. Это делают христиане.
Оказывается, звонил не звонарь-любитель, а магнитофон, на ленте которого записаны все эти мелодии звонов. Его сигнал через усилитель испускался в эфир. И тут даже дурят народ попы.
Весь день сегодня к деду Сидоренко паломничество. С утра пришла внучка. Она разбудила меня, заснувшего после бессонной ночи. Долго толклась вокруг него. Говорила по мобильному телефону с подружками. В общем, вела себя как дома. Затем ненадолго заглянул какой-то парень. После обеда мне удалось уснуть, так как в палате было тихо. Спал я часа полтора. Вторая половина дня прошла сложно. К деду пришла не то монахиня, не то прихожанка в длинной черной юбке. Долго толклась возле него. За ней последовал целый выводок из пяти человек прихожан и родственников. Шестым был грудной ребенок. Они, перебивая друг друга, что-то говорили и пробыли довольно долго. Прихожанка осталась и тут же явилась, похоже, его дочь. Тоже в длинной черной юбке.
Теперь уже я не выдержал:
- Да что это такое?! Превратили палату в проходной двор. Разве можно по пять человек приходить к больному. Тут и так дышать нечем.
Две эти женщины в длинных юбках стали извиняться. Но что мне их извинения, когда вторая половина дня испорчена.
К вечеру состояние мое немного ухудшилось. Пошел к сестре. Она оказалась где-то за вторым постом. Измерили давление. Оно было 110/60. Это стало уже закономерностью, что вечером у меня давление падает и состояние мое ухудшается. Сестра сделала мне укол. В десять часов уснул и спал, с небольшим перерывом ночью, до утра.
28.04.08 года
Сегодня погода начинает ухудшаться. Небо затянуто тучками. Говорят, что начнутся опять дожди. Хотелось бы все же тепла. Нужно скорее выбираться из этой больницы.
Сейчас девять часов утра. В палате тихо. Двое спят, а дед читает Библию.
Состояние мое немного ухудшилось. Слабость. Дискомфорт. На улице идет дождь. Сходил к дежурному врачу Франчук Ларисе. Добрая полная женщина. Она мне измерила давление и объяснила мне, почему у меня такое состояние. Оно оказалось 120/70/48. Нормальное. Пульс вот только 48 для меня низок. На кардиограмме от 18.04.08 года пульс был 70.
Сегодня к деду Сидоренко продолжалось паломничество. С утра приходила внучка. Затем после обеда две женщины. Не успели они уйти, как явилось трое - две женщины и молодой парень с бородкой. Через некоторое время подошла еще одна молодая дама. Начались разговоры, восхваления деда. В общем, и после обеда мне отдохнуть не дали. Пришлось вызвать дежурного врача Франчук. Та объяснила им, что нельзя к одному больному приходить по четыре и более человек. Тетки начали возмущаться, что им сделали замечание. Одна даже стала угрожать, что пойдет к главному врачу. Подняли галдеж. Франчук, не справившись с ними, ушла. Мне же пришлось бороться с ними в одиночку.
- Вы не видите, что здесь лежат больные люди. Называете себя христианами, а ведете себя как варвары. Устроили здесь молельный дом.
После этого моего заявления они потихоньку сникли. Мужчина еще выступал насчет того, что мне жалко воздуха, которым они дышат в нашей палате. А что? И это тоже. Число людей в палате увеличилось ровно вдвое. Естественно, они больше стали потреблять воздуха. А тут и так бывают моменты, когда тяжело дышать. Они еще немного повозмущались и ушли.
До этих "паломников" не дошло, что они нагружают мозги больным своим присутствием, разговорами, кликушеством и причитаниями. О том, что могут занести в палату инфекцию, даже не подумалось.
29.04.08 года
Сегодня к деду Сидоренко пришли трое взрослых и аж четверо детей. Опять те же разговоры. Все какое-то показушное, неестественное. Дед опять разговорился. Видно он тоже холерик. У него есть потребность в разговорах, причем бездарных, лишь бы что говорить.
На обходе лечащий врач Ярослава Михайловна объявила мне, что завтра выписываюсь. Не дождусь, когда уже наступит это завтра.
Подселили еще одного разговорчивого шизика Павлова, 56 лет. Так он, лежа под капельницей, захотел в туалет. Что же делать?. Встает, садится сначала на постели, а затем берет в руку, в которую воткнута игла, штатив капельницы и несет его с собой в туалет. Такой "цирк" я видел впервые. С дедом они нашли общий язык и теперь с удовольствием трепятся о всякой чепухе. Какой низкий интеллект у людей, живущих здесь! Им бы только говорить. Все равно о чем.
Обход сильно запаздывал. Что-то весь медперсонал бегал по коридорам. Меня позвали на снятие кардиограммы. У сестры что-то там с аппаратурой не получалось. Она вызвала заведующего Руденко. Он пришел и наладил аппаратуру. Это хорошо, когда начальник знает работу своих подчиненных. Кардиограмма моя была снята и вручена мне – один экземпляр, а второй "пошел" врачу.
На обходе заведующий послушал мое сердце и легкие молча. Они все почему-то отмалчиваются. Я спросил у него:
- Был у меня инфаркт или нет?
- Инфаркт у Вас есть и его надо лечить четыре месяца, - дал заключение он.
- И еще вопрос. К вечеру у меня регулярно ухудшается общее состояние. При этом давление падает до 110/60. Оно для меня низкое, - пожаловался я.
- Давление отрегулируем – пообещал он.
Когда обход прошел, Ярослава вернулась в палату и забрала из бутылочек с лекарствами, которые я должен был выпить, какие-то три таблетки. Опять же все тихо, не сказав мне ни слова.
- Что вы забираете? – спросил я.
- Ну, вы же нажаловались заведующему. Вот и регулирую вам давление, - был ее ответ.
Какие лекарства она забрала так и не сказала. Что не было сделано мне так это эхо-локация сердца. Всем другим больным ее сделали, а на мое "счастье" заболела врач, которая делает это исследование. Правда, конфеты Ярославе все же вручил. Она была довольна. Сестру, устанавливающую капельницы, одарил деньгами. Получил взамен ее улыбку.
30.04.08 года
Сегодня последний день моего пребывания в Больнице скорой помощи. Хотел я пожаловаться заведующему на поведение некоторых больных, но не стал. А было что ему сказать. При этом я даже подготовился к этой беседе. Выделил три пункта. Первый – это не определен порядок посещения больных. К деду Сидоренко ходили без конца. И утром и в обед и вечером. По одному и толпами по четыре-пять человек. Второй пункт – не определен порядок использования мобильных телефонов. Говорят в палате даже посетители больных. А Начинов целых полчаса говорил со своим сыном, обучая его по телефону работе на компьютере. Как будто нельзя выйти в коридор к лифтам,  где никто его слышать  не будет. Третий пункт – ведение некоторыми больными бесконечных, бестолковых и бессодержательных разговоров. У некоторых рот не закрывался ни на минуту. Особенно отличались этим Бут и Манохин. Но, если первый рассказывал до тошноты надоевшие истории, часто известные, то второй вообще нес всякую ахинею. Штамп следовал за штампом, перемежаясь с матерщиной.
Такова культура нашего народа.
Новый контингент мне несколько дней удалось удержать от ненужных разговоров. Правда один из них, Пухтий, даже пожаловался, что у нас в палате тихо и нет разговоров. Ему было скучно. Хотелось узнать новости.
- Берите и читайте газеты. Вон их сколько в нашей "библиотеке" лежит на стуле, - посоветовал я.
- Та я забыл очки, - отмахнулся он.
- Так скажите дочери, чтобы Вам их привезли.
Вчера же вечером мне надоело сдерживать порывы наших больных к болтовне и они разговорились. Досталось всем. В первую очередь властям.
- Что Вы хотите? Для вас социализм был плохим, так получите "хороший" капитализм. Опорочили все, что хорошего было тогда, - разъяснил я.
Большинство со мной согласилось. Только монах дед порывался обосновать, что всегда были богатые и бедные. Поэтому надо к ним привыкнуть.
- Не нужно нам таких "абсолютных" истин, - пришлось все же мне его остановить, и он замолчал.
Далее вспомнили о боге. В палате половина верующих, а другая половина – нет.
- Да богов выдумали сами люди. Об этом говорит их многообразие. Они нужны богатым, чтобы держать в повиновении бедных, - подвел итог беседе я.
В час дня мне старшая сестра отделения принесла документы – выписной эпикриз и больничный лист. В это время пошел дождь и очень сильный. Пришлось его пережидать. У меня были сомнения. Смогу ли я дойти до транспорта? Как мне ехать домой? Каким транспортом?
Потихоньку я дошел до остановки трамвая. Сел на 28 номер его и доехал до Воскресенки, а там пересел на 100-й автобус. Идти от остановки его на Оболони до нашего дома было далеко, но я прошел это расстояние. Правда, дважды садился на скамеечку и отдыхал.

58. Опять больница скорой помощи
Наконец-то у меня появились силы вновь что-то записать. Заболел я 04.12.08 года. Под вечер появились сильные боли в верхней части живота. Машина скорой помощи отвезла меня в Больницу скорой помощи, которая находится вблизи базара, что на улице Юности.
Здесь мне спазмолитиками сняли острую боль. Провели исследования брюшной полости на УЗИ и прямой кишки на рентгене. Состояние мое в течение двух-трех дней улучшилось. Однако тупая ноющая боль в верхней части живота осталась. УЗИ показало, что у меня воспалилась поджелудочная железа. Мне были назначены таблетки, и я их принимал.
Завтра 11.12.08 года заканчивается неделя моего пребывания в Больнице скорой помощи. Сначала писать не хотелось, но после некоторых событий, имевших место здесь, решил вновь взяться за перо.
Палата наша №418 на шесть человек. Когда я пришел, одно место было свободным. Тогда в больнице находились следующие больные:
- Капитан в отставке Люлька Григорий Кириллович. Ему 62 года. Служил на Дальнем востоке. В больнице находится семь месяцев. У него отрезана одна нога. Сам из типичных хохлов. Матерщинник. Дома в селе занимается выращиванием картофеля.
- Бывший строитель Олесь Чуприна. Сейчас он работает в вычислительном центре электриком. Если кратко о нем сказать, то просто придурок. Ему тоже отрезали одну ногу. Говорит на русском языке, но по поведению чистый хохол. Его принцип: "Мені так треба". Совершенно не считается с соседями по палате.
- Сухогруз Евгений. Ему 38 лет. По-моему, у него "не все дома", то есть он шизофреник. Жил отшельником в лесу в дедовском доме десять лет. Наркоман.
- Недавно пришел еще один человек. С его приходом в палате начались пьянки и курение прямо в постели. Живешь, как в курилке.
- Еще один больной пришел на протезе. Ему здесь раньше отрезали ногу. Сейчас он накололся наркотиками в задницу. Места уколов воспалились. Пошел сепсис. Теперь ему порезали всю задницу.
Таким образом, у нас в палате три наркомана да еще два алкоголика.  Причем все они очень разговорчивые. Каждый новый больной хочет прежде всего выговориться. Чаще всего несет всякую чушь, которую ты, хочешь или не хочешь, вынужден слушать.
По старому моему заболеванию (атеросклероз нижних конечностей) мне было рекомендовано осенью прокапать в вену вазопрестан. Я обратился с этим вопросом к врачам, и они согласились проделать это капание. Вызвали агента по продаже вазопрестана. Оказалось, что теперь этот препарат уже стоил 1450 гривень за десять ампул. Цены на лекарства растут.
Когда я примерно половину курса вазопрестана прошел, меня хотели выписать, несмотря на то, что врачи сами дали согласие на это капание.  Пришлось дать сто гривень лечащему врачу, и меня оставили до окончания этого курса. В тот же день, после того, как была прокапана последняя десятая ампула, меня выписали 17.12.08 года.
Вернувшись домой без сильных болей, но с каким-то неприятным ощущением в верхней части живота, я помылся, поужинал диетической пищей и спокойно провел ночь до утра.

