Михаил Успенский

11 ноября 1982 г.
Вечером литконсультант принёс ворох рукописей, и лик его сиял:  я гения нашёл! Сказал ему, что в самотёке гениев не бывает, но готов посмотреть. Молодой прозаик из Красноярска, очередной Успенский в нашей литературе.
Прочитал два рассказа и возопил: гений! гений!..
Ринулся с рассказом к ответсеку.
– Никакой он, конечно, не гений, а таланта не лишён, – охладил меня Лейкин. – И проблем с цензурой у него будет много. Но такого крепкого автора «Литгазете»  мы не отдадим. Через неделю полетите к Астафьеву в Красноярск, и с Михаилом Успенским познакомьтесь – отшейте конкурентов!

18 – 23 ноября 1982 г. / Красноярск
На совещании познакомился с Олегом Корабельниковым, Романом Солнцевым, Сашей Бушковым. И с Михаилом Успенским, само собой.
Михаил Глебович занятный – типичный сибирский увалень, заторможенный и сумрачный, как все настоящие сатирики.
Говорю:
– Ты знаешь, что ты гениальный писатель?
– Ну.
– И публиковаться ты замучаешься.
– Ну.
– Но готов поспорить, что буду редактором твоей первой книжки.
– Ага, давай.

15 – 21 мая 1984 г. / VIII Всесоюзное совещание молодых писателей
Почти все имена участников хорошо известны, самые яркие среди дебютантов – Михаил Успенский и Татьяна Толстая (её дебют подготовлен лучше других, прав был Каверин).
На подведении итогов замечательно сказал Бакланов:
– Было время, когда руководители нашей страны цитировали писателей. Теперь – наоборот. Так пусть нынешние молодые всё поставят на свои места.
И примечательно оговорился литгенерал Георгий Мокеевич Марков:
– Мы, писатели старшего  п о х в а л е н и я...

6 апреля 1988 г. 
Пришел прозаик Станислав Гагарин – в прошлом алкаш, а нынче радетель Всесоюзного общества  «Трезвость». Радостный: к нам Коля Бурляев примкнул (ожидаемо – читали, как Высоцкий ему в «Эрмитаже» первый стакан водки налил, и понеслось). Тут влетает Миша  Успенский – услышал конец разговора и встрял по-простоте:
– Я как раз пишу одну штуку, там завязавшие мужики носят по зоопарку два ведра водки и суют под нос всем зверям – ищут, кого бы символом общества «Трезвость» сделать.
– Очень остроумно! – взорвался Гагарин и ушел, саданув дверью.

20 – 23 мая 1988 г. / Ленинград
На три дня приехали в Питер – ратовать за «ЛитРоссию». Свободного времени совсем мало, так что повидать всех питерских друзей не получалось. Может, оно и к лучшему, потому как Миша Успенский в тутошних компаниях не в своей тарелке, хотя Рудик и постарался не смущать сибиряка «жидовскими штучками».
Поселились с Успенским в одном номере (уверял, что не храпит). Вечером вздумали заварить чай – Миша заметил, как я выдернул вилку телевизора за провод, и сурово отчитал: «Никогда больше так не делай!». Минуту молчали, потом начали ржать. Теперь это наша  коронная фраза.

24 мая 1988 г. 
Вечер «ЛР» в Ленинской библиотеке кончился досадным провалом Успенского – ему пришлось выступать после Задорнова, доведшего зал до колик своим «Письмом генсеку», а у Миши эстрадный опыт нулевой, юмор «бумажный» (для глаз). И хоть Задорнов потом засыпал Успенского комплиментами, он сильно переживает неудачу. Это зря: его рассказы даже Хазанову расчитать не удаётся.

