Дети

     Рождённые одной матерью, они все разные. Любоваться можно каждой крошкой бесконечно: милы движения, игры, танцы.  Тревожно за них, непросто отпускать от себя беззащитных деток.  Но таков закон жизни.

     Мать позволяет уйти, и дети радуются свободе. Ах, какое это счастье – воля! Поступать только так, как хочется, делать всё так, как делается. Можно беззаботно парить, как пушинки, и испытывать восторг. Можно озорно прилечь на крылья ветра и наслаждаться восхитительной скоростью полёта.

     Полёт прекрасен. Чудесная синева неба словно специально создана, чтобы подчеркнуть сверкающую роскошь парящих танцовщиц.

    И вдруг охватывает страх. Где мама?

     А земля уже близко. Белая от нарядных кружев красавиц. Тех, что раньше устремились из-под материнского крыла.

- Мама! Мама! Ма-а-ма!

     Почти достигнув земли, иные снежинки в страхе делают попытку взлететь снова высоко, в небо. Чтобы снова быть рядом с мамой. Порхают, кружатся и обессиленно опускаются на землю.

      Закончен волшебный полёт. Теперь нужно как можно дольше беречь себя, не растаять.  Падают, падают другие снежинки. Плотно прижимаются друг к другу. Устали. Спят.

     И слышится им колыбельная матушки-зимы песнями вьюг и метелей.

     Зима пришла. Холодно, чтобы всё живущее на земле тепло ценило.

     Рисует мороз цветы ледяные, чтобы живыми вешними да летними цветами дорожили.

     Всё живое зимой лето красное вспоминает, сравнивает. 
    
     Красива зима и детки её, снежинки, прекрасны. Кружевные, резные, беленькие. Только холодны и колючи ледышки крохотные.

      Прекрасна зима, только лето краше и милее.
     Любуются люди зимушкой-зимой, да лето тёплое любят и ждут.

     Порхают снежинки. Их пора наступила.

     Зима! Хороша она в сверкании пушистых шуб из снежного серебра, но лёгкие ситцевые сарафаны наряднее, и лето ласковое так желанно!