Родовая Тамга. IV. Кавказские горы и Эпилог

Шапсугия.
1.

1753 год.
Заснеженные горы Грузии не очень приветливо и радушно встретили двух странствовавших путников, одетых слишком легко для этих мест. Завывавший ветер враждебно обдавал незнакомцев пронизывающим до костей холодом, безжалостно препятствуя им на пути. Но, несмотря на непогоду, двое молодых людей продолжали упорно взбираться по крутым горным склонам, поддерживая друг друга на ходу.
Каждый склон Кавказских гор путники преодолевали неспешно, сопротивляясь непобедимой силе холодного ветра. Время от времени они останавливались на несколько минут, чтобы немного передохнуть. Порой они разжигали небольшой костер, чтобы согреться и подкрепиться. Между тем их будущее было им неведомо, хотя цель их путешествия, как им казалось, неминуемо приближалась с каждым их неспешным шагом. После непродолжительного привала они вновь отправлялись в дорогу, принимая вызов горной стихии, которая, как бы то ни было, щадила странников, осмелившихся нарушить её покой.
Замысловатая одежда молодых людей выдавала в них чужестранцев. На одном из них был длинный теплый халат, а у другого - нелепый наряд моряка-пирата большого размера. С первого взгляда было заметно, что странные путники прибыли в местные края из дальних теплых стран. Однако, несмотря на свои нелепые одеяния, сами они чувствовали себя в полном единстве с суровой природой Кавказских гор.
Без сожалений и стенаний путники терпеливо взбирались по очередному склону, а прямо над их головами, покрытыми чалмой, высоко в небе парил горный орел. Своим зычным криком, разнёсшимся эхом по всему Кавказу, гордая птица приветствовал их, словно предвещая им долгожданную свободу на их родине. Вдруг один из чужестранцев остановился и невольно посмотрел ввысь. Из-за его резкого движения головы с него тут же слетела яркая чалма, а по его плечам рассыпались длинные волнистые каштановые волосы, выдавая в странном путнике в пиратском наряде юную и прекрасную девушку.
- Осторожнее, Данифо! Голова закружится, - предупредительно заметил её спутник по-арабски.
- Смотри, Бибарс! Как же свободно парит этот орел в сизом небе! – восхищенно воскликнула Данифо, не обращая внимания на заботливое предупреждение молодого человека. – Так бы и взлетела вместе с ним! О как же здесь красиво!
- Верно! Аллах свидетель, красивее места нет! Да только холодно, - поёжился мамлюк, привыкший за долгие годы к более теплому климату Египта.
- Холодно? Ну, разве что немного. Напрасно мы послушались совета Ридван-бея, - и девушка бросила задумчивый взгляд в сторону Бибарса, беспокоившегося о ней. – Надо было нам всё же добраться до Шапсугии. А оттуда уже в Кабарду.
- Но, Данифо! Путь через Грузию короче, - повторил Бибарс слова зодчего, стараясь убедить свою спутницу в правильности их выбора. – Поверь! Нам нечего бояться. Сам Всевышний помогает нам!
- Верно! – холодно ответила ему Данифо, а, подойдя ближе, добавила: - О Бибарс! Что ты помнишь о суровом крае гор? Сколько лет прошло с тех пор, как ты совершил последний переход через горный перевал? Год назад в горах меня чуть не съела стая голодных волков.
- Послушай, Данифо! Забудь все эти страхи! Уже всё позади! Слава Аллаху, что ты жива и здорова! – взял Бибарс за руку взволнованную девушку, искренне желая её успокоить.
Для бесстрашного мамлюка, прославившегося своей доблестью и силой в Египте, было неведомо чувство страха. Он с трудом понимал тех, кто часто испытывал его - опасался, боялся, роптал, вместо того, чтобы смотреть в глаза своим страхам и храбро их преодолевать. Сам Бибарс полагался исключительно на свои собственные силы. А в свое время именно его бесстрашие привлекло к нему внимание Али-бея и позволило заслужить его безграничное уважение.
- Да простит меня Всевышний! – вдруг услышал молодой человек неуверенный голос Данифо. – Нет! Я вовсе не боюсь. Поверь, Бибарс! Мне нисколько не страшно. Но здесь в горах может случиться всякое. Стая голодных волков… Отряд жестоких абреков…. Обвал снежных лавин…
- И даже обвал лавин! – не скрывал своей снисходительной улыбки Бибарс. – Тогда каким же путём нам следовать?
Пока растерянная девушка собиралась с мыслями, чтобы вразумительно ответить молодому человеку, тот интуитивно почувствовал приближавшуюся к ним опасность. Он хотел предупредить свою спутницу, как вдруг, словно из-под земли, перед ними появилась небольшая группа всадников в бурках и быстро окружила их со всех сторон.
- В Шапсугию! – успела только произнести Данифо, застыв от удивления из-за внезапного появления незнакомцев.
Между тем Бибарс огляделся вокруг, оценивая превосходящие силы нежданных путников, а затем тихо шепнул Данифо:
- Молчи! Больше ни слова!
Несколько долгих минут всадники в бурках пристально разглядывали чудные одеяния странных путников, попавшихся им в горах. Затем они, не скрывая своего удивления, переглянулись между собой, пытаясь понять, кто стоял перед ними. Наконец, один из всадников, тот, кто казался постарше остальных, заговорил с Бибарсом. Говорил он с серьезным видом, громко, прерывисто, на каком-то неизвестном Данифо языке.
«Кто они?» - задумалась девушка, продолжая разглядывать бородатые лица незнакомцев. Как ни странно, но один из них показался ей всё же знакомым. Хотя она и не была уверена полностью: из-за густых усов и бороды трудно было рассмотреть его черты. Правда, острые карие глаза путника, зорко следившие за каждым её движением, ей кого-то всё же напоминали.
«Где же я его видела?» - спрашивала себя Данифо, не сводя с мужчины своих больших глаз.
- О Аллах! – вдруг воскликнула она на родном языке, пугая своим резким криком усталых коней всадников. – Как же он изменился!
- Кто ты? – недоверчиво спросил её по-кабардински тот самый путник, которого она только что неожиданно узнала. – На вид ты больше похожа на девушку. Но вот твоя странная одежда?!
Услышав знакомый голос, Данифо больше не сомневалась в своей внезапной догадке. Пройдя немного вперед, она подала едва заметный знак Бибарсу оставаться на прежнем месте и ничего не говорить. Год скитаний на чужбине не прошел для неё бесследно, раз знакомый ей человек не узнал её с первого взгляда.
- Ты прав, уважаемый! Мы с братом бежали от турков несколько дней назад, - без тени смущения солгала девушка, намеренно стыдливо опустив голову перед всадниками. – Вот и пришлось облачиться в то, что первое под руку попалось.
- Хм! Вот как! – насторожился путник, пристальнее вглядываясь в лицо смелой незнакомки. - Твой говор… Так, ты с братом родом из Кабарды?
Опасаясь неожиданного разоблачения, Данифо решила скрыть правду. И хотя она знала, что для доблестного Бибарса ничего не стоило сразиться с полудюжиной джигитов, им нужно было еще беречь свои силы для трудного перехода через суровые горы. К тому же, она надеялась, что случайная встреча на заснеженном склоне не станет для них помехой и закончится благополучно: люди, говорящие на одном языке, всегда могут договориться друг с другом.
На самом деле, с первой минуты она узнала в бородатом мужчине со знакомым голосом сына Касыма – Моса. Того самого Моса, который год назад помог ей, правда, из своих корыстных целей, перейти горы, а после без зазрения совести продал её торговцу Хасану. Впрочем, за последнее Данифо на него нисколько не сердилась. Всё, что произошло между ними тогда, было с её ведома и даже по её собственному желанию. К тому же, всё хорошо, что кончается хорошо!
- Прости, уважаемый! Ты верно заметил, но только отчасти, - поспешила ответить ему девушка, заметив напряжение на его лице. – Наши родители родом из Кабарды. Но они уже оставили этот мир. Да успокоит их души Всевышний! Они погибли от рук турков. И мой старший брат видел это своими глазами. С тех пор он не говорит, словно онемел.
Слушая придуманный на ходу печальный рассказ Данифо, Бибарс с трудом сдерживал свое удивление. 
- Это правда? – недоверчиво спросил Мос. – Совсем ничего не говорит?
- О уважаемый! С чего бы мне наговаривать на родного брата? – искусно приняла девушка опечаленный вид. – От потрясения у него отнялся язык, и с тех пор он онемел.
- Бедняга! – посочувствовал Бибарсу всадник, а затем продолжил спрашивать его находчивую сестру. – А куда вы держите теперь путь, прекрасная дева?
- В Шапсугию, уважаемый! Там у нас родственники по матери, - не задумываясь, ответила Данифо, опасаясь оглядываться в сторону брата, потрясенного её ловкой ложью.
- Вот как! – ухмыльнулся Мос, подбадривая своего усталого коня. – Неужели у всей Кабарды есть родня в Шапсугии?
- Так оно и есть, уважаемый! – смутилась девушка, осознав свою непростительную оплошность. – Пять лет назад перед тем, как попасть в плен к туркам, мы с братом гостили у тети в Шапсугии.
- Хвала Всевышнему, что вы остались живы, - задумчиво произнес всадник. – А как зовут твоего брата, красавица?
- Бибарс! Его зовут Бибарс! – наконец, сказала Данифо сущую правду. - А меня Дана.
- Дана?! Хм! – удивленно покачал головой Мос. – Так вот, Дана! Вы с братом выбрали неверный путь. Вам стоило бы держаться побережья и идти всё время на северо-запад.
- О Аллах! – вновь воскликнула расстроенная девушка. – Что же нам теперь делать, уважаемый?
Увидев вдруг опечаленную Данифо, спутники Моса, долгое время хранившие молчание, обратились к своему товарищу с расспросами, не понимая сути его разговора с незнакомыми людьми в странных одеждах. После нескольких минут громкого обсуждения на чужом языке, незнакомые, воинственно настроенные всадники, один за другим, развернули своих коней назад и, бросая напоследок задумчивый взгляд в сторону странной девушки и её немого брата, удалились по узкой тропе обратно в горы.
Изумленный Бибарс молча следил за ними, пытаясь понять, что такого мог им сказать их товарищ, чтобы те просто уехали, без разбирательств, предоставив ему одному право решать судьбу незнакомцев.
- Дана! Мое имя – Мос! – назвался, наконец, всадник, говоривший с Данифо на её родном языке. – Твоя история растрогала моих товарищей, и они просили меня проводить тебя и твоего немого брата до ваших родственников.
- О, уважаемый Мос! Мы очень благодарны! Да только нам с братом неудобно отвлекать тебя от своих дел.
Несмотря на то, что с отъездом пяти вооруженных всадников преимущество оказалось на их с Бибарсом стороне, Данифо продолжала вести начатую ею игру. Исход неожиданной встречи с полудюжиной вооруженных путников порадовал её. Они не только остались живы, но и вышли, в некотором роде, победителями, так и не обнажив сабли. Порой правильно подобранные слова действуют гораздо лучше самого острого клинка! Однако от взора девушки не ускользнула странная гримаса её спутника, когда Мос сочувственно упомянул о её «немом брате». Храброму Бибарсу было трудно признать, что теперь на родине его спасение заключалось не в доблести и силе, как на чужбине, а именно в его надуманной немоте. Воистину говорят: никогда не знаешь, какое испытание придется еще пережить!
- Тебе не за что меня благодарить, Дана! Мне с вами по пути. И я с удовольствием покажу вам дорогу, - Мос казался вполне искренним. – А чтобы силы наши были равны, мой конь пойдет дальше без своего седока.
И он тут же спешился.
- О уважаемый! Не беспокойся! Да и стоит ли спешиваться ради нас?  - не теряла надежды Данифо отделаться от навязчивого сопровождения. – Не трать из-за нас своих сил.
- Не утруждайся! Я так решил, и будет по-моему! – резко перебил её Мос, не принимая её возражений.
Внезапная настойчивость путника и его решительная готовность преодолеть пешком трудный путь в горах с незнакомыми ему людьми сильно озадачили смутившуюся девушку. Тем временем прозорливость Бибарса подсказывала ему, что столь быстрое решение храброго воина было вызвано, прежде всего, его несомненным желанием узнать как можно больше о незнакомых путниках, а, возможно, и другими причинами. Правда, промозглый холодный ветер вряд ли кого мог расположить к пешим прогулкам в горах.
Отправившись с чужестранцами в Шапсугию, любопытный Мос продолжил начатую беседу с Данифо, изо всех сил старавшейся скрыть своё замешательство. При этом, как казалось, он не проявлял никакого интереса к её немому брату, а всего лишь рассчитывал расположить к себе юную красавицу. Между тем, сам того не понимая, Бибарс начал нервничать, ревнуя свою спутницу к нему. Мос был молод, силен и внешне привлекателен, а самое главное, он не был ей братом. Вынужденный по воле Данифо разыгрывать из себя немого, он и представить не мог, насколько хорошо знала не по годам мудрая девушка коварный нрав Моса. Он даже не догадывался, какой ловкой и находчивой могла оказаться сама Данифо, столкнувшись лицом к лицу со своим врагом. В конце концов, обуреваемый ревностью и лишенный возможности говорить, он решил безмолвно следовать за своими спутниками, держась немного в стороне и стараясь не терять бдительности.
- Скажи-ка, уважаемый! – между тем спросила Данифо Моса, не упуская из виду Бибарса. – Кто те всадники, что путешествовали с тобой? Кого мне следует благодарить каждый день, молясь Всевышнему?
- Это мои товарищи, братья–мегрелы. Они живут со своими семьями высоко в горах, не далеко отсюда. Год назад они спасли меня от смерти. Я чуть не убил себя сам, - честно признался молодой человек, не переставая следить за своей юной спутницей.
- О Аллах! Да хранит тебя Всевышний! – задумчиво покачала головой Данифо. – Но что заставило тебя, уважаемый, нарушить закон Всевышнего и решиться на такое?
Неожиданное признание Моса вынудило девушку повернуться и пристально посмотреть на своего спутника. Ей с трудом верилось, что наследник алчных абреков Шамиля и Касыма мог захотеть по собственной воле наложить на себя руки, тем более накануне своей свадьбы с красавицей Гуащэ. Однако густая борода и мелкие морщины вокруг глаз, делавшие Моса немного старше своего возраста, действительно, подтверждали его слова и свидетельствовали о пережитых им страданиях.
- То же самое, Дана, что лишило твоего брата дара речи, - с горечью в голосе ответил ей молодой человек, не упустив из виду её пристально изучавший взгляд.
- О Аллах! Ты видел, как погибли твои близкие? – сочувствовала ему Данифо, решив узнать до конца историю Моса и Гуащэ.
- И это тоже! – ухмыльнулся молодой человек, презрительно скривившись. – Вернее, меня настигло возмездие за то, что я совершил ровно год назад.
- Что же такое можно совершить, чтобы в наказание убить самого себя?
- Твое любопытство, Дана, переходит все границы. Скромность украшает девушку! – осадил Мос свою не в меру любопытную спутницу. – Лучше скажи мне, сколько было тебе лет, когда вы с братом потеряли родителей?
Излишнее любопытство и изрядная настойчивость Данифо сослужили ей плохую службу, невольно вызвав в молодом воине внезапные подозрения. Осознав в очередной раз свою оплошность, она поняла, что без своей истории теперь им не обойтись. К счастью, ей не придется договариваться заранее с Бибарсом или вынуждать его подыгрывать ей. Вряд ли мнимый немой станет что-то опровергать или возражать тем более теперь?
- Тогда мне было 10, а точнее, почти 11 лет, - принялась Данифо придумывать на ходу свой рассказ о трагической гибели родителей. – Мы приехали тогда всей семьей на свадьбу нашего родного дяди, младшего брата матери. Следуя обычаям, мы вместе с другими родственниками поехали в дом невестки с подарками для её родителей. Поначалу ничто не предвещало беды. По дороге туда нам во всём сопутствовала удача. Однако на обратном пути наша повозка вдруг отстала от остальных. Мама, да хранит её душу Аллах, не очень-то беспокоилась, всей душой веря в то, что отец и брат смогут нас защитить. Но она жестоко ошиблась. И эта ошибка стоила ей и нашему отцу жизни… .
Вспомнив о своей настоящей матери, девушка искренне опечалилась и глубоко вздохнула.
- А что потом? – внимательно слушал её Мос.
- А потом случилось несчастье с моим братом. Потом годы тяжелого рабства в Турции и пустые надежды на спасение.
- Хм! Ну, насчет пустых надежд, это ты напрасно. Разные вы оба теперь не на свободе? Разве это не так?
- Верно! Всё - это правда, уважаемый Мос! Но только Всевышний знает, чего нам это стоило, - снова вздохнула девушка, замечая удивленный взгляд Бибарса.
- Грустная история, - не отводил молодой человек пристального взгляда от её расстроенного лица. – А в Турции? Что с вами случилось в Турции? Да и как вам удалось бежать?
- Нелепый случай! Всё произошло неожиданно. Хотя, я думаю, без помощи Всевышнего тут не обошлось, - задумчиво улыбнулась Данифо, с трудом придумывая продолжение своей истории. – Не так давно я достигла возраста невесты, и один турецкий бей решил сделать меня своей наложницей. Он собирался выкупить меня. Вот мой брат и подстроил побег, когда обо всём узнал. Верно люди говорят: нет худа без добра! Теперь мы возвращаемся на свою родину.
- Да! Но как же вам удалось обмануть бдительную охрану и сбежать от неё невредимыми, без единой царапины? – не верил подозрительный Мос в странную историю юной красавицы.
Более подробные детали придуманного Данифо рассказа могли случайно выдать весь её обман. Не желая раскрывать себя Мосу раньше времени, она решила избежать любой ценой дальнейшего разговора. Поджав губы как будто от холода, девушка закрыла глаза и вся съежилась. Затем по её раскрасневшимся щекам струйками потекли слезы. Глубоко вздохнув, она с трудом произнесла:
- О уважаемый Мос! Мне нелегко всё это вспоминать. Мой брат рассказал бы лучше, увы, но он не может. Ах, если бы он только мог говорить!
И Данифо горько расплакалась в надежде разжалобить холодное сердце коварного человека.
- О Аллах! Всё уже позади! – клюнул на её удочку молодой человек. – Не плачь! Всё пройдет! Мне тоже приходилось нелегко.
