Люди и звери. Глава 21. Бизнесмены поневоле

               
               


- Значит, говоришь, с утра поедем?
Алла внимательно посмотрела на провожающего. Он тянет время или действительно намеревается составить ей компанию? В Черноголовку путь неблизкий, до научной станции нужно идти от остановки лесом. Без сопровождающего не обойтись. – Лучше девятичасовым автобусом, но не позже, чем на девять тридцать, а то потом полуторачасовой перерыв будет, а затем обед на самой научной станции начнется. Боря, как ты считаешь, в дороге обойдемся бутербродами или пообедаем в каком-нибудь кафе? – вопрошая, Алла не отрывала доброжелательного взгляда от собеседника. Как-то непривычно разговаривать с человеком, выставившим навстречу вам свой затылок.
- Смотри сама, мне без разницы, но в кафе я – не ходок, - после короткой паузы Боря добавил, - Дорого.
- Я возьму пару бутербродов с колбасой.
-  На целый день? – то ли с удивлением, то ли с недоверием поинтересовался Борис, - А из тебя выгодная жена получится, - поясняя, Пожитков подытожил, - Мало ешь.
Алла не стала его разочаровывать, хотя сделанные им выводы лишь отчасти соответствовали истине. Тимченко так и подмывало спросить у Бориса: он на все в семье привык составлять смету или только на продовольственные расходы? Вместо этого она полюбопытствовала, - Боря, а почему ты с высшим образованием трудишься рабочим по уходу?
- Вакансий зоотехника нет в наличии.
В Алле проснулись опасения, - А если к тому времени, как я окончу институт, их тоже не окажется?
- Останешься рабочей. Еще лучше, ответственности никакой.
Уверенные интонации в голосе говорившего зародили в душе собеседницы подозрения, а не по собственной ли воле Борис сделал выбор в пользу безответственности? Чтобы докопаться до правды и лишить возможности Борьку уйти от ответа Алла взяла его за руку, гипнотизируя его взглядом, - Ты так говоришь, будто сам уже успел побывать на месте начальства.
- Было дело. Зоотехник – тот же рабочий, только с дипломом, разница между ними в том, что второму больше вкалывать приходится.
- Поясни, пожалуйста.
Протяжный вздох опередил ответ, - Что ты так привязалась к этому, - похоже, Боря начинал сердиться. – Заболеет подчиненный, кто будет за него вкалывать? – не дождавшись пояснений, он сделал это за Аллу, - Зоотехник. Кто обязан заполнять ордера, выписывать счета, вести ведомости? Опять он, и по мозгам, если не порядок случается, получает тоже зоотехник. На хрена мне это?
- Разве тебе не обидно всю жизнь грести навоз?
Борис пожал плечами, - Я далеко на будущее не загадываю. Запомни, детка, каждый из нас всю жизнь гребет навоз, только он разным бывает.
- А когда ты шел учиться на охотоведа, ты не думал о будущем?
- Больше некуда было идти, лишь во ВСХИЗО. Ездить на сессию, черти куда не желал, у меня мать старая. К жизни надо уметь приспособиться и особо не заморачиваться всякими трудностями.   
- И все-таки обидно, шесть лет проучившись, орудовать лопатой.
- Кто тебе это сказал?
- Родители, они всегда желают лучшей доли своим детям.
- Каждое поколение воспринимает жизнь со своих позиций. «Если нам жилось плохо, пускай хотя бы нашим детям будет хорошо». А что такое хорошо, они поясняют, исходя из собственного мнения.
- А я привыкла прислушиваться к советам родителей. Они, я уверена, не хотели, чтобы я после окончания института убирала навоз. Они восприняли бы это, как ошибку.
- Человек должен совершать ошибки. Через них он сознает, что для него плохо, а  что приемлемо.
- Знаешь, я сама не хотела бы, чтобы в меня тыкали пальцами, а после крутили ими у виска. 
- А тебе не все равно? Не замечай таких, и проблема перестанет существовать. В качестве примера могу привести Кешку Сударикова. Тебе известно, что он – внук академика, чьи находки и картины хранятся в палеонтологическом музее?
- Академик Судариков? Не слышала о таком, а потом, причем тут картины?