59. Киевский военный госпиталь
Чувствуя в себе достаточно сил, на следующий день 18.12.08 года собрался и поехал в Горвоенкомат по своим пенсионным делам. Там я успел посетить два кабинета. После чего у меня вновь разболелась верхняя часть живота с еще большей силой. Через дежурного по военкомату была вызвана машина скорой помощи, которая отвезла меня в госпиталь, что на Печерске.
Здесь пришлось пройти долгие процедуры, сопровождающие прием больного на стационарное лечение. В Приемном отделении так и не смогли взять к меня кровь из вены. Искололи все руки. Это было сделано в Отделении неотложной хирургии, где начальником является Макаров Георгий Георгиевич. Лечащим врачом моим стал майор медицинской службы Дмитренко Олег Андреевич. Первый мне сразу назначил курс лечения – голод, холод и спокойствие. Мне сделали УЗИ и обнаружили, что кроме воспаления поджелудочной железы на ней еще имеется киста (чего не заметили в Больнице скорой помощи). В госпитале кололи мне обезболивающие препараты и еще что-то. Однако состояние мое в течение нескольких дней не улучшалось. Меня вновь повезли на рентген и УЗИ. При этом выяснилось, что киста на поджелудочной железе у меня может лопнуть.
25.12.08 года
Начальник отделения Макаров Георгий Георгиевич предложил немедленно сделать операцию. У меня взяли подписку о том, что все возможно в течении операции. Это делается для того, чтобы я дал согласие на нее. В тот же день повезли на коляске в операционную.
На операционном столе помню, как ко мне пришел анестезиолог и в правое плечо вставил катетер для ввода препаратов. Этот врач улыбался и был веселым. Видно хотел меня поддержать морально. В операционной было очень холодно и я лежал раздетым полностью. После ввода наркоза отключился.
Очнулся в реанимации. Там тоже лежал раздетым, но уже накрытый одеялом. Периодически у меня возникала сильная спазматическая боль, вызывающая даже невольный крик. В боку были вставлены трубочки дренажей. По центру живота трубочка для питания кишечника белым составом, похожим на детское молоко. Через нос в полость желудка введена трубочка зонда, через которую должны были отсасываться оттуда какие-то ферменты.
Лежать в реанимации было очень тяжело. В ней толклось много народа. Постоянно слышались какие-то разговоры врачей и сестер. Я там не спал двое суток.
Наконец меня перевезли на коляске в мою палату №2. Здесь я столкнулся с тем, что не могу нормально дышать. Это получалось из-за трубочки, вставленной мне в желудок через нос. Дышать приходилось ртом. При этом слюна высыхала во рту и превращалась в клей. Он, в свою очередь, перехватывал гортань и закрывал проход воздуха. В реанимации я этого не ощущал, так как там регулярно подходил медбрат и давал мне напиться. Причем делал все это без напоминаний.
В палате мне приходилось рассчитывать только на себя, так как другие больные тоже были порезанными. Мне нужно было лежа дотянуться до бутылки с водой, а я это не всегда мог сделать, так как был очень слаб. Поэтому я вызвал дежурную сестру и попросил удалить мне трубочку из носа, так как я задыхаюсь.
Дежурной сестрой в тот вечер была толстая женщина лет тридцатипяти. Руки все ее были украшены кольцами. Мою просьбу она выполнить не хотела, ссылаясь на то, что разрешение на удаление трубочки может дать только врач. Я  настаивал, чтобы она вызвала дежурного врача. Но даже это не было сделано. Тогда я сам вытащил трубочку, идущую через нос в желудок. При этом почувствовал сильное облегчение. Лег на кровать и уснул.
Утром врачи мои даже не вспомнили об этой трубочке. Я потихоньку приходил в себя после операции.
Однако на меня надвигалась новая проблема. Прошло уже несколько дней, как мне сделали операцию. Вначале я почти ничего не ел, но затем потихоньку начал кушать. При этом у меня больше недели не было стула. Мне посоветовали выпить слабительное, что я и сделал. Но оно расслабило кал в верхней части кишечника, а нижняя часть (толстая кишка) была забита, как потом выяснилось, кусками окаменевшего кала.
Этот запор стал разносить мне низ живота. Там появились сильные боли.  Я попросил дежурную сестру сделать мне клизму. По иронии судьбы ею оказалась в этот день та же толстая женщина, которая не хотела мне вынуть трубочку из носа. Здесь я вновь получил отказ. Тогда я решил, что дотерплю до утра. Однако ночью боли в низу живота усилились. Под утро я включил вызов сестры. Ответной реакции на него не было. Тогда я пошел искать сестру сам. На посту никого не было. Это был мой первый выход после операции. Мне пришлось звать сестру криками: "Сестра, сестра!".  Как потом выяснилось, она спала в соседней палате №1.
От хождения по коридору и напряжения в животе, а также от криков у меня открылась рана на животе и оттуда потекла кровь с сукровицей.
Когда сестра наконец появилась, я стоял, держась за спинку кровати, и из раны сильно текло. Однако и это на нее не подействовало. Она все так же не хотела делать мне клизму. Наконец я добился, чтобы она вызвала дежурного врача.  Он дал команду делать клизму. Однако даже клизма мне не помогла. Кал из толстой кишки не выходил. Тогда дежурный хирург стал пальцем своим выковыривать через задний проход куски закаменевшего кала, которые не могли пройти через последний. Только после этого пошел стул и на ступило облегчение.
Затем дежурный врач сделал мне перевязку на ране. Выделения сильные оттуда прекратились. К сожалению, я не знаю даже фамилию этого дежурного врача, но все равно я ему благодарен за то облегчение, которое он мне доставил.
Как потом выяснилось, дежурную сестру, которая дважды не хотела облегчить мою участь, зовут Света. У нее совершенно нет сострадания к больным, желания им помочь. Она на любую мою просьбу отвечала отказом. Даже на такую простую, как закрыть дверь из палаты в коридор, чтобы оттуда холод не шел к нам. Она откровенно говорила, что у нас в палате воняет. Ей не место среди медицинских работников.
Кстати, вся смена эта состоит из таких же неотзывчивых санитарок. Все их действия или, точнее, бездействия сопровождались грубостью. Это тоже две толстые тетки из села. Впервые я с ними столкнулся, когда меня после предполагаемого разрыва кисты отправили на ультразвуковое исследование (УЗИ) на второй этаж нашего здания. Врач дал им команду, чтобы они отвезли меня туда на коляске с помощью лифта. Они же при мне возмущались, утверждая, что я мог бы туда дойти и своими ногами. Тогда я их впервые увидел и не стал вступать с ними в разговор.
Эти же две санитарки со смены дежурной сестры Светы совершенно не хотят работать по обслуживанию лежачих больных. Главная проблема состоит в том, чтобы вынести ведро с фекалиями от лежачего больного, у которого после операции из разошедшейся раны текла кровь. Они начинают на него кричать и возмущаться, что, дескать, туалет тут совсем недалеко. При этом не понимают, что рана может вновь открыться, если больной преждевременно начнет ходить. Кроме того, такой больной с того грязного унитаза, что в туалете для больных, даже не сможет встать, ибо он после операции сильно ослаблен. Да и к тому  же там даже не за что ухватиться руками.
Пришлось мне еще потом перетерпеть две клизмы. При этом дежурные сестры делали это без лишних разговоров. Должен заметить, что городские девочки, работающие медицинскими сестрами, практически все мои просьбы выполняли. Они умелые и отзывчивые.
Замечу еще раз, что выходцы из украинского села – это страшные люди. Это я наблюдал и в Больнице скорой помощи и здесь, в госпитале. Они по всякому поводу и даже без него начинают кричать на больного. Однако, когда тот поблагодарит, сунув в карман их халата пять или десять гривень, то тут же меняются в лице и уже готовы выполнить любую его просьбу.
После всех этих перипетий  процесс заживления моей раны удлинился. На следующий день после клизмы, описанной выше, мне при перевязке опять зашивали живот. Это сделал подполковник медицинской службы Колесник Виктор Романович. Он же скоро стал замещать начальника отделения, так как Макаров Г.Г. ушел в отпуск.
При каждом обходе Колесник грозился меня выписать, так как уже очень долго лежу после операции, а из-за новогодних праздников поступление больных в отделение увеличилось. Кроме того, руководство (только не знаю какого уровня) берет на лечение людей, совершенно не связанных с армией. Они просто платят наличными, то ли в кассу госпиталя, то ли в чей-то карман. Такой больной, сосед по койке говорил, что заплатил пять тысяч гривень. Он, похоже, какой-то фермер из-за Белой Церкви. Однако его дети живут в Киеве. Они со своими детьми, то есть его внуками, ходили к нему толпами по три-четыре человека. Когда же соседу сделали операцию, примерно такую же, как и мне, то его не отправили в реанимацию на четвертый этаж, а сразу вернули в нашу палату. Возле него день и ночь дежурила его жена. Она спала на полу между нашими кроватями. Возникает вопрос: "Почему его не отправили в реанимацию?" Вся эта обстановка сильно утомляла меня.
До этого был еще один из села. Видно тоже лечился за деньги. У него вообще что-то с головой. Он постоянно лез к чужим тумбочкам. Лежал по поводу удаления грыжи. С таким заболеванием было еще несколько человек. Их долго не держали. Через три дня после операции они уже ходили, а еще через три дня их выписывали.
Среди больных нашей палаты было и два полковника. Один такой же как и я, старший преподаватель танкового училища, а второй – войсковик. К последнему часто приезжал сын. Он же привез обогреватель, с помощью которого мы спасались от холода. До этого было так холодно, что приходилось спать под четырьмя одеялами, замотав голову полотенцем. Все это в Центральном военном госпитале.
После выписки сосед увез свой обогреватель, но тут нас выручил фермер. Ему родственники купили новый обогреватель за 800 гривень. Он среди нас оказался самым богатым.
Перед Новым годом наше отделение неотложной хирургии опустело. На новогодние праздники в нем осталось всего шесть человек. В своей палате №2 я лежал один, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Но это было недолго. Вскоре поступил больной. Внешне крепкий, еще относительно молодой человек. Ему лет сорок. Он рассказал о себе. Воевал в Ираке в составе американской армии. Оказывается, там были представители двадцати двух стран. Американцы стремились втянуть в этот конфликт как можно больше государств. Мой сосед участвовал в боевых действиях непосредственно. Вот что он рассказал о той войне.
- Мы по-прежнему воюем людьми, а американцы воюют техникой. Вот однажды еду я в танке вместе с американским полковником. Нас обоих охватило ощущение, что противник где-то близко, хотя его и не видно. Я включил аппаратуру глобальной спутниковой позиционной системы. С ее помощью мы обнаружили, что за соседней горой большое скопление иракских войск. По радио вызвали авиацию, и та их сровняла с землей.
Когда же мой сосед по палате вернулся домой в Киев, у него начались проблемы со здоровьем. Способствовал этому развод с женой. У него одна дочь, и она сначала осталась жить с матерью, но потом вернулась к нему. Сейчас она пришла его проведать в госпиталь. Здесь она возмущалась тем, что прошли уже сутки, как он поступил на стационар, но до сих пор ему никаких процедур не делали. Оказывается, у него проблемы с сердцем. Желудок его еще раньше беспокоил.
Дочь соседа – девушка активная. После ее посещения соответствующих начальников вокруг моего соседа начали активно вертеться врачи. Принесли аппаратуру для просмотра желудка. Долго его исследовали. Что-то еще делали. Наконец решили: "Завтра операция". Утром его забрали в операционную. Ближе к вечеру появилась дочь с каким-то молодым человеком. Они начали собирать вещи соседа. Когда уже собрались уходить, я спросил:
- Как себя чувствует Ваш папа?
- Нет у меня уже папы, - сказала она и расплакалась.
Вот так ушел из жизни относительно молодой человек.
Через неделю после новогодних праздников наша палата была уже практически полностью заполненной. Последним привезли на коляске перед вечером бывшего заместителя командира танкового корпуса с острыми болями в животе. Его положили на боковую койку, которая была к тому же еще проваленной до того, что лежать ровно на ней не было никакой возможности. Ему начали делать уколы и подключили к капельнице. Возле него постоянно вертелись сестры. Все это продолжалось целую ночь. Вся палата не спала. Мне же было известно, что в отделении имеются одноместные палаты, где такого больного можно было бы поместить хотя бы на время, пока не будут сняты боли. Но эти одноместные палаты держат для начальства и для тех, кто платит. И то, что мы не спали ночь, им наплевать.
Вскоре этого полковника взяли на операцию, после которой его опять хотели положить на эту проваленную кровать, но потом до кого-то дошло, что этого делать нельзя. Коляску с ним развернули и перевезли в соседнюю палату.
В первые дни после операции я не мог даже читать. Поэтому, чтобы как-то скоротать время, пел про себя старые песни. Особенно ко мне привязалась песня "Четвертые сутки пылают станицы". На ее мотив я сочинил свою песню о больничном быте. Вот она.
Какие уж сутки не спит вся больница.
Идет непрерывная схватка с бедой.
- Подайте тампоны, младая сестрица,
А Вы, врач усталый, идите домой.
И вновь спецмашины несутся с больными.
Ну что загрустил, мой добрый доцент?
А следом за ними идут санитары
И мальчиков наших ведут в туалет.
Моча побежала теплой струею,
Отходят уж газы, а стула все нет.
О, как это больно! От вас я не скрою,
Когда спазм сжимает раны просвет.
А сколько здесь было бессонных ночей?
Лежишь целыми днями к капельнице привязанный,
Ждешь, когда в бутылке закончится раствор.
Мечтаешь о том, чтобы все это закончилось поскорей.
Подумать лишь только. Ты всем этим связанный,
А мучает только тяжелый запор.
Сестрички с ног сбились, больным помогая.
Проходят обходы толпою врачей,
Их слушаешь ты, не все понимая,
Но хочется верить в них все же сильней.
Вначале после операции перевязки делались в палате. Причем дважды на день. Утром это осуществляла перевязочная сестра, а перед обедом мой лечащий врач Дмитренко Олег Андреевич. Когда же мне разрешили понемногу ходить, перевязки перенесли в перевязочную.
Олег Андреевич всегда стремился перевязку  сделать сам. Видно ему этот процесс нравился, наблюдать, как заживает рана. Он обходительный, спокойный и выдержанный. Сначала я считал, что он молодой врач, и лишь потом выяснилось, что, оказывается, он уже майор медицинской службы. Было приятно с ним общаться.
Мне хотелось уйти из госпиталя здоровым человеком, у которого зажила рана на животе и дренажная трубочка вынута тогда, когда через нее уже ничего не текло бы. Однако, исполняющий обязанности начальника нашего отделения подполковник медицинской службы Колесник Виктор Романович при каждом обходе грозился меня выписать, утверждая, что в отделении много инфекции, а дома мне будет лучше.
Лечащий врач по моей просьбе несколько раз уговаривал Колесника отложить день выписки, но все же последний настоял на своем и 21.01.09 года я был выписан с незажившей раной и дренажной трубочкой в боку. Через нее вначале текло мало жидкости, но вот последние дни отток существенно увеличился. Чем это вызвано, не знаю.
Сейчас, когда пишу эти строки, то есть 03.02.09 года, жду звонка от лечащего врача. Надо с ним посоветоваться.
В тот день я так и не связался со своим лечащим врачом. Он, оказывается, уже работает в другом отделении и потому сестры ему не передали мою просьбу.
На следующий день связался с врачом Колесником Виктором Романовичем. Он по характеру прямая противоположность Дмитренко. Первый сказал, чтобы я завтра был в отделении, причем утром к 9 часам, не кушавши. Он пообещал посмотреть мой живот на УЗИ, а затем сделать мне перевязку раны.
Как договорились, утром был в госпитале. На втором этаже случайно встретил моего лечащего врача Дмитренко. Рассказал ему, что у меня очень много стало вытекать из трубочки, до 0,5 литра в сутки. Он одобрил то, что Колесник рекомендует сделать УЗИ. Попросил у него телефон. Он записал мне номер мобильного своего телефона и телефона отделения, где он теперь работает. На этом мы распрощались. В моем отделении неотложной хирургии шла "пятиминутка". Я попросил, чтобы дежурная  сестра направила меня на УЗИ, но, оказалось, без истории болезни это невозможно. Все врачи собрались в ординаторской. Пришлось ждать. Пятиминутка растянулась примерно на час. Затем врачи еще пошли куда-то наверх на какую-то новую "пятиминутку". Только где-то около одиннадцати часов я смог переговорить с Колесником. Он отправил меня занимать очередь на УЗИ. Если бы я знал, то давно уже был бы там. Но врачу, делающему УЗИ, нужна "вказивка" самого начальника отделения Макарова Г.Г. Поэтому пришлось обратиться к нему. Он дал добро на это исследование.
Колесник при повторной встрече сказал, чтобы на УЗИ я взял выписной эпикриз. Хорошо, что я захватил его из дома. И вот я сижу под дверью кабинета УЗИ. Здесь очередь человек десять, но врач сама вызывает больных только по ей одной известному принципу. Когда мне делали УЗИ, позвали Колесника. Однако он даже не посмотрел на экран монитора, а все время, пока делалось УЗИ, просидел у окна.
С выпиской о результатах УЗИ я пошел к Макарову, но его не застал. По дороге ознакомился с ней. Оказывается, у меня удалили желчный пузырь, а я об этом так и не знал. Интересная ситуация, у меня складывается такое впечатление, что врачи играют со мной втемную. Непонятно, почему не рассказать больному, что ему сделано при операции. Пока мне пришлось ждать Макарова, Колесник сам предложил сделать перевязку. Я согласился.
В перевязочной он поотрывал все то, что на животе было у меня наклеено,  и дал команду сестре ранки прикрыть малыми тампонами. Затем Виктор Романович решил перешить трубочку. Дмитренко делал это под небольшим местным наркозом, уколов место прошива тоненькой иголкой, Колесник же шил без наркоза. Было очень больно. Мало того, он ошибся, и пришлось перешивать второй раз. Это еще довольно сильная боль.
Наконец перевязка закончена, и я иду к Макарову. Однако переговорить с ним наедине не удается. Все время кто-то врывается в его кабинет. Но все же он немного приоткрыл завесу о моей операции. Оказывается, киста была сформирована между другими органами брюшной полости и своей оболочки не имела. В ней было нагноение, то есть перитонит.
Врачи при операции его убрали, но где-то в протоках поджелудочной железы образовалась дырка, то есть свищ, и, пока он не зарастет, из трубочки будет выделяться жидкость. Она практически бесцветна и не имеет запаха, когда свежая. Об этом свище мне впервые сказала врач женщина в случайном разговоре. Мои врачи не акцентировали на нем внимания.
Когда я теперь беседовал с Макаровым, в кабинет вошел бывший начальник нашего отделения Шамиль. Он татарин. Теперь здесь же работает врачом. Георгий Георгиевич стал объяснять ему мою ситуацию.
- Так чего Вы хотите? – обратился ко мне Шамиль. – Вам спасли жизнь. Ваши ровесники многие уже там и даже моложе Вас тоже там.
Он имел в виду тот свет. Мне же хотелось узнать, что дальше делать, и я спросил:
- А эту дырку в протоке зашить нельзя?
- Нет, мы таких операций не делаем, - отвечал Макаров, - но их делают в институте Шалимова.
- Знаю я этот институт. Мне там сделали три операции на сосудах. Изрезали правую ногу сверху донизу. Хотя ожидаемого результата не получилось, - сказал я с некоторой иронией.
Макаров ее почувствовал, но стал хвалить институт Шалимова.
- Я Вам дам фамилию врача, делающего подобные операции. Он Вас проконсультирует, а там будет видно. Вот возьмите, - и Георгий Георгиевич протянул мне листочек бумажки, на котором было написано: "Кончак Владимир Михайлович. 4-ый этаж".
Теперь я понял, что мне здесь делать нечего, и хотел попрощаться, но неожиданно кто-то зашел в кабинет, и Макаров вынужден был переключиться на вошедшего.
Терпеть не могу нахальных людей. Видят, что идет разговор между нами, и они вмешиваются со своими делами.
Наконец Макаров вспомнил обо мне и спросил:
- Что Вы еще хотите?
- Попрощаться, - сказал я.
Мы подали друг другу руки, и мне не оставалось больше ничего, как покинуть кабинет.
Несколько слов о таком деликатном вопросе: "Как благодарить врачей?"
Одни из них, когда даешь им деньги, отказываются, но, если опускаешь в карман халата, то они там и остаются. Другие, наоборот, требуют. Причем, жестко. Так было в институте Шалимова.
Здесь тоже нашелся один такой врач. Его зовут не то Анатолий, но то у него отчество Анатольевич. Это высокий парень.
Когда моя жена Клавдия Романовна зашла к Макарову в кабинет, чтобы узнать о результатах моей операции, этот врач находился там и жестко сказал:
- Такая операция стоит двадцать тысяч гривень. Нужно хотя бы по тысяче дать нам.
Кого он имел в виду? Я с ним ни до операции, ни после нее не контактировал. Не знаю даже точно, как его зовут.
Клава была ошарашена и рассказала об этом мне. Денег в это время у меня практически не было. На лекарства ушло более двух тысяч гривень. Поэтому мы решили в знак благодарности дать Макарову 300 гривень, а нахальному врачу ничего не давать. Неясно, принимал он участие в операции или нет. В перевязках точно не участвовал. Их делал, в основном, Дмитренко да перевязочные сестры. Первому в знак благодарности я давал трижды по 200 гривень, то есть всего 600 гривень. Некоторым из сестер давал по 10 гривень. Дежурным сестрам, которые делали мне клизмы, тоже по 10 гривень. Санитаркам, выносящим за мной ведро, по 5 гривень. Не знаю, много это или мало. По этому вопросу ни с кем не советовался.
Вчера, то есть в среду 11.02.09 года, был в госпитале. Перед этой поездкой у меня в течение  трех дней ничего из дренажной трубочки не вытекало. Прикрепленная к ней резиновая перчатка была пуста. Накануне я созвонился с моим лечащим врачом Дмитренко Олегом Андреевичем. Он назначил мне встречу на 9 часов утра следующего дня в его ординаторской на втором этаже.
Ночью спал плохо. Боялся проспать, так как теперь обычно я могу позволить утром поспать до девяти часов. Завела Клава будильник на половину седьмого. Была вероятность того, что его не услышу. Но все же я сам проснулся в шесть часов и уже больше не спал. За день до этого натер палец на правой больной ноге. Поэтому решил выйти из дома заранее, чтобы идти медленно и не повредить палец.
Когда мы встретились с Дмитренко, он сказал, что нужно подождать. Кабинет УЗИ перегружен. Ему хотелось посмотреть мой живот до перевязки, и на основании этого исследования принять решение, удалить дренажную трубочку или оставить.
Однако проведение УЗИ все откладывалось, и врач решил делать перевязку без него и удалить трубочку. Все это он сделал аккуратно, не вызвав у меня никакой боли. После удаления трубочки мне стало легче. Была снята боль, вызываемая швом из очень тонкой нитки, которая резала ткань в районе выхода трубочки из тела. Ею Колесник пришил трубочку к телу.
После перевязки я пошел к кабинету УЗИ и сам занял там очередь. Пришлось ждать около часа. наконец меня пригласили в кабинет.
Исследование показало, что жидкости в брюшной полости нет. Так что трубочка была удалена обоснованно.
Результаты УЗИ я доложил Олегу Андреевичу. Но он сказал, что заходил в кабинет УЗИ и знает о них. Мы еще немного поговорили, и я, поблагодарив его, удалился. Теперь нужно привыкать к своему новому положению, то есть возможности спать на правом боку, чему раньше препятствовала дренажная трубочка.
Еще раньше, выходя из кабинета УЗИ, увидел сидящего в коляске Игоря Боброва, моего однокашника по КВИРТУ. У меня невольно вырвалось:
- Игорь! Ты что здесь делаешь? Где еще бы мы могли встретиться?
Подойдя к нему поближе, сел на скамейку, которая стояла возле его коляски. Передо мной сидел глубокий худой старик. Пытаюсь с ним завести беседу.
- С чем ты здесь лежишь?
- У меня внутреннее кровотечение. Давление крови было 70/30, то есть оно очень низкое. Мне влили пять литров крови,- был его ответ. Говорил он очень тихо.
- Тебе трудно говорить, - понял я.
- Да, - был его ответ.
Задаю ему еще несколько традиционных вопросов.
- Ты еще работаешь?
- Да. Числюсь.
- С кем из наших общаешься?
- С Шантырем. Помнишь его?
- Да. Валеру Шантыря помню.
В это время к нему подошла женщина. Высокая и довольно еще красивая. Она стала с ним говорить. "Наверное, жена", – подумал я и решил их покинуть.
Вот так я в госпитале встретился с юностью. Однажды мы с Игорем были в одной компании, и тогда он пытался отбить у меня Люсю-Первую, которой уже нет двадцать восемь лет.
Вернувшись домой, услышал по радио, что сегодня, 11 февраля, "День больного". Его провозгласил Римский папа Иоан Павел Второй. Интересно, как этот день нудно отмечать?

60.  Опять Киевский Главный Военный Клинический госпиталь Министерства обороны Украины
Вечером 19.02.09 года мне снова стало плохо. Неожиданно разболелся живот. Причем это произошло в 5 часов вечера. До этого я хорошо позавтракал и пообедал. Даже поспал днем. Боль постепенно нарастала, но решил дождаться возвращения Клавы с работы. Мы не знали, что предпринять. У меня началась сильная рвота. Причем вырывал даже стакан чистой воды, а с водой таблетку спазмолитика, которым я пытался снять боль. Что-то около 22 часов решили вызвать скорую помощь. Пришлось несколько раз позвонить по телефону 103 (03). Она приехала примерно через час. Боль у меня не стихала. Мне сделали обезболивающий укол и повезли в госпиталь. Я сам об этом попросил.
В госпитале прошел обычную процедуру в приемном отделении. Даже сделали рентген грудной клетки и живота. Было уже где-то два часа ночи, когда я попал в Отделение неотложной хирургии. Дежурные врачи решили, что в моей боли виноваты послеоперационные спайки. Меня поместили в шестую палату, где лежал послеоперационный больной. Ему компрессор продувал что-то в животе. От грохота его заснуть было невозможно. Вскоре меня подключили к капельнице с раствором спазмолитиков. Боль немного поутихла. Однако заснуть я не мог. Не спал и весь день 20.03.09 года. Вечером попросил сестру перевести  меня в другую палату. Она это сделала, но только на одну ночь, сказав, что вопрос нужно решать с начальником отделения подполковником медицинской службы Макаровым Георгием Георгиевичем. На следующий день, подловив его в коридоре, я упросил перевести меня в мою палату №2 на мою же койку, стоящую посередине. Он немного посопротивлялся, но затем согласился.
Только через двое суток меня отправили на УЗИ живота, причем это сделали дважды. Первый раз рано утром (исследования проводил врач мужчина), а второй раз перед обедом (смотрела меня врач женщина). Мужчина нашел у меня кисту на поджелудочной железе, а женщина ее не обнаружила. В остальном больших отклонений от нормы не было. Непонятно, почему у меня начались такие сильные боли.
Затем меня пару раз сводили на рентген. Фотографировали и рассматривали мой желудок. Присутствовавший в последнем случае врач Иванов Игорь Анатольевич доложил Макарову, что мне показана операция. Последний пришел в палату и об этом мне сообщил, но тут же стал меня отговаривать от операции. Мне ничего не оставалось, как согласиться с ним. Он назначил мне капельницу. Стали капать сорбилат 200мл, рингер 400 мл и трисоль 400 мл. Капание продолжалось больше недели. При этом приходилось весь день лежать привязанным к капельнице. Несколько раз я обращался к Макарову пересмотреть набор капаемых лекарств. Он соглашался, что нужно подумать над ним, но потом забывал обо мне и решение принял только после того, как капельницу нужно было отменять. Даже однажды посетовал, что мало уделяет мне времени из-за того, что сильно занят на операциях. Регулярно ругал моего бывшего лечащего врача Дмитренко Олега Николаевича за то, что тот удалил мне дренажную трубочку, несмотря на практически отсутствие воды в полости живота.
Отчего же у меня начались такие сильные боли, никто из врачей мне не объяснил. Где-то через неделю мне был назначен новый лечащий врач Драган Сергей Владимирович. Он только осматривал меня и участвовал в перевязках, но принять какое-либо решение без Макарова не мог. Последний является диктатором в своем отделении.
У меня начала сильно болеть рана от потертости на пальце правой ноги, где отсутствует большой палец. Сначала послали меня как больного атеросклерозом в этой ноге к сосудистому хирургу, но тот переадресовал меня к гнойному. Последний пришел ко мне в палату и назначил на палец компресс из димексида. Дважды такой компресс был сделан, но от него переднюю часть ступни разнесло. Она разбухла. Пришлось мне даже лежать с открытой ногой, чтобы пальцы ее немного пришли в нормальное состояние. Поднимался вопрос об ампутации больного пальца, но все же решили его лечить.
В этой связи Макаров решил меня перевести в гнойное отделение, но его начальник отказал ему в этом. Тогда первый решил меня отправить домой, обосновав это тем, что рана на животе заросла, а лечить гнойную потертость на пальце ноги, не его профиль. Тогда я обратил внимание Макарова на то, что мой живот все еще находится во вздутом состоянии. Ко мне был вызван гастроэнтеролог. Врач-женщина назначила мне лекарства, в том числе и новые. Такие как эспумизан (от вздутия) и спиролоктон (мочегонное). Однако они ситуации в моем животе не изменили – запоры продолжались. Тогда мне поставили клизму и порекомендовали слабительные. Вот теперь, если в течение трех дней стула нет, я на ночь принимаю пиколакс или гуталакс, и на следующий день меня, как говорится, проносит. Вот в таком состоянии я был выписан из госпиталя.
За время моего двухнедельного пребывания там в палате сменилось несколько больных. В основном это были офицеры-отставники. Они идеологически оставались коммунистами и ненавидели современную "демократическую" власть. Их дети, как правило, не разделяли взглядов родителей. Молодые офицеры больше помалкивали, не высказывая своего отношения к власти. Был еще один больной, который к армии не имел никакого отношения. Он лечился за деньги.
Кардаш Виктор Яковлевич является деканом факультета маркетинга Университета народного хозяйства. Его жена Раиса Яковлевна. Зять - заботливый парень. Они евреи. В одной палате мы находились в течение трех суток с 21 по 23 февраля. Затем его перевели в одноместную палату. Я пытался выяснить у них, сколько они за лечение и палату заплатили, но жена его сказала, что пока внесла в кассу госпиталя  только примерно 800 гривень, за трое суток пребывания больного в палате. За операции, а ему их было сделано две, лечение и отдельную палату они еще не платили, но Раиса Яковлевна намекнула, что это очень большие деньги.
Теперь немного о самом Кардаше. Сам он кандидат экономических наук. По его суждениям можно заключить, что умный. Но у него ужасная дикция. Многое из того, что он говорил, я не понимал. Приходилось переспрашивать. Как он работал много лет преподавателем?
Очень любил водку, сало и селедку. К нему в кабинет приходили друзья преподаватели для того, чтобы распить принесенные им студентами спиртные напитки. Не уступить им он не мог. При этом выработал для себя девиз: "Если нельзя бороться с каким-то явлением, то нужно его возглавить".
Вот он и возглавлял эти пьянки у себя в кабинете. Допился до того, что вынужден был закодироваться от спиртного. Сейчас мечтает раскодироваться. Хотя по состоянию его здоровья пить спиртное ему совершенно нельзя. За эти две недели ему дважды делали операции.
В моей практике это второй случай, когда, в общем-то, неглупый человек из преподавательской среды спивается. Первым был профессор Тронько Владимир Дмитриевич, с которым мне пришлось расстаться. Все это из-за бесплатного спиртного, которое подносится студентами и сотрудниками.

61. Посещение Киевского госпиталя
Вчера, 23.04.09 года, я посетил Киевский госпиталь. Прошло уже четыре месяца, как 25.12.08 года мне здесь сделали операцию по поводу панкреатита в брюшной полости, возникшего из-за того, что лопнула киста на поджелудочной железе и был воспален желчный пузырь, заполненный камнями. Брюшную полость разрезали, почистили, а пузырь удалили.
После моего второго возвращения из госпиталя 04.03.09 года прошло пятьдесят дней. Рана зажила, но живот оставался каким-то вздутым, особенно, когда находишься в стоячем положении. У меня были подозрения, что в брюшной полости скапливается жидкость, вытекающая через свищ в портальной вене. По этому поводу мне захотелось посоветоваться с независимым хирургом. Решено было вначале посетить поликлинику госпиталя. Принимал хирург Хоменко. Ему был сначала показан мой живот.
- Все ясно, - сказал он, – где Вам делали операцию?
- В госпитале, в отделении неотложной хирургии. Делал ее Макаров, - был мой ответ.
- Обращайтесь туда, - порекомендовал хирург.
- Чтобы обратиться на стационар, мне необходимо направление из поликлиники.
- Оно будет написано в медицинской карточке.
Что и было сделано. Хоменко написал: "Диагноз: послеоперационная вектральная грыжа. Показано оперативное лечение в плановом порядке".
Затем хирургу была показана моя правая нога, на которой ампутирован большой палец. На втором пальце была от потертости рана, но сейчас она уже зажила. Однако пальцы болят, когда надеваешь не мягкую обувь. Например, туфли. Облитерирующий атеросклероз артерий правой ноги причина тому.
- Обращайтесь к сосудистому хирургу, такова была дана мне независимая рекомендация.
Хоменко просто "отфутболил" меня к другим хирургам. Пришлось мне идти через арку в хирургический корпус стационара госпиталя. По дороге обратил внимание на то, что старинные пушки, установленные перед входами поликлиники и музея "Киевская фортеция", на самом деле не старинные, а недавно отлитая бутафория.
Макаров, как всегда, встретил меня недоброжелательно, заявив, что ему некогда со мной разговаривать. Он сейчас уходит на конференцию.
- У меня разговор недлинный. Мне хотелось  просто показать Вам свой живот, на котором Вы сделали  операцию в декабре прошлого года, - сказал я.
- Хорошо. Подождите меня в коридоре минут двадцать, - согласился он и ушел куда-то на четвертый этаж.
Мне ничего не оставалось, как только ждать. Скамейки в коридоре стояли только напротив кабинета УЗИ. Там я присел и заодно занял очередь на УЗИ.
Примерно через полчаса Макаров был в коридоре, но пошел в сторону поста дежурной сестры. Когда он вновь появился возле своего кабинета, его перехватила какая-то женщина, и мне пришлось под дверью ждать. Наконец она вышла от него.
Войдя в кабинет, услышал голос Георгия Георгиевича:
- Раздевайтесь. Показывайте свой живот.
Положив свои вещи на диван, стал передним раздеваться. Когда подошел к тому, чтобы расстегнуть последнюю пуговицу на рубашке, Макаров сказал:
- Оставьте эту пуговицу, и так уже можно открыть живот.
Осмотрев его из-за стола, он некоторое время помолчал.
Воспользовавшись его молчанием, я сказал:
- Вы рекомендовали мне ехать на консультацию в институт Шалимова, но туда необходимо везти с собой свежее заключение врача УЗИ. Скажите, чтобы мне это исследование сделали.
- Ни на  какую консультацию в институт Шалимова вам ехать не нужно, - начал Макаров.
- Но УЗИ то можно сделать, чтобы проверить, нет ли в полости живота свободной жидкости, - возразил я.
- Идите в поликлинику. Пусть Вам там сделают его, - был его совет.
- Там я уже сегодня был, и меня направили к Вам. Попросите, пусть врач УЗИ сделает это исследование, - таково было мое предложение.
- Хорошо. Идите к кабинету УЗИ. Я сейчас приду туда, - наконец согласился он.
Теперь возле кабинета собралось несколько человек. Мне пришлось восстановить свою очередь.
Макаров прошел мимо кабинета куда-то за угол. Через некоторое время выходит врач УЗИ Касьян Ирина и тоже идет за угол. Видно он по телефону вызвал ее и там у них состоялся разговор, потому что, выйдя из закутка, она что-то ему обидное сказала, типа "вредный".
Исследование показало, что свободной жидкости практически в полости живота нет. Просматриваются только отдельные узкие полоски. Когда Георгий Георгиевич ознакомился с заключением врача УЗИ, я спросил его:
- Что мне делать с животом для того, чтобы он приобрел прежнюю форму.
- Я больше операций делать Вам не буду, - раздраженно ответил Макаров.
На этом мы с ним и распрощались.
Спустившись на второй этаж в отделение (не помню какой) хирургии, в ординаторской нашел моего бывшего лечащего врача Дмитренка Олега Андреевича. Теперь он работает в этом отделении. Показал ему заключение врача УЗИ и попросил его прокомментировать.
Сначала он пояснил мне, что у меня вдоль разреза на животе разошлись мышцы, а поэтому возникли грыжи. Сейчас операцию по их удалению делать еще рано. Нужно носить жесткий бандаж.
Затем Дмитренко обратился к своему старшему коллеге. Тот предложил мне раздеться и показать живот. Он взял его и сжал с двух сторон.
- Так нужно его сжимать бандажом. Вам нужно подготовиться к операции в течение лета. Осенью мы сможем ее сделать. Необходимо, чтобы живот привык к сжатию. Поэтому Олег Андреевич даст Вам телефон, по которому Вы позвоните и узнаете, где можно приобрести жесткий бандаж. Его даже там Вам подгонят, - сказал хирург.
Здесь отношение ко мне было благожелательным. Было предложено в начале осени прийти в отделение для дальнейших консультаций. Поблагодарив врачей, вышел в коридор.
Теперь оставалось встретиться с сосудистым хирургом. Лифтом поднялся на четвертый этаж в отделение сосудистой хирургии. В ординаторской находились три врача. В одном из них узнал того, кто меня консультировал три месяца назад, и обратился к нему:
- У меня атеросклероз сосудов правой ноги. Три месяца назад вы мне порекомендовали принимать энелбин. Время его приема вышло. Что мне принимать теперь?
- Приходите в два часа в поликлинику. Там я буду вести прием, был его ответ.
На меня зашумели два других врача. Решил им немного подыграть:
- А где же мне находиться в течение двух с половиной часов? Да еще с больным животом и ногой.
- Ну, тогда немного подождите здесь, - милостиво согласился врач.
Он с другим своим товарищем возились с компьютером –ноутбуком, подключая к нему флешку. Третий как-то с сожалением произнес:
- Вот Вы умеете с компьютерами обращаться, а я так и до сих пор их не освоил.
- Компьютеры – это вредные устройства. Из-за того, что в 2006 году мне приходилось много набирать текстов на них, долго находился в неподвижном состоянии и может поэтому приобрел атеросклероз, - сделал замечание я.
- Атеросклероз у вас от возраста, а не от компьютера, - парировал мой выпад врач.
Вскоре мой консультант освободился. Он заставил меня раздеться до трусов. Пощупал пульс на правой и на левой ногах. Затем предложил мне пройти курс лечения в Ирпенском госпитале и написал в моей медицинской книжке назначение туда.
- Теперь вам необходимо пойти в поликлинику госпиталя. Найти через регистратуру Раису Анатольевну. Она выпишет Вам направление в Ирпень, - сказал он в заключение.
- А если мне не удастся туда поехать, что я могу сейчас принимать? – спросил я.
- Тогда будете принимать агапурин 600, - порекомендовал врач и написал название препарата на клочке бумажки.
Мне оставалось только поблагодарить и удалиться. Мое посещение госпиталя еще раз подтвердило существующее мнение о том, что далеко не все врачи благожелательно встречают пациентов. Чаще всего вначале выслушиваешь отказ, а лишь после того, как проявишь настойчивость, с тобой начинают разговаривать.
В поликлинике Раисы Анатольевны на месте не оказалось. Однако направление мне в Ирпень выписала другая, очень приветливая, медсестра.
После чего его нужно было зарегистрировать в регистратуре и подписать  у начальника поликлиники на втором этаже. Опять нужно было посетить три кабинета. Вот так с больной ногой ходил по этажам.