- О уважаемый! Но что такого могло с тобой случиться?
- Поздно уже! – ушел от ответа ловкий Мос. – Объясни своему брату, что пора устраиваться на ночной привал. Пусть раздобудет нам дров!
- Хорошо, уважаемый Мос! Но мне придется пойти с ним. Он ни за что меня одну с тобой не оставит, - предупредила его находчивая Данифо, надеясь выкроить хотя бы немного время, чтобы переговорить с Бибарсом наедине. – Заботливый брат! Боится, что потеряет меня.
- Ладно! Но только недолго. А то я подумаю, что вы сбежали. И мне придется отправиться вас искать, - пригрозил ей Мос и стал снимать со своего коня дорожные мешки.
- Не беспокойся! Мы скоро вернемся! Ты, уважаемый, сам не сбеги! – шутливо ответила ему девушка, вытирая слезы с лица.
Когда же Бибарс и Данифо отошли подальше от того места, где Мос собирался разбить лагерь, молодой человек, наконец, выдохнул с облегчением. Немногословный в жизни, он всё же с трудом сдерживался всю дорогу, чтобы не вставить замечание в разговор своих спутников.
- О Аллах! – строго посмотрел он в глаза девушки, тотчас смутившейся под его напряженным взором. – Ты сильно рискуешь, обманывая честного человека, Данифо!
- Не беспокойся, Бибарс! Я давно знаю этого «честного» человека. У меня с ним свои счёты.
- Что? О чем ты говоришь? – воскликнул потрясенный Бибарс.
- Не беспокойся! Я справлюсь. Только прошу тебя, храни молчание, чтобы ни случилось, - умоляла его девушка. – Да хранит нас Аллах!
- О Всевышний! Образумь это глупое создание! – произнес в сердцах молодой человек, отправляясь собирать хворост для костра.
Вскоре, нагруженные ветками да сучками, они вернулись к Мосу, ожидавшему их с нетерпением. К тому времени он уже разложил всё необходимое для ночлега, устроив неподалеку и своего коня.
- Вернулись, красавица? Рад! – не кривил молодой человек душой, вскакивая со своего места навстречу девушке. – Хм! Не густо! Ладно, на первое время хватит. У меня тут тоже кое-что припасено.
- О уважаемый! Видно, что ты свой человек в горах. Всё носишь с собой,- не поскупилась на похвалу умная Данифо.
- Так оно и есть, красавица! Всё! Всё то, что может унести мой верный конь, - усмехнулся Мос, разведя костер и затем снова усаживаясь на свою бурку, в голове которой уже разложил сыр с лепешками да с кусками вяленой говядины. – Угощайтесь! Берите!
Не желая отставать от радушного спутника, Данифо добавила к его столу еще немного мяса и восточные сладости, которыми их вдоволь снабдил Ридван-бей перед расставанием.
- Хм! А вы хорошо подготовились к побегу, Дана! – присвистнул Мос от удивления, не так часто ему удавалось в жизни наслаждаться сладким рахат лукумом. – А, может, сам турецкий бей провожал вас до этих мест?
Безобидная на первый взгляд шутка молодого человека воспринялась по-разному его спутниками. Находчивая Данифо лишь тихо рассмеялась: не так уж далек был Мос от истины. Тогда как Бибарс чуть было не подскочил к шутнику и не схватил его за грудки, дабы преподать ему урок. Однако тихий смех его сестры вовремя его остановил. В очередной раз бывалый мамлюк подивился тому, как умело его юная спутница пользовалась уроками женского кокетства, которому она, скорее всего, обучилась в великолепных дворцах Востока.
- О Аллах! Если бы так и было! – усмехнулась Данифо, собираясь перекусить лепешкой с сыром. – Но это не так! Я сама собирала все эти сладости. Мне повезло: я росла на кухне и имела доступ ко всем её запасам.
Снова находчивой девушке удалось увернуться от расставленной Мосом ловушки. В отличие от неё, её хитрый собеседник сам не заметил, как попал в её тонкие сети.
- Так ты сама приготовила все эти сладости?
- А кто еще? – удивилась Данифо и тут же спросила: - А кто приготовил твои лепешки с сыром? Твоя хозяйка, уважаемый?
По напряженному выражению лица Моса девушка сразу поняла, что её, казалось бы, простой вопрос вызвал в его сердце тоску, навеянную горькими воспоминаниями. Он тут же перестал есть, отложил оставшийся кусок в сторону и закрыл глаза, поджав губы.
- О Аллах! Что случилось? Неужели я положила соль, вместо сахара? – по-настоящему встревожилась Данифо.
- Нет, красавица! Ты ничего не перепутала. Но вот твои слова…
Грусть в голосе молодого человека сразу привлекла внимание Бибарса, наблюдавшего за своими спутниками со стороны.
- Что мои слова? О Аллах! Я не хотела тебя ни огорчить, ни обидеть, уважаемый! – расстроилась девушка.
- Не беспокойся! Дело совсем в другом, - и Мос глубоко вздохнул, готовый ей откровенно признаться. – У меня нет хозяйки. Я живу один. Хм! Моя милая, словно райская птичка, упорхнула из своей клетки и покинула наш дом. А этой едой меня снабдили добрые братья-мегрелы.
- Упорхнула, как райская птичка?! – завороженно повторила за ним Данифо, не зная, что и подумать. – Разве ты турецкий бей, чтобы от тебя убегать?
Глупое сравнение девушки рассмешило Моса, хотя и озадачило Бибарса.
- Я – турецкий бей?! Ха-ха-ха! Турецкий бей… - не мог остановиться молодой человек.
- Но, уважаемый, почему тогда она «упорхнула» и покинула твой дом? – не отступала Данифо, надеясь хоть что-то узнать о судьбе прекрасной Гуащэ.
- Кто знает почему? – нахмурился Мос. – Если бы я только знал ответ на этот вопрос, я бы ни скитался целый год по горам.
- О уважаемый! Последнее время мы много путешествовали и встречали многих людей. Может, мы сможем тебе помочь чем-то?
- Ничто мне уже не поможет! – не скрывал своего отчаяния молодой человек, покраснев от негодования. – Всё это наказание с небес за мое недостойное поведение год назад.
- Да что же произошло с тобой год назад? – настороженно спросила Данифо, на самом деле, опасаясь напомнить Мосу о себе.
- Год назад я по собственной воле, красавица, обменял своё счастье на жалкие деньги. Да и деньги-то те потерял потом по своей же глупости. Понимаешь ли ты меня? Это теперь я знаю, что счастье каждого зависит только от него самого. Только ты сам можешь сделать себя счастливым! А тогда, год назад мне казалось, что я крепко держу птицу счастья в своих руках.
Снова вздохнув, Мос взял несколько сухих веток и подбросил их в костер. Яркий огонь разгорелся с новой силой, озаряя светом опечаленное лицо молодого человека.
- Видит Всевышний! Мне трудно в этом признаваться. Но его наказание с каждым днем становится для меня невыносимым, - продолжил молодой человек и вдруг, отгоняя от себя печаль, решительно добавил. – Но я не остановлюсь. Я найду её! Все равно найду!
Переведя дыхание, молодой человек вдруг притих и несколько минут отвлеченно следил за игривыми искрами разгоревшегося огня, не произнося ни единого слова. Казалось, что такое же яростное пламя полыхало в его страдавшем сердце. Продолжая пристально смотреть на своего собеседника, Данифо, погрузившись в полночную тишину, вспоминала о затерянном в горах ауле и о радушной красавице Гуащэ, мечтавшей жить среди людей. Она вспоминала и о том Мосе, что был полон больших надежд и безумной любви. Тогда он казался моложе и был горяч нравом, строил большие планы на будущую счастливую семейную жизнь. Но вот прошёл год, и он изменился, превратившись в настороженного и подозрительного человека, пережившего жестокий удар судьбы. Теперь лишенный всякой надежды на своё счастье, он жаждал только одного: найти ту, что безжалостно разбила его сердце.
Вдруг Данифо задумалась, поймав себя на мысли о том, что было бы с ней тогда, если бы она не стала искать своего брата Аслануко, и что стало бы с ней теперь, если бы ей пришлось потерять Бибарса. В тот момент, обернувшись в его сторону, она верила всем сердцем, что они больше никогда не расстанутся. Думая о своем будущем, она вдруг осознала, что Бибарс для неё гораздо больше, чем брат. Теперь Бибарс был для неё самым дорогим человеком, без которого она больше не представляла своей жизни. Несколько лет Данифо искала Аслануко, мечтала увидеть его снова, готова была пожертвовать всем ради этого. И вот, благодаря Всевышнему, они снова вместе! Но что будет с ними дальше? Как сложатся их судьбы на их родине?
- О чем задумалась, красавица? – вдруг услышала девушка вкрадчивый голос Моса. – По твоим прекрасным глазам вижу, что и тебе приходилось испытывать тягостное чувство расставания. Но ты так еще юна и неопытна… Трудно поверить, что твое сердце уже познало горечь любви.
- О уважаемый Мос! У каждого из нас есть свои горькие потери, - улыбнулась Данифо через силу, не давая своим переживаниям выдать её. – Но ты прав, мне еще неведомы те чувства, о которых ты говоришь.
- Кто знает? – не поверил ей на этот раз Мос, а затем, выдержав небольшую паузу, набрался сил и, наконец, откровенно признался. – Не хотел я тебе рассказывать, но трудно держать всё в себе. Вот уже год я ищу ту, о которой не перестаю думать ни днем, ни ночью. Она стала для меня наваждением. С детства мы с ней дружили, и я всегда знал, что однажды женюсь на ней. Но год назад, вернувшись домой, я никого не застал. Словно вернулся на пустынное пепелище.
- На пепелище?! – удивилась Данифо, поняв буквально слова молодого человека. – Так твой дом сгорел дотла?
- Да! Мои мечты о доме и семье тоже сгорели дотла, - печально вздохнул Мос, продолжая свой рассказ. – Мою избранницу звали Гуащэ. И наши родители всю жизнь дружили, мечтали нас поженить. Когда мы были еще детьми они договорились между собой. С этой мыслью я и вырос и в душе считал, что она думает также. Но вот прошлой зимой в наших семьях случилось большое горе. И это горе всё изменило. А всё началось с неожиданного появления одного юноши в нашем отдаленном ауле. Он направлялся, как и вы, через горы в Шапсугию. Правда, из Кабарды. Удивительно было то, что он смог добраться до нас невредимым, да еще и с живым конем на ходу в такое холодное и голодное для волков время. С первой минуты парень мне показался странным. Но мой отец и слушать меня не стал, пообещал ему помочь. Да только с того момента несчастья следовали на наши головы одно за другим. Сперва при странных обстоятельствах погибли мой отец и его друг, отец Гуащэ. После их гибели Гуащэ вдруг заупрямилась, не соглашаясь на нашу свадьбу. Поначалу я даже подумал, что это юноша отвлекает её внимание от меня. Но он был настолько юн, что думать так было бы глупостью. Затем Гуащэ пообещала выйти за меня только после того, как я помогу парню перейти горы. Признаюсь, в то трудное для нас время мне не хотелось покидать мою Гуащэ. Я сердцем чувствовал, что что-то должно было произойти. О Аллах! Сердце воина никогда его не обманывает!
- И что же произошло? – погрузилась Данифо в трагические события прошлого года.
- Я не собирался помогать парню. Но добрая Гуащэ настояла на своём. Она хорошо знала меня. На следующий день после похорон наших отцов мы с юношей отправились через горы в Шапсугию. И нам повезло, очень повезло. Ни холод, ни голодные волки не стали для нас помехой. Да, на свою голову вызвался я помочь Зещэ.
- Зещэ?! – намеренно переспросила Данифо, надеясь узнать его мнение об этом юноше, которым, на самом деле, была она сама.
- Зещэ - так звали юношу, которого я провожал через горы в Шапсугию, - ответил ей Мос, ничего не подозревая. – На удачу, мы добрались до места целыми и невредимыми. Да, этого парня хранило само Проведение! Попрощавшись, я отправился обратно домой, а он последовал дальше. Как ни странно, но на обратной дороге неприятности преследовали меня одна за другой. Несколько дней я блуждал по горам, стараясь выжить. Сперва меня занесло ночью снегом. Затем мне пришлось забиться в лисью нору, чтобы избежать смертельной встречи со стаей голодных волков. Пришлось даже пожертвовать своим дорогим конем. И, наконец, уже недалеко от дома, взбираясь по одному из склонов горы, я подвернул ногу. Но я всё же не терял надежды и ползком добрался до аула. Мысль о скорой встрече с дорогой Гуащэ радовала меня и помогала мне превозмогать боль и не падать духом. Но когда я достиг, наконец, цели и на полу издыхании добрался до дома, то не выдержал последнего страшного испытания и потерял сознание.
- О Аллах! Что же произошло в ауле? – затаив дыхание, слушала его девушка.
- Хм! От моего родного аула ничего не осталось. Только одно большое пепелище. Когда я пришел в себя, голодный и изнемогавший от боли, я ползком облазил всё, что осталось от нашего селения, в поисках обугленных останков Гуащэ. На мое счастье, мне ничего не удалось найти. Оставалось надеяться, что моя избранница выжила и спаслась. Однако тогда мне хотелось только умереть. Выжить-то я смог только из-за того, что вновь потерял сознание. А когда я очнулся, то уже оказался у братьев-мегрелов. Тех самых всадников, что ты видела, красавица. Они спасли мою жизнь, выходили меня и вселили надежду, что Гуащэ могла убежать из сгоревшего аула. Они тоже обошли селение вдоль и поперек, но ни каких её следов не нашли. Это дает мне веру, что моя Гуащэ всё ещё жива.
- Да хранит её Аллах! – вырвалось у Данифо, глубоко расстроенной печальным рассказом молодого человека. – А что случилось с тем юношей? Как там его имя? Зещэ!
- Клянусь Всевышним, о его судьбе мне ничего неизвестно, - соврал Мос, отводя свой взгляд в сторону.
Затем он прилег на расстеленную бурку и намеренно закрыл глаза, сделав вид, что засыпает. Вскоре он, усталый за день и измученный своими горькими воспоминаниями, действительно, крепко уснул, так и не поведав Данифо о своем вероломном проступке и печальной судьбе невинного юноши. Впрочем, она, как никто другой, знала, что случилось с Зещэ потом.
Всю ночь, пока её спутники спали, набираясь сил, девушка не переставала думать о Гуащэ, исчезнувшей при странных обстоятельствах. Что же могло тогда случиться в ауле Шамиля и Касыма? Возможно, Гуащэ ушла по собственной воле, не желая выходить замуж за Моса, к которому ничего кроме дружеского участия не испытывала. К тому же она давно мечтала жить среди людей. Но как ей удалось уйти одной в горы в такое холодное время года? Может, кто-то набрел на их аул в отсутствии Моса и помог ей начать новую жизнь? Но как столь строго воспитанная девушка могла доверить свою жизнь незнакомым людям? Как ни старалась, но Данифо не находила ответов на все эти вопросы, а лишь мучительно погружалась в сонную тьму.
Между тем печальный рассказ молодого человека впечатлил Бибарса. Услышав имя Гуащэ, он сразу понял, о ком шла речь. Без особых усилий он вспомнил добродушную девочку, которая когда-то ходила за ним по пятам, называя Найденышем. А теперь она, взрослая, скиталась в горах, без всякой поддержки в жизни. За что же так жестоко с ней обошлась судьба? Не расплачивается ли она за грехи своего алчного отца?
На следующий день, после ночного привала, придавшего путникам новых сил, они продолжили свой путь в Шапсугию. Пологое предгорье и каменистое побережье Черного моря оказали им более радушный прием, чем заснеженные вершины Кавказских гор. Спускаясь молча по склону, Мос не проявлял ни малейшего желания продолжить разговор, начатый им накануне. Весь день он держался с Данифо холодно и был сосредоточен на дороге, лишь исподволь приглядывая за своими спутниками. Только ближе к вечеру на одном из холмов он обратился к девушке, указывая ей рукой на морской горизонт.
Впрочем, к удивлению Моса, девушка, проявлявшая накануне изрядное любопытство к его судьбе, была сама не очень расположена к беседе. Она тихо следовала за ним, держась стороны своего брата, что доставляло большое удовольствие последнему. Действительно, в тот день Бибарс был по-настоящему счастлив: Данифо не отходила от него ни на шаг, следуя рядом, и время от времени смотрела на него с искренней благодарностью.
Между тем внезапная отчужденность девушки заставила Моса задуматься. Первое, что пришло ему на ум, было то, что он чем-то напугал её, насторожил, поскольку весь день она боялась расстаться со своим немым братом. Впрочем, Бибарс тоже с трудом понимал истинную причину, из-за которой всегда смелая Данифо, бесстрашно сражавшаяся на его глазах с жестокими пиратами, внезапно отстранилась от их, казалось бы, безобидного попутчика.
Наконец, вечером того долгого дня, наполненного звучным пением птиц и приглушенным шумом дуновения горного ветра, путники достигли побережья Шапсугии. Они уже готовились к последнему спуску, как вдруг услышали задорный клич одинокого всадника, рассекавшего на своем породистом коне пологий предгорный склон.
- Хей! Хей! – вторило ему звонкое эхо.
– Стойте! Хей! Стойте! – на кабардинском языке окликнул путников незнакомый всадник.
Насторожившись, Мос и Бибарс невольно схватились за рукоятки своих кинжалов, хотя и продолжили путь. Опасаясь за жизнь Данифо, её брат взял девушку за руку и крепко сжал её в своей. От внезапной и резкой боли у неё даже потемнело в глазах.
- Стойте же, уважаемые! – громко кричал всадник, приближаясь к ним.
Минуту спустя он уже спешился и подбежал к путникам, преграждая им путь.
- О уважаемые! – искренне удивился незнакомец, оказавшийся добродушным человеком небольшого роста и крепкого телосложения; на вид ему было лет 40, но здоровый румянец на щеках и гладкая кожа делала его еще моложе. – И чего-то такая девушка идет пешком, когда рядом такой прекрасный конь?
Неожиданный вопрос спешившегося всадника, словно ураган, пронесся по склону мимо удивленных путников и пустым эхом отозвался в горах.
- Прости, уважаемый! – и Мос решительно сделал шаг вперед, не скрывая своего воинственного настроя. – Это её желание! Твоё беспокойство совершенно напрасно.
