Татмунсизигисра

В царственном городе Хамемхашепе, что стоял на берегу священной реки, правил юный император, властитель мира, царь царей, сын  Лазурной Звезды, богоподобный Атоннатис. Вместе с ним царствовала его сестра, божественная Аитонах, чье имя означает Излучающая Свет.
Девятивратный Хамемхашеп был обнесен неприступными стенами, которые с незапамятных времен ни разу не подвергались нападениям врагов. Древние боги неусыпно охраняли его каменные твердыни. В те времена, люди, приносящие божествам обильные жертвы, были счастливы и не знали опасностей.
Царь Атоннатис, с детских лет, любил уединение. Он часто забирался в гробницы предков и подолгу бродил среди саркофагов, вдыхая пряный аромат бальзамических масел. Там он размышлял о смерти. Став юношей, и унаследовав престол могущественного царства, Атоннатис уединился в высокой башне Древних и совсем перестал появляться во дворце, избегая всякого общества. Только сестру он иногда допускал к своей особе, рабынь, омывающих его тело, да еще слуг, приносящих в башню кушанья, вино и божественный напиток из красных плодов, растущих по ту сторону пустыни. Башня Древних, выстроенная таинственным  мифическим племенем змеелюдей, населявших когда-то эти земли, достигала облаков. Там, на самом верху, в круглом каменном чертоге с восьмиугольным окном, среди голубых лотосов и курящихся благовоний, молодой царь проводил все свое время, играя на арфе и читая древние таблицы. Эти таблицы, составленные жрецами Фобоса, хранили в себе тайные и недобрые знания о коварной расе змей, поклонявшихся темным силам предвечного Хаоса, и исчезнувших с лица земли много веков назад. Знания эти были недоступны для простых смертных. Простые жители Хамемхашепа даже ни разу не видели своего царя и считали его воплощенным божеством. Атоннатис не занимался никакими государственными делами, это делали его многочисленные советники. Он мало знал о том, что происходит в его царстве и совсем не знал, чем живет его собственный народ. Государственные обязанности правителя он считал занятием, оскверняющим его божественную природу. Юный царь вознесся так высоко, что перестал отождествлять свое тело со смертной плотью. Он был как бог. Но, спустя какое-то время,  Атоннатис резко изменился. Он перестал предаваться роскоши, оставил царские привычки, забросил игру на арфе и днями напролет вчитывался в зловещие таблицы. Он стал похож на безумного. Причина этой резкой перемены, или недуга, была никому неизвестна, даже его царственной сестре.
Однажды, когда царица Аитонах посетила брата в башне, молодой император полулежал на ложе и тревожно смотрел в окно на проплывающие закатные облака. Атоннатис отпустил бороду и был одет в какую-то шерстяную хламиду, но все же был красив. Аитонах рассматривала его осунувшееся оливковое лицо с черными удлиненными глазами.
- Брат, - сказала Аитонах, - Ты выслушаешь меня?
- Говори, - разрешил царь, поморщившись, - Но я ведь знаю, что ты опять собираешься говорить о том же.
- Да, брат. Пусть ты не заботишься о подданных, как подобает правителю, и не занимаешься делами государства. Но все же подумай о будущем. Ты должен иметь наследника. По обычаю царей, ты должен жениться на мне, твоей сестре. Наследник…
- Я знаю, знаю, - перебил Атоннатис с раздражением, - Но я не могу.
- Почему? – спросила Аитонах, - Ты очень изменился в последнее время. Разве я тебе стала противна? А наши клятвы?
- Это были детские клятвы, сестра.
- Так в чем причина? – спросила Аитонах. Ее прекрасные глаза были полны слез.
- Слушай меня, сестра, - косясь на окно, приглушенным голосом заговорил юный царь, странно улыбаясь, - Я скажу тебе правду. Я дал обет, что никогда ни на ком не женюсь. Я дал этот обет в час заката. Больше я ничего не могу тебе сказать.
