Родовая Тамга. III. Родовой знак. 1. Врата. 2

"Врата Востока"
2.
Последовавшие после поездки на каирский базар Хан-эль-Халили несколько дней пролетели в тишине и покое для обитателей дворца предводителя мамлюков Бибарс-бея. Неотложные дела и обязанности вынуждали его хозяина покидать молодую жену на рассвете и возвращаться глубоко за полночь. Между тем весь день Найя-султан, увлеченная новым для неё занятием, проводила в комнате своей юной гостьи Альфийи, прилагая усилия, чтобы лучше запомнить технику плетения галунов и вышивки орнаментов золотыми нитками.
Сама Данифо нисколько не скрывала своей искренней радости от того, что может поделиться своим умением с Найей-султан, столь радушно её принимавшей в своем дворце. Постепенно она стала забывать случайную встречу на шумном каирском базаре и волевые черты лица прекрасного незнакомца в белых одеяниях. А вспомнив истинные цели её дальнего путешествия, она продолжила усердно работать над вышивкой родовой тамги для ножен кинжала Аслануко. Надеясь, что восстановленный по памяти, орнамент, отчеканенный на лезвии кинжала, поможет ей как-то отыскать брата среди мамлюков, девушка проводила за работой всё свое свободное время.
За последние дни Данифо осознала, что в Египте женщина в любом возрасте была несвободна в своих поступках. Сперва с раннего детства жизнь девочки определяла воля её отца, а затем – мужа. Тоскуя по былой свободе на родине, девушке ничего не оставалось, как подчиниться местным традициям и нравам. Вынужденное заточение в роскошном дворце Бибарс-бея, а также с трудом переносимое ожидание её отъезда в сераль могущественного султана Египта Али-бея в качестве экзотического подарка от его благодарного зятя помешали ей продолжить поиски своего брата.
В конце концов, Данифо поняла, что у неё не было иного выхода, как открыться кому-то из своего окружения, чтобы хоть как-то узнать о мамлюках Каира. Однако она не знала, на кого можно было бы ей положиться. Вне всяких сомнений, Бибарс-бей, её гостеприимный хозяин, не станет её даже слушать. А его верная избранница может и выслушает сперва её грустную историю, да и то только ради того, чтобы рассеять скуку своей монотонной замужней жизни, но помогать ей она не станет. Умная рыжеволосая Найя-султан высоко ценила внешние достоинства и мастерство своей гостьи и вряд ли захотела бы с ней расстаться по собственной воле. Услужливая, но довольно боязливая Мариам была слишком юна и слишком предана своим щедрым хозяевам, чтобы их предать ради чужестранки. Оставались только братья-египтяне!
Действительно, Данифо интуитивно чувствовала, что могла бы довериться Абу и Мураду, неожиданно проникшимся к ней искренней преданностью и неоднократно вызывавшимся ей помочь. В душе девушка думала, что на самом деле оба брата-египтян посланы ей самим Всевышним, чтобы защитить её от опасностей и отвести её от необдуманного или неправильного шага. Однако, вспоминая погибшего Ибрагим-бека, она искренне сожалела, что их помощь не обходилась всё же без кровопролития и смерти. Но могла ли она, простое человеческое существо, избежать вечного закона природы: выживает сильнейший…
Между тем за это время Данифо так и не удалось совсем забыть незнакомого мужчину в белом одеянии, случайно встретившегося ей на базаре Хан-эль-Халили. Стоило ли ей надеяться на новую встречу с ним? Да и могло ли быть у них хоть какое-то будущее, если учесть, что она мечтала вернуться обратно в родной аул с Аслануко и, найдя своего отца, снова жить все вместе, как когда-то в её безоблачном детстве? Хотя так же, как в детстве, уже быть не могло: страшная гибель матери и предсказуемая смерть нанэ Гуго заставили её повзрослеть раньше времени. Впрочем, в те дни ожидания во дворце Бибарс-бея все её мечты казались столь призрачными, что она чувствовала, как её покидает последняя надежда найти своего брата. И теперь ей ничего не оставалось, как довериться Абу на свой страх и риск. Так она и сделала, хотя и не стала раскрывать ему всей правды.
Это случилось однажды поздно вечером, когда Найя-султан отправилась в свою часть дома, оставив гостью одну. Тогда Данифо тайком позвала к себе расторопного Абу и поведала ему истинные причины её приезда в Египет. Опытный воин, видавший всякое на своем жизненном пути, поразился небывалой смелости и опрометчивой дерзости юной девушки, не побоявшейся ни суровости седовласых гор, ни безжалостности голодных волков, ни жадности алчных людей, ни коварства зыбучих песков пустыни. Не преминув выразить свое почтение, египтянин пообещал разузнать всё, что можно, о черкесском мамлюке в возрасте 24-25 лет, не помнившем своего родного края и своих корней. Для большей уверенности девушка передала Абу две готовые вышивки с родовой тамгой Аслануко.
Обнадеженная неожиданной поддержкой братьев-египтян, Данифо решилась всё же попытать своё счастье и вернуть себе любой ценой злополучный кинжал брата. К тому времени она уже хитростью узнала через Мариам, что Бибарс-бей не расстается с ним ни на секунду. Да и Найя-султан не раз жаловалась ей на особую странную прихоть её мужа. К тому же во дворце поговорили, что сам султан Али-бей, осведомленный своей сестрой, уже пытался несколько раз заполучить таинственный кинжал своего зятя. Однако молодой человек умудрялся как-то избегать прямых встреч со своим влиятельным родственником.
Как ни странно, но именно непреодолимое желание султана завладеть новым клинком Бибарс-бея откладывало отъезд Данифо в его знаменитый гарем. То ли предводитель мамлюков боялся прогадать, зная ненасытный характер своего господина, то ли Найя-султан сама удерживала свою гостью подле себя, не желая оставаться в большом дворце в полном одиночестве без полюбившегося ею занятия. Так или иначе, но, к радости Данифо, она продолжала жить в их дворце и обучать рыжеволосую хозяйку мастерству золотошвейного искусства.
Однако терпение Великого султана Али-бея было не бесконечно. Более трех долгих недель Бибарс-бей и Найя-султан расхваливали ему изо всех сил красоту и добродетели его будущей наложницы, хотя и не торопились перевозить её в его гарем. Устав от затянувшегося ожидания, султан, не терпевший возражений, решил сам навестить своих родственников, дабы убедиться в целости их ценного дара.
Так или иначе, но приезд Али-бея в сопровождении его свиты оказался для его беспечных родственников неожиданным. К счастью, в тот памятный день Бибарс-бей остался во дворце, отложив свою срочную поездку в Александрию на следующее утро. С полудня Найя-султан занималась плетением тесемок на своей половине и надеялась, что её гостья Альфийя поможет ей украсить ими её новое абайо. Между тем Али-бей послал к ним слугу за полчаса до своего прибытия, дабы избежать недовольства младшей сестры и предупредить зятя. И как только Найя-султан узнала эту радостную весть, она тотчас оставила шитье и гостью и поспешила к своему мужу.
Не понимая причин внезапного переполоха во дворце, Данифо отправила бдительную Мариам на помощь Найе-султан. Сама она воспользовалась свободным временем и встретилась с преданным ей Абу.
- О Абу! Вот уже десять дней, как я жду от тебя добрых вестей, - сетовала взволнованная девушка, выходя на свет в темном длинном коридоре дворца, в той его части, где жила многочисленная прислуга.