Недружелюбный ответ молодого человека заставил незнакомца немного отступить назад. Оглядев всех трех путников с головы до ног, он не сразу понял, что своим внезапным появлением помешал им наслаждаться обществом друг друга. В ответ Мосу он снова добродушно улыбнулся.
- О Тха милосердный! Я и не знал, что все вы сопровождаете этого коня.
- Не стоит, уважаемый, беспокоиться и о коне, - сухо осадил его молодой человек, настораживаясь еще больше. – Он, как и наша спутница, не нуждается в твоей помощи.
- Ладно! Тогда хорошего вам пути, добрые путники! – усмехнулся незнакомец и тотчас направился к своему скакуну. – Что ж! Поспешим домой, мой верный друг! Твой хозяин Казбич сделал всё, что мог. Ни эта прекрасная девушка, ни этот породистый конь в нашей защите не нуждаются.
«Казбич?» - оцепенала от удивления Данифо.
«Казбич…» - и на девушку нахлынули грустные воспоминания о верном друге своего брата Аслануко.
«Казбич!» - и перед её глазами пронеслась по лесу девятилетняя девочка на породистом арабском скакуне, напрасно звавшая своего брата на помощь. Кто знает, чем бы закончились для неё те скачки, если бы ни верный Казбич.
Да и после исчезновения Аслануко Казбич заботился о ней и о нанэ Гуго, как о своих близких, сопровождал её отца в походах в горы в поисках сына и даже поклялся отомстить тем, кто так жестоко разрушил размеренную жизнь их семьи.
«Это же Казбич!» - ласково улыбнулась Данифо и, озаренная безмерной радостью, повернулась к Бибарсу, ни на секунду не отпускавшему её руку. Молодой человек улыбнулся ей в ответ, признаваясь, что он тоже узнал своего друга детства. Взволнованный нечаянной встречей и бурным потоком счастливых воспоминаний, он с трудом сдерживался. Как бы ему хотелось закричать от радости, окликнуть старого друга, броситься ему навстречу и крепко-крепко обнять! Через столько лет он снова увидел задорного весельчака Казбича. Однако слишком рано было выдавать себя и Данифо сопровождавшему их Мосу.
- Уважаемый! – вдруг тихо позвала девушка незнакомца, собиравшегося уже сесть на своего коня. – Спасибо, что решил помочь. Мои спутники могут защитить меня, но я всё же от твоей помощи не отказываюсь.
- Дана! – возмутился удивленный Мос. – Пусть уважаемый едет своей дорогой!
- О Аллах! Целый день мы шли через горы. Из уважения к нам ты был вынужден идти пешком. Твой конь следует за тобой по пятам и только ждет твоего приказа, чтобы птицей полететь по этим пологим склонам, - и Данифо рукой показала на скучавшего коня Моса.
- Не думай об этом! Эта моя забота! – сердито бросил молодой человек, почувствовав вдруг, что от него хотят избавиться.
- Послушай, уважаемый! Мы с братом тебе очень благодарны! Ради нас ты бросил свои поиски, - не сдавалась настойчивая Данифо. - Но теперь до Шапсугии рукой подать. Мы в силах дойти до места сами. И, может, уважаемому Казбичу будет с нами по пути. Он поможет найти нам наших родственников.
- О Всевышний! – радостно воскликнул Казбич, возвращаясь обратно к путникам. – Так вы идете в Шапсугию? Какое совпадение! Мне как раз по пути. Мой друг Инал скоро женится на прекрасной девушке по имени Гуащэ. Ваш приход обрадует его. Он живет совсем рядом отсюда.
- Гуащэ?! – задумчиво переспросил Мос, тут же забыв о своих спутниках.
- О-о-о! Уважаемый! Какая же она красавица да умница! Как и эта девушка, что стоит рядом с тобой!
- Какое совпадение! Так ты говоришь, невесту зовут Гаущэ, а жениха – Инал? – еще больше задумался Мос, не замечая, как Данифо и Бибарс настороженно переглянулись между собой.
- Всё верно, уважаемый! – всё так же радушно отвечал ему Казбич, ничего не подозревая. – Но если ты не очень спешишь по своим делам, то мой друг Инал будет рад всем.
- Что-то мне подсказывает, что я как раз на верном пути, - усмехнулся молодой человек, намереваясь посетить гостеприимного друга Казбича. – И ничто не помешает мне порадоваться за Инала и Гуащэ!
С этими словами он бросил предостерегающий взгляд на слегка растерянную девушку, стоявшую рядом со своим братом. А та, в свою очередь, понимая, что настойчивый Мос не отступит от своего намерения проверить счастливую невесту с именем его несчастной избранницы, решила подробнее расспросить добродушного Казбича о ней. Заодно она не теряла надежды узнать что-нибудь о своем отце. Кто, как ни Казбич, мог ей рассказать о его теперешнем местонахождении. Правда, присутствие чужого человека, каковым она и считала Моса, могло ей сильно помешать.
- Вот и хорошо! Продолжим путь вместе! - радушно предложил им Казбич, подводя своего коня к уставшей девушке. – Как зовут вас, уважаемые?
- Меня зовут Мос сын Касыма. Имя девушки – Дана. А это её брат Бибарс, он немой, - представил всех сам молодой человек, указывая рукой на каждого из своих спутников.
- Немой? Совсем ничего не говорит? – искренне огорчился добродушный Казбич. – Но он же слышит?
- Слышит! И очень хорошо,  – утвердительно кивнула ему в ответ девушка, гладя рукой по гриве его смирного коня. – Он немой! После гибели наших родителей он еще ни разу не произнес ни слова.
- О Аллах! Соболезную тебе, красавица! – посочувствовал их горю Казбич. – Садись, милая! А мы все пойдем следом.
- Спасибо, уважаемый! Да хранит тебя Аллах! – согласилась Данифо, изрядно уставшая от долгой пешей прогулки по горам. – Я принимаю твое приглашение, но с одним условием. Пусть мой брат поведет под узду твоего коня!
- Хорошо, красавица! Держи, парень! – и мудрый мужчина передал поводья затаившемуся Бибарсу. – Только, смотри, не тяни за уздечку! А то мой конь встанет на дыбы. Тогда нашей красавице несдобровать.
В ответ заботливому другу Бибарс молча кивнул головой и охотно взял из его рук поводья.
- Не беспокойся, уважаемый! Мне не впервой, я справлюсь, - и Данифо с благодарностью посмотрела на Казбича, сев верхом на его коня.
После путники продолжили свой путь. Вскоре между ними вновь завязался душевный разговор. Как часто бывает, разговоры в пути помогают скоротать время. Порой они становятся познавательными, снабжая путников разными знаниями о жизни. А порой они могут оказаться роковыми и изменить судьбы многих людей. Случайные попутчики, не задумываясь о последствиях, задушевно рассказывают о себе, своих близких, своих делах и планах. Как ни странно, но им и в голову не приходит, что этот попутчик может оказаться его кровным врагом или стать со временем непримиримым противником. В жизни не стоит доверять первому встречному особенно истории своих близких! Тем более тогда, когда не знаешь об его истинных намерениях.
- Что ж, уважаемый! – начал Мос разговор, намереваясь узнать что-нибудь о невесте счастливого товарища Казбича. – Свадьба близкого друга – хорошее дело!
- Верно говоришь, уважаемый Мос! – искренне ответил ему добродушный мужчина, не догадываясь о намерении своего хитрого собеседника. – Мой друг Инал счастлив, и это главное! А его избранница такая добрая, такая красивая, что слов нет, чтобы рассказать о ней.
Между тем Казбич невольно посмотрел на немого брата девушки и вдруг о чем-то всерьез задумался.
- А сколько лет Гуащэ? – отвлек его Мос от молчаливого Бибарса. – Молода ли?
- О молода! Очень молода!
- Кто же её родители? – допытывался молодой человек, не отводя своих зорких глаз от Казбича, бросавшего время от времени задумчивый взгляд в сторону брата Данифо.
- Не знаю! – вдруг насторожился мужчина. – Слышал только, что у неё были уважаемые родители.
- Были? Так, что, она - сирота? – и внезапная радость озарила лисье лицо Моса.
- Говорят, год назад она похоронила своего отца. А мать умерла и того раньше, - не скрывал Казбич истории Гуащэ. – Сама она чуть не погибла в прошлом году во время пожара.
- Во время пожара? – еле сдержался от восклицания Мос, чувствуя, что его мучительным поискам пришел долгожданный конец.
- О это печальная история! Мы с моим другом Иналом нашли её в заброшенном селении в горах одну, беззащитную, без всякой поддержки.
- О бедная Гуащэ! – испуганно воскликнула Данифо, больше не сомневаясь, что друг Казбича собирается жениться на невесте самого Моса.
- Не расстраивайся, красавица! Всё уже позади! - успокаивал её Казбич. – Этой девушке повезло, что мы тогда с другом мимо проезжали.
- Мимо? – усмехнулся взволнованный Мос, еле сдерживая свое негодование.
- О! Когда мы туда приехали, начался такой пожар, - поделился с путниками искренний Казбич. – Инал спас тогда и меня, и несчастную девушку. В конце концов, Гуащэ ничего не оставалось, как отправиться с нами через горы сюда на побережье. У Инала здесь живут родственники матери. А по дороге в горах он с Гуащэ сблизился. И это несмотря на то, что он ей по возрасту в отцы годится.
- А сколько лет твоему другу, уважаемый Казбич? – настороженно спросила девушка, уже начиная догадываться, о ком тот говорил.
- Точно не скажу, красавица. Верно, в два раза больше, чем твоему брату.
- Хм! А не слишком ли стар твой друг для юной Гуащэ? – съязвил Мос, с трудом уже перенося затянувшийся разговор о чужом счастье с его избранницей.
- О-о-о! Разве в любви возраст важен? – усмехнулся Казбич, покачав головой. – Главное, чтобы они были счастливы друг с другом!
- Верно, уважаемый! – охотно поддержала его Данифо.
- А ты, уважаемый Казбич, уверен, что девушка любит твоего старого друга? – поджал Мос губы от досады.
- Да если бы ты, парень, видел, как Гуащэ смотрит на Инала, как она заботится о нём, ты бы сейчас не задавал мне такого глупого вопроса, - резко осадил его Казбич, в душе негодуя из-за надменности его собеседника. – Поверь! Мой друг – достойнейший адыг и заслуживает счастья! Восемь лет назад он потерял свою жену и остался один. А год назад начал новую жизнь, стараясь забыть о своих горьких потерях. Хотя забыть о них он не в силах…
Тяжело вздохнув, мужчина снова бросил задумчивый взгляд в сторону безмолвного Бибарса. Вдруг он резко смутился, не замечая, что Мос пристально следит за каждым его движением.
- О уважаемый! Что так поразило тебя в немом брате Даны?
- Прости, коли я позволил себе не так посмотреть на этого беднягу! Но, честно, его лицо мне кажется знакомым.
- Правда? – намеренно удивилась Данифо, скрывая свое замешательство. – Мой брат – адыг, и часто кому-то кого-то напоминает!
- Возможно, так оно и есть! – задумался Казбич, невольно смущаясь.
- О чем ты, уважаемый? - внезапное смущение незнакомца пробудило у Моса былые подозрения.
- Да так, показалось! – удрученно вздохнул мужчина, расстроившись на глазах у всех. – Прошлое часто напоминает нам о себе! Это, верно, от усталости. Вторые сутки верхом!
- От усталости?! – прищурился Мос, не веря уже в слабые отговорки Казбича. – А я думал, что настоящему джигиту неведомо чувство усталости.
- Рад, что встретился именно с таким джигитом, - ухмыльнулся его собеседник, осознавая, наконец, каков был истинный характер Моса. – А ты, уважаемый, куда путь держишь?
Встревожившись вдруг, что еще мгновение и схлестнутся между собой излишняя самоуверенность Моса и мужская гордость Казбича, Данифо сама дернула сильно за уздечку, надеясь привлечь их внимание. От неожиданности Бибарс не успел ничего предпринять, и конь Казбича встал на дыбы, пытаясь сбросить с себя неловкого седока. В доли секунды самонадеянная девушка оказалась на земле. Ударившись сильнее, чем она могла предположить, Данифо потеряла сознание на глазах у трех нерасторопных путников.

2.
Прошло несколько часов, прежде чем Данифо пришла в себя. Открыв глаза, она увидела перед собой склонившуюся над ней красивую девушку лет 18-20. Незнакомка заботливо вытирала ей испачканное при падении лицо чистым платком, смоченным ключевой водой.
«Гуащэ?!» - промелькнуло в затуманенном сознании Данифо, и она снова погрузилась в забытие.
- Да сохранит тебя Всевышний!– обрадовалась девушка и громко позвала. – Инал! Инал! Скорее сюда! Она очнулась!
Радостный зов девушки отдаленным эхом отозвался в сознании Данифо. Она вновь открыла свои большие глаза, затем немного приподнялась и огляделась, стараясь понять, где находится. Вокруг царил полумрак, только сквозь два небольших окна едва просачивался тусклый свет луны. На деревянной стене она заметила очертания тени незнакомки, склонившейся над ней. Ощутив прилив сил, Данифо попыталась привстать с деревянной скамьи, на которую её заботливо уложили и укрыли двумя теплыми бурками из овечьей шкуры.
- Нет! Что ты, милая! – остановила её ласковая девушка, в которой Данифо сразу узнала Гуащэ. – Не вставай! Рано тебе еще. Ты была без сознания несколько часов.
- Без сознания? Несколько часов? – не могла поверить её словам гостья. – Неужели я так сильно ударилась при падении?
В ответ ей Гуащэ только утвердительно кивнула головой, укладывая её обратно на скамью.
- А где мой брат? – забеспокоилась Данифо, вспомнив о Бибарсе.
Внезапное волнение гостьи мгновенно передалось Гуащэ, искренне сочувствовавшей ей.
- Если ты говоришь о высоком молодом человеке, что всё время молчит, то он во дворе с остальными мужчинами.
- О Слава Аллаху! – успокоилась девушка и снова закрыла глаза. Впрочем, стоило ли ей проявлять столь чрезмерное беспокойство о доблестном мамлюке, победить которого еще никому не удавалось.
- Как твое имя, милая? – ласково спросила её Гуащэ. – Твое лицо мне кажется очень знакомым. Где же я могла видеть тебя раньше?
- Дана! - не задумываясь, ответила ей Данифо, слегка смутившись: слишком рано было раскрывать себя. – А как твое имя?
- Гуащэ!
- Мою маму звали почти так же, как тебя, - с грустью вспомнила девушка светлое лицо своей заботливой матери.
- Гуащэ?
- Гуащевнай! – опечалено вздохнула Данифо и приподнялась, чтобы сесть. – Мне уже гораздо лучше. Вот только воздуха не хватает.
- Выйдем тогда во двор! – предложила ей Гуащэ, помогая встать.
Оглядев свою гостью, она вдруг задорно улыбнулась. На девушке всё ещё красовался диковинный пиратский костюм. 
- Дана! Тебе лучше переодеться, - предложила она и поспешила в соседнюю комнату.
Вскоре она вернулась обратно, неся в руках свою одежду, в которой и подобало ходить местным девушкам.
Позже, когда они обе вышли во двор, Данифо уже ничем не отличалась от местных молодых селянок. Широкое теплое платье в пол, длинные волосы, заплетенные в косы, да повязанный на голове платок полностью преобразили образ заморского юного пирата. Между тем на её безмятежном девичьем лице лежала тень усталости, под которой скрывались трудные годы безуспешных поисков брата, невообразимый страх за свою жизнь, внезапное бегство из Каира и изнурительное путешествие обратно на Кавказ. Теперь же она казалась безмятежной и счастливой: все её трудности уже остались позади, она с братом вернулась на родину. Благодаря Всевышнему, ей удалось найти Аслануко, несмотря ни на что. А теперь само Проведение привело её к отцу.
- Да хранит тебя Всевышний, красавица! – поприветствовал её во дворе статный мужчина лет 45-50, весь седой, но с темной бородкой. – Мы все так волновались за тебя.
Оставив все свои дела, он шел размеренным шагом навстречу к Данифо, принимая её радушной улыбкой гостеприимного хозяина. Увидев впервые за долгие годы приветливое лицо своего дорогого отца, девушка внезапно почувствовала безудержное волнение. Она с трудом сдерживала свои слезы радости, снедаемая острым желанием его обнять. Несмотря на неизгладимую печать пережитого горя, нескольких лет скитаний и безуспешных поисков, а также испепелявшей душу жажды мести, аталык Мэз Кайтуко не сильно изменился, сохранив за долгие годы былую осанку и стать. Правда, седые волосы и задумчивый взгляд всё же выдавали его истинный возраст.
- Спасибо, уважаемый! – сдержанно ответила ему Данифо, стараясь скрыть ото всех свое волнение.
Но, несмотря на свою сдержанность, она всё же не устояла и принялась с истинно дочерней нежностью разглядывать столь дорогие её сердцу мужественные черты лица её отца. Да, первым её порывом было броситься к нему, рассказать всё, что с ней произошло за долгие годы их разлуки, и, наконец, воссоединить семью, открыв ему, кем на самом деле был её молчаливый спутник. Однако столь преждевременные поступки могли невольно привести их всех к роковому исходу и ненужному кровопролитию. Она, как никто другой, прекрасно знала о намерениях обиженного и отвергнутого Моса, готового на всё ради мести за своего отца и за свою неразделенную любовь.
Конечно, у Данифо не было никаких сомнений в том, что её искусный отец и доблестный брат сумеют постоять за себя и смогут дать отпор своему изворотливому противнику. Усталому Мосу не дано было превзойти их ни в силе, ни в мастерстве. Однако его коварный нрав и, кто знает, случайный роковой удар могли вновь погрузить их семью в пучину невыносимого горя и глубокое море слез. Излишне рисковать, если можно просто выждать время!
- Хм! Не ожидал от тебя, красавица, такого неблагоразумия, - вдруг услышала Данифо вкрадчивый голос Моса.
Обернувшись, она увидела ухмылявшегося молодого человека, медленно подходившего к ней вместе с Казбичем и Бибарсом. За несколько часов лицо её брата сильно осунулось: мучительные волнения снедали его встревоженное сердце.
