Родовая Тамга. III. Родовой знак. 1. Врата. 3

"Врата Востока".
3.

После своего переезда во дворец египетского султана Данифо несколько дней привыкала к своей новой жизни в его великолепном серале. Али-бей был человеком дела, и, как говорили многие, умело и успешно воплощал свои желания в жизнь. Он не признавал никаких преград и уничтожал все препятствия на пути к своей цели. Всем его мамлюкам и поданным было хорошо известно, чем могла для них обернуться ярость могущественного султана. Сильный и властный Али-бей не принимал ни от кого никаких возражений.
Законная жена и наложницы в гареме султана так же, как и его мамлюки, старались во всём ему угодить. Впрочем, они прекрасно знали, что щедрость их господина была так же безмерна, как и его ярость. За годы пребывания в его серале, они уже свыклись с мыслью о том, что его привычки и желания превыше всего. По своей доброй воле и из благоразумия все женщины гарема Али-бея жили размеренной и спокойной жизнью. Но только на первый взгляд. На самом деле, дух соперничества и ревности витал среди разноцветных шелков и атласов, ароматных благовоний и цветочных запахов. И только верность и нежная любовь к султану прочно объединяла всех обитательниц женской половины его великолепного дворца.
Как и полагалось, для новой наложницы Али-бея были отведены самые лучшие покои. Евнухи Данифо, едва только её увидев, поняли, что их господин не заставит себя долго ждать и будет часто наведываться к юной красавице, подаренной ему предводителем мамлюков. Слуги Али-бея, хорошо знакомые с его гневом, старались всеми способами его избежать, окружая Данифо особой заботой и вниманием. Однако знакомить её с другими обитательницами гарема осторожные евнухи не спешили, опасаясь того, что более опытные наложницы либо намеренно настроят свою юную соперницу против султана, либо причинят ей непоправимые увечья. Вне всяких сомнений, и то и другое вызвало бы сокрушительное недовольство их хозяина.
Между тем все женщины султанского гарема были уже осведомлены о появлении у их господина новой наложницы, поразившей его не только непорочной красотой, но и небывалой честностью. Впрочем, эта новость их сильно удивила, поскольку уже более трех лет Али-бей не искал себе новых прекрасных утешительниц его мужского достоинства. Власть светловолосой Зайнадин была настолько крепка, что даже его единственная законная жена не решалась ей препятствовать.
Прошло более двух недель с того дня, как Данифо покинула гостеприимный дворец Бибарс-бея и Найи-султан. В гареме Али-бея её жизнь протекала без особых тревог и переживаний, хотя в полном одиночестве. Всё это время по странному стечению обстоятельств юная наложница ни разу не видела своего господина. Только одна Найя-султан навещала её время от времени, рассказывала о детстве её брата, не скупясь на самые яркие краски в описании его доблести и геройского духа. Внимательно слушая свою наперсницу, Данифо никак не могла понять, зачем надо было так расхваливать Али-бея. Она бы никогда так не поступила, хоть её мужественный брат ни в чем не уступал доблестному султану.
- О моя дорогая Альфийя! Вижу, вижу. Ты так скучаешь по Али-бею, осунулась и бледнея вся. Ничего, ничего! От разлуки любовь только крепче! Странно только то, что тебя не выводят в парк на прогулки. Видно, всё это проделки глупого Сулеймана, - посетовала однажды Найя-султан, беспокоясь о здоровье её подопечной. – Ох уж этот глупый евнух! Вот я ему покажу!
- О Аллах! Дорогая Найя-султан, не беспокойся обо мне! В этом нет вины бедного Сулеймана. Я сама…
Несмотря на то, что девушка старалась успокоить свою влиятельную гостью, в душе она сама не раз задумывалась об истинных причинах её странного заточения и полной изоляции. Кто знает, из-за чего и кем ей не разрешалось покидать её новое пристанище? Возможно, Али-бей приказал стеречь её или, наоборот, пытался столь предсказуемым способом её защитить. Возможно, умудренный опытом евнух Сулейман не слишком спешил знакомить новую наложницу султана с давними обитательницами его гарема или же был в сговоре с кем-то из последних. Однако не менее вероятно было и то, что сама Найя-султан могла приказать услужливому евнуху держать его подопечную взаперти. Так или иначе, но привыкшая к долгим прогулкам на свежем воздухе Данифо чувствовала себя устало. Болезненная бледность нисколько её не красила, делая её лицо изможденным и худым.
- О Альфийя! Прошу тебя, не спорь! Мой брат сильно огорчится, если увидит тебя в твоем нынешнем положении, - наигранно возразила своевольная сестра султана. – Мы тотчас же отправляемся в парк! В этой комнате слишком душно. А в дворцовом парке много великолепных фонтанов, от которых веет свежестью и прохладой. Сулейман! Сулейман!
Четверть часа спустя Данифо с наслаждением вдыхала свежий воздух, прогуливаясь с Найей-султан вдоль прекрасных аллей парка. Великолепие искусно созданного ландшафта с первого взгляда поразило девушку. Рожденная среди Кавказских гор, видевшая лазурный берег Стамбула, познавшая дикую красоту пустыни Сахары, Данифо и представить не могла, каким райским уголком может сделать рука человека небольшой клочок земли.
- О Альфийя! Свежий воздух пошел тебе на пользу. Да и легкий румянец на щеках появился, - искренне обрадовалась Найя-султан. – Тебе нравится дворец Али-бея?
Неожиданный вопрос спутницы заставил девушку невольно обернуться назад и окинуть беглым взглядом огромный мраморный дворец султана с семью куполами, походивший больше на священный храм, чем на дом. Дворец Али-бея не уступал великолепию трехъярусного парка, разбитого внутри него. Казалось, что каждый обитатель дворца чувствовал себя небожителем. Казалось, что все его стены и купола легко парили в безоблачном небе, а не крепко стояли на грешной земле.
- О Найя-султан! Ничего прекраснее в жизни мне видеть не приходилось. Хотя дворец Бибарс-бея не много и уступает этому, но он тоже великолепен, - проявила Данифо благоразумие и деликатность. – Какая же искусная рука создала эти прекрасные дворцы?
- Ты права, Альфийя! Это дело рук великого мастера. Оба дворца построил один и тот же человек. И благодаря его непревзойденному мастерству, великолепный дворец моего брата, словно рай, наполненный сладким пением райских птиц. Наш дворец – настоящая крепость!
Упомянув о своем доме, Найя-султан вдруг смолкла, а мгновение спустя грустно вздохнула.
- Знаешь, Альфийя! - продолжила она шепотом. – С самого начала наш дворец задумывался как укрепление и защитная крепость от неожиданного нападения на султанский дворец. И, насколько мне известно, между ними есть некий тайный ход. Правда, где он расположен, знают только два человека: мой муж и сам мастер. Да простит меня Аллах! Это великий мастер! Создатель, как и наш Милостивый Всевышний.
Придя немного в себя, Найя-султан заговорила громче, не скрывая своего безмерного восхищения мастерством творца великолепного сооружения.
- Создатель?! – завороженно переспросила Данифо, задумавшись.
- О Альфийя! Это удивительный человек! Не так давно он еще сам был султаном Египта и жестоко карал своих врагов, разрушая всё вокруг. Но, Аллах – свидетель, талантливее мастера нет во всем Каире! Ридван-бей – самый искусный человек на земле!