- Ах, госпожа! Напрасно Вы покинули свои покои и поднялись сюда, - встревоженно начал верный слуга, неожиданно увидев перед собой Данифо. – Вы уже знаете, кто скоро приедет во дворец?
- Нет! – задумчиво ответила она, отступая снова в темноту. – И кто же едет во дворец?
Взгляд египтянина был настолько красноречив, что девушка сразу поняла, о ком шла речь. Предсказуемый ответ Абу только подтвердил её внезапную догадку.
- О госпожа! Сегодня Вы покинете этот дворец и переедете в сераль самого султана Али-бея. Да хранит Вас Аллах! Надеюсь, у Вас хватит смелости выдержать нежные чаяния любвеобильного султана и вероломный натиск со стороны его жен и наложниц.
Блеклые глаза Абу еще больше потускнели. Ему не раз приходилось видеть, как растлевали юных непорочных дев, и что с ними становилось после нескольких лет пребывания в серале.
- О Аллах! Неужели султан лишен благородства и благоразумия? Разве Всевышний приемлет насилие над женщиной? – воскликнула Данифо, не веря справедливым опасениям своего слуги и не собираясь поддаваться его страхам. – Забудь об Али-бее, Абу! Лучше поведай мне то, что тебе удалось узнать о моем брате!
Во взгляде девушки одновременно отразились и душившее её нетерпение, и спасительная надежда.
- Да, госпожа! Абу кое-что узнал. Сколько лет прошло с тех пор, как Ваш брат покинул родной край?
- О Абу! К чему этот вопрос? Ты знаешь, где мой брат? – разволновалась Данифо, бросая на египтянина взгляд, полный надежды.
- Сперва ответьте, госпожа! Это очень важно! Иначе я не смогу сказать, кто он, - настаивал Абу.
- Хорошо! Это произошло почти 7 лет назад. И скорее всего он ничего не помнит. Кто это? Скажи, не мучай меня!
С каждой минутой Данифо становилось всё тревожнее и тревожнее. Она чувствовала, что пришло время возвращаться в свои покои, пока её не хватились. В очередной раз интуиция её не обманула: слуги и охранники резко оживились и засуетились, не обращая внимания на Абу, вовремя заслонившего её собой.
- О госпожа! Пора! Вас могут позвать в любой момент, - обеспокоенно произнес египтянин, отводя её к потайному ходу.
- Скажи мне, Абу! Умоляю! Как теперь зовут моего брата? – настойчиво требовала Данифо, пренебрегая мерами безопасности, столь предупредительно предпринятыми её верным слугой.
- Пока еще не время, госпожа! Это всего лишь предположение. Хотя я почти уверен, - говорил урывками обеспокоенный египтянин.
На первый взгляд казалось, что Абу чего-то опасался. То ли он не хотел обнадеживать свою госпожу раньше времени, желая еще раз убедиться в достоверности своих сведений, то ли то, что ему удалось узнать, могло разрушить жизни многих людей.
- Сжалься надо мной, Абу! Скажи его имя! – умоляла его Данифо, убеждаясь всё больше и больше, что ему всё-таки удалось всё разузнать.
- Нет, госпожа! Да хранит Вас Аллах! Это надо ещё проверить.
- Сжалься!
- О госпожа! Если я скажу, Вы пообещаете мне хранить молчание, пока я не буду уверен полностью?
- Говори, Абу! Обещаю! – вдруг воспрянула духом девушка.
- Поклянитесь! Это имя живет и процветает в Каире уже более 6 лет. Клянитесь! Или я сохраню эту тайну до нужного часа, - строго потребовал египтянин, пристально всматриваясь в заплаканные глаза Данифо.
- Клянусь! Клянусь! Говори же! – и сердце девушки колотилось так сильно, что готово было выскочить из её груди. – Говори! Найя-султан вот-вот вернется.
- Вы поклялись, госпожа! И помните, что Аллах карает всех тех, кто нарушает клятвы. Если Вы не сдержите своего слова, то я не буду Вам больше помогать.
- Хорошо! Хорошо, Абу! Я не нарушу клятву! Говори же!
- Почти семь лет назад в Каир был доставлен крепкий парень лет 17. По своей силе он превосходил многих доблестных воинов. Но ни он сам, ни тот, кто его привез, не знали, откуда он родом. Он и теперь – самый сильный воин Египта. Кинжал Вашего брата, госпожа, сам нашел своего хозяина.
- Что?! – с трудом вымолвила Данифо, догадываясь, к чему клонит её верный слуга.
- Да, госпожа! Я думаю… Это сам Бибарс-бей!
- О Аллах! Где же госпожа? Госпожа Альфийя! Что теперь будет с бедной Мариам? Аллах не простит госпожу, если с Мариам что-то случиться, - внезапно донеслись до девушки глупые причитания её юной служанки.
Вернувшись в покои Данифо, несчастная Мариам, которой было приказано подготовить свою госпожу к встрече с самим султаном, не нашла её там. Испуганная, она бросилась на поиски охранника Абу, чтобы предупредить того об исчезновении её подопечной. К её несказанной радости, её госпожа была рядом с египтянином. Однако вместо того, чтобы просто позвать её, она принялась громко причитать, невольно обращая внимание других слуг на себя и взволнованную Данифо.
- Успокойся, глупая Мариам! Чего это ты голосишь так, будто увидела скорпиона? – тихо, но строго одернул девочку Абу. – Твоя госпожа уже полчаса ищет тебя повсюду. Куда это ты запропастилась? А?
Хитрая уловка мудрого египтянина спасла Данифо от разоблачения и перенесла всю вину на голову бедной служанки. Осознав свою оплошность, Мариам всерьез встревожилась. Опасаясь наказания за то, что она отлучилась из комнаты госпожи, да еще вынудила ту искать себя по всему дому, девочка в доли секунды побледнела и виновато охнула. Не теряя времени, Данифо продолжила казнить свою бедную служанку, подыгрывая своему находчивому охраннику.
- Ох, Мариам! Мариам! Я ждала тебя, ждала. А ты всё не возвращалась и не возвращалась. Вот я и решила попросить Абу поискать тебя. Где же тебя носило, Мариам?
- О Аллах! Прости меня, госпожа! Я была у Найи-султан. А теперь пришла помочь тебе одеть самое красивое платье. А в комнате никого…  Видит Аллах, я не хотела надолго отлучаться, - каялась 13-летняя девочка, готовая вот-вот расплакаться от досады.
Переглянувшись заговорщически взглядом с преданным Абу, Данифо взяла расстроенную Мариам за руку и поспешила обратно в свои покои, не желая заставлять Найю-султан ждать себя. Впереди ей предстояла первая встреча с её будущим господином, могущественным султаном Али-беем. Однако в тот момент ближайшее будущее мало волновало девушку. Призраки далекого прошлого беспокоили её гораздо больше.