- Какой обет?  – удивилась Аитонах, - Но ведь ты бог и можешь отменить свой обет!
- Нет, сестра. Я не бог. Я это понял, когда недавно меня ужалила оса, и я почувствовал боль как простой смертный.
- По-моему, ты злоупотребляешь этим проклятым соком из красных плодов, - резко сказала Аитонах.
- Я уже давно не прикасался к нему.
- Прощай, брат, - сказала Аитонах, повернувшись спиной, - Жалею, что напрасно проделала этот путь, поднимаясь в башню. Прошу, подумай о благе государства. И не забудь обо мне, твоей несчастной сестре… - Царица в сопровождении слуг покинула чертог.
После того как Аитонах ушла, юный царь сел на ложе и, пристально взглянув в окно, вдруг побледнел и впал в странное состояние. Глаза его закатились, веки напряженно задрожали, и все тело одеревенело. Царский чертог наполнил какой-то многоголосый шепот, похожий на змеиное шипение.
- Ты здесь, демон Сигиср, - бормотал Атоннатис словно во сне, - Я слышу шелест твоих языков…
- Я здесь… - раздался голос, и в чертоге неизвестно откуда появился темноликий юноша, одетый в белоснежные одежды. Он сидел на пурпурных покрывалах и пристально смотрел на царя сапфировыми глазами. Его волосы пламенели как медь и были заплетены в косы, а на груди висел тяжелый золотой амулет в виде змеи.
Атоннатис открыл глаза и посмотрел вокруг мутным взглядом.
- Я сделал, что ты просил, Сигиср, - произнес Атоннатис, - Я никогда не женюсь на ней. Теперь я смогу войти в твою обитель? Когда ты заберешь меня в свое царство Туч?
- Уже скоро. Но сначала ты должен умереть, - спокойно ответил юноша, - И оставить свое тело, которое не будет погребено, но будет продолжать жить.
- Но как такое возможно? – изумленно спросил Атоннатис.
Юноша с сапфировыми глазами отстраненно улыбнулся.
- Ты будешь жить в моей обители, а я - в твоем царстве. И в твоем теле. Я женюсь на твоей сестре и в ее лоне зачну царя и царицу - продолжателей великого рода космических змей, которые когда-то правили этой древней землей. Готов ли ты?
Атоннатис погрузился в раздумье, после чего, подняв глаза на демона, решительно произнес:
- Да, я готов!
- Тогда, - сказал сапфироглазый юноша, поднимаясь, - Мы отправимся в мою обитель, чтобы ты увидел ее перед тем как навсегда в ней поселиться.
Демон произнес несколько слов на неслыханном наречии, и в тот же миг Атоннатис оказался по ту сторону тьмы. Он увидел клубящиеся темно-лиловые небеса, простирающиеся над невиданной величины, мерцающим  городом, полном летучих огней. Верхушки исполинских спиральных башен вонзались в лиловое небо.
- Это Татмунсизигисра, моя нетленная обитель, - произнес темноликий демон, - Здесь ты воплотишь любые желания.
Атоннатис обнаружил себя посреди огромного зала, пол и стены которого, сверкали, выложенные драгоценными камнями. Этот необъятный зал не был произведением смертного. Из окна странной формы был виден прекрасный и мрачный гигантский город, по сравнению с которым, даже величественный Хамемхашеп, столица мира, казался крохотным и грязным скоплением жалких хижин из песчаника. Откуда-то лилась сладкая и тревожащая сердце музыка. Только теперь Атоннатис заметил, что его мудрый спутник имеет тело могучего золотого змея снизу до пояса, а сверху оставался прекрасным юношей. Голову его венчала сверкающая тиара. Юноша улыбался и смотрел на Атоннатиса сапфировыми глазами.
- Взгляни на себя, - произнес демон, - Теперь ты такой же, как мы.