- У Кешкиного родственника другая фамилия, он – дед по матери, которая, выходя замуж, сменила фамилию. Академик кроме научной работы занимался живописью, точнее, увлекался. Кешка ничуть не стесняется тем, что его дед – такая шишка.
- Еще бы. Скорее, дед будет умалчивать о таком внуке. Боря, а почему ты работаешь на оленьем ряду?
- Когда я девять лет назад пришел в зоопарк, была вакансия только на оленьем ряду. Сейчас уже привык, а потом, не все ли равно: с какими животными работать, лишь бы не с двуногими.
- А я после окончания ВСХИЗО думаю в заповедник податься или на научную станцию, - Алла вопросительно посмотрела на собеседника.
Борис многозначительно молчал, уставившись себе под ноги. Похоже, разговор стал тяготить привыкшего держать свои мысли при себе, скрытного Пожиткова. Узкое, слегка вытянутое лицо его, имело неприступный вид, при всякой попытке незнакомых заглянуть ему в глаза, случайно ли это делалось, либо намеренно, он прикрывал их, отгораживаясь от навязчивости дилетантов стеной неприкосновенности. К этой его особенности нужно было привыкнуть, как и к сумрачному взгляду отшельника с аккуратно подстриженной, курчавой  бородкой. – Если не передумаешь, сообщи мне. Может, я с тобой подамся.
- Обязательно. Мне бы только диплом получить. Сейчас я на втором курсе. Кстати, недавно решила писать курсовую о джейранах. А ты на ком останавливал свой выбор?
- Не помню. Учти, вся эта писанина с курсовыми, контрольными нужна, в первую очередь, тебе самой. Вузовским преподавателям ты Америки не откроешь.
Он обижен на кого-то или мне это только показалось, гадала Алла. Его, видимо, не устраивает нынешняя работа. – Борис, а к чему ты стремишься?
- Не к чему, просто живу.
- Каждый человек чего-то добивается, следуя поставленной цели, - подсказывала Алла.
- Прописные истины, я на все имею собственный взгляд.
Аллу так и подмывало спросить, а почему Борис до сих пор не женился, вот только повод к расспросу так и не был найден.
- Здорово.
Звонкий голос прозвучал над самым ее ухом. Алла обернулась. Позади стоял Кешка Судариков, приветствие его было обращено к Борису. Алла из вежливости ответила на обращение.
- Гуляешь, а там деятели заявились.
Борис с Кешкой переглянулись. Алла почувствовала себя третьей лишней. – Ладно, Боря, я пойду, а то меня, наверное, Лида Шапошникова заждалась. Пока.
На ее прощальные слова Борис даже не обернулся, и не промолвил ничего в ответ. Так не должен поступать человек, который набивается в спутники жизни.
Когда предприимчивая парочка отошла на приличное расстояние, Судариков полюбопытствовал, - Что у тебя с этой?
- Пока не знаю, - пространственно ответил Борис, напоследок махнув рукой.
- Твой любимый ответ, - усмехнулся Кешка.
- Ладно, проехали. Обмен любезностями подошел к концу.
Миновав вольеру с бухарскими оленями, приятели переглянулись, - Где они?
- Не знаю, - отсутствие клиентов было для Сударикова не меньшей неожиданностью. Он растерянно оглядывался по сторонам.
Редкая, гуляющая публика мельтешила перед глазами. Гордые величественные животные с короной на голове мало привлекали внимание беспечных гуляк. Вышагивающие по грязному, весеннему месиву, снабженные ушами-локаторами, куцыми с изломом хвостами, олени, казалось, не замечали равнодушно проходящих мимо людей. В блестящих, черных глазах отражалась неприступная красота гор Алтая, первозданное очарование Забайкалья, а если присмотреться внимательнее, в уголках оленьих глаз таилась непреодолимая грусть по тому богатству окружающего мира, которая им теперь была недоступна.
Борис обходил по периметру большой вольер с оленями, группа из нескольких особей провожала его задумчивым взглядом. Близилось время кормления, его питомцы зоопарка всегда ожидали с должным терпением, которым не могли похвастаться некоторые из служителей зверинца. Следом за обозленным Борисом семенил озабоченный Кешка. Не мог он так лохануться, ведь клиенты, вроде, проверенные люди. На переговорах со студенческой четой Кешка встретился на площади Восстания, у высотки. Ребята загорелись желанием сфотографироваться с оленями, и даже пообещали разузнать среди своих знакомых о подобном желании.