- Ридван-бей! - задумчиво повторила Данифо впервые услышанное ею имя.
Обернувшись вновь в сторону величественного султанского дворца, она попыталась представить человека, создавшего его. Внезапно её охватило некое неприятное предчувствие.
- О! Аллах велик, раз он дал жизнь такому мастеру, как Ридван-бей, - продолжала восхищаться Найя-султан. – Он всегда жаловал моего брата и по собственной воле передал ему право быть полновластным султаном всего Египта. А сам предпочел заниматься градостроением. И, как видишь, ему это прекрасно удается.
- Да! Этот человек воистину велик! - поддержала свою спутницу Данифо.
- Да хранит его Аллах! – подхватила Найя-султан. – Теперь он много путешествует и наслаждается своим любимым занятием. Он уже построил десяток дворцов по всему миру. Мой брат души в нём не чает и ни в чем ему не может отказать.
- А где же Ридван-бей сейчас, Найя-султан?
Неуместный вопрос новой невольницы Али-бея удивил молодую женщину. Она резко остановилась, повернулась в сторону своей любопытной спутницы и пристально взглянула ей прямо в глаза.
- А ты, Альфийя, проявляешь слишком много внимания к совершенно неизвестному тебе мужчине. И при этом, ты ни разу не поинтересовалась о том, где твой господин, - строго упрекнула Найя-султан дерзкую девушку. – Будь осторожна, глупенькая Альфийя! Ридван-бей славится своей слабостью к прекрасным женщинам. А мой брат не склонен делиться своим. Будь очень осторожна! Даже пустое слово или намек на интерес могут погубить тебя. Остерегайся чар Ридван-бея! Иначе ты можешь стать яблоком раздора между двумя самыми могущественными людьми в Египте.
Впервые осознав неуместность и необдуманность заданного вопроса, Данифо смутилась. Поджав губы, она покраснела. Юная и неискушенная, она и подумать не могла, насколько коварными могут оказаться порой даже самые простые слова. С раннего детства дома в ней воспитывались прямота и искренность, свойственные её гордому народу. А здесь в Египте ей действительно следовало бы проявлять осторожность и чуткость в своих словах и поступках. Кто знает, к чему они могут её привести?
- О Найя-султан! Аллах – свидетель, у меня не было дурного умысла. А про отъезд Али-бея я слышала раньше от Сулеймана. Завтра мой господин и Бибарс-бей возвращаются из похода, - поспешила девушка проявить свою осведомленность.
- Пусть так! – выдохнула Найя-султан, намеренно делая строгий вид. – Скажи Альфийя, чем же ты похвастаешься перед моим братом? У тебя было столько дней, чтобы подготовить для него особый сюрприз.
Плохо понимая свое положение во дворце султана, Данифо бросила исподлобья задумчивый взгляд на свою спутницу и вдруг гордо ответила:
- А разве я сама не стала для него подарком? Разве Бибарс-бей не передал меня в дар Али-бею? Какой же еще сюрприз я могу сделать для него?
- Всё верно, Альфийя! Всё это так! Но ты должна знать, что все наложницы моего брата всегда готовят ему во время его отсутствия приятный сюрприз. И та, чей подарок ему понравится больше всего и развеселит его, получит от него благословенную благодарность. Понимаешь, о чём я? – поспешила Найя-султан предупредить девушку о местных нравах и правилах. - Поэтому я бы на твоем месте времени зря не теряла, да что-нибудь придумала. Иначе…
- Иначе? – и слово прозвучало многократным эхом в неискушенном сознании Данифо.
Но что же могло быть иначе, если в её планы не входило вступать в принятые соревнования с наложницами египетского султана за вожделенное право провести с ним целую ночь, возможно, единственную в жизни? Разве об этом она мечтала, отправляясь в дальний путь на поиски своего пропавшего брата? Да и равноценна ли мимолетная рабская любовь к могущественному султану бесценной свободе в родных краях?
Каждый день, проведенный во дворце Бибарс-бея, Данифо вспоминала о случайной встрече с Али-беем на базаре Хан-эль-Халили. В тот день её неискушенное сердце не устояло перед чарами могущественного незнакомца. Много ночей с тех пор провела она в раздумьях о нём. А узнав, что тот, кому она так неосмотрительно вверила свою девичью любовь, собирается впредь заботиться о ней, она не могла поверить своему счастью. Однако тогда Данифо не предполагала, чем могла обернуться для неё столь желанная забота египетского султана.
- Так, какой подарок ты приготовишь для своего господина, Альфийя? – снова услышала девушка настойчивый голос Найи-султан, не собиравшейся сдаваться. – Страстный танец, что зачарует его светлый взор? Или споешь ему, словно райская птичка, о своей небывалой любви?
- О Найя-султан! Смею ли я…  Могу ли я… Аллах – свидетель, я бы хотела, но…. – в этот момент Данифо заметила странную тень недалеко от них, словно кто-то за ними следил.
- Говори же, Альфийя! – раздраженно бросила Найя-султан, еле сдерживаясь.
- Кисет! – наконец, выдохнула Данифо, подумав, что тень ей только показалось. – Небольшой кисет, вышитый золотом, с особым орнаментом. Я как раз вчера его закончила.
- Кисет?! О, это будет прекрасно! Ты, Альфийя, редкая мастерица, и моему брату будет приятно получить от тебя такой подарок, - обрадовалась сестра султана, но тут же, задумавшись, добавила: - Вот бы ты вышила Али-бею такой же амулет, как у Бибарс-бея. Он в виде тесьмы с повторяющимся прекрасным орнаментом. Мой муж никому его не показывает и никогда не снимает. Он говорит, что этот амулет оберегает его с самого детства, которое он совсем не помнит. И…
«О Всевышний! Как ты добр ко мне! Наконец-то, я нашла своего брата!» - подумала про себя Данифо, перестав слушать надоедливые наставления своей спутницы. В душе девушка теперь нисколько не сомневалась в предположениях верного Абу. А для полной уверенности оставалось только узнать, какой именно орнамент был так дорог Бибарс-бею с раннего детства.
- О Альфийя! Да ты меня совсем не слушаешь, - снова в голосе Найи-султан почувствовалось раздражение: она не могла не заметить рассеянный взгляд Данифо.
- Ах да! Прости меня! – спохватилась та, не желая навлечь на себя нежданную беду. – Только чтобы сделать такой же амулет для султана, мне нужно точно знать, какой орнамент на амулете Бибарс-бея.
- О Аллах! Ты, Альфийя, не представляешь, как будет счастлив мой брат. С тех пор, как я ему рассказала о таинственном амулете мужа, он не находит себе покоя. Хм! Он даже приказал всем вышивальщицам города сделать точно такой же. Но никто так и не смог повторить этот орнамент с моих слов.
- Найя-султан, не беспокойся! Если ты мне его опишешь, то я вышью его за ночь. Обещаю!
Взгляд Данифо был настолько тверд и серьёзен, что бдительная сестра султана нисколько не усомнилась в правдивости её слов. Она приняла её особое рвение не за чрезмерное любопытство, а за безмерное желание поразить своего господина. В ответ молодая женщина посмотрела на девушку с искренней благодарностью и, слегка улыбнувшись, приступила к подробному описанию заветного узора.
- О! Ничего сложного. На первый взгляд рисунок очень прост. Две сцепленные по горизонтали подковы, пронзенные насквозь большой стрелой. А рядом маленький полумесяц…
- Полумесяц рядом или на тупом конце стрелы? – нетерпеливо прервала её Данифо, заметив неточность в её описании.