«О Аллах! Бибарс-бей и есть Аслануко?!» - повторяла девушка про себя вновь и вновь, не осмеливаясь поверить до конца в столь маловероятное открытие. И пока Мариам тщательно готовила свою госпожу: натирала её ароматическими маслами, наряжала в атласные платья и украшала лучезарными драгоценностями, Данифо не переставала думать о странном предположении Абу. То и дело, она пыталась найти сходные черты между её братом Аслануко и предводителем мамлюков Бибарс-беем. К её удивлению, их оказалось гораздо больше, чем она могла заметить с первого взгляда. Несмотря на годы и аккуратную бороду, обрамлявшую лицо мужественного мамлюка, явное сходство выдавали сходившиеся на переносице длинные густые брови, круглая форма лица и широкий волевой подбородок. К тому же, никто не знал об его истинном происхождении. Впрочем, он и сам не пытался узнать что-либо о своем забвенном прошлом. Сердце девушки подсказывало ей, что Бибарс-бей и её пропавший брат Аслануко - один и тот же человек. Во всяком случае, ей очень хотелось в это верить.
Уверовав в реальное сходство Бибарс-бея и Аслануко, Данифо хотелось сию минуту броситься к своему брату, рассказать ему об их родине и родных, помочь ему вспомнить забытое прошлое. Однако она поклялась Абу. Впрочем, опытный египтянин был всё же прав: следовало бы сперва всё тщательно проверить. Неосмотрительные слова и преждевременные поступки могли иметь непредвиденные последствия и разрушить жизни многих и, в первую очередь, её собственную жизнь. Правда, на самом деле, Данифо не сильно беспокоилась о себе. Так или иначе, но ей вскоре предстояло покинуть гостеприимный дворец Бибарс-бея. К тому же, она нисколько не желала нарушать свою клятву и терять преданность своих новых друзей.
Между тем, пока Данифо готовилась предстать перед светлооким взором своего будущего господина, сам могущественный султан Египта уже въезжал во двор своего нерасторопного родственника в окружении своей верной свиты. Высокий, крепкого телосложения, одетый в длинный темно-синий бархатный халат, расшитый золотом, в шелковой чалме, Али-бей выглядел величественно. В отличие от мамлюков у султана была коротко остриженная бородка, из-за чего его противники посмеивались над ним. Однако он не обращал на них никакого внимания и жил только по своим собственным законам, пренебрегая принятыми традициями.
Четверть часа спустя могущественный султан Али-бей восседал уже вместе со своими приспешниками в большом церемониальном зале, пол которого был покрыт самыми дорогими персидскими коврами, а стены обиты золотой парчой. Хозяин дворца расположился рядом со своим величественным гостем, по правую руку от него. Взгляд Бибарс-бея был напряжен: он догадывался об истинном поводе визита Али-бея. Однако, к своему удивлению, предводитель мамлюков не чувствовал себя готовым расстаться ни с одним из своих трофеев, благополучно захваченных при случайном столкновении с турецким торговцем рабынями Ибрагим-беком.
- Послушай, Бибарс-бей! До нас дошли слухи, что завтра ты со своими людьми отправляешься в Александрию? – начал издалека султан, не без удовольствия наблюдая за напряженным лицом своего своенравного родственника. – Снова оставляешь мою дорогую сестру одну? Да хранит её Аллах!
- О мой султан! Ты сам знаешь, что не по своей воле я покидаю свой прекрасный дворец и дорогую мне Найю-султан, - не стал отступать перед ним Бибарс-бей. – Ибрагим-бей вновь собирает черкесских мамлюков вокруг себя. И мой прямой долг – обеспечить безопасность моего султана и его владений.
- Похвально, брат мой! Похвально! Только Аллах знает, как мы тебе благодарны за твою верную службу. Но, послушай! Не кажется ли тебе, что твое рвение порой чрезмерно? – вдруг сурово спросил его Али-бей, при этом лицо его помрачнело. – По сведениям моих мамлюков, ни нам, ни названному брату моему Ибрагиму Катхода жалкие потуги черкесского Ибрагима-бея ничем не грозят. Нет, Бибарс-бей! Не стоит так часто оставлять свою жену, да еще и по пустякам.
- О мой султан! Разве Найя-султан жаловалась тебе? – задумчиво спросил предводитель мамлюков, в душе удивляясь небывалой осведомленности Али-бея. – Да, из-за своего нового увлечения она обо мне даже не вспоминает.
- Нового увлечения? – удивился султан, поведя бровью, а затем бросив гневный взгляд в сторону одного из своих вассалов. – Гия! И почему нам до сих пор ничего не известно о новом увлечении нашей дорогой сестры?
Сидевший по левую сторону от Али-бея светловолосый мамлюк невысокого роста тут же неловко заёрзал, затем вдруг выпрямился, собираясь оправдаться перед святейшим султаном.
- О мой господин! Еще сегодня утром я говорил тебе, что Найя-султан целыми днями сидит во дворце и вышивает.
- Вышивает?! – не сдержал своего удивления султан, никогда раньше не замечавший у своей сестры склонности к ремеслам или к прикладным искусствам.
- Да, мой султан! – виновато кивнул Гия-бей. – А еще и плетёт что-то…
- О Аллах! Что только не придумывают женщины, чтобы развеять скуку! – вдруг тихо произнес один из мамлюков, сидевший прямо за Бибарс-беем, и его надменное лицо искривилось в злобной усмешке.
- Что, Мухаммад? Шитье тебе кажется недостойным делом для сестры султана? – резко обернулся к нему Али-бей.
- О мой господин! Просто странно, что у столь могущественного мамлюка, как Бибарс-бей, жена, сестра нашего султана, не нашла себе более достойное занятие, которое бы развлекло её, - едко заметил Мухаммад, никогда не скрывавший своей неприязни по отношению к горделивому Бибарс-бею.
Едкое замечание мамлюка сразу вызвала смех среди свиты султана. Даже сам Бибарс-бей не смог скрыть своей ироничной улыбки. Все в окружении Али-бея давно знали, что 25-летний Мухаммад имел свои виды на рыжеволосую Найю-султан. Впрочем, породниться с могущественным правителем Египта желал в свое время каждый из его приспешников. Однако хитроумная девушка сама выбрала своего избранника, и Али-бей посчитал её выбор вполне достойным. По его мнению, Бибарс-бей был единственным мамлюком из окружения Ридван-бея, которого он сам признавал самым великим эмиром Египта. На самом деле, шансы Мухаммада были не так уж велики, как он полагал. Найя-султан никогда бы не посмотрела в его сторону, поскольку для неё он всегда оставался простым телохранителем брата, самым обычным слугой, несмотря на ранг, щедро подаренный ему Али-беем.
- Видит Аллах, Мухаммад! В твоих едких словах нет истины, - осадил его султан, намекая, что его замечание было неуместным. – Развлечения могут быть самыми разными. Главное – чтобы они доставляли удовольствие!
- О мой султан! Аллах свидетель, я и не думал оскорблять, кого бы то ни было, тем более Найю-султан, - поспешил оправдаться Мухаммад. – Но какое удовольствие может принести женщине томительное сидение за монотонным шитьем.
- Эх, Мухаммад! – дерзко усмехнулся Бибарс-бей. – Слишком ты молод, чтобы понять, что не только развлечения, но и труд тоже может доставлять радость.
- Что ж, мой султан! Бибарс-бею лучше знать. Мне никогда не приходилось заниматься женскими делами, - не преминул уколоть своего противника хитрый мамлюк.
Непростительные слова Мухаммада вызвали волну неодобрения среди доблестных мамлюков. Сам султан Али-бей не остался безучастным и бросил гневный взгляд на своего слугу, выражая ему свое негодование его чрезмерной наглостью.
- Послушай, Бибарс-бей! – обратился вновь султан к своему родственнику, намеренно перебивая перепалку последнего с Мухаммадом. – А кто надоумил нашу сестру заниматься столь достойным делом?