Наткнувшись на одиноко стоявшую девушку, кормившую доверчиво прильнувших к ограде невзрачных самочек бухарского оленя, Борис не стал сдерживать себя. Жестикулируя, он заорал, - Читать не умеешь?
Девушка подняла глаза на вопрошающего, но ничего не ответила.
- Чего уставилась? Сейчас отведем тебя на пост, будешь штраф платить, - вовремя подошедший к разборке Судариков, был настроен по-боевому. Уж сейчас он своего не упустит.
Вопреки ожиданиям девушка не испугалась. В ее выпуклых на выкате глазах отразилось недоумение.
- А, может, ты хочешь, чтобы тебя забрали в отделение? Да чего ее спрашивать, - разошедшийся Кешка с бесцеремонностью схватил за руку упирающуюся девушку.
Оказывая активное сопротивление, незнакомка ухватилась свободной рукой за ограждение.
- Не так жестко, на вас начинают обращать внимание.
Судариков проигнорировал совет приятеля, темперамент которого дремал в отличие от его богатого воображения. На девчонке определенно можно заработать, надо только правильно взяться за дело. – Предъявите, пожалуйста, документы.
После этих слов утихомирился Судариков, отпустив руку случайной жертвы, которая, воспользовавшись свободой, возобновила общение с животными. Из целлофанового пакета девушка выудила полбатона белого хлеба, и, прежде, чем Судариков сумел сообразить, протянула руку с угощением.
- Ты, что дура? Совсем оборзела?! – Кешка заломил руку невольной провокаторши за спину.
Девушка отчаянно сопротивлялась. В сторону воюющей парочки, посмеиваясь,  тыкали пальцами. Борис наблюдал за происходящим со стороны, не вмешиваясь. Удивительным было то, что девушка, которой должно было быть ужасно больно, когда Судариков проводил над ней эксперимент на выносливость, не проронила ни звука, хотя на лице ее было написано отчаяние.
- Пусти ее.
По глазам приятеля, Судариков понял, что тот не шутит, но и примириться с потерей легкого заработка Кешке было непросто. Выпустив руку пленницы, он завладел пакетом, при этом держа под прицелом чудную девчонку. Заглянуть в пакет у Сударикова не получилось, трофей перекочевал в руки Бориса. Лишь только это произошло, воинственность Кешки сошла на нет. Приблизившись к приятелю вплотную, Судариков поинтересовался, - Есть там что?
- Представляешь, кроме хлеба ничего в пакете нет. Пошли, - Борис опустил наполовину опустевший пакет на мокрую после вчерашнего дождя землю. Протяжный вздох выразил все то, что Борис не отважился вымолвить словами. Послезавтра восьмое марта, а зарплату задерживают.
Серое небо над головой, казалось, на глазах потяжелело, стальным обручем сдавливая ему голову. Несколько десятков шагов до кухни, где готовились корма для животных, Борису дались с большим трудом. Надо уметь принимать поражение с не меньшим достоинством, чем доставшуюся ценой тяжких испытаний победу. Он осознавал это, но принимать аксиому, как должное не решался.
- Эй, ребята! Это мы. Помните?
Борис не обернулся, пока его не одернул за куртку Кешка.
- Это клиенты.
Апатия слетела с озабоченного Бориса моментально. Расправив плечи, он воспарял духом. Еще не все потеряно. – Я за кормом, а ты их попридержи.
Понятливый ему напарник попался, как Суворов видит все на несколько ходов вперед. Под его умелым руководством Кешка со временем станет талантливым стратегом.
У оленьего домика Пожитков столкнулся с Голубевым. Глуповатый вид двадцатитрехлетнего недоросля отбил охоту обращаться к нему с вопросом. Мало, кто из ребят, сталкивающихся с ним по работе, знал, что Мишка плохо слышит. Может быть, именно этим обстоятельством объяснялась его «глупость». Борис откашлялся, перед тем, как приветствовать незваного гостя. 
Однако Миша опередил его. – У тебя деньги взаймы есть?