Неожиданный вопрос девушки, невольно проявивший свою осведомленность, поразил хитрую Найю-султан и тотчас вызвал в её душе неприятные подозрения, вновь обострившие приступ её женской ревности.
- Скажи мне, Альфийя! А ты сама случайно не видела амулет моего мужа?
Осознав свою оплошность, Данифо призвала себе на помощь свою верную подругу – мудрость, которая и на этот раз её выручила из беды.
- О Аллах! Как я могла, если Бибарс-бей никому не показывает свой амулет и никогда его не снимает. Но я вышиваю с раннего детства и знаю очень очень много разных орнаментов.
- Что ж, Альфийя! – с долей горечи произнесла Найя-султан, нисколько не доверяя её уверениям. - Твои слова могут показаться правдой. Но если ты обманываешь меня, то тебе и Бибарс-бею не сносить головы. Ни я, ни мой брат не простим коварной измены.
На первый взгляд слова сестры могущественного египетского султана казались наигранными, но на самом деле в них чувствовалась прямая угроза. Зная уже характер своей покровительницы, Данифо не сомневалась в том, что она не преминёт её исполнить в случае необходимости.
- И ты, скорее всего, права! Полумесяц, и вправду, на тупом конце стрелы.
«О Аллах! Конец сомнениям! Бибарс-бей – мой брат Аслануко!» - беззвучно прошептала Данифо, отворачиваясь от своей бдительной спутницы и радостно улыбаясь. – «Но что же теперь делать? Как подать знак Бибарс-бею? Где мой верный Абу? Неужели он не вызволит меня из этого бессмысленного заточения в этом огромном султанском дворце?»
В этот момент Данифо снова остановилась, заметив в очередной раз странную тень, следовавшую за ними. Однако не успела она присмотреться, как слабая тень рассеялась, словно утренний туман под лучами восходящего солнца.
- Ты снова притихла, Альфийя! Не к добру это, – окликнула девушку настороженная Найя-султан. – Так, ты сделаешь такой же амулет Али-бею, как у моего мужа?
- Аллах свидетель! Раз обещала, верно сделаю, - устало выдохнула Данифо, желая уже поскорее избавиться от своей навязчивой спутницы.
- Вот и ладно! Теперь тебе пора возвращаться назад, а то еще не успеешь подготовить свой сюрприз для Али-бея до его приезда. У тебя не так уж много времени. Очень скоро….

Тем временем, пока Найя-султан убеждала новую наложницу брата приняться за работу как можно скорее, большой корабль самого султана приближался по Нилу к берегам многолюдного Каира. Более дюжины усталых и грязных матросов, больше походивших на пиратов, чем на воинов египетского султаната, сновали по его палубе из стороны в сторону, сворачивая паруса и закручивая крепкие веревки. Тем временем внутри корабля в самой главной каюте двое мужчин, разодетых в длинные шелковые халаты, безмятежно беседовали, подводя итоги многодневного похода.
- Что-то ты, Бибарс-бей, последнее время сам на себя не похож, - словно невзначай, между делом спросил султан Али-бей доблестного предводителя мамлюков.
- О Аллах! Что заставило тебя, мой господин, усомниться в моей преданности? Я такой же, как и раньше! – возразил ему Бибарс-бей, настораживаясь.
- Как и раньше?! Раньше чего? – ловко подхватил султан слова мамлюка, ухмыляясь, словно поймал рыбку в расставленные сети.
- Как и раньше до сегодняшнего дня, - не менее ловко вывернулся Бибарс-бей, догадываясь об истинных намерениях Али-бея и искренне восхищаясь его незаурядным умом.
Быстрый ответ предводителя мамлюков был неоднозначным и вызывающим. Однако султан не стал сердиться  на него, а лишь громко рассмеялся, оценив по достоинству находчивость и шутку своего верного слуги.
- Аллах – свидетель, Бибарс-бей! Нет тебе равных ни в смелости, ни в доблести, ни в хитрости. Если, конечно, не брать в расчет меня. Однако меня тебе не обмануть! Видит Аллах, ты всё время думаешь о чем-то своём. Или о ком-то? Уж ни красивые ли глаза моей Альфийи тревожат твою душу? А известно ли тебе её настоящее имя?
- Настоящее имя? – не смог скрыть своего удивления предводитель мамлюков. – Разве её зовут не Альфийя?
- Хм! Так она сказала мне правду. Да простит мне Аллах! Она так и не открыла тебе, её спасителю, свое настоящее имя?
Али-бей с трудом сдерживался, радуясь в душе искренности своей новой наложницы, явно отдававшей ему своё предпочтение.
- И как же зовут по-настоящему мою загадочную гостью? – почти с обидой выдавил из себя Бибарс-бей, с каждым днем всё больше и больше грезивший о странной девушке.
- Медовое счастье! – медленно произнес султан, чувствуя в душе своё превосходство.
- Медовое счастье?!
- Аллах свидетель, она сама так назвалась.
- Медовое счастье?! – с непониманием смотрел предводитель мамлюков на своего господина.
- Да! Данифо! – продолжал Али-бей радоваться своему очевидному триумфу.
- Данифо?! – встревоженно воскликнул Бибарс-бей, почувствовав в этом странном имени что-то знакомое его слуху, что-то, заставлявшее его сердце биться ещё чаще.
Невольно молодой человек представил маленькую девочку, скакавшую в лесу на красивом коне и задорно смеявшуюся при каждом его прыжке через засохшие старые пни. Её веселый смех, словно эхо, слышалось в его голове. На мгновение в глазах мамлюка потемнело, и он чуть не потерял равновесие.
- Бибарс-бей! – резко окликнул его султан, не без удивления заметивший чрезмерную бледность на лице своего товарища. – Что тебя так смутило? Никогда мне еще не удавалось увидеть тебя столь бледным.
- Прости меня, мой господин! Но это имя показалось мне знакомым. Сам не знаю почему. Где же я мог раньше слышать его? Нет! Не припомню, - задумчиво пробормотал Бибарс-бей, не замечая, как лицо Али-бея в доли секунды помрачнело.
- Не помнишь? Хм! Тебе, мой брат, пора навсегда забыть о своей гостье. Теперь это моя забота! И молись Аллаху, если ты её хоть пальцем тронул, - грозно пригрозил ему султан, невольно отдаваясь порыву ревности.
- О мой милосердный господин! Аллах свидетель, с самого начала она была предназначена тебе. Я бы никогда не осмелился.
- Не осмелился бы? Хм! Не тот умен, кто знает, в чем опасность, а тот, кто умеет эту опасность избежать.
- О мой султан! Не там опасность ты ищешь. Тебе следует больше опасаться льстивых глаз и сладких речей нашего великого мастера. Воистину, твоё счастье, что Ридван-бей сейчас в далеких европейских странах. Правда, насколько я слышал, завтра он тоже возвращается в Каир. Разве ты уже забыл, как пару месяцев назад он забрал у тебя красавицу Низади? – ловко сеял смуту в душе мнительного Али-бея предводитель мамлюков.
- Хм! – стиснул зубы султан, не ведая, чем возразить Бибарс-бею.
- Да ты и сам хорошо знаешь, что, если Ридван-бею приглянется любая твоя невольница, ты не сможешь ему отказать.