- О как неосмотрительно! Всё же не следовало садиться на коня незнакомого человека, - поучал её Мос, искоса поглядывая на Гуащэ, следовавшую рядом с ней.
Его нравоучения и назидательный тон вызвали гнев в душе измученного Бибарса. Выйдя вперед и намеренно преградив ему путь, он поспешил крепко обнять свою сестру, не задумываясь о том, что могут подумать вокруг люди.
- О Аллах! Как же я волновался! Зачем ты так? Ты могла покалечиться, - тихо шепнул он ей, и его дыхание обожгло сердце девушки.
Оказавшись в крепких объятиях Бибарса, взволнованная Данифо снова ощутила, насколько он был дорог ей, и как сильно она была привязана к нему. Быть рядом, видеть, слышать его голос – вот всё то, что ей нужно было в жизни. Вот всё то, к чему она всегда стремилась, и чего желала всей душой! Вдруг она поняла, что испытывает к своему родному брату нечто большее, чем сестринскую любовь. Долгие поиски Аслануко и годы одиночества не могли не сказаться на её отношении к Бибарсу. Однако ни к чему хорошему это их не приведет, и ей не стоило бы забывать, что они – родные брат и сестра.
- Пусти! – резко ответила она ему и оттолкнула, а затем, повернувшись к Казбичу сказала, как ни в чем не бывало: - О уважаемый Казбич! Прости меня! Я совсем забыла о твоем предупреждении и случайно натянула поводья.
- Хм! Хороший породистый скакун должен справляться со своими порывами и быть всегда сдержан! – всё так же нравоучительно продолжал Мос, не упускавший из виду брата и сестру.
- Твоя правда, уважаемый! – усмехнулся ему в ответ балагур Казбич, стоявший со своим другом Иналом. – Жаль, что так не скажешь о некоторых джигитах. Сдержанность – редкое качество среди молодых! Не так ли?
Явный вызов в словах бывалого воина на время отвлек внимание бдительного Моса от Бибарса и Данифо. Пристыженный, он бросил гневный взгляд в сторону своего обидчика, но спустя мгновение снова обратил свой взор на Гуащэ, смутившуюся под его пристальным взглядом.
- Ты, Казбич, неисправим! – усмехнулся Инал: он, как и Мос, прекрасно понял, кому предназначались мудрые слова его друга.
- Да чего там! – наигранно возмутился Казбич. - Несдержанный характер самого джигита может принести ему больше вреда, чем несдержанность его верного коня. Коли нет выдержки, то как же он тогда сможет обуздать своего несдержанного скакуна?
Задорный тон и тонкий намек мудрого мужчины вновь вызвали негодование в душе Моса. Он с трудом сдерживался, чтобы не ответить остряку должным образом. Однако вместо этого молодой человек всего лишь поджал свои узкие губы и сжал руки в кулаки, дабы не стать наглядным примером сказанному Казбичем. Пререкания с лучшим другом хозяина дома до добра не доведут! Расчетливый Мос честно признавал перевес силы на стороне его обидчика. А полагаться на безмолвного Бибарса, испытывавшего явное расположение к Казбичу, он не стал. В конце концов, не за смертью он шел больше года трудным горным путем. И как он понимал, его долгие поиски увенчались успехом вопреки всему.
С первой минуты, как он увидел прекрасное лицо своей пропавшей избранницы, Моса охватило непреодолимое желание украсть её на глазах у всех и увезти так далеко, чтобы никто и никогда не смог их найти. Однако против воли мил не будешь! Как бы ему ни было неприятно это признавать, но он сразу заметил, с какой нежностью Гуащэ смотрела на седовласого мужчину, годившегося ей в отцы. Теперь только жажда мести руководила Мосом, лишенным всякой надежды на взаимное чувство. Теперь ему оставалось только дождаться удобного случая, чтобы открыть влюбленной в Инала Гуащэ всю правду, что он, Мос, хранил больше года со дня гибели его отца и дяди Шамиля. Теперь он не мог ей простить того, что за столь короткий срок она забыла о нём и даже не узнала в нем сразу своего друга детства, который был с ней столь нежен и заботлив долгие годы.
- Что же, дорогой мой Казбич! – продолжил радушный хозяин дома, искренне улыбаясь. – Ты всегда приносишь с собой радость и веселье, где бы ты ни был. А сегодня утром накануне нашей свадьбы привез с собой таких дорогих гостей.
- Послушай, Инал! Да если бы я их не встретил по дороге в горах, то они никогда бы не узнали о твоей свадьбе, - поддержал его Казбич, присаживаясь на одно из больших бревен во дворе.
- А Кавказ не так уж велик, как кажется, - с презрением усмехнулся Мос, не переставая наблюдать за Гуащэ исподлобья. – Рано или поздно, все пути и дороги пересекаются.
- Не могу согласиться с тобой, уважаемый! – вдруг возразил ему Инал с горечью в голосе. – Кавказ велик и многолик! Да и пути Всевышнего неисповедимы!
- Хм! – покачал головой молодой человек, поджимая губы от обиды.
- Казбич! – задумчиво окликнул друга хозяин дома, заметив тень напряжения на лице Моса. – Ты столько рассказал о нашей прекрасной гостье и её брате, но проявил неучтивость и не представил их мудрого спутника. Не хорошо как-то получается. Ставишь нас перед гостем в неудобное положение.
- О-о-о! – подхватил игру ловкий Казбич, принимая своевременный упрек друга. – Это моё упущение. Но я и сам едва знаю нашего дорогого гостя.
Непринужденный тон мужчины и его наигранно виноватый вид еще больше распалили обиженного Моса. Его высокие скулы так напряглись, а глаза так помутнели, что Данифо, опасаясь непредвиденного, невольно нарушила правила и поспешила вступить в мужской разговор. На самом деле, выбора у неё не было. Из-за надуманной немоты, Бибарс не мог прийти ей на помощь и выдать себя.
- Уважаемый Инал! – осторожно начала девушка, рассчитывая на благородство своего отца и понимание его друга. – Этот молодой человек оказал нам неоценимую услугу и провел нас до Шапсугии. Мы с Бибарсом заблудились в горах, и чуть не отправились в другом направлении.
- Вот как? – еще больше запутался Инал.
- По дороге мы встретили несколько всадников. Среди них был Мос. Он говорил по-кабардински и вызвался нам помочь, - продолжала Данифо.
- Надо же! – с усмешкой покачал головой Казбич.
Искренняя похвала девушки сперва смутила Моса. Но он быстро справился со своим смущением и возгордился, невольно выпрямившись.
- О прости меня, уважаемый! Если вдруг обидным словом задел твой гордый нрав, - и Казбич пристально посмотрел на него.
- Всевышний простит! – сдержанно ответил ему Мос, высокомерно отводя глаза в сторону.
- Мос отнесся к нам с состраданием. Но совсем недавно он сам перенес трудное испытание. Год назад сгорел его дом в горах, а следом исчезла и его любимая девушка, - пыталась Данифо предупредить отца.
- Сгорел, говоришь, дом?– задумался Инал, бросая настороженный взгляд в сторону своей невесты. – И где это произошло?
Неподдельный интерес избранника Гуащэ к его судьбе вызвал у Моса внутреннее негодование. Потянув время долгой и многозначительной паузой, он грустно вздохнул и с укором посмотрел в сторону той, что не дождалась его возвращения. Странное совпадение жизненных обстоятельств потрясло и Гуащэ. Внимательно присмотревшись к гостю, смущавшему её с первой минуты их встречи, она вгляделась в черты его лица.
- Мос? Дорогой мой Мос! – вдруг воскликнула девушка, обрадовавшись нечаянной встрече. – Да как же я тебя сразу-то не узнала?
- Как, милая? Ты знаешь нашего дорогого гостя? – ещё больше насторожился Инал, намеренно делая шаг в сторону своей невесты.
Казалось, что своим ловким движением он собирался предупредить Гуащэ об осторожности и одновременно остановить её, прежде чем она совершит необдуманный поступок. Инстинкт искусного охотника подсказывал ему, что их нежданный гость расставляет свои сети, намереваясь поймать их, словно наивных зверьков.
- Ах, Инал! – не могла прийти в себя Гуащэ от радости. – Это же Мос! Я знаю его с детства. Он мне, как родной брат!
- Хм! Вот так встреча! – с долей досады бросил себе под нос Казбич, удивляясь нелепому стечению обстоятельств. – Кто бы мог подумать!
- Что ж! Да хранит тебя Всевышний, уважаемый Мос! – обрадовался следом Инал и протянул руку молодому человеку. – Брат моей Гуащэ мне тоже брат…
«Моей Гуащэ…» - презрительно повторил за ним Мос и невольно сморщился. Однако он не стал нарушать обычай и против своей воли ответил на рукопожатие гостеприимного хозяина. Но неприязненное выражение лица молодого человека не осталось незамеченным.
- Хм! С виду такой сильный, а всё же не привык к крепкому мужскому рукопожатию, - шутливо заметил балагур Казбич, проникаясь всё больше и больше недоверием к новоиспеченному родственнику Гуащэ.
- Нет, уважаемый! Это старые раны дают о себе знать, - сухо ответил ему Мос, высвобождая свою руку.
- Верно! Вы же с дороги. Да и солнце уже зашло. Пора бы всем отдохнуть. – засуетился Инал, заботливо оглядывая своих усталых гостей.
- Постой, друг! - поспешил Казбич снова напомнить о себе. - Неужели у тебя не найдется времени поговорить со мной? А нам надо бы столько обсудить!
- Ладно! – ответил ему тот. - Только сперва поможем нашим новым друзьям. Моса и Бибарса разместим в кунацкой. А девушку, Гуащэ, отведи к себе и угости!
Расторопная Гуащэ взяла Данифо за руку и повела её обратно в дом. Следуя за ней, девушка, то и дело, оборачивалась назад, стараясь не терять из виду ни Бибарса, ни отца. Однако вскоре мужчины тоже покинули двор, следуя за гостеприимным хозяином в кунацкую.   
- Ладно, Инал! Я пока схожу на кухню и приготовлю нашим гостям горячий напиток, - предложил Казбич, поворачивая в сторону небольшой постройки, расположенной по соседству с гостевым домом.
Погруженный в свои мысли, Инал молча кивнул ему в ответ и продолжил свой путь.
- И что, Инал, скоро ли свадьба? – нерешительно заговорил Мос, как только Казбич оставил их троих.
- Скоро! Очень скоро! – не стал скрывать своей радости радушный хозяин.
- А разве Гуащэ не смущает большая разница в возрасте? – усмехнулся молодой человек, не смирившись с выбором своей избранницы.
Услышав дерзкий и неуместный вопрос Моса, Бибарс, до этого семенивший за остальными, резко прибавил шагу, желая напомнить ему о своем присутствии.
- Послушай, уважаемый Мос! – собирался Инал осадить своего новоиспеченного родственника, но, заметив Бибарса, сдержался и перевел тему разговора: - А этот парень на самом деле немой? Он слышит?
- Хм! Его прекрасная сестра говорит, что он потерял дар речи после гибели их родителей, - оскалился Мос, словно злобный волк. – Кто знает, может, он и слышит плохо …
- Да хранит его Всевышний! А на вид - здоровее не бывает! И уж слишком уверен в себе, - по-настоящему заинтересовался хозяин дома своим безмолвным гостем, поравнявшимся с ним.
- Внешность часто обманчива, уважаемый! – усмехнулся молодой человек.
- Мне трудно судить. Я всегда был человеком открытым. За это и поплатился в жизни, - вспомнил Инал своих близких.
- Зато умудрился найти себе такую невесту. Она же в два раза младше, - вновь попытался Мос задеть гордость счастливого избранника Гуащэ.
- Столько недружелюбия от родственника в ответ на радушный прием? С чего бы? - заслуженно упрекнул его благородный воин.
- Порой лицо скрывает истинные желания, - отстранено добавил Мос, не обращая внимания на вопросы хозяина дома.
- Послушай, парень! – вдруг резко остановился Инал, еле сдерживая свой внезапный гнев. – Не слишком ли развязный у тебя язык? Да и не слишком ли ты сам самонадеян? Сегодня ты переночуешь здесь. А завтра, так и быть, я покажу тебе самый короткий путь. Гуащэ недолго будет грустить по своему другу детства.
- О уважаемый! Не стоит беспокоиться! – оскалился Мос, достигнув, наконец, желанной цели. – Я сам решу, когда мне лучше отправиться в путь. Не в моих правилах сдаваться. Не могу же я пропустить свадьбу моей дорогой Гуащэ.
- Дорогой Гуащэ?! – удивился Инал, начиная понимать, что на самом деле испытывал так называемый родственник к его возлюбленной. – Ладно! Надеюсь, что ночью вы, парни, не сильно замёрзните. Да хранит вас Всевышний!
Не желая больше продолжать неприятный разговор со своим соперником, хозяин дома поспешил оставить своих гостей у порога в кунацкую. Мимоходом он кивнул головой Бибарсу на прощание. А тот с трудом сдерживался, чтобы не поставить обидчика Инала на место. Оставшись наедине с Мосом, он удрученно вздохнул, вынужденный делить с ним кров и хлеб.
Когда же Инал вошел на кухню, где по-свойски хозяйничал его друг Казбич, он был вне себя от ярости. Раскрасневшийся, он перевел дыхание и сухо попросил:
- Налей-ка мне воды, Казбич!
- Да! С этим Мосом надо быть настороже, Мэз! – сразу догадался Казбич, кто разозлил его всегда столь сдержанного друга. - Не доверяю я ему.
- Оставь! Рано еще судить. Поживем, увидим!
- Мгм! Увидим…. Увидим, как этот родственничек увезёт нашу красавицу на своем породистом скакуне в горы, - передергивал Казбич, наливая другу воды в глиняную чашку.
- Знаешь, Казбич! По своей воле Гуащэ в горы не поедет. Она любит меня, а еще больше любит людей, - уверенно произнес Мэз, усаживаясь на деревянную скамейку и залпом выпивая воду.
Тем временем, пока два друга рассуждали о Гуащэ, сама девушка, ничего не подозревая о намерениях Моса, угощала свою юную гостью.
- Скажи-ка, Дана! Как же случилось, что твой брат перестал говорить? – вдруг спросила она Данифо.
- Прости! Мне трудно вспоминать те печальные события, - виновато опустила глаза девушка, не желая обманывать добродушную хозяйку.
- Со временем всё проходит! Поверь мне! – со слезами на глазах сказала Гуащэ. – Я знаю, что говорю.
- Да! – задумчиво вторила ей Данифо. – Скажи, а ты, и вправду, любишь Инала? Он же старше тебя вдвое.
- Хм! Возраст для любви не помеха! Важно только понимание. Да, понимание и уважение!
- И ты веришь, что Инал понимает тебя?
- Нет! Но я знаю, что он меня любит.
- Откуда тебе знать, что это так? – удивилась Данифо, дав волю дочерней ревности.
- О Аллах! Да как же я могу в нём сомневаться? – возмутилась Гуащэ, выронив из рук теплое покрывало, которым собиралась укрыть свою любопытную гостью. – Ты раньше времени не суди! Ты ничего не знаешь обо мне. Не только тебе пришлось потерять родных.
- О Гуащэ! Прости, если я тебя обидела, - опомнилась девушка и подняла покрывало с пола. – Но что ты знаешь о своем избраннике? Неужели уважаемый Инал рассказал тебе всё о своём прошлом?
- Прошлое уже ушло, и его не вернуть! Будущее, наше будущее волнует меня больше всего, - резко ответила ей Гуащэ, показывая всем своим видом, что не желает продолжать разговор. – Пора уже дать покой своим ногам! Завтра будет трудный день.
Голос девушки был настолько решителен, что Данифо не осмелилась продолжить беседу. Впрочем, она сама не понимала истинных мотивов её настойчивого желания допытаться у избранницы своего отца причину её выбора. Возможно, дочерняя ревность и память о погибшей матери не давали ей покоя и мешали ей понять желание её отца снова жить полной жизнью и быть счастливым. Глубокая скорбь по потерянному не могла длиться вечно! Жизнь продолжалась!
- Дана! – вдруг она услышала мягкий голос Гуащэ сквозь серый туман своих мыслей. – Ты думаешь, люди осудят Инала за то, что он берет меня замуж?
Как ни странно, но беспокойство девушки по поводу людской молвы Данифо нисколько не разделяла. Хотя она знала, что в адыгском обществе важно было выглядеть добродетельным. Она знала, что адыгское общество могло жестоко осудить нарушителей народных традиций и обычаев. Однако сама она никогда не задумывалась о том, что о ней могли подумать люди. Сама она всегда действовала только по велению своего пылкого сердца. И теперь ей трудно было судить о правильности поступков других. А о том, что окружающие могут подумать в том или ином случае, она даже не догадывалась.
- Да за что судить уважаемого Инала, если он, честный и великодушный уорк, женится на достойной, пусть еще юной девушке? – старалась Данифо успокоить встревоженную Гуащэ.
- Верно! Аллах – свидетель, ничего дурного мы не делаем. Больше года Инал заботился обо мне, как родной отец, и честь моя осталась незапятнанной, - оправдывалась та, глубоко вздыхая.
- А что же теперь будет с Мосом? – вдруг вырвалось у Данифо.
- С Мосом? – и невеста Инала смутилась. – А что с ним?
- По дороге Мос рассказал мне всё о своем несчастье. Он сам признался, что ищет свою невесту по имени Гуащэ, которую потерял год назад. И он решительно настроен вернуть её.
- О Аллах! Он так тебе и сказал? Но прошло столько времени…. столько времени, - испугалась Гуащэ, побледнев.
- Ах, Гуащэ! От чего твой голос дрожит? Неужели Мос до сих пор тебе нравится?
- Нет! – воскликнула Гуащэ, подскочив, словно от сильного удара плетью. – Мос всегда был для меня, как брат. Я знала, что он собирается жениться на мне. Но я не хотела жить, как мои родители. Без любви, без людей, без уважения…. После смерти матери я только и мечтала жить среди людей, каждый день молилась об этом. А Мос… он…
- Он не хотел этого, верно?
- Аллах услышал мои отчаянные молитвы и направил, наконец, в наше селение Инала с Казбичем. Потом вдруг загорелся дом, и они меня спасли. Хм! Как видишь, я строю своё счастье на пепелище отчего дома.