Борис скорее по губам, чем на слух воспринял обращенный к нему вопрос. Ответ последовал незамедлительно, - Откуда? В кошельке около рубля, самому в пору побираться, - опережая следующий вопрос, Борис добавил, - У Кешки тоже нет денег. Он у меня сегодня клянчил.
Когда Голубев ушел, Борис кинулся за искомым, но ведра с заранее приготовленной смесью из овощей и зерна на месте не оказалось. Вот, Судариков дурак, наверное, сам унес ведро и позабыл. Обратный путь Борис проделал за рекордно короткое время, застав Кешку за светской беседой. Вид громко говорящих и при этом усиленно жестикулирующих людей, был так непривычен, что проходившие мимо долго не могли оторвать от увиденного любопытного взгляда. Что за незапланированное веселье, разве местное начальство дало на это добро?
Борис нарушил идиллию, сообщив Кешке о трудностях, которые могли нарушить все их планы. Сударикову пришлось пожертвовать Борису собственную куртку, взамен той, которая очутилась на плечах жаждущих запечатлеть себя среди рогатых и пятнистых копытных. Впустив клиентов в сопровождении Кешки в роли фотографа в вольер с оленями, Борис контролировал происходящее снаружи. Опущенная в карман чужой куртки рука нащупала скомканную бумажку. Не вынимая ее из кармана, Борис увидел пятирублевую купюру. Ага, уже заплатили.
- А здесь фотографируют с медведями? – обратилась к нему незнакомая женщина.
- С белыми мишками, - капризно поправила ее девочка-подросток.
Перекинутся с Кешкой взглядом у Пожиткова не вышло, творческий процесс полностью увлек Сударикова. Поскорее бы, а то выплывет Голидзе, или еще хуже сплетница Мироян.
Кажется, закончилось. С клиентами им повезло, хорошо заплатили. Фотобизнес надо продолжать развивать, это выгодное подспорье в нестабильных экономических условиях. В поле зрения бдительного наблюдателя попала незадачливая девица, которая, нервно жестикулируя, вышагивала вдоль оленьего ряда. Очень вовремя смылся Кешка. С головой у него точно не все в порядке, выставил ведро с кормом за контейнер с мусором, для этого надо иметь дырку в башке. Вот, что значит, постоянно находиться под прицелом призывной комиссии. Откосить от армии не просто, тут дедушка академик не помощник. Косить под «дурку» тоже надо умело. У Кешки пока в запасе есть время для изучения учебника по психиатрии.
- Борька, смываемся, - ворвавшийся в домик Кешка метался, на ходу скидывая с себя одежду, - Боря, помоги.
- Что случилось?
- Девка ищет нас вместе с постовым.
Костлявая спина, разметавшиеся по худым плечам волосы, из скрытых достоинств Кешки переходили в явно обозримые. Ему нужно будет устроить аналогичный стриптиз в военкомате, а еще лучше подчеркнуть изысканность форм с помощью женской косметики.
- Чего она могла ему сообщить, подумай хорошенько. Девка глухонемая, я за это ручаюсь.
Услышанное объяснение не успокоило Сударикова. Скомканную купюру на полу заметили одновременно, но Кешка в отличие от Бориса казался смущенным. Пятирублевка, по цвету определил Пожитков.
- Это я нашел … у пруда, - пояснил Кешка.
Во взгляде серо-голубых глаз Борис прочел сожаление. – Наша тебе благодарность, по пятере на брата.
- Борь, Мироян видела, как я поднимал с земли деньги. Она сказала, что кто-то с обезьянника их сегодня потерял.
Кешка рассчитал все правильно, Борис призадумался, а значит, есть надежда.  Пять рублей из кармана его куртки будут поделены поровну. – Я отнесу деньги в обезьянник, а вторую пятерку разменяю.
Борька не сунется ни к Мироян, которую он терпеть не мог, ни в обезьянник, с сотрудниками которых он недавно повздорил.
- Откуда у тебя пять рублей, которые я вытащил из кармана куртки?
- Ребята заплатили, - без запинки ответил Кешка.
- До сеанса?
Оправдываться становилось все сложнее. Кешка прятал глаза, - Да, - ответил он без былой уверенности.