Действительно, могущественный султан Али-бей прекрасно знал, что его друг и брат был совершенно прав. Вечный, мучивший его долг перед Ридван-беем вынуждал его делиться с ним всем тем, что он имел или желал. Правда, каждый раз знаменитый зодчий щедро одаривал своего последователя. Никто в Египте не знал, откуда доставал бывший султан свои несметные сокровища. Только один Али-бей догадывался, каким именно путем Ридван-бей добывал свои богатства, дававшие ему гораздо больше власти, чем та, что тот по собственной воле передал ему. К тому же, Али-бей оказался настолько верным и преданным ему приспешником, что сам с ним всегда всем делился. Однако на этот раз могущественный султан не собирался уступать Великому мастеру, сколько бы сокровищ он ему ни посулил взамен.
Прозорливый Али-бей уже предположил подобное развитие событий. Перед своим отъездом он предусмотрительно предпринял некоторые меры для того, чтобы скрыть свою новую наложницу от взглядов других мужчин, особенно от вездесущих глаз сластолюбивого Ридван-бея. Впрочем, он предупредительно приказал также не показывать Данифо и в нижнем гареме во избежание непредвиденных фатальных исходов, что так часто происходили в последнее время.
Появление новой наложницы в серале непременно вызвало бы негодование его непревзойденной Зайнадин. В Каире о её жестоком коварстве, как и о чарующей красоте, слогали легенды. Поговаривали, что не без её помощи устраивались столь фатальные встречи новых невольниц султана с любвиобильным, хотя и не очень молодым, но очень щедрым Ридван-беем. Правда, не все девушки нравились ему. Тогда хитрая Зайнадин ловко разъясняла своему проницательному господину, что ему по статусу не подобало пользоваться женщинами, которых не оценил по достоинству сам Ридван-бей. Но, если вдруг какая-то из непризнанных мастером наложниц умудрялась тронуть холодное сердце Али-бея, тогда она подкупала евнуха Сулеймана, чтобы тот постепенно травил «выскочку», добавляя слабый яд ей в еду и воду. Со временем девушка начинала хворать и дурнеть на лицо. Не проходило и нескольких дней, как пылкий интерес султана к ней ослабевал. А сострадание и жалость не часто посещали жестокое сердце Али-бея.
Однако султану казалось, что с Данифо всё будет иначе. Их случайная первая встреча на каирском базаре глубоко запала ему в душу. Разве не он приказал своему слуге проследить за таинственной незнакомкой? Разве не он вынудил Бибарс-бея расстаться со своей юной гостьей? Кто знает, какие планы тот строил в отношении юной красавицы?
С самого начала Али-бей почувствовал особое влечение к этой девушке. Для него это было не просто желание владеть ею: её телом и душой, её мыслями и помыслами. Для него это было, прежде всего, непреодолимое стремление просто находиться с ней рядом, чувствовать её присутствие, ощущать её запах. Это было сродни наваждению. Именно такую волну наваждения заметил прозорливый султан и в душе своего верного друга Бибарс-бея.
«Наконец, завтра все мои мучения прекратятся!» - невольно выдохнул Али-бей, когда остался один. – «Завтра я оставлю на новой наложнице своё клеймо. И это произойдет прежде, чем Ридван-бей увидит её, прежде, чем Зайнадин прибегнет к своим хитростям и уловкам дабы извести её. О Аллах! Клянусь, я буду нежен с моей Данифо, буду терпелив и сдержан. Я сделаю всё, чтобы осчастливить её, не пожалею никаких сил и средств. Я построю в своем великолепном парке небольшой золотой домик, который прикажу охранять и днем, и ночью. Никто - ни Бибарс-бей, ни Ридван-бей, никто другой - не будет обладать моей райской птичкой. С нашей первой встречи я понял, что она создана только для меня. О Аллах! Клянусь, что не причиню ей никакого вреда и никакой боли! Она будет моей по собственной воле».
- О мой господин! – вдруг позвал его Бибарс-бей, ворвавшийся в каюту, невольно прервав его мысли. - Идемте! Наш корабль подплывает к берегам Каира.
«Клянусь, Аллах! Клянусь своей жизнью!» - вновь вернулся Али-бей к своим размышлениям на палубе, глядя с надеждой на ожидавший его возвращения древний город.
Всю ночь накануне приезда султана Данифо провела за вышиванием амулета, украшая его хорошо знакомым с детства орнаментом. Не было ничего удивительного в том, что никто не смог воспроизвести его рисунок со слов Найи-султан. Ни так просто было повторить все его детали, ни разу не увидев его своими глазами. Пока юная мастерица вышивала родовую тамгу, с каждым новым стежком она вспоминала Кабарду, родной аул, отчий дом, увлекательные рассказы нанэ Гуго, любившей сидеть на скамейке у дома и перебирать бобы. С каждым движением своей руки она вспоминала, как мать учила её вышивать узоры и плести галуны, как отец в раннем детстве брал её на руки и подкидывал вверх. С каждой уже вышитой деталью она вспоминала, как брат обучал её стрелять из лука и ездить верхом на его скакуне. Где носило теперь верного коня Аслануко? Последние годы он был для неё самым дорогим существом на земле.
Череда горьких воспоминаний и грустных мыслей взволновали Данифо. По её милому лицу катились крупные слезы, оставляя за собой заметные бороздки на её нежной белой коже. Да, прошлого не вернуть! Но теперь у Данифо появилась надежда, хоть и небольшая, встретиться со своим братом Аслануко лицом к лицу. В глубине души ей с трудом верилось, что она его нашла, и он был так близко от неё. Оставалось только сожалеть, что он ничего не помнит. Но, если бы он вдруг вспомнил свою младшую сестру, которая любила его всем своим сердцем, то он бы сразу вызволил её из заточения в султанском дворце и отправился с ней обратно домой в родную Кабарду. А там они бы сделали всё возможное, чтобы найти своего отца, и снова бы стали жить все вместе, как прежде.
Как прежде? Нет! Как прежде уже никогда не будет. Больше нет ни её дорогой матери, известной на всю Кабарду золотошвейницы Гуащевнай, ни её мудрой и смелой нанэ Гуго, поведавшей ей столько необычных историй из своей жизни, ни верного скакуна Аслануко, преданно служившего всей их семье. Нет! Как прежде уже никогда не может быть!
Чем больше Данифо думала о своих родных, тем больше ей хотелось увидеть Бибарс-бея и открыть ему всю правду, назвав, наконец, его настоящим именем – Аслануко, и тогда…
- Ой! – вдруг воскликнула юная мастерица, неожиданно уколов иголкой кончик своего пальца.
Маленькая капелька крови, тотчас набухшая на коже, слегка испачкала золотую поверхность вышивки. Вытирая её аккуратно, Данифо вспомнила о костяной рукоятке кинжала Аслануко, до сих пор ревностно хранившей следы их крови. В чьих руках теперь был этот злополучный кинжал, так часто спасавший её от смерти? Кто теперь хранил оружие, столь жестоко разрушившее семейное счастье аталыка Моса? Задумавшись о судьбе кинжала Аслануко, Данифо вспомнила слова верного Абу: «Кинжал Вашего брата, госпожа, сам нашел своего хозяина». И этим хозяином оказался каирский предводитель мамлюков Бибарс-бей.