Не договорив, Гуащэ тихо заплакала, так не решившись признаться чужому человеку в своем грехе. Крупные слезинки скатывались по её бледным щекам. Данифо искренне сочувствовала ей. Она, как никто другой, хорошо знала, каков горький привкус у слез от невосполнимых потерь.
- О Гуащэ! – подошла она к расстроенной девушке и пожалела её, осторожно тронув за плечо. – Всё пройдет! Если ты любишь Инала по-настоящему, то не позволяй Мосу разрушить твоё счастье! Каждый куёт свое счастье сам!
Однако, как ни пыталась Данифо в тот вечер успокоить Гуащэ, счастливая избранница её отца была безутешна.
На следующий день и гостеприимные хозяева, и их уважаемые гости проснулись с первыми петухами. Гуащэ поспешила встать раньше всех. На правах будущей хозяйки дома ей предстояло заняться хозяйством и приготовить для всех сытный завтрак. Несмотря на холодное зимнее утро, она, одевшись теплее, по привычке поспешила на кухню. К её удивлению, в небольшой пристройке было тепло. Огонь в печи был уже разожжен, а на деревянной скамье стояло ведро с чистой колодезной водой.
«Ах, Инал! Как всегда внимателен и заботлив!» - подумала про себя девушка, разрумянившись то ли от тепла, то ли от радости.
- Гуащэ! – вдруг услышала она чей-то мужской голос.
От неожиданности счастливый румянец на лице девушки мгновенно исчез, а сама она испуганно охнула. Невольно обернувшись на зов, она увидела прямо перед собой своего друга детства. Мос стоял так близко от неё, что она была вынуждена отступить на несколько шагов назад.
- Мос! О Аллах! Что ты здесь ..? Ты так напугал меня.
- А ты, Гуащэ, нисколько не изменилась, - протянул к ней руку молодой человек. – Всё также хлопочешь по хозяйству. Как когда-то раньше у нас дома.
- Что же ты, Мос, так рано встал? – насторожилась Гуащэ, не зная, как себя вести в присутствии своего бывшего жениха, от которого она сбежала по собственной воле. – Ты же гость в этом доме. Лучше бы тебе оставаться в кунацкой!
- Не думаю, - возразил ей Мос, неумолимо надвигаясь на неё, словно сухой порывистый ветер. – Я встал пораньше, Гуащэ, чтобы помочь тебе.
- Что ты, Мос? Возвращайся в кунацкую! Сейчас придет Инал и…
- Не придет, - резко перебил девушку молодой человек. – Он с Казбичем уехал с полчаса назад.
- Вот как?! – удивилась Гуащэ и повернулась к скамье, намереваясь поднять полное ведро с водой. Однако едва она коснулась его ручки, как Мос остановил её, положив свою руку на её кисть. Потрясенная его дерзостью, напуганная девушка покраснела и резко отдернула руку, отворачиваясь от своего преследователя.
- Этот старик совсем не думает о тебе. Ты здесь живешь, как рабыня, - возмутился молодой человек, еле сдерживая свой порыв. – Почему ты, Гуащэ, покинула наш дом?
В голосе Моса звучали горечь и разочарование обиженного человека. Расстроенная Гуащэ медленно повернулась к нему и, виновато потупив взор, нерешительно ответила:
- Наш дом сгорел… .
- Хм! Сгорел или сожгли?
- Сгорел до тла.
- И ты не стала меня дожидаться, - громко упрекнул девушку разочарованный Мос. – Но почему?
- О Аллах! – воскликнула Гуащэ, защищаясь от нападок своего друга детства. – Где я должна была дожидаться тебя? На пепелище? Без крова и еды? Сколько времени пришлось бы мне ждать тебя? Неделю? Месяц? Год? Или всю оставшуюся жизнь? Ты сам говорил, что в горах очень опасно. А если бы ты погиб?
- Не рано ли ты меня похоронила, милая?
- Никого я не хоронила, - вновь отступила от него девушка на пару шагов. – Так получилось!
- Да! Ты мне, Гуащэ, никогда не верила.
- Мос! Всё это уже неважно!
- Нет, важно! – вдруг закричал на неё Мос, решительно выступая вперёд. – Важно! Вот, я стою перед тобой живой и невредимый и всё так же люблю тебя больше жизни. А ты? Ты собираешься замуж за другого.
Охваченный яростью, молодой человек схватил напуганную девушку за руки и так сильно стиснул их в своих руках, что её прекрасное лицо скривилось от резкой невыносимой боли.
- Мос! – воскликнула она, едва выдерживая его яростный натиск. – Перестань! Мне больно!
- Мне тоже больно!
- Прекрати! – задыхалась Гуащэ, еле сдерживая слезы.
- Поедем домой, милая! Прошу тебя! Наши бедные отцы мечтали соединить нас.
- Мос! – стиснула девушка зубы от сильной боли. – Отпусти!
- Если ты выйдешь замуж за Инала, их Дух накажет тебя, - всё больше и больше запугивал её Мос, не ослабляя своей хватки. – Давай вернемся домой в наш аул!
- Я же говорю, наш дом сгорел, - пыталась вырваться Гуащэ из цепких рук молодого человека. – Оставь меня!
- Что ты знаешь об Инале? – не выпускал её Мос, притягивая её к себе всё ближе и ближе. – Ты даже не можешь представить, что это за человек.
- Прекрати! – продолжала сопротивляться Гуащэ. – Оставь меня в покое! Инал спас меня от неминуемой смерти. Целый год он заботился обо мне. И я люблю его… по-настоящему люблю. Отпусти!
- Хм! А раньше ты любила меня! - наконец, схватил молодой человек свою жертву, намереваясь удержать её в своих крепких объятиях. – Неужели ты всё забыла?
- Нет, Мос! Я никогда не любила тебя. Никогда так, как Инала, - заплакала Гуащэ, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.
Чем тяжелее становилось на душе у обиженного Моса, тем крепче он обнимал девушку, не замечая, как невольно душит её в своих объятиях. От невыносимой боли у Гуащэ потемнело в глазах, и она начала оседать в стальных руках её мучителя.
- Оставь её! Сейчас же! – вдруг услышал Мос незнакомый мужской голос.
По необычному легкому акценту он сразу догадался, что обладателем голоса не были ни Инал, ни его друг Казбич. Среди мужчин, находившихся в гостях у Инала, оставался только немой Бибарс. Было ли это чудо, или молодой человек обманывал его несколько дней, прикидываясь немым, Мос не знал. Тем не менее, от неожиданности и невольного замешательства он ослабил свою хватку, выпустив несчастную жертву из цепких рук. Гуащэ с трудом удержалась на ногах, вовремя придя в себя благодаря внезапному вмешательству Бибарса. Между тем её обидчик, насупившись, повернулся в сторону её спасителя, стоявшего в дверях кухни.
- Вот тебе и немой! Ты всё-таки говоришь? – презрительно усмехнулся молодой человек, намереваясь проучить обманщика.
- Гуащэ! – вдруг позвала расстроенную девушку Данифо, неожиданно появившаяся из-за спины своего брата. – Пойдем! Мужчины сами разбираются. Без нас!
Внезапное появление гостей в пристройке смутило Гуащэ не меньше Моса. Однако она не стала терять время на раздумья и, собравшись с силами, поспешила покинуть кухню. Но более расторопный Мос быстро преградил ей путь к спасению, вновь схватив её за руку и подтолкнув к деревянной скамье. Потеряв равновесие, несчастная девушка упала на неё. Полное ведро с водой кубарем полетело вниз.
- Оставь её в покое, Мос! – вновь грозно крикнул на её мучителя Бибарс, проходя вперед.
- Уходите! Гуащэ останется здесь со мной! – свирепствовал молодой человек, словно бешеный зверь, ревностно охраняя свою несчастную жертву. – Она моя!
- Отпусти её, Мос! – умоляла его Данифо, опасаясь разозлить его ещё больше. – Если ты по-настоящему её любишь, то оставь её! Она уже выбрала другого. Разве ты об этом мечтал целый год? Неужели ты хотел, чтобы Гуащэ ненавидела тебя всем сердцем, проклинала в душе?
Последние слова девушки задели рассерженного Моса за живое. Задумавшись, он глубоко вздохнул, невольно высвободив безжизненную руку Гуащэ. Не дожидаясь, пока молодой человек опомнится, Бибарс с ловкостью искусного охотника подскочил к девушке и, схватив её высвобожденную руку, выдернул её из замкнутого круга, словно вытащил рыбку из глухих сетей. Она не успела даже охнуть от неожиданности, как очутилась на крыльце дома Инала в полной безопасности.
Между тем Мос не остался перед ним в долгу. Пока Бибарс старался спасти Гуащэ, он сам, опомнившись, быстро спохватился и поймал в свою западню на этот раз Данифо, крепко ухватив её за руку и вывернув её за спиной.
- Бибарс! Бибарс! – изо всех сил кричала девушка, пытаясь вырваться из рук обозленного противника.
- Стой! – пригрозил Мос, как только его обидчик вновь появился на пороге кухни. – Еще шаг и я убью её. Клянусь, убью!
Зная о жестокости молодого человека не понаслышке, Бибарс затаил дыхание, волнуясь за судьбу Данифо. 
- Не слушай его, Бибарс! – не сдавалась храбрая девушка, продолжая вырываться из крепких рук Моса. – Мне уже столько пришлось перенести. Да, это самое малое из того, что мне пришлось испытать.
- Надо же! Какая смелая! – злобно ухмыльнулся Мос, ещё сильнее скручивая её руку. – Да только так же ли храбр твой брат? Что-то не похоже. Не слишком ли он нежен с тобой?
- Оставь её, Мос! – вдруг они все услышали сдавленный голос Гуащэ, вернувшейся назад и державшейся из осторожности за спиной Бибарса. – Она здесь ни при чем!
- Ладно! Я оставлю её, но при одном условии. Ты поедешь со мной, милая! – оскалился свирепый зверь, сдавливая руку своей очередной жертвы.
- Не верь ему, Гуащэ! – предупреждала девушку Данифо, превозмогая резкую боль.
- А тебе лучше помолчать, красавица! А не то придется мне совершить еще одно чудо, и тогда твой брат смолкнет навсег…
Однако Мос так и не успел договорить. Едва справляясь со своим приступом ярости, Бибарс решительно ринулся на него. Нанеся ему сильный удар по спине, он помог Данифо высвободиться. Но не успела она сделать и пару шагов, как Мос пришел в себя и снова схватил её за руку. Правда, он не смог её удержать. Превосходивший его в силе и мастерстве Бибарс ударил его кулаком в лицо и сбил с ног. Вскоре они, вцепившись друг в друга, кубарем покатились по полу, залитому водой. Между тем Данифо, не дожидаясь конца затеянной Бибарсом драки, поспешила увести расстроенную Гуащэ в главный дом.

Тем временем, пока справедливый мамлюк пытался крепкими кулаками вразумить рассвирепевшего Моса, Мэз и Казбич возвращались домой с охоты по лесной тропе, ничего не подозревая. Довольные богатой добычей, они непринужденно обсуждали, что им предстояло еще сделать в день накануне долгожданной свадьбы.
- Послушай, Мэз! Странные эти молодые люди, - вдруг вспомнил Казбич об их гостье и её немом брате. – Есть в них что-то знакомое. Девушка так похожа на Гуащевнай….  А её брат никого тебе не напоминает?
- Нет, брат! – покачал головой Мэз, с грустью вспомнив о своей первой жене. – Да, все мы между собой немного похожи.
- Не знаю! Не знаю! - задумчиво продолжил его друг. – И всё же где-то я видел это лицо раньше. В один момент мне даже показалось, что он очень похож на Аслануко. Брови, скулы, подбородок – всё как у него.
- На Аслануко? – вдруг насторожился Мэз. – Ты уверен?
- Говорю же, показалось….
- Ах! Если бы только мои дети были со мной, - грустно вздохнул Мэз, вспоминая храброго 16-летнего парня и улыбчивую девочку лет девяти.
- Да! И о Данифо ничего не слышно вот уже несколько лет, - вторил его мыслям Казбич.
- А ей сейчас было бы столько же, сколько нашей гостье. Как её имя?
- Дана!
- Дана?! – словно эхо, повторил за ним Мэз, но тут же остановился и задумчиво переспросил: - Дана? Ты точно знаешь?
Внезапное удивление и резкое оживление друга потрясло Казбича. Долгие годы он не видел аталыка таким воодушевленным.
- Да! Так называла её Гуащэ, - остановил он тоже своего коня.
- О Казбич! Это точно она! Я чувствую, это она! – воскликнул Мэз, еле сдерживая нахлынувшее на него волнение. – Скорее! Поехали скорее!
С этими словами он ударил плетью своего коня, и тот, вздрогнув и встав на дыбы от неожиданности, но удержав своего седока, бросился галопом по лесной дороге.
- Стой, Мэз! Стой! – кричал ему вдогонку Казбич, ничего не понимая и мчась за ним следом. – Подожди!
- Быстрее, Казбич! Быстрее! Сейчас мы всё узнаем, - неслось шлейфом с пылью от копыт породистого скакуна аталыка Мэза.

Когда Мэз и Казбич вернулись домой, драка между Мосом и Бибарсом была в самом разгаре. Правда, к тому времени они переместились из летней кухни во двор. Встревоженная Гуащэ, следовавшая за ними, несмотря на уговоры Данифо, старалась остановить своего друга детства, напрасно призывая его к совести и добродетелям.
- О Мос! Прекрати! Остановись! Хватит!
- Прекратите! Остановитесь! – кричала им Данифо, вторя ей.
- Что здесь происходит? – громко спросил удивленный Мэз, спешиваясь.
- Кажется, бои без правил, - пошутил Казбич, хотя в душе догадывался, что молодые люди дрались не из-за праздного любопытства, соревнуясь, кто из них сильнее.
- Инал! Инал! – поспешила Гуащэ навстречу своему жениху, едва его увидев. – Останови их! Они совсем обезумели…
- Ступай, Гуащэ, в дом! Немедленно! И гостью с собой уведи! – резко ответил ей мужчина, указывая рукой в сторону большого каменного дома. – Нечего вам здесь делать! Мы сами разберемся.
Не смея прекословить своему будущему мужу, девушка, совсем недавно не внявшая здравому смыслу Данифо, схатила её за руку и, ничего не объясняя, повела гостью в дом. А та, обеспокоенная за судьбу Бибарса, то и дело, оборачивалась назад.
- Говорил же я тебе, Мэз, что с этим Мосом не всё так просто, - тихо сказал другу встревоженный Казбич, следуя за ним.
- Разберемся! – раздраженно ответил ему аталык, а затем громко обратился к молодым людям, продолжавшим мериться силами: - Эй, парни! Хватит уже пыль во дворе месить!
Не раздумывая, Мэз сбросил с себя бурку и, закатив рукава, бросился разнимать Моса и Бибарса. Окровавленные, в синяках и ссадинах, слегка ошалевшие от драки, они уже ничего не видели и ничего не слышали вокруг себя.
- Прекратите! Хватит! – кричал на них аталык, пытаясь встать между ними.
- Осторожно, Мэз! – вдруг окликнул его Казбич, предупреждая об опасности.
Услышав имя своего отца, Данифо резко остановилась и встала, словно вкопанная, посреди двора. Не отрываясь, она пристально смотрела на статного мужчину с поседевшими волосами, пытавшегося разнять спорщиков. Из её широко открытых глаз по щекам катились слезы. Впрочем, она сразу догадалась, кем был, на самом деле, уважаемый Инал. Однако за долгие годы она впервые услышала имя её отца от других. Теперь все её слабые сомнения рассеялись. Единственно, чего ей хотелось в тот момент, это быть рядом с отцом и братом.
- Берегитесь, Инал! – предупредил Мэза и Бибарс, заметив коварный ход Моса, намеревавшегося нанести удар по голове хозяина дома. – Я сам с ним разберусь!
На мгновение Мэз оторопел, не ожидая услышать голос человека, которого они все считали немым.
- О Тха велик! Немой заговорил! – воскликнул Казбич, а затем, присев на корточки, спокойно сказал своему другу: - Оставь их, Мэз! Пусть дерутся!
- Мэз?! – наконец, услышали его Мос и Бибарс, на мгновение прекратив свой бой.
Однако не прошло и секунды, как Мос достал из своего сапога небольшой кинжал и, вместо того, чтобы ринуться на своего противника, бросился на избранника Гуащэ.
- Пришел, наконец, твой час расплаты, Мэз!
Заметив, что его противник сменил направление, Бибарс попытался ему помешать. Громко предупредив аталыка «Берегись!», он схватил Моса за руку, в которой тот держал злополучный клинок. Опасаясь за друга, Казбич бросился ему на помощь. Впрочем, и сам аталык, вовремя предупрежденный об опасности, занял удобную позицию и был уже готов отразить нападение обезумевшего Моса.
Между тем гнев молодого человека был настолько велик, что ему удалось вырваться из сильных рук Бибарса. В доли секунды он оказался рядом с хозяином дома и уже занёс руку с кинжалом, чтобы нанести решительный удар ему в спину. Однако аталык уже ждал его. Сила и смекалка позволили ему несколько раз избежать нападения Моса. Но в тот момент, когда Бибарс перехватил руку последнего, он остановился, чтобы перевести дыхание, и вдруг заметил, как их гостья не сводит с него своих заплаканных больших глаз. Точно таких глаз, какими славилась в свое время его родная мать Гуго.
- Гуащэ, уведи её в дом! – закричал Мэз, внезапно узнав в девушке свою пропавшую несколько лет назад дочь. – Казбич, присмотри за ними!
И, оттолкнув друга в сторону, аталык невольно подставил своё плечо под удар Моса, случайно ускользнувшего от цепких рук Бибарса. На этот раз Мэзу не удалось увернуться, и острый клинок впился ему в левый бок. Кровь тут же проступила сквозь его черкеску.
- Отец! – воскликнула Данифо и, вырвавшись из рук Гуащэ, бросилась к раненному Мэзу. 
- Инал! Инал! – бежала за ней следом встревоженная Гуащэ.
Не давая противнику опомниться, Мос снова кинулся на него, собираясь нанести ему последний смертельный удар. Однако Бибарс предвосхитил его манёвр. Достав свой кинжал, он настиг молодого человека и намеренно всадил ему свой острый клинок в правое бедро. Не успев сделать и шага, Мос упал на правое колено, скорчившись от резкой боли. В этот момент Бибарс оглушил его ударом кулака по голове, намереваясь всего лишь его обезвредить.