26 мая 1988 г.
После работы поехал по делам в Переделкино. Вернулся домой в полночь и сел под дверью – Лена с Никой на даче, свой ключ я отдал Успенскому, а он куда-то пропал. Хорошо, у соседа гуляла компания, в которой и просидел до З-х часов ночи.  Когда гости ушли,  Андрей уже собрался постелить мне на кухне, тут я на всякий случай позвонил  в свою дверь и да – выпивший Успенский проспал весь вечер,  а тут  звонок его спящий мозг кое-как пробудил...  Была бы я ему жена – прибил бы, но я редактор Михаила Глебовича, и он мне ещё живой нужен.

15 июля 1988 г.
– Посылка из Красноярска – Успенский прислал 50 штук своей местной книжечки «Дурной глаз». Теперь моя очередь делать Мише первую столичную.

30 ноября 1988 г.
Всё-таки провинциальный юмор Успенского весьма специфический – вырубаю:
– журнал «Конокрадство и скотоложество»;
– объявление в морге: невостребованные в течение 7 дней трупы зачисляются в труппу анатомического театра;
– вчера на опушку леса вышел живой еврей: видно суровые сибирские морозы выгнали носатого из чащи.
И т.д., и т.п.

15 февраля 1990 г. 
При том, что у Миши Успенского всегда был зелёный свет, тем не менее первые книжки (в Красноярске и в Москве) выходят только сейчас – через семь лет после дебюта.  Вчера подписал в печать сборничек «Из записок Семёна Корябеды» в «Библиотечке «Огонька» (почти все рассказы в нём – восьмилетней давности).
Звоню Мише Глебовичу:
– Помнишь, как обещал, что выпущу твою первую столичную книжку?
– Ну.
– Жди, скоро тираж будет.
– Ага, давай.

30 марта 1990 г.
Вышел наш ПЕРВОАПРЕЛЬСКИЙ номер «Огонька».  С замечательным «диалогом» Миши Успенского – Нины Андреевой («Аллах акбар! – Воистину акбар!»), с очень смешной Татьяной Толстой («Не могу молчать»), с моей «крестословицей».  Телефоны звонят не переставая – сколько же людей мы повеселили! И сколько читателей всё приняли за чистую монету: каждый пятый звонок – с вопросом к Т. Толстой: «Правда ли, что  ПушкинД  был еврей?»...

29 января  1991 г.
... Хотел отоспаться – просил Лену не звать меня к телефону, однако прозвонились  все, по кому я соскучился:  Петрушевская, Володин, Рощин, Булычёв, Иртеньев  и самый последний – Успенский, когда у нас была глубокая ночь, а Миша в своём Красноярске  только-только проснулся. Так я и не поспал.

3 марта 1991 г.
Объявился Миша Успенский. Переживает:  раньше приходил в «Огонёк» – сразу встречался со всеми, и можно было выпить кофе, пообедать, позвонить с моего служебного телефона общим знакомым. Теперь – в надоевший ЦДЛ, где назначили встречу Аркадий Арканов и Саша Ткаченко, придумавшие  «НОС имени  Гоголя» (Новое Общество Сатириков ) и пригласившие меня тоже поучаствовать в этом проекте, куда намереваются привлечь всех, кто ещё не разучился смеяться. (Я бы и рад, только третий журнал сейчас никак не потяну.)
Погода к прогулкам по городу не располагала, потому не придумали ничего лучше, как забиться в кино на отличный боевик с Брюсом Уиллисом «Крепкий орешек».

28 мая 1991 г.
Из Пицунды к нам в Гульрипш приехал Миша Успенский с Нелечкой.  Которая, как  все советские тётки, обожает сравнивать – там и здесь. ТАМ (на Пицунде) всё гораздо лучше, богаче и др., тогда как ЗДЕСЬ – а абхазской деревне – всё банальнее и плоше. Каково ей будет теперь дома – во торжестве сибирских уд?