Между тем сам Бибарс-бей, вернувшись в полночь к себе во дворец, снова и снова прокручивал в своей голове последний разговор с Али-беем. Таинственное имя его недавней гостьи – Данифо – не давало ему покоя. Он снова и снова представлял маленькую девочку, скакавшую на благородном коне во весь опор в лесу и звавшую кого-то на помощь. С первой минуты мамлюк почувствовал некую силу, притягивавшую его к юной красавице. На самом деле, она, как и старинный кинжал, была его добычей. Если бы он только мог сохранить при себе оба трофея, он был бы счастлив. Не догадываясь о том, как Али-бей, на самом деле, узнал всё о его гостье, Бибарс-бей винил в этом только свою ревнивую жену.
- Ах, Найя! Найя! – разочарованно выдохнул он, вспомнив о рыжеволосой Найе-султан.
С первой их встречи своевольная сестра египетского султана дала понять безродному, хотя и могущественному мамлюку, что сделала свой выбор и настроена решительно. Правда, первое время её интерес был ненавязчивым, даже интригующим. Явное внимание самой властительной женщины Египта импонировало гордому нраву Бибарс-бея. Немного позже он по-настоящему увлекся ею, высоко оценив её премудрость и практичность. Вскоре его желание обзавестись семьей совпало с намерением Али-бея выдать свою сестру замуж. И тогда его выбор своей будущей супруги произошел сам по себе. Впрочем, истинные причины согласия Найи-султан принять его предложение оставались для Бибарс-бея неведомыми до сих пор. Возможно, самому султану пришло в голову породниться со знаменитым на весь Египет мамлюком, прославившимся своей необычайной силой, безмерной доблестью и непревзойденным умом. Возможно, сестра Али-бея поведала ему секреты своего сердца и сделала свой выбор. Так или иначе, но однажды султан сам посоветовал своему верному другу жениться и сам выбрал для него невесту. Даже если бы Найя-султан не нравилась Бибарс-бею, он бы не смог отказать своему покровителю.
В его жизни султан Али-бей был вроде старшего брата. Это он привез его в Египет почти семь лет назад. Это он помог ему в самом начале стать настоящим мамлюком. Это он способствовал его продвижению во дворце султана Ридван-бея. А когда Али-бей сам стал египетским султаном, он наделил своего верного и бесстрашного соратника такой властью, что все считали его вездесущей тенью султана. И Бибарс-бей испытывал искреннее чувство благодарности к своему могущественному покровителю, стараясь ни в чем ему не отказывать. В дальнейшем близкое родство с султаном еще больше укрепило их отношения и защитило безродного мамлюка от его недоброжелателей.
Однако особое положение Бибарс-бея при дворе султана Али-бея не принесло ему счастья. Наоборот, оно помогало только самому Али-бею постоянно контролировать своего соратника, превосходившего его по силе и уму. Его верная сестра невольно или намеренно доносила ему всё то, что происходило во дворце предводителя мамлюков. Не прошло и нескольких дней после их свадьбы, как свободолюбивый Бибарс-бей осознал, насколько коварна оказалась Найя-султан, и как ловко Али-бей связал его по рукам и ногам их близким родством. После этого он стал более осторожен и предупредителен. Правда, хитрая Найя-султан сразу почувствовала резкое изменение в его отношении к ней. Сперва она заподозрила своего мужа в измене. Ревность жены оказалась для Бибарс-бея ещё большим испытанием, чем её коварство. И тогда он стал чаще отправляться в ратные походы, отнимавшие столько времени и отдалявшие его от ревнивой Найи-султан.
Об одном Бибарс-бей всё же искренне сожалел: ему следовало бы скрыть от жены присутствие их гостьи. Вдруг ему в голову закралась навязчивая мысль выкрасть новую невольницу султана, которую он сам ему передал в дар, пока не стало слишком поздно. Только одно его смущало: что они будут делать потом? Если он украдет девушку у Али-бея, тот его никогда не простит и жестоко накажет. К тому же сам он уже не сможет вернуться в свой дворец и укрыться от бдительного ока его коварной жены, сестры султана. Оставалось только покинуть Египет навсегда. Но куда они могли бы уехать?
- Мг-мг! – неожиданно услышал Бибарс-бей чей-то сухой кашель за своей спиной.
В доли секунды он схватился за рукоятку кинжала, спрятанного под его длинным шелковым халатом. Он резко обернулся, собираясь напасть на того, кто так вероломно помешал его уединению. Однако, разглядев за шелковой голубой занавесью очертания высокого и крепкого египтянина, он отказался от своего внезапного намерения и устало выдохнул.
- Аллах тебя возьми, Абу! Ты сильно рисковал, подходя ко мне со спины. Еще одно мгновение, и ты бы никогда не увидел рассвета. Что случилось? Что заставило тебя прийти сюда тайком в столь поздний час?
- О мой господин! – приблизился великан-египтянин к предводителю мамлюков. - Да, мне пришлось рискнуть. Но Аллах свидетель, мне надо поговорить с тобой о той девушке, что жила в этом дворце. Ей грозит смертельная опасность…
- Что ещё за опасность? И почему, Абу, ты пришел с эти ко мне? – насторожился Бибарс-бей, подозрительно всматриваясь в лик своего слуги.
- Прости, мой господин! Но она сама сказала мне, что хорошо знает тебя с детства. Она сама сказала, что ты сделаешь всё, чтобы защитить её от султана, - намеренно солгал Абу, надеясь таким образом вызвать интерес осторожного Бибарс-бея.
- Что ты говоришь, презренный раб? Она сама так сказала? Ты мне врешь, Абу! Она не могла. Смотри! Я не потерплю лжи.
- Абу не лжет, мой господин. В тот день, когда приезжал в твой дворец сам султан Али-бей, несчастная девушка нашла меня и честно призналась, что искала тебя. Она умоляла меня передать тебе, что твой амулет и кинжал её брата помогут тебе всё вспомнить. А еще она сказала, что не даст султану надругаться над её честью. Лучше смерть! – снова солгал хитрый Абу, отводя свой лукавый взгляд в сторону.
- Нет! – вдруг воскликнул Бибарс-бей, испугавшись за судьбу Данифо. – Этого не может быть, Абу! Я никогда раньше её не видел. Клянусь! Но я не могу понять, зачем тебе придумывать такие вещи?
Предводитель мамлюков смотрел на своего слугу и не верил ни единому его слову, полагая, что всё это часть коварного плана либо его ревнивой жены, либо самого султана. Однако раньше он никогда не сомневался в преданности Абу.
- О мой господин! Аллах свидетель, я не лгу! Спроси Мариам! Она видела, как мы разговаривали с госпожой Альфийей.
Несколько секунд Бибарс-бей стоял молча, с подозрением глядя на Абу.
- Ладно! – вдруг выдохнул он, не найдя причин не доверять своему верному слуге, еще ни разу не обманувшему его. – Скажем, я тебе верю. Но что за смертельная опасность подстерегает Дан.. Альфийю?
- О мой господин! За время вашего похода Ридван-бей посетил дворец султана. Этот коварный евнух Сулейман подстроил так, чтобы госпожа Альфийя вышла на прогулку в парк. И Ридван-бей увидел её. До меня дошли слухи, что он очарован ею и собирается завтра потребовать её у султана Али-бея.
- О Абу! Это всего лишь глупые сплетни. Неужели ты веришь им? Да весь Каир опутан ими, словно ползущими ядовитыми змеями.