62.  Поликлиника для ученых
Перед майскими праздниками 27.04.09 года посетил Поликлинику для ученых. Мне хотелось выяснить: "Почему мой живот остается вздутым, несмотря на то, что прошло после операции уже четыре месяца.
Хирург Лубенец Александра Ивановна, посмотрев на мой живот, сказала, что у меня там грыжа, и нужно будет делать операцию. Стягивать мышцы живота и под кожу укладывать сеточку. Об этом мне говорили и другие хирурги еще в госпитале. Насчет вздутия я так ничего и не уяснил. Врач направила меня на стационар, то есть в Больницу для ученых, и выписала мне для моих артерий лекарство "Агапурин", основным компонентом которого является пентоксифилин. Последний мне интенсивно капали еще весной 2007 года. Двадцать таблеток его стоят 40 гривень.
Затем посетил терапевта. Здесь на меня накинулись за то, что давно не был у них на приеме, даже по телефону меня найти не смогли, и назначили серию анализов. Врач Яковенко Светлана Николаевна потребовала, чтобы я посетил уролога, гастроэнтеролога, кардиолога и онколога. В общем, работы мне дала много.
Эндокринолога Никоненко Аллу Владимировну пришлось долго ждать. Когда же попал к ней на прием, то в кабинете оказался еще и консультант. Они меня вдвоем тут же отправили на диагностические исследования, которые проводятся на улице Богдана Хмельницкого и стоят примерно 150 гривень. Выписала врач мне еще бесплатный рецепт на одну упаковку L-тироксина, стоимостью около 8 гривень.
Гастроэнтеролог на меня накричала за то, что я пришел к ней слишком поздно. У нее уже закончился рабочий день. Однако все же лекарства мне назначила. Их стоимость оказалась порядка 150 гривень. Но, самое главное, я так и не уяснил: "Отчего у меня вздут живот?"
Посещение стоматолога Стаховской Елены Вячеславовны прошло без особых треволнений. Врач заменила мне две ранее выпавшие пломбы и порекомендовала ставить коронки на зубы, которые я уже частично съел. Пока воздержусь от этого. Направила меня на рентген зуба, который побаливает у меня.
Теперь мне нужно еще посетить кардиолога, онколога и уролога. Но это буду делать уже после майских праздников.
Таким образом, после одного посещения поликлиники мне предстоит выложить за лекарства более 340 гривень. В свое время был мораторий на повышение цен на лекарства, но наш "оранжевый" президент Ющенко его отменил.
В четверг 21.05.09 года посетил поликлинику. Чтобы дальше проходить специалистов-врачей, необходимо сделать флюорографию, кардиограмму и записаться к ним на прием. Это не так просто. Запись ведется на неделю вперед.
Флюорографию мне сделали без особых проблем, а вот с записью, особенно на прием к урологу, очень сложно. Поэтому пока решил сделать рентген зуба. Здесь пришлось выслушать очень возбужденную женщину-рентгенолога. Сразу принять она меня не хотела. Когда же я спросил, через какое время мне подойти, она накричала и сказала, чтобы сидел и ждал. Необходимо было еще сделать кардиограмму, а поэтому я не стал ждать и направился в стационар – Больницу для ученых на четвертый этаж. Там почти без проблем сделали то, что нужно.
Вернулся к рентгенкабинету. Меня еще не вызывали. Наконец появилась рентгенолог и пригласила в ее комнату. Она без особых церемоний затолкала мне в рот пленку, завернутую в бумагу. При этом было довольно больно. Затем усадила на стул под маленьким рентген-аппаратом. Рентгенограмма сделана. Теперь нужно проявить пленку. На мой вопрос, когда можно ее получить, ответ был: "Сидите и ждите". Мне же ждать было некогда. Нужно дальше ходить по врачам.
Теперь я отправился в хирургическое отделение стационара к его заведующему Тиману Анатолию Елизаровичу. Он мне полтора года назад удалил большой палец на правой ноге. В кабинете врача не было. Пришлось его подождать довольно долго, сидя у двери. Когда Анатолий Елизарович появился, то не успел я встать со стула, как передо мной возникли две женщины и следом за ним вошли в кабинет. Мне опять пришлось ждать. Женщины наши очень ловко научились проходить без очереди. Наконец я на приеме у Тимана. Показал ему свой вздутый живот и спросил:
- Отчего у меня такое вздутие живота наступило после операции на поджелудочной железе?
- Так бывает после острого панкреатита, - был его ответ.
- Что нужно делать с грыжами, образовавшимися на месте раны?
- Делать операцию по установки сеточки через полгода после перенесенной Вами операции.
- Сколько стоит эта сеточка?
- Она стоит 1400 гривень.
- У меня еще один вопрос по поводу контрактуры второго пальца на правой ноге. Он согнулся и не позволяет мне носить обувь. Она его растирает и наступает воспаление.
- Нужно посмотреть на него.
- Так в чем же дело? Он пока еще со мной.
- Показывайте.
Сняв носки, а затем повязку на втором воспаленном пальце, показал его Тиману и спросил:
- Может его ампутировать? Но у меня атеросклероз на этой ноге.
- Удалить можно, только долго будет заживать. Это можно сделать даже в ближайшее время.
- Не хотелось бы летом. Может подождем до осени.
- Как хотите. Свободные места в палатах отделения есть.
На этом консультация была закончена, и я вернулся в поликлинику.
Возле рентген-кабинета по-прежнему сидели больные в очереди. Спросил, не вызывала ли меня рентгенолог. Сказали, что нет. Сел на стул и стал ожидать. Наконец дверь открылась и врач появилась. Поинтересовался у нее о пленке. Ее ответ:
- Сидите и ожидайте. Я не буду из-за Вас туда-сюда ходить.
Затем она пригласила кого-то из больных в кабинет, и дверь закрылась. Минут через десять все же пленку в мокром виде мне вынесла. С ней отправился к стоматологу. Там сказали, что зуб надо лечить, то есть сверлить и укладывать в него лекарство, убивающее нерв. Здесь мне тоже не хотелось этого и оно было отложено до того момента, пока зуб заболит очень сильно. Рекомендовано его полоскать солью.
В итоге посещения поликлиники и больницы наметился еще расход, как минимум, в 1400 гривень. Вот такая у нас бесплатная медицина.
В пятницу 22.05.09 года вновь отправился в Поликлинику для ученых. Там у меня была сделана предварительная запись к невропатологу и онкологу. К первому мне было назначено на одиннадцать часов.
Основная моя жалоба невропатологу Большаковой Елене Викторовне состояла в том, что за последнее время у меня сильно ухудшилась оперативная память. Помню все, что было давно, и забываю моментально то, что хотел только что сделать. Например, допустим, мне на кухне потребовалось что-то взять. Пока дошел до нее, то успел забыть, за чем пришел. Возвращаюсь в комнату и там вспоминаю, а затем опять иду на кухню. Очень плохо запоминаю термины, фамилии, время и тому подобное. Когда-то по этому вопросу я уже обращался к врачу, но она тогда не хотела меня принимать, так как заканчивалось время, отпущенное на прием больных, и только буркнула:
- Принимайте фезам.
Женщина она неприветливая, хотя еще не очень старая. Небольшого роста. Полнеющая брюнетка.
Елена Викторовна поводила перед моим носом молоточком. Постучала им по коленкам. Назначила лекарство реминил, которое я теперь не могу найти в аптеках.
Перед уходом спросил у нее о заболевании Клавы, дергании пальцев на ногах в положении лежа. Врач назначила лекарство и уже хотела записать в мою медицинскую карточку это назначение, но я сказал, что пальцы дергаются у жены. Большакова тут же возмутилась, но как-то быстро успокоилась.
Теперь пошел на встречу с онкологом Горбатюк Татьяной Александровной. У меня в 2002 году из-за онкологических узелков в щитовидной железе полностью ее удалили в Институте эндокринологии. На приеме выяснилось, что онколог меня тоже разыскивала. Поэтому она встретила меня приветливо.
Видно больных с таким диагнозом держат на контроле. Татьяна Александровна первым делом отправила меня на ультразвуковые исследования, но почему-то не в лабораторию Больницы для ученых, а в Чернобыльскую поликлинику, что находится рядом выше по улице Смирнова-Ласточкина, теперь переименованную в Вознесенский спуск.
Затем, проходя по второму этажу, увидел на одной двери табличку, говорящую о том, что за дверью находится кабинет председателя Центральной лечебной комиссии (ЦЛКК) при Поликлинике для ученых Возняка Владимира Анатольевича. Он в свое время меня сильно подставил. Тогда, находясь в стационаре, я не захотел ехать на МСЭК (Медицинская специальная экспертная комиссия). Вторая группа инвалидности у меня уже есть, а первая не нужна, так как при ней нельзя работать. Владимир Анатольевич выдал мне больничный лист с такой припиской, что я отказался от прохождения МСЭК, и одновременно позвонил на мою работу директору, чтобы меня не допускали к ней. В дальнейшем это послужило поводом для моего увольнения.
В кабинете Возняк сидел со своей медицинской сестрой - этаким хомячком Любовью Александровной, у которой все пальцы были в золотых кольцах. Войдя к ним, спросил у него:
- Скажите, пожалуйста, можно ли меня по совокупности заболеваний и перенесенных операций теперь представить к установлению инвалидности первой группы. Вторая группа у меня уже есть, установленная на основании операции по удалению щитовидной железы.
- По тому, как Вы шустро вошли в кабинет, вряд ли, но попробовать можно. Покажите Вашу медицинскую карточку и дайте справку об инвалидности по второй группе.
Затем они вдвоем с сестрой стали рассматривать мои бумаги. Через некоторое время Владимир Анатольевич встал и повел меня назад к онкологу. Здесь у нее дал указание готовить документы для представления меня на МСЭК. Врач Горбатюк тут же на чистом листе бумаги расписала, каких врачей мне нужно посетить, чтобы те дали заключение по моему состоянию здоровья.
Обход я начал с невропатолога, у которой я был полчаса назад. Большакова возмутилась. Ей не хотелось писать заключение
- Чего это я должна по два раза писать одно и то же.
- Так пусть сестра перепишет то, что Вы написали в моей медицинской карточке.
Врач вложила мой обходной лист в медицинскую карточку, швырнула на стол медицинской сестре и сказала мне:
- Ожидайте в коридоре.
Через некоторое время сестра вынесла мне их, однако на заключении врача не было печати. Войдя в ее кабинет, сказал об этом.
- У меня нет печати, - грубо ответила она.
Затем я отправился к терапевту. Благо к нему можно попасть без записи. Здесь Яковенко Светлана Николаевна без всяких треволнений записала в обходной лист все, что необходимо, и даже поставила свою печать врача. Вот как по-разному ведут себя медработники.
Итак, из шести врачей-специалистов двух я уже посетил. Теперь мне нужно выяснить, когда принимают другие. Поэтому пошел в регистратуру. Там мне сказали, что отоларинголога в поликлинике нет вообще. Врач уволилась. К урологу можно записаться на прием через неделю, но можно и сегодня пойти на консультацию к профессору, который будет принимать в 18 часов. Придется ждать четыре часа. Окулист тоже будет принимать, но в 16 часов. К хирургу можно пройти сейчас без записи.
Отправился тут же к хирургу. В кабинете была незнакомая мне еще относительно молодая врач. Она встретила меня криком:
- Это так просто не делается. Вы должны прийти с паспортом…
- Паспорт у меня с собой. Медицинская карточка перед Вами. Перепишите те заключения, которые сделала Лубенец, - предложил я.
Врач полистала мою медицинскую карточку. Увидела, что там описана послеоперационная грыжа в животе у меня и сказала:
- Раздевайтесь и ложитесь на кушетку.
Что я тут же и сделал. Она потрогала пальцами мой живот. Убедилась, что грыжа есть.
- Одевайтесь, - сухо предложила она.
Села за стол и за несколько минут написала требуемое заключение. Стоило из-за этих нескольких минут гнать волны.
До времени посещения окулиста что-то еще оставалось, и я решил сходить в Чернобыльскую поликлинику на УЗИ. Там меня немного погоняли по кабинетам, пока не вывели на комнату, где делали это исследование. Здесь врач, посмотрев на мое направление, которое мне дала онколог Поликлиники для ученых, без лишних слов предложила лечь на кушетку под аппарат УЗИ. Она быстро выполнила все, что необходимо, и написала заключение, а затем спросила:
- Вы в кассу деньги сдавали?
- Нет, ответил я.
- Тогда можете мне их отдать.
- Сколько?
- Тридцать гривень, - был ее ответ.
Забрав заключение, отдав деньги, я поблагодарил врача и распрощался. Вот так. Здесь, оказывается, УЗИ платные. Интересно, почему не работает УЗИ в лаборатории нашей Больницы для ученых? Может это умышленно созданная ситуация для выкачивания денег из нас.
К окулисту на прием мне удалось пройти относительно быстро. Когда пришел к кабинету, то еще никого не было, ни врачей, ни больных. Сел и начал ждать. Появились другие больные, начали занимать за мной очередь. Кое-кто стал качать права, утверждая, что он записан на более раннее время, чем теперь занял очередь, но она не отреагировала. Пришли врач и сестра. Первой приняли какую-то женщину, которую привела заведующая терапевтическим отделением. Когда выходила сестра и еще кого-то пригласила, я сказал, что меня направляют на МСЭК.
- Хорошо, Вы пройдете следующим, - согласилась она.
Таким образом, здесь очередью управляет сестра.
В кабинете мне предложили почитать буквы. Они то хорошо были видны, то расплывались, но все же почти все из них я прочитал. Затем врач посмотрела мои глаза. Сказала, что у меня начинает развиваться катаракта и написала свое заключение.
Теперь нужно посетить профессора уролога, который будет в 18 часов. Мне уже очень хотелось кушать, но я решил работу по обходу врачей довести до конца. Потихоньку время короталось в беседах с больными. В очереди на прием я и здесь был первым.
Пришел профессор-уролог Стаковский, и к нему в кабинет тут же прорвалась женщина, которая была в очереди за мной. По пути она говорила, что займет врача недолго. Я не стал возбухать. Но было неприятно. Выйдя из кабинета, она извинялась.
Наконец беседую с профессором. Долго он не может найти в моей медицинской карточке прежние записи уролога. Находит. Переписывает их на мой обходной лист. Я продолжаю рассказывать о своей урологии, но он говорит:
- Достаточно. Я и так вам уже много написал.
Затем рекомендует сделать УЗИ почек и мочевого пузыря и пройти еще дополнительные исследования крови на PSA. Причем перед последними нужно практически ничего не есть три дня. Вот так. Да и УЗИ опять же делать в Чернобыльской больнице, то есть опять платить деньги.
Теперь нужно записаться на повторный прием к онкологу в понедельник. В регистратуре этого сразу сделать не смогли, так как там была сестра, временно подменявшая дежурную сестру. Я ей продиктовал, что мне нужно, и она записала. По дороге домой встретил перед зданием поликлиники дежурную сестру из регистратуры и попросил ее записать меня на понедельник к онкологу. Она это сделала.
Вот так закончилась тяжелая для меня пятница 22.05.09 года. Пришлось немного поголодать.
В понедельник 25.05.09 года посетил Поликлинику для ученых. В первую очередь зашел к онкологу. Горбатюк Татьяна Александровна встретила меня приятной улыбкой. Она удивилась тому, что мне за один день удалось посетить пять врачей-специалистов. Забрала у меня обходной лист и сказала, что мне вместе с ней нужно во вторник 02.06.09 года в 11.00 посетить Онкоцентр. Затем написала направление туда и на обороте его нарисовала схему, руководствуясь которой можно его найти. На этом прием закончился.
По дороге домой заглянул к терапевту. Врач Яковенко Светлана Николаевна обещала мне выдать талончик на УЗИ. Их еще не дали.
Далее мой путь шел к кардиологу. Голубовская Марьяна Иосифовна , маленькая черненькая женщина, была мне знакома по предыдущим посещениям. Она измерила давление крови в моих сосудах и тут же отменила лекарства, которые я принимал- каптопресс и каптоприл, по рекомендации кардиолога больницы скорой помощи, а вместо них назначила эналозид - утром и эналоприл - вечером. Послушав мое сердце, спросила:
- Есть ли боли в сердце?
- Нет, - был мой ответ.
- Тогла вам кардикет принимать не нужно. Рекомендую вам кардиомагнил - одну таблетку после ужина.
Затем она еще поругала меня за то, что я в этом году второй раз сделал флюорографию, которую первый раз делал на стационаре в госпитале. Нужно было оттуда взять справку.
Теперь мне осталось посетить дерматолога. Демецкий Станислав Витальевич оказался колоритной фигурой с большой бородой, как у старца. Хотя он еще не очень стар. Пожаловался ему на то, что на левой ноге образовалось пятно диаметром больше сантиметра, которое не сходит уже более трех месяцев.
- Это сосудистое. Стареет Ваша кожа. Нужно мазать ее касторовым маслом, особенно после купания, когда она распарена, - был его совет.
Второй моей жалобой было розовое пятно, образовавшееся на месте раны на коленке правой ноги, которую я получил во время операции. Видно неаккуратно меня снимали с операционного стола.
- Здесь уже ничего не сделаешь. Можно, конечно, помазать другим лекарством, - затем врач написал название на листке бумаги и вручил его мне. На этом аудиенция закончилась.
Началось лето 2009 года. Продолжаю посещать врачей. Ходить на исследования. Сдавать анализы. Загрузили меня медики до предела.
В понедельник 01.06.09 года в 14 часов посетил терапевта Яковенко Светлану Николаевну. Она должна была дать талончик на УЗИ брюшной полости. Его у нее еще не было. Пришлось ей сходить к заведующей терапевтическим отделением. Пока она ходила, я ждал в кабинете. Наконец долгожданный талончик у меня в руках. Однако время, указанное в нем и день совпадают с днем и временем, установленным ранее онкологом для встречи с ней в Онкоцентре. Теперь пошел в ее кабинет, и она отменила встречу. Дал ей номер моей карточки в этом центре. При этом Горбатюк сказала, что может мне и не нужно туда ходить. Она позвонит мне домой.
В этот день у меня была назначена встреча с урологом, но аж на 18 часов. За оставшиеся три с половиной часа до этой встречи съездил на Крещатик по другим своим делам. Вернулся где-то в половине пятого. Уролога еще не было, хотя время начала приема должно было быть с 16 часов. Занял очередь и стал ждать. Начали приходить больные, которым назначен прием на 17 часов. Их было довольно много. Начались выяснения отношений – как заходить к врачу: по времени, установленном в записи, или по "живой очереди". Остановились на втором варианте. Он меня вполне устраивал. На приеме я оказался где-то в 17.15 вместо 18.00.
Врач-уролог – молодая женщина. Она выслушала мои интимные дела по урологии и выписала направление на УЗИ мочевого пузыря и почек. Исследование должно пройти в субботу 06.06.09 года в 13.30. Будет его делать она сама. Сказала, чтобы я принес с собой, кроме всего прочего, бутылку воды без газа. Опять же планы мои нарушены. В это же время собирался пойти к памятнику Пушкину, отмечать его 210-летие. Пришлось отменить.
На УЗИ брюшной полости мне было назначено на 02.06.09 года в 10.30, однако я пришел раньше. В коридоре у двери кабинета УЗИ уже сидели больные, в основном, со стационара. Пришлось ждать. Неожиданно к нам подходит подруга моей сестры Оли Наташа Солодюк. Они вместе учились в Днепропетровском сельскохозяйственном институте (ДСХИ). Теперь она доктор биологических наук. Меня она не узнала, хотя видела относительно недавно – прошлой осенью на юбилее сестры в Днепропетровске. Позвал ее и усадил возле себя. Оказывается, ей в Больнице для ученых сделали операцию. Удалили желчный пузырь. Мы немного поговорили перед тем, как меня позвали в кабинет на УЗИ. Самое главное, что оно показало – у меня в животе свободной жидкости нет. Правда, в правой почке киста размером с двадцатикопеечную монету.
С этим заключением УЗИ пошел к хирургу. Благо к нему можно ходить без записи. Принимала относительно молодая врач Лашкина Александра Владимировна. Мы с ней обменялись мнениями о результатах УЗИ. Кое-что она уточнила из того, что я не смог прочитать в заключении. Затем я вспомнил о своих запорах. Тут она опросила меня, какие исследования проводились ранее, и сказала, что мне нужно обратиться к гастроэнтерологу. Получилось почти по анекдоту. "У нас узкая специализация. Один врач знает, что нудно делать клизму. Второй – куда ее делать. Третий – как ее делать." После этого показал ей свои гигромы на кистевых суставах обеих рук. При этом сказал, что на правой руке ее помяли, и она сейчас сильно болит. Помяла врач Лубянец. Но я это не сказал. Лашкина возмутилась. Нельзя было гигрому мять. Она на листочке написала название мазей-гелей, снимающих боль. Спросил ее:
- Может руку забинтовать?
Она сказала, что не нужно. На этом наша беседа закончилась.
Вот и сам решай, как быть. Мять гигрому или нет? Один врач мнет. Другой говорит, что этого делать было не нужно.
 Всю ночь рука болела. Клава смазала ее хондроксидом и наложила слабую повязку. К утру боль поутихла. Сейчас, когда пишу эти строки, рука все же побаливает.
В четверг 04.06.09 года с утра посдавал все анализы. Два анализа крови. Один из пальца, а второй из вены. В двух баночках сдал мочу. Кроме того, съездил в поликлинику, что на улице Богдана Хмельницкого, дом 37, и сдал там кровь из вены на гормональный анализ. Это исследование платное и стоит 157 гривен. Кто-то создал себе кормушку и гребет из больных деньги. Думаю, что эти анализы могли бы делать и в нашей поликлинике.