12 мая 1997 г.
Марья Васильевна Розанова собрала  комиссию по литнаследию  Синявского в библиотеке Иностранной литературы. Поехали с Черновым, Димой Крымовым  и Мишей Успенским  Кроме нас, собрались все старики – от Ларисы Богораз, представляющей ветеранов диссидентского движения в СССР,  до сына Юлия Даниэля.  Марья Васильевна читала кусочки из последней книги Андрея Донатовича и вопрошала, что можно сделать по укреплению памяти Синявского в России, поскольку сидя в Париже ей заниматься этим непросто. Однако уже очевидно – что сама Розанова сумеет продвинуть, то реально и будет.

9 января 2001 г.
Звонил Успенскому в Красноярск (на предмет  «Последнего завета»  Вадика Репина из  «Ласкового мая»), а Мишка напился и спит. У Нелечки зуб на зуб не попадает (за окном – минус 52, в квартире – плюс 15), говорит, что из дома вовсе не вылезали бы, только Глебычу запасы алкоголя надо пополнять, и собак выгуливать приходится.
А у нас на дворе  плюс пять и, похоже, мороза не предвидится.

21 октября 2003 г.
Миша Успенский – пролётом из Франкфурта, с книжной ярмарки: так намаялся, что проспал в аэропорту свой красноярский рейс. Нет худа без добра – зато повидались.
Очень редко, но иногда Мишка задаёт дурацкие интимные вопросы, вроде:
– Поскольку ты дефлоратор, ты что-нибудь девицам  говоришь   п е р е д ?
– Разве что предупреждаю: сначала будет немножко больно, зато потом очень хорошо. А ты?
– У меня девок не было, только бабы. А им всегда говорил: будь проще, естественнее...

15 февраля 2005 г.
Прилетел Успенский (без особых дел – по Москве и Питеру соскучился). У него всё в порядке, книжки исправно выходят и расходятся, столичное издательство своего прибыльного автора вполне прилично кормит (а по провинциальным меркам – так более чем). Вообще – после ухода Астафьева – в Красноярске Миша писатель № 1 (Бушков тоже не пальцем делан, но качеством уступает).
Пить водку дома не хотелось, а кроме Геннадия Русакова в «Пирогах»  другой культурной программы нынче не наблюдалось. Поехали.
После выступления в институте (по нормальному счету провального), в подвале на Никольской Русакову было куда как комфортнее – и зал битком, и говорящих поболе, и вопросы в записках поумней-погуще...

4 апреля 2014 г.
Миша Успенский прилетел. Был у меня три часа (к Диме Быкову спешил пиво пить).
Пообедали, потом поснимал портреты нашего классика.
Удивительно, что на Мишу совсем нет литературных пародий, хоть проза его весьма богата для юмористов.  Ведь для удачной литературной пародии достаточно одной точной фразы, мгновенно и безошибочно узнаваемой.   Скажем – “пахло мокрыми заборами”, или: “Я вчера дала двугривенный простому мужику – как он смотрел на меня, как смотрел!” – абсолютные Бунин и Чехов, и можно дальше не продолжать. Очевидно, литературу Успенского большинство воспринимает как сатирическую, которая сама по себе уже пародийна.

13 декабря 2014 г.
Чуть свет из Красноярска позвонила Нелечка – сказала: "Мишенька умер!.."
Через две недели после дня рождения,  когда Успенскому исполнилось 64  и я  его  слышал  в последний раз…
Я знал Мишку ровно полжизни – 32 года, фактически был его крёстным отцом, и вся творческая его жизнь прошла-пролетела у меня перед глазами…

21 декабря 2014 г.
Сегодня 9 дней, как нет Миши.
Нелечка постаралась устроить погребение Успенского на Аллее Славы Бадалыкского кладбища, что на фото выглядит очень пафосно:  а придут пионеры – салют Мишаксе!


ФОТО: Михаил Успенский / Ленинград, лето 1988 г.
© Georgi Yelin
https://fotki.yandex.ru/users/merihlyund-yelin/

-----