- О Светлейший! Прости своего верного брата! Но я не могу отнять у Найи-султан возможность поведать тебе самой об этом. Мне, как и Мухаммаду, не приходилось заниматься женскими делами, - ловко вставил предводитель мамлюков, не желая оставлять наглую колкость слуги султана без должного ответа.
- О, брат! Как ты заботлив и предан нашей Найе-султан! Что ж! Пусть она сама всё расскажет. Но только остается у нас с тобой, Бибарс-бей, одно незаконченное дело.
- Незаконченное дело?! – удивленно переспросил мамлюк.
- Мы слышали, что у тебя во дворце живет юная красавица по имени Альфийя. Та самая, что ты так опрометчиво нам обещал показать еще месяц назад, - с упреком бросил Али-бей, не отводя своего проницательного взгляда от провинившегося родственника. 
Неожиданное упоминание султаном имени гостьи заставило Бибарс-бея невольно вздрогнуть. Он хорошо помнил, что никогда не называл имени девушки, хотя и предупредил своего высокородного свояка об особенном ответном подарке для него. К тому же последнее время ему не очень хотелось расставаться с юной красавицей, к которой он чувствовал искреннее доброжелательное отношение. Однако предводителю мамлюков всё ёщё претила мысль о собственном гареме.
Тем не менее, странное ощущение, возникшее у Бибарс-бея с первой минуты знакомства с Альфийей, не оставляло его ни на секунду. Постепенно образ девушки, словно навязчивая идея, мучительно его преследовал. Чувствуя непреодолимое влечение к юной красавице, он с трудом скрывал свое безмерное желание видеть её, наслаждаться её красотой, казавшейся ему столь родной.
Едва узнав, как сблизились его жена и Альфийя, предводитель мамлюков старался изо всех сил избегать возможной встречи со столь притягательной чужестранкой. Единственный способ забыть её навсегда он видел в том, чтобы отправить её, как можно, быстрее в знаменитую сераль султана Али-бея. Но мучительная мысль о том, что девушка будет принадлежать другому мужчине, угнетала Бибарс-бея и не давала ему покоя. Именно по этой причине он всячески оттягивал время отъезда Альфийи. Порой доходило даже до того, что он подумывал подарить своему щедрому господину кинжал, с которым он уже не расставался ни днем, ни ночью. Однако это оказалось выше его сил!
Теперь же нежданный приезд султана со своей свитой и его прямой вопрос о его будущей наложнице не оставили Бибарс-бею никакого выбора. Теперь ему следовало самому по собственному желанию передать Альфийю Али-бею прямо в руки. В противном случае султан сделает это силой, против его воли. Предводитель мамлюков не сомневался, что его заклятый враг Мухаммад не станет сдерживаться и окажет своему хозяину неоценимую услугу, не задумываясь о тактичности и уважении по отношению к самому Бибарс-бею.
- Полагаю, мой господин, не пройдет и нескольких минут, как моя гостья предстанет перед твоим ясным взором, - выдавил из себя предводитель мамлюков, сжав руки в кулаки от досады.
- Да хранит тебя Аллах, Бибарс-бей! Ты, наверно, намеренно скрывал от меня свою прекрасную гостью, дабы испытать моё терпение и усилить моё удовольствие от увиденного? - усмехнулся Али-бей, бросая колкую шутку и догадываясь об истинных причинах столь непростительной задержки его подарка.
Колкость султана сразу же вызвала раскатистый взрыв смеха среди его свиты. Громче всех смеялся Мухаммад.
- О наш господин! Всевышний снова и снова благословляет тебя! – вдруг воскликнул первый визирь султана Гия, испытывавший к чарам красавиц еще большую слабость, чем сам Али-бей. – Нам всем тоже долго пришлось ждать. Но видит Аллах, нам не суждено насладиться красотой гостьи Бибарс-бея. Разве только с твоего милостливого позволения?
Тонкий намек сластолюбивого визиря вызвал слабую усмешку на солнцеликом лице султана.
- Ах, Гия! Что-то мы не припомнил случая, когда ты сам доставлял нам такое удовольствие. Аллах – свидетель, я непременно порадую тебя, но в следующий раз. И только после того, как ты сам порадуешь меня и покажешь все свои сокровища твоего знаменитого сераля.
Ловкий ответ Али-бея заставил всех снова рассмеяться. К удивлению Бибарс-бея, первый визирь нисколько не обиделся на султана, щедро одарившего его особым дружеским расположением. Наоборот, он сам не преминул посмеяться от души.
- О мой господин! – настороженно обратился предводитель мамлюков к своему могущественному гостю. – Время пришло! Я сам проведу тебя на женскую половину. Думаю, Найя-султан уже ждет тебя с нетерпением.
Оставив свиту султана на мужской половине дворца придаваться обычным развлечениям, Бибарс-бей лично проводил его самого самым коротким путем в женскую часть дома. Однако Али-бей перед тем, как переступить порог зала, в котором ждали его верная сестра и долгожданный сюрприз, резко остановился и осторожно спросил своего зятя:
- Брат мой! Это очень великодушно с твоей стороны одарить меня ответным подарком. Но уверен ли ты в непорочности юной красавицы?
Неожиданный вопрос султана привел Бибарс-бея в полное замешательство. Тем не менее, он не показал вида и сохранил свое самообладание.
- О мой господин! Клянусь Аллахом, я бы не осмелился прикоснуться к тому, что принадлежит тебе по праву. Но, признаюсь, я видел лицо девушки ещё тогда, когда она скрывалась под видом юноши и была в мужской одежде. За остальное ручаться не смею, - честно признался предводитель мамлюков. – Твоя воля, мой господин! Если ты не уверен или передумал, то я буду счастлив подарить тебе самого лучшего и дорогого скакуна из моей конюшни.
Искреннее предложение Бибарс-бея мгновенно вызвало у султана слабые подозрения.
- Нет! – вдруг резко ответил ему Али-бей, прищурив глаза, а затем строго поджав губы. – Об этом не может быть и речи! Только девушка!
- Твоя воля, мой господин! – потупил взор предводитель мамлюков, едва скрывая своё разочарование. – Найя-султан ждет тебя. Она сама расскажет всё об Альфийе. Вот уже целый месяц они неразлучны. Даже на базар Хан-эль-Халили вместе ездили.
- Благодарю тебя, брат! Да хранит тебя Аллах! Теперь послушаем Найю, - задумчиво ответил ему султан и, глубоко вздохнув, решительно открыл дверь в роскошный зал женской половины великолепного дворца Бибарс-бея.
Неизбежность будущих событий, так долго и ловко сдерживаемых мамлюком, с одной стороны, огорчала Бибарс-бея, но с другой стороны, несла за собой столь долгожданное облегчение. Выбор сделан, и больше не придется колебаться, увиливать, сдерживаться. Каждому досталось своё!
- О моя дорогая сестра! – радостно воскликнул Али-бей, величественно входя в зал и протягивая свои руки навстречу спешившей к нему Найи-султан.- Да хранит тебя Всемилостливый Аллах!
- О брат мой! Твой приход благословил наш дом! – бросилась та к нему в братские объятия.
- Мой дворец тоже был бы рад твоему светлому благословению, Найя! – с долей упрека произнес султан. – Что же помешало тебе навестить меня весь этот долгий месяц? Что, сестра, или кто?