63.  Опять Больница для ученых
Когда вернулся в Поликлинику для ученых, то сильно распухла правая кисть, на которой находится раздавленная гигрома. Пришлось вновь обратиться к хирургу. Принимала молодая врач Лашкина. Она отменила смазывание гигромы гелями, а выписала мне направление на стационар в хирургическое отделение. Меня записали в приемном покое и с документами направили в отделение. Здесь дежурная сестра нашла свободную койку в палате №21 и сказала, чтобы я там ожидал Врача Василенко Владимира Федоровича. Он раньше был моим лечащим врачом, когда после удаления большого пальца на правой ноге залечивал мне рану. Теперь меня отвел в перевязочную и дал указание сестре Оксане сделать мне компресс на раздавленную гигрому. Опросил меня о моих болезнях и сказал, что назначит мне лечение.
В этот же день я был записан на прием к гастроэнтерологу. Но медицинская карточка моя осталась в кабинете хирурга. Врач Лашкина сказала, что ее передадут на стационар. Однако сестра этого не сделала. Закрыла кабинет и ушла домой. В регистратуре пытались найти ключи, чтобы открыть кабинет хирурга. Но так и не нашли. Я сам сходил назад в стационар. Увидел там Лашкину. Она карточки моей не брала. У дежурной сестры ее тоже не было. Пришлось мне к гастроэнтерологу Руденко идти без медицинской карточки. Та на удивление приняла меня и обстоятельно со мной побеседовала. Рассказал ей о своей операции на поджелудочной железе. Она попросила меня принести ей выписные эпикризы. Они остались на стационаре. В который раз вновь пошел туда. Будучи там, обратился к дежурной сестре по поводу назначенных мне врачом лекарств. Она написала их названия на клочке бумажки и сказала, что в отделении таких лекарств нет. Значит, нужно купить.
Вновь вернулся к гастроэнтерологу. Врач посмотрела мои выписные эпикризы. Показал ей названия назначенных хирургом лекарств – диклофенак и стекловидное тело. Она стала против них возражать и порекомендовала вновь обратиться к хирургу, сославшись на ее замечания. Затем предложила лечь мне в гастроэнтерологическое отделение стационар после того, как хирурги меня выпишут. Сейчас посоветовала принимать мезим-форте. На следующей неделе прийти к ней на прием.
Вернулся в хирургическое отделение стационара. Хотел поговорить с лечащим врачом Василенком Владимиром Федоровичем относительно назначенных им для уколов лекарств. Но его уже не было. Сходил в столовую отделения. Там меня угостили борщом и ячневой кашей, от которой у меня бывают запоры. Жидкий борщ похлебал, а кашу есть не стал. В палате поговорил с больным. Он собирается выписываться. Лицо его мне показалось знакомым. Видно раньше вместе лежали в отделении. Собрал свои вещи. Зашел к дежурной сестре. Сказал, что ухожу домой. Она не возражала.
В пятницу 05.06.09 года вновь поехал в Больницу для ученых. Первым делом решил найти мою медицинскую карточку. Для этого на всякий случай обратился в регистратуру. Там карточки не было. Сестра сказала, что кабинет хирурга сейчас открыт. Мне нужно обратиться туда. Там была Лашкина. Она тут же нашла мою карточку. Решил ее больше никому не отдавать, пока не пройду УЗИ.
В хирургическом отделении увидел перевязочную сестру Оксану. Спросил у нее:
- Когда можно сделать перевязку руки?
- Пусть врач скажет, нужно ее делать или нет, - ответила она.
Зашел Василенко. Спросил об этом. Ответ был: "Делать". Затем сообщил ему мнение гастроэнтеролога. Он возмутился:
- Сейчас для Вас важнее состояние руки. Поэтому уколы диклофенака и стекловидного тела нужны. Можно их колоть под прикрытием омеза, который принимать по одной капсуле три раза в день перед едой.
Зашел в манипуляционный кабинет к сестре Неле, которая делает уколы. Она дважды уколола меня, а затем сказала:
- Вам нужно купить по десять ампул диклофенака и стекловидного тела и соответственно по десять шприцев на пять и два кубика. Сейчас я использовала лекарства и шприцы свои. Во вторник Вы их мне вернете.
- Хорошо, - согласился я и поблагодарил ее.
Дальше мой путь был в перевязочную к Оксане. Придя, сообщил ей решение Василенка. Она начала с того, что сказала:
- У нас бинты и лекарства больные покупают сами.
- Купим и в следующий раз принесем, - согласился я, - а сейчас перевяжи мне руку.
- А что я буду с этого иметь, - нахально спросила она.
- Моральное удовлетворение, - был мой шутливый ответ.
- И все?
- Да, будет. Будет благодарность, - пообещал я.
Оксана перевязала мне руку. Затем сообщила, что в субботу, воскресенье и понедельник перевязок не делает.
- Тогда налей мне в бутылочку вашей "болтушки", которой ты смачиваешь тампон на гигроме, попросил я и добавил, - мне дома перевяжут.
- Мы "болтушку" делаем из димексида, который Вам тоже нужно купить, - сообщила она свое решение и все же налила в маленькую бутылочку "болтушки".
Затем я отправился в аптеку и купил все, что от меня требовали сестры. На все это ушло порядка ста гривень.
Дома, не задумываясь, перед едой дважды принял омез. Однако на следующий день вспомнил, что его уже в прошлом году в Больнице скорой помощи мне назначали, а затем по моей просьбе отменили. Он понижает кислотность в желудке и тот хуже переваривает пищу. А у меня и без того низкая кислотность. Поэтому омез мне противопоказан. Больше его принимать не стал. Это значит, что пропали даром тридцать гривень, которые за него заплатил в аптеке.
В субботу 06.06.09 года уколы сделала дежурная сестра без лишних разговоров. Затем "мать кормилица" позвала на обед. Он состоял из горохового супа и гречневой каши, да еще с кусочком курятины. Отобедав, отправился на четвертый этаж нового здания Больницы для ученых. Там в лаборатории мне должны сделать УЗИ мочевого пузыря и почек. Записан был на 13.30.
Когда подошел к кабинету УЗИ, то там уже была очередь из десяти человек. Причем четверо из них сидело на инвалидных колясках. УЗИ делала сама врач-уролог.
Сначала больные разговаривали между собой шепотом и общей темы для разговора не было. Затем, когда ожидающих осталось человек шесть, кто-то зацепил тему украинского национализма. Тут дискуссия развернулась в полный голос. Оказалось, что кроме одного больного, который все время молчал, все были горячие противники насаждаемой украинизации. Причем, чем дальше по ходу дискуссии, тем высказывания были все более откровенные.
Зашла речь и о двуязычии в Украине. Я сослался на книгу Железного "О происхождении двуязычья в Украине".
- Железный - писатель и филолог. Я его хорошо знаю, - сказал один из больных.
- В его книге дано обоснование такой языковой ситуации, которая сложилась на Украине, - начал я разъяснять теорию Железного. – До прихода поляков на Русь в ее городах население было грамотным. Оно говорило на древнерусском языке. Знало письменность, консерватизм которой сохранил русский язык в городах. Ополячить горожан не удалось. В то же время в селах крестьяне были неграмотные. В каждом селе поляки поставили по воеводе с ратью. На сходках он говорил на польском языке. Этот же язык использовали его "лыцари". Крестьяне постепенно стали подражать завоевателям и говорить на смеси слов из русского и польского языков. Так постепенно образовался украинский разговорный язык. Это язык села. В городах на Украине всегда звучала русская речь со времен Киевской Руси до настоящего времени. Литературный украинский язык создал Котляревский. Он повыбрасывал из русского языка все архаизмы, заменив их понятными простым людям словами местного диалекта. Самое главное убрал все удвоения согласных и их ненужные нагромождения. Поэтому литературный украинский язык стал мелодичнее русского. Его легче осваивать детям. Это я испытал на себе.
После такого моего пересказа теории Железного, все присутствующие больные стали приводить примеры, ее подкрепляющие. Больной, который знаком с автором этой теории, так и сказал:
- Украинский язык состоит наполовину из русских слов и наполовину из польских.
Затем все стали обсуждать предстоящие президентские выборы. Люди не знают, за кого голосовать. Одна женщина отметила:
- Все возможные кандидаты в президенты так себя сами опорочили, что не хочется даже о них думать, не то, чтобы голосовать.
- Выбирайте коммуниста Симоненко, - порекомендовал я и добавил, - по крайней мере, не ошибетесь в идеологии. Правда, коммунистов сейчас так опорочили, что многие от них отвернулись, особенно молодежь. Из демократов, кого бы вы не выбрали, он все равно окажется вором "в законе". Они и так уже все разворовали.
Далее обсуждение пошло по отдельным персонам демократов и, прежде всего, "оранжевых", то есть ржавых.
Один из больных стал нас предупреждать, чтобы мы не очень сильно на улицах ругали демократов. Они его однажды за подобные высказывания чуть не побили.
В заключение я отметил:
- Наш народ наивный. Он думает, что тоже как-то на власть влияет с помощью этих "демократических" выборов. Он не понимает, что демократия – это власть денежных мешков. Они сейчас правят. Они выбирают. Никакие выборы при участии народа ситуации не изменят. Если результаты не удовлетворят толстосумов, то они их отменят под предлогом того, что имела место фальсификация. Только коммунисты могут изменить ситуацию. Они действительно за народ.
Вскоре меня пригласили в кабинет. Врач сделала УЗИ. У меня на обоих почках оказалось по кисте. Уролог сказала, чтобы я пришел к ней на прием. Там она мне даст рекомендации. Сейчас она не в состоянии даже говорить. Так сильно устала.
Когда я вышел из кабинета, было уже четыре часа. Таким образом, на УЗИ у меня ушло три часа времени. Более того, в этот день еще ничего не ел, так как не знал, можно есть или нет, а спросить забыл. Теперь отошел в конец коридора, где не было больных. Сел на стул и съел хлеб с сыром, закусывая яблоком. После такого обеда поехал домой.
Следующие два дня были выходными. Дежурная сестра сделала мне два укола. Немного в гордом одиночестве отдохнул в палате №21 на своей кровати. Пытался заснуть, но не сумел. В коридоре постоянно был шум. Кто-то с кем-то разговаривал. Особенно громко перекрикивались санитарки. Именно за это я не люблю больницы и санатории тоже.
Лечащий врач Василенко назначил мне магнитотерапию на кисть руки и еще какие-то процедуры на ступню правой ноги, где у меня ампутирован большой палец.
Утром во вторник 09.06.09 года пошел в физиотерапевтическое отделение. Нашел кабинет магнитотерапии и стал ожидать,  когда сестра начнет прием. У меня с собой была история болезни моей и направление на процедуры. Когда пришла сестра, то выяснилось, что мне еще нужно сначала побывать у врача отделения в кабинет №7.
Прием здесь должен был начаться в 10.00. Врач опоздала на полчаса. Она дала мне разрешение на магнитотерапию кисти руки, а на процедуры в области ступни правой ноги отказала, по причине того, что в истории моей болезни врач Василенко не записал диагноз заболевания моей правой ноги – облитерирующий атеросклероз.
Хотел посоветоваться, что мне делать с ногой, которая костенеет и дубеет, но врач слушать меня не стала. Пошел в кабинет магнитотерапии. Там под электромагнитом в течение восьми минут подержал свою правую кисть, а затем отправился к себе в хирургическое отделение на третий этаж.
Владимира Федоровича в отделении не было. Пришлось его долго ожидать под дверью ординаторской. Наконец он пришел. Изложил ему требования врача физиотерапевтического отделения. Он возмутился:
- В направлении на процедуры все написано.
- Она требует, чтобы вы сделали запись в истории болезни моей диагноза по правой ноге, - уточнил я.
- Хорошо. Я с ней поговорю, - возбужденно сказал Василенко.
На этом разговор наш оборвался. Мне ничего не оставалось, как уйти в свою палату. Немного в ней отдохнув от этих перипетий, поехал домой.
После того, как диагноз заболевания правой ноги был записан в историю болезни, врач физиотерапевтического отделения назначила мне принимать  токи дарсонваля на эту ногу. Это было в районе 13.00, а у них прием больных до этого времени. Поэтому сестра отказала мне в данной процедуре. Вот так у нас относятся к больным.
10.07.09 года
Почти месяц не вел записей. Был перегружен другими делами. За это время закончил прием токов дарсонваля на правую ногу, магнитных импульсных полей на праву руку и ультразвука на ту же руку. Осталось мне принять три магнитных процедуры на правую голень.
Врач Василенко после моего трехнедельного пребывания в стационаре выписал меня. При этом как-то невзначай об этом обмолвился. Мне не хотелось возражать ему, и вот сейчас хожу на процедуры амбулаторно. После них иногда отдыхаю в своей 21-й палате.
За это время там сменилось достаточно много больных. Вот только один из них Совенко, задержался довольно надолго. У меня с ним порой возникали дискуссии. Этот больной достаточно крупный мужчина с грубыми чертами лица. Сам он из под Нежина, то есть, скорее всего, из села. Лечит он, также как и я, ноги.
Говорит со мной на укрмове. Отвечал ему на русском языке.
- Чого це Ви не вивчили українську мову?- спросил он у меня.
- Я ее  знаю. У меня по ней в школе была пятерка, - ответил ему.
Раньше Совенко работал в институте математики. Там разрабатывал математические описания процессов с переменными параметрами. Жаловался, что в Казани один ученый заинтересовался его математическим выкладками, но поскольку они написаны были на украинском языке, изучать их не стал.
- Все правильно, сказал я. – Никто серьезные работы на укрмове читать не будет. Мне тоже пришлось писать научно-исследовательские отчеты на украинском языке. Думаю, что их тоже после меня никто не читал, но таково было требование Министерства промышленной политики. Мы делали дурную работу. При написании этих отчетов использовали первоисточники на русском языке. Затем их переводили на украинский язык и выжимки из них включали в наши отчеты. Такая работа у меня лично вызывала отвращение. Наука у нас всегда делалась на русском языке.
Между прочим, в средние века все результаты научных исследований писались на латыни.  Она тогда была международным языком и ее знали все ученые того времени.
Однако мой сосед по палате этих доводов не воспринял. Он оказался ординарным укрнационалистом. Для него укрмова превыше всего. Русских считает финско-угорскими племенами, А Москву, по сравнению с Киевом, - деревней.
Мне уже приходилось сталкиваться  с так называемыми украинскими учеными, выросшими в системе Национальной академии наук Украины. Замечу, что даже к названию этой академии теперь добавлено слово "Национальной". Эти кандидаты и даже доктора наук дальше своего носа не видят. У них одно на уме – независимость Украины. Они одного не понимают, что народ этой территории свою независимость потерял в 1240 году, когда киевские князья не сумели объединиться перед нашествием татаро-монголов. Больше своей государственности этот народ до Октябрьской социалистической революции не имел, если не считать некоторых временщиков, пытавшихся управлять Украиной.
Мой сосед по палате не знает даже происхождения самого слова Украина. Такое название было дано территории теперешних областей Киевской, Черниговской, Сумской и Харьковской поляками. Оно означало ни что иное, как окраина Польши.
После того, как я ему все это сообщил, он вообще не захотел разговаривать со мной, так как не мог мне ничего возразить. Лишь сказал, что я не читал Грушевского, книжку которого он как раз держал в руках. Убедить же меня в моей неправоте без фактов нельзя. Я же видел польскую карту времен Речи Посполитой.
14.07.09 года
Вчера был в Больнице для ученых. Принимал магнитные процедуры на ноги. После них зашел в 21-ю палату отдохнуть. Там был только сосед Совенко. Вначале мы немного поговорили о Ющенко, о его прозападной позиции. Я отметил, что последний предает общерусское единство и видно в школе не читал "Слова о полку Игореве".
- Хочу, чтобы Украина была отдельным независимым государством. Ющенко слабый правитель. У него нет твердости в действиях. Он не может настоять на своих идеях, - сказал сосед.
- Мне думается, президент еще себя еще покажет, когда распустит Верховную Раду, - возразил я.
- Он не сможет быть диктатором. Вот Юля Тимошенко таковым могла бы быть, - возразил Совенко.
- Хотите почитать, что о нем пишет газета "Коммунист", №52 (1196) от среды, 8 июля 2009 года. Там все написано. Как он карабкался по служебной лестнице. Кто его толкал. Какую роль сыграла и теперь еще играет Кетрин-Клер Чумаченко. Кто из них у руля, - предложил я.
- Нет. Не хочу, - заторопился с ответом он и перешел на укрмову. - Ющенко – первый украинский президент. Он интеллигентный человек. Все те президенты были коммуняками.
- Он такой же, как и все, теперь находящиеся у власти. Другим там сейчас быть нельзя. Это его слова, что править должны богатые. Себя считает богатым человеком. Откуда у него, бывшего сельского бухгалтера, богатство? – спросил я.
Сосед замахал на меня руками. Лицо его стало багряно-красным. Весь буквально кипел.
- Не хочу Вас больше слушать. Сейчас выйду в коридор, - начал кричать истерически он.
- Вы  боитесь правды. Дискуссию вести не умеете. Она Вам ни к чему, - подвел итог нашей беседе я.
Из общения с моим соседом по палате я еще раз убедился в том, что украинская Академия наук – это рассадник укрнационализма.
Еще раньше в беседе с ним выяснилось, что он, несмотря на то, что стал ученым, сдавал кандидатский экзамен по марксистско-ленинской философии, членом коммунистической партии Советского Союза не был. Сейчас Совенко уже математикой не занимается. В какой-то непонятной конторе составляет для руководства хитрые планы. За что ему хорошо платят, так как ездит на своей машине. Сам признал, что эти его занятия далеки от науки.
Мне с ним общаться стало неприятно, а поэтому я после процедур перестал заходить на отдых в 21-ю палату.
19.07.09 года
На прошлой неделе мне удалось побеседовать с врачом физиотерапевтического отделения. Сообщил ей, что уже закончил прием УВЧ на правую руку и скоро заканчиваю магнитотерапию на голени ног. Что теперь делать дальше.
- К сожалению, на ноги массаж не назначаем, чтобы не распространять грибковые заболевания. Практически у всех мужчин на ногтях ног грибок. Вам необходимо самому массировать ступни ног и, особенно, пальцы. Используйте при этом массажный крем, - посоветовала врач.
- Какой крем? Как он называется? – спросил я.
- Да, любой, - был ее ответ.
Почему у нее не было под руками названия массажного крема, непонятно.
Клава купила массажный бальзам Валентина Дикуля стоимостью 48 гривен 86 копеек. Теперь дома дважды в день массирую колени и ступни ног. Обратите внимание на стоимость тюбика 75 мл. Большинство лекарств сейчас стоит десятки гривен. Этим мы должны быть благодарны президенту Ющенко, который отменил мораторий на повышение цен на лекарства.