- О отец! – подбежала к Мэзу Данифо и обняла его, не замечая ни его волнения, ни удивленных взглядов Гуащэ, Казбича и Бибарса, ни изумления любопытных соседей, собравшихся вокруг дома аталыка. Странные крики и шумная драка не могли не привлечь внимания местных аульчан.

Пару часов спустя, когда всё успокоилось, и соседи разбрелись по домам, Мэз и Гуащэ вновь погрузились в суматоху приготовлений к свадебному торжеству. Никому не хотелось переносить джэгу на другой день тем более из-за случайной и неопасной раны.
Впрочем, для аталыка Мэза Кайтуко день, который он ожидал с нетерпением больше года, стал для него счастливым вдвойне. Милостью Всевышнего и по воле Проведения он вновь увидел своих детей. И хотя они уже выросли и были взрослыми людьми, обретшими свой жизненный опыт, они всё же оставались для него детьми. Как никто другой, он понимал, что из-за его давнего проступка и неосмотрительности, им пришлось пройти жестокие испытания и принять на себя безжалостные удары судьбы. Тем не менее, он был искренне горд, что они не только выжили и уцелели, но еще и выросли достойными людьми.
Да, знаменитый аталык гордился и своим доблестным сыном, и своей смелой дочерью. Правда, одно омрачало его радость: за догие годы сам он не проявил никакого должного усердия, чтобы отыскать пропавшего Аслануко и позаботиться о Данифо. Его юная дочь оказалась гораздо мудрее и находчивее в поисках своего брата и даже готова была пожертвовать своей жизнью ради него.
После утренней кровавой схватки, Казбич и Бибарс обработали рану Мэзу и позаботились о самом молодом человеке. Удар по голове Моса оказался настолько сильным, что тот долго не приходил в сознание.   
- Ну, и что будем делать с этим, Аслануко? – спросил Бибарса Казбич, когда они перенесли тело раненного Моса в кунацкую.
- Прости, Казбич! Но я никак не могу привыкнуть к своему прежнему имени. Зови меня лучше Бибарс! – попросил своего старого друга молодой человек.
- Ладно! Как хочешь. Но знай, твое прежнее имя мне нравилось больше, - без особого желания уступил ему Казбич. – Так что будем делать с этим родственником Гуащэ?
- А что мы с ним можем сделать? – удивленно переспросил Бибарс, недопонимая вопрос товарища.
- Ну! Отвезем его в горы в охотничий лагерь? Или посадим его на своего коня, и пусть себе скачет, куда глаза глядят? А давай лучше бросим его в лесу, и пусть Всевышний сам решает его судьбу.
- Да, невзлюбил ты его, Казбич! Хочешь бросить его на произвол судьбы? Как-то это не по-нашему…
- Хм! Зато, я гляжу, тебе он очень нравится. Всадил ему кинжал в ногу по самое не могу, ударил со всей силы по голове, а теперь «не по-нашему» ему, - скривил лицо Казбич, невольно рассмешив Бибарса своими словами.
- Так, это же было в бою. Он мог убить Мэза.
- Слушай, парень! А откуда у тебя этот кинжал? – сменил тему Казбич. – Покажи-ка мне его!
- На, держи! – и Бибарс протянул ему свой клинок. – Данифо сохранила его для меня.
- О Аллах! Сколько лет я не видел его! А он нисколько не изменился за эти долгие годы. Те же две капельки крови на рукоятке. И знаменитая родовая тамга князей Кайтукиных.
- Князей Кайтукиных?! – удивленно переспросил Бибарс.
- Ну да! Я всегда задавался вопросом, почему Мэз позволил тебе, своему сыну, оставить чужой родовой кинжал. А однажды я его даже прямо спросил об этом. А он всё отшучивался да отвечал, что у тебя есть на это право. Только всё это странно! Аталык сам всегда говорил, что джигит должен носить при себе только своё оружие или оружие, доставшееся по наследству, с его родовым знаком. Чужой клинок приносит воину только несчастья!
- Послушай, Казбич! К чему ты клонишь? – насторожился Бибарс, забирая свой кинжал обратно.
- Сам не знаю! – задумчиво пожал плечами мужчина. – Так, в голову вдруг пришло. Вспомнил, как ловко ты утром управлялся этим кинжалом.
- И что с того? Данифо говорит, что он принадлежит мне с детства. И родовая тамга тоже наша.
- Хм! В том-то и дело, парень! Родовая тамга на твоём кинжале нисколько не похожа на знак аталыка. Это родовой знак древнейшего рода кабардинских князей Кайтукиных, - настаивал на своём разгорячившийся Казбич.
- И что с того? Мне, что, теперь придется искать истинного хозяина этого кинжала? – разозлился Бибарс. – Он – мой!
- О! Найти того, кому он принадлежал до тебя, парень, уже невозможно. Даже если бы ты этого захотел.
- Почему это? Он такой недосягаемый?
- Нет! Скажешь тоже! – грустно ухмыльнулся бывалый воин. – Последний князь Кайтукин погиб в схватке в горах более 25 лет назад. А, насколько мне известно, у него не было наследников. Хотя…
Задумавшись, Казбич внимательно посмотрел на лицо своего товарища, слушавшего его, затаив дыхание. Продолжительная пауза повисла в воздухе.
- Что? Договаривай, Казбич! – проявил нетерпение Бибарс, заинтригованный странным разговором.
- В то время поговаривали, что князь был женат, и его жена должна была вот-вот родить. Однако, узнав о трагической гибели мужа, бедная женщина не перенесла такой тяжелой утраты и умерла несколько дней спустя. Но никто так и не знает, родила она или нет.
- А вдруг этот Мос и есть наследник князей Кайтукиных? – предположил Бибарс, указывая рукой на тело своего противника.
- Хм! Сомневаюсь! Кинжал с родовой тамгой не может навредить своему истинному хозяину. Ладно! Всё это пустое. Да и по возрасту он не подходит.
- Верно! В этом ты прав. Когда я оказался у Шамиля в селении, он был старше меня.
- Послушай, парень! А ведь тебе, верно, уже почти 25 лет, - вдруг оживился Казбич. – И кинжалом ты владеешь умело.
- А-а-а! – внезапно застонал раненный Мос, приходя в себя после сильного удара.
- Смотри, Казбич! А Мос зашевелился, - невольно отвлек Бибарс друга от его размышлений. – Может, привяжем его покрепче? Пора нам обратно к Мэзу.
- Эй! Казбич! Бибарс! Куда это вы подевались? – услышали они встревоженный голос аталыка, донесшийся со двора через открытую дверь кунацкой.
Предоставив Казбичу и Бибарсу раненного Моса, Мэз остался с Гуащэ и Данифо, намереваясь им помочь по хозяйству. Однако его рана, хоть и не была опасной, но всё еще беспокоила его. Из-за этого ему пришлось оставить мысль о помощи. Укутанный в бурку, он молча сидел в углу летней кухни, машинально наблюдая, как суетились его невеста и родная дочь. Когда же пришла пора расставлять большие чаны с водой, он, наконец, опомнился и, встревоженный затянувшимся отсутствием мужчин, позвал их на помощь.
- Слышишь, Казбич? Мэз зовет, - настороженно заметил Бибарс.
- Мгм! Давай-ка свяжем Моса, да и узнаем, что там стряслось, - заторопился Казбич, знавший, что не будет его друг звать напрасно.
- И всё-таки Мос - сын Касыма! Так похож! – вдруг задумался молодой человек, связывая Моса еще крепче.
- Хм! Верно говорят: яблоко от яблони…  Жаль только, не встретился мне этот абрек при других обстоятельствах.
- При других обстоятельствах?!
- Ну, как его отец и Шамиль, в честном бою.
- Вот как? В честном бою? – оставил Бибарс Моса, казавшегося бездыханным, у холодной стены кунацкой, а сам направился к входной двери.
- В честном… Это было год назад, - последовал Казбич за ним. - Мы с Мэзом несколько месяцев блуждали по горам, надеясь напасть хоть на какой-нибудь след. Правда, к этому времени все наши надежды оставили нас. Аталык уже не знал, что делать дальше. Поверь, не было ни кусочка земли в горах, где бы мы ни искали тебя. И вот однажды прошлой зимой мы случайно заметили в небе стервятника. Нам сразу стало ясно, что птица парит над своей добычей. И мы не ошиблись. На белом снегу лежало несколько окоченелых трупов волков, явно погибших от рук человека. У некоторых из них были вспороты животы, а других, казалось, затоптали копыта коня. Не было сомнений: где-то рядом были люди. Вскоре мы нашли свежие следы человека. Они привели нас к расщелине в горах.
- Казбич! Бибарс! Да куда же вы запропастились? – вновь услышали мужчины напряженный голос Мэза.
Оставив Моса в одиночестве, они поспешили на его зов. Продолжить разговор им удалось лишь после того, как они сделали всё необходимое, и Гуащэ с Данифо накрыли для них стол в доме.
- А что произошло потом? – жаждал продолжения рассказа Казбича Бибарс, угощаясь лепешками и сыром.
- О чем это он? – удивленно переспросил аталык, обращаясь к своему другу.
- О честном поединке с Шамилем и Касымом…
- Да хранит их Аллах! – сухо бросил Мэз и принялся за еду.
- Ну да! – ухмыльнулся Казбич и продолжил свою историю: - Подойдя ближе к расщелине, мы вдруг заметили какие-то огни. Оказалось, что в глубине расположился затерянный небольшой аул. Мэз сразу предположил, что это селение абреков. Кто бы еще поселился так высоко в горах и далеко от людей? Мы не знали, сколько абреков жило в селении. Поэтому и не решились спуститься сразу. Какое-то время нам пришлось ждать. И это несмотря на стужу и завывание голодных волков где-то совсем рядом.
- Да, если бы не вяленое мясо, приготовленное твоей женой, Казбич, трудно бы нам пришлось тогда! – покачал головой аталык, вспомнив былое время.
- Верно! Слава Аллаху, у нас была еда. Но мы тогда не знали, сколько времени придется ждать.
- И сколько же? – нетерпеливо спросил его Бибарс.
- Нам повезло, всего пару дней. Через два дня мы увидели, как через горы в сторону расщелины поднимаются двое всадников. Из-за длинных бурок и большого расстояния мы не сразу их узнали. Соразмерив свои силы, мы решили больше не ждать и бросились им навстречу. Не сразу, через какое-то время, всадники тоже увидели нас, но также не смогли рассмотреть наши лица. Не знаю, может, они подумали, что появление двух усталых путников на их пути им ничем не грозит. А, может, простое любопытство взяло над ними верх. Видимо, нечасто они встречали людей в столь отдаленных местах. Однако всадники вместо того, чтобы скрыться, поспешили в нашу сторону. «Приветствуем вас, уважаемые путники!» - вдруг обратился к нам один из них, тот, что был покрупнее и выше ростом, когда мы поравнялись с ними. – «И куда это вы путь держите?»
- И кто же это был? – слушал его молодой человек с неподдельным интересом.
- Не торопи события, парень! Скоро сам всё поймешь! – усмехнулся Мэз, делая очередной глоток горячего бульона.
- Тогда мы, Бибарс, и подумать не могли, что всадники из селения абреков окажут нам столь дружелюбный приём. Слишком часто в горах нам с Мэзом приходилось вместо приветствия скрещивать сабли в честном бою со всеми встречавшимися нам на пути путниками.
«Да вот, уважаемые, ехали на охоту да заблудились. Теперь пытаемся найти обратную дорогу», - солгал им Мэз.
«Хм! Слышишь, Шамиль? Эти всадники заблудились прямо возле нашего селения», - ехидно сказал толстяк своему спутнику. 
«Заткнись, Касым!» - оскалился тот на него, а затем вежливо обратился к нам: – «И кто же вы будете, уважаемые?»
Честно говоря, названные имена дали нам понять, кто были эти незнакомые всадники. На такую встречу мы даже не рассчитывали. Видно, в тот момент удача была на нашей стороне.
«Моё имя Мэз!» - вдруг громко назвал себя аталык, да так, что у меня чуть уши не заложило. В первую минуту, признаюсь, мне показалось, что прогремел гром с небес средь бела дня. 
- Так они вас сразу и узнали? – не отрывался от рассказчика Бибарс.
- Еще бы! – с гордостью бросил Казбич, переглядываясь со своим другом. – «О Шамиль!» - испуганно воскликнул толстяк Касым. – «Они убьют нас!» .
«Хм! За что?» - пожал плечами его спутник и тут же повернулся к нам: «Так, ты и есть, уважаемый, аталык Мэз? Рад, что пришлось нам всё-таки свидеться».
«Поверь, я тоже, Шамиль! Не думал, что встречу тебя через столько лет» - ответил ему Мэз, прижав его своим пристальным взглядом.
«Вот так дела, Шамиль! А он, что, ничего не знает?» - нагло усмехнулся Касым.
«Заткнись! Я сказал…» - осадил его Шамиль.
«О чем это твой друг тут говорит, уважаемый?» - спросил Мэз, делая вид, что ничего не понимает.
«Да так! Выпил лишнего, вот и болтает всё, что попало» - ответил ему Шамиль, сердито поглядывая на своего пьяного товарища.
«О Аллах! Может, и нам расскажете?» - вдруг вступил я в разговор.
«Подожди, Казбич!» - резко остановил меня Мэз. – «Сперва спросим у них дорогу».
«Хм! Дорогу на тот свет?» - расхохотался толстяк и вдруг, не удержавшись на своем коне, свалился прямо в снег. Затем он неповоротливо поднялся на ноги и попытался забраться обратно, но безуспешно.
Шамиль не проронил ни слова, а только смотрел в упор на аталыка. Мы знали обычаи. Мэз сделал мне тут же знак, и мне пришлось спешиться.
«Расскажи ему, Шамиль, что мы сделали с его щенком!» - настаивал на своём пьяный Касым, словно подыгрывал нам.
«О чем это он, Шамиль?» - снова спросил абрека Мэз, хотя по его лицу я понимал, что он догадывался, о чем шла речь.
«Говорю же, выпил человек много. Даже на собственном коне усидеть не может», - заговаривал нам зубы Шамиль.
«Хватит юлить!» - вдруг прервал его аталык. – «Где мой сын? Говори! Где Аслануко?».
«Кто? Твой сын, Мэз? Не знал, что у тебя есть сын?» - рассмеялся ему в лицо наглый абрек.
«Слушай, Шамиль! Когда-то давно я считал тебя достойным человеком. Но твоя алчность испортила тебя с годами. Теперь мне стыдно, что когда-то я сражался с тобой на одной стороне», - упрекнул его Мэз.
«Хм! Так теперь тебе стыдно только за это?» - накинулся на него Шамиль. – «А я думаю, было еще кое-что. Или ты совсем забыл о князе Кайтукине?»
- О князе Кайтукине? – воскликнул Бибарс, услышав имя владельца его кинжала.
- Я тоже тогда так же удивился, парень, - продолжил Казбич, не замечая, как насторожился сам аталык. – «О чем это он говорит, Мэз?» - спросил я. А в ответ услышал только, как Шамиль и Касым злобно рассмеялись.
«О Аллах! Верный пес шакала ничего не знает о своем хозяине», - скалился пьяный Касым.
«Не зли его, Касым!» - строго прикрикнул на него Шамиль.
«Но, Шамиль, пришло время платить за свои проступки», - обиженно буркул ему в ответ Касым.
«За какие еще проступки?» - возмутился я.
От негодования кровь прилила к моей голове. Видит Аллах, в тот момент мне так и хотелось разможить тупую голову мерзавца, чтобы заткнуть его раз и навсегда. А он продолжал нагло смеяться мне в лицо.
«Что? С тобой, пес, не поделился твой хозяин своей страшной тайной? Не доверяет, видно он тебе», - усмехался Касым.
Признаюсь, больше не было у меня тогда сил терпеть его наглую рожу. Не удержавшись, я ударил кулаком по его голове, а затем нанес ему удар в живот. Разозленный абрек ринулся на меня. Между нами завязалась драка. Между тем, воспользовавшись нашей ссорой, Шамиль бросился на Мэза. Несколько минут мы дрались, не уступая своим противникам. Вдруг послышался громкий волчий вой. Тогда конь Касым, напуганный им, вскочил на дыбы, задев своего хозяина. Потеряв равновесие, тот упал на землю. То, что произошло после, трудно описать словами.
- И что же случилось? – затаил дыхание Бибарс.
- О! Обезумевшее от страха животное бросилось на лежавшего на снегу толстяка и невольно ударило его прямо в грудь своими передними копытами. Клянусь, я даже слышал хруст его ребер. А через мгновение Касым содрогнулся, и из его рта потекла струйка крови. Вскоре с ним всё было кончено. А его конь, проскакав галопом еще несколько минут, рухнул со склона и кубарем полетел вниз. Между тем Шамиль, став невольным свидетелем смерти своего верного друга, словно сорвался с цепи. Он достал саблю и вдруг кинулся в мою сторону.
«Ах ты, ублюдок!» - негодовал он, размахивая передо мной своей саблей. – «Всё это из-за тебя!»
Пеший, я с трудом увернулся от его удара. Честно, у меня не было шанса выжить: Шамиль на коне был в явном преимуществе и не собирался спешиваться. Видит Аллах, если бы ни Мэз, не говорил бы я теперь с тобой, Бибарс. Он быстро сманеврировал и вовремя подскочил к Шамилю, занесшему надо мной саблю. Удар Мэза в живот абрека остановил его и спас мне жизнь.
«Забирай своего друга, Шамиль, и скачи домой! Вряд ли голодные волки будут есть такую падаль», - крикнул Мэз тяжело раненному Шамилю, а затем обратился ко мне: - «Поехали уже!»
Усталый, я сел на своего коня, и мы поехали по склону вверх, в противоположную сторону от расщелины.
«Послушай, Мэз! Зачем ты его отпустил? Неужели мы уедем, так ничего и не узнав?» - удивился я странному поступку друга.
«Пусть едет домой! Может, еще успеет попрощаться с близкими. А через день-два мы вернемся и всё разузнаем!» - успокоил меня Мэз.
Пока мы ехали, мы видели, как тяжело раненный Шамиль спешился и с горем пополам взгромоздил мертвого Касыма на своего коня. Затем он, явно превозмогая боль, двинулся в сторону своего селения. Вдруг до нас донесся сдавленный голос абрека:
«Да будь ты проклят, Мэз! Тебе никогда не отыскать Найденыша. Надеюсь, что он уже сгинул в рабской клетке».