Атоннатис увидел свое отражение в полированных плитах стены и вскрикнул от изумления. Его блестящее тело и лицо были цвета неба, а толстый змеиный хвост, на котором он балансировал над полом, извивался и бился о плиты. И стало Атоннатису так хорошо, что он радостно засмеялся. Теперь на нем красовались царские пурпурные одежды, и в волосах его сверкали изумруды. Сигиср хлопнул в ладоши, и зал тут же наполнился другими жителями этой блаженной обители. И увидел Атоннатис вокруг себя множество юных героев-змеев с лицами неземной красоты, и увидел ошеломляюще красивых дев с рубиновыми серьгами в ушах и волосами, вздымающимися как пылающие башни. Были здесь тела разных цветов и оттенков, и змеиные хвосты с удивительными звездными узорами. Эти прекрасные потусторонние существа обнимали его и говорили нежные слова, и глаза их были полны любви и невыразимой грусти. И не выдержал Атоннатис, и крикнул, задыхаясь от счастья и обливаясь слезами.
- Это мой дом! – крикнул Атоннатис.
- Хочешь ли ты остаться здесь навсегда? – вкрадчиво спросил демон, и все голоса разом смолкли.
- Да! – сказал Атоннатис, - Я останусь здесь навсегда! 
И вновь заиграла тревожащая и сладкая музыка, и все змеи стали восхвалять его и петь неземными голосами. Тогда демон с сапфировыми глазами спросил:
- Скажи, чего ты еще хочешь?
Атоннатис вдруг погрустнел и ответил:
- Хотел бы я увидеть в последний раз мою любимую сестру.
- Ты увидишь ее вскоре, - сказал Сигиср, - Но она не узнает тебя.
И стал Атоннатис жить в том городе, называющимся Татмунсизигисра. Узнал он много магических тайн, ему открылись знания о силах Темного Хаоса и сотворении вселенных. Он жил в чертоге из голубого камня, прямо под лиловыми небесами, где предавался бесконечным наслаждениям. Он играл на чудесных, живых музыкальных инструментах и пил с товарищами-змеями золотое вино, дающее бессмертие. Он познал любовь женщины-змеи, прекрасной Эльсамун, которая каждую ночь дарила ему неземное блаженство. Эльсамун рассказала о происхождении древнего рода змей, о том, что они когда-то прибыли на Землю с далекой звезды, потому что там больше не осталось места для жизни. Но тогда на Земле, в глубокой древности их проклял могущественный маг, и змеи вынуждены были покинуть эту планету, создав магическую обитель в запредельном мире. Это и есть Татмунсизигисра, Страна Туч. Но это не было их настоящим домом, и все это время змеи жаждали вернуться на Землю, чтобы жить там и плодить потомство.
- Так значит, Татмунсизигисра – проклятие? – спросил Атоннатис.
- Это обитель печали, - ответила Эльсамун, - Здесь мы томимся и не можем иметь детей. Только благодаря тебе, мы скоро обретем настоящий дом. Ты открыл нам путь. После того, как твоя сестра родит царя и царицу, мы все вернемся на Землю. Это случится уже скоро. Сигиср уже соединился с ней на брачном ложе в твоем обличье…
Однажды Эльсамун повела Атоннатиса в мрачное подземелье, которое находилось под городом. Длинные и высокие коридоры подземелья были нескончаемы, и они вдвоем долго, бесшумно скользили между темными колоннами на своих сильных змеиных хвостах.
- Куда ты ведешь меня, Эльсамун? – спрашивал Атоннатис, но она в ответ прижимала палец к губам, призывая к молчанию. Наконец, они остановились перед гигантской каменной дверью. Эльсамун сказала:
- Хочу тебе кое-что показать. Помнишь, я рассказывала тебе о виновнике наших бед, древнем маге, который обрек нас на это жалкое существование? Так вот, он здесь!
Эльсамун начертила в воздухе магический знак, и легко открыла дверь. Атоннатис увидел прикованного цепями к стене высохшего, нагого человека. Это был старец громадного роста с длинной седой бородой. Услышав грохот открывающейся двери, пленник вздрогнул и повернул голову.
