Нашенская трагикомедия

                НАШЕНСКАЯ  ТРАГИКОМЕДИЯ


Память  о  ПЕТРЕ   ЛЬВОВИЧЕ  МОНАСТЫРСКОМ, (17 июля 1915 – 1 июля 2013).  Главном режиссере Самарского  академического театре драмы  им. М.Горького,  народном  артисте СССР (1980г.), лауреате Государственной премии СССР (1986г.), почетном  гражданине города Самары (1995г.) и Самарской области (2005г.).


    Самара – город  театральный….  В 1888 году по проекту  архитектора М.Н. Чичагова  построено каменное здание театра, ныне имени М.Горького, заменившее после 33 лет службы деревянное. Архитектор обладал склонностью к строительству театров.  Построенные по его  проектам  здания театров в Воронеже и Москве  стоят и поныне.  Воронежский академический  театр драмы имени А.Кольцова основательно перестроен и в значительной мере  утратил авторские следы. Мне довелось посетить его несколько раз и в нем нет родства с нашим. Хотя и Самарский театр подвергался  капитальным ремонтам, но здесь знают и умеют дорожить ликом первородства. Очевидно, архитектор и власти города той поры обладали незаурядным художественным вкусом и были патриотами.  Такое уникальное в своей прекрасности театральное здание да на таком месте – большая удача города. Первого  октября  1888 года состоялся  благодарственный молебен  и освещение  нового здания театра.   А на следующий день труппа Петра  Медведева открыла театральный сезон драмой П.Невежина  «Вторая  молодость».  Можно  предположить, что  Самарский драматический театр  стал последней работой  архитектора М.Н.Чичагова. Он скончался  7  октября  1889 года. Построенный по его  проекту  терем «в  русском  стиле» признан памятником архитектуры и вот уже  многие десятилетия  является  визитной карточкой  нашего города.
   Народными талантами  созданы  и живут песни о волжских утесах. В студенческие годы мы из комсомольского  лагеря в сосновом бору на берегу возле моста через реку Сок прошли  берегами Волги  до Куйбышевской ГЭС, не пропуская знаменитые  утесы.  С высоты утеса Стеньки  Разина мне  легко  виделись его струги с подвижниками  внизу у нашего берега…. Архитектор и власти города точно  угодили народным вкусам, водрузив  театр на волжский утес.  Обустройство склона утеса и ниже его элегантно  огибающую  дорогу-улицу  придали всему комплексу  законченный неповторимо художественный   вид.                К театру пристрастился случайно в детстве. Я уже был школьником, а у мамы на руках  братишка-малыш, и она смело предоставила мне свободу.  Очевидно  второклассником самостоятельно пришел в Витебский Первый  русский театр  на дневной спектакль.  Угодил  на  спектакль «Собака на сене» по Лопе де Вега. Я уже знал, что рисование творят карандашом-кисточкой, но что бы рисовать живыми человеческими силуэтами на возвышении под названием сцена,  удивило на всегда.
    В Куйбышевский театр попал    тоже случайно.  После пяти лет службы на Тихоокеанском флоте я возвращался  в родительский дом в Оренбуржье.  По дороге совместил пересадку  на Куйбышевском вокзале с посещением брата – студента педагогического вуза.  За пару дней гостевания он изловчился и привел меня в театр. Мы угодили на спектакль по Брониславу Нушичу «Госпожа  министерша» с Зоей  Чекмасовой в главной роли. По студенческим «возможностям» нам достались  билеты на самой верхотуре, на пятом или двадцать пятом этаже.   И хотя довелось больше стоять, чем сидеть, и отчаянно вертеть головой, протискивая свой взгляд  меж других неспокойных голов, великолепная игра   актеров,  и  особенно неотразимой Зои,  остались в душе и памяти навсегда.
   Однажды в вузе, где уже работал, объявили о новой форме собраний – «Собрание трудового коллектива». Мы шли в Большой зал  вузовского ДК, откровенно  насмехаясь над новацией: что же осталось недоговоренным на других  бесчисленных говорильнях? Однако ректор нашел «щель» в темах: он распек по точным адресам за бездеятельное и  равнодушное отношение к только  что построенному ДК, где сцена, а значит и зал, пустуют. Удивляясь самому себе, я добровольно принял этот упрек в свой адрес…..
    Уже на завтра  «совратил» секретаря парткома института, и он при мне по редкому тогда междугороднему телефону позвонил в Дом актера.  Встретили нас очень приветливо.  Особую приветливость излучал  заместитель руководителя театрального союза артист драматического театра Н.Н.Кузьмин.  Он в их системе отвечал за связи с селом и тот час же привлек нас в свои «объятия».  Когда же мы узнали, что оба служили на Тихоокеанском флоте, то наши отношения обрели флотскую связку – «прямым узлом». Правда, он служил  артистом в Матросском  театре, что стоял в парке на берегу  бухты «Золотой рог», тогда главной базе флота.  Видеть там я его не мог, мы разошлись возрастами.  Однако это не помешало ему  тот час же внести в форму наших отношений обращение – «братишка». И мы оказались единственной такой  парой в театрах города.
   Театральный сезон хорошо совпадает с вузовским учебным годом и  специалисты-организаторы Дома актера стали нашими близкими друзьями. Это была редкая дружба - далеко за пределами деловых   интересов. На всю жизнь сохранилась о них добрая память и не  преходящая любовь…. Они активно планировали, а мы почти безропотно принимали по взаимному договору не менее   пяти театральных   встреч в сезон  в ДК вуза.