Тогда у меня был порыв догнать Шамиля и добить его, но Мэз меня удержал. А потом начался сильный снегопад, и абрек совсем исчез из виду.
- Найденыш! – пробормотал себе под нос Бибарс, вспомнив, что именно так его называли обитатели отдаленного горного селения.
- То, что случилось с Шамилем после, мы узнали только через пару дней, когда вернулись к расщелине и добрались до его дома, - продолжил Казбич. - К нашему удивлению, в ауле никого, кроме несчастной Гуащэ, не оказалось. Между домами простиралось огромное пепелище. А бедная девушка, совсем одна, оплакивала скоропостижную смерть своего отца – абрека Шамиля. Она даже не ведала, какими делами он занимался на самом деле. А ночью вдруг начался пожар в ауле. И мы уехали, забрав Гуащэ с собой. С той самой минуты, как мы покинули сгоревшее селение, Мэз оставил свою навязчивую мысль найти тебя. С той самой минуты он решил начать жить по-новому и стал заботиться о Гуащэ. Правда, он так и не признался бедной сироте, по чьей вине умер её отец.
- Так, Гуащэ ничего не знает? – невольно вырвалось у Бибарса.
- Шамиль умер только по своей собственной вине, - вдруг заговорил Мэз, хранивший молчание всё время, пока его друг делился своими воспоминаниями.
- Да и кто ей об этом расскажет? – усмехнулся Казбич, бросая настороженный взгляд в сторону молодого человека. – Не думаю, что ты сделаешь это.
- Брось, Казбич! Я-то не расскажу, - обиделся на него Бибарс. – Но всё тайное раньше или позже становится явным!
- Пусть лучше позже, чем сейчас! – выдохнул Мэз, с трудом вставая со своего места из-за раны. – Хватит болтать! Поели, пора и за дело приниматься!
- Верно! – подхватил Казбич, следуя примеру аталыка. – До джэгу осталось не так много времени.
- Но послушайте! – вдруг воскликнул Бибарс, вскакивая. – Аллах всё видит! Надо всё рассказать Гуащэ прежде чем…
- Оставь это, парень! – прикрикнул на него Мэз, начиная раздражаться. – Это моё дело! Не лезь!
- Пошли, Бибарс! Мэз сам разберётся! – похлопал Казбич молодого человека по плечу. – Поможем лучше Гуащэ и Данифо.
Не согласный с решением аталыка, Бибарс покачал головой, но позволил его другу увести его из дома. Между тем сам Мэз, хотя и понимал правоту слов молодого человека, не был уверен в том, что его избранница примет его после того, как он ей во всём честно признается. Расстроенный, он вдруг по-настоящему задумался:
«Могу ли я строить своё счастье на пепелище её семьи?»

Вечером того же дня в самый разгар свадебного джэгу Бибарс, усталый за день приготовлений, нашел Данифо на летней кухне. Некоторое время они молча наблюдали из своего укрытия за происходившим во дворе. В самом его центре несколько пар нарядно одетых юношей и девушек из аула танцевали красивый адыгский танец «Исламей». Плавные движения танцоров под медленную мелодию музыкантов завораживали их, вызывая искреннее восхищение. Немного в стороне от танцующих пар стояла Гуащэ, одетая в красное сае и покрытая белым ажурным платком. Взволнованная, но счастливая, она с не меньшим наслаждением следила за джэгу. С двух сторон её окружали две местные девушки – свита невесты, а за ними сидели на деревянных скамейках молодые и пожилые аульские женщины.
Не привыкшая к подобным празднествам, Данифо, тоже, как и все, нарядно одетая, не выдержала напряжения и сбежала из свиты невесты. Заметив, что девушка исчезла из виду, Бибарс сразу поспешил на её поиски. В отличие от Данифо, ему уже приходилось участвовать в свадебных процессиях. Правда, между местной и каирской свадьбами было не так много общего. Отстраненность жениха и невесты в местном обряде удивляли его. Однако традиции есть традиции!
Именно традиции делают людей одного народа ближе друг к другу и отличают их от представителей другого народа. Именно традициям, какими бы они ни были, родители обучают своих детей, передавая их из поколения в поколение, хотя порой и с некоторыми незначительными изменениями. Так или иначе, но именно традиции становятся единственным богатством самого народа, его неотъемлемым наследием и вечной памятью всем предыдущим поколениям.
Как ни странно, но человек, лишенный традиций и обычаев, независимо от обстоятельств, сразу теряет связь со своим народом и, может даже стать безродным. А теряя эту тонкую связь, он одновременно утрачивает в глазах других людей защиту и поддержку его родной земли, на которой он родился и вырос. Между тем, живя среди другого народа, человек вынужденно принимает его традиции и нравы, окончательно теряя связь с родиной. Но это только на первый взгляд!
На самом же деле, тот, кто уже утратил свои корни и живет вдали от родной земли, но всё ещё помнит традиции и обычаи своего народа, в душе остается самим собой и не лишается связи ни со своими близкими, ни со своими соплеменниками. Знать, кто твой народ, и чем он живет, необходимо для любого человека!
Бибарс не был исключением. Вернувшись на родину, он был искренне рад находиться среди своих близких и земляков. А главное, он был безмерно счастлив дышать воздухом свободы, наполненным запахом вечно зеленой хвои. Гордый вид Кавказских гор переполнял его душу, возрождая в нём былое благоговение перед ними. Казалось, он словно заново родился, снова проникаясь духом своего народа.
Стоя на летней кухне рядом с той, что вернула ему свободу и право жить на своей родине, Бибарс вдруг улыбнулся и, отвлекаясь от джэгу, тихо её спросил:
- Скажи, Данифо! Рада ли ты, что вернулась домой?
Его вопрос смутил девушку, с трудом скрывавшую свою грусть. Не сразу она на него откликнулась.
- А я никогда её и не покидала!
- Но тогда отчего у тебя столько грусти в глазах? – и обеспокоенный Бибарс нерешительно взял Данифо за руку.
Прикосновение молодого человека встревожило растерянную девушку. Она собиралась ему ответить, но вдруг передумала и поджала губу.
- Не хочешь говорить? – вздохнул Бибарс, держа в своей крепкой руке её нежную ладонь. – Ладно! Пусть будет по-твоему!
Некоторое время они стояли молча, затаив дыхание, держа друг друга за руку, словно в ожидании особого момента. А во дворе незнакомые парень и девушка кружились в плавном, но чарующем танце. Вдруг Данифо резко отдернула руку и тихо заплакала.
- О Аллах! Что с тобой? – встревожился Бибарс, помогая расстроенной девушке сесть на деревянную скамейку. – Не молчи! Скажи же, что тебя так беспокоит? Ты, такая смелая и красивая! Такая храбрая и умная! Ничего не побоялась и бросилась на поиски брата в далекую страну. Смогла выжить и найти меня, не потеряв ни чести, ни достоинства. А теперь вернулась домой, встретила отца и… Скажи же мне, что так тебя тяготит, что не дает тебе покоя?
Ободряющие слова и нежность Бибарса словно подливали масло в огонь, уже давно разгоревшийся в сердце несчастной девушки. Да только от них Данифо становилось ещё тяжелее. Горькие слезы лились по её побледневшим щекам. Вдруг она осознала, что больше не может оставаться рядом с Бибарсом.
- Стой здесь! Не ходи за мной! – выдавила она из себя и, вскочив со своего места, бросилась через многолюдный двор в дом аталыка.
Отвергнутый и расстроенный, Бибарс смотрел вслед убегавшей от него Данифо. Скованный невидимыми цепями, он не мог пошевелиться. Его сердце билось так сильно, что захватывало дух. Он не знал, как ему следовало поступить: догнать её или сбежать самому. Он не знал, какие слова подобрать, чтобы успокоить самого дорогого ему человека на земле. Он не знал, как заставить её довериться ему. Как ни старался Бибарс, он никак не мог понять, что так сильно расстроило девушку в самый разгар праздника.
На самом деле, Бибарсу было невдомёк, из-за чего Данифо так опечалилась. Заплаканная, она вбежала в дом, подальше от его нежного взора и всеобщего внимания. А, закрывшись в комнате Гуащэ, где она провела последние два дня, девушка села у окна, выходившего во двор прямо на кунацкую, и вдруг вспомнила. Она вспомнила, как когда-то её нанэ Гуго сидела так же возле окна в их доме в Кабарде и наблюдала за ней, игравшей во дворе.
- О моя дорогая нанэ! – опечалено воскликнула Данифо, всхлипывая. – Как мне тебя сейчас не хватает! Да как бы крепко обняла я тебя! А ты в ответ нежно похлопала бы меня по плечу и тихо шепнула бы мне на ушко: «Ничего не бойся, моя смелая девочка!». Теперь ты смотришь на нас с небес и радуешься за отца, своего сына. Да, нанэ, мой отец очень счастлив! Гуащэ такая же хорошая, как и мама. О нанэ! Скажи, буду ли я когда-нибудь тоже счастлива, выйду ли когда замуж за какого-нибудь кабардинского парня, которого мне выберут отец с братом? Будет ли он таким же добрым, заботливым и нежным со мной, как твой Аслануко? О Бибарс! Смогу ли порадоваться за него, когда он сам женится на такой же доброй и хорошей девушке, как Гуащэ? Скажи мне, нанэ! Как мне жить теперь без него?
Сетуя на свою судьбу и взывая к своей мудрой бабушке, Данифо вдруг заметила через окно, как на безлюдном крыльце закрытой кунацкой появилась чья-то тень. Вытерев с лица слезы, она присмотрелась к ней: незнакомец явно хромал на правую ногу. В тот же миг девушка его узнала.
- О Аллах! Мос?! Да как же он выбрался? Бибарс сказал, что крепко связал его да дверь закрыл на замок.
Не теряя времени, забыв о своих недавних переживаниях, Данифо бросилась обратно в летнюю кухню в надежде застать там еще своего брата. Зная коварный нрав Моса и помня о его безумной любви к Гуащэ, она нисколько не сомневалась в том, что тот что-то замышлял. Оставалось только предупредить Бибарса или Казбича. Однако на летней кухне Бибарса не оказалось.
Переведя дыхание, немного успокоившись, Данифо оглядела весь двор. Невеста со своей свитой, радостные гости, танцевавшие пары…. Ни Казбича, ни Бибарса нигде не было. Словно они оба сквозь землю провалились! Понимая, что промедление может стоить кому-то жизни, девушка решилась сама остановить Моса. Но когда она подошла к кунацкой, то на её крыльце никого уже не было. Тень незнакомца словно растворилась в воздухе!
Всем своим сердцем Данифо предчувствовала неминуемую беду. И предчувствие её не обмануло. Вскоре во двор прямо в круг танцевавших пар кубарем влетели Мос и Мэз. За ними следом бежало несколько мужчин, во главе которых был встревоженный Казбич. Со всех сторон послышались женские крики. Музыканты перестали играть, а все гости расступились перед дравшимися соперниками.
Напуганная Гуащэ стояла посреди двора в полном одиночестве, боясь пошевелиться. Она не сводила глаз с Мэза и Моса, с трудом сдерживая слезы. Казалось, еще мгновение, и она потеряет сознание. Откуда ни возьмись, к ней подбежал обеспокоенный Бибарс и схватил её за руку, помогая ей устоять на ногах.
Между тем потрясенные гости словно окаменели, затаив дыхание. Взволнованная Данифо устремилась к месту боя, забыв о местных правилах и устоях.
- Отец! Отец! – кричала она изо всех сил, не понимая, что делает.
- Данифо! – услышала девушка грозный голос Бибарса где-то совсем поблизости. – Сюда! Иди к Гуащэ!
Предполагая, что Мос собирается выкрасть свою бывшую невесту, Данифо обернулась в её сторону и только тогда увидела с ней Бибарса. Послушавшись его, она поспешила к Гуащэ. Сперва ей показалось, что молодой человек беспокоится о судьбе невесты их отца. Однако, на самом деле, его больше тревожило другое. Зная смелый характер девушки, он боялся, что она сама ввяжется в драку на глазах у всех и станет легкой добычей для обезумевшего Моса или, того хуже, случайно попадет под лихой удар и погибнет. А её гибели Бибарс не смог бы пережить ни при каких обстоятельствах.
Наконец, удостоверившись, что Данифо осталась с обессиленной Гуащэ вне поля боя, молодой человек ринулся одновременно с Казбичем на место драки с намерением разнять непримиримых соперников. Спустя несколько минут, не без помощи еще пары сильных аульских парней, раненные, но раззадоренные злостью Мос и Мэз оказались по разные стороны двора. Казбич крепко держал своего друга, не давая ему вырваться. Между тем Бибарс повалил Моса на промерзлую землю, заломив его руки за спину.
- Отпусти меня! Я тебе ничего не сделаю! Мне нужен только Мэз! – шипел Мос, словно змея.
- Молчи! Тебе самому потом будет стыдно! – еще сильнее прижимал его Бибарс к холодной земле.
- Отпусти, говорю! Гуащэ должна знать, кто убил её отца!
- Заткнись, щенок! – вдруг донесся с другой стороны двора презрительный голос Казбича, сдерживавшего разъяренного Мэза. – Ты ничего не знаешь!
- О Гуащэ! – взывал к сознанию девушки Мос. – Это Мэз убил твоего отца. Шамиль сам назвал мне имя своего убийцы.
- Не правда! Никто его не убивал! – пытался вырваться аталык из крепких рук друга. – Его убила жажда наживы…
Как ни странно, но словесная перепалка между мужчинами оказала большее действие на расстроенную Гуащэ, чем их внезапная драка. Услышав обвинение Моса, она выпрямилась и широко открыла свои глаза. Затем она вдруг замотала головой из стороны в сторону, словно боролась сама с собой.
- Не может быть! Нет! Не может быть! - кричала она, словно в бреду, и, схватив голову руками, вырвалась, но вдруг упала, потеряв сознание. Данифо едва успела её подхватить.
- О Аллах! Помогите! Она не дышит! – взывала девушка о помощи.
Окружавшие их аульские женщины отозвались и засуетились вокруг несчастной невесты. Между тем Данифо, оставив Гуащэ на попечение её растерянной свиты, бросилась к отцу, рвавшемуся к своей невесте.
- Послушай меня, парень! – не собирался успокаиваться Мос, обращаясь к Бибарсу. – Это еще не вся правда! Ты, Найденыш! Аслануко! Или как там тебя. Ничего ты о себе не знаешь.
- Заткнись, Мос! – не желал слушать его Бибарс.
- Перед смертью Шамиль поведал мне и твою тайну, - продолжал вкрадчиво шипеть молодой человек, пытаясь как-то высвободиться из крепких пут. – Не только мне и Гуащэ следует мстить Мэзу за смерть отца. Ты тоже должен вернуть ему долг чести! Понимаешь?
- Молчи, презренный! – кричал на него Бибарс, стараясь заглушить его голос, пробудивший всё же в нём странные сомнения.
 - О Аллах! Разве можно быть таким слепым! – не унимался его противник, словно змея, отравляя его душу. – Разве ты ничего не чувствуешь?
- О чем ты говоришь, Мос? – вдруг возмутился Бибарс. – Да это твой отец с Шамилем ударили меня по голове камнем. Это они скрывали меня в своем ауле, а затем продали в рабство. Кто еще кому должен?
Внезапно гул неодобрения пронесся по кругу потрясенный гостей, ставших невольными свидетелями печальной драмы.
- Ты ничего не знаешь! Это Мэз сделал тебя круглым сиротой, оставив без отца и матери, - выдохнул, наконец, Мос, не скрывая своего удовлетворения.
- Что? – почти одновременно воскликнули Бибарс, Данифо и Казбич.
- О чем ты говоришь, чертово отродье? – возмутился друг Мэза, невольно ослабив хватку и отпустив своего товарища. Теперь он сам рвался наказать Моса за клевету, а Мэз пытался изо всех сил его удержать.
- Подними меня, Найденыш! – требовал Мос, чувствуя, как замерзает. – Подними! Земля холодная...
- Еще чего? Мерзни! – крикнул ему Бибарс, не желая верить в его слова, хотя в душе он искренне хотел узнать всю правду. – И пусть твой гадкий язык тоже отмерзнет!
- Нет! Пусть говорит до конца! – приказал ему Казбич, вырываясь из рук аталыка.
Пока Бибарс помогал Мосу подняться, крепко держа его руку за спиной, Данифо внимательно смотрела на своего отца. Лицо Мэза так побледнело, что казалось белым, словно полотно. Он стоял неподвижно, будто каменное изваяние. Что-то мучило его, заставляло страдать. Тени прошлого окружили аталыка и требовали от него ответа. Признавая сам свою вину, он ожидал неминуемого наказания. Он готов был принять кару небес за совершенный им когда-то проступок.
- Посмотри, Найденыш, в глаза тому, кого ты считаешь своим отцом! – презрительно продолжил Мос, едва держась на ногах. – Загляни ему в душу и сам поймешь, прав я или нет!
- Не юли, мерзавец! Говори всё, что знаешь? – перебил его задетый за живое Казбич.
О печальной судьбе семьи князя Кайтукина он много слышал с детства. Со временем его стала интересовать история этого древнего кабардинского рода. Однако смерть последнего его представителя оставалось столь таинственной, что для Казбича стало делом его жизни пролить свет на обстоятельства гибели славного потомка кабардинских князей. Порой его посещали странные подозрения по поводу участия его друга Мэза в убийстве князя Кайтукина. Однако он не желал верить обвинениям врагов аталыка.
- Говори же! – взвыл Казбич, чувствуя, что лишь тонкая грань отделяет его от истины.
- Шамиль сказал, что всё произошло во время последнего похода князя Кайтукина. Тогда Мэз, его дальний родственник, славившийся в Кабарде мастерством владения саблей и джигитовки, сопровождал его вместе с отрядом самых сильных уорков. Поход прошел удачно, и князь возвращался с добычей назад в свое селение. Дома его ждала молодая жена. Она должна была тогда вот-вот родить. Но на последнем перевале в горах на их отряд напали абреки, среди которых был и Шамиль. Во время боя он увидел, как Мэз нанес князю смертельный удар. Как ни странно, никто из окружения самого князя ничего не заметил. А когда оставшиеся в живых уорки вернулись домой во главе с Мэзом, тот сам пришел к жене князя и рассказал ей о гибели её мужа. Бедная женщина не выдержала такого удара и, родив, умерла в тот же день. Говорят, что жена Мэза принимала роды. А после смерти княжны она, в то время бездетная, забрала ребенка себе. Вот как Мэз усыновил тебя, Найденыш!