- О Светлейший! – виновато вздохнула Найя-султан и отстранилась, оглядываясь на своего мужа, молча следовавшего за своим могущественным родственником. – Аллах свидетель, Бибарс-бей каждый день мне говорил, чтобы я навестила тебя.
- Хм! Очень верно с его стороны, - холодно ответил ей Али-бей, не отводя своего строгого братского взгляда от сестры. – И почему же ты, Найя, каждый раз ослушивалась своего мужа? Разве ты непослушная жена? Или твой муж не достаточно настойчив?
Вполне разумные вопросы султана, не скрывавшего своего разочарования, обеспокоили его заботливую сестру и добавили смуты в душе Бибарс-бея, так или иначе, остро чувствовавшего свою вину перед своим покровителем. Не было никаких сомнений: Али-бей был крайне недоволен и, даже более того, в чем-то его подозревал.
- О нет! – огорченно воскликнула Найя-султан, возвращаясь к брату. – Всему виной моё новое увлечение, Али-бей! Я и подумать не могла, что, желая доставить твоему взору удовольствие, я нарушу свой сестринский долг и отлучусь так надолго из твоего дворца.
- Так что же заставило тебя забыть обо мне? – удивился султан, не ожидавший столь откровенного ответа сестры.
- Тесемки…
- Тесемки?!
- Посмотри, мой султан! Эти золотые тесемки я сплела сама своими руками, - искренне похвалилась Найя-султан, показывая своему брату аккуратно сплетенные тесемки из золотых нитей, окаймлявшие бархат, украшенный странной вышивкой. – Разве они не прекрасны?
- Великолепно! – не стал скрывать своего восхищения Али-бей, в душе поражаясь тому, что кому-то удалось приучить его избалованную сестру к столь прекрасному ремеслу и усердному труду. – И кто же научил тебя, дорогая, такому мастерству?
Как ни странно, Найя-султан не стала спешить с ответом на вопрос брата. Словно маленький капризный ребенок, впервые смастеривший сказочную игрушку, она искала одобрения у всех. Восхищенный взгляд Али-бея обрадовал её. Однако тягостное молчание её супруга вынудило молодую женщину забыть о могущественном султане и повернуться к его верному слуге, тем временем завороженно глядевшему на знакомый орнамент.
- Ох! – разочарованно вздохнула Найя-султан. – Что же ты молчишь, мой господин? Разве тебе не нравится моя вышивка? Или узор недостаточно хорош? О Аллах!
На глазах расстроенной молодой женщины наворачивались слезы. Неожиданная настойчивость Найи-султан вызвала раздражение у Бибарс-бея, хотя и подействовала на него отрезвляющим образом. Несмотря на её уверения, предводитель мамлюков сразу понял, кто приложил руку к великолепному украшению. Ведь он не мог не узнать в орнаменте на вышивке своей жены тот самый магический знак, отчеканенный на обеих сторонах острого лезвия кинжала его странной гостьи, что так сильно притягивал его к себе.
- Бибарс-бей! – строго окликнул его настороженный султан, заметивший его внезапное замешательство. – Что тебя так смутило? Или ты столь скромен, что опасаешься похвалить свою кадину?
- Прости меня, Мой Повелитель! - опомнился Бибарс-бей, не желая давать своему родственнику еще один повод для новых подозрений. – Я потрясен! Аллах свидетель, я и подумать не мог, что такую красоту можно сделать человеческими руками. Великолепно!
Искреннее удивление и высокая оценка мужа, наконец, удовлетворили требовательную Найю-султан. Обрадовавшись, она снова засуетилась перед братом и поспешила его удобно усадить, предлагая самые изысканные яства, какие только могли приготовить в её дворце. Али-бей позволил сестре беспрепятственно заботиться о себе. Он никогда не сопротивлялся столь приятному для него ритуалу. Однако на этот раз он не доставил ему прежнего удовольствия. Небезосновательные подозрения мучили его любящее братское сердце. Он чувствовал, что хозяева дома, столь радушные на первый взгляд, не торопились делиться с ним сокровищем, которое по праву принадлежало только ему.
- О моя дорогая сестра! Бибарс-бей сообщил мне радостную весть. Ты приготовила для меня особый подарок? – прямо спросил султан, не желая более тянуть время и не давая молодой чете опомниться.
Между тем рыжая Найя-султан, хорошо знавшая нетерпеливый характер своего брата, более не решилась томить его в ожидании.
- О Аллах! Разве умеют мужчины хранить секреты? – поспешила женщина бросить на Бибарс-бея наигранно укоризненный взгляд. – Мой дорогой брат, мне так хотелось сделать для тебя особенный сюрприз. Видит Аллах, я ждала более подходящего времени.
- О дорогая сестра! Верю! Аллах свидетель, верю всей душой! – напряженно выдохнул султан, не понимая истинной причины столь затянувшегося промедления. – И это время пришло!
- О… - настороженно произнесла Найя-султан, но тут же была прервана Бибарс-беем, внезапно окликнувшим её.
- Найя-султан?!
- О Аллах! Как же все мужчины нетерпеливы! – воскликнула молодая женщина, в душе посмеиваясь и над своим могущественным братом, и над своим строгим мужем.
«Нетерпеливые мужчины! Они всегда хотят, чтобы их развлекали, но совсем не любят ждать развлечений». Усмехнувшись, Найя-султан обвела взглядом напряженные лица Али-бея и Бибарс-бея и, глубоко вздохнув, удалилась из зала, не сказав им более ни единого слова. Однако не успели мужчины переглянуться, как она вернулась назад в сопровождении незнакомки, полностью покрытой совершенно черным плотным абайо.
- О Найя! Ты всегда умела удивлять! – сухо выдавил из себя Али-бей, вставая со своего места и направляясь к сестре. – От кого же твоя гостья прячет глаза?
Вопрос султана был неслучаен. Прорез для глаз в накидке незнакомки был настолько узок, что её глаз почти не было видно. Эта предосторожность оказалась предупредительной шалостью самой Найи-султан, желавшей подшутить над своим нетерпеливым братом. Ей ничего не стоило убедить свою гостью плотно скрыть свои большие глаза от взора посторонних мужчин. Между тем Данифо, тщательно укрытая абайо, не могла видеть ни султана Али-бея, ни хозяина дворца Бибарс-бея, завороженно следивших за ней, в отличие от неё самой. Впрочем, снять накидку по своей воле она не решалась, опасаясь нарушить традиции дома, столь гостеприимно её принимавшего. Девушке оставалось только ждать, когда Найя-султан сделает это сама или предоставит брату такую возможность.
- Так, почему же твоя гостья прячет глаза? – нетерпеливо бросил Али-бей, начиная уже раздражаться.
Вдруг голос султана показался Данифо знакомым. Неужели перед ней снова тот самый высокий мужчина в белом одеянии, что сперва приснился ей во сне, а позже встретился ей на базаре Хан-эль-Халили среди бела дня в реальной жизни? Обрадовавшись новой встрече, девушка не могла поверить в своё будущее счастье. Однако мысль, что её любимый брат жив и находится совсем рядом, казалась ей более важной и не выходила из головы. Правда, пока Бибарс-бей даже не догадывался, кто есть его гостья на самом деле. Но Данифо была уверена, что время само расставит всё по своим местам. А пока для начала она подарит ему ножны, расшитые особым орнаментом их родовой тамги, таким же, как и на кинжале Аслануко и на тех самых тесемках, которые она сама подарила брату на его шестнадцатилетие.