- Я передумал. Давай деньги, а в обезьяннике можешь сказать, чтобы за пятеркой они обратились ко мне, и не позже, чем завтра.
Сообщение Кешка воспринял, как поражение и крушение собственных планов. С дармовой пятеркой придется расстаться. Если бы не досадная случайность, он мог иметь семь пятьдесят. На пятерку можно было кутнуть в кафешке, а остальные пустить на дело. И тут у Кешки было в запасе несколько вариантов. Первый из них, продажа дерьма пока откладывается, как самый трудно реализуемый. Дерьмо воняет, до дома не довезешь. Можно попробовать вариант со сбором средств в фонд помощи бездомным животным, но он слишком ненадежный. Народ сегодня прижимистый пошел, из-за копейки удавится. Остается третий вариант, абсолютно беспроигрышный. За мадагаскарских тараканов платят прилично: по двушке за троих. И клиентов искать долго не требуется. Они сами на него выходят, потому, как тех, кто мечтает избавиться от соседей, в нынешние времена хватает. С научным отделом, где Кешка втихаря приспособился воровать заморскую диковину, договариваться нужно было лишь об очередном визите. Эти научные простофили взаправду поверили, что он, внук академика, решил пойти по стопам знаменитого деда.
Спустя четверть часа после расставания, в олений домик ураганом ворвался Пожитков, - Надо уходить.
Бросив телефонную трубку, Судариков последовал за приятелем. Темп задавала маячившая позади фигура Голидзе. Пришлось побегать от него. Дважды промелькнув мимо ворот конюшни, беглецы юркнули туда.
- Лучше бы к выходу побежали, - выглянув в окно, Боря добавил, - Скоро Голидзе будет у нас в гостях. Дураки, все-таки, надо было убегать. 
- Ага, чтобы еще кто-нибудь из начальства узрел. Здесь можно неплохо схорониться, - демонстрируя сказанное, Кешка полез в шкаф для одежды. – Чего же ты не прячешься?
- Для меня еще шкафов не понастроили, - после паузы Борис добавил, - Кеш, а ведь ты - гад порядочный.
В ответ лишь заскрипела несмазанная дверца. Из узкой щелки на Бориса боязливо взглянули Кешкины виноватые глаза. Борькин зад, на который они наткнулись, красноречиво указывал на то, чем занят его хозяин. Судариков наблюдал за Борисом, осторожно выглядывающим из окна.
Голидзе высматривает. Решил с ним в догонялки поиграть. Пусть, а я поступлю хитрее. Здесь среди курток и пальто мне никакое высокое начальство не страшно. До пяти надо заглянуть в науку, товаром запастись. Вот ведь у людей какая психология. Даже те, которые предпочитают помалкивать, при виде шестисантиметровых усачей быстренько меняют свое решение. Кто же там сегодня в науке? Предприимчивый Кешка со временем изучил вкусы научных сотрудников. Мало, кто из них западал на Кешкину приверженность расширять свой кругозор, большинство предпочитали идее вещественные доказательства. Придется тратиться на шоколадку, но бизнеса без вложений не бывает.
Холодком повеяло. Ясно, Пожитков смылся. Туда ему и дорога. Ничего, вся его дурь в виде плохого настроения, как рукой снимет, для этого у него есть отличное лекарство – деньги.
От долгого сидения в душном шкафу Кешку потянуло в сон. Пора сматываться, а то здесь свое начальство объявится. Стоило только бросить взгляд на часы, и сонливость его сменилась резвостью. Живее, подгонял Судариков сам себя, а то деньги уплывут. А он молодец, преследователи, наконец, оставили его в покое. Теперь, как говориться, дело в шляпе, и без вмешательства деда-академика. 
Почему Борька назвал его гадом? Неужели догадался о моих расчетах? Даже, если так, никуда он не денется. Борька, при всех его недостатках, человек дела, ради выгоды он через многое перешагнет, растопчет совесть, если она у него еще сохранилась.
В жизни каждый должен быть сам за себя, и плевать на прописные истины о благородстве. О нем принято вспоминать только, когда удачно складываются обстоятельства. Чудаки, которые спасают других ценой собственной жизни, скоро вымрут, как мамонты. Дорогу эгоистам!