- Мой господин! В слухах всегда есть крупица истины. Но если ты сомневаешься в словах верного Абу, то тогда лучше убедись сам, - и в доли секунды силуэт египтянина рассеялся за занавеской, словно в ночном тумане.
«Хм! Она сказала, что знает меня с раннего детства. Меня, безродного найденыша?» - всерьёз задумался Бибарс-бей, вновь и вновь вспоминая слова своего слуги. – «Но кто же она? Откуда? И почему её настоящее имя так волнует моё сердце?»
- Пусть будет так! Завтра я пойду к султану и попытаюсь поговорить с Данифо сам, - решительно произнес доблестный мамлюк, совсем забыв о Ридван-бее и его тайных намерениях.

На следующий день роскошный дворец египетского султана Али-бея был празднично украшен и выглядел великолепнее обычного. В ожидании прибытия знатных гостей со всего Египта все его обитатели: жены султана, его наложницы, их евнухи и охранники, а также все прочие слуги – суетливо сновали повсюду, стараясь точно исполнить все его поручения. Удушавшее предвкушение предстоявшего празднества словно повисло в воздухе, заставляя всех еще больше беспокоиться и суетиться.
Между тем одна только Данифо оставалась в своих покоях, отдаленных от прочих глаз, и ничего не ведала о происходившем вокруг. К своему удивлению, разодетая, словно безмолвная кукла, в шелка самых ярких цветов, она молча сидела на парчовых подушках и пристально рассматривала хорошо знакомый орнамент родовой тамги, умело вышитый ею самой на кожаном амулете – особом подарке для султана Али-бея. Еле заметный след от маленького красного пятнышка на золотой глади вышивки вновь напомнил Данифо о костяной рукоятке кинжала Аслануко. Вдруг за дверью послышались тяжелые шаги её хромого грузного евнуха Сулеймана. За ними последовали легкая поступь и шорох подола женского платья. Данифо насторожилась, едва слышно встала и подошла на цыпочках к двери, отделявшей её от нежданных гостей.
- Что, Сулейман! – донесся до слуха девушки незнакомый высокий женский голос. – Всё ли готово к приёму?
- О моя госпожа! Как ты можешь сомневаться в Сулеймане? – обиженно пробубнил в ответ евнух. – Всё уже давно готово!
- И что, новая наложница султана тоже готова и ждёт его? – продолжил всё тот же женский голос.
- Аллах свидетель, моя госпожа! Несчастная уже две луны сидит тише мыши и ничего не просит.
- Хм! И что, презренный, ты ей ничего не сказал про традиционный дар султану? – язвительно поинтересовалась незнакомая женщина. – Ну и как же тебе не стыдно, проклятый плут? Так, твоя подопечная и до старости не увидится с Али-беем.
С этими словами незнакомка ехидно засмеялась.
- О моя госпожа! По мне, пусть она и до самой смерти с ним не свидится, - угодливо вторил ей услужливый евнух. – Я сделал всё, как ты просила, прекрасная Зайнадин-ханум. Вчера я вывел новенькую в парк на прогулку. И пока она там прогуливалась с сестрой султана, за ней наблюдал сам Ридван-бей. Как тень он преследовал её. Позже пришел ко мне его слуга и сказал, что его господин одобрил девушку. И вот сегодня на празднике у султана он даст за неё целый сундук золота.
Сулейман старательно и вкрадчиво докладывал Зайнадин-ханум, слушавшей, видимо, его очень внимательно.
- О Аллах! Ты принес мне хорошие новости. Я щедро отблагодарю тебя, мой верный раб. Знаешь ты, Сулейман, как снискать моё расположение, - ласково произнесла молодая женщина.
- О госпожа! Да благословит тебя Аллах! Да благословит он землю, по которой ты ходишь, еду, что ты ешь, вино, что ты пьешь…
- Ладно! Ладно! Хорошо, Сулейман! – вдруг прервала его Зайнадин-ханум раздраженным голосом. – Говори теперь, что я должна делать.
- О, моя госпожа не только прекрасна, но и прозорлива! - снова запричитал коварный евнух, но тут же сменил тон и продолжил: - Ридван-бей уверен, что такой бриллиант, как Альфийя-ханум, султан по собственной воле не продаст, как остальных своих невольниц. Его слуга просил, чтобы в случае отказа Али-бея продать девушку за щедрое вознаграждение после празднества разместить её в Восточной башне.
- Хм! В Восточной башне? – удивленно переспросила Зайнадин-ханум. – Пусть будет так! Ридван-бею виднее. Запомни, Сулейман, что она будет ночевать сегодня в самой верхней комнате Восточной башни. Так и передай слуге Великого мастера мои слова!
- О моя госпожа! Сулейман всё сделает. Сулейман всё передаст, - продолжил евнух услужливо бормотать, раболепно кланяясь своей хозяйке.
Вскоре Данифо услышала шум удалявшихся шагов.
«Ридван-бей?!» - удивленно повторила она уже знакомое ей имя. Внезапно её снова охватило тревожное предчувствие. – «Что-то должно произойти! И почему именно в восточную башню?»
Не успела девушка вернуться на свое место, как в её голове, словно молния, блестнула догадка. И как только она могла забыть про особый тайный ход между дворцом султана и крепостью предводителя мамлюков? Для неё это была единственная возможность убежать из золотой клетки Али-бея и избежать рабской участи его наложницы. Данифо давно уже поняла, что зародившиеся внезапно в ней чувства к могущественному султану только поработят её, сделают её - вольную птицу - его райской забавой. И кто знает, сколько времени он будет задерживать свой влюбленный взгляд на ней, и сколько особых даров ей придется сделать для этого? Но что будет потом, когда его интерес к ней иссякнет?
После долгих размышлений Данифо уверилась в том, что теперь, когда она точно знает, кто её брат, ей следовало бы непременно встретиться с ним и всё ему рассказать. Её исповедь возродит заботливое сердце настоящего Аслануко и заставит его память вспомнить о родных краях, об отчем доме, об их заботливых родителях. Если бы только она могла предупредить как-нибудь его слугу Абу!
Между тем самый большой зал великолепного дворца египетского султана наполнялся его именитыми гостями и верными приспешниками. Роскошное убранство зала было под стать красоте самого дворца. Золочёные стены, инкрустированные драгоценными камнями, атласная отделка, лучезарно белый мраморный пол, покрытый искусно сотканными коврами – всё дышало восточной роскошью, радушным благополучием и сказочным волшебством.
Египетский султан Али-бей по праву гордился своим дворцом и с радостью возвращался домой после каждого ратного похода. Словно избалованный ребенок, он всегда ожидал традиционных торжественных приемов в свою честь, что непременно сопровождалось зрелищным представлением его наложниц – феерией их незабываемых сюрпризов. По сложившемуся за десятилетия обычаю, к возвращению султана из очередного похода созывались самые влиятельные беи и мамлюки Египта, которым позволялось присутствовать на праздничном чествовании султана прекрасными обитательницами его большого гарема. В свою очередь, жены и наложницы Али-бея изощрялись в своих стараниях угодить ему и преподнести нечто особенное, неповторимое, небывалое. Приложенные ими усилия вознаграждались особым расположением султана, не говоря уже о дорогих золотых украшениях и нарядах, которые доставались от него искусным и искусительным победительницам.