    Первое время основной формой работы было   комплектование группы актеров из разных театров города и с ними обязательно  был  лектор. Первым к нам приехал, а потом неоднократно   повторял, Лев  Адольфович  Финк, профессор и заведующий кафедрой университета.  Он обладал опытом работы руководителя   литературной  части нашего драматического театра.  Великолепно знал театр, его жизнь и  проблемы и, конечно же, всех актеров.  Позже из его книг  узнал  о его печальной судьбе: после окончания вуза, во время  учебы в аспирантуре – арест (1938 год) и  17 лет советских концлагерей на севере. Был осужден по обвинению его участие  в троцкистском блоке. Работал  землекопом,  лесорубом, рабочим на топливном складе, сторожем…. В  1955  году был полностью реабилитирован,  вернулся в Куйбышев, не сдался, восстановился в аспирантуре  КГПИ. Окончил аспирантуру, защитил кандидатскую, а потом  сотворил и защитил докторскую диссертацию.  Он автор многих  книг,  в том числе о Леониде Леонове и Константине Симонове. Его выступление – это  настоящая школа жизни не только для студентов сельскохозяйственного вуза, но и их педагогов.  Я  про себя тихо твердил, что такой человек, пусть  даже  один  на город в миллион жителей – уже роскошь….
 
      
Позже к  нам приезжала и его  дочь Эдда  Львовна,  доцент университета.  Лектор и человек иного, но, тем не менее, великолепного склада.  Мы встречались с главными  в театре  художником Ильей Мендковичем и  музыкантом, композитором Марком  Левянтом. В нашем техническом вузе  хорошо понимали уровень и  необходимость подобного общения для  молодежи.
     Однако позже  у нас появлялись и иные формы общения с театральным искусством.  Очень удачным оказался полноценный спектакль на сцене нашего ДК, а после не формальное общение со всей труппой и режиссером- постановщиком   здесь же в зале.  Все эти виды встреч с театральными деятелями  можно оценить  как культурологический университет в сельскохозяйственном вузе, где почти все студенты выросли в селах. Для них театр был большей новинкой, чем космос. И эти встречи имели свои последствия…. 
     После трагического спектакля  «Любовь, джаз и черт», где главная героиня, юная девушка  кончает собой после совершенного над ней насилия  друзьями с детства, зал замер в ожидании обсуждения.  Совершает это она, выбросившись из  окна чердака в высотном доме, где у компании  было дружеское пристанище.  Наши две студентки зоотехнического факультета, будущие специалисты по откорму животных и уборке за ними навоза,  буквально вцепились в режиссера-постановщика  Сергея Надеждина  с вопросом, почему создатели спектакля выбрали  именно  ТАКУЮ  форму чердачного окна.  Он удивился вопросу, но  объяснить  не смог. Тогда это сделали они: такая форма окна выбрана художником   как  «подкова счастья». Проницательность наших студенток потрясла режиссера.