64.  Вновь Киевский военный госпиталь
06.08.09 года
На прошлой неделе в четверг 30.07.09 года созвонился со своим лечащим врачом, майором медицинской службы, Дмитренко Олегом Андреевичем. Попросил его дать мне плановую консультацию по поводу моего состояния после операции на поджелудочной железе и удалении желчного пузыря. Он согласился меня принять в пятницу 31.07.09 года в 9.30 в ординаторской отделения абдоминальной хирургии на втором этаже хирургического корпуса, где теперь его постоянное место работы.
Пришлось подождать более чем полчаса. Сейчас Олег Андреевич исполняет обязанности отделения торакальной хирургии, что на пятом этаже того же корпуса.
Когда мы встретились, Дмитренко предложил мне лечь на кушетку и оголить живот. Наблюдая за моим раздеванием, он увидел, что под бандажом у меня лежит салфетка.
- Вам же говорилось использовать для этого вафельное полотенце. Причем нужно его свернуть  валиком, - сказал он и затем показал, как это нужно сделать. После этого здорово помял мой разрезанный живот, что даже вызвало неприятные ощущения.
Мы еще немного поговорили о предстоящей операции, а затем врач заторопился и ушел.
Честно говоря, об использовании в качестве прокладки вафельного полотенца, я вспомнил, но то, что его нужно было сворачивать валиком, мне не говорилось. К сожалению, наши врачи иногда дают больному нечеткие указания.
17.02.10 года
Вчера на проходной Центрального научно-исследовательского института навигации и управления дежурный Кузьменко Петр Николаевич рассказал мне следующую притчу:
"Обращение к самоубийцам.
- Уважаемые будущие самоубийцы! Не берите грех на душу. Лучше ложитесь в больницу. Там врачи то же самое сделают более квалифицированно".
Вспомнился афоризм: "У нас врачи – любители, а больные – специалисты".
65. Больница для ученых в 2014 году
19.01.14 года
За время пребывания дома после дачи в течение двух с половиной месяцев у меня увеличился вес на шесть килограммов с 78 до 84 кг. Начали болеть колени ног. Пальцы на правой ноге болели и раньше. Возникли подозрения, что у меня развиваются артроз или артрит.
По радиоточке услышал, что консультации по этим заболеваниям можно получить, позвонив по бесплатному телефону.
На мой звонок оператор сообщил, чтобы я ждал звонка специалиста. Позвонила Данилюк Анна Ивановна  из центра активной биорегуляции организма человека, который создан при Институте ортопедии и травматологии позвоночника и суставов имени профессора Сытенка, город Харьков, улица Пушкинская, дом 80.
Когда она представилась, спросил у нее, как она будет меня лечить на расстоянии из Харькова.
- Ничего, у нас хорошая бесплатная телефонная связь, - был ее ответ, и добавила, - я буду регулярно Вам звонить и давать указания.
Затем она выслушала мои жалобы, начала методическую обработку моего сознания и сообщила, что мне необходимо пройти у них курс лечения. Он будет стоить 3860 гривень.
- Такие деньги я заплатить не смогу, - был мой ответ.
- Владимир Иванович! Не нужно экономить на своем здоровье, - заявила она и далее предложила, - нужно попросить взаймы у родных и знакомых.
- Нет. Нет. Это исключено, - подытожил беседу я.
- Хорошо. Я пойду, поговорю с администратором Ольгой Степановной Рыбак. Может она уменьшит стоимость лечения, - сказала Анна Ивановна и положила трубку.
В течение следующего дня торг продолжался. Сначала мне как инвалиду второй группы и ветерану стоимость курса понизили до 2860 гривень, а затем после моего повторного отказа - до 2000 гривень.
При этом специалист меня буквально загипнотизировала. Мне много раз хотелось положить телефонную трубку, но я не мог. В конце концов согласился на 2000 гривень за курс лечения, причем совершенно не имея представления о том, какие лекарства мне привезут домой.
Мне привезли из Харькова три коробочки и баночку. Доставила их Тригольская Я.А. от Федорова С.Г.
28.01.14 года
Вскоре появилась небольшая головная боль в области лба и начались проблемы с кровяным давлением. Утром 27.01.14 года после приема одной таблетки эналозида в 9.40 в левой руке давление было 200/70 при пульсе 55 ударов в минуту, а в правой 195/70.
Через 15 минут в левой руке давление стало 180/60 при пульсе 55 ударов в минуту, а в правой - 200/65.
В 13.40 показания в левой были 180/65 при пульсе 60,а в правой - 180/65 при пульсе 55.
Таким образом, прием одной таблетки эналозида лишь незначительно снизил давление.
В этот день позвонила Анна Ивановна Данилюк. Сообщил ей о моих результатах измерения давления.
Она начала на меня наступать:
- Как Вы ходите с таким давлением?
Затем заявила, что нужно ехать во Львов в какой-то центр, где работает врач Копач Вера Петровна. Она руководит программой склеротерапии, осуществляет вегетативную регуляцию. Стоимость этой программы шесть тысяч гривень.
- Вам нужно укрепить сосуды. Используется для этого коллаген, эластин фибромарин, тристафон матрикс. Сейчас пока приостановите прием тех лекарств, что Вы от нас получили. Мы Вам назначим новые лекарства, и Вы будете принимать их со старыми вместе.
Затем она сказала, что позвонит позже и сообщит стоимость новых лекарств.
02.02.14 года
Как уже писалось выше, в начале ноября я перестал ездить на дачу. При этом за два с половиной месяца мой вес увеличился на шесть килограммов с 78 до 84 килограммов. Возникли подозрения на то, что у меня начинает развиваться диабет. Решил сдать кровь на сахар, чтобы проверить, сколько его в ней. Направление у меня было заранее заготовлено, и вот 16.01.14 года поехал в поликлинику для ученых.
Поскольку площадь "Независимости", бывшее "Козье болото", занята майдаунами, решил пройти пешком от метро "Контрактовая площадь" до поликлиники по улице Верхний вал. Замечу странность этой улицы: вторая сторона ее называется Нижний вал.
После того, как сдал кровь из вены, решил зайти к терапевту. Она меня выслушала и сказала:
- Поскольку Вы сейчас натощак, то есть еще не завтракали, то пойдите и сдайте для полной картины кровь из пальца.
Через пару дней поехал в свою поликлинику на прием к урологу, так как еще раньше в результате анализа мочи были отмечены лейкоциты. Он назначил мне пить нитроксолин.
Затем пошел искать результаты анализов за 16.01.14 года. Анализы мочи и крови из пальца были уже вклеены в медицинскую карточку, а вот анализа крови из вены нигде не было. Зашел к терапевту. Там была только одна сестра. Нужного анализа у нее не было. Пошел к эндокринологу, но двери кабинета врача закрыты. Поехал  домой.
Дома рассмотрел результаты анализа крови из пальца. Сахар в нем 7,5 условных единицы. Допустимая величина 6 единиц. Позвонил в лабораторию и попросил сестру посмотреть, какой показатель сахара в моем анализе крови из вены. Он оказался 6 единиц.
Позвонил эндокринологу и попросил написать новое направление на анализ крови из пальца. Мне было предложено сдать на анализ также суточный сбор мочи. Ее набралось два литра. Из них я отлил 200 граммов и отнес в лабораторию. Тогда же сдал кровь из пальца. Результат: в моче сахара нет, в крови - 7,1.
Показал этот результат сестре эндокринолога. Она сказала, что такие показания сахара в крови - это предвестник диабета. Зашел к терапевту. Она подтвердила вывод сестры и стала рассматривать мою медицинскую карточку. Ей не понравилась моя последняя электрокардиограмма (ЭКГ) за ноябрь 2013 года, и она послала меня сделать ее.
После того, как терапевт увидела мою новую ЭКГ, немедленно потребовала, чтобы я лег в кардиологическое отделение стационара. Больше того, меня под сопровождением сестры терапевта отправили в стационар.
При этом терапевт Ольга Анатольевна Аброскина не показала мне новую ЭКГ и не пояснила, что в ней плохо.
Кардиолог Зарудная Елена Владимировна в стационарном отделении подробно расспросила меня обо всех моих болячках. Однако на мои вопросы отвечать не хотела. Не захотела она также ответить, что за лекарства я принимал по рекомендации Харьковского центра лечения артроза и артрита, а именно фавордил - для сердечно-сосудистой системы, реумакер - для опорно-двигательного аппарата и гавенпраш - для улучшения иммунитета.
На следующий день 31.01.14 года меня вновь отправили на сдачу трех анализов крови из пальца. В 8 часов утра сахар в крови был 5 ммоль/л,а в13 часов - 6,4 ммоль/л и в 17 часов - 8,7мммоль/л.
Врач Зарудная назначила курс лечения, даже не сообщив мне о диагнозе. Что мне нужно принимать за лекарства я узнал от дежурных сестер. В их перечне порядка десяти наименований. Некоторые из них, например, эналозида, L-тироксина, тромбонета, тиотризолина, раствора натрия хлорида, аспаркама в растворе в отделении нет. У меня оставался неясным вопрос, что принимать из того, что я раньше принимал. С этим вопросом, представленным в виде списка лекарств, обратился к своему лечащему кардиологу. Она нехотя вычеркнула из этого списка ненужное, оставив лишь эналозид, эналоприл и
L-тироксин.
Пока мне остается неясным: есть  у меня диабет или нет?
На завтра (то есть в понедельник) мне предложено утром в 8.30 сдать кровь из вены, а  затем сделать электрокардиограмму.
При приеме кардиолог Зарудная назначила:
1. Уколы внутривенно - Тиотриазолин.
2. Таблетки:
утром до еды натощак:
- эналозид 25 мг 1 таблетка;
-торсид 1/4 таблетки (он мочегонный и снижает давление);
утром после еды:
- нитросорбит от стенокардии 1 таблетка;
- вестинорм, регулирует вестибулярный аппарат, 1 таблетка;
- бисоприпел, от тахикардии, восстанавливает пульс, сердечный ритм, 1таблетка,
- L-тироксин для щитовидной железы, 1 таблетка 100мГ.
Днем в 15 часов:
- нитросорбит от стенокардии 1 таблетка;
- тромбонет;
- L-тироксин 1 таблетка 100мГ.
Вечером:
- вестинорм. 1 таблетка;
- нитросорбит, 1 таблетка.
На ночь перед сном:
- гидозепам, снотворное.
Утром и вечером - укол сульфаканкопочине и никотинки.
03.02.14 года
Сегодня сделали электрокардиограмму. Результатов мне не пояснили. Уяснил только, что у меня "Синусовая брадиаритмия, частота сердечных сокращений 48 (42-66) ударов в минуту, отклонение электрической оси сердца влево 52 градуса, замедление атрио-вентрикулярной проводимости, блокада передней ветви левой ножки пучка Гиса, гипертрофия левого  желудочка и его перегрузка, ЭКГ признаки ваготонии, диффузные изменения миокарда". Содержание сахара в крови 5,11 при взятии крови из вены. 03.02.2014 года.
04.02.14 года
Сегодня день прошел малоэффективно. Сделали шестую капельницу. Просил у врача талончик на ультразвуковое исследование (УЗИ) брюшной полости, которые необходимо сделать из-за моей грыжи, оставшейся после операции по удалению желчного пузыря. Однако кардиолог Зарудная отложила этот вопрос на завтра.
Теперь немного о моих жизненных условиях. Палата на три человека. Туалет на две палаты. Слева от меня на кровати лежит научный работник, то ли кандидат наук, то ли доктор. По убеждениям ярый националист, ненавидящий русских. Сначала говорил с нами на украинском языке, а затем перешел на русский. В нем, видно, все же есть терпимость. Справа, ближе к окну лежит русский, переехавший когда-то в Украину и работавший старшим преподавателем в техникуме. Пчеловод - любитель. Много о пчелах ведет разговоров.
05.02.14 года
Сегодня сделали мне УЗИ брюшной полости. Диагноз: жировой гепатоз. Хронический панкреатит. Кисты почек МКБ. Дистрофические изменения в почках (кисты). Врач сказал, что дальше жить можно.
Положили меня в стационар с диагнозом: ИБС: субэндокардиальная ишемия передне-перегородочной, передне-верх. нар. боковой области левого желудочка. А/С и ПИКС. ГБIII.СНI-IIА.
В стационаре диагноз уточнили: ИБС. Диффузный и ПИКС (2008г). Экстрасистолическая аритмия. Гипертоническая болезнь III степени, СНI-IIА°. При этом давление было 210/100.
06.02.14 года
Вчера обратился к лечащему врачу Зарудной Елене Владимировне с просьбой перевести меня в неврологическое отделение, посколку у меня болят колени и пальцы ног. Здесь, в кардиологии, мне ничего от них не дают. Она сказала,что пошлет меня на прием к хирургу Василенко.
- Я у него на приеме был. Он мне по поводу ног ничего полезного не сказал.
- Сейчас я Вас пошлю на РЭГ, а затем на прием к невропатологу, - сказала Елена Владимировна.
- Зачем мне голову проверять, если я на нее не жалуюсь? - задал ей вопрос.
- Невропатолог на основании результатов  РЭГ сделает Вам назначение, а лечить Вас мы будем здесь, - был ее ответ.
В общем, я оказался крепостным в кардиологическом отделении.
08.02.14 года
Сегодня я продолжил поиски лекарств в аптеках Киева, которые мне прислали из Харьковского центра лечения артроза и артрита. Набор состоял из трех коробочек и одной баночки грамм на триста. В первой коробочке был препарат фавордил - сердечнососудистое средство в количестве тридцати капсул. В количестве по трицать штук капсул было в двух коробочках с реумакером, применяемых для лечения опорно-двигательных систем. В баночке был гаванприш, используемый для усиления иммунитета.
В пяти аптеках этих лекарств не оказалось, и только в шестой порекомендовали обратиться в фитоаптеку. Но это оказался центр распространения фитокомпонентов. В нем перечисленных выше лекарств сейчас не было. Когда-то был только гаванприш.
Баночка с ним стоила 100 грн. Вот теперь можно приблизительно прикинуть, что с меня получили в Харьковском центре лечения артроза и артрита в пять раз больше, то есть пятьсот гривен.
В течение двух дней добивался записи на исследования РЭГ (реоэнцефалография - это метод оценки кровообращения в мозге). Девочки - медсестры звонили в лабораторию на четвертый этаж, но там телефон не отвечал. В пятницу я спустился туда сам. Специалист оказалась на месте и записала меня на понедельник на 11 часов.
10.02.14 года
Сегодня был на исследованиях РЭГ. На голову мне надели мягкий обруч. Под него засовывали различные электроды. Выдали распечатку на одной стороне листа с массой всевозможных параметров и их значений. Понять непосвященному человеку что-то в них практически невозможно. Спросил у специалиста, снимавшего РЭГ:
- Как работают мои мозги?
- Много крови потребляют,-  был ее ответ.
Показал результаты РЭГ лечащему врачу Зарудной. Она, посмотрев на них, сказала лишь:
- Возрастные изменения.
Она на всех наших встречах была очень недоброжелательной.
После чего заявила, что теперь у меня будет  другой лечащий врач - Буськов Богдан Валерьевич. Познакомился с ним и попросил его назначить мне консультацию у невропатолога. Он обещал и сказал, что будет готовить к выписке. Кто будет лечить мои ноги неясно.




13.02.14 года
Рентген коленных суставов.
Снижение по высоте суставной щели. Склероз суставных поверхностей, краевые костные разрастания, загострение и деформация межмышцелиновых воздвижений, краевые костные разрастания больше выражены у надколенника.
Снижение лучепроницательности физиологических просветлений. Опредеменония костно-хрящевой тени в левом коленном суставе.
Заключение: Остеохондроматоз левого коленного сустава. Деформирующий артроз.
14.02.14 года
          Рентген двух стоп.
Элементы остеопороза костей. Кульние I  и правой стопы с удаление части плюс левой кости,  контуры ее чашечки.
Деф. арирд. вм/ф и пл./фак. суставов.
14.02.14 года
           Хирург, после рентгена.
Диагноз: Деформирующий артроз обоих коленных суставов и меньших суставов обеих стоп.
Рио: В амб. порядке: 1) Таблетки Артрон-тригляевфорос. 1 табл ; в/; до 1 месяца.
2) Табл. Актовилен 1 т 4 Х/д 2 месяца.
3) Магнитотерапия на коленные суставы.
12.02.14 года
1) Диалипон турбо 50.0 ;е/л Вренон №7.
2) А.О. ; ср в/мои - Мовалис
4) Кинолиновая о-та 2.0 х/р 6b1.
14.02.14 года
Невропатолог определил диагноз:
Дисциприуляторная  с дислметаболическая энциалопатия II ст. с очаговой лениро симптоматики-а, вестибуноколмарным и церебростелическими с-мом на фоне ГБ III с., ЦКК и гипотиреоза, прогрессивного течения.
Полинейропатический с-м п/к.
Рей-по: 1) Исследование крови на ТТГ YB Aic
2) К лечению - тивортин 100.0 в/в №5
                тиоцетам 10.0 в/в №5
                Физ.-р    10.0 в/в №5
Амбулаторно - диалипон 600 ЕД 1 р 2 месяца.
20.02.14 года
Уролог.
Ультразвуковое исследование мочевого пузыря.
У больного состояние после аденомы цистит, хронический пиелонефрит в виде лат. течения.
В плане дообследования УЗИ.
Мочевой пузырь 91;89;79 мм неправильной формы. Стенки утолщены, отчетное многосложное до 8 мГ. Контуры размытые. Объем остаточной мочи до 80 см3.
Предстательная железа в проекции достоверно не определяется.
Заключение. Изпризнаки кремнеского гуляете.
26.02.14 года
В понедельник 24.02.14 года спросил у моего лечащего врача Гуськова, когда он собирается меня выписывать из кардиологического отделения. Он сказал, что завтра или послезавтра. Намекнул ему, что хорошо бы сделать перед выпиской ЭКГ. Богдан Валерьевич согласился, попросил меня передать дежурной сестре, чтобы она выписала направление. Что и было сделано.
Кардиограмма показала, что у меня очень низкий пульс - 32. На это я обратил внимание лечащего врача. Посмотрев кардиограмму, сделанную при моем поступлении и сравнив с последней, Богдан сказал:
- Зато другие показатели улучшились.
Какие показатели улучшились, он разъяснять не стал. Врачи вообще не любят больным объяснять их состояние и те назначения, которые они делают.
Вчера 25.02.14 года Гуськов сказал, что будет меня выписывать сегодня, если успеет.
Сегодня у меня с утра пульс 38 ударов в минуту. Об этом я поведал Богдану. Он порекомендовал принять 15 капель Зеленина. Сообщил дежурной сестре назначение его. Она накапала их в воду , и я выпил полчаса назад. Сейчас посчитали удары пульса, их оказалось 38-40. Капли Зеленина пока не оказали воздействия на пульс. После обеда пульс был 40 ударов в минуту. Богдан назначил капать Зеленина три раза в день, после завтрака, обеда и ужина. Однако сестра отказалась мне их капать после обеда. Стала звонить почему-то Зарудной. Тут из кабинета заведующей вышли Богдан и сама заведующая. Я обратился к ней по этому вопросу. Начался беспредметный разговор. Наконец  попросил Богдана написать назначение. Сестра сказала, что сама придет ко мне с каплями. Сейчас 15 часов. Посмотрим. Не хочется жаловаться заведующей Клименко Ларисе Порфирьевне, но порядок назначения от врача к сестре и до больного ужасный. Последний не знает, что ему назначают. Лекарства выдают в кулечках. В результате я получал лекарства, которые мне снизили пульс до 32 ударов в минуту.
Выяснить, какое лекарство отменил Богдан!
Дежурная сестра сказала, что он отменил бисопролол. Он снижает пульс и давление.
27.02.14 года
Вчера вечером встретил возле лифта заведующую кардиологическим отделением. Решил обратиться к ней по поводу моего снижения пульса, подчеркнув при этом, что в данной ситуации виновата мой бывший лечащий врач Зарудная. Она не захотела меня выслушать. Я бы ей сообщил, что у меня даже в обычной обстановке, то есть без приема лекарств, пульс колеблется от 45 до 50 ударов в минуту. Это считается низким. Клименко сказала, что завтра она ознакомится  с моей историей болезни, вызовет Зарудную и меня. Втроем обсудим сложившуюся ситуацию.
Сегодня, увидев меня в коридоре, попросила зайти к ней в кабинет, а сама пошла за историей болезни. Ознакомившись с последней, послала меня на ЭКГ. На последней у меня пульс был 37 ударов в минуту.
Вскоре пришла Зарудная, а за ней и Богдан. Она стала оправдываться, говорить, что у нас с ней разговор был. Да. Первый - при моем оформлении в отделение, второй - буквально на ходу возле поста дежурной сестры. Здесь она из списка лекарств, которые я ранее принимал дома, повычеркивала несколько пунктов. Однако какие назначила мне новые лекарства, так и не сказала. Затем я их втихаря узнавал у дежурных сестер.
В процессе разговора Зарудная стояла на своем, что встречи со мной у нее были.
Опять же я несколько раз приходил к ней на прием. Но на этих встречах она говорила лишь, что у нее пятьдесят больных и разговаривать ей со мной некогда. На самом же деле отделение заполнено где-то на 20-30%. В столовой бывает 10-12 человек.
Видя, что разговор у нас не получается в ее пользу, Елена Владимировна ушла. Мне заведующая предложила продолжить прием тех лекарств, которые назначены, за исключением отмененных. Прежде всего, пить капли Зеленина. Когда мне выписка из отделения? Не ясно. Сегодня в 20 часов давление 135/70 (после приема эналоприла), а пульс 43 удара в минуту, правда, при повторных подсчетах может быть и 38.
03.03.14 года
Сегодня я по плану моих врачей должен был выписаться из кардиологического отделения и перейти в хирургическое, чтобы там лечить колени и пальцы ног, особенно на правой ноге. И те, и другие болят у меня при ходьбе. В сидячем и лежачем положениях болей там практически нет.
С моим лечащим врачом встретился в коридоре. Он подтвердил мне желание его и заведующей выписать меня из отделения, но до этого послал на ЭКГ. В кабинет, где ее снимают, была огромная очередь. Пришлось ждать этой процедуры около часа. ЭКГ показала, что пульс у меня по-прежнему низкий - 46 ударов в минуту.
Гуськова нигде не было, а поэтому обратился к заведующему отделением. Она посмотрела ЭКГ и предложила увеличить число капель Зеленина до 25. Это  было  в районе 13 часов. В 15 часов я сам посчитал свой пульс. Он был 54 удара в минуту. Столько же было и в 17 часов.
Беседуя с заведующей, я постарался выяснить, с помощью каких лекарств можно повысить пульс хотя бы до 60 ударов в минуту, но так конкретного ответа не получил.
В заключение она сказала, что если с пульсом совсем уж будет плохо, то тогда придется ставить электрокардиостимулятор, электроды которого вводятся в сердце, а питается он от батарейки.
Перед обедом к нам в палату пришел новый больной Николай Владимирович Юрченко. Он архитектор. Еще работает, хотя ему уже 77 лет. Мы обсудили с ним архитектурные проблемы в городе Киеве.
Где-то в пятом часу появился Богдан Валерьевич. Он посмотрел мою кардиограмму и практически ничего мне не посоветовал, сказал, что все распишет в выписном эпикризе. Затем он стал заниматься вновь поступившим больным. У того признаки инфаркта миокарда.
Беседа их длилась более двух часов. Вначале, даже еще не прослушав больного, Богдан начал его агитировать пройти обследование в институте имени Шалимова. Кардиологический тест там стоит 3 тысячи гривень. Причем это предложение он повторял несколько раз под разными "соусами". Затем он рассмотрел коробочки с лекарствами, которые принимал больной дома. Что-то отменил, заменив его своими препаратами. Уходя, еще раз напомнил о необходимости исследований в институте Шалимова. Тест этот называется коронарографией. Ее там делают двадцать лет врачи - отец с сыном. Чувствовалась заинтересованность нашего лечащего врача, чтобы Николай Владимирович поехал в институт Шалимова. Затем Богдан несколько раз объяснял, как перекрываются сосуды холестериновыми бляшками.
После всего его монолога он все же послушал,  постучал по животу больного и ушел.
Мне захотелось записать весь этот процесс, и я пошел в столовую. Там мне писать никто не мешал это сделать. Когда я вернулся в палату, то в ней был Богдан. Он убеждал Николая все же сделать коронарографию.
Затем он сказал, что пишет мой выписной эпикриз и вышел из палаты.
Как мне хочется скорее покинуть эту больницу, но колени при ходьбе болят, а поэтому все же придется лечь в хирургическое отделение.
04.03.14 года
Сегодня утром Богдан вновь уговаривал Николая сделать коронарографию. Однако последний отказался, как говориться, наотрез. Он сказал, что вчера звонил  дочери и та в интернете нашла описание таких исследований. Там говорилось, что это очень опасная процедура, да и стоит она очень дорого. Лечащий врач говорил еще что-то о расширении практически забитого сосуда и фиксировании этого расширения с помощью сеточки. Когда же ему наконец стало ясно, что Николай не хочет этого делать, зло сказал:
- Хорошо, пусть будет так. Вам же постельный режим. Не выходить даже в коридор. Еду Вам будут носить в палату.
Мы с Николаем единодушно пришли к выводу, что Богдан является дилером кардиологов института Шалимова, которые выполняют коронографию.
Уходя, Богдан забрал у меня мою последнюю электрокардиограмму.
Когда же сестра стала разносить выдаваемые нам лекарства, то оказалось, что я уже отключен от довольствия. Потом выяснилось, что меня выписали еще вчера.
Это обнаружилось при регистрации в приемном отделении в процессе моего перевода в хирургию. Здесь мне досталась палата на четыре человека. Она довольно просторная. Находится на втором этаже старого корпуса довоенной постройки. Кровати стоят под стенками. Рядом между ними маленкие тумбочки. Потолки высокие, около четырех метров. Окно с дверью на балкон во всю внешнюю стенку. В палате только умывальник. Все остальное в туалете возле поста дежурной сестры.
Занята же была только одна кровать. Нового соседа по палате я еще не видел, но сумка его стоит под окном.
В хирургическом отделении моим лечащим врачом стала Анна Владимировна Ковбасюк. У нее я уже ранее консультировался. Об этом она забыла, но когда я напомнил ей некоторые детали, то она вспомнила. Предложила показать мои ноги. Потрогала их своими руками. Я сообщил ей, что при ходьбе у меня болят колени и пальцы на ногах. В заключение сказала:
- О назначении лекарств Вам сообщит сестра.
На этом наш разговор оборвался и она ушла.
Вспомнив о том, что мне не всякое лекарство может подойти, я пошел вслед за ней и нашел ее в ординаторской. Здесь сообщил ей, что из-за неверного назначения мне бисопролола у меня сильно упал пульс - до 32 ударов в минуту. Попросил ее учесть этот факт при назначении новых лекарств.
Вскоре, то есть 04.03.14года пришла сестра Таисия и подключила меня капельнице с пентоксифелином и еще сделала укол в ягодицу. Колоть мне стали "Мавиль" каждый день, а укол с "Дана" был через день.
Затем сестра дала мне список того, что нужно будет купить в аптеке. Первым в списке стоял препарат "Дана". Стоимость его со скидкой на карточку "Киянина" составила 460 гривень. Вот так у нас больного лечат. В списке были еще системы для капельниц, шприцы разных объемов и тюбики с физиологической жидкостью. Все это мне обошлось в копеечку. Ну да ладно, хотя бы ноги перестали болеть.
Утром мне выдали задание. Сдать натощак кровь из пальца и вены. Первую нужно было сдавать в лабораторию поликлиники, а вторую взяла у меня сестра Тая в манипуляционном кабинете.
Следующим заданием было принять физиотерапевтические процедуры этажом ниже в отделении примерно такого же названия. Придя туда, обратился к заведующей этого отделения, очень неприветливой женщине Долгополовой Лидии Петровне.
Она переиграла все по-своему. Мне мой лечащий врач назначил электрофорез на коленные суставы, а заведующая физиотерапевтического отделения - магнитную терапию. Ей так было проще. Последнюю я когда-то принимал в 2007 году, когда лежал здесь с атеросклерозом правой ноги. Тогда она не дала мне ничего.
Процедура была проделана. мои ноги размещались в соленоиде,по которому пропускался электрический ток.
Когда вернулся в хирургическое отделение, то сообщил об этом факте своему лечащему врачу. Она предложила не будоражить эту ситуацию и скзала, что по окончании магнитотерапии назначит мне озокеритовую грзь на мои больные колени. Мне ничего не оставалось, как согласиться с ней.
Перед обедом меня привязали к капельнице. Оказывается Тая капает мне пентоксифелин. Хотя в истории болезни я такого назначения не видел. В ягодицу она начала колоть тот дорогой препарат "Дана". Интересно то, что пока не спросишь, тебе не говорят, какие препараты колют.
Затем меня опять послали на ЭКГ, хотя ее снимали всего лишь два дня назад. ЭКГ опять показала, что у меня пульс 43 удара в минуту. По моей просьбе сестра измерила мне давление, оно было 170/80, то есть в середине дня, несмотря на то, что утром перед завтраком я принял эналозид. В 21 час пульс был 50 ударов в минуту.
 Пока я бегал по больнице, выполняя указания лечащего врача, в моей палате появилось еще два человека, как позже выяснилось, не имеющих никакого отношения к науке.
Один из них, чья сумка раньше стояла возле кровати у окна, уже успел распечатать балконную дверь, хотя март это практически зимний месяц, и теперь он ходит туда курить. У второго незаживающая язва на нижней части спины. Они направлены в нашу больницу из своих поликлиник.
Первый по-хозяйски, не спросив разрешения у меня и второго больного, включил радиоприемник. Из последнего лилась идиотская песня Аллы Пугачевой, надоевшая мне еще раньше. Попросил его выключить. Он выключил. Посмотрим, что за люди, мои новые соседи по палате.
После обеда встретил в коридоре заведующую хирургическим отделением Лощкину Александру Владимировну. Недели две назад, когда лежал еще в кардиологии, был у нее на приеме по поводу лечения моих ног. Тогда она сказала, что мне нужно выписаться из кардиологического отделения, а затем поступить в ее отделение.
Поздоровавшись, сказал, что ее указания выполнил и уже лечусь в ее отделении. Она одобрила мои действия. Старшая сестра нашего отделения вспомнила меня по прежним моим пребываниям здесь. Ее зовут Валентина Владимировна Мартыненко.
06.03.14 года
Вчера вечером хотел измерить давление  крови в моих сосудах. Однако тонометр оказался неисправным. Стрелка индикатора цепляла за стекло.
Сегодня утром в 8.30, выйдя в коридор,  увидел, что на посту дежурной медсестры стоит моя лечащий врач Ковбасюк. Сообщил ей о своем желании измерить давление. Она тут же взяла тонометр, надела его манжету мне на руку и стала качать "грушу" для создания давления на мою руку. Но стрелка индикатора по-прежнему упорно не хотела двигаться равномерно, цепляла за стекло. Анна Владимировна сходила в ординаторскую и принесла мне один такой прибор, но он тоже был неисправен. Тогда она открутила кольцо. удерживающее стекло индикатора, и поменяла плоское стекло на выпуклое. Тонометр заработал. Давление у меня оказалось 125/80. Видно хорошо сработал эналоприл,  который я принял вчера вечером. Вот такими приборами укомплектована больница для ученых.
Сегодня за ужином меня выругала новая раздатчица пищи за то, что из дома не принес своей тарелки и чашки. Она настаивала, что об этом мне должно быть известно,  поскольку я здесь подлечиваюсь каждые полгода. Мне пришлось возразить. Последний раз лежал в хирургическом отделении семь лет назад. Тогда хирурги Тиманы отрезали большой палец на правой ноге.
07.03.14 года
Вчера и сегодня мне начали колоть никотинку. Раньше Тая эти уколы не делала. От этого препарата немного горит лицо.
Прошлым вечером вышел на улицу прогуляться по свежему воздуху. Решил не ходить по самой улице Смирнова-Ласточкина (ранее она называлась Вознесенский спуск), а побродить во дворе больницы. Буквально рядом с северным выходом из здания наткнулся на целую стаю бродячих собак. Они лежали мирно, но все равно было неприятно идти мимо них. Здесь санитарки их подкармливают тем, что мы не доели в столовой. В конце двора больницы для собак из фанеры, ящиков и досок построена будка. Выглядит она уродливо. Назад вернулся, обойдя здание с востока к северному входу больницы,  то есть мимо стаи собак не пошел. На весь этот переход у меня ушло минут сорок.
Сегодня с утра до приема лекарств давление 140/80, а пульс 48 , маловато. Нужно искать лекарство, которое поднимает частоту ударов сердца.
Здесь, в хирургическом отделении, по сравнению с кардиологическим, сестры более крупные женщины, да любят сильно кричать в коридоре. Их слышно в любом конце отделения. Когда-то я их спросил:
- Девочки! Почему Вы так кричите?
- Потому что мы еще молодые, - был их ответ.
От их разговоров в коридоре стоит галдеж, постоянный шум, действующий на нервы.
Главное лечение в этой больнице - это капельницы в вену и внутримышечные уколы. Как уже отмечалось выше,  их выполняет Таисия. Она оригинальная особа. Не любит давать необходимую информацию больным. Дня два я уяснял, что мне капают и что колют. Сама она небольшого роста, не располневшая, как другие сестры. Ее несчастье то, что она немного горбатенькая. По характеру шустрая, носится по коридору, как метеор.
Сегодня в столовой раздатчица пищи спросила у пожилой женщины:
- Вы участник войны?
- Да, - ответила та.
- Тогда добавим Вам к каше ложку тертого буряка.
Вот так поощряют участников войны. Дожились.
В палате мои соседи постоянно устраивают сквозняки, то есть одновременно открывают балконную дверь и дверь, ведущую в коридор. Больше того, оттуда постоянно несутся чьи-то разговоры, даже по мобильным телефонам. Последние особенно громкие и неприятные. Кроме того, по вентиляционным отверстиям слышно все, что говорится в соседней палате. Там же лежат пожилые женщины, у которых рот не закрывается ни на минуту. В общем, отделение хирургии - место это для отдыха совершенно непригодное. Как медперсонал, так и больные совершенно не заботятся о тишине.
09.03.14 года
Сегодня после обеда вышел на прогулку по свежему воздуху. Решил по улице Смирнова-Ласточкина дойти до Касьяновского переулка и свернуть в него. Далеко вниз спускаться не стал. Мое внимание привлекла вновь построенная церковь. Ее раньше, по крайней мере в 2007 году, когда лечился в больнице для ученых, не было. Она так и сверкает позолотой. Огорожена железным забором, тонированным медью. Вокруг второго этажа собора широкая смотровая площадка в виде веранды. Спросил у охранника дома, в котором размещены суды Шевченковского района, как называется этот новый собор. Он не знал. На воротах висит расписание проводимых в церкви мероприятий. Оно напечатано на русском языке. Решил, что этот собор относится к Московскому патриархату. Идет тотальное наступление религии.
Следующим объектом моего осмотра был новый дом напротив. На нем не было еще никакой вывески. Зашел в его двор. Там оказалась стоянка машин, даже поделенная на места стояния их. Она была огорожена невысоким бетонным заборчиком, на который кто-то даже положил доски, чтобы не сидеть на бетоне. Заглянул вниз за этот заборчик и, о ужас: при всем величии дома, во дворе которого я находился, там была обычная свалка мусора, которая уходила дальше в мелколесье в сторону Андреевской церкви. Чего только на этой свалке не было. Начиная от разнообразных бутылок, как стеклянных, так и пластиковых, заканчивая ведрами, ящиками и обрезками досок. Мне самому было стыдно за этот грязный народ, который практически в самом центре города-столицы развел такую свалку. А ведь в этом месте можно было бы создать зону отдыха типа мелколесного парка.
Вернулся на улицу Смирнова-Ласточкина. На другой ее стороне стоит греко-католический собор ,построенный в каком-то оригинальном угловатом стиле. Его возвышения накрывают четырехугольные позолоченные или стеклянные пирамиды. Перед входом стоит большой католический крест из белого мрамора. Он установлен в честь 2020-летия крещения Киевской Руси. Рядом две громадные бочки из белого пластика, очевидно с освященной водой. Люди-прихожане возле этого собора собираются редко, видно в Киеве не так много греко-католиков. Хотя в связи с последними событиями на Майдане их число может увеличиться. Очень много сейчас в Киев приехало западенцев.
Далее мой путь лежал во двор Художественного института. Так раньше мы его называли. Теперь он официально называется "Национальная академия образотворчого  мыстецтва и архитектуры". Она располагается в здании, построенном в 1888 году для духовной семинарии.
С обеих сторон парадно входной двери здания академии размещены вывески с ее названиями. С левой - на украинском языке, а справа - на английском. И даже люди искусства ложатся под Запад. Можно подумать, что в эту академию каждый день ходят иностранцы. Сразу видно, чья колония теперь Украина.
Передняя часть двора ухожена. Недалеко от ворот над тротуаром улицы Смирнова-Ласточкина возвышается скульптура художницы. В одной руке у нее палитра с красками, а в другой - кисть. Ноги расставлены довольно широко. Мне сразу вспомнилось детство в нашем большом дворе по улице Дзержинского (Стародворянской), дом 27 в городе Днепропетровске. Так там расставляла ноги наша дворничка баба Найда, когда писала, стоя посреди двора, а мы, дети, все это видели. Она говорила на украинском языке. Мы же все практически были русскоязычными.
Войдя во двор Академии, нельзя не заметить фигурку девушки, стоящей на камне и как бы собирающуюся взлететь. Эта скульптура посвящается Марии Приймаченко. Далее по передней части двора расставлены различные скульптуры. О назначении некоторых можно только догадываться. Возможно, они старинные. Справа от дорожки, ведущей ко входу в здание Академии, размещен дед с длинными усами, вытекающими из его ноздрей. как сопли. Под ногами у него лежит топор. Затем несколько таких же старинных скульптур,  которые могут быть осмыслены только с экскурсоводом. Слева от той дорожки сидит мужчина, согнувшийся в три погибели. У входа в здание на массивном пьедестале традиционный бюст Шевченка, а справа - Леся Украинка в полный рост. Поворачивая направо, перед входом в здание встречаешь еще какие-то символические скульптуры. В конце аллеи,  упирающейся в мемориал, справа стоит красноармеец с автоматом на плече. Левая нога его пробита кем-то, что позволяет оценить толщину металла, из которого отлита его фигура. На постаменте большими буквами написано Я.С. Приходько. То ли это фамилия красноармейца, то ли скульптора. Справа, похоже, два полуголых партизана. Старый раздет до пояса. В его ногах лежит голый юноша, который пьет что-то из фляги. Есть еще несколько более мелких скульптур, но на них останавливаться не будем, поскольку они не вызвали у меня никаких эмоций.
Обойдя здание Академии вокруг, я убедился в том, то и здесь "моют только лица", в все остальное замусорено, да еще стены раскрашены идиотскими надписями, понять смысл которых невозможно.
Немного посидел у входа в Академию на лавочке. Рассмотрел барельеф основателям Академии, что слева от ее входной двери. К сожалению, на нем нет их фамилий. В общем, он выполнен неплохо.
Затем вернулся в свою  больницу.