- О Аллах! Как же ты нетерпелив, брат мой! – наигранно возмутилась Найя-султан, предупредительно поправляя накидку на голове Данифо, высвобождая её глаза от плотной черной пелены.
Наконец, девушка смогла удостовериться собственными глазами, что тонкий слух и внутреннее предчувствие её не обманули. Перед ней действительно стоял во весь свой высокий рост тот самый человек, который проявил столько чуткости по отношению к ней на базаре Хан-эль-Халили почти месяц назад.
- Альфийя?! – изумленно воскликнул Али-бей, увидев большие глаза загадочной незнакомки. – Разве можно забыть эти прекрасные глаза?
Восклицание султана удивило Бибарс-бея и его жену, не ожидавших такой странной реакции их могущественного родственника. Они и подумать не могли, что Али-бею уже где-то приходилось видеть их гостью.
- Надеюсь, дорогая сестра, всё остальное под стать этим волшебным глазам, - удовлетворенно произнес довольный султан, и тут же обернулся к удивленному Бибарс-бею. - Не думаю, что следует оставлять уважаемых гостей совершенно одних, без должного внимания хозяина дома. Надо бы быть более почтительным и гостеприимным, не так ли, Бибарс-бей?
- О мой повелитель! Твоя правда! Но могу ли я покинуть самого уважаемого гостя в этом доме по своей воле? – ловко возразил предводитель мамлюков, догадываясь о намерении султана избавиться от него и, тем не менее, понимая, что уйти ему всё-таки придется.
- Не беспокойся, Бибарс-бей! Ты оставляешь своего самого уважаемого гостя в надежных руках его дорогой сестры. Ступай к остальным! Скоро и я к вам присоединюсь.
Выбора у Бибарс-бея не было. Ему оставалось только согласиться и молча отправиться к свите султана. Бросив прощальный взгляд в сторону своей загадочной гостьи, он поклонился и направился к выходу, в душе глубоко сожалея о предстоявшем расставании с девушкой.
Наблюдая за уходившим предводителем мамлюков, который вполне мог оказаться её пропавшим братом Аслануко, Данифо тоже сожалела. Пребывание во дворце Бибарс-бея и Найи-султан оказалось самым безмятежным временем в её жизни с тех пор, как она покинула родной аул. Не сдержаваясь, она провожала радушного хозяина дома самым нежным взглядом, на который была способна, называя его про себя именем брата и не замечая вокруг себя ничего больше.
- О мой господин! – вдруг осмелилась Данифо обратиться к султану, не отводя своих больших глаз от мамлюка. – Позвольте мне попрощаться с Бибарс-беем!
Внезапное и неуместное желание гостьи удивило всех. Хитрая Найя-султан, наблюдавшая за девушкой, заподозрила самое худшее и почувствовала невыносимый укол ревности. Её могущественный брат прищурил свои глаза и нахмурился, отравленный новыми подозрениями. Между тем Бибарс-бей невольно остановился, и, изумленный, он обернулся на голос Данифо. Ни о чем не думая, он ответил ей таким же нежным взглядом, каким она смотрела на него.
- Видит Аллах, последнее желание гостьи – закон! – сухо ответил Али-бей Данифо, отходя в сторону и сгорая от внезапного негодования.
- О дорогой Бибарс-бей! – начала Данифо, приближаясь к изумленному предводителю мамлюков. – В благодарность за Ваше гостеприимство и участие, мне бы хотелось сделать Вам прощальный подарок. Это ножны для Вашего кинжала. Я сама их вышила. Они принадлежат Вам по праву.
«Как, собственно, и сам кинжал!» - подумала девушка про себя и, подходя к Бибарс-бею, протянула ему вышитые ножны. Радушно принимая подарок гостьи, молодой человек заметил уже знакомый орнамент, такой же, как на его новом кинжале. «Что же это за знак такой? И где я мог его видеть раньше?» - задумался мамлюк, отводя смущенный взгляд от Данифо. В этот момент он заметил холодность и злость в глазах султана, внимательно наблюдавшего за разворачивавшейся перед ним прощальной сценой.
- Благодарю! Да хранит тебя Аллах! – выдавил из себя Бибарс-бей и, более не задерживаясь ни на секунду, резко повернул к выходу и спешно покинул зал.
Оказавшись в коридоре, предводитель мамлюков остановился и перевел дыхание, вытирая испарину со своего лба. Как же тяжело ему было отдавать Альфийю в руки Али-бея. Впрочем, он знал, что сам был виноват в этом. Кто его просил хвалиться перед султаном ответным даром?
Тем временем, пока Бибарс-бей казнил себя за опрометчивый шаг, ревнивая Найя-султан, забыв о своем брате, пыталась понять истинные чувства её гостьи по отношению к её мужу. Однако дойти до сути дела ей так и не удалось. Али-бей тяготился затянувшимся присутствием своей сестры и, прервав ход её внезапных мыслей, отослал её в комнату Альфийи с поручением.
Только оставшись с султаном наедине, Данифо почувствовала необъяснимый трепет, вызванный его пристальным вниманием.
- Альфийя! – тихо позвал девушку Али-бей, подходя к ней ближе. – Вот мы с тобой и встретились. Разве ты не рада нашему свиданию?
Предупрежденная Найей-султан о властном характере её брата, Данифо не желала вызвать его негодование пустыми словами. Впрочем, она нисколько его не боялась. Но, влюбленная, она искала его расположения и старалась избежать крайнего неудовольствия с его стороны.
- О мой господин! Для меня это большая честь! – вежливо поклонилась девушка, продолжая стоять покрытая черным абайо.
- Видит Аллах! Только что с Бибарс-беем ты была более приветлива, - приревновал её султан, начиная раздражаться из-за нелепой преграды - плотного черного покрывала, скрывавшего от его взора истинное очарование его новой наложницы. – Сними абайо! Тебе не следует меня стыдиться.
Несколько секунд Данифо колебалась, не решаясь снять покрывало сама. Она нисколько не стеснялась султана, впрочем, как и остальных мужчин. Однако она не торопилась снять абайо, не желая опорочить себя в глазах своего избранника.
- О мой господин! – ласково обратилась она к Али-бею. – Мне самой не справится.
Своим неловким отказом Данифо пыталась намекнуть султану о том, чтобы он вызвал ей на помощь служанку. Однако Али-бей принял этот намек за хитрую уловку девушки и, не церемонясь, подошел к ней и умело, одним движением руки, помог ей избавиться от назойливой накидки.
- Так гораздо лучше, прекрасная Альфийя! – оглядел султан восхищенным взглядом свою наложницу, разодетую в самые изысканные восточные одеяния, благодаря усердию старательной Мариам. – О Аллах! Как она прекрасна!
Восхищение в глазах Али-бея вновь заставило Данифо трепетать. Она и сама знала, что выглядит как никогда привлекательно, хотя по большей мере это была заслуга юной служанки, с усердием подобравшей ей самые нарядные платья и с мастерством украсившей её.
- Благодарю тебя, мой господин! – поклонилась султану Данифо, в её глазах светилась нежность.
Опытный в делах любви, Али-бей заметил к своему удовольствию особое расположение юной красавицы к нему. Он нисколько не сомневался в искренности чувств девушки. Хотя её странное прощание с предводителем мамлюков не давало ему покоя и не переставало разжигать в нем ревность.