   Однако не менее  ценным   последствием  встреч было, что после  не формального знакомства с актером  наши зрители  ищут его  в спектаклях театров города.  Собственно в этом и была главная цель лектория.
    Однажды  совпали два события:  к нам  приехала делегация  города-побратима  из  Болгарии  и в  этот же день  у нас спектакль по пьесе А.Арбузова  «Старомодная комедия».  В спектакле заняты  народная артистка СССР Вера Ершова и народный артист РСФСР Михаил  Лазарев  и, естественно, гостей пригласили на него.  Это  был уникальный спектакль, по одухотворенности, теплоте,  артистическому и режиссерскому талантам он превосходил столичные постановки.  Достаточно вспомнить, что  его по просьбе телезрителей  несколько раз  (называют - 7!) показывали по Центральному телевидению.  Болгарские гости – частые посетители Москвы и, конечно же, знали   творческий уровень лучших театров страны.  Им невозможно было представить  себе, что на сцене  ДК небольшого провинциального вуза может быть театральное  искусство такого уровня.  А когда произошли их встреча и знакомство с артистами после спектакля, их восторгам не было предела.
   Наши  творческие планы с  Домом актера часто менялись (хочется верить – совершенствовались!),  и однажды мы задумали провести «Неделю театра в сельскохозяйственном институте».  В  понедельник, когда в театрах выходной,  мы привезли в вуз полный автобус актеров со всех театров города.  Во всех  лекционных аудиториях лекции заменили выступлениями наших гостей.  Так началась наша неделя…. Я выбрал для себя  ярусную аудиторию на инженерном факультете.  Здесь должны были  выступать  Вера  Александровна Ершова  и  Николай  Николаевич  Кузьмин. Появление артистов, он в домашнем затрапезе, а  она расфуфыренная дамочка, вызвало  какое-то замирание до предела забитой зрителями аудитории.  Дважды в неделю у меня здесь лекции, но такой тишины я не знал.  Жизнь двух  уже не молодых людей, вспыхнувшая на фоне плохо оттертых от мела доски и стола, вызвала всепоглощающий  интерес.   Только небольшой  осколочек спектакля, а такое воздействие на толпу молодых, и в основном мужчин!  Нет другого вида искусства обладающего таким сильным  влиянием.  Нет….

    Близкое   знакомство    доселе мне  далекими служителями театров не могли не вызвать  восхищение ими. Это были  люди высокой служебной  самоотверженности. Порой личное нездоровье или  домашнее неустройство не могли отменить их участие в плановом спектакле.  Мне довелось наблюдать такое в двух спектаклях на нашей сцене:  «Валентин  и  Валентина»  и «Тартюф».  Без их ведома я не могу назвать имен актеров, но во время одного из них  я сидел у телефона как на карауле, а ко мне каждую свободную минуту  со сцены забегала ОНА и хваталась за трубку – Как там?  Непостижимо,   как можно  было совместить игру в комедии с  личной бедой….
    Однако случались у нас и комичные моменты…. Мы ожидали  балетный спектакль, а переговоры с руководством оперного театра всегда были чуть сложнее,  чем с другими. Выезжая по служебным делам в  район, я уговорил  заведующего кафедрой на минуту заглянуть в оперный театр. Сам он, заядлый театрал, с удовольствием согласился.  Главного режиссера мы застали « в расстроенных чувствах».  Оказывается у них на выходе  новая оперетта, а в ней по сюжету должна быть телега-двуколка, но он нигде не может найти к ней пару тележных колес.  К концу рабочего дня мы завезли ему колесную пару.  В совхозе  «Утевский» нам её сняли с крайней телеги. Да  кто же это в  самарском селе откажет  в таком пустяке родному театру!  Это  дало нам повод зубоскалить:  по великолепной сцене  оперного театра гремят наши колеса….
 