- Так он жив? – воскликнул Атоннатис.
- Да, да! – шептала Эльсамун плотоядно, - Ему дают золотое вино, чтобы он продолжал жить и вечно страдал за то, что сделал. Он живет уже тысячи лет, и его магические силы иссякли…
Древний маг приоткрыл слипшиеся от гноя глаза и, усмехнувшись черным беззубым ртом, хрипло прорычал:
- А, это ты, проклятая тварь! 
Эльсамун, зашипев, бросилась на него и впилась зубами в его голое плечо. Старец застонал от боли. Эльсамун хохотала, жестоко кусая мага и остервенело вонзая в его тело длинные изогнутые ногти. Наконец, она, обессилев, опустилась на каменный пол. На ее окровавленных губах блуждала дикая улыбка. Нагое тело мага покрывали многочисленные струпья, раны и ссадины. 
- Сюда каждый раз спускаются змеи, чтобы терзать его плоть, - сказала Эльсамун, - После нас придут другие. Сюда приходят только пары, соединяющиеся на ложе, и истязают его в память о наших неродившихся детях. Таков обычай…
- Я знаю тебя, глупец, - крикнул вдруг старец, безумно глядя на Атоннатиса, надрывно кашляя и харкая кровью, - Ты не из рода змей. Неужели ты думаешь, что они дадут тебе вечную жизнь? Они ведь и сами смертны! Змеи обманули тебя!
- Не слушай его! – сказала Эльсамун, - Его гнилой рот полон лжи!
- Пусть так! – ответил Атоннатис, - Пусть я смертен, но я обрел здесь красоту, которой нет в земном мире…
- Значит, ты трижды глупец! – хрипел маг, - Когда эти твари заселят землю, все будет кончено… Люди станут их рабами. А тебе уже никогда не стать человеком. Ты будешь ползать на брюхе и лизать прах…  - после этих слов старец дико и страшно захохотал, потом зашелся в кашле и, обессилев, уронил голову на грудь.
- Нам пора, - сказала Эльсамун, - Скоро сюда придут другие.
Слова старого мага засели в сердце Атоннатиса как заноза. В роскошных, отделанных драгоценными камнями, прохладных и благоухающих чертогах, Атоннатис не находил покоя. Каждая мысль о родном Хамемхашепе, о великом царстве и сестре Аитонах мучительно терзала его. Древний маг отравил его сердце страхом, печалью и тревогой. 
В тот день все змеи собрались в огромном пирамидальном храме из черного камня, сотворенном магией Сигисра, вход в который Атоннатису был строго воспрещен. Но Атоннатис все же пробрался внутрь и укрылся за выступом стены. Готовилось великое таинство змей. Внутри храма возвышался устрашающего вида алтарь с изображением Непознанного с тысячью глаз и ртов, которому племя змей на протяжении веков приносило кровавые жертвы. Гигантский полукруглый зал был освещен крупными драгоценными камнями в золотых оправах, висящими под потолком. От алтаря исходил аромат неземных благовоний. Каждый из змей по очереди подходил к алтарю и отпивал из черного кубка. Атоннатис с ужасом наблюдал как отпившие из кубка падали на пол, мучительно корчились и постепенно принимали жуткий облик тварей из иного мира, неуклюже копошась на полу, и отвратительно шипя. Глаза их вылезали из орбит, морды покрывались трепещущими щупальцами, а драконьи хвосты со множеством шипов судорожно бились об пол. Посреди всех стоял Сигиср, воздев к потолку руки с длинными когтистыми пальцами. Он возносил молитвы первобытному Хаосу, которые лучше бы никому из смертных не слышать.