Однако за последние два года только хитрой Зайнадин удавалось удивить Али-бея. И хотя искушенный султан догадывался, а порой и точно знал, к каким необычным способам прибегала для этого его фаворитка, он искренне расценивал её усилия как признак большой к нему любви. На этот раз Али-бею хотелось в душе, чтобы самый главный сюрприз, самый яркий подарок, самый неповторимый дар сделала ему его новая наложница – таинственная Данифо-Альфийя. Тогда ему не придется придумывать всякие изощренные объяснения для ревнивой и капризной Зайнадин по поводу его предпочтений.
Правда, помимо безумной ревности его главной наложницы, Али-бея не меньше беспокоило неожиданное возвращение в Каир его могущественного предшественника и Великого мастера Египта – Ридван-бея. Теперь у него не было никакой возможности скрывать свою новую невольницу от его зорких глаз. Али-бею оставалось только полагаться на Всемилостивого Аллаха и таинственное Проведение, дабы избежать неминуемых последствий будущей встречи Ридван-бея с юной красавицей Данифо.
- О мой дорогой друг Али-бей! – прервал мысли султана неожиданно появившийся мужчина средних лет, одетый в красный шелковый халат, расшитый золотом, и в тюрбане такого же цвета.
Доброжелательное лицо гостя султана было довольно привлекательно. Его правильные черты и открытый взгляд глубоко посаженных глаз искусно отражали его могущество и великодушие его натуры.
- Ридван-бей! – радушно воскликнул Али-бей, пытаясь скрыть свои истинные чувства. – Да продлит твои годы Милостивый Всевышний! Твой приход, воистину, обрадовал меня. Ты оказал мне большую честь!
Приветствуя желанного гостя, султан встал со своего места и поспешил обнять Ридван-бея.
- Да как же я мог пропустить твое очередное торжество, мой друг! – размеренным тоном произнес Великий мастер, сверля своими глазами встревоженного Али-бея. –  Только раньше ты был более гостеприимным.
Неожиданное резкое замечание Ридван-бея не понравилось султану. Двоякие чувства переполняли его душу. С одной стороны, ему совсем не хотелось разочаровывать своего великодушного наставника, которому он был стольким обязан. С другой стороны, он прекрасно понимал скрытый смысл его завуалированного упрека, и именно это его глубоко расстраивало. Теперь прозорливый Али-бей нисколько не сомневался в том, что ловкому зодчему всё-таки удалось увидеть его новую наложницу, и, к великому сожалению султана, она ему понравилась. Однако на этот раз Али-бей не собирался делиться со своим учителем, а тем более по его сиюминутному желанию расставаться с той, о которой грезил он сам, и в любви которой он сам очень нуждался.
- Да простит мне Аллах, Ридван-бей! Я рад тебя видеть! Прошу, устраивайся как всегда на самом почетном месте. В этом дворце ты такой же хозяин, как и я, - поспешил султан ответить своему могущественному наставнику, невольно сжав кулаки под длинными рукавами своего праздничного халата, расшитого драгоценными камнями.
Вскоре они оба расположились на атласных подушках во главе процессии и принялись раскуривать кальян, временами приветствуя прибывавших гостей то великодушным взглядом, то многозначительным жестом, то еле заметным кивком головы.
- О Ридван-бей! Позволь мне выразить свою радость! Как же я счастлив, что твои дела не задержали тебя в Старом свете, и ты осветил мой праздник своим присутствием, - нарушил Али-бей первый тягостное молчание, повисшее между ними.
- Хм! Мой дорогой друг! В своем доме я всегда рад твоему приходу, даже в мое отсутствие. И прошу тебя, не стоит произносить слова, которые так сильно ранят мое добродушное сердце, - всё так же размеренно заметил Ридван-бей, при этом не спуская своих острых глаз с кованных ворот нижнего дворца султана, где обитали его прекрасные наложницы.
Ожидающий взгляд опытного сластолюбца, выискивавшего свою новую жертву, подобно ловкому коршуну, не укрылся от зорких очей настороженного султана. Однако уже не в его силах было изменить ход дальнейших событий.
- О Ридван-бей! Видит Аллах, в моих словах нет ничего предосудительного и обидного… - начал Али-бей оправдываться.
- А в мыслях? – резко прервал его Великий мастер, повернувшись, наконец, в его сторону. – Осторожно, дорогой Али-бей! Аллах вездесущ и всё ведает. Разумеется, я не Всевышний, но всё равно про всех и всё знаю. Так, скажи же мне, мой друг! Почему ты не поделился со мной своей радостью? Почему скрыл от меня последние новости? Или ты намеренно прячешь свою райскую птичку от меня в стенах своего дворца, который построил тебе я? Хм! А я узнаю об этом последний, да ещё совершенно случайно.
- О Ридван-бей! Прости, но я не понимаю, о чем ты говоришь? Ты знаешь, что своею радостью и победами я делюсь, в первую очередь, с тобой, - искусно разыграл удивление Али-бей.
- Да? А твоя новая невольница?
- Верно, тебе намеренно солгали. У меня нет новой невольницы.
- Да, ловко! Ловко, мой друг! А главное, умно! – усмехнувшись, похвалил Ридван-бей своего находчивого ученика. – Только напрасно ты тратишь время на всякие отговорки. Видит Аллах, мои источники очень надежные.
- О дорогой Ридван-бей! Было бы интересно узнать, что именно сообщили тебе твои надежные источники, - с удивлением спросил его Али-бей, стараясь переубедить своего почетного гостя.
- Эх! Али-бей! Али-бей! – разочарованно потянул Великий мастер. – Я сам видел своими глазами в парке твоего дворца юное прелестное создание с волшебной дикой красотой. И за неё я готов дать тебе в три раза больше того, что ты можешь осмелиться у меня попросить.
Впервые прямое предложение Ридван-бея, с одной стороны, удивило султана, а с другой стороны, ввело в полное замешательство. Цена была назначена, ответ должен был последовать тотчас. Возможно, Ридван-бей принял его неловкие попытки скрыть свою новую невольницу за смелую уловку или намерение ещё поторговаться. Но в планы Али-бея не входило ни увертываться от должного ответа Великому мастеру, ни вести с ним торг. Вне всяких сомнений, ему следовало что-то предпринять, дабы убедить своего предшественника, что в данном случае торг не уместен, и девушка не продается.
- Вот как! – удивился султан. – И ты, Ридван-бей, видел это создание в парке одну, с евнухом?
- Нет! Она была с твоей сестрой, Найей-султан. И она восхищалась парком, что я создал своими руками. Да простит мне Аллах! Я желаю её, и ты мне не помешаешь.
Открытое нападение Ридван-бея обезоружило благодарного султана. По принятой между ними договоренности, Али-бей должен был отдавать всё то, что Ридван-бей пожелает. Но только если оно принадлежало султану.
- Ах вот, в чем дело! О мой дорогой Ридван-бей! Твои надежные источники ввели тебя в заблуждение, - продолжил Али-бей с наигранным сочувствием. – В моем парке ты видел Альфийю, родственницу Бибарс-бея. Она всего лишь гостила в моем дворце. И поэтому Найя-султан сопровождала её на прогулке. Но поверь мне, она не моя наложница. О Аллах! Как же я сожалею, что не могу тебе оказать услугу на этот раз.