- Послушай, Альфийя! Расскажи, где ты впервые увидела Бибарс-бея! А главное, был ли он учтив с тобой?
Задавая напрямую вопрос, интересовавший его в тот момент больше всего на свете, султан медленно обошел Данифо, разглядывая её со всех сторон.
- О мудрейший султан! Мой господин! Бибарс-бей всегда был очень уважителен ко мне и оказал честь, приняв меня в своём дворце.
- Хм! Аллах свидетель, ему воздастся! – насмешливо покачал головой Али-бей, резко останавливаясь. – Думаю, самое время присесть.
И, не дожидаясь ответа Данифо, султан взял её за руку и, нежно поглаживая её руку своим большим пальцем, подвел к череде мягких парчовых подушек самых разных ярких цветов и помог ей удобно устроиться. Затем, не выпуская руку девушки из своей, он сел рядом, не отводя от неё своего нежного взгляда.
- Альфийя! А моя сестра, не утомила ли она тебя своими расспросами?
- Нет, мой господин! Целыми днями мы вместе вышивали и плели галуны и тесемки, - ответила ему Данифо, сохраняя самообладание, несмотря на то, что нежные прикосновения Али-бея всё больше и больше её смущали.
- Хвала Аллаху! Я видел, чему ты научила мою сестру, - холодно произнес султан, вдруг вспомнив о вышивке, подаренной Бибарс-бею его новой наложницей. – Но что же ты искала на базаре Хан-эль-Халили?
С новым вопросом голос мужчины стал мягче и ласковее. «Тебя, мой господин!» – хотелось Данифо сказать ему громко. Однако, переждав долгое мучительное мгновение, она спокойно ответила:
- О мой господин! Мы с Найей-султан ездили за напёрстком.
- За напёрстком?! Хм! Ездила за напёрстком, а нашла меня?
Случайное совпадение мыслей заставило девушку невольно улыбнуться. В тот же миг её улыбка вызвала у султана ответную. Однако спустя несколько секунд он оставил её руку в покое, и, выпрямившись, строго спросил:
- Так, где же ты встретилась с Бибарс-беем, Альфийя? Скажи мне правду лучше сама. Я все равно всё узнаю.
Внезапное изменение настроения султана, никому никогда не доверявшего, расстроило Данифо. Несмотря на удачное начало их отношений, девушке предстояло не только доказать Али-бею свою любовь, но и заслужить его доверие.
- В пустыне. Бибарс-бей со своими людьми спас меня от страшной гибели в зыбучих песках.
- Если это правда, то Аллах и за это ему воздаст, - словно в молитве, сложил султан руки перед собой, но затем он вновь обратился к девушке со следующим вопросом: - И что же произошло после?
- После? – задумчиво переспросила Данифо, начиная уже сильно беспокоиться. – После, мой господин, Бибарс-бей привез меня в Каир на корабле. А в этом дворце я общалась только с Найей-султан. Клянусь Аллахом, за последний месяц я впервые увидела его только сегодня.
С каждым последующим словом голос девушки звучал всё тревожнее и тревожнее. Пристальное внимание Али-бея к предводителю мамлюков настораживало её. Данифо вовсе не хотелось становиться яблоком раздора между тем, кто по воле судьбы нравился ей, и тем, кто, возможно, благодаря проведению мог оказаться её братом. Однако тревога в голосе девушки не укрылась от чуткого слуха султана.
- О Альфийя! Можно скрыть тонкую иглу в стоге сена или маленькую рыбку в огромном океане. Но укрыть от меня правду никому еще не удавалось. Будь со мной откровенее! Тебе нечего опасаться. Тебе ничего не грозит.
- Но я ничего не боюсь и ничего не скрываю от тебя, мой господин, - настаивала Данифо, догадываясь, о чём именно хотел знать всеведущий Али-бей.
- Откуда же ты родом, прекрасное создание? – резко прервал её султан.
Интерес Али-бея к происхождению своей наложницы был вполне предсказуем и не вызвал у Данифо никакого чувства смущения или тревоги. Однако, на самом деле, коварнее вопроса для неё не было. Опасная правда, которой так жаждал султан, стоила бы дорого как ей, так и Бибарс-бею. Тогда как спасительная ложь могла не убедить проницательного Али-бея. Да и не хотелось Данифо обманывать того, чья любовь могла обернуться для неё безмерным счастьем взаимного, разделенного чувства. Хотя девушка уже предчувствовала, что без суровых испытаний дело не обойдётся.
Так или иначе, но Данифо не собиралась скрывать, откуда она родом: она так гордилась своими кабардинскими корнями. Впрочем, Бибарс-бей мог уже довести это до сведения султана. И тогда на помощь девушки, раздираемой сомнениями и колебаниями, пришли мудрые слова её нанэ Гуго. Внезапно она вспомнила её увлекательный рассказ о шапсугах и побережье Черного моря.
- О мой господин! – не стала она больше тянуть с ответом. – Вы когда-нибудь слышали о море черном, словно безлунная ночь?
- О моя прекрасная Альфийя! Нет того, чего не ведал бы египетский султан Али-бей! – усмехнулся султан, в душе всё же задумываясь над её словами.
- Мои родители родом с побережья Черного моря, - продолжила Данифо, не замечая задумчивого взгляда Али-бея.
Довольно краткий ответ наложницы еще больше насторожил султана. Теперь он уже нисколько не сомневался, что прекрасная Альфийя боялась открыть ему свою правду. Возможно, она солгала и Бибарс-бею. Как бы там ни было, ему придется докопаться до сути дела самому.
- О Альфийя! Разве ты не грузинских кровей? – намеренно спросил девушку Али-бей, чья родословная начиналась с грузинских мамлюков.
- Нет, мой господин! Мои корни, словно горная река, берут свое начало среди далеких гор Кабарды, - с гордостью произнесла Данифо, не желая больше скрывать свое происхождение.
Долгожданное откровение новой наложницы глубоко поразило султана. От удивления он резко повернулся к ней, широко открыл свои и так большие глаза и стал пристально всматриваться в её гордое лицо. Казалось, что Али-бей пытался с помощью своего гипнотического взгляда проникнуть в самые затаенные уголки души Данифо, дабы убедиться в правдивости её слов.
- Кабарды?! Так, как же твое настоящее имя, Альфийя? Имя, данное тебе твоими родителями при рождении?
Проницательность султана удивила девушку и одновременно обрадовала её. Ей уже давно надоело менять свое достойное имя на придуманные. Ничуть не колеблясь, она честно ему открылась.
- Данифо! Меня зовут Данифо, мой господин! Медовое счастье!
Еле слышный вздох облегчения ознаменовал её откровенное признание. Наконец, её снова станут называть её настоящим именем. За последние два года Данифо приходилось не раз от него отказываться. Однако теперь всё снова встанет на свои места.
- Да-ни-фо! Медовое счастье?! Красивое имя. Но зачем же ты солгала Бибарс-бею? Почему скрыла свое настоящее имя? – подозрительно спросил её султан, не оставив без внимания то, как преобразилось очаровательное лицо его наложницы: словно слабая тень исчезла с её чела, рассеялась, будто призрачная пелена дыма, в одно мгновенье.
- О мой господин! Видит Аллах, у меня не было дурного умысла. Тогда я ещё не знала, кто такой Бибарс-бей. Не могла же я довериться чужому мне человеку? А после приезда в этот дворец я так и не смогла ему открыться. Слишком многое пришлось бы объяснять!