11.03.14 года
Когда санитарка пришла к нам в палату мыть умывальник,  я у нее спросил:
 - Скажите, почему в нашей палате над умывальником нет зеркала? Нет возможности даже побриться.
- Кто-то из прежних больных его разбил. А если Вам нужно побриться, то приносите зеркало из дому, - таков был ее ответ.
В столовой тоже требуют, чтобы больные сами приносили тарелки и кружки с ложками из дома. Кормят в основном кашами: гречневой, овсяной, ячневой. В качестве первого блюда на обед дают практически ту же кашу, но разбавленную водой. Вчера на первое было что-то вроде киселя. Приходится из дома нести яблоки, буряки, помидоры, лук и, конечно, куриное мясо. Сегодня на завтрак не было даже хлеба.
Некоторые раздатчицы пищи ругаются, когда на тарелке после еды остаются очистки от лука, буряка или картошки, принесенных из дома.
12.03.14 года
Сегодня на прогулке опять ходил по Кияновскому переулку. В верхней его части в основном офисные дома. На одном из них развевается флаг самообороны Майдана. Вот даже куда добрались майдауны.
За новенькой церковью, у которой даже водосточные трубы позолочены, начинается спуск вниз. Обе стороны его захламлены обрезками деревьев и другим мусором.
Почти в самом низу стоит новенькое довольно красивое здание. Над ним вывеска, что оно продается. Напротив него полукруглая смотровая площадка, огороженная невысоким белым красивым бордюром. Вот смотреть с нее можно только на свалку мусора, что находится в поросшем мелколесьем овраге. Такое впечатление, что туда этот мусор сносят со всех элитных домов Кияновского переулка.
В плане лечебных процедур сегодня впервые мне грели колени озокеритом. Разогрев их был очень хороший. Поможет ли он моим ногам? сейчас запланировано десять сеансов, по пять на колени и ступни. Они будут выполняться поочередно. Добавка пяти сеансов озокерита была сделана старшей сестрой физиотерапевтического отделения после того, как по ее предложению сделать спонсорский взнос в кассу отделения, я спросил: "Сколько?" Она сказала: "Пятьдесят гривень". Деньги тут же были отданы ей.
Завтра заканчивается капание в вену пентоксифелина. Остается еще два укола препарата "Дона". Заметных улучшений пока не наблюдается. Говорят, что не все сразу делается. Пульс стабилизировался в области 45-50 ударов в минуту.
Сегодня впервые за десять дней откровенно разговорился со своим соседом по палате. Он производственник. Работал на токарных станках с цифровым управлением. После буржуазного переворота создавал фирмы, которые регулярно разваливались. Работал в Германии. Восхищается тем, как там люди хорошо живут.
- Почему же Вы там не остались жить навсегда? - задал ему вопрос.
Однако ответа на него так и не получил. Поддерживает западенских майдановцев, но сам на майдан не ходил. Не любит Путина, да и Януковича. Поддерживает ли теперешнюю власть в Украине? Не ясно. От ответа на этот вопрос уклонился. По его высказываниям видно, что он украинский националист, но не ярый.
В нашу больницу попал, скорее всего, по блату. Его жена работает в аптекарской системе.
13.03.14 года
Вот еще один день завершился. Немного поспав после обеда, пошел гулять на улицу. Сегодня ходил по нечетной стороне Смирнова-Ласточкина.
Сначала зашел в аптеку на улице Артема, а затем во двор высотного здания, что возвышается над пяти- шестиэтажными старыми постройками. Что в нем располагается, не уяснил, так как вывески возле входных дверей нет. Зато двор полностью забит машинами. В центре двора располагается красивая детская площадка, но детей нигде не видно. Отдохнув на ее скамейке, пошел дальше через Нестеровский переулок на улицу Смирнова-Ласточкина.
Выйдя на нее, решил обойти греко-католический собор со стороны оврага. Для этого пришлось пройти под аварийным мостом,  по которому машины уже не ездят. Дорога здесь заканчивается на въезде в дворик собора. Дальше идет овраг. Сторона его, примыкающая к дому настоятеля собора, ухожена. Со стороны дома склон оврага засажен небольшим молодым садиком. Сам же этот дом здесь выглядит более внушительно, чем со стороны улицы. Здесь несколько веранд. По ним разгуливал мужчина в легкой рубашке. Видно охранник. Он курил. Затем он спустился вниз к забору и окурок выбросил в овраг через него. Такова культура хваленых западенцев.
Противоположная сторона оврага вся замусорена. В верхней части склона под большими деревьями размещены кирпичные ниши с полукруглым потолком. Назначение их осталось в прошлом. Возможно, даже далеком. Но сейчас они завалены мусором. Приходиться удивляться,  как над ними держатся огромные деревья акаций.
14.03.14 года
Завтра последний укол дорогого препарата "Дона". Шесть его уколов стоят 460 гривень. Особых изменений в коленках и пальцах ног не замечаю. Они по-прежнему болят.
Параллельно принимаю разогрев коленей и пальцев ног озокеритом. Процедура приятная. Нужно всего ее принять десять раз. Пять - на колени, пять - на ступни. Делается это по очереди через день. К сожалению, в субботу и воскресенье этот процесс прерывается, так как физкабинет не работает.
Хочется отметить, что хирургическое отделение очень шумное по сравнению с кардиологическим. Шум создают как сестры, так и больные. Первые переговариваются из конца в конец коридора друг с другом буквально криком. Вторые, особенно женщины из соседней палаты, громко рассказывают всю свою жизнь. Да еще из дома принесли маленький телевизор и тот включают на полную мощность. Видно они немного глуховаты.
Соседи по палате практически съехали домой. Ходят иногда на перевязку.
После обеда решил прогуляться по правой стороне оврага, идущего от греко-католического собора вдоль нечетной стороны улицы Смирнова-Ласточкина. Перед домом настоятеля собора вышел на тропу и пошел по ней вниз в сторону Подола. По ее сторонам вначале было небольшое количество мусора, но по мере моего продвижения вниз его количество увеличивалось. Свалка разрасталась. Здесь было все - от бутылок стеклянных и пластиковых до бетонных плит больших размеров и блоков. Кругом валялись остатки одежды и обуви, какая-то бумага и прочий мусор, вплоть до разбитого монитора компьютера. Затем увидел связанные в веревку образцы различной одежды, вплоть до женских трусиков. Чувствовалось, что здесь кто-то хозяйничает. Вдоль тропинки появились белые полиэтиленовые мешки с бутылками как пластиковыми, так и стеклянными. Причем они были выстроены в ряд. Вдали на веревке болталось какое-то одеяло. Наконец под ним разглядел сидящего мужика, видно хозяина этой свалки.
Сначала не мог понять, откуда здесь такое количество мусора? Ведь напротив через улицу только наша больница да Художественная академия. У них есть свои баки для сбора отходов. Потом до меня дошло, что весь этот мусор в полиэтиленовых мешках выбрасывают владельцы машин, проезжающих по улице Смирнова-Ласточкина. Эта мелкая буржуазия не утруждает себя идти к точкам сбора мусора. Водитель останавливает машину, притормаживает, берет кулек с ненужными ему бутылками и швыряет его в овраг.
К хозяину свалки я подходить не стал, развернулся и пошел в сторону греко-католического собора. Затем возле проходной в Художественную академию перешел улицу и пошел отдохнуть на скамейках у входа в ее здание.
Мои прогулки по окрестностям позволили сделать вывод: Больница для ученых национальной академии наук Украины со всех сторон окружена свалками мусора.
19.03.14 года
Вчера был проездом на Майдане Нэзалежности. В основном, впечатление осталось прежним. Палатками заставлена вся площадь и Крещатик до самого универмага. Прибавилось количество шин возле Министерства агропромполитики, улица Гринченко, дом 1. Их буквально горы. Расширилась торговля майданными сувенирами. Демонстрировались метательные самодельные минометы, из труб которых сжатым воздухом выталкивались бутылки с "коктейлем Молотова". Какое отношение имеет Молотов к этой зажигательной смеси? Мне неизвестно. Заработал Главпочтамт. Вход перед ним освободили от вещей майдаунов.
Обошел площадь вокруг по периметру. Со сцены несется какая-то музыка, сменяемая выступлениями ораторов, но их самих не видно. Увеличилось число раненых среди охраны майдана. Один дед с усами типа сопли из ноздрей носа нацепил генеральские погоны, а на грудь какие-то побрякушки.
Организован стенд с фотографиями погибших майдаунов. В основном это молодежь. Редко попадается лицо взрослого человека. Политиков среди погибших не видно. Они прятались за спины глупых молодых майдаунов.
По периметру майдан завален дровами. От обычных досок до больших колод диаметром в 70 сантиметров.
Перед сценой стоит до сотни любопытных. Вот, пожалуй, и все мои впечатления от теперешнего Майдана.
20.03.14 года
Сегодня после обеда вышел погулять на улицу. Дошел до Львовской площади, а затем мимо супермаркета Bella пошел по Большой Житомирской по левой ее стороне. Сначала шла сплошная застройка, но вскоре открылся небольшой пустырь, за которым стоял разваленный дом с рыцарскими щитами на его верхних фронтонах. Дом огорожен забором. Видно будут его восстанавливать в прежнем виде. Обошел с правой стороны и подошел к оврагу,к которому ранее подходил по Киянинскому переулку.
Здесь овраг также точно завален всяким мусором. От бутылок до дверей и холодильников. Немного посидел на сломанном бурей дереве, а затем пошел вдоль оврага. После названного выше пустыря началась смотровая аллея, тянущаяся мимо красивых детских площадок и украшенная иногда скульптурами. Видно, что на Житомирской улице живут богатые люди, если такие красивые детские площадки здесь понастроили. В овраге вскоре мусор исчез. Он теперь напоминал лесопарк с лесенками и тропинками. Были и там расставлены скульптуры. Правда они все с претензиями. Так, например, посередине названной уже аллеи из земли торчат две бронзовые руки, держащие толстую доску, используемую в качестве  скамейки. Посидел и я на ней. Теперь чувствовалось, что я нахожусь почти в центре города Киева.
Со смотровой аллей хорошо просматривался Подол, была видна Оболонь и даже Московский мост. Дошел по ней почти до улицы Владимирской, а затем повернул назад. За элитными домами прослушивалось движение машин. Здесь же на аллее была практически тишина. Молодые мамаши катали коляски со своими детьми. Я же любовался низинными районами Киева.
Подойдя к пустырю между домами на улице Большой Житомирской, обратил внимание на картину, нарисованную маслом на стене дома, что ближе к Львовской площади. Размер картины где-то метров десять на десять. Нарисована она в трех ярусах. Отражает бытовые сцены средневековья, скорее всего, заграничного.
25.04.14 года
Вчера выписался из хирургического отделения Больницы для ученых. Неприятным остался поступок старшей медсестры физиотерапевтического отделения Галины Григорьевны. Мне мой лечащий врач назначил пять сеансов озокерита на колени, которые в декабре прошлого года начали у меня болеть.
Когда пришел в физиотерапию, то попросил, чтобы количество процедур было увеличено до десяти. Старшая сестра согласилась, но попросила заплатить за это пятьдесят гривень. Мною тут же были выложены деньги. Однако, когда были сделаны восемь сеансов, сестра больше их делать не захотела.
Сразу не стал сильно возражать. Решил, что поговорю в понедельник, то есть вчера. Столкнувшись с ней на лестничной клетке, напомнил, что платил то я за пять лишних сеансов озокерита. Она начала возбужденно говорить, пытаясь объяснить мне, как сложно выполнять эту процедуру. Дошло до того, что готова мне деньги вернуть. Вот такие наши лекари.
29.10.14 года
Как не хотелось мне идти к врачам, но зубы заставили. Со вторника прошлой недели был на даче. В обед в среду поел голландского сыра. Он оказался каким-то резиновым и даже твердым. От него разболелись зубы. Сначала один из передних нижних, а затем из правых верхних. Они болели не очень сильно, а сама боль как бы переключалась с одного зуба на другой. К концу недели разболелся  третий передний нижний зуб. Боль была сильной. По телефону сообщил об этом Клаве. Она порекомендовала принять анальгин. В пятницу раздуло правую щеку. Боль уменьшилась, но флюс увеличился. Теперь Клава порекомендовала принимать левомицитин. За ночь опухоль спала. Была опасность переохлаждения, так как на дворе уже отрицательная температура, а в комнате печку не топил.
В субботу выехал домой в Киев. Боль в правом переднем нижнем зубе и опухоль щеки возле него еще были. Продолжал принимать анальгин и левомицитин. В поликлинику для ученых поехал только во вторник на прием к заведующему стоматологическим отделением Харчуку Михаилу Николаевичу. Попасть нужно было только к нему, так как рвет зубы здесь он один.
Выслушав мои жалобы, доктор стал ругать меня за то, что так запустил свои зубы. Попросил его вырвать самый больной зуб, но врач не торопился с решением и отправил меня на рентген передних зубов, предварительно их просверлив. Исследование показало, что эти зубы у меня плохие, но их можно еще лечить. Посмотрев на рентгеновский снимок, Харчук решил к лечению их подключить врача Довгань Ирину Станиславовну. Ее я знаю давно. Она еще моложавая женщина, даже можно сказать красивая, хотя ей уже далеко за пятьдесят. Когда-то я лечился у нее, но было и так, что она отказывала мне в таковом.
Посмотрев рентгеновский снимок моих зубов, Ирина Станиславовна начала возмущаться решением Харчука и настаивала на том, чтобы эти два передних нижних зуба были вырваны. Взяла пленку и пошла с ней к Харчуку. Между ними состоялся неприятный разговор. Вернувшись, она сказала, что он согласился их вырвать. Мне лучше пойти к нему на прием завтра  (то есть уже сегодня) поскольку он сильно возбужден.
Сегодня после завтрака был у него на приеме. Он встретил меня с хитрой улыбкой. Рассказал подробности их разговора, подчеркнув тот факт, что Довгань буквально выскочила из его кабинета. В заключение отметил: "Ирина Станиславовна просто не хотела возиться с Вашими проблемными зубами".
Мне удалось переключить наш разговор на третий зуб с верхней правой стороны. У него корень вылез из десны. Посмотрев на этот зуб, Харчук безапелляционно заявил: "Его нужно удалять, однозначно. Давайте это сделаем сейчас, а те два нижних зуба полечу потом сам".
Быстро приготовив шприц с обезболивающим раствором, вколол его в десну возле зуба. Было неприятно, но можно сказать, не больно. Инструмент врача вошел в мой рот, и через несколько мгновений почувствовал, что вырванный зуб упал ко мне на язык. На его место поместили ватку и сказали, чтобы я ее не сплевывал пять минут. Затем мне была назначена встреча на завтра.
Перед уходом от Харчука спросил:
- Почему у меня съедаются зубы? Делаются более тонкими и темнеют?
- Вы мочегонные средства принимаете?
- Да, уролог назначал.
- В этом причина. Они вмывают кальций. У Вас в организме нехватка кальция.
Вот так. "Одно лечишь - другое калечишь" - подумал я про себя. Однако забыл спросить, как поднять кальций в моем теле.
Мне еще предписывалось сделать электрокардиограмму. Однако решил от нее пока отказаться. Уж больно сильной была зубная травма. К вечеру все же ЭКГ сделал.
30.10.14 года
Сегодня вновь был на приеме у стоматолога Харчука. Он прочистил каналы в двух ранее просверленных передних зубах и наполнил их лекарствами. Показывая свою осведомленность, спросил у него:
- Вы положили лекарства, убивающие нервы?
- Их там давно нет, - был его ответ.
Действительно, когда врач жесткими проволочками чистил каналы зубов, было совсем не больно. Сейчас же в них ощущаю некоторое томление, особенно в правом.
Десна на месте вырванного зуба все еще немного побаливает.
Параллельно с лечением зубов решил подлечить свои ноги, особенно колени, которые стали довольно сильно болеть при длительной ходьбе. Дома болей не ощущаю, но стоит выйти на улицу и немного пройтись, как колени начинают болеть.
Посещение в поликлинике хирурга Василенко Владимира Федоровича закончилось тем, что я оказался в хирургическом отделении стационара, то есть в Больнице для ученых, правда, мне позволили на ночь уходить домой. Это так называемый дневной стационар.
Заведующая отделением хирургии Лашкина Александра Владимировна, не глядя, подписала направление, выданное мне в поликлинике, а дежурная сестра оформила историю болезни и направила меня с ней в Приемное отделение. Там тоже, не глядя, подписали ее и вернули мне. С ней пришел в хирургическое отделение, и дежурная сестра сориентировала меня в пустую десятую палату, а затем к моему лечащему врачу Ковбасюк Анне Владимировне. Она назначила мне лечение. Это, прежде всего капельницы с тивортином-100 7 раз, уколы и направила на сдачу анализов.
Процедурная сестра Таисия Викторовна расписала, какие лекарства я должен купить. Они для уколов оказались очень дорогими. На них нужно было потратить порядка 800 гривень. Семь флаконов с тивортином стоили около 500 гривень. Денег у меня таких не было, а поэтому решил ограничиться только капельницами и купил необходимый тивортин. Тая оперативно во вторник начала ставить мне капельницы.
31.10.14 года
Заканчивается первая неделя моего пребывания в стационаре Больницы для ученых. Вчера мне удалось получить направление в физиотерапевтическое отделение. Лечащий врач Ковбасюк направила туда для того, чтобы мне погрели озокеритом мои больные колени.
Спустившись этажом ниже, обратился к заведующей физиотерапевтическим отделением Долгополовой Лидии Петровне. Она не хотела заниматься озокеритом. Не трудно было догадаться, что это трудоемкая процедура. Поэтому предложила мне магнитотерапию. Ее мои ноги когда-то принимали, и особого результата я тогда не заметил. Поэтому предложил заведующей компромиссный вариант. Попросил ее назначить мне ультразвук. О нем говорил мой врач Василенко Владимир Федорович, когда направлял меня на стационар. Лидия Петровна согласилась, пообещав озокерит на мои колени потом.
Процедурная сестра Татьяна смазала колени гидрокортизоновой мазью и дала мне в руку ультразвуковой вибратор.
При этом она показала, как нужно им водить по коленям.
05.11.14 года
За прошедшее время продолжал принимать капельницы с тивортином и лечить зубы. Был на приеме у стоматолога Харчука дважды. На прошлой неделе он просверлил два передних правых нижних зуба и положил туда лекарство. При этом сказал, чтобы я пришел к нему во вторник, то есть вчера. На приеме был просверлен только левый зуб из тех двоих и вновь запломбирован. Правого он почему-то не тронул, а именно он больше всего болел раньше, да и теперь тоже. К тому же давал опухоль в десну.
Мне хотелось, чтобы был просверлен правый нижний зуб из левой парочки. Он раньше был закрыт черной пломбой и выглядел неаккуратно. Однако врач его сверлить не стал, а ударив пинцетом по левому его соседу и увидев, что я дернулся, стал сверлить последний. Но его не закрыл. Оставил не запломбированным.
Интересный феномен наблюдаю я с нашими врачами. Они не делают того, о чем их просишь. Это мною было  отмечено при общении с несколькими врачами.
Вот и вчера пошел на прием к отоларингологу, другими словами врачу уха, горла и носа.
У меня в ушах скапливается сера, и там образуются пробки. Они ухудшают слышимость, и мне часто приходится переспрашивать собеседника.
На приеме попросил врача промыть мне уши, то есть вымыть пробки. Эту процедуру мне уже делали здесь несколько раз. Однако вчера врачу не захотелось греть воду для залива ее в уши. Она порекомендовала мне покапать в течение двух дней в правое ухо, где была обнаружена пробка, перекись водорода, а затем в четверг прийти к ней на прием и она вынет раскисшую серную пробку. Хорошо, что в хирургическом отделении, где я нахожусь на лечении, нашлась перекись  и ее мне с помощью шприца сестра влила в правое ухо.
06.11.14 года
Сегодня стоматолог Харчук запломбировал мне три зуба. Причем с левой стороны внизу зуб был открытый,  а с правой стороны в двух зубах - временные пломбы. Болей не было, но с правой стороны внизу прощупывался флюс. Он есть до сих пор.
Забыл у него спросить, через какое время можно кушать. Скоро обед. Сосед сказал, что через два часа. Немного не укладываюсь по времени. Что ж придется потянуть с обедом.
07.11.14 года
Вчера был на приеме у отоларинголога. Хочу заочно извиниться перед врачом за мою предыдущую запись, в котором было отмечено, что она поленилась греть воду для промывки моих ушей. Вместо этого порекомендовала капать в уши перекись водорода. Теперь мне понятно, что это было нужно для того, чтобы размягчить серные пробки. Вчера вода была нагрета, и уши промыты. Пробки вышли с водой. Правда, было обнаружено, что в правом ухе есть небольшое воспаление. Врач написала на клочке бумаги название лекарства для его снятия.
Все же у меня осталось ощущение, что ухо застудилось после залива в него перекиси водорода и моего выхода на улицу, чтобы идти домой. Тогда там было холодно. В общем, все то же: "Одно лечишь, другое калечишь".
16.11.14 года
Прошло уже около десяти дней со времени последней записи. За это время было сделано много физиопроцедур и уколов с препаратом "Мовалис". Цель одна - улучшить состояние моих коленей, в которых развился артроз. Были закончены процедуры с ультразвуком и начат прием озокерита. Это такая черная масса. Ее помещают в целлофановый мешок, нагревают в теплой воде и затем накрывают коленный сустав. Больной лежит на кушетке. В общем, процедура приятная.
Ранее, принимая ультразвуковую процедуру, услышал, что в соседней кабинке что-то трещит. Оказалось, что этот треск вызывают электрические искры токов "Дарсонваль". Эта процедура улучшает проходимость крови в сосудах на поверхности тела. У меня немеют нижние части голеней ног. Это обусловлено плохим кровоснабжением. Попросил своего лечащего врача Ковбасюк Анну Владимировну назначить мне процедуры с токами "Дарсонваль". Она согласилась и выписала необходимое направление в физиотерапевтическое отделение. Заведующая его не возражала. Вот теперь я их принимаю поочередно с озокеритом. На одну ногу его, а на другую "Дарсонваль". Таков мой отчет по разным процедурам лечения, отпускаемым в физиотерапевтическом отделении.
В моей палате № 10 периодически меняются больные. С одними удается завязать разговоры, с другими - нет. Люди скованы и осторожничают в своих суждениях в связи с общей обстановкой на Украине. В нашей палате четыре кровати. До последнего времени они все были заняты, но трое больных, в том числе и я, приходили только на процедуры.
Постоянно в палате проживал только Платников Вячеслав Иванович. Когда после процедур я отдыхал, он садился напротив моей кровати и пытался меня разговорить. Мы постепенно стали обсуждать политическую ситуацию. Взгляды наши практически совпадали.
У него в почке обнаружили камень. Чтобы его раздробить Вячеслава Ивановича направили в Институт урологии. Перед уходом он подарил мне два своих сборника стихов под названиями "Метель души" и "Отзвук сердца". Я их еще не прочитал, но сделаю это обязательно.
22.11.14 года
Вчера меня выписали с дневного стационара Хирургического отделения Больницы для ученых. Боли в коленях моих ног практически сохранились такими же, какими они были до  лечения, несмотря на то, что приняты процедуры с ультразвуком, "Дарсонвалем" и озокеритом. Ощущения в голенях, напоминающие надетые сапоги, тоже мало изменились. Таким образом, лечение в течение трех с лишним недель оказалось малоэффективным. Одна надежда, что оно может сказаться несколько позже.
Правда, мне в последнюю неделю пришлось много ходить по городу по различным делам вплоть до оплаты коммунальных услуг.