В глубине души хитроумный султан ликовал. Возникшая неожиданно для него самого уловка позволила ему выбраться из щепетильной ситуации без явных потерь, хотя и на время. Разумеется, теперь ему придется продолжить свою так ловко начатую игру. Однако эта игра стоила свечь! Юная Данифо, столь искреннее и чистое создание, не должна была стать очередной наложницей любвеобильного Ридван-бея. А между тем он сам не лишится поддержки могущественного зодчего из-за своей прихоти. Оставалось только предупредить Бибарс-бея, чтобы избежать непредвиденных неприятностей. За свою сестру он нисколько не беспокоился. На удивление, Найя-султан всегда заранее предугадывала мысли своего брата и умела ловко вывернуться из любой запутанной ситуации.
- О Всевышний! – разочарованно выдохнул Ридван-бей, скрывая свою подозрительность. -  Эту прекрасную райскую птичку зовут Альфийя? И она – родственница безродного Бибарс-бея?
- Так было угодно Аллаху! Более месяца назад она появилась в его дворце и сообщила ему о своем родстве, - продолжил свою игру ловкий Али-бей. – Если ты, мудрый Ридван-бей, не веришь моим словам, то спроси самого предводителя мамлюков.
Не давая своему влиятельному гостю опомниться, хитрый султан тотчас же подозвал одного из своих слуг и приказал немедленно найти и привести Бибарс-бея. Спустя несколько минут к ним присоединился близкий друг и брат Али-бея, расположившись по левую руку от него. Некоторое время трое самых могущественных людей Египта ревностно хранили молчание, размышляя над тем, что их более всего беспокоило. Вдруг султан повернулся в сторону Бибарс-бея и обратился к нему:
- О мой дорогой брат! Несколько мгновений назад я сообщил нашему Великому зодчему о большой радости в твоей семье.
- Да хранит тебя Всевышний, мой султан! – ответил ему мамлюк, не понимая, на что Али-бей намекал.
- Долгое время ты ничего не знал о своих родных, - продолжил султан, не обращая внимания на удивленный взгляд своего родственника. – Аллах свидетель, ты теперь безгранично счастлив, зная истинное положение вещей.
Неоднозначное приветствие Али-бея изумило бывалого воина. Однако, несклонный обычно проявлять свои чувства, он не стал ему возражать и решил поддержать его ловкую игру.
- О мой мудрый покровитель! Воистину, теперь я счастлив!
- Хм! А ведь верно, Бибарс-бей! Видит Всевышний, ни с каждым такое может произойти, - подхватил Ридван-бей беседу, начав подозревать своих собеседников в тайном сговоре. – Нежданная новость Али-бея о твоей семье очень обрадовала меня. Хотя я был бы рад услышать её из твоих уст. Как же именно это произошло?
Мудрёный вопрос Великого мастера дал понять доблестному мамлюку, что продолжать играть становилось для него всё опаснее и опаснее. Он и понятия не имел, о чём шла речь между двумя влиятельными мужами до его прихода. И неизвестно, чтобы ему пришлось делать, если бы находчивый султан Али-бей не поспешил ему на помощь.
- Не стоит, брат мой, скрывать более. Ридван-бей уже видел твою сестру в моем парке. И она ему очень понравилась!
- Мою сестру? Понравилась? – невольно выдохнул Бибарс-бей, застигнутый врасплох.
Как оказалось, правдивые слова султана, словно молнией, ударили его в самое сердце. От неожиданного разоблачения у него перехватило дыхание, и его высокий лоб покрылся лекой испариной.
«Да простит меня Аллах! Но Найя-султан превзошла все мои ожидания! Как она узнала? Неужели она смогла подслушать наш ночной разговор с Абу? Но как? Ничего нет тайного на земле!» - промелькнуло в голове Бибарс-бея, пораженного чрезмерной осведомленностью Али-бея.
- О Аллах! Мой дорогой друг, твой брат совсем потерял дар речи. Не поторопился ли ты с этой новостью? Или ты…, - радостно смаковал каждое слово догадливый Ридван-бей, всё больше и больше убеждаясь в тайном сговоре султана и его зятя.
- Аллах – свидетель, о уважаемый Ридван-бей! Я и подумать не мог, что моя новость может привлечь твое светлое внимание, – заверил его потрясенный мамлюк, осознавая, что своим молчанием только навредит всем. – О своей сестре я сам узнал недавно. Но сперва хотел всё проверить, вот и попросил Али-бея приютить несчастную девушку в своём серале.
Надуманные оправдания безродного предводителя мамлюков не очень-то убедили проницательного зодчего. Однако в голосе Бибарс-бея чувствовалось некое искреннее волнение, выдававшее его откровенность и чистосердечие.
- О, Аллах милостив, доблестный Бибарс-бей! Твоя юная сестра, воистину, прекрасна! И коли ты теперь решаешь её судьбу, то я бы желал взять её в жены.
Внезапное предложение Ридван-бея настолько потрясло взволнованного мамлюка, что он тут же оторопел.
- Но как? – невольно возмутился расстроенный султан. – У тебя уже есть четыре жены.
- Мой дорогой друг! Никто и ничто не может воспрепятствовать моему желанию. И я уверен, что Бибарс-бей по собственной воле отдаст мне в жены свою только что появившуюся сестру, - насмешливо возразил ему Ридван-бей, пресекая любое возражение и всякое возмущение со стороны своего ученика.
Чувствуя абсолютную правоту могущественного зодчего, Али-бей и Бибарс-бей в отчаянии переглянулись между собой. Каждый искал в широко открытых глазах другого хоть какую-нибудь подсказку или даже какой-нибудь намёк, который бы мог остановить непреклонного мастера. Между тем само Проведение пришло к ним на помощь. Спустя секунду позолоченные кованные ворота нижнего дворца султана отворились, и прекрасные невольницы Али-бея вышли на поклон к своему господину, радуя взор его дорогих гостей.
Появление обитательниц гарема Али-бея не позволило Ридван-бею продолжить начатый разговор. Громкая музыка и шум барабанов заглушали его голос. Тем не менее, он не сдался и сделал знак рукой Бибарс-бею, давая ему понять, что от своего предложения он не отступится и своего добьётся, несмотря ни на что.
Тем временем началось главное зрелищное представление празднества, привлекшее внимание как самого султана, так и всех его уважаемых гостей, включая Ридван-бея и предводителя мамлюков. Почти все наложницы Али-бея, украшенные самыми дорогими нарядами и драгоценностями, медленно продвигались к своему господину в едином восточном танце, неся в своих руках приготовленные ими для него дары. Начавшееся зрелище вызвало волну одобрения среди достопочтенных гостей султана. Как и предполагалось, во главе всей этой яркой праздничной процессии шествовала прекрасная Зайнадин, всегда вызывавшая чувство гордости у Али-бея и зависть у других мужчин. К счастью и великому удивлению султана, среди наложниц не было Данифо.
«Неужели Сулейман ослушался моего приказа?» - подумал про себя Али-бей. – «А, может, моя умная сестра увидела в моей ложе Ридван-бея и предприняла необходимые меры?»
Пораженный отсутствием новой наложницы среди остальных, султан еле сдерживал свой порыв немедленно узнать все обстоятельства случившегося. Однако спустя мгновение он вдруг успокоился, заметив юную красавицу Альфийю с Найей-султан в ложе Бибарс-бея, где их окружала надежная охрана во главе с верным Абу. Наконец, вздохнув с облегчением, Али-бей торжественно встал со своего места и поприветствовал всех присутствовавших гостей.
- Да хранит вас всех наш Всемилостивый Аллах! Да прибудет с вами Его благословение! Да наделит Он вас миром и благополучием!