   Мы, Дом актера и вуз,  сравнительно не долго были представлены сами себе.  Нашей деятельностью заинтересовались отделы культуры обкома и облисполкома.  Фактически  мы оказались под их деликатным прикрытием.  Мне это импонировало: такая неожиданная  опека создавала надежность в работе, это уже не самодеятельность  с ее не обязательностью.  У меня сохранился снимок проведения  совместного заседания ученого совета вуза и   театрального союза города в нашем актовом зале и под патронажем обкома и райкома.  Таким  образом, наш  самодеятельный лекторий превратился в государственный инструмент управления воспитанием нашей молодежи.  Болезненная тема всех времен и народов….

    В жизни часто так – кому как повезет…  Мне выпала эпоха Петра  Монастырского, главного режиссера Куйбышевского драматического театра имени М.Горького, актера,  педагога,  театрального деятеля.  Сорок  лет управлять  театральным коллективом, собранием  априори талантливых творцов,  естественно высоко мнящих о себе, необходимо обладать бесспорным  качеством  врожденного лидера.  При  этом еще иметь свое понимание прекрасного в жизни театра,  неукоснительно следовать ему сквозь тернии  советских руководящих окриков, уметь  привлечь, беречь интерес  и любовь своих  зрителей.  Создать такой театр, у подъезда которого  аншлаг стоял годами,  как часовые  на  Красной площади, редко кому дано.
    На очередном его  юбилее, кажется  80-летии,  я с чаркой тогда элитного болгарского коньяка «обвинил» Петра  Львовича в лицемерии: он всех убеждал, что строит театр, а сам выстроил город. Яростный спорщик и не соглашатель он только внимательно поглядел на  меня и промолчал.    Кажется, что мне точнее многих удалось сказать о нашем театре и режиссере.  Театру под его руководством не только было присвоено  звание  Академического, но он стал духовным университетом самарской не только  для  руководящей, научной, гуманитарной и производственной элит, но и нас  массовых рядовых  обывателей.  Не будет преувеличением признать, что все научные и производственные достижения в Самаре и области сотворены зрителями Монастырского.  Они прошли этот путь вначале за руку с родителями, потом с учителями, затем будучи  уже студентами  институтов и техникумов, а потом  зрелыми взрослыми  уже за руку со своими детьми.  Сколько свершилось таких циклов?
   Мне очень нравилось,  как просвещал наших  зрителей, а это не только студенты,  Петр Львович.  Я  безропотно воспринял его  позицию:  в театр ходят не за сюжетом, а игрой артистов  и  замыслом-исполнением  режиссера и художника.  Кто не  знает сюжета  «Чайки» или «Ромео и Джульетты», а зрители столетиями не  переводятся. Еще из литературы со студенческой поры  помнится, что В.И.Ленин  накануне  посещения спектакля  знакомился с пьесой, если та была не знакома  ему.  Я  очень  любил перепроверять  уровень  наших  спектаклей в  других городах. Такие спектакли,  как  «Гнездо  глухаря»,  «Тринадцатый председатель»  и другие  с явным присутствием  современных проблем,  просто выискивал в своих поездках по стране. И всегда  с тайным восторгом  покидал зрительный  зал,  повторяя как заклятие:    «Монастырский не досягаем…..»
   Вероятно, у профессиональных  театральных критиков  есть четкая градация элементов театрального успеха. Мне кажется  наиболее  выразительным, когда ведущие  театры страны   не гнушаются  сманивать  к себе актеров из вроде бы периферийных театров.  У  самарского зрителя буквально на виду   Ленинградский БДТ  и Московский  МХАТ им. М.Горького сманили в ту пору  двух великолепных артистов из театра Монастырского.  Николай  Засухин  достался  Москве,  а Юрий Демич  Ленинграду.   Мне  его довелось видеть на сцене БДТ в спектакле по повести В.Тендрякова  «Три мешка сорной пшеницы». Не знаю, был  ли кто-нибудь еще в  зрительном зале из  Куйбышева, но для себя я  определил, что артист школы и театра Монастырского  был равен уровню БДТ.
  Самаре очень повезло с П.Монастырским,  впрочем, и ему с Самарой….