 
66. 2015 год
11.03.2015 года
Всю зиму не обращался к врачам. Хотя причины для того были. Когда потеплело, то первым долгом пошел к кардиологу Поликлиники для ученых Голубовской. Она послала меня сделать кардиограмму и анализы крови и мочи. Посмотрев первую, врач отменила лекарства, которые я принимал для улучшения работы сердца, а именно кардикет и амплодипин. Оставила только кардиомагнил и добавила аспирин-кардио. Я начал выполнять ее указания. Через некоторое время почувствовал, что мне трудно ходить, особенно подниматься вверх по ступенькам лестницы. Однако сначала этому не придавал значения, пока не понял, что такое мое состояние стало из-за отмены кардикета и амплодипина.
Затем я обратился к невропатологу Большаковой и пожаловался ей на ухудшение оперативной памяти. Стал забывать о том, зачем пошел из комнаты на кухню. Когда-то она рекомендовала мне цинаризин с пироцетамом. Теперь отменила их и назначила мелюкс. Принимать его я еще не успел. Сейчас допринимаю первые препараты.
Теперь у меня на очереди стоматолог. Нужно, как минимум, запломбировать один зуб. Хотя давно уже напрашивается протезирование. Врач Довгань не захотела пломбировать. Она утверждала, что пломбы будут мешать закрывать рот. Мне это осталось непонятным. Осенью она тоже не хотела пломбировать передние зубы. Пришлось обратиться к заведующему стоматологическим отделением Харчуку. Он пошел к ней, но убедить Довгань не смог. Тогда он сам запломбировал три зуба. Видно, что она не желает работать без подачек, а я их ей не давал.
Вскоре обнаружил, что у меня стали отекать ноги, особенно левая здоровая нога. Решил сходить проконсультироваться к хирургу, своему лечащему врачу в стационаре Ковбасюк Анне Владимировне. Она сразу меня направила на ультразвуковые исследования ног. При этом указала два адреса: 1) Институт хирургии и трансплантологии имени О.О. Шалимова; 2) Клиника современной ультразвуковой диагностики. Стоимость исследования в первом была 150 гривень, а во второй - 450, то есть в три раза больше.  Поехал на исследования в институт. Там быстро это сделали. При этом обнаружили, что под коленкой левой ноги у меня в вене тромб. Вот так!
Чтобы определиться в стационар, то есть Больницу для ученых, из Поликлиники для ученых нужно направление, а его может дать участковый терапевт Аброскина. Обратился к ней. Это было еще до прохождения ультразвуковых исследований. Она позвонила в стационар Ковбасюк. Та ответила, что пусть приходит, но с результатом исследований. Будучи на приеме у Аброскиной, пожаловался на слабость при ходьбе. Она поотменяла то, что назначила кардиолог, и рекомендовала свое.
18.03.2015 года
Говорил с научными сотрудниками о текущем моменте и, прежде всего, гражданской войне на Донбассе.
Сотрудники чисто теоретических и исследовательских  институтов, финансируемых напрямую из Академии наук Украины, в своем большинстве поддерживают теперешнюю власть, обвиняя во всем Путина. Они даже не рассуждают о причинах возникновения войны. У них одна отговорка: виноват Путин.
Сотрудники же научно-конструкторских институтов, ближе связанных с производством, убеждены, что посылка украинских войск в Донбасс является серьезной ошибкой украинских властей и даже преступлением, за которое их когда-нибудь осудят.
21.03.2015 года
В пятницу 13.03.2015 года поехал в Больницу для ученых в хирургическое отделение. Ковбасюк взяла у меня документы и сама написала направление на лечение. В понедельник 16.03.2015 года началось лечение. Я полагал, что меня Анна Владимировна примет на дневной стационар, то есть выполнив все манипуляции по лечению, вечером я мог уезжать домой, но оказалось, что план уколов гепарина начинается в шесть часов утра и заканчивается в 23 часа ночи. Поездки домой потеряли всякий смысл. Сегодня уже шестой день, как я безвыездно нахожусь в хирургическом отделении. Правда приходилось в понедельник и вторник ходить в аптеки, расположенные на Львовской площади, покупать лекарства и шприцы. Мне назначили 20 уколов гепарина и 10 - цефтатриаксона (антибиотик). Гепарин разжижает кровь. Он стоил 135 гривень. Остальное - 200 гривень. Пришлось еще заплатить за постельное белье 20 гривень. Вот такое у нас бесплатное лечение. И это еще не все. С понедельника начнем платить по новой.
Сегодня 21.03.2015 года собираюсь домой, чтобы помыться и побриться Лечащий врач меня отпустила, но когда я сказал об этом дежурному врачу, то тот послал меня к заведующей отделением Лошкиной Александре Владимировне, а та потребовала написать заявление, что я и сделал.
Кормят нас исключительно вегетарианской пищей. Каши и супы. Редко - борщ. Мяса не ел уже шесть дней.
22.03.2015 года
Мною уже писалось, что с субботы на воскресенье меня отпустили домой помыться и побриться. Правда, необходимо было получить согласие заведующей. Теперь хочу остановиться на ее кабинете. Он очень сильно заполнен всякой всячиной, но что меня поразило - это низенький столик, стоящий перед рабочим столом, и два кресла возле него. Он заставлен всякими причиндалами для пития кофе или чаю, и особенно выделяется ваза, буквально перегруженная фруктами. Зачем это? Непонятно.
Сюда в воскресенье я приехал только ради уколов гепарина и антибиотиков. Утром в 10 часов мне их сделала дежурная сестра без всяких проблем. В 12 часов дня нужно было делать вновь укол гепарина. В манипуляционном кабинете оказалась другая сестра. Она стояла и резала зачем-то на куски трубочки системы для капельниц. Я решил, что это новая дежурная сестра и спросил, не может ли она сделать мне укол гепарина. Та что-то буркнула и продолжала резать трубочки. Я решил подождать и стал в дверях кабинета. Сестра что-то еще говорила, но из сказанного было непонятно - сделает она укол или нет. Только, когда перестала резать, то предложила мне лечь на кушетку и открыть живот. Укол был сделан, но потом выяснилось, что она не является дежурной сестрой, а поэтому была недовольной, что я обратился к ней и, вместо того, чтобы направить меня к дежурной медсестре, что-то бурчала невнятное.
Сегодня еще один мини-конфликт был у меня с санитаркой, выдающей пищу в столовой. Где-то между обедом и ужином мне потребовалась кипяченая вода, чтобы запить принимаемые лекарства. В коридоре я обратился к ней за этим. Однако она заявила, что вода выдается в обед и в ужин. Так ее и не дала. Отказать в воде человеку считалось раньше большим нарушением этики.