Дерзкая искренность кабардинской девушки понравилась султану. Он давно уже привык к тому, что его приближенные обычно старались не слишком с ним откровенничать и даже избегали любой возможности беседовать с ним наедине. С первой минуты Али-бей почувствовал, что его новая наложница, хотя еще и совершенно юное создание, скрывает много тайн. Но именно её притягательная таинственность побудила султана, избалованного женским вниманием, взглянуть на неё другими глазами.
- О прекрасная Данифо! Что же заставило тебя мне открыться? Неужели ты боишься Бибарс-бея больше, чем меня?
Застигнутая врасплох, девушка вдруг осознала в полной мере, что ей придется сильно потрудиться, чтобы добиться полного доверия Али-бея. После того, что он увидел, он всегда будет сомневаться и сравнивать её отношение к нему с отношением к Бибарс-бею. Данифо никогда прежде не задумывалась о духе соперничества между мужчинами. Впрочем, в детстве она не раз наблюдала, как соревнуются юные джигиты на праздничных игрищах, проявляя свои доблесть, смекалку и мастерство. И, как полагалось, на глазах у всех побеждал сильнейший и достойнейший. Неопытная в делах любви девушка с трудом понимала явное стремление Али-бея оказаться сильнее и достойнее без особого на то основания или вне равной борьбы со своим противником.
- О Али-бей! Мое искреннее признание объясняет лишь мое желание быть честной со своим господином. Бибарс-бей оказал мне честь, радушно приняв меня в своем доме. Но он никогда не имел прав на меня и даже не стремился их заявить. На то Аллах свидетель! Это истинная правда!
- Истинная правда, - тихо, словно эхо, повторил султан, не отводя нежного взгляда от девушки, а, глубоко вздохнув, громко добавил: – Пусть так! Но, помни! Я не выношу льстецов и лгунов. Только от твоей правдивости зависит мое расположение к тебе, Данифо. И тебе еще предстоит узнать, как жестоко я расправляюсь с теми, кто обманул мои ожидания и пренебрег моим доверием.
Явная угроза в голосе Али-бея еще больше встревожила расстроенную девушку. Она собиралась сказать что-то в ответ, но так и не осмелилась прервать султана.
- Да, еще сплетни…  Знай, я не терплю сплетен. Хотя ты, прекрасное создание, столь юна и горда, что вряд ли опустишься до этого. Видит Аллах, тебе никогда не стоит скрывать от меня правду. Я всё равно всё узнаю.
«Нежные» предупреждения Али-бея, с одной стороны, пугали Данифо, предсказывая ей скорые невыносимые дни в гареме египетского султана, но, с другой стороны, неотвратимо освобождали её от необходимости притворяться, что так претило её гордому, но честному нраву. Однако, пока Али-бей строго предупреждал Данифо, сама она не переставала искать ответ на единственный вопрос: стоило ли то чувство, что она испытывала к султану, её будущего добровольного заточения в золотой клетке его роскошного дворца под неусыпными взглядами его коварных наложниц и льстивых слуг? Если бы только она могла выбирать…
Впрочем, остаться в безопасном дворце Бибарс-бея ей уже не удастся ни при каких обстоятельствах. Однако, воспитанная по правилам законов чести своего народа и ценившая с детства благородство и храбрость, юная кабардинка и не подозревала даже, какие пороки и грехи управляли людьми, и как эти люди превращались в нелюдей в погоне за своей сиюминутной выгодой. Возможно, ей стоило тотчас покинуть султана, отыскать Бибарс-бея, рассказать ему всё о своём прошлом, помочь ему вспомнить его настоящее имя и отправиться с ним, во что бы то ни стало, назад домой в Кабарду. Но, к её несчастью, непреодолимое желание вкусить сладость любви Али-бея охватило её разум и перевесило чашу весов. В доли секунды вся её сила и воля, а также врожденное стремление к свободе были отданы ею взамен на безусловное покровительство могущественного султана Египта.
- Что же ты молчишь, Данифо? Твои сомнения мучительны для твоего господина. Ты меня слушаешь? – громко позвал Али-бей девушку, заметив её рассеянный взгляд, и нежно прикоснулся к её плечу, открытому для его взора.
- О мой господин! – вздрогнула Данифо, хотя и не отпрянула от легкого прикосновения султана. – Не думаю, что стану скрывать от тебя истинную правду.
- Твои слова радуют меня. И я верю, что они не разойдутся с твоими поступками, прекрасное медовое создание гор, - нежно улыбнулся ей в ответ мужчина, вставая со своего места, явно достигнув своей цели. – А теперь я оставлю тебя. Но всего лишь на время. Скоро, очень скоро мы снова увидимся, но уже в моем дворце. Уверен, Данифо, он тебе очень понравится. Это самый прекрасный дворец во всем Египте!
Встав, султан протянул руку очарованной им девушке и помог ей подняться. Взгляд Данифо был настолько проникновенным и ласковым, что Али-бей не смог устоять, чтобы не привлечь её к себе. Однако, едва прикоснувшись к ней, он тут же покинул зал и спешно отправился в мужскую часть дворца своего свояка. Ему ещё предстояло дать ряд распоряжений гостеприимному хозяину дворца и заждавшейся его свите.
Между тем мимолетная близость с Али-беем погрузила неискушенную девушку в иллюзорный мир грёз и желаний. Её чистая душа рвалась последовать за тем, кто стал для неё всем. Однако внезапное появление Найи-султан, одурманенной слепой ревностью, и юной служанки Мариам, с опаской подглядывавшей на свою хозяйку, вернули Данифо на землю в реальный мир.
- О дорогая Альфийя! Ты, как и все, не смогла устоять перед чарами моего брата! Хм! И это всего лишь начало! – не без удовольствия заметила Найя-султан, от которой не укрылось блаженное выражение лица её прекрасной гостьи. – Но послушай-ка, дорогая, моего мудрого совета! Никому не верь в серале султана! Особенно не доверяйся светловолосой Зайнадин! За последние три года она извела всех наложниц Али-бея, что были моложе её.
- О Найя-султан! Как мне благодарить тебя за столь ценные советы? Видит Аллах, я всегда буду помнить о твоей доброте, - наконец, справилась Данифо со своим первым волнением, чувствуя негодование рыжеволосой хозяйки дворца по отношению к себе.
«Сестринская ревность?» - промелькнула мысль в голове девушки, склонившейся перед Найей-султан. Впрочем, кто знает, как она сама повела бы себя в такой же ситуации. Вдруг Данифо вспомнила, как сильно она, будучи девятилетней девочкой, приревновала своего брата Аслануко к их прекрасной соседке Мадине. Детские воспоминания вновь навеяли былые чувства, и девушка отстранено улыбнулась.
- Ну, разумеется! – с долей раздражения подхватила Найя-султан. – Иначе сладкая жизнь в гареме сломит твой гордый нрав, Альфийя. Ах да, мне придется навещать тебя время от времени. Ты же обещала мне показать, как закреплять галуны.
- О Найя-султан! Моя благодарность тебе не имеет границ, и я всегда рада помочь, - поспешила Данифо заверить её в своем особом к ней расположении: такой советчик как сестра султана Али-бея мог ей еще пригодиться.
- Аллах свидетель, ты тоже можешь на меня рассчитывать, - смягчилась молодая женщина, чувствуя искренность в словах девушки. – Альфийя, будь всегда начеку! И помни мои советы!