   Частые встречи в  Доме актера  невольно познакомили нас с другими  творческими  союзами.  Особенно хорошие  отношения сложились с Союзом художников.  Выставки  самарских  художников  в  ДК вуза  и актовом зале  средней школы  всегда  вызывали всеобщий интерес.  Педагоги  приводили  своих учеников и студентов группами.  Встречи  с автором-художником  или  искусствоведом  из художественного музея  были интересны и, увы,  редки в нашей жизни.  Однажды у меня возник замысел  создать  собственную картинную галерею, партком и ректорат согласились с этим.  Мы договорились с Союзом художников:  на каждой выставке вуз покупает несколько картин,  а  благодарный художник дарит  одну-две. Довольно скоро мы собрали более двух десятков полотен,  и мне казалось, что  еще пару-тройку лет, и мы откроем  пусть скромную, но  свою  картинную галерею.  Мне мерещилась схема, что первокурсник, выросший в селе, первое представление об изобразительном искусстве получит у нас в вузе  и  с  обретенным интересом  пойдет в картинные галереи Самары, страны, а  кто-то и мира….  Главное  создать галерею и подготовить  своего искусствоведа, а там время все расставит по местам….
    Расставило…..  На нас свалилась  «перестройка», а с ней и утрата интереса к  воспитательной работе в учебных заведениях.  В это время я решил расстаться с должностью декана. На последней встрече со студентами объяснил  это так:  выражение  «Дорогие мои студенты!»  теряет нравственный  и обретает совершенно базарный смысл. Мне отвратителен был даже замысел участия денег в   учебно-воспитательной   святыне. Я отказался от службы  декана-мытаря….
    Началась эпоха потерь, вместе с другими, куда более трагическими, ушел в  небытие и «Театральный лекторий».  Ушел из театра и  Петр Львович  Монастырский.  Его очередной юбилей отмечали не в родном театре, а у соседей, в «Доме офицеров».  С уходом главного  режиссера, как часто бывает в театрах,  стал исчезать его репертуар.
   Однажды прослышал о новом и нашумевшем спектакле в драматическом театре, решился на его посещение. Знакомые и родные силуэт театра, его подъезд, коридоры, залы, занавес.  Знакомые и близкие мне актеры играют новый спектакль иностранного автора о безработице  там, за рубежом.  Отдаюсь, как обычно игре актеров, больше чем сюжету, а «нашумевшее» само выплывет. Герои спектакля – производственники в порядке одоления свалившейся на них безработицы стали примитивными  актерами-стриптизерами.  Тема ставшая неожиданно актуальной и в нашем отечестве. Почти в конце  спектакля они  дружно пятеркой  шеренгой выходят  на край сцены  нагишом, прикрывая причинные места шахтерскими  касками.    И словно по  военной   команде «Кругом марш!» поворачиваются, выставляя зрительному залу обнаженные  ягодицы.
   Однако ныне самарская  «обнаженка»  той поры – наивный детский выверт.  Если верить  традиционным критикам  русской сцены, то нынешний театр подвергнут авангардисткой чуме. Вольное обращение с  русской  и  мировой классикой, откровенное  извращение  содержания  и замысла  автора, произвольное  добавление физиологии  и сексуальных  мотивировок, вплоть до вольности справлять нужду на виду у зрителей.  А  уж с русофобией и искажением истории, вроде бы своей Родины, что в  обилии  за порогом театра, театр  породнился  «законным  браком».
   Корней  Чуковский: - «Не  ходите,   дети,  в  Африку  гулять…»
   Родители!  Осторожнее детей в театр….
   В страшном далеком   детстве военных лет, в эвакуации жили в маленьком домике  « в три окошечка», где кроме хозяйки с тремя детьми,  нас трое, еще и две цыганские семьи. Хозяин одной из них  был большим авторитетом, и цыганские гости не переводились ни днем, ни ночью.  И в числе посетительниц были весьма злобливые и скандальные дамы.  Они нередко свой  шумный спор заканчивали вскидыванием через затылок на голову все свои бесчисленные юбки, выставляя оппоненту и всему белу свету все, что у них там в наличии. По нормам их «прикида»  нижнее белье им  было не известно.
   Как эти таборные, даже там редкие замашки могли объявиться на сцене интеллектуального театра?  Постановщикам удается  показать, что у народных и заслуженных все также, как и у всех. И тем  доказать свою духовную связь с народом….

P.S.  Человек, увы, слаб.  И он всегда похваляется тем, что считает в себе наиболее ценным….