Тягостное молчание воцарилось во дворе аталыка. Все гости хорошо знали Мэза, его мать Гуго и её родных. Никто не мог поверить в неправдоподобный рассказ Моса. Потрясенные, они молча переглядывались между собой.
- Но зачем? Зачем моему отцу надо было убивать своего князя? – вдруг нарушила мучительную тишину Данифо, не зная, как ей следовало относиться к услышанному.
- Спроси у него сама! – огрызнулся Мос и тут же обратился к растерянному Бибарсу, продолжавшему, тем не менее, крепко держать его за руки. – Это Мэз убил твоих отца и мать. Поверь мне! Он даже назвал тебя в память о князе. Аслануко - сын Аслана! Именно так и звали последнего князя Кайтукина.
- Но зачем? – не мог поверить потрясенный Бибарс в коварство аталыка, честно его воспитавшего.
И хотя он пока еще с трудом вспоминал о том, что с ним было в Кабарде до того, как его продали в рабство Шамиль и Касым, обвинение Моса совсем его запутало. Отец, с которым он только что воссоединился, оказался вовсе не его настоящий отец, а сестра, что спасла его и помогла вернуться на родину, ему была совсем не сестра.
- Спроси у Мэза, князь! – прошипел Мос, ухмыляясь.
- Ах ты, гаденыш! – и Казбич бросился в ярости на молодого человека. – Да покоряет тебя Всевышний за твою клевету! Да как ты можешь обвинять такого человека, как Мэз!
- Стой, Казбич! – вдруг по всему двору прогремел сдавленный голос аталыка, вышедшего вперед, он был готов принять заслуженное им наказание. – Не спеши судить! Как бы ни пришлось тебе потом раскаиваться.
Среди потрясенных гостей вновь пролетел, словно холодный ветер, гул неодобрения. Все затаили дыхание в ожидании оправданий самого Мэза. Гуащэ, едва стоявшая на ногах в кругу своей свиты, не сводила глаз со своего избранника. Бибарс продолжал крепко держать Моса, хотя всё его внимание было обращено на аталыка. Между тем Данифо не оставляла отца ни на секунду, следуя за ним по пятам.
- Что ж! Пришло время рассказать самому всё, как было на самом деле, - продолжил Мэз, не обращая внимания на удивленные взгляды аульчан. – Прости меня, Аслануко! Отчасти Мос прав. Я признаюсь, что князь Аслан Кайтукин, твой настоящий отец, погиб от моей сабли, но случайно. Клянусь Тха, случайно! В тот момент, когда абрек Шамиль напал на князя сзади, я бросился к нему на помощь. Однако этот шакал быстро всё рассчитал. Он ловко увернулся от моего удара, а я не успел вовремя остановиться, и острое лезвие моей сабли проткнуло князя насквозь.
Тяжелые воспоминания оказались тяжким бременем для храброго аталыка. За один короткий миг он помрачнел, сгорбился и склонил голову, словно признавал свою вину.
- Ну, что я говорил! – воскликнул Мос, пытаясь вырваться из рук еще больше потрясенного Бибарса. – Шамиль всё видел своими глазами.
- Да, Мос прав! - снова заговорил Мэз, поднимая высоко голову. – Никто, кроме Шамиля, этого не видел. А я не решился сразу рассказать остальным истинную причину гибели князя Кайтукина. Но после возвращения с похода домой я во всём признался своей матери. Эта славная женщина дала мне мудрый совет: пойти к жене князя и рассказать ей правду, и пусть она сама решает мою судьбу.
- Нет! – вдруг вырвалось у Бибарса, не желавшего верить признанию аталыка.
- Прости, Аслануко! – глубоко вздохнул Мэз. – Я последовал совету матери, не подумав о последствиях. И когда я признался княжне, она не выдержала, у неё начались роды. Моя жена Гуащевнай делала всё возможное, чтобы её спасти. Но…. Только в одном Мос всё же не прав. Поверь, твоя мать сама предложила нам забрать ребенка себе. Она умирала от тяжелых родов и хотела позаботиться о тебе. Чувствуя свою вину перед ней, я поклялся, что воспитаю тебя как родного сына. Моя жена, наоборот, не соглашалась, говорила, что Тха накажет нас за всё. А твоя мать была непреклонна и настаивала на своём, истекая кровью. Она убеждала Гуащевнай взять тебя. Упоминала о нашем близком родстве, указывала моей жене на её бездетность, призывала меня к ответу за непростительный, хотя и случайный проступок. Бедная женщина не желала оставлять тебя одного круглым сиротой среди слуг. До последнего вздоха она молила Гуащевнай, а та никак не соглашалась. И только после смерти жены князя моя мать Гуго как-то умудрилась уговорить её.
- Хм! Хитро придумано, Мэз! Да верится с трудом! – выкрикнул Мос, продолжая сеять смуту в сердце Бибарса.
- Да! Не скрою, я был счастлив взять на себя заботу о сыне моего друга, - гордо ответил ему Мэз, бросая на него взгляд, полный негодования. – Поверь мне, Аслануко! Я собирался рассказать тебе обо всём на твое 16-летие. Как раз тогда, когда ты и пропал. Клянусь, я бы ничего не утаил. И позволил бы тебе решать самому мою судьбу. Но, увы, ловкому Шамилю удалось обойти меняю Что ж! Теперь ты всё знаешь. Ты – сын князя Кайтукина, и твое право - отомстить за своего отца! Теперь тебе решать!
- Если ты – настоящий воин, Бибарс, то ты должен отомстить за свою кровь! – скалился Мос, словно шакал. – Не верь Мэзу! Он взывает к твоему участию в надежде спасти свою жалкую шкуру.
- Заткнись, гаденыш! – осадил его Казбич, потрясенный не менее остальных печальной историей аталыка.
- Ты должен отомстить за отца! – не унимался молодой человек, вырываясь из рук своего стража.
Вкрадчивое «отомстить за отца» настойчиво пульсировал в затуманенном сознании Бибарса, призывая его к неминуемому действию. Однако он не понимал, как именно ему следовало поступить. Своего настоящего отца он не знал, поскольку родился после его случайной трагической гибели в сражении от руки Мэза. Впрочем, самого аталыка он плохо помнил. О его благородстве и великодушии он мог судить только по словам его родной дочери Данифо. Но в глубине души Бибарс был благодарен Мэзу за то, что он всё же воспитал его как родного сына, научил его всему тому, что знал сам. И, как оказалось в дальнейшем, именно его мастерство владения оружием и джигитовкой спасли жизнь юному мамлюку в далекой чужой стране. Теперь Бибарсу было трудно разобраться, кто был виноват больше: благородный Мэз, невольно лишивший его родного отца, но искренне заботившийся о нем, или вероломный абрек Шамиль, по собственной воле лишивший его памяти, свободы и родины, но случайно приведший его к высокому титулу и богатству на чужбине.
Пытаясь разрешить свою трудную дилемму, Бибарс встретился взглядом с Данифо, встревоженно следившей за ним со своего места. Вдруг он опомнился, и в его сознании промелькнула, наконец, здравая мысль. То, о чем он так мечтал несколько месяцев, могло теперь осуществиться. А та, о ком он не переставал думать с первой минуты их встречи, могла принадлежать ему по праву. Если Мэз – не его родной отец, то и Данифо ему не сестра. За долгие месяцы девушка, которой он был обязан своей свободой, стала частью его жизни. Но если он убьет её отца ради кровной мести, то она непременно возненавидит его и будет вынуждена сама защищать свою честь и мстить за свою кровь. Стоило ли жертвовать прекрасным будущим ради пустого ответа за горькое прошлое?
- Чего ты медлишь, Бибарс? – презрительно шипел Мос, не унимаясь.
- Нет, Бибарс! Нет! – шептала Данифо, еле сдерживая себя.
Затем, уступив всё-таки своим чувствам, она вдруг бросилась к молодому человеку, которого всю жизнь считала своим родным братом, и который на самом деле им не оказался.
- Вспомни же! – крикнула она, подбегая к нему. – Вспомни, кто дал тебе твой кинжал с родовой тамгой!
Не сводя взора со столь дорогих его сердцу черных глаз девушки, полных нежности и мольбы и продожая крепко держать Моса одной рукой, Бибарс достал злополучный кинжал князей Кайтукиных. К тому времени на улице уже стемнело. Вокруг запылали костры, заранее подготовленные Мэзом. Молодой человек поднес кинжал ближе, чтобы лучше рассмотреть родовую тамгу на его лезвии. Вдруг на него нахлынули воспоминания, словно быстрый поток горной реки, и он всё вспомнил.
Яблоневый сад…. Задорная аульская ребятня… Молодой охранник… Ножны с кинжалом….Недовольное лицо матери и заговорщически взгляд нанэ Гуго… Ущелье, сквозь которое он учился с детства пролетать на коне, словно горная птица… Круглое улыбчивое личико годовалой девочки, игравшей с его ножнами и кинжалом…. Нежная улыбка девятилетней Данифо с заискивающим взглядом в надежде добиться от него хотя бы мимолетного внимания….  Он вспомнил её подарок на его 16-летие, накануне несчастного случая, - вышитый её руками кожаный пояс и амулет, который он с тех пор никогда не снимал.
- Кинжал?! – нерешительно переспросил Бибарс, а затем, придя в себя, уверенно ответил: - Молодой охранник из яблоневого сада Кайтукиных. Да, я его помню! Его звали Шамиль, и он сказал, что этот кинжал принадлежит мне по праву.
- Шамиль?! – негодовал Казбич. – Подлец! Как он мог украсть родовое оружие князей у мертвого князя? Стервятник!
- О Бибарс! – продолжала Данифо. – Подумай! Позволил бы тебе отец оставить его, если бы хотел скрыть свой проступок? Если бы хотел утаить от тебя, какому роду ты принадлежишь?
Справедливые слова девушки заставили молодого человека задуматься.
- Не совершай постыдного поступка, дорогой! Не разрушай нашего счастья! – умоляла его Данифо со слезами на глазах.
- Чего ты слушаешь её? Ты мужчина или нет? – подстрекал Мос Бибарса. – По закону гор, сын или дочь должны отомстить за кровь своего отца!
Между тем, пока Данифо, с одной стороны, старалась убедить молодого князя сохранить их счастье, а Мос, с другой, настаивал на родовой мести, произошло то, чего никто не ожидал. На глазах у всех знаменитый аталык был внезапно проткнут насквозь своей собственной саблей. В следующее мгновение он рухнул на землю замертво.
- О Аллах! Наконец, справедливость восторжествовала! – радостно выдохнул Мос, вырываясь из рук Бибарса.
Тем временем люди, ставшие свидетелями кровавой мести, были настолько потрясены, что не успели ничего предпринять, чтобы избежать другой трагедии.
- Отец! – обезумевшим голосом огласила Данифо о своём страшном горе.
Со всех ног она бросилась к Мэзу, но было уже слишком поздно. Рядом с бездыханным телом аталыка стояла, с окровавленной саблей в руках, несчастная невеста. Маленькие руки Гуащэ, обагренные кровью своего жениха, судорожно дрожали, а её остекленелый взгляд медленно блуждал между острием сабли и смертельной раной на теле Мэза, на груди которого плакала Данифо. Казалось, что Гуащэ обезумела, потеряв последние капли рассудка.
Не зная, на что еще могла решиться безумная невеста, Бибарс оттолкнул торжествовавшего Моса на землю и кинулся спасать ту, что была ему дороже всего на свете.
- Дочь отомстила за отца! Молодец, Гуащэ! – ликовал Мос, с трудом поднимаясь с коленей.
- Заткнись, гаденыш! – осадил его расстроенный Казбич, не скрывавший своих скупых мужских слез.
Верный друг Мэза и подумать не мог, что так бесславно закончится жизнь великого кабардинского аталыка, воспитавшего самых сильных и искусных воинов Кабарды. Рука возмездия настигла его! Он, как и предпоследний князь Кайтукин, невольно погиб от одного и того же оружия. Потрясенный Казбич грустно покачал головой, глядя на неподвижное тело своего несчастного друга. А еще говорят, что оружие никогда не навредит своему хозяину. На самом деле, все поступки, содеянные человеком по той или иной причине, всегда возвращаются к нему бумерангом обратно!
- Зачем? Зачем ты это сделала, Гуащэ? – спросил Казбич обезумевшую девушку, ласково обращаясь к ней. – Мэз так сильно любил тебя.
Ласковые слова мужчины оживили потухший взгляд Гуащэ, всё ещё крепко сжимавшей рукоятку сабли аталыка. Придя в себя, она увидела мертвого Мэза и поняла, какой страшный поступок только что совершила. Побледнев добела, она окинула всех вокруг печальным прощальным взглядом, задержавшись на мгновение на раскрасневшемся от слез лице Данифо. Затем она медленно подошла к ликовавшему Мосу, волоча за собой злосчастную саблю Мэза.
- Гуащэ! – звал её молодой человек, намереваясь крепко обнять.
Однако опечаленная девушка подняла высоко острое лезвие сабли и на глазах у любившего её человека проткнула им себя. С её смертельно бледных губ сорвалось лишь одно:
- Будь ты проклят, Мос!
С этими словами на устах она упала замертво на холодную землю прямо к ногам молодого человека.
- Нет! – облетело весь двор печальное эхо.
Казалось, что обезумевший крик отчаяния Моса пытался догнать улетавшую на снежные вершины Кавказских гор душу прекрасной Гуащэ. А та, в свою очередь, спешила изо всех сил догнать душу дорогого её сердцу человека, доблестного кабардинского аталыка Мэза Кайтуко.

ЭПИЛОГ
Со времени трагической, так и не состоявшейся свадьбы аталыка Мэза Кайтуко прошло более двух месяцев. Наступила долгожданная весна и печальная молва о трагической судьбе аталыка и его обезумевшей невесты Гуащэ, убившей своего жениха и саму себя, растаяла вместе с талым снегом.
Дом Мэза Кайтуко в Шапсугии, доставшийся ему в наследство от его родни по материнской линии, несмотря на его скоропостижную смерть, не остался пустым. Как и плодовые деревья, окружавшие двор со всех сторон, он тоже расцвел по весне. Под его крепкой крышей нашли надежное пристанище дочь аталыка Данифо и потомок кабардинских князей Кайтукиных Аслануко, в прошлом знаменитый египетский мамлюк Бибарс.
Похоронив Мэза и Гуащэ со всеми почестями по кабардинским обычаям, молодые люди, долгое время считавшие друг друга братом и сестрой, не сразу смогли свыкнуться с тем, что Бибарс оказался на самом деле сыном князя Кайтукина, случайно погибшего до его рождения от руки Мэза.
Не без участия мудрого и доброго друга аталыка – Казбича - жизнь Бибарса и Данифо постепенно налаживалась в родном селении их нанэ Гуго. Правда, целый месяц в шапсугском ауле, расположенном между Кавказскими горами и Черным морем, только и говорили, как о них. Одни искренне восхищались их стойкостью и взаимной поддержкой. Другие громко осуждали их за пренебрежение местными условностями и традициями. Однако были и такие, которые, как и все мудрые люди, понимали, что жизнь есть жизнь, и ничто человеческое им не чуждо.
Жизнь каждого человека, появившегося на белый свет, уникальна и подчиняется не только законам природы, но и общечеловеческим законам. Жизнь каждого человека направляется волей Всевышнего именно в то русло, по которому ему, как полноводной реке, стоило бы течь. И именно традиции и обычаи народа становятся надежными берегами для жизни каждого человека.
Бибарс и Данифо решили не нарушать сложившихся в шапсугском селении обычаев и пообещали друг другу соединить свои жизни законным браком после годовщины смерти аталыка Мэза. А до тех пор они собирались жить дружно, словно брат и сестра. Мудрый Казбич доверял верному выбору своих молодых друзей. Если они сумели устоять перед соблазнами в более трудные времена, то стабильное течение их жизней и бдительность окружавших их людей позволят им проявлять эту стойкость в течение нужного срока.
Со временем, ни в чем не уступавший Мэзу ни в мастерстве владения различными видами оружия, ни в джигитовке, Бибарс по праву занял место аталыка, хотя сохранил свой статус князя. Юные ученики Мэза, горевавшие по своему учителю, с первых дней прониклись уважением к Бибарсу и вскоре стали называть его заслуженно аталык-князь. Пригодились в селении и его знания арабского языка. А Данифо во всем ему помогала, поддерживала все его начинания.
Так и шла своим чередом жизнь Данифо и Бибарса на родине. Между тем никто не знал, что случилось потом с Мосом, из-за которого и погибли Мэз и Гуащэ. Впрочем, его судьбой мало кто интересовался. Хотя некоторое время поговаривали, что посмертное проклятие Гуащэ сбылось, и молодой человек, увидев, как его возлюбленная убивает себя, совсем потерял рассудок и стал бродить по горам, словно неприкаянный дух.
На самом деле, после трагической свадьбы Мэза, Казбич вывез связанного Моса высоко в горы и оставил его там в надежде, что голодные волки не побрезгуют и просто загрызут его. Но именно с тех пор многие джигиты рассказывали о безумном всаднике, словно тень, блуждавшем высоко в горах.
К тому времени, согласно летописи Российской империи, шел 1753 год. Кавказские горы, окутанные молочными облаками и покрытые сиреневым туманом, ожидали в полудреме более тревожные события. Между тем пока ничто не нарушало их покоя. Гордые орлы, хозяева гор, пока безмятежно парили над их вершинами, свысока следя за суетливой жизнью многих народов, населявших Кавказ в те далекие времена.
Казалось, всё шло безмятежно и размеренно. Но только на первый взгляд. В глубине же седовласых Кавказских гор проявлялись подземные вспышки вулканического дыхания, уже притягивавшие к себе, словно магнит, трагические события. Те самые события, которые в дальнейшем и повлияют на многострадальную судьбу такого многочисленного кавказского народа, как адыги, прозванные черкесами.

К О Н Е Ц

2006 г . - 14 июня 2008 г.