- О Сверкающий! – завывал Сигиср голосом, похожим на бешеный рев ветра, - Сегодня мы приносим Тебе в жертву врага и искусителя! Да возродится наше племя на Земле и да будут люди служить нам и станут нам пищей на веки вечные! Я пью это золотое вино, смешанное со священной пылью звезды Таир, которое Ты дал нам, и да свершится то, что должно! – С этими словами Сигиср поднес к губам черный кубок.
Приглядевшись, Атоннатис увидел сбоку от алтаря привязанного с каменному столбу человека. Это был древний маг, проклявший змей. Так значит, именно его они решили принести в жертву Хаосу. Как только Атоннатис взглянул на старого мага, тот тоже заметил его. В голове Атоннатиса вдруг раздался гневный голос старца, сообщавшегося с ним силой мысли:
- Эй ты! Ступай в свое царство! Ты примешь облик ядовитой змеи и увидишь свою сестру! Она уже на сносях! Как только увидишь ее, делай то, что должен, или она породит на свет тварей, которые уничтожат весь род людской!
Атоннатис хотел тут же броситься вон из храма, но остался и как прикованный стал смотреть на ужасное действо перед  алтарем. Сигиср, этот алчный и неуемный демон, отпив из кубка, принял обличье чудовища до того омерзительного, что Атоннатис глухо вскрикнул, закрыв рот ладонью. Двумя руками-клешнями Сигиср схватил мага поперек туловища и разорвал на две половины, верхнюю из которых, окровавленную, с вываливающимися внутренностями, он вознес на алтарь, а другую швырнул на пол, в скопище драконоподобных чудовищ, которые, рыча и отпихивая друг друга, с отвратительной жадностью набросились на кровавую добычу. Атоннатис, дрожа от ужаса, ринулся прочь из проклятого места, чтобы не видеть продолжения этой кощунственной мессы. Теперь он с горечью и отчаянием осознал, на что обрек себя и свою сестру. Но было уже поздно. Он знал, что ему предстоит сделать и понимал, что проклятия великого древнего мага невозможно изменить никаким способом. Поэтому Атоннатис не удивился, когда вдруг ощутил, что его тело стало легче воздуха, и понял, что ведь на самом-то деле, одного его искреннего желания было достаточно, чтобы покинуть обитель змей. Во мгновение ока он очутился вблизи Хамемхашепа, прямо за городскими воротами. Вон и цветущий сад посреди пустыни, искусственно орошаемый водой из священной реки. Атоннатис понял, что теперь, согласно проклятию мага, он навсегда заперт в змеином теле. Приняв облик ядовитой песчаной гадюки, он вскоре разделит судьбу своей сестры, отправившись следом за ней в страну мертвых. А потом он увидел ее крытый паланкин в саду. Чернокожие рабы поставили паланкин в тень и разлеглись поодаль. Никто из них не заметил опасную змею. Страшная песчаная гадюка бесшумно подползла к шелковому паланкину царицы и, извиваясь, медленно вползла внутрь. О, какой прекрасной показалась Атоннатису его возлюбленная сестра, слегка сомлевшая от жары! Ее щеки были покрыты нежным румянцем, гранатовые губы полуоткрыты, тяжелые золотые серьги покачивались в ее маленьких ушах, а руки, унизанные драгоценными браслетами, лежали на животе. Но там, внутри девичьего чрева зрели два проклятых плода, которые не должны были увидеть свет. Гадюка с минуту рассматривала царицу, чуть покачиваясь, а потом молниеносно бросилась, впившись в ее нежное запястье. Молодая царица вскрикнула, и перепуганные рабы кинулись к паланкину. Увидев змею, они подняли палки, но гадюка даже не думала уползать. Змея обвилась вокруг холодеющих лодыжек царицы и замерла без движения. Рабы пытались было вынести Аитонах из паланкина, но не смели из-за страха перед гадюкой. И только после того, как им удалось искромсать страшную змею кинжалами, они поняли, что царицу не спасти. Она умерла на пути в город. Вместе с ней умерло и зло, что было сокрыто в ее чреве.