67. 2016 год.
Терапевтическое отделение
Сегодня 11.11.2016 года решил продолжить вести дневник о моих днях, проведенных на стационаре в Больнице для ученых.
Весной в начале апреля 2016 года поехал на неделю на дачу, где пришлось спать в холодном доме и не менее холодной постели, но нужно было сделать ряд весенних работ на земле, а поэтому остался там на неделю. Через несколько дней у меня появился кашель, но горло не болело, а поэтому не обратил на него серьезного внимания. Когда же вернулся в Киев, то 20.04.2016 года пошел в Поликлинику для ученых на прием к терапевту. Попал в руки к Визериной Валентине Васильевне. Выслушав меня устно и с помощью прибора, именуемого стетоскопом, она категорично заявила, что у меня бронхит и, возможно, пневмония, то есть воспаление легких, а поэтому нужно ложиться на лечение в стационар. Я же не хотел туда попасть, а поэтому попросил терапевта Визерину назначить мне лечение на дому с помощью таблеток. Она же настаивала на своем решении. Медицинскую карточку мне не отдавала. Вручила ее медицинской сестре и приказала немедленно отвести меня в терапевтическое отделение стационара Больницы для ученых, что находилось в новом высотном здании. Я же пытался отговориться, сказав, что у меня с собой нет ни полотенца, ни мыла, ни зубной щетки.
- Ничего, позвоните родным и близким, они все привезут, - категорически заявила Визерина.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться.
С медицинской сестрой мы пошли сначала в приемное отделение стационара, а затем в терапевтическое. Там нас приняла заведующая Москаленко Лариса Яковлевна. Все повторилось: раздевание, выслушивание и прослушивание моей грудной клетки. Она тут же назначила мне сдать анализы крови и мочи, сделать рентгеновские снимки легких, кардиограмму сердца и принимать таблетки.
- Какие? - спросил я.
- Все узнаете у дежурной сестры.
Последняя была тоже не очень разговорчивой:
- Оно Вам надо? Сказала врач принимать, значит нужно принимать.
После чего мне были выданы таблетки в самодельном бумажном кулечке для приема перед ужином. Никто из троих не спросил меня, какие таблетки я принимаю, ни два врача, ни сестра. Постепенно методом опроса я все же узнал, что мне назначили, и стал таблетки принимать, делать все исследования. В течение нескольких дней все было выполнено.
Через неделю вышла из отпуска мой лечащий врач Дахно Людмила Александровна. Послушав и прослушав меня, она заявила, что мне нужно ехать на консультацию в Пульмонологический цент, что расположен в Лабораторном переулке, дом 18.
Консультировала меня заведующая отделением Гончар Екатерина Евгеньевна. Посмотрев снимки моих легких, выслушав и прослушав меня, она заявила, что пневмонии у меня нет, а поэтому принимать антибиотики не нужно.
Вернувшись в терапевтическое отделение,  я стал анализировать то, что мне вновь назначила лечащий врач Дахно. Даже сходил на прием к заведующей, но та заявила, что полностью согласна с новыми назначениями.
Изучая инструкции по этим лекарствам, обнаружил, что назначенный мне лечащим врачом Дахно препарат Бисопрол снижает пульс. У меня же по всем исследованиям и при измерении давления, и при снятии электрокардиограмм пульс и так был низким - 50 ударов в минуту. При назначении этого препарата лечащий врач не обратила на это внимания. Я не стал с ней объясняться, а просто перестал принимать Бисопрол. Врачи не любят, когда больные сами себе что-то назначают или отменяют.
В терапевтическом отделении стационара я пробыл больше двух недель. Перед выпиской вновь по требованию лечащего врача прошел все исследования, хотя необходимости в них не было никакой. Кашель у меня прекратился.
Сейчас, когда сел писать эти строки, пытался прочитать выписку из медицинской карточки, выданной мне при уходе из терапевтического отделения. Написано так, что прочитать ничего нельзя. Для чего вообще это пишется?
Хирургическое отделение
Будучи на даче, хотел обрезать сухие ветки на груше. Тогда, в августе, они хорошо видны на фоне зеленых веток. Приставил большую железную лестницу к дереву груши, привязал ее к стволу и полез с пилой. Отрезал нижнюю сухую ветку и решил добраться до более высоко расположенной. Однако лестница почему-то развернулась, и я лишь успел схватиться за ветки. При этом оказался висящим на высоте двух метров над землей. Выбора не было. Решил спрыгнуть.
Когда стал менять обувь, обнаружил, что носки мокрые. Это была кровь. Снял их и увидел, что первая фаланга второго пальцев правой ноги отломана и висит на шкурке. Недолго думая, приложил ее к пальцу и надел носок. Быстро собрался и выехал в Киев. Это случилось вечером 2-го августа 2016 года. Не заезжая домой, отправился сразу в Больницу для ученых, что на улице Смирнова-Ласточкина, в хирургическое отделение. Там дежурила заведующая отделением врач Лашкина Александра Владимировна. Сначала она хотела направить меня в пункт травматизма, но увидев отломанную фалангу, согласилась сделать перевязку. Взяла ножницы и отрезала шкурку, соединяющую фалангу с пальцем.
Затем была перевязка и оформление меня в качестве стационарного больного. По телефону сообщил домой, что я в больнице и попросил привезти необходимые туалетные принадлежности. Так я на целый месяц оказался в хирургическом отделении.
На следующий день мне было сказано, сколько я должен приобрести бинтов, йода, ваты и других перевязочных материалов. Все это обошлось мне более чем на две сотни гривен. Затем медсестрой, устанавливающей капельницы, мне было продано лекарство за 200 гривен, дан список на лекарства и физраствор в ампулах на десять капельниц, а также системы для их установки, шприцы, пластырь и прочие медпрепараты.
Я обратился в аптеку с этим списком, и мне там насчитали стоимость всего этого. Она была более полутора тысяч гривен. Денег таких у меня с собой не было. Я вынужден был отказаться от капельниц. Более того, мне не хотелось их делать из-за плохих вен на руках. Обычно сестра делает по несколько уколов, прежде чем попадет в вену.
Все это я изложил заведующей отделением Лашкиной Александре Владимировне. Она возмутилась и стала требовать, чтобы я деньги достал у родственников или у кого-то одолжил. Теперь Лашкина при каждой перевязке мне об этом напоминала. Я же по состоянию здоровья чувствовал, что никаких капельниц мне не нужно, а поэтому ничего не предпринимал. Более того, мне не нравился сам процесс подготовки капельниц. Медсестра забирала у больного лекарства и физраствор в ампулах и бутылках и уносила их к себе в подсобку. Лекарства были очень дорогие. Вливала ли она их в физраствор или в его бутылке был он один, никто не знает. Капельница в палату приносилась в готовом к употреблению виде. Такая неизвестность была неприятной, особенно учитывая современную мораль.
Рана на пальце начала постепенно заживать, но из нее торчала косточка. Я много раз просил Лашкину откусить последнюю, но она почему-то не хотела этого сделать. Сначала говорила, что будет гранулирование, а затем и это перестала говорить. Однако все же потом откусила.
Поскольку от капельниц я отказался, заведующая отделением предложила мне купить Плестазол и принимать его по 50 мГ два раза вдень. На это у меня денег хватило, и я купил упаковку на 60 таблеток стоимостью 579 гривен. Но был даже рад. Главное, что капельниц теперь делать не нужно, и Лашкина перестала об этом напоминать.
В промежутках между перевязками ходил в поликлинику по различным врачам.
Медицинскую карточку брал у дежурной сестры на полочке. Иногда даже без разрешения. Доступ к ней был свободный. Так я побывал у уролога, невропатолога, терапевта. Где-то в разговорах ляпнул, что мне Лашкина предлагала купить лекарств на полторы тысячи гривен. Ей об этом донесли. Она на меня обозлилась. Мне нужно было повторно идти к урологу, однако медицинскую карточку заведующая отделением забрала к себе в кабинет и мне не давала.
Создавалось впечатление, что Лашкина является дилером какой-то медицинской фирмы, торгующей дорогими лекарствами. Именно их она навязывает больным.
К концу моего пребывания в хирургическом отделении появился уролог Гулеватый Станислав Станиславович. К нему я обратился по вопросу частого посещения туалета ночью. Мне было предложено собрать мочу за сутки и сдать ее на анализ. Оказалось, что за одиннадцать сеансов было 2600 мл,  примерно 260 мл за раз. Анализ ничего отрицательного не показал. Мне назначено  было лечение, но оно не помогло. Я по-прежнему часто поднимаюсь ночью. Уролог говорит, что, наверное, просто так я устроен.
Поскольку рана на пальце заживала плохо, то Лашкина решает отправить меня на консультацию в Институт хирургии и трансплантологии имени Шалимова, что на улице Героев Севастополя, дом 30. Когда-то мне там делали три операции на артериях правой ноги. При этом она указала диагноз, который мне поставили давно: облитерирующий атеросклероз сосудов нижних конечностей. Была дана еще какая-то приписка "ХАН ІІІ". Что это такое, я до сих пор не знаю. Выяснять у заведующей эти тонкости было очень трудно. Она почти всегда уходила от вопросов больного.
В Институте Шалимова я попал на прием к сосудистому хирургу Левадному Андрею Васильевич. Он направил меня сначала на ультразвуковые исследования сегментарного давления в правой и левой голенях. Проведя их, женщина-врач сказала мне, что кровь в палец правой ноги, у которого отломана фаланга, поступает. Это обрадовало меня, и я не стал выспрашивать, что означают различные сокращения в заключении по исследованию. Единственное, что я понял: в правой голени давление крови в два-три раза меньше, чем в левой. Плохо это или хорошо, мне не объяснили.
Проведенное выше исследование стоило 50 гривен.
Затем меня направили на дуплексное сканирование вен нижних конечностей. Оно стоило 100 гривен. Здесь исследование проводилось с применением компьютера. Результаты его описаны на целой странице. Общий вывод таков: "Ультразвуковые признаки состояния после тромбоза глубоких вен с обеих сторон, недостаточности клапанов больших подкожных вен с обеих сторон".
После этих исследований врач Левадный Андрей Васильевич написал консультационное свое заключение. Сейчас, глядя на него, пытаюсь прочитать, что там написано. Прежде всего, обилие всевозможных сокращений, смысла которых я не знаю. Приведу их на языке оригинала: "ОАСНК Реокк поздл с/и симонту праворуч, ХАН ІІ ст, ХВН ІІІ ст, ПТФС левой Н/И".
Затем следует рекомендация врача: "Бинтовать левую нижнюю конечность эластичным бинтом. Принимать Плестазол 100 мГ два раза в день три месяца".
В общем, "Консультационное заключение" написано так, что без переводчика его не прочитаешь. Единственное, что я уяснил - нужно увеличить прием Плестазола в два раза до 100 мГ.
Вернувшись в стационар хирургического отделения Больницы для ученых, отдал Лашкиной полученное "Консультационное заключение" из Института Шалимова. Она его комментировать не стала.
Попросил у нее свою медицинскую карточку, чтобы пойти в Поликлинику ученых на прием к терапевту. Однако она мне ее не дала,  сказав, что та нужна ей  для написания "Выписки" моей из хирургического отделения. Я не стал настаивать. Надоело с ней конфликтовать.
На следующий день 30.08.2016 года мне выдали "Выписку из медицинской карты стационарного больного", но медицинскую карточку из Поликлиники для ученых мне не дали, сказав при этом, что медсестра сама отнесет ее в регистратуру Поликлинки для ученых.  Я стал настаивать на своем, так как хотел в тот же день попасть на прием к терапевту. Обычно, уходя со стационара, сам забирал свою медицинскую карточку и относил ее в регистратуру.
Теперь же Лашкина уперлась рогом. Тогда я заявил, что пойду к заместителю главного врача больницы. Она тут же обрадовалась и сказала: "Пойдемте". Мы пошли в кабинет заместителя главного врача по медицинской части Кризськой Т.П., однако та поддержала заведующую., заявив, что таково требование Министерства здравоохранения. При этом Лашкина начала ей на меня жаловаться за то, что я не хотел покупать дорогие лекарства. Я, в свою очередь, высказал все, что о ней думал. На этом мы разошлись. Как потом уяснил - они подруги. Мне это стало ясно, когда я уходил домой мимо кабинета заместителя главного врача больницы. Из него вышла Кризська. Когда она закрывала дверь в свой кабинет, я там увидел Лашкину, копающуюся в шкафу, как хозяйка.
Сейчас, 14.11.2016 года ранка на пальце еще до конца не зажила, но корочка уже отслаивается. Три с половиной месяца она заживает. Что-то эта Лашкина делала не так, как надо. А может, в этом виноват мой возраст и плохое кровообращение. Все-таки мне идет восемьдесят третий год.
Говорят, что раны плохо заживают у диабетиков. Анализы моей крови показывают сахара 6 единиц, а это означает, что диабета нет.
Прошло уже два с половиной месяца, как я вышел со стационара Больницы для ученых. Вначале мне трудно было долго ходить, и, если приходилось идти порядка получаса, то вынужден был находить лавочку и посидеть минут пять. Появилась одышка и, самое главное, стали пухнуть, то есть отекать, ноги.
Это говорило о том, что у меня не все в порядке с кровью и сердцем. Вспомнил о ранее назначенном, а потом отмененном врачами Варфарине. Он разжижает кровь. Несколько дней стал его принимать по 5 мГ, а затем по 2,5 мГ. Как-то сразу отечность на ногах ушла. Однако Варфарин нужно принимать под контролем разжиженности крови. Если она будет слишком жидкой, то раны будут плохо заживать и возможны внутренние кровотечения. Вот так: "Одно лечишь, а другое - калечишь".
В заключение хочется отметить, что, когда я находился на стационарном лечении, были проведены нужные и хорошие исследования моего состояния здоровья. Однако получаемые выписки с результатами этих исследований не были проанализированы врачами и не разъяснялись мне, то есть больному, с тем, чтобы я умел их использовать при лечении. Врачи уклоняются от этого. Все у них нет на это времени. В результате больной делает то, что ему не нужно было делать, а от этого страдает качество лечения.
В общем, следует отметить, что медперсонал как Поликлиники, так и, особенно, стационара Больницы для ученых плохо относится к больным. Он злой.
По всей вероятности это связано с тем, что, поскольку Больница для ученых - это государственное учреждение, то у ее медперсонала оклады низкие по сравнению с частными клиниками. Кроме того, в плане борьбы с коррупцией преследуются вымогательство и взятки. Все это создает нездоровую атмосферу в больнице, а необходимость приобретения больными дорогих лекарств привела к тому, что стационарные отделения полупустые. За месяц пребывания в хирургическом отделении я в палате, рассчитанной на четверо больных, жил практически один.
С некоторыми сокращениями я разобрался. ХАН - это хроническая артериальная недостаточность, ХВН - хроническая венозная недостаточность, ПТФС - посттромбофлебитический синдром.
 
Заключение
Прожив в четырех больницах почти два года, пришел к следующим выводам.
Во-первых, врачи выбирают себе больных по определенным признакам. Вначале по состоянию здоровья. Затем выясняются возможности его родных по оплате операции и необходимых для нее медикаментов. В процессе лечения врачи назначают те препараты, которые выпускаются или продаются фирмами, где они являются дистрибьюторами. От этого посредничества имеют определенный навар. Большинство их занимается своим частным бизнесом, а поэтому попасть к ним на прием очень трудно. Нужно записываться, как минимум, за неделю до дня приема. Если же врач убеждается, что с больным нужно много возиться, он его просто выписывает, заявляя, что "со стороны хирургии проблем у больного  нет". Некоторые врачи перед операцией прямо заявляли, сколько нужно заплатить им непосредственно.
Во-вторых, средний медицинский персонал – сестры и даже санитарки, через некоторое время после поступления больного сами намекают о необходимости их одаривания. Если же больной затягивает с этим процессом, то они начинают строить ему всякие козни – грубо разговаривают, не делают того, что назначено врачом, создают атмосферу нетерпимости. После того, как подарок вручен им, эти женщины и девушки на некоторое время становятся добрыми и хорошими. Но как только пройдет неделя или другая, они вновь становятся злыми и недоброжелательными. Появляются намеки, что пора вновь сделать подарок.
В - третьих, бытовые условия в больницах желают быть много лучшего. Особенно это касается туалетов и душевых. Непосредственно сесть на унитаз невозможно. Особенно больным с порезанными во время операции ногами. Помыться в душевых без посторонней помощи таким больным тоже невозможно. Удивляться приходиться тем строителям, которые оборудовали эти туалеты и душевые. Их бы туда запустить, предварительно порезав ноги.
В – четвертых, нигде в отделениях не вывешены правила поведения больных в палатах. Поэтому наиболее нахальные, да еще чувствующие себя хорошо, не дают покоя тяжелобольным. Ведут без конца глупые разговоры. Включают переносные радиоприемники. Долго и громко разговаривают по мобильным телефонам. Особенно этим отличаются выходцы из села. "Бо їм так треба".
В - пятых, больные ученые академических институтов отличаются своей безаппеляционностью, то есть совершенно не прислушиваются к чужому мнению. Они заносчивы и недальновидны. Чаще всего повторяют то, что им говорят на митингах "демократические вожди". Своего мнения не имеют. Они довольны существующим сейчас положением вещей, ведь их институты финансируются за счет бюджета. Им нет необходимости бегать по Украине и искать сторонние источники финансирования, как это делают ученые прикладных институтов.
В – шестых, после двух лет пребывания в столичных больницах, мне так до конца не ясен порядок оплаты временной нетрудоспособности по больничным листам. Четко не было сказано: "Сколько больной может болеть и каковы должны быть перерывы между больничными листами?" Лицо, ответственное за выдачу этих листов, заботилось только о себе. Как бы ему не пришлось оплачивать выданный больничный лист из своего кармана. Больные его не интересовали. Задачей было убедить больного-пенсионера, что тому уже работать нельзя. Видно, перед этим клерком поставлена "демократами" такая задача. Необходимо выбить из сферы производства старшее поколение, чтобы обеспечить рабочими местами молодежь создать для нее новые рабочие места теперешние правители не могут.
Положительным для меня было то, что написание этого дневника занимало все свободное время в больницах. Оно отвлекало от дум о ходе болезни и давало какой-то стимул к творчеству.


Литература
Желающие узнать более подробно о суммах взяток в больницах Киева, которые платят больные, могут прочесть об этом в следующих статьях:
1. Юлия Недопитонская. "Эскулапы "на лапу" не берут, они требуют благодарности". Газета "Сегодня", 18.09.2007 года. Стр.9.
Почем медицина – 2007?
1) Больничный лист стоит от 50 грн. до 1200 грн. 2) Справка о нетрудоспособности – от 100 грн. 3) Справка о медосмотре для санатория или лагеря – от 200 грн. 4) Справка для получения водительских прав – от 220 грн. до 700 грн. (с доставкой на дом). 5) Определение на больничную койку – от 300 грн. 6) Особое внимание анестезиолога от 200 грн. 7) Дополнительная забота о роженице – от 500 грн. 8) Определение человека в психбольницу – от 100 грн. (сумма делится между врачом и милиционером). 9) Направление на анализы вне очереди – от 20 грн. 10) Вскрытие в морге без очереди – около 150 грн.
2. Олег Пономарьов. "Здорова обстановка. У 16-й лікарні не видають потрібних ліків". Газета "Хрещатик", 26.09.2007 року. Стор.12.
Зарубіжні препарати доводиться купувати за власні гроші, адже такі медикаменти бюджетом не передбачені.
3. Ольга Покотило. "Больной платит дважды". Газета "24 UA".
4.12.2007 года. Стр.9.
Как нас обманывают? Чаще всего лишние деньги идут на:
1) дополнительные анализы, которые не влияют на постановку диагнозов;
2) дополнительные лекарства при наличии более дешевых аналогов;
 3) платные процедуры (массаж, лечебная физкультура, УЗИ и тому подобное); 4) дополнительные осмотры у других врачей, которые тоже требуют анализов.
Как уберечься?  Чтобы избежать лишних расходов и уберечь себя от врачебных ошибок необходимо придерживаться следующих правил: 1) задавать вопросы (пациент имеет право знать); 2) обращать внимание на то, как лечат, насколько дружелюбно относятся; 3) выяснить все о диагнозе, анализах; 4) попросить родственников и друзей отстаивать интересы, если самостоятельно по состоянию здоровья делать это невозможно; 5) уточнить, какое лечение назначено и почему; 6) участвовать в принятии решений относительно лечения; 7) снимать копии с истории болезни и любых назначений.
Для того, чтобы обезопасить себя от злоупотреблений медиков, необходимо документировать все общения с врачом. Например, расписываться на всех страницах истории болезни. (Мой вопрос: "Кто это позволит? Тогда конфликт с врачом"). " Если Вам не дают медицинскую карточку на руки, - требуйте. Это же Ваша личная информация!" – говорит правозащитник.
4. Наталья Ионычева. Парадокс. Страховая медицина прижилась только в частных клиниках. Газета "Сегодня". 08.12.2007 года. Стр.8.
Конституция гарантирует бесплатную медицину. С приходом же страховой медицины пациенты даже не засомневались в том, что медики уж точно перестанут заглядывать  в их карманы. Однако в госклиниках, наверное, по-прежнему живет неистребимый "взяточный вирус".
5. Леонид  Покрышка. Чтобы "больная" выздоровела. (21 июня День медицинского работника). Газета "Коммунист", №46 (1190), 17.06.2009 года. Стр. 3.
Многие руководители территорий не заботятся о предоставлении жилья медикам, укреплении материально-технической базы больниц, вместе с тем, на премии чиновникам тратят миллионы гривень.
6. Петр Мороз. Медицина прибылей, а не оздоровлений. Газета "Коммунист", №67 (1211), 28.08.2009 года. Стр. 4.
Медицина стала бизнесом. Причем тем бизнесом, который зарекомендовал себя во всем мире как один из самых выгодных. Верхом цинизма в этом "врачебном" бизнесе является проведение на больных клинических испытаний новых зарубежных, предлагаемых как лечебные, препаратов.
7. Артем Сергеев. ЗдравоЗахоронение – модель, уготованная Украине. Газета Коммунист, №42(1288), 26.05.2010 года. Стр.2.
Вся система страховой медицины США, как впрочем, и любой крупный бизнес, построена на обмане. Если бы все просьбы в медпомощи удовлетворялись, то  страховые компании давно бы просто разорились – утверждают их бывшие работники. Поводом для отказа в оплате дорогостоящей операции может быть все, что угодно.
В Канаде успешно работает абсолютно бесплатная система здравоохранения. То же самое в Англии и Франции. В этих странах продолжительность жизни с среднем на 7 лет выше, чем в США.
8. Петр Симоненко. О том, как Вас грабят. Обогащение на страданиях больных – еще одно преступление украинского капитализма. Газета "Коммунист", №54(1300), 07.07.2010 года.
 

Краткие сведения об авторе

Максимов Владимир Иванович, инженер по радиолокации, специальность радиотехническая, кандидат технических наук, доцент, инженер-полковник.
Родился 9 октября 1934 года на Украине в городе Глухове Сумской области в семье аграрной интеллигенции. До Великой Отечественной войны проживал на Глуховщине и Днепропетровщине, где его родители  были преподавателями в сельскохозяйственных техникумах.
Во время войны отец был на фронте, а Владимир с матерью, братом и сестрой – в эвакуации в Казахстане, где в 1942 году в городе Чимкенте пошел в первый класс начальной школы.
После войны проживал в городе Днепропетровске. Отец его, Максимов Иван Петрович, старший лейтенант запаса, был заведующим сельскохозяйственного отдела Городского совета и старшим преподавателем Днепропетровского сельскохозяйственного института.
Мать, Регульская Ефросинья Михайловна, была преподавателем и заведующей лабораторией кафедры агрохимии того же института.
В 1952 году окончил среднюю школу №100 и поступил на первый курс Военной академии тыла и снабжения в городе Калинине (теперь Тверь) слушателем.
После окончания первого курса в 1953 году в составе всего учебного подразделения решением командования был переведен на второй курс Киевского высшего инженерного радиотехнического училища, которое закончил в 1956 году. При этом ему была присвоена квалификация инженера по радиолокации по радиотехнической специальности.
Затем до 1962 года проходил службу в Закавказском военном округе. Был начальником цеха по ремонту радиолокаторов обнаружения воздушных целей и наведения зенитных орудий. Командовал радиотехнической батареей зенитного ракетного дивизиона и одновременно был заместителем командира того же дивизиона по технической части.
В 1962 году поступил в адъюнктуру Киевского высшего артиллерийского инженерного училища, а в 1965 году стал преподавателем того же училища. В 1968 году защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук по быстродействующим сверхвысокочастотным ферритовым измерительным преобразователям. В 1971 году ему было присвоено ученое звание доцент, а в 1976 году – инженер-полковник. Будучи доцентом по кафедре "Построение и устройство радиотехнических систем", читал следующие курсы: электрорадиоизмерения, построение и устройство радиолокаторов, теоретические основы радиолокации, индикаторы радиолокаторов, телевидение, инфракрасная и лазерная техника.
Научные интересы выливались в разработки ферритовых измерительных преобразователей, жидкокристаллических визуализаторов невидимых полей и управляемых транспарантов для систем отображения и обработки оптической информации. В 1988 году с должности старшего преподавателя Киевского высшего зенитного ракетного инженерного училища был уволен в запас по выслуге лет.
В том же 1988 году прошел конкурс на замещение должности научного сотрудника кафедры общей и теоретической физики Киевского политехнического института. В связи с ликвидацией научно-исследовательской части кафедры был переведен в ее лабораторию, заведующим которой он стал в 1992 году.
С января 1996 года перешел на работу в Научно-исследовательский институт новых физических и прикладных проблем начальником лаборатории отдела обработки изображений. В связи с ликвидацией последнего был переведен в отдел  глобальных позиционных систем (GPS) с августа 1996 года на должность ведущего научного сотрудника, где занимался разработкой приемников корректирующей информации глобальных спутниковых систем.
В связи с ликвидацией отдела глобальных позиционных систем при объединении Научно-исследовательского института новых физических и прикладных проблем с Научно-исследовательским институтом "Квант – Навигация" и образования на их основе Центрального научно-исследовательского института навигации и управления с 2002 года работал патентоведом последнего до увольнения на пенсию в мае 2008 года.
Общий трудовой стаж 56 лет.
Список его научных и научно-педагогических трудов состоит из 118 наименований. Из них 6 авторских свидетельств на изобретения, 32 печатных статьи (22 – в центральных журналах), 13 книг (брошюр), 38 отчетов по научно-исследовательским работам, 15 докладов на конференциях и семинарах, 3 депонированные рукописи и одна монография, зарегистрированная в Украинском агентстве авторских и смежных прав, три отчета по патентным исследованиям и другие.
 
Содержание
3
1. Больница для ученых Академии наук Украины-------------------------- 5
2. Институт хирургии и трансплантации имени А.А. Шалимова-------- 11
3. Вновь больница для ученых--------------------------------------------------- 20
4. Опять институт имени Шалимова-------------------------------------------- 29
5. Снова Больница для ученых--------------------------------------------------- 49
6. Ампутация большого пальца правой ноги---------------------------------- 87
7. Теория Железного о возникновении двуязычья на Украине------------ 91
8. Мое мнение о наших вождях-------------------------------------------------- 98
9. Украинская национальная идея---------------------------------------------- 105
10. Захват селом городов Украины---------------------------------------------- 108
11. Проблема больничных листов----------------------------------------------- 111
12. Это село меня опять достало------------------------------------------------- 113
13. Ягоды с одного поля Кучмы------------------------------------------------- 113
14. Работа 114
15. Жизнь типичного украинца--------------------------------------------------- 119
16. Холодная война города с селом--------------------------------------------- 122
17. Перевязка моей ноги----------------------------------------------------------- 123
18. Пропаганда украинского национализма----------------------------------- 125
19. Хирургическое отделение Больницы для ученых---------------------- 127
20. Украинский 129
21. Отношение к больным медперсонала------------------------------------- 136
22. О войне между Юго-восточной русскоязычной и Западной украиноязычной частями Украины---------------------------------------- 139
23. Еще раз об отношении медперсонала к больным----------------------- 142
24. О современной литературе-------------------------------------------------- 144
25. Ученый украинский националист------------------------------------------ 145
26. О 146
27. О методике моего лечения--------------------------------------------------- 148
28. Еще раз о современной литературе----------------------------------------- 152
29. О сбережениях в сберкассах СССР----------------------------------------- 154
30. Об обуржуазивании компартийной номенклатуры---------------------- 156
31. Банный день в хирургическом отделении--------------------------------- 157
32. Немного о наших бытовых условиях--------------------------------------- 159
33. О состоянии моей ноги-------------------------------------------------------- 161
34. "Русский" 162
35. Еще об украинском характере----------------------------------------------- 164
36. Немного о 170
37. Еще раз о нахальстве типичного украинца------------------------------- 173
38. О водном спорте и путешествиях по воде-------------------------------- 174
39. Дополнение к характеру типичного украинца--------------------------- 177
40. Еще раз о методиках лечения моей ноги---------------------------------- 178
41. Проводы 2007 180
42. Покаяния "русского" оранжиста-------------------------------------------- 181
43. Новый год – новые вымогательства---------------------------------------- 182
44. Опять о двуязычии в Украине----------------------------------------------- 184
45. Мнение профессора музыки о других больницах----------------------- 187
46. Навязывание украинского национализма--------------------------------- 189
47. Жизнь на шестом этаже высотного корпуса
 Больницы для ученых-------------------------------------------------------- 195
48. "Русский" переселенец в Украину----------------------------------------- 197
49. Национальный вопрос-------------------------------------------------------- 199
50. Медицинское обслуживание больного хирургического отделения врачами и 201
51. Как получить больничный лист?------------------------------------------- 205
52. Прием у 206
53. Как добиться, чтобы прочистили уши----------------------------------- 208
54. Выписка из хирургического отделения---------------------------------- 210
55. Мое мнение об академических ученых---------------------------------- 210
56. Недопуск к 212
57. Больница скорой помощи---------------------------------------------------- 214
58. Опять больница скорой помощи------------------------------------------- 248
59. Киевский военный госпиталь----------------------------------------------- 250
60. Опять Киевский главный военный госпиталь--------------------------- 263
61. Посещение Киевского военного госпиталя------------------------------ 267
62. Поликлиника для ученых---------------------------------------------------- 272
63. Опять Больница для ученых------------------------------------------------ 283
64. Вновь Киевский военный госпиталь-------------------------------------- 294
65. Больница для ученых в 2014 году------------------------------------------ 296
66. 2015 329
67. 2016 332
341
343
Краткие сведения об авторе------------------------------------------------- 346